Толкования на Евангелие от Матфея 22:17

Ст. 15-18 Тогда шедше фарисее, совет восприяша, яко да обольстят Его словом. И посылают к Нему ученики своя со иродианы, глаголюще: Учителю, вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистинну учиши, и нерадиши ни о комже: не зриши бо на лице человеком: рцы убо нам, что Ти ся мнит? достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни? Разумев же Иисус лукавство их, рече: что мя искушаете, лицемери

Тогда: когда же это? Когда бы всего более надлежало сокрушиться сердцем, придти в изумление от человеколюбия Божия, устрашиться будущего (суда) и, смотря на то, что уже совершилось, поверить тому, что должно совершиться. Слова Спасителя ясно подтверждались самыми событиями. В самом деле, мытари и блудницы обращались к вере, пророки и праведники были преданы смерти: зная это, фарисеи должны были не сомневаться в том, что слышали о своей погибели, а должны были уверовать и вразумиться. Но и это не прекращает злобы их; она не престает мучить их и усиливаться еще более. А так как они не могли схватить Иисуса (потому что боялись народа), то избрали другой путь и, чтобы подвергнуть Его опасности, вознамерились обвинить Его в нарушении постановлений общественных. Посылают, сказано, к Нему ученики своя со Иродианы, глаголюще: Учителю, вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистинну учиши и нерадиши ни о комже: не зриши бо на лице человеком. Рцы убо нам, что Ти ся мнит: достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни (ст. 16-17)? Они платили уже дань с того времени, как управление общественными делами их перешло во власть римлян. Итак, зная, что не задолго пред тем Февда и Иуда, вознамерившись произвесть возмущение, были за это убиты, они хотели и Иисуса вопросом своим подвергнуть подобному подозрению. С этою целью они и послали не только своих учеников, но и воинов Иродовых, думая чрез это с той и другой стороны ископать для Него ров и расставить сети, чтобы в том и другом случае уловить Его. Стал ли бы Спаситель говорить согласно с мнением иродиан, - в таком случае фарисеи могли бы укорять Его; стал ли бы Он говорить согласно с ними, - приверженцы Ирода обвинили бы Его. Правда, Он заплатил уже дидрахму; но они не знали этого, и потому в том или другом случае надеялись уловить Его. Впрочем им более хотелось того, чтобы Он дал ответ, противный мнению иродиан. С этим намерением они послали и учеников своих, чтобы их присутствием побудить Его к такому ответу и на этом основании предать Его игемону, как похитителя законной власти. На это указывает и евангелист Лука, говоря, что они и пред народом вопрошали Его для того, чтобы больше иметь свидетелей. Но вышло совсем противное их намерению, и они только пред большим числом зрителей обнаружили свое безумие. И смотри, с какою лестью они приступают к Нему, и как хитро прикрывают свое намерение. Вемы, говорят, яко истинен еси. Как же вы прежде говорили, что Он льстец есть, и льстит народы, и беса имать (Ин. VII, 12; X, 20), и несть от Бога? Как не задолго пред этим совещались убить Его? Но чего не делают люди, когда хотят причинить зло другим! Так как не задолго пред тем они с наглостью спрашивали Его; коею властию сия твориши (Мф. XXI, 23)? и не могли получить ответа, то теперь надеются лестью надмить Его, и склонить к тому, чтобы Он сказал что-нибудь противное установленным законам и верховной власти. Поэтому они и заявляют Ему о Его справедливости, и таким образом признают Его тем, что Он есть на самом деле, только не от чистого сердца и не охотно, - и присовокупляют: нерадиши ни о комже. Смотри, как ясно обнаруживается в этих словах намерение их заставить Его сказать что-нибудь такое, что могло бы оскорбить Ирода и навлечь на Спасителя подозрение в похищении власти, как на человека восстающего против закона, чтобы потом могли они подвергнуть Его наказанию, как возмутителя и похитителя верховной власти. Говоря к Нему: нерадиши ни о комже, и: не зриши на лице человеком, они намекали тем на Ирода и кесаря. Рцы убо нам, что Ти ся мнит? Теперь вы уважаете и называете учителем того, которого столько раз презирали и оскорбляли, когда Он беседовал с вами о вашем спасении! Впрочем они и теперь думают о Нем так же, как и прежде. И посмотри, как они коварно действуют; не говорят: скажи нам, что хорошо, что полезно, что согласно с законом, - но: что Ти ся мнит? Они только за тем и смотрят, как бы предать Его и уличить в противлении верховной власти. Это показывает и евангелист Марк, который, яснее открывая их дерзость и убийственное намерение, говорит, что они так спрашивали Спасителя: давать ли нам подать кесарю, или не давать (Мк. XII, 14)? Так они дышали яростью и мучились желанием погубить Его, хотя притворно показывали вид, будто хотят угодить Ему. Что же Он? Что мя искушаете, лицемери (ст. 18)? Не видите ли, что теперь Он уже с большею строгостью начинает говорить к ним? Так как злоба их уже созрела и открыто обнаруживалась, то Спаситель глубже рассекает их рану, открывает их тайные мысли, обнаруживает пред всеми, с каким намерением они пришли к Нему, - и таким образом в самом начале приводит их в замешательство и заставляет молчать. А сделал Он это, желая усмирить их злобу, чтобы они и впредь подобными начинаниями не причиняли себе вреда. Хотя они на словах и оказывали Ему великое уважение, называли Его учителем, свидетельствовали, что Он справедлив и не смотрит на лица, - но Он, как Бог, не мог быть этим обманут. Итак, и из слов Его они должны были заключить, что Он не по догадке обличает их, но знает и сокровенные их мысли.

