– Здравствуйте, в эфире передача «Мой путь к Богу» о тех людях, для которых на их пути в Церковь им пришлось многое переосмыслить, от многого отказаться. Что движет этими людьми, что даёт им силы, мы беседуем с нашими гостями. Сегодня у нас в гостях Анна, фотограф.
Расскажите, пожалуйста, предысторию Вашего движения к Богу, с чего все начиналось, какие были особенности.
– Самая, наверное, главная особенность – это то, что было резко негативное отношение к православию с самого раннего детства. Это выражалось в том, что не хотелось видеть иконы, не хотелось ходить в храм. Но при этом у меня была такая книга «Мои библейские рассказы», вот ее я читала с большим удовольствием. То есть размышление о Боге были как о таковом, но они однозначно отдельно от Церкви были.
– Такое неосознанное какое-то душевное движение?
– Да, видимо, не знаю, что меня побуждало, но мысли о Боге были: о том, какой Он, что Он из Себя представляет, вообще, для чего я живу, чем все, собственно, кончится когда-нибудь. Но когда уже пробовала в более зрелом возрасте посещать храмы, то в какой бы храм я ни зашла, мне там всегда было плохо эмоционально, просто бежать оттуда хотелось. Даже был такой случай, когда подруга меня пригласила в храм перед экзаменами в школе – как это бывает, чтобы экзамены сдать. Там все исповедовались и смотрели на меня в ожидании, когда же я подойду к священнику на исповедь, а для меня это было чем-то таким вообще неприемлемым: ни за что и никогда. Они ждали-ждали – так это все ничем и закончилась. То есть, можно сказать, что буквально до последнего момента православие однозначно было той религией, в которую никогда и ни при каких обстоятельствах.
– Куда Вы прошли на этом пути как раз в промежуточном состоянии?
– Промежуточное состояние было, это был опыт такой в жизни: я попала к свидетелям Иеговы. Попала тоже, можно так сказать, осознанно, потому что был духовный голод, мне хотелось получить ответы на вопросы. Основной был вопрос, который меня волновал: почему столько зла на земле – это, наверно, это классический такой вопрос, который интересует большинство людей. Когда ответ был дан, то это побудило меня к дальнейшему развитию отношений с этими людьми.
– А как это знакомство состоялось: на улице или позвонили?
– Да, к нам пришли. К нам домой пришли женщины, и для меня было шоком, что женщины, да еще о Боге разговаривают – это вообще просто что-то невероятное. Меня это очень сильно привлекло. Естественно, они были улыбчивые, были очень внимательными к тому, что я говорю. И самое главное, что был духовный голод, и все-таки люди какую-то информацию мне предложили, потому что у меня была Библия, и там везде были у меня расставлены знаки вопроса. То есть, я читаю и не понимаю, читаю и не понимаю, что же делать. А тут вроде вот открывают стих, объясняют – ну хоть какой-то выход из данной ситуации был.
– Они обычно предлагают заниматься изучением Библии под их руководством, наверное, так они и Вам предложили.
– Да. Естественно, я тогда не задавалась вопросом об их компетенции, насколько они разбираются вообще в каких-то богословских вопросах, для меня был важен сам факт: мне готовы уделять внимание, мне готовы объяснять, давать ответы на мои вопросы – вот это было главным критерием. И поэтому, довольно-таки быстро развивались события. Я очень быстро крестилась как свидетель Иеговы, быстро стала служить определенное количество нормо-часов, то есть мне хотелось не только брать, мне хотелось давать. Но тем не менее, на определенном этапе все-таки, видимо, мозг включился, я стала в их учения вникать и поняла, что объяснения, которые дает «Общество Сторожевой башни» туманные, надуманные. В частности, было очень таким переломным моментом в моей жизни как раз учение о верном благоразумном рабе.
