Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 4:4

Ст. 1-5 Что же, скажем, Авраам, отец наш, приобрел по плоти? Если Авраам оправдался делами, он имеет похвалу, но не пред Богом. Ибо что говорит Писание? Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность. Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность

Что же скажем - Авраам отец наш обрел по плоти, то есть: поелику сыны упорные произошли от поколения его? Ибо, если Авраам от дел оправдался, то имеет чем хвалиться от дел, которые его оправдали, - но не (в отношении) к Богу, Который пожалел его. Посему Писание не говорит, что Авраам сделал и это вменено ему было в правду, но только: поверил он Тому, Кто нечестивых оправдывает, и это вменено ему в правду (Быт. 15:6). Если, таким образом, желаете оправдаться, то какую имеете нужду в обрезании? Ведь, вера оправдала Авраама до обрезания, ибо делающему награда не вменяется по благодати, но по долгу, между тем награда вменена Аврааму по благодати. Но если, говорит, вы хвалитесь делами вашими, то мы прибегаем к Аврааму, который, как и мы, немощен был и оправдан чрез веру. Если бы народ (Израильский) и язычники были верны своим законам, то по заслуге - и награда. Но если все согрешили и потому неспособны к восстановлению, то уже оправдываются чрез благодать, то есть: когда, как Авраам, веруют в Того, Кто грешников оправдывает, - и это для раскрытия того, что помилования благодатью желают те, кои, став несчастными, уповают на закон.

Ст. 3-13 Что бо Писание глаголет; верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду. Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу: а не делающему, верующему же во оправдающаго нечестива, вменяется вера его в правду. Якоже и Давид глаголет блаженство человека, емуже вменяет Бог правду, без дел закона: блажени, ихже отпустишася беззакония и ихже прикрышася греси: блажен муж, емуже не вменит Господь греха. Блаженство убо сие на обрезание ли, или на необрезание; Глаголем бо, яко вменися Аврааму вера в правду. Како убо вменися ему, во обрезании ли сущу, или в необрезании, не во обрезании, но в необрезании. И знамение прият обрезания, печать правды веры, яже в необрезании: яко быти ему отцу всех верующих в необрезании, во еже вменитися и тем в правду: и отцу обрезания, не сущым точию от обрезания, но и ходящым в стопах веры, яже (бе) в необрезании отца нашего Авраама. Не законом бо обетование Аврааму, или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры

Что бо писание глаголет? Верова Авраам Богови, и вменися ему в правду. Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу (IV, 3, 4). Итак, последнее важнее? - спрашивает он. Ни мало, потому что вменяется и верующему; но не вменилось бы, если бы он и сам ничего не привнес.

