Православное учение о церковной иерархии. Антология святоотеческих текстов

Возлюбленные о Господе чада Святой Русской Православной Церкви!

Подготовленный Издательским Советом и Учебным комитетом Русской Православной Церкви сборник «Православное учение о церковной иерархии: Антология святоотеческих текстов» – актуальное издание, необходимость в котором давно назрела. Следует сразу оговориться: выход в свет данного небольшого корпуса святоотеческих текстов на тему соборности Церкви и послушания священноначалию – это проявление пастырской заботы о тех, кто зачастую, движимый «благими намерениями», вступает на опасную дорогу раскола.

Христианская традиция понимает иерархию как богоустановленный порядок жизни человеческого общества, в соответствии с этим и церковная иерархия приобретает значение важнейшего фактора жизни Церкви, которым определяется и авторитет иерархии. Однако сегодня наше общество переживает кризис авторитета. Среди людей не только светских, но и считающих себя церковными часто господствует ложное понимание авторитета, которой воспринимается многими всего лишь как неотъемлемый атрибут личной власти. В то же самое время правильное, подлинно церковное отношение к авторитету иерархии является залогом гармонии и стабильности Церкви. Две крайности – абсолютизация авторитета и его отсутствие – чаще всего и приводят к расколу, а причина обоих зол – явная или скрытая гордость. Борцы со всякого рода несправедливостью, которая является принадлежностью нашего падшего, лежащего во зле мира, забывают, что обостренное, гипертрофированное чувство справедливости – чаще всего признак гордыни.

Святитель Иоанн Златоуст, прибегая к образному сравнению, показывает, что смирение, пусть даже сопряженное с грехом, лучше праведности, которую обуяла гордость: «Чтобы знать тебе, какое благо не воображать о себе ничего великого, начертай словом две колесницы. Впряги в одну праведность и высокоумие, а в другую грех со смиренномудрием и увидишь, что колесница греха опередит праведность не по собственной силе, но по крепости сопряженного с ним смиренномудрия; а первая колесница останется позади не по немощи праведности, но по тяжести и дебелости высокоумия»¹. Константинопольскому святителю вторит египетский отшельник, преподобный авва Исаия: «Надеющийся на свою праведность и воли своей держащийся не может ни избежать козней диавольских, ни покой найти, ни увидеть, чего в нем недостает»².

Сознание современного человека, приходящего в Церковь, являет порой весьма причудливое сочетание диссидентского нигилизма и религиозно-эвристического восторга. Отсюда и такие характерные для постсоветского времени явления церковной жизни, как младостарчество, недоверие к священноначалию и подозрительность по отношению к церковной иерархии. Подлинные старцы всегда знали тайну богоустановленной иерархии и служили со смирением и послушанием Церкви, потому что любили ее. Епископы и священники могут иметь естественные человеческие немощи и ошибаться в принятии конкретных практических решений. Но Бог силен обратить во спасение эти ошибки там, где есть святое послушание. Главное, чтобы оно приносилось не просто тому или иному архиерею, а Самому Первосвященнику Господу Иисусу Христу – это важнейший принцип веры «во едину Святую... и Апостольскую Церковь».

В документе, принятом 4 февраля 2011 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, в главе «Отношение Русской Православной Церкви к намеренному публичному богохульству и клевете в адрес Церкви» говорится, что «...свобода есть одно из проявлений образа Божия в человеческой природе. Однако неправильно употреблять эту свободу для противодействия Богу, создавшему человека (см.: Быт. 1:27) и Своим Промыслом управляющему миром (см.: Деян. 17:28). Она не должна использоваться для хулы на Бога, клеветы на Его Церковь и людей. Подобное противление Творцу разрушает установленный Им порядок мироздания, приводит ко многим бедствиям и страданиям в жизни творения».

В 2008 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял Определение «О единстве Церкви». В этом документе, в частности, признана необходимость возгревать дар общецерковного единства, укрепляя сотрудничество епархий, развивая взаимное общение между различными частями Русской Православной Церкви. При этом сочтено важным в полной мере учитывать присущее им национальное и культурное своеобразие, памятуя о том, что уважение к этим особенностям составляет силу нашей Святой Церкви, служит ее росту и единению... Упомянутый документ является «дорожной картой», неукоснительное следование которой способно избавить нас от многих трудностей и помочь приумножить плоды церковного единения.

Осуждение установленной Самим Богом священной иерархии проистекает от незнания или непонимания природы Церкви и норм христианской жизни в ней. Настоящая антология пытается восполнить этот пробел в образовании нынешних христиан, предлагая канонические и святоотеческие тексты, в которых раскрывается богоустановленность иерархического порядка в Православной Церкви и каноническая ответственность за нарушение этого порядка.

Церковь с самого начала своего земного бытия была собранием верующих во Христа, иерархически организованным под водительством апостолов и епископов, получивших преемство от апостолов. Протоиерей Николай Афанасьев так пишет об этом: «Само наименование Церкви, которое мы находим с первых времен ее существования, заключает в себе идею организованного народа, а не сборища [или] толпы, которая исключает из себя порядок и строй...»³ В первые церковные общины самими апостолами поставлялись епископы и пресвитеры для совершения Евхаристии. Наличие предстоятеля евхаристического собрания было необходимым условием существования церковной общины. Как пишет тот же автор: «Ни одна Церковь не могла существовать ни одного дня без предстоятеля»⁴. Значение церковной иерархии огромно. На протяжении столетий иерархическое служение обеспечивает тождество строя Церкви, преемственность благодатной жизни, неповрежденность веры. Наличие епископства и священства в Церкви обеспечивает ее единство. Поэтому вслед за святым апостолом Павлом обращаемся мы ко всем верным: Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях (1Кор.1:10).

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Евангельская проповедь обращена ко всем народам (см.: Мф.28:19). Пребывающие на территории проживания этих народов общины объединены под властью местного епископата и составляют многообразие церковного единства. Единство Вселенской Церкви не нарушается подобным многообразием благодаря общности веры, миссии и иерархического устройства таких местных Церквей.

Равные в христианском призвании, члены Церкви неравны по объему своей ответственности, проистекающей из иерархического устроения самой Церкви. Главное иерархическое разделение членов Церкви зависит от их принадлежности к клиру или мирянам, а также – от той конкретной ступени, которую они занимают в данной иерархии.

Духовная свобода является основным началом церковной жизни (см.: Рим.8:21; 1Кор.10:29). Эта свобода может быть ограничена лишь Божественным правом, которому она не должна противоречить. Священное Писание говорит о необходимости для иерархии принимать во внимание волю народа: Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду (1Пет.5: 2–3). О том же говорит и пример святых апостолов (см.: Деян. 6:5; 15:22).

Церковные каноны прямо говорят о необходимости уважения ясно выраженного народного желания в принятии важнейших для Церкви решений.

Например, это касается изменения территориального порядка в Церкви: «Народу, имевшему епископа и по смерти его не восхотевшему имети своего епископа, но желающему присоединиться к епархии иного которого-либо епископа, не должно в сем отказывати» (Карф. 99). Правило 118 того же Собора прямо говорит о том, что при возможности выбора епископа, к которому присоединяется овдовевшая епархия в подобном случае, нужно обратиться «к тому, которого народ изберет».

Народная воля необходима при решении не только административных, но и догматических вопросов. Так, правило 2 Феофила Александрийского предоставляет самому церковному народу право признания или непризнания епископа, находившегося в прошлом в общении с еретиками. Исторические прецеденты также указывают на важность этого условия: так, на Халкидонском Соборе епископ Евсевий Анкирский оправдал рукоположение им епископа Гангрского именно народной волей. В церковных актах, провозглашающих церковную автокефалию, независимость Поместной Церкви, указывается на народное желание как на ее причину. Разумеется, нежелание народа подобной автокефалии также может стать причиной отказа в ней со стороны Церкви-Матери.

Однако и воля церковной иерархии не может игнорироваться при принятии важных церковных решений, так как именно епископат является главным субъектом церковной власти. Богоустановленность церковной иерархии проистекает из действий святых апостолов, получивших благодать Святого Духа в день Пятидесятницы и с помощью даров этой благодати проповедовавших Христа по всему тогдашнему миру. Не случайно святой апостол Павел, великий проповедник Евангелия среди язычников, подчеркивает, что основанием церковного единства является ее возглавление Самим Христом и та благодать, которую Он дал Своим ученикам (см.: Еф. 4).

Об этом единстве христиан молился Сам Спаситель: Отче Святый, соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы... Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин.17:11, 17: 20–21). Рассеянные в мире, христиане благодатью Божией соединены в общении любви, и эта их связь проявляется в единстве церковной иерархии.

Именно поэтому общение с церковной иерархией – главный признак принадлежности к Церкви Христовой, и самовольное от нее удаление есть грех против церковного единства. Осознание этого факта выявляется в трудах многих святых отцов и церковных писателей первого тысячелетия истории Христовой Церкви. В их произведениях с различных точек зрения раскрывается учение о пребывающей в Церкви освящающей благодати Святого Духа.

Одно из главных экклезиологических заблуждений как первых веков христианства, так и сегодняшней церковной жизни – искание особой «безгрешной земной Церкви», состоящей из одних праведников и святых. Это своеобразное монофизитство имеет причиной игнорирование земной реальности, преобразовать которую в меру своего усердия, сил и Божией благодати призван каждый христианин.

В земной Церкви как Церкви спасающихся действительность и святость церковных таинств не определяется и не обусловливается личной святостью конкретного представителя церковной иерархии – священника или епископа, несущего, разумеется, ответственность за своих пасомых, в том числе за соблазнение их своими личными грехами. Не личные качества священнослужителя, но благодать священства, данная ему в день его хиротонии, и молитва всей Церкви делают церковные таинства преображающей человека силой.

В совершении таинств также проявляется иерархическое церковное устройство, поскольку служителем таинства священник является не только в силу полученной в хиротонии благодати, но и по делегированию епископских полномочий – как в таинстве Исповеди или произнесении проповеди.

Церковь в непрерывном преемстве своих епископов сохраняет догматические истины в неповрежденном виде. Это преемство епископата – важная гарантия неповрежденности истины, присутствующей и проповедуемой в Церкви. Выражением вероучительной непогрешимости является во всей своей совокупности именно иерархия, так как единство последней в области догматической есть условие православности и каноничности церковного Собора – как Вселенского, так и Поместного. Церковная история знает примеры собранных законным внешне образом соборов с внушительным количеством архиереев, но не только не признанных в качестве истинных выразителей церковного вероучения, но, напротив, объявленных «разбойничьими», незаконными.

Пребывая в догматическом единомыслии со всем православным епископатом, каждый епископ есть свидетель истины перед своею паствой в возглавляемой им епархии. Равенство епископов между собою есть равенство в выражении вероучительных истин – независимо от разницы в объеме властных полномочий, врученных конкретной степени епископской иерархии – от епархиального архиерея до Предстоятеля Поместной Церкви. Именно епископату Поместной Церкви принадлежит церковная власть на ее территории и ответственность за ее применение.

Целый ряд канонов содержит церковные правовые нормы о поставлении епископов, их управлении епархиями, а также о взаимоотношениях со своими собратьями. Так, поставление епископа происходит по соборному решению при участии первого епископа Поместной Церкви (I Вс. 4:6; IV Вс. 28; VII Вс. 3; Ант. 19; Карф. 13). В пределах своей епархии епископ печется о состоянии церковной жизни (Апост. 58; VI Вс. 19:102; Ант. 9), однако при этом никто из епископов не должен простирать власть на иную епархию (Апост. 35; III Вс. 8; VI Вс. 20; Анкир. 13:18; Ант. 9:13, 16; Сард.11; Карф. 59, 64, 67, 85).

Кроме того, взаимоотношения епископа со своими собратьями подразумевают уважение и признание судебных решений другого епископа, связанных с запрещением клириков в священнослужении за канонические преступления. Епископ не должен принимать в свою епархию клирика без соизволения прежнего его епископа (I Вс. 16; IV Вс. 20; VI Вс. 18; Сард. 15; Карф. 65, 91, 101); епископ также не должен принимать запрещенных или изверженных другими епископами (Апост. 16; Ант. 3; Сард. 13).

Епископы являются не только преемниками святых апостолов, но и продолжателями их служения. Тем более высока ответственность кандидатов на это служение, о которой напоминает священномученик Киприан Карфагенский: «Надобно тщательно сохранять и соблюдать Божественное Предание и установление апостольское, которое сохраняется у нас почти во всех областях и по которому для законного доставления к известному народу епископа необходимо, чтобы собрались ближайшие епископы той области, и тогда пусть избирается епископ в присутствии народа, который хорошо знает жизнь каждого в отдельности и обыкновенно наблюдает поступки каждого»⁵.

Правила множества Соборов свидетельствуют о принадлежности именно епископату права избирать нового епископа, о достоинстве которого должен свидетельствовать сам церковный народ (Ант. 19, 23; Лаод. 12; Сард. 6; Карф. 13, 61 (50)). Однако при этом церковной властью строго пресекались попытки внести в дело выбора епископа дух партийности или проявления заинтересованности гражданской власти.

Так, правило Лаодикийского Собора прямо говорит: «Да не будет позволяемо сборищу народа избирати имеющих произвестися во священство» (Лаод. 13), а другой церковный канон прибавляет: «Всякое избрание во епископа, или пресвитера, или диакона, делаемое мирскими начальниками, да будет не действительно по правилу (см.: Апост. 30), которое глаголет: аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит епископскую власть в Церкви, да будет извержен, и отлучен, и все сообщающиеся с ним» (VII Вс. 3). Те нравственные качества кандидата во епископы, о которых должен свидетельствовать церковный народ, указаны в Посланиях святого апостола Павла и в церковных канонах (см.: Тим. 3:2–4; Тит. 1:8–9; Лаод. 12; VII Вс. 2).

Все епископы по полноте Божественной благодати, полученной в архиерейской хиротонии, равны между собой. Главой Поместной Церкви является ее первый епископ (Апост. 34), который может именоваться различным образом – архиепископом, митрополитом, католикосом или патриархом. Его отношения с епископатом Поместной Церкви и ее мирянами также определяются каноническими нормами, выраженными в правилах Вселенских и Поместных Соборов, святоотеческих канонах, а также законодательством самой Поместной Церкви – ее Уставом, определениями Синода, указами Предстоятеля Церкви и ее епископата.

* * *

Настоящая антология призвана продемонстрировать на основании канонических и святоотеческих текстов богоустановленность иерархического порядка в Православной Церкви, а также каноническую ответственность за отрицание принципов такого порядка и действия, направленные на разрыв со священноначалием Церкви. Поскольку антология преследует не строго научные, но в первую очередь практические цели, она не ставит перед собою задачу охватить все святоотеческие высказывания на данную тему; в ее состав включены произведения церковных писателей доникейского периода и эпохи Вселенских Соборов (I-IX вв.). Главная цель антологии – обличение заблуждений, направленных против церковной иерархии вследствие непонимания как природы Церкви, так и норм христианской жизни в ней.

Тексты расположены согласно следующим темам: происхождение церковной иерархии; место, роль, ответственность священноначалия; епископ и внутрицерковная соборность; иерархия и уврачевание церковных расколов; возможная критика иерархии, не доходящая до раскола; принципы отношения Церкви с внешним миром. Краткие сведения об авторах и источниках включенных в антологию текстов даны в начале каждого раздела.

Протоиерей Александр Задорнов,

Московская православная духовная академия

271. Следующие мысли и воспоминания нужно соединять с наименованием Церкви Восточной. В раю, насажденном на Востоке, создана была и первая Церковь безгрешных прародителей: и там же по грехопадении положено новое основание Церкви спасаемых, в обетовании (обещании) о Спасителе. На Востоке, в земле Иудейской, Господь наш Иисус Христос, совершив дело спасения нашего, положил начало Своей, собственно Христианской Церкви. Оттуда распространилась она по всей вселенной; и доныне Православная Кафолическая Вселенская вера, Семью Вселенскими Соборами утвержденная, в первоначальной своей чистоте неизменно сохраняется в древних Церквах Восточных и в единомысленных с Восточными, каковой является, благодатью Божией, и Всероссийская Церковь.

272. Церковь называется Апостольской, потому что она непрерывно и неизменно сохраняет от апостолов и учение, и преемство даров Святого Духа чрез священное рукоположение. В сем же разуме Церковь называется также Православною, или Правоверующею. Несте странна (вы не чужие) и пришелцы, но сожителе святым и приснии Богу (сограждане святым и свои Богу), наздани (утверждены) бывше на основании апостол и пророк, сущу краеуголну (имея краеугольным камнем) Самому Иисусу Христу (Еф. 2:19–20).

273. Символ веры, называя Церковь Апостольскою, научает твердо держаться учения и преданий апостольских и удаляться от такого учения и таких учителей, которые не утверждаются на учении апостолов. Апостол Павел говорит: Темже убо (итак), братие, стойте и держите предания, имже научистеся (которым вы научены) или словом, или посланием нашим (2Сол. 2:15). Еретика человека по первом и втором наказании (вразумлении) отрицайся (Тит. 3:10). Суть бо мнози непокорней, суесловцы и умом прельщени (есть много непокорных, пустословов и обманщиков), наипаче же сущии от обрезания (особенно из обрезанных), ихже подобает уста заграждати: иже вся домы (целые дома) развращают, учаще яже не подобает (чему не должно), скверного ради прибытка (из постыдной корысти) (Тит. 1, 10–11). Аще же и Церковь преслушает (не послушает) брат твой, буди тебе якоже (будет тебе как) язычник и мытарь (Мф.18:17).

274. В Церкви существует учреждение, в котором сохраняется преемство апостольского служения, – это церковная иерархия, или священноначалие.

275. Иерархия Христианской Православной Церкви ведет свое начало от Самого Иисуса Христа и от (времени) сошествия на апостолов Святого Духа и с тех пор непрерывно продолжается чрез преемственное рукоположение в таинстве Священства. Той дал есть овы убо (Он поставил одних) апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых в дело (на дело) служения, в созидание (для созидания) тела Христова (Еф. 4:11–12).

276. Священноначалием, которое может простирать свое действие на всю Кафолическую Церковь, является Вселенский Собор.

277. Главные части Вселенской Церкви подчинены православным патриархам и Святейшему Синоду.

278. Меньшие православные области и города подчиняются митрополитам, архиепископам и епископам.

Святейший Синод в иерархии занимает равную со Святейшими православными Патриархами степень (см.: грам. Св. патр. об учреждении Св. Синода)⁷.

279. Для того чтобы исполнить долг повиновения Церкви, нужно знать, чего она требует от своих чад. Это можно узнать из Священного Писания, из Правил святых апостолов, святых Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов и из церковных уставов.

354. Священство есть таинство, в котором Дух Святой правильно избранного чрез рукоположение святительское (епископское) поставляет совершать таинства и пасти стадо Христово. Тако нас да непщует человек (каждый должен разуметь нас), яко слуг Христовых и строителей (домостроителей) Таин Божиих (1Кор.4:1). Внимайте убо себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа (которую Он приобрел себе) кровию Своею (Деян. 20:28).

355. Пасти Церковь – значит наставлять людей в вере, благочестии и добрых делах.

356. Необходимых степеней священства три: епископ, пресвитер, диакон.

357. Между ними различие в том, что диакон служит при таинствах (но не совершает их); пресвитер совершает таинства, в зависимости от епископа; епископ не только совершает таинства, но имеет власть и другим чрез рукоположение преподавать благодатный дар совершать оные. О епископской власти пишет апостол Павел Титу: Сего ради оставих тя в Крите, да недокончанная исправиши и устроиши по всем градом пресвитеры (Тит. 1:5). И Тимофею: Руки скоро не возлагай ни на когоже (1Тим. 5:22). “

Будучи наследниками и свидетелями веры святых апостолов, епископы выступают зримым образом единства своей местной Церкви. Поставляя в городах, лежавших на пути их проповедничества, епископов как глав новых христианских общин и надзирателей над ними, апостолы вверяют им власть совершения таинств, суда над недостойными членами церковной общины и произнесения проповеди.

1. В эти дни, когда умножились ученики, произошел у еллинистов ропот на евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей.

2. Тогда двенадцать апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах.

3. так, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости; их поставим на эту службу,

4. а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова.

5. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святого, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников;

6. их поставили перед апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки.

7. И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорились вере.

14. Находившиеся в Иерусалиме апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна,

15. которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого.

16. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса.

17. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого.

21. Проповедав Евангелие сему городу и приобретя довольно учеников, они обратно проходили Листру, Иконию и Антиохию,

22. утверждая души учеников, увещевая пребывать в вере и поучая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие.

23. Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали.

1. Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись.

2. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к апостолам и пресвитерам в Иерусалим.

3. Итак, быв провожены церковью, они проходили Финикию и Самарию, рассказывая об обращении язычников, и производили радость великую во всех братиях.

4. По прибытии же в Иерусалим они были приняты церковью, апостолами и пресвитерами, и возвестили все, что Бог сотворил с ними и как отверз дверь веры язычникам.

5. Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедывать соблюдать закон Моисеев.

6. Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела.

7. По долгом рассуждении Петр, встав, сказал им: мужи братия! вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали;

8. и Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого, как и нам;

9. и не положил никакого различий между нами и ими, верою очистив сердца их.

10. Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?

11. Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они.

12. Тогда умолкло все собрание и слушало Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог через них среди язычников.

13. После же того, как они умолкли, начал речь Иаков и сказал: мужи братия! послушайте меня.

14. Симон изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое.

15. И с сим согласны слова пророков, как написано:

16. Потом обращусь и воссоздам скинию Давидову падшую, и то, что в ней разрушено, воссоздам и исправлю ее,

17. чтобы взыскали Господа прочие человеки и все народы, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие.

18. Ведомы Богу от вечности все дела Его.

19. Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников,

20. а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе.

21. Ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу.

22. Тогда апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили, избрав из среды себя мужей, послать их в Антиохию с Павлом и Варнавою, именно: Иуду, прозываемого Варсавою, и Силу – мужей, начальствующих между братиями,

23. написав и вручив им следующее: «Апостолы и пресвитеры и братия – находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться.

24. Поскольку мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали,

25. то мы, собравшись, единодушно рассудили, избрав мужей, послать их к вам с возлюбленными нашими Варнавою и Павлом,

26. человеками, предавшими души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа.

27. Итак, мы послали Иуду и Силу, которые изъяснят вам то же и словесно.

28. Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого:

29. воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы».

30. Итак, отправленные пришли в Антиохию и, собрав людей, вручили письмо.

31. Они же, прочитав, возрадовались о сем наставлении.

1. Священнейшее из священных чад! Нам настоит нужда показать, что наше священноначалие есть дело от Бога исходящего, и божественного, и боготворного ведения, и силы, и совершения, показать на основании премирного, священнейшего учения тем, кто через иерархические таинства и предания восприняли всю полноту священного тайноводства. Смотри же, как бы священнейшей святыни не вынести из ограды Церкви; поступай осторожно и тому, что касается сокровенного Бога, воздавай честь мысленным и незримым углублением, сохраняя это недоступным и неприкосновенным для непосвященных, а одним освященным сообщая святыню достойно святыни – вместе со священным просвещением. Ибо так именно, как богословие предало нам, причастникам таинств, Сам Иисус, богоначальнейшая и пресущественная премудрость, начало, сущность и богоначальнейшая сила всякого священноначалия, освящения и обожения, блаженные и лучшие нас существа озаряет светлее и духовнее и по мере сил каждого уподобляет их собственному свету, а что касается нас, то устремленной к Нему и влекущей нас к добру любовью Он сближает многочисленные различия, существующие между нами и, возводя нас к единовидной и божественной жизни, порядку и образу действий, дарует священнолепную силу божественного священства. Через нее-то, вступая в святое дело священнослужения, мы и сами становимся ближе к высшим нас сущностям через посильное уподобление их твердому и неизменному священному стоянию в добре, и, таким образом воззрев к блаженному и богоначальному свету Иисусову и, насколько возможно видеть, священно узрев и просветившись ведением тайн, мы можем соделаться посвященными в таинственное ведение и посвятителями, световидными и освятителями, совершенными и совершителями.

2. А каково священноначалие у ангелов и архангелов, у премирных начал, властей, сил, господств, божественных престолов и равночинных престолам сущностей, о которых богословие учит, что они ближайшим образом и всегда пребывают окрест Бога и с Богом, и которые называет на еврейском языке херувимами и серафимами; рассмотрев священный порядок и разделения этих чинов и священноначалий, найдешь, что в этих описаниях мы не вполне, конечно, достойно, но, сколько доступно нам было и как поведало богословие Священнейших Писаний, воспели их иерархию. Необходимо, впрочем, сказать, что как та, так и вся эта теперь воспеваемая нами иерархия имеет одну и ту же для всех действий священноначальнического служения силу – именно иерарха, так как его собственно лицу, и достоинству, и чину предоставляется воспринимать всю полноту совершенства в вещах божественных и обожение и подчиненным каждому по достоинству сообщать пребывающее в нем от Бога священное обожение; а подчиненные (пресвитеры, диаконы и другие чины церковные), сами следуя высшим, ведут вперед низших, которые тоже и сами идут вперед и других, насколько возможно, руководствуют, и каждый при такой богоучрежденной связи иерархической делается по мере сил причастником истинной и действительной красоты, и мудрости, и доброты.

Но высшие нас сущности и чины, о которых мы благоговейно упомянули, бестелесны, и священноначалие у них мысленное и премирное. А наше священноначалие мы видим преисполненным, подобно нам самим, разнообразия чувственных символов, при помощи которых мы в свойственной нам мере священноначальственно возводимся к единообразному обожению, к Богу и божественной добродетели. Те как бесплотные умы воспринимают мысль, как она влагается им; а мы чувственными образами возводимся, насколько возможно, к божественным созерцаниям. А правильнее сказать, едино то, к чему стремятся все богозрители, только неодинаково делаются причастниками его, хотя оно едино и всегда одно и то же, но кому какой, смотря по достоинству, божественные весы уделят жребий.

Впрочем, об этом сказано у нас подробнее в сочинении «О мысленном и чувственном». Теперь же попытаюсь, сколько смогу, поговорить о нашей иерархии, о ее начале и сущности, призвав Начальника и Совершителя всякого священноначалия Иисуса.

3. Иерархия вообще, по досточтимому нашему Преданию, есть всецелый объем священных предметов, совокупность во всей целости всего, что касается священноначалия вообще или собственно священных чинов. У нас иерархией называется и является служение, обнимающее все священные действия, на которое будучи посвящен божественный иерарх сам в себе делается причастным всякой святыни как соименный иерархии. Ибо как упомянувший иерархию напоминает вместе с этим в один раз весь священный чин, так и говорящий об иерархе указывает на приближенного к Богу и божественного мужа, просвещенного священным ведением, – мужа, в котором во всей полноте заключается и является все зависящее от него священноначалие. Начало такой иерархии сокрывается в Источнике жизни, в самом существе благостыни, в единственной Причине всего сущего, во Святой Троице, от Которой по благости истекает для всего сущего жизнь и все блага жизни. Она-то превыше всего, богоначальнейше блаженная, едина истинносущая Троица-Единица, непостижимо для нас, но ведомо для Себя хочет разумного спасения нашего и высших нас существ. Но оно (спасение) не иначе может быть совершено, как через обожение спасаемых. Обожение же есть уподобление по мере возможности Богу и единение с Ним. Общая цель всего священноначалия есть постоянная любовь к Богу и вещам божественным, при помощи Божией единовидно во всех нас священнодействуемая, а еще прежде этого совершенное и невозвратное удаление от зла, познание сущего, каким образом оно существует, исследование и ведение священной истины, боговспомоществуемое причастие единообразного совершенства по мере сил каждого, наслаждение созерцанием, которое мысленно питает и обоживает всякого, кто стремится к нему.

4. Итак, мы говорим, что богоначально-блаженное естество Божественное, начало обожения, от которого приемлют обожение обоживаемые по благости Божией, даровало священноначалие ради спасения и обожения всех разумных и мысленных сущностей. Премирным и блаженным ликам оно даровало священноначалие невещественное и мысленное, потому что Бог возводит их к вещам божественным не внешним образом, но мысленно и внутренне, в чистом и невещественном свете озаряя их Божественными велениями. А нам то, что тем даруется просто и вдруг, нам это сообщается, сколько для нас доступно, на основании богопреданных словес, в разнообразии и множестве различных символов. Ибо сущность нашей иерархии составляют богопреданные слова. Самыми досточтимыми словами мы считаем те, которые преданы нам богодухновенными священносовершителями нашими в священных книгах и богословских писаниях; равно как и те, коим наши вожди научены были от тех священных мужей более невещественным способом наставления, который некоторым образом подходит к способу наставления небесной иерархии, от ума уму при посредстве слова телесного, хотя более невещественного, без писания. И это-то божественные иерархи предали сонму священнослужащих не в неприкровенных понятиях, а в священных символах, потому что не всякий освящен и не во всех, как говорит Писание, разум (1Кор.8:7).

5. Итак, как должно было, первые вожди нашей иерархии сами, от пресущественного Богоначалия преисполнившись священного дара и будучи посланы богоначальной благостью служить проводниками его и, со своей стороны, как достигшие уже обожения, независтно жаждая возведения к совершенству и обожения тех, которые за ними следовали, предали нам через священные установления посредством писаных и неписаных своих наставлений в чувственных образах пренебесное, в разнообразии и многоразличии то, что само в себе едино, в человеческих вещах – божественное, в вещественном – невещественное и в том, что свойственно нам, – пресущественное. И это не ради непосвященных только, которым непозволительно касаться даже символов, но потому, что наша иерархия, как я сказал, соответственно нам самим есть в некотором смысле символическая, имеющая нужду в чувственных вещах для божественного возведения нас от них к вещам духовным. Смысл символов открыт божественным священносовершителям, но им не дозволено открывать его только еще совершаемым, так как они знают, что законоположники богопреданной святыни распределили священноначалие между постоянными и несмешиваемыми порядками чинов и между соответственными достоинству каждого и священными степенями. А потому, пребывая верным своим священным обетам, потому что помнить их – священный долг, превышающего все священноначальственного священнослужения не передавай никому другому, кроме единочинных тебе богообразных священносовершителей, и их убеждай обещать по иерархическому установлению с чистотою касаться чистого, и только Божиих людей делать причастниками вещей боготворных, и людей совершенных – причастниками вещей, способствующих совершенству, святых – причастниками всесвятейшего; кроме всего другого, что касается священноначалия, я передал тебе и этот божественный дар.

Итак, нам священнопредано, что цель иерархии нашей есть наше уподобление, сколько возможно, Богу и единение с Ним. А этого, как учит слово Божие, мы можем достигнуть единственно любовью к достопочитаемейшим заповедям и священносовершением их. Ибо Христос говорит: Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин.14:23). Что же служит началом священносовершения святейших заповедей? Предание священного и божественного возрождения нашего, приготовляющее душевные расположения наши к восприятию других священнословий и священнодействий, пролагающее для нас путь восхождения к пренебесному наследию. Ибо, как сказал славный наставник наш, самое первое движение ума к божественному есть любовь к Богу, а самый начальный шаг священной любви к священносовершению божественных заповедей есть неизреченнейшее дело нашего обожения.

Если же обожение есть божественное рождение, то тот, кто не получил начала обожения, никогда не может ни узнать, ни совершить ничего из богопреданного. И нам, скажем по-человечески, не нужно ли сначала получить бытие, а потом делать то, что свойственно нам, потому что вовсе не существующее не имеет ни потребности действий, ни бытия, а что существует известным образом, то делает или чувствует одно свойственное его природе. Но это, я думаю, само по себе очевидно. Начнем же по порядку рассматривать божественные символы божественного рождения. Только никто непосвященный да не приближается к созерцанию, потому что небезопасно, когда солнцеродное сияние падает на глаза немощные, и небезвредно брать в руки то, что не по нашим силам. И подзаконная истинная иерархия отвергла Озию за то, что он прикоснулся к святыне, Корея – за то, что коснулся высшей его святыни, а Надава и Авиуда – за то, что свои дела совершали не благоговейно.

1. Иерарх, по подобию Божию постоянно желая всем человеком спастися и в разум истины приити, проповедует истинно благие вести, что Бог, умилосердившись над земнородными по Своей собственной и всегда присущей Ему благости, Сам ради человеколюбия удостоил благоволительно снизойти к нам и через соединение, подобно огню, раскаляющему железо и делающему его огневидным, Себе уподобить тех, с кем вошел в единение по мере их готовности к обожению. Ибо елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его: иже не от крове, ни от похоти плотския... но от Бога родишася (Ин.1:12–13).

2. Возлюбивший священное причастие этих истинно премирных вещей, пришед к кому-нибудь из посвященных в тайны веры, просит его руководствовать себя на пути к иерарху; сам между тем обещается со всесовершенною покорностью следовать всему, что будет преподано, и просит, чтобы тот воспринял на себя попечение как о приведении его к вере, так и о всей последующей жизни. Этот восприемник, с одной стороны, пламенея священным желанием спасения обращающегося, а с другой – соразмеряя с высотой дела человеческую немощь и объемлясь невольным страхом и недоумением, благосклонно наконец дает обещание исполнить просьбу и, взяв его, приводит к соименнику иерархии (т. е. иерарху).

3. Иерарх, с радостью приняв одного из этих двух мужей, как овцу на плечи, сначала мысленным благодарением и видимым телесным поклонением воздает честь и хвалу единому благодеющему Началу, от Которого зависит призывание призываемого и спасение спасаемого.

4. Потом, созвав в священное собрание весь священный чин для содействий себе и для сопразднования спасению человека, а вместе и для возблагодарения Божественной благости, он сначала священнословит вместе со всем церковным собранием какую-нибудь песнь, находящуюся в слове Божием, а потом, облобызав священную трапезу, идет к пришедшему мужу и спрашивает у него, чего желая пришел он.

5. Когда этот муж по наставлению восприемника боголюбезно осудит безбожие, неведение истинного добра, отчуждение от божественной жизни и станет просить о приближении через священное посредство его (иерарха) к Богу и вещам божественным, тогда иерарх внушает ему, что обращение его должно быть всесовершенное, как обращение к Богу всесовершенному и непорочному. Потом, раскрыв ему богоугодный порядок жизни и спросив, будет ли он так жить, после обета со стороны вопрошаемого возлагает на голову его руку и, запечатлев крестным знамением, повелевает иереям записать имя этого мужа и его восприемника.

6. Когда их запишут, он совершает священную молитву и по заключении от всей Церкви (возгласом: Аминь) – через священнослужащих разрешает просвещаемого и снимает с него верхние одежды. Потом, поставив его лицом на запад с простертыми руками, обращенными к той же стороне, повелевает ему трижды дунуть на сатану и вслед за этим произнести слова отрицания. После того, трижды спросив его (готовящегося ко крещению), отрицается ли он, когда тот трижды произнесет отрицание, иерарх обращает его к востоку, и, тогда как он возводит к небу очи и простирает руки, иерарх повелевает ему сочетаться со Христом и со всеми богопреданными священнодействиями.

7. Совершив это, иерарх опять требует от крещаемого троекратного исповедания и, когда тот троекратно повторит это исповедание, помолившись, благословляет его и возлагает руки. Затем священнослужители снимают с него одежды, а священники приносят святой елей помазания. Иерарх, начав помазание троекратным запечатлением крещаемого и потом передав его иереям для помазания всего тела, сам идет к матери сыноположения (т. е. купели) и, освятив воду ее священными призываниями, совершив ее тремя крестовидными возлияниями всеосвященного мира и равночисленно со всесвященным возлиянием мира, воспев священную песнь вдохновения богодухновенных пророков, повелевает привести крещаемого. Когда один из иереев возгласит по записи имя самого крещаемого и восприемника его, то крещаемый вводится иереями в воду и подводится под руку иерарха. А иерарх, стоя на возвышенном месте, когда иереи снова близ воды провозгласят вслух имя крещаемого, трижды погружает его, возглашая при трех погружениях и возведениях тройственную ипостась Божественного блаженства. После этого иереи, взяв крещаемого, вручают восприемнику и руководителю его в обращении к вере и, вместе с ним возложив на него приличную одежду, опять приводят к иерарху, который, запечатлев его богодейственнейшим миром, объявляет наконец достойным причащения священносовершительной Евхаристии.

8. Совершив это, иерарх снова от исхождения ко вторым делам служения своего устремляется к созерцанию первых, как человек, никогда и никаким образом не обращающийся от свойственного себе к чему-либо чуждому, но всегда и непрестанно переводимый Богоначальным Духом от божественных вещей к божественным.

1. Таково со стороны обрядов совершение священного богорождения, не имеющего ничего неблагообразного или несвященного; не одни только чувственные образы в себе заключающее, но и тайны боголепного созерцания, образуемые естественными и свойственными людям видимыми действиями. Ибо если даже умолчать о божественном смысле того, что делается при крещении, в чем могло бы показаться несовершенным это священнодействие, которое проповедью и божественным наставлением священно устрояет приходящего к доброй жизни и естественным очищением посредством воды проповедует ему о высшем, чем очищение телесное, очищении от всякой скверны посредством добродетельной и божественной жизни? Итак, если бы это обрядовое предание совершающегося при крещении и не заключало в себе ничего более божественного, я думаю, и в этом случае не было бы оно чуждым святыни, с одной стороны, предлагая учение о благоустроенной жизни, а с другой – всецелым естественным очищением тела водою образно знаменуя всесовершенное очищение жизни греховной.

2. Но пусть это первоначальное душеводительство предоставлено будет несовершенным, отделяя, как уже заведено, от толпы то, что принадлежит иерархии и само по себе всегда единовидно, и распределяя между различными чинами возведение к горнему в приличной соразмерности. А мы, на священных степенях прозирая к началам совершаемых обрядов и священно посвященные в их тайны, – мы знаем, каких черт они суть отпечатки и каких тайн образы. Ибо, как ясно показано в сочинении «О мысленном и чувственном», есть святыни – отображения святынь мысленных, и руководство, и путь к ним; и есть святыни мысленные – начало и тайна чувственных иерархических действий.

3. Итак, мы говорим, что благость Божественного блаженства, преисполненная всегда одинаковыми и всегда в одном количестве благотворными лучами собственного света, независтно распростирает их ко всем мысленным очам. Если самовластная свобода разумных существ отдаляется от духовного света, подавляя любовью к злу насажденные в них от природы способности к просвещению, то становится чужда ему, хотя присущий ей свет не отступает, но светит ее смеженным очам и благоволительно течет к ней, несмотря на то что она отвращается. Если же она переступает пределы того, что соразмерно с ее силами дано ей видеть, и дерзостно покушается подняться к свету, превышающему ее зрение, то свет ничего не делает несвойственного свету, но она, сама несовершенная, приражаясь к совершенному, несвойственного ей не достигнет, а от того, что ей не по силам, бесчинно презрев меру, сама через себя удалится. Впрочем, как я сказал, божественный свет всегда благотворно простирается к мысленным очам и может быть воспринят ими, так как находится при них и всегда готов к боголепному сообщению своих лучей. Этому-то образцу уподобляется божественный иерарх, независтно простирающий ко всему лучи богопросвещенного своего учения и всегда богоподражательно готовый просветить приходящего, не обнаруживающий ни зависти, ни чуждого святыне гнева на прежнее отступление или невоздержание, но богопросвещенно, священноначальственно осиявающий постоянно приходящих своими световождениями, благолепно, чинно и сообразно со степенью восприемлемости каждого к священным вещам.

4. Но Божество есть начало священного порядка, по которому священные умы становятся самопознающими, того именно порядка, по которому востекающий к созерцанию собственной природы сначала сам увидит, что такое он, и получит это как первый священный дар от воззрения на свет, а рассмотрев хорошо беспристрастными очами, что в нем есть, он удалится от темных тайников неведения. Но, будучи несовершен, он не вдруг возжелает совершительнейшего единения и причастия Божия, а мало-помалу будет возводим от того, что в нем есть хорошего, к лучшему, от лучшего к самому совершеннейшему и наконец, достигши совершенства, будет возведен последовательно и священно к богоначальной высоте. Образом этого благолепного и священного порядка служит стыд приходящего и смиренное самосознание, требующее восприемника как проводника на пути к иерарху. Приводимого таким образом Божественное блаженство приемлет в общение с собою и сообщает ему как бы некое знамение, собственный свет, делая его приближенным к Богу и общником наследия вещей божественных и священного чиносостава Церкви. Священным символом этого служит запечатление крестным знамением, даруемое приходящему от иерарха, и спасительная запись иереев, сопричисляющая его к спасаемым и вносящая в священные памятники вместе с ним и восприемника: одного – как истинного ревнителя животворного пути к истине и спутника на этом пути богопосланному вождю, а другого – как благонадежного руководителя для того, кто следует богопреданным наставлениям.

5. С другой стороны, невозможно в одно и то же время быть причастником вещей, совершенно противных друг другу, и получившему некоторого рода общение с Единым нельзя иметь раздельные жизни, если он твердо стоит в общении с Единым, но надо быть неудержимым и непреклонным при всех случаях к разделению Единого. В священное знамение этого преданные нам обряды, обнажая приходящего от прежней жизни и разрешая даже от самых последних ее следов, поставляют его, нагого и разутого, лицом к западу, и он протяжением рук, как бы отталкивающих нечто, выражает отрицание от общения с темным злом и как бы выдыхает одержавший его навык ко злу и громогласно произносит совершенные отречения от того, что противно богообразию. Когда таким образом он сделался совершенно освобожденным от уз и чуждым общения со злом, обряд обращает его на восток, внушая, что твердое стояние в божественном свете и стремление к нему может быть только при совершенном удалении от зла, и с доверием принимая от крещаемого, уже соделавшегося единовидным, священные обеты всецелого сочетания с Единым. Но посвященным в тайны иерархические, я думаю, известно, что разумные существа приобретают неизменяемость богообразного состояния через постоянные усилия и стремления к согласию с Единым и через всесовершенное умерщвление и уничтожение всего противного Ему. Ибо не только удаляться надо от всякого зла, но и быть мужественно непоколебимым, всегда безбоязненным в отношении к пагубным влечениям ко злу и никогда не оставлять священной любви к истине, постоянно и вечно стремиться к ней, сколько есть силы, всегда священно подвизаясь в восхождении к высшим совершенствам богоначалия.

6. Точные изображения этого ты видишь в том, что священноначальственно совершается, ибо боговидный иерарх предначинает священное помазание, а подчиненные ему иереи совершают священнодействие помазания, символически призывая крещаемого к священным подвигам. На эти подвиги, став под знамя Подвигоположника Христа, – ибо как Бог Он есть виновник подвигоположения, как премудрый Он положил законы, а как совершеннейший уготовал благоприличные победителям награды и, что еще божественнее, как благой Он Сам стал в ряду подвижников вместе с ними, приняв священный подвиг за их свободу и победу против державы смерти и тления, – под Его-то став знамя, посвящаемый с радостью течет на подвиги как на подвиги божественные, пребывает тверд в законоположениях Премудрого и сообразно с ними неуклонно подвизается, имея твердую надежду на вожделенные награды как подвизающийся под знаменем Господа и Началовождя подвигоположения. Восходя же по божественным следам Ставшего первым между подвизающимися и одолев богоподобными подвигами препятствующие ему в обожении действия и существа, он умирает со Христом, т. е. таинственно, для греха через крещение.

7. И вникни внимательно, с какой точностью соответствуют обряды вещам священным. В самом деле, сообразно тому как смерть в отношении к нам не есть уничтожение существа, как иные думают, но разделение соединенного, ведущее к невидимому для нас и душу, так как она через лишение тела делается невидимой, и тело, так как оно скрывается в землю и через некоторое другого рода телообразное изменение исчезает из виду у людей, – сообразно этому сокрытие всего человека под водой принято за образ смерти и могильной незримости. Итак, символическое учение таинственно внушает, что тремя погружениями в воде священнокрещаемый подражает, сколько доступно людям подражание Богу, богоначальной смерти в продолжение тридневного погребения Иисуса Жизнодавца, в котором, по таинственному и сокровенному преданию слова Божия, князь мира не обрел ничего.

