Альберт Солтанов родился в 1974 году в пригороде Казани, окончил Казанское художественное училище, а потом и МГАХИ им. В. И. Сурикова, монументальную мастерскую Евгения Максимова. Делает церковную мозаику, работает над росписями храмов, пишет картины.
Оксана Головко родилась в Казани в 1975 году. Окончила Казанский педагогический университет, затем МГАХИ им. В. И. Сурикова (факультет теории и истории изобразительного искусства). Журналист, пишущий на темы искусства, церковного искусства. Преподаватель истории искусств.
У Альберта и Оксаны трое детей: дочери 18 лет, сыновьям 13 и 6.
– Оксана, Альберт, как вы познакомились?
Оксана: В 1998 году мы оба приехали из Казани поступать в Суриковский институт и… познакомились. В общежитии. Хотя Альберт говорит, что мы виделись в Казани.
Альберт: Виделись. У нас есть общая подруга, Олеся, она училась со мной в Казанском художественном училище, на курс младше, и мы виделись с Оксаной, но мельком. Я ее заметил, но мы не были знакомы. А в общежитии увидел и обрадовался: та милая девушка приехала! Правда, сначала удивился: она же не художник, почему приехала поступать в Суриковский? Оказалось, что она хочет поступать на факультет теории и истории искусства. В тот год я поступил, а Оксана нет, и я стал придумывать, как ей остаться в Москве. На живописи и графике был подготовительный факультет, а на искусствоведении не было, и мы с Оксаной пришли в деканат, предложили им сделать такой же подготовительный факультет. Им эта идея понравилась, в том же году открыли подготовительный факультет и на искусствоведении. Платный, поэтому весь год приходилось напрягаться, чтобы оплатить Оксанину учебу, но зато она осталась в Москве, а на следующий год поступила.
Оксана: Когда мы только встречались, Альберт сказал: «Поведу тебя в мастерскую, покажу работы». Я испугалась, потому что актриса из меня никакая – не умею я играть, что чувствую, то и видно на моем лице. Вдруг не понравятся мне работы Альберта? Но мне всё понравилось. Я восхищаюсь его глубоким творчеством. А уж его церковные произведения… Да, замечательный муж, всегда помогает, и по дому много делает, готовить умеет, но, когда я вижу, что люди молятся перед его росписями или мозаичными иконами, у меня буквально мурашки по коже. Тем более, как искусствовед, я могу оценить и художественный уровень этих произведений.
– А поженились вы когда?
Оксана: В 2000 году.
– И тогда же венчались?
Альберт: Нет, венчались через год. Мы тогда только начинали воцерковляться, искали храм, священника. А я часто ходил на этюды в Спасо-Андроников монастырь и там познакомился с отцом Анатолием Копалкиным. Разговорились, потом вместе с Оксаной пришли к нему на исповедь, и вскоре он нас обвенчал. Несколько лет к нему ездили, но, поскольку всегда жили в Подмосковье, стали ходить в храмы поблизости. Сейчас у нас храм рядом с домом, туда обычно и ходим.
– С одной стороны, лучшего начала семейной жизни не придумаешь: вместе учились в творческом вузе, вместе воцерковлялись. С другой стороны, многие и в девяностые, и в нулевые вынуждены были заняться чем-то, к чему душа совсем не лежала, потому что на любимой работе не могли обеспечить семью. У тебя не возникало опасений, что поступил в один из лучших в стране художественных вузов, а работать по специальности не сможешь, потому что надо семью кормить?
Альберт: Нет. С начала девяностых, когда я еще учился в художественном училище, работы было очень много. Оформляли магазины, делали афиши для кинотеатров и так далее. После училища два года преподавал в художественной школе, и только потом поехал в Москву, поступать в Суриковский. Тем более, пока работал в школе и занимался творчеством (после училища нам дали мастерскую), открыл для себя монументальное искусство. Открыл, но сразу понял, что в этой области я мало знаю и ничего не умею, а хочется и знать, и уметь. Поэтому решил поступать в Суриковский.
В Москве, еще в студенческие годы, благодаря знаниям, полученным от наших замечательных преподавателей в мастерской, которой руководит Евгений Николаевич Максимов, стал расписывать храмы, потом и мозаику освоил. И сейчас фрески и мозаика для храмов – работа, которая не только доставляет мне огромную радость, но и приносит основной доход.
Оксана: Лиза родилась в апреле 2003 года, Альберт тогда заканчивал пятый курс, и в мае они, монументалисты из мастерской Максимова, должны были ехать на всё лето в Америку. Альберт не решился уехать от нас так далеко и надолго.
Альберт: Не то что не решился, просто я понимал, что если буду нужен, из Америки сюда не смогу выбраться. Поехал расписывать храм в Татарстан, в село Кармалы. Это всё-таки ближе, и, если что, можно быстро попасть домой.
