Приложение I: некоторые вопросы канонического права

1.1 Крещение создаёт лицо в Церкви

Вратами для вхождения в Церковь и для приобщения к ней является крещение (см. кан. 849). Основополагающим в этом отношении является кан. 96:

96 Крещением человек присоединяется к телу Церкви Христовой и становится в ней лицом с теми обязанностями и правами, которые свойственны христианам с учётом их положения – в той мере, в которой они находятся в церковном общении и если тому не препятствует законно наложенное наказание.

Таким образом, благодаря крещению люди становятся членами тела Церкви. Образ тела, стоящий за латинским термином «инкорпорация» (incorporatio) – по преимуществу библейский. В юридическом языке он обобщается и уточняется в концепции лица (persona). Однако речь идёт не о личности в философском смысле (мыслящая основа [suppositum rationale] или неделимая субстанция, разумная по природе [individua substantia naturae rationalis]), поскольку крещёный с точки зрения философии уже является личностью. Понять концепцию лица, изложенную в кан. 96, может помочь и другой библейский образ: «новое рождение», «новое творение» и т. п. Эти образы подчёркивают тот факт, что крещение является новым рождением, что оно предполагает новое творение, т. е. новый субъект прав и обязанностей, основывающийся не на человеческом, а на сверхъестественном рождении. В этом контексте следует понимать выражение кан. 96, утверждающего, что с крещением человек – именно потому, что он включается в Церковь – становится в ней лицом со всеми правами и обязанностями, присущими новому для него статусу христианина. Речь идёт о совокупности обязанностей и прав, проистекающих из общего положения христиан, обретаемого с крещением (см. кан. 204, § 1). К этим правам и обязанностям могут присоединяться прочие, основывающиеся на особом статусе, присущем мирянину, клирику, а также лицу, посвятившему себя Богу посредством исповедания евангельских советов, несущему какую-либо ответственность или занимающему какую-либо должность, к которым христианин может быть призван в Церкви.

Крещение, о котором здесь идёт речь – это крещение водой (baptismus aquae). Как известно, Церковь традиционно признаёт и другие виды крещения: крещение кровью (baptismus sanguinis), т.е. мученичество, и крещение желанием (baptismus desiderii). Однако в юридическом контексте говорится лишь о крещении водой, поскольку крещение кровью фактически совпадает со смертью того, кто свидетельствует о вере вплоть до пролития своей крови, а крещение желанием, даже если его достаточно для спасения, не имеет юридических последствий.

Кан. 206 рассматривает вопрос об оглашенных. Оглашенные связаны с Церковью особым образом, поскольку они сами попросили о том, чтобы быть включёнными в неё. Поэтому оглашенные связаны с Церковью той жизнью веры, надежды и любви, которую они ведут. Церковь берёт на себя заботу об оглашенных, но не обращает их в свою часть в строгом смысле слова, поскольку они ещё не включены в её состав. Отношения, которые поэтому складываются между оглашенными и Церковью, не могут быть определены в терминах прав и обязанностей, даже если таковые приписываются оглашенным согласно правилам, издаваемым конференциями Епископов (см. кан. 851, 1-е).

1.2 Границы прав и обязанностей

Осуществление прав и обязанностей подчинено двум строго определённым условиям:

– церковное общение;

– свобода от какого-либо церковного наказания.

– Церковное общение (Communio eccklesiastico)

– Полнота общения с Католической Церковью

Прежде всего необходимо уточнить выражение «Церковь Христова». Крещение включает человека в Церковь Христову, которая является святой, апостольской и вселенской. Однако с самого начала церковной истории в Церкви происходили разделения и расколы. Образовались отделённые Церкви и церковные общины, часть которых уже не располагает во всей полноте теми средствами благодати и спасения, которыми Христос наделил свою Церковь.

204. Эта Церковь, установленная и устроенная в мире сем как общество, пребывает в католической Церкви, управляемой преемником Петра и Епископами в общении с ним.

Этот канон основывается на положениях Догматической конституции «Свет народам» (Lumen gentium, 31).

К католической Церкви принадлежат крещёные, живущие в общениии с ней, основываясь на трёх видах уз, охватывающих все отношения крещёного с общиной его единоверцев. Полнота этого общения чётко очерчена в кан. 205:

205 В полном общении с католической Церковью находятся на сей земле те крещёные, которые в её видимом составе сочетаются со Христом узами исповедания веры, таинств и церковного правления.

Узы исповедания веры предполагают: с позитивной стороны – что крещёный твёрдо верит в истины божественной и католической веры согласно кан. 750, а с негативной – что он не отрицает ни одной божественной и католической истины и не сомневается в ней (см. кан. 751).

Узы управления подразумевают, что признаётся законность иерархического и апостольского управления Римского Первосвященника и Коллегии Епископов. Тот, кто отказывается подчиняться Верховному Первосвященнику и отвергает общение с членами Церкви, подчинёнными ему, является схизматиком (см. кан. 751).

Узы таинств предполагают исповедание веры в таинства Церкви и участие в её богослужении. Полнота средств благодати, которыми Бог одарил свою Церковь для освящения людей, несомненно существует в католической Церкви: «Ибо только через Католическую Церковь Христову, которая есть общее для всех орудие ко спасению, можно получить всю полноту спасительных средств» (Unitatis redintegratio, 3). В этом смысле полнота общения обретается преимущественно в принадлежности к католической Церкви. Однако невозможно отрицать, что средства спасения (как, напр., крещение) присутствуют также в отделённых Церквах и церковных общинах. «Кроме того, из истин и благ, совокупностью которых созидается и оживотворяется сама Церковь, некоторые, и даже многие и весьма ценные, могут существовать вне зримых пределов католической Церкви: писаное слово Божие, благодатная жизнь, вера, надежда и любовь, другие внутренние дары Духа Святого, а также и другие зримые проявления. Всё это, от Христа исходящее и к Нему Самому приводящее, принадлежит по праву единственной Христовой Церкви. Действительно, Дух Христов не отказывается пользоваться ими как средствами спасения, сила которых исходит от самой полноты благодати и истины, вверенной католической Церкви» (Unitatis redintegratio, 3).

Верующие, принадлежащие к этим Церквам или общинам, находятся в определённом общении с Церковью – в той мере, в которой их община располагает средствами благодати Церкви Христовой; такого общения нет, если они лишены указанных средств. Следовательно, само крещение является основанием церковного общения; последнее существует лишь в той степени, в которой верующий может располагать средствами благодати, излитыми Христом на свою Церковь.

Поэтому критерием полноты общения с католической Церковью является зримая принадлежность к ней, как это утверждается в кан. 205. Католиком является тот, кто принял три вида уз общения согласно кан. 205; тот же, кто не обладает полнотой общения, не является католиком и членом католической Церкви.

Однако следует подчеркнуть, что принадлежать к католической Церкви, быть в полноте общения с нею – ещё не значит согласовывать свою жизнь с этой принадлежностью, обладать освящающей благодатью и ручательством спасения. Второй Ватиканский Собор подчёркивает: «Церковь, принимающая в лоно своё грешников, одновременно святая и нуждающаяся в очищении, непрестанно следует путём покаяния и обновления» (Lumen Gentium, 8). И тот же Собор отмечает, что для спасения необходимо не только жить в общении с тремя видами уз, но и поистине иметь Дух Христов. Уместно будет привести весь текст целиком: «Полностью включаются в общество Церкви те, кто, имея Дух Христов, принимают полностью её строй и все средства спасения, в ней установленные, и соединены в зримом организме этой Церкви узами исповедания веры, таинств, церковного управления и общения со Христом, Который управляет ею через Верховного Первосвященника и Епископов. Однако даже тот, кто находится в Церкви, не спасается, если он, не пребывая в любви, остаётся в лоне Церкви «телом», а не «сердцем». Но пусть все сыны Церкви помнят, что они должны приписывать своё исключительное положение не своим личным заслугам, а особой благодати Христовой; если они не отвечают ей помышлением, словом и делом, они не только не спасутся, но примут тягчайшее осуждение» (Lumen Gentium, 14).

– Неполнота общения с Католической Церковью

Крещёные, не принадлежащие к католической Церкви, находятся в определённом общении с ней, но это неполное, несовершенное общение, большее или меньшее – согласно тем средствам благодати, которыми обладают их Церкви или общины. Итак, по определению они не принадлежат к католической Церкви, поскольку не находятся в полном общении с нею. Те, кто не находится в полном общении с католической Церковью, не могут осуществлять в ней права и обязанности, проистекающие из крещения. Однако из того факта, что это общение может осуществляться в разной степени, следует, что подобное ограничение не имеет одинаковой силы для всех.

В ККП содержатся два отправных пункта для толкования этого положения:

во-первых, кан. 844 говорит об участии крещёных некатоликов в католическом богослужении и о том, кому священнослужитель-католик может законным образом преподавать таинства.

844 § 1. Служители-католики законно преподают таинства только верующим католикам, которые равным образом законно принимают их только от служителей-католиков. При этом остаются в силе предписания §§ 2, 3 и 4 настоящего канона, а также кан. 861, § 2.

§ 2. Всякий раз, когда этого требует необходимость или это подсказывает подлинная духовная польза, причём отсутствует опасность заблуждения или безразличия, тем верующим, которые физически или морально не могут обратиться к служителю-католику, позволяется принимать таинства покаяния, Евхаристии и помазания больных от служителей-некатоликов, в Церкви которых вышеуказанные таинства существуют действительным образом.

§ 3. Служители-католики законно преподают таинства покаяния, Евхаристии и помазания больных членам восточных Церквей, не находящимся в полном общении с католической Церковью – если последние сами того желают и должным образом настроены; это положение имеет силу и относительно членов других Церквей, которые, по суждению Апостольского Престола, находятся в равных условиях с вышеуказанными восточными Церквами в том, что касается таинств.

§ 4. Если [крещёному] грозит смерть или же тогда, когда – по суждению диоцезального Епископа либо конференции Епископов – к этому побуждает иная острая необходимость, служители-католики законно преподают те же таинства и другим христианам, не находящимся в полном общении с католической Церковью, которые не могут обратиться к служителю своей общины и сами того желают, если только они проявили католическую веру в отношении этих таинств и должным образом настроены.

§ 5. Относительно тех случаев, о которых говорится в §§ 2, 3 и 4, диоцезальный Епископ или конференция Епископов не должны предписывать никаких норм без предварительной консультации с полномочной властью (по крайней мере, местной) Церкви или некатолической общины, заинтересованных в данном вопросе.

Во-вторых, кан. 11 устанавливает общий принцип, согласно которому сугубо церковным законам подчиняются лишь лица, крестившиеся в католической Церкви или принятые в её лоно.

11 Сугубо церковным законам подчиняются лица, крещённые в католической Церкви или принятые в её лоно, находящиеся в здравом рассудке, которым исполнилось семь лет – если правом ясно не предусмотрено иного.

Это означает, что тот, кто не был крещён в католической Церкви и не был принят в её лоно, не обязан подчиняться сугубо церковным законам, хотя при этом он продолжает подчиняться божественным законам – как естественным (т.е. записанным в человеческой душе), так и позитивным (т.е. содержащимся в основном в Священном Писании). Напротив, католик, даже если он оставит свою Церковь, в силу кан. И останется связан позитивными законами католической Церкви, если только в отдельном случае само каноническое законодательство не освободит его от этого (ср., напр., кан. 1117 об обязанности соблюдать каноническую форму брака).

– Каноническая санкция

Второе обстоятельство, запрещающее или ограничивающее осуществление прав в Церкви, возникает в том случае, если на лицо была законным образом наложена какая-либо каноническая санкция, т.е. наказание. Этот предмет рассматривается в VI-й книге ККП – «О санкциях в Церкви» (De sanctionibus in Ecclesia). Одни из этих санкций являются карательными (poenalis), другие – нет. Карательные санкции – это врачующие (poenae medicinales seu censurae) и искупающие (poenae expitoriae) наказания. Некарательные санкции – это целительные наказания (remedia poenalia) и церковное покаяние (paenitentia). Санкции всегда приводят к некоторому ограничению в осуществлении собственных прав.