Ст. 15-17 Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет

Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря

Незадолго до того времени, при кесаре Августе, Иудея была покорена римлянами, и когда по всему [тогдашнему] миру была совершена перепись, Иудея была обложена данью; тогда в народе поднялось большое возмущение, так как некоторые говорили, что ради сохранения безопасности и спокойствия, - ибо римляне воевали в защиту всех, - должно платить подать; а фарисеи, приписывавшие себе справедливость, наоборот, утверждали, что народу Божию, - который платил десятины, давал начатки [плодов] и исполнял все остальное, предписанное законом, - не следует подчиняться человеческим законам. Кесарь Август поставил над иудеями царем Ирода, сына Антипатра, чужеземца и прозелита, чтобы он заведовал сбором податей и поддерживал повиновение римскому владычеству. Итак, фарисеи посылают учеников своих вместе с иродианами, то есть воинами Ирода, или с теми, которых фарисеи в насмешку называли иродианами за то, что они платили дань римлянам и не были преданными исполнителями Божественного служения. Некоторые из латинян имеют смешную мысль, будто иродиане - это те, которые Ирода признавали Христом, о чем мы совершенно никогда не читали.

Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице. Итак скажи нам, как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? - Льстивый и обманчивый вопрос, - он вызывает должного отвечать к тому, чтобы Он из страха перед Богом больше, чем перед кесарем, сказал, что не следует платить дани; это с той целью, чтобы иродиане, слыша это, тотчас же схватили [Его, как] зачинщика возмущения против римлян [или: за возмущение против вождя римлян].

Ст. 16-22 И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется: позволительно ли, давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли

