А потом, по трезвом размышлении, решили все же повернуть к «дому», которым на сегодня был для нас Спасо-Вознесенский монастырь: было уже за три часа пополудни, и, если бы мы пошли в Старый Город, то не успели бы вернуться до наступления темноты.
Перед нами, как на ладони, лежал путь, пройденный за день по Елеонской горе — Еврейское кладбище, не видный отсюда за деревьями храм «Доминус Флевит» (видна лишь самая его макушечка), храм Святой Марии Магдалины, монастырь и, наконец, Гробница Пресвятой Богородицы...
Посещение еще одной христианской святыни — францисканского храма Моления о Чаше, стоящего на том самом месте, где, по преданию, Христос молился о Чаше и, слева от Храма, — того уголка Гефсиманского сада, куда Иуда привел книжников и фарисеев с факелами, — мы отложили на следующий раз. (Как оказалось, напрасно: больше мы сюда не попали...)
Когда мы подошли к повороту на дорогу вверх, нам встретилась пожилая инокиня и, приветливо с нами поздоровавшись, спросила, куда мы направляемся. «Наверх, — сказали мы, — в Спасо-Вознесенский». «А, ну тогда, — сказала она, — идите вот по этой дороге. Она хоть и круче, но короче».
И, завернув за угол, на котором вечно сидят продавцы сувениров, в том числе и масличных веточек (одна из которых лежит у меня теперь возле Остробрамской иконы и крохотной иконочки Архангела Гавриила «Златые власы»), мы стали подниматься по дороге, ведущей прямо вверх, не сворачивая вправо, на тот относительно пологий путь, которым пришли сюда.