1.3 Отлучение и его последствия

Тему принадлежности к католической Церкви и полного общения с ней необходимо дополнить некоторыми сведениями об отлучении (excommunicatio) на основе кан. 1331.

1331 § 1. Отлучённому запрещается:

– принимать какое бы то ни было священнослужительское участие в совершении Жертвоприношения Евхаристии или в любых других богослужебных действах;

– совершать таинства или сакраменталии и принимать таинства;

– исполнять какие бы то ни было церковные должности, служения или обязанности или осуществлять акты управления.

§ 2. Если отлучение было наложено или провозглашено, то виновный:

– должен быть удерживаем от литургического действа, если он хочет действовать против предписанного в § 1, I-е; либо это литургическое действо должно быть прекращено, если тому не препятствует веская причина;

– недействительным образом осуществляет акты управления, которые согласно §§ 1, 3-е настоящего канона являются незаконными;

– не может пользоваться ранее предоставленными ему привилегиями;

– не может действительным образом обрести достоинство, должность или иное служение в Церкви;

– не может присваивать плодов достоинства, должности, какого бы то ни было служения, а также пенсии, получаемой им в Церкви.

– Некатолики

Из сказанного явствует, что крещёный, находящийся вне католической Церкви, включён в Церковь Христову и является лицом, располагающим определёнными правами и обязанностями. Однако он не является членом католической Церкви и не находится в полном общении с ней. Обладая лишь несовершенным, неполным общением, он не может осуществлять права и обязанности в католической Церкви; однако он не является отлучённым. Отлучение – это наказание, плод позитивного законодательства Церкви, которому не может подвергнуться крещёный некатолик (кан. 11). Не располагать полнотой общения ещё не значит поэтому быть отлучённым; с другой стороны, если лицо не подверглось отлучению, то это не означает ещё, что оно находится в полном общении с католической Церковью и может осуществлять в ней права и обязанности.

– Католики

Что же касается католика, то следует заметить, что он может потерять полноту общения, нарушив один из видов уз, присущих этой полноте. Утрата одного из трёх видов уз фактически также приводит к отлучению и прочим карательным санкциям согласно кан. 1364. В нынешнем церковном законодательстве упоминаются такие прегрешения, как отступничество (apostasia), ересь (haeresis) и схизма (schisma). Для них предусмотрены т. н. «наказания с заранее вынесенным решением» (poenae latae sententiae), т. е. не требующие особого решения суда. Однако не всякое прегрешение против веры является преступлением, но лишь то, которое было совершено явно и было кем-либо замечено (ср. кан. 1330).

Понятие утраты общения и понятие отлучения поэтому различны: утрата общения является следствием прегрешения против одного из трёх видов уз; отлучение же связано с преступлением против одного из трёх видов уз – согласно порядку, в котором их располагает каноническое законодательство. Понятие утраты общения является по преимуществу теологическим, тогда как понятие отлучения является по преимуществу каноническим. Первое проистекает из онтологически священной структуры благодати, а второе – из позитивного законодательства Церкви. Верующий крещёный католик, прегрешающий против какого-либо церковного или божественного закона, совершая преступление, предусмотренное каноническим законодательством, может подвергнуться отлучению. Так происходит, например, с теми, кто совершил преступление аборта (ср. кан. 1398). В этом случае данное лицо уже не может свободно осуществлять свои права, поскольку оно подверглось отлучению (ср. кан. 1331). Но нельзя в полном смысле утверждать, что это лицо уже не является католиком или находится вне церковного общения: согласно кан. 205 эти два понятия не совпадают. Запрет на осуществление прав в этом случае проистекает не из того факта, что нет полного общения, но из того, что наличествует законно наложенная санкция, исходящая от полномочной власти Церкви.

Кроме католической Церкви латинского обряда, которая является наиболее широко распространённой, в настоящее время существует двадцать одна католическая Церковь восточного обряда. Все они объединены узами единства веры и иерархического общения с Апостольским Престолом.

Восточные католические Церкви относятся к пяти основным Церквам-Матерям, т.е. к различным обрядам или традициям. Эти пять основных обрядов таковы:

1) Александрийский обряд, разделяющийся на две ветви: коптский обряд в Египте и эфиопский обряд в Эфиопии. Католики-копты находятся в ведении Александрийского Патриарха коптов, а эфиопы – Митрополита Аддис-Абебы.

2) Антиохийский обряд, долгое время складывавшийся сначала в Иерусалиме, а затем в Антиохии, распространяв впоследствии в Сирии и Месопотамии; в ХѴІІ-м веке он установился и в отдельных частях Малабарского побережья (Индия). Это обряд маронитов, сирийцев и маланкаров в Индии. Первые находятся в ведении Антиохийского Патриарха маронитов, вторые – Антиохийского Патриарха сирийцев, третьи – Митрополита в Тривандраме.

3) Византийский обряд, часто называемый также греческим или константинопольским. Он складывался в основном в Константинополе, но восприял особенности, зародившиеся в Александрии и Каппадокии. Этого обряда придерживается большинство восточных католиков. Он разделяется на следующие Церкви sui iuris: Албанскую; Белорусскую; Болгарскую; Венгерскую; Греко-мельхитскую (или мелькитскую); Итало-Албанскую; Румынскую; Русскую; Русинскую; Словацкую; Украинскую и Церковь византийцев (епархия в Крыжевце, на территории бывшей Югославии). Наиболее многочисленную группу составляют украинцы, следом идут греки-мельхиты (мелькиты).

Что касается Русской Католической Церкви sui iuris, то следует отметить, что в 1917 г. в России был учреждён апостольский экзархат для католиков византийского обряда, деятельность которого была очень кратковременной. Кроме того, 20-го мая 1928 г. в Харбине был учреждён апостольский экзархат для всех русских католиков византийского обряда, проживающих в Маньчжурии.

4) Сиро-восточный, или халдейский, обряд, находящийся в ведении Вавилонского Патриарха халдеев. Часть этого обряда составляют сиро-малабарцы, верховный Иерарх которых – Митрополит в Эрнакуламе и Чангачерри в Индии.

5) Армянский обряд, к которому принадлежит армянское население, рассеянное в Ливане, Иране, Ираке, Египте, Сирии, Турции, Палестине и в различных западных странах. Церковные округа находятся в ведении Киликийского армянского Патриарха. Для армян-католиков Восточной Европы (в т.ч. и Кавказа) 13-го июля 1991-го г. был учреждён Ординариат во главе с Епископом Нерсесом Тер-Нерсесяном.

Эти Церкви, разнящиеся между собой своими традициями и своим священноначалием, являются автономными Церквами (Ecclesia sui iuris), имеющими свои особые уставы, отличающие их не только от латинской Церкви, но и друг от друга.

В кан. 27 Кодекса Канонов Восточных Церквей (ККВЦ) Церковь sui iuris определяется следующим образом:

ККВЦ, кан. 27 Община верующих христиан, по нормам права сплочённая священноначалием, за которой верховная власть Церкви явно или молчаливо признаёт обладание своим правом (sui iuris), именуется в настоящем Кодексе Церковью sui iuris.

В восточном Кодексе для характеристики юридического лица Церкви sui iuris не используется термин «обрядовая Церковь» (Ecclesia ritualis) или «обряд» (ritus), поскольку каждая Церковь sui iuris относится к одному из пяти основных обрядов (ср. кан. 28 ККВЦ), и каждый крещёный, исповедующий один из этих обрядов, принадлежит к одной из Церквей sui iuris.

Причислению к той или иной Церкви sui iuris посвящены каноны 111–112 латинского Кодекса Канонического Права и каноны 29–38 Кодекса Канонов Восточных Церквей.

Поскольку эти законы, перекликающиеся друг с другом, отмечены определёнными различиями, то ниже приводятся тексты канонов обоих Кодексов.

2.1 Крещение – основной критерий принадлежности к той или иной Церкви sui iuris

ККП, кан. 111 § 1. С принятием крещения к латинской Церкви причисляется ребёнок родителей, принадлежащих к ней. Если же один из них не принадлежит к латинской Церкви, но оба родителя по обоюдному согласию выразили желание, чтобы их дитя приняло крещение в латинской Церкви, то ребёнок причисляется к ней. Если же такое обоюдное желание отсутствует, то ребёнок причисляется к той обрядовой Церкви, к которой принадлежит отец. ККВЦ, кан. 29. § 1. Ребёнок, которому ещё не исполнилось четырнадцати лет, через крещение причисляется к той Церкви sui iuris, к которой причислен отец-католик; если же только мать исповедует католичество или если оба родителя выскажут просьбу, основанную на обоюдном желании, то ребёнок причисляется к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит мать; при этом остаётся в силе партикулярное право, установленное Апостольским Престолом.

§ 2. Однако если ребёнок, которому ещё не исполнилось четырнадцати лет, был рождён:

– незамужней матерью, то он причисляется к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит мать;

– неизвестными родителями, то он причисляется к той Церкви sui iuris, к которой причислены те лица, попечению которых он был законным образом вверен; если же речь идёт об отце и матери, намеревающихся усыновить или удочерить ребёнка, то следует применять § 1;

– некрещёными родителями, то он причисляется к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит лицо, взявшее на себя его воспитание в католической вере.

Таким образом, в обоих Кодексах установлены следующие правила причисления крещаемого, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, к какой-либо Церкви sui iuris:

– Если родители принадлежат к одной и той же Церкви sui iuris, то ребёнок причисляется к ней же (кан. 111, § 1 ККП; кан. 29, § 1 ККВЦ). Это положение имеет силу также в том случае, если ребёнок был крещён не в той Церкви sui iuris, к которой принадлежат его родители. Например, если ребёнок родителей, принадлежащих к маронитской Церкви, был крещён приходским настоятелем латинской Церкви за отсутствием в этом месте настоятеля прихода для маронитов, то крещёный причисляется не к латинской, а к маронитской Церкви, к которой принадлежат его родители.

– Если родители принадлежат к разным Церквам sui iuris, то ребёнок причисляется к Церкви отца или, если родители попросят о том по обоюдному согласию – к Церкви матери (кан. 111, § 1 ККП; кан. 28, § 1 ККВЦ), если только партикулярное право, установленное Апостольским Престолом для одной из восточных Церквей, не содержит иных указаний (кан. 28, § 1 ККВЦ).

Следует подчеркнуть, что согласие родителей на причисление их ребёнка к Церкви матери должно быть отмечено в книге крещений того прихода, где было совершено крещение, чтобы избежать неясностей или сомнений относительно принадлежности к той или иной Церкви sui iuris.

На Пленарной Ассамблее Папской Комиссии по пересмотру восточного Кодекса Канонического Права (3–14 ноября 1988 г.) некоторые члены Комиссии настаивали на сохранении действовавшей тогда нормы права, согласно которой дети, не достигшие четырнадцатилетнего возраста, должны быть причислены к той Церкви, к которой принадлежит отец, и просили об упразднении следующей вставки в текст канона: «если оба родителя выскажут просьбу, основанную на обоюдном желании, то ребёнок причисляется к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит мать...». В качестве мотива приводилось предположение о том, что подобное изменение действующего положения, согласно которому ребёнок должен причисляться к Церкви отца, может пойти вразрез со всей восточной традиции и создать соблазн, в том числе и для православных.

На эти соображения отвечали, что до сих пор в этом вопросе применялась норма старого латинского Кодекса 1917 г. (кан. 756, § 1), согласно которой ребёнка следовало причислять к «обряду» отца. В наше время эта норма изменена в новом латинском Кодексе 1983 г. (кан. 111, § 1).

Поэтому следовало задать вопрос, уместно ли и резонно ли будет сохранить в восточном Кодексе ту норму, которая была отменена латинским Кодексом, поскольку она уже не соответствовала свободе родителей и принципу равноправия, равных обязанностей и ответственности супруга и супруги.