8. Затем на крещаемого возлагают световидные одежды, ибо мужественным и боговидным бесстрастием в отношении к противному и стремлением к Единому в сочетании с Ним безобразное украшается и не имевшее вида получает вид, всесовершенно осияваясь световидной жизнью. Совершительное же помазание миром делает крещаемого благоуханным, ибо священносовершившееся богорождение соединяет крещаемого с Богоначальным Духом. А духовно руководительное и совершительное нисхождение Духа, невзглаголанное само по себе, я представляю духовно уразуметь тем, которые удостоились священного и богодейственного общения умом с Божественным Духом. В заключение же всего иерарх призывает крещаемого к Святейшей Евхаристии и делает его причастником совершительных таинств.

Так как мы упомянули уже о [таинстве собрания, или приобщения], то непозволительно было бы, миновав его, воспеть прежде него что-нибудь другое из вещей, касающихся иерархии. Ибо оно, по выражению славного вождя нашего, есть таинство таинств, и его-то, прежде всего другого священнописьменно изложив по благодарованному, согласному со словом Божиим и священноначальственному ведению, к его созерцанию подобает нам возвыситься помощью Богоначального Духа.

И во-первых, с достойным святыни благоговением рассмотрим, почему общее и для других священноначальственных священнодействий прилагается к этому преимущественно, и оно исключительно называется таинством приобщения и собрания, тогда как каждое священносовершительное действие приводит разделенные жизни наши к единовидному обожению и при богообразном сближении людей различных всем дарует общение и единение с Единым? Отвечаем: потому, что полное совершенство христианское, дающее право на участие в других священноначальственных символах, есть один из богоначальных и совершительных даров этого таинства. Ибо едва ли может быть совершено какое-либо из иерархических совершительных священнодействий, доколе Божественная Евхаристия во главе того, что совершается по чину каждого другого священнодействия, не священносовершит приведения христианина, уже просвещенного, к Единому и не утвердит совершенно богопреданным даром совершительных тайн общения его с Богом. Итак, если каждое из иерархических священнодействий, как незавершительное, не совершает окончательно приобщения нашего и соприведения к Единому и ради того, что не приводит к полному совершенству, не может быть названо священнодействием совершительным; если, с другой стороны, верх и глава всякого из других священнодействий есть преподание просвещаемому богоначальных тайн, то священноначальническая мудрость изобрела для него вполне достойное наименование от самых действий его. Так и священнодействие богорождения, поскольку оно преподает первоначальный свет и есть начало всякого божественного световодства, мы по совершаемому им действию отличаем свойственным ему наименованием просвещения. Ибо хотя преподавать совершаемым священный свет есть общее свойство всех иерархических действий, но таинство Крещения первое дало мне увидеть свет и от его-то первоначального света я световожусь к прозрению и в другие святыни. Сказав это, обозрим и рассмотрим по иерархическому чину во всех подробностях образ совершения и созерцательную сторону святейшего таинства.

Совершив перед святым жертвенником священную молитву, иерарх, начав каждение с жертвенника, обходит весь круг, занимаемый священным собранием, и потом, возвратившись опять к божественному жертвеннику, начинает священное пение псалмов вместе со всем церковным клиром, который участвует вместе с ним в пении псаломского славословия. Вслед за тем совершается через церковнослужителей чтение священных книг, после этого оглашенные и с ними одержимые демонами и кающиеся выводятся из святого храма, где остаются только достойные созерцания и приобщения Божественных Таин. А из церковных служителей одни стоят у запертых дверей святилища, другие исправляют что-нибудь другое из дел своего чина. Избранные же из священнослужительского чина предлагают вместе с иереями на божественный жертвенник священный Хлеб и Чашу благословений, между тем как все церковное собрание возглашает кафолическое песнословие. При этом божественный иерарх совершает священную молитву и возвещает всем святой мир, и когда все облобызают друг друга, совершается таинственное провозглашение священных помянников. Затем иерарх и иереи умывают водою руки и иерарх становится у средины божественного жертвенника, а вокруг стоят вместе с иереями только избранные служители. Воздав хвалу святым делам Божиим, иерарх священнодействует Божественные Таины и в священно-предлежащих символах перед очами поставляет то, чему воздал хвалу, затем, открыв богодейственные Дары, сначала сам приступает к священному причастию их и потом других призывает. Приобщившись и преподав богоначальное причастие другим, иерарх обращается наконец к священному благодарению вместе с народом, который участвует в благодарении, приникая к одним только божественным символам, а он сам – возводясь постоянно Богоначальным Духом священноначальственно в чистоте богообразного чина к святым началам совершаемых действий в блаженных и мысленных созерцаниях.

1. Теперь, возлюбленное чадо, после образов перейдем, держась указанного чина и с достойным святыни благоговением, к богообразной истине первообразов, заметив для только еще совершаемых в соответственное их силам и нуждам душеводство, что и самая разнообразная и священная совокупность образов не есть для них нечто не имеющее значения, хотя открывает только внешнюю сторону таинства. Ибо, с одной стороны, священнейшее пение и чтение богодухновенных словес преподают им наставление в добродетельной жизни и еще прежде этого – во всесовершенном очищении от тлетворного зла, а с другой – божественнейшее преподание одного и того же Хлеба и Чаши, общее для всех и при взаимном мире всех совершаемое, внушает им (причащающимся) как питающимся единой пищей единение духа и ведет к священному памятованию божественнейшей Вечери – первообраза совершаемых в литургии действий, на которой и Сам Учредитель священнодействий (литургии) праведно отлучил того, кто свечерял с Ним на священной Вечере не преподобно и не в единомыслии с Ним, ясно и вместе боголепно научая, что только приступание к божественным вещам с искренним расположением души дарует приступающим общение с Подобным им.

2. Итак, оставив эти, как я сказал, прекрасные начертания преддверий неприступного святилища, достаточные для созерцания несовершенных еще, пойдем от действий к причинам и под световодством Иисуса прострем взор к нашему священному собранию и к благолепному созерцанию вещей духовных, ясно отражающему блаженную красоту первообразов. А ты, божественнейшее и священное таинство, открыв облекающие тебя в обрядах покровы образов, яви нам себя во свете и мысленные очи наши просвети единовидным и неприкровенным светом!

3. Итак, следует уже нам, я думаю, войти внутрь всесвятого, открыв смысл первого из образов, чтобы всмотреться в боговидную красоту и в духе веры Божией воззреть на иерарха, исходящего с благоуханием от божественного жертвенника до крайних пределов святилища и потом опять становящегося перед ним для совершения таинства. Так, превысшее всего Богоначальное Блаженство хотя по Божественной благости и исходит в общение со священными причастниками Его, но не становится вне неизменного состояния и непременяемости, свойственной существу Его, и осиявает всех богообразных соразмерно с силами каждого, всесовершенно пребывая в Себе Самом и нимало не отступая от Своего непременяемого тождества. Равным образом и божественное таинство собрания, имея единичное, простое и сосредоточенное в одном начало, хотя и разлагается человеколюбно на разнообразные священные обряды и вмещает в себе всякого рода богоначальные образы, но от них опять единообразно сводится к своему единому началу и возводит к единству священно приступающих к нему. По этому боговидному образцу и божественный иерарх хотя и низводит благоволительно к подчиненным ему свое, единое само в себе, священноначальственное ведение, пользуясь многообразием священных символов, но тотчас же как неуловимый и неудержимый для вещей низших без всякой перемены в себе возвращается к своему начальственному служению и, совершив мысленный вход к Единому в себе, в чистом свете созерцает единовидный смысл совершаемых действий, оканчивая человеколюбивый исход на вторичные дела служения боголепнейшим возвращением к первейшим.

4. А священнословие псалмов, существенно почти связуемое со всеми священноначальственными таинствами, не могло быть отстранено от таинства, священноначальственнейшего из всех. Ибо всякая святая и священнописаная книга изображает или начало и благоустроение всего сущего, бывшее от Бога, или подзаконную иерархию и общественное устройство, или распределение и занятие народом Божиим наследий в земле Обетованной, или мудрость священных судей, премудрых царей и богосвященных иереев, или непоколебимое в терпении любомудрие древних мужей при разнообразных и многочисленных искушениях, или мудрые правила деятельности представляют то песнопения и боговдохновенные образы божественной любви, то пророческие предречения о будущих событиях, то богомужеские действия Иисуса, то богопреданные и богоподобные подвиги жизни и священное учение учеников Его, то прикровенное и таинственное видение возлюбленнейшего из учеников и богодухновенного тайнозрителя, то премирное богословие Иисусово изображает и представляет это способным к обожению и действует совокупно со священными и боговидными воздвижениями таинств. Священнописание же божественных песнопений, имея целью восхвалить все Божии слова и дела и прославить священные изречения и священные подвиги божественных мужей, составляет всеобъемлющую песнь и повесть о вещах и делах божественных, возбуждающую в тех, кто боголепно славословит ее, расположение духа, приличное принятию или преподаянию того или другого священноначальственного таинства.

5. Когда, таким образом, песнословие, обнимающее собою все священные вещи, настроит наши душевные расположения сообразно с тем, что вслед за этим будет священдодействуемо, и единозвучием божественных песнопений, как бы единым для всех и единогласным священным хоровождением, установит единомыслие и в отношении к Богу, и в отношении к нам самим и друг к другу, тогда то, что сокращенно и более прикровенно представлялось в духовном священнословии псалмов, раскрывается посредством многочисленнейших и яснейших образов и изречений в священнейших чтениях священнописанных творений. В них взирающий узрит единовидное и единое вдохновение, так как оно исходило от единого богоначального Духа. Почему, и справедливо, что по чину службы Новый Завет проповедуется после древнейшего Предания; этот боголепный и священноначальственный порядок, я думаю, ясно внушает, что Завет Ветхий говорил о имевших совершиться богодействиях Иисусовых, а этот исполнил предречения того и что тот преднаписывал истину в образах, а этот открыл, как она есть, ибо исполнение в этом предсказаний того утвердило истину и богодействие есть средоточие богословия.

6. Те, кто нисколько не оглашен трубным звуком этих священнодействий, не видят и самых образов, так как бесстыдно отвратились от спасительного озарения богорождения и на священные слова к пагубе своей ответствовали: Путий твоих ведети не хощем (Иов. 21:14). А оглашенным, одержимым демонами и кающимся хотя правило священной иерархии и дозволяет слушать священнословие псалмов и боголепное чтение Священных Писаний, но к последующим затем священнодействиям и созерцаниям не допускает их, а допускает только совершенные очи совершенных. Ибо боговидная иерархия преисполнена святой правды и по достоинству каждого спасительно распределяет сообразно с состоянием всякого меру причастия вещей божественных, священно даруя его в соразмерности и сообразности со временем. Итак, оглашенным назначается последний чин, потому что они не вошли в причастие, и вовсе не озарены священноначальственным священносовершением, и не получили боготворного бытия посредством божественного возрождения, а только еще питаются отеческими внушениями и животворным воспитанием приготовляются к началожизненному, и светоначальному, и блаженному приведению через богорождение к Богу. Подобно тому как плотские младенцы, если выпадут прежде времени своего рождения несовершенными и еще не образовавшимися, как выкидыши и недоношенные, получат на земле несчастный конец, не родившись, не пожив, не видев света, и никто бы из людей здравомыслснных, смотря на это явление, не сказал, что эти младенцы вышли на свет потому только, что они освободились от мрака чрева, ибо сведущая попечительница телами – врачебная наука сказала бы, что свет действует только на способных воспринимать свет; подобно этому и мудрейшая наука священных вещей сначала питает их (оглашаемых) приготовительной пищей образовательных и животворных словес, а когда доведет до нужного для богорождения совершенства их состояние, дарует им ко спасению в известном порядке причастие в вещах световидных и священносовершительных; в теперешнем же их состоянии как бы отделяет от несовершенных совершенное в предусмотрительном попечении о благодеянии святыни и о возрождении и жизни оглашаемых по боговидному чину священноначальственных действий.

7. Толпа одержимых демонами тоже чужда святыни, но она составляет второй чин по отношению к последнему чину оглашенных. Ибо не все равно, по моему мнению, что совершенно непосвященный и вовсе не причастный божественных таинств, что принявший некоторое причастие в священнейших священнодействиях, хотя и одержимый вражескими обольщениями и смущениями. Впрочем, и для них воззрение и причастие всесвященных вещей запрещается, и весьма справедливо. Если правда, что муж всецело Божий, достойный причастник вещей божественных, всесовершенными и совершительными действиями обожения возведенный в свойственном ему чине на высоту богообразия, не будет совершать дел плотских, кроме разве того, что необходимо по природе, но и то, когда случится, как бы мимоходом, а пребудет в состоянии крайней для него степени обожения, храмом и вместе последователем Богоначального Духа, утверждая подобным подобное, то такой едва ли когда может быть одержим вражескими мечтаниями и страхованиями, но посмеется над ними, и, когда они будут приступать, одолеет их и отгонит, и скорее получит власть над ними, чем потерпит от них, и не только останется бесстрастным и неизменным в своем состоянии, но и для других явится врачом подобных действий сатаны. А я, сверх того, думаю и, даже более, знаю хорошо, что точнейшее разделение иерархических чинов знает одержимых более скверной силой, чем какой одержимы те бесноватые, – это люди, отступившие от богообразной жизни, сделавшиеся единомысленными и подобонравными губителям – демонам, по крайнему и гибельному для себя безумию отвращающиеся от истинно сущего, от бессмертного стяжания, от вечного наслаждения, – люди, жаждущие и с усилием стремящиеся к вещественным и многострастным переменам, к губительным и тлетворным удовольствиям и к непрочному, отнюдь не существующему в том, что для нас чуждо, а только кажущемуся наслаждению. Так, эти-то прежде и еще справедливее, чем те, отлучаются разделяющим чины верующих голосом служителя, потому что их нельзя допустить до причастия какой-либо святыни, кроме учения Божия слова, внушающего обращение к лучшему. Ибо если премирное священнодействие божественных таинств сокрывается и от кающихся, и от тех, которые прежде бывали при нем, не допуская несовершенно освященных, но, будучи само пречисто, провозглашает: я незримо и неприобщимо даже для тех, которые почему- либо несовершенны и изнемогают в стремлении к последней для них степени благообразия, потому что чистейший во всех отношениях глас отгоняет и тех, которые не могут быть в союзе с достойными причастниками вещей божественнейших, то тем более толпа одержимых страстями должна считаться чуждой святыни и отчужденной от всякого воззрения на священные вещи и причастия их. Когда непосвященные в таинства и непричастные таинств и вместе с ними отпадшие от священной жизни, а вслед за ними те, которые подвержены по причине слабости духа вражеским страхованиям и мечтаниям, как не достигшие посредством напряженного и неослабного стремления к вещам божественным твердости и крепости богообразного состояния, далее, вместе с этими те, которые хотя отступили от жизни противной, но еще не очистились от призраков ее силой, навыком и божественной и чистой любовью, а после них не вполне сделавшиеся единовидными и, сказать словами закона, не вполне безукоризненные и непорочные, – когда все эти будут вне храма и превышающего их священнодействия, тогда всеосвященные священносовершители и любосозерцатели всесвященных действий, священнолепно приникая к святейшему таинству, песнословят всеобщим песнословием благодетельное и благоподательное Начало, Которым открыты для нас спасительные таинства, священносовершающие священное обожение приступающих к таинствам. Песнь эту одни называют хвалебной песнью, другие – Символом веры, иные же, как я думаю, богоприличнее – священноначальственным благодарением (Евхаристией), так как она объемлет нисходящие к нам от Бога священные дары, ибо мне кажется, что во всех делах Божиих, воспеваемых в гимнах, было промышление о нас, – промышление, благообразно установившее существо и жизнь нашу и по подобию началообразных красот сообщившее нам вид богообразия, утвердившее нас в причастии божественнейшего порядка и высоты, а с другой стороны, проникшее в происшедшее с нами от невнимания лишение божественных даров, чтобы уготованными благами воззвать нас к прежнему состоянию и через всесовершенное восприятие того, что нам принадлежало, благоустроить совершеннейшее сообщение своих даров и через это даровать нам общение с Богом и причастие в вещах божественных.

8. Когда, таким образом, священно воспето богоначальное человеколюбие, предлагается покровенный божественный Хлеб и Чаша благословения, священнодействуется божественное лобзание и таинственное и премирное провозглашение священнописьменных помянников. Ибо невозможно, чтобы к Единому вместе приводимы были и миротворного единения с Единым были причастниками, люди, разделенные между собою. Если бы мы, будучи озарены созерцанием и познанием Единого, были собраны воедино в единовидном и божественном собрании, то не допустили бы себя впасть в особливые похотения, из которых образуются земные и страстные, сообразные только с падшим естеством нужды. Такую-то, мне кажется, единовидную и безраздельную жизнь устанавливает священнодействие мира, утверждая связь подобного с подобным и отдаляя от разделяющихся между собою божественные и единовидные созерцания.

9. А провозглашение после мира священных помянников проповедует о праведно поживших и достигших неизменного совершенства добродетельной жизни, с одной стороны, нас возбуждая и руководствуя к достижению через уподобление им блаженнейшего состояния и богообразной кончине, а с другой – о них возвещая как о живых, или, как говорит богословие, не умерших, но преставившихся через смерть к божественнейшей жизни. Заметь при этом, что они вносятся и в священные помянники не потому, будто бы Божия память по-человечески обнаруживалась в представлении того, о чем напоминают, но, как боголепно сказал бы кто-нибудь, в изображение того, что от Бога прославлены и Богу непреложно ведомы достигшие совершенства в богообразии. Ибо позна, говорит слово Божие, сущия своя (2Тим. 2:19) и: Честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс. 115:6) – «смерть преподобных» сказано вместо «совершенство в праведности». Обрати священнолепно внимание и на то, что тотчас вслед за предложением на божественном жертвеннике досточестных символов, через которые изобразуется и восприемлется Христос, является список святых, напоминая о нераздельном сопряжении их с Ним в премирном и священном единении с Ним.

10. Когда все это священносовершено по сказанному чиноположению, иерарх, став перед святейшими символами, умывает с честным ликом руки иереев водой. Измовенный, как говорит слово Божие, не требует (Ин.13:10) никакого другого омовения, кроме омовения краев или конечностей, и при этом конечном очищении, благовидно нисходя ко вторичным делам служения во всечистом состоянии богообразия, он пребудет неудержим и свободен как совершенно единовидный и, к Единому тотчас же обращаясь в одном и том же виде, совершит обращение нескверное и непорочное как человек, хранящий полноту и целость богообразия. На это, как сказали мы, указывала священная умывальница в подзаконной иерархии, а ныне то же означается очищением рук иерарха и иереев. Ибо приступающим к священнейшему священнодействию нужно очищать самые последние помыслы души и приступать в посильном уподоблении Ему, так как только в этом случае они озарятся яснейшими богоявлениями, потому что премирные светосияния пропускают полнейшие и яснейшие лучи свои в блеске подобовидных им зерцал. Омовение иерархом и иереями рук совершается перед святейшими символами, как бы перед Христом, видящим все сокровеннейшие помышления наши, и в знак того, что совершается очищение полное (т. е. простирающееся до самых последних вещей) под всепроницающим испытанием Его (Христа) и по праведнейшему и неподкупному суду. Таким-то образом иерарх приступает к Божественным Тайнам и, воспев в гимнах святые дела Божии, священнодействует Божественнейшие Таины и то, что воспевает, изводит пред очи.

11. О каких делах Божиих по отношению к нам говорим мы, будет изложено вслед за этим, сколько окажется возможным, потому что у меня не довольно сил ни воспеть все, ни совершенно ясно что-либо познать и тайноводствовать к этому других. А о тех, какие воспеваются и священнодействуются по руководству слова Божия богоосвященными иерархами, скажем, сколько нам доступно, признав споспешествующее священноначальственное вдохновение. Человеческое естество, в начале несмысленно отпадающее от божественных благ, постигла многострастнейшая жизнь и конец тлетворной смерти, потому что естественно было, чтобы пагубное отступление от истинной Благости и преступление священного райского законоположения тому, что противно божественным благам, предало грешника, который по собственному склонению воли и по обольстительному искушению от противника восстал на животворное иго; а отсюда место вечности плачевно заменила вечная смерть; таким образом, получившее начало свое в тленном рождении естество человеческое праведно приведено к соответственному с началом концу. Своевольно отпадши от божественной и горе возводящей жизни, оно ниспало в противоположную крайность – многострастнейшее изменение. Заблудившись сверх того, и уклонившись от правого пути к истинно сущему Богу, и подчинив себя губительным и злотворным силам, естество человеческое не примечало, что служит не богам и не существам, благорасположенным к нему, но врагам; а те по своей безжалостности беспощадно истощали его, и оно плачевно подвергалось опасности потери бытия и погибели. Но беспредельнейшее человеколюбие богоначальной Благости благоволительно не отложило и самодейственного промышления о нас, но, соделавшись истинно причастным всего нашего, кроме греха, и соединившись с уничижением нашим с сохранением своих свойств неслитными и неизменными, даровало нам наконец как подобородным общение с Собой и явило нас причастниками Своих благ. А власть над нами отступнической силы, как свидетельствует Предание, разрушило не силой, как превозмогающее, но, по таинственно преданному нам слову, в суде и истине (см.: Иер.4:2). Состояние же наше оно благодетельно переменило на совершенно противное: мрак ума нашего наполнило преизбыточествующим и божественным светом и безобразие украсило богообразными красотами, равно как и жилище души – тело, бывшее во всесовершенном состоянии, когда еще не пало существо наше, человеколюбие Божие освободило от отвратительных страстей и пагубных скверн, показав нам премирный путь к горнему и порядок жизни в священном по мере возможности уподоблении нашем ему.

12. Как бы иначе это богоподражание могло быть у нас, если бы посредством священноначальных священнословий и священнодействий не обновлялась в нас всегда память о святейших делах Божиих? Итак, мы совершаем это, как говорит слово Божие, в Его воспоминание (Лк.22:19). Поэтому божественный иерарх, став пред божественным жертвенником, воспевает упомянутые богодействия Божественного промышления о нас Иисусова, которые совершил Он во спасение рода нашего, как учит слово Божие, по благоволению Всесвятейшего Отца во Святом Духе. Воспев же и приникнув мысленными очами к досточестному и мысленному созерцанию их, он приступает к символическому их священнодействию – и это по богопреданному чину, – поэтому после хвалебной песни о святых делах Божиих он предварительно с благоговением оправдывает свое дерзновение в приближении к превышающему его священнодействию, взывая ко Христу: «Ты рекл еси: сие творите в Мое воспоминание». Потом, испросив себе быть явленным достойным этого богоподражательного священнодействия и по подобию Самого Христа совершить Божественные Таины и вполне свято преподать Дары и священнолепно причастить желающих причаститься священного, он священнодействует Божественные Таины, под священно предлежащими символами изводя пред очи то, что воспевал. Открыв покровенный и неразделенный Хлеб и раздробив на многие части и единую Чашу разделив всем, он таинственно распространяет и устрояет единение и таким образом совершает всесвятейшее священнодействие. Единое, простое и сокровенное естество Иисуса, Богоначальнейшего Слова, в вочеловечении ради нас по благости и человеколюбию неизменно снизошло к сложению и видению нашему и благотворно совершило единотворное причастие наше к Нему, соединив низкое в нас со Своим Божественным до последних пределов, дабы и мы посредством тождества нескверной и божественной жизни согласовались с Ним, как члены с телом, и чтобы, быв умерщвлены пагубными страстями, не соделались несочлененными, и неприлепленными, и не живущими с Его божественными и здравыми членами. Ибо если мы стремимся к общению с Ним, нам нужно взирать на Его божественную жизнь во плоти и в уподоблении ей святым отчуждением от грехов восходить к богообразной и нескверной жизни, потому что под этим только условием Он дарует нам сообразно с нашим состоянием общение с подобным.

13. Все это внушает иерарх священными действиями, с одной стороны, износя наружу покровенные Дары, с другой – разделяя единый состав их на многие части и через преискреннейшее соединение разделяемых Даров с теми, кто их воспринимает, соделывая причащающихся общниками их. Ибо в этих действиях доступно для чувств наших он изображает как бы в образах духовную жизнь нашу, поставляя пред очи Иисуса Христа, сокровенного по Божеству, во всесовершенном же и неслитном вочеловечении ради нас человеколюбно принявшего наш образ и к нашему раздельному бытию из единства по естеству непреложно исшедшего и по сему благотворному человеколюбию призывающего род человеческий к причастию Его и благ Его, если только мы войдем в единение с Его божественной жизнью через посильное с нашей стороны уподобление ей и через это сделаемся истинными причастниками Божиими и вещей божественных.

14. Причастившись и преподав богоначальное общение, иерарх оканчивает священнодействие священным благодарением вместе со всем священным собранием церковным. Причащение же его самого предваряет преподаяние Даров другим, и принятие таинств им самим совершается прежде таинственного разделения народу, потому что таков вселенский чин и порядок, чтобы прежде священноначальствующий приобщился и преисполнился Даров, которые через него должны быть боголепно преподаны другим, а потом уже и преподал другим. Потому-то и те, которые дерзновенно пользуются учительством богоучрежденным, прежде сообразного с учением поведения и образа жизни, чужды святыни и совершенно отдалены от священного законоположения. Ибо как при солнечных лучах прежде наполняются истекающим сиянием тончайшие и прозрачнейшие вещи, а потом они уже весь изливающийся на них свет солнцевидно переливают на другие, стоящие за ними, так и в вещах божественных никак да не дерзнет руководить других тот, кто не сделался богообразнейшим по всему своему состоянию и не поставлен в начальника божественным вдохновением и избранием.

15. Затем весь чин иереев, священноначально сошедшийся и приобщившийся Божественных Таин, оканчивает священнодействие священным благодарением, сообразно со своим положением познав и воспев Дары богодействий. А непричастные и чуждые ведения божественных Даров не допускаются и к благодарению, хотя божественные Дары эти по своему существу и достойны того, чтобы благодарить за них. Но, как я сказал, те, которые по склонности к худшему не восхотели даже воззреть когда-либо на божественные Дары, пусть остаются неблагодарными к беспредельным дарам Божиих дел. Вкусите, говорит Писание, и увидите (Пс. 33:9); тот, кто озарен священным наставлением в Божественных Тайнах, уразумеет многоплодные их дары и, в причащении всесвященно взирая на божественную высоту и величие их, благодарно воспоет пренебесные благодеяния Богоначалия.

Так-то разнообразны и так прекрасны мысленные созерцания святейшего таинства собрания, священноначальственно, как мы говорили неоднократно, священносовершающие общение и соприведение наше к Единому. Но есть и другое священнодействие, подобообразное тому: началовожди наши нарицают его таинством освящения мира. Итак, рассмотрим по порядку части, из которых слагается оно, со стороны священных образов, возвысимся в священных созерцаниях от раздробленных частей его к единому его началу.

Таким же точно образом, как и в собрании, отлучаются при этом чины несовершенных после предварительного священноначальственного обхождения с благоуханием по всему храму, и священнословия псалмов, и чтения божественного слова. Потом иерарх, взяв миро, полагает на божественном жертвеннике под осенением двенадцати крыл, между тем как все священнейшим гласом воспевают священную песнь вдохновения богодухновенных пророков, и, совершив над ним (миром) молитву освящения, затем употребляет его в святейших священнодействиях над освящаемыми вещами и лицами для всякого почти рода священноначальственного священносовершения.

1. Вступительно-возводительное действие этого совершительного священнодействия то, мне кажется, выражает в священносовершаемых миром обрядах, что святыня и благоухание духа у мужей преподобных сокровенны, и в то же время внушает мужам освященным не открывать в себе ради суетной славы прекрасных и благоуханных подобий сокровенного Бога со стороны своей добродетели. Ибо сокровенные и превосходящие ум благоуханные красоты Божии неприкосновенны и мысленно открываются одним только причастным духовной жизни, чтобы иметь в душах подобовидные себе по добродетели нерастлимые образы. Как нерукотворенный благоподражательный образ боговидной добродетели, тот, кто взирает на эту мысленную и благоуханную красоту, образует себя по подобию ее и располагает к совершеннейшему подражанию. И как в чувственных изображениях живописец, если неуклонно будет взирать на первообразный лик, не отвлекаясь ни к чему другому, находящемуся перед его глазами, или ничем не рассеиваясь, сделает, если можно выразиться, двойник того, кого изображает, как он есть, и представит действительность в подобии, первообраз в образе и один предмет в другом, кроме различия сущности, так и добротолюбцам, живописующим в духе, воззрение к благоуханной и сокровенной красоте дарует истинное и боговиднейшее подобие этой красоты. Поэтому-то божественные живописцы, трудящиеся без малейшего уклонения над образованием своего духа сообразно с пресущественно благоуханным и мысленным благолепием, естественно, не совершают ни одной из своих богоподражательных добродетелей, да видимы будут, по выражению слова Божия, человеки (Мф.23:5). Как бы в образе, священно созерцают они в божественном мире сокровенные священнейшие святыни Церкви, а потом и сами, священнолепно скрывая святыню и богообразие добродетели внутри богоподражательного и богоначертанного ума, взирают на один только началообразный разум и не только невидимы бывают (со стороны своего внутреннего преуспеяния) для неподобных им, но и сами не имеют никакого влечения смотреть на них. Вследствие этого, согласно со своим настроением, они любят не то, что только кажется прекрасным и справедливым, но то, что истинно таково; не обращают взора к славе, бессмысленно ублажаемой толпою, но, богоподражательно различая добро или зло само в себе, становятся божественными образами богоначальнейшего благоухания, которое, само по себе будучи истинно благоуханно, не обращается к тому, что только для многих ложно кажется благоуханием, а напечатлевает в истинных образах своих благоухание истинное.

2. Теперь, обозрев уже внешнее благолепие всего этого прекрасного священнодействия, воззрим на божественнейшую красоту его, созерцая его само по себе без покрова завес, ясно отражающего блаженный свет и преисполняющего нас благоуханием, для людей духовных несокровенным. Ибо видимое священносовершение мира не неприобщимо и не незримо для тех, кто окружает иерарха, но напротив, простираясь до них и делаясь для них предметом созерцания, превышающего толпу, священно ограждается ими и священноначальственно отделяется от толпы. Луч всесвященных таинств, чисто и непосредственно осиявающий божественных мужей как сродных с духовным и неприкровенно облагоухая их духовные чувства, не исходит подобным же образом к тем, которые стоят за ними, но они как сокровенные созерцатели тайн духовных таинственно сокрывают этот луч под символами крыльев, чтобы сделать его неприкосновенным для неподобных им; посредством этих-то символов благолепные чины управляемой паствы и возводятся на свойственную им священную степень.

3. Итак, сказал я, воспитываемое нами ныне священнодействие имеет назначение и силу священносовершения иерархических действий. Потому-то божественные началовожди наши благоустроили его как единочинное и единодейственное со святым священнодействием собрания по большой части из тех же самых символических действий и таинственных учреждений и священнословий. И здесь ты точно так же увидишь, что иерарх износит из божественнейшего места прекрасное благоухание в дальнейшие священные части храма и возвращением к прежнему месту внушает, что причастие вещей божественных хотя совершается во всякой святыне сообразно с ее достоинством, но всегда неумаляемо и непременяемо и пребывает неизменно со своими свойствами сообразно с божественным установлением. Равным образом опять и песнопения, и чтение словес божественных руководят несовершенных к живоносному усыновлению, совершают священное собрание одержимых скверной, а в немощных, одержимых бесами, истребляют вражеский страх и чарование, открывая сообразно с их силами высоту боговидного состояния и силы, по которым они сами начнут устрашать враждебные силы и приставлены будут врачевать других, так как не только имеют, но и могут сообщать богоподражательную твердость в своих добродетелях и мужество против вражеских страхований. А тем, которые обратились от худшего к священному разуму, песни и чтения влагают святое расположение не поддаваться опять увлечениям ко злу; тех же, которые еще не имеют полной чистоты, совершенно очищают; лица священные приближают к божественным образам, и к воззрению на них, и общению; причастников же святыни во всей ее полноте питают, насыщая в блаженных и мысленных созерцаниях этих единовидных мужей Единым и приводя их в единение.

4. Что же? Не отлучает ли совершенно и чины не совершенно чистых, о которых мы уже упомянули, подобно тому как это делается в таинстве собрания, настоящее священное тайнодействие, в образах зримое одними только освященными, а созерцаемое в священноначальственных возвождениях и священносовершаемое одними только беспримесно всеосвященными? Мне кажется, это, часто уже говоренное нами, излишне повторять в тех же самых словах и из-за этого не переходить к тому, что следует по порядку священнодействия, т. е. к боголепному созерцанию иерарха, держащего божественное миро под осенением двенадцати крыльев и совершающего над ним всесвятейшее священнодействие. Итак, мы говорим, что состав мира есть некое смешение разнообразных благовонных веществ, преисполненное благоволения, причастники которого облагоухаются по мере их причастия в благоухании. А мы убеждены, что Богоначальнейший Иисус, пресущественно благоуханный, преисполняет в духовных раздаяниях дух наш божественной сладостью. Ибо и воспринимая чувственные благоухания, мы испытываем приятное ощущение, и наша способность различать запахи питается с большим удовольствием, если только она не повреждена и находится в состоянии воспринимать благоухание. Сообразно с этим кто-нибудь мог бы сказать, что и духовные наши силы, не поврежденные расположением к худшему, по естественной в нас способности различения вещей воспринимают богоначальное благоухание и преисполняются священной сладости и божественной пищи сообразно с боготворной мерой и приличным обращением ума к божественному. Итак, символический состав мира как бы в изображении неизобразимого преднаписует нам Самого Иисуса, богатую неточную¹⁰ сокровищницу божественных благоуханий, подающего боговиднейшим умам в богоначальной соразмерности божественные благоухания, которыми, приятно услаждаясь и преисполняясь в священных восприятиях, они питаются мысленной пищей при вхождении в них благоуханных Даров по мере божественного причастия.

5. Но ясно, я думаю, что к существам высшим нас, как божественнейшим, дарование неточного благоухания некоторым образом ближе, обильнее открывается им и сообщается, независтно преизливаясь и многообразно проникая в светлую их и благоприемную силу ума; низшим же мысленным существам и не настолько способным к восприятию оно, сохраняя неприкосновенным для них высшее созерцание и причастие, преподается в свойственных причастникам благоуханиях в богоначальной соразмерности. Таким образом, столь превосходящий высшие нас святые сущности чин серафимов изображается через двенадцать крыльев стоящим и утвержденным окрест Иисуса, приникающим, сколько может, к блаженнейшему видению Его, и священно преисполненным посредством всесвятых восприятий мысленного раздаяния, и, говоря чувственно, немолчными устами взывающим многопесненное богословие. Ибо священный разум премирных духов неутруждаем, проникнут непрестающей любовью божественной и стоит выше всякого зла и забвения. Потому-то, как я думаю, немолчное взывание их означает их вечное и неизменное во всяком согласии и благодарении помышление и ведение о божественных вещах.

6. Впрочем, бестелесные свойства серафимов, которые начертаны в слове Божием посредством чувственных образов, изображающих мысленное, мы, я думаю, хорошо рассмотрели и твоим мысленным очам представили в чинах пренебесной иерархии. Но так как и в настоящем случае, священно окружая иерарха, они отображают в сокращении то же самое высочайшее устройство, то и теперь воззрим невещественнейшими очами на их боговиднейшее сияние.

7. Итак, многоразличие их лиц и многоножие означают, по моему мнению, многозрительность их в отношении к Божественному свету и присноподвижное и проницательное разумение Божественных благ. Шестеричное же расположение крыльев, как говорит слово Божие, означает, я думаю, не таинственное некое число, как некоторые полагают, а то, что у высшей сущности и чина, стоящего окрест Бога, все возводительно и совершенно свободно и премирно – и первые, и средние, и низшие его мысленные и боговидные силы. Поэтому-то священнейшая премудрость слова Божия, священнописуя начертание крыльев, полагает крылья на верх, середину и ноги серафимов, выражая тем совершенную их подвижность и всестороннюю способность восхождения к истинно Сущему.

8. Если же они покрывают лица и ноги и летают одними средними крыльями, то ты священно разумей под этим, что столько превознесенный над высшими сущностями чин благоговеен перед тем, что выше и глубже его разумения, и благоразмеренно возводится к боговидению на средних крыльях в подчинении жизни своей божественным весам, которые священно располагают его к познанию самого себя.

9. А то, как сказано в слове Божием, что они взывали друг ко другу, это, я думаю, означает, что они независтно сообщают свои богозрительные разумения один другому. Считаем достойным благоговейно упомянуть и о том еще, что еврейский текст слова Божия называет святейшие сущности серафимов этим знаменательным именем, заимствуя его от горячности и пламенения в божественной и приснодвижной жизни.

10. Итак, если, как говорят толкователи еврейских слов, божественных серафимов богословие называет возжигателями и согревателями – именем, выражающим существенное их свойство, то, по символическому образописанию, они имеют в отношении к божественному миру возбудительные силы, вызывающие его к испусканию и распространению благоуханий. Так, превыше ума благоуханная Сущность (Бог) любит быть подвигаемой пламенными чистейшими умами к открытию Себя и дарует в изобильнейших раздаяниях Божественные Свои вдохновения тем, которые таким образом премирно подвигают Ее. Не не ведал также божественный чин пренебесных сущностей Богоначальнейшего Иисуса, снисшедшего до приятия освящения; но он священно разумеет, что Иисус умалил Себя до нашего состояния по Божественной и неизреченной благости, и, видя Его человекообразно – освящаемым от Отца, и от Себя Самого, и от Духа, понимает собственное начальство Его, которое оставалось неизменным по существу во всем том, что Иисус совершил богоначально. А потому предание священных символов приставляет к освящаемому миру серафимов, имея в виду и живописуя Христа непреложным в истинном и совершенном вочеловечении по подобию нашему. И, что еще божественнее, оно употребляет божественное миро во всяком священносовершении, ясно указывая, согласно со словом Божиим, на Того, Кто освящает, Сам приняв освящение как всегда равный Себе Самому по отношению ко всякому богоначальному благодействию. Потому-то и совершительный дар и благодать священного богорождения священнодействуется божественнейшими священносовершениями мира. Поэтому, думаю я, иерарх, вливая в очистительную купель крестовидными вложениями миро, поставляет способным к созерцанию очам на вид то, что Иисус, погрузившись даже до крестной смерти ради нашего богорождения, самим Божественным и неудержимым от смерти сошествием Своим благолепно исхитил крещающихся по таинственному слову в смерть Его от древнего поглощения тлетворной смертью и обновил для божественного и вечного бытия.

11. Да и тому, над кем совершено священнейшее священнодействие богорождения, совершительное помазание миром дарует вселение Богоначального Духа, между тем как символическое священное начертание креста означает, я думаю, то, что от Него Самого (от Христа), человекообразно принявшего ради нас освящение от Богоначального Духа при неизменяемости свойств Божественного естества, подается Божественный Дух.

12. Размысли священноначальственно и о том, что по уставу святейших священнодействий и освящение божественного жертвенника происходит через всесвященные возлияния святейшего мира. Это пренебесное и пресущественное созерцание, всякого богодейственного освящения нашего начало, сущность и совершительная сила. Если Сам Иисус, богоначальное освящение божественных умов, есть наш Божественнейший Жертвенник, на Котором, по выражению слова Божия, освящаясь и таинственно всесожжигаясь, имеем мы приведение (Еф. 2:18), то воззрим премирными очами на самый божественнейший жертвенник (на котором все освящаемое совершается и освящается), освящаемый божественнейшим миром. Ибо Всесвятейший Иисус святит (см.: Ин.17:19) за нас Сам Себя и исполняет нас всякой святыни, когда то, что на Нем совершается, домостроительно нисходит благодейственно на нас как богорожденных. Потому- то, полагаю я, божественные началовожди нашей иерархии в смысле иерархическом называют это честнейшее священнодействие, по Божественному Преданию, согласно с тем что совершается, таинством мира, а пожалуй, пусть бы назвал его кто таинством Бога, в двояком смысле воздавая хвалу божественному его священносовершению. Ибо Его (Христово) таинство – и то, что Он по человечеству воспринял освящение ради нас, и то, что богодейственно совершает и освящает все освящаемое. Священная же песнь вдохновения божественных пророков (аллилуия) означает, говорят знающие еврейский язык, хвала Богу, или хвалите Господа. Итак, когда священное богоявление и богодействие священно преднаписуется в многообразном составе иерархических символов, то не неприлично вспомнить боговнушенное песнословие пророческое, потому что оно ясно и вместе священнолепно внушает, что богоначальные благодеяния достойны священных хвалений.

1. Таково-то божественнейшее священносовершение мира. Теперь после описанных божественных священнодействий следует изъяснить священнослужебные чины и отделы, их силы, действия, посвящения и тройственность высших степеней иерархических. Таким образом показано будет, что прекрасное устройство нашей иерархии совершенно исключает и отчуждает от себя всякую нечинность, неблаголепие и смешение, а напротив, в своих распределениях священных чинов являет благолепие, стройность и строгий порядок. Тричастность состава всякого священноначалия мы, кажется, достаточно объяснили уже, когда воспевали другие иерархии, сказав, согласно нашим священным преданиям, что весь круг священноначалия слагается из божественнейших таинств богоозаренных умозрителей и таинников их и (лиц), священносовершаемых ими (т. е. этими таинниками).

2. Так, для святейшей иерархии пренебесных существ таинство составляет посильное невещественнейшее разумение Бога и вещей божественных и всецелое и по мере возможности богоподражательное состояние богообразия. А световодителями и вождями к такому священносовершению служат в ней первейшие из существ, стоящих окрест Бога: они-то благощедро передают низшим священным чинам в свойственной им мере боготворное ведение, приснодаруемое им от самосовершенного и умудряющего божественные умы Богоначалия. А чины низшие первых сущностей как священноруководимые теми к боготворному свету Богоначалия являются и по справедливости именуются чинами совершаемыми (возводимыми к совершенству). После этой небесной и премирной иерархии, благотворно износя свои священнейшие дары в круг действий, нас касающихся, Богоначалие даровало еще, по изречению слова Божия, младенцам сущим иерархию подзаконную, изливая безвредный для немощных очей, соразмерный с их силами свет в неясных образах истины, в отдаленнейших от первообразов отображениях, в нелегко проницаемых гаданиях, в символах, представляющих в себе неудоборазрешимый сокровенный смысл. В этой подзаконной иерархии тайнодействием было возвождение к служению духовному. Руководителями к этому были священнопосвященные в тайны той святой скинии от Моисея, первого таинника и вождя подзаконных иерархов, который, священно предначертывая порядок подзаконного священноначалия, возводивший мысль к той священной скинии, назвал все подзаконные священнодействия подобием образа, показанного ему на горе Синайской (см.: Исх. 25:40). Совершаемыми были те, которые в свойственной себе мере возводимы были от обрядов законных к совершеннейшему разумению тайн. Совершеннейшим же тайноучением богословие именует нашу иерархию, называя ее исполнением и священным завершением той законной иерархии. Это есть иерархия вместе и небесная, и законная, занимающая середину между крайностями: между одной (небесной), будучи причастна духовных созерцаний, и другой (подзаконной), потому что не чужда разнообразия символов, посредством которых возводится к вещам божественным. Она также имеет тричастный состав, заключая в себе святейшие священнодействия таинств, богообразных служителей святыни и людей, в приличной мере возводимых ими к святыне. Каждая из трех составных частей нашего священноначалия, подобно иерархии подзаконной и той, которая божественнее нашей, делится по силам на три степени: первую, среднюю и последнюю, чем поддерживается священнолепная соразмерность и благоустроенная, взаимная, в определенном для каждой чине и крепкая связь между всеми.

3. Так, священнейшее священнодействие таинств имеет первую божественную силу – священно очищать несовершенных; среднюю – световодственно посвящать очищенных в тайны; последнюю и главнейшую в отношении к первым силу – возводить посвященных в тайны к совершенству в разуме тайн, в которые они посвящены были. Чин священнослужителей в первой степени своей очищает несовершенных тайнодействиями, в средней – световодствует очищенных, в последней и самой высшей из степеней священнослужительских возводит приобщившихся божественного света к совершенству силой священносовершения, руководствующих к непосредственному ведению воспринимавшихся прежде только созерцанием озарений. Между совершаемыми первую степень составляют очищаемые, среднюю – после очищения просвещаемые и допускаемые к созерцанию некоторых святынь, последнюю же и божественнейшую других – осиянные совершительным ведением священных и светоносных тайн, к созерцанию которых были допускаемы. Тройственную силу святого священнодействия таинств мы уже раскрыли: силу священного богорождения (т. е. крещения), в котором слово Божие указало нам очищение и светоносное просвещение, равно как и силу собрания (т. е. литургии) и таинство мира – силу совершительного познания и ведения дел Божиих, через что священносовершается единотворное возвождение к Богоначалию и блаженнейшее общение с Ним. Теперь по порядку следует раскрыть состав чина священнослужительского, который разделяется на степени: очищающую, просвещающую и совершающую.

