Ответы лютеранам

По заповеди Апостола, мы должны быть «готовы присно ко ответу всякому вопрошающему у нас словесе о нашем уповании" (1Петр.3:15).

В предлагаемом творении святейшего Иеремии константинопольского Патриарха, для Христиан православных, поучающихся во спасение, содержатся готовые «Ответы Лютеранам». А для тех, кои обязаны быть «в готовности отмстити всяко преслушание», сии ответы суть готовые «оружия, не плотская, но сильна Богом на разорение твердем, низлагающие помышления и всяко возношение, взимающееся на разум Божий» (2Кор.10:6,4,5).

Ответы святейшего отца действительно были оружием, которым он, хотя и не пленил лжеименного разума Лютеран в послушание Христово, однако ж поразил его так, что разорил самые твердыни и основания, низложил помышления и все его возношения, взимавшиеся на разум Божий и здравый разум человеческий. Лютеранам оставалось укрепиться в последней твердыне – упорстве, в котором они, после трех ответов Патриарха, и остаются доныне.

Для доказательства упорства Лютеран в своих заблуждениях, не излишне сказать несколько слов о поводе к сим Ответам и о ходе переписки между Патриархом Иеремиею и Лютеранами.

Известно, что краеугольным камнем вероучения Лютеран служит Исповедание, представленное ими императору Карлу 5 в 1530 году, на Аугсбургском сейме, и названное посему Аугсбургским. Через 44 года после сего, Иаков Андреэ, доктор лютеранского богословия, канцлер тюбингенской Академии и глава тюбингенской Церкви, и прежде имевший переписку с Патриархом Иеремиею, в 1574 году, вместе с Мартином Крузием, учителем греческого и латинского языков в той же Академии, препроводил к Патриарху это Исповедание и просил произнести о нем суд. Суд о самом Аугсбургском Исповедании был «первым Ответом» Патриарха и первым вразумлением для Лютеран, со стороны православия.

Сим Ответом они не удовлетворились, и в своем противо-ответе Патриарху подняли жаркий спор, в котором защищали пункты Аугсбургского Исповедания, несогласные с православием, и отвергали многие православные догматы, таинства и благочестивые обряды и обыкновения, упорно объявив, что не откажутся от своего Исповедания и своих мыслей, доколе им не укажут лучших оснований верности противного им учения – православного. Патриарх не хотел оставить их в глубоком и явном заблуждении. Он пространнее объяснил спорные пункты и представил новые и многоразличные доказательства истинности тех пунктов православного вероучения, которые были ими отвергаемы. Этот «второй Ответ» был вторым вразумлением для Лютеран.

И сим Ответом они не удовлетворились; но к прежнему упорству присоединили, во втором своем противо-ответе, явную хулу на православие и на некоторых из святых отцов, и наглую дерзость против лица самого Патриарха. В первых двух Ответах Патриарх употребил все способы убеждения. Он убеждал их и Словом Божиим, на которое они всего более ссылались и которое явно извращали, и древними благочестивыми преданиями и обыкновениями святой Церкви, и учением и общими постановлениями вселенских и поместных святых Соборов, и частными мнениями богомудрых Отцов восточных и западных, и свидетельствами мужей ученых, и доказательствами обще-человеческого здравого, безыскуственного смысла, и умозаключениями крепкого логического искусственного, но бесхитростного ума, и своими отеческими внушениями и наставлениями, истекавшими прямо от сердца, просил, умолял, обличал со всяким долготерпением и кротостью. Но видя, что никакие его убеждения не действуют на них, Патриарх последовал заповеди Апостола: «еретика человека по первом и втором наказании отрицайся» (Тит.3:10). Изложив, впрочем, в последний раз основания истины православного учения о спорных пунктах, он воспретил им более писать к нему о догматах Веры. Этот «третий Ответ» Патриарха, оставшийся со стороны Лютеран без ответа, был последним для них вразумлением. – Так кончилась между Патриархом Иеремиею и Лютеранами догматическая переписка, продолжавшаяся почти 7 лет, с 1574 по 1581 год.

В настоящее время «ответы Лютеранам» служат драгоценным памятником твердости и непоколебимости православия греко-восточной кафолической Церкви в самое бурное время религиозного вольномыслия, и вместе богатым источником чистого православного учения.

А наша православная Церковь российская, как истинная и послушная дщерь Церкви восточной, всегда любила и любит питаться и питать чад своих от духовной ее трапезы, которая обилует и словесным нелестным млеком и твердою пищею. «Ответы Лютеранам» суть только часть сей трапезы; но, не смотря на это, они сами по себе представляют богатую и разнообразную трапезу, на которой «не искусные в слове правды могут причащаться млека, а для совершенных, имущих чувствия, обучена долгим учением в рассуждение добра же и зла, предлагается в обилии твердая пища» (Евр.5:13–14).

Творение, столь важное, совершенно заслуживает быть, во всей полноте своей, общеизвестным и доступным для тех и других чад нашей православной Церкви. Переводчик от всей души желает, чтоб и млеко, и твердая пища, предлагаемые в сем творении, обратились им в сок и кровь.

Архимандрит Нил.

Декабря 20 дня, 1860 года.

Иеремия

Милостию Божиею

Архиепископ Константинополя, Нового Рима и Вселенский Патриарх.

Мудрым и ученейшим мужам Доктору Богословия Господину Иакову Канцлеру и Господину Мартину Крузию – благоденствовать.

Вот, Германцы, мудрые мужи, возлюбленные по духу чада нашей мерности, писание, которого вы давно желали и от всей своей души просили, с помощью Божиею окончено. Посылаем его вашей любви, как прилично, с духовною радостью и отеческим веселием в лице, как к детям; но молим Бога и всеблаженнейшую Его Матерь, чтобы оно и вас обрадовало, сколько можно, по обоему человеку. Хотя в некоторых догматах нашего благочестия что-либо, с первого взгляда, может быть, и не порадует вас: однако мы уверены, что вы, как люди умные, много сведущие и благоразумные, не предпочтете ничего другого, т. е. ни нового законоположения, явно противоречащего евангельскому любомудрию нашего Господа, ни дурного обычая и духа времени, в которое вы злоупотребляете некоторыми догматами (ибо и все мы, как люди, и помышления имеем непостоянные, по словам премудрого Соломона), – не предпочтете, говорю, самой истине, а лучше сказать, Самоистине и Самомудрости – Господу нашему Иисусу Христу, с Которым и божественные ученики Его и Апостолы, и канонические и спасительные их писания, и вселенские и поместные святых отцов Соборы, и величайшие богословы Церкви, совершенно согласны, и тем, которые на деле соблюдают их заповеди, обещают совершенное спасение и царствие небесное, а противящимся и преступающим – вечное наказание и осуждение, как и Сам Господь сказал: «аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте» (Исаии.1:19). Таким же образом увещевает вашу любовь и наша мерность, и я, как преемник Христа, по Его милости. О, если бы вы согласились с нашею Христовою Церковью! Если вы истинно и вседушно исполните это на самом деле, то всеконечно, и на небе, и на земле будет радость о соединении обеих Церквей, которое, надеемся, совершится во славу Христа.

Получив от вашей любви письмо и книжечку, содержащую в себе главные члены вашей веры, и приемля вашу любовь, мы, по вашему прошению, покажем, что в ней с нашим учением согласно, и что не согласно. Любовь же состоит в исполнении закона и Пророков, а исполнение, говорим мы, надлежащим образом свидетельствуется не пустыми словами, но самыми поступками и делами, подобно, как и драгоценные камни не от слов заимствуют свое достоинство, но собственным достоинством удивляют людей знающих. Знайте же, мужи мудрые, Германцы, что и вы, сообщив нам это, изъявили к нам такую же любовь, и от любви выразили свою радость.

Итак, намереваясь отвечать, мы не будем говорить ничего собственного, но только то, что нами заимствовано от святых и вселенских семи Соборов, которые и вы, правильно и разумно поступая, одобрили бы и приняли, и из мнений божественных учителей и истолкователей богодухновенного Писания, которых приняла кафолическая Христова Церковь, по общему суду, потому что они, и словами и чудесами, подобно второму солнцу, осветили вселенную, и что в них дышал Дух Святой, и через них говорил то, что останется неизменным во веки, как основанное на Слове Господа.

Церковь Божия, скажем с божественным Павлом, есть «столп и утверждение истины» (1Тим.3:15). "И врата адова не одолеют ей» (Матф.16:18), по Божественному обетованию Господа. И хотя некоторые, вымышляя нелепое, превращают нечто; не смотря на то, сама она пребывает твердою и непоколебимою, будучи твердо основана «на Камени» и на том, на чем утверждается сама истина. И члены Церкви Христовой всецело преданы истине, а не всецело преданные истине не суть члены Церкви Христовой. Посему и мы, поступая по истине, привносим здравое слово для назидания истинной веры, прося при сем молитвы от любящих Господа, дабы божественная благодать Его направила ум наш на путь мира.

Итак, мы утверждаем, что первая ваша глава, разбирающая догматы или Символ святого Никейского Собора о Едином, Триипостасном и Пресвятом Существе Божием, учит хорошо и проповедует благочестиво.

Между прочим, сей никейский Собор и другие, согласные с ним, определили, что

Дух Святой исходит от Отца. Ибо исповедание здравой христианской веры – священнейший Символ (который прежде составили триста восемнадцать богоносных святых отцов никейских, а дополнили сто пятьдесят константинопольских, который запечатлели и прочие пять вселенских Соборов, ничего ни прибавив, ни убавив, как согласные с ним, который открыто исповедовали и те божественнейшие мужи, кои сияли между сими священными Соборами, и который также вместе с ними исповедуем, по благодати Божией, и мы) весьма ясно говорит, что Дух Святой исходит от Отца. Вот это доброе исповедание так, как оно есть и как излагается в подлинных словах.

«Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым; и во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, Иже от Отца рожденного прежде всех век: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша, нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася, распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна, и воскресшего в третий день по писанием, и возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца, и паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же царствию не будет конца; и в Духа Святого, Господа, Животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего Пророки; во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь; исповедую едино крещение во оставление грехов; чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.»

Вот сокровище истинной веры, запечатленное Духом Божественным, для того, дабы никто ничего в нем не убавлял и не вводил нового! Вот божественное, священнейшее и всесовершенное знамение нашего благочестия, исповедание всех святых Отцов, догмат христианства! Сердечно принимая и содержа его, и с дерзновением исповедуя, мы до конца сохраняем его целым и неповрежденным, как божественный завет богоносных священных отцов, дабы, по молитвам изложивших его и соблюдших, и нам, принесши Святой Троице, как чистый дар, доброе исповедание, освободиться от вечного наказания и насладиться во Христе вечным и божественным царствием, которое и да получим, по благодати Христовой. Аминь.

О второй вашей главе, заключающей в себе учение о том, что всякий человек повинен прародительскому греху, утверждаем и мы, что это истинно так. Ибо псалмопевец говорит: «се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Псал.50:7); и Господь в Евангелии: «аще кто не родится водою и Духом», т. е. для очищения от сего прародительского греха, «не может внити в царствие Божие» (Иоан.3:5).

Впрочем, что касается до возрождения через божественное крещение, о котором в исповедании Символа сказано: «исповедую едино крещение во оставление грехов», – то мы крестим через троекратное погружение, а Латиняне не хорошо делают, крестя через одно поливание. Ибо в едином Божестве надобно проповедовать три ипостаси, а посему должны быть три и погружения и выгружения, с произнесением имени Отца, и Сына, и Святого Духа, так как это есть древнее обыкновение, преданное Церкви; а вместе тремя погружениями и выгружениями знаменуется тридневное погребение и воскресение плотью за нас Распятого и Воскресшего.

Крещенного тотчас же должно помазать и миром; ибо это помазание есть печать и знамение Христа, и мы, получая от Него в миропомазании благодать, называемся христианами и делаемся помазанниками Господа; а Он не лишается Своего достоинства от того, что мы так по Нему называемся, потому что Он называет нас сынами Божиими, по усыновлению, и богами, по благодати. Помазывая же крещенного, священник говорит: «печать дара Духа Святого. Аминь». Поэтому основательно то, что за крещением следует и миропомазание, а не отлагается до времени, и преподается крещенному честное причастие. Ибо цель всякого таинства есть та, чтобы мы, избавившись от заблуждения и нечистоты греха, соделавшись чистыми и запечатлевшись божественным миром, приобщились плоти Его (Иисуса Христа) и крови, и теснейшим образом соединились с Ним, и чтобы Христос вселился в нас, и походил, и был с нами во все дни.

Приступая же, как следует, и к третьей вашей главе, распространяющейся о членах веры, мы говорим, что истинная и единственная божественная вера, христиан, превышающая ум и разум, как действительно истиннейшее исповедание Бога в Троице, содержится сокращенно в следующих главах, которые всякий правоверующий и желающий спастись должен исповедовать.

А сих глав, которые называются и членами веры, как начал и оснований, считается двенадцать, во образ божественных Апостолов Христовых. Три из них учат о блаженной Троице, шесть – о воплощении Сына и Слова, а еще три – о кончине мира.

Первая глава учит, что Божество по естеству одно, а не множественно; одно и по силе, и по началу, и по вседержительству, и по господству.

Вторая – что сие Божество составляют три Лица (а не одно, хотя Оно (Божество) едино и нераздельно по Божественности (существу)): Нерожденное, Рожденное и Исходящее, именуемые и нарицаемые у богословов: Отец, Сын и Дух.

Третья – что сия Троица есть Зиждительница всего, произведшая из небытия и во времени умное и чувственное, видимое и невидимое.

Четвертая – что в следствие промышления о нас Триединого Бога, по благоволению Отца и содействию Святого Духа, Слово, пребывая неизменным и непреложным по Божественности, бесстрастно и бессменно для нас стало плотью, приняв совершенное естество наше всецело.

Пятая – что Оно родилось от Девы неискусомужной, сохраненной Им Девою и прежде рождества, и в рождестве, и по рождестве.

Шестая – что Оно добровольно для нас пострадало, и распято и умерло плотью, а не Божеством: ибо Оно бесстрастно.

Седьмая – что Оно самовластно воскресло в третий день, и многажды являлось ученикам.

Восьмая – что Оно в сороковой день, по воскресении Своем, вознеслось на небеса, в виду учеников, и воссело одесную Отца, как сславимое и споклоняемое, явив и тело Свое нераздельным и соединенным с Божеством.

Девятая – что Оно опять сойдет с неба на землю, со славою Отца, и рабам Своим воздаст царствие Свое, а нечестивым – наказание.

Десятая – что Оно воскресит все наше естество так, что души соединятся с прежними телами, в которых обитали, в одно время, для воздаяния за прежнее, а тела будут нетленны; Оно же будет судить живых и мертвых.

Одиннадцатая – что неверных Оно накажет, а благочестивых и ходивших по заповеди прославит.

Двенадцатая – что жизнь сия после того будет вечна, так как естество соделается нетленным.

В сих главах, именно в первой содержится то, что Отец с Сыном и Духом – един Бог, един Господь: пoелику она и Отца именует Богом, и Сына Богом от Бога, и Духа Святого – Господом; и называет Троицу единосущною, Отца – равночестным Сыну и Духу, и вместе Вечным, Вседержителем, Творцом, как и Пророки прорицали Бога, Слово и Духа, и Ангелы в Троичном Святе воспевают единого Бога.

Во второй – что сей единый Бог, будучи Троицею по Лицам и Единицею по Божеству, есть Отец, и Сын, и Дух Святой; что Отец не рожден и безвиновен, но один есть Вина того, что от Него; а Сын рожден, и есть Бог от Бога; Дух же Святой есть Господь, животворящий, исходящий от Отца; что у Них одно естество и превечная слава, одна сила и поклонение; ибо сказано: «со Отцем и Сыном споклоняема и сславима».

В третьей содержится учение о том, что Зиждительница Троица сотворила все из ничего; посему Отец называется Творцом неба и земли и всего; о Сыне говорится: «Имже вся быша»; а Дух называется Животворящим.

В четвертой, касательно воплощения возвещается, что Слово воплотилось от Духа Святого и Богородицы Марии.

В пятой – что Мария¹ сохранена Приснодевою; что Слово, приняв от Нее тело одушевленное, с душою разумною и имеющею волю, будучи просто, соделалось для нас двойственным, единым из двух совершенных естеств.

В шестой – что Оно плотью за нас распято, и пострадало, и погребено, и воскресло, и вознеслось, и сойдет с неба, будет судить живых и мертвых. Что будет воскресение, наказание и царство вечное, это содержится в прочих шести главах.

Таковы, содержащиеся в священном Символе, члены и главы созерцательного во Христе любомудрия, равно и деятельного, научающие и ведущие нас ко спасению: о том, что Господь пришел для нашего спасения, Символ говорит для того, чтобы мы подражали Его жизни, и спаслись; о том, что Он страдал и умер за нас, и воскрес, говорит для того, чтобы мы надеялись; о том, что Он имеет прийти судить живых и мертвых, говорит для того, чтобы мы ожидали Его и приготовлялись; о жизни вечной – для возбуждения надежды на блаженство и страха наказания. Чрез это он очищает три стороны душ: умственную – благочестивым исповеданием Святой Троицы, чувствовательную – напоминанием о вочеловечении, желательную – проповеданием о воскресении для того, чтобы мы вожделели сего и ходили по заповеди.

Кроме сего, пoелику семь главных добродетелей, в которых содержатся другие, т. е. смирение, уничижение, нелюбостяжательность, пост, чистота, терпение, великодушие, и семь противоположных им пороков, т. е. гордость, тщеславие, сребролюбие, чревоугодие, блуд, уныние и гнев: то священнейший Символ отвращает от пороков и обращает к добродетелям. К смирению возбуждает сошествием с небес Бога-Слова; к уничижению – вочеловечением; к нелюбостяжательности, посту и чистоте – тем, каков Он был Сам; к терпению и великодушию – тем, что Он имел все, и наконец понес крест и смерть. Спаситель упраздняет также и всякий порок: смирением – гордость, от которой – неверие и богохульство; уничижением – тщеславие, от которого рождается ярость, зависть и убийство; нестяжательностию – сребролюбие, от которого – татьба, коварство, ложь, предательство Бога и братий; постом – чревоугодие, от которого – пьянство, роскошь, бесчиние и всякая злая страсть; девством – блуд, от которого – всякая нечистота и удаление от Св. Бога; терпением – уныние и малодушие, от которого безнадежность, неблагодарность, помрачение ума и отчаяние; наконец, великодушием Он сокрушает гнев и диавольскую ярость против братий, от которой происходят: закоренелая злоба, вражда, ненависть, убийство и нарушение трех высших и главнейших добродетелей: т. е. надежды, веры и любви, которые, будучи троичны, в честь Троицы, и имеющего их всеконечно соединяют с Самим, сущим в Троице, Богом, и обожают по благодати. Посему, и мы, братия, очистим ум правою верою, а самих себя, очищая добродетелями, и особенно коренными – мужеством, воздержанием, справедливостью и благоразумием, в которых содержатся и все прочие добродетели, будем, сколько можно, стремиться к бесстрастию, и всецело жить по Христе, нося в самих себе истинную веру Христа и отпечатлевая жизнь Его; возлюбим Христа и исполним заповеди Его; соделаемся храмами Христа, благоуханием и священием Его, дабы, по неложному Его обетованию, получить и бессмертную жизнь Самого Христа, и славу, и царство на веки, по благодати Его, а не за одни наши дела правды.

В четвертой главе, об оставлении грехов, вы утверждаете, что одной собственно вере даруется оставление грехов. А кафолическая Церковь требует веры живой, свидетельствуемой посредством добрых дел: ибо «вера без дел мертва есть», как говорит Иаков (Иак.2:20). Поэтому и великий Василий говорит: «и благодать не нисходит на того, кто не старается о том, чтобы она низошла на него; но надобно, чтобы соединялось то и другое: старание человеческое и, нисходящая свыше по вере, помощь, для совершения добродетели.» Посему и власть отпущать грехи дана не безусловно, но под условием послушания кающегося и повиновения пекущемуся о душе его. Ибо о таковых написано: «яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех» (Матф.18:19).

А о том, какие грехи отпущать можно, нечего и спрашивать, потому что новый завет не показал нам никакого различия между ними, но достодолжно кающимся обещает оставление всякого греха. Достодолжно же кается тот, кто имеет в себе душевное расположение сказавшего: «неправду возненавидех и омерзих» (Псал.118:163), творит то, что о делах сказано в шестом псалме и других, и беззакония свои искупляет большими, противоположными им, добродетелями, как Закхей. Но во всем, препоручая самих себя Богу, дабы Он сохранил нас чистыми в делах, будем держаться исповедания: Великий Архиерей требует от нас должного: будем веровать в воскресение, в воздаяние, в бесчисленные блага, что Христос есть Бог и что эта вера – правая. Будем это исповедовать и содержать, доказывать веру делами. Не безызвестно Ему наше естество. Поэтому, сколько возможно, должно делать добро, не извиняясь немощью человеческою: ибо Архиерей наш прежде знал ее, а потому Он и благосострадателен. Но если бы мы в чем-либо и согрешали, то будем прибегать к Безгрешному с истинным покаянием и исповедью, и покажем совершенное воздержание от злых дел, с дерзновением приступая к покаянию, дабы получить милость, и притом такую, какой мы просим: «ибо нет греха, побеждающего человеколюбие Божие.» То – дело славы Божией, дар Царский, что ныне мы приступаем к Нему; а когда придет кончина, тогда Он восстанет на суд.

Итак, приступим к покаянию и к милосердому Иисусу со всем дерзновением, без совести лукавой и отнюдь не сомневаясь: ибо сомневающийся не может приступить с дерзновением. Посему говорит Господь: «во время приятно послушах тебе, и в день спасения помогох ти» (Исаи.49:8): ибо ныне, согрешая после крещения, мы находим пособие в покаянии. Итак, восцарствуем над страстями, будем побеждать их покаянием и исповедью, соделаемся царями, лучшими порфироносных; будем покорять страсти порядку, подобно копьеносцам. Ибо нет прощения тем, которые совершенно остаются во грехах, как об этом написано во многих местах божественного Слова.

Пятая глава, почти подобная предыдущей – четвертой главе, рассуждает о покаянии и оставлении грехов, и о том, что всякий спасается не удовлетворениями какими-либо, но верою и благодатью. Кафолическая Церковь думает об этом так. Человек, через покаяние истинно обращающийся к Богу, тогда только получает отпущение своих грехов, когда имеет веру живую, обнаруживающуюся посредством добрых дел, как и прежде мы сказали, и говорить отнюдь не перестанем. Ибо Писание говорит: иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает (Иоан.8:47) и творит их. Оно говорит также: «не всяк, глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца Моего» (Матф.7:21). И опять: «не слышателие, но творцы закона оправдятся» (Рим.2:13). И еще: «вы друзи Мои есте, аще творите, елика Аз заповедаю вам» (Иоан.15:14). И Василий, писав согласно с сим, говорит: «вспомним о царствии небесном. Господь наш Иисус Христос, когда взошел на гору и начал учение, сказал: »блажени нищии духом» и прочее о блаженствах (Матф.5:1–12); и опять, в беседе о времени воздаяния, взяв подобие от пастыря Он изрекает благословение: «приидите благословеннии Отца Моего» и проч. (Матф.25:34); и опять: «продадите имения ваша, и дадите милостыню, сотворите себе влагалища неветшающа, сокровище неоскудеемо на небесех» (Лук.12:33)».

Итак, вот то, через что всякий удостаивается царствия небесного, и без чего невозможно войти в царствие: ибо в Евангелии от Матфея Господь объявляет: «аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царствие небесное» (Матф.5:20); и опять: «аще не обратитеся и будете, яко дети, не внидете в царствие» (Матф.18:3). А в Евангелии от Иоанна – Никодиму: «аще кто не родится свыше не может видети царствия Божия», подобно как: «аще кто не родится водою и Духом» (Иоан.3:3–5). Но о всем этом определение одно: явно, что опасность, для всех одинакова, хотя бы опущено было что-либо одно. Ибо если Господь говорит: «йота едина, или едина черта не прейдет от закона, дóндеже вся будут» (Матф.5:18): то не более ли от Евангелия? Сам Господь сказал: «небо и земля прейдет, словеса же Моя не прейдут» (Mк.13:31). Поэтому и Иаков сказал: «иже весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен» (Иак.2:10). А сказать это он научен тем, чем Господь, после блаженств и обетовании, пригрозил Петру: «аще не умыю тебе, не имаши части со Мною» (Иоан. 13:8). И Павел, глаголавший о Христе (Рим.9:1), свидетельствует, за что особенно кто-либо не удостаивается царствия небесного и подпадает осуждению и смерти, говоря инде определенно, «яко таковая творящий достойни смерти суть» (Рим.1:32), а инде: «неправедницы царствия Божия не наследят» (1Кор.6:9). И Господь сказал: «никтоже возлож руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в царствии Божии» (Лук.9:62).

Из сего и подобного сему мы научаемся, что всякий должен совершенно и законно исполнять то, за что возвещается обетование царствия небесного, и без чего оно недостижимо, и, исполнив, должен таким образом надеяться быть достойным обетования. Ибо подвиг благоугождения пред Богом должен быть не только чужд всякого порока, но и не постыден, и не укоризнен, по всем глаголам Божиим, как и Павел, после созерцания великой и неизреченной любви к нам Бога и Самого Христа, присоединяет: «ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение беспорочно будет, но во всем представляюще себе, якоже Божии слуги» (2Кор.6:3). Еще написано: «да представит ю Себе славну церковь не имущу скверны или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Ефес.5:27). Подобного много найдет внимательный. Так еще Павел учит: »благодарим Бога, яко бесте раби греху, послушаете же от сердца, в онъже и предастеся образ учения» (Рим.6:17). Как воск, приложенный к изображению, вырезанному на какой-либо вещи, в точности отпечатлевает вид его: так и мы, предав самих себя образу учения евангельского, принимаем вид внутреннего человека, исполняя сказанное тем же Павлом: «совлекшеся ветхаго человека с деянъми eго, и облекшеся в нового, обновляемого в разум, по образу Создавшаго его» (Кол.3:9–10). «Якоже воста Христос от мертвых, тако и мы во обновлении жизни да ходим (Рим.6:4), дабы, при содействии благодати вспомоществующей, и нам, со своей стороны, привнести то, что должно, и дабы совершилось на нас благоволение Божие. А чтобы нам »не вотще прияти» сию столь великую «Божию благодать» (2Кор.6:1) любви во Христе, нужен подвиг, и притом великий, и законный. Ибо для того, чтобы стать на путь добродетели, мы имеем нужду в помощи свыше; а идя сим путем, мы имеем нужду в Божием подкреплении. Не должно во всем полагаться на свою правду, так как она мала и несовершенна, но на правду и помощь Божию, дабы идти к небу, не блуждая; а путь к нему есть настоящая жизнь, имеющая нужду в руководстве свыше. Ибо, ежели мы, желая войти в город, имеем нужду в указателе нам пути: то тем более, желая переселиться на небо, имеем мы нужду в содействии свыше для того, чтобы оно и показывало нам путь, и укрепляло нас, и руководило; и пoелику много распутий неизбежных, то на сей случай мы имеем десницу Божию. Вести – есть дело Самого Бога, а соделаться достойными быть держимыми рукою Его – должно быть делом нашего старания: ибо, если мы будем не чисты, то не будет держать нас рука сия. Итак, нужно иметь дела и быть чистыми, чтоб удостоиться и Божественного восприятия.

Божественный Златоуст, изъясняя следующее место из второго послания к Коринфянам: «споспешествующе же молим, не вотще благодать Божию прияти вам» (2Кор.6:1), говорит: «любы Божия обдержит нас» (2Кор. 5:14), т. е. побуждает, движет, увлекает. Итак, не будем губить благоприятного времени, но окажем достойное благодати старание. Не отвергнем дара: ибо не только должно верить примирению, но и вести тщательную жизнь и следовать путем ее: потому что избавившемуся от грехов и соделавшемуся другом Божиим опять обращаться к прежним нечистотам – значит входить во вражду с Богом и принимать благодать вотще, при таком образе жизни. Никакой пользы не получаем мы от благодати, живя нечисто, но еще более вреда, когда, после такого познания и дара, обращаемся к прежним порокам. Итак, доколе мы еще на поприще борьбы, доколе еще делаем в вертограде, доколе еще остается одиннадцатый час, придем и будем вести жизнь праведную и добродетельную, дабы насладиться вечными благами.

Ибо, если Господь принял и избавил нас обремененных многими пороками, то не более ли примет свободных от всех пороков и приносящих Ему то, что следует от нас. А если мы будем жить во грехах, то грех родит неверие. Ибо, как неверие рождает жизнь нечестивую, так и душа, «егда приидет во глубину зол, нерадит» (Прит. 18:3), а вознерадивши, отказывается верить. Она говорит: «не узрите Господь, ниже уразумеет Бог Иаковль (Псал.93:7). И опять: »устны наша при нас суть: кто нам Господь есть» (Псал.11:5)? И еще: «рече безумен в сердце своем: несть Бог» (Псал.13:1). И Господь сказал: «всяк, делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету» (Иоан.3:20). Итак, доколе теперь еще время дара, никто не отчаивайся. Тогда время отчаянию, когда жених затворит двери, когда имеющие удостоиться недр Патриарха, будут наслаждаться благами. А теперь еще не время; потому что поприще еще не кончено, еще предстоит подвиг, почести еще далеки (1Кор.9:24). Посему будем стараться. Нужно бежать и притом скоро. Будем стремиться к совершенству; устроим наилучший образ жизни, с истинною верою соединяя и жизнь праведную, по заповеди. Если же кто будет иметь веру, а творить дела злые: тот оскорбляет учение и есть по истине ребенок. Не всегда же заниматься начатками, не все полагать только основание: но надобно доканчивать и остальное в здании, и достигать самой вершины и цели добрых дел. Ибо, если кто всегда занимается только начатками, или основанием, тот ни в чем не успеет: ни здания не окончит, ни основания благоразумно не положит, ни сам не сделается благоразумным. Итак, если мы любим Христа, как должно любить: то будем возвышаться в добродетелях и, согрешая, сами себя наказывать. Будем страшиться не геенны, но того, чтобы оскорбить Бога: ибо это тягчее того, т. е. когда Он прогневанный отвратится от нас. А чтобы тебе уразуметь это, сколько можно, размысли о том, что будет сказано: если бы кто-либо, видя человека разбойника и злодея, имеющего быть казненным, сам будучи царем, отдал на убиение и смерть возлюбленного и единородного и законного сына и сложил с того вину на сына, не бывшего, подобно тому, преступником, для того только, чтобы спасти осужденного и избавить его от позора, возведши его на высокую степень начальствования, был оскорблен от получившего столько благодеяний: то сей, если бы имел ум, не пожелал ли бы сам умереть тысячу раз, нежели оказаться виновным в такой неблагодарности? Тоже самое мы должны теперь думать и о себе, и горько стенать о том, чем мы раздражаем Благодетеля, и не должны быть дерзкими, потому что Он, будучи оскорбляем, долготерпеливо переносит это, но по тому же самому должны сокрушаться. Ибо и между людьми, если бы кто, получив удар в правую щеку, подставил и левую: то отмстил бы гораздо более, нежели дав тысячи ударов; и если бы кто, быв обруган, не только не стал ругать, но еще стал бы благословлять: то гораздо тягчее поразил бы, нежели осыпав бесчисленными ругательствами. Если же мы стыдимся пред людьми, когда, оскорбляя их, пользуемся их великодушием: то тем более должно трепетать пред Богом, когда мы грешим непрестанно и не терпим ничего худого: ибо и за худые наши помышления собирается (Рим.2:5) нам неизреченное наказание. Итак, помышляя о сем, прежде всего будем страшиться греха; ибо он-то и есть наказание, он-то и геенна, в нем-то и бесчисленные роды зол. И не страшиться его только должны мы, но и бегать, и стараться непрестанно угождать Богу: ибо в этом-то и царствие, в этом-то и жизнь, в этом-то и бесчисленные роды благ; а таким образом мы и здесь уже получим царствие и будущие блага. О, если бы всем получить их, по благодати и человеколюбию Божию! Ибо, хотя Бог и призывает и «всем хощет спастися» (1Тим.2:4): однако и мы должны умолять Его, и иметь мир с Богом, и не падать, но стоять прямо, дабы, как сказано, «не вотще благодать прияти». Худо мы поступим, если, потому только, что Он послал ходатаев, будем беспечны; напротив по этому же самому мы должны всеми силами стараться угождать Богу и творить духовную куплю: ибо, хотя благодать и может спасать, однако и сам бывает виновником своего спасения тот, кто привлекает благодать заслугами и потом. А если бы кто сказал, что сказанным указывается на то, что таковой, в состоянии духовной благодати, «ни едино же дает претыкание» (2Кор.6:3): то не погрешил бы в своем мнении. Ибо и получившие дар языков, превознесшись, подверглись порицанию, так как и получивший дарование духовное может употреблять его не на должное. А мы должны быть неукоризненными в дарах – «в трудех, во бдениих, в пощениих, во очищении» (2Кор.6:5), и доколе находимся здесь, будем творить дела духовные, «время прешельствия провождая со страхом, праведно и благочестно» (Тит.2:12), по заповеди, «в любви нелицемерне, в словеси истины, в силе Божией» (2Кор.6:6,7), все свое возлагая на Бога и вознося к Нему всякое благое свое преспеяние.

Шестая глава утверждает, что хотя и должно творить добрые дела, но дерзновенно надеяться на них не должно, на основании слов: «не вниди в суд с рабом Твоим» (Псал.142:2). На это мы говорим, что предыдущее есть вера, а последующее – дела, и то, что необходимо по заповеди Божией. Мзду и почести в жизни вечной получают те, которые совершают это, как должно. Надобно только, чтобы сии дела были добры и нераздельны с истинною верою. Но полагаться на дела не должно, ни фарисейски тщеславиться ими, напротив, хотя бы мы и все исполнили, по слову Господа, должны говорить: «раби неключими есмы» (Лук.17:10). Ибо все надобно возносить к правде Божией, потому что привносимое нами мало, или есть совершенное ничто. Это, по божественному Златоусту, Господь установил для того, чтобы не вводить нас в царствие Свое праздных: «Бог, сказано, гордым противится, смиренным же дает благодать» (1Пет.5:5). Итак, делами тщеславиться не должно, но творить и исполнять их весьма необходимо: ибо без богоугодных дел спастись невозможно. Посему, если мы послушаем Господа, Который говорит: «аще сия весте, блажени есте, аще творите я» (Иоан.13:17): то благо нам будет.

С человеколюбием Божиим должны быть соединяемы и наши добрые дела; потому что, если мы будем извиняться своею немощию, или Божиею благостию, а того, что зависит от нас, приложено не будет: то не будет для нас никакой пользы. Ибо как мы станем призывать милосердие для уврачевания беззаконий, ничем со своей стороны не умилостивив Божества? – Послушаем Златоуста, как он изъясняет 129 псалом: «из глубины воззвах к Тебе, Гocnoди, Господи, услыши глас мой». «Здесь, говорит он, мы научаемся двум истинам: во-первых, той, что нельзя просто получить того, что зависит от нас: ибо псалмопевец прежде говорит: воззвах, а потом присовокупляет: услыши; во-вторых, той, что молитва усильная и исполненная слез великую имеет силу преклонять Бога к вниманию словам нашим. Но чтобы кто не сказал: я, как грешник, и будучи обременен бесчисленными грехами, не могу приступить и молиться, и призывать Бога; то псалмопевец, предупреждая сей предлог, говорит: »аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит пред Тобою (Псал.129:3)? Слово «кто», стоит здесь вместо: «никто». Ибо невозможно никому, если бы он должен был представить строгий отчет в делах своих, заслужить когда-либо милосердие и человеколюбие; так что, если устранить милосердие, и если Бог будет держать весы суда Своего прямо и наказания измерять грехами: то, кто будет в состоянии вынести приговор? Так всем необходимо будет подвергнуться погибели. И это мы говорим не с тем, чтобы души увлечь в беспечность, но чтоб утешить впадающих в отчаяние: ибо «кто похвалится чисто имети сердце? Или кто дерзнет рещи чиста себе быти от грехов» (Прит.20:9)? И что говорю я о других? Ежели бы я привел в пример Павла, и захотел потребовать от него строгого отчета в делах: то и он не мог бы устоять. Ибо, что сказал бы он? Я читал Пророков? Был строгим ревнителем отеческого закона? Видел знамения? Однако ж не прежде обратился, пока не насладился известного дивного видения, и не услышал чудного гласа; а прежде сего был возмутителем всего. И что еще? Известного первоверховного Петра не после ли бесчисленных чудес и стольких увещаний обличило тяжкое, известное падение? Итак, ежели Господь не захочет судить с милосердием и человеколюбием, но будет творить строгое исследование: то всех найдет виновными. Поэтому и Павел говорил: «ничесоже в себе свем, но ни о сем оправдаюся» (1Кор.5:4); и Пророк: «аще беззакония назриши, Господи, Господи» (Псал.129:3). И это удвоение не просто, но произошло от его удивления и изумления многому множеству человеколюбия и бесконечному Его величию, и неизмеримому морю благости. Ибо он знал, знал точно, что мы во многих долгах виновны пред Богом, и что даже малые грехи великого достойны наказания. «Яко у тебе очищение есть» (Псал.129:3), т. е. избегнуть наказания состоит не в наших правых делах, но в Твоей благости, и ежели мы не насладимся Твоего человеколюбия: то одного нашего не будет достаточно для того, чтобы исхитить нас от будущего гнева. А ныне Ты человеколюбие соединяешь с правосудием, и обыкновенно оказываешь более первое, нежели второе. Открывая это через Пророка, Он говорил: «Аз есмь заглаждаяй беззакония твоя» (Иса.43:25), т. е. это дело Мое, Моей благости, так как твоего, хотя бы оно было и доброе, никогда не достаточно для освобождения от наказания, если не будет присоединено то, что зависит от Моего человеколюбия. И опять: «Аз содержу вы». Действительно, у Бога собственно очищение, и истинное милосердие. А посему Он и исследывает со снисходительностию. «Имене ради Твоего потерпех Тя, Господи» (Псал.129:4). Ради имени Твоего, Человеколюбец, ожидал я спасения, потому что, смотря на свои дела, я давно бы отчаялся, а теперь, внимая закону Твоему, и исполняя глаголы Твои, имею спасительную надежду. Ибо Ты Сам сказал: «якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и помышления ваша от мысли Моея» (Иса.55:9). И псалмопевец: «по высоте небесней от земли утвердил есть Господь милость Свою на боящихся Его» (Псал.102:11), т. е. не только праведных спас, но и грешных пощадил, и среди беззаконий твоих явил Свое попечение. У Иезекииля же Он говорит: «не вас ради Аз творю, но имене Моего ради, да не осквернится во языцех» (Иез.36:22,32). Ибо мы, говорит он, не были достойны спасения, и по делам своим не имели у себя никакой доброй надежды, но должны ожидать спасения ради имени Его. И вот какая остается нам надежда спасения и священный якорь: покаянием снискивать человеколюбие. Ибо, если мы послушаем, то вкусим земные блага (Иса.1:19) и наследуем обетование. Надеяться же должно на Бога и тогда, ежели бы кто бесчисленное множество раз впадал в то, что ввергает в отчаяние и угрожает смертью: ибо для Него удобно все. И из бесполезного Он возможет извлечь пользу, потому что у Него источник избавления, пучина спасения, сокровище человеколюбия, точащееся непрестанно; а где милость, там и избавление, и не просто, но многое, и человеколюбия пучина неисследимая».