Кроме того, высказывались соображения о том, что, если бы решено было ограничить эту свободу родителей, чтобы обеспечить сохранение восточных Церквей в диаспоре, то это значило бы узаконить норму, не отвечающую неотъемлемому праву человеческой личности, которое должно уважаться также и восточными Церквами.

Тем не менее из-за особых ситуаций, в которых может оказаться одна из восточных Церквей в диаспоре, решено было добавить особую оговорку (клаузулу): «при этом остаётся в силе партикулярное право, установленное Апостольским Престолом.» (Nuntia 29, р. 36–41; 44–46). Эта оговорка, хотя она и отсутствует в кан. 111, § 1 ККП, относится также и к латинской Церкви.

При голосовании некоторые члены Комиссии настаивали на отмене следующей добавки: «или если оба родителя выскажут просьбу, основанную на обоюдном желании» (Nuntia 29, р. 48).

В конце концов принят был следующий текст: «Ребёнок, которому ещё не исполнилось четырнадцати лет, через крещение причисляется к той Церкви sui iuris, к которой причислен отец-католик; если же только мать исповедует католичество, то ребёнок причисляется к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит мать; при этом остаётся в силе партикулярное право, установленное Апостольским Престолом.»

Это изменение, утверждённое на Генеральной Ассамблее большинством голосов, не было принято законодателем (Nuntia 31, р. 37–38). Таким образом, кан. 29, § 1 ККВЦ представляет собою одну из тех норм, которые «Викарий Христа счёл необходимыми для блага вселенской Церкви и для соблюдения её должного порядка, а также первейших и неотъемлемых прав человека, искуплённого во Христе» (слово Папы на презентации восточного Кодекса Синоду Епископов, 25 октября 1990 г.; Lʹ Romano, 27 октября 1990 г., 6).

– Если только мать принадлежит к католической Церкви, то ребёнок в любом случае причисляется к Церкви его матери.

– Ребёнок незамужней матери через крещение причисляется к Церкви матери (кан. 29, § 2 ККВЦ). Из этого следует, что ребёнок родителей, не сочетавшихся церковным браком, должен быть причислен к Церкви своей матери. Само собой разумеется, что эта норма восточного Кодекса по самой сути дела (ex natura rei) имеет силу и для латинской Церкви. В том случае, если мать принадлежит к восточной Церкви sui iuris, а отец – к латинской, ребёнок причисляется к Церкви матери – и наоборот.

– Ребёнок неизвестных родителей причисляется к той Церкви, к которой принадлежат лица, попечению которых он был вверен; если же речь идёт об отце и матери, намеревающихся усыновить или удочерить ребёнка, применяется норма кан. 29, § 1 ККВЦ.

– Ребёнок некрещёных родителей причисляется через крещение к той Церкви sui iuris, к которой принадлежит лицо, взявшее на себя его воспитание в католической вере (кан. 29, § 2, 3-е). Чтобы действительным образом крестить ребёнка некрещёных родителей, требуется, чтобы родители (или хотя бы один из них) дали на это согласие (кан. 681, § 1, 2-e ККВЦ). Исключение делается в том случае, если ребёнку угрожает смерть (кан. 681 § 4 ККВЦ).

2.2 Крещаемый, которому исполнилось четырнадцать лет, имеет право свободно выбрать Церковь, к которой он желает принадлежать

ККП, кан. 111 § 2. Всякий крещаемый, которому исполнилось четырнадцать лет, может свободно выбирать, где ему креститься: в латинской Церкви или в другой обрядовой Церкви sui iuris; в последнем случае он принадлежит к выбранной им Церкви.

ККВЦ, кан. 30 Всякий крещаемый, которому исполнилось четырнадцать лет, может свободно выбирать любую Церковь sui iuris, к которой он причисляется, приняв в ней крещение; при этом остаётся в силе партикулярное право, установленное Апостольским Престолом.

Оговорка (клаузула) в кан. 30 ККВЦ была предложена некоторыми членами Комиссии для того чтобы восточные Церкви получили возможность повысить требуемый возраст с 14-ти до 18-ти лет в тех странах, где по гражданским законам четырнадцатилетний возраст может создать затруднения или конфликты между гражданским и церковным законодательствами (Nuntia 29, р. 45; 47). Указанная оговорка («при этом остаётся в силе партикулярное право, установленное Апостольским Престолом») в данном случае касается и латинской Церкви.

2.3 Запрет на прозелитизм

ККВЦ, кан. 31 Никому не должно осмеливаться на то, чтобы каким-либо образом призыватъ того или иного верующего к переходу в другую Церковь sui iuris.

Этот канон представляет собою не просто благочестивое увещание, но серьёзный запрет, касающийся прежде всего латинской Церкви. Кан. 1465 ККВЦ грозит соответствующим наказанием тем, кто, осуществляя пастырское служение в одной из Церквей sui iuris, будет призывать кого-либо из верующих перейти из одной Церкви sui iuris в другую.

2.4 Переход в другую Церковь sui iuris с разрешения Апостольского Престола

ККП, кан. 112 § 1. По принятии крещения к другой обрядовой Церкви sui iuris причисляются: – лица, получившие разрешение Апостольского Престола.

ККВЦ, кан. 32 § 1. Никто не может действительным образом перейти в другую Церковь sui iuris без согласия Апостольского Престола.

§ 2. Если же речь идёт о верующем из епархии какой-либо Церкви sui iuris, желающем перейти в другую Церковь sui iuris, имеющую свою епархию на той же территории, то предполагается, что это согласие Апостольского Престола было дано, если только епархиальные Епископы обеих епархий дали письменное согласие на этот переход.

По норме канона 32, § 2 ККВЦ переход из одной Церкви sui iuris в другую облегчён в тех местах, где есть обе соответствующие Церкви. Напротив, в других местах требуется особое разрешение Апостольского Престола.

2.5 Переход одного из супругов в Церковь sui iuris другого супруга

ККП, кан. 112 § 1, 2-e [К другой обрядовой Церкви sui iuris причисляется] [один из] супруг[ов], который при вступлении в брак или живя в нём заявил о своём переходе в обрядовую Церковь другого супруга; по прекращении же брака он может свободно вернуться в латинскую Церковь.

ККВЦ, кан. 33 Жена имеет полное право перейти в Церковь sui iuris мужа при заключении брака или живя в нём; по прекращении же брака она может свободно вернуться в прежнюю Церковь sui iuris.

В новейшем положении (schema novissimum) канона 33 ККВЦ в согласии с нормой латинского права предусматривается, что такой же возможностью выбора должен располагать и супруг. На Пленарной Ассамблее 1988-го г. возникло возражение, подписанное двадцатью членами Комиссии, которые предложили, чтобы только супруга располагала возможностью переходить в Церковь sui iuris своего мужа, но не наоборот.

В последовавшей дискуссии подчёркивалось, что переход супруга в обряд супруги не только противоречит духу и социальному контексту – напр., на Ближнем Востоке; более того: он может оказаться опасным и губительным для сохранения обрядового наследия и самосознания верующих восточных Церквей в диаспоре.

Секретарь Комиссии, ознакомившись с состоянием вопроса, заявил, что как на Востоке, так и на Западе необходимо соблюдать неотъемлемые права супругов, оставляя каждому из них право решающего выбора в отношении культурного и обрядового наследия их самих и их детей.

В дальнейшей дискуссии отмечалось, что ситуация на Востоке не способствует тому, чтобы принять принцип полного равенства между супругами, и потому лучше сохранить действующую норму канона 9-го Motu Proprio Cleri sanctitati [«Святости духовенства»]. Чтобы не наносить ущерба общему праву восточных Церквей на Западе, достаточно будет добавить оговорку: «при этом в силе остаётся партикулярное право, установленное Апостольским Престолом».

В последовавшем голосовании большинство членов Комиссии высказалось в пользу такого решения (Nuntia 29, р. 37; 43–48). Однако, чтобы избежать конфликтов супругов в этой области, решено было временно (ad tempus) установить в определённых районах особое право (ius speciale) Апостольского Престола, чтобы были защищены неотъемлемые права человека.

2.6 Переход обоих родителей или супруга-католика (в смешанном браке) в другую Церковь sui iuris

ККП, кан. 112 § 1, 3 е [К другой обрядовой Церкви sui iuris причисляются] дети тех лиц, о которых говорится в пунктах 1-e и 2 -e, пока им [т. е. детям] не исполнилось четырнадцати лет, а также рождённые в смешанном браке дети католической стороны, законным образом перешедшей в другую обрядовую Церковь; по достижении же указанного возраста дети могут вернуться в латинскую Церковь.

ККВЦ, кан. 34 Если в другую Церковь sui iuris переходят родители либо – в смешанном браке – супруг или супруга, исповедующие католическую веру, то дети, не достигшие четырнадцатилетнего возраста, ipso iure причисляются к той же Церкви; если в браке католиков только один из родителей переходит в другую Церковь sui iuris, то дети переходят в неё лишь в том случае, если оба супруга дали своё согласие на это; по достижении же четырнадцатилетнего возраста дети могут вернуться в прежнюю Церковь sui iuris.

Переход супруга-католика вместе с детьми (в смешанном браке) может быть оправдан, например, в том случае, если муж принадлежит к греко-православной Церкви, а жена – к латинской Церкви. Если супруга перейдёт при этом в греко-католическую Церковь, то семья окажется включённой в одну и ту же литургическо-культурную традицию.

2.7 Крещёные-некатолики, входящие в полное общение с католической Церковью, сохраняют их собственный обряд

ККВЦ, кан. 35 Крещёным-некатоликам, входящим в полное общение с католической Церковью, следует сохранять свой обряд, где бы они ни находились, а также чтить его и в меру сил придерживаться. Ввиду этого им надлежит быть причисленными к Церкви sui iuris того же обряда, причём при этом сохраняется право обращаться к Апостольскому Престолу в особых случаях, имеющих отношение к лицам, общинам или регионам.

ККВЦ, кан. 36 Всякий переход в другую Церковь sui iuris вступает в силу с момента заявления, сделанного в присутствии местного Иерарха этой Церкви или своего приходского настоятеля либо священника, делегированного одним из них, а также двух свидетелей, если только рескрипт Апостольского Престола не гласит иначе.

Эта норма восприяла то, что было установлено Вторым Ватиканским Собором в Декрете Orientalium Ecclesiarum [«Восточных Церквей»], п. 4, где упраздняется предписание канона 11 Motu Proprio Cleri sanctitati [«Святости духовенства»]. Согласно этой норме предшествующего права верующим предоставлялась возможность свободного выбора обряда. Эта свобода сохраняется и в новом законодательстве посредством оговорки: «при этом остаётся в силе право обращаться к Апостольскому Престолу...».

2.8 Регистрация перехода в другую Церковь sui iuris

ККВЦ, кан. 37 Всякое причисление к какой-либо Церкви sui iuris или переход в другую Церковь sui iuris должны отмечаться в книге крещений прихода, в том числе и прихода латинской Церкви – в том случае, если крещение было совершено в ней; если же это окажется невозможным, то [причисление или переход должны отмечаться] в другом документе, который следует хранить в приходском архиве настоятеля прихода той Церкви sui iuris, к которой было совершено причисление.

Эти каноны восполняют пробел в ККП и относятся также и к латинской Церкви. От соблюдения этих норм может зависеть также действительность бракосочетания. Поэтому недействительным будет, например, брак двух католиков восточного обряда, рождённых лицами, причисленными к одной из восточных Церквей sui iuris и крещённых по ошибке или по необходимости (в отсутствие священника их собственного обряда) в латинской Церкви. Этот брак будет недействителен в силу канона 1109 ККП, если он заключается в латинской Церкви, поскольку настоятель латинского прихода не вправе совершать такое венчание. Но если обе стороны в браке принадлежат к восточному обряду, который не имеет на данной территории своей установленной иерархии, то они обычно подлежат юрисдикции местного латинского Ординария. В подобных случаях латинский Ординарий или приходской настоятель может действительным образом совершать обряд венчания.

