VII. Беседa с глаголемыми старообрядцами о том, что символ веры нисколько не поврежден в нашей православной церкви

После неоднократных моих бесед с шерлодаевскими глаголемыми старообрядцами о вечном пребывании на земле Христовой церкви, о её таинствах, пастырях и обрядах, ныне мне пришлось беседовать с ними, подробнее прежних бесед, о неповрежденности символа веры, вследствие того, что они сами пожелали выслушать в настоящий раз мои доказательства из старопечатных книг об этом важном предмете. Беседа была ведена мною в декабре месяце 1882 года следующим порядком. Когда собрались того селения начетчики, грамотеи и почетные старики, всех человек около сорока, в мою квартиру, я, после обычного приветствия „здорово живете“, спросил их: Ну, что, други, исполняете ли вы мой совет читать повнимательнее церковные старопечатные книги, которые также учат, как и вновь напечатанные, следовать учению единой Христовой церкви и принимать её спасительные таинства, без которых никто не может быть истинным христианином и спастись, или нет? На этот мой вопрос один из начетчиков, пожилой человек, со вздохом и как будто чего-то опасаясь проговорил сии слова: Кабы мы не читали божественного писания, то не стояли бы так крепко за веру Христову, что готовы умереть лучше, чем изменить ее; а другой рядом стоявший с ним старик, дополни ответ на мой вопрос: какие есть у нас старые книги, мы их читаем и всему, что в них написано, верим, а вашим новым книгам сомневаемся верить, да, признаться, мы их не читаем, да и читать не будем потому, что в них много наделал Никон патриарх перемен.

Я вам, братцы, уже не однократно доказывал, что в старых и новых книгах нет догматической разницы, а что есть, небольшая разница лишь в обрядах церковных, но из за одних обрядов не следует уклоняться от святой церкви“.

„Как же это ты говоришь, что в ваших никоновских книгах нет догматической разности, коли в них самый символ веры переменен? Никон отменил в нем веру в истинного Господа. Во всех наших старопечатных книгах читаем мы так: и в Духа Святаго Господа истинного и животворящего, а в новых книгах истинного не напечатано, а за перемену в символе хотя одного слова положена на соборах святых отцов страшная клятва; но Никон не убоялся клятвы, отменил самое нужное и важное слово истинного, вот по этому-то мы и боимся верить Никоновым книгам,“ проговорил с увереностью в своих словах старик-начетчик. „Нетокмо читать и верить новому Никоновскому символу не должно, но и подумать-то страшно об этой ереси,“ проговорил другой старик, стоявший позади всех опершись на палку.

Мне помнится, други мои, что я об этом важном предмете уже говорил с вами, но говорил и доказывал краткими свидетельствами, что в символе веры слова истинного никогда не было помещено в греческих книгах, и что оно было несколько времени в употреблении только в нашей русской православной церкви, и то не повсеместно; но, как видно, вы не усвоили себе этой доказываемой мною вам истины, поэтому; если вам угодно, пожалуй в настоящее свободное и для меня и для вас зимнее время побеседуем подольше о символе веры. Только предварительно прошу вас слушать со вниманием, что я буду доказывать вам из книг вами уважаемых старописьменных и старопечатных об этом действительно важном предмете.

„Хорошо, кабы ты нам доказал об этом от святого писания и из наших старых отеческих книг“ проговорил грамотей.

Никто не может доказать, чтобы святой символ веры до патриарха Никона был где-нибудь напечатан без прилога истинного; все святые богоносные отцы читали символ так: и в Духа Святого Господа истинного и животворящего, иже от

Отца исходящего „Никон отступник, он не велел называть

Господа истинным“, проговорил другой старик, весьма угрюмый по наружности.

„Ты лучше молчи, коли не с тобой говорят,“ заметил старику средних лет мужчина.

„Я правду сказал, пусть, куда хотят, меня за это девают“ возразил старик, тряся головой.