– Надо для наших зрителей пояснить, о чем идет речь. В Священном Писании упоминается, есть понятие, кто же верный и благоразумный раб, которого найдет его господин, когда придет. И согласно учению «Общества Сторожевой башни» это учение менялось со временем, но сейчас, насколько я знаю, сама организация – «Общество Сторожевой башни» считается этим верным благоразумным рабом, я правильно изложил?
– Да, все правильно, только изменился немножко период. То есть, если раньше они учили, что верный благоразумный раб был назначен в первом веке, и династии вот этих верных благоразумных рабов в виде каких-то людей, представителей, так и продолжалось вплоть до свидетелей Иеговы, то есть до XIX века, то сейчас считается, что нет, то есть только в ХХ веке этот верный благоразумный раб появился. Я это поняла как раз где-то спустя два года, что не может никак быть вот этой линии, я ее не вижу, что вот этот верный и благоразумный раб на протяжении вот этих столетий существовал и он передал эстафету вот уже Рутерфорду и другим людям. Я этого не увидела ни в Библии, ни в контексте, ни логически этого не увидела. Высказала это братьям, пригласила их. Они, естественно, очень категорично на это отреагировали и сразу сказали, что если ты сейчас такого мнения придерживаешься, то мы вынуждены тебя исключить из собрания, на что я радостно согласилась и сказала: хорошо, исключайте. Через неделю я уже не была свидетелем Иеговы, то есть это все очень быстро происходит, потому что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вот эти мысли какие-то проникали в собрание, то есть не дай Бог, что кто-то еще начнет тоже копаться и думать.
– А сколько Вы примерно провели времени у свидетелей Иеговы?
– В общей сложности где-то около шести лет. То есть, два года я там активно как-то себя выражала, потом около года я была исключена, это для меня был огромный стресс. И поэтому я решила, так как я высказывала все свои мысли, решила как-то их убрать, подумала, что мне не хватает смирения и стала проситься обратно. Меня приняли обратно через некоторое время, но всплыло через некоторое время всплыло учение о верном и благоразумном рабе, и то, за что я считалось отступницей, за мои мысли, стало теперь учением этой организации – то есть то, на чем я настаивала.
– Что оно появилось только в двадцатом веке и не имеет преемственности.
– Да, что даже если допустить мысль о том, что верный благоразумный раб все-таки существует и он появился, но его раньше не было – то есть, теперь это было официальным учением организации. И тут я поняла, что у Бога двойных стандартов быть не может, что просто меня все это время вводили в заблуждение. И тогда я уже без какой-то тени сожаления просто как-то исчезла из поля зрения этой организации. Потом я уже официально написала письмо о том, что я ухожу.
– В самом Писании сказано, что Сам Господь говорит: «Я не Сын человеческий, чтобы лгать, не человек, чтобы изменяться» (Числ. 23:19). То есть Господь Свое учение, истину Свою не меняет в зависимости от момента какого-то. И по моему опыту общения (может быть, он не столь обширный, и тем не менее, он есть) со свидетелями Иеговы – да и не только с ними, и с другими с протестантскими и вышедшими из протестантизма движениями – это, конечно, их самый слабый момент. Потому, по большому счету, это все самоделки, это люди, которые не имеют преемственности, и внутренне многие это понимают, но кто об этом думает – старается это как-то обойти. Некоторые говорят, что это вообще не имеет значения; другие говорят, что да, имеет значение, но вот это была какая-то невидимая там Церковь. То же самое мне говорили, что там всегда были свидетели Иеговы, чуть ли не от Адама были. Но когда предлагаешь показать, где же они именно, то здесь возникают как раз проблемы, потому что до возникновения вот этого учения Чарльза Рассела – есть даже мнение, что оно изначально было им продвигаемо именно как независимое учение для большего распространения издаваемого им журнала. Не знаю, не мне судить, так ли или нет, но некоторые специалисты именно этим объясняют его разрыв с адвентистами и создание собственного такого движения. Но тем не менее, рискну предположить, что даже разочаровавшись в учении «Общества Сторожевой башни» какие-то следы пребывания там все-таки остались, какие-то представления, может быть, оставались, и поэтому рискну предположить, что даже после выхода Вы не стали ближе к православию. Это так было?