4. Таков всесвятейший закон Богоначалия, чтобы вторые возводимы были к Его божественнейшему свету через первых. Впрочем, не видим ли мы, что и чувственные сущности, и стихии сначала сообщаются с более сродными им вещами и через них уже распространяют свое действие на другие? Тем естественнее, что Бог – начало и основание всего видимого и невидимого благоустроения – благоволит ниспосылать Свои боготворческие лучи сначала на богоподобнейшие существа и через них, как через умы чистейшие и способнейшие к причастию и сообщению света другим, осиявает и являет Себя низшим. Итак, долг этих первых богозрителей – открывать следующим за ними независтно и соразмерно с силами их священно открытые себе божественные созерцания, а посвящать в тайны священноначалия есть дело тех, которые вместе с совершительным ведением получили хорошее наставление во всех божественных вещах, относящихся к принадлежащему им священноначалию, и приняли священносовершительную силу наставлять других; преподавать же святыни по достоинству есть дело восприявших священнослужебное совершение в полноте ведения и во всем его составе.

5. Таким образом, божественная степень иерархов есть первая в ряду других богозрительных степеней, а вместе она есть самая высшая и последняя, потому что в ней заключается совершенство и полнота всего состава священноначалия, ибо как все вообще священноначалие мы видим сосредоточенным в Иисусе, так всякая иерархия, в частности, сосредоточивается в своем богопросвещенном иерархе. Сила степени иераршеской обнимает все отдельные святыни и через все другие степени священства совершает усвоенные ее священноначалию таинства. Впрочем, ей исключительно перед прочими степенями божественный закон предоставил в нераздельное право божественнейшие священнодействия – это священнодействия, которые составляют тайнодейственный образ богоначальной силы и через которые совершаются все божественнейшие символы и все священные чины. Ибо хотя и иереи совершают некоторые из священных символов, но иерей никогда не совершит ни священного богорождения (т. е. таинства Крещения) без божественнейшего мира, ни Таин божественного общения, не возложив символов литургийных на божественнейший жертвенник, ни, наконец, сам не будет иереем, если не будет введен в это через иерархические тайнодействия. Таким образом, божественное законоположение предоставило посвящение в степени иерархические, освящение божественного мира и священносовершение жертвенника исключительно священносовершительной власти богопросвещенных иерархов.

6. Итак, степень иераршеская есть степень, преисполненная силы совершительной, одна только исключительно совершающая посвящения иерархические, просветительно наставляющая в ведении святыни и руководящая к сообразным с нею и священным свойствам и действиям. Световодственная степень иереев руководит крещаемых к божественным воззрениям на таинства, в подчинении степени богопросвещенных иерархов и вместе с нею священносовершающая усвоенные себе священнодействия, в чем, собственно, и заключается круг ее действий как степени, которая в святейших символах открывает дела Божии и делает присутствующих созерцателями и причастниками Святых Таин, а тех, которые ищут ведения видимых священнодействий, предпосылает к иерарху. А степень священнослужителей есть степень очистительная: различая недостойных прежде допущения к священнодействиям иереев, она очищает приступающих, удаляя от смешения с чем бы то ни было противным таинству и таким образом делая их достойными присутствия при совершении Таин и приобщения. Так, при священном богорождении (крещении) служители (диаконы) совлекают с присутствующего прежнюю одежду, а потом и разрешают, поставляют для отрицания лицом к западу и затем обращают опять к востоку (ибо все эти действия принадлежат степени и силе очищающей), внушая через это приступающим всецелое отложение одеяния прежней жизни, показывая мрачность прежнего образа жития и научая их по отречении от мрака подчинить себя тому, что светотворно. Итак, чин служительский есть чин очистительный, возводящий очищенных к светлым священнодействиям иереев, очищающий несовершенных и питающий очистительным просвещением и учением слова Божия, а также совершенно отделяющий неосвященных от священного. Потому-то церковный закон и поставляет его при дверях в знак того, что вход приступающих к святыне должен совершаться во всесовершенной чистоте, и очистительной степени священства вверяет приведение приступающих к воззрению на Таины и приобщению и через нее приемлет их, если они признаны непорочными.

7. Итак, показано, что степень иерархов есть совершительная и совершеннотворная, степень иереев – просветительная и световодственная, а степень служителей – очистительная и, с другой стороны, различительная, т. е. степень иераршеская имеет силу не только совершать, но вместе также просвещать и очищать, а степень иерейская обладает вместе с силой просвещения и силой очищения. Ибо низшие степени не могут перешагнуть к тому, что принадлежит высшим, им не позволено дерзновенно и покушаться на это, а степени божественнейшие ведают священные тайны как своего служения, так и служений низших совершенства их. Однако же, как образы божественных действий, священнослужебные чины, являя в себе каждый определенные сияния благоустроенного и несмесного порядка дел Божиих, распределены по своим иерархическим особенностям на первые, средние и последние священные силы и степени, представляя в себе все вместе, как я сказал, благоустройство и несмесность дел Божиих. Так как Богоначалие сначала очищает умы, в которых благоволит вселяться, потом просвещает и уже просвещенных возводит к богообразному священносовершению, то и иерархия божественных образов делит себя на различные степени и силы, явственно представляя богоначальные действия, совершающиеся благоустроенно и несмесно во всесвятейшем и неслитном порядке. Однако ж, сказав, сколько можно было, о степенях и разделах священнослужебных, равно как об их силах и действиях, рассмотрим теперь, сколько можем, и священнейшие поставления на них.

Иерарх, приводимый к посвящению иераршескому, преклонив оба колена пред жертвенником, имеет на главе своей богопреданное слово Божие и иераршескую руку и таким образом посвящается через всесвященные призывания от посвящающего его иерарха. А иерей, преклоняя пред божественным жертвенником оба колена, имеет на голове десницу иераршую и в таком положении освящается священнодейственными призываниями посвящающего его иерарха. Диакон, наконец, преклонив пред божественным жертвенником одно из колен, имеет на голове десницу посвящающего его архиерея и посвящается от него через совершительные для чина служителей призывания. На каждого из них возлагается от посвящающего иерарха крестовидное знамение, над каждым совершается священное возглашение имени и заключительное лобзание, которое всякое из присутствующих священных лиц и посвятивший иерарх дают посвященному на какую-либо из упомянутых священных степеней.

1. Итак, общее для иерархов, и иереев, и служителей (диаконов) в их священнослужебных посвящениях – приведение к божественному жертвеннику, припадение, возложение руки иераршеской, знаменание печатию креста, возглашение и заключительное лобзание. Особенность же и исключительную принадлежность иерархов составляет возложение на главу слова Божия, чего не имеют низшие степени; иереев – преклонение обоих колен, чего в посвящении служителей (диаконов) нет; служители же при своем посвящении преклоняют, как сказано, только одно из колен.

2. Итак, приведение к божественному жертвеннику и припадение внушает всем посвящаемым в священные степени всецело предать Началосовершителю Богу жизнь свою и свою душу представить Ему совершенно чистой и освященной, подобообразной и, сколько возможно, достойной богоначального и всесвятейшего святилища и жертвенника Того, Кто священнолепно освящает богообразные умы.

3. Возложение руки иераршеской, с одной стороны, знаменует священноначальственный покров, под которым освященные лица, как чада, отечески охраняются рукой, дарующей им чин и степень священства и отражающей от них противные силы, а с другой стороны, внушает, что посвященные должны совершать все дела священнослужения как бы под десницей Божией, имея Его руководителем во всяком из их дел.

4. Крестовидное знамение означает отложение всех плотских пожеланий и жизнь богоподражательную, неуклонно обращенную к богомужной, божественнейшей жизни Иисуса, нисшедшего при богоначальной безгрешности даже до креста и смерти и знаменующего тех, которые так живут, как подобообразные Ему, крестовидным знамением собственной безгрешности.

5. Иерарх возглашает священное наименование степени, на которую посвящает, и имя самих посвящаемых, выражая этим таинственным действием, что как боголюбивый священносовершитель он есть только провозвестник Божия произволения, не сам своей благодатью возводящий посвящаемых на степени священства, но будучи подвизаем на все священноначальственные освящения от Бога. Так, Моисей, священносовершитель подзаконный, до тех пор не возводил Аарона на степень священства, хотя Аарон был брат ему и казался ему боголюбивым и достойным священного сана, пока не был подвигнут на то свыше, по воле только Началосовершителя Бога священноначальственно совершив посвящение в священный сан. Даже и наш богоначальный и первый Священносовершитель (ибо ради нас сделался и им человеколюбивший Иисус) не Себе прослави, как говорит слово Божие, быти первосвященника, но глаголавый к нему... Ты еси священник во век по чину Мелхиседекову (Евр. 5:5–6). Поэтому и Сам, возводя учеников к служению священства, хотя как Бог был Началосовершитель, священноначальственно относит, однако же, тайносовершительную силу посвящения вместе и ко Всесвятейшему Своему Отцу, и к Богоначальному Духу, повелевая ученикам, как сказано в слове Божием, от Иерусалима не отлучатися, но ждати обетования Отча, еже слышасте от Мене, яко... вы же имате креститися Духом Святым. (Деян. 1:4–5). Так точно и первоверховный между учениками Христовыми, приступив вместе с единочинными ему и священноначальственными десятью другими учениками к священному поставлению двенадцатого в сонм учеников, благоговейно предоставил избрание Богоначалию, говоря: Покажи, егоже избрал еси (Деян. 1:24), – и того, кто божественно назнаменован был божественным жребием, воспринял в священноначальственный круг святой двоенадесятицы... Впрочем, об этом божественном жребии, по мановению Божию павшем на Матфия, другие говорят иное и, мне кажется, недостаточно назидательно, поэтому я выскажу свое мнение. Мне кажется, что слово Божие назвало жребием какой-либо богоначальственный дар, открывший тому священноначальственному сонму назнаменанного избранием Божиим. Так и всякому иерарху Божию не самовольно надобно совершать поставления на степени священства, а по внушению Божию священноначальственно и небесно посвящать на эти степени.

6. Целование при конце посвящения на священную степень имеет также священное значение. Все, кто только из священнослужебного чина присутствует при посвящении, даже сам посвящавший архиерей, лобзают посвященного. Ибо, когда священный ум достигает священнослужебного совершения в священнослужебном порядке и чине по божественному избранию и по силе освящения, он делается любезен для единочинных ему и священнейших чинов, возвысившись до богоподобнейшего благолепия, пламенея любовию к подобообразным умам и от них взаимно пользуясь священной любовью. Поэтому-то и совершается взаимное лобзание священнослужебных лиц, означая священное общение подобообразных умов и их взаимное любвеобильное сорадование, поддерживающее в целом составе священного чина богоподобнейшую красоту.

7. Все это, как я сказал, есть общая принадлежность всякого священнослужебного посвящения. Но иерарху исключительно принадлежит, что на главу его священнотаинственно возлагается священнейшая книга слова Божия. Ибо так как богопросвещенным иерархам преподается от богоначальной и началосовершительной Благости тайнодейственная сила всего священства, то и возлагаются соответственно этому на главы иерархов богопреданные словеса Божии, объемлющие собой и открывающие тайны всего богословия, богодействия, богоявления, священнословия, священнодействия – одним словом, всех божественных и священных дел и слов, дарованных благодеющим Богоначалием учрежденной в нас иерархии. Таким образом, богообразный иерарх, будучи во всей полноте причастен всей священноначальственной силы, должен не только сам сиять истинным и богопреданным ведением иерархических священнословий и священнодействий, но и другим передавать в священноначальственной соразмерности и священноначальственно священнодействовать все совершительнейшие тайнодействия всего священноначалия в божественнейшем ведении, возводя себя и других к высочайшим созерцаниям. А у иереев преклонение двух колен есть отличительная особенносгь сравнительно со степенью служителей, так как этот чин преклоняет только одно колено и в этом положении тела посвящается иерархом.

8. Коленопреклонение означает смиренное приступание приходящего и представляющего себя на служение Богу. Но поскольку, как мы уже много раз говорили, существует три степени священносовершителей, которые трех родов святейшими священнодействиями и силами действуют на три степени совершаемых, священносовершая спасительное приведение их под иго Божие, то поэтому степень служителей как только очистительная священно выражает (самым делом преклоняя одно колено) одно только приведение к очищению, когда повергает себя пред Божиим жертвенником, которым как бы премирно освящаются очищаемые ею умы. А иереи преклоняют оба колена как бы в знак того, что священноруководствуемые ими не только очищаются, но и священнодейственно возводятся светоноснейшими их священнодействиями после очищения жизни к состоянию и силе созерцания. Иерарх же, преклоняя оба колена, имеет на главе своей богопреданное слово Божие, потому что тех, которые очищены силой священнослужителей и просвещены иереями, он иераршески возводит до соразмерного с их силами ведения виденных ими священнодействий и через это делает приводимых совершенными для доступного им полного посвящения.

1. Таковы чины и степени священнослужебные, их силы, действия и посвящения. Теперь по порядку следует сказать о тройственности степеней возводимых к совершенству. Итак, мы говорим, что степень очищаемых составляет множество людей, о которых мы уже упоминали, не допускаемых до священнодействий и тайнодействий. Один из них не допускаются до таинств потому, что еще только образуются и приготовляются к животворному возрождению предварительными поучениями служителей; другие – потому, что еще только воззываются к святой жизни, от которой отступили, увещательными наставлениями благотворного слова Божия; иные – потому, что еще одержимы бывают малодушной боязнью страхования противника и врачуются укрепляющим словом Божиим; одни – опять по той причине, что еще только возводятся от худых дел к добрым; другие же – потому, что хотя и возведены уже, однако не приобрели еще вполне непоколебимой твердости в божественнейших правилах и неизменных навыках жизни. Все это суть чины и степени очищаемых тайноводством и очистительной силой служителей. Служители тайносовершают их своими священными силами, чтобы, совершенно очистив их, возвести к просветительному зрению и причастию светоносных священнодействий.

2. Среднюю степень составляют те, которые допускаются к зрению, а также по мере приемлемости к причастию во всей чистоте некоторых святынь и вверяются уже иереям, дабы от них получать просвещение себе. И мне кажется, очень понятно, что те, которые очищены от всякой нечистоты, чуждой святыни, и во всесовершенной чистоте стяжали непоколебимую твердость духа, уже священнодейственно возводятся в состояние и право взирать на божественнейшие символы и по достоинству делаются причастниками их, через это зрение и причастие преисполняются всякой духовной радости и возводительной их силой окрыляются по мере приемлемости в божественном желании получить ведение их. Итак, под этой степенью я разумею весь верный народ, так как он воспринят при посредстве всякого рода очищений и, сколько ему дозволено, удостоен священного зрения и причастия светоносных тайнодействий.

3. Высшую же степень между всеми возводимыми к совершенству составляет священный чин монахов, с одной стороны, воспринявший всецелое очищение всей силой души и во всесовершенном отречении от дел собственной воли, а с другой – допущенный к зрению всех священнодействий, какие только доступны ему в мысленном созерцании и причастии. Они (монахи) вверяются совершительным силам самих иерархов, и при помощи их богомудрых просветительных наставлений и иерархических преданий изучают виденные ими над собою священносовершения священных тайнодействий, и от священного ведения их возводятся по мере сил к высшему совершенству. Поэтому-то богоносные наставники наши и почтили их священными наименованиями, называя их одни ферапевтами, другие монахами по их чистому служению и работанию Господеви и по их нераздельной и единовидной жизни, которая объединяет их в благочестивом отвержении разделительных попечений и дел житейских и возводит к богоподобному единству и боголюбезному совершенству. Потому-то и священное законоположение даровало им совершительную благодать и удостоило их некоторого рода посвятительного молитвословия не иераршеского исключительно, которое неотменно совершается только над одними священнослужебными чинами, но священнослужительского, священно- совершаемого и преподобными иереями в священноначальственном тайнодействии второстепенного достоинства.

Иерей стоит пред Божиим жертвенником, священнословствуя монашеское молитвословие. А посвящаемый стоит позади иерея, не преклоняя ни обоих коленей вместе, ни одного какого-нибудь из них и не имея на главе своей богопреданного слова Божия, но просто только предстоя иерею, который священнословит над ним таинственное молитвословие. По совершении же этого молитвословия иерей, приблизившись к посвящаемому, во-первых, спрашивает его, отрицается ли он от всякого разделительного не только образа жизни, но и помысла; потом описывает ему жизнь совершеннейшую, внушая, что он должен стать выше среднего состояния в добродетельной жизни. Когда посвящаемый свободно исповедует все это, иерей, запечатлев крестовидным знамением, постригает его, возглашая Троицу Всеблаженного Божества, и по совлечении всех прежних одежд облекает его в одежду другую и вместе с другими мужами, которые при этом присутствуют, дав ему лобзание, делает его причастником богоначальных таинств.

1. Что монах при посвящении не преклоняет ни одного колена и не имеет на голове своей богопреданного слова Божия, а просто предстоит иерею, священнословящему молитвословие, это означает, что чин монашеский не есть чин, руководственный для других, а сам по себе пребывает в уединенном и священном состоянии, следует за священнослужебными чинами и через них, как ближайший к ним, возводится в благопослушании к божественному ведению доступных ему святынь.

2. Отречение от всех разделительных не только дел жизни, но и помыслов выражает совершенство монашеского любомудрия, обнаруживающегося в ведении единотворных заповедей. Ибо это любомудрие, как я сказал, есть принадлежность не средней степени возводимых к совершенству, а самой высшей. Поэтому многое такое, что в среднем чине могут делать, не подвергаясь осуждению, решительно воспрещается уединенным монахам, так как они должны иметь одно стремление к Единому, возводиться к священному единству и по возможности уподобляться жизни священнослужебных чинов, с которыми во многом имеют сродство и находятся в большей близости, чем другие чины возводимых к совершенству.

3. Запечатление крестовидным знамением означает, как мы говорили уже, отложение всех без исключения плотских пожеланий. А пострижение волос знаменует чистую и чуждую всякой прикровенности жизнь, никакими наружными украшениями не прикрывающую лицемерно душевного безобразия, а внутренне возвышающуюся до богоподобия красотами не человеческими, но единовидными и свойственными жизни уединенной.

4. Отложение прежней одежды и принятие другой выражает переход от обыкновенной добродетельной жизни к совершеннейшей, как и при священном богорождении (крещении) перемена одежды означала возведение очищенной жизни в состояние разума и просвещения. А в том, что иерей и все, какие присутствуют, священные лица дают лобзание посвященному, проразумевай священное общение богоподобных мужей, в божественном веселии с любовью сорадующихся друг другу.

5. В конце всего иерей призывает посвященного к богоначальному приобщению, священно выражая этим, что посвященный если преуспеет в истинно монашеском и единотворном возвождении, то будет не созерцателем только доступных ему святынь и не так будет приступать к приобщению священнейших символов, как занимающие среднюю степень, но в божественном разуме восприемлемых им святынь будет приступать к приобщению богоначального причастия иным образом, чем благочестивый народ. Потому-то и священнослужебным чинам при священносовершительных посвящениях их в конце священнейших их посвящений преподается от посвящавшего их иерарха приобщение Святейшей Евхаристии, что принятие богоначальных Таин есть венец всякого участия в священноначалии, но еще и для того, чтобы все священные чины воспринимали сам божественнейший дар приобщения, каждый соответственно себе, к собственному их возвождению и совершенству.

Итак, мы показали, что в святых тайнодействиях заключается очищение, просвещение и совершение; что служители составляют степень очищающую, иереи – просвещающую, а совершающую – богоподобные иерархи; и наконец, что степень очищаемых составляют те, которые не имеют участия в священном созерцании и причащении как еще очищаемые только, степень допускаемых к видению составляет благочестивый народ, а степень приближенных к совершенству – чин уединенных монахов. Таким образом, наша иерархия, священно благоустроенная из богоустановленных степеней, подобообразна священноначалиям небесным, сохраняя в себе, насколько возможно это между людьми, их богоподражательные и богообразные свойства.

6. Но ты скажешь, что между небесными чиноначалиями, конечно, нет степени очищаемых, ибо недозволительно и несправедливо было бы сказать, будто бы есть какой-нибудь небесный чин нечистый. Я, со своей стороны, тоже буду решительно утверждать, доколе не отпаду от священнейшего разума, что небесные чины совершенно непорочны и премирно чисты. Ибо если который из них и увлекся злобой, то он отпал от небесного, чуждого всякому пороку сообщества божественных умов и увлечен во тьму падения отступнических полчищ. Но не погрешим против святости иерархии небесной, если скажем о ней, что очищением для низших в ней существ служит просвещение от Бога в отношении к тому, чего они не знали, – озарение, возводящее их к совершеннейшему разумению богоначального ведения и очищающее от незнания того, чего они еще не разумели, и таким образом при посредстве первых и божественнейших существ возводящее их к возвышенному и светлейшему свету богозрения. Подобным же образом есть в небесной иерархии и степени просвещаемых и совершаемых, а равно и чины очищающих, просвещающих и совершающих, так как высшие и божественнейшие существа очищают в ней низшие святые и небесные чины от всякого неведения в порядке и соразмерности небесных чиноначалий, преисполняют их божественнейшими озарениями и возводят их к совершенству во всесвятейшем ведении богоначального разума. Так именно и нами было уже сказано, и в слове Божием божественно изъяснено, что небесные чины не все равны в священном ведении богозрительных озарений, но что первые из них осияваются по мере приемлемости блистательнейшими лучами богоначального света непосредственно от Бога, а низшие – через них уже, хотя также от Бога.

1. После объяснения того, о чем доселе было говорено, нужно, мне кажется, сказать и о том, что священно совершается нами над усопшими, так как и это неодинаково для освященных и чуждых освящения; но как образ жизни тех и других различен, так различно переходят они и к смерти. Сподобившиеся жить в состоянии освящения, обращая взор души на непреложные обетования Богоначалия, истину которых видели в Воскресении Господа, идут к смертному пределу с твердой и несомненной надеждой, с божественной радостью как к концу священных подвигов: они знают, что после будущего всецелого воскресения их все их существо наследует всесовершенную и нескончаемую жизнь и спасение. Ибо освященные души, в продолжение здешней жизни могущие впадать в перемены к худшему, в пакибытии будут иметь богоподобное свойство неизменности в добре. И чистые тела, сопряженные с освященными душами и сопутствовавшие им, вместе с ними написанные в Книге жизни и сподвизавшиеся им в трудах их, свойственное себе воскресение улучат в то время, как души утвердятся в состоянии неизменности в жизни Божественной; соединившись с освященными душами, с которыми в здешней жизни составляли одно, быв как бы членами Христовыми, они наследуют богообразный, и нетленный, и бессмертный, и блаженный жребий. Таково-то успение людей освященных, в веселии и с несомненными надеждами приближающихся к концу божественных подвигов.

2. А из чуждых освящения одни неразумно думают, что перейдут в небытие, другие – что связь тел с их душами расторгается однажды навсегда как бы что-то недостойное душ в богообразной жизни и при блаженном жребии, – думают так, не уразумев, как должно, божественной истины, что в нас зачалась уже богообразнейшая жизнь во Христе и ее отнюдь не унижает и не оскорбляет то, что мы носим тело. Иные предназначают душам сопряжение с другими телами, оказывая, как мне кажется, несправедливость к тем, какие мы носим, которые сподвизались боголюбивым душам, но, достигнув конца божественнейших подвигов, подвергаются несправедливому лишению священных воздаяний. А другие, не знаю, каким образом, уклонившись к земным помышлениям, утверждали, что святейший и блаженнейший жребий, обетованный праведникам, подобен здешней жизни, и равноангельским душам в жизни совершенно дерзнули приписывать то, в чем сами находят для себя низкое наслаждение. Но из священнейших мужей никто никогда не впадет в такие и подобные этим заблуждения. Зная, что в целом составе своем улучат жребий, подобный жребию Христову, они, когда приближаются к концу здешней жизни, яснее прозирают в свой путь к нетлению, который делается к ним близок, и воспевают дары Богоначалия, и преисполняются божественного веселия, уже не боясь совращения к худшему и совершенно зная, что заслуженными благами будут обладать верно и вечно. Напротив, люди, исполненные мерзостей и греховных нечистот, хотя и получившие некоторое наставление в священном учении, но сами к погибели своей выбросившие его из своего ума и увлекшиеся тлетворными похотями, когда приходят к концу здешней жизни, уже более не почитают божественного законоположения слова Божия, как прежде, удобопрезираемым, смотря другими очами на пагубные наслаждения своих страстей и святую жизнь, от которой сами безумно отпали, называя блаженной, отрешаются от здешней жизни в мучениях и с чувством только горькой необходимости, не имея в виду никакой святой надежды по причине своей нечистой жизни.

3. Так как при успении причастных освящения ничего такого не бывает, то и сам приближающийся к концу своих подвигов исполняется святой радости и с совершенным веселием вступает на путь священного пакибытия, и присные усопшего по родству божественному и по одинаковому образу жизни ублажают его, кто бы он ни был, как победоносца, достигшего желанного конца, воссылают благодарственные песнопения Виновнику победы и при этом просят Его, чтобы Он и их сподобил достигнуть подобного жребия. Взяв усопшего, сродники его приносят его к священноначальнику, как бы для воздаяния священных венцов. Тот принимает его с веселием и совершает то, что по уставу священных служб должно совершаться над праведно усопшими.

Божественный священноначальник, собрав священный лик и поставив усопшего, если он был священного сана, пред божественным жертвенником, починает молитву к Богу и благодарение; если же усопший принадлежал к чину благоговейных монахов или благочестивым мирянам, то поставляет его близ честного святилища против священнического входа. Потом он совершает благодарственную молитву Богу. Вслед за этим священнослужители, прочитав возвещаемые в святом слове Божием неложные обетования о нашем священном воскресении, благоговейно поют приличные песнопения, подобные по своему внутреннему значению псалмам в слове Божием. Далее первый из священнослужителей удаляет оглашенных, провозглашает имена прежде почивших святых, вместе с которыми удостаивает и новопреставившегося одинакового поминовения, и приглашает всех просить ему блаженного совершения во Христе. Затем божественный священноначальник, приступив к усопшему, творит над ним священнейшую молитву. После этой молитвы священноначальник сам дает целование усопшему, а за ним и все присутствующие. Когда все уже облобызают почившего, священноначальник возливает на него елей и, сотворив святую молитву за всех, полагает тело в честном месте в ряду других священных тел людей одного с почившим чина.

1. Если бы чуждые освящения увидели или услышали о том, что нами совершается над усопшими; они, может быть, посмеялись бы и стали бы выражать сожаление о нашем заблуждении. Но не должно удивляться этому, потому что аще не уверуют, как говорит слово Божие, ниже имут разумети (7:9). Мы же, прозирая в значение совершаемого, при световодстве Иисусовом скажем, что священноначальник не неразумно вносит почившего и возлагает среди единочинного ему лика. Через это он священно выражает, что в пакибытии все наследуют те или другие жребии, сообразно с которыми проводили свою жизнь здесь. А именно тот, кто вел здесь жизнь богоподобную и священнейшую, сколько возможно для мужа, ведущего жизнь богоподражательную, в будущем веке пребудет в жребии божественном и блаженном; и тот, кто вел жизнь, низшую жизни совершенно богоподобной, однако же не чуждую святости, тоже получит священные воздаяния, сообразные с нею. Воссылая благодарение за эту божественную правду, священноначальник творит священную молитву и славословит поклоняемое Богоначалие, освободившее нас от злой и мучительной власти ада, тяготевшей над всеми, и переведшее нас к Своим праведнейшим судам.

2. Пение и чтение богоначальных обетований изображают блаженнейшие жребии, в которые навеки возведены будут достигшие праведной кончины: в отношении к усопшему они как бы свидетельствуют о принятии его в вечные кровы, а в живущих еще возбуждают желание такой же кончины.

3. Обрати же внимание на то, что теперь отлучаются не все виды находящихся в состоянии очищения, как обыкновенно, а бывают удаляемы от священных ликов одни только оглашенные, – это потому, что этот вид очищаемых еще не посвящен ни в какое совершенно священное тайнодействие, и ему не дозволяется видеть никакого, ни малого, ни великого, священнодействия, так как он не получил еще силы зрения святыни через светоначальное богорождение (крещение). Между тем прочие виды очищаемых были уже посвящены в священное Предание. Только безрассудно опять уклонившись к худшему и неся на себе обязанность совершить свое возведение к прежнему, они благословно бывают удаляемы от богоначального созерцания и приобщения, например в священных символах (в таинстве Евхаристии), так как, недостойно причащаясь их, получили бы вред и пришли бы к большему небрежению и о святыне, и о себе самих. Но не без основания допускаются они к тому, что теперь совершается. Наглядно они изучают и видят здесь, как неизвестно время нашей смерти, какие почести провозвещаются в истинном слове Божием святым и какие нескончаемые мучения угрожают в будущем веке подобным им грешникам. Равным образом полезно для них будет быть свидетелями священного поминовения праведно скончавшегося в возглашениях священнослужительских как истинного общника всех святых, от века почивших. Может быть, и они почувствуют желание себе того же и научатся из поучительных действий священнослужителей, что кончина во Христе есть истинно блаженная кончина.

4. Потом, подошедши к почившему, божественный священноначальник творит над ним священную молитву, а после молитвы дает ему целование сначала сам священноначальник и за ним все присутствующие. В этой молитве испрашивается у Богоначальной Благости отпущение усопшему содеянных им по немощи человеческой грехов и вчинение его во свете и во стране живых, в недрах Авраама, Исаака, Иакова, в месте, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание.

5. Таковы-то всем, мне кажется, понятные блаженнейшие воздаяния святых. В самом деле, можно ли что-нибудь сравнивать с совершенно беспечальным и светоносным бессмертием, хотя изображенные в совершенно приспособленных к нам выражениях обетования будущих благ, превышающие всякий ум, имеют у нас наименования, далеко отстоящие от их истинного и действительного вида. Ибо должно почитать истинным слово, что око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9). А недра, как я думаю, суть божественнейшие и блаженнейшие жребии блаженных патриархов и всех прочих святых, воспринимающие всех богоподобных в нестареющееся и блаженнейшее совершение в себе.

6. Впрочем, может быть, ты скажешь, что это нами правильно сказано, но представляется недоумение, для чего священноначальник испрашивает у Богоначальной Благости усопшему оставления согрешений его и пресветлого наследия, равночинного с богоподобными душами? Если всякий получит от Божественного Правосудия воздаяние за то, что сделал в настоящей жизни доброго или недоброго, а усопший уже окончил собственную деятельность здешней жизни, то какой священноначальнической молитвой мог бы он быть преставлен в другой жребий кроме того, которого достоин он и который соответствует его здешней жизни? Я также хорошо знаю, последуя слову Божию, что каждый получит заслуженный удел. Сам, сказано, Господь воздаст и приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2Кор. 5:10). С другой стороны, истинные предания слова Божия учат нас, что молитвы праведных и в этой жизни, не только уже по смерти оказывают действие на тех только, которые достойны священных молитв. Какую пользу получил Саул от Самуила? Какой плод принесла народу еврейскому молитва пророка? Подобно тому, кто, когда солнце подает свет свой для здоровых глаз, захотел бы быть причастником солнечного света, тогда как свое зрение помрачил, невыполнимые и напрасные питал бы надежды тот, кто просит молитв у святых, а между тем отогнал от себя их естественное священное действие небрежением к божественным дарам и удалением от светлейших и благоподательных заповедей. Но, следуя слову Божию, я утверждаю, что молитвы святых в этой жизни, без сомнения, полезны в таком случае, когда кто-нибудь, стремясь к снисканию священных даров и имея священную способность к принятию их, приходит как бы в сознании своего недостоинства к кому-либо из праведных мужей и просит его быть своим помощником и сомолитвенником: такой, несомненно, получит от этого величайшую пользу. Он получит те божественнейшие дары, которых просит, будучи принят под кров Богоначальной Благости ради своего смиренного настроения души, ради почитания, какое питает он к праведным, ради похвального стремления к испрашиваемым благам священным и благоприличного и боголюбезного порядка молитвы. Ибо и то богоначальной же волей узаконено, чтобы божественные Дары воспринимались достойными в боголепном чине, будучи подаваемы через людей, достойных преподавать их. Потому, если бы кто не почтил этого священного благоучреждения и, дошедши до жалкого самомнения, почел бы себя достойным непосредственной беседы с Богом и пренебрег помощью праведных, или стал приносить молитвы, недостойные Бога и несвятые, или не имел стремления, соответствующего благам божественным и приличного самому себе как просящему благ, тот сам через себя не достиг бы того, чего неразумно просит. Что же касается упомянутой молитвы, которую священноначальник совершает над усопшим, нам нужно сказать предание, дошедшее до нас от богопросвещенных наших началовождей.

7. Божественный священноначальник есть, как говорит слово Божие, провозвестник богоначальных судов (оправданий): Ангел Господа Вседержителя есть (Мал. 2:7). И знает он из богопреданного слова, что праведно пожившим воздается по заслуге, определяемой праведнейшими весами, светоноснейшая и божественная жизнь, а прибывшую им по человеческой немощи нечистоту Богоначальное человеколюбие по благости Своей презирает, потому что никто, как говорит слово Божие, не чист от скверны. Все это священноначальник знает как возвещенное в истинном слове Божием и просит, чтобы это так именно было и праведно пожившим дарованы были священные воздаяния; с одной стороны, просит, сам благообразно настраиваясь к богоподражанию и испрашивая даров другим, как бы милости себе, а с другой – в собственном живом убеждении, что неложные обетования несомненно сбудутся, и присутствующим благовестительно внушая, что испрашиваемое им по священному установлению непременно, сбудется над преуспевшими в божественной жизни. Стал ли бы в самом деле священноначальник, истолкователь богоначальной правды, испрашивать когда-нибудь того, что не было бы вполне приятно Богу и дарование чего не было бы Им боголепно обетовано?! Потому-то он не испрашивает этого усопшим, непричастным освящения, не только потому, что в таком случае он отступил бы от долга истолкователя воли Божией и дерзнул бы священноначальническое действие совершить по собственной воле, а не по движению от Тайносовершителя, но и потому, что не получил бы исполнения этой нечистой молитвы, услышав по справедливости от праведного слова Божия: Просите, и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4:3). Итак, божественный священноначальник испрашивает того только, что Богом обетовано, и благоприятно Ему, и несомненно будет даровано, являя, таким образом, и пред благолюбивым Богом собственное благоустроенное расположение души, и присутствующим провозвестнически открывая несомненно будущие для праведных дары. Равным образом священноначальники как провозвестники Божиих судов имеют силу и отлучать не так, чтобы премудрое Богоначалие, выражаясь с благоговением, покорно следовало порывам их неразумного гнева, но так, что они как провозвестники воли Божией отлучают по внушению тайносовершительного Духа тех, кто уже осужден Богом по заслуге. Приимите, сказано, Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин.20:22). И тому, кто просвещен был Божественными откровениями Всесвятейшего Отца (см.: Мф.16:17), сказано в слове Божием: Еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф.16:19), так что он и всякий другой подобный ему священноначальник равным образом принимал боголюбивых и отвергал безбожных, последуя бывшим ему явлениям оправданий Отчих как провозвестник их и посредник. Ибо и он (св. Петр) изрек то священное богословие, по выражению слова Божия, не от себя самого, не по откровению плоти и крови, но от Бога, посвятившего его в тайны Божественные (см.: Мф.16: 17). Так и богопросвещенные священноначальники должны употреблять и отлучения, и всякую священноначальническую власть так, как бы они движимы были к тому тайносовершительным Богоначалием. И все прочие должны внимать священноначальникам, когда они действуют священноначальнически, как движимым от Бога, ибо отметаяйся вас, сказано, Мене отметается (Лк.10:16).

8. Но перейдем к тому, что следует за упомянутой молитвой. Окончив ее, священноначальник сначала сам целует усопшего, а за ним и все присутствующие, потому что совершивший подвиг жизни богоугодной возлюблен и досточестен для всех богообразных мужей. После же целования священноначальник возливает на усопшего елей. Припомни, что при священном богорождении (крещении) перед божественнейшим погружением преподается крещаемому первая доля причастия священного таинства – елей помазания – после всецелого совлечения прежней одежды. Так и теперь, в конце всего, возливается на усопшего елей. Тогда помазание елеем воззывало крещаемого к священным подвигам, а теперь возлияние елея указывает на то, что усопший потрудился в этих священных подвигах и достиг совершенства.

9. По окончании этого священноначальник полагает тело усопшего в честном месте, в ряду тел других святых, единочинных усопшему. Это потому, что если усопший проводил боголюбивую жизнь по душе и по телу, то вместе с праведной душой должно быть почтено и тело, сподвизавшееся ей в священных трудах. Потому и правосудие Божие дарует ей заслуженные воздаяния вместе с ее собственным телом как сподвижником ее и соучастником в жизни праведной или неправедной; потому же и божественный устав священнодействий дарует богоначальное общение обоим им вместе, именно душе в чистом созерцании и ведении совершаемого, а телу как бы под образами в божественнейшем мире и в священнейших символах богоначального причащения, освящая всего человека, священносовершая всецелое его спасение и освящением всего существа его предвозвещая ему совершеннейшее воскресение.

10. Что же касается совершительных призываний, то непозволительно истолковывать их письменно и таинственное значение их, равно как и совершаемые через них Богом действия, выводить из тайны к общеизвестности. По чину нашего священного Предания узнав их из тайных наставлений и при помощи любви Божией и священного содействия иераршеского достигнув божественнейшего порядка жизни и высоты, ты будешь возведен к высшему ведению тайносовершительных наставлений.

11. Наконец, в том, что дети, еще не могущие понимать вещей божественных, бывают причастниками священного богорождения и Священнейших Таин богоначального общения, чуждые освящения находят, как говоришь ты, достойным справедливого смеха, когда иерархи учат вещам божественным тех, которые не могут еще слышать, и понапрасну преподают священные Предания тем, которые еще ничего не смыслят, и, что еще будто бы смешнее, когда другие произносят за детей отрицания и священные обеты. Твоему священноначальническому разумению должно не негодовать на заблудших, но благоразумно и с любовью ради их вразумления давать ответ на приводимые ими возражения, поставляя на вид в защиту священного установления и то, что наше ведение не обнимает собою всего божественного, что многое непонятное нам имеет свои богоприличные основания, нам, может быть, и неизвестные, но ведомые степеням, высшим нас, а многое сокрыто даже и от самых высших существ и вполне известно только одному премудрому и мудростеподательному Богоначалию. Впрочем, мы скажем теперь и об этом предмете то, что передали нам, научившись из древнего Предания, богообразные наши священносовершители. Они говорили, что и справедливо, что младенцы, будучи возводимы к таинствам по священному законоположению, будут вводиться в священный порядок жизни, делаясь свободными от всякого нечестия и отдаляясь от жизни, чуждой святыни. Приняв это во внимание, божественные наставники наши положили принимать младенцев по священному чину так, чтобы естественные родители приводимого ребенка передавали его какому-либо из посвященных в тайны учения божественного доброму руководителю, которым бы впоследствии дитя было руководимо как богодарованным отцом и споручником священного спасения. Когда этот даст обет руководить младенцем в святой жизни, священноначальник повелевает произносить отречения и священные обеты отнюдь не так, как бы он посвящал в божественные тайны одного вместо другого, как говорят те порицатели. Восприемник не говорит: «Вместо ребенка я делаю отречения, или священные обеты», но говорит, что ребенок отрицается и сочетавается, т. е. как бы так: «Я даю обещание внушить этому младенцу, когда он будет входить в разум и в состоянии будет понимать священное, чтобы он отрицался всецело всего вражьего и исповедовал и исполнял на деле божественные обеты». Мне кажется, ничего нет страшного в том, что дитя руководится в божественном воспитании, имея у себя руководителя и священного восприемника, который вкореняет навык к божественному и хранит его непричастным всему вражескому. Священноначальник преподает также ребенку и причастие Священных Таин, чтобы он напитался ими и не знал бы другой жизни, кроме той, которая всегда устремлена к божественному, и причастника Таин возращает в святости, утверждает в священных навыках и священнолепно возводит к совершенству под влиянием богообразного восприемника.

Таковы-то, чадо, и так прекрасны доступные для меня единовидные тайны нашего священноначалия. Может быть, для других, прозорливейших умов зримо не только это, но и гораздо более светоносное и богообразнейшее. И для тебя, как я думаю, воссияют красоты несравненно светлейшие и божественнейшие, когда, пользуясь указанными ступенями, ты взойдешь к высшему озарению. Преподай тогда, возлюбленный мой, и ты мне осияние совершеннейшее и покажи очам моим те благолепнейшие и единовиднейшие красоты, которые, без сомнения, сподобишься видеть, ибо я с дерзновением уповаю, что тем, что сказал, возжгу хранящиеся в тебе искры божественного огня.

Теме ответственности и обязанностей церковной иерархии посвящен ряд работ церковных писателей – мужей апостольских и апологетов – первых трех веков христианства. Их слово тем более важно, что отражает переход от апостольского периода первой проповеди христианского благовестия к устройству церковной жизни в местах, где появляются общины откликнувшихся на эту проповедь людей. Именно епископ становится предстоятелем такой общины.

Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос от Бога. Христос был послан от Бога, а апостолы от Христа; то и другое было в порядке по воле Божией. Итак, принявши повеление, апостолы, совершенно убежденные чрез воскресение Господа нашего Иисуса Христа и утвержденные в вере словом Божиим, с полнотою Духа Святого пошли благовествовать наступающее Царствие Божие. Проповедуя по различным странам и городам, они первенцев из верующих по духовном испытании поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих. И это не новое установление; ибо много веков прежде писано было о епископах и диаконах. Так говорит Писание: «Поставлю епископов их в правде и диаконов в вере» [ср.: Ис.60:17].

И чему дивиться, если те, коим во Христе вверено было бы от Бога это дело, поставляли вышеупомянутых служителей? Блаженный Моисей, «вверенный служитель во всем доме Божием», все заповеданное ему изобразил в священных книгах; ему последовали и прочие пророки, утверждая своим свидетельством его узаконения. Когда возникла распря о священстве, и колена Израилевы разногласили о том, какое из них должно быть украшено этим славным именем, то Моисей повелел двенадцати начальникам колен принести к нему жезлы, на которых было написано имя каждого колена; и взявши их, связал, запечатал перстнями начальников колен, положил их в скинии свидения на трапезе Господней. И заключив скинию, запечатал замки так же, как и жезлы, и сказал им: братья, которого колена жезл расцветет, того избрал Бог к священству и служению Себе. На другой день утром созвал он всего Израиля, шестьсот тысяч человек, и показал начальникам колен печати их, и отворил скинию свидения и вынес жезлы: и оказалось, что жезл Ааронов не только расцвел, но даже имел на себе плод. Как вы думаете, возлюбленные, не знал ли Моисей прежде, что это будет? Конечно, знал, но так поступил он для того, чтобы не было возмущения во Израиле, для прославления имени «истинного и единого Бога». Ему слава во веки веков. Аминь.

И апостолы наши знали чрез Господа нашего Иисуса Христа, что будет раздор о епископском достоинстве. По этой самой причине они, получивши совершенное предведение, поставили вышеозначенных служителей и потом присовокупили закон, чтобы, когда они почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение. Итак, почитаем несправедливым лишить служения тех, которые поставлены самими апостолами или после них другими достоуважаемыми мужами, с согласия всей Церкви, и служили стаду Христову неукоризненно, со смирением, кротко и беспорочно и притом в течение долгого времени от всех получили одобрение. И немалый будет на нас грех, если неукоризненно и свято приносящих дары будем лишать епископства. Блаженны предшествовавшие нам пресвитеры, которые разрешились от тела после многоплодной и совершенной жизни: им нечего опасаться, чтобы кто мог свергнуть их с занимаемого ими места. Ибо мы видим, что вы некоторых похвально провождающих жизнь лишили служения, безукоризненно ими проходимого.