Думая польстить и смягчить Его похвалами, они говорят вкрадчиво, в надежде, что Он, поддавшись их словам, скажет «не должно давать подать», а они на этом основании схватят Его, как мятежника, возмущающего народ против кесаря. Потому-то привели они с собой и иродиан, преданных царской власти. Говорят: «Ты не смотришь ни на какое лице», то есть ничего не станешь говорить в угоду Пилату или Ироду. Итак, скажи нам: должны ли мы быть данниками у людей и отдавать им подать, подобно тому, как Богу даем дидрахму, или же платить только Богу? Говорили это, как сказано, с такой целью: если Он скажет: «не должно платить дань кесарю», Его схватят и убьют, как сторонника Иуды и Февды, которые восставали против принесения жертв за имя кесаря. Но Иисус на основании изображения кесаря на монете вразумляет их: что носит на себе изображение кесаря и что, значит, принадлежит ему, то кесарю и надо отдавать. Вообще это означает следующее: во внешних делах, касающихся телесной жизни, должно подчиняться царям, а во внутренних, духовных - Богу. Можно и так понимать: каждый из нас должен отдавать демону, этому кесарю преисподней, то, что принадлежит ему. Например, ты гневаешься: гнев - от кесаря, то есть от лукавого; направь же свой гнев на истинного виновника его; другими словами: гневайся и враждуй с дьяволом. Этим самым ты и Божие отдашь Богу: исполнишь Его веление. Еще понимание: мы двойственны, - состоим из тела и души: телу, как кесарю, мы должны давать пропитание и одежду, а более возвышенному в нас - душе, ей соответствующее.

Толкование на Евангелие от Матфея.

См. также Толкование на Мф. 22:15

итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет

Оскорбленная гордость книжников не могла и на малое время оставаться в совершенном бездействии; в несколько минут составлен против Богочеловека новый план, изобретателями и исполнителями которого были, как легко предугадать, фарисеи. Узнав, что Он продолжает беседовать в храме с народом, лицемеры согласились подослать к Нему несколько человек из своих единомышленников, чтобы уловить Его в каком-либо слове. Всем известная свобода слова и откровенность, с которой Иисус Христос всегда высказывал Свои мысли, были порукой их успеха. Требовалось только выдумать вопрос, столь же благовидный, как и опасный, и предложить его так, чтобы не обнаружить цель, с которой его предлагают. Подобный вопрос напрашивался сам собой – это был вопрос о податях, которые в продолжение двадцати лет (со времени превращения Иудеи в римскую провинцию) выплачивались кесарю и волновали ум и совесть иудеев, а для некоторых неблагоразумных патриотов (напр., Иуды Галилеянина с его сообщниками) были поводом к кровавому восстанию против римлян. Несмотря на провал и тяжелые последствия этого восстания, большая часть народа, руководимая внушениями фарисеев и собственным самолюбием, до сих пор считала, что подати, выплачиваемые римлянам, – результат незаконного притеснения и противны духу Моисеевой религии. Для израильтянина, думали, обязанного признавать царем своим одного Иегову, должна существовать и одна законная подать, собираемая для храма Иеговы (Ис. 30,12–16). Инако мыслившие (иродиане и часть саддукеев) не имели поддержки в народе и причитались к отступникам, увлеченным на сторону язычников выгодами или страхом. Об этом-то предмете и было решено спросить Иисуса. Кто действовал, как Мессия, Тот, казалось, должен был решить всеми предлагаемый и никем не решенный в полной мере вопрос о подати; тем более, что с пришествием Мессии все ожидали перемены своих отношений с римлянами.

Фарисеи, конечно, надеялись услышать от Иисуса Христа ответ, враждебный римлянам, ибо думали, что Он, в качестве Мессии, ищет земного царства и для этого будет содействовать освобождению народа, не желавшего платить римлянам подати. Но в таком случае ответ Иисуса Христа был бы самым сильным предлогом для фарисеев, чтобы обвинить Его перед римским прокуратором. Запрещать или называть несправедливыми подати, выплачиваемые римлянам, значило в глазах последних быть возмутителем общественного покоя. За это преступление римские прокураторы тем строже и охотнее наказывали, чем труднее было приучить иудеев, подобно прочим народам, к платежу податей. Впрочем, фарисеи ничего бы не потеряли и в том случае, если бы Иисус Христос, паче чаяния их, ответил на вопрос о податях в пользу римлян: через это Он Сам отвратил бы от Себя народ, который никак не мог представить, чтобы Мессия повелел ему когда-нибудь платить подать язычникам. Третьего варианта ответа на вопрос о податях фарисеи, вероятно, не нашли; и действительно, его нелегко было представить.