– Я ни к какой религии не стала ближе. Для меня это был такой вопрос, который я решила и в своем уме и в своем сердце – просто вычеркнуть из жизни, потому что вот такой опыт полученный наложил свой отпечаток. Но тем не менее я все равно молилась Богу о том, что: «Ну покажи мне, Господи, где истина, я хочу ее найти, у меня сил больше нет ни в какие религии, у меня нет ни сил, нет ни желания влезать, но я хочу все-таки понять, где же истина, где настоящие правдивые ответы на вопросы!» В течение года я молилась об этом, с отчаянием делилась с супругом, что Бог не отвечает на мои молитвы, что же такое, что же делать… Иногда даже думала, что может быть, сейчас полистаю какие-то журналы опять (они все там еще лежали), и я там какой-то ответ найду, может быть, я опять в чем-то не права. Все-таки желание узнать истину настоящую было, хотя не хотелось уже ни с какой религией связываться. И однажды я натолкнулась в интернете на диалог. Это был живой диалог, который просто был записан, одного из бывших свидетелей Иеговы со свидетелями Иеговы. И меня поразила его логика: как он ведет беседу, как он использует библейские стихи, то есть видно, что человек знает Писание и при всем при этом он был православный. Бывший свидетель Иеговы и православный – для меня это стало неким нонсенсом, как это так? Я связалась в социальных сетях с этим человеком, стала ему задавать вопросы. Он направлял меня: когда сам отвечал, когда советовал что-то почитать. Не скажу, что я сильно серьезно к этому отнеслась, но было любопытно, чем же все это как бы кончится, к чему это приведет. Я все это начала исследовать. Такая предыстория: когда я проповедовала по домам, познакомилась с одним молодым человеком, в последствии я узнала, что он православный юноша, он пономарь, и он мне потом в последующие годы присылал смс-сообщения «Христос воскресе!» Я, естественно, не обращала на это внимание, а вот в этот момент, когда я начала изучать, я отреагировала, и мне стало интересно, кто же меня поздравляет. Когда завязалась беседа, я вспомнила этого юношу, он со мной поделился, говорит: «Я молился за тебя». Я думаю: «Ну надо же, как интересно!» То есть человек за меня молился! И буквально я начинаю изучать православие, и как-то все внутри меня перевернулось. Я понимаю, что все это не зря, что все это неспроста, и мой подход к изучению православия становится более серьёзным. Естественно, первый вопрос, на котором я остановилась – это божественность Иисуса Христа, Бог ли Иисус.
– Потому что «свидетели» это отрицают.
– Да. И причем они даже не понимают, что такое Божество. Они говорят, что у Иисуса Христа Божественная природа, но они не понимают, что в это понятие входит. Не скажу, что во всех этих вопросах я очень быстро разобралась: вдумывалась, советовалась, опять же с разными людьми, кто уже давно в православии. И когда такие ответы были получены, то есть я исследовала это опять же с помощью Библии, с помощью контекста, то есть это такое было исследование достаточно серьезное, – в душе я испытала такие ощущения, которые я никогда не испытывала. Если свидетели Иеговы – это религия логики, то православие – это религия веры, это именно что-то вот такое, что внутри нас, это зачастую невозможно объяснить, это просто чувствуешь, и все. Когда я это почувствовала, я сердцем поняла даже, понятно, что и умом, но и сердцем, что Иисус – это Бог, тогда у меня все препятствия отпали, и чтобы там негативное ни говорили о православной Церкви, для меня это не имело значение. Понимаю, человеческий фактор везде присутствует, на это нельзя смотреть вот так.
– Как именно состоялось Ваше присоединение к Церкви?