Итак, хотя бы мы были проданы и под грехи (Рим.7:14; Иса.50:1), не должно упадать в духе и изнемогать. Ибо где милость и человеколюбие, там не бывает строгого исследования преступлений от Судии, по множеству милости и по расположению к человеколюбию, многое оставляющего. Таков-то Бог! Он милует непрестанно, и прощение подает; Он любо милосерд и человеколюбив, и кающимся и делающим по силе добро дарует спасение. Итак, пoелику Он таков, пoелику величие Его человеколюбия разлито повсюду, и истинная у Него милость: о явно, что Он и народ Свой спасет и не накажет. Посему, привнесем то, что зависит от нас, со всею тщательностию и мудростию, и тогда последует все от Него, так как Он имеет милость неизреченную. А истинная мудрость есть жизнь похвальная и чистая пред Богом, или очищаемая. Те же, которые нераскаянно живут во грехах, преклонены долу и к чреву, погрязли в тине, и на небо совсем не взирают и не хотят помилования, – те, весьма тяжко страдая, ничего не чувствуют. Лучше быть оскверненным нечистою грязью, нежели грехами: ибо впадший в бездну греха, несчастно погибнет. Ежели скверну не очистит не водою, но многим и долговременным трудом, и строгим покаянием, слезами, рыданиями и многими другими способами духовного очищения. Они-то суть истинное удовлетворение, а не то даяние, которое раздражает Бога против принимающих его, и из-за которого происходит бесчисленное множество зол, и постигают их, по попущению Божию, всякие бедствия. Никакого не бывает отпущения грехов за то, о чем употребляются старания для обогащения. От вне прилипающая грязь скорее и отстает, а зарождающаяся внутри едва, едва отмывается: «от сердца бо исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяние (Матф.15:19) и подобное. Посему и Пророк говорил: »сердце чисто созижди во мне, Боже» (Псал.50:12); и Иеремия: «омый от лукавства сердце твое, Иерусалиме» (Иерем.4:14). Видишь ли, и здесь, что зависит от нас и что от Бога? И опять: «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Матф.5:8). Будем же чисты, сколько это уразумевает ум наш, и позволяют наши силы. А как? «Измыйтеся, чисти будите, отымите лукавства ваша от душ ваших пред очима Моими» (Иса.1:16). Не будьте, говорит, как гробы раскрашенные (Матф.23:27) – мнимо невинны, но так отымите, как пред очами Божиими. «Аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю» (Иса.1:18). Видишь ли, что прежде мы сами должны очистить себя, и тогда Бог убелит нас. Итак, никто из тех, которые доходят до последней степени зла, не отчаивайся, и хотя бы сие зло вошло в привычку и почти в природу, не бойся: ибо, не небывалые взяв для сего цвета, но однородные с действительными, сказал Он, что сии будут в противоположном состоянии, и что Он убелит их, яко снег, предложив нам через это спасительные надежды. Посему будем стараться, сколько можно, быть чистыми, творить добрые дела, и смотреть не на чужой сучок, но на свое бревно (Матф.7:3); а таким образом, по благодати Божией, мы можем достойно получить и будущие блага. Следовательно, велика сила дел, ежели и согрешающих Бог так убеляет через покаяние. Посему не величаться должно ими и не полагаться на них (это грешно), но исполнять по силе дела, как следствия веры, и притом необходимые. Ибо, ежели будут отвержены изгонявшие бесов и пророчествовавшие за то, что не имели соответственной сему жизни: то не более ли мы, ежели будем нерадивы и не исполним заповедей? «Не вем вас» (Матф.7: 22,23; Лук.13:27), скажет Христос к нам. Итак, будем правоверовать во славу Его, и свято жить во славу Его, потому что одно без другого бесполезно, особенно же, когда мы рассуждаем, может быть, хорошо, а по заповеди живем не хорошо; тогда всего более оскорбляем Его, потому что, признавая Его Владыкою и Учителем, презираем Его и не страшимся грозного суда Его. То, что не чисто живут язычники, нисколько не удивительно и не заслуживает такого обвинения; а что христиане, участвующие в столь великих таинствах, пользующиеся столь великою славою, живут не чисто, это всего хуже и несноснее и выше всякого сострадания. Ибо, ежели мы, как поступают некоторые, захотим смотреть на великое и неисследимое благоутробие Божие и на безмерно-великие дары Его, и, по примеру неблагодарных, возомним спастись одною благодатью: то не получим никакой пользы. И наоборот, ежели взвесить наши дела: то, хотя бы они были и совершенны, суть ничто. Впрочем, они приводят к цели и выражают наше расположение, т. е. что мы благодарны и, повинуясь заповедям, исполняем то, что хорошо и добродетельно, дабы не перенестись в рай бессмысленными. Это так отнюдь не бывает, но по нашей доброй воле и по благодати Божией. Ибо, если мы захотим уклониться ко греху, то окажемся бессмысленными, как привязанные к несущественному. Надобно избегать и отвращаться его, так как он далеко уклоняет от Бога, и когда мы захотим сделать какой-либо грех, то должны помышлять и представлять страшное и нестерпимое Христово Судилище, во время которого Он воссядет на некоем высоком и превознесенном престоле, как Судия, и предстанет вся тварь, трепеща пред славным Его явлением, для исследования проведенной ею жизни.

Седьмая глава говорит, что и вы имеете одну святую Церковь кафолическую, и правильно совершаете таинства Церкви и обряды. На это мы говорим, что одна святая кафолическая и апостольская Церковь у христиан, правильно, и как предали божественнейшие отцы, совершающих узаконенное и определенное их правилами и утвержденное Святым Духом. А таинств в сей кафолической Церкви христиан семь: крещение, помазание божественным миром, божественное причащение, рукоположение, брак, покаяние и святое елеосвящение. Ибо семь даров Божественного Духа, как говорит Исаия (Иса.11:2–3); а потому семь и таинств Церкви, через которые действует Дух. А что их столько числом и не более, на это указывает и их различие. Ибо таинство относится или к рождению людей, и тогда оно есть брак во Христе; или ко спасению, и тогда оно есть чин священнодействий, и то, что через них и в них совершается и каждому нужно: т. е. крещение, миропомазание, причащение, а посвятившим себя Богу – рукоположение, подобно как мирянам – брак; согрешившим же после крещения – покаяние и помазание освященным елеем. Они даруют отпущение грехов и очищают лежащие на душе нечистоты. Таинствами же они называются потому, что в чувственных знаках содержат действие духовное и неизреченное. Каждое из сих таинств установлено в Писании и имеет определенную материю и форму, равно и действующую, или лучше, орудную определенную причину. Так, в крещении материей служит вода, а формою слова священника: «крещается раб Божий, такой-то, во имя Отца и Сына и Святого Духа»; орудная же причина есть священник, хотя, в случае нужды, не отвергается крещение и от не-священника. Подобным образом и в каждом другом таинстве можно найти и материю, и форму.

Итак, крещение возрождает духом потому, что мы и зачинаемся в беззакониях, как поет Давид, и во грехах родила каждого из нас мать его (Псал.50:7): оно есть божественная баня (Тит.3:5), очищающая грехи.

А миропомазание возлагает на душу первую печать и возвращает то, что она имела по образу, и силу, – что мы через преслушание потеряли, – а кроме сего и благодать, которую мы некогда получили в душе через Божественное дыхание. Посему оно и носит в себе силу Духа, и обогащает благоуханием Его, и есть знамение и печать Христа.

Причащение же соединяет с Самим Владыкою, и мы истинно причащаемся плоти Его и крови. И пoелику мы через снедь умерли и удалились из рая и от Бога: то через причащение тела Господня, сей духовной пищи, снова получаем жизнь вечную, и, свергнув тление, соединяемся с Бессмертным, соделавшимся для нас, для нашего спасения, смертным по плоти.

Рукоположение сообщает власть и силу Творца. И пoелику ничто из существующего без Него недействительно, а Сам Он пришел для того, чтобы привести нас в благобытие: то, быв принят нами, Он сообщил нам сию Свою силу через Свое священство, – и по этой силе совершаются у нас все таинства, – и без священника ничто не свято. Кроме сего, еще в начале поставив нас владыками видимого, теперь снова Он поставил нас владыками важнейшего через священство: ибо Апостолам и их священным преемникам Он предал ключи неба.

Брак есть дар снисхождения Божия для чадородия дотоле, пока стоит все это тленное. Ибо Бог не хотел, чтобы состав наш был неразумный, тленный и нечистый. Но пoелику мы добровольно сделались смертными, то Он дозволил нам совершать преемство рода также, как и бессловесным, дабы мы знали, в каком находимся состоянии, и это только дотоле, пока не воскресит и не обессмертит естество наше Нетленный, Умерший за нас и Воскресший. Для того Сам Он и благословляет брак, дабы начало нашей жизни было не без благословения.

Покаяние снова совершает восстановление нас от падения. И пoелику после крещения невозможно другое воззвание по благодати и дару без подвигов и трудов, но только через обращение и слезы, через признание в грехопадениях и воздержание от зла: то и дан сей великий дар, которым вводится, как действительное убежище покаяния, и состояние монахов, живущих как должно.

Елеосвящение также предано, и притом, как священное таинство и образ Божественной милости, и преподается обращающимся от греха для исцеления и освящения. Посему оно и сообщает разрешение от грехов, и восставляет от болезней, и исполняет освящением.

Все сии таинства предал Иисус Христос, а через Него Божественные ученики Его. Пoелику мы двойственны, состоим из души и тела: то Он и таинства сии предал нам в двух видах, так как и Сам Он истинно сделался для нас двойственным, будучи истинным Богом и человеком, дабы благодатью Духа духовно освятить наши души, а чувственными – водою, елеем, хлебом, чашею и другими вещами, освящаемыми Духом, освятить и тела наши, и даровать нам всесовершенное спасение, а таким образом представить нас совершенными, какими и сотворил нас, и дабы нам, когда Он воскресит умерших, получить то, что заслужили делами.

Что каждое из таинств совершает во спасение наше, о том уже сказано. А теперь кратко надо сказать о том, откуда каждое из них получило начало. Брак в начале узаконен Богом всяческих, сочетавшим Адама с Евою. А после Господь и в Евангелии частью почтил брак чудом, частью же подтвердил, показав причину, почему закон Моисеев позволял отпущать жен, давая им книгу распустную. Он говорит, что «из начала не бысть тако», но что это дозволено по «жестосердию» принявших закон. А к этому присовокупил и то, что тех, которых «Бог сочета, человек да не разлучает» (Марк.10:2–9). После же сего и Апостол объявляет, что «женитва честна и ложе нескверно» (Евр.13:4), и называет это таинством, говоря так: братие, «тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во Церковь» (Еф.5:32). Таким образом и сие таинство преподано свыше, и утверждено и в новом завете, как сказано.

Чин священный (я не буду говорить о дозаконных, не вполне известных священствах, по недостатку очевидности) весьма ясно предан от Бога всяческих, при Моисее и Аароне, сообразно со служением по закону. А во времена благодати, первые, почтенные сим достоинством, были избраны Единородным, как и Писание свидетельствует, что Господь сказал Апостолам: «не вы Мене избрасте, но Аз избрах вы от мира» (Иоан.15:16,19). Совершенно же они утверждены в пятидесятницу через наитие на них Всесвятого Духа; а они предали сей дар всем своим преемникам.

Святое крещение (я говорю о том, какое у нас, ибо образы теперь прешли) предал Господь наш Иисус Христос делом и словом, делом: приняв крещение от Иоанна во Иордане; словом: заповедав Своим ученикам: «шедше научите вся языки крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Матф. 28:19).

Таинство божественного мира, хотя о нем подробно и определительно не говорится в божественном Писании, предано однакож учениками Слова, как это предал в своих священных сочинениях, наученный божественным Павлом, священнейший Дионисий, которого Церковь Божия чтит после Апостолов.

Таинство причащения, священнейшего между таинствами, образно сеннописуется в законных жертвах; истинно же предано Господом, когда Он хотел идти на страдание, в ту нощь, в которую Он, совершив вечерю со Своими таинниками, молился в саду Гефсиманском. На этой вечери Господь Иисус установил новую жертву, преломив хлеб и разделив им, и назвав самым телом Своим; подав же им чашу, исполненную действительного смешения из вина и воды, произнес, что сие смешение действительно есть собственная Его кровь, и заповедал сие творить в Его воспоминание и знать, что всякий раз, когда они будут творить это, будут возвещать смерть Господа и Учителя (Матф.26:26–28; Лук.22:19; 1Кор.11:23–26).

Таинство покаяния образно узаконено еще Моисеем, ибо он установил жертвы за грехи, а окончательно и истинно Самим Господом, когда Он дал власть сию всем ученикам и сказал: «имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся» (Иоан.20:23). В частности, и Петру обещал Он дать ключи царствия и то, что «еже аще свяжет он на земли, будет связано на небесех, и еже аще разрешит на земли, будет разрешено на небесех» (Матф.16:19). Когда же Петр спросил: сколько раз должен он отпущать согрешающим? «Не семь ли раз?» (Петр предложил это, думая сделать нечто великое), то Господь ответил: «не до седмь крат, но до седмьдесят крат седмерицею» (Матф.18:22).

Употребление елея, вероятно установленное и другим каким-либо из Апостолов, весьма ясно предано священным Иаковом – Апостолом в соборном послании, где он говорит: «братие, злостраждет ли кто в вас? да молитву деет. Благодушествует ли кто? да поет. Болит ли кто в вас? да призовет пресвитеры церковные, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем. И молитва веры спасет болящего, и аще грехи сотворил есть отпустятся ему» (Иак.5:13,14,15). Так это он предал, и так это совершается с того времени до ныне.

Вот таинства Церкви! В таком-то числе и таким-то образом они преданы! Освящаемые через них получают небесный дар. Но надобно знать, что действующая и главная причина всех сих таинств есть честное и святейшее страдание Господа нашего, из которого или через которое причастникам источается благодать. А какая сему причина, слово о сем есть дело другого времени и досуга, а не настоящего труда, имеющего целью другие предметы.

Восьмая глава свидетельствует, что, пoелику Церковь есть собрание верных и святых, то в том случае, когда таинства совершаются служителями непотребными и лицемерными, нисколько не терпит вреда освящаемый, на основании слов: «на Моисеове седалищи седоша книжницы и фарисеи» и пр. (Матф.23: 22). И мы говорим, что, ежели таинства совершаются служителями недостойными, то сами они не получают никакой пользы, но более терпят вреда; а принимающие освящаются и получают пользу: ибо божественная благодать действует и таинства совершает через недостойных служителей. Посему, служащих таинствам должно почитать и, под тем предлогом, что есть лицемеры (ибо и Иуда был в числе Апостолов), не должно презирать и добрых. Божественный Златоуст, изъясняя послание к Тимофею, говорит: «почитающий священника, почтит и Бога; а учащий презирать священника, идя сим путем, наконец оскорбит и Бога. »Иже вас приемлет», сказал Господь, «Мене приемлет» и пр. (Матф.10:40). Написано также: «и иереи Его чти» (Сир.7:31). Иудеи узнали, что презрели Бога, когда презрели Моисея и хотели побить его камнями. Но, если кто благоговейно расположен к священнику, то гораздо более к Богу. И если бы даже священник был непотребен, то Бог, видя, что ты, из почтения к Нему Самому, уважаешь и недостойного чести, Сам воздаст тебе мзду: «приемляй пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет» (Матф.10:41). Подобным образом получит благословение и тот, кто следует и повинуется священнику и чтит его ради Господа».

«На Моисеове седалищи седоши» и пр. «Ужели ты не знаешь», говорит Златоуст, «что такое священник? Это Ангел Господень. Неужели он говорит свое? Ежели ты презираешь его, то презираешь не его, но рукоположившего его Бога. Но откуда известно, что рукоположил его Бог? Ежели ты не имеешь веры в это и такого мнения: то надежда твоя суетна. Ибо, ежели действует через него не Бог: то ты не имеешь ни бани возрождения, ни в других таинствах не участвуешь, ни благословениями не пользуешься, и следовательно ты не христианин. Итак, что же? Бог рукополагает всех и недостойных? – Всех Бог не рукополагает, а действует Сам для спасения народа через всех, хотя бы они были и недостойны. Ибо, ежели Он говорил для народа через ослицу и Валаама, человека низкого: то не гораздо ли более Он может действовать через священника? Ибо чего не делает Бог для нашего спасения? Чего не говорит? Посредством чего не действует? Ежели Он действовал через Иуду и через пророчествовавших, которым говорит: »не вем вас: отъидите от Мене делающии беззаконие» (Матф.7:23); ежели и сии изгоняли бесов: то не гораздо ли более Бог будет действовать через священников? Если мы захотим исследовать жизнь их, то значит, захотим быть рукополагателями учителей; а таким образом то, что вверху, будет внизу, голова будет внизу, а ноги вверху. Послушай Павла, который говорит: «мне не велико есть да от вас истяжуся, или от человеческого суда» (1Кор. 4:3). И опять: «ты почто осуждаеши брата твоего» (Рим.14:10)? Если не должно осуждать брата, то гораздо более – учителя. Если это Бог повелел, то ты хорошо делаешь и не творишь греха; если же напротив, то ты не смей и не дерзай перескакивать рва. Против Аарона, по слиянии тельца, восстали соумышленники Корея и Дафана и Авирона, и чтож, – не погибли ли? Итак, каждый заботься о своем. Если кто извращает догмат: не верь, хотя бы то был Ангел; если же он учит право, то будь внимателен не к жизни его, но к словам. Ты имеешь в виду пример Павла, который и делами, и словами научает тебя тому, что должно, а не тому, чтобы говорить, что (священник) не подает нищим, и не хорошо живет. Откуда тебе это известно? Прежде нежели узнаешь, не укоряй. Бойся ответа: многое осуждается только по подозрению. Подражай своему Владыке и послушай, что Он говорит: «сошед узрю: аще по воплю их совершаются, аще же ни, да разумею» (Быт.18:21). Но если и узнаешь, если исследуешь и увидишь, то ожидай суда, и не предвосхищай власти у Христа: исследовать – это Его дело, а не твое. Ты последний раб, а не владыка: ты овца, не исследуй дел пастыря, дабы тебе не дать отчета в осуждении его. – Как же он говорит мне то, чего сам не делает? – Не он тебе говорит, – если ты повинуешься ему самому, то не имеешь получить награды, – Христос тебе внушает это. Даже вот что скажут нет обязанности повиноваться и Павлу, если он говорит что-либо свое, что-либо человеческое; но ему должно повиноваться как Апостолу, имеющему в себе Христа, говорящего в нем. Не будем судить о делах других; лучше исследуй каждый свое, свою жизнь. – Но он должен быть лучше меня? скажешь ты. – Почему? – Потому, что он священник. – А чего он не имеет больше тебя? Трудов ли, опасностей ли, беспокойства ли, бедствий ли? – Он крадет и святотатствует? – Откуда ты это знаешь? Для чего бросаешься в бездну: это слова безумия. Если бы кто говорил, что «некто унес порфиру», то ты, хотя бы знал об этом, затыкаешь уши. Для чего же здесь ты решаешься на опасность? эти слова не безответственны. Послушай Христа, Который говорит: «глаголю вам: яко всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный» (Матф.12:36). Ужели ты думаешь, что сам ты лучше кого-либо другого? Ты не воздыхаешь, не бьешь персей своих, не повергаешься долу, не подражаешь мытарю: не погубил ли ты себя самого, хотя бы ты был лучше его? Ты лучше его? Молчи же, чтобы остаться лучшим. Если же проговорился: потерял все. Исследуй свою жизнь. Ты о священнике говоришь: «яко несмь, якоже сей» святотатец? И не все ли ты теряешь через это? Говорить же это принужден я не тем, что забочусь так о священниках, но тем, что боюсь за вас, чтобы вы не потеряли добродетелей через злоупотребление. Послушай Павла: «дело свое да искушает кийждо, и тогда в себе точию хваление да имать» (Гал.6:4). Скажи мне: если бы ты, имея рану и желая исцелиться, пришел во врачебницу: стал ли бы спрашивать врача, имеет ли он рану, или не имеет? Ужели в том случае, если священник худ, не будет утешения приходящему? Напротив, он воздаст тебе законную справедливость: воздай же и сам ты ему должную. Для чего же он, скажешь, и председательствует в церкви? Умоляю: не будем говорить худо о священниках, дабы своих дел не устроить худо. Но будем исследовать самих себя, никого не злословя. Почтим тот день, в который священник нас просветил. Кто имеет отца, тот, хотя бы сей имел бесчисленные пороки, все прикрывает. Не гораздо ли более это нужно в делах духовных? Уважь то, что он каждый день служит, утруждается, читая тебе писания, для тебя украшает дом Божий, для тебя бодрствует, молится, за тебя предстоит, умоляя Бога. Непотребный сам ли дарует тебе великие блага? Отнюдь нет. Все делается по вере твоей. Ни добродетельный не доставит никакой пользы, если ты не веруешь, ни непотребный нисколько не повредит, если ты веруешь. Для кивота Бог употребил и юниц, когда хотел спасти народ свой. Жизнь ли, добродетель ли священника совершает столь великое? Не добродетель священника производит то, что дарует Бог. Все есть дело благодати. Дело священника – отверзать уста, а все прочее есть дело Божие: он совершает только один знак. Подумай, какое расстояние между Иоанном и Иисусом, и послушай Иоанна: «аз требую Тобою креститися» (Матф.3:14). Однако ж Дух, которого Иоанн не имел, низошёл. То, что Он низошёл, сделал не Иоанн. Что же это значит? То, знай, что священник совершает только знак, а все делает Бог. Приношение одно и то же, хотя-бы приносил его приходский священник, хотя-бы Павел, хотя-бы Петр, оно то же самое, которое Христос подал ученикам, и которое ныне совершают священники. Это отнюдь не хуже того, потому что и это не люди освящают, но Бог. А кто думает, что оно хуже того, тот не знает, что Христос и

ныне присутствует, и ныне действует. Итак, зная это, докажите тщательным исполнением сказанного. Ибо не просто сказано все это нами, но для того, чтобы исправить ваше мнение и предостеречь вас. Но если мы будем всегда только слушать, а исполнять никогда: то не будет для нас никакой пользы от сказанного. Посему будем внимать строже, будем внимать сказанному со тщанием. Отвергнем от себя то, что сказано худо, а будем совершать начертанное в совести доброе, и непрестанно о сем памятуя, и точно исполняя, по писанному и неписанному божественному преданию отцов, и воссылая славу блаженной Троице. Аминь.»

Глава девятая говорит, что должно крестить младенцев, и не дожидаться времени совершенного их возраста. Это и мы также делаем, дабы, по причине отсрочки, чего-либо не случилось, – впрочем так, как показано в аналогии второй главы. Ибо, «аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие» (Иоан.3:5). После же мы преподаем им, как сказано, божественное причащение: ибо, по великому Василию, возрожденный имеет нужду и в духовной пище. И Господь сказал: «аще не снесте плоти Сына человеческого ни пиете крови Его» (Иоан.6:53), не внидете в царствие Божие. Итак, нужно то и другое: и крещение, и причащение.

Десятая глава рассуждает о вечери Господней, однакож не пространно, а, так сказать, темно. О ней много у вас слышно такого, что нами не приемлется. Кафолическая Церковь думает, что, после освящения, хлеб прелагается в самое тело Христово, а вино в самую кровь, посредством Духа Святого. Хлеб же бывает квасной, а не опреснок: ибо Господь, в ночь, в которую был предан, взяв хлеб и возблагодарив, преломил его и сказал: «приимите, ядите». Он не сказал: сие есть опреснок, или образ тела, но: «сие есть тело Мое, и кровь Моя». Впрочем, и тогда не та плоть Господа, которую Он носил, дана была Апостолам в снедь, и не та кровь в питие; равно и ныне, в Божественном тайноводстве, тело Господне не сходит с неба (это богохульство), но и тогда и ныне через призывание и благодатью Всесильного и Совершительного Духа, посредством божественных и священных молитв и слов, хлеб претворяется и прелагается в самое тело Господне, а вино в самую кровь Господа: ибо Он сказал: «хлеб, его-же Аз дам, плоть Моя есть» (Иоан.6:51), освящающая всех верных. И как Сам Он, приобщившись нашего естества (Евр. 2:14), соделался Богочеловеком: так и нам сообщил Свою плоть и кровь, и мы, воспринимая тело Его и кровь, через это делаемся богами по усыновлению и благодати. Итак, не образ тела Господня, и не опреснок есть хлеб, тайнодействуемый от священника, но хлеб квасной и самое тело Господа, как Сам Он говорит о Себе, и как это частью уже показано. Но и это, и учение об исхождении Святого Духа, и другое прочее будет объяснено пространнее в своем месте, когда мы будем отвечать на то ваше учение, в котором вы говорите, что согласны с латинянами, и что разногласие между вами и ими только в некоторых пунктах, которые вы называете злоупотреблениями.

Одиннадцатая глава утверждает, что отпущение грехов исповедующемуся совершается через строителя тайн, впрочем, нет необходимости высказывать и вычислять все порознь на основании слов: «грехопадения кто разумеет» (Псал.18:13)? В ответ на это мы говорим, во-первых, то, что этот строитель должен быть духовный врач, хорошо знающий дела духовные. Потом исповедующийся должен, сколько может и упомнит, высказывать все и исповедоваться во всем порознь с сердцем сокрушенным и смиренным. Он получает исцеление, делая только противное грехам, которые учинил. Если он, например, превозносился, должен исправиться смирением; или лихоимствовал, должен отдать то, что неправедно взял, и притом с присовокуплением собственного. Тоже должно делать и в случае других грехов, по установленному и определенному отцами правилу. Кто должен служить для Бога, то, конечно, не ради мзды и прибытка, что было бы делом самым низким и удовлетворением богоненавистным. Ибо духовники, для собственной выгоды корчемствующие божественным, и, вместе с даяниями принимающие, может быть, на себя грехи других, и делающие подобное сему заслуживают порицания, а Богом уготовано им наказание и погибель. И мы, если находим таковых, великому подвергаем наказанию и осуждаем на лишение духовного сана: ибо не деньгами или дарами, или чем-либо другим измеряется духовное, и не подобным чем-либо приобретается отпущение грехов, но собственным, как мы сказали, исповедующегося сокрушением сердца, и исполнением противоположного грехам, и совершенным удалением от зла. А ежели исповедующийся умалчивает о чем-либо по забвению, или от стыда; то мы молим милостивого и всемилосердого Бога и это отпустить ему, и уверены, что и в этом он получает от Бога отпущение. Ибо божественный Василий, великий в делах духовных, говорит: «всякий грех должно открывать предстоятелю, потому что зло, сокрытое молчанием, есть тайная болезнь души; а он должен предлагать страждущим исправительные средства, по образу (телесного) врачевания, не гневаясь на немоществующих, но вооружаясь против недуга, и, противопоставляя страстям противное, должен врачевать болезнь души посредством строжайшего, если нужно, образа жизни; например, тщеславие – усиленным упражнением в делах смиренномудрия, неумеренный сон – посредством бодрствования в молитвах, праздность телесную – посредством трудов, ненасытность – посредством поста, и проч. А врачуемый не должен считать эпитимии насилием, но попечением о спасении души его, происходящим от сострадания. Ибо стыда достойно то, что больные телом до того вверяют себя врачам, что, хотя бы они резали их, хотя бы жгли и врачевали горькими лекарствами, считают их благодетелями; а мы к исцеляющим души наши, когда они доставляют нам спасение посредством трудного образа жизни, не имеем такого же расположения. Налагающий же эпитимии не должен налагать одинаковой эпитимии на благочестивых и на тех, для которых благочестие и нечестие безразличны: ибо благочестивый, будучи благочестив, трудясь и подвизаясь в благоугождении Богу, преткнулся и упал по какому-нибудь обстоятельству и почти нехотя; а равнодушный, не думающий ни о себе, ни о Боге, и не полагающий никакого различия в том, грешить или жить праведно, страждет важнейшими и великими грехами: или презорством в отношении к Богу, или неверием в то, что Бог существует. Ибо сии-то суть две, находящиеся в душе, причины греха, как свидетельствует Писание, то говоря: »глаголет пребеззаконный согрешати в себе: несть страха Божия» (Псал. 35:2); то: «рече безумен в сердце своем: несть Бог» (Псал.52:2). Таким образом он или презорствует, и потому грешит; или отвергает самое бытие Бога, и потому делается развратным по делам, хотя бы, по-видимому, держался исповедания. Ибо «такие люди Бога исповедуют ведети, а делы отмещутся Его» (Тит.1:16). Пoелику же это так бывает, то каждый знай, что и роды эпитимии необходимо должны быть различны. А при сем должно знать и то, что духовник, получающий благодать Божию даром, даром должен и преподавать ее, а не употреблять для собственной корысти, по слову Господа: «болящия исцеляйте, прокаженныя очищайте, бесы изгоняйте: туне приясте, туне дадите» (Матф.10:8). И Павел говорит: «никогда же бо в словеси ласкания быхом к вам, якоже весте: ниже в вине лихоимания: Бог свидетель: ни ищуще от человек славы, ни от вас, ни от инех: могуще в тяготе быти, якоже Христовы Апостоли, но быхом тиси посреде вас, якоже доилица греет своя чада. Тако желающе вас, благоволихом подати вам не точию благовествование Божие, но и души своя, зане же возлюблена бысте нам» (1Солун.2:5–8).

Двенадцатая ваша глава учит, что согрешающие после крещения получают отпущение грехов, если свое обращение и покаяние доказывают сокрушенным сердцем и здравою верою. Ответствуем и говорим, что это истинно так. Ибо Сам Господь повелел отпущать грехи: «не до седмь крат, но до семьдесят крат седмерицею» (Матф.18:22), употребив число определенное вместо неопределенного. И опять: «грядущего ко Мне не изжену вон» (Иоан.6:37). А что вы совершенно и всячески отвергаете все законные удовлетворения, об этом мы говорим так. Если они полагаются духовными лицами, без сребролюбия и корчемства, как врачевства, например на гордецов, или сребролюбцев, или чревоугодников, или дерзких, или завистников, или гневливых, или ленивых, или одержимых другими грехами: то они содействуют и помогают. Посему и божественные отцы постановили правилом налагать их на обращающихся и кающихся. Если же удовлетворения употребляются для прибытка и корысти налагающих их, а не с законною и душеполезною целью, и не для уврачевания какого-либо греха, – как это изобразили и предписали отцы: то и мы сии удовлетворения отвергаем, и говорим, и утверждаем, что это и худо и напрасно, – что совершенно неопровержимо. Отпущение же грехов мы преподаем с эпитимиями, по многим уважительным причинам:

Во-первых, для того, чтобы, через добровольное злострадание здесь, избавиться тебе от невольного наказания там: ибо ничем так Бог не умилостивляется, как злостраданием. Поэтому и св. Григорий сказал: «слезам воздастся человеколюбием».

Во-вторых, для того, чтобы исторгнуть то похотливое мудрование плоти, которое бывает причиною греха: ибо, как мы знаем, противное исцеляется противным.

В-третьих, для того, чтобы эпитимия служила как бы узами или уздою для души, дабы она опять не предавалась тем же, или худшим порокам.

В-четвертых, для того, чтобы приучить ее к трудам: ибо добродетель многотрудна.

В-пятых, для того, чтобы увериться, совершенно ли она возненавидела грех.

Но от всего этого мы освобождаем тех, которых долг принуждает к исходу из тела, думая, что в таком случае для отпущения грехов достаточно искреннего признания и обращения кающегося. Отпущаем же мы это, по власти Сказавшего: «имже отпустите грехи» и проч. (Иоан.20:23), и веруем, что и наказание ему отпущается, в удостоверение чего преподаем ему и божественный дар евхаристии. Ибо покаяться искренно состоит в воле согрешившего; а то, что он не может исполнять эпитимии, зависит от определения Самого Бога: поэтому Он и дарует отпущение царски, по одному человеколюбию, подобно как разбойнику, просившему одного поминовения в царствии.

Если же кто еще питает алчущих, напояет жаждущих, и творит прочие дела милосердия, которые Бог будет исчислять на суде, как и указывается в Евангелиях: тот всеконечно получит отпущение и избегнет наказания: ибо милосердие необходимее других добродетелей. И тот, кто только учит миловать другого, за свое полезное наставление получит во сто раз более того, что он доставил нуждающимся; ибо и ему будет воздано, как и тому, кто подает милостыню. Для пользы, можно привести и следующие изречения:

«Как пища без соли, Речь без истины, Дела без веры, Начало без конца. Так добродетель без милосердия мертва.»

Как ни одно из животных не ходит на одной ноге, ни одна из птиц не летает на одном крыле, ни один корабль не плавает на одном боку: так ни один из спасающихся не спасается, ежели со своею добродетелью, которую он имеет, не соединяет милосердия. Ибо он, за пренебрежение других, и сам действительно наказывается от них пренебрежением; а будучи исполнен милосердия, спасается своим восполнением нужд их. Как тот, кто имел бы другом Бога, имел бы, следовательно, друзьями и всех святых: так и тот, кто имеет милосердие, имеет вместе с ним и все прочие добродетели, но не наоборот. И никто в этом случае не указывай на спасавшихся в горах и пещерах, как на благоугодивших Господу и без милосердия, потому что и они прежде роздали все нищим, а потом оставили «шум мирский».

Размыслим, если угодно, и на основании общих понятий, о выгодах сего, и о том, как легко отказываться от своего стяжания.

Скажи мне, если бы ты был должен тысячу литр золота, и заимодавец твой, по доброте своей, предложил бы тебе тотчас избавить тебя от всего долга, если ты отдашь ему все, находящееся у тебя, а у тебя, положим, не было бы никакого стяжания, кроме трех монет: не отдал ли бы ты их с охотою? Другие примеры: если бы ты был пленником у иноземцев, и тебе предстояло бы терпеть рабство в крайней бедности, непрестанно нося оковы; а после сего было бы объявлено, что ты будешь освобожден, если отдашь нуждающимся то, что у тебя есть лишнего: не отдал ли бы ты даже необходимое? – Если бы обитаемая часть земли продавалась за такую цену, какой стоит твое имение: не охотно ли отдал бы ты все, чтоб быть господином ее, и не счел ли бы ты крайне великою потерею упустить такую куплю и прибыль? – Если бы тебя, состарившегося и имеющего умереть в крайней бедности, обещал кто-либо сделать вдруг, без твоего труда и старания, весьма здоровым юношею, бессмертным и богатейшим, если только ты подаришь своим со-рабам одну часть своего стяжания: не тотчас ли отдал бы ты это с душевною готовностию? – Если бы ты был беднейшим из всех людей, а царь обещал бы тебе сделать тебя, спустя немного времени, бессмертным царем, если только ты соблюдешь одну из его заповедей: не со всею ли охотою соблюл бы ты ее? – Если бы кто- либо из обладателей мира даровал тебе во владение бесчисленное множество из своих благ, требуя от тебя только тысячной их доли, и то опять для тебя и для твоего прославления: не охотно ли ты отдал бы требуемое? – Если бы за множество твоих грехов судия произнес на тебя приговор – умереть тебе сегодня постыднейшим образом, если не дашь совету и народу сотой доли своего имущества: не с радостью ли ты израсходовал бы и половину его? – Если бы кто в одно время показал тебе все роды удовольствий и все роды наказаний, и обещал избавление от последних и наслаждение первыми, а от тебя в благодарность потребовал бы малого какого-либо дара: не с радостью ли ты отдал бы ему все свое?

Не удивляйся тому, что все может делать одно милосердие. Ибо милующий и любящий бедных для Господа и освобождается от безмерного долга грехов и тяжкого плена диавольского, и весь мир покупает за малую цену, и вдруг юнеет, и остается бессмертным, и воцаряется в царствии небесном, и как раб верный во всем наследует Господу, и, по призыванию: «приидите, благословеннии Отца Моего» (Матф.25:34), достойно и истинно богатеет, и, избавившись от всякого наказания, наслаждается всеми благами вечно. Итак, последуй моему совету, не трать напрасно своей жизни, но доколе живешь, уделяй нуждающимся от стола своего ежедневно, от жит своих, от прибытков своих, от одежд своих, от доходов своих. Ибо «милуяй нища взаим дает Богови» (Прит.19:17). Более же всего сокровиществуй и собирай в сокровищницы небесные. Ты собираешь же сокровища для тела? Собирай их и для души. Ты помышляешь же о своем? Позаботься и о чужом. Наслаждаешься же настоящим? Помышляй и о будущем. Будь признателен, и благодари Бога за то, что ты не в числе просящих, но в числе дающих, не в числе странников и бедных, но в числе туземцев и богатых, не в числе рабов и угнетенных, но в числе свободных и радующихся, не в числе больных и должников, но в числе здоровых и одолжающих. Подумай, сколько тебе нужно дать, чтоб не услышать некогда от Господа страшных слов: отойди от Меня «лукавый рабе и ленивый; возьмите от него талант» (Матф.25:26, 28), «связавше ему руце и нозе» (Матф.22:13); «не вем вас, отступите от Мене делателие неправды» (Лук.3: 27). О, какого богатства не отдал бы охотно всякий, чтобы услышать: «приидите благословеннии Отца Моего» (Матф.25:34); «добре, рабе благий и верный, о мале Ми был ecu верен, над многими тя поставлю, вниди в радость Господа твоего» (Матф.25:23); «возляжете со Авраамом и Исааком и Иаковом во царствии небеснем» (Матф.8:11). Кто хорошо размышляет об этом и подобном сему, тот милостивым подаянием и здесь возвысится, пока живет, и там прославится и спасется в Боге. Милосердием же мы признаем не то, чтобы помиловать одного и однажды, но то, чтобы миловать всячески, всех, и всегда: одного как сродника, другого – как друга, третьего – как соседа, того – как знакомого, а иного – как человека, милуя человечество; одному оказать милость расположением, другому ласкою, третьему словом, тому делом, а иному самыми вещами; одному пищею, другому питием, третьему одеждами, тому кровом, иному благосклонностью, а кому честью, и просто – всеми способами, какие будут возможны. Ты имеешь образец сего во Христе, Который благодатью соприсутствует тебе и путеводствует тебя к сему. Как Он не оставляет благодетельствовать тебе, так и ты не переставай подражать Ему в благотворении, чтобы удостоиться и Его царствия. Кто во время жизни своей оказывает таким образом милосердие, милосердие обращает в благотворительность, признает его врачевством и употребляет как средство, установленное правилами для очищения от грехов, благоговейно и духовным образом, а не корчемнически: тот получает отпущение грехов и истинное исцеление.

Но благотворения и все другие боголюбезные дела полезны не только для живых, но и для отшедших с исповедью. Велик, конечно, страх правосудия Божия, но благость гораздо больше его; страшны угрозы, но невыразимо Его человеколюбие; ужасны суды, но неизреченно море щедрот Его. Поэтому и великий Дионисий говорит: «молитва умоляет Богоначальную благость отпустить усопшему все грехи слабости человеческой, и вселить его в стране живых, в недра Авраама и Исаака и Иакова, презрев недостатки немощи. Ибо »никтоже», как сказано, «чист от скверны» (Иов.14:4). И св. Григорий в надгробном слове Кесарию, показывая, что производят благотворения после смерти, говорит: «услышана весть, достойная общего слышания, и горесть матери истощается прекрасным и святым обетом – все, что было у сына, все его богатство, отдать за него в погребальный дар». И еще: «таково мое приношение! Притом, мы воздали часть, а другую воздадим при годичном чествовании и поминовении», т. е. жертвоприношения, какие бывают и совершаются за умерших. И Златоуст говорит в толковании на Послание к Филиппийцам: «еллины сожигают вместе с умершими имущество их: не гораздо ли более ты, верующий, обязан посылать верующему его собственность, не для того, чтобы она превратилась в прах, и не так, как это делают они, но для того, чтобы тем получить большую славу, и, если умерший был грешен, для того, чтобы сим разрешить его от грехов, а если праведен, для того, чтобы это послужило ему к увеличению награды и воздаяния». И еще: «позаботимся о пользе для отшедших, подадим им нужную помощь. Я говорю о милостыне и приношении: ибо это приносит им великую выгоду, прибыль и пользу. А исполняющий это оказывает величайшее благодеяние и душе ближнего и своей». И опять в другом месте: «ты не успел в продолжении жизни распорядиться всем касательно своей души? Завещай же своим при конце жизни переслать тебе твое по смерти, и подавать тебе помощь добрыми делами, милостынями, говорю, и приношениями, и ты умиротворишь через это Искупителя: ибо это и Ему приятно и тебе полезно. В завещании своем вместе с детьми и сродниками сделай наследником и Господа. Пусть твоя бумага будет иметь в себе имя и Судии сего. Не забудь и о бедных. Я их порука». Говорим же мы это не для того, чтобы подать случай и повод думать, будто никто при жизни не должен творить милостыни: это неуместно; но, чтобы показать, что оказывать милость весьма хорошо и по смерти, как сказано, и что молитвы праведных действительны (Иак.5:16). Ибо Григорий Двоеслов, которому, говорят, во время совершения литургии служил Ангел Божий, молитвою спас Траяна; первомученица Фекла – Фалкониллу, – и много подобного в церковных повествованиях. Желающий пусть прочитает и слово божественного Дамаскина о почивших в вере, и узнает, что совершаемые за них литургии и благотворения доставляют им пользу.

Тринадцатая ваша глава говорит, что божественные таинства установлены не для той только цели, чтоб сим быть только некоторыми символами или признаками, отличающими христиан от язычников, но гораздо более для того, чтобы быть знаками и свидетельством Божьего к нам благоволения и благодати. Мы об этом думаем так и имеем такое мнение.

Господь наш Иисус Христос, исполнив на земле все домостроительно о нас, пред отшествием к Отцу Своему, оставил нам божественное священнодействие, а с ним божественные таинства, в воспоминание Своего великого к нам снисхождения, и первым иерархом, как говорит предание, рукоположил Иакова, называемого Братом Божиим. Но, если верным, как говорит великий в делах божественных Дионисий, по смерти их содействуют молитвы святых: то несравненно более приносят нам пользы божественные таинства и священные обряды церковного поминовения. Сколько от них происходит пользы, и как досточтимые сии священнодействия умилостивляют Бога за ваши грехи, это прежде других еще древле ясно показал Сам Бог. Праведный Ной, по окончании потопа, принес жертву Богу, дабы предумилостивить и предрасположить Бога к снисхождению своим потомкам, имевшим подвергаться слабости, и, как изъясняет Великий Кирилл, дабы опять не пал на всех один приговор – наказать род человеческий вторым потопом, – и Бог сказал ему: «размыслив: не приложу ктому прокляти землю за дела человеческие; не приложу ктому поразити всякую плоть живущую, якоже сотворих: зане прилежит помышление человеку на злая от юности его» (Быт.8:21). Итак, если жертва Ноя, и притом только прообразовательная, так расположила Бога: то не гораздо ли более Единородный Сын Божий, приносимый за нас в жертву, примирит нас со Своим Отцом, с верою приступающих к священным таинствам? Посему и мы осуждаем тех, которые без веры думают получить отпущение грехов и пользу от священных таинств: ибо «всяко, еже не от веры, грех есть» (Рим.14:23); а тех, которые существенным делом при совершении священных таинств считают преложение даров в божественное тело и кровь, а целью признают освящение через них верующих, и получение отпущения грехов и наследия царствия и подобного, мы ублажаем.