Для большего успеха в своей хитрости фарисеи пригласили с собой иродиан. Секта это, отличавшаяся склонностью к языческому образованию и нравам, во многом была не согласна с фарисеями, излишне приверженными ко всему отечественному: в отношении к податям именно иродиане утверждали противное всеобщему мнению, почитая их законными. Но из-за своей оппозиции они и были теперь полезны для фарисеев – в том случае, если бы Иисус Христос, как надеялись, не одобрил податей. Самим фарисеям обвинять Его перед римским начальством в этом патриотическом поступке значило бы навлечь на себя ненависть народа, любовью которого фарисеи весьма дорожили; иродиане же могли это сделать без всяких неприятных для себя последствий. Притом обвинение со стороны иродиан, как царедворцев, преданных Иродовой фамилии, а следовательно, и кесарю, оказало бы гораздо больше действия на римского прокуратора, имевшего много причин не доверять фарисеям в их усердии к римлянам.

«Скажи нам, как Тебе кажутся подати, собираемые для кесаря? Давая их, не делаемся ли мы из народа Божьего рабами язычников – не оскорбляем ли своей совести? Давать ли нам их (прибавил он, понизив голос), или не давать?..»

Простодушному народу вопрос этот должен был чрезвычайно понравиться, потому что предмет, о котором спрашивали, занимал всех – от первосвященника до последнего раба. Самая похвала Иисусу также была приятна народу, который думал о Нем на самом деле так, как лицемерно говорил книжник.

Ст. 15-22 Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли

Подать кесарю

Иродиане – это была партия, вероятно, подчиненная Ироду. Чужой не мог быть царем у евреев. Ирода, идумеянина, поставил царем римский кесарь, почему народ считал, что такое назначение означает нарушение его свободы в выборе царя. Фарисеи, подговорив иродиан, совместно искушают Иисуса политическим вопросом, чтобы оклеветать Господа как противника государства.

Давать кесарю – что? То, что носит на себе изображенiе и надпись кесаря. Это деньги. А какой образ носит на себе душа? – Божий. Значит: душа Божия. Ее ни кесарь не может требовать как свою подать, ни человек не может ее дать как подать. Душа от Бога, и принадлежит Богу. Божий образ, вчеканный в душу человеческую, ясно говорит, от кого душа и кому принадлежит. По всей душе как бы написано: образ Божий, имущество Божие. Но и тело также от Господа, и «тело для Господа» (1Кор. 6:13); в нем душа описывает свое богоподобие, т.е. и оно по своему происхождению Божие. Поэтому на отпевании и говорится о человеческом теле, что оно «образ» славы Божией, хотя и носит раны грехов.

Чего еще Божиего в этом мире? – Свет, солнце, звезды, травы, птицы, все видимое, потому что во всем этом и через все струится логосная сила, и все это существует Богом Словом. В каждом отдельно и во всем вместе таится логосная мысль, логосное слово, логосная сила. На самом дне своем каждая тварь – Божия, каждая – Логосова. Отрицать это – дело современных фарисеев, которые, закутавшись в тогу «научности», говорят всякую всячину, алогосную и алогичную, о возникновении мира.

Богомудрый Златоуст святой благовествует: Когда слышишь слово Спасителя: Отдавайте кесарево кесарю, разумей под этим только то, что нисколько не вредит благочестию; все противное благочестию, не есть уже дань кесарю, но дань и оброк диаволу.

Ст. 16-17 И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет

(Мк. 12:13-14; Лк. 20:20-22). Марк не различает фарисеев от их учеников, как Матфей, а Лука приписывает вопрос “первосвященникам и книжникам” (20:19), которые подослали ко Христу лукавых людей, неизвестно каких (20:20). По всему видно, что дело это было результатом сильной вражды, но в то же время и опасений всенародного обличения, и этим объясняется, почему некоторые враги Христа только, так сказать, высовывают свои головы из толпы, но сами не говорят ничего, подставляя вместо себя, хотя и лукавых, но неопытных или менее опытных в казуистике своих учеников, может быть, людей молодых. Если бы последние были всенародно обличены, то настоящим инициаторам всего этого дела не было бы стыдно пред народом. Кто были иродиане? Большинство экзегетов считает, что иродиане суть члены иудейской партии, преданной дому Ирода, имевшей скорее политический характер, чем иерархический.