– Первый мой осознанный поход после всех моих этих препятствий очень тяжело происходил. Я каждый раз: «Все, завтра иду в храм!» Просыпалась: «Нет, страшно…» И так на протяжении времени это продолжалось, пока в какой-то момент мне не дал совет – вот тот молодой человек, который за меня молился. Он говорит: «Несмотря на то, что ты боишься, все равно иди»! Я говорю: «Знаешь, я уже год не молюсь». Он говорит: «А Иисусова молитва? Попробуй». И когда я первый раз помолилась Иисусу это было опять же на уровне ощущений: мир, спокойствие, и такое вот невероятное доверие Тому, Кому ты сейчас молишься. Первое мое посещение было – я просто пришла, наблюдала, и уже тех негативных ощущений, страха, которые у меня были раньше, этого не было.
– Вы сказали, что еще с детства было плохо в Церкви Вам становилось: это оставалось или уже ушло?
– Ушло. И меня, честно говоря, просто не вытащить было из храма. Наверное, если бы не маленький новорожденный ребенок, я бы еще чаще туда ходила, то есть литургия стала для меня просто откровением, таким открытием, когда ты соприкасаешься действительно с живым Богом, не с каким-то книжным Богом, а с живым Богом, ты не можешь просто так вот пренебрегать этим. Даже сейчас, например, когда проезжаешь, например, мимо храмов, ты понимаешь: какое чудо, что вот есть храм, зная уже предыстории, вообще, как все это развивалось, как Церковь развивалась, какие были препятствия.
– Ваш муж тоже был свидетелем Иеговы?
– Да, он по сию пору, в принципе, остается свидетелем Иеговы, но это просто формальное нахождение там, которое ничего под собой не имеет. Мы говорим с ним, говорим о православии, о Библии. Он со многим соглашается, я просто с ним делюсь тем, что я знаю, пускай он сам для себя уже решает, чего он хочет.
– Конечно, это болезненное такое ощущение, когда понимаешь, что сама организация, которой ты доверяешь – она врет. Но если даже не касаться это вопроса, а именно то служение, которое там они предлагают, допустим, думаю, что были какие-то и позитивные моменты. Но сравнивая вот этот опыт пребывания в религиозности, который Вы получили там, с тем, что для Вас открылось в православии – что Вы могли бы отметить, как такую наибольшую разницу?
– Я уже сказала такую фразу: у свидетелей Иеговы это, во-первых, книжный Бог, где все основано именно на логике. То есть все, что противоречит какой-то логике…
– Логике именно «Общества Сторожевой башни»?
– Да, человеческое, что-то необъяснимое – это все вот не к нам. И, соответственно, сами встречи проходили именно таким же образом. Это такие встречи, на которых не было глубины, хотя вроде бы люди исследовали, дают комментарии какие-то обдуманные, но тем не менее это и называется собрание, оно и есть собрание – это не богослужение. Ощущения от того, когда ты ты пребываешь в храме на литургии – это именно присутствие живого Бога. Возможно, я здесь не скажу чего-то такого многого, и даже, наверное, не хотелось бы сильно каких-то пафосных слов говорить, потому что, когда человек знакомится с Христом и знакомится с Церковью, он это сам испытает. А если, допустим, для человека, который не посещает Церковь, не посещает литургию – мне даже кажется, что для него это может быть не очень будет понятно. То есть: «Ты мне объясни словами, как это, а я скажу: я не могу». Вот я чувствую, что в сердце у меня любовь, что мне тепло, что мысли мои сосредоточены на том, чтобы делать благое. Потому что нигде, ни в одном месте на земле я не ощущаю такого порыва делать добро, как в храме, когда я присутствую на литургии на всенощном бдении. Ни о чем не можешь думать, кроме Бога. А если я присутствовала на собраниях, я вспоминаю, что постоянно ты отвлекаешься мыслями, очень много всего постороннего присутствует.
– А какие-то такие вещи, которые для свидетелей Иеговы являются наиболее такими неприемлемыми в православии – иконы, например, почитание мощей, молитвы святым – как-то с этим не было сложностей?