„Напрасно ты старик опасаешься; никто тебе ничего не сделает за твое убеждение касательно символа веры; напротив твою ревность, хотя она и не по разуму, я одобряю, Признаюсь, когда-то я сам не мало сомневался о разном чтении в символе веры, т. е. с прилогом и без прилога слова „истинного“, и до тех пор не мог иметь в душе своей покоя, пока не исследовал и не дознал, как читался 8-й член символа веры в греческой церкви, когда он вышел из рук святых отцов, бывших на втором вселенском соборе, и как в последствии времени передали веру нашему отечеству – России. Исследование же моё о сем было таковое: я перечитал все, вами почитаемые, старописьменные и старопечатные книги, в которых помещен символ веры. С особенным же вниманием я рассматривал книги более древние, в которых помещен символ веры, – в московской патриаршей библиотеке, в Петербурге – в публичной Императорской библиотеке, и в Румянцовском музее в Москве, в казанской духовной академии, а в заключение, сего на святой Афонской горе тщательно пересмотрел древние библиотеки в монастырях славянских:¹ Зографе, Хилендаре, Ксилурге и русском Пантелеимоновом монастыре. И что же? в древних славянских книгах везде видел символ веры без прилога истинного. При сем прошу вас внять и сему, что все просмотренные мною книги были писаны или печатаны за целые столетия ранее патриарха Никона, когда он еще не существовал на свете. А из этого я легко убедился в том, что все ваши предки и вы их потомки, именующиеся старообрядцами, неправильно обвиняете патриарха Никона в том, что будто бы он отменил в символе веры слово истинного, тогда как он исправил согласно с древним греческим символом.

„Как же это так? По-вашему, отец архимандрит, выходит что в наших книгах, которые были напечатаны до Никона, слово в символе веры истинного было прибавлено?“ вопросил начетчик.

Да, действительно прибавлено.

„Ну коли по вашему прибавлено, так как же многие российские св. отцы читали символ с прибавленным словом истинного и спаслись и тела их прославились по смерти чудотворениями“? возразил с энтузиазмом тот же начетчик.

Если кто из прославившихся святых отцов в нашей русской церкви и читал символ веры с прилогом истинного, ему это не вменялось в грех и не препятствовало спасти свою душу; потому что эта прибавка по неведению вкралась в некоторые славянорусские церковные книги, и еще не было рассмотрено и узаконено правильное чтение символа веры собором отцов русской церкви. При сем нужно заметить вам, друзья мои, что и сии св. отцы угодили Господу Богу, и прославились по смерти их мощи чудотворениями не ради одного чтение символа веры, а ради неусыпных подвигов; поста, молитвы и прочих бесчисленных добродетелей, за которые спасает Господь и прославляет свою благодать на мощах преставившихся к Нему от сего мира подвижников.

Стало быть, по вашему мнению выходит так, что до патриарха Никона в нашей России читался символ веры не одинаково в церквах, – с прилогом и без прилога слова истинного? выразился начетчик.

Да, действительно до соборного рассмотрение и узаконения символ читался в русских церквах не одинаково, т. е. читался с прилогом и без прилога слова истинного. Это зависело большею частью от того, какая имелась в церкви книга; если в ней было написано слово истинного, то в таком случае оно и произносилось чтецом так: и в Духа Святого Господа истинного и животворящего и прочее, а если не было помещено этого прилога, то и читалось без него, как теперь повсеместно читается в православных церквах; и в Духа Святого, Господа, животворящего. Даже читался символ веры в разных церквах не только двояко, но и трояко, именно таким образом: 1 и в Духа Святого истинного и животворящего, 2 и в Духа Святого Господа истинного и животворящего и 3 и в Духа Святого Господа животворящего, как ныне читается.

„Верить всему этому, что-то мы боимся, о. архимандрит, понеже в святых наших древле отеческих книгах, которые были писаны и печатаны до патриарха Никона, нигде не видно того, что вы нам сейчас говорили, что символ веры читается не одинаково, а двояко и трояко“, выразился старообрядец на етчик.