Приготовлением к сему делу служат молитвы, псалмопения, чтение священного Писания, и вообще все то, что священнодействуется и читается прежде освящения даров и после освящения. Ибо, хотя Бог туне нам дает Свою святыню, и мы ничего со своей стороны не привносим к ней, но она – просто благодать: однако Он необходимо от нас требует того, чтобы мы соделались способными к принятию ее и сохранению, и не сообщает освящения таким образом не расположенным. Так Он крещает, так помазует, так принимает и приобщает к страшной трапезе. Это объяснил Он в притче о семени: «изыде», сказал Он, »сеяй» не для того, чтобы возделывать поле, но «да сеет» (Матф.13:3), так как возделывание и все приготовление долженствовало быть совершено нами. Итак, пoелику столь необходимо предварительно быть хорошо расположенными и приготовленными к принятию тайн: то и в чине священнодействия должно быть то, что приготовляло бы нас к сему, и действительно есть. Это – молитвы, псалмы, и все, что во время его совершается и читается: ибо они освящают нас и располагают как к достойному принятию, так и к сохранению освящения, и к тому, чтобы мы и сами были всегда и оставались освященными. Освящают они двояким образом: первое тем, что молитвы, псалмы и чтения доставляют нам пользу сами по себе. Ибо молитвы обращают к Богу и испрашивают отпущение грехов. Подобным образом и псалмопения умилостивляют Его для нас и привлекают благоволение свыше: ибо сказано: »пожри Богови жертву хвалы, и изму тя, и прославиши Мя» (Псал.49:14,15). А чтение священного Писания возвещает нам благость и человеколюбие Божие и вместе правду и суд, вселяет в души наши страх пред Ним и воспламеняет любовь к Нему, а таким образом возбуждает великую ревность к соблюдению заповедей Его. Все это делает душу более совершенною и богоподобною как в священнике, так и в народе, и обоих – способными к принятию и сохранению честных даров, что составляет цель священнодействия; собственно же священника приготовляет это к достойному совершению жертвы, – что составляет существенное дело тайноводства, как сказано. Это же самое заключается и во многих молитвах. Священник молится о том, чтобы не оказаться недостойным предлежащего (т. е. св. даров), но, чтобы чистыми руками и душою, и языком послужить таинству. Таким-то образом мы получаем пользу, в отношении к таинству, и от самого действия и силы слов, которые читаются и поются. – Другой способ, по которому мы освящаемся ими и вообще всем, что совершается во время священнодействия, состоит в том, что мы видим в них изображаемым Христа и Его дела и страдания за нас; ибо и в псалмах, и в чтениях, и во всех действиях, совершаемых священником в продолжение всего священнодействия, изображается домостроительство Спасителя: начало его – началом священнодействия, средина – срединою, конец – последующим так, что тем, которые внимательно смотрят на это, можно иметь все то пред глазами. Так освящение даров, самая жертва возвещает смерть Господа, воскресение и вознесение потому, что сии честные дары прелагаются в самое тело Господне, которое восприяло все это, т. е. было распято, воскресло и вознеслось на небеса. Предшествующее жертвоприношению возвещает то, что предшествовало смерти, т. е. пришествие, исшествие и торжественное явление Господа. Последующее за жертвою возвещает обетование Отца, о Котором Сам Он говорил, сошествие Святого Духа на Апостолов, обращение через них язычников и причащение. А все тайноводство есть как бы один образ одного тела, жизни Спасителя, представляющий зрению все ее части, от начала до конца, во взаимной связи и порядке.

Поэтому псалмы, которые поются в начале, и то, что совершается и читается еще прежде их во время предложения даров, означают первое время домостроительства Христова. Следующее за ними, и чтение священного Писания совершается для того, чтобы мы через это приуготовляли себя на подвиг добродетели, умилостивляли Бога и внимали тому, что означается домостроительством Христовым. Это, частью, содержит в себе славословие Богу, побуждает к добродетели и освящает поющих, частью же избрано это Церковью и расположено таким образом, и приспособлено к изображению пришествия на землю и жизни Иисуса Христа. Каждое из священнодействий, совершаемых на божественной литургии, так, как показывает и содержит в себе чин, совершается для настоящих (наших) нужд, а означает с тем вместе или какое-либо действие Иисуса Христа, или событие в жизни Его, или страдание, как например: вынос из алтаря Евангелия или даров. Ибо это совершается для различных нужд: одно для того, чтоб было прочтено Евангелие, другое для того, чтоб была совершена жертва. Означается же тем и другим исшествие и явление Спасителя: первым начальное явление, еще неясное и несовершенное, а вторым окончательное и совершеннейшее. Так и далее, все то, что бывает при совершении даров (как это первый установил Иаков брат Божий, наученный Спасителем, как повелевается в божественных правилах святых отцов, как повествуется в церковных сказаниях, как требует истина и содержится нами, как после Иакова установил в чине своей литургии великий Василий, как показывают самые молитвы божественные, и как потом установил Златоуст), относится к домостроительству Спасителя, дабы оно посредством созерцания, как бы предстоя пред нашими очами, освятило души наши, и мы таким образом соделались способными к принятию священных даров. И как сие домостроительство, будучи некогда приведено в исполнение, обновило вселенную: так, будучи всегда созерцаемо, делает душу божественною. Впрочем, как тогда, так и никогда оно не было бы полезно для одного лишь созерцания и веры, и не для сего только было проповедано. Потому и Бог весьма много употребил способов для приведения к вере в Него, что оно (домостроительство спасения) хотя и было совершено на самом деле, не могло бы производить своих действий и спасать людей, желающих спастись, если бы было утаено. Но тогда, будучи проповедуемо, оно только созидало в душах людей благомыслящих благоговение, веру и любовь ко Христу, а теперь, будучи благоговейно созерцаемо уже уверовавшими, оно не влагает в них сии блаженные чувствования, но уже присущие в них сохраняет, обновляет и усиливает, делает людей крепчайшими в вере и пламеннейшими в благоговении и любви: ибо то, что оно из не существовавшего сделано действительным, гораздо удобнее может сберегать, сохранять и обновлять. А это и есть то, с чем нужно приступать к святым тайнам, и без чего даже взирать на них совершенно нечестиво, т. е. благоговение, вера и пламенная любовь. Посему и нужно было, чтобы в чине святой литургии было изображено в знаках то, что могло бы вселять в нас сии чувства, дабы мы не умом только понимали, но и глазами видели великое обнищание Богатого, нисшествие все Содержащего, поношение Благословенного, страдания Бесстрастного, то, сколь Он быв возненавиден, до чего возлюбил, сколь будучи велик, до чего смирил Себя, и что претерпев, что совершив, уготовал для нас сию трапезу, и, удивляясь чудному образу спасения, изумляясь множеству щедрот, благоговели пред Помиловавшим и Спасшим нас таким образом, вверили Ему и свои души, предложили и жизнь, и возожгли сердца огнем любви к Нему, и исполнивши все это, вошли в общение с огнем тайн спокойно и соответственным тому образом. Ибо для того, чтобы соделаться таковыми, недостаточно только изучить это у Иисуса Христа, но необходимо созерцать на деле, устремлять к сему око ума, отвергнув всякий помысл, ежели хотим соделать душу способною к сему освящению: благочестие должно быть упражняемо не словами только, но и делами. А священнослужение подводит все, так сказать, под взор и производит в душе созерцание, образ же, посредством очей сильнее напечатлеваясь в нас, отнюдь не дает нам забывать о сей трапезе; и мы, исполненные таким образом святых помышлений, приобщаемся священных тайн, привводя освящение к освящению, и возвышаясь от славы к славе.

И вот главный смысл всего священнодействия! Созерцательный смысл имеет в себе и всю совокупность молитв, самое действие жертвоприношения, поминовение живых и умерших, а преимущественно домостроительство Спасителя, изображаемое посредством каждого частного обряда. Но что из относящегося к нему и каким из обрядов знаменуется в священнодействии? Почему, например, не в начале полагаются на престол дары? – Потому, что Богу были приносимы древними самые жертвы, уже уготованные, как-то: бессловесные животные, уже закланные, или золотые и серебренные сосуды. Тело же Иисуса Христа (в порядке священнодействия), очевидно, бывает тем и другим: ибо Он, как жертва, жрется во славу Отца; но в начале (священнодействия) предлагается Богу и бывает для Него даром, подобно начаткам, потому что и Он перворожден (Колос.1:15), а потом хлеб прелагается в самое тело Иисуса Христа. Поэтому же отделяется от него и возлагается только часть, а не целый хлеб: сим изображается страдание Христово. И доколе хлеб лежит в предложении, дотоле он есть простой хлеб, только посвященный Богу, а потом делается истинным хлебом, и прелагается по-истине. – Но если бы мы хотели изъяснить и представить это в уме и на деле, то нужны были бы миллионы уст, – и их будет недостаточно. Творить же сие Сам Господь повелел в Его воспоминание, дабы мы не были непризнательны: ибо память о благодетелях и делах, посредством которых они благодетельствовали, есть некоторое воздаяние им со стороны облагодетельствованных, и люди много придумали знаков таковой памяти, как-то: гробницы, статуи, столбы, праздники, игры. Цель всего этого одна: не предавать добрых людей бездне забвения. И как мы пишем на столбах героев победы, которыми спасены: так и сими божественными дарами мы живописуем смерть Господа, которою спасены и которою одержана совершенная победа над лукавым, и имеем в них не образ, но самое тело Победителя, посредством молитвы к Богу, благодарения, славословия, исповедания и прошения.

Просим же мы, прежде всего, мира и спасения душ наших. Мир весьма полезен. Сия добродетель даже совершенно необходима для нас, потому что уму возмущенному невозможно соединиться с Богом. Ибо как мир делает многих одним, так возмущение делает одного многими. Молимся мы также и о спасении душ наших, так как творить это повелел Господь, т. е. искать прежде царствия Божия, которое есть спасение, а все другое приложится (Матф.6:33). Церковь, как собрание верующих, запечатлевается и делается единою посредством таинств, не символически, но как члены (тела) в сердце, как ветви дерева в корне, или, как сказал Господь, «рождие" на виноградной лозе (Иоан.15:5). Ибо здесь единение не по имени только, и не по аналогическому сходству, но на самом деле, и не тайны, т. е. тело и кровь Христовы прелагаются в тело человеческое, но мы приобщаемся к ним, – лучшее препобеждает. И железо, соединившись с огнем, само делается огнем, и не дает огню быть железом. И как в то время, когда железо бывает раскалено, мы видим не железо, но просто огонь, потому что свойства железа бывают тогда совершенно сокрыты под огнем: так и Церковь Иисуса Христа, если бы кто мог видеть ее так, как она соединена с Ним и есть причастница плоти Его, то увидел бы не другое что-либо, но только самое тело Господне. По сей причине Павел пишет: »вы есте тело Христово и уди от части» (1Кор. 12:27). Не промышление о нас Иисуса Христа, не детоводительство и учение Его, и не наше Ему подчинение хотел Он показать, назвав Его Главою, а нас телом, подобно тому, как мы называем членами кого-либо из сродников или друзей, выражаясь преувеличенно, – но то самое, что сказал, пoелику знал, что верные сею кровью живут во Христе, от сей Главы, как истинно таковой, зависят и облечены в сие тело.

Во время самого священнодействия совершается также поминовение святых, когда дары предлагаются, и когда приносятся в жертву: ибо дар есть и предложение, и умственная жертва. Преимущественно же мы воспоминаем то, что совершено за нас: крест и другое, что за нас претерпел Христос. Мы творим воспоминание о всесвятой Богородице, поем во славу Ее, в честь всех Святых, прося у Бога милости, молясь за живых, за умерших, принося Ему словесную службу от Его же даров, воспевая Его и благословляя. С нашей стороны бывает только приношение; а то, что оно невидимо делается жертвою, и преложение видов в самое тело и кровь Господа производится силою божественной Благодати, тайнодействующей посредством совершительных молитв. Таинство сие называется евхаристией и словесною службою не столько потому, что в нем приношение возносится Богу совершительными словами и совершается преложение сего в божественное тело и кровь, но и преимущественно от действий, которые оно производит: ибо оно содержит в себе более побуждений к благодарению, нежели к прошению, потому, что мы более получаем, нежели сколько просим, так как получаем все, что зависит от Бога, и не осталось ничего, чего бы Он не дал (Рим.8:32; 1Кор.4:7,8). Но наслаждаться одними из сих даров мы не имеем еще времени: это – нетление и царствие небесное; а другие получая, не удерживаем: это – отпущение грехов, и прочие дары, сообщаемые нам посредством таинств. Источник же божественного тайноводства есть Великий Архиерей, Господь наш Иисус Христос и Бог. А непосредственные преемники Его суть самовидцы Его и спутники, которые, как реки из глубокого водоема, протекли, веселя град Божий, и в точности действуя по заповеди Господа: «еже во уши слышите, проповедите на кровех» (Матф.10:27). И на них также исполнилось то, что пророчески воспел Давид: «не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их» (Псал.18:4). На сих-то основаниях, водруженных священными законоположниками дел церковных, созидается и совершается священнодействие, преданное Иаковом братом Божиим, епископом иерусалимским, как свидетельствует о сем и 32-е правило собора трулльского, говоря: «Иаков, брат Христа Бога нашего по плоти, которому первому был вверен престол Церкви иерусалимской, и великий архиепископ Церкви кесарийской, коего слава протекла по всей вселенной, письменно предавши нам таинственное священнодействие, установили и предали совершать на божественной литургии чашу так, как и совершается на божественной литургии, т. е. из воды и вина». В церковных книгах находятся по местам указания на то, что и святой Марк Евангелист составил для сего святого и таинственного жертвоприношения священнодейственные слова, весьма близкие к тем, какие употребляются теперь нашею Церковью. Чтобы повреждены были писания обоих Апостолов, как повреждены впоследствии постановления Климента, – это не достоверно; но по чрезмерной обширности, они только сокращеннее изложены великим отцом нашим Василием, а потом и Златоустом. Мы твердо уверены в том, что издревле преданы нам и признаны за подлинные, и действительно таковы, два чина, по которым мы совершаем литургию, т. е. чин самого великого Василия и святого отца нашего Иоанна Златоуста. Оба они произошли от одного Духа Святого, и одного предания, только Василий обильнее словами, а Златоуст говорит сокращеннее. По сим двум священным чинам мы совершаем обряды таинственной жертвы. В воскресные дни великой Четыредесятницы, и некоторые другие, читается чин великого Василия, и по нему совершается таинство святой жертвы, а в другие дни – чин Златоуста.

Итак, пoелику наша святая Церковь Божия есть мать Церквей, и, по благодати Божией, первенствует в знании, неукоризненно хвалится чистотою апостольских и отеческих постановлений, и, будучи нова, стара по православию и поставлена во главу: то и всякая христианская Церковь должна священнодействовать литургию так же, как и она. Но если и нужно дать место долговременному обыкновению священнодействовать или по чину Иакова, или, может быть, и Марка, во всяком случае должно соблюдать благочестие и главнейшие постановления, и совершать литургию во славу Божию со спокойным созерцанием и размышлением, дабы, через принятие божественных даров, сообщено было нам освящение и через тело проникло в самую сущность души. Апостол, указывая на сие, сказал: «прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем» (1Кор.6:17), так как это единение и со проникновение главным образом состоит в душе. Ибо там собственно человек, там освящение, приходящее от добродетели и человеческого старания; там и начало греха, и то, что требует врачевания посредством даров, там же. А в теле все происходит от души. И как от нечистых помышлений, исходящих от сердца, оно оскверняется: так и освящение приходит к нему оттуда же. И как оно освящается от добродетели, так, и гораздо более, и лучше, и совершеннее, от таинств.

Освящает же божественное сие и священное таинство двояким образом: во-первых, посредственно, так как приносимые дары самым приношением освящают приносящих и тех, за которых они приносятся, и умилостивляют к ним Бога; во-вторых, непосредственно, через причащение, так как это для нас, по слову Господа, «истинно есть брашно и пиво» (Иоан.6:55). Первый из сих способов бывает общ для живых и умерших, потому что жертва приносится и за тех, и за других, а второй дозволен одним живым, потому что мертвые есть и пить не могут. Итак, что же? Поэтому они не освящаются сим способом освящения через причащение, и следовательно умершие имеют участь худшую, чем живые? Никак: ибо и им Христос уделяет Себя, таким способом, какой Сам знает. А чтобы это было для вас ясным, то посмотрите, и увидите в чине литургии и это, и другое подобное.

Четырнадцатая глава повелевает, чтобы никто другой не проповедовал и не читал Евангелия, и не раздавал таинств, кроме лиц законно поставленных на сие служение. Это, говорим мы, хорошо. Ибо кафолическая Церковь дозволяет проповедовать и литургисать только правильно утвержденным и призванным, и рукоположенным, как требует церковное предание, и не зараженным никакою злою ересью. Она говорит, что погрешают те, которые считают делом безразличным то, миряне ли совершают божественные и священные таинства, или рукоположенные, правильно ли освященные и рукоположенные, или неправильно.

Рукоположения совершаются так, как повелевают правила. О епископах первое правило святых Апостолов говорит: «епископ должен рукополагаться двумя или тремя епископами, а пресвитер одним епископом, равно и диакон, и прочие клирики» (Прав.2-е). И в деяниях апостольских говорится: «бяху неции в Церкви, сущей во Антиохии, пророцы и учителие, Варнава же и Симеон, и Лукий и Манаил и Савл. Служащими же им, рече Дух Святой: отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на не же призвах их. Тогда постившеся, и помолившеся, и возложше руки на ня, отпустити их» (Деян.13:13). Итак, пoелику их было пятеро, то трое рукоположили двух порознь.

А что мирским начальникам воспрещено подавать, при избрании епископов, голоса, или простирать руки, по древнему обыкновению, уже отмененному святыми соборами, то послушаем 30-е правило святых Апостолов, которое говорит: «если какой-либо епископ, употребив мирских начальников, сделается через них владыкою, то должен быть извержен и отлучен, равно и все, сообщающиеся с ним». А хотя в 25-м правиле святых Апостолов сказано, что не должно вдвойне наказывать за одно и тоже: однако за чрезмерность зла и за явную преступность греха, оно налагает двойное наказание. Ибо и всякое таковое избрание остается недействительным, и наказываются как принуждающие, так и виновные, и признаются таковые неосвященными, и действительно они таковы, потому что имеющий быть возведенным во епископа, должен быть избран епископами, как это определено святыми отцами Никейскими в правиле, которое говорит: «епископу всего приличнее поставляться всеми епископами областными. Если же это будет неудобно, по настоятельной ли необходимости, или по дальности пути: то должны собраться для сего по крайней мере трое, а когда все прочие будут согласны и изъявят это посредством грамот, тогда совершать и рукоположение, а утверждение сделанного по каждой епархии представлять митрополиту». Это – из 4-го правила первого святого и вселенского собора, бывшего в Никее. И 12-е правило собора, бывшего в Лаодикии, касательно сего, повелевает, чтобы епископы, по суду митрополитов и окрестных епископов, были поставляемы на церковное начальство, тщательно испытанные в учении веры, т. е. право и здраво ли рассуждают они о вере, или нет, и в жизни по здравому ли поступают учению. Подобное сему говорит и 13-е правило того же собора, именно: «не должно дозволять народу производить избрание имеющих быть поставленными в священство.» В толковании правил говорится в точности следующее: «народу воспрещено производить избрание не только епископов, но и от избрания священников он был устранен: а из настоящего правила видно, что прежде были избираемы народом не только епископы, но и священники, что и было воспрещено совершенно, как не приличное.» И 19-е правило собора, бывшего в Антиохии, повелевает: «епископа не должно рукополагать без собора и присутствия митрополита области. А когда сей присутствует, то лучше быть с ним всем сослужителям той области; митрополиту же надлежит созывать их через послание, и лучше, если соберутся все. Если же это будет неудобно, то должны присутствовать по крайней мере большая часть их, или посредством грамот изъявить свое согласие. И таким образом поставление должно быть или в присутствии, или с согласия множайших. Но если будет сделано иначе, вопреки определениям: то рукоположение не должно иметь никакой силы. Если же будет сделано так, как сказано, а кто-либо будет противоречить по своей спорливости: то должно держаться голоса множайших.» Толкование Зонара говорит, что прежде избирал епископов городской народ. Но как отсюда возникали раздоры, то права голоса при избрании епископов предоставлены посему епископам каждой области. И не только епископы, как мы сказали, избирали епископов и священников, и посвящали их, а не народ, но и под рукоположением разумеется в правилах совершение посредством молитв, посвящение над получающим священство, и совершительное призывание Святого Духа. Рукоположением же это называется от того, что архиерей простирает руку, благословляющую рукополагаемого: а прежде рукоположением называлось и подавание голосов. Ибо когда избирать архиеерев дозволялось жителям городов, тогда сходился народ, и одни избирали того, другие другого. Итак, чтобы превозмог голос множайших, избиравшие, сказывают, простирали руки, а по ним считали подававших голос за каждого, и избранного множайшими присуждали на архиерейство. И отсюда-то произошло слово «рукоположение». Сие слово употребляли, как известно, и учители истины, отцы соборов, называя рукоположением и подавание голоса. Так, собор, бывший в Лаодикии, в пятом правиле говорит, что рукоположения не должны быть в присутствии слушающих (а рукоположениями они назвали подавание голосов). Ибо при избрании архиерея обыкновенно сходятся очень многие, а так как, при подавании голосов, возводятся и некоторые вины на подающих голоса: то всякому возбраняется присутствовать при сем и слушать. Рукополагаться или посвящаться епископу повелевает сие правило – двумя епископами; а быть избираемым посредством голосов четвертое правило первого вселенского собора определяет – епископами области, по крайней мере тремя, при письменном согласии и прочих.

Что рукополагать надлежит со строгим испытанием и свидетельством в правоте веры и чистоте жизни, и недостойных отвергать, это явствует из правил и апостольских постановлений, и из того, что святой Григорий Богослов говорит в большом защитительном своем слове, нападая на недостойных, непотребных и порочных, описывая добродетельных, и показывая, каковы они должны быть. Между прочим он ясно и смело говорит и следующее: «кто, поверяя себя самого с правилами и определениями Павла, которые он постановил касательно пресвитеров и епископов, т. е. что «они должны быть трезвенны, целомудренны» (1Тит.3:2) и проч., ни в чем неукоризненны, чужды блуда, – кто не найдет в себе многого, противного святости правил»? И еще: «сперва должно очиститься, а потом очищать, умудриться, и тогда уже умудрять, соделаться светом и приблизиться к Богу, а потом приводить других освятиться, и после освящать». И опять, вопия против рукополагаемых, как бы ни случилось, а не по требованию правил, говорит: «кто поставляет, как однодневные глиняные вещи, предстоятеля божественной литургии, который будет стоять с Ангелами, прославлять с Архангелами и священнодействовать с ними?» И еще: «те, которые ничего не принесли к священству, вместе суть и ученики и учители; прежде нежели сами очистились, они уже очищают; вчера они были вне святыни, а сегодня – священники и тайноводители; они давнишние нечестивцы, и внезапные праведники; они – дело милости человеческой, а не благодати Духа». Из этого видно, как он явно нападает на недостойных и порочных, и каковы должны быть, по его мнению, истинные служители Господа.

Кроме сего на то, что зараженных какою либо ересью должно отвергать, указывает, вместе с другими, 46-е апостольское правило, говоря: «епископ или пресвитер, принявший крещение или жертву еретиков, должен быть извержен, кое бо согласие Христови с Велиаром? Или кая часть верному с неверным» (2Кор.6:15)?

О пятнадцатой главе, которая говорит, что служители Церкви должны быть непорочны, не укоризненны и хорошей жизни, и что молитвы, приношения и праздники, совершаемые для получения благодати и для взимания денег за отпущение грехов, и другое нечто, бесполезны, мы думаем так.

У нас отнюдь не допускаются к богослужению те, которые не ведут себя, сколько, возможно, не укоризненно и непредосудительно. Но и чистые и не соблазняющие должны быть таковыми постоянно, провождая жизнь во всяком целомудрии и правоте.

Молитвы и литургии, приношения и праздники, богоугодно и богоприятно совершаемые во славу Божию, в память благоугодивших Ему, и для возбуждения к подражанию святым и добрым делам, – все это, утверждаем мы, делается хорошо и в пользу души: «много бо может», говорит Апостол, «молитва праведного поспешествуема» (Иак.5:16) в верных и достойных божественной благодати, как и божественный Златоуст, изъясняя послание к Евреям, говорит: «люди праведные часто по одному прошению получали все». И в толковании на послание к Филиппийцам говорит: «позаботимся оказать отшедшим какую-либо помощь, хотя малую, и мы действительно поможем им. Как и каким образом? – молясь и других призывая за них творить молитвы, постоянно подавая за них бедным. Это доставляет им некоторое облегчение. Послушай, что говорит Бог: »защищу град сей Мене ради и Давида ради раба Моего» (4Цар.19:34). Если одно только воспоминание о праведнике столько имело силы, то какой оно не будет иметь силы, когда с ним будут соединяться и дела за него? Не напрасно узаконено Апостолами творить при страшных тайнах воспоминание об отшедших. Они знали, что много происходит от сего выгоды для тех, и много пользы. Ибо, когда с воздетыми руками будет стоять весь народ, и весь сонм священнослужителей, и когда будет предлежать страшная жертва: тогда как мы не умилостивим за них Господа»?

Что мы обязаны воздавать почести святым, что надобно принимать их, и что делать приношения в храмы их есть справедливый долг наш, это показал и Богочеловек, сказав: «иже вас приемлет, Мене приемлет» (Матф.10:40), и Златоуст: «как стоящим в воинских лагерях и воюющим содержание должно быть доставляемо от находящихся в покое и невоюющих; ибо те ратуют за них: таким же образом должно думать и в рассуждении святых. Ибо как нелепо: доставлять все воинствующему за царя земного, а в отношении к воинствующим за Царя небесного, подвизающимся против врагов, гораздо сильнейших, умилостивляющим за нас Бога, быть неблагодарными, и однакож молить и просить их о полезном для нас? Какая будет неблагодарность, если мы, по возможности, не будем уважительными к их храмам и ревностным священнослужителям, питающимся вашею милостынею?»

Что молиться полезно, и что это для христиан необходимо, и ни под каким предлогом не отменимо, это видно из того, чему учил Господь: «егда молитеся, глаголите: Отче наш» (Лук.11:2). И: «сей род неисходит, токмо молитвою и постом» (Матф.17: 21). Много и другого подобного. И Павел, в послании к Тимофею, говорит: «молю, прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки. Сие бо добро и приятно пред Богом. Иже всем человеком хощет спастися и в разум истины приити» (1Тим.2:1,3,4). А что надобно почитать и священников, то послушаем и еще божественного Иоанна. «Пoелику священник есть как-бы общий отец всей вселенной, то всем должно заботиться о нем: ибо он совершает служение Богу за весь мир, приносит моления за царей и за всех, иже во власти, так как их благоденствие есть причина нашего спокойствия, потому что Бог учредил власти для общей пользы. Посему, было бы безрассудно, когда они за нас воинствуют, нам не творить молений за них». И опять: «не читали ли вы в Писании, что Иов принес за детей жертвы, и тем освободил их от грехов? »Негли когда», говорил он, «в мысли своей помыслиша злая» (Иов.1:5)». И еще: «вы, как ученики Христовы, знаете, что мы, молясь, творим это о мире, и состоянии и благосостоянии всего мира, просим царствия Божия, и толчем в дверь, дабы Бог, по благоутробию, отверз ее нам и ввел нас в прежнее блаженство. Впрочем, на молитву святых полезно надеяться только тогда, когда мы и сами будем в действии, – иначе не будет никакой пользы: ибо мы знаем, что потерпел Иеремия. Он трижды приступал к Богу, и трижды услышал: »не молися, не услышу бо» (Иер.7:16; 11:14; 14:11,12). И пророку Иезекиилю Бог говорит: «аще будут Ное и Даниил, и Иов, не избавят» (Иез.14:14,18) потому, что превозмогло зло. Какая мне нужда, скажет кто-либо, в молитве другого, когда я могу благоугодить Богу сам? – Никогда, любезный, не говори сего. Молитва нужна, нужна многая молитва. Послушай, что говорит Бог: «помолится о вас», и отпустится вам грех (Иов.42:8–10.). Много и другого подобного сему всякий ищущий найдет в божественном Писании.

Равным образом и приношения благоприятны Богу, ибо сказано: «помолитеся и воздадите» (Псал.75:12). Так Анна посвятила Богу Самуила. Подобного сему весьма много.

Равно и праздники свои мы совершаем, почитая святых, как друзей Божиих, по примеру божественного Давида, который говорит: «мне зело честни быша друзи Твои, Боже» (Псал.138:17). Ибо, если мы не будем совершать молитв, литургий, праздников и подобного, и притом бескорыстно и со страхом Божиим, а это суть следствия веры и добрые дела: то мы очевидно не будем иметь ни страха Божия, ни живой веры, которая всему этому, конечно, предшествует. Это потому, что когда отвергается последующее, то, некоторым образом, как нам кажется, отвергается и предыдущее.

Наконец предстоятелю слова, по великому Василию, все надлежит делать и говорить с большею осмотрительностью и рассудительностью, с целью благоугождения Богу, так как он сам подлежит суждению и свидетельству вверенных ему. Вот пример сего. «Вы свидетели и Бог, яко преподобно, и праведно, и непорочно вам верующим быхом, якоже весте» (1Сол.2:10,11). Если же служащие, может быть, недостойны, то действует тогда благодать Божия, как свидетельствует о сем сонм богословов.

Далее, касательно шестнадцатой главы, которая говорит, что христианам не возбранено начальствовать над другими, производить суд по законам и проходить другие должности, мы говорим, что надобно повиноваться всякому начальству и власти, и не только начальникам «благим, но и строптивым», и непогрешительно соблюдать узаконяемое ими (1Петр.2:13,18). Но «повиноватися подо- бает Богови паче, нежели человеком» (Деян.5:29). Противящийся всякому высшему начальству приимет суд, так как «противляяйся власти Божию повелению противляется» (Рим.13:2); и неповинующиеся посланным от Господа не только бесчестят сих, но возводят бесчестие и на Пославшего их, и тем уготовляют себе суд горший, нежели Содомляне и Гоморряне (Иуд. ст. 78.). Ибо Господь сказал: «иже вас приемлет, Мене приемлет» (Матф.10:40). «Приемляй, аще кого послю, Мене приемлет» (Иоан.13:20). »Слушаяй вас, Мене слушает» (Лук.10:16). "И иже аще не приимет вас, ниже послушает словес ваших, исходяще из дому, или из града того, оттрясите прах ног ваших» (Матф.10:14,15). И Апостол говорит: «отметаяй, не человека отметает, но Бога, давшего Духа Своего Святого в нас» (1Сол. 4:8). Итак, должно «повиноватися» не только «начальствующим» (Тит.3:1), но и посланникам Божиим и духоносным учителям и истолкователям Писания, и отнюдь не противиться им, под опасением угроз.

Вы осуждаете продающих свое имение и оставляющих мир «и яже в мире» (1Иоан.2:15) для своего спасения; говорите, что Евангелие учит не о временном, но о вечном, и проповедует всегдашнюю правоту сердца, и в этом-то смысле вы понимаете евангельское изречение. Мы этого не принимаем, но, следуя изъяснению учителей Церкви Христовой, говорим, что евангельское изречение сказывает ясно: «вся, елика имаши, продаждь и раздай нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене» (Лук.18:22). Этого мы не понимаем ни аллегорически, ни тропически, но в собственном смысле и относительно к самому делу. Ибо вопрошавший думал, что Иисус предложит ему и покажет способ, посредством которого он будет жить вечно, наслаждаясь и обладанием богатством. Но когда Господь показал ему, что жизнь вечную доставляет отречение от сего: то он, скорбя о своем вопросе и ответе Иисуса, отошел. И смотри, когда вопрошавший сказал: «вся сия сохраних от юности моея», то Господь предлагает ему главнейшее всего, т. е. произвольную нищету, говоря: «вся, елика имаши, продаждь» (ибо если бы он удержал что-либо одно, то был бы рабом сего), «и раздай нищим, и гряди в след Мене», т. е. и во всем другом будь учеником Моим, и всегда следуй Мне. Не сегодня только, если это случится, будь учеником Моим и исполняй заповеди, а завтра нет. И великое светило вселенной Иоанн говорит, что этот действительно желал жизни вечной и любил ее, но был одержим дурною страстью сребролюбия. Итак, желающий быть совершенным (Матф.19:21), если продаст имение свое для вечной жизни, не обманется, но будет жить вечно, по обетованию.

А что архиереем позволительно злодеев по законам наказывать или осуждать на смертную казнь, воевать и водить войска, этого ни мы, ни законы и правила не повелевают.

Семнадцатая глава говорит, что во время кончины века придет Христос, и будет судить живых и мертвых, и благочестивым воздаст вечную жизнь и бесконечную радость, а нечестивым вечное наказание. Это, мы откровенно говорим, истинно. А те, которые учат, что будет конец или блаженства или наказания, и вводят иудейские мнения, или лучше басни, говоря, что пред воскресением мертвых воцарятся в мире святые и благочестивые, те сумасбродствуют. Поэтому мы отвергаем их и, как баснотворцев и изобретателей зол, осуждаем.

Восемнадцатую главу, рассуждающую о самопроизволении, мы понимаем так. О том, что состоит в нашей власти, вы некоторым образом говорите хорошо. Касательно же того, что, без помощи Божией, никто не может спастись, знаем и мы, что более всего имеем нужду в помощи и благодати божественной, по слову Господа, Который говорит: «без Мене не можете творити ничесоже» (Иоан.15:5). Но кроме сего слышим и то, что говорят божественные учители и истолкователи божественных глаголов Господа, никогда не заблуждающие, как движимые Духом Святым, а привносящие свет разумения и учащие нас. Так божественный Златоуст говорит, что благодать, хотя и есть благодать, однако спасает только желающих. Он же, изъясняя послание к Евреям, в нравоучениях заповедует: «нам должно во всякое время блюсти себя, дабы иногда не воздремать. Ибо сказано: »се не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля, и не даждь во смятение ноги твоея» (Псал.120:4,3). Не сказано: «не колеблись», но: «не даждь». Следовательно, дать находится во власти нашей, а не кого-либо другого: и если мы захотим стоять твердо и неподвижно, то не поколеблемся. Итак, что же? Ужели ничто не состоит во власти у Бога? Все во власти у Бога, но не так, чтобы страдало наше самопроизволение. А если все во власти у Бога, скажут: то почему Он обвиняет нас? – Потому, я сказал, что не страдает наше самопроизволение. Итак, все во власти у нас и у Него: ибо мы должны прежде избрать добро, и тогда Он присоединит то, что зависит от Него. Он не предупреждает наших желаний, дабы не нарушить нашего самопроизволения; но когда мы изберем, тогда Он подает нам великую помощь. Как же после сего Павел говорит: «ни хотящего, ни текущего, но милующего Бога» (Рим.9:16)? Во-первых: он привел это не как собственное мнение, но вывел из предшествовавшего, как заключение. Ибо, сказав, как написано: «помилую, егоже аще помилую, и ущедрю, егоже ущедрю» (Рим.9:15; Исх. 33:19), он говорит: «тем же убо ни хотящего, ни текущего». Теперь, скажи мне, что еще требуется? Во-вторых, можно сказать то, что чье большее, того, говорят, все. Наше дело – прежде избрать и пожелать, а Божие – совершить и привести к концу. Итак, пoелику Ему принадлежит большее, то Павел относит к Нему и все, говоря по обыкновению человеческому. Так мы действительно делаем. Скажу что-нибудь для примера. Когда мы видим хорошо построенный дом, то говорим, что все это – дело архитектора. И хотя все это не его одного дело, но и дело работников, и хозяина, доставлявшего материал, и многих других: но пoелику большее привнес он, то мы говорим, что его и все дело. Так и здесь. Еще: о собрании, ежели в нем находятся многие, мы говорим: «все»; а если немногие, говорим: «никто». Также точно и Павел говорит: «ни хотящего, ни текущего». Здесь он внушает два великие правила добродетели. Одно то, что не надобно превозноситься. Хотя ты течешь, говорит он, хотя стараешься: однако не думай, что это доброе дело – твое. Ибо, если не получишь содействия свыше, все будет тщетно. Впрочем, если ты достигаешь того, о чем стараешься, то – в такой только мере, в какой ты течешь, в какой желаешь. Итак, он говорит не то, что мы течем вотще, но то, что вотще течем тогда, когда думаем, что все – наше, когда не относим большего к Богу. Ибо Бог не хотел ни того, чтобы все было Его, дабы не показалось, что Он увенчивает без заслуг, ни того, чтобы все было наше, дабы мы не впали в безумную гордость.

В самом деле, если мы, имея малейшую часть, много о себе думаем: что, если бы мы были владыками всего? Много по истине Бог сделал для подавления в нас гордости. Но некоторые опять говорят: почему это? Для чего это? Потому это, что мы, если получаем малейший успех, то превозносимся в мыслях до небес. И в послании к Филиппийцам Апостол Павел говорит, что мы, когда сделаем что-либо доброе, то радуемся: «Бог бо есть действуяй в вас» (Фил.2:13; 6:18). Будем внимательны, не будем рассеиваться. Если это с нашей стороны будет, то Бог будет совершать в нас все. Итак, если Он Сам действует в нас; то мы должны иметь волю сообразную, совершенно покорную, не рассеянную. А если Сам Он действует в нас «еже хотети», то почему повелевает нам? Ибо если Он Сам производит в нас и хотение, то напрасно говорит нам: послушайте, потому что мы не слушаем; напрасно говорит: «во страхе и трепете» (Филип.2:12), если все – Божие. Не поэтому Павел сказал: «Сам Бог есть действуяй и еже хотети, и еже деяти», но потому, что желал истребить наше беспокойство. Если захочешь, то Он произведет хотение и даст нам охоту и деятельность: ибо когда мы захотим, Он усилит хотение. Например: я хочу сделать что-либо доброе? Это самое добро производит Он, а через это же самое производит и хотение. Посему, как тогда, когда Павел говорит о дарах, не уничтожает самопроизволения, но оставляет это в нас, так и тогда, когда говорит, что Бог производит в нас хотение, не отнимает у нас самопроизволения, но только показывает, что от действования мы получаем большее побуждение к хотению. Ибо как от действования происходит охота действовать, так от бездействия – нерадение. Подал ты милостыню? Через это ты получаешь большее побуждение к подаянию. Не подал? Более сделался нерасположенным. Воздержался один день? Имеешь в этом побуждение к тому же и на другой. Вознерадел? Продлил нерадение: ибо «нечестивый», сказано, "егда приидет во глубину зол, нерадит» (Притч.18:3). Так и праведный, при множестве добра, которого достигает, ревнует. Как тот, отчаявшись, делается нерадивее, так сей, помышляя о множестве добра, делается ревностнее, боясь, чтобы не потерять всего. Слово: «о благоволении» означает у Апостола (Филип.2:13): по любви, и потому, что Ему приятно то, чтобы угодное Ему было исполняемо по воле Его. Вот, по истине, как Он действует. Он хочет, чтобы мы жили так, как Он Сам хочет. Если Он хочет и содействует сему Сам, то, конечно, и соделает это Сам же: ибо Он хочет, чтобы мы жили праведно. Видишь, как Он не уничтожает самопроизволения? «Вся творите», говорит Павел, «без роптания и без размышления» (Фил.2:14). Диавол, когда не может отвлечь нас от правого действования, старается другим образом лишить нас награды: ибо вводит или в тщеславие, или в безумную гордость, или, если ни в то, ни в другое, в ропот, или, если и не в это, в пытливость касательно нравственности и догматов: хорошо ли это? Может быть, не хорошо? Таковым уготовано наказание: они должны держаться древних обыкновений. А мы должны повиноваться истолкователям Писания. По внушению Святого Духа говорил Павел, равно и Петр, и прочие Апостолы, и иерархи: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и прочий сонм учителей, просиявших в мире, подобно светилам, раскрывших слово жизни, проповедавших глаголы Бога нашего, и все это прекрасно нам изъяснивших.

И опять, в толковании на послание к Тимофею, тот же Златоуст говорит: ««аще убо кто очистит себе, будет сосуд в честь, освящен» (2Тим.2:21). Видишь ты, что быть золотым или глиняным есть дело не природы и не физической необходимости, а нашего избрания. Там ни глиняное не делается золотым, ни на оборот; а здесь бывает большая перемена. Павел был сосудом глиняным, но сделался золотым; Иуда был золотым, но сделался глиняным». И еще в толковании на послание к Ефесянам, изъясняя слова: «благодатью есте спасени» (Еф.2:8), говорит: «чтобы величие благодеяний не надмевало тебя, смотри, как Он тебя смиряет: через веру, говорит. Чтобы не нарушить самопроизволения, Он присовокупил и то, что наше, а потом опять сказал: »и сие не от вас», т. е. и вера не от нас. Ибо если бы Он не призвал, то как мы могли бы уверовать? Божий дар. Недостаточно было веры для спасения, но, чтобы не спасать праздных и бездейственных, Он потребовал веры, споспешествуемой делами. «И сие – Божий дар, да никтоже похвалится» (Еф.2:9), потому что никто, говорит, и не оправдался делами, дабы явилась благодать Божия и человеколюбие (Тит.3:4,5). Впрочем, Он не отвергал имевших дела, но и не имевших дел спас благодатью. Потому, дабы кто-либо, услышав, что все совершается не делами, а верою, не сделался бездейственным, смотри, что Он присовокупил: «Того есмы творение, создани во Христе Иисусе, на дела благая, яже прежде уготова Бог, да в них ходим» (Еф.2:10). Нам нужна постоянная и неослабная добродетель, иначе не будет никакой пользы. Надобно соблюдать все, что заповедал Христос, и не оставлять ни малейшей заповеди, дабы истинная вера обнаруживалась посредством правых дел добродетели.