Таким образом, и верующий имеет должником Бога, и притом в делах не случайных, но великих и высоких. Доказав же высоту его ума и духовного разумения, (апостол) сказал не просто - верующему, но: верующему во оправдающаго нечестива, вменяется вера его в правду (ст. 5). Пойми же, насколько важно увериться и убедиться в том, что Бог и жившего в нечестии может вдруг не только освободить от наказания, но сделать праведным и удостоить бессмертных почестей. Но не думай, что верующий ниже делающего потому, что последнему вменяется не по благодати. Верующего преимущественно то и делает славным, что он воспользовался такою благодатью и обнаружил такую веру. Заметь, что верующему назначено и большее воздаяние, так как делающему дается мзда, а ему праведность; праведность же гораздо важнее мзды, потому что сама есть воздаяние, заключающее в себе многие награды. Итак, доказав сказанное примером Авраама, (апостол) обращается к Давиду, который подтверждает ту же мысль. Что же говорит Давид и кого называет блаженным? Того ли, кто хвалится делами, или того, кто удостоился благодати и получил прощение грехов и дар? А когда я говорю о блаженстве, то разумею вершину всех благ. Как праведность выше мзды, так блаженство выше праведности. Итак, (апостол), доказав превосходство праведности не только примером Авраама, получившего ее, но и рассудочными доводами (сказав: имать бо похвалу, но не у Бога), - опять раскрывает ее важность иным способом, ссылаясь на Давида, свидетельствующего в ее пользу. И Давид, как утверждает (апостол), называет оправдавшегося чрез веру блаженным, говоря: блажени, ихже отпустишася беззакония (ст. 7). По-видимому, (апостол) приводит неподходящее свидетельство, так как Давид не сказал: блаженны те, коих вера вменена в праведность, но (апостол) делает это намеренно, а не по незнанию, чтобы показать большее превосходство веры. Если блажен тот, кто получил прощение по благодати, то тем более блажен оправданный и обнаруживший веру. А где блаженство, там изъят всякий стыд и пребывает великая слава, потому что блаженство и есть полнота наград и славы. Потому (апостол), говоря о преимуществе делающего: делающему же мзда не вменяется по благодати, не подтверждает этого Писанием, а превосходство верующего доказывает свидетельством из Писания, словами Давида: блажени, ихже отпустишася беззакония и ихже прикрышася греси. Почему ты, спрашивает (апостол), смущаешься тем, что получаешь отпущение грехов не по долгу, а по благодати? Но вот - этот именно (получивший отпущение по благодати) и ублажается, так как (пророк) не назвал бы его блаженным, если бы не знал, что он наслаждается многою славою. И (апостол) не говорит, что такое отпущение относится к обрезанию, а что? Блаженство cиe, - что гораздо важнее прощения грехов, - на обрезание ли, или на необрезание (ст. 9)? Итак, спрашивается: это великое благо (блаженство) с чем находится в связи, с обрезанием или с необрезанием? Заметь особенность речи: (апостол) доказывает, что блаженство не только не чуждо необрезания, но и совмещается с ним более обрезания. А так как и сам Давид, называющий блаженным получившего прощение грехов, был обрезан и говорит обрезанным, то заметь, какое искусство обнаружил Павел, чтобы сказанное Давидом приложить к необрезанным. Усвоив блаженство праведности и доказав, что оба они составляют одно, (апостол) рассматривает, как оправдался Авраам. Если блаженство свойственно праведнику, а с другой стороны и Авраам оправдался, то посмотрим, когда он оправдался, будучи еще необрезанным, или уже обрезанным. Будучи необрезанным, говорит (апостол.): како убо вменися ему? в обрезании ли сущу, или в необрезании? Не во обрезании, но в нeoбpезaнии. Глаголем бо, яко вменися Аврааму вера в правду (ст. 9, 10). Выше, ссылаясь на Писание, (апостол) сказал: что бо писание глаголет? Верова Авраам Богови и вменися ему в правду, а здесь он предлагает другое мнение и утверждает, что праведность была в необрезании. Потом он решает новое, возникающее отсюда, возражение: если (Авраам), рассуждает он, оправдался будучи необрезанным, то для чего введено обрезание? Знамение прият, отвечает (апостол), и печать правды веры, яже в необрезании (ст. 11). Заметил ли ты, каким образом он доказал, что (скорее) иудеи находились в положении незванных гостей (twn parasitwn), чем те, которые, пребывая в необрезании, потом приобщены были к иудеям? Ведь если (Авраам) оправдался и увенчан, будучи необрезанным, потом принял обрезание, а впоследствии вошли и иудеи, то, значит, Авраам прежде всего есть отец необрезанных, имеющих с ним родство по вере, а потом уже отец обрезанных, - он есть сугубый праотец. Замечаешь ли, что вера воссияла? Пока не было веры, патриарх не оправдался. Замечаешь ли, что необрезание нисколько не препятствует? (Авраам) был не обрезан, и это не помешало ему оправдаться. Следовательно, обрезание явилось позднее веры.