Основание предложенного Христу вопроса находилось в господстве над Иудеею язычников-римлян. Это признавалось злом, к уничтожению которого следовало стремиться всеми силами. Налог, взимаемый в пользу язычников, противоречил теократической идее. В Иудее (а не в Галилее) происходили волнения, вождем которых сделался Иуда Галилеянин. Причиною его восстания был κήνσος, имущественный налог, который считался признаком рабства. Уплата налогов в пользу римлян началась в Иудее с 63 года до Р. X. С 6 г. по Р. X. вопрос о подати сделался жгучим. Предлагая Христу вопрос о подати кесарю, т.е. римскому императору, которым был тогда Тиверий, фарисеи и иродиане надеялись поставить Христа в безвыходное положение. Если Христос признает обязательность налога, то тем самым возбудит против себя народ, который в массе считал налог в пользу кесаря оскорбительным. Если же Христос отвергнет налог, то явится возмутителем против римской власти.

Ст. 15-22 Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли

С того времени, как первосвященник Каиафа изрек свое невольное пророчество, что лучше одному умереть за людей, – не проходило, кажется, дня без того, чтобы члены синедриона не собирались обсуждать вопрос: как уловить Иисуса и во что бы то ни было погубить Его? Фарисеи не погнушались войти в соглашение даже с ненавистными им иродианами, приверженцами царя Ирода; до такой степени они пламенели ненавистью к нашему Господу! Тогда, – говорит святой Матфей, «когда всего более надлежало сокрушаться сердцем, прийти в изумление от человеколюбия Божия, устрашиться будущего Суда и, смотря на то, что уже совершилось, поверить тому, что должно совершиться» (свт. Иоанн Златоуст), – тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах, чтобы предать начальству и власти игемона. Они прибегли к одной из самых опасных и хитро задуманных уловок. Зная, с какой прямотой и откровенностью Иисус Христос всегда высказывал Свои мысли, они придумали перед всем народом предложить Ему такой вопрос, на который, по их мнению, Он должен был ответить: да или нет, причем как в том, так и в другом случае Он подвергался опасности – или от народа, или от Римлян. Хитрость фарисеев прежде слов открывается уже в тех лицах, которых они подослали к Иисусу Христу: и посылают к Нему учеников своих с иродианами. «А почему же не пошли к Нему сами? Без сомнения, из того расчета, что в случае успешного действия через учеников, они насладятся успехом так же, как если бы сами действовали; а в случае неудачи пусть лучше на лица учеников падет стыд, а учители останутся в стороне» (Филарет, митрополит Московский). Притом их ученики, как не известные лично Иисусу Христу, удобнее могли вмешаться в толпу народа и притвориться как можно более благочестивыми и приверженными к Божественному Учителю. Молодые лицемеры могли начать с Ним беседу неважными вопросами и потом незаметно перейти к тому, зачем собственно пришли. Но для чего фарисеи присылают не одних учеников своих, а присоединяют к ним иродиан?