Вы, братья, спорливы и ревностны в том, что нимало не относится ко спасению. Загляните в Писания, эти истинные глаголы Духа Святого. Заметьте, что в них ничего несправедливого и превратного не написано. Вы не найдете, чтобы люди праведные были низвергаемы людьми святыми. Были гонимы праведные, но от беззаконных; были заключаемы в темницу, но от нечестивых; были побиваемы камнями от злодеев; были убиваемы от порочных, увлекавшихся преступною завистию. Все эти страдания они перенесли со славою. Ибо что скажем, братья? Даниил от богобоязненных ли людей был брошен в ров львиный? Анания, Азария и Мисаил от чтителей ли благолепного и славного служения Всевышнему были ввержены в пещь огненную? Отнюдь нет. Кто же сделал это? Люди порочные, полные всякого зла, дошли до такого неистовства, что святою и непорочною волею служащих Богу подвергли мучениям: они не знали того, что Вышний есть заступник и защитник тех, которые с чистою совестию чтут всесовершенное имя Его. Ему слава во веки веков. Аминь. А они, терпя во уповании, наследовали славу и честь, и были превознесены Богом, и сделались достолюбезными в памяти их во веки веков. Аминь.

Таким примерам и мы должны подражать, братья. Ибо написано: «Прилепитесь к святым; ибо прилепляющиеся к ним освятятся». И опять в другом месте сказано: «С мужем невинным будешь невинен, и с избранным будешь избран, а с развращенным развратишься». Итак, присоединимся к невинным и праведным, они-то суть избранные Божии. К чему у вас распри, гнев, несогласия, разделения, война? Не одного ли Бога и одного Христа имеем мы? Не один ли Дух благодати излит на нас, не одно ли призвание во Христе? Для чего раздираем и расторгаем члены Христовы, восстаем против собственного тела и до такого доходим безумия, что забываем, что мы друг другу члены? Вспомните слова Иисуса Господа нашего. Он сказал: «Горе тому человеку; хорошо было бы ему не родиться, нежели соблазнить одного из избранных Моих; было бы лучше для него, если бы он повесил камень жерновый и ввергнулся в море, нежели соблазнить одного из малых Моих». Ваше разделение многих развратило, многих повергло в уныние, многих в сомнение и всех нас в печаль, а смятение ваше все еще продолжается.

Игнатий Богоносец достоблаженной Церкви Ефесской в Азии, благословенной в полноте величием Бога Отца, прежде век предназначенной быть, в вечную и неизменную славу, всегда соединенную и избранную в истинном страдании, по воле Отца и Иисуса Христа, Бога нашего, желаю премного радоваться о Иисусе Христе радостию непорочною.

Я принял о Боге ваше многолюбезное имя, по всей справедливости славящееся за веру и любовь во Иисусе Христе, Спасителе нашем. Как подражатели Богу, воспламенившись Божественною кровию, вы совершенно исполнили в отношении ко мне родственное дело. Когда вы услышали, что я связан в Сирии за общее имя и упование, (вы поспешили видеть меня), надеющегося по вашей молитве принять в Риме битву со зверями, чтобы посредством мученичества мне сделаться учеником Того, Кто Самого Себя принес за нас в приношение и жертву Богу. И вот я, во имя Божие, принял многочисленное общество ваше в лице Онисима, мужа несказанной любви, вашего во плоти епископа. Любите его, умоляю вас Иисусом Христом, и все будьте подобны ему; ибо благословен Тот, Который даровал всем быть достойными иметь такого епископа.

И о Вурре, моем сотруднике, а вашем о Боге диаконе, во всем благословенном, молюсь, чтоб он оставался к чести вашей и епископа. А Крок, достойный Бога и вас, которого я принял как образец вашей любви, во всем успокоил меня. Отец Иисуса Христа также да утешит и его вместе с Онисимом, Вурром, Евплом и Фронтоном, чрез которых я видел любовь всех вас. Желал бы я и всегда радоваться вами, если буду достоин. Посему следует всячески славить Иисуса Христа, Который прославил вас, для того чтоб вы в единодушном повиновении были утверждены в одном духе и в одних мыслях, и все вы говорили одно, чтобы, повинуясь епископу и пресвитерству, вы были освящены во всем.

Не приказываю вам как что-либо значащий; ибо хотя я и в узах за имя Христово, но еще не совершен в Иисусе Христе; теперь только начинаю учиться и обращаюсь к вам как моим соучителям: ибо мне надлежало бы получить от вас укрепление к вере, к вразумлению себя, к терпению и великодушию. Но как любовь не позволяет мне молчать в отношении к вам, то я и решился убеждать вас, чтоб вы сходились с мыслию Божиею. Ибо и Иисус Христос, общая наша жизнь, есть мысль Отца, как и епископы, поставленные по концам земли, находятся в мысли Иисуса Христа.

Посему и вам надлежит согласоваться с мыслию епископа, что вы и делаете. И ваше знаменитое, достойное Бога пресвитерство так согласно с епископом, как струны в цитре. Оттого вашим единомыслием и согласною любовию прославляется Иисус Христос. Составляйте же из себя вы все до одного хор, чтобы согласно, настроенные в единомыслии, дружно начавши песнь Богу, вы единогласно пели ее Отцу чрез Иисуса Христа, дабы Он услышал вас и по добрым делам вашим признал вас членами Своего Сына. Итак, полезно вам быть в невозмутимом единении между собою, чтобы всегда быть и в союзе с Богом.

В самом деле, если я в короткое время возымел такое дружество с вашим епископом – не человеческое, а духовное, – то сколько, думаю, блаженнее вы, которые соединены с ним так же, как Церковь с Иисусом Христом и как Иисус Христос с Отцом, дабы все было согласно чрез единение. Никто да не обольщается! Кто не внутри жертвенника, тот лишает себя хлеба Божия. Если молитва двоих имеет великую силу, то сколько сильнее молитва епископа и целой Церкви? Поэтому кто не ходит в общее собрание, тот уже возгордился и сам осудил себя; ибо написано: Бог гордым противится. Постараемся же не противиться епископу, чтобы нам быть покорными Богу.

И чем более кто видит епископа молчащим, тем более должен бояться его. Ибо всякого, кого посылает домовладыка для управления своим домом, нам должно принимать так же, как самого пославшего. Поэтому ясно, что и на епископа должно смотреть как на Самого Господа. Впрочем, сам Онисим чрезвычайно хвалит ваше благочинное о Боге поведение, что все вы живете сообразно с истиною, что среди вас нет никакой ереси, но что вы и не слушаете никого, кроме Иисуса Христа, проповедующего истину.

Игнатий Богоносец Церкви Магнезийской при Меандре, благословенной по благодати Бога Отца во Иисусе Христе Спасителе нашем, о Котором и приветствую ее, – душевно желает величайшей радости о Боге Отце и Иисусе Христе.

Узнавши благоустроенность вашей благочестивой любви, я с величайшею радостью вознамерился в вере Иисус-Христовой беседовать с вами. Ибо, удостоившись боголепнейшего имени, я в самых узах, которые ношу, прославляю Церкви и молюсь, чтобы в них было единение по плоти и духу во Иисусе Христе, вечной нашей жизни, единение веры и любви, драгоценнее которой нет ничего, особенно же со Иисусом и Отцом: чрез это мы выдержим всякое насилие князя века сего и, избежавши его, приблизимся к Богу.

Я удостоился видеть вас в лице богодостойного епископа вашего Дамаса, и достойных пресвитеров Васса и Аполлония, и сотрудника моего, диакона Сотиона, которого я желал бы иметь при себе, потому что он повинуется епископу как благодати Божией, и пресвитерству как закону Иисуса Христа.

И вам надобно не пренебрегать возрастом епископа, а по силе Бога Отца оказывать ему всякое уважение, как я заметил во святых пресвитерах ваших, что они не смотрят на видимую молодость его, а как богомудрые повинуются ему, впрочем, не ему, но Отцу Иисуса Христа, Епископу всех. Итак, в честь Того, Который возжелал его, нам надобно повиноваться без всякого лицемерия; потому что такой обманывает не этого, видимого епископа, но Невидимого. Такое дело относится не к плоти, а к Богу, знающему тайное.

Итак, надобно не только называться, по и быть христианами, тогда как некоторые на словах признают епископа, а делают все без него. Такие, мне кажется, не добросовестны, потому что не вполне по заповеди делают собрания.

И так как все имеет конец, то одно из двух предлежит нам, смерть или жизнь, и каждый пойдет в свое место. Ибо есть как бы две монеты, одна Божия, другая мирская, и каждая из них имеет на себе собственный образ: неверующие – образ мира сего, а верующие в любви – образ Бога Отца чрез Иисуса Христа. Если мы чрез Него не готовы добровольно умереть по образу страдания Его, то жизни Его нет в нас.

Итак, поскольку в вышеупомянутых лицах я узрел все ваше общество в вере и любви, то убеждаю вас: старайтесь делать все в единомыслии Божием, так как епископ председательствует на место Бога, пресвитеры занимают место собора апостолов, и диаконам, сладчайшим мне, вверено служение Иисуса Христа, Который был прежде век у Отца и наконец явился видимо. Поэтому все, вступивши в сожительство с Богом, уважайте друг друга, и никто не взирай по плоти на своего ближнего, но всегда любите друг друга во Иисусе Христе. Да не будет между вами ничего, что могло бы разделить вас; но будьте в единении с епископом и председящими, во образ и учение нетления.

Посему как Господь без Отца, по Своему единению с Ним, ничего не делал ни Сам Собою, ни чрез апостолов, так и вы ничего не делайте без епископа и пресвитеров. Не думайте, чтобы вышло что-либо похвальное у вас, если будете делать это сами по себе; но в общем собрании да будет у вас одна молитва, одно прошение, один ум, одна надежда в любви и в радости непорочной. Един Иисус Христос, и лучше Его нет ничего. Поэтому все вы составляйте из себя как бы один храм Божий, как бы один жертвенник, как бы одного Иисуса Христа, Который исшел от единого Отца и в Едином пребывает, и к Нему единому отшел.

Не обольщайтесь чуждыми учениями, ни старыми бесполезными баснями. Ибо если мы доселе еще живем по закону иудейскому, то чрез это открыто признаемся, что мы не получили благодати. И божественнейшие пророки жили о Христе Иисусе, посему и терпели гонения. Вдохновляемые благодатию Его, они удостоверяли неверующих, что един есть Бог, явивший Себя чрез Иисуса Христа, Сына Своего, Который есть Слово Его вечное, происшедшее не из молчания, и Который во всем благоугодил Пославшему Его.

Итак, если жившие в древнем порядке дел приближались к новому упованию и уже не субботствовали, но жили жизнию Воскресения, в котором и наша жизнь воссияла чрез Него и чрез смерть Его, – хотя некоторые и отвергают ее, по чрез ее тайну получили мы начало веры и ради ее терпим, дабы быть учениками Иисуса Христа, единого Учителя нашего, то как можем мы жить без Него, когда и пророки, будучи учениками Его по духу, ожидали Его как учителя своего? Посему-то Он, Которого праведно они ожидали, когда пришел на землю, воскресил их из мертвых.

Не будем же нечувствительны к Его благости. Ибо если Он будет подражать нам по делам нашим, то мы погибли. Посему, сделавшись Его учениками, научимся жить по-христиански. Ибо кто называется другим, а не этим именем, тот не Божий. Итак, извергните худую закваску, устаревшую и испортившуюся, и изменитесь в новый квас, который есть Иисус Христос. Осолитесь в Нем, дабы кто-нибудь из вас не попортился, и тогда зловоние не обличило бы вас. Нелепо призывать Иисуса Христа, а жить по-иудейски; ибо не в иудейство уверовало христианство, напротив, иудейство в христианство, в котором соединились все языки, уверовавшие в Бога.

Это пишу вам, возлюбленные мои, не потому чтобы признавал некоторых из вас таковыми, но как самый меньший из вас хочу предостеречь, чтобы вы не впали в сети суетного учения, а вполне были уверены о рождении, и страдании, и воскресении, бывшем во время игемонства Понтия Пилата, что они истинно и несомненно совершены Иисусом Христом – надеждою вашею, от Которой отпасть не дай Бог никому из вас.

Желал бы я вполне насладиться вами, если бы только был достоин. Ибо хотя я и в узах, по не стою ни одного из вас, свободных. Знаю, что вы не кичитесь; ибо Иисуса Христа имеете в себе. Еще более знаю, что, когда хвалю вас, вы краснеете, как написано: праведный – обвинитель самого себя.

Итак, старайтесь утвердиться в учении Господа и апостолов, чтобы во всем, что делаете, благоуспевать плотию и духом, верою и любовию, в Сыне и в Отце и в Духе, в начале и в конце с достойнейшим епископом вашим и с прекрасно сплетенным венцом пресвитерства вашего и в Боге диаконами. Повинуйтесь епископу и друг другу, как Иисус Христос повиновался по плоти Отцу и апостолы Христу, Отцу и Духу, дабы единение было вместе телесное и духовное.

Зная, что вы исполнены Богом, я кратко беседовал с вами. Поминайте меня в молитвах ваших, чтобы мне достигнуть Бога, и Церковь Сирскую – по имени которой я недостоин называться; ибо имею нужду в совокупной вашей в Боге молитве и любви – чтобы Церковь Сирская удостоилась ороситься от вашей Церкви.

Приветствуют вас ефесяне из Смирны, откуда и пишу вам: они находятся здесь во славу Божию, подобно вам, и успокоили меня во всем с Поликарпом, епископом Смирнским. И прочие Церкви в честь Иисуса Христа приветствуют вас. Укрепляйтесь в единомыслии с Богом, имея неразделенный дух, который есть Иисус Христос.

Игнатий Богоносец возлюбленной Богом Отцом Иисуса Христа святой Траллийской, в Азии, Церкви, избранной и богодостойной, наслаждающейся миром в плоти и крови и страдании Иисуса Христа – надежды нашей, когда воскреснем по образу Его, – посылает свое приветствие в полноте, по образу апостольскому, и желает премного радоваться.

Узнал я, что вы со всем постоянством держите непорочный и согласный образ мыслей не во внешнем только поведении, но как природное ваше свойство. Это открыл мне епископ ваш Поливий, который по воле Бога и Иисуса Христа был в Смирне и так утешил меня – узника ради Иисуса Христа, – что в лице его я видел все ваше общество. Поэтому, принявши от него ваше ради Бога благорасположение ко мне, я нашел, казалось, – судя по тому, как узнал о вас, – что вы подражатели Богу.

Ибо когда вы повинуетесь епископу, как Иисусу Христу, тогда, мне кажется, вы живете не по человеческому обычаю, а по образу Иисуса Христа, Который умер за вас, чтобы вы, уверовав в смерть Его, избежали смерти. Посему необходимо, как вы и поступаете, ничего не делать без епископа. Повиуйтесь также и пресвитерству, как апостолам Иисуса Христа – надежды нашей, в Котором дай Бог жить нам. И диаконам, служителям таинств Иисуса Христа, все должны всячески угождать, ибо они не служители яств и питий, но слуги Церкви Божией, поэтому-то и им должно беречься от нареканий, как от огня.

Все почитайте диаконов, как заповедь Иисуса Христа, а епископа, как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же, как собрание Божие, как сонм апостолов. Без них нет Церкви. Я уверен, что так думаете и вы сами. Ибо образец вашей любви я получил и имею при себе в вашем епископе, которого самая наружность весьма поучительна, а кротость исполнена силы. Думаю, что сами неверующие уважают его, ибо и им нравится то, как я не щажу себя. Но ужели, получив возможность писать к вам, я пришел к той мысли, чтобы мне, осужденному, повелевать вам, подобно апостолу?

1. Все желающие видеть истину могут во всякой Церкви узнать Предание апостолов, открытое во всем мире; и мы можем перечислить епископов, поставленных апостолами в Церквах, и преемников их до нас, которые ничего не учили и не знали такого, что эти (еретики) бредят. Ибо если бы апостолы знали сокровенные таинства, которые они сообщали совершенным отдельно и тайно от прочих, то предали бы их в особенности тем, кому поручали самые Церкви. Ибо они хотели, чтобы были совершенны и безукоризненны во всем те, кого оставляли своими преемниками и кому передавали свое место учительства, так как от их правильного действования должна происходить великая польза, а от падения их – величайшее несчастие.

2. Но поскольку было бы весьма длинно в такой книге, как эта, перечислять преемства (предстоятелей) всех Церквей, то я приведу Предание, которое имеет от апостолов величайшая, древнейшая и всем известная Церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом, и возвещенную людям веру, которая чрез преемства епископов дошла до нас, и посрамлю всех тех, кто всячески незаконным образом составляет собрания или по худому самоугождению, или по тщеславию, или по слепоте и превратным мнениям. Ибо по необходимости с этою Церковию, по ее преимущественной важности, согласуется всякая Церковь, т. е. повсюду верующие, так как в ней апостольское Предание всегда сохранялось верующими повсюду.

3. Блаженные апостолы, основав и устроив Церковь, вручили служение епископства Лину. Об этом Лине Павел упоминает в посланиях к Тимофею. Ему преемствует Анаклит; после него на третьем месте от апостолов получает епископство Климент, видевший блаженных апостолов и обращавшийся с ними, еще имевший проповедь апостолов в ушах своих и Предание их пред глазами своими; впрочем, он не один, но многие еще оставались тогда, которые получили наставление от апостолов. При этом Клименте, когда произошло немалое разномыслие между братьями в Коринфе, Церковь Римская написала к коринфянам весьма дельное послание, увещевая их к миру, и восстановляя их веру, и возвещая недавно принятое от апостолов предание, которое проповедует единого Бога всемогущего, Творца неба и земли, Создателя человека, наведшего потоп и призвавшего Авраама, изведшего народ из земли Египетской, говорившего с Моисеем, положившего закон, и пославшего пророков, и приготовившего огонь для диавола и его ангелов. Из этого писания желающие могут узнать, что Он, Отец Господа нашего Иисуса Христа, проповедуется Церквами, и также уразуметь апостольское Предание Церкви, так как послание гораздо древнее тех людей, которые ныне преподают ложное учение и выдумывают иного Бога, выше Творца и Создателя всего существующего. Этому Клименту преемствует Эварест, Эваресту Александр, потом шестым от апостолов был поставлен Сикст, после него Телесфор, который славно претерпел мучение; потом Гигин, потом Пий, после него Аникита; после Сотира, преемствовавшего Аниките, ныне на двенадцатом месте от апостолов жребий епископства имеет Элевфер. В таком порядке и в таком преемстве церковное Предание от апостолов и проповедь истины дошли до нас. И это служит самым полным доказательством, что одна и та же животворная вера сохранялась в Церкви от апостолов доныне и предана в истинном виде.

4. И Поликарп, который не только был наставлен апостолами и обращался со многими из видевших нашего Господа, но и апостолами был поставлен в епископа Смирнской Церкви в Азии и которого и я видел в моей ранней молодости – ибо он жил долго и в глубокой старости окончил эту жизнь славнейшим и благороднейшим мученичеством, – он всегда учил тому, что узнал от апостолов, что передает и Церковь и что одно только истинно. Об этом свидетельствуют все Церкви азийские, равно как и те, которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени, – такой человек гораздо достовернейший и надежнейший свидетель истины, чем Валентин, Маркион и прочие еретики. Он, прибыв в Рим при Аниките, многих обратил от вышепоименованных еретиков к Церкви Божией, возвещая, что он принял от апостолов одну только ту истину, которая передана Церковию. И есть слышавшие от него, что Иоанн, ученик Господа, в Ефесе, пришед в баню и увидев в ней Керинфа, выбежал из бани не мывшись и сказал: убежим, чтобы не упала баня, потому что в ней враг истины Керинф. И сам Поликарп при встрече с Маркионом, сказавшим ему: «Знаешь ли меня?», отвечал: «Знаю первенца сатаны». Такую осторожность имели апостолы и их ученики, чтобы даже в слове не иметь общения с кем-либо из тех, которые искажали истину, как и Павел сказал: «От еретика-человека отступай после первого и второго вразумления, зная, что таковый развратился и согрешает, будучи самоосужден» (Тит. 3:10–11. – Неточная цитата. – Ред.). Есть весьма дельное послание Поликарпа, написанное к филиппийцам, из которого желающие и заботящиеся о своем спасении могут узнать и характер веры его, и проповедь истины. Также и Церковь Ефесская, основанная Павлом и имевшая среди себя Иоанна до самых времен Траяна, есть истинная свидетельница апостольского Предания.

1. При таких доказательствах не должно искать у других истины, которую легко получить от Церкви, ибо апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в нее все, что относится к истине, так что всякий желающий берет из нее питие жизни (см.: Откр. 22:17). Она именно есть дверь жизни, а все прочие (учители) суть воры и разбойники. Посему должно избегать последних, но с величайшим тщанием избирать то, что относится к Церкви, и принимать Предание истины. Что же? Если бы возник спор о каком-нибудь важном вопросе, то не надлежало ль бы обратиться к древнейшим Церквам, в которых обращались апостолы, и от них получить, что есть достоверного и ясного относительно настоящего вопроса? Что если бы апостолы не оставили бы нам писаний? Не должно ли было следовать порядку Предания, преданного тем, кому они вверили Церкви?

2. Этому порядку следуют и многие племена варваров, верующих во Христа, которые имеют спасение свое без хартии или чернил, написанное в сердцах своих Духом, и тщательно блюдут древнее Предание, веруя во единого Бога, Творца неба и земли и всего, что в них, чрез Иисуса Христа Сына Божия, Который, по превосходной любви к Своему созданию, снизошел до рождения от Девы, чрез Себя Самого соединяя человека с Богом, пострадал при Понтии Пилате, воскрес, во славе взят (на небо) и со славою придет как Спаситель спасаемых и Судия осуждаемых и пошлет в вечный огонь исказителей истины и презрителей Его Отца и пришествия Его. Принявшие эту веру без письмени суть варвары относительно нашего языка, но в отношении учения, нрава и образа жизни они по вере своей весьма мудры и угождают Богу, живя во всякой правде, чистоте и мудрости. И если бы кто стал проповедовать этим людям еретические измышления, говоря с ними на их собственном языке, – тотчас бы, зажимая уши, убежали как можно далее, не терпя даже слышать богохульную беседу. Таким-то образом, вследствие того древнего апостольского Предания они даже не допускают в ум свой чудовищной речи еретиков, так как у них не было ни (церковного) собрания, ни установленного учения.

3. Ибо прежде Валентина не было валентиниан, и до Маркиона не было маркионитов, равно и прочих худомыслящих (учителей), которых я перечислил выше, не было прежде, чем появились основатели и изобретатели их превратного учения. Валентин пришел в Рим при Гигине, процветал при Пии и пробыл до времени Аникиты. Кердон, предшественник Маркиона, сам прибыл при Гигине, который был девятым епископом; часто приходя в церковь и исповедуясь, он так и окончил (жизнь), то уча тайно, то опять исповедуясь, то обличаемый в своем худом учении, и наконец оставил собрание братий. Преемник его, Маркион, получил силу при Аниките, занимавшем десятое место в ряду епископов. Прочие, так называемые гностики, произошли от Менандра, ученика Симона, как я показал, и каждый из них являлся отцом и главою принятого им учения. Последние все впали в свое богоотступничество гораздо позднее, уже в средние времена Церкви.

1) Недоумеваю, что написать? За отказ ли порицать тебя? Или – за то, что высматриваешь время и укрываешься «страха ради иудейска»? Впрочем, в том и другом случае поступок твой, возлюбленный Драконтий, достоин порицания. Не прилично тебе было, приняв благодать, скрываться и при своем благоразумии подавать другим повод к бегству, потому что многие, услышав об этом, соблазняются тем, что не просто сделал ты это, но имея в виду время и предстоящие Церкви скорби. И боюсь, чтобы ты, предавшись бегству ради себя, пред Господом не подвергся опасности за других. Если соблазняющему единого малых желательнее было бы, да обесится жернов оселский на выи его и потонет (Мф.18:6), что можешь потерпеть ты, послужив соблазном для многих? Согласие, неожиданно водворившееся в Александрийской области с твоим поставлением, необходимо расстроится по причине твоего удаления, и епископство этой области будет восхищаемо многими, даже не людьми правомыслящими, но сам знаешь какими. Язычники, при твоем поставлении давшие обет стать христианами, останутся язычниками; потому что твое благоговение уничижает данную благодать.

2) Какое же дано будет тобою оправдание в этом? Какими извинениями в состоянии будешь смыть и сгладить с себя такие вины? Как уврачуешь ради тебя падших и соблазнившихся? Или как по расторжении мира восстановишь его снова? Вместо радости, возлюбленный Драконтий, причинил ты нам печаль и вместо утешения – сетование. Надеялись мы утешиться тем, что будешь ты с нами; а теперь видим, что предаешься бегству, и предусматриваем, что и на суде будешь обличен, и устыдишься, и, подвергшись опасности, станешь раскаиваться. И кто, как сказал пророк, умилосердится к тебе... или кто пойдет молити о мире тебе (Иер.15:5), видя, что братия, за которых умер Христос, потерпели вред от твоего бегства? Ибо несомненно должен ты знать, что до поставления своего жил ты для себя, а после поставления обязан жить для тех, над кем поставлен; и до приятия тобою благодати епископства никто не знал тебя, а когда ты стал уже епископом – народ ожидает, что предложишь ему пищу – учение Писаний. Посему, когда ожидающие томятся гладом, а ты будешь питать себя одного, и приидет Господь наш Иисус Христос, мы же предстанем пред Ним, – какое будешь иметь оправдание в том, что гладными увидит Он собтвенных овец Своих? Если бы не приял ты динариев, то не сделал бы Он тебе упрека. А если приял ты, закопал и скрыл, то справедливо укорит тебя, изрекши те слова, которых лучше не слышать твоему благоговению: Подобаше убо тебе вдати серебро мое торжником, да пришед Аз истяжу от них (ср.: Мф.25:27).

3) Умоляю тебя пощадить себя и нас – себя, чтобы не подвергнуться тебе опасности, – а нас, чтобы не печалились мы о тебе. Позаботься о Церкви, чтоб чрез тебя не потерпели вреда многие из малых и чтобы другие этого не обратили для себя в предлог к удалению.

Итак, если убоялся ты времени и по страху сделал это, то это – не мужеский образ мыслей; в таком случае и надлежало – показать ревность по Христе, с особенным дерзновением действовать в бедственных обстоятельствах и сказать словами блаженного Павла: Во всех сих препобеждаем (Рим.8:37), – тем более что подобает служить не времени, но Господу.

Если же не нравится тебе распоряжение Церкви, не представляешь себе, что епископское служение имеет мзду свою, и, напротив того, презираешь устроившего так Спасителя; то умоляю тебя, не держись подобных мыслей, не потерпи и тех, которые советуют это. Не достойно это Драконтия. Ибо что учредил Господь чрез апостолов, то прекрасно и непоколебимо пребывает; боязнь же братий прекратится.

4) Если бы все имели ту же мысль, какую имеют ныне твои советники, то как соделался бы ты христианином без епископов? Если возымеют такую мысль те; которые будут после нас, то возможно ли стоять Церкви? Или советники твои думают, что ничего не приял ты, потому что пренебрегают сим? Но это – ложно. В таком случае остается им думать, что и благодать крещения – ничто, если некоторые пренебрегают ею. Приял ты благодать, возлюбленный Драконтий; не терпи при себе советников твоих и не обманывай самого себя. Ибо Бог, даровавший тебе это, потребует у тебя отчета. Или не слышал ты, что говорит апостол: Не неради о даровании, пребывающем в тебе (1Тим. 4:14)? Или не читал, как Бог приемлет усугубившего дар и осуждает скрывшего? О, если бы поспешил ты возвращением, чтобы и тебе стать в числе похваляемых!

Или скажи, чьим подражателем должен ты быть по желанию советников твоих? Ибо должно нам сообразовать житие свое с житием святых и отцев и им подражать, а также знать, что, уклоняясь от образа их жития, делаемся чуждыми и общения с ними. Кому же подражателем желают они видеть тебя? – Тому ли, кто колеблется, и хотя желает последовать, однако же отлагает это и ради своих принимает то и другое намерение? Или – блаженному Павлу, который, как скоро вручено ему было домостроительство, не приложися плоти и крови (Гал.1:16)? Хотя и говорил он: Несмъ достоин нарещися Апостол (1Кор.15:9); однако же, зная, что приял, и не не ведая Даровавшего, писал: Горе же мне есть, аще не благовествую (1Кор.9:16). Но как горе мне, не благовествуя, взывал он, так, уча и проповедуя Евангелие, научаемых им почитал для себя радостию и венцем (Флп. 4:1). От сего-то и рачение у святого апостола – проповедовать даже до Иллирика, не медлить отшествием в Рим, идти в Испанию (см.: Рим.15:19–28), чтобы в какой мере потрудиться, в такой же приять большую награду за труд. Почему и хвалился, подвигом добрым подвизаясь, и надеялся получить славный венец (см.: 2Тим. 4:7–8). Итак, возлюбленный Драконтий, кому подражая поступаешь так? Апостолу ли блаженному или тем, которые не подобны ему? А я желаю, чтобы тебе и мне быть подражателем всех святых.

5) Или, может быть, иные советуют тебе скрываться потому, что дал ты слово и клятву не оставаться, если будешь поставлен. Ибо слышу, что они такими речами оглушают слух и думают показать тем свое благоговение. Но если бы подлинно были они благоговейны, то наипаче благоговели бы пред Богом, возложившим на тебя это священнослужение. А если бы читали Священные Писания, то не давали бы советов, противных им. Иначе надлежало бы им охуждать и Иеремию, обвинять и великого Моисея, потому что не послушали они совета их, но, убоявшись Бога, совершили служение и скончались пророками. Ибо и они, когда были посылаемы и прияли уже благодать пророчества, сперва отрицались, а потом пришли в страх и не уничижили Пославшего. Поэтому, если ты худогласен и косноязычен (Исх. 4:10), убойся Создателя своего Бога. Если говоришь о себе, что юн ты для проповеди, возблагоговей пред Тем, Кто познал тебя, прежде неже... создати тя во чреве (Иер.1:5). Если и слово ты дал (а слово для святых то же, что клятва), то прочти у Иеремии, как и он, – сказав: Не воспомяну имене Господня (Иер.20:9), а впоследствии убоявшись, когда стало оно в нем огнем, – не сделал, как сказал, и не скрылся, как связанный предварительно клятвою, но, благоговея к Поручающему дело, исполнил пророческое служение. Или не знаешь, возлюбленный, что Иона, предавшись бегству, потерпел то, что совершилось с ним, и потом опять стал пророчествовать?

6) Итак, не принимай иных советов, кроме сего. Господь лучше нас знает наше состояние; Он знает, кому поручает Церкви Свои. Хотя бы кто и недостоин был – да не смотрит на прежнюю жизнь, но да исполняет служение, чтобы при осуждении за жизнь не понести на себе клятвы и за нерадение.

Ужели же ты, возлюбленный Драконтий, зная это, при благоразумии своем не сокрушаешься в душе? Ужели не заботишься, чтобы не погиб кто из порученных тебе? Ужели совесть не сожигает тебя, как огнем? Ужели не страшишься судного дня, в который никто из советующих ныне не будет там помощником? Ибо каждый даст отчет за порученных ему. Скрывшему динарий какую пользу принесло извинение его? Что было пользы Адаму, когда сказал: жена прельстила меня? Если и подлинно немощен ты, возлюбленный Драконтий, то следует тебе принять на себя попечение, чтобы, когда Церковь будет без надзора, не причинили ей вреда враги, воспользовавшись твоим бегством. И тебе следует препоясаться, чтобы не оставить в подвиге нас одних; и тебе следует потрудиться, чтобы со всеми приять мзду.

7) Итак, поспеши, возлюбленный, не медля более, и не потерпи тех, которые препятствуют тебе, но помни Даровавшего тебе благодать и прииди к нам, которые любим тебя и советуем тебе, что согласно с Писаниями, чтобы и мы сопроводили тебя, и ты, священнодействуя в Церквах, воспоминал и о нас.

Не ты один поставлен из монахов, не ты один настоятельствовал в монастыре или любим был монахами. Напротив того, знаешь, что и Серапион – монах и настоятельствовал над таким числом монахов. Не безызвестно тебе, скольких монахов отцом был Аполлон; знаешь Агафона; не неизвестен тебе Аристон; помнишь Аммония, странствовавшего с Серапионом; слышал, может быть, о Мовите в Верхней Фиваиде; можешь осведомиться о Павле в Литополе и о многих других. Они, когда были поставлены, не прекословили, но, взяв в образец Елисея и зная, как поступил Илия, наученные примером учеников и апостолов, приняли на себя попечение, и не пренебрегли священнослужением, и не соделались худшими самих себя, но паче и паче ожидают награды за труд – и сами преспевая, и других увещавая к преспеянию. Сколь многих отвратили они от идолов! Сколь многих убедили отстать от сего демонского обычая! Скольких рабов представили Господу! Посему и те, которые видят эти знамения, взирая на это, дивятся. Не великое ли это знамение – сделать, чтобы юная дева хранила девство, и юноша хранил воздержание, и идолослужитель познал Христа?

8) Итак, да не возбраняют тебе монахи, как будто один ты поставлен из монахов. Не представляй в предлог, будто бы соделаешься хуже себя самого. Можешь соделаться и лучшим, подражая Павлу, соревнуя деяниям святых. Ибо знаешь, что такие домостроители Таин, когда были поставлены, тем паче к намеренному текли, к почести вышняго звания (Флп. 3:14). Когда Павел стал свидетелем и возымел надежду получить венец? Не тогда ли, как послан был учить? Когда Петр стал исповедником? Не тогда ли, как сделался благовестником и ловцом человеков? Когда восхищен на небо Илия? Не тогда ли, как совершил все пророческое служение? Когда Елисей приял сугубый дух? Не тогда ли, как, оставив все, последовал за Илиею? Для чего и избрал Спаситель учеников? Не для того ли, чтобы посылать их?

9) Поэтому, возлюбленный Драконтий, имея образцом их, не говори и не верь тем, которые говорят, будто бы епископство – повод ко греху и доставляет случай грешить. И быв епископом, можно пребывать в алчбе и жажде, подобно Павлу (см.: 2Кор. 11:27). И ты можешь не пить вина, как Тимофей; и ты можешь часто поститься, как делал Павел, чтобы, подобно ему, постясь таким образом, насыщать других словом и, терпя жажду и воздерживаясь от пития, напоявать других учением. Посему да не представляют тебе этого в предлог советники твои. Знаем и епископов постящихся, и монахов ядущих; знаем и епископов, не пиющих вина, и монахов пиющих; знаем и епископов, творящих знамения, и монахов нетворящих. Многие из епископов не вступали в брак, а монахи были отцами чад; а знаем также и епископов, бывших отцами чад, а монахов – последними в роде. И еще знаем и клириков, живущих в алчбе, и монахов постящихся. И одно возможно, и другому нет препятствия. Где бы кто ни был, да подвизается везде: венец дается не по месту, а по деяниям.

10) Итак, не слушай тех, которые советуют иное, а не это; но лучше поспеши и не медли, тем паче что приближается святой праздник, чтоб народ без тебя не совершил этот праздник и тебе не навлечь на себя великой опасности. Ибо кто будет благовествовать им Пасху, когда нет тебя с ними? Кто будет благовествовать им день Воскресения, когда ты скрываешься? Кто посоветует им праздновать, как должно, когда ты в бегстве? О, как многие получат пользу от твоего прибытия к ним и как многие потерпят вред от твоего бегства! И кто одобрит тебя за это?

Для чего советуют тебе не принимать на себя епископства, сами желая иметь у себя пресвитеров? Если ты не способен – пусть не имеют с тобою общения. А если признают тебя способным – пусть не завидуют другим. Если учить и предстоятельствовать, по словам их, служит поводом ко греху, то пусть сами не учатся и не имеют у себя пресвитеров, чтобы и самим, и учащим их не сделаться худшими себя самих. Но не внимай этим человеческим вещаниям, не слушай подающих такие советы, как много раз говорил уже я; а лучше поспеши и обратись ко Господу, чтобы, имея попечение об овцах Его, воспомянуть тебе и о нас.

Преподобный Максим исповедник. Мистагогия¹⁵

(фрагменты)

Каким образом мудрый, получив наставление, становится мудрее, а праведный, приумножив знание, становится знающим, согласно божественной притче (см.: Притч. 9:9), – это ты сам, мой достопочтеннейший из всех, ясно показывал своим опытом, делом преподав то, на что намекает слово Божие. Ибо, услышав однажды, как я мимоходом и кратко, насколько мог, излагал прекрасные, таинственные и в высшей степени поучительные толкования некоего великого старца, истинно мудрого в отношении к [вещам] божественным, о Святой Церкви и о совершающемся в ней священном собрании, – ты настоятельно просил меня составить для тебя письменное изложение этих толкований. Ты хотел иметь сочинение как снадобье против забвения, укрепляющее память, которая, как говорил ты, во времени имеет своего естественного губителя. По твоим словам, время с помощью забвения может незаметно смыть и совершенно изгладить отпечатки и образы прекрасных вещей, сокрытые в нашей памяти. Поэтому она непременно нуждается в средстве обновления ее, благодаря которому силе слова, всегда пребывающей в цветущем состоянии, присуще сохранять память неизменной и неистощимой. Насколько мудрее стремление к неуничтожимой сохранности услышанного, чем желание просто слушать, знает, конечно, всякий человек, который хоть немного печется о благородстве речи и не чужд совершенно близости слову.

Но я сначала, честно говоря, уклонялся от предложения. Не потому, что не хотел, возлюбленные, дать вам, любым путем и по мере моих сил, любезное сердцу вашему, но потому, что не был причастником благодати, руководящей в таких делах людьми достойными, а также поскольку не обладаю надлежащим навыком в обращении со словом. Ибо я воспитывался в простоте, будучи совершенно не посвящен в тайны искусственной речи, обретающей радость только в произношении. И этим сладкозвучием ее, зачастую не содержащим в глубине ничего достойного, восторгаются весьма многие, ограничивающие наслаждение, [получаемое от речи], одним только слухом. Я боялся еще и потому – сказать точнее и правдивее, – что мог бы ничтожностью моего слова оскорбить возвышенность умозрений о божественном, присущую тому блаженному мужу. Однако же, наконец, уступая силе любви, превозмогающей все, я решился исполнить требование [ваше], признав за лучшее ради послушания подвергнуться осмеянию от порицателей за самоуверенность и невежество, чем своим отказом заставить думать, будто я не хочу содействовать вам во всяком благом деле. Попечение же о том, как говорить, я возложил на Господа (см.: Пс. 54:23; 1Пет. 5:7), Который один творит чудеса (Пс. 135:4), учит человека разумению (Пс. 93:10), отверзает уста немых (Прем. 10: 21), вразумляет недоумевающих, из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего (Пс. 112:7), я подразумеваю – из плотского помышления и из зловонной грязи страстей. Возвышает Он нищего духом, лишенного порочности и навыка в ней или, напротив, находящегося во власти страстей и закона плоти, а потому бедного и нищенствующего благодатию в отношении к добродетели и ведению.

Но поскольку святым и истинно богопросвещенным Дионисием в сочинении «О церковной иерархии» были рассмотрены, достойно величию ума его, символы, относящиеся к священному таинству святого собрания, то должно иметь в виду, что наше произведение не будет повторять того же самого и идти теми же путями. Ибо для не могущего постигнуть и понять Дионисия было бы дерзкой самоуверенностью, граничащей с безумием, стремление обсуждать те же самые вопросы и представлять как свои собственные тайны, боговдохновенно явленные Духом только ему одному. Но [речь будет идти о том], что восприняли от него по человеколюбию и воле Божией другие, дабы упражняли и развивали они свои способности в исследовании [вещей] божественных. Тогда посредством этого всесветлый луч тайнодействий, соразмерно постигаемый ими, становится доступным для них, и они, обволакиваемые любовью, привязываются к нему. И это делается для того, чтобы пришедшие после Дионисия не оставались бы праздными на протяжении здешней жизни, не имея участия в договорной плате за возделывание виноградника, то есть за духовный труд над духовным виноградником (см.: Мф.20:2–16), – платы, возвышающей духовный динарий божественного и царственного образа, изначала коварно похищенный лукавым вследствие преступления заповеди.

Я не обещаю по порядку пересказать все то, что таинственным образом созерцал блаженный старец, и привести его собственные слова, как он их сам понимал и говорил. Ведь он, для того чтобы быть любомудром и учителем всякой просвещенности, освободил себя с помощью преуспеяния в добродетели, длительнейшего и ученейшего трудолюбия и упражнения в [вещах] божественных от уз материи и материальных представлений. Заслуженно обладал он умом, озаряемым божественным сиянием и потому могущим созерцать то, что для многих невидимо. А слово его было точнейшим переводчиком умозрений, и, словно зеркало, не замутненное никаким пятном страстей, оно имело способность чисто отражать и передавать то, что другие не в силах были умосозерцать. Поэтому слушатели могли видеть всю мысль, донесенную словом, а также в совершенной чистоте представлять и воспринимать всем умом целокупность умозрений, истолковываемых им при посредничестве слова. Я же могу изложить только то, что сохранилось в памяти, что могу лишь смутно постигнуть и еще более смутно выразить. Однако изложу благочестиво, призвав на помощь благодать Бога, Который озаряет покрытое тьмой. Ведь мне не верится, что вы, умеющие судить по справедливости, должны считать, будто я способен мыслить и говорить иначе, чем могу и насколько это даровано горней благодатью, промыслительно вручившей мне соответствующую способность, даже если передавший [эти тайны] и научивший [им меня] принадлежит к числу людей наиблагороднейших. Требовать же равного от неравных по добродетели и ведению, думаю, равносильно стремлению доказать, будто луна светит одинаково с солнцем, или утверждению, что вещи совершенно несхожие могут насильственным образом быть приведены в полное соответствие между собой, – что нелепо и невозможно.

Да руководит словами и мыслями нашими Бог – единственный Ум того, что мыслит, и того, что постигается мыслью; [единственное] Слово того, что высказывает, и того, о чем высказывается; Жизнь живущих и животворимых; Сущий и Становящийся всем для всех ради сущих и становящихся, между тем как Сам в Себе Он из [всего] того, что так или иначе существует и становится, абсолютно и никоим образом не есть ни сущий, ни становящийся, ибо по природе Своей Он вообще не соответствует какому-либо разряду сущего. И поэтому, вследствие сверхбытия Бога, Ему более подобает определение «Небытия».

Ибо надлежит знать – если уж нам действительно необходимо знать различие Бога и тварей, – что утверждение о Сверхсущем есть отрицание сущего, а утверждение о сущем – отрицание Сверхсущего. И оба эти суждения о Боге – я подразумеваю обозначение Его как бытия и как небытия – по праву допустимы, и ни одно из них не возможно в строгом смысле слова. Оба справедливы, поскольку утверждение о том, что Он есть, имеет основание в Нем как Причине сущих, а отрицание Его бытия справедливо, поскольку Он превосходит всякую причину сущих. И наоборот, ни одно из этих суждений не действительно, потому что они не высказываются относительно самой сущности и природы того, что составляет содержание бытия исследуемого. Ибо с Богом вообще ничто, будь то сущее или не-сущее, не связано по природе причинной связью; и с Ним, разумеется, нельзя сопоставить ничего из сущего или высказываемого, а также из не-сущего или невысказываемого. Потому что Он обладает бытием простым, неведомым и недоступным для всех, неизреченным и стоящим выше всякого утверждения и отрицания. Это по данному вопросу. Теперь приступим к следующей теме нашего рассуждения.

Блаженный тот старец говорил, что Святая Церковь на первом уровне созерцания носит образ и изображение Божие, вследствие чего и обладает, по подражанию и подобию, таким же действием.