А если я в доказательство моих слов сейчас прочту вам несомненные свидетельства о том, что символ веры читался не одинаково до патриарха Никона, из книг вами уважаемых старопечатных, тогда поверите ли вы мне, что я говорил справедливо?

„Ну не знаем, найдешь ли ты, о. архимандрит, такие свидетельства в наших древле отеческих книгах, в которых символ веры написан или напечатан без слова Господа

истинного. Коли есть у тебя с собою такие книги, то покажи нам; мы посмотрим и послушаем, как там написано“, проговорил тот же грамотей.

Я достал из чемодана книгу стоглавник и, показывая оную своим слушателям, спросил их: верите ли вы стоглавному собору, который был в Москве за сто слишком лет раньше патриарха Никона, при царе Иоанне Васильевиче Грозном и при митрополите Макарие?

„Мы верим без сомнения этому собору, а также и тому, что св. отцы на нем написали и узаконили“, ответил тот же собеседник.

Прекрасно, вот эта книга стоглавник, в которой изложены все деяния того собора. Слушайте же со вниманием, что написано в ней о символе веры.

Ну, читай, будем слушать.

Я раскрыл стоглавник и отыскал девятую главу и предложил прочитать следующие слова самому грамотею, который и прочел в слух всем: Такоже и верую во единого Бога, сущее глаголется и в Духа Святого истинного и животворящего, и, то гораздо. Неции же глаголют: и в Духа Святого Господа истинного, и то не гораздо; едино глаголати или Господа или истинного²⁵. Вот, видите, друзья мои, сказал я, как учредили пастыри русской нашей церкви, присутствовавшие на стоглавном соборе о приложенном в символе слове истинного; они высказали, что глаголати и в Духа Святого Господа истинного есть не гораздо, то есть не правильно, и далее изрекли: едино глаголати – или Господа, или истинного. Из этих слов вы должны теперь понять, что во времена стоглавного собора в русских церквах символ читался с прилогом и без прилога слова истинного; если же произносилось слово истинного, то оставлялось слово Господа; читался и так, как читается доселе у вас. т. е. и в Духа Святого Господа истинного и животворящего, но такое чтение стоглавный собор, как видите, не одобряет и говорит, что так читается не правильно, и постановил произносить так: или истинного, или Господа; последнее в нашей св. церкви произносится и до сего времени, как оно произносилось от времен самого второго вселенского собора.

Выслушав эти слова, старообрядцы заговорили в несколько голосов. Они при сем начали внимательно рассматривать книгу стоглавник и высказывать свое сомнение верить оной; им казалось, что эта книга не их, а подложная, сочиненная Никоном, и тогда только перестали сомневаться, когда я показал им в этой книге 31ю главу о их любимом двуперстии, которую они с жаром начали читать и рассуждать таким образом: нет, братцы, эта книга наша, вот в ней правда написана о сложении перстов, и подняли было вопрос об этом предмете, стараясь уклониться от выслушивания доказательств о символе веры, и не мало для меня было труда остановить общий говор их. Зачем же вы забегаете с другим вопросом, далеко еще не окончивши первого? Ведь мы наперед условились беседовать о символе веры, ну и будем продолжать об этом предмете, пока не окончим, заметил я. К этим моим словам присовокупил свои слова главный начетчик их. Замолчите-ка вы, братцы, и послушаем, что еще нам скажет о. архимандрит о символе веры; ведь кроме рукописной книги стоглавника есть много печатных книг до патриарха Никона, в которых везде напечатано в символе слово истинного. Вы нам, о. архимандрит, покажите, в каких книгах старопечатных положено читать символ без слова истинного, заключил старообрядец.

С удовольствием вычитаю вам об этом свидетельство из книг старoпeчатных, какие при мне здесь имеются, только вы слушайте со вниманием и старайтесь сохранить на всегда в своей памяти. С этими словами я разложил на столе следующие книги: малый Катехизис, Кириллову, большой Катехизис, и сказал им: вот какие имеются при мне книги, которые прежде, если вам угодно, рассмотрите. Вы увидите, что они все напечатаны до патриарха Никона, при патриархе Иосифе. Несколько человек подошли к столу и, внимательно рассмотрели эти книги, проговорили: эти книги наши древле отеческие, почитай нам их, мы будем слушать с охотою.