«Здесь-то и является искусство злоумышления, – говорит святитель Филарет Московский. – Когда Иудея покорена была Римлянами, тогда неприятная обязанность платить подать Римскому кесарю сделала для многих занимательным вопрос: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Иродиане и фарисеи имели об этом противоположные мнения. Иродиане утверждали, что должно платить подать кесарю, и противников этого мнения почитали мятежниками. Напротив, фарисеи полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить только одну дань – Богу на Его храм, и что платить подать Римскому кесарю, идолопоклоннику, – значит оскорблять истинного Бога. Как же эти люди, имеющие противоположные мнения, соединяются теперь, чтобы действовать заодно? Они отлагают на время свою вражду, чтобы общими силами сделать зло ненавистному тем и другим Учителю истины. Вот их расчет: если Он скажет, что позволительно давать подать Римскому кесарю, то фарисеи провозгласят, что Он изменил народу Божию и Богу, и таким образом опровергнут в лице Его достоинство посланника Божия и веру к Нему народа. Если же скажет: непозволительно давать подать кесарю, то иродиане донесут на Него римскому правителю, как на мятежника, и подвергнут Его суду смертному. Не правда ли, что сеть крепко связана и ловко расставлена: как бы уловить Его в словах?». «Иродиане были полезны фарисеям и потому, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – что самим фарисеям обвинять Иисуса Христа перед римским начальством значило бы навлечь на себя ненависть народа, расположением которого фарисеи весьма дорожили; иродиане же могли сделать это без всяких невыгодных для себя последствий. Притом обвинение со стороны иродиан, как приверженцев Ирода, ставленника Римского кесаря, оказало бы больше действия на римского прокуратора, чем обвинение со стороны фарисеев, которым прокуратор не особенно доверял в их усердии к Римлянам». И вот искусители подходят ко Господу как бы с невинной простотой обыкновенных собеседников; фарисейские ученики делают вид, будто между ними и иродианами возник спор, для решения которого они и обращаются к мудрости великого Учителя Иисуса, говоря: Учитель! Есть один вопрос, о котором почти никто не решается говорить откровенно; нам хотелось бы узнать, что Ты думаешь об этом предмете. Мы знаем, что Ты справедлив, для Тебя правда превыше всего, и истинно пути Божию учишь, учишь безбоязненно, как истинный Учитель Израилев, учишь тому, что Бог требует от человека, и не заботишься об угождении кому-либо, не обращаешь внимания на то, как думают другие люди, ибо не смотришь ни на какое лице; Ты ничего не скажешь в угоду Пилату или Ироду…

«Смотри, – говорит святитель Златоуст, – с какой лестью они приступают к Нему и как хитро прикрывают свое намерение. «Знаем», – говорят, – «что Ты справедлив». Как же вы прежде говорили, что Он «обманщик и обольщает народ, и одержим бесом, и не от Бога?» Но чего не делают люди, когда хотят причинить зло другим? Незадолго перед этим они с наглостью спрашивали Его: «какою властью Ты это делаешь?», и не могли получить ответа; потому теперь надеются лестью надмить Его и склонить к тому, чтобы Он сказал что-нибудь противное существующим законам и верховной власти. Потому и говорят: «справедлив» и таким образом признают Его тем, что Он есть на самом деле, только не от чистого сердца и неохотно, и присовокупляют: «и не заботишься об угождении кому-либо». Смотри, как ясно обнаруживается в этих словах намерение их заставить Его сказать что-нибудь такое, что могло бы оскорбить Ирода и навлечь на Спасителя подозрение в похищении власти, как на человека, восстающего против Закона. Говоря к Нему: «не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице», они намекали на Ирода и кесаря». Тщеславные ученики гордых фарисеев судили о Господе по себе: они льстили Ему похвалами, не подозревая, как эти похвалы противны Тому, Кто был кроток и смирен сердцем. Так их лесть изменяла сама себе. Они продолжают: итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли, следует ли нам, народу Божию, давать подать кесарю, или нет? Давая эти подати, не делаемся ли мы из народа Божия рабами язычников, не оскорбляем ли своей совести? «Посмотри, – замечает святитель Златоуст, – как они коварно действуют: не говорят – скажи нам, что хорошо, что полезно, что согласно с Законом, но – «как Тебе кажется?» Как Ты думаешь? Только на то они и смотрят, как бы предать Его и уличить в противлении власти верховной. Это показывает и евангелист Марк (Мк. 12:14), который, яснее открывая их дерзость и убийственное намерение, говорит, что они так спрашивали Спасителя: «Позволительно ли давать кесарю или нет? Давать ли нам или не давать?» Так они дышали яростью и мучились желанием погубить Его, хотя притворно показывали вид, будто хотят угодить Ему». Но Тот, Кого хотят уловить, видит не только вопрос, но и сердца, и намерения вопрошающих. Он видит, что «злоба их уже созрела и открыто обнаружилась», и потому «глубже рассекает их рану, открывает и тайные их мысли, обнаруживает перед всеми, с каким намерением они пришли к Нему, и таким образом в самом начале приводит их в замешательство». Но Иисус, видя лукавство их, сказал – с негодованием: что искушаете Меня, долго ли вам искушать Меня, лицемеры?