– Да, конечно, я на эти вопросы тоже акцент ставила. Первый вопрос, когда я позвонила своей знакомой, когда решила уходить, и напоследок решила ей сказать, что я ухожу в православии, она сказала: «А как же иконы»? Это был ее первый вопрос. Я начала что-то объяснять, как это все, именно логически. Но я поняла, что человек меня не услышал, то есть некий стереотип отношения – да, это такая достаточно глубокая и обширная тема. Но тем не менее, когда я почитала и историю возникновения, вот как это все появилось, и вообще смысл какой в этом всем, зачем иконы, зачем они нужны – для меня здесь вопросов не осталось никаких. Я очень быстро даже иконы повесила, которые я в детстве терпеть не могла, и теперь, даже когда я просто смотрю на них проходя мимо, в сердце что-то хорошее появляется.
– Это все потому, что в принципе все то, что в Церкви есть – это выражение любви человека к Богу. То же самое и иконы. Мы же хотим иметь изображения у себя тех, кого мы любим. Сейчас, конечно, в телефонах все хранят фотографии, а раньше, еще лет десять-пятнадцать назад, многие в кошельках носили фотографии своих детей, своих любимых. Это естественное проявление любви к тому, кого ты любишь, и, если ты находишься далеко, ты хочешь иметь возможность его хотя бы иногда, а может быть, и чаще видеть. То же самое и храмы. Когда спрашивают, особенно в сравнении с этими «залами царств» и с другими многими протестантскими строениями – хотя не со всеми, конечно, там тоже есть иногда архитектурно красивые здания. Но часто они выглядят довольно бедно, и с точки зрения протестантов это не минус, а наоборот, плюс, и они говорят: «Почему православные строят именно такие вот богатые храмы?» Это именно от проявления любви. Потому что тому, кого мы любим, мы хотим посвятить все самое дорогое, мы хотим сделать, чтобы все было именно красиво для того, кого мы любим. И просто в силу того, что православная Церковь две тысячи лет существует, и в отличие от многих других организаций – это можно доказать просто исторически, за эти две тысячи лет скопилось очень много выражений любви человека Богу в Церкви. То же самое, допустим, о почитании святых. Есть такое выражение, если кого-то мы особенно любим и уважаем, говорим, что твой друг – мой друг. И это становится понятным, потому что и в этом тоже выражается наша любовь к этому – любовь и доверие, что мы, даже не зная кого-то, но, если мы знаем, что он друг того, кого мы любим, мы к нему уже хорошо относимся. То же самое со святыми, потому что это друзья Божии, и поэтому как мы их можем не любить, если мы любим Бога, Которого они возлюбили, от Кого мы научились и учимся любви к Богу. И когда вот под этим углом смотришь, тогда все становится на свои места. Если же этого не понимать, то тогда, конечно, много оказывается непонятно. Поэтому та любовь, которую Вы к Господу Иисусу Христу обрели, она и помогла сделать этот переход безболезненным.
– Самое главное, если говорить о любви, то я не знала этого и не понимала, что человек, приходя в Церковь, становится частью Церкви, частью Тела Христа. У свидетелей Иеговы нет такого учения. И действительно, это вот восприятие себя частью Тела Христа и частью вообще вот нас всех, друг друга, то, что мы одно тело – оно тоже отложило свой отпечаток на душу, это тоже был такой важный момент. Я тоже хотела сказать о любви: стереотип такой существует опять же у «свидетелей», почему-то они считают, что любовь только у них, ну, если есть где-то любовь, это, так скажем, полулюбовь или еще что-то. И всегда был такой стереотип, что православные служители такие все очень злые, агрессивные, несчастные, и так далее. Я помню этапы, когда эти стереотипы разрушались. Например, при посещении монастыря я увидела, как монахини с такой любовью просто к тебе, к детям обращаются, что-то пытаются помочь. Когда видишь такие вещи, и когда люди говорят одно, а ты видишь другое – все равно понимаешь, что просто может у вас так получилось, вы таких людей не встретили, а я вот таких людей встретила. Все эти, по большому счету, стереотипы не нужны, и они никакого отношения к вере не имеют. Просто хотелось, чтобы люди действительно с какой-то другой стороны, в частности, конечно и «свидетелей», и все, кто вне православной Церкви, – с другой стороны посмотрели все-таки на православие, что человеческий фактор – это не та дорожка, которая приводит или уводит от Бога.