Бог же, сотворивший и приведший в бытие всяческая Своей беспредельной силой, связывает, сочетает и ограничивает все умопостигаемое и чувственное, промыслительно соединяя одно с другим и с Самим Собою. И, будучи Причиной, Началом и Концом, Он удерживает около Себя вещи, по природе отделенные друг от друга, заставляя их соединяться силою одной связи с Собою как с Началом. Благодаря этой силе все приводится к неуничтожимому и неслиянному тождеству движения и бытия, так что, при всем различии природы или движения, ни одно из сущих первоначально не восстает против другого и не отделяется от другого, но все без смешения соединено между собой посредством единой нерушимой связи и благодаря сохранению одного Начала и Причины. Эта связь упраздняет и покрывает собой все частные связи, зримые, соответственно природе каждого, во всех сущих. Однако она упраздняет и покрывает не разрушением, уничтожением или приведением их к небытию, но побеждая и являясь им сверху, как является целое частям или причина – самому целому. В соответствии с ней, то есть в соответствии с целокупной Причиной, озаряющей сущих, естественным образом существуют и являются как целое, так и его части. И подобно солнцу, превосходящему по природе и по силе сияние звезд, она, будучи причиной следствий, покрывает бытие их. Ибо как части из целого, так и следствия существуют и познаются из причины, а также обладают своим собственным скрытым своеобразием, когда, взятые в соотнесенности с причиной, целиком получают свое качество от нее, благодаря единой, как мы сказали, связи с ней. Ибо Бог, будучи всем во всем (см.: 1Кор.15:28), но безмерно превосходя все и являясь Наиединственнейшим, будет зрим мысленным оком чистых. Это произойдет тогда, когда ум, сосредотачиваясь на созерцании логосов сущих, дойдет до Самого Бога как Причины, Начала и Конца возникновения и изменения всего, а также как непротяженного Основания протяженности всех [тварей].

Ниже будет показано, что подобным же образом дело обстоит и со Святой Церковью Божией, поскольку она, будучи образом Первообраза, совершает относительно нас действия, подобные делам Божиим. Ибо велико и почти неисчислимо число мужей, жен и детей, которые разнятся и сильно отличаются друг от друга родом и видом, национальностью и языком, образом жизни и возрастом, умонастроением и искусством, обычаями, нравами и навыками, знаниями и положением [в обществе], а также судьбами, характерами и душевными свойствами. Оказываясь же в Церкви, они возрождаются и воссозидаются Духом; она дарует и сообщает всем в равной мере единый божественный образ и наименование – то есть быть и называться Христовыми. И еще она дарует им, в соответствии с верой, единую и простую, неделимую и нераздельную связь, которая не позволяет проявляться (даже если они и существуют) многим и бесчисленным различиям каждого, возводя всех к всеобщности и соединяя их в ней. Вследствие этого никто ничего не отделяет от общего ради себя; все срастаются и соединяются друг с другом одной простой и нераздельной благодатью и силой веры. У всех было, гласит Писание, одно сердце и одна душа (Деян. 4:32), – так что все суть и представляются единым Телом, состоящим из различных членов, которое подлинно достойно Самого Христа, истинной Главы нашей (см.: Еф. 4:15).

В нем, – говорит божественный апостол, – нет мужеского пола, ни женского; нет ни иудея, ни эллина; ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Сам [Христос] (Гал.3:28; Кол.3:11. – Неточные цитаты. – Ред.), Который одной простой и беспредельно мудрой силой Своей благости все заключает в Себе, подобно тому как центр соединяет в себе прямые линии вследствие одной простой и единственной причины и силы. Он не позволяет началам сущих рассыпаться по периферии, но замыкает их центробежные стремления, приводя к Себе многоразличные виды сущих, получившие бытие от Него. И это для того, чтобы творения и создания Единого Бога не были совершенно чуждыми и враждебными друг другу, чтобы не утратили они предмет и цель проявления своей любви, миролюбия и тождества по отношению друг к другу и чтобы не подвергались они опасности превратить само бытие свое, отделяющееся от Бога, в небытие.

Таким образом, Святая Церковь есть, как было сказано, образ Божий, поскольку она, подобно Богу, осуществляет единение среди верующих; даже если они различаются по своим свойствам, месторождению и образу жизни, тем не менее обретают в Церкви единство через веру. Это единство относительно сущности сущих естественным образом и неслиянно совершает Сам Бог, Который, как было сказано, смягчая и умеряя их различия, возводит их к единству с Собой – Причиной, Началом и Концом.

Теперь, после краткого изложения умозрений, сообщенных блаженным старцем о Святой Церкви, нам остается изложить вкратце и [его размышления] относительно священного церковного собрания. Он учил, что первый вход архиерея во время этого священного собрания есть образ и изображение первого пришествия во плоти в этот мир Сына Божия, Христа Спасителя нашего. Своим пришествием Он освободил и искупил естество человеков, порабощенное тлению, подвергшееся смерти через свое грехопадение и тиранически управляемое диаволом. Невинный и безгрешный, Он заплатил за людей весь долг, словно Сам был виновен, возвратив их к благодати Царствия и отдав Себя Самого в выкуп и искупление за нас. Вместо наших тлетворных страстей Он принес Свою животворную страсть – целительное и спасительное врачевство всего мира. Вознесение Его на небеса и возвращение на преднебесный Престол, которое следует за этим пришествием, символически изображается вхождением архиерея в алтарь и восхождением его на священноначальнический престол.

Блаженный старец говорил, что вход народа в церковь вместе с иерархом означает обращение неверующих от неведения и заблуждения к познанию Бога, а также переход верующих от порока и незнания к добродетели и ведению. Ибо вход в церковь показывает не только обращение неверующих к истинному Богу, но и указывает каждому из нас, верующих, хотя и преступающих заповеди Господа своим распущенным поведением и постыдной жизнью, на исправление путем покаяния. Ведь всякий человек: убийца, прелюбодей, тать, надменный, гордец, строптивец, корыстолюбец, сребролюбец, клеветник, злопамятный, гневливый, раздражительный, хулитель, наушник, завистник, пьяница – одним словом, чтобы не перечислять все виды зла, всякий человек, одержимый каким-либо пороком, коль скоро он перестанет добровольно поддаваться ему и намеренно совершать его и переменит жизнь свою к лучшему, предпочитая добродетель пороку, то он должен подлинно и действительно считаться входящим со Христом как Богом и Архиереем в добродетель, иносказательно понимаемую как церковь.

Тот учитель говорил, что божественные чтения священных книг открывают божественные и блаженные воления и советы Всесвятого Бога. Посредством них каждый из нас по мере своих сил воспринимает наставления, руководящие его действиями, и узнает законы божественных и блаженных подвигов. Подвизаясь в соответствии с этими законами, мы сподобимся победных венцов Царствия Христова.

Духовная сладость божественных песнопений, говорил [старец], выражает радость божественных благ, которая возносит души к чистой и блаженной любви к Богу и которая внушает сильнейшее отвращение к греху.

Мудрец говорил, что через совершаемые внутри алтаря по повелению архиерея при каждом чтении возглашения мира выражаются божественные похвалы, доставляемые святыми ангелами, которыми Бог оценивает усилия тех, кто по правилам борется за истину с супротивными силами и расторгает незримые узы, ниспосылая мир упразднением тела греховного (см.: Рим.6:6) и воздавая святым за их добродетельные труды благодатию бесстрастия. И это для того, чтобы, освободившись от брани, они обратили силы своей души на духовное землепашество, то есть на возделывание добродетелей, благодаря которым они одолели легионы злых духов, находясь под командованием Бога и Слова, разрушающего ненавистные и опасные козни диавола.

Поэтому сразу же после этих [возглашений] священным Уставом Святой Церкви постановлено быть божественному чтению Святого Евангелия. Оно, собственно, показывает те мучения, которые приходится терпеть ревнителям [христианского] учения; после чего Слово умозрительного созерцания, словно Архиерей, сошедший с неба, поселяется в них и смиряет мудрование плоти, подобное некоему чувственному миру. Устраняя помыслы, еще тяготеющие к земле, Оно возводит ревнителей веры, уже затворивших свои чувства, через закрытие врат и вход Святых Даров к созерцанию умопостигаемых логосов и вещей. Затем Слово научает их, оказавшихся вне плоти и мира, уже связанных друг с другом и с Ним через лобзание, неизреченным тайнам; они же признательно возносят Ему взамен, за великое благодеяние и спасение их, благодарственное исповедание, выражающееся в божественном Символе веры. Потом, причислив их к сонму ангелов через Трисвятое и даровав им такое же ведение священнейшего богословия, [Слово] приводит их, усыновленных Духом через молитву, посредством которой они удостоились называть Бога Отцом [своим], к Богу и Отцу. А вслед за этим [Слово] неведомым образом ведет их, уже познавших все логосы сущего, посредством пения «Един свят...» и последующего, к непознаваемой Единице, обожив их благодатию и, вследствие сопричастия с Ней, сообщив им по возможности подобие нераздельного тождества.

Вообще же оно обозначает скончание мира сего. Ибо после божественного чтения Святого Евангелия, когда архиерей сходит с престола, священнослужители производят отпуст и удаление из храма оглашенных, а также прочих, недостойных божественного созерцания таинств, которые будут явлены. Это действие само по себе обозначает и предызображает истину, образом и изображением которой оно служит, как бы взывая к этим [оглашенным и недостойным]: после того как проповедано будет сие Евангелие Царства, как написано, по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец (Мф.24:14), который случится при Втором пришествии с небес с великой славой великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2:13). Как говорит божественный апостол, Сам Господь... при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба (1Фес.4:16). И сотворит Он отмщение Своим противникам, отделив через святых ангелов неправедных от праведных, проклятых от святых или – говоря кратко – отделив идущих на поводу у плоти от тех, кто следует за Духом Божиим. И, как гласит истина божественных словес, Он воздаст на бесконечные и нескончаемые века праведное воздаяние каждому соответственно достоинству прожитой им жизни.

Закрытие врат святой церкви Божией, бывающее после священного чтения Святого Евангелия и удаления оглашенных, показывает преходящесть перстных и вступление достойных в духовный мир, то есть в брачный чертог Христов, которое произойдет после того страшного отделения и еще более страшного Суда. [Закрытие врат показывает также] совершенное отвержение лжи, деятельно осуществляющейся в чувственных ощущениях.

Вход Святых и досточтимых Даров, как говорил тот великий старец, есть начало и прелюдия новому обучению, которое свершится на небесах, о Домостроительстве Божием касательно нас и Откровение тайны спасения нашего, сущей в святилищах божественной сокровенности. Отныне не буду пить, – говорит Бог и Слово Своим ученикам, – от плода сего виноградного до того дня, когда буди пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего (Мф.26:29).

Духовное лобзание, обращенное ко всем, служит прообразом и предначертанием грядущего единомыслия, единодушия и разумного тождества по вере и любви всех между собой, которое осуществится во время будущих неизреченных благ и посредством которого усвояются Слову и Богу достойно принимающие их. Ибо уста есть символ разума, в соответствии с которым все сопричаствующие ему как существа разумные соединяются со всеми и сращиваются с первым и единственным Разумом – Причиной всякого разума.

Исповедание божественного Символа веры, совершаемое всеми, предвещает то таинственное благодарение, которое мы будем приносить [Богу] в будущем веке за необыкновенные пути и способы, употребляемые для нашего спасения премудрым Промыслом Божиим. Через это исповедание достойные проявляют свою признательность за божественные благодеяния, не имея кроме него ничего другого, чем бы они могли воздать за беспредельные божественные блага, полученные ими.

Совершаемое всем верующим народом троекратное возглашение «Святый» указывает на наше единение и равночестность с бесплотными умными Силами, которое будет явлено в будущем, когда естество человеков, вследствие тождества неизменного и присносущего движения окрест Бога, научится в полном созвучии с горними Силами воспевать и освящать единое триипостасное Божество троекратным пением «Святый».

Пресвятое и благоговейное призывание великого и блаженного Бога и Отца есть символ воипостасного и реального усыновления [людей] по дару и благодати Святого Духа. Вследствие этого усыновления, когда с пришествием благодати побеждается и скрывается всякая человеческая самость, сынами Божиими нарекутся все святые, которые уже в здешней жизни через добродетели светло и преславно украсили себя божественной красотой благодати.

Исповедание, совершаемое всем верующим народом в конце таинственного священнодействия произнесением «Един Свят...» и последующего, показывает сокровенные, превышающие ум и разум связь и соединение с единством Божественной простоты, которых сподобятся – по Богу премудро и таинственно – совершенные в нетленном духовном веке. Там, созерцая свет незримой и сверхизреченной славы, они вместе с горними Силами становятся вместилищем блаженной чистоты. Вслед за этими песнопениями происходит как свершение всего преподаяние таинства; кто причащается ему достойным образом, тех оно преобразует сообразно самому себе и делает, по благодати и сопричастию, подобными первопричинному Благу и обладателями всего, что принадлежит Ему, насколько это возможно и доступно для людей. Поэтому и они могут, по усыновлению и благодати, быть и называться богами, поскольку весь Бог всецело наполнил их, не оставив в них ничего, что было бы лишено Его присутствия.

Теперь давайте, следуя тем же путем и по порядку, рассмотрим то же самое, только уже относительно обладающей ведением души. Если ум страстно жаждет и желает, когда им руководит Бог, благоговейно подняться, насколько это ему возможно, вместе с разумом на более высокую ступень созерцания, чтобы исследовать и понять, как божественные установления Святой Церкви ведут душу к совершенству посредством истинного и деятельного ведения, то мы не будем препятствовать ему в этом.

Поэтому ты, ставший истинным ревнителем блаженной мудрости Христовой, усматривай умственными очами в первом входе святого собрания [уход] от внешнего обольщения и смятения, вызванных плотскими [вещами], согласно тому, как написано: Жены грядущыя с позорища, приидите (Ис.27:11). Я подразумеваю [уход] от заблуждения, вызванного созерцанием чувственных вещей и приковыванием взора к внешнему виду и образу их. Ибо нельзя назвать истинным созерцанием то, которому предаются немудрые, именуемые у эллинов мудрецами (ведь мы никогда не назовем мудрецами тех, кто не может и не желает познавать Бога из творений Его). Я имею в виду явленность чувственных [вещей], в которой обнаруживается постоянная брань их между собой, несущая всем им гибель, когда они все взаимно истребляют друг друга. И неспособные достичь нерушимого и не раздираемого междоусобиями союза, они обладают лишь одним незыблемым свойством – быть постоянно неустойчивыми и гибнущими. Душа, приходя [к чувственному], тотчас поспешно убегает [от него] и, словно в церковь и в неприкосновенное святилище мира, вступает посредством разума и благодаря Слову – великому и истинному Богу и Архиерею нашему – в безмятежное естественное созерцание, [осуществляемое] в духе. Там она, как бы посредством символов божественных чтений, научается логосам сущих, а также великому и дивному таинству божественного Промысла, являемого в законе и пророках. Душа воспринимает каждый из логосов в отдельности, а помимо этого прекрасного научения воспринимает еще свыше, через святые силы, мысленно беседующие с ней, миротворные указания вместе с укрепляющим и оберегающим очарованием божественного и пламенного стремления к Богу, навеваемым на нее таинственным и духовным образом сладостью божественных песнопений.

А затем душа, пройдя это, сосредотачивается на единой и единственной вершине, собирающей воедино все логосы. Я говорю о Святом Евангелии, в котором все логосы Промысла и сущего единообразно предсуществуют благодаря единой всеобъемлющей силе. Вслед за тем, согласно божественному ощущению, боголюбцам предоставляется возможность зрить неустрашимыми умственными очами пришествие к душе с неба Самого Слова и Бога, как это знаменуется сошествием архиерея со святительского престола. Это Слово совершенно отделяет от души, словно оглашенных, помыслы, которыми еще обольщается чувство и которыми вселяется в душу раздвоенность.

И с этого момента, как позволяет думать закрытие врат святой церкви Божией, душа вновь оказывается вне чувственного и посредством входа неизреченных тайн возводится к делающемуся явным, нематериальному, простому, неизменному, богоподобному, свободному от всякого образа и вида знанию [вещей] духовных. Сообразно этому знанию душа, собрав в себе самой свои силы, приближается к Слову и соединяет умным лобзанием неизреченные логосы и образы своего спасения, а Слово научает посредством Символа веры благодарному исповеданию.

Вслед за тем, наконец, как она сообразно простой и неделимой силе и через обучение объемлет ведением логосы чувственных и умопостигаемых [вещей], Слово ведет душу, уже прошедшую все, к ведению [Бого]откровенного богословия и дарует, насколько это доступно ей, равноангельское умозрение. Оно благоразумно научает душу познавать одного Бога, единую сущность и три Ипостаси; триипостасную Единицу сущности и единосущную Троицу Ипостасей; Единицу в Троице и Троицу в Единице – в иную наряду с иной, не иную через иную, не иную в иной, – но Ту же Самую в Самой Себе, Саму по Себе и тождественную Самой Себе. Она, будучи и Единицей, и Троицей, не является составной, но обладает неслиянным единением, а разделением – нераздельным и неделимым. Единица по причине сущности или бытия, а не по сочетанию, объединению или какому-либо слиянию; Троица по причине Своего образа существования, а не по разделению, отчуждению или какому-либо членению. Ибо Единица не расчленяется Ипостасями, не содержится и не созерцается в Них относительным образом; Также и Ипостаси не сложены в Единицу и не составляют Ее путем сочетания. Но та же самая [Единица-Троица] тождественна Самой Себе, конечно, как иное и иное. Ибо Святая Троица Ипостасей есть неслиянная Единица по сущности и по своему простому логосу, а Святая Единица есть Троица по Ипостаси и по образу существования. Она, как было сказано, мыслится в различных отношениях, есть всецело и то, и это. Божество единое и единственное, неумаляемое и неизменяемое. Она – всецело Единица по сущности и всецело Троица по Ипостасям, единообразно сияющая одним трисветлым сиянием единого Света.

Поэтому и душа, равночестно с ангелами восприяв ясные и доступные для твари логосы Божества и научившись созвучно с ангелами немолчно возносить Троичную песнь единому Божеству, ангелоподобно приводится к усыновлению по благодати. Через это усыновление, в молитвах имея Бога как своего единственного и таинственного по благодати Отца, исступая из всего, душа соединится с Единством сокровенности Его. И тем более душа будет внимать вещам божественным и познавать их, чем более она не желает принадлежать самой себе, не стремится быть познанной из самой себя, самой собой или кем-нибудь другим, кроме только всецелого Бога, Который благолепно воспринимает ее всю [в Себя], весь боголепно присутствует во всей душе, бесстрастно проникает в нее и всецело обоживает ее. Так что душа, по словам всесвятого Дионисия Ареопагита, есть образ и явление незримого Света, зерцало чистое, прозрачнейшее, неоскверненное, незапятнанное, незагрязненное, которое воспринимает, если так можно сказать, цветущую красоту благого Первообраза, богоподобно и неизбывно излучая в самой себе, по мере своих сил, благость молчания, царящего в неприступном жилище.

Итак, блаженный старец считал обязанностью всякого христианина и не переставал увещать [всех] в этом – посвящать свой досуг пребыванию в святой церкви Божией и никогда не оставлять совершаемого в ней святого собрания, потому что при нем присутствуют святые ангелы, которые всякий раз записывают входящих, представляют их Богу и молятся Ему за них, потому также, что [в церкви] всегда незримо присутствует благодать Святого Духа, особенно во время святого собрания, которая каждого из находящихся там изменяет, преображает и воистину обоживает соразмерно ему самому, а посредством совершаемых таинств ведет к тому, что они являют. И это происходит, даже если верующий, принадлежа еще ко младенцам во Христе, ничего подобного не чувствует и не может проникнуть взором в глубину совершающегося, – все равно благодать, являемая посредством каждого из божественных символов спасения, действует на него, восходя постепенно и по порядку от молитв к конечной цели всего.

Первым входом [символизируется] отвержение неверия, возрастание веры, умаление порочности, преуспеяние в добродетели, истребление неведения и стяжание ведения. Слушанием божественных словес показываются незыблемые и постоянные навыки и расположение ко всеуказанному, а именно: к вере, добродетели, ведению. Следующими затем божественными песнопениями [показываются] добровольное приятие душой добродетелей и происходящие вследствие этого духовное наслаждение и радость. Священным чтением Святого Евангелия [знаменуется] окончание перечного мудрования, подобное концу чувственного мира. Последующим закрытием врат [указывается] перемещение и переход души, соответствующий ее предрасположению, из этого тленного мира в мир умопостигаемый. Вследствие этого перехода она, закрывая чувства, словно врата, делает их чистыми от греховных образов. Входом Святых Таин [означается] совершеннейшее и таинственнейшее новое учение и ведение о Домостроительстве Божием нашего спасения. Божественным лобзанием [выражается] тождество единомыслия, единодушия и любви всех со всеми и прежде всего каждого с самим собой и с Богом. Исповеданием Символа веры [выражается] достойное благодарение за необыкновенные способы нашего спасения. Пением Трисвятого [показывается] наше единство и равночестность со святыми ангелами, а также непрестанная и созвучная сила священного славословия Богу. Молитвой, посредством которой мы удостаиваемся называть Бога своим Отцом, [знаменуется] истиннейшее усыновление [наше] благодатию Духа. Пением «Един Свят...» и последующим [означается] благодать, соединяющая нас с Самим Богом, и наше родство с Ним. Святым причастием Пречистых и Животворящих Таин [показывается] общность и тождество с Богом по сопричастности, воспринимаемые через наше подобие [Ему]; посредством причащения человек удостаивается стать из человека богом.

Ибо мы верим, что те дары Святого Духа, которые мы получили через благодать по вере во время здешней жизни, мы на самом деле истинно и существенно получим в будущем веке, согласно непреложному упованию нашей веры и по несомненному и нерушимому обещанию Обещавшего. Веруем, что, соблюдая заповеди по мере возможности, мы переходим из благодати веры в благодать ведения (см.: 2Кор. 5:7), так как Бог и Спаситель наш Иисус Христос безусловно преображает нас сообразно Самому Себе, уничтожая в нас признаки тления и даруя нам первообразные тайны, являемые здесь посредством чувственных символов.

Для облегчения памяти мы, если угодно, проследив кратко смысл сказанного, представим его в основных чертах следующим образом. Святая церковь, как было сказано, есть образ и изображение Божие. Ибо как Бог по Своей беспредельной благости, силе и мудрости осуществляет неслиянное единение различных сущностей сущего и, будучи Творцом, связывает их с Собой теснейшими узами, так и церковь по единой благодати и призванию веры единообразно сочетает верующих друг с другом: людей деятельного и добродетельного склада она сочетает в едином тождестве воли, а людей созерцательного и умозрительного склада – в нерушимом и нераздельном единомыслии.

Кроме того, [церковь] есть изображение умопостигаемого и чувственного миров, потому что символом умопостигаемого мира в ней является алтарь, а символом чувственного – храм. Далее, она есть и образ человека, так как алтарь представляет душу, а храм – тело. Церковь есть также образ и изображение души, постигаемой самой в себе, потому что алтарем она являет славу созерцательной способности, а храмом – украшение способности деятельной.

Что же касается совершаемого в церкви святого собрания, то первый вход его означает вообще первое пришествие Бога нашего, а в частности – обращение тех, которые через Него и с Ним возводятся от неверия к вере, от порочности к добродетели и от неведения к ведению.

Следующие за тем чтения [Священного Писания] показывают вообще Божественные желания и изволения, сообразно с которыми всем должно воспитываться и жить, а в частности они означают обучение в вере и преуспеяние верующих. Что касается людей деятельного склада, то это есть твердое расположение к добродетели, согласно которому они, следуя божественному закону заповедей, мужественно и непреклонно противостоят козням диавола и избегают противных наветов. Для людей же умозрительного склада это – навык в созерцании, сообразно с которым они, сосредотачивая в себе, насколько то возможно, духовные логосы как чувственных вещей, так и Промысла [Божиего] о них, неуклонно стремятся к истине.

Божественные напевы песнопений показывают неземную радость и сладость, которые возникают у всех в душе. И таинственным образом укрепляясь этим, они забывают о минувших трудах добродетели и с юношеским рвением устремляются к достижению остальных божественных и чистых благ.

Святое Евангелие вообще служит символом свершения века сего, а в частности оно показывает совершенное уничтожение древнего заблуждения у уверовавших. Для людей деятельного склада это – умерщвление и конец плотского закона и мудрования, для людей же умозрительного склада это – собирание воедино многих и различных логосов и возведение их к всеобщему Слову, после того как прекратится естественное созерцание в его пестроте и многообразии.

Сошествие архиерея с кафедры и удаление оглашенных означает вообще Второе пришествие с неба великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, отделение грешников от святых и праведное воздаяние каждому по его заслугам. В частности же, оно означает для уверовавших ту совершенную удостоверенность в вере, которую производит Своим невидимым присутствием Бог Слово; благодаря этой удостоверенности удаляется от них, подобно оглашенному, всякое сомнение в вере. Для людей деятельного склада это – совершенное бесстрастие, которым удаляется любое страстное и лишенное света помышление духа; для людей же умозрительного склада это – всеохватывающее ведение Познаваемого, которым изгоняются из души все материальные образы.

Закрытием [царских] врат, входом Святых Таин, священным лобзанием и провозглашением Символа веры показывается вообще преходящесть чувственного и обнаружение умопостигаемого, новое учение божественного о нас таинства, тождество единомыслия, единодушия и любви, в котором все будут находиться между собой и с Богом, а также благодарение за способы нашего спасения. В частности же, они являют преуспеяние верующих и [переход] их от простой веры к наставлению и посвящению в догматы, гармонии и благочестию. Закрытием врат означается первое, входом Святых [Таин] – второе, лобзанием – третье и провозглашением Символа [веры] – четвертое. Для людей деятельного склада, затворивших свои чувства и оказавшихся вне плоти и мира через отвержение всяких плотских и мирских действий, [эти священнодействия] показывают переход от делания к созерцанию и восхождение от образа [осуществления] заповедей к их смыслу. Они показывают, кроме того, вызванное их внутренним содержанием тесное родство и единство заповедей с силами души, а также подобающий навык в богословском благодарении. Для людей же умозрительного склада они означают переход от естественного созерцания к простому восприятию умопостигаемого, в соответствии с которым Божественное и Неизреченное Слово уже не ищется ими посредством чувства или через что-либо явленное. Эти священнодействия показывают также единство души с ее собственными силами и простоту ума, единообразно постигающую смысл Промысла.

Непрестанное священное славословие святых ангелов в Трисвятом означает вообще равенство, строй, лад и созвучие в божественном славословии небесных и земных сил, которые осуществятся сразу и одновременно в будущем веке, когда через воскресение люди обретут бессмертное тело, не обременяющее душу тлением и само не обременяемое им; но, соделавшись нетленным, это тело получит силу и способность к приятию пришествия Бога. В частности же, оно означает богословское состязание в вере верующих с ангелами. Для людей деятельного склада это – равноангельская светлость жизни, насколько она возможна для человека, и деятельная сила богословского воспевания [Бога]. Для людей же умозрительного склада – это равноангельское постижение Божества, насколько оно возможно для человека, воспевание [Бога] и постоянное устремление [к Нему].

Блаженное призывание великого Бога и Отца, пение «Един Свят...» и последующее, а также причащение Святых и Животворящих Таин показывают усыновление [людей] Богу нашему, единение и родство [с Ним], божественное уподобление и обожение, которые по благости Его распространятся на всех достойных. Благодаря этому Сам Бог будет всем равно во всех спасаемых, блистая как первообразная и первопричинная Красота в тех, кто через добродетель и ведение по благодати уподобляется Ему.

[Старец] называл три чина спасаемых: верующих, добродетельных и ведающих, иначе именуемых еще приводимыми [к вере], преуспевающими [в ней] и совершенными, или же рабами, наемниками и сынами. Рабы суть верующие, которые исполняют заповеди Господа из страха наказания, благомысленно исполняя доверенное им [Господом]. Наемники суть те, которые из влечения к обещанным благам терпеливо переносят тягость дня и зной (Мф.20:12), то есть врожденную и сопряженную с нынешней жизнью, вследствие прародительского осуждения, скорбь и те искушения, каким подвергаются они за добродетель; это те, кто мудро и добровольно меняют жизнь на жизнь, настоящую на будущую. Сыны же суть те, которые не из страха наказания и не из влечения к обещанному, но вследствие образа действия и свойства добровольной душевной наклонности и расположения к благу никогда не отделяются от Бога, подобно тому сыну, которому сказано: Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое (Лк.15:31). Они по усыновлению в благодати и в меру возможности становятся тем, чем является Бог, согласно вере [нашей], по природе и причине.

Итак, не будем отступать от Святой Церкви Божией, которая содержит столь великие таинства нашего спасения в святом и упорядоченном устроении божественных символов, совершаемых в ней. Благодаря этим таинствам она созидает каждого из нас, соразмерно с его возможностями, живущим по Христу и, даровав посредством святого крещения в Духе Святом благодатный дар усыновления, являет его живущим по Христу. Поэтому со всей силой и усердием покажем себя достойными этих божественных даров, благоугождая Богу добрыми делами. Не будем жить подобно язычникам, не ведающим Бога в страсти похотения (1Фес.4:5), но, как говорит святой апостол, умерщвляя земные члены... блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев. Божий грядет на сынов противления... всякий гнев, ярость... сквернословие и ложь (ср.: Кол.3:5–9). Или, короче: всего ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях (Еф. 4:22), совлекшись... с делами его (Кол.3,9) и похотями, будем ходить достойно Бога, призвавшего нас в Свое Царство и славу (1Фес.2, 12), и облечемся в утробы милосердия, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг ко другу любовью и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу, как и Господь простил нам. Более же всего облечемся в любовь, которая есть совокупность совершенства, и мир, к которому мы призваны в одном теле (Еф. 4:2; Кол.3:12–15). И чтобы не многословить: облечемся в нового человека, который обновляется в познании по образу Создавшего его (Кол.3:10). Живя таким образом, мы сможем достичь цели божественных обетований, с благой надеждой исполниться познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном... принося плод... и возрастая в познании Бога, укрепляясь всякою силою по могуществу славы Его, во всяком терпении и великодушии с радостью, благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете (Кол.1:9–12).

Ясным доказательством этой благодати служит добровольное и добродетельное благорасположение к сродному [нам]. Дело его заключается в том, чтобы по возможности приблизить к себе, как Бога, человека, нуждающегося в нашей помощи, не оставить его без попечения и внимания, но с надлежащим старанием деятельно проявлять живущую в нас любовь к Богу и к ближнему. Ибо дело есть доказательство любви. Ничто так легко не ведет к праведности, ничто так не способствует обожению и приближению к Богу, как сострадание, оказываемое тем, кто нуждается в нем, от души, с удовольствием и радостью. Ибо если Слово [Божие] показало, что Бог нуждается в благодеянии: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40), тогда тем более Бог, сказавший это, подлинно явит могущего благотворить и благотворящего богом по благодати и сопричастию, поскольку такой человек благоподражательно воспринял свойство и действие Его благодеяния. И если Бог обнищал, снисшедши ради нас, и сострадательно воспринял в Себя скорби каждого, и до скончания века [сего] по благости [Своей] всегда таинственным образом состраждет соразмерно скорбям каждого, то ясно, что тем более будет богом тот, кто, подражая Богу, своим человеколюбием боголепно врачует скорби скорбящих и, согласно спасительному Промыслу, являет в своей любви [к ближнему] такую же силу, какая свойственна Богу.

Итак, неужели кто-нибудь будет столь медлителен и неподвижен по отношению к добродетели, что не пожелает устремиться к божественности, когда стяжание ее столь недорого, доступно и легко? Незыблем и неприкосновенен оплот этого и легок путь к спасению, вне которого, я полагаю, нельзя будет поистине сохранить в целости никакого блага. [В этом и состоит наша] свобода действия и независимость, благодаря которой мы, научаясь пристально наблюдать только за самими собою и судить только самих себя, избавляемся от вреда, напрасно причиняемого нам другими. Ибо если бы научились видеть и исследовать только самих себя, то никогда не следили бы внимательно за тем, что случается у других, зная только одного мудрого и праведного Судию – Бога, Который мудро и праведно судит все происходящее, исходя из его смысла, а не образа проявления. О последнем могут судить и люди, смутно созерцающие являемое, но в этом созерцании нет, конечно, истины и отсутствует смысл происходящего. Бог же, видя незримое движение и невидимое побуждение души, ту внутреннюю суть, которой она приводится в движение, и цель его, то есть заранее обдумываемый конец всякого дела, судит праведно, как сказано, все деяния человеческие. Если мы постараемся преуспеть в этом, если ограничимся самими собою, не прилепляясь к внешнему, то не позволим себе совершенно (хотя это и возможно), чтобы глаз наш смотрел на принадлежащее другим, чтобы ухо наше слышало или язык наш говорил о нем. А если нам не удается это, то следует поступать не страстно, а сочувственно, позволяя себе видеть, слышать и говорить для пользы нашей и ровно настолько, насколько это признает допустимым Божественный Разум, управляющий [нами]. Ибо нет ничего более склонного к греху, чем органы чувств, если ими не руководит разум; однако нет и ничего более расположенного к спасению, чем они, когда разум их упорядочивает, приводит во взаимное соответствие и ведет к тому, что должно и чего он хочет.

Поэтому не будем пренебрегать тем, чтобы по мере сил своих повиноваться Богу, призывающему нас к вечной жизни и блаженной цели посредством осуществления божественных и спасительных заповедей Его, и чтобы обрести нам милость и благодать во благовременную помощь. Ибо благодать, – говорит божественный апостол, – со всеми... любящими Господа нашего Иисуса Христа в нетлении (ср.: Еф. 6:24), то есть с теми, которые любят Господа в нетлении добродетели, в чистоте жизни и в нелицемерном благочестии, исполняя волю Его и не нарушая Его Божественных повелений.

Таково то, что я изложил ради мзды послушания и по мере своих сил относительно этих [вещей], насколько был научен им, не дерзнув коснуться [вопросов] более таинственных и высоких. Если кто из любознательности желает узнать и о них, то пусть обратится к боговдохновенным творениям святого Дионисия Ареопагита и поистине обретет там откровение неизреченных тайн, дарованное через его богопросвещенные разум и язык роду человеческому для имеющих наследовать спасение (Евр. 1:14). Если [мой труд] не разочаровал вас в своих ожиданиях, то за это следует благодарить Христа, Подателя благ, и вас, принудивших меня говорить о сих предметах. А если он совсем не оправдал ваших надежд, то как поступить или что делать мне, немощному в слове? Ведь немощь простительна, а не достойна наказания. Лучше принять, чем порицать то, что можно дать и что дают, особенно вам, приобщающимся Бога любви ради. Ибо Богу угодно все, что приносится [Ему] посильно, чистосердечно и от [всей] души, сколь бы малым оно ни казалось по сравнению с приношениями великими. Он не отверг и вдовы, принесшей две лепты (см.: Мк. 12:41–44; Лк.21:2–4). Кто такая вдова и две ее лепты? Возможно, под ней понимается душа, лишенная порочности, потерявшая, словно мужа, ветхий закон, но еще недостойная высшего соединения с Богом Словом, впрочем, приносящая Ему в качестве залога, как две лепты, прежние правые рассуждения и жизнь, или веру и благую совесть, или расположение к добру и осуществление его, или надлежащие для этого созерцание и делание, или соответствующие [им] ведение и добродетель, или нечто превышающее их – я подразумеваю логосы, содержащиеся в естественном и писаном законах. Обретя их, душа [в восторге] исступает и освобождается от этого, равно как и от всей жизни и всего житейского, желая соединиться с единственным Богом Словом, и предпочитает лишиться, словно мужей, жестоких образов действий, нравов и обычаев, соответствующих природе и закону. Но, возможно, рассказ [о вдове] посредством исторического своего повествования намекает на нечто еще более духовное, доступное умозрению только чистых. Ибо все, что считается у людей великим по добродетели, оказывается малым, если сравнить его с тайным смыслом созерцательного богословия. Кроме того, хотя [лепты] малы и сделаны из недорогого и не очень ценного материала, но и на них есть царское изображение, как на золотых монетах, которые приносятся богатыми людьми. Они имеют даже большее – [отпечаток] чистосердечного душевного предрасположения той, которая приносит их. И я, подражая этой вдове, принес, словно лепты, Богу и вам, возлюбленные, от своего ничтожного и нищего рассуждения и языка эти незначительные и дешевые мысли и слова, поскольку вы просили об этом. Поэтому прежде всего увещеваю благословенную и святую душу вашу – не требовать от меня больше никакого письменного изложения помимо сказанного. И это по двум причинам: во-первых, потому что я не стяжал еще ни постоянного и непорочного страха Божия, ни твердого навыка в добродетели, ни незыблемого и стойкого упрочения в истинной праведности, которые больше всего свидетельствуют о достоверности сказанного. Во-вторых, потому что, захлестываемый еще, словно в бушующем море, волнами многих страстей, находясь слишком далеко от божественной пристани бесстрастия и не видя предела своей жизни, не хочу, сверх дел своих, иметь обвинителем еще и свои сочинения. Затем [прошу вас], приняв [мой труд] ради послушания, если это нужно, поручить меня в своих молитвах Христу, великому и единственному Спасителю душ наших, Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом вовеки. Аминь.

Каноническое подчинение епископу области как условие принадлежности к Церкви является нормой церковной жизни с момента возникновения христианства. Так, Апостольские правила гласят: «Если какой-нибудь пресвитер, презрев собственного епископа, будет творить отдельные собрания и водрузит иной алтарь, не обличив судом своего епископа ни в чем противном благочестию и правде, то да будет извержен как любоначалъный, ибо он стал похитителем власти. Также да будут извержены и прочие из клира, к нему присоединившиеся. Миряне же да будут отлучены от церковного общения. И сие да будет по первом, и втором, и третьем увещании от епископа» (Апост. 31). Кроме того, «если какой-нибудь пресвитер или диакон подпадет отлучению от своего епископа: не подобает ему иным быть в общение приняту, но только отлучившим его; разве когда случится умереть епископу, его отлучившему» (Апост. 32). Пребывание в каноническом общении со своим епископом есть основа церковной правоспособности как для клириков, так и для мирян.

Правило 34. Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест к ней принадлежащих. Но и первый [епископ] ничего да не совершает без рассуждения всех [епископов]. Ибо так будет единомыслие и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух.

Правило 36. Если кто, быв рукоположен во епископа, не приимет служения и попечения о народе, ему порученном: да будет отлучен, доколе не приимет оного. Так же и пресвитер, и диакон. Если же пойдет туда и не будет принят не по своей воле, но по злобе народа: он да пребывает епископом, клир же града того да будет отлучен за то, что такового непокорного народа не учили.

Правило 37. Дважды в году да бывает Собор епископов, и да рассуждают они друг с другом о догматах благочестия, и да разрешают случающиеся Церковные прекословия. В первый раз – в четвертую неделю Пятидесятницы, а во второй – октября во двенадцатый день.

Правило 39. Пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены люди Господни и он воздаст ответ о душах их.

Правило 55. Если кто из клира досадит епископу: да будет извержен, ибо правителю людей твоих да не говори зла (см.: Деян. 23:5).

Правило 58. Епископ или пресвитер, нерадящий о причте и о людях и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Если же останется в сем нерадении и лености: да будет извержен.

Правило 4. Поставлять епископа наиболее прилично всем епископам той области. Если же это затруднительно – или по надлежащей необходимости, или по дальности пути, то по крайней мере три в одно место соберутся, а отсутствующие да изъявят согласие посредством своих грамот: и тогда совершать рукоположение. Утверждать же таковые действия в каждой области подобает ее митрополиту.

Правило 18. Дошло до святого и великого Собора, что в некоторых местах и городах диаконы преподают пресвитерам Евхаристию, тогда как ни правилом, ни обычаем не передано, чтобы не имеющие власти приносить преподавали приносящим Тело Христово. Также и то стало известным, что даже некоторые из диаконов и прежде епископов прикасаются Евхаристии. Все это да прекратится: и диаконы да пребывают в своей мере, зная, что они суть служители епископа и ниже пресвитеров. Да приемлют же Евхаристию по порядку после пресвитеров, преподаваемую им епископом или пресвитером. Диаконам не позволено сидеть между пресвитерами. Ибо то бывает не по правилу и не по чину. Если же кто и после этого определения не проявит послушания, да прекратится его диаконство.

Правило 6. Поскольку многие, желая привести в замешательство и ниспровергнуть церковное благочиние, враждебно и клеветнически вымышляют на правящих Церквами православных епископов некоторые обвинения не с иным каким намерением, как только с целью помрачить добрую славу священников и произвести смятение в мирном народе; поэтому святой Собор епископов, собравшихся в Константинополе, заблагорассудил: не без исследования допускать обвинителей, не позволять всякому приносить обвинения на правителей Церкви, однако и не всем возбранять этого. Но если кто принесет на епископа некую собственную, то есть частную, жалобу, как то: в присвоении им чужой собственности или в иной какой-либо потерпенной от него неправде. При этих обвинениях не следует принимать в рассуждение ни лица обвинителя, ни его веры. Подобает всячески и совести епископа быть свободной, и объявляющему себя обиженным обрести правосудие – какой бы веры он ни был. Если же на епископа будет возводимо церковное обвинение, тогда подобает рассмотреть лицо обвинителя. И во-первых, не позволять еретикам приносить обвинения на православных епископов по делам церковным. Еретиками же именуем как тех, которые издавна объявлены чуждыми Церкви, так и тех, которые после того нами преданы анафеме; кроме же этого и тех, которые хотя притворяются, будто веру нашу здраво исповедуют, но которые отделились и собирают собрания против наших правильно поставленных епископов. Еще же, если которые из принадлежащих к Церкви за некие вины прежде были осуждены и извержены или отлучены из клира или из разряда мирян, и этим да не будет позволено обвинять епископа, доколе не очистят себя от обвинения, которому сами подпали. Также и от тех, которые сами предварительно подверглись обвинению, от них донос на епископа или на других из клира может быть принят не прежде, чем они несомненно явят свою невинность против возведенных на них обвинений. Если же некоторые, не будучи ни еретиками, ни отлученными от общения церковного, ни осужденными или предварительно обвиненными в каких-либо преступлениях, заявят, что они имеют нечто донести на епископа по церковным делам, святой Собор повелевает им, во-первых, представить свои обвинения всем епископам области и пред ними доводами подтвердить свои доносы на обвиняемого епископа. Если же епископы соединенных епархий, паче чаяния, окажутся не в силах восстановить порядок в деле возводимых на епископа обвинений, тогда обвинители да приступят к большему Собору епископов великой области, по сей причине созываемых. Но они могут настоять на своем обвинении не прежде того, как письменно поставив себя под страхом одинакового наказания с обвиняемым, если бы по производству дела оказались клевещущими на обвиняемого епископа. Но если кто, презрев, по предварительному дознанию, постановленное решение, дерзнет или слух царский утруждать, или суды мирских начальников, или Вселенский Собор беспокоить, к оскорблению чести всех епископов области, такой отнюдь да не будет принят со своей жалобой как нанесший оскорбление правилам и нарушивший церковное благочиние.

Правило 13. Чужим и неизвестным клирикам в другом городе отнюдь нигде не служить без представительной грамоты собственного их епископа.

Правило 19. Дошло до нашего слуха, что в некоторых областях не состоятся установленные правилами Соборы епископов, из-за чего многие церковные дела, требующие исправления, остаются в небрежении. Поэтому святой Собор определил, согласно с правилами святых отцов, чтобы епископы в каждой области дважды в год собирались воедино, где назначит епископ митрополии, и исправляли все, что возникнет. А епископам, которые не придут на Собор, хотя находятся в своих городах и притом пребывают в здравии и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно выразить порицание.

Правило 19. Предстоятели Церквей должны по вся дни, наипаче же во дни воскресные, поучать весь клир и народ словесам благочестия, избирая из Божественного Писания разумения и рассуждения истины и не преступая положенных уже пределов и предания богоносных отцов; и если будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удовлетворяется, нежели составлением собственных слов, дабы при недостатке умения в сем не уклониться от подобающего. Ибо чрез учение вышереченных отцов люди, получая познание о добром и достойном избрания и о неполезном и достойном отвращения, исправляют жизнь свою на лучшее и не страждут недугом неведения, но, внимая учению, побуждают себя к удалению от зла и страхом угрожающих наказаний соделывают свое спасение.

