Средства взаимообщения церквей: письменные и личные сношения представителей церковных; сосредоточение младших епископов около старших (митрополии). Соборы

Епископская власть еще более стала получать значение, когда они явились не только представителями древнего предания и единства в каждой отдельной церкви, но когда эта власть сделалась посредствующим органом для связей между различными христианскими церквами, которые были рассеяны по всему миру, по самым отдаленным странам. Церкви эти были малые, и между ними не было определенно установленных связей. Первоначально они сносились между собой, главным образом, через своих устроителей, т.е. апостолов, миссионеров, пророков; но когда эти первые устроители перемерли, а новые миссионеры не все могли быть людьми влиятельными и вполне надежными, то необходимо было искать других органов для взаимных сношений церквей между собой. Правда, на первых порах не только представители церковной иерархии, но и христиане частные, миряне, по усердию переходили из одной церкви в другую, причем требовалось какое-нибудь известительное письмо от епископа или пресвитера, что известный мирянин принадлежит к такой-то церкви; таким образом, поддерживались сношения и связи между различными церквами. Но такие способы общений были непрочны и недостаточны. Поэтому со II века устанавливаются более определенные сношения, когда это дело взяли на себя епископы. Они явились органами, через которые отдельные, местные христианские церкви стали более и более слагаться в одну цельную Православную Христианскую Церковь. Когда нужно было, епископы нередко виделись друг с другом, например, когда возбуждались какие-нибудь церковные вопросы, недоумения. Подобно апостолам, которые собирались на собор в Иерусалиме, и их преемники епископы в спорных вопросах предпринимали путешествия друг к другу для общего совета о них. Так живший около половины II века епископ Смирнский Поликарп по поводу возникшего разногласия о дне празднования Пасхи предпринял путешествие в Рим, чтобы посоветоваться там о спорном вопросе с папой Аникитой. И хотя каждая сторона осталась при своем мнении, но все-таки в этом выражалась братская связь между весьма отделанным малоазийским Востоком и римским Западом.

Затем епископы иногда пересылались между собой посланиями. Епископ какой-нибудь отдаленной церкви, но наиболее влиятельный и уважаемый, не довольствовался постановлением своей местной паствы, но писал послания и к другим церквам; и это не оскорбляло епископов тех местных церквей, потому что это делалось не во имя власти, но во имя братского общения, при котором каждый наиболее видный и влиятельный член христианского общества считал своим долгом помочь затруднению другой общины. Так мы видим римские епископы Климент (I век) и Дионисий (II век) пишут послания к церкви Коринфской по поводу возникших там смут и раздоров. Епископ Антиохийский Игнатий Богоносец писал послания не только к Малоазийским церквам, но и к Римской церкви. В III веке мы видим, что Киприан, епископ Карфагенский рассылает свои послания по всем северо-западным церквам. Дионисий Александрийский рассылает свои завещательные послания не только к Египетским церквам, но и Малоазийским.

Таким образом, отдельные общины, в лице своих представителей, епископов, следили за местными нуждами и интересами, но при этом принимали участие в нуждах и важнейших интересах других церквей. Сначала это основано было на личном нравственном влиянии известных епископов. Климент Римский и Дионисий Александрийский писали послания к другим церквам не потому, чтобы они считались официальными главами других церквей, а просто потому, что они были наиболее разумными и уважаемыми епископами во всех христианских церквах. Епископы знали, что их голоса послушают, поэтому, когда того требовали нужды церкви, они пользовались своим влиянием.

Далее, по мере развития церковной организации, начал и здесь складываться определенный порядок. Прежде имели влияние на другие церкви лица, выдающиеся своими личными качествами; теперь это влияние приурочивается к кафедрам, к епархиям. В церкви христианской начали делать различие между старшими и младшими кафедрами: старшими считались те, которые были древнее или происходили от апостолов; от этих старших церквей получили свое происхождение церкви более новые. Затем особенно уважались епископы больших областных городов сравнительно с епископами городов малых. Это потому, что христианство, прежде всего, утверждалось в больших городах, и здесь образовались значительные церкви; а около них позднее возникли меньшие церкви. Поэтому сами собою, по своему положению, епископы больших городов имели больше значение и влияния.

Таким образом, уже в III веке начало возникать различие между простыми епископами и митрополитами или архиепископами. В IV веке особенное значение стали получать епископы трех главных городов в христианском мире: Римский епископ на Западе, Антиохийский в Малой Азии и Александрийский в Египте, хотя епископы других церквей, например, Иерусалимской, Кесарийской, Ефесской, Карфагенской имели независимое положение и большое влияние на прилегающие к ним церкви.