– Если вернуться к тем шести годам, которые Вы в организации провели. Вы упомянули, что Вы, как в общем-то и все «свидетели» участвовали в миссии, в том числе и по квартирам – как к Вам приходили, так потом Вы уже ходили. Для многих зрителей было бы интересно понять психологию, насколько Вы вспоминали себя тогда: во-первых, часто ли открывали, часто ли впускали, часто ли начинали беседовать, когда Вы вот так ходили?
– Скажем так, не часто, и в силу даже того, что люди просто на работе находились, наверное. И если дверь открывали, это было очень радостно от того, что я могу сейчас спасти человека. Вообще, вот это ощущение себя неким богом, что ты сходишь и спасаешь людей – оно очень подстёгивает идти дальше-дальше, то есть я спасаю людей. Собственное «эго» это вот очень сильно подпитывает. И «свидетель» никогда в этом, конечно, не признается, но это так и есть, это все это чистая психология. А я была очень ревностна в этом плане и меня не устраивало, что людей мало дома, я обычно любила побольше на улице поговорить, чтобы хоть с кем-то поговорить.
– Наверняка Вы сталкивались с каким-то неприятием – Вас это смущало, или наоборот, укрепляло в своих взглядах?
– Да, это укрепляло, безусловно, потому что библейские мысли о том, что собрание Христа будет гонимо, последователи Христа будут гонимы, и мир будет их ненавидеть – все сходится. Собственно говоря, нас ненавидят, нас гонят – мы на правильном пути, то есть это только такой был плюс в нашем служении.
– Как Вы думаете, современным людям, которым доводится на улице или в квартире, или иногда бывает, просто обзванивают по телефону – что можно было бы, если вообще имеет смысл что-то говорить, – что можно было бы сказать вот такому гостю из «Общества Сторожевой башни», как именно строить общение, если вообще его стоит строить, по-Вашему?
– Знаете, я неоднократно таким вопросом задавалась и однозначного ответа для себя так и не нашла. Потому что на своем личном примере я считаю, что здесь просто чудо произошло: глаза открылись, сердце открылось благодаря молитве другого человека, но естественно, в первую очередь, благодаря любви Господа – это даже не обсуждается. Просто мне иногда кажется, что самое сильное, что мы можем сделать – это молиться за этих людей. Сильнее нас, лучше нас только Бог может человеку по-настоящему открыть глаза. Он, конечно, может использовать как инструмент и людей, это, бесспорно. Наверное, отвечая на Ваш вопрос, я могла бы сказать так. И если человек действительно хочет, он готов разговаривать, готов беседовать, то, в принципе, можно здесь выбирать любую тему. Но если человек не готов беседовать, то это действительно бесполезно, наверное, здесь самое главное – определить, с какой целью человек сейчас со мной общается.
– Здесь в случае со свидетелями Иеговы понятно. Это все началось довольно давно, еще с тех пор, когда они пугали скорым наступлением конца света, и риторика похожая, что мир погибает, надо людей спасать, надо их информировать. Можно это назвать вербовкой, с точки зрения самих «свидетелей» они совершают благую миссию, стараются как можно больше людей привлечь в свою организацию, чтобы спасти их от Армагеддона. Но суть в том, что человек, который мне звонит в дверь, хочет, чтобы я стал свидетелем Иеговы и об этом он хочет со мной общаться.
– Я Вам могу сказать, что бывает сомневающиеся свидетели Иеговы, их очень много, правда. Я сама такой была, и поэтому, если к вам постучится в дверь сомневающийся свидетель Иеговы, то возможно, вы найдёте точки соприкосновения. А если не сомневающийся, то тогда молиться за него. Я думаю, вот так лучше.