Правило 31. Определяем, чтобы священнослужители, священнодействующие или крестящие в молитвенных храмах, находящихся внутри домов, творили сие не иначе как по изволению местного епископа. Того ради, если который клирик не будет соблюдать сего таковым образом, да будет извержен.

Правило 9. В каждой области епископам должно знать епископа, в митрополии начальствующего и имеющего попечение о всей области, так как в митрополию отовсюду стекаются все имеющие дела. Посему рассуждено, чтобы он и честью преимуществовал и чтобы прочие епископы ничего особенно важного не делали без него по древле принятому от отцов наших правилу, кроме того только, что относится до епархии, принадлежащей каждому из них, и до селений, состоящих в ее пределах. Ибо каждый епископ имеет власть в своей епархии, и да управляет ею с приличествующею каждому осмотрительностью, и да имеет попечение о всей стране, состоящей в зависимости от его града, и да поставляет пресвитеров и диаконов, и да разбирает все дела с рассуждением. Далее же: да не покушается что-либо творить без епископа митрополии, а также и сей – без согласия прочих епископов.

Правило 19. Епископ да не поставляется без Собора и присутствия митрополита области. И когда сей присутствует, то лучшее есть быть вместе с ним и всем той области сослужителям; и прилично митрополиту созвать их чрез послание. И если соберутся все – лучше есть. Если же это трудно, то большая их часть неотменно да присутствуют или грамотами да изъявят свое согласие, и так или в присутствии или с согласием большего числа епископов да совершится поставление. Если же иначе, вопреки сему определению, поступлено будет, то поставление да не имеет никакой силы. Но если поставление совершится по определенному правилу, а некоторые по своей любопрительности воспрекословят, то да превозмогает решение большинства.

Правило 13. Вселукавый, посеяв в Церкви Христовой семена еретических плевел и видя, что они мечом Духа подсекаются под корень, вступив на другой путь козней, покушается безумием раскольников рассекать Тело Христово, но и сей его навет совершенно предотвращая, святой Собор определил ныне: если какой-нибудь пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям зазрев своего епископа, прежде соборного исследования и рассмотрения, и совершенного осуждения его дерзнет отступить от общения с ним и не будет возносить имя его в священных молитвах на литургиях, по церковному Преданию, – таковой да подвергнется извержению и да лишится всякой священнической чести. Ибо поставленный в чине пресвитера и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и прежде суда сам собою осуждать своего отца и епископа усиливающийся не достоин ни чести, ни наименования пресвитера. Последующие же таковому, если суть некие от священных, также да лишены будут своей чести; если же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от Церкви, доколе не отвергнут сообщения с раскольниками и не обратятся к своему епископу.

Правило 14. Если какой-нибудь епископ, поставляя предлогом вину своего митрополита, прежде соборного рассмотрения отступит от общения с ним и не будет возносить имя его, по обычаю, в божественном тайнодействии, – о таковом святой Собор определил: да будет низложен, если только обличен будет, что отступил от своего митрополита и сотворил раскол. Ибо каждый должен знать свою меру: и ни пресвитер да не пренебрегает своим епископом, ни епископ своим митрополитом.

Правило 15. Что определено о пресвитерах, и епископах, и митрополитах, то самое, и тем более, приличествует патриархам. Посему, если какой-нибудь пресвитер, или епископ, или митрополит дерзнет отступить от общения с своим патриархом и не будет возносить имя его по определенному и установленному чину в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его учинит раскол, – таковому святой Собор определил быть совершенно чуждым всякого священства, если только обличен будет в сем беззаконии. Впрочем, сие определено и утверждено о тех, кои под предлогом некоторых обвинений отступают от своих предстоятелей, и творят расколы, и расторгают единство Церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем ради некой ереси, осужденной святыми Соборами или отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви, таковые если и оградят себя от общения с глаголемым епископом прежде соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей и не расколом пресекли единство Церкви, но постарались сохранить Церковь от расколов и разделений.

Правило 57. Не подобает в малых градах и селах поставлять епископов, но периодевтов (обходящих), а поставленным уже прежде – ничего не творить без воли епископа града. Также и пресвитерам ничего не творить без воли епископа.

Правило 7. Если кто, находясь в опасности жизни, будет просить о примирении себя со святым алтарем в отсутствие епископа, то пресвитер по приличию должен вопросить епископа – и так по его разрешении примирить находящегося в опасности.

Правило 7. О имеющих рукоположиться такой да будет устав. Весь собор священнослужителей да согласится и да изберет, и тогда епископ да испытает избранного и с согласием священства да совершит рукоположение среди церкви в присутствии народа и при возглашении епископа, если может и народ свидетельствовать о нем. Тайно же да не бывает рукоположения. Ибо когда Церковь пребывает в мире, тогда рукоположениям прилично совершаться в церкви в присутствии святых. В местах же, где есть единомысленные с бывшими в общении еретиков, рукоположения да совершаются не иначе, как по испытании от истинно православных священнослужителей, также в присутствии епископа и при провозглашении его к присутствующему народу, только так, чтобы не последовало некоего уклонения от правого пути.

Книга о единстве Церкви¹⁸

Когда Господь говорит в научение наше: Вы есте соль земли (Мф.5:13), когда Он заповедует нам при незлобии быть простыми и с простотою соединять мудрость (см.: Мф.10:16), то не приличнее ли всего нам, возлюбленнейшие братья, предусматривать козни лукавого врага, с сердечной заботливостию и бдительностию предузнавать и избегать их, чтобы, облекшись в Христа – Премудрость Бога Отца, мы не оказались неразумными в охранении своего спасения? Так, должно бояться не того только гонения, которое открытым нападением усиливается поразить и низвергнуть рабов Божиих; там легче уберечься, где очевидна опасность, и дух заранее настраивается к битве, когда неприятель объявляет о себе, – гораздо более должно бояться и остерегаться врага в том случае, когда он тайно подкрадывается, когда, обольщая образом мира, неприметно скрытыми проходами подползает, – отчего и получил название «ползуна», или змия. Таково всегдашнее его лукавство! Таково скрытое и хитрое притворство его в обольщении людей! Так он обольстил в самом начале мира, возбудив ласкательно-лживыми словами неосторожное легковерие в простых душах! Пытался он также искусить и Самого Господа и для того подошел тайно, чтобы нечаянно напасть и обольстить; однако был узнан и отражен, а отражен потому, что был познан и открыт. В этом дан нам пример – избегать пути ветхого человека и неуклонно идти по стопам Христа-Живодавца, чтобы нам снова по неосторожности не впасть в сеть смерти, но чтобы предусмотрением опасности достигнуть получения бессмертия. Но как же нам достигнуть получения бессмертия, если мы не сохраним велений Христовых, которыми поражается и побеждается смерть? Господь в научение наше говорит: Аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди (Мф.19:17); и опять: Аще творите, елика Аз заповедаю вам: не ктому вас глаголю рабы... но и други (Ин.15:14–15). Он таковых называет еще мужественными и стойкими, основанными на крепком тяжеловесном камне, огражденными непоколебимым и нерушимым оплотом против всех бурь и волнений века: Всяк, – говорит Он, – иже слышит словеса Моя сия и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени; и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветры, и нападоша на храмину ту: и не падеся, основана бо бе на камени (Мф.7:24–25). Итак, мы должны держаться слов Его; должны учиться тому и делать то, чему Он учил и что делал. Да и как назовет себя верующим во Христа тот, кто не исполняет заповеданного Христом? Или как достигнет награды веры тот, кто не хочет сохранить веры в заповеди? По необходимости он будет колебаться, влаяться и, увлеченный духом заблуждения, носиться, как прах, возметаемый ветром: не держась истины спасительного пути, он не достигнет спасения.

Надобно остерегаться, возлюбленнейшие братья, обмана не только явного и очевидного, но и такого, который прикрыт тонким лукавством и хитростию. А после того как враг обнаружен и низвержен пришествием Христовым, в котором пришел свет для языков и воссияло спасительное светило для счастия людей, так что глубже стали слышать духовную благодать, слепые открыли очи свои к Богу, немощные получили вечное исцеление, хромые спешно потекли в церковь, немые стали громко произносить свои молитвы; после того как он увидел идолов оставленными, жилища свои и капища, по причине множества уверовавших, опустевшими, – в чем заключается более тонкого лукавства и хитрости, как не в выдумке врагом нового обмана: самым именем христианина обольщать неосторожных? Он изобрел ереси и расколы, чтобы ниспровергнуть веру, извратить истину, расторгнуть единство. Кого ослеплением не может удержать на ветхом пути, того сводит в заблуждение и обольщает путем новым. Восхищает людей из самой Церкви и, когда они видимо приближались уже к свету и избавлялись от ночи века сего, снова распростирает над ними, неведомо им, новый мрак, так что они, не придерживаясь Евангелия и не сохраняя закона, называют, однако же, себя христианами и, блуждая во тьме, думают, будто ходят во свете. Таковы льстивые козни врага, который, по слову апостола, преобразуется во Ангела светла (2Кор. 11:14) и своим служителям дает вид служителей правды; между тем, как они возвещают ночь вместо дня, погибель вместо спасения, отчаяние под покровом надежды, вероломство под предлогом веры, антихриста под именем Христа и, прикрывая ложь правдоподобием, тонкой хитростию уничтожают истину.

Это бывает оттого, возлюбленнейшие братья, что не обращаются к началу истины, не ищут главы, не сохраняют учения небесного Учителя. Тут нет надобности в пространных рассуждениях и доказательствах: стоит только вникнуть в дело и исследовать его – тогда легко удостовериться в том и кратким изложением истины. Господь говорит Петру: Аз же тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей: и дам ти ключи Царства Небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех; и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф.16:18–19). И опять Он говорит ему же по Воскресении Своем: Паси овцы Моя (Ин.21:16). Таким образом основывает Церковь Свою на одном. И хотя по Воскресении Своем Он усвояет равную власть всем апостолам, говоря: Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы... приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им и имже держите, держатся (Ин.20:21–23); однако чтобы показать единство [Церкви], Ему угодно было с одного же и предначать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Петр, – имели равное с ним достоинство и власть, но вначале указывается один, для обозначения единой Церкви. Эту единую Церковь обозначает и Дух Святой в Песни песней, говоря от лица Господня: Едина есть голубица Моя, совершенная Моя; едина есть матери своей, избранна есть родившей ю (Песн. 6:8).

Можно ли думать тому, кто не придерживается этого единства Церкви, что он хранит веру? Можно ли надеяться тому, кто противится и поступает наперекор Церкви, что он находится в Церкви, – когда блаженный апостол Павел, рассуждая о том же предмете и показывая таинство единства, говорит: Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во единем уповании звания вашего: един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог (Еф. 4:4–6)? Сие-то единство надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые предстательствуем в Церкви, дабы показать, что и самое епископство одно и нераздельно. Пусть никто не обманывает братства ложью! Пусть никто не подрывает истины веры вероломною изменою! Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует. Также и Церковь одна, хотя с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один; много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника, но хотя разлив, происходящий от обилия вод, и представляет многочисленность, однако при самом истоке все же сохраняется единство. Отдели солнечный луч от его начала – единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева – отломленная потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником -разобщенный иссякнет. Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростирает ветви свои, обремененные плодами; обильные потоки ее текут на далекое пространство: при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая преспеянием плодотворения.

От нее рождаемся мы, питаемся ее млеком, одушевляемся ее духом. Невеста Христова искажена быть не может: она чиста и нерастленна, знает один дом и целомудренно хранит святость единого ложа. Она блюдет нас для Бога – уготовляет для царства рожденных ею. Всяк отделяющийся от Церкви присоединяется к жене-прелюбодейце и делается чуждым обетований Церкви; оставляющий Церковь Христову лишает себя наград, предопределенных Христом: он для нее чужд, непотребен, враг ее. Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева. Господь так говорит в научение наше: Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает (Мф.12: 30). Нарушитель мира и согласия Христова действует против Христа. Собирающий в другом месте, а не в Церкви, расточает Церковь Христову; Господь говорит: Аз и Отец едино есма (Ин.10:30). И опять об Отце, Сыне и Святом Духе написано: И сии три едино суть (1Ин.5:7). Кто же подумает, что это единство, основывающееся на непременямости Божественной и соединенное с небесными таинствами, может быть нарушено в Церкви и раздроблено разногласием противоборствующих желаний? Нет, не хранящий такового единства не соблюдает закона Божия, не хранит веры в Отца и Сына, не держится истинного пути ко спасению.

Это таинство единства, этот союз неразрывного согласия обозначается в сказании евангельском о хитоне Господа Иисуса Христа. Хитон не был разделен и разодран, но достался целостно одному, кому выпал по жребию, и поступил в обладание неиспорченным и нераздельным. Божественное Писание говорит о том следующее: Бе же хитон нешвен, свыше исткан весь. Реша же к себе: не предерем его, но метнем жребия о нем, кому будет (Ин.19:23–24). Он имел единство свыше, происходящее с неба от Отца, и потому не мог быть раздран теми, кто получил его в обладание, но целостно, раз навсегда, удержал крепкую и неразделимую связь свою. Поэтому не может обладать одеждою Христовою, кто раздирает Церковь Христову. Напротив, когда по смерти Соломона царство и народ его должны были разделиться, то пророк Ахия, встретившись на поле с Иеровоамом-царем, разодрал одежду свою на двенадцать частей и сказал: Приими себе десять жребий, яко тако глаголет Господь... се, Аз отторгаю царство из руки Соломони, и дам ти хоругвий десять: и две хоругви будут ему, раба ради моего Давида и Иерусалима ради града, его – же избрах Себе на положение имени Моему тамо (3Цар. 11:31–32,36). Итак, когда двенадцать колен израильских должны были разделиться, то пророк Ахия раздирает свою одежду. Но как народ Христов разделяться не должен, то и хитон Христов, связно сотканный повсюду, не был разодран возобладавшими им: нераздельной крепостию своей связи он указывает на неразделимое согласие всех нас, которые облеклись во Христа. Таким образом, таинственным знамением своей одежды Господь предызобразил единство Церкви.

Кто же столь нечестив и вероломен, кто настолько заражен страстию к раздорам, что почитает возможным или дерзает раздирать единство Божие – одежду Господню – Церковь Христову? Сам Господь напоминает в Своем Евангелии и поучает нас, говоря: И будет едино стадо и един Пастырь (Ин.10:16). Кто же подумает, что в одном месте могут быть или многие Пастыри, или многие стада? Апостол Павел, внушая нам то же самое единство, умоляет и увещевает нас, говоря: Молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри, да будете же утверждени в томже разумении и в той же мысли (1Кор.1:10). И в другом месте он говорит: Терпяще друг другу любовию, тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Еф. 4:2–3). А ты думаешь, что можно стоять и жить в удалении от Церкви, устрояя себе другие различные жилища? Но Рааве, прообразовавшей Церковь, именно сказано: Отца же твоего и матерь твою, и братию твою и весь дом отца твоего да собереши к себе в дом твой: и будет всяк, иже аще изыдет из дверей дому твоего вон, сам себе повинен будет (Нав. 2:18–19). И таинство Пасхи, по закону, выраженному в книге Исхода, тоже требовало, чтобы Агнец, закалаемый во образ Христа, снедаем был в одном доме. Бог так говорит: В дому единем да снестся... не изнесите мяс вон из дому (Исх. 12:46). Плоть Христова – святыня Господня – не может быть износима вон из дому; а для верующих нет другого дома, кроме единой Церкви. Этот дом, эту обитель единомыслия Дух Святой обозначает в псалмах, говоря: Бог вселяет единомысленныя в дом (Пс. 67:7). Так только единомысленные, согласные и простосердечные живут и пребывают в доме Божием, в Церкви Христовой.

Для того также Дух Святой явился в виде голубя. Это простое и кроткое животное, без горькой желчи, не уязвляющее, не терзающее свирепо когтями, любит людские жилища и знает одно только совместное гнездо; во время деторождения пары выводят вместе детей; во время летания не разлучаются друг с другом; проводят жизнь во взаимном сожительстве; поцелуями свидетельствуют о своем согласии и мире; во всем наблюдают закон единомыслия. И в Церкви должно быть знаемо такое же простосердечие – должна быть достигаема такая же любовь: братство должно в любви подражать голубям, а в кротости и тихости сравняться с агнцами и овцами. Что производит в сердце христианина зверство волков, бешенство псов, смертоносный яд змиев и вообще кровожадная лютость зверей? Надобно радоваться, когда люди, подобные им, отделяются от Церкви, чтобы своею свирепою и ядовитою заразою не погубили голубей и овец Христовых. Не могут быть соединяемы и смешиваемы – горечь со сладостию, мрак со светом, ненастье с вёдром, война с миром, бесплодие с плодородием, сухость с водяным источником, буря с тишиною.

Пусть никто не думает, будто добрые могут отделиться от Церкви. Ветер не развевает пшеницы, и буря не исторгает дерева, растущего на твердом корне. Только пустые плевелы уносятся вихрем; только слабые деревья падают от устремления бури. Их-то предает проклятию и поражает апостол Иоанн, говоря: От нас изыдоша, но не беша от нас: аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами (1Ин.2:19). Ереси происходили и происходят часто оттого, что строптивый ум не имеет в себе мира и посевающее раздор вероломство не держится единства. Господь, сохраняя свободный наш произвол, допускает быть сему, чтобы чрез искушение сердец и мыслей наших состязанием об истине в ясном свете представилась чистая вера достойных. Об этом предвозвещает Дух Святой чрез апостола, говоря: Подобает и ересем в вас быти, да искуснии явлена бывают в вас (1Кор.11:19). Так испытываются верные и открываются вероломные; так еще прежде дня судного отлучаются души праведных от неправедных и отделяются плевелы от пшеницы! Отделяются те, кои без Божественного распоряжения самовольно принимают начальство над безрассудными скопищами – без законного посвящения поставляют себя вождями – присваивают себе имя епископа тогда, как никто не дает им епископства. Дух Святой в псалмах называет их сидящими на седалища губителей (Пс. 1:1), язвою и заразою для веры – людьми, обольщающими посредством змеиных уст, искусными в извращении истины, пагубным языком, изрыгающим смертоносный яд, – людьми, которых слово их яко гангрена жир обрящет (2Тим. 2:17) и беседа вливает смертоносную заразу в сердце каждого. Против них вопиет Господь, от них удерживает и отклоняет заблуждающийся народ Свой, говоря: Не слушайте словес пророков, иже пророчествуют вам и прельщают вас; видение от сердца своего глаголют, а не от уст Господних. Глаголют отвергающим Мя... мир будет вам: и всем, иже ходят в похотех своих, и всякому ходящему в строптивстве сердца своего, рекоша: не приидут на вас злая... Не глаголах к ним, и тии пророчествоваху. И аще бы стали в совете Моем, слышана сотворили бы словеса Моя и отвратили бы людий Моих от пути их лукавого и от начинаний их лукавых (Иер.23:16–17. 21–22). Их же описывает и обозначает Господь, говоря: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушеныя, иже не возмогут воды содержати (Иер.2: 13). Тогда как, кроме одного, не может быть другого крещения, они думают, что могут крестить. Оставивши источник жизни, они обещают благодать животворной и спасительной воды. Там не омываются люди, а только более оскверняются; не очищаются грехи, а только усугубляются. Такое рождение производит чад не Богу, но диаволу. Рожденные от лжи не сподобляются обетования истины. Порождаемые вероломством погубляют благодать веры. Нарушившие мир Господень неистовым раздором не могут достигнуть награды мира.

Пусть не обольщают себя некоторые словами, сказанными Господом: Идеже еста два или трие собрали во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф.18:20). Извратители Евангелия и ложные толкователи приводят эти слова: но это слова последующие, а предыдущие они пропускают; напоминая об одной части, о другой коварно умалчивают; как сами отделились от Церкви, так рассекают и целость одного и того же места. Господь, внушая ученикам Своим хранить единомыслие между собою и мир, говорит им: Глаголю вам, яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех; идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф.18:19–20), и тем показывает, что многое предоставляется не многочисленности, но единомыслию молящихся. Аще два от вас совещаета на земли, – говорит Он. Таким образом, Господь заповедал сперва единодушие, указал на согласие и научил верно и решительно соглашаться между собою. Как же согласится с кем-либо тот, кто не согласен с телом самой Церкви и со всем братством? Как могут собираться во имя Христово двое или трое, о которых известно, что они отделяются от Христа и от Евангелия Его? Ведь не мы отошли от них, а они от нас. После того как через учреждение ими различных сборищ произошли у них ереси и расколы, они оставили Главу и Начало истины. А Господь говорит о Своей Церкви – говорит к находящимся в Церкви, что если они будут согласны; если, сообразно с Его напоминанием и наставлением собравшись двое или трое, единодушно помолятся, – то, несмотря на то что их только двое или трое, они могут получить просимое от величия Божия. Идеже еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их, то есть посреде простых и миролюбивых, боящихся Бога и хранящих заповеди Его. Посреди таковых-то Он обещал быть, подобно тому как Он был с тремя отроками в пещи огненной и среди окружавшего их пламени ободрил духом росы, потому что они были преданы Богу и единодушны между собою (см.: Дан. 3:50); подобно тому как Он находился с двумя апостолами, заключенными в темницу, и так как они были просты и единодушны, открыл для них темничные двери и вывел их оттуда, чтобы они предали народу то слово, которое верно проповедовали (см.: Деян. 5:19). Итак, когда Господь в заповедях Своих полагает и говорит: Идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их, то создавший и учредивший Церковь не отделяет людей от Церкви, но, обличая отпадших от веры и увещевая верных к миру, показывает Своими словами, что Он охотнее бывает с двумя или тремя единодушно молящимися, нежели с большим числом разномыслящих, и что более может быть испрошено согласною молитвою немногих, нежели несогласным молением многих. Потому-то, и предписывая закон молитвы, Он присовокупил: И егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого; да и Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша (Мк.11: 25). Приступающего же к жертвоприношению с враждою на кого-либо Он не допускает к алтарю, но повелевает прежде примириться с братом и тогда уж, возвратившись с миром, принести дар Богу (см.: Мф.5: 23–24). Бог не призрел на жертвы Каина, потому что не мог иметь милостивым к себе Бога тот, кто по зависти и вражде не имел мира с братом.

Какой же мир обещают себе враги братьев? Какие жертвы думают приносить завистники священников? Неужели, собираясь, они думают, что и Христос находится с ними, когда они собираются вне Церкви Христовой? Да хотя бы таковые претерпели и смерть за исповедание имени – пятно их не омоется и самою кровию. Неизгладимая и тяжкая вина раздора не очищается даже страданием. Не может быть мучеником, кто не находится в Церкви; не может достигнуть Царства, кто оставляет Церковь, имеющую царствовать. Христос даровал нам мир; Он повелел нам быть согласными и единодушными, заповедал ненарушимо и твердо хранить союз привязанности и любви, и кто не соблюл братской любви, тот не может быть мучеником. Этому учит, это подтверждает апостол Павел, говоря: Аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмъ; и аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть. Любы долготерпит, милосердствует... любы не превозносится, не гордится, не безчинствует... не раздражается, не мыслит зла... вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает (1Кор.13:2–5, 7–8). Любы, говорит, николиже отпадает, она навсегда останется в Царстве (Небесном), вечно будет там продолжаться в единстве братского союза. Раздор не может удостоиться Царства Небесного и награды от Христа, Который сказал: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы (Ин.15: 12). Не будет принадлежать Христу, кто вероломным несогласием нарушил любовь Христову: не имеющий любви – и Бога не имеет. Блаженный апостол говорит: Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает (1Ин.4:16). Итак, не могут пребывать с Богом не восхотевшие быть единодушными в Церкви Божией: хотя бы они, быв преданы, сгорели в пламени и огне или испустили дух свой, будучи брошены на снедь зверям; однако и это не будет для них венцом веры, но будет наказанием за вероломство – не будет славным окончанием благочестивого подвига, но исходом отчаяния. Подобный им может быть умерщвлен, но увенчаться он не может. Да он и христианином называет себя так же ложно, как и диавол часто называет себя ложно Христом, по изречению Самого Господа: Мнози бо приидут во имя Мое, глаголющее: Аз есмь Христос: и многи прельстят (Мф.24:5). Как диавол не есть Христос, хотя и обманывает Его именем, так и христианином не может почитаться тот, кто не пребывает в истине Его Евангелия и веры. Большое, конечно, дело и достойное удивления – пророчествовать, изгонять бесов и производить великие чудеса на земле, но совершающий все это не достигнет Царства Небесного, если не будет идти прямым и истинным путем. Господь, возвещая о том, говорит: Мнози рекут Мне во он день: Господи... не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда исповем им, яко николиже знах вас; отъидите от Мене делающий беззаконие (Мф.7:22–23). Нужна правда, чтобы удостоиться благоволения у Бога-Судии; надобно повиноваться Его заповедям и наставлениям, чтобы заслуги наши награждены были. Господь, показывая сокращенно в Евангелии путь веры и надежды нашей, говорит: Господь Бог ваш, Господь един есть; и возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею: сия есть первая и болшая заповедь. И вторая подобна ей: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мк. 12:29–31; ср.: Мф.22: 37–40). В этом учении Своем Он преподал единство и вместе любовь; в двух заповедях заключил закон и всех пророков. Какое же соблюдает единство, какую любовь хранит или о какой любви помышляет тот, кто, предавшись порывам раздора, рассекает Церковь, разрушает веру, возмущает мир, искореняет любовь, оскверняет таинство?

Давно уже, возлюбленнейшие братья, началось это зло; но опустошительное действие этого гибельного зла возросло ныне, и ядовитая пагуба еретического развращения и расколов стала более и более выказываться и распространяться. Впрочем, Дух Святой предсказал чрез апостола и предвозвестил, что так и должно быть при кончине века. В последния дни, – говорит Он, – настанут времена люта. Будут бо человецы самолюбцы, сребролюбцы, величавы, горды, хулницы, родителем противящийся, неблагодарни, неправедны, нелюбовни, непримирителни... клеветницы, невоздержницы, некротцы, неблаголюбцы, предателе, нагли, напыщени, сластолюбцы паче нежели боголюбцы, имущии образ благочестия, силы же его отвергшиися... От сих бо суть поныряющии в домы и пленяющий женишца отягощенныя грехами, водимыя похотьми различными; всегда учащася и николиже в разум истины приити могущая. Якоже Ианний и Иамврий противистася Моисею, такоже и сии противляются истине, человецы растлении умом и неискусны о вере. Но не преуспеют более; безумие бо их явлено будет всем, якоже и онех бысть (2Тим. 3:1–9). Предсказанное исполняется, и с приближением кончины века являются уже таковые люди, и настают такие времена. При увеличивающейся свирепости врага заблуждение обольщает, буйство напыщает, зависть воспламеняет, похоть ослепляет, нечестие развращает, гордость надмевает, несогласие ожесточает, гнев погубляет. Но да не колеблет и не смущает нас крайнее и неожиданное вероломство многих; пусть лучше истина предсказанного укрепит веру нашу. Как некоторые стали таковыми, потому что это было предсказано, так прочие братья пусть остерегаются их, потому что и это также предвозвещено в наставлении Господа: Вы же блюдитеся; се, прежде рех вам вся (Мк. 13:23). Убегайте, молю вас, от таковых людей и, как смертельную заразу, отдаляйте от себя и от слуха вашего пагубные разговоры их, по Писанию: огради уши твои тернием и не слушай языка нечестивого¹⁹ (Сир. 28:28), потому что тлят обычаи благи беседы злы (1Кор.15:33). Сам Господь научает нас и заповедует нам удаляться от таковых: Вожди суть слепи слепцем, – говорит Он, – слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут (Мф.15:14). Должно отвращаться и бегать от всякого отделившегося от Церкви: Яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден (Тит. 3:11). Можно ли представить себе, что тот находится со Христом, кто действует против священников Христовых, – отделяет себя от общения с Его клиром и народом? Да ведь он вооружается против Церкви, противодействует Божественному Домостроительству, он враг алтаря, возмутитель против жертвы Христовой, изменник в отношении веры, в отношении благочестия святотатец; непокорный раб, сын беззаконный, брат неприязненный: презревши епископов и оставивши священников Божиих, он дерзает устроять другой алтарь, составлять другую молитву из слов непозволительных, ложными жертвоприношениями осквернять истину жертвы Господней и даже не хочет знать, что действующий вопреки Божию чиноположению наказывается за безрассудное дерзновение по усмотрению Божественному.

Так, Корей, Дафан и Авирон, восставшие против Моисея и Аарона-священника и покусившиеся присвоить себе право жертвоприношения, тотчас подверглись наказанию за свое покушение: земля, расторгнув связь свою, открыла глубокую бездну и разверзшимся зиянием своим поглотила стоящих и живых; и не только зачинщиков поразил гнев Божий, но исшедший от Господа огонь не замедлил испепелить в числе двухсот пятидесяти и прочих соединившихся с ними участников и споспешников того же безумия (см.: Чис. 16), напоминая и показывая тем, что все покушения, предпринимаемые нечестивыми по своей воле для разорения Божественного чиноположения, делаются против Бога. Так и Озия-царь, когда, взявши в руки кадильницу и вопреки закону Божию присвоил себе право жертвоприношения, не захотел повиноваться и уступить священнику Азарии, возбранявшему ему это, посрамлен был гневом Божиим и поражен проказой на челе – намечен оскорбленным Богом на той части тела, на которой получают знамение угождающие Господу (см.: 2Пар. 26). Равно и сыновья Аароновы, возложившие на алтарь огнь чуждый, которого возлагать не повелел Господь, тотчас были сожжены пред лицом Карателя Бога (см.: Лев. 10). Им-то подражают и последуют те, кои, презрев Божественные заповеди, увлекаются чуждым учением и вводят уставы, постановленные людьми. Господь обличает и укоряет таких людей в Евангелии Своем, говоря: Оставльше заповедь Божию, держите предания человеческая (Мк. 7:8).

Это преступление хуже того, какое видимо совершили падшие, которые потом, раскаявшись в своем согрешении, умоляют Бога вполне удовлетворительным покаянием. Здесь ищут Церкви и молят ее; там противятся Церкви. Здесь могла довести до беззакония необходимость; там – свободная воля. Здесь падший причинил вред только себе; а там усилившийся произвесть ересь или раскол увлек за собою многих обманом. Здесь урон для одной души; там опасность для весьма многих. Этот понимает, что он точно согрешил, плачет о том и сокрушается; а тот, гордый в своем грехе и услаждаясь самими беззакониями, отлучает сынов от матери, переманивает овец от Пастыря, разрушает таинства Божии, и тогда как падший согрешил однажды, тот грешит ежедневно. Наконец, падший, сподобившийся мученичества, может сподобиться и обетования Царства; а тот, если претерпит и смерть вне Церкви, не может достигнуть наград Церкви.

Пусть никто не удивляется, возлюбленнейшие братья, что даже некоторые из исповедников доходят до того же и потому столь же нечестиво и тяжко согрешают. Исповедание не освобождает от козней диавола и находящемуся еще в сем мире не доставляет всегдашней защиты от искушений, опасностей, нападений и ударов века. Впрочем, мы никогда не видели впоследствии у исповедников таких обманов, бесчинств и любодеяний, какие у некоторых людей видим ныне, – о чем скорбим и болезнуем. Кто бы ни был исповедник, все же он не выше, не лучше и не богоугоднее Соломона. А Соломон доколе ходил в путях Господних, дотоле обладал и благодатию, полученною от Бога; потом же, когда он оставил путь Господень, тогда утратил и благодать Господню, как написано: И воздвиже Господь противника на Соломона (3Цар. 11:14). И потому в Писании сказано: Держи, еже имаши, да никтоже пришлет венца твоего (Откр. 3: 11). Господь не угрожал бы возможностию отнятия венца правды, если бы за потерю правды не следовала по необходимости и потеря венца. Исповедание есть только приступ к славе, а не достижение уже венца: оно не заканчивает подвига, а только предначинает достоинство. В Писании говорится: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф.10:22); следовательно, все, что бывает прежде конца, есть только ступень, по которой восходят на верх спасения, а не предел, где достигается уже самая вершина. Он – исповедник, но после исповедания предлежит и большая опасность, потому что тут более раздражен враг. Он – исповедник, поэтому и должен держаться Евангелия Господня тем крепче, что чрез Евангелие он стяжал славу от Господа. Господь говорит: Всякому же, емуже дано будет много, много взыщется от него; и емуже предаша множайшие, множайше истяжут от него (Лк.12:48). Пусть же никто не погибает чрез пример исповедников! Пусть никто из поступков исповедника не научается неправде, гордости, вероломству! Он – исповедник; пусть же будет кроток и тих; соображая действия свои с благочинием, пусть будет скромен и, называясь исповедником Христовым, пусть подражает Христу, Которого исповедует. Христос говорит: Иже бо вознесется, смирится: и смиряяйся вознесется (Мф.23, 12); да и Сам Он превознесен от Отца за то, что, будучи Словом, Силой и Премудростию Бога Отца, смирил себя на земли (см.: Флп. 2:8–9): как же может любить надменность Тот, Кто и нам заповедал в законе Своем смирение и Сам получил от Отца преславное имя в награду за смирение? Он – исповедник Христов, но только в таком случае, если чрез него не хулится потом величие и достоинство Христово. Язык, исповедавший Христа, не должен быть злоречив и сварлив; не должен произносить злословий и ругательств; не должен после хвалебных слов изрыгать змеиного яда на братьев и священников Божиих. А если исповедник сделается впоследствии порочным и бесчестным; если исповедание свое обесславит худым поведением, осквернит жизнь свою постыдными делами; если, наконец, оставивши Церковь, в которой сделался исповедником, и расторгнувши союз единства, прежнюю веру заменит последующим вероломством, то таковой из-за исповедничества не может обольщать себя тем, будто он избран для славной награды: напротив, из-за того самого он заслужил тем большее наказание. Господь и Иуду избрал в число апостолов; однако же Иуда предал потом Господа. Впрочем, как вера и твердость апостолов не поколебались оттого, что предатель – Иуда – отделился от их сообщества, так и здесь достоинство и святость исповедников не умалились оттого, что некоторые из них сделались вероломны. Блаженный апостол в Послании своем говорит: Что бо, аще не вероваша нецыи; еда неверствие их веру Божию упразднит; да не будет: да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь (Рим.3:3–4). Большая и лучшая часть исповедников твердо стоит в вере и в истине закона и благочиния Господня. Не отступают от мира Церкви те, кои помнят, что в Церкви они получили благодать по Божиему благоволению; и они тем большую заслуживают похвалу за свою веру, что, удалившись от вероломства тех, с коими соединены были общением исповедания, они избежали чрез то греховной заразы. Просвещенные истинным светом Евангелия, озаренные чистым и ясным сиянием Господним, они – победители диавола в борьбе с ним – столь же достохвальны и за сохранение мира Христова.

Я желаю, возлюбленнейшие братья, советую и убеждаю, чтобы никто из братьев, если можно, не погибал и чтоб матерь, радуясь, заключала в своих объятиях одно тело, составленное из одного согласного народа. Если же спасительный совет не может возвратить на путь спасения некоторых вождей раскола и виновников несогласия, пребывающих в слепом и упорном безумии, то по крайней мере вы, уловленные простодушием, или завлеченные обманом, или обольщенные какою-либо ловкою хитростию, расторгните коварные сети, освободите от заблуждения колеблющиеся стопы ваши, познайте правую стезю небесного пути. Апостол говорит: Повелеваем же вам о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякаго брата безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас (2Фес. 3:6). И в другом месте: Никтоже вас да льстит суетными словесы, сих бо ради грядет гнев Божий на сыны непокоривыя. Не бывайте убо сопричастницы сим (Еф. 5:6–7). Должно удаляться от намеренно согрешающих, должно даже бежать от них, дабы кто-либо, присоединясь к безчинно ходящим и шествуя с ними по путям заблуждения и порока, совратившись с истинного пути, не сделался и сам виновным в том же грехе. Бог один и один Христос, одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, совокупленный в единство тела союзом согласия. Единство не должно дробиться; также не должно дробиться и одно тело, чрез разрыв связи – не должно разрываться на куски терзанием отторженных внутренностей: все, что только отделилось от жизненного начала, не может с потерею спасительной сущности жить и дышать особою жизнию. Дух Святой, увещевая нас, говорит: Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи; удержи язык твой от зла и устне твои, еже не глаголати льсти. Уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира и пожени и (Пс. 33:13–15). Сын мира должен желать и искать мира; познавший и возлюбивший союз любви должен воздерживать язык свой от злого раздора. Господь, приближаясь уже к страданию, между прочими Своими наставлениями и спасительными внушениями преподал и следующее: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин.14:27). Вот какое наследие даровал нам Христос! В сохранении мира Он заключил все дары и награды Своих обетований. Итак, если мы наследники Христовы, то должны пребывать в мире Христовом; если мы сыны Божии, то должны быть миротворцами: Блажени, – говорит Он, – миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся (Мф.5:9). Сынам Божиим надлежит быть миротворными, кроткими сердцем, простыми в слове, согласными во взаимной расположенности, верно сопряженными друг с другом союзом единодушия. Такое единодушие было когда-то при апостолах: первенствующие христиане, соблюдая наставления Господа, держались взаимной любви. Это подтверждает Божественное Писание, которое говорит: Народу же веровавшему бе сердце и душа едина (Деян. 4:32). И в другом месте: Сии вси бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материю Иисусовою и с братиею Его (Деян. 1:14). Потому-то и молитва их была действительна; потому-то они могли надеяться получить все, чего только просили у милосердого Господа.

А у нас и единодушие оскудело, и умалилась щедрость в подаянии. Тогда продавали дома и села и, слагая себе сокровища на небе, получаемую плату отдавали апостолам для раздела неимущим. Мы же не уделяем ныне и десятой части от своих стяжаний, и, когда Господь повелевает продавать их, мы тем более покупаем и приумножаем. Так у нас оскудела сила веры! Так умалилась крепость верующих! И потому-то Господь, предвидя времена наши, говорит в Своем Евангелии: Сын человеческий пришед убо обрящет ли веру на земли (Лк.18:8). Мы видим, что предсказанное Им сбывается. Нет у нас никакой веры ни в страхе Божием, ни в законе правды, ни в любви, ни в деле. Никто с боязнию за будущее не помышляет о дне Господнем и гневе Божием; никто не думает о грядущих наказаниях для неверующих и о вечных муках, предназначенных вероломным. Совесть наша страшилась бы этого, если бы тому верила; а как она не верит, то и не страшится. Если бы верила, то и остерегалась бы; а остерегаясь, избежала бы опасности.

Возбудим же себя, возлюбленнейшие братья, сколько можем, и, отрясши сон прежней лености, будем бодрствовать в соблюдении заповедей Господних. Будем такими, какими повелел нам быть Сам Господь, говоря: Да будут чресла ваша препоясана, и светилницы горящии; и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (Лк.12:35–37). Так, надлежит нам быть препоясанными, дабы наступивший день развязки не застал нас в затруднении и неготовности. Да просветится и воссияет в добрых делах свет наш, который провел бы нас из ночи века сего к свету вечной славы. Будем ожидать с всегдашнею заботливостию и осмотрительностию внезапного пришествия Господа, дабы, когда Он постучится, бодрствовала вера наша в чаянии получить награду от Бога за свое бодрствование. Если мы сохраним эти повеления, соблюдем эти наставления и заповеди, то никак не будем нечаянно застигнуты усыпленными прелестию диавольскою и – рабы бодрствующие – станем царствовать с Владыкою Христом.

Письмо к Рогациану о диаконе, оскорбившем епископа²⁰

Киприан брату Рогациану желает здоровья.

Тяжкою скорбию поражены были – я и находившиеся здесь мои товарищи, когда прочитали, возлюбленнейший брат, письмо твое, в котором ты жалуешься на своего диакона за то, что он, забывши о твоем священническом звании и о служебной своей обязанности, огорчил тебя ругательствами и своими неправдами. Между тем ты поступил с ним почтительно в отношении к нам и сообразно с твоим обычным смирением, признав за лучшее пожаловаться нам на него, тогда как по власти епископской и по важности кафедры ты мог и сам наказать его немедленно, будучи уверен, что мы, твои товарищи, одобрили бы все, что ты ни сделал бы с этим буйным диаконом по священнической власти, имея касательно подобных людей Божественные наставления. Так, Господь Бог говорит во Второзаконии: И человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати жерца... или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той... и вси людие услышавше убоятся, и не будут нечествовати ктому (Втор. 17:12–13). А что эти Божественные слова с истинным и высочайшим величием Божиим произнесены с тем, чтобы священники Божии были почитаемы и отмщеваемы, видно из того, что Хорей, Дафан и Авирон, служившие священнику Аарону, как только дерзнули восстать на него, гордиться пред ним и считать себя равными начальствующему священнику, немедленно, будучи поглощены и пожраны разверзшеюся землею, восприяли наказание за святотатственную дерзость. И не они одни, но и прочие двести пятьдесят человек, участвовавшие в их возмущении, были пожраны нисшедшим от Бога огнем, чтобы стало очевидным, что священники Божии отмщеваются Тем, Кто поставляет священников. Также в книге Царств говорится, что, когда иудейским народом оказано было презрение священнику Самуилу за его старость, как теперь тебе, Бог во гневе сказал: Не тебе уничижиша, но Мене уничижиша (1Цар. 8:7) и в наказание за это воздвиг им царя Саула, с тем чтобы тот, угнетая их тяжкими неправдами, смирил и уничижил разными озлоблениями и наказаниями гордый народ; и таким-то образом было воздано этому гордому народу Божеское отмщение за уничиженного священника. Соломон, наставленный Святым Духом, тоже свидетельствует о священническом достоинстве и власти, давая наставление в следующих словах: Всею душею твоею благоговей Господеви, и иереи Его чти. И еще: Всею силою твоею... бойся Господа и прослави иерея. Помня эти заповеди, блаженный апостол Павел, как читаем в Деяниях апостольских, когда ему сказали: Архиерею ли Божию досаждаеши? – отвечал: Не ведах, братие, яко архиерей есть: писано бо есть: князю людий твоих да не речеши зла (Деян. 23:5). Сам Господь наш Иисус Христос, Царь, Судья и Бог наш, даже до дня Своих страданий оказывал почтение архиереям и священникам, хотя они не имели ни страха Божия, ни познания Христа. Так, когда Он очистил прокаженного, то сказал ему: Шед покажися иереови, и принеси дар (Мф.8:4). По смирению, которое внушал и нам, Он все еще называл иереем того, кого знал как святотатца. Также, когда во время страданий Его ударили в ланиту и сказали: Тако ли отвещаваеши архиереови? – Он не сказал ничего оскорбительного для лица архиерея, но только, защищая Свою невинность, отвечал: Аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что Мя бивши? (Ин.18:22–23). Во всех случаях поступал так терпеливо для того, чтобы и нам подать пример кротости и терпения. Будучи почтителен к священникам лживым, Он этим учил нас оказывать истинным священникам законное и полное уважение. Притом диаконы должны помнить, что апостолов, то есть епископов и предстоятелей, избрал Сам Господь, а диаконов по Вознесении Господа на небо постановили апостолы – как служителей своего епископского звания в Церкви. Итак, если бы мы дерзали восставать против Бога, Который поставляет епископов, то могли бы восставать и против нас диаконы, поставляемые нами (см.: Деян. 6:5–6). И потому диакон, о котором ты пишешь, должен раскаяться в своей дерзости, признать достоинство священства и полным смирением загладить вину свою пред епископом, своим начальником. Ибо усилия еретиков и зломыслящих раскольников начинаются обыкновенно с самоугождения, соединенного с надменным и гордым презрением к предстоятелю. Так совершается отступление от Церкви и осквернение алтаря, так возмущается мир Христов, чиноположение и единство Божие. Если этот диакон будет и впредь огорчать и оскорблять тебя своими бесчинствами, то употреби над ним власть своего сана, низложив его или усмирив. Апостол Павел, пиша к Тимофею, сказал: Никтоже о юности твоей да нерадит (1Тим. 4:12); тем более должны сказать о тебе твои товарищи: Никтоже о старости твоей да не радит. А как ты писал, что к диакону пристал еще кто-то и сделался сообщником его гордости и дерзости, то и сего, а также и всех других, если есть такие восставшие на священника Божия, нужно или отлучить, или усмирить. Мы же увещеваем и просим: пусть они лучше познают свой грех, пусть загладят вину свою, признав за нами наше право; потому что мы желаем и стараемся скорее милосердием и терпением побеждать оскорбления и обиды каждого, нежели наказывать за них по власти священства.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда быть в добром здоровье.