И так церкви все более и более сосредотачивались, централизовались около главных пунктов, которые получили еще больше значения при собирании Соборов. На счет решения какого-нибудь дела общим советом, по-братски наставление дано еще И. Христом, и пример показан апостолами. Когда между ними возникали какие-нибудь недоумения или важные вопросы, они собирались для совещания, как это мы видим из истории Апостольского Собора 51 или 52 года. Но для этого вначале внешнее положение церкви было еще не совсем удобно, потому что общины были рассеяны по самым отдаленным странам мира, а со второй половины I века церковь подверглась подозрениям, гонениям. Кроме того еще не вполне установилась организация взаимных общений церквей. Поэтому о новых Соборах после Апостольского Собора под конец I века и в начале II мы не имеем сведений, были ли тогда соборы или нет; может быть, они и были, но известий об этом не сохранилось; но если и были, то незначительные. Во всяком случае, это учреждение, т.е. соборы еще не получили твердой, постоянной организации в это время.

Но около половины II столетия, когда в церкви почти одновременно один за другим возникли споры о дне празднования Пасхи и волнения от раскольников Монтанистов, и когда вместе с тем сношения между церквами сделались более оживленными и выработался более твердый и постоянный порядок сношений, тогда мы видим, что с этого времени начинаю собираться соборы; прежде всего, в Малой Азии было несколько соборов для решения вопроса о дне празднования Пасхи и по поводу Монтанистов. Есть предание, что были соборы в Риме; несомненно, что Киприан епископ Карфагенский в половине III века собирал соборы. Замечательно, что по тому времени соборы эти были очень многочисленны: на некоторых соборах иногда были сотни епископов. Вот, в связи с этим учреждением и начало возвышаться значение епископов старших церквей, т.е. митрополитов. Нужно было как-нибудь оповестить другие церкви о нуждах, о тех делах, по поводу которых являлась необходимость созвать собор, пригласить других епископов – это дело лежало на митрополитах, т.е. или на главных епископах отдельных общин или отдаленных окраин.

Таким образом, во II и в III веке в Церкви Христовой явились постоянные Соборы, которые составляли главный орган взаимного общения церквей и церковной администрации. Впоследствии соборы решали не только мелкие дела, касающиеся мелких церквей, но вопросы целого округа, где судили епископов старших церквей и притом, когда оказывалось нужным, низлагали их, как например Антиохийский Собор половины III века низложил за ересь одного из старших епископов Антиохийской церкви Павла Самосадского.

Таким образом, соборы в христианской церкви являлись высшим церковно-административным учреждением и вместе с тем главным органом взаимообщения между отдельными христианскими церквами.

Вселенских соборов еще не было, потому что не было возможности собирать епископов из всех отдаленных стран христианского мира при тогдашнем положении христиан, которые постоянно находились в подозрении у языческого правительства, в преследовании. Епископам какого-нибудь округа еще можно было собираться для рассуждения о местных делах; но невозможно было собрание епископов из различных стран мира. Поэтому Вселенские соборы являются только с IV века, когда церковь еще более объединилась и получила политическую свободу.

Что касается того вопроса: не было ли такого центрального пункта во всем христианском мире, в котором из всех христианских церквей сводились бы все нити церковной администрации, то на этот вопрос, судя по всем христианским памятникам, можно ответить только отрицательно. Это выдумка Средних Веков, будто бы И. Христос дал ап. Петру главное наместничество над другими апостолами, а ап. Петр избрал будто бы главной своей резиденцией Рим и оттуда управлял всем христианским миром; а после ап. Петра христианским миром стали управлять его преемники. Древняя христианская церковь не знала таких идей о всемирном главенстве, о резиденциях и т.п. Из Евангелия мы знаем, что не в духе Христа учреждение между Его последователями какой-нибудь центральной монархической власти; напротив, Он учил, чтобы Его ученики относились друг к другу как братья, чтобы между ними никто не желал быть главным, старшим. И после Христа нимало не замечаем, чтобы какой-нибудь апостол имел как бы постоянную официальную власть над другими. По нравственному влиянию некоторые из них как бы выдавались между другими, но чтобы у одного апостола была какая-нибудь официальная власть над другими – мы этого не видим. На первых порах Петр является наиболее влиятельным при устроении Иерусалимской церкви, но вместе с Иоанном; потом мы видим, что при распространении христианства в других странах приобретает особенное значение ап. Павел. В послании Галатам ап. Павел особенно знаменитыми апостолами – «Столпами церкви» – называет Петра, Иакова и Иоанна. Но здесь же он говорит, что и другие апостолы и он сам имеют ничуть не менее прав. Известен случай, как ап. Петр встретил даже обличение со стороны ап. Павла в Антиохии по поводу смутного вопроса об отношении к ветхозаветным обрядам. Когда возникал какой-нибудь вопрос в христианском обществе, то его решали не единолично, не монархически решал ап. Петр или его преемники, а решали сообща, с общего согласия. На Апостольском Соборе говорил не один ап. Петр, но говорил ап. Павел, ап. Иаков, Варнава. Затем решение Собора, как видно, более всего основано было на мнении ап. Иакова, а не Петра.