Я раскрыл малый Катехизис и прочел им в толковании восьмого члена символа следующие слова: и в Духа Святого Господа животворящего и при сем сказал: вот видите, здесь слова истинного нет. _

Уставщик взял в свои руки книгу эту, долго смотрел с удивлением на эти слова, и потом проговорил: да, тут слова истинного нет.

Я раскрыл другую книгу – большой Катехизис и дал прочесть грамотею на листе 113 следующие слова: Верую и в Духа Святого Господа, животворящего, иже от Отца исходящего и прочее. Он прочел и сказал не охотно: да, и тут что то слова истинного нет. Я дал ему еще прочесть те же слова без прилога истинного в книге Кирилловой, на листах 131, 428, 430 и 554. Старообрядец прочел эти слова и, несколько подумавши проговорил, сии слова: какая оказия! этого я еще ни разу не читал; но кроме этих книг повсюду в наших старопечатных книгах символ напечатан с прилогом слова истинного. Как бы не доверяя этим словам грамотея и уставщика, человека три из предстоящих старообрядцев подошли к столу и начали рассматривать в книгах означенные слова, потом долго перелистывали книги и отошли в сторону, ничего не сказавши.

Я стал продолжать беседу далее: помимо этих книг, которые вы сейчас видите, я читал, друзья мои, как раньше объяснял вам, многие другие старописьменные и старопечатные книги, писанные и печатанные до патриарха Никона, в которых восьмой член символа веры напечатан без слова истинного, и, посему к разрешению вашего недоумения приведу вам свидетельства из тех только книг, которые теперь могу припомнить. Слушайте со вниманием.

В московском Румянцевском музее видел я и читал сам лично книгу под названием часослов, которая напечатана в Кракове ранее московской печати 5О-ю годами, и в ней символ веры напечатан, так: и в Духа Святого Господа и животворящего. В часослове, печатанном в Москве 1565 году, при царе Иване Васильевиче Грозном, и при митрополите Макарие. напечатан восьмой член символа так: и в Духа Святого истинного и животворящего, так же напечатано в псалтири с часословом в Вильне 1586 на листе 16-м и в Духа Святого истинного и животворящего. В Божественной литургии Златоустого, напечатанной 1604 году в Стратене, восьмой член символа читается так: и в Духа Святого Господа и животворящего.

В кормчей, печатанной в Москве 1649 года, при патриархе Иосифе, на листе 400 напечатано также: и в Духа

Святого Господа и животворящего.

В книге о вере единой, напечатанной в 1619 году в

Киеве, восьмой член символа напечатан так же без прилога слова истинного на следующих страницах: 19, 91, 101,

102 и 617. Также точно напечатан 8-й член символа, без прилога истинного, в других разных книгах раньше патриарха Никона, но я их все не могу припомнить. Но много древнее этих помянутых мною книг есть книги рукописные, которые сохраняются в патриаршей ризнице в Москве, именно следующие: Номоканон, (кормчая) харатейный 13 столетие, под № 132, в котором на листе 452 написано так: и в

Духа Святого Господа и животворящего. Затем следует толкование следующее: Яко Господь имя есть являет Божественное естество, глаголем Господа Отца, Господа Сына, Господа Святого Духа. Верую и в Духа Святого Господа и животворящего, исходящего от Отца, иже с

Отцем и с Сыном поклоняема и славима, нетокмо

глаголя, яко есть Дух Святый, но и верую в он,

яко в Свята, яко Господа, яко животворяща, понеже

живот дает и в нем живот есть Сам. В старописьменном уставе Божественных служб, под № 268, который списан митрополитом киевским Киприаном в 15-м веке, на листе 182 написан 8-й член символа веры так:

и в Духа Святого истинного и животворящего и прочая. Также написано и в служебнике того же Киприана митрополита без прилога „Господа“. В старопечатной кормчей, хранящейся в той же библиотеке под № 222-м, на листе 256-м написано: и в Духа Святого Господа и животворящего, исходящего от Отца. В требнике 15го века, хранящемся там же под № 307-м, в символе читается так 8-й член: и в Духа Святого Господа и животворящего.