Сказано: Несмысленному вопросившу о мудрости, мудрость вменится (Притч. 17:28); а вопрос мудрого умудряет, как видно, и не мудрого. Это, по благодати Божией, бывает со мною всякий раз, когда получаю письма трудолюбивой души твоей; потому что делаюсь сведущее и разумнее себя самого, из самого вопроса научаясь многому, чего еще не знал. И попечение об ответе бывает для меня учителем. Точно так и теперь, хотя вопросов твоих никогда еще не принимал в заботливое внимание, принужден я рассмотреть их в точности, припомнить, если что слышал от старейших, и от себя придумать сродное с тем, чему научен.

Итак, что касается до вопроса о кафарах, о сем сказано прежде, и ты, кстати, напомнил, что должно следовать обычаю каждой страны, потому что о крещении их и в то время рассуждавшие о сем предмете думали различно. А крещение пепузинов, мне кажется, не заслуживает никакого уважения, и удивительно, как укрылось сие от Дионисия, столько сведущего в правилах. Ибо древние определили принимать то крещение, которое ни в чем не отступает от веры. Поэтому иное назвали ересями, иное расколами, а иное недозволенными сборищами. «Ересями» (aireseiz) – если которые совершенно отторглись и стали чуждыми по самой вере: «расколами» (scismata) – если разногласят между собою по некоторым церковным причинам и по вопросам, допускающим уврачевание, и «недозволенными сборищами» (taz parasuagwgaz) – собрания, составляемые непокорными пресвитерами или епископами и невежественным народом. Например, если кто по обличении в грехе удален от священнослужения и не покорился правилам, но сам себе присвоил председательство и священнослужение, а с ним вместе отступили и другие, оставив Кафолическую Церковь, то сие есть недозволенное сборище. А разногласить с принадлежащими к Церкви в учении о покаянии есть раскол. Ереси же суть, например: ересь манихеев, валентиниан, маркионитов и сих самых пепузинов; потому что здесь разногласие касается самой веры в Бога. Поэтому древними отцами рассуждено было крещение еретиков отметать совершенно, а крещение раскольников, как принадлежащих еще к Церкви, принимать; находящихся же в недозволенных сборищах по исправлении надлежащим покаянием и обращением присоединять опять к Церкви; таким образом, нередко занимавшие церковную степень и отступившие с непокорными, по своем покаянии, приемлются в тот же чин. Итак, пепузины явные еретики, потому что хулили Духа Святого, беззаконно и бесстыдно Монтану и Прискилле присвоив именование Утешителя. И посему как обоготворяющие людей достойны они осуждения, а как оскорбляющие Духа Святого сравнением Его с людьми подлежат за сие вечному осуждению; потому что хула на Духа Святого не отпускается (см.: Мк. 3:29; Лк.12:10). Поэтому какое же основание принимать их крещение, когда крестят они во Отца и Сына и в Монтана или Прискиллу? Те и не крещены, которые крестились в то, что нам не предано. Поэтому если и укрылось это от великого Дионисия, то нам не должно держаться подражания ошибке; потому что несообразность сама собою видна и очевидна всякому, кто хотя несколько способен рассудить.

Кафары принадлежат к числу раскольников. Но, впрочем, древним, разумею Киприана и нашего Фирмилиана, рассудилось всех их, и кафаров, и энкратитов, и гидропарастов, подвести под одно определение; потому что хотя начало отделения было вследствие раскола, но отступившие от Церкви не имели уже на себе благодати Святого Духа, так как преподаяние оной оскудело по пресечении преемства, и хотя первые отделившиеся имели рукоположение от отцов и чрез возложение рук их получили духовное дарование, но, отторгнувшись, сделавшись мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать и не в состоянии были передавать другим благодать Святого Духа, от которой сами отпали. Поэтому крещенных ими как крещенных мирянами, когда приходят в Церковь, повелели очищать истинным крещением, крещением церковным. Но поскольку некоторые в Азии для благоустройства многих решительно положили принимать их крещение, то пусть будет оно приемлемо.

Должно же нам иметь в виду злоухищрение энкратитов, а именно, чтобы затруднительным сделалось принимать их в Церковь, умыслили они наконец ускорять собственное свое крещение, чем нарушили и свой даже обычай. Посему думаю, что, так как о них ничего не сказано ясно, следует нам отметать их крещение; и если кто принял от них крещение, когда приходит он в Церковь, крестить его. Впрочем, если будет это препятствием общему благоустройству, то опять должно держаться обычая и следовать отцам, благоустроившим, что нужно было для нас. Ибо опасаюсь, чтобы, желая удержать их от поспешности в крещении, строгостью правила не положить нам препятствия спасаемым. Если же они соблюдают наше крещение, это не должно делать нас к ним снисходительными; потому что не обязаны мы воздавать им благодарность, но должны во всей точности исполнять правила. Но во всяком случае да будет постановлено, чтобы приходящие к Церкви из крещенных ими были помазываемы верными и потом приступали к таинствам. Знаю же, что братий Изоия и Саторнина, которые были в их обществе, приняли мы на епископскую кафедру; поэтому находящихся в соединении с их обществом не можем уже отлучать от Церкви, принятием епископов постановив для себя как бы некоторое правило к общению с ними.

Что твое высокое превосходительство заботится о делах наших по своему чрезвычайному благочестию, это доказали слова, переданные благоговейнейшим игуменом, показали и слова, теперь переданные братом нашим в ответ на посланные заявления и возражения. За такое доброе расположение твое к общей пользе Бог, распределяющий все мерою и весом (см.: Прем. 11:21), конечно, воздаст тебе награды и без наших прошений. Но, господин, может ли быть икономия с нашей стороны более той, какую соблюдали мы? Ибо и я, и архиепископ до настоящего времени уклонялись, сохраняя молчание, так как время глаголати и молчати (см.: Еккл. 3:7), принимая все меры, чтобы это дело не обнаружилось. Но Судящий судил, и не солгал Сказавший: Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным (Мк. 4:22), так что и без нашего желания, по самому свойству своему, эти дела не могли долго казаться чем-нибудь иным в сравнении с тем, что они есть.

И теперь мы, пользуясь икономией, утверждаем следующие два положения: или пусть перестанет священнодействовать низложенный, и мы тотчас войдем в общение со святым патриархом, что вообще было бы полезно; или, если это не будет принято, мы останемся при той же сдержанности, как прежде, предоставив Господу суд об этом предмете. А что больше этого, то будет, прости, уже не икономия, а вина беззакония и преступления Божественных правил. Ибо предел икономии, как ты знаешь, состоит в том, чтобы и не нарушать совершенно какое-нибудь постановление, и не вдаваться в крайность, и не причинять вреда важнейшему в том случае, когда можно сделать малое послабление по времени и обстоятельствам, чтобы таким образом легче достигнуть желаемого. Этому мы научились между апостолами от Павла, который очистился и обрезал Тимофея (см.: Деян. 21:26; 16:3), а между отцами – от Василия Великого, который принял приношение Валента и до времени не провозглашал Духа Богом. Но ни Павел не продолжал очищаться, ни Василий – принимать еще дары от Валента и не называть Духа Богом; напротив, видно, что они оба готовы были принять смерть за то и другое.

Таким образом, кто приспособляется к обстоятельствам века, тот не отступает от добра; ибо он скорее достигает желаемого, уступив немного, подобно управляющему кормилом, который отпускает несколько руль в случае противной бури. А поступающий иначе отступает от цели, совершая преступление вместо приспособления к обстоятельствам. На это много примеров, писать о них многословно – трата времени. Что же касается твоих слов, господин, будто Златоуст сделал послабление апостольского правила о рукополагающих и рукополагаемых за деньги в отношении к тем шести епископам, которых он низложил, то не было никакого нарушения правила, хотя и кажется так, когда он, лишив их всякого священного сана, дозволил им только причащаться от жертвенника. Но допустим, что он и отступил, и сделал послабление; пусть желающие подражают ему, и никто не будет препятствовать, ибо и он – уста Божии и общник апостолов; о нем многое вспоминается даже до настоящего времени, и никто не спорит об этом. Но здесь не то: ибо повенчавший прелюбодея опять священнодействует, как бы не сделавший ничего непристойного, и притом не в каком-нибудь сокровенном месте выступая, но в самой Кафолической Церкви, как бы представляемый в хороший пример священникам.

А чем [кажется] нам языческое двоеженство Валентиниана? И венчавший его разве провозглашается за это святым, а не беззаконным, если только он был венчан? И кто из тогдашних досточтимых отцов предал письменно, что Валентиниан поступал благочестиво, имея две жены, и что с тех пор должно это делаться? Так и многие другие, которых воля руководствуется законом не Божественным, а человеческим и предосудительным, делали и, может быть, будут делать до конца века. Но Церковь Божия осталась невредимою, хотя и была поражаема многими стрелами, и врата ада не могут одолеть ее (ср.: Мф.16:18). Она не позволяет и делать, и говорить что-нибудь вопреки постановленным правилам и законам, хотя и многие пастыри нередко безумствовали, составляя великие и многочисленные соборы и Церковью Божией называя себя и, по-видимому, заботясь о правилах, а на самом деле действуя против правил. Что же удивительного, если и теперь, пятнадцать, может быть, епископов, собравшись, признали невинным низложенного на основании правил по двум причинам и разрешили ему священнодействовать? Так, господин, Собор есть не просто собрание епископов и священников, хотя бы их и много было, ибо сказано: Лучше бо един праведник, творящий волю Господню, нежели тысяща (грешник) (Сир. 16:3), – но собрание во имя Господа, для мира и соблюдения правил и для того, чтобы связывать и разрешать не как случится, но как следует по истине, и по правилу, и по точному рассуждению. Пусть же собравшиеся или докажут, что они так поступали, и тогда мы будем вместе с ними; или, если не докажут, пусть извергнут недостойного, чтобы это не послужило к их осуждению и не было передано последующим поколениям. Ибо для слова Божия, по свойству своему, нет уз (2Тим. 2:9), и епископам отнюдь не дана власть преступать какое-нибудь правило. А только – следовать постановлениям и держаться прежнего.

Я не знаю, есть ли что-нибудь, не определенное правилами и оставленное без внимания. Например, у святого Василия есть правило относительно священника, истинно поклявшегося, что он будет довольствоваться только своею церковью и никогда не принесет дара в другой; и снова – правило Собора Карфагенского относительно тех, которые рукополагают ушедших из монастырей, что таким не дозволяется священнодействовать в другой церкви, кроме той, где каждый имеет епископство, а рукоположенные должны быть низложены.

Если же [согрешившие] в таких неважных и многим не кажущихся чем-либо преступным делах не оставляются без наказания судом и постановлениями Божиими, то не гораздо ли более в настоящем деле? Не позволительно, господин, не позволительно ни нашей Церкви, ни другой делать что-либо вопреки постановленным законам и правилам; потому что если это будет дозволено, то тщетно Евангелие, напрасны правила и каждый во время своего епископства, если бы ему было дозволено так поступать со своими, как ему угодно, был бы новым евангелистом, иным апостолом, другим законодателем. Но нет. Мы имеем заповедь от самого апостола, что, если кто станет учить или повелит нам делать не то, что мы приняли, не то, что в правилах бывших в разные времена Соборов Вселенских и Поместных, того не должно принимать и не должно считать его в числе святых; не станем произносить того тягостного слова, которое он изрек (см.: Гал.1:8). Итак, для нас, находящихся вне мира, нет никакой другой обязанности, как домогаться и делать то, в чем нам можно и превозноситься, и соревновать. И если жизнь будет проходить в этом, то хорошо будет; если же нет, то полезнее быть в ссылке и без крова и скитаться в поднебесной со всякой скорбью и теснотою. Итак, да поможет нам посильно душа твоя, боголюбивая и ревнующая о предметах божественных!

Пользуясь смиренным письмом нашим, как бы некоторой завесой, из благоговения к ангелу блаженства твоего, мы, смиренные, являемся пред святейшей главою твоею по необходимости. Ибо Иоанн, сослужитель и ученик наш, известил уже нас, что он, удостоившись почтеннейше поклониться тебе, слышал от твоего блаженства нечто странное и невыносимое. «Вы, – сказало [твое блаженство], – раскольники церковные». Блаженнейший! Какой скорби справедливо должна была предаться душа наша при этих словах? Как не высказать оправдания пред твоею святостью, чтобы молчанием не подтвердить обвинения?

Но прежде оправдания я с почтением докладываю, что не должно, как пришлось, отверзать слух для всякого желающего сказать что-нибудь против кого-нибудь и без суда высказываться против обвиняемого лица. Судит ли закон наш, говорится в Писании, человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? (Ин.7:51). Так [следовало поступить] и тогда, когда твое блаженство услышало тяжкое и прискорбное о нашем смирении. Подлинно, какое зло больше отделения от Церкви и того, чтобы овца лишилась архипастыря или сопастыря? Ибо и нам, грешным, хотя и недостойно, принадлежит помазание от Бога и имя пастыря, чтобы, осмелюсь сказать, сносить, рассуждать, внушать и наедине, и пред другими, по преданному от Господа учению, между тобою и им одним или при двух-, а кто и после того будет упорствовать, тот, как говорит Он, да будет... тебе, как язычник и мытарь (Мф.18:15–17). Мы же доселе ничего такого не слыхали от святой души твоей ни через посланного, ни лично и не получали внушения; и такой произнести приговор! Да рассудит совершенство твое, справедливо ли причинена эта скорбь чадам твоим?

Перейдем и к самому оправданию, отдавая отчет пред вездесущим Богом и пред твоей святостью. Мы не раскольники, святая глава, в Церкви Божией; да не случится этого с нами никогда! Хотя мы и повинны во многих других грехах, однако мы православные и вскормлены Кафолической Церковью, отвергающие всякую ересь и принимающие все признанные Вселенские и Поместные Соборы, равно как и изреченные ими канонические постановления. Ибо не вполне, а наполовину православный тот, кто полагает, что держится правой веры, но не руководствуется божественными правилами. И твое блаженство, когда ты был возведен, мы приняли, как и исповедали это открыто пред тобою. И с того времени доныне мы, как подобает, поминаем твое блаженство при священнодействии, и – свидетель Бог! – если бы в тот день ты захотел войти в общение с нами, то мы имели бы общение с тобою, нисколько не сомневаясь, потому что ты любезен нам с самого начала.

Но это волнение – ради него, ради эконома, которого низложила сама истина как виновного в нарушении многих правил; ибо еще прежде открытого прелюбодеяния он не только совершал богослужение для этого императора, прелюбодействовавшего с разными лицами, причащал и пиршествовал с ним, но и имел часть вместе с ним (ср.: Ин.13:8), отчего сделался готовым и на открытое бесчинство, презрев Бога и Божественные уставы. А чтобы сказанное было яснее, – не для научения, нет, но для напоминания, – если угодно, обрати внимание на священное последование венчания сочетающихся и посмотри, какое здесь надобно полагать оскорбление Святого Духа в таких противоречиях. Ибо что произносит священник, то и Бог верно утверждает, по словам великого Дионисия. Поэтому просим твое совершенство запретить священнослужение тому, который низложен правилами и предшественником твоей святости был отлучен в течение целых девяти лет и вторгся незаконно.

Мы отверзли смиренные уста свои теперь, когда вызваны к этому. Ибо когда происходило то собрание малое, и не знаю, как назвать его, – тогда я возвращался из темницы и, увидев собравшимися тех, которые и прежде одобряли прелюбодеяние и принимали сочетавшего прелюбодеев, припомнил пророческие слова: Премудр умолчит до времене, ибо время лукаво (см.: Сир. 20:7). Но так как пророк говорит: Молчах, еда и всегда умолчу (Ис.42:14), то поэтому и я, подвергшись клевете, в благопотребное время высказал предлагаемое. Сколько зависело от меня, я всячески остерегался в последние два года, чтобы это дело не обнаружилось, рассуждая сам в себе: так как я, не имея епископского достоинства, не могу обличать, то для меня достаточно оберегать себя самого и не входить в общение с ним и с теми, которые заведомо служат вместе с ним, пока не прекратится соблазн.

Итак, просим и умоляем, чтобы святая душа твоя склонилась обуздать этого человека, дабы не подвергалась порицанию безукоризненная святость твоя, и не осквернялся божественный жертвенник служением низложенного, и не было основательных причин к расколам. Блаженство твое да знает истинно и ясно, что если это не будет сделано по мановению и [твоей] боголюбивой души, и благочестивейших и победоносных императоров наших (ибо они – ревнители), то одному Богу известно, что будет с ними, выступающими на защиту заповеди; а в Церкви нашей – свидетель Бог и избранные ангелы Его – произойдет великий раскол. Сжалься же, пастырь добрый, помоги, врач сведущий, пастве твоей, овцам твоим, Церквам твоим мерами твоей мудрости, словами твоего благоразумия, средствами твоего врачевания; отлучи одну овцу от одного только священнослужения, и ты достигнешь всего; и паршивостью одного да не заразится Церковь, которую... приобрел Господь и Бог наш кровию Своею (Деян. 20:28)!

Нет необходимости излагать в письме ангелу твоего блаженства то, что высказано было устами, хотя не от обоих нас, смиренных. Но, чтобы собравшийся вчера по твоему повелению собор епископов, изрекший нечто несогласное с тем, что на нем сказано было нами, не смутил священного твоего слуха, мы почли пристойным представить кратко всю сущность нашего оправдания. Мы, блаженнейший, православны во всем, отвергаем всякую ересь и принимаем всякий признанный Собор Вселенский и Поместный, а также и изреченные ими священные и канонические постановления твердо содержим. Ибо не совсем точно соблюдает слово истины тот, кто считается содержащим правую веру, а не руководствуется божественными правилами. Кроме того, мы принимаем и законную, по временам употребляемую святыми икономию, ибо и настоящее сношение нас, смиренных, с твоей святостью относительно извержения эконома есть дело поступающих не точно по правилам, но весьма приспособляющихся к обстоятельствам и уступающих; и с предшественником твоей святости, святейшим патриархом, мы сносились таким же образом по настоящему делу, когда мы возвратились из ссылки и прелюбодейный брак был расторгнут, а эконом отлучен от священнослужения. «Да не будет нам части с тобою [говорили мы] ни в сем веке, ни в будущем, потому что ты допускаешь прелюбодея безразлично иметь общение с твоей святостью». Когда же он сказал: «Я действовал применительно к обстоятельствам, уступая ему до времени» и потом выразился так: «Да будут отсечены руки мои, если бы они совершили прелюбодейное венчание; разве я венчал?» – тогда мы стали иметь общение с ним до кончины его. И твою святость мы также приняли в достоинстве архиепископа, равно как и поминаем тебя каждый день при священнослужении и ни в чем не разногласим, как только касательно эконома, низложенного священными правилами по многим причинам, особенно же потому, что после девятилетнего отлучения он опять стал священнодействовать, и притом не в потаенном каком-нибудь месте – (это было бы еще сносно, так как мы не принимали бы участия в этом деле), – но в самом источнике нашей святыни, то есть в явном общении с тобою вместе находится и вместе совершает богослужение постоянно.

Поэтому справедливо, и праведно, и нужно для избежания соблазна народу Божию и особенно нашему званию, чтобы недостойно вторгшийся был отлучен от священнослужения, а мы продолжали бы поминать твою святость и иметь общение со всяким иерархом и священником, не осужденными явно, по учению [Григория] Богослова. Если же это не состоится по грехам нашим, то да не будет – (говорим не из страха, но из сострадания к обществу) – с нашим смирением сделано святостью твоею что-нибудь неканоничное и незаконное! Ибо мы, со своей стороны, потерпим силою Божией – что бы ни случилось по Его соизволению, но свидетельствуем твоей святости пред лицем Христа в слух святых ангелов, что великий раскол произойдет в нашей Церкви. Хотя мы подчиняемся власти как люди, но и властью священных и божественных правил, волею или неволею, мы управляемся и руководствуемся.

Впрочем, умоляем твою святость: приклони ухо твое и услыши голос наш как врач сведущий, как пастырь добрый: отлучи одну овцу от священнослужения и избавь всех от соблазна, чтобы паршивостью одного не заразилась наша Церковь, которую... приобрел Господь и Бог наш кровию Своею (Деян. 20:28). О пустяках пусть пустословят желающие, и клеветники пусть клевещут. Мы готовы на всякое оправдание, на всякое опровержение возводимых на нас обвинений. Мы – твои друзья и хвалители, также и благочестивейших и победоносных владык наших. Если же мы таковы, то отчего смятение? Для чего случится то, что случится, хотя и противное повелениям Божиим? Удостой нас священной твоей молитвы.

Святейшему и верховнейшему отцу отцов, Льву, господину моему апостольскому папе, Феодор, нижайший пресвитер и игумен Студийский.

Так как великому Петру Христос Бог даровал вместе с ключами Царства Небесного (см.: Мф.16:19) и достоинство пастыреначальства, то Петру или преемнику его необходимо сообщать обо всем нововводимом в Кафолической Церкви отступающими от истины. Итак, научившись этому от древних святых отцов наших, и мы, смиренные и нижайшие, так как и теперь в нашей Церкви сделано нововведение, почли долгом и прежде – через благоговейнейшего архимандрита, брата и сослужителя нашего Епифания, и теперь – смиренным письмом нашим донести о том ангелу верховного твоего блаженства.

Так, божественнейшая глава всех глав, состоялось, по выражению пророка Иеремии, соборище преступников и собрание любодействующих (см.: Иер.9:2). Ибо что там было сказано чрез идольское прелюбодеяние, то здесь доказывается утверждением прелюбодейной связи. Те и другие отвергли Самого Господа: те преступлением закона, а эти преступлением Евангелия. И на этом они не остановились, составив на первом собрании чрез принятие сочетавшего прелюбодеев и сослужение [с ним] недозволенное сборище, по выражению божественного Василия; но, как бы с целью приобрести себе название совершенной ереси, они на другом открытом соборе подвергли анафеме не соглашающихся с беззаконным их учением, или, лучше, всю Кафолическую Церковь, и из тех, которые встретились им, – одного изгнали далеко, других заключили под стражу, возобновив опять гонение по здешнему обыкновению. И в оправдание свое они опираются на нечестивый довод: утверждают, что прелюбодейное сочетание есть «икономия»; постановляют, что божественные законы не простираются на царей; осуждают защищающих истину и правду до крови, подобно Предтече и Златоусту.

Возвещают, что каждый из епископов имеет власть над божественными правилами, несмотря на содержащиеся в них постановления; поэтому, когда кому-нибудь из посвященных лиц приходится тайно или явно подвергнуться низлагающим правилам, то властью желающего он может оставаться ненизложенным. И свидетелем этих слов служит сочетавший прелюбодеев, который вместе с другими подвергся различным правилам и открыто служит вместе с ними. Совершающих беззакония – как бы икономию – и других, и самих себя они называют святыми, а не одобряющих этого анафематствуют как отчужденных от Бога. Доказательством же этих слов служит и здешнее гонение. Что же нужно, блаженный, сказать об этом? Не апостольские ли слова: И теперь появилось много антихристов (1Ин.2:18), если мы, все люди, имеем власть над божественными законами и правилами?

Донося об этом неложно, мы, смиренные, возносим христоподобному блаженству твоему то же воззвание, которое верховный апостол с прочими апостолами произнес ко Христу, когда на море поднялась буря: Спаси нас, архипастырь поднебесной Церкви, погибаем (Мф.8:25). Поступи по примеру учителя твоего Христа и простри руку к нашей Церкви, как Он к Петру: Он – к начинавшему утопать в море, а ты – к погрузившейся уже в бездну ереси. Поревнуй, просим тебя, соименному тебе папе, и как он при возникновении тогда евтихианской ереси восстал духом по-львиному, как всем известно, посредством своих догматических посланий, так и ты сам, осмеливаюсь сказать, согласно со своим именем возгласи божественно или, лучше, возгреми по-надлежащему против настоящего лжеучения. Ибо если они, присвоив себе власть, не побоялись составить еретический собор, хотя не властны составлять и православного Собора без вашего ведения по издревле принятому обычаю, то тем более справедливо и необходимо было бы божественному первоначальству твоему – напоминаем со страхом – составить законный Собор, чтобы православным учением Церкви отразить еретическое, чтобы и твое верховное достоинство со всеми православными не подвергалось анафеме от новых суесловов и желающие, воспользовавшись этим прелюбодейным собором как поводом к беззаконию, не устремились легко ко греху.

Возвестив об этом, как следует нашему ничтожеству, как нижайшие члены Церкви и повинующиеся вашему божественному пастыреначальству мы наконец просим святую душу твою считать нас как бы собственными овцами и издали освещать и утверждать священными молитвами, а если и наставлениями, то это было бы делом твоего божественного снисхождения. Так, и Христос писал к Авгарю, и многие из подвластных удостоились получить послания от апостолов и святых. Это письмо – от меня одного, грешного и содержимого под стражею, потому что отец и служитель мой заключен, и архиепископ Фессалоникийский, брат наш, также содержится на других островах. Впрочем, и они чрез меня и вместе со мною говорят то же самое и припадают к священным стопам твоего блаженства.

Равноангельному, блаженнейшему и апостольскому отцу Льву, папе Римскому, Платон, затворник, и Феодор, пресвитер и игумен Студийский.

Поистине великое для нас, смиренных, и [достойное] высочайшей признательности дело, что мы удостоились получить от вашего апостольского блаженства приветственное обращение и изложение внушенных Духом священных изречений ваших чрез Епифания, сослужителя и возлюбленного нашего сына, и это в то время, когда мы заключены зломысленными, и притом так, что мы лично увиделись с доставителем послания. Поэтому мы возрадовались, возвеселились, восхвалили Господа, дивным образом даровавшего неожиданное нам, недостойным, по божественным твоим молитвам, так что мы чуть не воображали видеть и священные черты твои чрез эти изречения.

Ты по примеру Христа воззвал к нам, смиренным, и оживил дух наш, укрепил немощь, утвердил слабость, как бы помазав нас своими превышающими нас утешительными и назидательными речами, увещевая стоять в православной вере непреклонно до конца, что и да будет с нами по твоим милостивым молитвам. Мы же, ничтожные, опять сочли за благо, как прежде чрез этого вернейшего нашего доставителя писем и потом чрез Евстафия, его друга и нашего сына, так и теперь донести тебе то, что необходимо.

У нас, блаженнейший, состоялся всенародный собор, на котором заседали и начальствовали сановники, собор к нарушению Евангелия Христа, Которого ключи ты получил от Него чрез верховного апостолов и преемников его до предшественника священнейшей главы твоей. И как потерпит богоподобная кротость твоя слышать об этом? Начнем с закона и пророков. Так говорит закон: Не прелюбы сотвори, не послушествуй свидетелства ложна, не возмеши имене Господа Бога твоего всуе (ср.: Исх. 20: 14. 16. 7). И Соломон: Держай прелюбодейцу безумен и нечестив (Притч. 18:23). И Малахия: Устне иереовы сохранят разум, и закона взыщут от уст его: яко ангел Господа Вседержителя есть (Мал. 2:7). Перейдем к Евангелию. Кто разведется с женою своею, говорит оно, и женится на другой, тот прелюбодействует (Мф.19:9); и еще: Что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф.19:6). А какое различие между законом и благодатью, это мы знаем из слов Самого Господа, Который говорит: Здесь Тот, Кто больше храма (Мф.12:6), затем и из слов апостола, который говорит: Отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью: то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета... и Духа благодати оскорбляет (Евр. 10:28–29).

Это так. Не повинующиеся нечестивым языком своим Господним повелениям назвали спасительной для Церкви Божией икономией нарушение закона и Евангелия, то есть прелюбодеяние прежнего императора, отвергшего законную жену и взявшего прелюбодейцу, и еще большее этого и тягчайшее беззаконие, то есть бракосочетание прелюбодеев, так как при этом священнодействии было произнесено лжесвидетельство на Бога, и употреблено имя Его в незаконном действии, и возложены на прелюбодеев победные о Христе венцы, с причащением Божественных Даров, которые, словно они были не священны, осквернил сочетавший прелюбодеев, оказавшись поистине вестником не Вседержителя Бога, а миродержителя сатаны, причем и все содействовавшие и соизволявшие участвовали в этом преступлении вместе с прелюбодеем и сочетавшим прелюбодеев; [назвали икономией] столь основательной и богоугодной, что не уступивших и не заключивших дружбы с ними соборно предали анафеме с заключением под стражу и другими мучениями как не признавших этой икономии святым делом.

Слыши, небо, – говорит Исаия, – и внуши, земле, яко Господь возглагола (Ис.1:2). Мы же, смиренные, [взываем] теперь к тебе: услышь, великая глава Божия, и внемли тому, что устроил сатана. Так, если это сборище и этот анафематствующий приговор состоялся и по воле и попущению Божию, то, очевидно, не по закону Божию, не по пророкам, в числе которых и Предтеча, обличавший прелюбодеев; далее, не по Евангелию, вопреки которому они устроили свою любезную икономию. Ибо если они скажут, что это – от Него же, то одно из двух: или они объявляют лжеучителем Христа, Который в древности говорил чрез пророков и дал закон, а ныне Сам от Себя – в Евангелии; или Он истинен, как и действительно Он есть сама истина, а они лгут и, несомненно, оказываются богохульниками и поэтому подлежат той анафеме, которую произнесли против Христа и святых Его как признавшие прелюбодеяние, сочетание прелюбодеев и содействие прелюбодеянию мудрым делом Бога и святых.

Иначе быть не может, ибо нет лицеприятия у Бога (Рим.2:11), [а не так], как объясняют эти прелюбодейцы, утверждая, что законы Его не равно относятся ко всем, но пред царями отступают и получают новый смысл. Где же Евангелие царей? Поистине они впали в крайнее нечестие, не разумея, что Бог не взирает на лице человека, как говорит святой апостол (Гал.2:6), а также и того, что Он же, укоряя их чрез одного из пророков, говорит: Вы не сохранисте путий Моих, но лиц обинустеся в законе: не Бог ли един созда вас... не отец ли един всем вам? (Мал. 2:9–10). И Соломон пишет так: Слышите убо, царие, и разумейте; и далее: яко слузи суще царства Вышняго не судисте право, ни сохранисте закона, ниже по воли Божией ходисте. Страшно и скоро явится вам: яко суд жесточайший преимущим бывает. Не щадит бо лица всех Владыка (Прем. 6:1. 4–7). С другой стороны, они и все Евангелие отвергли своими прежними беззакониями, священная и божественная глава, ибо и одного беззакония достаточно, чтобы нарушить весь закон; ибо все заповеди связаны между собою, так что с нарушением одной и прочие необходимо нарушаются, говорит Василий Великий, объявляя это не от себя, но со слов Христа, Который говорит в Евангелии: Кто нарушит одну из заповедей сих малейших... тот малейшим наречется в Царстве Небесном, то есть погибнет (Мф.5:19). И блаженный Иаков говорит: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем (Иак. 2:10).

Итак, блаженный, они нарушили Ветхий и Новый Завет преступлением не малых, но величайших заповедей Господних, когда выставили, несчастные, [свой] закон против закона евангельского, захотев волю царей предпочесть воле Бога. Впрочем, различные хотят различного и в различное время различно. И чрез это – разрушение всего, как бы во времена антихриста, и поэтому названное у них икономией справедливо будет назвать предтечею антихриста. О преступлении же правил нужно ли и говорить? Ибо когда отвратились от Евангелия, то о них поздно заботиться. Бог чрез пророка говорит так: Дам ему ключ дому Давидова на рамо его, и отверзет, и не будет затворяющаго, и затворит, и не будет отверзающаго (Ис.22:22). Они же как враги Божии затворили то, что Он отверз, низложив невинных, как угодно было им, а не Богу, и отверзли то, что Он затворил, возвысив подлежащих низложению по суду Божию; одним словом, постоянно распоряжались священными правилами по своему усмотрению и произволу, как господа слугами и рабами.

Таковы беззаконные и нечестивые предприятия и действия прелюбодейной ереси. Об этом мы, нижайшие чада Кафолической Церкви, почли необходимым донести тебе, первейшей апостольской главе нашей. Впрочем, измыслить и сделать угодное Богу принадлежит тебе, руководимому Духом Святым как в других делах, так и в этом: благоволи также удостоить нас получения изреченного самим тобою и богоначертанного послания твоего, по примеру одинаково с тобою ревновавших святых, как и теперь мы получили богатые и превышающие наше достоинство дары твои и благословения.

Тот же брат наш Епифаний известил нас, божественнейшая глава, что он получил от тебя замечание относительно еретиков Варсануфия, Исаии и Дорофея, которых мы будто бы принимаем за православных. Мы весьма изумились, что мы, смиренные, страждущие за православие, еще сверх того терпим благодаря еретикам. Да заградятся всякие уста, доносящие и клевещущие на нас! Мы – православные, хотя в других отношениях и грешные, блаженнейший, но в этом не делающие никакого отступления от апостольской веры, принимающие всякий поистине признанный Собор Вселенский и Поместный с изложенными на них святыми правилами, отвращающиеся от всякой ереси и еретика и анафематствующие их. Анафема Варсануфию, Дорофею и Досифею, которые преданы анафеме святым Софронием. Если будет и еще кто-нибудь другой соименный им, также еретик, с подобною ересью или другою, епископ ли, подвижник ли, и кто бы он ни был, да будет анафема. И кто благовременно по необходимости не станет предавать анафеме всякого еретика, да будет участь его с ними! Ибо мы чисты от всякого еретического мудрования священнейшими молитвами твоими, святейший.

Еще извещаем и о том, что мы – хотя это не было объяснено в письме нашем, посланном с братом Евстафием, – писали к святой главе твоей чрез Епифания. Епифаний не солгал, и дело было так: мы действительно вручили ему письмо, а потом из страха пред императорами стерли его; он же, понимая [оставшиеся] значки, с радостью принес это к святым стопам твоим после нашего изгнания. Это подлинно уста смирения нашего и слово, излившееся от сердца нашего. Пусть не подозревает святая душа твоя чего-нибудь зазорного в этом сослужителе нашем, весьма верном во всем.

Брат наш и архиепископ Фессалоникийский распростертыми руками сердца принял приветствие твоего блаженства и чрез нас почтительно приветствует священнейшую главу твою.

<...> Пресвитеру и игумену ты хорошо ответил, что отлучены от священнослужения те, кто ныне рукоположен [епископом], оказавшимся еретиком, хотя и говорящим, что собор был дурной и мы погибли. Ибо почему он, признавая это, не убегает от погибели, уклоняясь от ереси, чтобы быть епископом Божиим? Тогда и рукоположения его тотчас будут приняты. Или почему при господстве ереси игумен послал братий для еретического рукоположения? Итак, если бы рукоположивший исправился, то им тотчас можно было бы священнодействовать; а так как он находится в ереси, поминая еретика, то хотя бы он и говорил, что содержит здравый образ мыслей, невозможно, чтобы рукополагаемые им были истинными служителями Божиими. Если же в игумене воспламенится дух ревности по Богу и он пожелает получить венец исповедания, то пусть и не служит в церкви, в которой тот председательствует, и не поминает его как епископа; и блажен он, являясь примером спасения и многим другим. Когда же в той же церкви будет помещен жертвенник, то нет никакого препятствия служить там.

Что я забыл отметить выше, о том напомню здесь. Когда святой Василий говорит об участвовавших в недозволенных сборищах, что иногда и находящиеся в [церковной] степени, и отступившие с непокорными, если раскаются, принимаются в тот же чин, то да не подумает твое благочестие, что эти слова противоречат апостольскому правилу, которое гласит: «Если кто, принадлежа к клиру, будет молиться с низложенным как с клириком, да будет низложен и сам»; но пусть вспомнит, что как положено отцами различие между ересями и расколами, так по последовательности мыслей различается, к кому относится правило, низлагающее безвозвратно, именно – к молящемуся вместе с низложенным, а не к участвующему в недозволенном сборище; ибо тот знает, что он молится вместе с явно низложенным, и потому справедливо тотчас низлагается как действовавший безразлично и не повиновавшийся правилу; а этот как не считавший низложенным того, к которому он был увлечен толпою, «если раскается, принимается в тот же чин», говорит [святой отец]. В словах святого часто прибавляется и то, что и раскаявшийся не принимается в тот же чин. Притом эти слова изречены условно, апостольское же правило говорит решительно и безусловно.

Что лжеименный Христофор опять возвратился на свою блевотину (2Пет. 2:22), этому я нисколько не удивился, зная нетвердость и непостоянство его. А что Клидоний только один день переносил за истину заключение под стражей и бичевания от нечестивых, этому я весьма удивился. Если он доселе стоял твердо силою Божией, то не излишне было бы тебе и прочим братьям подать ему руку помощи, если возможно.

О вышесказанных же, то есть крещаемых, помазуемых святым миром и анафематствующих ересь, я написал не так, как божественный Епифаний распределил и исчислил ереси, но как нашел я в толковании одного из древнейших трудолюбивых мужей, сделавшего исследование и извлечение из книг Византийской Церкви.

Брат Григорий искренно приветствует тебя.

Ты никогда не говоришь и не говорил мне, возлюбленный сын мой, о чем-нибудь излишнем и пустом, но всегда о благовременном, и пристойном, и ведущем к душевной пользе, как и теперь делаешь. Я же, восхваляя твою ревность, признаю и усовершающийся образ речи, который ты еще больше улучшишь, если будешь в состоянии заняться грамматикой. Подлинно, должно владеть и силой, и искусством слова тому, кто защищает православие и желает бороться с лжеучителями. Ибо если они, при таком знании воображая иметь нечто великое, хвалятся, когда услаждают ищущих одного лишь приятного для слуха, то прекрасно и православным не иметь недостатка в силе слова, чтобы низлагать гибельные их орудия. Таким образом, мне приятно, сын мой, что ты укрепляешься в этом. Впрочем, чего я желаю для тебя, того не для всякого вообще; потому что каждый имеет свои способности и каждый по-своему полезен.

Ты говоришь, что братья Филипп и Филон скончались; хорошо, хорошо, что оба – благой кончиной; не потому, чтобы дела их прежде кончины были неодобрительны, – как можно сказать это, когда они отреклись от мира, плоти и крови и возложили на себя благое иго послушания? – но потому, что они сподобились высочайшего блаженства, быв ради Господа гонимы, огорчаемы и притесняемы. Против этого никто не станет возражать, кроме бесчестных прелюбодеев, нарушивших Евангелие. Приятно и этим ограничить похвалу Филону; у доброго же Филиппа много доблестей, которые ты сам прежде исчислял. Я же кроме сказанного еще удивляюсь его простоте и искренности, негневливости и незлопамятности, сострадательности и братолюбию, послушанию и смирению; кратко сказать, бесстрастию, от которого происходило и [душевное] сокрушение, и отвращение от мира, и любовь к Богу, и скромность. Прибавь к этому, как ты и прежде говорил, частые слезы этого мужа, любовь к отцу и охотное повиновение, в опасностях смелость и ревность, совершенную безропотность и как бы постоянное цветение добродетелей многоцветущей души его.

Доблестен и крепкий Гайан, прошедший почти по всем местам, где рассеяны братия. Что они здравствуют, благодарение Господу Богу; что они не падают в скорбях, но еще более укрепляются – слава укрепляющему их Христу; а что они терпят гонение, не удостаиваясь даже крова от некоторых монахов, особенно от всех согласившихся в этом между собою, не удивляйся. Написано: И враги человеку домашний его (Мф.10:36). Разве не гнали они, несчастные, Самого сказавшего это, Христа Бога нашего? Так говорит сын грома: Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин.1:11).

Какое же различие, когда те не приняли Христа, Искупителя мира, а эти – потерпевших за Него и за Его Евангелие гонения и заключение под стражею? Никакого, кроме распятия и умерщвления. Да не вменится им этот союз неправды! Они, как ты сказал, не перенося возражений от подчиненных им и желая не того, чтобы им воссиял свет истины, но чтобы им ходить во тьме неведения, изгоняют братий наших, чтобы святое слово истины и правды не достигало слуха их, то есть не служило напоминанием. Но не будет так, не исполнится этот их замысел, а слово Божие, которое они попрали, будет возвещаться и стоять твердо вовеки. Ибо небо, – говорит Он, – и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Лк.21:33). Кто же может восставать против этого, кроме разве мучителя-сатаны и глашатаев его, признавших прелюбодеяние спасительной для Церкви Христовой икономией, суемудрых и враждебнейших?

Впрочем, нужно обратить речь к твоим вопросам. Ты спрашиваешь, почему божественный Кирилл [Александрийский] соблюдал икономию, [дозволив] не отделяться от тех, которые на востоке поминали в диптихах еретика Феодора Мопсуестийского? Потому что догматы благочестия у них соблюдались в совершенно неповрежденном и надлежащем виде. Так написано упоминающим об этом святым Евлогием, архиепископом Александрийским, в его слове «Об икономии», употребление которого мы объяснили в составленном нами особом сочинении «Об икономии вообще». Итак, разрешение дал сам рассказавший о том. В другом каком-нибудь месте не сказано об этом, и нет нужды искать другого. Но для разъяснения приведу здесь сказанное нами о том же предмете. Из приспособлений к обстоятельствам одни были допущены отцами на время, другие имеют постоянную силу. А на время, например, распоряжение апостола касательно обрезания (см.: Деян. 16:3), или Василия Великого – касательно Святого Духа, или настоящее – божественного Кирилла. То, что было допущено до некоторого времени, не подлежит осуждению и нисколько не странно и не беззаконно, а только уклончиво и не очень точно. Это – временная икономия. Ибо невозможно ни для врача тотчас избавить больного от болезни, ни бешеного коня или сухую ветвь немедленно сделать: первого – покорным узде, а вторую – исправною для самого опытного в этом, но разве мало-помалу, пользуясь как одобрениями и ласковыми словами, так и нежным обращением.

Так поступали и святые в икономии; так и великий Кирилл в настоящем случае. Он несколько снисходил к медлительности восточных в рассуждениях или к их наклонности – не признавать еретиком того, кто на самом деле еретик. Ибо как иначе мог бы он поступить, когда они исповедовали православную веру и этим самым анафематствовали того, кто был ими поминаем? Ибо каждый православный во всем деятельностию своею, если не словом, анафематствует всякого еретика. А потом, когда у них пробудился совершенный ум, тогда святой, может быть, во всем был согласен с ними. Не то же ли самое и мы делаем явно? Случается, что некоторые единодушные с нами разнятся от нас в чем-нибудь таком, от чего немного вреда или отступления от точности; и однако мы имеем общение с ними, чтобы из-за малого, что спустя немного времени может быть исправлено, нам не потерять всего; это было бы свойственно людям неопытным, а не домостроителям тайн Божиих.

Таково временное приспособление к словам и нравам в суде, истине и законе, а отнюдь не в беззаконии и лжи. Пусть же прелюбодеи не злоупотребляют здесь выражениями, пусть не называют руководителем того, кто ввергает в пропасть, и кормчим того, кто потопляет, и врачом того, кто причиняет болезни, которому они сами уподобились, прелюбодействовав вместе с прелюбодеем, сочетав прелюбодеев вместе с сочетавшим их, клеветав на Бога вместе с клеветавшим на Бога, нарушив Евангелие вместе с нарушившим Евангелие, по-собачьи; ибо так точнее можно выразиться. Диоскора же, александрийского еретика, где и каким образом принимал божественный Кирилл, как говорят прелюбодеи, пребывающие во мраке близ света и клевещущие на святых? Это неслыхано, и их ложь неправдоподобна; ибо он – позднее божественного Кирилла. Как же того, кто оказался еретиком по кончине святого во время разбойничьего собора в Ефесе, после Третьего и святого [Собора], сам святой принимал, быв уже выше мира? Так они лгут, сочиняя басни, чтобы уловить души простых людей.