Одним этим гневным словом: «лицемеры», Господь сразу обнажает их замысел, обличает лукавство и заставляет молчать. Потом, чтобы заставить их самих произнести над собой приговор и сознаться, что должно платить дань кесарю, Он говорит: покажите Мне монету, которою платится подать. Фарисеи едва ли носили при себе ненавистные им римские монеты; но у иродиан они, конечно, были. А если бы и не нашлось монеты, то стоило только выйти из притвора храма к меновщикам, которых было много около храма, и можно было получить требуемую монету. Они принесли Ему динарий, на одной стороне которого было изображение кесаря Тиверия, а на другой – его титула. Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись. И, отдавая ее обратно, говорит им: чье это изображение и надпись? Совопросники не знали, к чему ведет этот вопрос, и говорят Ему: кесаревы. Тогда Господь разрешил их коварный вопрос самым простым образом: говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Они спрашивали: позволительно ли давать? Он поправляет их и говорит: отдавайте, давайте назад. Платить дань не значит свое добровольно дарить, но отдавать должное; это – законная обязанность, необходимость. Ваши же раввины учат: «чья монета, того и царство». А дабы они не сказали: Ты подчиняешь нас людям, присовокупляет: «А Божие Богу». Ибо и людям надобно воздавать должное, и Богу – то, чем мы в отношении к Нему обязаны. Потому и Павел говорит: «отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь» (Рим. 13:7). Кесарево не противоречит Божию: кесарь требует своего, когда требует дани, и не запрещает Божия, не препятствует исполнять Божии заповеди. «Впрочем, – замечает святитель Златоуст, – когда ты слышишь: «отдайте кесарю кесарево», разумей под этим только то, что нимало не вредит благочестию, ибо все противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк диаволу». «Ответ этот удивил всех, потому что сотворен был, так сказать, из ничего», – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский. Враги Господа были обезоружены совершенно. «На что теперь пожалуется ревность фарисеев? Сказано: «отдавайте Божие Богу». Что донесут игемону иродиане? Сказано: «отдавайте кесарево кесарю». Тем и другим должно быть стыдно, что предлагали как будто необычайно трудный, но такой вопрос, который разрешается одним взглядом на монету». Услышав это, они удивились, – говорит святой евангелист, – сами вопрошающие должны были признаться, что это сказано весьма обдуманно и благоразумно; они невольно удивлялись незлобивой мудрости ответа, который превзошел и обманул их ожидания.