2.9 Приобщение к таинствам в другой Церкви sui iuris

ККП, кан. 112 § 2. Обычай (сколь бы древен он ни был) приобщаться к таинствам по обряду какой-либо обрядовой Церкви sui iuris, не предполагает причисления к этой Церкви.

ККВЦ, кан. 38 Верующие, принадлежащие к восточным Церквам, даже вверенные попечению Иерарха или приходского настоятеля другой Церкви sui iuris, продолжают, однако же, быть причисленными к своей Церкви sui iuris.

Подобный обычай приобщаться к таинствам в другой Церкви не может получить силу закона.

В ККП 1917 клириками считались все те, кто посвящал себя служению Богу – по меньшей мере посредством первой тонзуры (tonsura, ККП 1917 кан. 108, § 1). Между ними устанавливалась определённая иерархия (ККП 1917 кан. 108, § 2), складывавшаяся по двум линиям:

первая – иерархия рукоположения, т.е. Епископы, священники и все прочие служители (диаконы, иподиаконы, аколиты, чтецы, привратники (ostiarius), экзорцисты);

вторая – иерархия по линии юрисдикции, которая, в свою очередь, была двух родов:

– секулярная (saecularis, т.е. не монашеская): Римский Первосвященник, Епископы и прочие местные Ординарии, Епископы или священники, и т.д.;

– уставная (regularis, т.е. монашеская) – Римский Первосвященник и верховные настоятели изъятых (ехетріи$) монашеских институтов духовенства (ККП 1917 кан. 108, 3; 198).

Этому различию между иерархией рукоположения и иерархией юрисдикции соответствовало различие между властью рукоположения и властью юрисдикции.

Из этого следовало, что власть управления, связанную со святительским служением Церкви, получали только клирики (ККП 1917, кан. 118) посредством принятия особого таинства – таинства рукоположения (ККП 1917, кан. 109), чтобы совершать таинства в строгом смысле слова, служителями которых могли быть только клирики. Устанавливалось также, что властью юрисдикции, соответствующей служению управления в Церкви, клирики наделяются посредством акта, не имеющего характера таинства – т.н. канонической миссии (тіввіо сапопіса, ККП 1917, кан. 109) – для исполнения актов церковного управления. Далее, заявлялось о том, что Римский Первосвященник по божественному праву возведён в свою должность посредством законного избрания и последующего принятия этого избрания (ККП 1917 217 кан. 109). По тому же божественному праву он обретает всю полноту власти юрисдикции непосредственно с момента принятия своего законного избрания (ККП 1917 кан. 219). Во власть управления обычно включалась также власть аутентичного учительства (та&ізіегіит), относящаяся к учительскому служению Церкви и имеющая своим предметом авторитетные заявления вероучительного характера.

Эти положения ККП 1917 основывались на принятом издревле учении. Оно прослеживается уже в первом тысячелетии нашей эры; его приняли Грациан и крупнейшие схоластики, прежде всего св. Фома Аквинский (ср. 51. Th. II-II, q. 39, а. 3, corp.; Contra Gentiles IV, с. 76). Повсеместно принятое теологами и канонистами, оно просуществовало почти вплоть до II-го Ватиканского Собора (Папа Пий XII-й, Окружное послание Mystici Corpiris, 29 июня 1943 г., в AAS 35 (1943) 211–212; Окружное послание Ad sinarum gentem, 7 октября 1954 г., в AAS 47 (1955) 9; Окружное послание AD Apostolorum principis 29 июня 1958 г., AAS 50 (1958) 610–611; Папа Иоанн XXIII-й, Обращение к Тайной Консистории, 15 декабря 1958 г., в AAS 50 (1958) 983).

1.1 Второй Ватиканский собор и Кодекс Канонического Права

Документы Второго Ватиканского Собора гласят, что священнослужители, находящиеся на одной из ступеней служебно-иерархического священства, обладают священной властью (Lumen gentium 10b; 18а; 27а), однако ничего не говорят о её происхождении: проистекает она из таинства рукоположения или нет. При хиротонии через возложение рук Епископам сообщается благодать Святого Духа и накладывается священная печать (character), благодаря чему они обретают полноту таинства рукоположения (Lumen gentium 21b; Christus Dominus 15а; Lumen gentium 41b; ср. канн. 1008:1009). Помимо служения (munus) освящения, Епископы также принимают служения (munera) учительства и управления, которые, однако же, по самой своей природе должны исполняться в иерархическом общении с главой Коллегии и с её членами (кан. 375, § 2). При хиротонии сообщается онтологическое участие в священнослужении, которое следует отличать от свободного осуществления 218 власти, обретаемой с канонической миссией или по юридическому определению (Nota explicativa praevia, 2).

Для вступления в свою должность посредством канонической миссии Епископам необходимо апостольское общение (синоним иерархического общения), которое имеет место при законном епископском посвящении (канн. 1013:1382). Законным бывает такое посвящение, при котором Верховный Первосвященник свободно назначает Епископа или утверждает законно избранного (кан. 377, § 1); кроме того, избранного можно посвящать только при наличии папского мандата, если хиротонию осуществляет не сам Первосвященник лично (кан. 377, § 1; 1013). Без наличия особой диспенсации Апостольского Престола рукополагающий Епископ должен совершать епископское посвящение в сослужении с двумя другими Епископами (ср. кан. 1014). Каноническая миссия может осуществляться различными способами: или посредством законосообразных обычаев, не отменённых верховной и вселенской властью Церкви, или посредством законов, изданных этой же властью либо признанных ею, или непосредственно Римским Первосвященником (Lumen gentium, 24b).

Следовательно, членами Коллегии Епископов становятся как в силу посвящения, так и посредством иерархического общения с главой Коллегии и с её членами.

Таинство посвящения, благодаря которому священники отмечаются особой неизгладимой печатью (Presbyterorum ordinis, 2с; кан. 1008:1009) и принимают три служения (munera, Presbyterorum ordinis, 7а), приобщает их к священству Христа (Presbyterorum ordinis, 10а) и к апостольской миссии Церкви (Presbyterorum ordinis, 1; 2b. d; 10а). Епископы и священники столь тесно вовлечены в единое и единственное священство Христа (Christus Dominus, 15а), что это единство посвящения и миссии требует иерархического общения священников с чином Епископов (Presbyterorum ordinis, 7а). Священниками становятся в иерархическом общении через законное рукоположение. Секулярное духовенство рукополагает диоцезальный Епископ. В том случае, если кандидат в священники будет принимать рукоположение от другого Епископа, необходима особая отпускная грамота (litterae dimissoriae), выданная Епископом того диоцеза, где данный священник будет инкардинирован. Если рукополагаемые являются членами институтов монашествующих или обществ апостольской жизни, составляемых духовенством и подчиняющихся понтификальному праву, то Епископ может рукополагать кандидатов в священники только при наличии отпускных грамот от верховных настоятелей этих институтов (канн. 1015; 1019; 1029; 1034, § 1).

Поскольку священники посредством рукоположения и канонической миссии участвуют в исполнении обязанностей (munus) епископского служения (Presbyterorum ordinis, 2b; 7b), то в силу священного сана и своего служения они тесно связаны с коллегией Епископов и являются её сотрудниками (Lumen gentium, 28b; Presbyterorum ordinis, 7а; Christus Dominus, 15а). Таким образом, священники, не находясь на вершине священнослужения, подвластны Епископам в осуществлении своих власти (Lumen gentium, 28а).

Далее, диаконы, находящиеся на первой степени таинства священства, рукополагаются «не для священства, но для служения» (non ак sacerdotium, sed ad ministerium), которое должно осуществляться в общении с Епископом и с его священниками (Lumen gentium, 29а; Christus Dominus, 15а).

Мирянам, в силу крещения участвующим в священническом, пророческом и царственном служении (munus) Христа (Presbyterorum ordinis, 2b; кан. 204, § 1), иерархия через особую миссию доверяет некоторые задачи (munia), более тесно связанные с обязанностями пастырей – как, например, изложение христианского вероучения, отдельные богослужебные обряды и попечение о душах – в осуществлении которых они полностью подчинены руководству церковного настоятеля (Apostolicam actuositatem, 24е). На основе этого учения кан. 228 позволяет пастырям принимать мирян на те церковные должности (officia eccklesiastica) и доверять им те служебные обязанности (munera), не связанные сами по себе с принятием таинства священства, которые миряне могут исполнять в согласии с нормами права. Кодекс предусматривает, далее, поручение мирянам некоторых должностей, предполагающих (или способных предполагать) осуществление власти управления – ординарной или делегированной (судья: кан. 1421, § 2; аудитор: кан. 1428, § 2; нотариус церковного суда: кан. 1437, § 1; канцлер и нотариус диоцезальной курии: кан. 482, § 1 и 483; эконом: кан. 494; должности, связанные с пастырским попечением о приходе: кан. 517, § 2 и проч.). Этот принцип основывается на кан. 129, § 2, гласящем, что миряне могут сотрудничать с духовенством в осуществлении власти управления или юрисдикции в соответствии с нормами права.

1.2 Нынешняя проблематика

Большая часть проблем относительно священной власти в Церкви концентрируется вокруг вопроса о происхождении епископской власти.

– Различные позиции авторов

Второй Ватиканский Собор воздержался от ответа на спорный вопрос о том,, появляется ли эта власть непосредственно (через посвящение в Епископы), или же опосредованно (по канонической миссии, исходящей от Римского Первосвященника) (ср. Acta Synodalia III/VIII, 96–97), и это нашло единодушную поддержку у консультантов Комиссии по реформе Кодекса (ср. Acta Commisionis в: Communicationes 16 (1984) 54–55). Таким образом, после Второго Ватиканского Собора дискуссия остаётся открытой, а в книгах различных авторов, рассматривавших данный вопрос, можно выделить две основные линии интерпретации соборных текстов.

Одни авторы, отождествляя служение (munus) и власть (potestas), настаивают на единстве священной власти – в том смысле, что в епископском посвящении имеет своё начало и корень также власть учительства и власть управления, которые, однако же, должны осуществляться в иерархическом общении, поскольку каноническая миссия является юридическим определением этой власти, которая тем самым становится свободной к осуществлению. По этой теории Папа тоже получает свою верховную и полную власть учительства и управления при епископском посвящении, тогда как мирянам не следует поручать какой-либо тип осуществления церковной власти (W. Bertrams; G. Philips; К. Moersdorf; W. Aymans; К. Rahner; Y. Congar).

Другие авторы, отличая служение (munus) от власти, настаивают на иерархическом происхождении епископской власти учительства и управления, которая должна передаваться от Римского Первосвященника посредством канонической миссии тем Епископам, которые находятся с ним в иерархическом общении. Папа получает верховную власть с момента принятия своего законного избрания, даже если он к тому времени ещё не был посвящён в Епископы, а епископское посвящение приводит к тому, что эта власть получает епископский характер. Поскольку, согласно этим авторам, власть управления не проистекает из таинства священства, то миряне могут осуществлять церковную власть управления на тех должностях, которые не требуют непременного принятия рукоположения (D Staffa; А. Gutiérres; U. Lattanzi; J. Brinktrine; А. М. Stickler; J. Beyer).

Из документов Второго Ватиканского Собора несомненно явствует, что обязанности служения (munera), принимаемые при рукоположении, и священная власть (potestas sacra) тесно связаны между собой, однако не совсем ясно, как именно они сочетаются друг с другом. Поэтому необходимо объединить то учение, которое, основываясь на вековой традиции, изложено в ККП 1917, с тем, что содержится в новом ККП и исходит из указаний Второго Ватиканского Собора.

