Слово «домострой» давно уже стало синонимом средневекового мракобесия, особенно по части семейных отношений. Если вы желаете по-настоящему узнать семейные и бытовые традиции наших предков, не опираясь на чьи-то пропагандистские клише, а исследуя первоисточники, мы предлагаем посмотреть интересную статью об этой забытой книге М.И. Стрельцовой, профессора НГПУ.
Исторические тексты являются подлинными хранителями культуры народа. Особое место среди культурно-исторических памятников занимает литература назидательного характера, которая хранит для современного читателя память о духовных скрепах, которыми искони держалась Русь, ‒ это тот фундамент, на котором теперь держимся и мы. Выдающимся культурно-историческим памятником средневековой Руси XV–XVI вв. является «Домострой». Откроем эту книгу и перечитаем ее заново, дабы снова почувствовать под ногами твердую почву в нашем таком неустойчивом мире.
Первая редакция «Домостроя» была составлена в Новгороде в конце XV – начале XVI в. Окончательно текст памятника оформился к середине XVI в. Большое влияние на этот процесс оказал перевод на старославянский язык в 1479 г. текста «Василия царя греческого главизны наказательны к сыну его царю Льву», а также переводы западноевропейских «домостроев», восходящих к древнейшим текстам такого типа. Очередной этап в развитии жанра «домостроя» во второй половине XVII в. знаменовали стихотворные переложения памятника. И даже в середине XIX в. В.И. Даль сообщал в своем словаре о бытовании фольклорного жанра «наказа, наставления»: рукописи под названием домостроя ходят в народе.
Все эти факты свидетельствуют о популярности в народе литературы назидательного характера с наставлениями нравственного, религиозного и хозяйственного содержания. Такие наставления в течение длительного времени оставались в русской культуре правилами бытия: «как жить по совести и умереть достойно».
Из 63-х глав «Домостроя» около 30 посвящены непосредственно установлениям духовно-нравственного содержания. Регламентация быта в «Домострое» опирается на авторитет христианской морали в отточенных определениях отцов церкви «како жити христианом», известных первоначально из переводных слов и поучений Св. Иоанна Златоуста, а затем и оригинальных русских поучений, собранных позже в замечательные сборники нравственного содержания, прежде всего «Измарагд», «Златоструй» и «Пчела». Многие разделы «Измарагда» вошли впоследствии в текст «Домостроя». Последний испытал также влияние многих средневековых «обиходников», которые определяли «чин» и порядок монастырского служения, ведь порядок в доме во многом сближался с монастырской службой, понимаемой автором «Домостроя» как идеал для «домовладыки».
Все повествование в «Домострое» подчинено, таким образом, назидательным целям. Каждое положение в нем подтверждается ссылками на Священное Писание, на поучения святых отцов Церкви. Под оценивающим углом зрения истин Писания в «Домострое» рассматриваются все проявления жизни человека в обществе.
Семья как малая Церковь
Традиции византийского аскетизма, «духовного делания» в русском обществе ХV в. подвигали человека к нравственному совершенствованию, направляя его к душевной чистоте, к стяжанию духовных ценностей. Для русского человека того времени посещение церковного богослужения являлось настоящим праздником. Но это был праздник духовный ‒ торжественный и возвышенный. В храме человек отрешался от мирской суеты. Само богослужение и храмовая среда были ориентированы на то, чтобы дать человеку нравственное и духовное совершенствование. Однако соборное моление, по мнению автора «Домостроя», не отменяло индивидуальной молитвы и необходимости человеку готовиться к храмовой молитве. Так, в 12-м установлении «Домостроя», которое называется «Како мужу з женою и з домочядци в дому своем молитися Богу», читаем: «…Повся дни… отпети вечерня, павечерница и полунощница с молчянием и вниманием, и с кротъкостоянием, и с молитвою… и со вниманием слушати, и святым кажением» (Домострой, 12, 40). Все, знаменующее собой сферу духа, указывающее и направляющее к ней человека, имело в глазах автора «Домостроя» абсолютную ценность и твердую опору в жизни.