В московской патриаршей ризнице сохраняются до ныне два древних архиерейских саккоса, которые были сшиты во время московского митрополита Фотия грека, бывшего в Москве в 15-м столетии, на которых вышит символ веры без прилога истинного. В той же патриаршей ризнице доселе хранится соборная грамота, присланная от четырех восточных патриархов – Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, к московскому Государю Феодору Ивановичу, о поставлении патриарха Иова московского, за подписом тех патриархов и многих греческих архиереев, и в этой грамоте написан символ веры без прилога слова истинного.

Мне кажется, довольно этих свидетельств, приведенных мной из древнеписьменных и старопечатных книг о том, что 8-й член символа веры писался и печатался в книгах без прилога слова истинного, а поэтому вы напрасно подозреваете, что будто бы это слово отменил патриарх московский Никон.

Но для чего же в прочих наших старопечатных книгах, во псалтирях, часовниках и других везде напечатан символ веры так: и в Духа Святого Господа истинного животворящего, и от Отца исходящего? спросил грамотей.

Вот именно почему напечатан 8-й член символа веры с прилогом слова истинного в некоторых книгах старопечатных: отцы русской церкви, присутствовавшие на стоглавном соборе, хотя и признали чтение слова в символе с прилогом истинного не гораздым, то есть неправильным, но не определили или не узаконили на своем соборе, чтобы это слово как вкравшееся в рукописные книги по неведению переписчиками греческого языка, на котором слова истинного нет, непременно было отменено. Как видно, члены стоглавного собора не признавали большой разницы, или погрешимости в том, будет ли символ произноситься в церкви с прилогом или без прилога слова истинного; ибо и прежде стоглавного собора было подобное рассуждение. Так, об этом рассуждал ученик преподобного Максима грека Кир Зиновий, который на вопрос некоего Захария: в Верую во единого Бога овии глоголют: и в Духа Святого Господа, овии же и в

Духа Святого истинного: есть ли разнество некое в глаголех сих? Рекох ему: иже правою верою кто не

лицемернее, мне мнится немного разнества зде, аще

и мнится не едино именно, обаче есть страх толицей

еже не глоголати Господа; видех бо в правилех

древнего перевода книги писанные при Ярославле сыне

Владимирове и при епископе Иоакиме, в начале крещения нашей земли, в изображении православной веры

святого вселенского первого собора писано: и в Духа

Святого Господа, а не писано: и в Духа Святого истинного, но написано Господа и проч. Как заметно, члены стоглава основывались на подобных свидетельствах и рассуждали в свое время так: неции глоголют и в Духа Святого

Господа истинного, се не гораздо, то есть неправильно, и пре доставили читать символ двояко, – или: и в Духа Святого истинного и животворящего, или: и в Духа Святого Господа, животворящего; но не узаконили правильного чтения символа без прилога истинного собственно потому, что не пригласили на свой собор ни одного епископа греческой церкви, и даже не спросили о сем и письменно греческого Константинопольского патриарха, под ведением которого в то время находилась русская церковь. Конечно, этого они не сделали по дальности расстояния. Но всего бы ближе было им справиться о правильном чтении символа веры, если бы они прочли символ веры вышитой на греческом языке на двух саккосах митрополита московского Фотия, который был грек и святительствовал в Москве ранее стоглавного собора; но и этого они не могли сделать по незнанию, конечно, греческого языка. Вот по этой причине символ веры, при открытии в Москве типографии, печатался с прилогом слова истинного и без прилога оного слова, как я уже объяснял вам и приводил о сем свидетельства из старопечатных книг, пока не рассмотрена была эта ошибка на другом соборе русских отцов церкви, бывшем при царе Алексие Михайловиче и патриархе Никоне, и на котором были люди знающие греческий язык и свидетельствованы древние греческие книги, привезенные Арсением Сухановым в большом количестве (около 500 книг).