«После этого, – говорит святитель Златоуст, – надлежало бы им уверовать и признать себя пораженными, потому что Он представил им очевидное доказательство Своей Божественности, открыв их тайные мысли и кротким образом заставив их молчать. Что же? Поверили ли они? Нет»: и, оставив Его, ушли, – говорит святой Матфей, удалились в мрачном настроении. Ничто так полно не раскрывает всю глубину гнусного лицемерия этих Иудейских совопросников, как то, что они, несмотря на этот Божественный ответ и несмотря на свое тайное внутреннее убеждение в истинности его, впоследствии не постыдились обосновать на нем злостное обвинение против Иисуса Христа, будто Он запрещал давать подать кесарю. Святитель Филарет Московский, рассуждая об этом посрамлении фарисейской хитрости, говорит: «Так Промысл Божий самые искусно задуманные, но неблагонамеренные предприятия обращает в стыд изобретателям, и даже из зла производит благо. Фарисеи думали, как сетью, хитрым и лицемерным словом уловить Иисуса, и неизбежно влещи в погибель; но покушение кончилось тем, что Его словом обнаружена их слабость и посрамлено их невежество. Рабы Царя Небесного и ревнители славы Его! Царь Небесный не изъемлет вас от обязанностей к царю земному, но Сам провозглашает их, и Сам повелевает исполнять их, потому что Им «цари царствуют» (Притч. 8:15) и «нет власти не от Бога» (Рим. 13:1). Особенного примечания достойно, что хотя вопрос фарисеями предложен был об обязанности к кесарю, и хотя этот вопрос указанием на подать и заповедью: «отдавайте кесарево кесарю» разрешался достаточно и непобедимо, Господь, однако, этим не удовлетворился, но присовокупил другую заповедь: «и Божие Богу», означая этим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней. Нетрудно усмотреть, что вторая половина этой заповеди: «отдавайте Божие Богу» еще обширнее, поскольку власть Божия выше и обширнее власти кесаря. Все – Божие по праву сотворения, по праву сохранения, по праву управления; потому никаким изъятием не может быть ослаблен вопрос апостола: «Что ты имеешь, чего бы не получил?» (1Кор. 4:7). А следовательно – что же имеешь ты, что не был бы ты обязан воздать вседаровавшему Богу, в чем бы ты мог отказать Богу? Бог дал тебе ум: отдай его Богу, посвящая его на познание Бога, на помышление о Боге. Бог дал тебе волю: отдай ее Богу; да будет в Законе Господнем воля твоя; употребляй ее на исполнение заповедей Господних. Бог дал тебе сердце: отдай его Богу, иначе говоря, возлюби Бога всем сердцем. Бог дает тебе земные блага: отдавай их Богу, предпосылая к Нему избыток их через руки нищих, и то что из них употребишь на себя, употребляй с благодарением к Богу»…

Ст. 17-19 итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий

И что же затем делает Премудрость и Слово Божье? Иисус позволяет всей их страсти обнаружиться перед всеми - они даже не отзывают слова, сказанные ими бесцельно. Как умелый целитель, Он пронзает всю их страсть глубоким ударом, когда произносит первые слова: Что искушаете Меня, лицемеры? Теперь, показав этим упреком, что кожура обманного лицемерия сорвана, Он мягко, можно сказать, незаметно и спокойно пресек, будто паутину, их неизбежный вопрос. Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22:19-21). Если монета кесарева, говорит Иисус, потому что именно так они отвечали, то нужно ее отдавать самому кесарю.

Что же тогда? Ты позволяешь нам служить человеку, а не Богу? И разве это не нарушение закона? Однако все это ни к чему не ведет. На самом деле уплата подати кесарю не мешает служению Богу, если вам и хочется думать, что это так. Потому нужно и Богу отдавать то, что Божье; и если что- то кесарево необходимо для служения Богу, то Богу следует отдать предпочтение над кесарем. А если вы остаетесь платящими подати кесарю, то приписывайте это вашим грехам, а не Богу. Сходным образом говорит о таком различии Павел в послании к Римлянам: Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь (Рим. 13:7).

Рцы убо нам, что Ти ся мнит? достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни

Рцы убо нам, что Ти Ся мнит

разумеется о том, о чем мы намерены спросить.

Достойно ли есть даты кинсон кесареви, или ни

Кинсон – римское слово, – означает дань или пошлину. Достойно вместо – можно или справедливо. Некогда иудеи, соблюдая закон, наслаждались полной свободой; после же, когда преступили его, они были порабощены римлянам, которыми правил кесарь, и им платили дань. Спрашивают с хитростью и коварством, чтобы в том случае, если скажет, что можно, – возбудить народ против Него, как советующего быть рабами у кесаря и подчиняющего народ Божий человеку, – а если скажет, что нельзя, – предать Его правителю, как советующего отложиться от кесаря и воевать. Что же на это ответил Источник знания?