Девятнадцатая глава рассуждает о том, что причиною греха мы, и злая наша воля, и наше избрание, а Бог отнюдь не есть виновник зол. Это совершенно хорошо и истинно. И Златоуст, изъясняя послание к Тимофею, говорит: «знай, что Бог всем управляет, о всем промышляет; иное производит, а иное попущает. Он хочет, чтобы не было никакого зла. Всякое добро – и от нас, и от Его содействия, так как ничто не сокрыто от Него; а всякое зло – от нашей воли. Праведники утесняются для того, чтоб быть увенчанными, а грешники для того, чтоб быть наказанными за грехи. Не все, однако, грешники наказываются здесь для того, чтобы для многих не показалось невероятным воскресение; не все праведники утесняются для того, чтобы мы не считали похвальным зла. Если мы об этом рассуждаем, то ничто не возможет возмутить нас. Если непрестанно слушаем Писание, то найдем в нем »могущая умудрити нас во спасение» (2Тим.3:15).» Несколько ниже сего он опять говорит: «от нас зависит извлекать из зла пользу и вред. Следовательно это бывает не от свойства зла, но от нашего избрания. Страдал Иов, но перенес благодушно, и – был оправдан. Другой страдал гораздо меньше, но был нетерпелив, роптал, негодовал на Бога, и – был осужден и наказан. Итак, нам надобно иметь твердые души, и – тогда ничто не покажется нам тяжким; а когда она слаба, все тяжко. Ибо тогда и действует бес, когда не находит ни ума богомыслящим, ни души смиренномудрою. Когда она не помнит заповедей Божиих и не соблюдает оправданий Его, тогда он берет ее, как пленницу, и уводит. Адам, если бы припомнил заповедь: »от всякого древа снеси», если бы соблюл оправдание: «в он же аще день снесте, умрете» (Быт.2:16,17); то не потерпел бы того, что претерпел. Итак, никто не обвиняй Бога: ибо неверие происходит не от призывающих, но от убегающих. – Но и не хотящих, скажешь, Он должен был бы обращать против воли? – Нет. Он не делает насилия, и не принуждает. Кто, призывая к почестям, венцам, пиршествам и торжественным собраниям, (...)² не хотящих и связанных? Никто. Это безрассудно. В геенну Бог посылает и не хотящих, а в царствие призывает желающих. И от чего не все бывают избранными? – от собственной слабости. – Почему же он не устраняет ее? – Послушай: не произвел ли Он творения, которое учит о Его человеколюбии и силе? Не посылал ли Он Пророков? Не призывал ли? Не творил ли чудес? Не угрожал ли геенною? Не обещал ли царствия? Не возводит ли Он каждодневно солнца? – Я желал бы, скажешь опять, быть добрым по необходимости, и совершенно лишиться наград, нежели по своему избранию быть непотребным, наказываться, мучиться? – необходимость никогда не бывает приятна. Если ты не знаешь, что надобно делать, откройся, и тогда мы скажем, что сказать должно. А если знаешь запрещенное, то почему не избегаешь зла? – Не могу, скажешь? – Но другие, поступающие лучше, обвинят тебя и заградят тебе уста действительною возможностью. Ты, например, и с женою, может быть, не целомудрствуешь; а другой и без жены соблюдает совершенную чистоту. Итак, какое ты имеешь оправдание, не наблюдая меры? – Я таков по природе, скажешь? – Нет: ты таков потому, что не хочешь, а не потому, что не можешь.

И я тебе докажу, что все способны к добродетели. Ибо кто чего-либо сделать не может, тот не возможет и по настоятельной необходимости, а если возможет по настоятельной необходимости, то, не делая сего, не делает по избранию. Скажу нечто для примера. Взлететь и воспарить к небу для имеющего тяжелое тело совершенно невозможно. Итак, если бы какой царь повелел делать это, и угрожал смертью, говоря: людей нелетающих повелеваю рассекать и сжигать, или наказывать чем-либо другим подобным? Ужели бы кто-нибудь сделал это? Конечно, нет, потому что этого не дозволяет природа. Но если бы он постановил закон: целомудрствовать, то ужели бы не стали повиноваться сему повелению многие? Нет, скажешь, из-за преступников? Но если я такого заключу в оковы, то он возможет исполнить это и не потерпит ничего неприятного. Итак, никто по природе не добр, и никто по природе не зол; иначе никто не изменялся бы, между тем мы видим это ясно».

Двадцатая глава говорит, что вы добрых дел не возбраняете, а праздники, обряды, установленные посты, братства, монашескую жизнь, и другое сему подобное называете делами бесполезными. Это не хорошо, и с божественными отцами не согласно. Ибо, если вы любите все добрые дела, как говорите, то должны любить и сии дела, как действительно добрые. Василий Великий говорит: «подвижническая жизнь имеет одну цель – спасение души, и одно намерение – все, что может содействовать сему, соблюдать так, как божественную заповедь, со страхом Божиим. Ибо и самые заповеди Божии имеют в виду не другое что, а спасение повинующегося им. Посему, как входящие в баню обнажаются от всей одежды: так и приступающие к подвижнической жизни, пред вступлением в эту жизнь, по любомудрию, должны обнажиться от всякой житейской нечистоты, обнажиться прежде от злых страстей, а потом и от всего нечистого. Когда же они примут братскую жизнь, тогда должны пещись преимущественно о том, чтобы у всех было одно сердце, одна воля и одно желание, как узаконяет Апостол, чтобы быть одним телом, составленным из различных членов, собором братий, не имеющих ничего собственного, но все общее. Итак, надобно хвалить таковых монахов, равно и тех, которые, будучи уязвлены небесною любовью к снисканию добра, последуют Жениху Христу, подвизаясь в Церкви в различных родах добра, одни, воспевая хвалы девству, другие – славу удручающим тело постами и возлежанием на земле, иные, удивляясь великодушию продающих для Господа имение, и совершая сии хвалы в течение долгого времени, хотя не думая учить, как каждое из сказанного надлежит исполнять, но с тою мыслию, что похвалы сказанному только споспешествуют успеху в добре, а противное сему осуждают. Ибо, как призываемые кем-либо, если у призывающего целью бывает жатва, к ней и приготовляются, а если построение дома, к построению дома готовятся: так и собранные во имя Господа, конечно, должны знать цель Собравшего, и с нею сообразоваться, дабы не потерять, но обрести благодать благоволения, и не подпасть осуждению за худой нрав или нерадение. Они должны помнить слова Апостола: »молю вас, аз, юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже звани бысте» (Еф.6:1). Яснее же все это представляет нам Господь в обетовании, к той же цели направленном, говоря: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет; и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Иоан.14:23). Посему, как у сего одного человека бывает обитель Божия в следствие соблюдения заповедей, так и у двоих или троих, если они сообразуются с волею Божиею. Если же они собрались недостойно звания и не по воле Господа, то хотя бы они думали, что собрались для сего во имя Господа, услышат: «что Мя зовете, Господи, Господи, и не творите, яже глаголю» (Лук.6:4–6)? Итак, желающий соделаться участником божественной славы, и, как в чистом зеркале, узреть образ Христа в уме своем, должен с ненасытною любовию и неутомимым желанием от всего сердца и силы, денно и нощно, искать того, чтобы принять к себе, по возможности, Бога. Нельзя удостоиться сего принятия, если он, как мы сказали, не отречется от пристрастия к миру, похотей сатанинской силы, которая чужда света, неприязненна и совершенно враждебна доброй деятельности. Итак, если хочешь знать, почему мы, быв сотворены и поставлены в раю, «приложились скотом несмысленным и уподобились им» (Псал. 48: 13), ниспадши из первобытной славы: то знай, что, соделавшись через преслушание рабами страстей плоти, мы сами себя лишили блаженной жизни и страны живых, и, находясь в плену, еще сидим на реках вавилонских; и пoелику мы еще содержимся в Египте, то еще не наследовали земли обетования, текущей медом и млеком. Еще сердце наше не окроплено кровью Агнца Божия, ибо в нем еще вонзено жало ада и уда зла. Еще мы не получили радости Спасителя Христа: ибо в нас еще вонзено орудие смерти. Еще мы не облеклись «в нового человека, созданного по Богу, в преподобии и правде», потому что еще не совлеклись «ветхого человека, тлеющего в похотех прелестных (Еф.6:22,24). Еще мы не носим »образ небесного» (1Кор.15:49) и не «сообразны телу славы Его» (Фил.3:21), потому что еще носим образ «перстного». Еще мы не поклонились Богу «духом и истиною» (Иоан.4:23), потому что еще «царствует грех в мертвеннем теле» нашем (Рим.6:12). Еще мы не узрели «славы нетленного Бога» (Рим.1:23), потому что еще разделяет нас безлунный мрак. Еще мы не облеклись «во оружие света» (Рим.13:12), потому что еще не совлеклись оружии и дел тьмы. Еще мы не преобразились «обновлением ума» (Рим.12:2), потому что еще «сообразуемся веку сему в суете ума» (Еф.4:17), еще мы в плотских страстях и вожделениях. Еще мы не «наследницы Богу» и не «наследницы Христу» (Рим.8:17), потому что еще находится в нас «дух работы», а не »сыноположения» (Рим.8:15). Еще мы «не соделались храмом Божиим и жилищем Духа Святого» (1Кор.3:16), потому что мы, от страстных влечений, еще храм идолов и жилище духов лукавых, так как, что совершенно справедливо, еще мы не снискали ни простоты нрава, ни чистоты мысли. Еще мы не «возлюбили нелестного и словесного млека» и духовного возрастания (1Петр.2:2). Еще не озарил нас «день, и денница« еще не воссияла в »сердцах наших» (2Пет.1:19). Еще мы не соединились с Солнцем правды, и не сияем подобно лучам Его. Еще мы не «подобни» Господу (1Ин.3:2) и не »причастницы Божественного естества» (2Петр.1:4). Еще мы не соделались не подкрашенною порфирою царскою, и неподдельным образом Божиим. Еще мы не напитались божественною любовию и не уязвлены духовною любовию к Жениху. Еще мы не познали невидимого и таинственного общения, и, скажу все кратко, мы еще не «род избран», не «царское священие», не »язык свят» (1Петр.2:9), потому что мы – «змия, порождения ехиднова» (Мф.23:33). И как мы не змии, когда пресмыкаемся по земле, «земная мудрствуем», и не имеем «жития на небесех» (Филип.3:19,20)? Как мы не порождения ехидн, когда находимся не в послушании Богу, но в преслушании, и живем по собственным желаниям? Посему, как я возопию и восплачу пред Могущим изгнать обитающий во мне грех? как исторгну, находящиеся во мне, страсти, и соделаюсь участником славы Божией? Потщусь

соделаться чадом Божиим непорочным и «внити в оный покой, идеже Предтеча о нас вниде Иисус» (Евр.4:1; 6:20). Пролью слезы, как потоки; «измыю на всяку нощь ложе мое» (Пс.6:7), дабы по сокрушению и смирению сердца быть помилованным и, как Мария, «благую часть» избрав, быть услышанным и удостоиться небесного хлеба (Лук.10:42,39). Может быть, кто-либо скажет: ужели большая часть христиан, не соблюдши всех заповедей, не получат никакой пользы от соблюдения только некоторых? – На этот случай хорошо припомнить блаженного Петра, который, после стольких добрых дел, после стольких наречений блаженным, только за одно нечто, услышал: «аще не умыю тебе, не имаши части со Мною» (Иоан.13:8). Я не буду говорить, что поступок Петра, отказывавшегося от умовения, не означал ни легкомыслия, ни устранения, но был выражением почтения и благоговения. Иной, может быть, скажет: написано, что «всяк, иже призовет имя Господне, спасется» (Иоан.2:32), и что, следовательно, для призываемого ко спасению достаточно и одного сего призывания имени Господа? – Но таковой пусть послушает Апостола, который говорит: «како призовут, в Heго же не вероваша» (Рим.10:14)? А если и веруешь, то послушай Господа, Который говорит: «не всяк, глаголяй Ми, Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца Моего» (Мф.7:21). Даже творящий волю Господа, но не так, как хочет Бог, не по расположению любви к Богу, делающий это не будет иметь никакой пользы от старания о сем деле, по гласу Господа: «творят, да видиши будут человеки. Аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою» (Мф.23:5; 6:2). Отсюда и Павел заимствовал основание сказать: «аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор.13:3). Посему, как мы, предпочитая жизнь сластолюбивую жизни по заповеди, можем вообразить себе жизнь блаженную, сожительство со святыми и радование с Ангелами пред лицом Христовым? Как буду я вместе с Иовом, и обыкновенного бедствия, не приняв с благодарностию? Как буду с Давидом, не будучи великодушен и расположен ко врагу? Как буду с Даниилом, не искав Бога с непрестанным воздержанием и усердною молитвою? Как буду я с тем или другим из святых, не ходя по следам их? И какой учредитель игр был бы так безрассуден, что захотел бы удостоить равных венцов и победителя и того, кто не подвизался? Какой военачальник призвал бы и тех к равному с победителями участию в добыче, которые и не показывались на сражение? Благ Бог, но и правосуден. Посему мы должны знать Бога не в половину только, и человеколюбия Его не должны употреблять в повод к беспечности. Для того и громы, для того и молнии, дабы мы не вознерадели в надежде на благость. Тот, Кто возводит солнце, наказывает и слепотою. Тот, Кто дает дождь, дождит и огнем. То – дело благости, а это строгости, дабы мы за первое любили, а из-за другого боялись, и дабы не было сказано и нам: »или о богатстве благости и кротости Его нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева» (Рим.2:4,5). Итак, пoелику невозможно спастись, не творя дел по заповеди Божией, и презирать что-либо из повеленного не безопасно, ибо чрезвычайная была бы гордость – сесть судиями законодателя: то почтим соблюдение евангельских догматов истинною верою, употребим общее старание и попечение о том, дабы ничто из заповеданного не ускользнуло от нас. Если Божий человек должен быть совершен (2Тим.3:17), то ему всячески необходимо сообразоваться со всеми заповедями, чтобы достигнуть «в меру возраста исполнения Христова» (Ефес.4:13). Ибо, как «мне нужда належит, и горе мне есть, аще не благовествую» (1Кор.9:16): так и вам равная угрожает опасность, если только вознерадите об исполнении повелений, если будете небрежны и беспечны в соблюдении преданного и в совершении добрых дел. Посему Господь сказал: «слово, еже глаголах, то судит ему в последний день» (Иоан.12:40). Еще: «раб не ведевый, сотворив же достойная ранам, биен будет мало, ведевый же волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много» (Лук.12:47,48). Посему, дабы это законоположение и строительство слова для меня не послужило в осуждение, а для вас было плодотворным, притом зная, что слова богодухновенного Писания, во время пришествия Христова, будут поставлены пред лице наше, ибо сказано: «обличу тя и представлю пред лицем твоим грехи твоя» (Пс.49:21), будем бдительнее внимать сказанному и тщательнее стараться приводить божественные догматы в действие, пoелику мы не знаем, «в кий« день и »час Господь наш приидет» (Мф.24:42). Единение с Богом состоит не в сродстве с Ним по плоти, но совершается через исполнение воли Божией: «иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает» (Иоан.8:47). И в послании к Римлянам сказано: «елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии» (Рим.8:14). Изъясняя это, Златоуст говорит: «дабы надеющиеся на дар бани возрождения не вознерадели о последующей за тем жизни, Апостол не сказал «получили», но: «водятся», т. е. те, которые хорошо провождают всю жизнь, »сии суть сынове Божии». И у Евангелиста Иоанна сказано: «вы друзи мои есте аще творите, елика Аз заповедаю вам» (Иоан.15:14). А что невозможно удостоиться царствия небесного тем, которые не оказывают праведности большей, нежели законная, т. е. евангельской, об этом Спаситель говорит: «аще неизбудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царствие небесное» (Матф.5:20). И Апостол говорит: «вменяю вся тщету быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа моего, егоже ради всех отщетихся, и вменяю вся уметы быти, да Христа приобрящу, и обрящуся в Нем, не имый моея правды, яже от закона, но яже верою Иисус Христовою, сущую от Бога правду в вере» (Фил.3:8,9), ибо всяко, «еже не от веры, грех есть» (Рим. 14:23). Посему нам должно водиться Духом Святым и правою верою, чтобы удостоиться царствия Божия. Надобно также знать и исповедовать и то, что благодать всякого блага и терпение самых страданий за Христа происходит от Бога. Ибо Иоанн говорит: «не может человек приимати ничесоже, аще не будете дано ему с небесе» (Иоан.3:27). «Что же имаши, егоже неси приял» (1Кор.4:7)? »Благодатью есте спасени, через веру, – и сие не от вас, – Божий дар, не от дел, да никто же похвалится» (Еф.2:8,9). "И сие от Бога, яко вам даровася, еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати, тойже подвиг имуще» (Фил.1:28,29,30). В рассуждении же добрых дел не должно высоко думать о себе и презирать других. Ибо Лука говорит: «рече же и ко другим, уповающим собою, яко суть праведницы, и уничижающим прочих, притчу сию: человека два внидоста в церковь помолитися» (Лук.18:9,10). Когда кто-либо приписывает добрые дела не Богу, но самому себе: что это означает, как не дерзость против Бога и противление? Слова о «уповающих собою» и не относящих всего к Богу, но и «уничижающих», может быть, других, показывают, что и праведность, хотя она и заслуживает удивления и поставляет человека близ Бога, но если допускает высокомерие, то низвергает человека в преисподнюю и делает подобным диаволу того, кто доселе старался быть подобным Богу. Посему не должно полагаться на себя и думать, как говорит Василий, что успех проповеди есть дело нашего собственного искусства, но во всем должно надеяться на Бога. «Надеяние же», говорит Павел, «таково имамы Христом к Богу: не яко довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога, иже и удоволи нас служители быти нову завету» (2Кор.3:4–6). И в другом месте: «имамы сокровище сие в скудельных сосудех, да премножество силы будет Божия, а не от нас» (2Кор.4:7). И Господь сказал: «аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите» (Иоан.14:15). Итак, доколе мы не соблюдем всех заповедей Господа, доколе мы не таковы, чтобы Он засвидетельствовал и о нас, вы «несте от мира» сего (Иоан.15:19), дотоле не можем надеяться на дары Духа Святого. Впрочем, не заповеди только надлежит исполнять, но и другие добрые дела, не презирая и постановлений касательно праздников, но памятуя 53-е апостольское правило, которое говорит: «если кто во дни праздничные не вкушает мясо», и проч. О постах 69-е апостольское правило говорит: «если кто не постится в святую четыредесятницу, или в среду и пяток, то должен быть отлучен» и пр. Пост установлен Богом еще через Моисея, как написано и ясно говорится: «душа, яже не смирится постом пред праздником, потребится». Посему будем стараться совершать куплю спасения постом и молитвою. Постясь же, не будем поститься «в судех и сварех», ни бить «пястьми смиренного» и пришельца, разрешим «всяк союз неправды», разрушим »обдолжения насильных писаний», «алчущим раздробим хлебы» и пищу, "и нищие безкровные» введем в домы, по завещанию Пророка (Исаии.58:4,6,7). Постясь телесно, будем поститься и духовно, сохраняя воздержание от зла. Ибо таким только образом свет жизни нашей возсияет рано, как написано, и тогда только Бог услышит вопль наш и «речет: еще глаголющим вам, дабы вы не скорбели, приидох» (Исаии.58:8,9).

На двадцать первую и из всех последнюю главу, рассуждающую о почитании святых и о том, что творить память святых полезно для укрепления нашей веры, если при сем мы помышляем о том, как они через веру получили Божественную благодать и помощь, – говорим, что призывание прилично главным образом только в отношении к одному Богу, и к Нему преимущественно и собственно относится; а то, которое совершается к святым, бывает не в собственном смысле, и обращается к ним, так сказать, случайно и по благодати. Ибо не Петр или Павел слышит тех, которые призывают их, но благодать, которую они имеют, по сказанному Господом: »аз с вами есмь до скончания века» (Матф.28:20).

Божественный Павел, пиша к Римлянам, о призывании Бога, говорит: «како призовут, в Него же не вероваша» (Рим.10:14)? – показывая тем, что призывать должно только Того Одного, в Кого мы уверовали, т. е. Бога. А что и мы обращаем призывания, собственно, к Единому Богу, это видно из того, что мы в божественном тайноводстве взываем: «Отче наш» и пр. И в другом месте: «Господи сил, с нами буди, иного бо разве Тебе, помощника в скорбех не имамы». И опять: «иного, разве Тебе, Бога не знаем». Посредниками же мы делаем всех святых, и преимущественно Матерь Господа, а с Нею и сонм Ангелов и святых, и чтим их храмами, посвящениями, призываниями, священными иконами, относительно, а не служебно. Ибо мы знаем, что служение надлежит воздавать преимущественно Одному Богу, и кроме Его не должно признавать Богом никого другого, не поклоняться «Богу чуждему» (Псал.80:10). Лучше мы сами не желаем быть святыми, нежели бояться впасть, через относительное почитание, во обожание. Да не будет этого: ибо нечестиво и чуждо Христовой Церкви и ее питомцам не поклоняться, относительно, святым иконам, потому что чествование их переходит на первообраз, как говорит Василий: мы признаем и святых всех своими посредниками и ходатаями, и говорим, что не только в настоящем, но и в грядущем веке будет некоторое посредничество, потому что за некоторых будут умолять Ангелы и святые, а не менее их Владычица мира, впрочем не за всех вообще, и ни за кого, умершего во грехах, – отнюдь нет; ибо Бог для таковых совершенно затворил Свое милосердие, посему и открыл о них следующее: «аще будут Ное, и Даниил, и Иов, не избавят ни сынов, ни дщерей своих» (Иезек.14:14,18). Только за тех одних все будут умолять Бога, за которых ходатайство удобоприемлемо, которые, т. е. предварили конец жизни своей покаянием, но еще не могли омыть нечистот греховных, и только дотоле, пока еще суд будет продолжаться. По окончании же сего зрелища, когда каждый будет отведен в определенное место наказания, ходатайство невозможно и не будет его. Это ходатайство бывает и ныне возвещается в Церкви: мы взываем и к святым, и к Владычице нашей, и к святым Ангелам. К Владычице нашей – так: «пресвятая Владычице Богородице, моли о нас грешных»; к святым Ангелам: «вся небесные силы святых Ангел и Архангел, молите о нас грешных»; – подобным образом и к пророку Предтече и Крестителю Господа, славным Апостолам, пророкам, мученикам, преподобным, пастырям, учителям вселенским и прочим всем святым. Просим мы и сонм святых жен молить о нас грешных; просим Бога, дабы Он, по благодати Своей и непобедимой, непостижимой, божественной силе креста, был милостив к нам, служащим Ему, пребывающим во исповедании и покаянии, и просящим просвещения очей души нашей, дабы нам во грехах не уснуть в смерть, и дабы враг не укрепился на нас. Таким образом предстательством всех тех, о которых мы сказали, молим мы Бога, чтобы Он нас помиловал и исторг из сетей лукавого.

Теперь следует нам говорить в ответ на так называемые вами злоупотребления.

И во-первых, вы говорите, что приобщаться должно обоих видов, и хорошо говорите. Так и мы поступаем, приобщаясь страшных тайн, когда достойны сего. Впрочем, мы употребляем вид хлеба не в опресноке, но в хлебе квасном.

Во-вторых, вы говорите, что лучше жениться, нежели разжигаться, на основании слов: «единые жены мужу» и проч., как заповедует божественный Павел (1Кор.7:9; Тим.3:2). На сем же основании и мы священникам, могущим не девствовать, прежде посвящения даем дозволение вступать в брак. Ибо брак установил Бог. Притом мы знаем, что от возбранения священникам брака происходят постыдные дела. Давший же обет девствовать – девствуй, и после обета мы уже не даем ему позволения на брак: ибо «никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в царствии Божии» (Лук.9:62). Если же он в чем либо человеческом согрешит: то мы вразумляем его через покаяние и исповедь и другие подвиги, очищаем посредством удаления его от зла, и верим, что милосердие Божие не отринет его.

В-третьих, вы объявляете, что божественная литургия совершается у вас благоговейнее, нежели у ваших противников, из коих у некоторых она обращена в источник доходов, от чего размножились частные литургии; что у вас литургия одна вопреки обыкновению римской Церкви. Те, которые совершают литургии для прибытка, делают худо: это совершенно справедливо и по нашему Исповеданию, и по самой истине. – Еще вы говорите, что страдание Христово уничтожило не только древний долг, но и всякий грех. На это мы отвечаем, что мы должны исполнять весь закон и как жил Умерший за нас и Воскресший, так, по возможности, должны жить и мы, памятуя написанное Апостолом: «любы Христова обдержит нас, суждших сие: яко аще един за всех умре, то убо все умроша. Христос же за всех умре, да живущий не ктому себе живут, но Умершему за них и Воскресшему» (2Кор.5:14,15). Ибо если обрезанный «должен есть весь закон творити» (Гал.5:3), то не гораздо ли более обрезанный «во обрезании Христове, в совлечении тела греховного плоти» (Кол.2:11), должен исполнять сказанное Апостолом: «мне мир распяся и аз миру. Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос» (Гал.6:14; 2:20). Посему надлежит «быти мертвыми греху и ктому не работати» ему, но следовать Господу, а это значит всецело жить «Богови" (Рим.6:11, 6,10). Если же мы грешим нераскаянно, то никакой пользы не принесет нам страдание Христово.

В-четвертых, вы пишете об исповеди и отпущении грехов. На это мы, с великим Василием, говорим: «что никакой христианин, если он хочет оказать достохвальный успех в благочестии и снискать навык жить по заповедям Господа нашего, не должен скрывать в себе никакого движения души, ни приходить на исповедь не одумавшись, по открывать тайны сердца, не кому случится, а тем, кои могут исцелять». И в другом месте Василий говорит, что «грехи надлежит исповедовать тем, коим вверено строительство таинств Божиих: ибо известно, что и в древние времена каявшиеся совершали это пред святыми». Касательно же власти отпущения грехов он говорит, что оно преподается не безусловно, но под условием послушания кающегося и повиновения пекущемуся о душе его, и истинного покаяния. А покаяние состоит в том, чтобы впредь не делать того же: ибо обращающийся на тоже подобен псу, возвращающемуся на свою блевотину (2Пет.2:22). Воздерживаться же от того, на что дерзали прежде, надлежит и делом и мыслию, а на раны возлагать врачевства, противные грехам.

В-пятых, вы говорите о пище, праздниках, постах, преданиях, о том, что мы должны верить, что Христос отпущает грехи туне, а не по нашей праведности, и о том, что невозможно соблюсти всех преданий, – от чего люди благочестивые весьма сильно беспокоятся в своей совести. Послушаем, что на это говорит Василий: «надобно беречься, чтобы под предлогом исполнения одной заповеди, не нарушить другой». Посему и касательно пищи, изъясняя слова: «плоти угодия не творите», он говорит, что Апостол не просто выразился, но присовокупил: «в похоти« (Рим.13:14). Поэтому все похотное в плоти и сластолюбивое посредством подвижничества надобно отсекать, а полезное для доброго употребления благоразумно сохранять. »Брашно», сказано, »не поставляет нас пред Богом» (1Кор.8:8): "несть бо царство Божие брашно и питие, но правда и мир, и радость о Дусе Святе» (Рим.14:17). Посему и воздержание от брашен допускается с рассуждением. Пoелику, если размыслишь о воздержании от брашен в самом себе, то увидишь, что мы, как сказано, «ниже аще не ямы, лишаемся, ниже аще ямы, избыточествуем» (1Кор.8:8). Ибо, как не ядущие, потому одному, что не ядят, никакого не имеют преимущества пред ядущими: так и ядущие, потому одному, что ядят, не хуже неядущих, ежели внутренняя их добродетель равна. Следовательно, обо всем, касательно тела, должно судить, смотря на добродетель души. Ибо иное, и не будучи хорошо само по себе, бывает хорошо с помощью добра, которым украшается. Поэтому и все преданное святыми отцами, как направленное к той же цели, надлежит соблюдать и принимать. Ибо «отметаяй», сказано, "Бога отметает» (1Сол.4:8). Посему таковых преданий порицать не должно, и когда некоторые злоупотребляют ими не для благочестивой цели, то таковых надлежит вразумлять епитимиями, и показывать им правильный образ суждения о них. Так поступал великий Василий, как во многих других случаях, так особенно в следующем: благоприятно ли Богу дело, предпринятое по заповеди, но исполненное несообразно с заповедию? – Ничто так не может сделать подражателем Христу, как попечение о благе ближних; посему верные не должны и говорить того, что обременяют их совесть: ибо все, что от Бога, побеждает мир. Поэтому тот же Василий говорит: «кто столь несмыслен, и неверен, что стал бы когда-либо довольствоваться тем, что уже сделано, или отказываться от чего-либо, как тяжкого и трудного»? Так и монашеской жизни, установленной сообразно намерению Божию, никто из верных не дерзнул осмеивать, хотя и многие, может быть, вознамерились начать ее, но немногие, может быть, потрудились над тем, чтобы достойным образом кончить ее. И подлинно, конец существует не в намерении, но плод в конце трудов. – Напротив, – этой жизни удивляется и хвалит ее всякий. Юношей же неопытных научает ей только тот, кто может. Так тот же Василий предлагает и заповедует следующее: «учись ты, монашествующий, верный человек и делатель благочестия, и поучайся евангельской жизни» и проч. И опять, уча, с каким разбором должно принимать приступающих к монашеству, он же говорит: «и малолетним надлежит дозволять посвящать себя Богу: ибо поступающий таким образом показывает, что он искренен в любви к Богу и тверд в надежде на получение мздовоздаяния от Господа». А изречения Павла, которые вы приводите, касательно преданий, весьма ясно разрешаются тем, о чем в них сказано. Ибо Апостол в сих местах рассуждает не о благочестивых обыкновениях и преданиях, но об еретических. Поэтому и Златоуст говорит, что в 4 главе 1-го послания к Тимофею сказано о Манихеех, Енкратитах и Маркионитах. Как держащиеся веры стоят как бы на безопасных якорях, так отпадшие от ней нигде не могут остановиться, но после многих треволнений и заблуждений, наконец низвергаются в самую бездну погибели. В 11-й главе послания к Колоссянам отвергаются, говорит тот же Златоуст, обыкновения еллинские и иудейские. Следовательно сказанное здесь относится к неверующим во Христа. Подобное сему говорится и в 5-й главе послания к Галатам и в 1-й главе послания к Титу. Так и Василий говорит: «если правда, исполняемая по закону (Моисееву) кем-либо из тех, которые в крещении дали Богу обет «жити не ктому себе, но Умершему за них и Воскресшему» (2Кор.5:15), вменяется, по Апостолу, в преступление блуда: то, что сказать о преданиях человеческих»?

Касательно оправдания верою, мы, с Златоустом, говорим, что «знание приобретается через веру, а без веры нельзя знать Христа. Так воскресения и рождества Христова никакой ум не постигает, но одна вера. Это служит оправданием. Видишь ли, не простая должна быть вера, но спешествуемая делами. Ибо тот только истинно верует, что Христос воскрес, кто добровольно предает себя опасностям, приобщается Его страданиям, и проч. Посему Апостол сказал: »обращуся в Нем, не имый моея правды, яже от закона, но яже верою Христовою, сущую от Бога правду в вере: яко разумети Его, и силу воскресения Его, и сообщение страстей Его, сообразуясь смерти Его» (Фил.3:9,10). И опять: «верен Бог». Обещав спасти, Он, конечно, спасет (1Кор.1:9; Евр.10:23; 7:25), однакож так, как обещал. А как обещал? Под тем условием, ежели мы захотим и послушаем Его (Иса.1:19), но не просто, и не как дерева или камни бездейственные. Хорошо также употреблено слово »уповахом" (1Тим.4:10), т. е. надобно уповать на человеколюбие Его, и все предоставлять Ему: ибо все должно возвергать на Него, однако же и самим не надобно быть в бездействии, но до последнего издыхания сохранять в себе добродетель. Не просто должны мы держаться Христа, но следовать за Ним: ибо если отстанем, то погибнем, так как удаляющиеся от Христа погибают. Соединяемся же мы с Ним через дела, ибо сказано: «соблюдаяй заповеди Его, в Нем пребывает» (1Иоан.3:24). Он многими примерами объясняет нам это соединение. Смотри: Он глава, мы тело; Он основание, мы здание; Он виноградная лоза, мы ветви. Все это объясняет наше соединение, и не допускает в средине пустоты, ни даже малейшей. Ибо и не много отставший, хотя и долго будет идти вперед, все будет позади. Ветвь, и на малое время отсеченная от корня, делается бесполезною. Следовательно, и малейшее не мало, но есть почти целое. Итак, когда мы оставляем или пренебрегаем чем-либо малым, то презираем не малое, потому что, оно, быв презрено, скоро делается великим.

На то, что касается до монахов, мы, с великим Василием, говорим, что «человеколюбивый Бог, пекущийся о спасении нашем, разделил жизнь человеческую на два рода, т. е. на супружество и девство, для того, дабы тот, кто не может перенести подвига девства, вступал в сожитие с женою, зная то, что от него потребуется отчет в целомудрии, святости и уподоблении святым, бывшим таковыми в супружестве и при воспитании детей».

От каждого потребуются плоды любви к Богу и ближнему, и каждый понесет наказание за преступление заповедей и всего, как об этом ясно говорит Господь в Евангелии: «иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин» (Мат.10:37). Посему не раскаивайся ты, решившийся на общение с женою, так как в твоей находится власти пользоваться миром: ибо много тебе нужно трудов и бдения для получения спасения. А ты, любитель жизни небесной, желающий быть тружеником жития ангельского, соратником святых учеников Христовых, укрепись, для перенесения скорбей, и мужественно вступи в собор монахов, будь ревнителем тем, кои живут добродетельно, и деяния их напиши на своем сердце. Молись быть в числе малых: ибо добро редко, а посему не многие и входят в царствие. Если ты хочешь восхитить его, будь усильным искателем. Приклони выю свою под иго Христово, возложи ярем Его на хребет свой, смиряй сам свою выю, сокрушай ее подвигом добродетелей, постами, бдениями, послушанием, молчанием, псалмопением, молитвою, слезами, трудами рук, терпением всякой скорби, причиняемой тебе бесами и людьми. А помощница в сем деле есть девственность, но только некоторые правильно пользуются сим даром. Ибо дар девства надлежащим образом соблюдается не через одно только воздержание от деторождения, но вся жизнь и деятельность, вся нравственность должна быть девственною так, чтобы во всех поступках обнаруживалась чистота безбрачия. Итак, если мы хотим, подобно Богу, украсить характер души своей бесстрастием, дабы через это приобрести нам и жизнь вечную: то должны внимать себе, дабы не сделать чего-либо противного обету и не подвергнуться одинаковому осуждению с Ананиею. Анания мог в начале и не обещать Богу своего стяжания, но пoелику, ища человеческой славы посредством обета, посвятил свое стяжание Богу по честолюбию, дабы заслужить удивления от людей, а часть цены утаил, то такое воздвиг Божие негодование, коего орудием был Петр, что не обрел двери покаяния.

Итак, прежде обета девственной жизни, всякому желающему позволяется вступать в возможный для него и законный род жизни и входить в брачный союз. Но кто обязал сам себя собственным обетом, тому надлежит блюсти себя для Бога, как некое священное приношение, дабы, осквернив тело, посвященное посредством обета Богу, служением жизни мирской, не подвергнуться осуждению в святотатстве. Впрочем, говоря это, я имею в виду не один только род страсти, как думают некоторые, поставляющие соблюдение девства в одном сохранении тела от нечистоты, но разумею то, что желающий соблюсти себя для Бога должен воздерживаться от всякого страстного расположения, и не должен оскверняться никакою мирскою страстию. Ибо все, бывающее по страсти, некоторым образом вредит чистоте души и препятствует жизни по Боге. Посему отрекшийся от жизни мирской должен остерегаться того, дабы сосуд Божий, т. е. себя самого, не осквернить страстным употреблением. Особенно же он должен помышлять о том, что избравший жизнь ангельскую перешедши пределы человеческого естества, поставил себя на степень жизни бестелесной. Ибо только ангельскому естеству свойственно быть свободным от брачного союза и не увлекаться никакою другою красотою, но непрестанно взирать на лице Божие. Итак, желающий истинно последовать Богу должен разрешиться от уз пристрастия к жизни; а это с успехом исполняется посредством совершенного отвержения и забвения прежних привычек. Ибо, если мы не удалимся от плотского сродства и общежития, и не перейдем, некоторым образом, как бы в другой мир, в сообразность со словами Апостола: «наше житие на небесех есть» (Фил.3:20); то невозможно для нас достигнуть цели – благоугождения Богу, как и Господь определенно сказал: «всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик» (Лук.14:33). А сделавши это, надлежит «всяцем хранением блюсти свое сердце» (Прит.4:23), дабы не изринуть из него помышления о Боге, или памяти о чудесах Его не осквернить мечтами о суетном, но, посредством непрестанного и частого памятования о Божестве, обносить в душах своих, как неизгладимую печать, святое помышление о Боге: ибо таким только образом порождается в нас любовь к Богу, которая вместе и возбуждает к исполнению заповедей Господа, и сама взаимно через это сохраняется, укрепляется и делается твердою. Это показывает и Господь, – первое, когда говорит: «аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите» (Иоан.14:15); второе, – когда говорит: «аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей» (Иоан.15:10). Таковых Господь в другом месте называет совершенными.

Посему не должно удивляться тому, если и жизнь добродетельно живущих монахов называется совершенною. «Ибо Бог, говорит Златоуст, посредством бани пакибытия отпущает все прежнее, а после сего отпущения и бани даровал согрешающему пособие в покаянии. »Аще будут греси ваша, яко багряное, яко снег убелю» (Исаии.1:18) и превращу в противное. Поэтому не столь тяжко пасть, сколько упавши не встать».