– Единство священной власти

В своём истоке власть едина, поскольку она является властью Христа; она также священна – как по указанной причине, так и потому, что в Церкви она всегда сообщается и осуществляется для духовных целей спасения. Поэтому она необходима как для исполнения таинств в строгом смысле слова или других актов священнодействия, так и для аутентичного учительства и управления. Кроме того, священная власть сообщается для исполнения различных служений в Церкви. Одно и то же лицо может осуществлять несколько служений – освящения, аутентичного учительства или управления. Однако в силу различной причастности Христа и Церкви к этим служениям они различаются между собой – как в отношении способа наделения священной властью, так и в порядке её осуществления.

Разнообразие служений и различная причастность к священной власти и способы наделения ею могут быть лучше поняты в свете служения всей Церкви как народа Божия в деле спасения людей.

Именно благодаря этой своей служительной природе Церковь в лице преемников св. Петра и апостолов является хранительницей власти Христовой. Таким образом, эта власть едина в своём источнике, но всегда приобретает различные виды в зависимости от целей и способов её сообщения – согласно различным служениям, осуществляемым в Церкви. Римский Первосвященник и Епископы распоряжаются властью, полученной от Господа, в различных исторических ситуациях жизни Церкви, чтобы удовлетворить её нужды – как внутренние, так и внешние. Для служения во спасение людей Церковь расширяет либо сокращает служения или же изменяет способ их осуществления в зависимости от разнообразных исторических обстоятельств, но всегда в духе верности Христу. Так можно объяснить некоторые исторические факты жизни Церкви, иначе непонятные – как, например, осуществление верховной власти лицами, избранными Верховными Первосвященниками, но ещё не получившими посвящения в Епископы; германскими Епископами-князьями, также не получавшими посвящения; настоятельницами аббатств, наделёнными властью епископского типа; диаконами и мирянами, осуществлявшими власть управления; священниками, рукополагавшими других священников, а в Александрии не только избиравшими Патриарха, но и возводившими его в патриаршье достоинство наложением рук – и т. п.

– Разнообразие священной власти

Таким образом, остаётся в силе предпосылка о единстве священной власти во Христе (как в её первичном источнике) и в Церкви (как в источнике вторичном), но существуют различные степени участия Христа и Церкви в осуществлении этой власти. При таинствах в строгом смысле слова участие Христа является полным, поскольку они исполняются «от лица Христа» (in persona Christi), однако участие Церкви при этом не всегда одинаково и зависит от законности или действительности, (или наоборот) подобных актов – в соответствии с нормами права. В обрядах освящения, лишённых характера таинства в строгом смысле слова, а также в подобных им актах учительства и управления, которые считаются совершаемыми «от имени Христа» (in nomine Christi), участие Христа отличается оттого, которое имеет место при таинствах в строгом смысле слова. То же относится и к участию Церкви, которая может даже отозвать возложенную ей самой обязанность, лишая лицо той священной власти, которая была ему сообщена, что приводит к недействительности актов данного лица.

Таким образом, церковные служения исполняются теми лицами, которые обладают разнообразной властью в различных областях и с различными задачами – в зависимости от того, что им было сообщено, а также от цели, ради которой это было сообщено. Так, существуют разные способы сообщения священной власти, которая всегда остаётся одной и той же и единственной.

Властью совершать освящения, необходимой для преподания таинств в строгом смысле слова, наделяются:

– для миропомазания, Евхаристии, покаяния, помазания больных и рукоположения – только те лица, которые приняли таинство рукоположения на ступени пресвитера (канн. 882; 883; 884; 900, § 1; 965; 1003, § 1) или Епископа (кан. 1012) (власть освящения, проистекающая из таинства священства, необходимая для совершения таинств – potestas sanctificationes sacramentalis ordinis). Для миропомазания необходима каноническая миссия, исходящая от лица, обладающего иерархической властью, причём в настоящее время каноническая миссия входит, как правило, в полномочия Епископа. Каноническая миссия, необходимая для рукоположения, находится в исключительном ведении Епископа (хотя в прошлом священникам и предоставлялось полномочие посвящать в диаконы и пресвитеры);

– для крещения (кан. 861, § 2) – все крещёные; более того: в случае необходимости – даже и некрещёные, обладающие должным намерением (власть освящения, необходимая для таинства – potestas sanctificationes sacramentalis);

– для бракосочетания – сами крещёные брачующиеся (власть освящения, необходимая для таинства – potestas sanctificationes sacramentalis).

Для совершения таких обрядов освящения, как сакраменталии (обряды, примерно соответствующие требам в Русской Православной Церкви – канн. 1168; 1169), властью освящения наделяются прежде всего клирики (власть освящения, проистекающая из таинства священства, не связанная с совершением таинств – potestas sanctificationes non sacramentalis ordinationes) в соответствии с их полномочиями, но также и миряне (власть освящения, не связанная с совершением таинств – potestas sanctificationes non sacramentalis).

Наделение властью сана, проистекающей из таинства священства (potestas ordinis) неизбежно затрагивает онтологическую сферу личности, поскольку рукоположенный, приняв это таинство, уже никогда не может быть лишён соответствующей власти – ему могут лишь быть поставлены препятствия к её осуществлению, полностью или частично (канн. 1338, § 2; 292) Это делается потому, что, будучи обязанным действовать «от лица Христа» (in persona Christi), он всегда может и должен будет осуществлять свою власть в соответствии с нормами права всякий раз, когда того потребует духовное благо любого верующего (канн. 976; 1335). Далее, Церковь сама по себе имела бы право установить строгие условия и препятствия действительности совершения всех таинств, но до сих пор, исходя из соображений уместности, это было сделано только в отношении миропомазания (канн. 882; 883), покаяния (кан. 966), рукоположения (кан. 1012) и брака (канн. 1075, § 2; 1083, § 1; 1086; 1087; 1088; 1090; 1091; 1092; 1093; 1094; 1108, § 1).

Таким же образом можно рассмотреть и служение диаконов, которые, хоть они и не являются священниками, тем не менее принимают первую ступень таинства священства, что в отношении таинств не даёт им (с онтологической точки зрения) никакой новой власти в сравнении с крещением, но лишь причастность к власти освящения, проистекающей из рукоположения и не связанной с преподанием таинств (Lumen gentium, 29а; Christus Dominis, 15а; кан. 1168; 1169, § 3).

Что же касается служений аутентичного учительства и церковного управления, которые совершаются «от имени Христа» (in nomine Christi) (Lumen gentium , 27а), поскольку в этом случае участие Самого Христа иное и наделение священной властью учительства и управления, или юрисдикции, не затрагивает онтологической сферы личности, то Церковь может ограничить осуществление указанной власти вплоть до её лишения (канн. 1336, § 1, 2 °; 1338, § 1). На деле власть учительства и управления передаётся в иерархическом общении, и для большей опеки над нею законная церковная власть делает её свободной к осуществлению посредством канонической миссии. Если же лицо, принявшее рукоположение, было наделено властью учительства и управления посредством таинства, то его уже нельзя лишить этой власти – можно лишь воспрепятствовать её осуществлению. Однако каноны не говорят об этом различии между рукоположенным и лицом, не принявшим рукоположения.

Поскольку акты аутентичного учительства и управления являются иерархическими актами, то одна и та же и единственная священная власть сообщается по иерархической линии (власть учительства и юрисдикции, potestas magisterii et iurisdictionis) в различных степенях – соответственно различным служениям.

1.3 Субъекты священной власти

– Коллегия Епископов

Вместе с неизгладимой печатью и благодатью таинства Епископ при хиротонии принимает епископское служение (munus), которое само по себе является единым (как онтологическая причастность к миссии и жизни Церкви), но разделяется на три вида в соответствии с исполнением различных обязанностей: служение освящения, учительства и управления (ср.: письмо Папы Иоанна Павла II-го, Novo incipienti, 397; Lumen gentium, 21b; Nota explicativa praevia, 2; кан. 375, § 2).

Чтобы Епископ мог осуществлять своё служение (munus), по божественному праву он должен находиться в иерархическом общении с главой Коллегии Епископов и с её членами. Это требование выдвигается по той причине, что без иерархического общения Епископ, не будучи членом Коллегии, не может вступить в каноническое владение своим диоцезом и потому не располагает властью учительства и управления. В ином случае, отойдя от должности, он либо полностью лишается власти, либо ему выставляются препятствия к её осуществлению (Lumen gentium, 21b; 22а; 24b; Nota explicativa praevia, 2; кан. 375, § 2; 336; 1336, § 1, 2 е, З-е). Ему также запрещается осуществлять власть сана (potestas ordinis), полученную им в силу принятого им посвящения (кан. 1338, § 2).

Чтобы Епископ был членом Коллегии Епископов, недостаточно одной лишь действительности совершённого посвящения; требуется, кроме того, чтобы оно было также законным, со свободным назначением или утверждением избрания, осуществляемым Римским Первосвященником (кан. 377, § 1) или с папским мандатом, если новый Епископ не будет посвящён самим Римским Первосвященником (кан. 1013). Так Епископ вступает в иерархическое общение с главой Коллегии и с её членами (Lumen gentium, 22а; Nota explicativa praevia, 2; кан. 336). Если посвящение является незаконным, т. е. если Римский Первосвященник отказывает в апостольском или иерархическом 15–396 225 общении, то Епископ не является членом Коллегии и не может быть принят на эту должность (Lumen gentium, 24b), поскольку он находится вне полного общения с католической Церковью (кан. 1382).

Законно посвящённого Епископа, находящегося в иерархическом общении и являющегося членом Коллегии, по божественному праву (божественной миссии) Сам Христос делает причастным к полной и высшей власти управления и учительства во всей Церкви, хранителем которой (т. е. власти) и является Епископ, а уж тем более – лично Римский Первосвященник, а также Коллегия Епископов, ибо в ней продолжается Коллегия Апостолов. Поэтому Епископ может осуществлять эту власть лишь тогда, когда Коллегия созывается её главой, с тем чтобы она действовала как таковая (Nota explicativa praevia, 4; кан. 337; 338; 341). Коллегия, всегда вместе со своим главой и никогда – без него, осуществляет в Церкви своё служение, заключающееся в том, чтобы представлять её и управлять ею во всей целостности, в единстве веры и любви (Lumen gentium 22b; 24b; Nota explicativa praevia, 3; 4; кан. 336).

– Римский Первосвященник

Римский Первосвященник лично является субъектом полной и верховной власти учительства и управления во Вселенской Церкви и по божественному праву (божественной миссии) получает её от Самого Христа с момента принятия своего избрания. Однако она должна быть восполнена посвящением в Епископы и поэтому, согласно нынешнему законодательству Церкви, не может осуществляться до получения епископской хиротонии (кан. 332, § 1; ср. Romano Pontifici eligendo, 644). В силу одного и того же епископского посвящения Римский Первосвященник и Епископы равны и находятся в одном и том же общении таинства священства, однако в силу своей должности Римский Первосвященник является главой всей Церкви и Коллегии, и поэтому по иерархической линии он воистину выше всех Епископов (Lumen gentium, 22b; кан. 333, § 1). Если бы Римский Первосвященник обретал свою власть при посвящении в Епископы, он не располагал бы подлинной независимостью от Епископов, и неясно было бы, в чём состоит коренное различие между статусом Епископа и Верховного Первосвященника, поскольку последний является той осью, вокруг которой по воле Христа составляется вся католическая иерархия. Служение Римского Первосвященника состоит в том, чтобы обеспечивать единство и нераздельность Коллегии как постоянного и зримого начала и основания веры и общения в любви (Lumen gentium, 18b), а потому представлять всю Коллегию и всю Церковь и управлять ею (Lumen gentium, 22b).

Итак, есть два субъекта полной и верховной власти учительства и управления во Вселенской Церкви: Римский Первосвященник как таковой и Римский Первосвященник вместе с Коллегией Епископов. Однако эти два субъекта власти не различаются сколько-нибудь отчётливо, поскольку в силу разницы служений, исполняемых в Церкви, только Римский Первосвященник может осуществлять те акты, которые никоим образом не входят в полномочия Епископов – ни поодиночке, ни в составе Коллегии (напр.: созывать Коллегию и управлять её работой, устанавливать и утверждать распорядок работы, назначать Епископов и утверждать законно избранных, давать папский мандат, допускать или не допускать к апостольскому общению – и т. д.: Lumen gentium 22b; 24b; Nota explicativa praevia 3; 4; канн. 331; 333; 337; 338; 340; 341).