Очевидно, что «Домострой» ‒ это не просто советы по домоводству, не простая «экономия». Книга проникнута нравственными характеристиками отношений между людьми, которые составляют население Дома ‒ одновременно и государства, и города, и семьи. Бытовые подробности жизни погружены в освященные традицией установления Православной Церкви. В своем личном «государстве» домохозяин, как носитель «духовного чина», обязан устроить его обитателей нравственно и обеспечить экономически: «Аще муж сам не учит на добро, ино суд от Бога примет, аще сам творит добро и жену и домочятцев учит ‒ милость от Бога примет», ‒ такова ответственность за дом, вверенный человеку Богом. Автор «Домостроя», обращаясь к читателям, напоминает им об ответственности перед Богом не только за свою жизнь, но и за жизнь своих близких: «…тако ж и ты, не о себе едином пещися, но и о жене, и о детех своих, и о прочих и о последних домочятцех, вси бо есми связани единою верою к Богу» (Домострой, 31, 26). «Домострой» учит тому, как согласно с законами духовной жизни строить свою мирскую жизнь: «чистота хранити, и всякого зла не творити». Уже в самих названиях поучений отражены те добродетели, к которым направляет автор читателя: «О праведном житии», «Како посещати в монастырех, и в больницах, и в темницах и всякого скорбна», «Како чтити детем отцов своих духовных…».
Глава семьи ‒ «государь» дома. Он отвечает перед Богом и за «духовное строение», и за «домовнее строение». Отсюда та строгость по отношению к жене, детям и слугам, которая так не нравится некоторым современным читателям «Домостроя». Однако эта строгость нужна отцу семейства для того, чтобы «спасать страхом» своих домочадцев, да и самому ему нужно прежде всего бояться Божьего суда, ибо только «таковый человек Богу угоден и людем честен». В такой перспективе любая бытовая подробность приобретает особое значение, поэтому все повседневные обязанности жены и домочадцев в «Домострое» строго регламентированы. Основным же мерилом принимаемых решений и действий хозяина является «съвесть».
Оправдание памятника
В демократической публицистике XIX в. образ «домостроя» стал использоваться с негативным оттенком, как что-то устаревшее, косное. При этом пишущая братия, вовлеченная в общественно-политическую борьбу с царизмом, меньше всего заботилась о том, соответствует ли создаваемый ими образ самому тексту памятника, тем более, что его содержание уже изрядно забылось к концу XIX в. Постепенно в общественном сознании сформировалось собирательное понятие «домостроевщина», которое активно эксплуатировалось в советской общественно-политической литературе и которое, к сожалению, широко используется сейчас ‒ в современной либеральной публицистике, где оно обрастает новыми контекстами. В полном отрыве от текста исторического памятника начала существовать его «тень». Что говорить о публицистике, если даже в толковых словарях русского языка даются такие значения слова «домострой»: косный, отсталый, суровый, устарелый, консервативный, патриархальный. Увы, такова современная оценка нравственных идеалов нашего народа!
А ведь «Домострой» отражает высокую культуру народа не только в отношении «домостроительства», но и, что особенно важно, в отношении воспитания детей ‒ ту культуру, которая опирается на опыт святоотеческой традиции. Образ «плётки в руках отца», созданный русской демократической мыслью, не согласуется ни с текстом «Домостроя», ни с данными по истории и этнографии русской семьи, которые свидетельствуют о том, что главным в воспитании было духовно-нравственное образование личности ребенка.
Ответственность перед Богом за своих детей, за их нравственный облик лежало, по мнению автора «Домостроя», на родителях: «и имети попечение отцу и матери о чядех своих; снабдети и воспитати в добре наказании: и учити их страху Божию, и вежеству, и всякому благочинию». В своей основе «наказания» о том, как воспитывать детей и заботиться о родителях в старости, звучат актуально и в наши дни.
«Домострой» с полным правом можно назвать экономикой нравственности. На многие годы нравственные поучения «Домостроя» стали скрепами семьи, фундаментом дома для русского человека. Замечательный памятник русской литературы XV-XVI вв., «Домострой» является прежде всего свидетельством того, что глубинные духовно-нравственные ценности нашей культуры не меняются со временем, потому что в их основе лежит евангельская проповедь. В XXI в. «Домострой» необходимо прочитать заново и увидеть в нем не «косный быт», а Домострой без «домостроевщины».
М.И. Стрельцова, профессор НГПУ
Комментировать