Итак, жизнь монахов надобно хвалить, а не презирать. Ибо кто чтит сих подвижников добродетели, тот чтит и Бога, а тот, кто учит презирать их, идя сим путем, дойдет до того, что оскорбит наконец и Бога. «Иже вас приемлет, говорит Господь, Мене приемлет, и отметаяйся вас, Мене отметается» (Мат.10:40; Лук.10:16). Таковым и мы подражаем, и всегда прославляем Бога строгостию в жизни. И никто не может сказать, что ныне нельзя быть таковым людям. Любовь к Богу приобретается не через науку. Образователь и воспитатель сил, которые находятся в нас только как семена, есть закон. Пoелику же мы имеем заповедь любить ближних, как самих себя: то через это же самое мы узнаем и то, имеем ли мы от Бога силу для исполнения сей заповеди. Но кто не знает, что человек есть животное кроткое и общительное, а не уединенное и не дикое? Ибо ничто так не свойственно естеству нашему, как входить в общение друг с другом, взаимно один другому помогать и любить друг друга. Итак, Сам Бог предварительно даровал нам семена этого, а посему требует и плодов их, говоря: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Иоан.13:34). Желая возбудить к исполнению сей заповеди наши души, Он требовал от Своих учеников в доказательство сего не знамений и чудес, хотя даровал им Духом Святым и на это силу, – но что сказал? «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Иоан.13:35). И везде Он сии заповеди соединяет так, что благотворение ближнему обращает к Себе: «взалкахся» говорит, "и дасте Ми ясти», а потом присовокупляет: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мат.25:35,40). Посему, через исполнение первой заповеди, можно исполнить и вторую, и наоборот, через исполнение второй можно исполнить первую, так что любящий Господа любит, следовательно, и ближнего; ибо Господь сказал: «аще кто любите Мя, заповеди Моя соблюдете. Сия же есть заповедь Моя, да любите друге друга, якоже возлюбих вы» (Иоан.14:23,15; 15:12). И наоборот, любящий ближнего исполняет через это любовь к Богу, потому что Он это благорасположение относит к Себе. Поэтому верный слуга Божий Моисей такую оказал любовь к своим братиям, что даже желал быть изглаженным из книги Божией, в которую был вписан, ежели бы не был прощен народу грех (Евр.3:5; Исх.32:32). Имеющим такую любовь не должно и несправедливо презирать постановление отцов. Поэтому и Василий говорит: «различие повелевающих нисколько не должно препятствовать повиновению управляемых. Ибо Моисей не преслушал и Иофора, советовавшего ему доброе (Исх.18:24). А когда различие между постановлениями не мало (ибо иные противоречат заповеди Господа, или повреждая ее, или различным образом искажая примешением воспрещенного; иные совпадают с заповедию; иные же дополняют ее и служат некоторым пособием к ее исполнению): тогда надобно припоминать слова Апостола: »пророчествия не уничижайте, вся же искушающе, добрая держите, от всякие вещи злыя огребайтеся» (1Сол.5:20,21). И опять: «помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово» (2Кор.10:4,5). Посему, если нам повелевается что-либо согласное с заповедию, или ее дополняющее: то мы должны принимать это, как волю Божию, со всею охотою и покорностию исполняя сказанное: «сами себе в любви Божией соблюдайте» (Евр.10:24, 25). А когда кто-нибудь повелевает нам что-либо противное заповеди Господа, повреждающее или искажающее ее, тогда благовременно сказать: «повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком» (Деян.5:29), памятуя слова Господа: «по чуждем нейдут, но бежат от Него, яко не ведят чуждого гласа» (Иоан.10:5), и слова Апостола, осмелившегося, для нашей безопасности, восстать против самых Ангелов, в следующих словах: «аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет» (Гал.1:8). Отсюда мы научаемся тому, что того, кто стал бы воспрещать творить повеленное от Господа, или принуждать творить запрещенное от Господа, хотя бы он был весьма многосведущ и чрезвычайно знаменит и славен, каждый из любящих Господа должен бегать и отвращаться от этого, на основании вышесказанного, никто не может отказаться. Ибо установленное соборами принимают все верные, как согласное с богодухновенным Писанием. Посему мы и доселе не принимаем в пищу удавленины, но отвращаемся ее, повинуясь сказанному отцами и Апостолами. Ибо написано: «храните себе om идоложертвенных и крове и удавленины» (Деян.21:25). И в 67 правиле шестого вселенского собора говорится: «если кто будет есть кровь животного, то должен быть отлучен». И Василий об этих постановлениях говорит: «когда я берусь за божественное Писание, то и в Ветхом и в Новом завете нахожу, что неповиновение Богу ясно поставляется не во множестве только худых дел, и не в величии грехов, но и в одном преступлении какого либо повеления, и что суд Божий общ для всякого преслушания.» И опять: «из сего и подобного сему, думаю я, становится ясным, что вообще зло страстей происходит или от неведения о Боге, или от превратного знания; в частности же несогласие многих между собою бывает от того, что мы сами себя делаем недостойными Божия управления. При рассматривании такой жизни, я размышлял о том, должно ли даже когда-либо быть этому, и не мог измерить величия этой безрассудности, глупости и безумия: происходит ли это от чрезмерного развращения, или от чего другого, – не знаю, что сказать на это. Ибо, если и у бессловесных мы находим столь исправное взаимное согласие от того, что они повинуются своему вождю: то, что скажем мы, находясь в таком раздоре между собою и в таком противлении заповедям Господа? Или мы не думаем, что все это ныне предлагается нам Богом в научение и устыжение наше, а в великий и страшный день суда будет обращено в посрамление и осуждение нас, не вразумившихся Тем, Кто сказал: »позна вол стяжавшего и, и осел ясли Господина своего; Израиль же Мене не позна и людие Мои неразумеша» (Исаии.1:3), – и многое подобное сему. И у Апостола сказано: «аще страждет един уд, с ним страждут вcu уди" (1Кор.12:26). И еще: »да не будет распри в телеси, но да равно един о другом пекутся уди» (1Кор.12:25), будучи, т. е. движимы одною, живущею в них, душою. Для чего же это так устроено? – Для того, думаю я, чтобы такой же порядок и благочиние были сохраняемы особенно в Церкви Божией, к которой сказано: «вы есте тело Христово и уди от части» (1Кор.12:27), т. е. потому, что все содержит и приводит в согласие одно с другим одна и единственная Глава, Которая есть Христос. Но если между членами не наблюдается единомыслие, не соблюдается союз мира, не сохраняется кротость духа, но происходит и распря, и рвение, и зависть: то весьма было бы дерзко назвать таковых членами Христа, или сказать, что они управляются Им. Очень также просто значило бы рассуждать, если не сказать с дерзновением, что у них господствует и царствует мудрование плоти, по гласу Апостола, который определенно говорит: «яко ему же представляете себе рабы в послушание, раби есте, егоже послушаете» (Рим.6:16). Он же, исчисляя признаки такого мудрования, ясно говорит: «иде же в вас зависти, и рвения, и распри, не плотстии ли есте» (1Кор.3:3)? Сверх сего, он, ясно уча, что конец сего гибелен, и что это чуждо благочестия, говорит: «мудрование плотское вражда на Бога: закону бо Божию не покоряется, ниже бо может» (Рим.8:6,7). А почему это так, о сем говорит Господь: «никто же может двема Господинома работати» (Мф.6:24), ни исполнять сказанного в Деяниях: «народу веровавшему бе сердце и душа едина» (Деян.4:32), т. е. никто не творил своей воли, но все вообще, водимые одним Святым Духом, искали воли одного Господа Иисуса Христа, Который и о Самом Себе сказал: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Иоан.6:38).

Итак, будем поступать по правилу святых, «наздани бывше на основании Апостол и Пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу, о Нем же всяко создание составляемо растет в Церковь святую о Господе (Еф.2:20,21). "Сам же Бог мира да освятит вас всесовершенных, и всесовершен ваш дух, душа и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа да сохранится. Верен Бог, призвавый вас и нас, и хотяй всем спастися, Иже и сотворит» (1Сол.5:22–24; 1Тим.2:4), если мы соблюдем Его заповеди (это главное условие спасения всех, а без сего спастись невозможно), и при том по благодати Христовой в Духе Святом, как это уже показано и частью объяснено. Посему не будем знать Бога только в половину, ни обращать Его человеколюбия в случай к беспечности, но будем бдительно внимать тому, что нам сказывается, и тщательно стараться божественные догматы приводить в действие, ни на что другое не взирая, но только на Сказавшего: «огня приидох воврещи, и что хощу, аще уже возгореся» (Лук.12:49)? Ища действенности сего огня, блаженный Давид говорит: «искуси мя, Господи, и испытай мя, разжзи утробы моя, и сердце мое» (Псал.25:2). Сей огонь, сжигая находящееся во внутреннем глазе бревно, делает его чистым, дабы он, восприняв естественную свою способность рассматривать, непрестанно взирал на чудеса Божии, по примеру сказавшего: «открый очи моя, и уразумею чудеса от закона Твоего» (Псал.118:18). Сей огнь есть страшилище бесов, истребитель пороков, сила воскресения, деятель бессмертия, освещение душ святых и крепость сил разумных. Будем молиться, дабы и на нас снизошёл сей огнь, дабы мы, всегда ходя в свете добрых дел, ни в чем не могли никогда преткнуться, «но являясь, якоже светила в мире, всегда держаться слова животного» (Фил.2:15,16), и свято, как и должно, исполнив заповеди, и все спасительные и божественные повеления, успокоиться в жизни с Господом нашим Иисусом Христом, наслаждаясь блаженством Божиим. Ибо таким только образом поступая во все время жизни своей, можем мы достигнуть истинного отечества, которого и да удостоимся по благодати Христовой. Аминь».

Все это нами сказанное, возлюбленные, как и вы хорошо знаете, утверждается на богодухновенном Писании, на толковании мудрых и святых богословов наших, на здравом учении и очевидности: ибо нам не позволено полагаться на собственное изъяснение, и никакого изречения богодухновенного Писания понимать и разуметь, или толковать иначе, как следуя богословам, одобренным с благочестивою целью, во Святом Духе, святыми соборами, дабы, при уклонении от правого евангельского учения и от истинной мудрости и мудрования, мысль наша не колебалась, подобно Протею, туда и сюда. – Но скажет кто-либо: как это исправить? – Как? При помощи Божией, следующим образом: ничего не надобно делать, ни о чем не мудрствовать, вопреки повеленному священными Апостолами и святыми соборами. Кто это правило соблюдает точно, тот будет нам другом, сообщником и единоверным, а кто вышесказанные правила отвергает, и дерзновенно восстает против сонма Апостолов и святых, тот какое может иметь общение с нами? Какая ему часть с нами? Один из учителей Церкви так негде говорит желающим благочествовать: «кто говорит противное установлениям, тот хотя бы был достоин веры, хотя бы девствовал, хотя бы творил знамения, хотя бы пророчествовал, есть волк, прикрытый овечьею одеждою, и ухищряющийся на погибель овец». Другой: «если кто ниспровергает что-либо установленное богоносными отцами, то сего не должно называть созиданием, но разорением и предательством догмата». Третий: «тот, кто имеет пред глазами судище Христово и знает, какая опасность угрожает тем, которые дерзают убавлять что-либо или прибавлять к преданному Духом, не должен сам собою, по честолюбию, отваживаться вводить что-либо вновь, но должен успокаиваться на том, что предвозвещено святыми». Итак, пoелику все, и столь знаменитые, наши богословы воспрещают думать иначе, то один и единственный способ исправления злоупотреблений, есть следующий: идти по следам святых соборов, следовать правилам Апостолов, и таким образом во всем последовать Христу. Посему, если вы, Германцы, мудрые мужи и возлюбленные по духу чада нашей мерности, желаете, как люди благоразумные, вседушно присоединиться к нашей всесвятой Церкви: то мы, как чадолюбивые отцы, охотно примем вашу любовь и благорасположение, если только захотите, согласно с нами, следовать апостольским и соборным догматам и им повиноваться. Тогда на самом деле соделаетесь сообщниками нам, и, торжественно покорившись нашей святой и кафолической Христовой Церкви, от всех благомыслящих заслужите похвалу. И когда таким образом из двух Церквей составится, при помощи Божией, одна: тогда мы будем жить в союзе и поживем богоугодно, дотоле, пока не получим царствия небесного, которого и да удостоит нас Бог во Христе Иисусе, Которому слава во веки. Аминь.

Писано, с помощию Божиею, в Константинополе 1576 года от воплощения Господа нашего Иисуса Христа, мая 15 дня, в Патриаршей честной обители Пресвятой Богородицы Марии.

Иеремия, милостиею Божиею, Архиепископ Константинополя, Нового Рима, и Вселенский Патриарх.

Иеремия, Милостию Божией, Архиепископ Константинополя, Нового Рима

И Вселенский Патриарх.

Мерность наша, получив второе посланное вами письмо об исхождении Святого Духа и других богословских вопросах, давно бы ответила на них, если бы не задержало путешествие на запад и в Пелопоннес; теперь же, благодаря Бога, Подателя всякого блага, радуется, как о многом другом, так не менее и о том, что вы во многом согласны с нашею Церковью. О, если бы нам и в том, в чем еще не согласны, благочестно согласиться, по манию Бога, все направляющего ко благу!

Итак, первое, в чем мы не согласны, есть исхождение Святого Духа. – Чада мои возлюбленные! Хотя сей вопрос, часто подвергавшийся спору, так тщательно исследован по всем важнейшим правилам Церкви, и посредством всех духовных пробных камней доведен до такой ясности и очевидности, что совершенно не имеет никакой нужды в новом исследовании: однако мы, не смотря на то, что обременены многими и непрестанными заботами, из благодарности за вашу любовь, отечески, хотя и неискусно, поговорим об этом для вашего назидания, основываясь на божественных свидетельствах, так как их понимали богоносные отцы. Ибо определение святого и вселенского шестого Собора повелевает принимать божественное Писание так, как изъяснили сие одобренные учители Церкви, а не самим по себе мудрствовать при истолковании его. Это определение в 19 правиле читается так: «если будет исследуемо слово Писания, то не иначе пусть толкуют его, как изложили светила Церкви в своих сочинениях, и сими более удовлетворяются, нежели составлением собственных слов, дабы не имеющие способности к сему не отпали от надлежащего».

Итак, прошу внимать с благосклонностью и страхом Божиим тому, что будет сказано. – Пoелику иное нечто есть на самом деле исхождение Святого Духа, и иное – послание, потому что исхождение есть естественное бытие Святого Духа непосредственно от одного Виновника – Отца, а послание есть только временное посольство, по которому и Сын посылает Духа, как об этом говорится здесь же, и Дух посылает Сына, как об этом сказано в следующем месте: «Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя, благовестити нищим посла Мя» (Исаии.61:1; сн. Луки.4:18): то как и почему вы, вводя нечто новое, говорите, что Дух Святой исходит от Отца и от Сына? – Если бы Дух исходил не от одного Отца, то Господь когда-либо сказал бы об Утешителе так: «которого Я и Отец производим», подобно как Он часто говорил: «егоже Аз послю» (Иоан.15:26; 16:7). Итак, во-первых, неложные уста Господа возвещают, что Дух Святой «от Отца исходит» (Иоан.15:26). Во-вторых и Павел, в послании к Титу, согласно с сим говорит, что «не от дел» оправдал нас Бог, »но по Своей Его милости спасе нас банею пакибытия, и обновления Духа Святого, егоже излия на нас обильно Иисус Христом Спасителем нашим» (Тит.3:5,6). Что яснее сего? Господь сказал: «и се Аз послю обетование Отца Моего на вы» (Лук.24:49). Следуя сему, и Павел написал: «Егоже излия на нас обильно». Тоже самое выразил и первоверховный Петр, сказав: «десницею Божиею вознесеся» (1:10), "и обетование Святого Духа прием от Отца, излия сие, еже вы ныне видите и слышите» (Деян.2:33). Так говорят первоверховные из Апостолов, которым противоречить не справедливо. О них и о богоносных отцах, сходившихся на святых Соборах, великий Кирилл говорит: «не сами они говорили, но Дух Бога и Отца, Который происходит неизреченно от Отца, но не чужд и Сына, по естеству». И божественный Афанасий, в письме к Серапиону, говорит: «если бы хорошо мыслили о Сыне, то здраво мыслили-бы о Духе, Который исходит от Отца и есть собственность Сына, потому что от Него преподается ученикам». Эти слова не противоречат нам, как некоторые воображают, потому что с ними соединена не та мысль, будто бы производить Духа дано и Сыну; ибо они говорят не то, что Дух от Сына исходит, но преподается и единосущен с Ним, как это действительно мы и исповедуем. И великий, по богословию, Григорий, в послании к Евагрию, говорит, что «каким образом два потока, истекающие из какого-либо источника, хотя и далеко утекают, но не отделяются от источника: подобным образом должно думать и о божественном естестве». Источником он называет Отца, а двумя потоками – Сына и Духа, непосредственно произливающихся от одного Виновника – Отца. Или: если две ветви произрастают от какого-либо корня одинаковым образом, то невозможно им быть взаимно причиною бытия своего. Если же вы, мудрые и возлюбленнейшие мужи, в оправдание свое на это возразите, что великий Афанасий употребил предлог притом тогда, когда он рассуждал о Святом Духе против Ариан, сказав, что Дух Святой преподается всем от (εξ) Самого Сына, и что Отец через (δια) Слово в Духе все творит, и производит и дает, – если вы возразите сим самым: то послушайте и примите в соображение два обстоятельства. Первое то, что святой сей писал против Ариан, которые, как и вы хорошо знаете, называли Сына тварью. Но говоря, что Сын есть тварь, а не Творец и не соучастник Отцу в творении, они по необходимости говорили, что и Дух Святой есть тварь. Поэтому единственно великий Афанасий, желая показать, что Дух Святой единосущен, а не разносущен с Отцом и Сыном, с этою единственно целью и употребил предлог εϰ весьма благовременно и уместно. Другое обстоятельство, которое вы должны также принять здесь в соображение, есть то, что святой сей нигде в других своих сочинениях не говорит, что Дух Святой исходит и от Сына, но только преподается и сообщается тварям. А прежде мы сказали, что послание к тварям совершенно отлично от безлетного и вечного исхождения, по которому Дух Святой непосредственно исходит от одного Отца, как это мы сказали, и в продолжении настоящего слова объясним, при помощи Божией, пространнее. Итак, великий Афанасий, которого вы приводите, как своего единомышленника, не помогает вам, но более противоборствует, споборствуя Господу и всем богоносным и мудрым богословам Церкви.

После сего мерность наша весьма удивляется тому, что вы, при всей проницательности своей, во втором письме своем пишете, до слова, следующее: «если кто думает, что Дух Святой имеет бытие от одного Отца, но исходит через Сына, а не от Сына, тот знай, что он представляет невозможное, потому что это противоречит самому себе и само себя опровергает». Напротив то, что мы исповедуем, ни невозможно, ни противоречит самому себе, ни само себя не опровергает, как вы говорите, ибо истина никогда не противоборствует истине. Но я, рассмотрев это, нашел две главнейшие причины несогласия в этом между вами и нами. Первая: вы думаете, что послание и исхождение суть одно и тоже; поэтому вы и говорите несправедливо, что если Дух от Сына посылается, то и исходит. Вторая: вы допускаете, что сущность и действенность (ένέϱγεια) в Боге суть одно и тоже, а между тем нет. Что сущность и действенность в Боге не одно и тоже, но различны между собою, о том послушайте, ради Бога. Если расположения телесных членов в Боге нет, то все, представляемое в Нем писанием под образом членов, есть обнаружение Его действий, которые нисходят на нас, а сущность пребывает недоступною и заключенною в самой себе, как утверждают богословы; посему и изъяснять это надлежит богоприлично. Если действенность происходит и источается из сущности вечно, чего никто не дерзнет сказать ни о какой твари: значит действенность не есть тварь, и не одно и тоже с сущностию. Если тоже самое, что Бог есть, Он и имеет, ибо Он наприм. и есть жизнь и имеет жизнь, и есть премудрость и имеет премудрость, и проч.: то сие самое, поколику есть Бог, не отделяется от Него, потому что существенно и естественно Ему; но поколику Он это имеет, то оно отделяется и нисходит на нас, – а это самое и есть действенность, которая множественна единично, и нераздельно отдельна от одной сущности. Если «невидимая Божия от создания мира творенми помышляема видима суть, и присносущая сила Его и Божество» (Рим.1:20), а в творениях усматривается во множестве не то, что составляет сущность, но то, что происходит от действенности: значит, иное есть сущность Божия, а иное – видимая и творении помышляемая сила Его и Божество, хотя и сии присносущны. Если множественное не называется сущностию Божиею, потому что сущность одна, а действенностию называется множественное и различное, потому что действия Его множественны: значит, иное есть сущность Его, и иное – действенность. Если всякая сила прилагается к различному, потому что она относится к возможному, как и Фома Аквинат думает: значит, иное есть сущность Божия, а иное – действенность, если только кто-либо не скажет, что и сущность есть нечто относительное. – Послушаем теперь, что говорили некогда Латиняне, и что, впрочем, опровергнуто тогдашними учителями нашими.

1) «Отец и Сын суть одно и тоже, ибо Сам Господь сказал: »Аз и Отец едино есма» (Иоан.10:30); а все, что есть одно и тоже, есть и причина одного и того же; следовательно, если Отец есть Виновник Святого Духа, то и Сын». – Спрашиваю: как, – в одном и том же смысле в обеих посылках принимаешь ты слово «тоже», или, посредством двусмысленности, строишь паралогизм, иначе понимая это слово в большой посылке, и иначе в меньшей? А это необходимо, если обе посылки истинны. Ибо Отец и Сын, по образу и сущности (τψ έίδεικ ϰαί τή ουσία) суть одно и тоже; а посылка «одно и тоже есть причина одного и того же» истинна в отношении к одному и тому же только по числу и счету (τώ άϱιϑμώ ϰαί τώ λόγω); следовательно ты принимаешь слово «тоже» или в различных смыслах, но тогда твое умозаключение будет не силлогистическое, потому что не будет среднего понятия, посредством которого соединялись-бы сопредельные, т. е. большее и меньшее, и следовало-бы необходимо заключение; или в одном и том же смысле, – но тогда и та и другая посылки ложны. Ибо, если ты принимаешь слово «тоже» в обеих посылках за одно по числу, то ложна посылка меньшая, потому что Отец и Сын по числу не одно и тоже: это ересь Савеллиан. Если же ты принимаешь слово «тоже» в обеих посылках не так, но по видовому признаку и сущности, то ложна посылка большая, потому что нет необходимости, чтобы все тождественное, по видовому признаку, было причиною того, что тождественно по числу.

2) «Все, принадлежащее Отцу, принадлежит и Сыну, ибо Господь сказал: »Моя вся Твоя суть и Твоя Моя» (Иоан.17:10); следовательно, быть производителем Святого Духа принадлежит и Сыну». – И это нелепо. Ибо принадлежностью Отца называется не просто что бы то ни было, но либо как исключительная собственность и свойство Его ипостаси, каковы безвиновность и нерожденность, либо как нечто общее всему Божеству, каковы безначальность и вечность. Итак, если ты принимаешь среднее понятие как принадлежность Его собственную и исключительную: то меньшая посылка истинна, а большая ложна, потому что Отец и Сын по числу не одно и тоже, – иначе будет следовать, что нерожденное есть рожденное, и рожденное – нерожденное: ибо слова: «Моя Твоя суть и Твоя Моя» не об ипостасных свойствах сказаны, но о том, что обще всему Божеству. Но если бы они были сказаны о тех и других свойствах вместе, то ничего нелепее не сказал бы и Савеллий, который сократил Троицу в одну ипостась.

3) «Если бы Дух не исходил и от Сына, то Сей не дал бы Его ученикам через дуновение». – О, многоглаголивые для того, чтобы затмить истину! По учению божественного Златоуста и других богословов, он дал им дар отпущать грехи, а не Самого Духа. Но пусть Он дал им и это, т. е. дал ученикам самую ипостась Святого Духа, – что, впрочем, нелепо: ужели поэтому необходимо Святому Духу исходить и от Него? Никак. Ибо исходить и быть даруемым не одно и тоже, потому что первое вечно, а второе не вечно. Но пусть это будет одно и тоже: тогда будет следовать, что пoелику то, что в отношении к Сыну значит рождаться, в отношении к Духу значит исходить, а даруется и Сын Отцом, как об этом говорится часто в божественном Писании (Иоан.3:16; Рим.8:32; Ефес.1:22); то быть даруемым и рождаться будет значить одно и тоже. А если рождаться и исходить есть одно и тоже, что быть даруемым, предметы же, тождественные с каким-либо третьим, тождественны и между собою: то рождаться и исходить есть одно и тоже, – что нелепо. Кроме сего, если Дух Святой не только даруется от Сына, но дает и Сам Себя, как это явствует из слов Господа: «егда приидет Утешитель, и приидет Он», и еще: "нашедшу Святому Духу на вы» (Иоан.15:26; 16:13; Деян.1:8); значит одно и тоже будет и самопроизводящее и имеющее от Него бытие. Но ужели ты не сознаешься, что это последнее дает само себя? Если так, то, значит, власть Сына и Духа не одна и таже: ибо, если Сын имеет власть давать и Себя Самого и Святого Духа, а Дух Святой не имеет власти давать ни Себя Самого, ни Сына; то, значит, власть их различна; между тем власть Троицы одна и таже, как это твердо исповедуется верными.

4) «От Моего приимет» (Иоан.16:14). Таких выражений много в Евангелии, напр. «послю» (Иоан.15:26; 16:7), и других подобных. – Тому, кто посылает что-либо, нет необходимости быть каким-либо образом виновником бытия сего. Не только Сын, как сказано в Писании, посылает Духа, но и Дух Сына. Слова же: »от Моего приимет» надобно понимать «от Моего Отца». Но если допустить и то, что Господь сказал ими то же, что «от Меня»: и тогда не будет необходимо из них следовать, что Дух исходит и от Сына. Ибо иное есть принимающее, иное то, от чего оно принимает, и иное нечто принимаемое, отличное от того и другого. Здесь принимающее есть Дух; то, от чего Он принимает, как и они сами допускают, есть Сын; а принимаемое есть нечто отличное от Того и Другого, ибо Господь присовокупляет: «и возвестит вам» (Иоан.16:14), т. е. что приимет от Меня,

то возвестит вам. Поэтому от Него необходимо должно исходить, может быть, только принимаемое, а не принимающее: иначе принимаемое и принимающее будет одно и тоже, а принимаемое будет принимать само себя, раздельное сделается нераздельным и сложное простым: ибо принимающее хотя будет и принимающим, однакож в тоже время будет и принимаемым. Теперь представь себе: если Дух еще только имел получить собственное бытие, то каким образом Он существовал еще, не получив бытия? – Если есть что-либо неразрешимее всех софизмов, и, если что-либо заключает в себе величайшую трудность и невозможность для разрешающих, то именно это.

д) «Дух Святой исповедуется и называется Духом и Отца и Сына. И на это много свидетельств в божественном Писании. В нем сказано: »аще кто Духа Христова не имать» (Рим.8:9). Еще: «посла Бог Духа Сына Своего» (Гал.4:6). И мы, молясь Сыну, часто просим Его послать нам Духа Своего». Итак, или иное есть сказуемое Сына и иное – Отца, или одно и тоже; но оно не различно, иначе Троица будет четверицею. Если же оно одно и тоже, то как оно сказуется о том и другом; как Дух называется Духом Обоих? Как имеющий отношение к Обоим или как не имеющий? Но как Он будет называться Духом Их, если не имеет отношения к Ним? Если же Он сказуется о Них, как имеющий отношение к Ним: то, когда он называется Духом, имя «Дух» будет означать Его отношение к Ним, подобно как и имя «Отец» и имя «Сын» означают отношение. А в таком случае Он будет иметь совершенно одно и тоже отношение к Обоим, подобно, как и другие относительные и означающие отношение слова, хотя прилагаются к бесчисленным предметам, однакож имеют одно и тоже отношение ко всем. Так, большее, хотя говорится и о многих предметах, однакож говорится и о всех их, как меньших. И равное, хотя прилагается ко многим предметам, однакож прилагается к ним только как равным, и притом ко всем им, взятым вместе и всецело. Тоже усматривается и в других словах относительных, равно и в сих. Если имя «Дух» означает отношение к Отцу и Сыну, то Он будет иметь одно и тоже отношение к Обоим. А что сие имя означает отношение к Ним, это очевидно: ибо один и тот же Дух, хотя называется многими именами, напр. Утешителем, Вседержителем, Всевидящим; однакож Он не называется ни Вседержителем Отца и Сына, ни Всевидящим, ни Утешителем Их, ни другим каким-либо именем, но только Духом и притом Обоих, так как это только имя означает отношение Его к Ним. А поэтому и Они должны взаимно относиться к Нему Самому, ибо таково все относительное. Но как представить и защитить это взаимное отношение? Назвать Отца и Сына Отцом и Сыном Духа нелепо, потому что тогда Отец и Сын будут одно и тоже: Сын будет имя Отца и Отец – имя Сына. А мы знаем, какое взаимное отношение имеет к Духу то, что именуется Отцом. Оно называется и виновником, и производителем, и началом, и источником Духа. Следовательно, также будет называться в отношении к Нему и Сын; Он будет и производителем, и началом, и виновником, и источником Духа, потому что Дух имеет одно и тоже отношение к Нему.

Итак, что предложение: Дух Святой исходит от Отца и от Сына, есть паралогизм, это очевидно. Ибо несправедливо, что имя «Дух» означает отношение, какое Дух Святой имеет к Отцу. Это явствует из того, что Отец собственно называется виновником, и производителем, и началом, и источником Святого Духа, а Сам Святой Дух не просто называется Духом производителя, или виновника, или источника, или начала, не называется Он и Духом Духа их: ибо то, что именуется производителем, не называется производителем Духа; и то, что именуется причиною, не называется причиной Духа; подобным образом и начало, и источник. Но производитель прилагается к произведению, причина к действию, источник к потоку, начало к следствию. Итак, если назовем Святого Духа произведением, или действием, или потоком, или следствием: то тем самым скажем, что это суть имена, означающие отношение, какое Он, собственно, имеет к Отцу, как производителю, и причине, и началу, и источнику. Если же назовем Его Духом, то не покажем отношения, какое Он имеет к Отцу. Ибо Он называется Духом (πνέυμα) по метафоре, заимствованной от воздушного дуновения (πνεύματος), как тонкого, не имеющего грубой материи и все проницающего. Итак, какая необходимость в том, чтобы Сын был производителем, и виновником, и началом, и источником Святого Духа потому только, что Он называется Духом Его? Если бы Он назывался произведением и действием и Сына, подобно как Он называется так в отношении к Отцу: тогда необходимо следовало бы, что и Сын есть производитель Его и причина; но Он не называется ни произведением, ни действием Сына, а только Духом; следовательно и Сыну нет необходимости быть производителем и причиною

Его. Итак, это паралогизм от случайного. Пoелику и Духом, и произведением, и действием называется одно и тоже Лицо, а это Лицо имеет отношение к Отцу, как произведение к производителю, как действие к причине; то они (Латиняне), злонамеренно умалчивая о произведении и действии, допустили, что Дух имеет отношение к Отцу, как к производителю и причине, потому что называется Духом, и вздумали умозаключать так: «пoелику Дух называется Духом и Сына: а это имя означает Его отношение к производителю и причине; то и Сын есть производитель и причина Духа». Но если Дух называется Духом и Отца и Сына потому, что он Дух, то не надобно возмущаться: ибо не все, что называется чьим-либо, относительно; но должно верить тем, которые рассуждают об этом правильно. Духом Отца Он называется потому, что есть собственно Его Дух и от Него имеет бытие, равно и в отличие от прочих духов; а Духом Сына называется Он потому, что произошёл с Ним из одного и того же источника, как говорит св. Кирилл в слове о Духе. И как Дух Святой есть Дух Бога и Отца, по существу, так по существу же Он есть Дух и Сына, потому что Он, равно как и Сын, существенно рожденный, неизреченно изошёл от Отца. Мы, последуя божественному Писанию и истине, Двоицу подводим под Единицу, полагая Единицу началом и причиною Двоицы; а Латиняне Двоицу полагают началом и причиною Единицы. Ибо, хотя три Ипостаси, по существу суть одно или Единица, однакож и каждая из трех, по Ипостаси, есть также Единица, две – Двоица, как и три – Троица. Посему те, которые полагают, что Дух исходит от Отца и Сына, Двоицу называют началом Единицы – что нелепо. Кроме сего от святых отцов предано нам то, что три Ипостаси суть одного и того же существа и достоинства, взаимно находятся одна в другой, без всякого смешения и слияния: Отец весь во всем Сыне и Святом Духе, Сын весь во всем Отце и Святом Духе, Святой Дух весь во всем Отце и Сыне. Они, притом, и неограниченны. Предположив это, ясно можно доказать, как нелепо положение Латинян. Ибо, если Дух Святой получил бытие от Отца через посредство Сына, а не непосредственно: то Он отделен от Отца, потому что нераздельное не допускает ничего среднего; а между чем есть что либо промежуточное, то, конечно, раздельно между собою; ибо то, посредством чего то и другое соединяется между собою, служит разделением для обоих; а посему и Троица не нераздельна, что предположено нами не было. Еще: пoелику три Лица, будучи между собою единосущны и равночестны, взаимно находятся одно в другом, не ограничивая друг друга: то никаким образом нельзя принять того, чтобы одно из них было средним между прочими двумя, и чтобы они посредством его соединялись между собою. Ибо все происходящее от чего-либо через что-либо, ограничивается или местом, или существом сего. Следовательно, Святой Дух происходит от Отца непосредственно. Притом, как Отец и Сын находятся во всем Святом Духе, – Оба ли непосредственно, или непосредственно только Сын, а Отец уже через посредство Его? Если так, то Дух Святой собственнее Сыну, нежели Отцу: ибо, что находится в чем-либо непосредственно, то ближе к сему, а что ближе, то и собственнее. Если же это нелепо, и если Отец находится во всем Духе непосредственно, то явно, что и Дух имеет такое же взаимное отношение к Нему, так, что весь находится во всем Отце непосредственно; следовательно, и бытие от Него имеет непосредственно. – Противное сему, как нелепое, можно опровергнуть посредством тех доказательств, какие приводят некоторые, желая подтвердить свои мнения. Они говорят, что не по-другому чему производят Духа и от Сына, а для того, чтобы показать, что Сын во всем равен Отцу, предполагая, что Он неравен Отцу если Утешитель не происходит и от Него. Следовательно Дух Святой долженствовал происходить от обоих одним и тем же образом, или непосредственно, или посредственно, а не различно, от одного посредственно, а от другого непосредственно, – если они хотели уравнять в этом Сына со Отцом. Но теперь и введен неправый догмат, и осталось неравенство, как прежде. Еще: если и Сын должен быть причиною, как единосущный Отцу, то и Дух Святой должен быть тем же, как единосущный им Обоим. Но тогда не различным образом, а одним и тем же все они Трое были бы причинами, и притом одного и того же; а поэтому как Отец есть виновник Сына и Святого Духа, первого по рождению, второго по исхождению: таким же образом, следовательно, должны быть причинами Самих же Себя и Сын и Дух, а это невозможно. Григорий Богослов инде производит от одного Источника – Отца благодать двух потоков и двух лучей, т. е. Сына и Духа, а инде, называя Обоих действиями, возводит Их к одной Причине – Отцу же, во первых, потому что всего одно только первое начало, от которого все; далее, потому что в чем Сын называется единосущным Отцу, то и имеет вместе с ним неразнственно и наравне, а подобно Ему и Дух Святой, как единосущный Им Обоим, и что не имеет одна которая либо из трех Ипостасей, а другая имеет, то составляет характеристическое, отличительное свойство ипостаси. Итак, если Дух исходит от Обоих: то, конечно, или как из одного по числу источника, или как из двух. Если Он происходит от Отца и от Сына, как из одного по числу источника: то производящее будет по числу одно; поэтому Отец и Сын будут один по числу производитель и виновник Святого Духа; следовательно одна и Ипостась Отца и Сына, а таким образом отвергнута будет Троица, потому что сократится в двоицу, ибо производителем и причиною будет одна ипостась, однакож и не ипостась Духа. Если же он первоначально происходит от Обоих, как от двух по числу источников: то два будет первых начала, не подчиненных одно другому. Ибо Сыну, как началу, не свойственно бы состоять в соподчинении Отцу, – как это выходит из мнения тех, кои производят Духа от Отца через Сына; но если Он и подчинен Отцу, то только как Сын, а таким образом нет одного первого начала всего.

Смотрите, везде у тех, сколько нелепостей выходит кои говорят, что Дух исходит от Отца и Сына! Ради Господа, не мудрствуйте так худо. Если Латиняне, т.е. римская Церковь и другие, приводят достоверных, но их мнению, свидетелей, Августина Амвросия, Иеронима и некоторых других: то и мы, для защищения истины, можем противопоставить им гораздо более свидетелей, и притом самых достоверных. Каких – это? Богоносных отцов, прославившихся на святых Соборах, землю сделавших небом и яснее солнца просиявших чудесами и добрыми делами, провозвестивших, что Дух Святой исходит от одного Отца, и иначе мудрствовать запретивших под тягчайшими наказаниями анафемы, следуя Павлу, который провозгласил: «аще кто вам благовестит паче еже приясте, анафема да будет» (Гал.1:9).

Если бы Сын был производителем и виновником Духа, то как вселенские Соборы умолчали бы о сем необходимейшем догмате? – Явно, что Латиняне сделали это прибавление по своему произволу, после святых Соборов. Ибо, если бы это было не так, то, при разномыслии всех других, не присутствовали-бы на святых семи Соборах и сами священнейшие предстоятели римские.

Итак, хотя предшественники наши говорили нечто и софистически, опровергая софизмы, но мы созидаем свое мнение не на убеждении мудрости человеческой, а хотим сообщить ему твердость посредством доказательств Писания. Павел говорит: «да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию» (Колос.2:8.). Из сего божественного изречения мы научаемся, что истинная философия отнюдь не противоборствует богословию: ибо истина истине не противоборствует. Это же явствует и из следующих слов: «и тщетною лестию». Поэтому не вовсе тщетная мудрость более служит богословию, нежели противоборствует. Посему и вы, возлюбленные мои чада во Христе, вы, которые имеете не вовсе тщетную мудрость, должны сообразоваться с богословием, которого вождь, конечно, не Ангел, не человек, но сам Господь, а за Ним согласные с Ним божественные пастыри и учители Церкви. Из них, вместе с другими, и отцы святого и вселенского седьмого Собора постановили и следующее: «прилагающих что-либо и отъемлющих анафематствуем». Не надобно также, возлюбленные, забывать и того, что по прошествии семидесяти пяти лет после седьмого вселенского Собора, при царе Василии Македонянине, в Константинополе был составлен Собор поместный. Целью составления сего святого Собора, на котором все сделано по совету папы и убеждению царя, было то, чтобы на патриарший престол цареградский посадить святейшего Фотия, и торжественно извергнуть тех, которые с некоторою скрытностью дерзали говорить, что Дух Святой исходит и от Сына. Святейший папа Иоанн, в лице Петра епископа и кардинала, Павла и Евгения епископов и местоблюстителей своих, с сим Собором согласился, и того, кто дерзнул-бы в последствии приложить или отнять что-либо, подверг анафеме. Кроме сего, тот же папа Иоанн, в послании к сему же Фотию, говорит: «снова объявляю твоей досточтимости о том члене, в рассуждении которого возникли в Церквах Христовых соблазны. Имей к нам полное доверие, что мы не только говорим это, но и тех, которые, по безумию своему, первые осмелились сделать это, осуждаем, как преступников божественных глаголов и извратителей богословия Господа Христа и святых отцов, и поставляем их наравне с Иудою». Удостоверением сего служит и то, что в течении ста-тридцати лет, с того времени до Христофора, все священнейшие предстоятели Римские были согласны с нами. Но для чего говорить об этом, хотя оно и чрезвычайно сильно располагает к принятию истины? Вопрос о св. Духе весьма ясно разрешен как определениями святых семи вселенских Соборов, на которых подвизались две тысячи божественных отцов, весьма удовлетворительными для нас, так и самыми словами Господа. Догматы и законы сих Святых должно любить и чтить, и утверждаться на них, потому что они, не менее святостью жизни, как и силою слова просияли подобно светилам, и не один народ воспламенили любовию к благочестию, но столько, сколько видит их безыскуственно смотрящее солнце.

Итак, светила, святые отцы, сошедшиеся на первом никейском Соборе, говорят сомневающемуся Философу, между прочим следующее: «принимай одно Божество в Отце, родившем неизреченно Сына, и в Сыне, рожденном от Него, и в Святом Духе, который исходит от Него же Отца, но собственен (ίδιον) и Сыну, как говорит божественный Апостол: »Аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов» (Рим.8:9)». Здесь достойно замечания (ибо не напрасно сказано сим божественным сонмом) то, что о Святом Духе говорится: «который исходит от Него же Отца». Мы не так обыкновенно выражаем свои мысли. А они после того, как упомянули о Сыне, сказав: «принимай тоже Божество и в Сыне, рожденном от Него», тут же потом присовокупили: «и в Святом Духе, который исходит от Него же». Но, опасаясь, дабы кому-либо не показалось, что выражение «от Него же» сказано о Сыне, блаженные отцы присоединили к выражению «от Него же» слово «Отца», чтобы не оставалось никакого места такому предположению. А если бы они думали, что Дух Святой исходит от Сына, то напрасно было бы это приложение. Но что они не признавали сего, это видно и из того, какое они употребляют здесь слово, и из того, что допускают разделение: ибо происхождение Духа они относят к Отцу, а о Сыне говорят, что Дух «собственен» (ίδιον) Ему, – каковое слово выражает естественное сродство (δικεώτητα φυσικήν) Духа с Сыном, и показывает, что Дух есть Его Дух, а не исходит от Него, как и Павел говорит: «аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов», и Василий: «Дух называется и Христовым, как сродный Ему по естеству (αέκειωμένον κατά φυβιν)», и Златоуст: «Дух Бога и Дух от Бога. Но иное дело сказать: «Бога», и иное «от Бога»; следовательно, совершенно необходимо и то, что иное дело сказать: «Дух Сына», и иное – «Дух от Сына». И опять блаженный Собор сей говорит: «надобно говорить: одно естество, а три Лица». Источник, поток, вода. Никто не называет потока источником, ни источника потоком. Источник Божества – Отец, рождающий Сына, и производящий Духа. Но о Сыне не говорится «источник», как это объясняет и Златоуст, изъясняя 93 Псалом и говоря: «откуда вода живая? Поищем ее источника. Источник воды живой – Отец; происходящий из Него поток – Сын, вода Его – Дух Святой, происходящий из источника – Бога и Отца».

Отцы, бывшие на втором вселенском Соборе, согласно с сим богословствуют: «веруем и в Духа Святого, Господа, животворящего, исходящего от Отца, с Отцем и Сыном споклоняемого и сславимого». Сей второй Собор, как вы знаете, был созван при царе Феодосии Великом против духоборца Македония. Посему, как первый Собор, когда богонеистовый Арий богохульно называл Сына тварью, проповедал единосущие: так сей второй имел предметом своим Божество Святого Духа, поэтому и объяснил Его исхождение.

Согласно с сими двумя Соборами мудрствует и говорит и третий Собор, равно и четвертый. Первый из сих объявляет, что никому не позволительно исповедовать другую Веру, кроме Никейской (Прав.7); а второй провозглашает: «никаким образом мы не дозволяем никому потрясать определенную Веру». Но Вера сия, как видно, была Вера первого и второго Соборов о Духе, что Он исходит от Отца, но есть собственность и Сына. Смотрите, как Соборы согласны между собою, и как один утверждает другие.

Известно, что отцы и пятого вселенского Собора говорили, как о сем, так и о других богословских вопросах. В одном месте их деяний, говорится, до слова, следующее: «пoелику последователи Оригена (из-за которого и против которого созван был Собор сей) многое говорили не по благочестию; то ради всего этого сошелся (сей Собор) и предал его осуждению». Тоже сделал Собор и против Мессалиан. Ибо в тех же деяниях говорится, до слова, следующее: «нашедши их во многом богохульниками, за все это, как следует, торжественно изверг их». Вселенские Соборы имели обыкновение говорить не только о том, о чем было предлагаемо, но и о всем, что от сего проистекало, делали нужные определения, как мы и показали, и как это видно на первом, втором, третьем, четвертом, пятом и прочих Соборах. Они не только заботились о догматах, но рассуждали и о других предметах церковного порядка, издавая правила для правой жизни: ибо, служа Богу живому, они не считали достаточным – в догматах быть здравым, а в делах немощным, потому, что такая вера мертва (Иак.2:26) и Богу живому не угодна.