Оксана: Мы письма писали друг другу. Мобильных телефонов у нас не было, интернета тоже, поэтому письма писали длинные и посылали их по почте.
– Сохранились письма?
Оксана: Да. На даче хранятся.
– Перечитываете?
– Конечно. Недавно дети нашли, умилились. Особенно Лиза – там же про нее много. Она тогда только родилась.
Кстати, хочу рассказать историю, которая произошла, когда я еще была беременна Лизой. Тогда пренатальный скрининг всем не делали, а мне почему-то сделали, хотя я была молодая. Сделали и сказали: у вашего ребенка, скорее всего, синдром Дауна. Естественно, про аборт мы даже не думали, но хотели понять, что нужно делать, и стали читать книжки. В клинике мне сказали, что надо делать амниоцентез – процедуру по взятию околоплодных вод. Во всех российских книжках на эту тему, которые нам попались, было написано, что надо делать аборт, а у некоторых западных авторов мы прочитали, что если вы против аборта, процедуру все равно необходимо провести, чтобы заранее знать, есть ли у ребенка патология. Я записалась на прокалывание, а Альберт поехал в Петербург к блаженной Ксении (я в честь нее крещена), молился там. В пятницу уехал, в субботу вернулся, а я была записана на процедуру на понедельник. В воскресенье пошла на службу в Свято-Андроников монастырь. Обычно медицинские вопросы я с отцом Анатолием не обсуждала, но тут так волновалась, что попросила его благословить, а он ответил: «Я знаю, что это за процедура, и не благословляю. Ты аборт будешь делать?» – «Нет. Но в книжках пишут, что нужно подготовиться». – «Нельзя подготовиться к рождению больного ребенка. Молись». И мы Лизу от ненужной процедуры избавили. Дочка родилась нормотипичной, сейчас это умная красивая девушка.
– Когда она родилась, вы продолжали жить в общежитии?
Альберт: Нет, как раз в конце пятого курса мы купили квартиру в Сергиевом Посаде.
Оксана: Из роддома мы с Лизой поехали в Сергиев Посад.
Альберт: А потом, через какое-то время поняли, что Сергиев-Посад далеко, ведь мы оба работаем в Москве, и купили однокомнатную квартиру поближе, в Мытищах. Когда родился третий ребенок, Коля, стало ясно, что нам всем очень тесно, и приобрели уже большую трехкомнатную квартиру.
– Значит, какое-то время вы впятером жили в однокомнатной квартире. Наверное, тогда дача сильно выручала?
Альберт: Да. Тесновато было, хотелось на волю, чтобы было и где писать, и где с детьми погулять. Поэтому и купили дачу. На втором этаже у меня целая мастерская.
Дети на даче целый день на улице, сами решили сажать овощи и цветы, потом с восторгом смотрели, как всё растет, а потом с гордостью собирали урожай.
– А мастерить старшего сына учишь? Ты, как я понял, рукастый?
Альберт: Да, это у меня от двух дедов. Но я считаю, что лучшая учеба, когда ты что-то делаешь, а дети видят и повторяют. Мне как-то один знакомый стал жаловаться, что его дети не читают, а я знаю, что он и сам не читает, но спросил его: «Ты когда последнюю книгу прочитал?» – «Лет десять назад». Естественно, и дети у него не читают. А наши дети видят, что мы с Оксаной читаем, и тоже читают. Так же и с работой: дети видят, что я что-то с увлечением делаю, и включаются. Пилю дерево на даче, Лиза подходит и говорит: я тоже хочу попилить. Девочка, но ей это тоже интересно, потому что папа делает. Живой процесс.
И по работе старшие дети мне помогают. Лёша колет смальту, а Лизе я уже могу и что-то творческое поручить, она вместе со мной работала на объекте – делала мозаику для храмов.
– Оксане первой показываешь свои работы?
Альберт: Часто даже на стадии эскизов обсуждаем с ней. Когда картины пишу, совместно придумываем название, потому что от того, насколько точно придумаешь название, во многом зависит, как воспримут работу зрители. И когда для храмов что-то делаю, обсуждаем иконографию.
– Удается вам хотя бы изредка вместе куда-то выбраться?
Альберт: Не изредка. Мы на все художественные выставки ходим. Это нам обоим не только интересно, но и нужно мне как художнику, а Оксане как искусствоведу. Детей спрашиваем, хотят ли они с нами, и я не помню, чтобы они хоть раз отказались. И когда Оксана делает интервью с художниками в мастерской, дети всегда соглашаются ехать с нами.
– Ты ездишь с Оксаной на интервью?