Никон, Никон патриарх переменил это слово истинного! возразили несколько человек.

Мне весьма неприятно, други мой, слышать от вас такое неправильное обвинение патриарха Никона, тем более, что я вам довольно подробно объяснил, что слово истинного в наших некоторых книгах рукописных и печатных было внесено в символ веры по ошибке, или по незнанию греческого языка. Перестаньте же, братцы, напрасно согрешать против святителя: Никона, который нисколько в этом деле не погрешил со своим собором. А если бы, яко человек и погрешил при исправлении символа и прочих несогласностей в книгах с греческою церковью: то погрешность его могли бы заметить другие два собора русских и греческих святителей и исправить эту погрешность или нововведение. Соборы эти были вскоре после него в Москве и при том же царе Алексие Михайловиче; но на этих двух соборах был одобрен исправленный символ, равно, как и прочие исправления.

Кроме отмены слова истинного в символе есть другое слово, измененное в ваших новых книгах, проговорил кто-то из предстоящих старообрядцев.

Какое же именно еще слово изменено? спросил я.

„В наших древле отеческих книгах сказано: его же царствию несть конца, а в ваших новых: не будет

конца“, ответил уставщик.

Кто имеет здравый ум, тот никогда не станет подозревать какой либо перемены, или несходства в этих словах, потому что несть и не будет есть в сущности одно и тоже. Впрочем я нужным считаю объяснять вам, что слово „не будет“ имелось в символе веры и раньше патриарха Никона, и вот на это доказательства. Слушайте-ка со вниманием.

„Говори, будем слушать“, ответил уставщик.

Во-первых, вы поймете то, что символ веры изложен святыми отцами, на первом и втором вселенских соборах, на основании священного писания, он утверждается на слове

Божием, на Евангелии. Седьмой член символа изложен на первом вселенском соборе на основании слов Евангелиста Луки; а в Евангелии напечатанной при патриархе Гермогене, в

Москве 1614 г. от Луки в 3-м зачале читаются слова так:

„и рече ангел ей: не бойся, Мариам, обрете бо благодать от Бога, и се зачнеши и родиши сына, и наречеши имя Ему Иисус, сей будет велий и сын вышнего наречется, и даст Ему Господь Бог престол Давида Отца Его и воцарится в дому Иаковли во веки и царствию Его не будет конца. Такие же слова: не будет конца – напечатаны и в прочих старопечатных Евангелиях, именно в Евангелии острожской печати 1583 г., в Евангелии напечатанном в Вильне в 1623 году, в Евангелии, напечатанном при митрополите Иосифе, в Маргарите, печатанном в Остроге в 1595 году, в большом Катехизисе, печатанном при патриархе Филарете на листе 94, напечатано так: Веруем паче Гавриилу чудному Архангелу к Девице чистей благовествующу, иже глогола: во царитца

в дому Иаковли во веки и царствию Его не будет

конца. И в других старопечатных книгах, в которых я сам читал сии слова; не будет конца – есть, не мало свидетельств, но я оставляю их по забвению.

А посему повторяю вам мое замечание, что вы и несправедливо обвиняете патриарха Никона в том, что будто-бы он отменил слова в символе веры истинного и несть конца.

„Мы этих свидетельств, что ты нам приводил, никогда нигде в наших книгах не читали и не замечали “, проговорил уставщик.

Если вы сами нигде не читали таких свидетельств, что символ веры читался раньше патриарха Никона без прилога

истинного и вместо несть не будет конца: то поверьте мне, други мои, что я действительно сам читал эти древние свидетельства. Еще, поверьте греческой церкви, от которой приняла наша Россия символ веры и в которой до сего времени читается так, как он вышел из рук первого и второго вселенских соборов, без малейшего изменения или прибавнения и без прилога слова истинного.