И шестой собор, мудрствовавший одинаково с предшествовавшими и движимый Духом Святым, в первом правиле говорит: «определяем хранить от нововведений и изменений Веру, преданную нам от святых Апостолов и триста-восемнадцати святых отцов никейских и прочих святых Соборов и всех, прославившихся в Церкви Божией, мужей, которые были светилами в мире, содержа слово жизни», и проч.

Наконец и седьмой Собор, сплетший златую цепь сию и связавший одним Духом Святым, в одном определении своем объявляет: «мы следуем древнему законоположению кафолической Церкви; мы храним постановления отцов; прилагающих что-либо или отъемлющих отлучаем от Церкви и анафематствуем».

И вот общий суд святых вселенских семи Соборов в сокращении.

Теперь посмотрим, если угодно, и на то, что каждый из начальствовавших на них и вселенских учителей, рассуждая о Святом Духе, думал и сказал в своих сочинениях об исхождении Его. И, во-первых, посмотрим на папу древнего Рима, святого Сильвестра, присутствовавшего (через местоблюстителя) на первом Соборе, – что сказал Он против известного обольстителя, Ария: «един есть Бог истинный, Отец, имеющий истинного Сына, рожденного от Него, и истинного Духа Святого, исходящего от Него». И великий проповедник истины, блаженный Афанасий, много говорит об этом в своих сочинениях. В письме к Серапиону он говорит следующее: «пoелику не хорошо мыслят о Духе Святом, то не хорошо мыслят и о Сыне. А если бы правильно мыслили о Слове, то здраво мыслили бы о Святом Духе, Который исходит от Отца, и собственен Сыну, от Которого преподается ученикам и всем верующим в Него». Подобным образом он говорит и в своем слове о Духе Святом, и в слове о Святой Троице, и в слове, начинающемся так: «веруем во единого Бога», и во многих других своих словах доказывает исхождение Духа от Отца. И многомудрый Кирилл, в своем слове о Святой Троице, говорит: «сии поклоняемые Силы познаются и исповедуются в Отце безначальном, безвиновном, нерожденном, в Единородном Сыне неизреченно рожденном от Отца, и в Духе Святом, Который исшёл от Отца, но не посредством рождения, как Сын (не два сына в Троице), а через исхождение от одного Отца, как из уст, явился же во всех Святых через Сына». Он же объясняет сие исхождение и в изъяснении Евангелия от Луки, и в защитительном слове о Святом Духе, и в других бесчисленных местах. Подобным образом и Дамас, папа римский, присутствовавший на втором Соборе, как Кирилл на третьем, писав к Павлину, говорит: «если кто будет отрицать, что Дух Святой имеет бытие от Отца истинно и собственно, равно и Сын, Бог Слово, от Божественного существа Божия, да будет анафема». И папа Агафон, в послании к римскому императору, говорит: «и в Духа Святого, Господа животворящего, исходящего от Отца, с Отцем и Сыном споклоняемого и сславимого». Начинает он это послание так: «вот совершенное наше ведение: соблюдать определения кафолической Церкви, веруя во единого Бога», и проч.

С сими архиереями римскими согласны и три светила восточные: Василий в слове против Аномеев, начинающемся так: «иудейство борется с еллинством», говорит: «подлинно Сын от Бога, и Дух от Бога, потому что и Сын исшел от Отца, и Дух исходит от Отца; но Сын исшел от Отца посредством рождения, а Дух от Бога неизреченно». То же он проповедует и в письме к брату Григорию и в других местах. Григорий, во втором слове о мире, говорит: «посему мы, стоя в своих пределах, вводим Нерожденное, Рожденное и Исходящее от Отца, как негде говорит Сам Бог Слово». Он богословствует об исхождении Духа от Отца и в слове о Духе Святом, и в других местах своих сочинений. Божественный Златоуст, в слове о Святом Духе, говорит: «когда ты слышишь слова: пошлю вам Духа Святого, то не разумей Божества, потому что Божество не посылается; но это суть имена, означающие действенность. Итак, когда Господь говорит: (когда ты слышишь слова) «пошлю вам Духа Святого», то говорит о даре Духа. Это разрешает Спаситель, говоря: «седите во граде Иерусалимсте, дóндеже облечетеся силою свыше» (Лук.24:49)». Григорий Нисский, в слове об Имени Божием, говорит: «одно и тоже Лицо Отца, от Которого рождается Сын, и исходит Святой Дух», и проч. Божественный Дионисий Ареопагит, в учении о таинственном богословии, согласно с сим, богословствует: «один источник пресущественного Божества – Отец», и проч. Таким же образом думает блаженный Августин в послании к Максимину, Григорий Чудотворец в изложении своей Веры, блаженный Иероним в послании к Дамасу. Божественный Нил, в слове о Святой Троице, говорит: «святая и кафолическая Церковь исповедует Отца нерожденным, Сына рожденным от Отца, Духа Святого исходящим, и притом от одного Отца, а не и от Сына», После всех сих, божественный Иоанн Дамаскин, вождь и учитель высочайших истин и искуснейший истолкователь православных догматов, весьма хорошо уничтожил всякое сомнение о сем, собрав и прекрасно изъяснив мнения живших прежде его святых отцов. Он во времена Льва Исавра, восстававшего против святых икон, восстал за благочестие, в ревности подражая Илии, а в обличении своему соименнику. В своих словах о честных иконах он обличил и посрамил нечестие иконоборцев. В промежуточное время между шестым и седьмым Соборами, воинствуя вместе с кафолическою Церковью, он сочинил изложение истинной Веры, другие богословские чудные творения и три слова о святых иконах. Прочие богословские его творения напечатаны в Вероне, а слова в Гельветическом городе Базеле. Прошу вас, читайте сии творения, напр. об иконах, о призывании Святых, и о многом другом, и верьте безопасно: ибо не свое говорит святейший Иоанн, но приводит свидетельства из Писаний, как и должно, и как вы требуете. Сей-то божественный Иоанн Дамаскин, богословствуя в восьмой главе о Святой Троице, говорит и следующее: «надобно знать, что мы не называем Отца, происшедшим от кого-либо, а называемого Отцом Сына; Сына же не называем ни причиною, ни Отцом, но говорим о Нем, что Он и от Отца и Сын Отца; а о Духе Святом мы говорим, что и Он от Отца и называем Его Духом Отца, но не говорим, что Дух от Сына, а называем Его Духом Сына: ибо божественный Апостол говорит: »аще кто Духа Христова не имать» (Рим.8:9). Мы исповедуем также, что Он явился и преподан нам через Сына; ибо сказано: «дуну, и глагола» ученикам Своим: «приимите Дух Свят» (Иоан.20:22), подобно как от солнца сообщается нам луч и свет. Сам Отец есть источник луча и света; но свет происходит посредством луча, и сей-то свет освещает нас и сообщается нам. Сына же мы не называем Сыном ни Духа, ни от Духа. Кто скажет что-либо яснее сих божественных слов, исшедших из святой души Иоанна?

Но долго было бы собирать по порядку все мнения, ясно проповедующие, что Дух Святой исходит от Отца, или говорить о другом, из чего мы выводим это, равно и то, что совершенно нелепо говорить: «и от Сына». Как мы будем понимать сказанное, во время крещения Иисусова, Иоанном: «яко видех Духа сходяща, яко голубя с небесе, и пребысть на Нем» (Иоан.1:32)? Если скажем, что Дух исходит не от одного Отца, но и от Сына: то, разделяя, с Несторием, одного Христа на два, допустим сказать, что Дух от Сына Божия сходил на Сына человеческого. Отсюда, правда, следует истинное мнение, что Дух, исходящий от Отца, пребывает и почивает в Сыне. Но не вознамерившиеся идти прямо путем царским и равным всегда уклоняются на распутья, оставляя по своему произволу единственный и не вводящий в заблуждения путь истины. Как, скажем мы, Дух Святой исходит и от Сына? Если как от причины, то вот две причины и два начала: Отец и Сын, и разноначалие будет у нас древнее и предпочтительнее единоначалия. А сколько отсюда воспоследует нелепостей, говорить не наше дело. Если же иначе, как от Обоих вместе, по причине взаимного Их пребывания одного в другом, и исходит от Них просто, как посылаемый: то в одном отношении выйдет мысль правильная, а в другом погрешность, во-первых потому, что таким приложением извращается Вера, утвержденная семью Соборами, во-вторых потому, что соединительная частица «и» дает разуметь, что исхождение и от Отца и от Сына одинаково, хотя латиняне разумеют иначе. А надобно не только правильно мыслить, но и не соблазнять других. Ибо если соблазняющий одного признан в Евангелии достойным ужасного наказания: то какого наказания избегнут соблазнявшие некогда вселенную?

Но если кто оправдывается тем, что так и прежде говорили не простые люди, а посему нельзя предполагать здесь сказанного соблазна но так говорили в своих сочинениях Амвросий, Августин и Иероним, мужи святые и достойные вероятия: то оправдывающимся таким образом в своих погрешностях надобно отвечать, что или сами они внесли в сочинения сих мужей что-либо новое; или сии мужи говорили так, может быть, с известною целью, как это делал Афанасий против ариан и Василий, но только для опровержений, с пользою и по необходимости; или они, как люди, не постигли сего в точности: ибо понятия людей слабы и мысли их бывают ошибочны (Прем. Сол. 9:14). Этому в некоторых случаях подверглись многие из великих мужей, как-то: Дионисий александрийский, Мефодий патарский, Пиерий, Памфил, Феогност, Ириней лионский, ученик его Ипполит, и другие. Некоторых речений их мы не принимаем, хотя другому всему весьма даже удивляемся. Но если и уступить, и согласиться на то, что три сии мужа говорили так, как говорят латиняне: кто знает – против кого они писали это, и какое хотели искоренить заблуждение, что впали в эти терния и занозили ими ум свой, увлекшись далее надлежащего, может быть, при опровержении каких-либо духоборцев или сыноборцев, или вводителей какого-либо худшего и гнуснейшего мнения?

Но того, что Дух Святой исходит и от Сына, не признали, как мы сказали, две тысячи отцов, бывших на семи Соборах; их определение Веры беспрекословно подтвердили своими мнениями предстоятели и светильники римской Церкви. Думаю, что и те три мужа, о которых мы прежде сказали, признавали это истинным. Сделано было даже общее постановление: ничего не убавлять в определении Веры, ни прилагать к нему. А это определение, или символ, проповедует: «и в Духа Святого, Господа, животворящего, исходящего от Отца», и проч.

Божественный Григорий Двоеслов, живший немного спустя после шестого Собора, в своих сочинениях, писанных на латинском языке, богословствовал, что Дух Святой исходит от одного Отца.

Захарий, живший позднее его сто пятнадцатью годами, и переведший его сочинения на греческий язык, говорит, что Утешитель Дух происходит от Отца и пребывает в Сыне, заимствовав сие учение у Предтечи, который видел «Духа, сходяща яко голубя, и пребывающа на Нем» (Иоан.1:32,33).

Лев и Венедикт, позднейшие великие римские первосвятители, узаконили читать символ Веры во время священного тайноводства, как в римской, так и в других, подчиненных ей, Церквах, по-гречески, для того, дабы слишком обязательное, как известно, употребление латинского языка не подало повода ко греху. А это был символ второго вселенского Собора, в котором святыми отцами ясно изображено следующее: «и в Духа Святого, Господа, животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего пророки. Во едину святую, соборную и апостольскую Церковь. Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.» Тот же Лев, открыв хранилище сокровищ апостольской римской Церкви, нашел между священными сокровищами две доски, на коих было начертано греческими буквами и словами сие благочестивое изложение Веры, которое он и приказал прочитать пред римским народом.

Кроме сего, даже до времени благочестивого константинопольского патриарха Сергия, римские первосвятители, в начале своего святительства, посылая во всем патриархам письменное и удостоверительное изложение своей Веры, приводили в нем сей символ Веры неизменно. Но какая нужда говорить много? Сам Сын и Господь Христос утверждает и тайноводствует, что Дух Святой исходит от Отца, а отнюдь не от Него Самого. Итак умоляю, никто не ищи другого лучшего Учителя, если не хочет впасть в соблазн и в пустое словопрение. Ибо, сколько бы он ни мудрился, отнюдь ничего другого он не выведет из слов: «егда приидет Утешитель, от Моего приимет; дуну и глагола им; посла Бог Дух Сына Своего; Дух Господень на Мне», и из других, подобных сим, какие находятся в священных Евангелиях. Ибо они далеки от этого, и изъяснены иначе вселенскими великими божественными учителями, как это мы видели и удостоверились. Все это, кратко сказать, выражает только отношение и сродство, а не означает исхождения: ибо здесь указывается на соестественность и единочестность трех Ипостасей.

Итак, оставьте, ради Бога, оставьте произносить об этом слова, чуждые истины, и примите благочестивый догмат, как мы его изъяснили, признав Духа, исходящим от Отца. А таким образом мы и в этом будем друзьями и братьями во Христе, пребывая вместе в православии, сохраняя исповедание Веры непреложным, непоколебимым и твердым, почитая святых отцов и питая страх пред Самим Христом, благовествовавшем о Святом Духе точно так, как мы говорили. Из опасения неблагоприятного может быть, мнения о вас человеческого, не продавайте своего благочестия и спасения узнав о сем истину от столь славных и столь многих святых проповедников. Мы напоминаем об этом вашей любви благосклонно, не двусмысленно, но, при помощи Божией, благочестно. Сам же Утешитель Дух, исходящий от Отца, по Своему хотению, да укрепит помышления ваши в надежде и вере к исполнению заповедей Христовых, и научит вас мудрствовать право и о сем, и о всем другом, дабы таким образом вы, благоугождая всевиновнице Троице и правыми мыслями и добрыми делами, достигли блаженства, уготованного православно верующим, по благодати Христа, Которому принадлежит слава, держава и величие, во веки веков. Аминь.

Что касается до нашего произволения, или самопроизволения в делах духовных, о котором вы говорите во второй статье, то мы призовем Златоуста Иоанна, который хорошо объясняет это там, где он богословствует, изъясняя следующее изречение божественного Павла: «и вас сущих прегрешеньми мертвых и грехи вашими, в них же иногда ходите», до слов: "духа, иже ныне действует в сынех противления» (Еф.2:1,2). Он раскрывает это, изъясняя и говоря так: «видишь ли, что Бог приводит нас к Себе не силою, и не принуждением, но убеждением, и притом »сущих нас мертвых»? Есть мертвенность телесная, есть мертвенность и душевная. Но в той участвует природа, а не избрание; душевная же есть дело избрания, подлежит осуждению, и не имеет никакого извинения, потому что желающий и избирающий действует не по необходимости, но по произвольному хотению, делает ли он доброе, или непотребное. Поэтому Павел во второй главе послания к Римлянам говорит: «по жестокости твоей и непокаянному сердцу собираеши себе гнев» (ст. 5.)». И это изъясняя, тот же Златоуст говорит: «не судящий, но судимый виновен». Ты сам собираешь себе, а не Бог тебе. Он сделал все, что надлежало: и сотворил тебя способным различать доброе и худое, и оказал долготерпение, и призвал к покаянию. Если же ты остаешься упорным, то «собираеши себе гнев», как и ниже сего Павел говорит: «противляются истине, повинуются же неправде» (Рим.2:8). Вот, говорит Златоуст, еще новое обвинение! Ибо какое оправдание имеет тот, кто бежит от света и избирает тьму? Апостол не сказал: «принуждаются», но: «повинуются неправде», дабы ты знал, что дело избрания не есть вина необходимости». Согласно с сим и великий Василий говорит: «быть мертвыми по прегрешениям и оживотворяться со Христом от Бога (Кол.2:13)». Однако ж, и все есть дело благодати, сколько это зависит от нее, потому что без нее мы ничего не можем делать. На сем основании и говорится, что она предшествует, по причине немощи твари самой по себе; а за предварительным ее действием следует наше избрание, не потому, будто бы она принуждает, но потому, что мы имеем самопроизволение. Подобное сему отношение находится между светом и тем, кто может или хочет смотреть на него. Поэтому же и Павел говорит: «через веру» (Еф.2:8), дабы не устранить самопроизволения. Скажем что-либо для примера, дабы мысль сия была для нас яснее. Иоанн избирает лучшее, а Ирод худшее. Итак, если бы Ирод не сделал и не избрал худшего, то ужели бы тогда Иоанн не мог сделать лучшего? И если бы Иоанн не сделал лучшего, то ужели бы Ирод не исполнил худшего? Не из-за Ирода, конечно, и Иоанн был добродетелен, но по своему избранию; и не из-за Иоанна непотребен был и Ирод, но сам по себе. Впрочем, он и через Иоанна был бы добродетелен, если бы избрал добро: ибо то, что человек не повинуется заповеди Божией, бывает с ним не само по себе, потому что этого не могло бы случиться, если бы прежде не произошло беспорядка в воле. И вот смысл того, что блаженный Августин сказал Орозию: «человек действует на основании чего-либо предшествующего». А это предшествующее и есть беспорядок воли: ибо зло врождено, и существует не по своей действенности, но случайно. Как солнце, хотя само по себе светло, однако ж простирает к нам лучи, смотря по густоте или тонкости воздуха: так и душа, хотя сама по себе разумна, однако ж обнаруживает свою действенность смотря по сложению телесному. Посему-то одного мы видим глупым, другого не таковым, одного сонливым, другого бодрственным, одного гневливым, другого кротким, одного храбрым, другого боязливым, и тому подобное. Сказанного нами никто не должен называть баснею. Свидетелем сего мы имеем божественного Анастасия Синаита, который говорит: «не Бог причиною сего, а сама природа, и совокупление и истечение четырех стихий. Ибо, если во время зачатия плода преобладает горячая стихия, то рождаемое бывает горячего сложения; если же преобладает холодная стихия, то рождаемое бывает холодного нрава; и от сего-то человек бывает гневлив или кроток, храбр или боязлив. Посмотри на кабана и лань: тот, по горячности, всегда готов к драке; а эта, по боязливости, происходящей от ее холодности, драки избегает. Если преобладает стихия сухая, то человек рождается благоразумным и бодрственным. Поэтому и мудрец Гераклит сказал: «душа чем суше, тем умнее», назвав здесь душою сущность головного мозга. Но если избыточествует стихия влажная, то она делает человека ленивым и непроворным. Посему естественная кротость, благоразумие и целомудрие считаются у божественных отцов не добродетелями, а некоторыми естественными преимуществами». Послушай, что говорит Василий Великий: «многих, говорит он, я знаю, которые от природы ненавидят смешение с женщиною: ужели же мы назовем их целомудренными? Никак». Итак следует, что виною сему не избрание, а некоторым образом, случайно, природа. Послушаем и еще Василия, как он изъясняет слова: «сотворим человека по образу нашему и по подобию» (Быт.1:26). «Это тоже, говорит он, что дадим ему способность разума. Ибо то, чтоб быть по образу, т. е. быть разумным, он уже получил от Бога; а то, чтоб быть по подобию, Бог предоставил мне самому; иначе, если бы я это уже получил, то какая была бы мне польза? Итак, подобным ему я бываю тогда, когда сам по себе делаюсь добрым. »B смерть Его крестихомся» (Рим.6:3), т. е. крестившиеся должны умереть и отринуть всякую злобу и лукавство, живя добродетельно. Ибо то, что не в нашей власти, Христос уврачевал, а прочее зависит от нашего избрания. Не благость Божия бывает для нас виновницею зол, но наша беспечность и свободное стремление ко злу, Бог не препятствует человеку делать то, что он захочет, потому что он имеет самопроизволение; а если бы препятствовал, то обращал бы человека тотчас, лишь бы увидел, что он удаляется от правого пути. Но тогда, где виден был бы у человека разум и самопроизволение? Где добродетель? Где венцы, раздаваемые за нее?» Поэтому Василий и говорит: «возможность зла не должна быть уничтоженною через крещение, дабы разумный не был причтен к неразумным, как не стяжавший благодати самопроизволения». Он же в другом месте опять говорит: «для чего Бог не сотворил нас неспособными грешить? – Не для чего другого, как для того, чтобы природу неразумную не предпочесть разумной, не имеющую стремлений и бездейственную свободной и деятельной, ибо свобода выражается в какой-либо деятельности».

Надобно также знать и то, что божественный Иоанн Дамаскин говорит в 46 главе, богословствуя о Промысле. (В ближайших к ней главах он говорит и о самопроизволении, и о предопределении: читающий узнает из них многое). Он говорит, что «избрание действий находится в нашей власти, а конец добрых дел зависит от содействия Бога, по предвидению своему действительно содействующего тем, которые избирают добро по правильному о нем сознанию. Конец же дел злых зависит от попущения Бога, Который опять, по предвидению Своему, праведно попущает их. Но попущения – два рода. Есть попущение спасительное и вразумительное, и есть попущение конечное и отвержительное. Попущение спасительное и вразумительное бывает, или для исправления и славы терпящего, или для возбуждения других к ревности и подражанию, или для славы Божией. Конечное же попущение бывает тогда, когда человек после того, как Бог сделал все для его спасения, сам, по своему произволу, остается нечувствительным и неисцельным. Тогда он предается конечной погибели, как Иуда. Да пощадит нас Бог и избавит от такого попущения»!

Надобно также знать, что все скорби и напасти на тех, кои принимают их с благодарностию, наводятся для спасения и бывают, конечно, источником пользы. Надобно знать и то, что Бог первоначально «хощет всем спастися» (1Тим.2:4) и получить Царствие Его; ибо Он сотворил нас не для наказания, но для участия в Его благости, так как Он по естеству благ; а грешников Он хочет наказать как правосудный. Первое называется волею предшествующею и благоволением, которое зависит от Него Самого; а второе – волею последующею и попущением того, что зависит от нашей власти. И оно-то бывает двоякое: спасительное и вразумительное во спасение, и отвержительное в конечное наказание, как мы сказали. А это уже не в нашей власти. Но из того, что в нашей власти, добра Бог хочет и благоволит, по воле предшествующей, а зла, как действительно зла, не хочет ни по воле предшествующей, ни по последующей, но попущает это для самопроизволения: ибо то, что бывает по принуждению, происходит не от разума, и не есть добродетель. Напротив, Бог промышляет о всем творении, благотворя и вразумляя, как это видно на Иове и на свиньях, часто даже через самых бесов. Надобно также знать и то, что Бог все знает наперед, но не все предопределяет. Он наперед знает и то, что в нашей власти, но не предопределяет сего: ибо не хочет зла и не принуждает к добродетели. Следовательно, предопределение есть дело Божеского решительного веления по предвидению. Об этом божественный Дамаскин говорит нечто и далее в 47-й главе.

Следующая третья статья об оправдании от веры и о добрых делах требует объяснения. Мы не просто говорим: «творцы закона оправдятся» (Рим.2:13); но творцы закона духовного, и понимаемого духовно и по внутреннему человеку. Ибо мы оправдываемся тогда, когда, сколько можно, исполняем закон по духу, не отпадая, впрочем, от благодати, при очищении через нисхождение Слова во глубину души. Исполняющие же закон только наружно совершенно отпадают от Божественной благодати, не зная ни того, что ум очищается от всякой скверны исполнением закона духовного посредством благодати, ни цели закона – Христа, Который, как Создатель всего, есть Виновник и закона естественного; а как Промыслитель и Законоположник, Он есть Виновник, очевидно, закона и письменного и духовного, или благодатного. «Кончина бо закона Христос» (Рим.10:4), т. е. закона письменного, понимаемого духовно. Итак, ежели ко Христу, как Творцу, Промыслителю, Законоположнику и Умилостивителю, сводится закон и естественный, и письменный, и благодатный: то истинно говорит и Апостол: что «Бог тайная человеком будет судить по благовестию его, т. е. как благовествуется в Евангелии, Иисус Христом» (Рим.2:16), исследуя всех, и одних обличая, а других принимая благосклонно, и каждому воздавая по достоинству. Следовательно «законом ли кто осуждается, будет осужден Христом, без закона ли, опять Им же» (Рим.2:12): ибо начало, и средина, и конец всего, что существует и о чем говорится, есть Слово, как Творец. Родившись без греха, «Он совлек начала и власти» (Кол.2:15), хотя некоторым образом и облечен ими: ибо сие Слово Божие, соделавшись совершенным человеком, без греха, имело в себе, по рождению, первого Адама, будучи свободно от тления и греха; а когда Адам преступил заповедь, то осуждено и рождение по причине соединения со страстию и грехом, по которому никто не безгрешен. Но пoелику таким образом через преступление вошел грех, и природа добровольно стала скована хитрою цепью, а притом и лукавые силы тайно действуют: то Слово Божие, соделавшись человеком, по человеколюбию освободило нас и дало заповеди не помышлять о том, что противно природе, и не творить грехов, но, сколько можно, воздерживаться, и держаться, напротив, одних добродетелей и заповедей; а если бы, может быть, случилось с нами что-либо человеческое, совлекаться сего и стараться худшее подчинять лучшему, плоть порабощать духу через добродетель и совершение добрых дел. Ибо природа человеческая, как мы знаем, через преступление подвергшись неплодию добрых дел, соделалась пустынею. Гласом вопиющего Слова стало в каждом сознание своих грехов, или совесть, как бы вопиющая в тайне сердца: «уготовайте путь Господень» (Исаии.40:3). Ясное и явное уготовление пути Божия есть изменение на лучшее нравов и мыслей, исправление и очищение прежних скверн. Путь Господень благий, царский и славный есть добродетельное житие, по которому, как бы по некоему пути, в каждом человеке «Слово творит стези спасения, вселяясь верою» (Еф.3:17) и действуя посредством различных установлений и догматов, относящихся к добродетели и ведению. Стези Слова суть различные роды добродетелей, различный образ жизни по Боге и богоугодные дела. Правыми творят их те, которые упражняются в добродетели искренно и по Боге: ибо Божественное Слово не может ходить неправыми стезями, хотя бы находило в некоторых и уготованный путь. Скажу нечто для примера. Кто постится и воздерживается от пищи, возбуждающей страсти, и творит все, что может способствовать к удалению от зла: тот уготовал путь. Но если кто упражняется в этом по тщеславию и человекоугодию, то не устроил пути так, чтобы Бог мог ходить стезями его: ибо путь Господень есть добродетель, а правая стезя – бесхитростный вид ее. Еще сказано: »дебрь исполнится» (Исаии.40:4), т. е. плоть каждого, изрытая сильными потоками страстей, посредством добрых дел исправляется и услаждается. Итак, удалив от себя всякую злобу восстающую против добродетели, и «всяко возношение, взимающееся на разум Божий» (2Кор.10:5), и исправившись при помощи Духа Святого, пойдем путем Господним, посредством исполнения божественных Его заповедей, управляя членами тела, освобождаясь от всяких страстей, и провождая жизнь истинную. «Ибо тогда только мы узрим спасение Божие» (Исаии.40:5), «когда сделаемся чистыми сердцем» (Матф. 5:8), когда посредством истинной веры и дел, возвещающих веру, будем творить Божественные восхождения Слова.

Но прежде всего мы должны знать то, что благодать не одна сама по себе действует во Святых, но в достойных она действует вместе и с естественными силами, способными к принятию познания. Следовательно, одно взаимно имеет нужду в другом, благодать в делах, дела в благодати, подобно как свет в видении, видение в свете, душа в теле, тело в душе. Посему, ежели действительно ведет ко спасению то и другое вместе, то, без сомнения, и иметь надобно то и другое вместе, т. е. правую веру с делами, и дела добродетели по вере; а веровать надлежит непоколебимо, потому что сомнение и колебание в вере отнюдь не есть вера, и испытывающий достоверное, однажды принятое, еще более искушает его. А простота веры тверже умственных доказательств, и верования безыскусственные несравненно тверже искусственных: ибо глубина веры, будучи исследуема, волнуется, а созерцаемая с простым расположением пребывает спокойною.

Итак, пoелику достоверно несомненно то, что веровать надлежит непоколебимо: то остается только одно, чего должно всеми силами искать и всеми мерами стараться найти. Что же это такое? – То, что, исполнив, можем мы приобрести спасение: ибо и вера без дел, и дела без веры равно отвергаются Богом. Это мы яснее увидим со следующей точки зрения. Тот же Бог, Который открыл нам Себя Самого в трех Ипостасях, ясно показал нам и путь сей. Итак знайте, что вера, надежда, любовь (сия тройственная, испещренная золотом радуга), будучи нами соблюдаемы, доставляют нам спасение. Объясним это: «Вера есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых» (Евр.11:1), т. е. она верует, что невозможное возможно, немощное сильно, страстное бесстрастно, тленное нетленно, смертное бессмертно. Это – великая тайна. Надежда есть богатство незримого и сокровище, несомненно превосходнейшее всякого сокровища. Любовь есть источник веры, бездна великодушия, море смирения, упоение души святой, подобие Божие, какое только для смертных удободостижимо. Что без сих трех добродетелей получить спасение невозможно, это достаточно подтвердят три величайших свидетеля, которых мы представляем:

Верховный из досточтимых Апостолов Петр, и более всех возлюбленный Христом Иоанн, и ты, первый иерусалимский епископ, праведный Иаков! Свидетельствуйте о сем сами. Петр в 1-й главе 2-го своего послания возглашает и свидетельствует так: «подадите в вере вашей добродетель, в добродетели же разум, в разуме же воздержание, в воздержании же терпение, в терпении же благочестие, в благочестии же братолюбие, в братолюбии же любовь: сия бо сущая в вас, и множащаяся, не праздных, ниже бесплодных сотворят вы в Господа нашего Иисуса Христа познание. Ему же бо несть сих, слеп есть, мжай» (ст. 5–9). А сын громов в 1-й главе 1-го послания говорит: «Бог свет есть, и тмы в Нем несть ни единыя. Аще речем, яко общение имамы с Ним, и во тме ходим, лжем и не творим истины. Аще же во свете ходим якоже Сам Той есть во Свете, общение имамы друг ко другу, и кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха (ст. 5–7). Во 2-й главе: глаголяй себе во свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе. Любяй брата своего во свете пребывает и соблазна в нем несть (ст. 9, 10.). В 3-й главе: »не любяй брата своего пребывает в смерти. Всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть, и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечного в себе пребывающа. Иже бо имать богатство мира сего, и видит брата своего требующа» (ст. 14, 15, 17) и пр. Много и другого говорит он о любви. Согласно с ними и брат Божий во 2-й главе своего послания говорит: «кая польза, братие моя, аще веру глаголет кто имети, дел же не имать? Еда вера может спасти его? Аще же брат или сестра наги будут и лишены будут дневные пищи, речет же им кто от вас: идите с миром, грейтеся и насыщайтеся, не даст же им требования телесного, кая польза? Такожде и вера, аще дел не имать, мертва есть о себе. Но речет кто: ты веру имаши, аз же дела имам: покажи мне веру твою от дел твоих, и аз тебе покажу от дел моих веру мою. Ты веруеши, яко Бог един есть: добре творити, и беси веруют и трепещут. Хощеши же ли разумети, о человече суетне, яко вера без дел мертва есть? Авраам, отец наш, не от дел ли оправдаеся, вознес Исаака, сына своего, на жертвенник? Видиши ли, яко вера поспешествоваше делом Его, и от дел совершися вера? И совершися писание глаголющее: верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду, и друг Божий наречеся. Зрите ли убо, яко от дел оправдается человек, а не от веры единыя. Якоже бо, как мы сказали несколько прежде, тело без духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть» (ст. 14–24, 26).

Теперь надобно рассмотреть, почему не напрасно сказано, что без веры, надежды, любви спастись невозможно. Как для усмотрения предметов, подлежащих зрению, мы имеем нужду в глазах телесных: так для созерцания предметов божественных мы имеем нужду в вере. Как знание обязанностей приобретается соответственно исполнению заповедей, так и познание истины снискивается по мере надежды на Христа. Как ничему другому, кроме Бога, не должно служить: так и надеяться надобно не на другого кого-либо, но только на Бога, пекущегося о всех. Как проклят имеющий надежду на человека, так благословен утверждающийся в Боге. Как памятование об огне не согревает тела: так вера без любви не производит в душе света познания, а найти любовь без надежды невозможно. Поэтому отцы святые говорят, что одно только твердо – надежда на Бога, а все прочее не таково по природе, но только считается твердым. Укрепляющий сердце свое силою веры без дел ничего не имеет, и если ничего не имеет, то по вере все имеет, а сила веры состоит в делах. Не имеющий же любви лишается Самого Бога, Которого, посему, надлежит желать и иметь на Него надежду. Ибо, если бы ты спросил себя самого, или другого истинного христианина: в чем спасающиеся полагают надежду спасения? – То он, конечно, сказал бы: мы надеемся только на милость Божию. А в этом и состоит незлобие Божие. Ибо, если бы Он не был к нам незлобив, то никто не мог бы спастись, потому что никто из людей не безгрешен, «аще и един день житие его на земли» (Иов.14:5) Но если мы имеем надежду спасения в незлобии Божием, спасение же даруется только незлобивым, а не злопамятливым: то, – если мы сами будем, сколько можно, незлобивы, благодушно прощая другим согрешения против нас, – и Отец небесный не только простит нас, но и воздаст нам жизнь вечную во Христе.

Но где отвергается благоговение к Божеству, повиновение словам святых отцов, или истинная вера, обнаруживающаяся посредством добрых дел: там не может быть ничего доброго. Как мы будем достойны блаженств, невидимо уготованных вере, если верим только тому, что очевидно для разума? От чего «осуетишася язычники, и омрачися неразумное их сердце, и, глаголющеся быти мудри, объюродеша» (Рим.1:21,22), как не от того, что, последовав суждениям разума, не поверили проповеди веры? Таковых Исаия оплакивает как погибших, говоря: «горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни» (Исаии.5:21). Ибо Божественное, как думает великий Василий, преподается не умственными доказательствами, но верою и благочестивым размышлением с благоговением. Если Павел и учение о спасительном кресте проповедовал «не в премудрости слова, но в явлении Духа и силы» (1Кор.1:17; 2:4), «и слыша в раю неизреченны глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати» (2Кор.12:4), то как уверует разумом в истину самой Святой Троицы тот, кто хорошо не верил? Смотрите, как все учители отвергают вымышленные умозаключения и совершенно вон из священного двора извергают их. Всякий, потерявший то, что прежде имел, ищет сего; а кто ничего не потерял, но имеет все, что приобрел прежде, тот отнюдь не ищет, а только хорошо блюдет приобретенное. И мы научены блюсти веру, а не исследовать. Мы, по благодати Святого Духа, ничего не потеряли и не ищем. Исследование подрывает веру. Ибо как верующий не исследует, так исследующий не верует. Кто еще только ищет, тот еще не нашел, и не уверовал истинно и твердо, как и должно. Где исследование, там нет веры; а где вера, там не нужно исследование, но требуются плоды веры, которые суть добрые дела. Убеждающийся доводами может и разуверяться, а утверждающийся на вере оградился и укрепился как бы стеною, а посему он и слух свой заграждает от вредных слов. И мы исследования о вере не возводим к общим понятиям и не ищем того, согласны ли они с сими, но хотим только показать согласие их с исповедуемыми догматами Церкви, хотя бы в противном случае надлежало ниспровергнуть все догматы философии. Ибо мы приведены к истине не мудростью разума, и нисколько от нее не познали таинства Троицы, и не научены ею никакому другому догмату из догматов веры. Предмет философии, как вы хорошо знаете, составляют существа; а цель богословия составляет Превысший всех существ и всего Творец. Посему ни веры не должно считать наукой, ни рассуждать по правилам науки о том, что принято богословами как догмат, а надобно утверждаться на том, что изъяснили провозвестники Духа: ибо, если мы станем дерзновенно полагаться на собственные мудрования, то будем в опасности ввергнуться в хаос известного Анаксагора. Да не будет сего с нами, Христе Царю!

Сверх сего и божественный Златоуст в четвертом слове толкования на шестоднев, доказывая, как необходимы дела, говорит: «посему умоляю, не будем беспечны в соблюдении заповедей, но будем обуздывать свое мудрование. И прежде всего научимся побеждать ближнего любовию и, по внушению блаженного Павла, »честию друг друга больша творяще» (Рим.12:10): ибо это больше всего связывает и скрепляет жизнь нашу. Тем мы и отличаемся от бессловесных и зверей, что можем, если захотим, соблюдать свойственный нам порядок, оказывать во всем единомыслие с ближними, обуздывать мудрование, укрощать гнев – этого свирепого зверя, и противопоставлять ему грозу страшного судища: ибо не напрасно и без пользы должны мы тратить время, но каждый день и час представлять себе пред глаза судище Господне, и то, что может даровать нам многое дерзновение, и что – подвергнуть наказанию. А представляя это таким образом в своих мыслях, мы победим страсти, укротим движения своей плоти, умертвим, как повелевает блаженный Павел, свои «уды, яже на земли» (Кол.3:5), чтобы удобнее получить «плод духовный, который есть любы, радость, мир и пр.» (Гал.5:22 и след.): ибо благодать Божия соделала нас твердейшими алмаза и совершенно несокрушимыми, если только мы захотим сего сами. Отличие христианина от неверного должно состоять в желании приносить плоды Духа. Не будем напыщаться одним наименованием, ни величаться внешностью; но, если мы это и приобретем, не будем превозноситься, напротив тогда-то более и будем смиряться. Ибо Господь говорит: «егда сотворите вся, глаголите, яко раби неключими есмы» (Лук.17:10). Если мы будем так заботиться и помышлять о своем спасении, то можем и самим себе быть полезными, и избавить от вечного наказания тех, которые имеют нас своими учителями, и, проведши со тщанием жизнь настоящую, в будущем веке удостоиться человеколюбия: ибо никак невозможно, чтобы там нашел себе какое-либо утешение тот, кто не омыл грехов своих в настоящей жизни, как сказано: «во аде кто исповестся Тебе» (Псал.6:6)? И подлинно. Настоящее время есть время трудов, подвигов и борений, а будущее – время венцев, наград и возмездий. Итак, будем подвизаться, пока еще мы идем по пути, дабы в то время, когда надлежит раздавать венцы и награды за труды, принять их с дерзновением. Об этом говорится не просто, но мы желаем, чтобы вы ежедневно приводили себе на память исполнение добрых дел, да соделавшись во всем совершенными и сияя добродетельною жизнью, будете «неповинни и цели, чада Божия непорочни, и явитесь якоже светила в мире, слово животно придержаще в похвалу нашу в день Христов» (Филип.2:15,16) и дабы одним только появлением своим могли вы принести пользу живущим с вами, а те, которые имеют общение с вами посредством разглагольствия, получили назидание от вашего духовного благоухания и от вашей прекрасной жизни. Ибо как сообщение с людьми непотребными обыкновенно вредит прилепляющимся к ним, как и блаженный Павел говорит: «беседы злы тлят обычаи благи» (1Кор.15:33), так сообщение с людьми добродетельными весьма великую доставляет пользу сближающимся с ними. Посему и человеколюбивый наш Владыка дозволил добрым сообщаться со злыми, дабы последние из обращения с ними могли извлекать что-либо полезное, и не оставались постоянно во зле, но, имея непрестанное напоминание в самом смотрении на них, получали от соприсутствия их какой-либо плод. Ибо такова сила добродетели, что и не заботящиеся о ней весьма ее уважают, и воздают ей великую похвалу. Таков же и порок. Будем помышлять о сих плодах добродетели, дабы в последствии времени самим не нанести себе вреда, – чего да не будет с нами!

Теперь вы ясно видите, какая необходимость в делах, и притом сопряженных с подвигами, и добрых. Но об этом довольно. Послушаем о том, что касается таинств.

В четвертой статье, при помощи Божией, мы рассмотрим священные таинства Церкви, как вообще, так и в частности, дабы и о них учение было для вас ясно.

Мы веруем, что жизнь во Христе зависит от таинств, и от них получает свое начало, а цели своей она достигает в будущем, когда наступит для нас тот день, которого нe помрачит ничто плотское. Посему и Павел говорит: «желание имый разрешитися, и со Христом быти» (Филип.1:23), т. е желая совершенного блаженства, и превышающего все желания. Этому никто из христиан не противоречит. А каким образом совершается то, что мы ими во Христе «живем и движемся и есмы» (Деян.17:28), об этом мы кратко скажем так, как предала Церковь благочестивых.

1) Крещение дает бытие и действительное существование по Христе: ибо оно, воспринимая умерщвленных грехом и растленных, вводит в жизнь. Чрез это таинство, как бы через некое отверстие в мрачный мир сей, входит Солнце правды, и достойных освещает, и кто не родится водою и духом, тот не может войти в жизнь. Мы в нем умираем в смерть Иисуса Христа, дабы и воскреснуть Его воскресением и соделаться наследниками царствия, трижды венчаясь при возглашении Троицы, через троекратное погружение, а не через троекратное поливание. Ибо древние крестили, не своими руками возливая воду на крещаемых, но через троекратное погружение, следуя божественному Евангелию, в котором сказано: «взыде от воды» (Матф.3:16). Очевидно, что Он (И.Х.) прежде вошел в воду, а потом вышел из нее. Итак, вот погружение, а не поливание. И ученый Иоанн Зонар, изъясняя 50-е апостольское правило, которое читается так: «если какой-либо епископ или пресвитер совершит не три погружения (τϱία βαπτίσματα)» и пр., говорит, что это правило под тремя погружениями разумеет три опущения (τϱείς χαταδύσεις) в воду.