Альберт: Стараюсь. Бывает аврал, когда не могу вырваться. А иногда вырываюсь, несмотря на аврал. Например, в этом году Оксана ездила к Ирине Зарон и Сергею Антонову, брала у Ирины интервью, и я решил, что независимо от того, есть ли у меня время, должен ехать с ней. А в позапрошлом году все вместе, с детьми, ездили в Ярославль к мультипликатору Александру Петрову. Вся семья очень любит его творчество, и когда я узнал, что Оксана договорилась с ним и его сыном Дмитрием об интервью, решил, что ехать нужно всем вместе!
Оксана: Дети трогали «Оскара» – ту самую знаменитую награду, которую Петров получил за свой мультфильм «Старик и море».
Алберт: И я трогал «Оскара». А вообще чувствовали мы себя там, как дома. Александр Константинович и Дмитрий угощали нас пирогами, а потом Александр Константинович повел нас туда, где рождаются его мультфильмы, показал, как рисует на стекле. Дети смотрели, затаив дыхание, да и мы тоже.
– Замечательно! Ты, Оксана, смотришь картины и иконы Альберта, он ездит с тобой на интервью.
Оксана: Работа тоже часть жизни.
– Но ты как журналист не только с художниками общаешься.
Оксана: Да, одно время я очень много писала на социальные темы. Потом всеми эмоциями, переживаниями, полученными во время тяжелых бесед (а беды и горя в жизни людей хватает), делилась с Альбертом. От этого точно становилось легче.
– У тебя, Альберт, не бывало такого, что вечером Оксана расскажет трагическую историю о незнакомом человеке, а утром ты не можешь настроиться на работу, потому что не отпускает эта история?
Альберт: Нет. Когда я занят творчеством, отстраняюсь от всего. У меня нет такого, что я пишу и одновременно думаю о чем-то другом. Я вхожу в свою работу и думаю о ней. Мне сегодня надо сделать какой-то фрагмент. Пока делаю, об этом и думаю. Ну а монументальные работы всегда артельные, и люди, сообща создающие какую-то мозаичную картину, в процессе создания много общаются друг с другом, обсуждают нюансы. Эти обсуждения – неотъемлемая часть совместного творчества. Ну а после работы приезжаю домой, и за ужином с Оксаной делимся своими рабочими новостями.
– А отпуск где любите проводить?
Альберт: Больше любим ездить и смотреть незнакомые города. Регулярно выбираемся на море.
Оксана: Во всех городах, где бываем, ходим в музеи. Дети, естественно, с нами. Досуг почти всегда проводим вместе, всей семьей – ходим и на выставки, и на концерты, ездим в отпуск. Но стараемся уделять внимание и только друг другу. В сентябре у нас было двадцать лет со дня венчания, и мы по этому случаю съездили на пару дней в Петербург. Вдвоем. Спасибо бабушке Любе, моей маме, она приехала на эти дни к нам и сидела с Колей. Со старшими уже сидеть не надо, они самостоятельные. С бабушками нам повезло – и бабушка Люба, и бабушка Таня, мама Альберта, готовы помочь. Но мы стараемся их не перегружать, оставляли детей и на попечение няни.
– Альберт, а тебе часто приходится уезжать на росписи в другие города?
Альберт: Я отказался от таких заказов. Пока есть выбор, выбираю работу в Москве. Один из проектов, в котором я учувствую – мозаика для храма святого Саввы Сербского в Белграде, но работаем в Москве. Мозаика технологически позволяет такую удаленку. Роспись не позволяет. Расписать храм можно только на месте, в храме. Когда есть маленькие дети, супругам всё время приходится друг друга страховать. Сегодня Оксана не успевает заехать за Колей в садик, завтра я не успеваю, но один другого всегда подстрахует. А если я уеду, то всё ляжет на Оксану. Слава Богу, сейчас у меня есть возможность заработать, не уезжая в командировки.
– Значит, у вас нет разделения обязанностей?
Альберт: У нас с самого начала, еще в общежитии, было так: ты пришел домой раньше – вполне можешь убраться и приготовить ужин. Это даже никогда не обсуждалось. Мне странно слышать, когда некоторые мужья рассказывают, что они никогда не готовят и не стирают, потому что это женская обязанность. Не понимаю этого. Да, гвоздь я сам вбиваю, но просто потому, что знаю: если я вобью гвоздь, он не выпадет. Но положить белье в стиральную машину и приготовить еду мне нетрудно. И детей к этому приучаем. Старшие по очереди дежурят – занимаются уборкой. Когда Коля подрастет, и его к этому подключим.
– Когда возникали какие-то спорные ситуации, как вы их разрешали, чтобы не довести дело до серьезного конфликта?
Альберт: Мы оба отходчивые. Естественно, у нас бывают споры, но самое позднее через час я чувствую какую-то неловкость, дискомфорт. Не по себе становится от мысли, что поработал на разрушение отношений, и когда начинаешь анализировать, понимаешь, что вся эта ссора произошла из-за пустяка, из-за нежелания услышать другого, понять. Становится стыдно, и мы идем на сближение.
Беседовал Леонид Виноградов
Комментировать