,,Кто про то ведает, что у греков но изменен символ веры? ведь они давно находятся под властью турок, а турки враги веры Христовой, они-то и повредили, может быть, у греков истинную Христову веру“ ответил уставщик.

Турки, по завоевании Константинополя, не находили нужным что нибудь к символу веры в греческой церкви прибавлять или отменять и по настоящее время они не имеют о сем никакого понятия. В доказательство сего я сейчас прочту вам свидетельство из книги вами уважаемой, старопечатной. При этих словах я раскрыл книгу о вере и прочел им на 28 листе следующие слова: Яко стадо Божиих овец, в Греции живущих. аще телесную чувственную от телесного врага неволю терпит, но веру

истинную, и совесть свою чисту и нескверну Царю над

всеми цари и Богу сохраняет, ничто же бо турки

от веры и от церковных чинов отымают, точию

дань грошовую от греков приемлют, а о делех духовных и о благоговейнстве ни мало належат и не

вступают в это. И якоже людие Божии, егда в работе египетской были, веры не отпали, и первые христиане, в триста лет в тяжкой неволе будучи,

веры не погубиша; тем же образом и в нынешнее

время xpucтианe в неволе турецкой веру православную целу соблюдают.

Теперь вы должны убедиться из этой, вами уважаемой книги, что турки нисколько не повредили у греков во Христа, веру; да посудите и сами, какое дело туркам до чинов и догматов христианских, когда они не имеют здравого понятия о них? Они скорее согласятся вовсе истребить христиан или насильно обращать в магометанство, нежели переменять какие-либо православные догматы. Сами же православные греки скорее согласятся пойти под меч турецкий, нежели изменить что-либо в символе веры, тем более, что они лучше русских знают о том, что изменять символ отнюдь не должно, и что за малое изменение символа веры определена клятва св. отцами. Они хорошо помнят, что изрекли архипастыри церкви, присутствовавшие на соборе греческом при царе Василие Македонянине и премудром патриархе Фотии, относительно какой либо перемены в символе веры. Собор этот был в 9-м столетии по рождестве Христовом против римской церкви, которая прибавила к символу веры одно догматическое слово, что Дух Святой исходит от Отца и Сына и читала, как и теперь читает, 8-й член так: и в Духа Святого Господа, животворящего, иже от Отца и Сына исходящего. За нововнесенное в символ римлянами и от Сына, вот именно, что на том соборе св. отцы греческой церкви, по прочтении всего православного символа веры, изрекли. „Все мы так мыслим, в сем исповедании мы крещены, через него слово истины всякую ересь делает слабою и недействительною. Тех, которые так мыслят, мы поставляем в числе братий отцов и сонаследников вышнего отечества. Если

же кто дерзнет начертать другой образец веры, кроме сего св. символа, который из начала, от блаженных и св. отцов дошел до нас дерзнет называть,

{что либо свое) определением веры и унижать достоинство исповедания оных богопросвещенных мужей,

включат в него собственные изобретения и выдавать

его верным или тем, которые недавно, обратились из

какой либо, ереси за общее учение веры, или дерзновенно покусятся повредить поддельными словами, прибавлениями

и убавлениями, древнего сего святого с достоуважаемого образца веры: то по определению ныне, а

равно прежде нас от св. вселенских соборов возвещенному, если таковый имеет священный caн, подвергаем его всеконечно извержению, а если мирянин,

анафеме. После сего чтения священное собрание воскликнуло: все мы так мыслим, так веруем, в сем исповедании мы крещены и удостоились священного сана,

кто мыслит не так, а иначе, тот анафема“²⁶.

Это был последний соборный суд и узаконение отцов греческой церкви против тех, кто осмелится к символу веры прибавить, или что-нибудь убавить, и это соборное суждение и узаконение передано было и в нашу русскую землю.

Выслушав эти слова, старообрядцы ничего не возразили, и я, прекратил беседу с ними, в заключение же посоветовал им примириться со святою церковью.