– Епископы

Законно избранный и посвящённый Епископ, член Коллегии Епископов, посредством канонической миссии получает от Римского Первосвященника назначение в одну из отдельных Церквей или иную должность. С назначением на должность он наделяется также свободной к осуществлению законодательной, административной и судебной властью управления, необходимой для исполнения порученной ему должности (Lumen gentium, 24b; Nota explicativa praeviva, 2; канн. 146; 147; 369; 376; 381, § 1; 391). Поскольку необходимо сохранять тесные узы между служением (munus) Епископа, принятым им в единстве и целости при посвящении, и властью учительства и управления, полученной через каноническую миссию, то необходимо, чтобы лицо, выдвигаемое в сан Епископа, если тому нет никаких препятствий, приняло посвящение в течение трёх месяцев со дня получения апостольского письма и во всяком случае – прежде, чем оно вступит в свою должность (кан. 379). Чтобы Епископ восприял от Христа особую власть учительства и управления во вверенной ему Церкви, по божественному праву в качестве необходимого условия требуется иерархическое общение. В свою очередь, каноническая миссия, осуществляемая Римским Первосвященником различными способами (Lumen gentium, 24b), требуется по церковному праву, чтобы священная власть была свободной к осуществлению и чтобы тем самым было более надёжно защищено божественное право, предполагающее иерархическое общение. Так нужно понимать практику, существовавшую как в первом, так и во втором тысячелетиях нашей эры, и тогда становится ясным, что каноническая миссия Римского Первосвященника представляет собою особый акт, относящийся к передаче власти в Церкви, а не простое делегирование папской власти.

– Священники

Посредством канонической миссии священники получают от Епископа – а в отдельных случаях и от Римского Первосвященника – должности, вместе с которыми передаётся административная или судебная власть управления, необходимая для исполнения определённого служения в Церкви (Presbyterorum ordinis, 6а; 7b; Lumen gentium, 28а, b, d).

Хотя власть учительства сама по себе принадлежит Римскому Первосвященнику как преемнику Петра, а также Епископам – по отдельности или коллегиально – как преемникам Апостолов, призванным отстаивать цельность веры (Lumen gentium 25; канн. 749; 752; 753), тем не менее некоторые священники вследствие пастырских обстоятельств осуществляемого ими в Церкви служения (напр., генеральные настоятели институтов посвящённой жизни духовенства, подчиняющихся понтификальному праву), могут быть призваны верховной властью Церкви на Собор, причём даже с правом решающего голоса (кан. 339, § 2; ср. ККП 1917, кан. 223, § 1., 1-е, 2-е, 3-е, 4-е). Это мотивировано их участием в священстве и служении Христа (Presbyterorum ordinis, 7а; 1; 2b; Lumen gentium, 28) и в обязанностях (munus) служения Епископа (Presbyterorum ordinis, 7b; 2b), а также в 228 апостольской миссии, вверенной им Христом (Presbyterorum ordinis, 2b; 10а).

– Диаконы и миряне

Та же власть управления для исполнения какого-либо служения, не требующего причастности к священному сану, может быть передана и даже делегирована посредством канонической миссии вместе с определённой должностью как диаконам (канн. 274, § 1; 129, § 1), так и мирянам (кан. 129, § 2).

– Настоятели и капитулы институтов посвящённой жизни и обществ апостольской жизни

Настоятели и капитулы институтов посвящённой жизни и обществ апостольской жизни также причастны священной власти управления, но в различной степени – в соответствии с природой этих институтов и обществ и в зависимости от того, составляет ли их духовенство или миряне, подчиняются ли они понтификальному или диоцезальному праву, являются ли они изъятыми или нет (канн. 596; 618). Это относится и к настоятелям общественных объединений верующих.

Заключение

Итак, можно сделать вывод, что в отношении своего источника священная власть едина, поскольку это власть Христа, которой он облёк свою Церковь, однако она различается по своим целям и передаётся различными способами через Римского Первосвященника и Епископов или делегируется ими, чтобы достичь разнообразных духовных целей посредством осуществления различных служений – как имеющих характер таинства, так и не имеющих. Для тех служений, которые предполагают принятие рукоположения, как власть освящения для отдельных таинств (миропомазания, Евхаристии, покаяния, помазания больных и рукоположения – власть сана, носящая характер таинства potestas sanctificationes sacramentalis) или некоторых сакраменталий (власть проистекающая из священного чина и не связанная с совершением таинств – potestas sanctificationes non sacramentalis ordinis), так и власть аутентичного учительства, а также власть управления (власть юрисдикции), передаётся лишь тем лицам, которые приняли различные ступени таинства священства. Напротив, и власть освящения (как связанная с преподанием таинств (напр., крещение и брак), так и не связанная с ним (напр., сакраменталии), и власть управления – когда они связаны с должностями, не требующими принятия рукоположения – передаются или делегируются в разных степенях также и тем лицам, которые не облечены священным саном. Так утверждается в Церкви единство священной власти, но также и её органическое разнообразие.

Наконец, клирики тоже могут обладать церковной властью управления или юрисдикции в силу самого рукоположения (кан. 129, § 1) для осуществления служений, свойственных духовенству, к которым они, собственно, и призваны в Церкви. По этой причине только они имеют право принимать ту должность, которая требует власти, проистекающей из таинства священства, и власти юрисдикции (кан. 274, § 1).

В свою очередь, миряне в силу крещения получают право на то, чтобы пастыри принимали их на церковные должности для несения в Церкви различных служений, не свойственных духовенству (кан. 228, § 1), но могущих также предполагать осуществление той же власти церковного управления в соответствии с нормами права (кан. 129, § 2). Однако при этом миряне не получают никакого особого права, поскольку речь идёт о помощи пастырям в их служении.

Законодательная власть является одним из видов власти управления (кан. 135, § 1). Лицо, обладающее этой властью, может издавать в Церкви законы, которые в обычных условиях определяют, обосновывают и защищают права верующих и устанавливают способы исполнения ими своих обязанностей, а в некоторых случаях предусматривают также карательные санкции. В зависимости от способа осуществления законодательной власти церковные законы могут быть ординарными (lex ordinaria) или карательными (lex poenalis).

В латинской Церкви существует следующая основная типология канонических законов:

– В отношении территории законы могут быть универсальными (universalis) или партикулярными (particularis). Универсальные законы издаются для всей Церкви и обязательны для всех католиков латинского обряда, где бы они ни находились. Партикулярные издаются Апостольским Престолом или отдельными Епископами для определённого церковного округа.

– В отношении лиц законы могут быть генеральными (generalis) и особенными (singularis). Генеральные законы изданы для всех верующих, особенные же предназначены для отдельных общин, имеющих юридическую способность к принятию этих законов.

Церковные законы могут также быть общими (communis) или специальными (specialis). Общие связывают церковную общину в её целостности, специальные же относятся к отдельной категории лиц.

Термином «собственное право« (ius proprium) в Кодексе определяется совокупность законов и иных норм, относящихся к отдельному институту посвященной жизни.

Римский Первосвященник (Romanus Pontifex) осуществляет законодательную власть во всей Церкви. Эта власть является ординарной, верховной, полной, непосредственной и вселенской (канн. 331; 332; Lumen gentium, 22b). Она также является личной (personalis) и потому обычно не осуществляется даже через посредство органов Римской Курии, которые сами по себе обладают или исполнительной властью (potestas executiva), если речь идёт о Конгрегациях и прочих ведомствах, или судебной властью (potestas iudicialis), если речь идёт о судах.

Коллегия Епископов (Collegium Episcoporum), объединённая вокруг Римского Первосвященника, также располагает верховной ординарной и собственной законодательной властью во Вселенской Церкви. Эта власть осуществляется ей либо совместно на Вселенском Соборе, либо Епископами, рассеянными по всему свету, но связанными между собой и Римским Первосвященником узами апостольского общения. В этом случае Римский Первосвященник призывает Епископов к совместной коллегиальной деятельности или принимает их деятельность в качестве таковой (канн. 336; 337; Lumen gentium, 22Ъ). Изданные таким образом законы должны быть одобрены, утверждены и обнародованы Римским Первосвященником (кан. 341).

Для того чтобы Синод Епископов (Sinodus Episcoporum) мог осуществлять какую-либо законодательную власть, Римский Первосвященник должен в определённых случаях дать своё разрешение (делегирование) на пользование властью выносить решения, а также утвердить принятые Синодом постановления (кан. 343).

Поместные Соборы (Concilium particulare) могут издавать законы, не противоречащие принципам универсального права и имеющие силу только для Церквей, находящихся на территории, подпадающей под юрисдикцию Собора (кан. 445). Такие законы могут быть обнародованы лишь после того, как их утвердит Святой Престол (кан. 446).

Конференции Епископов (Conferentia Episcoporum) обладают законодательной властью только в случаях, предусмотренных правом, или же при наличии особого мандата Святого Престола, данного либо motu proprio, либо по просьбе Конференции (кан. 455, § 1). Генеральные декреты, издаваемые ею, должны быть поддержаны большинством (в две трети) членов Конференции, обладающих правом решающего голоса, и получают обязательную силу в отношении всех отдельных Церквей, Епископы которых составляют данную Конференцию, лишь после того, как Святой Престол утвердит их (кан. 445, § 2).

Диоцезальные Епископы (Episcopus dioecesanus) обладают ординарной, собственной и непосредственной властью в отношении своего диоцеза (кан. 381, § 1). Диоцезальный Синод является преимущественно совещательным органом для выработки и торжественного опубликования законов, единственным автором которых является диоцезальный Епископ (кан. 466).

Лица, приравниваемые правом к диоцезальному Епископу, обладают ординарной собственной законодательной властью в отношении вверенных им отдельных Церквей (канн. 134, § 1; 381, §2).

Генеральные капитулы институтов монашествующих, состоящих из духовенства и подчиняющихся понтификальному праву, обладают властью издавать генеральные декреты в отношении всего института, которые имеют силу законов (канн. 596, § 2; 631, § 1; 29). Верховные настоятели обладают властью издавать нормы, имеющие силу закона, лишь в том случае, если они получили мандат от генерального капитула. В том, что касается всех прочих институтов посвящённой жизни и обществ 232 апостольской жизни, всё зависит от того, признаётся ли власть, которой они пользуются, по своей природе той же, что и церковная власть управления, или же нет.

Законодательная власть, которой пользуется законодатель, подчинённый верховной власти, может быть делегирована действительным образом лишь в том случае, если это ясно предусмотрено правом (кан. 135, § 2). Таким образом, в принципе она тоже может быть делегирована, однако в настоящее время Кодекс не предусматривает ни одного подобного случая – напротив, он уточняет, что Епископ осуществляет её лично (кан. 391, § 2). Римский Первосвященник всегда может, если он того пожелает, делегировать свою законодательную власть (напр., Синоду Епископов: см. кан. 343).

Законодательная власть должна осуществляться в соответствии с принципом законности, т. е. в порядке, установленном правом.

Субъекты и сущность: О происхождении, об условиях осуществления и о субъектах власти управления в целом говорится в кан. 129.

Власть управления или юрисдикции – как власть, полномочно используемая в духовных целях по отношению к верующим – является единой, и пастыри Церкви обладают ею в полном объёме. Согласно кан. 135, § 1, она разделяется на несколько функций:

– издание законов, определяющих, обосновывающих и охраняющих субъективные права и очерчивающих круг обязанностей каждого лица, предусматривая также карательные санкции (законодательная власть, которая может быть ординарной или карательной);

– вынесение решений, признающих и конкретно охраняющих права, закреплённые законом, предусматривая средства их осуществления (используя также карательные санкции), и в то же время конкретно определяющие соответствующие обязанности (судебная власть, которая может быть спорной /contentiosa/ или карательной /poenalis/);

– указания по интерпретации и применению законов и исполнению судебных решений, в том числе и карательных, а также распоряжение временными благами Церкви. Это исполнительная или административная власть, которая может быть ординарной или карательной.