2) В миропомазании мы помазуемся для того, чтоб быть участниками царского помазания, обожения. О миропомазании говорят не только Дионисий Ареопагит (муж достовернейший, о котором упоминается в Деяниях Апостольских в главе 17 ст. 34, где говорится: «нецыи же мужие, прилепившеся ему, вероваша, в них же бе и Дионисий Ареопагитский». Он был ученик блаженного Павла и епископ Афин. Ему и Церковь восписует многие похвалы. О нем пишет и Симеон Метафраст, муж ученейший и достоверный, описывавший жизнь и мученичества Святых, – коего свидетельство, выписав особо, посылаем вам отдельно), но и святые Соборы. Собор Лаодикийский, в правиле 48-м, говорит, что «просвещаемые после крещения должны быть помазываемы помазанием небесным и быть участниками царствия Божия». Собор карфагенский, в правиле 6-м, упоминает о совершении мира, как о деле необходимом и не отменном. О миропомазании говорит и шестой вселенский Собор, в правиле 95-м. Пoелику христиане называются помазанниками, как причастники Святого Духа через помазание святым миром: то они, по необходимости, и помазываются им. А получение от него сего божественного дара видно и из слов, произносимых при миропомазании: ибо миропомазующий говорит: «печать дара Духа Святого. Аминь». И Златоуст в том своем слове, в котором рассуждает о произносимых трижды словах, говорит: «рог был елея и освящения. Миро было одно, а дара три. Рог был один, а помазания было три: ибо помазывались священники, цари, пророки. Таков и всякий крестившийся христианин. Он есть пророк, потому что видит, »яже око не виде и ухо не слыша» (1Кор.2:9). Он есть священник, потому что должен себя самого представлять «жертву живу, святу, благоугодну Богови» (Рим.12:1). Он есть и царь, и именно царь страстей, как сын Всецаря Бога и наследник Его царствия. Ибо миропомазание возлагает первобытную печать, которую мы получили с Божественным дыханием; посему же носит в себе силу и благоухание Духа, и есть знамение Христа». Прочтите в Ветхом Завете 30 главу книги Исход, и смотрите, что сказал Господь Моисею, предрекая и предустрояя сие. По этому поводу, основываясь на сем глаголе Божием, божественный Дионисий, святые Соборы, и другие Святые и написали то, что ими написано. Но вы не удивляйтесь тому, что при крещениях, о которых вы писали, не упоминается о миропомазании. Ибо Церковь Иисуса Христа, преуспевающая по благодати Его, многое нашла в божественных словесах и писаниях, и облекла как бы некоей одеждою. Не о всем пишет Павел, но об ином – и ученик его Дионисий, и последующие за ними многие светила Церкви, подвигнутые Духом Святым, и написанное ими считать достойным отвержения не справедливо. Ибо, хотя крещение и божественное причащение суть важнейшие из таинств, и спастись без них невозможно: однако и прочие, составляющие с ними седмеричное число, также предала Церковь, о чем мы скажем ниже. О них с благоговением и пространно пишут и другие, излагая церковные чиноположения. О них, равно и о других церковных таинствах, писал и Симеон, архиепископ фессалоникийский. Книгу его об этом имеет и ученый проповедник г. Стефан Герлах. Итак, мы прежде омываемся, и потом миропомазуемся, а таким образом трапеза принимает нас чистыми и благоухающими, «дондеже вообразится Христос в нас» (Гал.4:19).

3) Божественная евхаристия, тело и кровь Христовы, сохраняет и поддерживает сию жизнь и здравие: ибо то, что сотворенное пребывает здравым и продолжает жизнь, дает хлеб жизни, и мы, достойно вкушая его, живем во Христе, как Он Сам сказал: «ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем» (Иоан.6:56), пoелику хлеб делается телом Христовым, а вино и вода кровью Христовою, через наитие Святого Духа, претворяющего их превышающим ум и понятие образом. Хлеб предложения, вино и вода, через призывание и наитие Святого Духа, пресущественно претворяются в тело Христово и кровь, и не суть нечто двойственное, но одно и тоже. Хлеб и вино не суть образы тела и крови Христовой, – нет, – но самое тело Господа обоженное, как Сам Господь сказал: «сие есть не образ Моего тела, но тело, и не образ крови, но кровь" (Матф.26:26, 28). И прежде сего Он говорил иудеям: »аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. Плоть бо Моя истинно есть брашно и кровь Моя истинно есть пиво» (Иоан.6:53, 55). Посему мы должны приступать к причащению со всяким благоговением, с чистою совестию и несомненною верою, и тогда действительно получим то, во что несомненно веруем. Будем чтить это совершенною чистотою душевною и телесною: ибо оно для приемлющих с верою и достойно служит в оставление грехов, – в жизнь вечную и в сохранение души и тела, а для причащающихся без веры и недостойно в вечное наказание. Но если некоторые и назвали хлеб и вино «вместообразами» (αντίτυπα) тела и крови Господа, как напр. богоносный Василий: то назвали так это приношение не после освящения, но прежде освящения. «Вместообразами» будущего мы называем их не потому, будто бы не суть они тело и кровь Христовы, но потому, что ныне мы делаемся причастниками Божества Христова через них, а тогда мы будем причастниками сего духовно через одно созерцание. Мы совершаем это приношение не на опресноках, но на хлебе квасном: он-то и есть по истине хлеб. Так изъясняют это Святые восточные, и доказывают, напр. Златоуст и другие, что приносить надлежит не опреснок, но хлеб квашеный. Об этом мы могли бы сказать много, но, чтоб не продлить слова, теперь оставим; но, когда будет нужно, скажем.

4) Рукоположение сообщает власть и силу Творца, которую мы получаем через священство. По сей самой власти совершаются у нас все обряды, и без священника ничто не свято.

5) Брак есть дар Божия снисхождения для чадородия дотоле, пока стоит все это тленное. И он также есть божественное таинство. Для того Бог Сам и благословляет брак, дабы и начало нашей жизни было не без благословения.

е) Покаяние снова производит в нас исправление и восстановление от падения через обращение, исповедь во грехах и через отвращение от зла. Это великий дар согрешающим после крещения. В сем покаянии заключается и образ жизни монашеской.

ж) И святое елеосвящение предано, и притом, как священное таинство и образ Божией милости. Оно преподается обращающимся от греха для исцеления и освящения, а посему сообщает разрешение от грехов и восстановляет от болезней. О нем свидетельствует и Иаков, брат Божий, в 5-й главе своего послания, говоря: «болит ли кто в вас? Да призовет пресвитеры церковные, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне: и молитва веры спасет болящего, и воздвигнет его Господь, и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему» (ст. 14, 15.). В этом же месте он говорит и об исповеди, и о молитве, и о ходатайстве праведных.

Все сии таинства предал Христос и божественные Его ученики. Пoелику мы двойственны, состоим из души и тела: то Он как Сам, будучи богочеловеком, двойствен, так и таинства сообщил двоякие, дабы благодатью Духа духовно освятить наши души, а вещами чувственными, водою и елеем, хлебом и чашею, и прочими, освящаемыми Духом, вещами освятить и тела наши, и таким образом доставить нам всесовершенное спасение.

Вот что мы кратко говорим и благочестно содержим касательно семи таинств! Время, впрочем, сказать, по порядку, и о призывании Святых.

В пятой статье, о призывании Святых, вы говорите, что подражаете их вере, терпению и всему спасительному; но отвергаете и призывание их, и ходатайство их пред Богом, и поклонение им и их иконам, и чествование их храмами и приношениями, боясь того, чтобы чести, которая принадлежит одному Богу, не перенести на тварей.

На это мы, с помощию Божию, говорим, что Святых призывать должно, так как и они могут помогать нам. Доказательством сему служит многое.

И во-первых, прочитайте слова Божии в 42 главе книги Иова: «бысть егда изглагола Господь вся глаголы сия Иову, рече Господь ко Елифазу Феманитину: согрешил ecu ты, и оба други твои: не глаголасте бо предо Мною ничтоже истинно, якоже раб Мой Иов. Ныне же возмите седмь тельцев, и седмь овнов, и идите к рабу Моему Иову, и сотворит жертву ο вaс: Иoв же pаб Мой помолится о вас» и проч. (ст. 7, 8. сн. 10.). Итак, отсюда мы научаемся, что праведные предстательствуют и молятся о нас, не только живые, но и умершие, чему доказательством служит мертвец, брошенный в гробницу Елисея (4Цар.13:20,21), и то, что Церковь Христова называет Святых живыми, так как они пребывают в жизни и «руце Божией» (Прем. Сол.3:1), а смерть их есть сон. Они бедствовали в настоящем веке, а в будущем будут жить вечно, так как Бог есть Жизнь, и находящиеся в руце Божией пребывают в жизни. Но что Бог духовно обитал и в телах их, об этом божественный Апостол говорит: «или не весте, яко телеса ваша храм живущего в вас Святого Духа суть» (1Кор.6:19)? Посему, как не чтить одушевленные храмы Божии? Они еще живые с дерзновением предстояли пред Богом. Христос открыл нам в них много спасительных источников. Чрез призывание Святых изгоняются бесы, прогоняются болезни, уничтожаются искушения. А это благое даяние нисходит свыше через добрых Ангелов, тотчас посылаемых к призывающим имена их.

Что и святые мощи их многообразно источают благодеяния, и в этом также никто не должен сомневаться. Ибо если вода истекла из грубейшего камня в пустыне, и из ослиной челюсти для жаждущего Сампсона, то ужели сомнительно то, что подобное бывает и от мощей мученических? Никак, особенно для тех, кои знают, какую Святые имеют у Бога силу и честь.

Итак, Святых должно чтить, как друзей Божиих, как чад и наследников его, по слову Богослова: «елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти» (Иоан.1:12). Посему они не суть рабы, но сыны и наследники. Какого бы кто не употребил труда, чтобы найти хотя одного предстателя, который бы ходатайствовал о нем пред царем смертным? А посему, ужели не должно чтить предстателей всего христианского рода, ходатайствующих о нас пред Богом? Подлинно должно чтить их, воздвигая, во имя их, храмы Богу, и конечно, во славу Божию, принося плоды и дары, духовно и благочестиво почитая память их, и вообще чествуя их тем, чем и Богу возносится служение и служители Его ублажаются, т. е. псалмами, пением и песнями духовными. Мы должны созидать для них иконы, так как сами они суть одушевленные образы добродетели, и подражать их добродетели. Мы должны чтить Богородицу, не как Бога, но как подлинно и истинно Матерь Божию. Пророка Иоанна, как Предтечу и Крестителя, Апостола и мученика, прочих Апостолов, как очевидцев Самого Господа и деяний Его, мучеников Господних всякого звания, как воинов Христовых, испивших Его чашу, и как общников страданий и славы Его. Будем ревновать их жизни, дабы вместе с ними быть общниками и венцев славы.

За то, что мы поклоняемся и иконам их, никто не должен порицать нас, потому что мы кланяемся и друг другу, как созданные по образу Божию, и что честь, воздаваемая иконе, как говорит и божественный Василий, переходит на первообраз. И народ Моисеев отовсюду поклонялся скинии, носившей в себе образ небесного и всего творения. Ибо Бог сказал Моисею: «виждь, да сотворити по образу, показанному тебе на горе» (Исх.25:40), и проч. Но скажет кто-либо: Бог Сам сказал: «Господу Богу твоему поклонитися и Тому Единому послужити» (Мат.4:10), и: «не сотвори всякого подобия» (Исх.20:4). Все это истинно Божии законоположения. Но тот же Бог, Который учил сему, научил нас во Второзаконии, где говорится: «глагола Господь к вам из среды огня» и проч. до слов: «да не поклонишися им, ниже послужиши им» (Втор.4:15–19). Из сих слов мы научаемся, что цель сего одна; не служить твари паче Творца, и служебного поклонения не приносить никому другому, но только одному Богу; а посему к поклонению присовокупляется служение. Итак, возлюбленные, знаем и мы, что чествование принадлежит одному Богу. Но почитание относительное (σχέσις) столь же много различествует от служения (λατρείας) сколько, можно сказать, ложь от истины. Поэтому мы поклоняемся святым иконам относительно (σχέτιϰώς), а служебно (λατϱειτιϰώς) одному Богу.

Что Святые имеют великую силу, будучи богами по благодати, – как и Псалмопевец говорит: «Бог ста в сонме богов» (Псал.81:1), распределяя т. е. достоинства, по толкованию божественного Григория; что они еще при жизни были исполнены Духа Святого, и что благодать Святого Духа и по смерти их неисходно пребывает и в душах их, и в телах, и в гробах, и в изображениях и святых, иконах их, это достоверно. Ужели Соломон не знал сего закона Божия, который ясно говорит: не сотвори себе всякого подобия? Каким образом он построил храм и сделал, как говорит 3-я книга Царств (гл. 6, 7), херувимов, волов, львов и много другого подобного? Не гораздо ли честнее украшать все стены дома Господня изображениями Святых, нежели изображениями бессловесных животных и дерев, или изваяниями и резными фигурами, финиками и тому подобным? Святые иконы в церквах Божиих суть книги, открытые для воспоминания о Боге и чествования Его: ибо кто чтит мученика, тот чтит Бога и других, и кто чтит Матерь Сына Божия, тот, конечно, чтит Самого Иисуса. Нет у нас другого Бога, кроме единого в Троице познаваемого и поклоняемого. Ибо, хотя мы говорим: «святый Иоанне, моли о нас, Пресвятая Богородице и святые Ангелы»; но прежде всего мы взываем: «Господи сил, с нами буди; иного бо разве Тебе, Помощника в скорбех не имамы; Господи сил, помилуй нас». Смотрите на истиннейшую и совершенную цель Церкви, – почему она призывает на помощь Бога и Его милосердие? – Потому, что Он блажен и един силен, как написано (1Тим.6:15).

Вы приводите то, будто бы святой Епифаний отвергал божественные иконы, когда писал против коллиридиан, делавших приношения Марии, и поступавших будто бы нечестиво. Действительно, Дева – не Бог, чего ни один из христиан не скажет, но честная и святая раба Божия, как сама она говорит о себе: «се раба Господня, буди мне по глаголу Твоему» (Лук.1:38). Однакож, святая Мария есть истинно Богородица, так как Она удостоилась принять в свои недра Сына Божия и Бога: ибо от сей жены родился Тот, Кто имеет бытие прежде веков, и явился нам вместе, как Бог и как человек. Поэтому святая Мария Приснодева есть, собственно, и истинно Богородица, а не Бог; ибо другого Бога, кроме истинного Бога, в Троице воспеваемого, мы, христиане, не знаем. Итак знайте, что это сочинение, написанное против коллиридиан, хотя и опровергает злую их ересь, как мы сказали, однако вводит иконоборство. Но и добро не есть добро, когда не хорошо делается. Поэтому еще прежде вас божественный Иоанн Дамаскин, во втором своем слове об иконах, нашёл это подложным, обличил и опроверг, как вымышленное; посему и говорит: «если ты говоришь, что блаженный Епифаний явно отвергает наши иконы, то знай, что это сочинение есть поддельное, т. е. произведение кого-либо другого, воспользовавшегося именем божественного Епифания, как это обыкновенно случается часто, или оно есть произведение еретика Епифанида: ибо один отец не противоречит другим отцам, так как все они были причастниками одного Святого Духа. О сем свидетельствует и Церковь его времени, украшавшаяся иконами дотоле, пока не «возрыкал» и не возмутил Церкви Христовой свирепый и жестокий Лев Исавр, и пока не восстали против нее и не возмутили стада Христова другие, дерзнувшие напоить народ Божий бурным волнением», и т. д.

Итак, доказано, что и святым иконам должно поклоняться относительно, а не служебно. Но что Бог внимает и ходатайству Святых, то прочтите 18 и 19 главу 4-й книги Царств. Там говорится, что Сеннахирим сказал через Рапсака (Езекии, царю иудейскому) следующее: «да не возносит тя Бог твой, на него же ты надеешися». А несколько ниже сказал Сам Бог: «защищу град сей, еже спасти его Мене ради и Давида ради раба Моего» (19:10,34). Если бы сего не было, то Бог не дозволял бы просить о себе других. Но Он это делает, как и случилось с Моисеем. Ибо и ему Бог сказал: «остави, потреблю их» (Исх.32:10). Но это для того только, чтобы побудить к ходатайству о них. Сделал же Он это не потому, будто бы Сам имел нужду в ходатайстве, но, чтобы мы, когда бы могли спасаться просто, не делались через это худшими. Поэтому-то Он дал и дар молитвы, как говорит Павел: «Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Рим. 8:26). Поэтому и Сам Он часто говорил, что примирялся с народом Своим ради Давида, или кого-либо другого, основывая на сем Свое примирение. Поэтому же Он и Иеремии говорил: «не молися о людях сих, яко не услышу тя» (Иерем.7:16), желая сим не самого ходатая отвлечь от ходатайства, ибо Он весьма желал нашего спасения, но их устрашить. Зная это, и Пророк не переставал ходатайствовать (Иерем.11:14; 14:11).

И многомудрый Кирилл, изъясняя Пророка Даниила, говорит, что «ходатайство будет и во время пришествия Господня. О некоторых будут молить и Ангелы, и Святые, и не менее Владычица мира, впрочем не о всех вообще, и ни о ком, умершем во грехах, – нет, ибо Бог однажды навсегда затворил для таковых Свое милосердие, почему и произнес против них следующий приговор: »аще будут Ное, и Даниил, и Иов среди их, не избавят ни сынов, ни дщерей своих» (Иезек.14:14–18). Но все будут ходатайствовать только о тех, о которых моления могут быть приняты, т. е. о тех, которые, во время покаяния будучи преждевременно принуждены оставить жизнь, не могли еще совершенно очистить греховных скверн, притом будут ходатайствовать только в продолжения суда. По окончании же сего зрелища, когда каждый будет отведен в свое место, ходатайства не будет. Оно бывает и ныне, через посредство священников и праведных рабов Божиих, которые имеют великую силу».

И божественный Иоанн Дамаскин в третьем своем слове об иконах, говорит: «кто первый сотворил икону? Сам Бог первый родил Единородного Сына и Слово Свое, живой Свой Образ, естественное, нимало не различное выражение Своей вечности. Он же сотворил человека по образу Своему и по подобию (Быт.1:26). И Адам видел Бога, и слышал шелест ног Его, ходящего по полудни, и скрылся посреди рая (Быт.3:8). И Иаков видел и боролся с Богом (Быт.32:24). Очевидно, что Бог явился ему как человек. И Моисей видел задняя Его, как бы человека (Исх.33:23). И Исаия видел Его, как человека, сидящего на престоле (Исаии.6:1). И Даниил видел подобие человека, и как сына человеческого, пришедшего «к Ветхому денми» (Дан.7:13). Никто не видал естества Божия, но одно подобие и образ Имевшего прийти. Ибо Сын и невидимое Слово Божие имел быть по истине человеком, чтобы соединиться с естеством нашим, и быть видимым на земле. Все поклонялись, видя подобие и образ Имевшего прийти, как говорит и Павел Апостол в послании к Евреем: «по вере умроша сии вси, не приемше обетований, но издалеча видевше я, и целовавше» (Евр.11:13). Итак, ужели я не могу сделать иконы Того, Кто для меня стал видим в естестве плоти? Ужели не могу поклоняться и чествовать Его посредством чествования и поклонения Его иконе? Авраам видел не естество Божие, «ибо Бога никто же виде нигде же» (Иоан.1:18), но образ Бога, – и «пад поклонися» (Быт.17:17; 18:2). Иисус Навин видел не естество Ангела, но образ, ибо естество Ангела для телесных очей невидимо, – и падши «поклонися" (Иис. Нав.5:14). Тоже сделал и Даниил (Дан.8:18). Но Ангел – не Бог, а тварь и раб, предстоящий пред Богом. Но он и поклонился ему, не как Богу, а как предстоятелю и служителю Божию. Ужели же и я не могу сделать иконы друзей Христовых, и поклоняться, не как богам, но как иконам друзей Божиих? И Иисус, и Даниил поклонялись виденным ими Ангелам не как богам; и я поклоняюсь иконе, не как Богу, но, через икону и Святых, приношу поклонение и чествование Богу, для Которого чту и с благоговением уважаю друзей Его. Не с естеством Ангелов соединился Бог, но с естеством людей; не Ангелом соделался Бог, но истинным по естеству человеком: »не от Ангел бо когда приемлет, но от семене Авраамова приемлет» (Евр.2:16) Не естество Ангелов соделалось Сыном Божиим в Лице Христа, но естество человека. Ангелы соделались причастниками и общниками не естества Божеского, но действенности и благодати; а люди соделываются причастниками и общниками «Божественного естества» (2Петр.1:4) все, которые приемлют святое тело Христа, и пьют честную кровь Его. Ибо то и другое соединено с Божеством по Ипостаси, и два естества, воспринимаемые нами в теле Христовом, соединены по Ипостаси нераздельно. Посему и мы делаемся причастниками двух естеств: тела телесно, Божества духовно, или лучше обоих тем и другим образом. Мы не делаемся одним и тем же с Ним по Ипостаси: ибо мы имеем прежде свое лице, а потом соединяемся с Ним, по «срастворению тела и крови». И как не больше Ангелов те, которые, через соблюдение заповедей, сохраняют сие соединение неразрывным? Естество наше, по смертности и грубости тела, конечно умалено «малым чим от Ангел» (Псал.8:6), но, по благоволению и соединению с ним Бога, оно сделалось больше Ангелов: ибо Ангелы со страхом и трепетом предстоят ему, сидящему во Христе на престоле славы, и с трепетом будут предстоять на суде. Писание не назвало их ни совозсидящими, ни общниками Божественной славы: ибо они «вcu суть служебной дуси в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение» (Евр.1:14). Оно не говорит ни того, что они будут соцарствовать, ни того, что спрославятся, ни того, что возсядут за трапезою Отца (2Тим.2:12; Рим.8:17; Лук.22:30). А Святые суть и сынове Божии (Рим.8:14) и «сынове царствия» (Матф. 13:38) и «наследницы Богу и снаследницы Христу» (Рим.8:17). Итак я, почитая Святых, спрославляю их как рабов и друзей и сонаследников Его: рабов по естеству, друзей по избранию (Иоан.15:14–16), а сынов и наследников по Божественной благодати, как говорит Господь к Отцу Своему (Иоан.17:22)» и далее.

«Сказав об иконах, скажем и о поклонении, и во-первых о том, что есть поклонение?» О сем и говорит потом Святой (Иоанн Дамаскин). Далее же он говорит о том, «сколько способов поклонения? Сколько находим мы в Писании предметов поклоняемых, и сколькими способами приносим поклонение тварям?» говорит, что и «Иаков поклонился на верх жезла, бывшего образом Спасителя»; «что скиния была образом всего мира; что херувимы златые (над кивотом завета) были произведением литым; а херувимы на завесе произведением тканым. Таким образом, продолжает он, мы поклоняемся честному образу креста, подобию телесного вида Бога нашего, родившей Его, а равно и служителей Его. Мы чествуем также и все посвященные Богу вещи, как-то: священные евангелия, дискосы, чаши, кадила, подсвечники, трапезы. Ибо смотри, как Бог разрушил царство Валтасара, когда он повелел народу употреблять (на пиршестве) священные сосуды (Дан.5:28). Посему, братия, будем стоять на камне веры и предании Церкви, не преступая пределов, положенных святыми отцами нашими, не попуская желающим вводить новости и разрушать здание святой, Божией, кафолической и апостольской Церкви. Ибо, если всякому желающему дано будет позволение на это, то мало-по-малу разрушится все тело Церкви. Нет, братия! Нет, христолюбивые чада Церкви Божией! Но будем поклоняться и служить одному Творцу и Создателю, как по естеству Своему достопоклоняемому Богу; будем поклоняться Святой Богородице, не как Богу, но как Матери Божией, по плоти; будем поклоняться и всем Святым, как избранным друзьям Божиим и имеющим к Нему дерзновение. Ибо, если люди поклоняются царям смертным, начальствующим и другим, по заповеди божественного Апостола: »начальствующим и владеющим повинуйтесь« (Тит.3:1) и: »воздадите должная» и пр. (Рим.13:7): то не гораздо ли более должно поклоняться Царю царствующих, как единому Господствующему по естеству, и друзьям Его – царям страстей? О них Давид говорит: «поставити я князи по всей земли» (Псал.44:17). Они получили власть над бесами и болезнями, и будут царствовать со Христом. Одна тень их прогоняла бесов и болезни. Итак, не будем считать иконы бессильнее и ничтожнее тени: ибо она истинно сеннописует первообраз. Братия! Признак христианина есть вера. Итак, приходящий с верою получит великую пользу. «Сумняйся же уподобися волнению морскому, ветром возметаему и развеваему» (Иак.1:6); он ничего и не получит. Все Святые благоугодили Богу через веру, свидетельствуя ее добрыми делами, и являя пред всеми. Итак, примем предание Церкви в правоте сердца, а не во многих помыслах: ибо «Бог сотвори человека правого, и сии взыскаша помыслов многих (Еккл.7:30). Не станем учиться новой вере, отвергнув предание святых отцов; ибо божественный Апостол говорит: »аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет» (Гал.1:9). Будем поклоняться иконам, принося поклонение не веществу, но через них изображаемым на них: ибо честь, воздаваемая иконе, переходит на первообраз, как сказал божественный Василий. Вас же, священное стадо Христово, следующих и ведомых по стопам Святых, пастырей и учителей Церкви, да исполнит и удостоит Бог славы Своей во светлостях святых, которой да соделает, по благодати Своей, причастниками всех нас, дабы и нам прославлять Его вечно. Ему слава. Аминь».

Окончив это и, как надлежало, объяснив, Святой приводит (в другом месте) свидетельства Святых, как-то: Дионисия, епископа афинского, а из послания его к Апостолу Иоанну следующее: «предметы видимые по истине суть ясные образы вещей невидимых», и другое подобное, из церковной иерархии и других сочинений. Он приводит также свидетельство Василия, из слова его на мученика Варлаама, следующее: «восстаньте теперь предо мною вы, знаменитые живописатели борцов и их подвигов, и своим искусством возвеличьте начертанный в малом виде образ воина», и последующие за сими слова: «да будет изображен на сей же доске и Подвигоположник борений Христос». Из его же слова на сорок мучеников следующее: «и воинские мужественные подвиги часто изображают и историки и живописцы: первые, украшая их словом, а последние, начертывая на досках» и пр. Много и другого достойного удивления рассеяно в словах сего Святого о мучениках и в толкованиях его. В толковании на Исаию он говорит: «когда он (диавол) увидел человека, созданного по образу и по подобию Божию: то, не могши напасть на Бога, излил свою злобу на образ Его, подобно тому, как если бы какой-либо человек разгневанный бросал камнями в изображение царя, не могши сего сделать самому царю, и поражал бы дерево имевшее на себе его подобие. Так и всякий чтущий икону, чтит очевидно первообраз». Он говорит о сем и многое другое. Приводится также свидетельство и святого Афанасия из 38-го ответа его Антиоху, следующее: «мы, верующие, поклоняемся иконам, не как богам, подобно как Еллины, – нет, но только изъявляем наше уважение и чувство нашей любви к лицу , изображенному на иконе. Поэтому, когда лик стирается, мы прежнюю икону, как уже бесполезное дерево, часто сожигаем. Как Иаков пред кончиною своею поклонился на верх жезла Иосифова, почитая не жезл, но державшего жезл: так и мы, верующие, лобызаем иконы не инаковым образом, – подобно тому, как мы часто целуем чад своих, дабы изъявить чувство своей души. Таким образом и иудей некогда поклонялся доскам закона и двум золотым и изваянным херувимам, почитая не вещество камня или золота, но Господа, Которому это было благоугодно». Приводится еще и из приветственного слова святого Кирилла александрийского царю Феодосию следующее: «иконы суть только изображения первообраза, ибо так, а не иначе должно думать о них». И из второго слова Григория На- зианзина о Сыне: «самая сущность образа состоит в том, что он есть подражание первообразу и тому, чьим он называется». Из 7-й беседы Златоуста на послание к Колоссянам: «образ невидимого и сам невидим» и пр. Много можно найти о почитании икон и в других его сочинениях. Из слов Севериана гавальского, из коих в слове на праздник честного креста достойно внимания следующее: «итак, каким образом изображение презренного змия доставило спасение народу, удрученному бедствием? Не приличнее ли для большего уверения было сказать: если кто из вас будет ужален, то пусть воззрит на небо к Богу, или на скинию Божию, и спасется? Нет; Моисей, оставив это, водрузил только образ креста. Итак, для чего сделал это Моисей, говоривший народу: »да не сотвориши себе кумира, ни всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земле низу, и елика в водах под землею» (Втор.5:8)? Не ты ли делаешь то, что воспрещаешь? Не ты ли, сокрушив слитого тельца, делаешь из меди змия? Не ты ли созидаешь то, что разрушаешь? – Но он говорит как бы так: первое узаконил я для того, чтобы истребить самое вещество нечестия, и отвести народ от идолослужения; а теперь сливаю змия для пользы, в прообразование истины. И как я водрузил скинию и все, в ней находящееся, и во Святом Святых распростер херувимов, как подобие невидимого и как образ и тень будущего: так воздвиг и змия во спасение народу, дабы посредством сего представить образ знамения креста, и висящего на нем Спасителя и Искупителя. А что это, возлюбленные, отнюдь не ложно, послушаем Господа, Который утверждает это и говорит: «якоже Моисей вознесе змию в пустыне, тако подобает вознестися Сыну человеческому, да всяк веруяй в Он не погибнет, но имать живот вечный» (Иоан.3:14,15). Посему, как тот, «иже не чтит Сына», по слову Господа, «не чтит Отца» (Иоан.5:23): так и тот, кто не чтит иконы, не чтит изображенного на ней. Касательно же Святых послушай Господа, Который говорит ученикам: «иже вас приемлет, Мене приемлет» (Матф.10:40). Посему, кто не чтит Святых, тот не чтит Самого Господа, и кто не поклоняется кресту, тот, очевидно, не поклоняется Распятому на нем. Ибо мы поклоняемся не веществу дерева, иначе мы поклонялись бы всем деревам, подобно Израильтянам, которые поклонялись рощам и деревам, говоря: «ты мой Бог». Но мы поступаем не так; мы поклоняемся, творя воспоминание и изображение страданий Господа и тех, которые посредством их подвизались, и показывая искреннее расположение души своей к Распятому и к служившим Ему».

Тоже видно и из шестого святого Собора, бывшего при Юстиниане, для окончания дел Собора пятого. «На некоторых писанных иконах, говорит он в одном из своих правил, начертывается указуемый перстом Предтечи агнец, который был принят в образ благодати, пред открывая нам истинного Агнца Христа Бога нашего. Итак, с любовию принимая древние образы и тени, как знамения и предначертания истины, преданные Церкви, мы предпочитаем благодать и истину, принимая ее как исполнение закона. Посему дабы и в произведениях живописи очам всех было представляемо совершенное же, определяем: отныне и на иконах, вместо древнего агнца, полагать Агнца, вземлющего грех мира – Христа Бога нашего, в человеческом образе, дабы нам через уничижение можно было представлять в уме своем величие Бога Слова, и руководствоваться к воспоминанию Его жизни во плоти, страдания, спасительной смерти, и совершившегося таким образом искупления мира».

Но и после всего этого, по справедливости, нужно напомнить вам, хотя вы и знаете, о седьмом святом и вселенском Соборе, который был составлен из трех сот семидесяти семи богоносных отцов в Никее, в царствование Константина и Ирины, против иконоборцев, и определил поклоняться и воздавать чествование честным иконам и восстановил священные изображения в храмах Божиих. Сей святой Собор провозгласил также страшное наказание тем, которые отвергают святые иконы: «если кто не поклоняется Господу нашему Иисусу Христу, написанному на иконе в человеческом образе, да будет анафема». Как величайший богослов, евангелист Иоанн говорит: «еже бе и сперва, еже слышахом, еже видехом очима нашима, еже узрехом, и руки наша осязаша, о словеси животнем, сие свидетельствуем» (1Иоан.1:1,2), и как другие ученики говорили: «с Ним ядохом и пихом», не только до страданий, но и по страдании и «по воскресении» (Деян. 10:41): так, посему, и мы пишем на иконах то, что было видимо и осязаемо, и поклоняемся сему. Как видели Пророки, как научили Апостолы, как приняла и предала Церковь, как определили учители, как согласилась мудрствовать вселенная, как просветила благодать, как доказана истина: так мудрствуем, так говорим, так проповедуем и мы, чествуя Христа истинного Бога нашего и Святых Его словами, писаниями, жертвами, храмами, иконами, первого почитая – как Бога и Владыку, а последних ради Его, уважая как истинных Его служителей и воздавая им поклонение относительное. Служебного же поклонения мы не воздаем никому, кроме одного Бога, потому что сей седьмой вселенский Собор подвергает даже анафеме тех, которые поклоняются другим служебно, и проклинают тех, кои совершившееся во плоти домостроительство Божие на словах принимают, а созерцать посредством икон отрицаются, а посему словами притворно исповедуют, а делами отвергают. Итак, Собор сей определил изображать на иконах и то, как Господь был распят, и как погребен, и как воскрес, и все, что для нас сотворил, как дела всемирные и спасительные. Думают, что Иудеи и Еллины изрыгают хулу на первообраз непосредственно, а не принимающие поклонения божественным иконам изрыгают хулу на самого, изображаемого на иконах, посредственно, через его икону. Итак благочестно напомнив вам о сем (ибо вы, как люди заботливые, знаете это, а блаженны будете только тогда, когда это соблюдете), умоляем вашу любовь, будьте подражателями тем, кои жили богоугодно, и не престаем молиться о том, дабы и вам сего удостоиться, по щедротам и благодати великого и первого Архиерея Христа, истинного Бога нашего, по ходатайству преблагословенной, славной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, боговидных Ангелов и всех Святых. Аминь.

Приступим теперь и к шестой статье, в которой вы говорите о монашеской жизни. Из ней мы узнали, что вы с одной стороны не охуждаете того, что некогда были благочестивые некоторые люди, которых чин (церковный) назвал аввами, архимандритами, а с другой стороны не принимаете сего образа жизни их, как соединенного с большою бдительностью и отшельничеством, оправдываясь непостоянством и немощью, к перенесению сего, природы, которая чрезвычайно обременяется столь тяжким игом и заключается как-бы в темницу.

В ответ на это мы говорим, что и те древние аввы приступали к монашеской жизни непременно с пострижением и произнесением обета. По сему же уставу тоже бывает и ныне. Ученик и преемник Павла, много сведущий в делах божественных, Дионисий Ареопагит, так говорит в Церковной Иерархии: «священнодействующий становится пред божественным алтарём, и с благоговением читает молитву на посвящение в монашество; а имеющий быть посвященным стоит позади священнодействующего, не преклоняя ни обоих колен, ни одного из них, не имея также на главе богопреданного Писания, но только стоя пред священнодействующим, который читает о нем тайную молитву. Окончивши ее, священнодействующий, подошедши к посвящаемому, прежде спрашивает его: отрекается ли он не только от всякой рассеянной жизни, но и от мечтательных помыслов, – потом изображает ему совершеннейшую жизнь, свидетельствуя, что ему надлежит стоять выше обыкновенной жизни. Когда же посвящаемый произнесет на все это внятный обет, тогда священнодействующий, запечатлевая его крестовидным образом, постригает, с призыванием трех Ипостасей блаженного Божества, и, сняв с него всю одежду, облекает его в другую, а наконец, вместе с другими священными мужами, сколько их при сем бывает, поздравив его, делает общником богоначальных таинств». Это говорит Дионисий.

А великий Василий, в подвижническом своем слове об отречении от мирской жизни, воспользовавшись евангельским изречением, говорит так: «приидите ко Мне вcu труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Матф.11:28), вещает Божественный Глас, намекая на успокоение или там, или здесь. Как бы то ни было, но он призывает нас, увещевая, частью свергнуть с себя самих бремя многостяжания через разделение его бедным, частью же, посредством благотворения и отречения отринув происшедшее у нас от сего множество грехов, прибегать к крестоносной жизни монашеской. Итак, вознамерившийся повиноваться Христу и приступивший к бедной и безмятежной жизни монашеской по истине достоин удивления и блажен. Но я советую, пусть он не делает сего необдуманно, и не представляет себе этой жизни легкою и спасения нетрудным, а лучше пусть предварительными упражнениями приготовляется к славе терпения и скорбей телесных и духовных, дабы, подвергнув себя неожиданным трудностям, после, когда покушения противостать им сделаются для него невозможными, не оказаться беглецом, возвратившись туда, откуда пришел, со стыдом и осмеянием, и вступив с угрызением совести в прежнюю жизнь», и проч. Ниже сего тот же Василий говорит: «человеколюбивый Бог, пекущийся о спасении нашем, разделил жизнь человеческую на два рода, на супружество, говорю, и девство, для того, дабы не могущий понести подвига девства, вступал в сожитие с женою», и прочее, что вы, как люди умные, прочтите сами и приобретете достаточное сведение о монашеской жизни. И еще ниже в этом же слове он рассуждает о сем яснее так: «ты, желающий быть любителем жизни небесной, тружеником жития ангельского, и соратником святых учеников Христовых, укрепись для перенесения скорбей и мужественно вступи в сонм монахов». Видишь ли, как ясно богомудрый отец жизнь монашескую называет жизнью ангельскою? И несколько далее: «спеши подражать в нравах подвизавшимся прежде тебя, и не дожидайся, пока научишься всему сам». И еще: «если ты юноша, по возрасту ли то, или по уму, удаляйся сообщества своих сверстников и убегай от них, как от пламени», и т. д. Так говорит о сем Святой. И мы не думаем, чтобы люди непотребные и негодные спаслись потому только, что они в келье и в уединенной жизни: ибо многие вступают в похвальную жизнь монашескую, но не многие несут ее иго; а «царствие небесное нудится и нуждницы восхищают е» (Матф.11:12). Нуждою назвал Спаситель удручение тела, которое добровольно терпят ученики Христовы в отречении от своих пожеланий и покоя телесного, и в соблюдении всех заповедей Христовых. Итак, если хочешь, говорит Василий, восхитить царствие Божие, то принуждай себя. Преклони выю свою под иго Христово. Возложи ярем Его на хребет свой: сокрушай сам свою выю. Утончай ее подвигом добродетелей, постами, бдениями, послушанием, молчанием, псалмопениями, молитвами, слезами, трудами рук, терпением всякой скорби, причиняемой тебе бесами или людьми. Не вверяйся гордому помыслу – посвятить себя подвигам в последствии, дабы тебе, застигнутому без добродетелей при дверях исхода из сей жизни не оказаться вне врат царствия». Видишь ли? Он отнюдь не говорит, что, если бременишься, оставь; но несколько далее внушает: «преуспевай в добродетелях, чтобы приблизиться к Ангелам. И Апостол говорит: »задняя забывая, в предняя же простираяся» (Филип.3:13)». И опять: «пребывай в келье не несколько дней или месяцев, но многие годы, воспевая своего Владыку день и ночь в подражание херувимам. Если так начнешь и также кончишь, то за краткое время своего подвижничества, по благодати Божией, войдешь в рай». Видишь ли, после каких трудов, по благодати Божией, мы входим в рай, а не по одной благодати? Хорошо было бы, если бы так было, но нет: мы имеем нужду во многом, чтобы войти в царствие. Настоящее есть время подвигов (а вы знаете, сколько бывает трудов во время подвига), будущее же есть время воздаяния. За подвигами следуют и награды. А что это так, и что жизни две, свидетельствует о сем и божественный Павел в 9 главе (первого) послания к Коринфянам.