Неверно затем то, будто ап. Петр утвердил свою резиденцию в Риме, потому что в древности считали ап. Петра основателем и Римская церковь, и Антиохийская (та и другая Петра вместе с Павлом), и Александрийская, и Кесарийская; но выше всех была церковь Иерусалимская, потому что основана была Самим И. Христом. Из древних памятников мы не видим, чтобы Римская церковь имела какое-нибудь особое официальное верховенство (суперматию) во всей христианской церкви. Бывало так, что если какой-нибудь епископ Римский выдавался своими духовными дарованиями и ревностью к делу церкви, то он пользовался особым влиянием. Но таковым впервые три века является один – Климент Римский. Напротив, и другие епископы, например, Игнатий Богоносец или епископ Карфагенский Киприан, благодаря своим личным достоинствам, также имели влияние и на самую Римскую церковь. Римский епископ (Климент, Дионисий) писал послания к церкви Коринфской, но в свою очередь Игнатий Антиохийский и Дионисий Александрийский писали послания к Римской церкви. Из этого нельзя выводить заключений в пользу преимущества Римской церкви. Мало того, можно сказать, что хотя Римская церковь по состоянию своих членов с самого начала могла быть самой влиятельной, но как будто нарочно во все три столетия мы не видим в ней особенно выдающихся лиц кроме Климента.

И еще нужно заметить, что преобладающее население Римской церкви в то время было не чисто римское, латинское, а сначала, может быть, иудейское, потом греческое. Если мы посмотрим дошедшие до нас списки Римских епископов того времени, то увидим, что они большей частью носят греческие имена. Только с III века в Риме являются епископы большей частью с чисто римскими, латинскими именами.

Нужно сказать, впрочем, что еще и в то время в Риме приготовлялась некоторая почва для притязаний, почва, которая выработалась еще в древние времена, в языческом мире. Рим привык себя считать главой всего мира, законодателем вселенной. В виду этого некоторые из Римских епископов II и III века пытались ставить себя главными над другими епископами и называли себя «епископами епископов», желали повелевать другими церквами. Но сами же западные писатели II и III века на первых порах смеялись над этим названием «епископ епископов» (Тертуллиан, сообщающий первые сведения об этом). На соборе, собранном в III веке епископом Киприаном, сделано было постановление, чтобы никто из христиан не принимал такого несоответствующего названия «епископа епископов». И когда на практике явились со стороны Римских епископов попытки властительно относиться к другим церквам, то эти попытки встретили сильный и резкий отпор со стороны других епископов, которые защищали дух свободы и самостоятельности своих церквей, и вопреки первым проявлениям римского деспотизма, старались поддержать дух всеобщего братства и свободы. Так, когда во II веке Римский епископ Виктор хотел заставить Малоазийских епископов принять в Малой Азии тот обычай праздновать Пасху, какой держался в Риме, и требовал этого даже под угрозой церковного отлучения, Малоазийские епископы, собравшись на собор под председательством Поликарпа Ефесского, отвечали, что Римская церковь не имеет права предписывать законы церквам Малой Азии; и тот из христианских епископов, который осмеливается угрожать другим отлучением, только себя отлучает от братского союза церковного. Точно также, когда в III веке Римский епископ Стефан хотел принудить епископов других церквей к тому, чтобы относительно принятия еретиков, переходящих в православие, был принят везде римский обычай, то епископы Фирмилиан Каппадокийский и Киприан Карфагенский сделали против этого резкий отпор.

В самой Римской церкви авторитет местного епископа считался далеко не таким высоким, как стали считать его в Средние Века. Ближайшие доказательства этому находятся в недавно открытом древнейшем церковном памятнике Φιλοσοφούμενα, написанном Римским пресвитером Ипполитом, жившим во времена Римских епископов Зефирина и Каллиста. Ипполит разошелся с этими епископами, правильно нет ли, но ему показалось подозрительным и догматическое учение и нравственные воззрения этих епископов. Он отделился от них со многими последователями, и его последователи избрали его самого епископом. Он явился первым, как выражались в Средние Века, антипапой или епископом оппозиционным против официальных епископов Зефирина и Каллиста. И этим он не только не унизил себя, напротив, явился очень влиятельным учителем церковным, и ему даже в те трудные для христиан времена гонений поставлен был в Риме памятник, который сохранился до нашего времени и находится в Ватикане. Сама Римская церковь должна была признать его святым, хотя потом всячески старалась как-нибудь затемнить его память. Протест Ипполита против Зефирина и Каллиста служит убедительным доказательством того, что не только в других христианских церквах, но даже в самой Римской церкви, авторитет папского могущества и папской непогрешимости не признавался в том смысле, в каком старались выставить его римские писатели в Средние Века.

Вот главное, что мы считали нужным сказать относительно постепенной истории внешней церковной организации. Прежде отдельные христианское церкви, рассеянные по различным странам мира, были небольшими общинами и по-видимому не имели никаких связей и правильного общения между собой. Но с развитием церковной организации и иерархии эти отдельные общины сложились в одну цельную единую Христианскую церковь.