И почему ты удивляешься, что обрезание явилось позднее веры, как скоро оно позднее и необрезания? И не только позднее веры, но и гораздо несовершеннее ее, и притом настолько, насколько знак вещи бледнее самой вещи, насколько, например, изображение воина ниже самого воина. А почему, спросишь, (Авраам) нуждался в подобном знамении или печати? Не он сам нуждался. Для чего же принял? Для того, чтобы сделаться общим отцом верующих как в необрезании, так и в обрезании, а не просто только обрезанных, потому (апостол) присовокупляет: не сущим точию от обрезания (ст. 12). Если (Авраам) - отец необрезанных не потому, что сам был необрезан, хотя оправдался в необрезании, но потому, что необрезанные подражали ему в вере, то тем более он не будет по одному обрезанию прародителем обрезанных, если не присоединится и вера. Он принял обрезание, говорит (апостол), для того, чтобы мы, те и другие, имели его праотцем и чтобы необрезанные не изгнали обрезанных. Ты замечаешь, как необрезанные первые имели (Авраама) своим праотцем? Если же обрезание есть нечто почтенное потому, что возвещает праведность, то немалое преимущество имеет и необрезание, которое достигло ее прежде обрезания. Итак, ты тогда будешь в состоянии иметь (Авраама) праотцем, когда будешь ходить в стопах веры (ст. 12) и когда не станешь упорствовать и спорить, отстаивая закон. Какой же веры? скажи мне. Яже в нeoбpезaнии. (Апостол) опять принижает иудейскую надменность, вспоминая о времени праведности. И хорошо сказал: в стопах, чтобы ты, подобно Аврааму, веровал в воскресение мертвых тел, так как и относительно этого он обнаружил веру свою. Таким образом, если ты отвергаешь необрезание, то знай ясно, что тебе нет никакой пользы и в обрезании. Если ты не последуешь по стопам веры, то, хотя бы и тысячу раз был обрезан, не сделаешься чадом Авраама, так как он для того и принял обрезание, чтобы не отвергнуть тебя, пребывающего в необрезании. И ты не требуй этого от него: дело это послужило пособием тебе, а не ему. Но скажешь, что обрезание служит знамением праведности. И это для тебя, теперь же этого уже нет, так как тогда ты нуждался в телесных знамениях, а теперь в них нет уже нужды. Еще спросишь: по вере (Авраама) разве нельзя было узнать о душевной его доблести? Конечно, можно было, но ты нуждался и в этом дополнении. Так как ты не возревновал о душевной добродетели и не мог ее увидеть, то тебе и дано чувственное обрезание, чтобы ты, упражняясь в этом телесном знамении, мало-помалу руководился и в направлении к душевному любомудрию, и со всем усердием принявши обрезание, как знак самого высокого достоинства, научился подражать прародителю и почитать его. И это Бог установил не в одном только обрезании, но и во всем прочем, например, в жертвах, субботах и праздниках. А что (Авраам) для тебя принял обрезание, узнай из следующих слов (апостола). Сказавши, что (Авраам) принял знамение и печать, он указывает и причину, говоря: яко быти ему отцу обрезания, - для тех, которые принимают и внутреннее обрезание, потому что, если имеешь только одно наружное обрезание, то никакой пользы от него тебе не будет. Обрезание тогда бывает знамением, когда вещь, знамением которой оно служит, то есть вера, бывает видна в тебе; равным образом, если ты не имеешь веры, то и знамение не может уже быть знамением. Чего, в самом деле, оно будет знамением, чего печатью, как скоро нет запечатленного? Это было бы подобно тому, как если бы ты стал показывать нам денежный мешок с печатью, когда внутри его ничего не положено. Так же смешно и обрезание, когда внутри нет веры. Если же обрезание есть знамение праведности, а ты не имеешь праведности, то, значит, не имеешь и знамения. Для того ты и получил знамение, чтобы отыскать вещь, знак которой ты имеешь, потому что, если бы ты мог найти ее без знамени, то ты в нем и не нуждался бы. Обрезание возвещает не одну только праведность, но именно праведность в необрезании. Значит, обрезание возвещает не что иное, как именно то, что нет нужды в обрезании.

Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу

Когда Павел говорит: Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу, он имеет в виду то, как люди вознаграждают людей. Бог воздал благодатью, потому что Он дал ее грешникам так, чтобы через веру они могли жить праведно, то есть творить добро. Так что добро, которое мы творим, приняв благодать, принадлежит не нам, но Тому, Кто оправдал нас благодатью. Ибо если бы Бог желал воздать нам должное, Он бы нас наказал, чего и заслуживают грешники.

Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу

Ибо делатель правды требует мзды, а правда от веры есть дар Бога всяческих. Сие дают видеть и следующие слова.

Ст. 4-8 Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: «Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха»

Делающий, говорит, получает мзду как даваемую ему за труд по долгу, верующий, хотя не делает, однако представляет со своей стороны веру - вещь весьма значительную; потому что убедиться в том, что Бог и жившего в нечестии может не только освободить от наказания, но и сделать праведным, есть дело высокой цены. По этой причине и верующему… вера его вменяется в праведность, то есть его веру приемлет Бог - не для того, чтобы дать ему мзду, но для того, чтобы оправдать его. Поэтому кто верует, тот приносит нечто и со своей стороны, именно веру. Доказав примером Авраама, что правда или оправдание - от веры, представляет и Давида, который называет блаженным того человека, которому Бог не вменяет греха, и показывает преимущество и превосходство веры. Ибо если блажен тот, кто получает прощение по благодати, то гораздо блаженнее тот, кто выказал веру и оправдан ею. Что же, говорит, затрудняешься в том, что он получает прощение грехов по благодати? Видишь, что получивший отпущение по благодати ублажается; ибо пророк не назвал бы его блаженным, если бы не знал, что он имеет большую славу: ибо блаженство есть нечто весьма важное и выше самой праведности, оно верх всех благ, получаемых нами от Бога.

Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу

После слов: верова Авраам, и вменися ему в правду — можно бы прямо говорить, что говорится в стихе 10: како вменися ему? Но как это главный пункт его учения, то он долее останавливается на нем и желает углубить его во внимании нашем. Он говорит как бы: сами посудите, — коль скоро сказано: верова, и вменися, — значит, вся сила в вере, а не в делах. Если б было иначе, не было бы так сказано. Если б вся сила была в делах, то и сказано было бы: то и то сделал Авраам, а не: верова. И затем не сказано было бы: вменися, — разумеется, по милости, но: воздано, — разумеется, по правде. Ибо делающему не вменяется по милости, а воздается по долгу, — отдается по правде мзда, какую заслужил. Делающему мзда не вменяется по благодати, — то есть о том, что ему воздается, не говорится, что оно присуждено ему по благодати, а говорится, что это ему есть мзда, и дается она не по благодати, а: по долгу, — потому что того требует правда. Если об Аврааме не сказано так, то значит, что у него не дела заправляли всем. Если сказано: верова, и вменися, — значит, тут главное — вера. Сказать: вменяется вера в правду — можно только тому, кто не делает, а верует во Оправдающаго нечестива. Следовательно, тут вся сила в вере.

Этим вполне определяется смысл настоящих текстов; но для полноты понимания их надо поточнее определить, что значит у Апостола делающий и верующий, — делание и вера. Что же суть делание и вера? Хотя Апостол делающему противополагает неделающего, а неделающего считает однозначительным с верующим; но по всему ходу речи видно, что у него верующий не означает ничего не делающего, но такого, который не только верует, но живет в духе веры. Ибо ниже (см.: 4, 11 — 12), указав, что Авраам стал ради веры отцом и необрезанных, и обрезанных, прилагает объяснение, что под последними он разумеет не сущих только от обрезания, но и ходящих в стопах веры. Ходить в стопах веры — значит: жить в духе веры. Верою, следовательно, означается не одно мысленное признание чего-либо истинным, но паче характеристика жизни. По противоположности теперь и под деланием надлежит разуметь не одни дела, но паче характеристику дел, дух делания, или дух деятельной жизни. Выходит, что у Апостола здесь противополагается один дух жизни другому.

Что же это за духи?