– Спасибо большое. Чтобы Вы могли сказать для тех людей, которые, может быть, являются как раз такими сомневающимся свидетелями Иеговы, но испытывают те же самые страхи? Во-первых, что будет, если я уйду из организации, тем более, что чем человек дольше находится, тем больше он обрастает связями с этим, и даже если вас исключают из нее, своего рода ломка – ломка по той общине, по тому миру, где все понятно. Чтобы Вы могли сказать таким людям, если они будут смотреть нашу передачу?
– Я бы хотела бы сказать, чтобы они молились. Наверное, все. Потому что только молитва – вот это непосредственная связь с Богом. Кроме Бога, не на кого, мне кажется, в данной ситуации как-то полагаться, искать каких-то людей или еще что-то. Нет, только живой Бог, по крайней мере, я по своему опыту сужу. Потому что там все очень сложно, честно говоря, и выход из организации – это реально очень сложно, потому что я перед тем, как уйти, пыталась, разговаривала не с одним человеком и приводила такие доводы, очень простые и доступные, чтобы их понять, даже не надо как-то сильно напрягаться. Но тем не менее, как Вы говорите, вот это «как же я останусь вне организации!», хотя человеку может уже годами никто не звонит, но у него сидит в голове эта мысль о том, что он вне организации. Только молитва. Больше я не могу никаких советов давать.
– Да, конечно, Господь управит, и мне кажется, тоже важен тот опыт, который Вы указали, Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (грешную)». Именно даже сам опыт обращения в молитве к Иисусу Христу как к Богу, думаю, может очень многое дать. Я знаю примеры, когда сама такая молитва уже человеку посылала ответ на те вопросы, которые перед ним стояли, и силы к тому, чтобы как-то идти дальше на том распутье, на котором он оказался. Мы затронули такой важный вопрос, как Божество Иисуса Христа очень поверхностно в рамках нашей передачи. Разумеется, есть очень большая литература и древних авторов, и у новых современных авторов, которые показывают то, что Иисус Христос Бог Сам о Себе говорил, как о Боге. Тот же апостол Фома называл Его Богом, и Господь это принимал, и то, что называет Себя Сыном Божиим. И свидетели Иеговы учат, что это не означает, что Он Бог, но если сын человека – человек, то как сын Бога может не быть Богом? Или то же самое, как Вы говорили про природу, что у Него есть Божественная природа, но Он не Бог. Это все равно что сказать, что у человека есть человеческая природа, но он не человек. Такие вещи возникли под давлением именно библейских свидетельств о том, что Христос есть Бог и Сын Божий, которые даже и организация не может игнорировать, несмотря на переводы «Нового мира», и все равно как-то должна именно таким образом стараться обходить. Но несмотря на то, что есть большая литература и в сети ее можно найти, мне кажется, что для человека самым прямым и простым способом установления этого факта будет именно опыт живой молитвы к Господу Иисусу Христу как к Богу, Который ему поможет в этом всем определиться.
– Даже если человек не верит, что Иисус – это Бог, пускай все равно попробует, посмотрит, что из этого получится.
– Важно понимать, если человек серьезно относится к истине и хочет найти именно истину – Господь обязательно ему ответит на молитву. Если у человека ценности истины нет, если это просто как развлечение, разумеется, это уже недостойно Бога. Но когда мы говорим о подлинном поиске, Господь обязательно ответит. Спасибо большое за Ваш рассказ, за Ваше свидетельство, пусть Господь помогает на Вашем пути и дальше. Храни Вас Господь.Я хочу напомнить нашим зрителям о том, что вы можете прислать ваши вопросы, комментарии и замечания на наш электронный адрес. Помощи Божией вам.
Ведущий – священник Георгий Максимов
Гость – Анна Шацкая, фотограф
Видео-источник: Телеканал СПАС
Комментировать