Поэтому будьте искусны и сведущи во всем, дабы вам избежать змия и говорящих змииным голосом, от которых погибли весьма многие из рода в род. О других вопросах. Если епископ не находился на прелюбодейном соборе и называет его лжесборищем, но поминает бывшего на нем митрополита своего, то следует ли иметь общение с пресвитером такого православного епископа? На это я отвечал в другом письме к Еводию, что – следует, по икономии, только если он не служил вместе с еретиками. Ибо когда епископ, который поминается, православен, то ничего не значит, если он поминает своего митрополита-еретика из страха пред ним. Когда такой пресвитер приглашает на всенощную, нужно идти, и когда он предоставляет церковь, надобно принимать, и когда сам входит в нее отслужить, надобно позволять, или – помянуть покойника, только бы православного, надобно дозволить, и когда берется служить в ней, не надобно препятствовать. Если же он поминает епископа-еретика, то, хотя бы он ублажал, хотя бы сам мыслил православно, нужно воздерживаться от Божественного приобщения (вместе с ним) и от общей трапезы, если при этом надлежит помянуть того. Можно принимать его в общение при благословении и псалмопении разве только в том случае, если он не совершает священнослужения с еретиком, своим ли епископом или каким-либо другим, или не имеет с ним общения сознательно. Если кто вкушает пищу вместе с сочетавшим прелюбодеев или с другим еретиком, безразлично, то не надобно и принимать пищи вместе с таковыми, хотя бы они и притворялись православными. Ибо они не соблюдают заповеди апостола, повелевающего с таким даже и не есть (1Кор.5:11). Далее, не нужно исследовать или дознавать, не пиршествовал ли он с тем, кто пришествовал вместе с еретиком, а тот с другим, и таким образом уводить разум с прямого пути и уклоняться от всех. Это произвольное дело и не свойственное святым. Ибо сказано: до сего дойдеши и не прейдеши (Иов 38:11). Разве они не умели исследовать этого и предать нам? Но нет. Поэтому нехорошо преступать пределы, яже положиша отцы (Притч. 22:28).

С удовольствием, а не с огорчением принял я укоризны твои, почтеннейший. Ибо я не столько неразумен, чтобы сердиться на дружеские замечания. Если же я огорчался, то не напоминанием, а ересью каждого, которою рассекается Тело Христово, разделяясь множеством мнений. Начну сначала, ибо мне, обвиняемому, нужно оправдаться. Назначая епитимии по принуждению от самого первого дня, и притом из заключения под стражею посредством писем, ибо посредством писем же просили об этом монахи и священники, – я отвечал не в виде определения, а в виде советов от меня относительно епитимии. Почему? Потому что я не иерарх, но священник, постановляющий законы [только] своим ученикам, другим же нет, а, как сказано, предлагающий им свое мнение до времени мира, с тем чтобы тогда принять то, что будет определено святейшим патриархом, с утверждения святого Собора, к увеличению епитимии или к уменьшению. И думаю, я поступал справедливо, простирая человеколюбиво руку помощи падшим, впрочем, не присвояя себе власти, что было бы нелепо. Какие же епитимии? Различные по различным падениям, о чем подробно говорить не позволяет размер письма. Кратко сказать, священник или даже диакон, уличенный или в подписи, или в общении с еретиками, должен быть совершенно отлучен от священства, равно как и от причащения, а по исполнении епитимии причащаться Святых Таин, но отнюдь не священнодействовать до святого Собора; благословлять же или молиться может как обыкновенный монах, а не как священник, и притом при исполнении епитимии; в церкви, занимаемые еретиками, не входить, и если храм поступит во владение православного после совершения там еретических возношений, не священнодействовать в нем православному без разрешения православного епископа.

Когда же мы, по благоволению Божию, избавились от заключения под стражею и соединились со святейшим патриархом и святыми епископами и потом отдали отчет преподобным игуменам, то никто не выразил порицания относительно чего-либо, кроме только одного относительно благословения, которому мы отвечали: если достойно осуждения, что гора поражена от самой вершины (см.: Дан. 2:34), то мы и замолчим; осуждающие пусть осуждают не нас, а господ епископов, которым мы, уничиженные и подвластные, следуем; ими быв вынуждены, мы и доселе назначали епитимии сказанным порядком и назначаем, когда случится. Пусть же смотрят любители обвинений, чтобы им, отцеживая комара, в забывчивости не поглотить верблюда и, нащупывая соломинку, не заметить, что носят бревно (см.: Мф.7:3; 23:24).

Таким образом, мы, богопочтенный брат, как бы пред свидетелем Богом руководились состраданием и братолюбием, а не пристрастием или каким-либо другим человеческим побуждением. Смущающий вас, – говорит апостол, – кто бы он ни был, понесет на себе осуждение (Гал.5:10).

Сколько твое достоинство желает видеть наше смирение, столько же, будь уверен, и мы желаем личного собеседования; но так как написано: Не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим.9:16), то надобно Ему предоставить это желание и на Него возложить попечение; и Он сотворит, когда будет Ему угодно, волю боящихся Его (Пс. 144:19). А теперь нужно отвечать надлежащим образом на вопросы, предложенные духовными братьями нашими Иларионом и Евстратием при посредстве твоего благочестия. Но, чтобы сказанное было понятнее, пусть наряду с каждым из предложенных вопросов помещается и ответ.

Вопрос 1. О пресвитерах, рукоположенных в Риме, в Неаполе и Лангобардии и отпущенных без извещения о них; следует ли принимать таких и иметь общение с ними, вместе вкушать пищу и вместе молиться?

Ответ. Во время ереси, по необходимости, не все бывает непременно по правилам, установленным во время мира. Так, мы видим, поступали и блаженнейший Афанасий, и святейший Евсевий, которые оба совершали рукоположение над лицами не своей области. И теперь, видим, совершается то же самое при настоящей ереси. Итак, вышеупомянутые, если явно не осуждены, отнюдь не должны быть отвергаемы за то, что рукоположены таким образом, а должны быть принимаемы с соблюдением четырех предложений.

Вопрос 2. О пресвитерах, рукоположенных в чужой области, в Сицилии: следует ли принимать таких?

Ответ. Этот вопрос подобен предыдущему, хотя и отличается от него в отношении к месту. Очевидно, на него нужно сделать подобный и ответ.

Вопрос 3. О церквах, оскверненных священниками, вступившими в общение с ересью, и занимаемых ими: можно ли входить в них для молитвы и псалмопения?

Ответ. Отнюдь не должно входить в такие церкви для указанных целей, ибо написано: Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф.23:38). Подлинно, как скоро введена ересь, то отлетел ангел-хранитель тех мест, по словам Василия Великого, и такой храм стал обыкновенным домом. И не войду, – говорит псалмопевец, – в церковь лукавнующих (Пс. 25:5). И апостол говорит: Какая совместность храма Божия с идолами? (2Кор. 6:16).

Вопрос 4. О церквах, оскверненных теми же священниками, но не занимаемых ими: можно ли петь и молиться в них?

Ответ. Можно входить в такие церкви для пения и молитвы, если только они не будут более оскверняться еретиками, но будут занимаемы православными навсегда. Впрочем, на этот случай постановлено, чтобы совершалось открытие церкви несовратившимся епископом или священником, с произнесением молитвы. Если это будет сделано, то и совершать литургию там не запрещается. Примером служит святой Афанасий, который, когда император Констанций просил от него одной милости – предоставить арианам один храм в Александрии для собраний, соглашался на это, если и он получит такую же милость, чтобы в Константинополе православные могли собираться в одном храме, занимаемом арианами.

Вопрос 5. О мощах святых: можно ли входить в их усыпальницы и молиться и поклоняться им, если они заняты нечистыми священниками?

Ответ. Правило не позволяет по вышеизложенным причинам входить в такие усыпальницы, ибо написано: Для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? (1Кор.10:29); разве по необходимости, только для поклонения останкам святого можно войти.

Вопрос 6. О принявших монашеский образ от нечистых священников: как нужно принимать таких?

Ответ. Нужно принимать их, когда исповедуют, что они согрешили, и будут под епитимией некоторое время и затем, таким образом, будут запечатлены несовратившимся священником.

Вопрос 7. О подписавшихся и имевших общение с той же ересью монахах и клириках: как нужно принимать таких, без епитимии или с епитимией? Если они обещаются больше не священнодействовать, то можно ли нам налагать епитимии на них?

Ответ. Очевидно, что с надлежащими епитимиями; ибо не оказавшие плодов покаяния как могут быть достойны присоединения к православному Телу [Церкви]? Назначать же таким епитимии и нам не предосудительно, ибо написано: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал.6:2).

Вопрос 8. О монахах, которые безразлично общаются со [всеми] встречающимися, молятся и вкушают пищу вместе с ними: можно ли допускать таких к общей трапезе и псалмопению?

Ответ. Когда апостол заповедует удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2Фес. 3:6), то как вы сами по себе не благорассудили? Итак, если они будут воздерживаться от греховной привычки, подвергшись и надлежащей епитимии, то могут быть принимаемы. Впрочем, надобно наблюдать, кто те, которых вы называете «встречающимися», еретики ли или явно предосудительные по жизни? О таких говорит апостол: Кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем и проч., с таким даже и не есть вместе (1Кор.5, 11).

Вопрос 9. О пресвитерах, вкушавших пищу вместе с еретиками однажды или дважды, но не вступивших в общение с ними, или не подписавшихся, или не служивших вместе с ними; можно ли допускать таких к общей трапезе и псалмопению, с печатью (благословения) или без печати?

Ответ. Относительно таких надобно наблюдать: вкушавшие пищу священники со священниками ли еретиками или с мирянами вкушали пищу, и с известными ли или православно мыслящими, но имеющими общение с еретиками? В случае священных лиц суд строже. Но тех и других по надлежащем покаянии можно допускать к общению и в соли, и в молитвах, и в печати.

Вопрос 10. О мирянах, подписавшихся под ересью и имеющих общение с нею; можно ли с такими мирянами православным мирянам вместе вкушать пищу?

Ответ. Безразличие – причина зол. Между нечистым и чистым не разделяху, говорится в Писании (см.: Иез. 22:26). Поэтому если православные имеют ревность, то им не следует допускать таких до вкушения пищи вместе, пока они наперед не подвергнутся епитимии за нечестивую подпись и не откажутся от общения с еретиками. Но так как некоторые оскверняются общением с еретиками по стеснительным обстоятельствам, избегая опасностей, то можно допускать их до вкушения пищи вместе, если они исповедуют, что делали это случайно, и раскаиваются [приносят покаяние]; впрочем, и тогда не безразлично, а с некоторыми соответствующими обстоятельствами [условиями], приносящими и тем и другим пользу, а не вред душевный.

Вопрос 11. О желающих креститься, когда не находится священника православного или безукоризненного; можно ли им креститься от священников, имеющих общение с еретиками или таких, о которых не было извещения, особенно когда угрожает смерть?

Ответ. Здесь изречено исповедниками, иерархами и игуменами такое правило: пресвитерам, устраненным от священнослужения за общение с еретиками, когда не находится несовратившегося священника, дозволяется и крестить, и преподавать Святые Таины, прежде освященные невиновным священником; также преподавать монашеский образ, совершать молитвословие при погребении, читать Евангелие на утрене и благословлять богоявленскую воду по причине стеснительных обстоятельств, как сказано, чтобы народы не оставались совершенно без слушания Евангелия и непросвещенными. Если вам нравится, то пусть соблюдается это правило и в тамошних местах.

Вопрос 12. О совратившихся и прибегающих с раскаянием; позволительно ли нам налагать на таких епитимии или принимать их?

Ответ. В вышеизложенном уже объяснено, что можно налагать; напрасно дважды повторять одно и то же.

Вопрос 13. Если епископ, впадший в преступление, будет низложен Собором, а потом, после низложения, рукоположит пресвитера и этот пресвитер, прибыв в монастырь, примет от своего игумена епитимию на время и после того станет священнодействовать, то желаем знать, можно ли принимать такого священника, если он невиновен?

Ответ. Так как здесь явная нелепость, то вам не следовало бы и спрашивать о таком преступлении. Ибо Христос сказал: Не может дерево... худое приносить плоды добрые (Мф.7:18). Поэтому хотя бы такой от какого-либо святого, а не только что от своего игумена, принял епитимию, он не разрешается к священнослужению. Он – не священник, и разрешивший его – не святой, иначе ниспровергнутся и исчезнут все канонические постановления.

Вопрос 14. О пресвитерах, рукоположенных православными, не подписавшихся и не имевших общения, но только вкушавших пищу вместе с митрополитом Григорием.

Ответ. В вышесказанном предложено суждение об этом. Так, с Григорием ли или с кем-либо другим из иноверных было это вкушение пищи, вкушавший ее по надлежащем покаянии разрешается от вины не только ко вкушению пищи вместе с несовратившимися, но и к священнодействию, которого он удостоен. Меры же епитимии определенно назначить невозможно по свойству лица и нрава; достаточно нести ему епитимию в продолжение двух или трех Четыредесятниц.

Вопрос 15. О пресвитерах, также рукоположенных православными и по неведению вкушавших пищу вместе с пресвитерами, вкушавшими ее вместе с тем же митрополитом.

Ответ. Написано: всякий грех, совершенный по неведению, очистится (Лев. 4). Таким образом, они не подлежат никакой епитимии.

Вопрос 16. О пресвитерах православных, именно Иларионе и Евстратии-монахе; имеют ли они власть назначать епитимии?

Ответ. Выше сказано, что им можно назначать ее. Но так как вопрос выражает, должно ли и не имеющему священства назначать ее за неимением пресвитеров и по вере приступающего, то [скажу, что] не противно правилам и простому монаху назначать епитимии.

Вопрос 17. О монахе, принявшем священный образ по неведению от пресвитера, рукоположенного низложенным [епископом].

Ответ. В другом ответе сказано, что всякий грех, совершенный по неведению, очистится. Поэтому не следует отвращаться от вкушения пищи вместе с таким и ни от чего другого подобного, способствующего общению и дружбе.

Это мы по возможности объяснили тебе как единодушному и сподвижнику нашему. А ты осторожно передай спрашивавшим братиям. Не во всех вера (2Фес. 3:2), и не для многих изложено это, не только по неразумию беззаконных, но и по причине искушений от властителей. За посылки же многие и прекрасные, которые прислали благочестивейшие люди, да получат они воздаяние от Бога, и эти две корзиночки [посылаются] на память дружбы. Будьте здравы в Господе, почтеннейшие, молясь и для нас, грешных, о лучших и придержащихся спасения (Евр. 6: 9).

Определение Архиерейского Собора 2008 года «О Единстве Церкви»²³

Единство – одно из сущностных свойств Церкви. По учению святого апостола Павла, Церковь есть тело Христово, членом которого является каждый христианин: вы – тело Христово, а порознь – члены (1Кор.12:27). Члены единого Христова тела скреплены единой верой и крещением (см.: Еф. 4:5), соединены друг с другом любовью по образу взаимной любви Трех Лиц Божественной и Живоначальной Троицы.

Православное исповедание веры во Святую Троицу требует от каждого христианина подвижнических усилий, направленных на сохранение драгоценного дара единства, простирающегося поверх всевозможных границ, политических разделений, всех вообще человеческих различий.

«Таинство единства» и «союз неразрывного согласия», о которых говорит священномученик Киприан Карфагенский, должны быть бережно хранимы. С утратой единства Церкви утрачивается и истинная вера. «Можно ли думать тому, кто не придерживается этого единства Церкви, что он хранит веру? – вопрошает священномученик. – Можно ли надеяться тому, кто противится и поступает наперекор Церкви, что он находится в Церкви?» (Книга о единстве Церкви).

Церковное единство в мире, полном разделений, подвергается различным угрозам, происходящим от зависти врага спасения человеческих душ. О реальности этих угроз свидетельствует и история Русской Православной Церкви, в особенности на протяжении пережитого ею в XX столетии периода тяжких бедствий в жизни народа, когда братоубийственное восстание стало причиной гибели миллионов наших сограждан, а лютость безбожных гонителей привела к кончине за имя Христово великого сонма новомучеников, к убиению императора-страстотерпца Николая Александровича и всей царской семьи.

В нынешнем году, когда отмечается 90-летие этого скорбного события, печаль наша срастворяется радостью о духовном преодолении пережитого противостояния. Знамением завершения эпохи разделения стало в минувшем году восстановление церковного единства, нарушенного вследствие революции и гражданской войны. Архиерейский Собор благодарит Господа за милость, которая была явлена к нашему народу по молитвам святых новомучеников и всех святых земли Российской. В праздник Вознесения Господня 4/17 мая 2007 года, когда в Храме Христа Спасителя Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II и Высокопреосвященнейшим митрополитом Восточно-Американским и Нью-Йоркским Лавром был подписан Акт о каноническом общении и впервые после многолетнего разделения совместно совершена Божественная литургия, сбылись молитвы нескольких поколений православных верующих, с надеждой ожидавших сего светлого дня. Свершилось торжество православия, состоялась победа правды Божией над человеческими грехами и слабостями, над предрассудками и взаимными обвинениями, которых немало накопилось за долгие десятилетия.

Собор благодарит всех потрудившихся в великом деле воссоединения, всех, кто своей молитвой поддерживал их на пути к достижению цели. С особой благодарностью члены Собора отметили труды почившего в Господе Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви Высокопреосвященнейшего митрополита Лавра, пастырская мудрость и мирный молитвенный дух которого приблизили свершившееся воссоединение. Вечная ему память!

Восстановленное каноническое общение приносит многие добрые плоды в жизни единой Русской Православной Церкви. Развивается повседневное сотрудничество в жизни епархий и приходов, расположенных за границей, совершаются совместные богослужения и паломничества, проводятся конференции. Собор призывает благословение Божие на дальнейшие труды всех делателей русского церковного зарубежья и признает полезным углубление опыта взаимодействия, в частности посредством проведения региональных совещаний архипастырей и пастырей, несущих свое служение в рассеянии. В ходе таких встреч и совместных молитв предстоит с надлежащей пастырской рассудительностью изыскать пути к преодолению все еще сохраняющихся последствий разделения. Будущий Архиерейский Собор, срок проведения коего совпадает с завершением пятилетнего переходного периода после вступления в силу Акта о каноническом общении, Богу содействующу, обсудит эти пути.

Обращаясь ко всем, кто по разным причинам не принял обретенное единство, Собор приглашает их в общение любви Христовой, которая не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.1:5–7).

Тот же призыв Собор обращает к чадам Русской Церкви, живущим в пределах ее исторических границ, но отделившимся от нее под влиянием различных политических и националистических взглядов, в результате вторжения стихий мира сего в церковную жизнь, которая стройно созидается на основании апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем (Еф. 2:20).

В год 1020-летия Крещения Руси Собор воздает хвалу Богу нашему, просветившему благодатию познания истины сердце святого равноапостольного князя Владимира, который стал духовным вождем русского народа на пути ко спасению. Днепровская купель крещения явилась общим истоком подвижничества и духовной жизни, государственности и христианской культуры наших народов. Здесь родилась Святая Русь, которая есть Родина для всех нас, наше общее цивилизационное пространство. Его целостность не раз подвергалась тяжким испытаниям. На протяжении веков многие силы пытались разрушить или радикально перекроить это пространство. Но по милости Божией эти попытки не достигли своей цели. И ныне мы решительно заявляем, что единство Святой Руси является величайшим достоянием нашей Церкви и наших народов, сокровищем, которое мы будем хранить, отдавая все свои силы на преодоление искушений, соблазнов и попыток разделения. Лишь при таком условии Русская Православная Церковь сможет и далее вносить свой уникальный и значительный вклад в общеевропейскую и мировую цивилизацию, убедительно свидетельствуя о ценностях православной духовной традиции.

В память о величайшем событии нашей общей истории – Крещении Руси – Архиерейский Собор постановил в день святого равноапостольного князя Владимира 15/28 июля совершать богослужение по уставу великого праздника, воздавая должную честь крестителю Руси. Собор обращается к государственному руководству России, Украины и Беларуси с предложением включить день святого князя Владимира в число государственных памятных дат, отмечаемых общественными празднованиями, подобно тому как отмечается в наших государствах День славянской письменности и культуры в праздник святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

Собор с благодарением Богу свидетельствует, что самоуправляемая Украинская Православная Церковь, наделенная широкими правами автономии, успешно совершает свое спасительное служение, находясь в трудных условиях нападок со стороны раскольнических объединений и поддерживающих их политических сил. Она является подлинной Церковью своего народа, сохраняя в то же время духовное единство со всей Церковью Русской, не мыслящей своего бытия вне связи с древним и священным Киевом, изначальным престолом ее Предстоятелей. Члены Собора выражают свою поддержку мужественному стоянию Блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира, архипастырей, пастырей, монашествующих и мирян Украинской Православной Церкви на страже канонических устоев церковной жизни.

Собор признал необходимым возгревать дар общецерковного единства, укрепляя сотрудничество епархий, развивая паломничество и взаимное общение между различными частями исторической Руси. При этом важно в полной мере учитывать присущие им особенности национального и культурного своеобразия, памятуя о том, что уважение к этим особенностям всегда составляло силу нашей Святой Церкви и служило ее росту и единению. А опыт, пережитый во времена гонений и последующего церковного возрождения, научил нас, принимая во внимание политические реальности и интересы различных государств, где Русская Православная Церковь совершает свое служение, в то же время занимать самостоятельную позицию по актуальным вопросам общественной жизни, обусловленную нормами и ценностями церковной традиции, а не сиюминутными политическими задачами.

Для укрепления церковного единства в многообразии признано полезным осуществлять распространение важнейших документов Русской Православной Церкви, включая патриаршие послания, на основных языках окормляемых ею народов.

Архиерейский Собор поддержал предложение Святейшего Патриарха учредить в Москве подворье древнейшей монашеской обители на Руси – Киево-Печерской лавры, а в Киеве – Патриаршее подворье, дабы укрепить взаимосвязь между двумя столицами русского православия, которая в истории нашей Церкви всегда была и ныне остается залогом верности отеческим заветам неповрежденного Предания и стойкости перед лицом испытаний.

Собор одобрил усилия, предпринимаемые Украинской Православной Церковью для преодоления раскола посредством диалога с теми, кто отпал от общения с нею. В основе этого диалога лежат верность каноническому Преданию Церкви и стремление возвратить в церковное общение отделившихся от спасительного единства. Недопустимо вмешательство политических сил в этот процесс. Члены Архиерейского Собора единодушно поддерживают заявление Блаженнейшего митрополита Владимира о том, что пересмотр канонического статуса Украинской Православной Церкви является неполезным для современной церковной жизни Украины. Такой пересмотр не может стать инструментом консолидации Церкви в условиях, когда украинское общество поляризовано на восток и запад. Подобное развитие событий создаст угрозу целостности Украинского государства, благоденствие которого дорого всем чадам Святой Руси.

Собор также выражает солидарность с православными верующими в Молдове и Эстонии, где действиями внутренних и внешних сил нарушен церковный мир посредством создания параллельных юрисдикций иных Поместных Церквей. Мы призываем наших братьев и сестер к твердому стоянию в вере и сохранению канонической правды, к терпеливому преодолению возникших разделений.

Ко всем, кто, содействуя разделению, полагал, что он тем служит Богу (Ин.16:2), Собор обращается с призывом осознать подлинные последствия этих деяний, которые обернулись расколом церковных общин, горем и страданием верующих, умалением влияния Православной Церкви на жизнь народа и, таким образом, стали препятствием на пути великого дела спасения.

Мы призываем Константинопольский и Румынский Патриархаты к братскому соработничеству с нашей Церковью на пути преодоления сложившихся канонических аномалий в Эстонии и Молдове, ослабляющих православное свидетельство в этих странах.

Угрозы церковному единству в настоящее время существуют не только в пределах Поместной Русской Церкви, но и в жизни вселенского православия. Они исходят прежде всего из неосторожных попыток ревизии многовековых устоев церковных взаимоотношений, запечатленных в священных канонах Церкви. Дорожа единством со всеми Поместными Православными Церквами и в особенности с Матерью-Церковью Константинопольского Патриархата, с которым многовековыми историческими узами неразрывно связано наследие Святой Руси, Собор выражает глубокую озабоченность в связи с тенденциями пересмотра канонической традиции, проявляющимися в высказываниях и действиях некоторых представителей Святой Константинопольской Церкви.

Отталкиваясь от не разделяемого всей полнотой Православной Церкви понимания 28 правила IV Вселенского Собора, эти иерархи и богословы развивают новую экклезиологическую концепцию, которая становится вызовом для общеправославного единства. Согласно этой концепции: а) принадлежащей вселенскому православию считается только та Поместная Церковь, которая состоит в общении с Константинопольским престолом; б) Константинопольский Патриархат имеет исключительное право церковной юрисдикции во всех странах православного рассеяния; в) в этих странах Константинопольский Патриархат единолично представляет мнения и интересы всех Поместных Церквей перед государственной властью; г) любой архиерей или клирик, несущий служение за пределами канонической территории своей Поместной Церкви, находится под церковной юрисдикцией Константинополя, даже если сам этого не сознает, а следовательно, может при желании быть принят в эту юрисдикцию без отпускной грамоты (как это имело место в случае с бывшим епископом Сергиевским Василием); д) Константинопольский Патриархат определяет географические границы Церквей и, если его мнение не совпадает с мнением той или иной Церкви по данному вопросу, может учреждать на территории этой Церкви собственную юрисдикцию (как это произошло в Эстонии); е) Константинопольский Патриархат в одностороннем порядке определяет, какая Поместная Церковь может, а какая не может участвовать в межправославных мероприятиях.

Такое видение Константинопольским Патриархатом собственных прав и полномочий вступает в непреодолимое противоречие с многовековой канонической традицией, на которой зиждется бытие Русской Православной Церкви и других Поместных Церквей, а также с их реальными пастырскими задачами по духовному окормлению диаспоры.

Считая, что все упомянутые вопросы могут получить окончательное разрешение лишь на Вселенском Соборе Православной Церкви, настоящий Собор призывает Святейшую Константинопольскую Церковь впредь до общеправославного рассмотрения перечисленных новшеств проявлять осмотрительность и воздерживаться от шагов, могущих взорвать православное единство. Особенно это относится к попыткам пересмотра канонических пределов Поместных Православных Церквей.

Со своей стороны Русская Православная Церковь выражает готовность со всем усердием служить делу православного единения, содействуя гармонизации интересов Православных Церквей в диаспоре в рамках двусторонних и многосторонних обсуждений, развивая положительный опыт пастырского взаимодействия, накопленный в отдельных регионах, например в Северной Америке.

Служение единству вселенского православия требует от нашей Святой Церкви постоянных усилий по охранению и своего внутреннего единства.

Сегодня, как и во все времена, одним из главных вызовов святому православию является разномыслие в Церкви по различным вопросам церковной жизни. Оно может обратиться в орудие против Церкви Христовой, раздирая ее на части, а может побудить к более глубокому осознанию и переживанию церковного единства. Святой апостол Павел свидетельствует: Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные (1Кор.11:19).

К разделениям ведет навязывание отдельной личностью или группой лиц своего частного мнения всем другим членам Церкви. При этом несогласные обвиняются в измене православию и отступлении от спасительной истины. Таким путем шли все еретики и раскольники, ибо они высокомерно полагали, что Дух Святой говорит только их устами, а не через соборную полноту Церкви.

Преодоление разномыслий невозможно, когда происходит нагнетание подозрений и недоверия среди членов Церкви. К этому неминуемо приводят оскорбления и ложные обвинения, которые сеют отчуждение среди верующих и угашают дух любви, а без него, как известно из слов святого апостола Павла, все остальные дары не имеют значения (см.: 1Кор.13:1). Церковное единство также серьезно подрывается распространением ложных слухов, непроверенной информации, а тем более клеветы.

Напротив, единство Церкви поддерживается хранением благочестия и добродетельной жизнью, венцом которой является любовь. Как писал святитель Фотий, патриарх Константинопольский, «в любви сходятся разделившиеся, и примиряются борющиеся, и все более сближаются родные, и нет места бунтам и зависти».

Единство также созидается благодаря поддержанию благочиния в Церкви. Как наставляет святой апостол Павел, все должно быть благопристойно и чинно (1Кор.14:40). Поэтому главным руководством в Церкви Божией являются святые каноны и дисциплинарные нормы, вытекающие из присяги священнослужителя. Их нарушение провоцирует церковные нестроения и расколы.

Необходимо в полной мере использовать возможности, предоставляемые соборным устроением церковной жизни, – Архиерейские Соборы и Священный Синод – для преодоления разногласий и обсуждения вопросов, волнующих совесть верующих. Важную вспомогательную роль в обеспечении работы этих церковных органов могут играть конференции и круглые столы по внутрицерковным проблемам и ведение дискуссий в православных средствах массовой информации. Следует уделить внимание формированию интеллектуальной культуры и нравственного климата церковных дискуссий по различным проблемам.

Верим, что наша Святая Церковь, прошедшая путем мученичества и исповедничества, имеет в себе силы и далее хранить богозаповеданное единство, преодолевая трудности, соблазны и искушения, которые встречаются на ее пути.

Определение принято 27 июня 2008 года

Как подчеркивается в Основах учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека, свобода есть одно из проявлений образа Божия в человеческой природе (II. 1). Однако неправильно употреблять эту свободу для противодействия Богу, создавшему человека (см.: Быт. 1:27) и Своим Промыслом управляющему миром (см.: Деян. 17:28). Она не должна использоваться для хулы на Бога, клеветы на Его Церковь и людей. Подобное противление Творцу разрушает установленный Им порядок мироздания, приводит ко многим бедствиям и страданиям в жизни творения.

В церковной традиции под богохульством понимается оскорбительное или непочтительное действие, слово или намерение в отношении Бога или святыни. О грехе богохульства упоминается в книгах Ветхого Завета (см., напр.: Лев. 24:15; Пс. 73:18). О нем многократно говорится и в Новом Завете (см., напр.: Мк. 7:21–23; Ин.10:33; Откр. 13:1). Святой апостол Павел говорит о богохульниках как о потерпевших кораблекрушение в вере (см.: 1Тим. 1:19), понимая под богохульством не только оскорбление Бога или Его святого имени, но и всякое отпадение от веры.

Будучи выражением стремления оскорбить или подвергнуть поруганию Творца, богохульство является одним из самых тяжких нравственных преступлений. Открытое и последовательное противостояние Создателю делает человека неспособным к покаянию, искажает богоподобное устроение человеческой личности. В тесной связи с богохульством находятся такие грехи, как святотатство, кощунство и осквернение святыни.

Одна из форм богохульства – это клевета на Церковь как тело Христово, столп и утверждение истины (1Тим. 3:15). В то же время клевета как заведомо ложные обвинения в несовершенных преступлениях или безнравственных поступках есть грех против правды, разрушительный для Богом установленного вселенского порядка. В других случаях понятие клеветы, многократно встречающееся в текстах православной традиции, понимается как грех против ближнего (см.: Рим.1:30; 2Кор. 12:20; 2Тим. 3: 3).

Необходимо отличать от клеветы критику негативных явлений в жизни земной Церкви, которые требуют их исправления и преодоления с точки зрения христианского учения.

Как и всякий грех, богохульство разрушает в человеке способность любить Бога, затемняя в нем образ Божий. «Подобно тому как тот, кто считает солнце темным, не унижает этого светила, но представляет ясное доказательство своей слепоты и как тот, кто называет мед горьким, – не уменьшает его сладости, но обнаруживает болезнь свою, так точно и осуждающие дела Божии... Богохульство не унижает величия Божия... Кто богохульствует, тот наносит раны самому себе» (Иоанн Златоуст, свт. Беседа на псалом 110). Клеветник лишает себя радости любить другого человека. «Клеветник вредит тому, на кого клевещет, ибо языком своим уязвляет его, как мечом, и славу его, как пес зубами одежду, терзает... Вредит себе, ибо тяжко грешит. Вредит тем, которые слушают его, ибо дает им повод к клевете и осуждению, и так их к тому же беззаконному делу, в котором сам находится, приводит. И так же, как от одного зараженного человека многие люди телом заражаются и погибают, так от одного клеветника, источника клеветы, многие христианские души заражаются и погибают» (Тихон Задонский, свт. Сокровище духовное, от мира собираемое).

К богохульным словам и действиям нередко приводит низкий уровень религиозной культуры, отсутствие знаний о религиозной жизни, недостаток духовного опыта.

Особым случаем является намеренное богохульство или клевета как провокация, призванная опорочить христианское вероучение или принести вред Церкви Христовой. Несовершенства в жизни земной Церкви используются ее противниками для оправдания богохульных действий и клеветнических обвинений, которые становятся инструментами публичной кампании для пропаганды противоречащих христианской нравственности общественно значимых решений и для укоренения в массовом сознании антицерковных идей.

Но чаще всего богохульство и клевета используются как средство борьбы с религией, оправдываемое ссылками на свободу совести, слова или творчества.

В законодательной системе обществ, где подавляющее большинство жителей принадлежит к одной религиозной традиции и высокая ценность религии очевидна, сформировались нормы, направленные на противодействие публичному распространению богохульства. Подобное законодательство, весьма распространенное в прошлом, продолжает существовать во многих странах мира с различными политическими системами. Применение подобных норм в правовой системе заслуживает положительной оценки и всяческой поддержки, если не приводит к дискриминации. В одной из новелл Юстиниана справедливо указывается: «Если не оставляются без наказания злословия против людей, то тем более заслуживают наказания те, которые злословят Бога» (Nov. LХХVII).

Однако в результате утверждения в ходе истории равноправия религиозных общин произошла или происходит трансформация законодательства о богохульстве. Теперь все чаще объектом правовой защиты становятся не сами религиозные представления, а права и законные интересы верующих, их достоинство и религиозные чувства. Подобная ситуация в современном праве обосновывается необходимостью обеспечения одинаковой правовой защиты представителям различных мировоззрений в условиях общества, состоящего из последователей различных религий и нерелигиозных людей, а также представлением о том, что гражданское право не может входить в дискуссии о религиозной истине, вторгаясь тем самым в сферу богословия.

Поскольку религия занимает важное место в частной и общественной жизни большинства людей, актуальным остается формирование законодательных норм, регулирующих выступления и действия в отношении религиозных убеждений групп верующих граждан со стороны тех, кто не разделяет верования данных групп. Так, актуальна реакция на случаи христианофобии, имеющей место в различных странах мира и проявляющейся в нетерпимости и ненависти к христианским ценностям, традициям и символам, которые большая часть населения планеты определяет как неотъемлемую часть своего мировоззрения. Христианофобия проявляется также в унижении человеческого достоинства и оскорблении религиозных чувств христиан, в возбуждении религиозной вражды к ним и их дискриминации. Оскорбление религиозных чувств и унижение человеческого достоинства такой значительной социальной общности – это реальная угроза гражданскому согласию.

Определенные тенденции развития национального и международного права позволяют говорить о том, что в мире постепенно формируется понимание необходимости защищать достоинство религиозных сообществ. Важно и далее поддерживать развитие норм международного права, а также соответствующего им национального законодательства, гарантирующего защиту от посягательств и издевательств в отношении убеждений, коллективно разделяемых гражданами, от оскорблений коллективных религиозных, а также национальных и расовых чувств, человеческого достоинства социальных групп.

Целый ряд положений международных документов о правах человека подтверждает необходимость рассматривать случаи богохульства, включая богохульные акции, как унижение человеческого достоинства (диффамацию) религиозной общины – сообщества индивидов, объединенных одной религиозной верой. Достойны поддержки законодательные меры, усиливающие защиту религиозных символов, священных имен и понятий, а также мест богопочитания как имеющих важнейшее значение для лиц, исповедующих религиозные убеждения.

В то же время защита религиозных понятий верующими не препятствует выражению иными людьми своих убеждений, а также дискуссиям между представителями различных религиозных и нерелигиозных мировоззрений. Под предлогом противодействия богохульству или диффамации религии не должны преследоваться люди, допускающие критику тех или иных религиозных мировоззрений. При этом необходимо следование принципам взаимоуважения, честности и корректности в межрелигиозных и мировоззренческих диалогах. Отношение к другим убеждениям не должно выражаться языком оскорблений и унижений, соединяться с подменой понятий, фальсификациями, призывами к применению насилия к людям, исповедующим иные взгляды.

Под клеветой в светском праве подразумевается распространение в устной и/или письменной форме, а также в виде изображения сведений об одном или нескольких лицах, их действиях, в том числе высказываниях, или о присущих им качествах, а также иных сведений, которые являются заведомо ложными, притом что распространивший их человек осознает несоответствие или возможность несоответствия действительности сообщаемых им сведений.

Клеветнические сведения порочат честь и унижают человеческое достоинство, позорят или подрывают репутацию, в том числе содержат ложные утверждения о нарушении тем или иным лицом действующего законодательства или моральных принципов или совершении им социально осуждаемого поступка.

В случае публичной клеветы на Церковь Христову правовой защите должно подлежать достоинство Церкви как неотделимое от совокупного, коллективного достоинства всех ее членов.

В Основах учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека подчеркивается: «Современное законодательство обычно защищает не только жизнь и имущество людей, но и символические ценности, такие как память умерших, места захоронения, памятники истории и культуры, государственные символы. Такая защита должна распространяться на веру и святыни, которые дороги для религиозных людей» (IV. 5).

Лица, которые богохульствуют и клевещут на Бога и Церковь, причиняют великий, иногда непоправимый вред самим себе, обрекая свои души на вечную муку. Кроме того, они соблазняют людей, колеблющихся в вере, вовлекая их в богохульство, в согласие с клеветой и распространение клеветы и хулы.

Пытаются они всеять семена смущения и в душах немощных из числа православных христиан, иногда колебля их веру в Бога и в Церковь, а иногда вызывая излишне резкую непродуманную реакцию на оскорбление их религиозных чувств.

Именно по этим причинам членам Православной Церкви, клирикам и мирянам, следует разумно и эффективно отвечать разными способами на богохульство и клевету в адрес Церкви и ее священноначалия, чтобы немощных защитить от соблазна, а самих согрешающих постараться остановить на путях греха и по возможности привести к покаянию.

Человек создан по образу и подобию Божию, но вследствие грехопадения он оказался слабым перед искушением любого греха, не исключая богохульства. А потому каждому человеку требуется помощь Божия в сочетании с его собственными усилиями, чтобы беречься от богохульства и противостоять развитию этого греха в уме и сердце. Назидание в Священном Писании и Предании, регулярное и осознанное участие в святых таинствах Церкви Христовой, молитва и доброделание содействуют личному духовному восхождению христианина и помогают надежно ограждаться от хульных мыслей, слов и действий против Бога и от оскорбительных поступков против ближнего.

К тем православным христианам, которые впали в грех богохульства, Церковь обращается со словом увещания, призывая к покаянию и уврачеванию последствий соделанного. Оценка деяния и его квалификация как богохульства, а также выбор способов реакции на них внутри Православной Церкви должны находиться в согласии с ее каноническими и нравственными нормами. Крайней мерой воздействия на богохульников является отлучение от церковного общения, поскольку вследствие своих действий они по собственной воле перестают быть членами Святой Церкви. Данное прещение призвано исправить и наставить на путь спасения согрешивших, чтобы они научились не богохульствовать (1Тим. 1:20). Решение об отлучении принимается компетентной церковной властью (Архиерейским Собором, Священным Синодом, епархиальным судом с последующим утверждением Патриархом Московским и всея Руси).

Случаи богохульства со стороны лиц, не относящихся к Церкви, требуют иного подхода. Христиане не могут быть безразличными и оставлять без ответа публичные проявления непочтения к Богу, святыням, основам христианского вероучения и церковным обрядам.

Самым приемлемым и действенным способом противодействия богохульству людей, не принадлежащих к Церкви, является личный пример праведной и богобоязненной жизни самих христиан, дабы заграждать уста противников (1Тим. 6:1; 1Пет. 3:1–2; Рим.2:24).

Реакция на несознательное богохульство должна содержать понятное разъяснение того, какие слова и действия и почему являются богохульством. Этот ответ может быть как публичным, так и личным. Его цель – приведение человека к осознанию недопустимости высказываний, могущих повредить его душе и оскорбить чувства верующих.

Вместе с тем поспешное обвинение в богохульстве может привести к ложным суждениям. Грешит не только тот, кто хулит Бога, но и тот, кто ложно обвиняет кого-то в богохульстве. В случаях оскорбления Бога или святыни в публичном пространстве важно, чтобы уполномоченные синодальные или епархиальные церковные органы давали квалифицированную оценку данному акту и определяли способы противодействия богохульству в конкретном случае. К таковым относятся:

• попытка вступить с соответствующим СМИ, журналистом, политическим, общественным или религиозным деятелем в переговоры с целью примирения и проведения честной и открытой дискуссии: если не удается достигнуть понимания и примирения, необходимо прекратить сотрудничество с ними и рекомендовать членам Церкви не пользоваться данными СМИ;

• публикация материалов, разъясняющих противоправность и социальную опасность унизившего человеческое достоинство и оскорбившего религиозные чувства верующих богохульного или иного кощунственного высказывания;

• содействие мирянам в активном реагировании на богохульные акции с использованием информационных инструментов и иных допускаемых законом действий, таких как аргументированная критика, бойкот, пикетирование;

• благословение мирян и их организаций на мирное гражданское противодействие богохульству как разновидности унижения человеческого достоинства верующих и оскорбления их религиозных чувств;

• обращение с жалобой на автора богохульного или иного кощунственного материала, унизившего человеческое достоинство верующих и оскорбившего религиозные чувства, в саморегулируемые журналистские организации, в третейские организации;

• обращение в установленном законом порядке к органам государственной власти для разрешения конфликта, а также для пресечения и наказания действий, направленных на осквернение религиозных символов и на оскорбление чувств верующих, если таковые носят противозаконный характер;

• предание каноническим прещениям виновных в греховных деяниях, если они являются православными христианами.

В случае раскаяния в грехе публичного богохульства или клеветы может применяться практика публичного же покаяния в светских или церковных СМИ.

В случае клеветы, имевшей место в среде православных христиан, как клириков, так и мирян, разбирательство должно осуществляться церковными средствами в согласии с духовным опытом Православной Церкви по созиданию отношений братской любви. Сам Господь Иисус Христос наставляет Своих учеников, как следует поступать в подобных случаях (см.: Мф.18:15–22). Важный инструмент примирения и справедливости внутри православной общины – основанное на каноническом праве церковное судопроизводство.

Когда в СМИ, в публичных выступлениях или действиях распространяется клевета на Церковь и ее представителей, способы реагирования определяются уполномоченными синодальными или епархиальными учреждениями. Исходя из тяжести совершенного деяния, масштабов вызванного им общественного резонанса и с учетом порядка, определенного в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви, возможно осуществление следующих действий:

• попытка вступить с соответствующим СМИ, журналистом, политическим, общественным или религиозным деятелем в переговоры с целью выяснения его позиции и проведения честной и открытой дискуссии; если не удается достигнуть понимания и примирения, необходимо прекратить сотрудничество с ними;

• требование от редакции СМИ опровержения не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство Церкви и ее представителей сведений, которые были распространены в данном средстве массовой информации;

• публикация материалов, опровергающих распространенные клеветнические сведения;

• реализация верующим или православной организацией, в отношении которых в средстве массовой информации распространены сведения, не соответствующие действительности либо ущемляющие их права и законные интересы, своего установленного законом права на ответ (комментарий, реплику) в том же средстве массовой информации;

• обращение с жалобой на автора клеветнического материала в саморегулируемые журналистские организации, в третейские организации;

• подача физическим лицом в суд в рамках гражданского судопроизводства иска о защите чести и достоинства или подача православной организацией в суд в рамках гражданского судопроизводства иска о защите деловой репутации;

• требование возбудить уголовное дело за клевету, оскорбление, а в случае распространения клеветнических сведений о неопределенном круге лиц по признаку отношения к православному христианству – требование возбудить уголовное дело по факту возбуждения религиозной вражды и унижения человеческого достоинства по признаку отношения к религии либо требование вынести предупреждение о недопустимости подобных действий;

• предание каноническим прещениям виновных в клеветнических деяниях, если они являются православными христианами.

Противостояние случаям богохульства и клеветы в публичной сфере может осуществляться клириками и мирянами Русской Православной Церкви как по благословению священноначалия, так и по собственной инициативе, при этом они должны руководствоваться священными канонами и официально принятыми церковными документами.

Церковь, вознося молитвы ко Господу, делает все возможное для того, чтобы страшный грех богохульства и клеветы не распространялся в жизни общества, не провоцировал гражданские нестроения и не отделял людей от Бога.

Определение принято 4 февраля 2011 года