Возьмем опять слово: верующий, — какие черты приписывает ему здесь Апостол? Он говорит: верующему во Оправдающаго, επί τον δικαιοΰντα. Веровать с επί — значит: утверждаться на ком верою, с непоколебимою уверенностию полагаться на кого, силою веры в кого преисполняться таким же чувством безопасности, каким исполнен тот, кто стоит на гранитном утесе, среди бушующих вокруг него волн. Верующий посему будет тот, кто все должное делает, но уверенность в спасении и оправдании основывает не на делах, а на вере в Бога; верует, что Тот, Кому он служит всею душою и всем сердцем, по благости Своей не допустит его погибнуть, — спасет и оправдает. — Делающий после сего определится противоположением его верующему. Это будет тот, кто хотя и верует, что есть Бог, Творец, Промыслитель и Воздаятель, благоволящий к служащим Ему; но опору уверенности во спасении и оправдании имеет не в благости и силе Бога, спасающего и оправдывающего служащих Ему, а в делах, какие он успевает сделать, служа Богу. — Здесь указываются только главные характеристические черты духа верующего и делающего. Вера в первом не без дел, и дела во втором не без веры; различие их в том, на чем они опираются упованием спасения. Вера — на вере, не нерадя о делах, и делание — на делах, не оставляя веры.

Таковы они по существу; но на опыте они могут являться с разными оттенками. Иной верующий до того может уклониться на сторону веры, что совсем пренебрежет дела; тогда останется вера без дел. Равно иной делающий может до того втянуться в дела, что забудет веру и ни во что ее вменит; останутся дела без веры в Бога. Это крайности в проявлениях верующего и делающего духа: вера с делами и дела с верою на одной стороне; вера без дел и дела без веры — на другой. Между ними тот и другой дух проявляется в разных видах, зависящих от степени приложения дел к вере и веры к делам. Нормальный дух: вера при неослабном делании с опорою на вере. Все другие проявления жизни суть уклонения от сей нормы и должны быть отвергаемы. Неослабное делание при вере с опорою на делах могло бы иметь место, если б возможно было переделать все достодолжное. Но как этого нельзя, то, при всей благовидности, сей дух чужд истины и вводит в прелесть губящую, подставляя под главную часть здания гнилую опору.

Итак, норма: вера при неослабном делании с опорою на вере. Что вера здесь не одна, а с делами или с твердою решимостию на дела, это дают разуметь и слова: верующему во Оправдающаго нечестива. Нечестие обнимает все нарушения должных отношений к Богу и всякой воли Его, — следовательно, и неверие. Потому нечестие исключает веру. Но следовательно, и наоборот — вера исключает нечестие. Верующий перестает быть нечестивым. Итак, когда святой Апостол говорит о верующем во Оправдающаго нечестива, — не другого, а этого самого верующего, — то дает разуметь, что сей верующий перестал быть нечестивым вместе с тем, как уверовал. Кого же именно разумеет здесь Апостол? Того, кто нечествовал, но, приняв веру, отвратился от нечестия и положил всегда уже после сего благочествовать. Такого обратившегося Бог принимает с милостивыми Отеческими объятиями, как в притче о блудном изображается; ради веры его забывает прежнее его нечестие и эту веру принимает вместо всех дел праведных, какие следовало ему являть во все время своего нечестия: вера одна в сей момент заменяет всякую правду. Итак, вера пресекает все прошедшее нечестие и покрывает его, делает его как бы не сущим и чрез это привлекает вменение правды. Но если она пресекает нечестие, то, значит, верующий, по существу веры, с момента приятия веры перестает нечествовать и начинает благочествовать, то есть он становится правым в сердце. — Предполагает ли, однако ж, сие совершенную безгрешность? Нет; ибо есть ин закон во удех, увлекающий к тому, чего и не хотим. Как же быть с этим вторжением неправды в область правды? И она покрывается тою же верою, какою покрывается все нечестие до момента веры, ради покаяния и присущего в сердце постоянного желания правды и нежелания неправды. — Следовательно, если есть пред лицем Божиим праведные, то это суть одни верующие, которым Бог ради веры вменяет праведность, когда вместе с верою присуще в сердце отвержение всякого нечестия и неправды и желание всякой правды.

