Толкования на Экклезиаст 2:2

Ст. 2-3 О смехе сказал я: глупость!, а о веселье: что оно делает? Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей

Смех двояким образом связан с заблуждением (буквально «смех заключает в себе двоякое заблуждение» – прим. пер.): заблуждение вызывает смех и не позволяет оплакивать грехи, с другой стороны человек, склонный к смеху, блуждает, переменяет времена, места и лица, – и все это из желания избегнуть плачущих. И веселию, что сие твориши? Зачем идешь ты к тем, которым нельзя веселиться – к упивающимся, жадным и хищникам? Но почему (сказал он): аки вино? Потому что вино веселит сердце, делая людей легкомысленными; веселит сердце также и плоть правильными и соразмерными движениями.

и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей

Руководимый мудростью, я овладел, говорит он, удовольствиями во время веселия. Но цель ведения заключалась для меня не в том, чтобы проводить жизнь в чем-либо суетном, а в том, чтобы открыть благо, овладев которым никто не заблуждается в различении того, что приносит пользу, – благо, которое удовлетворяет человека и будучи само по себе временным, продолжается в течение всей жизни.

Сказал я в сердце моем: дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром; но и это - суета

И оставляемое большинством без внимания для подвижников стоит немалой осторожности. Ибо предаваться неудержимому и неумеренному смеху - знак невоздержанности, необузданных движений и несдерживаемого строгим разумом надмения в душе. Душевную радость изъявить светлой улыбкой не противно приличию, поскольку только выражается написанное: Веселое сердце делает лице веселым (Притч. 15:13). Но смеяться громко, приходить в невольное сотрясение всем телом свойственно человеку необузданному, неискусному, не умеющему владеть собой. И Екклесиаст, предотвращая такой род смеха, которым всего более сокрушается душевная твердость, говорит: …о смехе сказал я: «глупость!» (Еккл. 2:2), смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом (Еккл. 7:6). И Господь, хотя понес на Себе необходимые немощи плоти и все, что служит свидетельством добродетели, например, утомление и жалость к скорбящим, однако же, насколько видно из евангельской истории, не позволял себе смеха, а напротив того, возвещал горе предающимся смеху.

Ст. 1-2 Рекох аз в сердце своем: прииди убо, да тя искушу в веселии, и виждь во блазе: и се такожде сие суетство. Смеху рекох: погрешение, и веселию: что сие твориши

Ибо сказывает о себе: «рекох аз в сердце своем: прииди убо, да тя искушу в веселии, и виждь во блазе: и се такожде сие суетство». Ибо не тотчас предал я себя на такое испытание, и не прежде, как вкусив строгой и благонравной жизни, поползнулся на участие в удовольствиях, но искусив себя в первом, и преуспев нравом в угрюмости и непреклонности, в чем для старательных наипаче заключаются уроки мудрости; тогда уже снисходит до того, что почитается приятным для чувства, не страстию увлеченный в это, но с намерением рассмотреть, точно ли к ведению истинно доброго содействует сколько-нибудь приводимое в услаждение чувство. Ибо тогда, то есть в начале, и смех делает своим врагом, и страсть называет «погрешением»; и это по смыслу значит тоже, что назвать скудоумием и безумием. Ибо если кто в собственном смысле назовет чем иным этот смех, это и не слово, и не дело какое либо, совершаемое с какою либо целию но непристойное разверстие уст, прерывистое дыхание, содрогание всего тела, расширение щек, обнаружение зубов, десен и нёба во рту, кривляния шеи, беспорядочное изменение в голосе, пресекаемое перерывами дыхания; то будет ли это что другое, спрашивает Екклезиаст, а не безумие? Почему говорит: «смеху рекох: погрешение»: как бы так сказал смеху: «ты не в уме, из себя вышел, не держишься в пределах долга, добровольно себя безобразя, извращая вид свой в страстный и производя это извращение без всякой пользы».

«Рекох и веселию: что сие твориши?» Это то же значит, как и сказать: «я был против удовольствия, подозревая приближение его, как бы какого татя, тайком вкрадывающегося в таибницы души; никогда не дозволял ему овладевать мыслию. Ибо как скоро узнавал, что удовольствие, подобно какому-то зверю, подползает к моим чувствам; тотчас вступал с ним в борьбу, и встречал, говоря этому рабскому и неразумному веселию: «что сие твориши? для чего расслабляешь мужество естества? для чего размягчаешь крепость мысли? для чего обессиливаешь бодрость души? для чего вредишь помыслам? для чего светлую ясность чистых мыслей приводишь в омрачение своею туманностию?»

О смехе сказал я: глупость!, а о веселье: что оно делает

Смеху сказал я: безумие, и веселью: что ты это делаешь? Где мы читаем «безумие», в еврейском стоит «molal», что Акила перевел πλάνησιν, то есть заблуждение, а Симмах θόροβον, то есть «шум»; Семьдесят же и Феодотион, как во многих местах, так и в этом месте согласно перевели περιφοράν, что мы, переводя буквально, можем выразить словом «обношение». Итак, как те, кои носятся всяким ветром учения, непостоянны и колеблются в разные стороны (Еф. 4:14); так и те, кои разражаются смехом, о котором Господь сказал в Евангелии, что он переменится в плачь (Лк. 6:25), охватываются заблуждением и вихрем века сего, не разумея бездны грехов своих и не оплакивая прежних пороков, но думая, что скоропреходящие блага вечны, и радуясь тому, что скорее достойно плача. Это можно понимать и в отношении к еретикам, которые удовлетворяясь ложными учениями, обещают себе радости и благополучие.

О смехе сказал я: глупость!, а о веселье: что оно делает

Но и эта попытка кончилась неудачей. Беспечная веселость, забавляющаяся в сущности ничтожными и пошлыми вещами, не более как глупость и не может дать чего-нибудь положительного для человеческого счастья. Смех и веселье представляются здесь в образе лиц, к которым Екклезиаст обращается с речью. Следует переводить: «смеху сказал я: глупость! и веселью: что оно делает». Слав. — Смеху рекох: погрешение, и веселию: что се твориши.