Власть управления – законодательная, судебная и исполнительная – может быть ординарной или делегированной. В свою очередь, ординарная власть может быть собственной или викариальной (кан. 131, §§ 1–2).

Осуществление власти управления во всех её проявлениях подчинено принципу законности, т. е. она всегда должна осуществляться в порядке, установленном правом (канн. 135, §§ 2–3; 391).

Область применения: Кан. 130 формулирует общий принцип, согласно которому власть управления сама по себе применяется в области внешней подсудности. Тем не менее в некоторых случаях её осуществление может быть ограничено и относиться только к одному или нескольким лицам. Поскольку чаще всего это связано с вопросами совести или таинств, то данный факт не доводится до сведения всех прочих лиц. Несколько примеров применения власти управления в области только внутренней подсудности могут оказаться полезными для понимания данного положения: диспенсация от некоторых тайных препятствий браку в особых обстоятельствах (канн. 1079, § 3, 1080, § 1); всё, что относится к тайным бракам (канн. 1130– 1133); снятие некоторых цензур, сохраняемых за высшей церковной властью (кан. 1357).

Судебная власть – это один из видов власти управления (кан. 135, § 1). Лицо, ей обладающее (судья и судейская коллегия), может выносить в Церкви решения по тем спорам, которые Церковь вправе разрешать в судебном порядке.

Существуют два типа судебной власти:

– спорная (contentiosa), если она осуществляется в отношении достижения и отстаивания прав, принадлежащих физическим или юридическим лицам, или же к объявлению юридических фактов (кан. 1400, § 1, 1-е);

– карательная (poenalis), если она осуществляется для установления личной ответственности за противозаконное деяние или для юридической декларации наказания (кан. 1400, § 1, 2-е).

Таким образом, осуществление судебной власти, которое должно производиться по предписаниям права (кан. 135, § 3), служит защите личных или общих прав.

Судебная власть не может быть делегирована. Единственное исключение из этого положения делается для осуществления актов подготовки какого-либо декрета или судебного решения (кан. 135, § 3).

Церковь обладает собственной и исключительной властью выносить судебные решения по:

– делам, относящимся к духовным вопросам (вера, нравы, таинства, обеты) или связанным с таковыми (церковное имущество);

– делам, относящимся к нарушению церковных законов, или таким, где присутствует вопрос о грехе (гаііо рессаіі) – в том, что касается определения вины и наложения наказания (кан. 1401);

– вместе с тем споры, возникшие из актов административной или исполнительной власти, могут быть переданы только настоятелю или административному суду (кан. 1400, § 2).

•Коллегия Епископов, всегда со своим главой и никогда – без своего главы, обладает полной судебной властью (кан. 336), которую она может осуществлять на Вселенских Соборах.

Римский Первосвященник лично обладает полнотой судебной власти (канн. 331; 333, § 1), однако обычно он осуществляет её посредством особых комиссий или судов Святого Престола, составленных для рассмотрения данного дела (кан. 1442).

Диоцезальные Епископы обладают в отношении своих диоцезов судебной властью, которую они обычно осуществляют в первой инстанции через посредство либо диоцезального суда и судебного викария (канн. 1419, § 1; 1420, §§ 1–2; 1421, §§ 1–2), либо региональных судов (кан. 1423), а Митрополит – посредством суда митрополии (кан. 1438, 1-e, 2-е).

В отношении институтов монашествующих, состоящих из духовенства и подчиняющихся диоцезальному праву, судебной властью обладают:

– в первой инстанции: настоятели провинций или местные аббаты, если речь идёт о монастыре sui iuris – по спорам, возникшим среди монашествующих или обителей данного института, если только Конституции не предусматривают иного; верховный настоятель – по спорам, возникшим между двумя провинциями данного института; верховный аббат союза монастырей – по спорам между двумя монастырями (кан. 1427, §§ 1:2);

– во второй инстанции: верховный настоятель – по спорам, рассматривавшимся в первой инстанции при настоятелях провинций; верховный аббат союза монастырей – по спорам, рассматривавшимся в первой инстанции при местных аббатах (кан. 1438, З'е).

Согласно кан. 131, § 1, ординарная власть – это власть, связанная с какой-либо церковной должностью в силу самого права – как божественного (власть Римского Первосвященника, Коллегии Епископов, диоцезальных Епископов, так и человеческого (напр., власть церковных судей). Речь идёт о такой власти, которая возникает из самой сути данной должности, и поэтому посредством этой власти осуществляются права и обязанности, составляющие содержание данной должности. Эти права и обязанности определяются либо тем самым правом, по которому устанавливается данная должность, либо декретом полномочной власти, которым эта должность устанавливается и тем самым предоставляется (кан. 145, § 2).

Именно потому, что ординарная власть связана с определённой должностью, она утрачивается лишь с лишением этой должности (кан. 143, § 1). И напротив, если лицо лишается должности или отстраняется от неё, но при этом подаёт законную апелляцию или обжалование, то осуществление ординарной власти приостанавливается до тех пор, пока не будет вынесено решение по апелляции или обжалованию, поскольку лишь тогда 236 будет ясно, занимает ли это лицо данную должность или уже не занимает, а поэтому – обладает ли оно этой властью или уже не обладает (кан. 143, § 2).

В отношении самой должности, но не в отношении сущности и происхождения власти, кан. 131, § 2 разделяет ординарную власть на:

– собственную (propria), когда она осуществляется лицом, занимающим должность, от своего имени, поскольку она связана с должностью, которая сама по себе автономна (напр., Римский Первосвященник, диоцезальные Епископы);

– викариалъную (vicaria), т. е. заместительную, если она осуществляется от имени другого лица, и эта власть, хотя она является ординарной, в данном случае называется викариальной. Например, диоцезальный Епископ обладает ординарной властью управления диоцезом, и эта власть является собственной. Вместе с тем генеральные и епископские Викарии обладают ординарной властью, которая является заместительной. Таким образом, хотя должность генерального и епископского Викария устанавливается универсальным правом, она должна осуществляться в тесном единении с диоцезальным Епископом.

Понятие: Делегированная власть – это такая власть, которой наделяется само лицо, но не через назначение на какую-либо должность (кан. 131, § 1).

Слово «делегированная» не должно отсылать к понятию сугубо внешнего акта делегирования, поскольку в силу особенностей церковного законодательства оно не соответствует подобному явлению, существующему в рамках гражданского общества.

Осуществление: Для дальнейшего изложения важно различать два термина:

– делегирующий (delegans) – лицо, делегирующее власть;

– делегированный или делегат (delegatus) – лицо, получающее делегированную власть.

Бремя доказательства (onus probandi) факта делегирования возлагается на того, кто заявляет о том, что получил делегированную власть (кан. 131, § 3). Это самоочевидно, поскольку речь идёт об особом административном акте делегирующей власти, причём делегированный не получает никакой новой публичной должности.

Из этого следует, что «делегированный, преступивший пределы своего мандата – как в отношении обстоятельств, так и в отношении лиц (sive sacra res, sive circa personas) – действует незаконно» (кан. 133, § 1), поскольку у него нет никакой власти, кроме полученной по мандату. Однако, подчёркивает Кодекс, «не считается, что делегат преступил пределы своего мандата, если он исполняет то, для чего он получил власть, но не так, как определено в мандате – если только способ осуществления мандата не был предписан самим делегирующим для действительности [акта делегирования]» (кан. 133, § 2).

Законодатель, нижестоящий по отношению к верховной власти, не может действительным образом делегировать свою власть, если только это не было ясно предусмотрено правом (кан. 135, § 2).

Судебная власть, которой пользуются судьи и судейские коллегии, не может быть делегирована; исключение делается только для исполнения подготовительных актов какого-либо декрета или судебного решения (кан. 135, § 3).

Тем не менее верховный настоятель может назначить делегата, чтобы он провёл судебный процесс в первой инстанции для разрешения спора между двумя лицами, являющимися членами института монашествующих, состоящего из духовенства и подчиняющегося понтификальному праву, если только Конституции не предусматривают иного (кан. 1427, § 2).

Ординарная исполнительная власть может быть делегирована либо для отдельного акта (ad actum), либо для целой совокупности подобных случаев (ad universitatem casuum), если только право не предусматривает иного (кан. 137, § 1).

Исполнительная власть, делегированная Апостольским Престолом, может быть субделегирована как для отдельного акта, так и для целой совокупности случаев, если только не была избрана какая-либо особая способность лица (industria) или же субделегирование не было запрещено (кан. 137, § 2).

Исполнительная власть, делегированная другим представителем власти, может – если она была делегирована для целой совокупности случаев – быть субделегирована лишь в отдельных случаях; если же, напротив, она была делегирована лишь для определённых актов, то субделегировать её можно только по разрешению делегирующего (кан. 137, § 4).

Никакая субделегированная власть не может быть заново субделегирована, если это не было разрешено делегирующим (кан. 137, § 3).

Предполагается, что исполнительная власть, делегированная нескольким лицам для ведения одного и того же дела, была делегирована нераздельно (in solidum – кан. 140, § 3). Тот, кто первым начал ведение дела, отстраняет от этого всех прочих, если только впоследствии перед ним не возникли препятствия или он не решил отказаться от дальнейшего ведения данного дела (кан. 140, § 1).

В том случае, если сразу несколько лиц были делегированы коллегиально для ведения одного дела – если только в мандате не предусматривалось иного – все они должны вести его в соответствии с кан. 119, т. е. коллегиально.

В том случае, если несколько лиц были делегированы последовательно, дело завершает тот, кому мандат был дан раньше и не был затем отозван (кан. 141).

Власть, делегированную для целой совокупности случаев, следует понимать в широком смысле; любую другую – напротив, в узком смысле; однако предполагается, что лицу, которому была делегирована власть, вместе с нею предоставляются и те полномочия, без которых она не может осуществляться (кан. 138).

Прекращение: Делегированная власть прекращается с исполнением мандата или же по прошествии его срока; однако акт, совершённый по невнимательности по истечении срока только в области внутренней подсудности, является действительным (кан. 142, § 2). Кроме того, делегированная власть прекращается и тогда, когда было исчерпано число тех случаев, для ведения которых она была предоставлена; также – по прекращении целевой причины (causa finalis) делегирования, и по отозванию. В последнем случае отозвание вступает в силу лишь после того, как оно было прямо сообщено делегированному. Вместе с тем, если делегированный откажется от делегированной ему власти, она прекращается лишь с согласия делегирующего. Однако власть не прекращается в случае утраты делегирующим своего права, если только это не явствует из особых оговорок, добавленных к мандату (clausula) (кан. 142, § 1).

Дополнительная власть: Делегированная власть также дополняется Церковью (supplet Ecclesia) для обеих областей подсудности в случае общей ошибки (error communis), а также при обоснованном и вероятном сомнении (dubium positivum et probabile). Этот принцип равным образом приложим и к тем полномочиям (facultas), которые передаются аналогично делегированной власти – т. е. к полномочию преподания таинств миропомазания и покаяния, предоставляемому священникам, или же к полномочию быть квалифицированными свидетелями при венчании, предоставляемому диаконам или мирянам (кан. 144).

Заключительные положения: Делегирование церковной власти управления не противоречит её иерархическому характеру. Эта власть является временной и полностью подчинена делегирующему. Закон не требует никакой особой причины для отозвания делегирования. Обычный способ управления Церковью осуществляется посредством ординарной власти. Создание новых субъектов власти посредством делегирования служит лишь тому, чтобы через своих сотрудников лицо, обладающее ординарной властью, получило возможность вступить в те области, где ему самому трудно осуществлять свою власть. При этом лицо, облечённое ординарной властью, не теряет ни одного из своих полномочий.