Такую силу, однако ж, являет вера не по существу своему, а по благости Бога, благоволящего сочетавать такие действия с верою. Это прямое дело благодати, а не должное воздаяние. Делу дается воздаяние, как плата, и дается в меру дела. Сделал на рубль, возьми рубль. А вере, хотя она сама есть возвышенный акт духа, дается не воздаяние за это дело, а оказывается милующая милость. Против дел стоит мзда и воздаяние по долгу, а против веры — помилование и вменение правды по благодати. Почему так? По духу делающего и верующего. Делающий хотя и верует, но опирается весь на делах. Почему за дела и воздается ему: возьми, что искал и что хотел заслужить, что заслужил и в какой мере заслужил. Верующий же хотя и неослабно делает, но не опирается на делах, а на одной милости; ему и дается не по мере дел, а по мере милости. Делам никакого значения он не приписывает, нет их у него ни в памяти, ни в надеждах. Он весь опирается на милость Того, в Кого верует, минует правду Божию и вселяется в область милости Божией. Милость же Божия есть сокровищница дарований по единой милости, и как она беспредельна, то и дает без всяких пределов, не поколику кто заслужил, а поколику кто вместить может. Так вере отвечает дарование по благодати без всякого соображения с делами. Не потому так, что в ней нет дел, ибо вера без дел не вера, но потому, что вера не опирается на дела, несмотря на то, что богата ими.

Подумать можно: что же это, или неправда у Бога? Один потеет над делами и получает только в меру дел, а другой поверовал только и получает без меры? Но уверовать искренно нельзя без готовности на все дела, и веровать или хранить веру нельзя без неослабного делания в духе веры. Вера завершает — восполняет дела; почему есть выше их, есть совершеннейший акт духа. Если же она выше, то справедливо и получает больше. — «Делающий, пишет блаженный Феофилакт, получает мзду, как даваемую ему за труд по долгу, а верующий хотя не делает (не опирается на делах), однако представляет с своей стороны веру — вещь весьма значительную; потому что убедиться в том, что Бог и живущего в нечестии может не только освободить от наказания, но и сделать праведным, есть дело высокой цены». Итак, верующего нельзя считать неделающим по одной значительности и высоте акта веры. Святой Златоуст говорит: «верующему не вменялось бы, если б ничего не было сделано и с его стороны. — И верующий имеет должником Бога, и долг сей не маловажен, но значителен и высокой цены».

Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу

Тому, кто делает дело, полагается награда не по благодати, но по долгу. Поступающему по закону, по делам закона, то есть по Моисею, или по закону естественному, не следует ожидать в качестве заслуги славы пред Богом. Он должен следовать закону потому, что его вынуждает необходимость: хочет или не хочет, он должен исполнять закон, чтобы не стать осужденным, как сказано в другом месте: А противящиеся сами навлекут на себя осуждение (Рим. 13:2). Верить же или не верить — дело желания. Никто не может быть вынуждаем принять то, что не является очевидным и что его лишь приглашают принять. Его не заставляют, но убеждают. И по этой причине принимающий удостаивается награды подобно Аврааму, который не видел, но поверил.

Ст. 4-5 Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность

Из сказанного в Пятикнижии Апостол сейчас же делает заключение. Вменение Богом веры Авраамовой в праведность, очевидно, было делом милости Божией, потому что, как сказано в объяснении 3-го ст., Бог в Аврааме еще не видел действительной праведности - ее в Ветхом Завете и не было. Напротив, если бы Авраам стяжал право на оправдание своими делами, то Бог должен бы его оправдать (по долгу). Между тем нигде в Ветхом Завете о таком долге, какой Бог имел бы по отношению к праведным людям, речи нет. Отсюда Апостол делает такой общий вывод: два способа приобрести праведность - собственные дела или вера. За дела награда дается по долгу, за веру - по милости, без наличной полной праведности. Вера эта должна состоять в убеждении, что Бог может сделать праведным и грешника (нечестивого), может очистить его от греховной скверны, от которой сам человек не может очиститься. Но отсюда ясно, почему Господь вменил Аврааму его веру в праведность. Авраам, очевидно, сам все усилия употребил к тому, чтобы очиститься от грехов, но не мог этого достигнуть и потому с верою ожидал этого очищения от Бога. Таким образом, он верою уже предвкушал будущее оправдание, которое будет даровано человечеству через Христа, и ему была вменена эта будущая праведность, в действительности еще тогда не существовавшая.

См. также Толкование на Рим. 4:1