Положение: Церковь дополняет власть в случае нехватки исполнительной власти управления – как ординарной, так и делегированной – и в области внешней, и в области внутренней подсудности, при наличии общей ошибки de facto или de iure, а также при наличии обоснованного и вероятного сомнения – как de iure, так и de facto (кан. 144, § 1).

Общая ошибка (error communis) de facto – это такая ошибка, в которую de facto впадает община (т. е. большинство её членов). В свою очередь, общая ошибка de iure имеет место тогда, когда наличествует причина, способная ввести в заблуждение многих – даже если в действительности община не знала о существовании этой причины. Поэтому различение общей ошибки de facto и de iure относится не к объекту ошибки, а к её характеру.

Обоснованное сомнение (dubium positivum) основывается на доводах в пользу существования власти, а не её отсутствия (последнее было бы просто незнанием, а не сомнением). Вероятным сомнение будет в том случае, если эти доводы вески – даже если им противопоставляются другие, столь же веские. Ошибка de iure обосновывается в пределах той же юридической нормы, которая определяет основания для получения власти (например, существование подобных оснований, их сущность и область полномочий в каждом отдельном случае). Ошибка de facto обосновывается самим фактом существования или несуществования отдельных обстоятельств, от которых зависит применение данной нормы, в данном случае хорошо известной. Различия между сомнением de facto и de iure относятся, таким образом, к самому объекту сомнения.

Смысл положения: Когда Церковь дополняет власть в случаях, предусмотренных в кан. 144, это означает, что в тот самый момент, когда субъект, лишённый власти, совершает какой-либо юридический акт, само право наделяет его той властью, которой он в данный момент не обладал. Таким образом, здесь нет речи об исцелении (запаііо), следующем за юридическим актом, совершённым недействительным образом.

Далее, этот канон не следует рассматривать как норму, вводящую дополнительные основания для обретения власти. В действительности он введён не в пользу субъекта, лишённого власти, а в пользу общины, дабы избежать ущерба, который пришлось бы перенести верующим из-за недействительности актов, совершённых тем, кто думает, что он ещё обладает властью.

То же самое положение о дополнении власти приложимо также к ординарным и делегированным полномочиям – какова бы ни была их природа (кан. 144, § 2) – которыми обладают служители таинств миропомазания (канн. 882; 883), покаяния (кан. 966), а также те, кто наделяется генеральным или специальным полномочием ассистирования при бракосочетании (кан. 1111, § 1).

Церковь дополняет также возможное отсутствие власти, определённой универсальным правом или Конституциями, которое может иметь место у настоятелей и капитулов институтов посвящённой жизни, всегда – в случаях общей ошибки или обоснованного либо вероятного сомнения. Нет никаких причин сомневаться в этом, если только речь идёт об исполнительной власти управления.

Церковная должность (кан. 145, § 1) – это любое задание, с духовной целью поручаемое тому или иному лицу в постоянном порядке по божественному или церковному закону. В этом определении утверждается общий характер должности. Она черпает своё происхождение из мандата или иного акта власти, являющейся божественной, как в случае с должностью Папы Римского и Епископов, или церковной, как в случае, например, с должностью церковного судьи или судебного викария. Характерным признаком должности является стабильность, благодаря которой предполагается, что должность предшествует лицу, занимающему её, и продолжает существовать после того, как это лицо её утрачивает. Поэтому любое сугубо временное поручение не может считаться церковной должностью. Последняя вдохновляется целями, носящими духовный характер. Примечательно, что, в отличие от Кодекса 1917 г. (кан. 145, § 1), нынешний Кодекс не упоминает о той власти, которую может предполагать данная должность, поскольку не всегда и не обязательно исполнение должности означает причастность к тому или иному виду власти.

Церковная должность может быть рассмотрена в двух аспектах: субъективном и объективном. Объективный аспект – это совокупность функций, составляющих содержание должности, т. е. присущие ей права и обязанности – напр., церковная должность судьи, которая предполагает полную осведомлённость о фактах, необходимую для обретения моральной уверенности относительно этих фактов, и право выносить решение о том, как следует применять закон в данном случае. В свою очередь, субъективный аспект относится к исполнению указанных функций лицом, занимающим должность (это может быть физическое или юридическое лицо). Эти два аспекта взаимно дополняют друг друга, поскольку первый определяет тип или разновидность должности, а второй заключается в практическом осуществлении функций или обязанностей.

Кодекс добавляет, что права и обязанности, отличающие данную должность, определяются либо правом, устанавливающим их (например, права и обязанности диоцезального Администратора при вакантной кафедре), либо декретом, учреждающим должность и предоставляющим её.

Определение. В каноническом праве термин provisio officii означает назначение на церковную должность, совершаемое полномочной властью, которая «вправе учреждать, обновлять и упразднять должности (erigere, innovare, supprimere), если только правом не установлено иного» (кан. 148). Кан. 155 гласит, что в некоторых случаях назначить на должность может лицо, «замещающее другое лицо, которое проявило небрежность или перед которым возникли препятствия».

Таким образом, назначение – это постоянное поручение определённой должности в церковной общине. Эта должность может быть установлена правом или же самим декретом о назначении (ср. кан. 145, § 2). Она заключается в объективно определённых правах и обязанностях.

Без законного канонического назначения (provisio canonica) «должность не может быть дёйствительным образом принята» (кан. 146).

В Средние века Церковь упорно боролась против т. н. инвеститур, т. е. назначений на церковные должности, осуществляемых гражданскими властями, присвоившими себе право на подобные действия в большем или меньшем соответствии с каноническим законодательством. Даже в современную эпоху известны случаи присвоения церковных должностей лицами, не получившими канонического назначения от церковной власти. Кан. 1381 гласит, что присвоение церковной должности «карается соответствующим наказанием» и приравнивает к подобному присвоению «незаконное удержание должности после лишения или упразднения таковой».

Способы назначения. Существует несколько путей назначения на церковную должность, различающихся не столько по самому существу акта назначения, сколько по тому способу, которым даннное лицо назначается на данную должность. Так, назначение на должность может быть сделано:

а) по свободному назначению (Libera collatio) – в тех случаях, когда должность предоставляется лицу, свободно назначенному полномочной властью;

б) по презентации (praesentatio), т. е. по назначению на должность лица, законным образом представленного полномочной власти;

в) по утверждению или разрешению (confirmatio vel admisso) – когда на должность назначается законно выбранное лицо или было подано прошение (postulatio) о его избрании;

г) однако в тех случаях, когда для избрания не требуется утверждения (простое избрание, electio simplex), само право назначает на должность, если при этом наличествует принятие избранным своего законного избрания;

Лишь в ограниченном объёме, т. е. для той должности, исполнение которой «по нормам права не предполагает осуществления священной власти», назначение может быть получено по приобретательной давности (praescriptio adquisitiva).

Не допускаются такие способы назначения на должность, как наследование, назначение своего преемника и жребий.

Пассивный субъект: Лицо, назначаемое на церковную должность, обязано находиться в общении с католической Церковью (кан. 149, § 1), для служения которой оно принимает данную должность. Оно должно также быть пригодным, т. е. обладать всеми качествами, которые требует как право (в том числе и партикулярное), так и закон, учреждающий данную должность – в том числе и для действительности самого назначения. Назначение на церковную должность, сделанное в отношении лица, не обладающего требуемыми качествами, является недействительным лишь в том случае, если данные качества требуются либо универсальным или партикулярным правом, либо законом, учреждающим должность. В противном случае назначение является действительным, но оно может быть отменено по декрету полномочной власти или по решению административного суда (кан. 149, § 2).

На должность не следует выдвигать верующего, не согласного с этим назначением, даже если нет генеральной нормы в этом отношении, поскольку никого нельзя представить к назначению на должность против его воли (кан. 159). Никакое назначение не может состояться, если представляемый к нему его не принимает. Принятие необходимо также со стороны избранного (см. кан. 177). Более того: все могут отречься от должности по уважительной причине (кан. 187). Следует, однако, напомнить об обязанности клириков принимать возложенные на них поручения, если только тому нет законного препятствия (кан. 274, § 2). То же относится и к членам институтов посвящённой жизни в силу данного ими обета послушания (см. кан. 601). Даже признанные пригодными к каким-либо должностям миряне (см. кан. 228, § 1) должны быть готовы принять подобные должности, будучи обязанными сохранять церковное общение (кан. 209, § 1) и осуществлять апостольство (кан. 225, § 1).

Действительность и законность: Назначение на должность является недействительным:

– если оно было сделано из корыстных соображений (симония, simonia) (кан. 149, § 3);

– если на должность, предполагающую полное попечение о душах, было назначено лицо, не принявшее рукоположения в священники (кан. 150);

– если должность ешё занята. В этом случае назначение не становится действительным и тогда, когда должность становится вакантной (кан. 153, § 1). Однако имеет силу назначение, сделанное в течение шести месяцев до освобождения должности, законно предоставленной на определённый срок; в этом случае назначение вступает в полную силу лишь со дня освобождения должности (кан. 153, § 2). Само обещание будущего предоставления должности не приводит ни к каким юридическим последствиям (кан. 153, § 3). Однако при этом следует отметить исключительный характер назначения на должность Епископа-коадъютора, поскольку он имеет право наследования (кан. 403, § 3).

Другие требования, необходимые для законности назначения, суть следующие:

– если должность предполагает попечение о душах, то назначение на неё не должно откладываться без веских причин (кан. 151);

– одному и тому же лицу не должны предоставляться две или более несовместимые друг с другом должности. Несовместимыми друг с другом являются такие должности, которые не могут одновременно исполняться одним и тем же лицом (см. кан. 152, ср. 636, § 1);

– может быть совершено назначение на должность, которая de facto не является вакантной, «если при этом надлежащим образом было объявлено о незаконности занятия данной должности и об этом заявлении было упомянуто в письме о назначении на данную должность» (кан. 154);

– назначение должно производиться в письменном виде (кан. 156; ср. кан. 37).

Мотивы, по которым утрачивается церковная должность (кан. 184, § 1), суть следующие:

а) истечение установленного срока;

б) достижение предельного возраста, установленного правом;

в) отречение от должности;

г) перевод на другую должность;

д) отстранение от должности;

е) лишение должности.

Из этого перечня можно заключить, что истечение установленного срока и достижение предельного возраста не зависят от личной воли. Напротив, отречение – это добровольный акт. Перевод на другую должность может носить смешанный характер, поскольку в одних случаях он происходит по просьбе лица, занимающего должность, а в других – по инициативе власти. Наконец, отстранение от должности и смещение носят соответственно дисциплинарный и карательный характер.

Общие принципы, приложимые к различным видам утраты должности, можно резюмировать следующим образом:

– Утрата своего статуса тем представителем власти, который произвёл назначение на данную должность, не предполагает сама по себе (если право не предусматривает иного) утраты этой должности (кан. 184, § 2). Эта норма призвана обеспечивать большую стабильность положения лица, занимающего церковную должность. Эта стабильность не должна зависеть от тех перемен, которые в силу различных обстоятельств могут произойти (и зачастую происходят) с лицами, наделёнными властью. Однако следует отметить исключение, предусмотренное правом для генеральных и епископских викариев (ср. канн. 418, § 2, 1-е́; 481), которые теряют свои полномочия при переводе диоцезального Епископа в другой диоцез.

– При утрате должности необходимо как можно скорее известить об этом факте все власти, полномочные произвести назначение на данную должность (кан. 184, § 3).

– Тем, кто утрачивает должность по достижении установленного возраста или по принятому отречению, может быть присвоено почётное звание. Например, Епископы, которым исполнилось 75 лет, если их отречение было принято, сохраняют почётное звание, соответствующее их бывшей кафедре, и назначаются почётными Епископами того диоцеза, которым они управляли до этого времени. Преподаватели, достигшие установленного возраста, могут оставаться в списках учебного заведения в качестве заслуженных.

– Утрата должности по какой-либо из вышеуказанных причин вступает в силу только с того момента, когда о ней было объявлено декретом полномочной власти (кан. 186).