Следуя сему, приняли и утвердили это и святые вселенские Соборы, движимые Духом Святым, изложив правила, из которых мы, в доказательство сего, упомянем о некоторых. Четвертого вселенского Собора правило (7-е): «однажды включенным в клир и монахам, определили мы, не вступать ни в воинскую службу, ни в мирской чин: иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, анафематствовать». Того же Собора 24-е правило: «однажды освященным, по изволению епископа, монастырям пребывать монастырями навсегда, а принадлежащие им вещи хранить, и впредь не быть им мирскими жилищами; попущающим же сему быть, подлежать наказаниям по правилам». Шестого вселенского Собора (4-е) правило: «если кто из посвященных в клир совокупится с женою, посвященною Богу, то должен быть извержен, а если таковой из мирян, то должен быть отлучен»³. Прочитайте и другое (40-е) правило сего же Собора, начинающееся так: «пoелику прилепляться Богу, через удаление от молвы житейской, весьма спасительно, то мы должны не без испытания безвременно принимать избирающих житие монашеское», и проч. Следующее за сим (41-е) правило того же Собора говорит: «живущие в городах или селениях, но желающие отшельничествовать в затворах и внимать себе в уединении, первее должны входить в монастырь, приобучаться к отшельническому житию, в течении трехлетнего времени повиноваться начальнику обители в страхе Божием, и во всем, как следует, исполнять послушание, и тогда уже изъявлять свое произволение на таковую жизнь, и испытываться от местного настоятеля, от всего ли сердца они прилепляются к ней; потом и еще один год пребывать вне затвора, дабы намерение их обнаружилось полнее. Ибо тогда только они могут принести полное удостоверение, что последовали мирной жизни, не за пустою гоняясь славою, но потому, что это действительно хорошо», и проч. Подобным образом говорит и следующее за сим (46) правило, начинающееся так: «избравшие подвижническое житие и определенные в монастыри отнюдь не должны выходить. Если же побудит их к сему какая-либо неизбежная нужда, то пусть делают это с благословения и соизволения настоятельницы, но и тогда не одни сами по себе, а с некоторыми старицами: обнощевать же вне монастыря совсем не позволяется. Равно и мужи, провождаюшие житие монашеское, должны выходить только по настоятельной нужде, с благословения того, кому вверено начальствование», и проч. Преступающие же должны быть наказаны. Собора двукратного правило 2-е: «пoелику некоторые облекаются только в образ жития монашеского, не для того, чтобы в чистоте послужить Богу, но для того, чтоб почтенным видом одежды приобрести славу благочестия и найти в сем беспрепятственное наслаждение своими удовольствиями, и, отринув только власы, остаются в своих домах, не исполняя никакого монашеского последования или устава; то святой Собор определил отнюдь никого не удостаивать монашеского образа, без присутствия мужа, долженствующего принять его в послушание, и оказывать над ним начальствование и попечение о спасении души его – мужа, очевидно, боголюбивого, настоятеля обители, и способного спасти новоприводимую ко Христу душу. Если же кто окажется постригающим без присутствия мужа, долженствующего принять его в послушание, такового подвергать извержению, как неповинующегося правилам и разрушающего монашеское благочиние; а неправильно и бесчинно постриженного предавать в послушание в монастырь, в какой заблагорассудит местный епископ: ибо нерассудительные и погрешительные пострижения и монашеский образ подвергли неуважению, и подали случай хулить имя Христово». Видишь ли, что за порочность некоторых, Соборы не воспрещают быть монахом, а только наказывают и исправляют, и, хотя кое-как, но уже монашествующего не делают мирянином, а возбраняют неприличное. Того же Собора правило 6-е: «монахи не должны иметь ничего собственного, но все, принадлежащее им, должно утверждаться за монастырем. Ибо божественный Лука о верующих во Христа и представляющих собою образ жития монашеского говорит: »ни един что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща» (Деян.4:32), и прочее. Если же кто окажется присвояющим какое-либо стяжание себе, то оно должно быть разделено бедным, а он должен быть наказан».

Согласно с сим говорит и Василий Великий в каноническом своем послании к святому Амфилохию, епископу иконийскому, и во 2-м послании о падших девах, давших Господу обет жить в чистоте, а потом подпадших страстям плоти, где он их укоряет, врачует, исправляет, – что видно из самого содержания послания.

Итак то, что жизнь монашеская есть на самом деле, явствует из следующего: из правила, наказывающего и не удостаивающего и раскаивающихся в ней никакой чести; из того, что освященные монастыри и все прочее неприкосновенно; из того, что совокупляющиеся с посвященными Богу тяжко наказываются; из того, что есть и затворы, и блюстители, и восприемники, и вожди душевного спасения; из того, что монахи должны быть нестяжательны, а общежительны, должны отшельничествовать в монастырях, удаляться от участия в заботах житейских; а преимущественно из того, что пишет и объявляет божественный Василий, изложивший уставы монашеской жизни, сочинивший правила подвижнические, и издавший превосходные творения о девстве и других истинно великих и божественных предметах. Многие, впрочем, и другие из наших писали об отречении от мирской жизни, и о монахах, и о том, каков должен быть истинный подвижник; но писать об этом слишком долго.

Касательно того, что вы удивляетесь, говоря, будто ни в ветхом, ни в новом Завете не было монашества, знайте, что и тогда была сия жизнь, только ее подвижничество состояло в созерцании. Так Илия и Предтеча в ветхом Завете, и ученики Христовы были безбрачны, жили общительно, и считали опасностью удаляться от Христа. Они были образами сей жизни, как это можно узнать из писаний евангельских и апостольских; и последующие божественные отцы предали ее в том виде, в каком она, по благодати Божией, находится ныне. Не новое какое-либо служение (Божие) привнесли они в православную веру, и не чуждый и странный установили образ жизни, но ангельский, действительно божественный и удивительный. А слова: «никтоже вас да прельщает изволенным ему смиренномудрием и службою Ангелов» и проч. (Кол.2:18), сказаны у Павла не об этом. Ибо, как изъясняет их Златоуст, они сказывают, что были люди, которые говорили, что не через Христа должно входить в царствие, но через Ангелов. Об этом они сказаны. И слова: «обучай себе ко благочестию, телесное бо обучение вмале есть полезно» (1Тим.4:7,8), не имеют, по толкованию Златоуста, того смысла, какой вы соединяете с ними. Это сказано не о посте, – нет; пост есть упражнение не телесное, а духовное: ибо если бы он был упражнением телесным, то питал бы тело. Но пoелику он иссушает, утончает и истощает его; значит, он не телесное упражнение. Следовательно, здесь Апостол говорит не о телесном подвижничестве. Поэтому нам нужно упражнение душевное: ибо телесное не приносит пользы: оно приносит малую пользу только телу; а подвижничество в благочестии приносит плод в будущей жизни, вознаграждается и здесь, и там.

Пoелику из сказанного доселе видно, что простертие на земле, посты и другие подобные подвиги суть упражнения не телесные, но душевные, и что они доставляют пользу: то все, и особенно монахи, имеют нужду украшаться ими; ибо, исповедуй Бoгa словами, не должно отвергать Его делами.

А что посты и молитвы необходимы, о том послушай Евангелиста Луку, который говорит: «и бе Анна пророчица, яже не отхождаше от Церкве, постом и молитвами служащи день и нощь» (Лук.2:36,37). Послушай и Павла. Он говорит: «да пребываете в посте и молитве» (1Кор.7:5); также: «во бдениих, в пощениих» (2Кор.6:5). Кто захочет приводить из Писания подобные свидетельства, тот найдет много и других. Впрочем, никто не отвергает того, что снег бел, но верит сему и без свидетелей.

Итак, узнав из божественных Писаний православное учение, примите его всем сердцем, как люди ученые и умные, отринув всякое нелепое нововведение, которого не принял Собор вселенских учителей и Церковь. Ибо таким образом и вы, и мы удостоимся блаженства: вы, как покорные и послушные вождям своим, и не предающиеся словопрениям, негодным «ни на кую же потребу» (2Тим.2:14), а мы, как говорящие в уши слушающих и сеющие на добрую землю. Будучи согласны с нами почти во всем важнейшем, вы не должны некоторых изречений Писания изъяснять и разуметь иначе, нежели как изъяснили их светила Церкви и вселенские учители. Они изъяснили их согласно с Самоистиною Христом Богом нашим; а мы, т. е. Церковь наша, сего держимся и на сем утверждаемся. Ибо нет никакой другой причины несогласия, кроме одной этой. Если вы исправитесь в этом, то мы, при помощи Божией, согласимся и по вере будем едино во славу Божию. Ибо мы, тщательно рассмотрев некоторые изречения Писания, которые вы привели в первом и втором письмах своих к нам, ясно увидели, что вы изъясняете их превратно, следуя, вероятно, новым своим учителям. Посему мы просим вас понимать их так, как изъяснили вселенские учители Церкви, коих изъяснения утверждены семью вселенскими Соборами и прочими поместными. Ибо не должно, как мы сказали выше, преступать пределов, положенных отцами, дабы, нарушив в начале сего сказанное определение шестого вселенского Собора, не подвергнуться наказаниям. Итак, в чем вы доселе заблуждались, в том, как люди умные, исправьтесь, и тогда удостоитесь похвалы и у Бога, и у людей, и у нас. Заблуждаться есть дело человеческое, а исправлять есть дело ангельское и спасительное, о чем и позаботьтесь, чтобы получить от Бога благодать и милость.

Месяца Мая, Индикта 7, 1579 года.

Иеремия,

Милостию Божию, Архиепископ Константинополя,

Нового Рима

и Вселенский Патриарх.

Мудрые мужи, Германцы! Получили мы и недавно посланную вами книжечку. В ней вы опять предлагаете причины и доказательства, по-видимому, справедливые, говоря, что нашим ответом на прежние вы не совершенно удовлетворились, и что ум ваш еще не успокоился, нашед истиннейшее и лучшее учение не только в божественном Писании, но и у божественных отцов Церкви.

Говоря это, вы приводите блаженного Августина, который во второй книге о Троице утверждает, будто бы, что Дух Святой исходит (πϱοίέναι) не только от Отца, но и от Сына Его, и думаете, что и наши божественные отцы одного с вами мнения об исхождении Духа и от Сына, хотя на словах и несогласны. Таковы: Афанасий в слове о воплощении, Кирилл в первом послании к Палладию, Епифаний в защитительном слове, согласный с ними в этом Василий в 15-м слове против Евномия, Назианзин во 2-м слове о Сыне, опять Кирилл в слове о сокровищах, и Афанасий в письмах к Серапиону. Мы здесь удивляемся тому, что вы, оставляя точные и ясные изречения Писания и отцов, которые определенно говорят и представляют, что Дух Святой исходит от одного Отца, некоторые из них, имеющие другой смысл и инаковым образом ими принимаемые, превращаете для собственной цели, хотя слово «πϱοίέναι» ни по понятию бл. Августина, ни по самой истине не имеет ничего общего с словом «έκπόρευσις». Есть и другие слова, которые отцы те, по необходимости и с пользою, употребляли против отчуждавших Духа от сущности Сына, но доказывать, что Дух Святой исходит и от Сына, не думали. Посему и мы решились было совершенно молчать на ваши доказательства, и не отвечать вам ничего, так как вы столь явно и своевольно превращаете и Писания, и толкования вышесказанных Святых. Мы в этом имели руководителем Павла, который увещевает нас следующим образом: «еретика человека по первом и вmopoм наказании отрицайся» (Тим.3:10). Но не желая молчанием показать вам согласие с тем, будто вы думаете и понимаете это хорошо, и будто Писание и Святые с вами в этом согласны, мы, в опровержение сего, пишем вам об этом и теперь, хотя из писем ваших хорошо и вполне уверены, что вы с нами, или лучше сказать, с истиною, не можете согласиться никогда.

Итак, прежде надобно, по возможности, показать, какие причины сего заблуждения, а потом доказать и то, православно ли сие наше мнение о Духе, дабы нам таким образом и узнать то, в чем состоит благочестивое о сем учение, и избежать, сколько возможно, тех заблуждений.

Итак, касательно исхождения Святого Духа прежде всего надобно знать то, что слово «Дух (πνεύμα)», употребляемое не только тогда, когда говорится о многих других предметах, но и когда говорится о Самом Духе, есть слово многознаменательное. Ибо оно означает и дары Духа, которые множественны и различны, – именно: Дух истины, сыноположения, благодати, премудрости, разума, ведения, благочестия, совета, крепости, страха и проч., как об этом говорится у Иоанна Дамаскина, Григория Великого и у Пророка Исаии. Оно означает также и Самого Утешителя одного из Троицы, т. е. Духа Святого.

И слово «исходить (έκποϱέυεϑαι)«, хотя, собственно, присвоено Духу Святому и исключительно означает неизреченное Его «произъитие» (πρόοδον); однакож из Писания мы знаем, что и оно есть слово общее и другим предметам. Ибо оно прилагается и ко всем вышесказанным Его действиям, как это усматривается повсюду в священном Писании. Оно же приличествует и рождению Сына: ибо никейские божественные отцы говорят: «Писание сказывает о Сыне, что Он излиется на них, как поток мира, исходящий (έκποϱευομένος) от истинной жизни Божества Отеческого». Божественное Евангелие говорит: «дивляхуся о словесех благодати, исходящих (έκποϱευομένος) из уст Его» (Лук.4:22). И Псалмопевец говорит: »Боже, внегда исходити (έκποϱέυεϑαι) Тебе пред людьми Твоими» (Псал.67:8); и в другом месте сказано: «нача Дух Господень ходити» (Ϭυνέκποϱένεϑαι) с Сампсоном (Суд.13:25). Если кто будет правильно смотреть на исхождение в отношении к причинам, то найдет это слово весьма общим. Так напр. линия исходит (έκποϱέυεϑαι) из точки; сияние и луч из солнца; ручей из источника, – испарение и влага выходит из влажных тел. Итак, когда вы слышите в Писании, что Сын источает Духа, или посылает, или дает, или что либо подобное, не думайте, что Он производит ипостась Духа или Самое лицо Духа: ибо Оно исходит, т. е ипостасное имеет бытие (ύφέσηχεν) только от Отца; но веруйте, что Он сообщает только дары Духа, как имеющего с Ним одну волю и единосущного с Ним. И опять, если вы найдете, что кто-либо из Святых говорит, что Дух Святой исходит от Отца через (διά) Сына: то (возьмите это себе за правило) разумейте это в том смысле, что слово «исходить (έκποϱέυεϑαι) принято здесь вместо переходить (δϊιέναι), быть посылаемым и «даруемым»; или понимайте так, что отцы, желая искоренить ересь, отчуждавшую, как мы сказали, Духа от Сына, и доказать со естественность и сродство Духа с Отцом и Сыном, говорили это, так сказать, аналогически.

Тщательно должно заметить и взять во внимание то, что это самое слово, потому ли, что было упущено из виду, или потому, что было понято, не как надлежало, послужило поводом к уклонению от веры для многих простых людей, которые дар считали ипостасию, а послание бытием, – чего однакож не следовало делать. Вы, конечно, понимаете смысл сказанного, так что едва ли нужно объяснять это. Впрочем, для большего уяснения поговорим пространнее, а для большей достоверности подтвердим свое слово свидетельствами.

Мы говорим, что все дары Духа Святого называются Духом, подобно Самому сообщающему их Духу. Поэтому, когда Дух Святой сообщает кому-либо дар освящения для того, чтобы тело и душа его были святы, то сей сообщенный дар называется Духом святыни, как говорит Павел: «избран в благовестие Божие, еже прежде обеща пророки своими, по Духу святыни» (Рим.2:2,4). Если кто получает силу и дар Святого Духа веровать обетованию благ, которые будут дарованы в будущем веке, тот получает Духа обетования. Посему Павел говорит: «знаменастеся Духом обетования Святым» (Ефес.1:13). Если Дух Святой сообщает кому-либо, даже не знающему Писаний, дар веры, то сей дар называется Духом веры, как говорит Павел: «имуще тойже Дух веры» (2Кор.4:13). Говорит еще: Дух сыноположения, как сказал тот же Павел: «не приясте Духа работы паки в боязнь, но приясте Духа сыноположения, о нем же вопием: Авва, Отче» (Рим.8:15). Если кто кроток и смирен сердцем, то получил дар Духа кротости, как говорит Павел: «вы духовнии исправляйте такового Духом кротости» (Гал.6:1). Духом называется также дар ревности, как сказал Павел: «и вы, понеже ревнители есте духовом», т. е. дарований (1Кор.14:12; 12:31). Есть дар любви, как говорит Павел: «даде нам Бог Духа силы и любве и целомудрия» (2Тим.1:7). И Исаия говорит: «изыдет жезл из корене Иессеова, и цвет от корене его взыдет, и почиет на нем дух Божий». Здесь разумеется имя Ипостаси Самого Духа, а далее следуют имена даров: «Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия» (Исаии.11:1–3). Раскрывает ли кто Писание? Если смысл бывает для него сокрыт, или неясен, а Дух Святой дает ему то, что сокрытое от его понятий открывается ему; то он получает Духа откровения, как говорит Павел: молю Бога, «да даст вам духа премудрости и откровения в познание» Его (Ефес.1:17). Бог хочет показать, что Он как учащему посылает Духа премудрости, так и учащемуся Духа разума, дабы он понимал то, что относится к Богу. Благодать премудрости имеют уста, которые проповедуют и учат, а благодать разума имеет сердце, которое научается. Давид говорит: «уста моя возглаголют премудрость, и поучение сердца моего разум» (Пс.48:4). Дух ведения получил тот, кто с ведением действует. Духом благочестия обогащается тот, кто и словами, и делами чествует Бога. Истинное ведение есть свет души, а действие всякого ведения есть твердость. Иногда и учитель не может преподать ведения, потому что не получил: не все иной получает для того, чтобы не подумал, что имеет благодать от природы. Иной получает благодать учительства, но дабы не возгордился, к совету о делах бывает неспособен. Другой, не могши учить, хорошо советует, и подавая советы другим, взаимно пользуется тем же сам. Дух совета даруется тому, кто преподает ведение, а Дух крепости – принимающему ведение; и как преподаватель ведения получает благодать говорить что-либо полезное, так и принимающий ведение получает благодать крепости исполнять полезное. Дух страха Божия, и каждый из сих даров, сообщается для какой-либо настоятельной нужды. Инде Бог обещает даровать благодать человеколюбия и говорит: «излию на дом Давидове Духе благодати и щедрот» (Захар.12:10), т. е. дар человеколюбия. Он сообщает также дар смиренномудрия. Посему, три отрока, молясь, говорили Богу, что они грешники, и, хотя победили пламень, как праведники, и воспевали как Святые, но признавали себя грешниками. Итак, пoелику они, будучи праведны, смирили себя: то, значит, получили Духа смирения – дар смиренномудрия; почему, сознавая в себе сию благодать, говорили: «душою сокрушенною и духом смиренным да прияты будем» (Дан.3:39). Но когда исполняется благодатью получающий сей дар вполне, то говорится, что он получает Духа исполнения. Так Духа исполнения имели Апостолы, как и написано (Деян.2:4). «И Павел неполные я Духа Свята» (Деян.13:9). А Давид просит «Духа правого, наставляющего на правоту, и Духа владычнего» (Псал. 50:12,14), т. е. дара владычества над страстями, утверждающего душу в том, чтобы не раболепствовать страстям. Но касательно много знаменательности слова «Дух» довольно сего: следует сказать еще о слове «исхождение».

Итак, мы знаем, что исхождение Святого Духа двояко, а не единично, – как об этом мы получили познание свыше, из писаний Духа: одно непостижимо и неизреченно, и притом безначально, а другое временно. Ибо божественный Иоиль, и заимствовавший это у него блаженный Петр, говорят: «будет в последние дни, излию от Духа Моего на всяку плоть» (Иоил.2:28; Деян.2:17). Кроме сего одно исхождение беспричинно, как и рождение Сына, о Котором говорит Богослов Григорий: «оно было в начале беспричинно: ибо какая причина Бога?», и опять о том же: «от Того, Кто существует вечно, выше всяком вины и причины». Другое исхождение – причинно: ибо Господь в Евангелии Иоанна говорит: «егда приидет Он, наставит вы на всяку истину» (Иоан.16:13). Первое, как беспричинное, ни к кому не имеет отношения; а второе, как причинное, имеет отношение к другим. Поэтому Павел, пиша к Титу, говорит: «спасе нас банею пакибытия, и обновления Духа Святого, егоже излия на нас обильно, Иисус Христом Спасителем нашим» (Тит.3:5,6). Первое есть дело Божеского естества, а не воли, – что Богословы говорят и о рождении Сына, – а второе бывает для нас по благости и хотению Бога, так как это есть дар, а дар бывает не без воли дающего. Почему божественный Павел, пиша к Евреем, говорит: «сосвидетельствующу Богу знаменми и чудесы, и различными силами, и Духа Святого разделенми, по Своей Ему воли» (Евр.2:4). Первое невозможно от Духа, потому что Духу нельзя исходить лично от Самого Себя; а второе бывает и от Духа. Так из пророков Моисей, как-бы от лица Божия, говорит: «уйму от Духа, иже в тебе, и возложу на ня» (Чис.11:17); а Иоиль: «излию от Духа Моего на всяку плоть» (Иоил.2:28). Из Апостолов же первоверховный говорит: «приимете дар Святого Духа» (Деян.2:38); а Иоанн: «о сем разумеем, яко в Нем пребываем, и Той в нас, яко от Духа Своего дал есть нам» (1Иоан.4:13). И уста Христовы – Павел говорит: «любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам» (Рим.5:5). А что у Апостолов говорится о том же исхождении, о котором говорят и Пророки, это ясно и из сказанного нами, и будет очевидно из того, что далее будет приведено из сказанного учителями. Божественный Златоуст, изъясняя изречение: «не в меру Бог дает Духа» (Иоан.3:34), говорит так: «Духом здесь называется действенность, потому что она только измеряется. Все мы получили действенность в известной мере, а Он получил всю действенность всецело. Если же неизмерима Его действенность, то гораздо более – сущность». И в другом месте, изъясняя следующее изречение псалмопевца: «излияся благодать в устнах Твоих» (Псал.44:3), говорит: «вся благодать излилась на этот храм, так как Отец »не в меру дает сего Духа»; а мы имеем только малую часть и каплю из этой благодати, так как сказано: «от исполнения Его мы вcu прияхом» (Иоан.1:16). Это тоже, как если бы кто сказал: от избытка, от чрезмерного изобилия». И несколько после он же говорит: «Бог излил дар Свой.

Изливается не Божество, но дар Его. »Излияся благодать во устнах Твоих». «Изливается благодать, а не Даятель благодати». И опять: «Он не сказал: даю Духа, но: излию от Духа Моего на всяку плоть: благодать, сообщаемая столь многим членам мира, есть только некоторая часть и залог дара, как сказано: »даде обручение Духа в сердца наша» (2Кор.1:22). Это только часть действенности, потому что Утешитель не разделяется. Сию-то действенность и получил тот храм, и сообщил достойным, как-бы из водоема». В другом месте: «еретики должны знать, какие имена означают естество Духа Святого, и какие выражают благодать. А они корчемствовали истиною, все смешали и удалились от истины. Иное – Дух Святой, иное – дар, иное – Царь, иное – дар Царя. Если услышишь слова: пошлю вам Духа Святого, то не разумей здесь Божество. Бог не посылается. Это слова, означающие действенность». И Григорий чудотворец, по откровению, так говорит: «Один Дух Святой, имеющий бытие от Отца, и через Сына явившийся людям». Первое он говорит о предвечном, а второе о временном исхождении. И Кирилл александрийский, в изъяснении божественного Символа, говорит: «Дух Святой изливается, т. е. исходит от Бога и Отца (это – о неизреченном исхождении), а сообщается твари через Сына (это – об исхождении к нам)». И блаженный Августин, в книге о Троице, говорит: «не смотря на то, что Они дают, а Он даруется, Он не меньше их. Он таким образом сообщается нам, как дар Божий, а Сам Себя Он дарует как Бог. Невозможно сказать, что не самовластен тот, о котором сказано: »Дух, идеже хощет, дышет» (Иоан.3:8). И у Апостола говорится: «вся сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет» (1Кор.12:11)». И Григорий Нисский говорит против Евномия: «Дух Святой, хотя от Бога всяческих, и Сам имеет бытие оттуда же, откуда и Единородный Свет; однако, просиявая через посредство истинного Света, Он не отделяется ни от Отца, ни от Единородного, ни промежутком, ни разностию естества». Здесь разделение, сделанное посредством частиц «хотя» и «однако», дает весьма ясно разуметь, что исхождение Духа по бытию возводится к Отцу, а к Сыну только явление Его нам; и самая речь не показывает, что то и другое, и исхождение и явление, значит нечто одно и тоже; но одним означает то, а другим другое. И великий Василий, отличая сие исхождение Духа от исхождения, которое бывает и от Духа, в возражениях Евномию, говорит: «Дух Святой не требует приращения, будучи всесовершен. Посему и у Heгo все совершенно: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, премудрость, разум, совет, крепость, благочестие, ведение, освящение, искупление, вера, действия сил, дарования исцелений и тому подобное. Он ничего не имеет в Себе привходящего, но все имеет собственное, как Дух Бога, происшедший от Него, имеющий Его причиною Себя Самого, как бы источником Себя Самого, из которого истекает. Он же и Сам есть источник вышесказанных благ. Но истекающее от Бога – ипостасно, а истекающее от Самого истекающего есть действие Его». И опять там же: «как говорится об Отце, что Он разделяет Свои действия тем, кои достойны принятия Его действий, и о Сыне, что Он разделяет служения достойным служения; так свидетельствуется и о Духе Святом, что Он разделяет дарования достойным принятия дарований». Видишь ли, как и здесь действенность Святого Духа соединена с действенностию Отца и Сына? Ибо, когда все производится Богом через Иисуса Христа в Духе, то я вижу действенность Отца и Сына и Святого Духа нераздельною. Согласно с сим и Афанасий многострадальный, все вознося к Одному Богу Отцу, в письмах своих к Серапиону говорит: «зная это, блаженный Павел не разделяет Троицы, как мы; но, уча о единстве Ее, писал Коринфянам о дарах духовных следующее: »разделения дарований суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех» (1Кор.12:4, 6.); пoелику то, что производит в каждом Дух, сообщается от Отца через Слово, так как все, что имеет Отец, имеет и Сын. Поэтому дары, сообщаемые и Сыном в Духе, суть дарования Отца; и если в нас есть Дух Святой, то в Нем Самом есть и Отец. И вот смысл слов: Я и Отец «к нему приидем, и обитель у него сотворим» (Иоан. 14:23). И опять тот же Апостол, уча о сем, писал к тем же Коринфянам: «благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и общение Святого Духа со всеми вами» (2Кор.13:13); пoелику сообщаемая благодать и дар сообщается в Троице от Отца через Сына во Святом Духе. Но как сообщаемая благодать происходит от Отца через Сына, так самое сообщение нам дара бывает не иначе, как в Духе Святом; и делаясь причастниками сего, мы имеем любовь Отца, благодать Сына и общение Самого Святого Духа. Итак, и из этого явствует, что действенность Троицы одна, так как Апостол показывает не то, что дары у каждого отдельны и различны, но то, что дары сообщаются в Троице, и все происходят от одного Бога. Евангелист Лука в Деяниях говорит: «явишася им разделени язы́цы, яко огненны, седе же на едином коемждо их. И исполнишася вси Духа Свята» (Деян.2:3,4). Здесь он говорит о сошествии Святого Духа. И опять: «видев же Симон, яко возложением рук Апостольских дается Дух Святой (Деян.8:18). И далее: »аще же глаголющу Петру глаголы сия, нападе Дух Святой на вся слышащие слово» (Деян.10:44). И божественнейший Павел говорит: «комуждо дается явление Духа на пользу. Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о том же Дусе, другому же вера, темже Духом, иному дарования исцелений, о томже Дусе другому же действия сил, иному же пророчество, другому же рассуждение духовом, иному же роди языков, другому же сказания языков. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет» (1Кор.12:7–11). И верховный Петр в Деяниях говорит: «десницею Божиею вознесеся, и обетование Святого Духа прием от Отца, излия сие, еже вы ныне видите и слышите» (Деян.2:33). И опять: «еда воду возбранити может кто, еже не креститися сим, иже Дух Святой прияша, якоже и мы» (Деян.10:47). И Сам Господь, упоминая о том и другом исхождении Духа, в Евангелии Иоанна говорит: «егда приидет Утешитель, егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне (Иоан.15:26). Сказав: »еда приидет», Он показал владычество Духа и дал намек о времени; а сказав: «Егоже Аз послю вам от Отца», Он выразил то, что Дух Святой не противоположен Богу, и что сие исхождение будет для нас, так как Он и послан для нас. Но присовокупив: «иже от Отца исходити», Он достойным Бога образом высказал вечное и беспричинное исхождение Божественного Духа оттуда, откуда Он есть.

Итак, исхождение Духа есть двоякое и двояко именуется: одно, для ясности и правильно, называется и первым, и ипостасным, и исхождением по бытию; а другое – вторым, сообщительным и действенным. Причина первого есть один Отец, а второго – и Сын и Сам Дух Святой. Поэтому никто из учителей нашей Церкви не говорил, ни того, что Дух Святой лично исходит от Сына, – ни того, что Он имеет бытие от Сына, – ни того, что Он есть произведение Сына, – ни того, что Сын есть производитель, или причина Святого Духа. А что Дух произливается через Него, проистекает, проявляется, просиявает, посылается, преподается и даруется, это проповедуют все, признавая приличествующим только сообщительному исхождению.

Но скажут, что проистекать Духу от Сына, произливаться, просиявать, быть Его дыханием, быть посылаемым, сообщаемым, даруемым и тому подобное, значит тоже, что и исходить от Сына. – Итак, если быть производимым значит то же, что быть даруемым: то производитель будет даятелем производимого, а даятель производителем даруемого; но быть даруемым относится к действенности, а быть производимым – к Ипостаси; Ипостась же и действенность не одно и тоже; следовательно, и быть даруемым не одно и тоже, что быть производимым. – Опять, если исхождение есть одно и тоже, что и сообщение: то, или и исхождение будет удобоуделяемо, потому что удобоуделяемо сообщение, или и сообщение будет не удобоуделяемо, потому что не удобоуделяемо исхождение; но святое сообщение уделяется, а исхождение остается не уделяемым; уделяемое же и не уделяемое не одно и тоже; следовательно и исхождение не одно и тоже, что сообщение. – Далее: если исхождение Святого Духа есть тоже, что и излияние: то, или и излияние будет невидимо, потому что невидимо исхождение, или и исхождение будет видимо, потому что видимо излияние; но излияние было видимо многими, а исхождение остается невидимым; видимое же и невидимое не одно и тоже; следовательно и исхождение не есть тоже самое, что и излияние. Еще: если исхождение Святого Духа есть тоже самое, что и дар: то, или дар будет прост и однообразен, потому что просто и однообразно исхождение, или и исхождение будет различно, потому что различен дар; но исхождение однообразно, а дар различен; однообразное же и различное не одно и тоже; следовательно и исхождение не есть тоже, что и дар. Еще: если исхождение Духа есть тоже, что и послание: то, или и исхождение было, будет и есть для нас, и притом во времени, потому что для нас и во времени было послание, или и послание будет не для нас, потому что не для нас ни ныне, ни до сотворения мира, было исхождение; но послание бывает для нас, а исхождение само по себе, без отношения к нам, и было, и есть, и будет, как и есть; следовательно исхождение не есть тоже, что и послание. И еще: если личное исхождение Духа есть тоже, что и благодать Его для нас: то, или и благодать будет лична, потому что лично исхождение, или и исхождение будет обще, потому что обща благодать; но благодать сообщается от трех Лиц вообще, а исхождение было не от трех Лиц; следовательно исхождение не есть тоже, что и благодать. Опять: если исхождение есть тоже, что и послание: то, или и исхождение Духа будет для нас по благости Божией, потому что по благости Божией было для нас послание, или и послание будет без всякой причины, потому что беспричинно исхождение; но послание, когда бывает, бывает по какой-либо причине, а исхождение Духа вечно и без всякой причины; следовательно исхождение не есть тоже, что и послание. – Если же послание Духа есть тоже, что и исхождение, а неразлично одно от другого; посылается же от Отца не только Дух Святой, но и Сам Сын: то и послание Сына будет посему тоже, что и рождение Его Самого и исхождение Духа; но Отец не рождает Сына по Ипостаси, когда посылает Его, и дает и вселяет в нас через Духа: следовательно не производит по Ипостаси и Самого Духа, когда посылает и дарует и вселяет Его в нас через Сына. Тоже самое, и точно также мы можем сказать и о Сыне, и о Святом Духе, – именно: если не только Дух Святой посылается Сыном, но и Сын Духом: то в том случае, когда одно и тоже есть и послание и исхождение Духа, совершенно одно и тоже будет и послание и рождение Самого Сына; но Дух не рождает Сына, когда посылает Его, и дает и вселяет в нас; следовательно и Сын, когда посылает и дает Святого Духа, не производит Его по Ипостаси. – Притом если предвечное исхождение Духа причинно, то причинно будет и предвечное рождение Сына; а посему несправедливо некто сказал о Нем, что Он в начале был беспричинно. – Если то, для чего существует другое, превосходит это. Для него существующее, а Дух имеет бытие для нас; то следует, что мы превосходим Его, в рассуждении конечной причины. А сколько других нелепостей отсюда следует, никто не может исчислить. И в самом деле, если Лицо Духа, вечно и нераздельно существующее в Отце, и даяние нам, даруемое во времени и сообщительно, суть одно и тоже: то и предвечное Его бытие будет тоже, что и даяние Его нам. А пoелику дают Его не только Отец и Сын, но и сам Дух дает Себя: то значит, что Дух Святой исходит лично и от Себя Самого, значит и Сын со Отцом рождает Сам Себя, и есть виновник собственного рождения, – чего не подумают и демоны. Мы ли после сего будем веровать, что Дух Святой Сам Себя лично осуществляет и есть причина собственного исхождения? И какой ад изрыгнет это? Если же вечное исхождение Божественного Духа – не от Него Самого (то, что Он исходит лично от Самого Себя нелепо, как доказано), а даяние Его нам бывает и от Духа: то следует, что иное есть Лицо Духа и иное – дар, иное – даяние Духа, и иное – бытие.

Но причина, по которой многие впадают к недоразумение, состоит в том, что святые отцы, когда говорят о сем даянии или даре, зная, что он сообщается не только от Отца, но и от Сына, выражаются, что он происходит (προίέναι) от Отца через Сына, и доставляется от Отца через Сына, и является от Отца через Сына, и тому подобное. Многие, слыша это, но не понимая, что это говорится не о Лице Духа, а о даре, и имея, может быть, некоторую ревность о Духе, хотя и не по разуму, считают даяние и исхождением, а дар – Лицом Духа. Им кажется, будто здесь-тο и основание догмата, а это-то и отделяет их от нас, как некая стена, возвышающаяся до небес. Но и одного сонма учителей достаточно для того, чтобы разуверить их в этом мнении. А тем более уста Христовы – Павел совершенно удовлетворяет всем, кто захочет верить, то говоря следующее: «разделения дарований» и пр. (1Кор.12:4. и след.); то говоря, что Духом дается иному то, иному – другое, иному – иное, но каждому особенное, и на все сии дарования полагая как бы одну некоторую печать, говоря: «вся же сия действует един у тойжде Дух, разделяя свои дарования коемуждо якоже хощет» (1Кор.12:11). Следовательно благодать есть дело хотения, а не естества; следовательно, и это разделение касается не Лиц, а действий; следовательно, как Бог, производящий действия, не есть действие, но Самое Лицо Отца, и как Господь, разделяющий служения, не есть служение, но, конечно, Лицо Самого Сына: точно также и Дух, разделяющий дарования, не есть дарование, но Самое Лицо Духа. Если же одно и тоже суть и дарования и Лицо Духа, и если одно и тоже суть и даяние и исхождение Божественного Духа: то следует, что одно и тоже суть и служение Господа и Господь, одно и тоже суть и действие Бога и Бог, – если только Лицо разделяющее есть одно и тоже, что и дарования разделяемые. Но божественный Апостол, разделяя сию мысль для того, чтобы показать, что Лицо, разделяющее разделяемое, отлично от разделяемого, весьма понятно говорит так: «вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя» Свои дарования «коемуждо якоже хощет»; т. е. разделяемое множественно и различно, а Лицо разделяющее есть одно и просто. Посему, как Отец, сообщая дарования людям, никому через это не дает Сам Себя лично, и как Сын, даруя достойным чудодейственные силы, никому не преподается Сам лично: точно также и Дух Святой, разделяя верным общие дары Отца и Сына и Свои, никому ни от кого не сообщается лично. Впрочем, святые отцы называют сии общие дары и в единственном числе, напр: духом, даянием, благодатью, даром, дарованием, во множественном напр.; духами, дарованиями, даяниями, дарами, благодатями; и говорят, что они сообщаются каждым в особенности Лицом божественной Троицы. Но если бы кто и сказал, что они преподаются достойным двумя, или и тремя Лицами: то Духом они сообщаются непосредственно, а Отцом и Сыном – посредственно.

Но всякую ложь да разнесут ветры и да покроют хаос и тьма. Учители истины свидетельствуют, что в Божественной Троице иное есть естество (φὑσις) и иное Ипостась (ὑπόζασις), и – иное действенность (ενέϱγεια). Иоанн Дамаскин говорит так: «надобно знать, что иное есть действенность (ένέϱγεια), и иное деятельное (ενεϱγητιϰόν), и иное действие (ενέϱγημα), и иное действующий (ένεϱγών). Действенность есть живое и существенное (ουσίωδης) движение естества; деятельное есть естество, от которого происходит действенность; действие есть оконченное дело действенности, а действующий есть обладатель действенности или Ипостась». Григорий Богослов говорит: «иное есть рождающий и рождение, хотящий и хотение, говорящий и слово, – если только мы не захотим злоупотреблять. Первые (т. е. рождающий, хотящий, говорящий) суть движители, а вторые (т. е. рождение, хотение и слово) суть как бы движения». Иустин философ и мученик говорит: «если иное есть существовать самому в себе (ύπαϱχεΐν) и иное – существовать в чем либо другом (ένυπάϱχειν); а сущность (ουσία) Божия существует в самой себе, воля же существует в сущности: то иное есть сущность Божия, и иное – воля». Божественный Максим говорит: «ничто из существующего не существует без действенности естественной. Ибо святые отцы говорят ясно, что никакое естество не существует и не познается без существенной своей действенности». Кирилл александрийский говорит: «если рождать есть тоже самое, что и творить: то рождающий будет творцом рождаемого, а творец – родителем творимого; но творить есть дело действенности, рождать есть дело естества; естество же и действенность не одно и тоже; следовательно, и рождать – не одно и тоже, что и творить. А пoелику иное есть дело действенности, и иное – Ипостаси, и иное – сущности; то, как ничто там не рождает само себя, так ничто само себя и не производит по бытию. Иное есть лицо рождающее, и иное – рождаемое; иное – производящее, и иное – исходящее; иное – Сын, и иное – рождение Сына; иное – Дух, и иное – исхождение Духа; иное – бытие Бога, и иное – сошествие Бога».

И вот, наконец, наше учение об исхождении Святого Духа!

Касательно произволения и того, что в нашей власти, надобно прежде рассмотреть то, что зла нет в вещах существующих, и что не от Бога оно имеет начало. «И виде», говорит Писание, »Бог вся, елика сотвори: и се добра зело», и не просто «добра», но даже «зело» (Быт.1:31). Что же такое зло? – Расположение души, противоположное добродетели, зарождающееся в беспечных через отпадение от добра. Итак, не ищи зла во вне, и не воображай никакой первобытной природы злой; но каждый самого себя считай первым виновником зла, какое в нем есть. Из того, что с нами бывает, иное приключается от природы, как напр.: старость и немощи; иное от случая, как напр.: непредвиденные приключения; а иное состоит в нашей власти, как напр.: предаваться пожеланиям или обуздывать вожделения, воздерживаться от гнева, или возносить руки на оскорбляющего, говорить правду или лгать; быть кротким по сердцу и смиренным, или превозноситься и гордиться. Итак, если ты сам господин, то начал сего не ищи где-либо инде, но знай, что зло, в собственном смысле, получило начало от свободных отпадений. Если бы это было не так, и не зависало от произволения и от нашей власти: то законы не грозили бы столь великим страхом людям нечестивым, и судилища не определяли бы не отменимых наказаний злодеям, как достойного и соразмерного воздаяния. И премудрый Соломон сказал: »Бог смерти не сотвори, но созда человека в неистление, и во образ подобия Своего сотвори его: завистию же диаволею смерть вниде в мир» (Прем. Сол.1:13; 2:23,24). Итак, если человек создан по образу Божию, то он владыка, а не раб, потому что Бог сказал: «сотворим человека по образу нашему и да обладает» (Быт.1:26), а не да гневается, похотствует и печалится. Не страсти приняты за образ Божий, а разум – владыка страстей. Человеком по образу Он называет человека внутреннего. – Но ты скажешь: для чего Он нам не говорит о разуме? Он сказал: человека по образу; поэтому человек не есть ли уже самый разум? Послушай, что говорит Апостол: «аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни» (2Кор.4:16). Как же мне распознавать этих двух человеков, одного видимого, а другого сокрытого в видимом, невидимого, внутреннего человека?

Вот как: мы имеем человека внутри, мы двойственны, и говоря точнее, мы нечто внутреннее, так что тело есть орган человека, орган души, а особенно человек есть человек по душе, по образу и по подобию. Первый мы имеем по сотворению, а второго достигаем по произволению. То, что мы сотворены по образу Божию, существует в нас с первоначальным устроением нашим; а чтоб быть по подобию Божию, сего мы достигаем по избранию. Но то, что бывает по избранию, существует в нас только в возможности: вводим же, так сказать, мы это в самих себя только посредством действенности. Если бы Господь, творя нас, предварительно не сказал: «сотворим и по подобию»: если бы не даровал нам силы соделываться по подобию: то мы собственным произволением не достигли бы подобия Богу. Но Он сотворил нас способными, по возможности, быть подобными Ему. Даровав же нам силу уподобляться ему, он предоставил нам самим быть деятелями сего подобия, дабы похвалы за наше уподобление не воздать другому. Итак, чтобы это чудо было моим, а не чужим, для сего Бог быть по подобию Его предоставил мне. По образу я имею то, что я разумен, а по подобию делаюсь тогда, когда делаюсь христианином: «будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф.5:48). Видишь ли, что Господь отдает нам то, что возможно, по подобию, и что Он «солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф.5:45)? Если это так, то ничто не препятствует человеку, как имеющему самопроизволение, и по падении через преступление уклоняться от зла, которое есть нечто пришлое, а творить благо и избирать добро. Сказанное у Моисея отнюдь не уничтожает избрания добра, но показывает, что человеку и прежде и после поста естественно пресуще зло, как напр.: похотение, или что-либо другое. Бог даровал нам это для пользы, а мы обратили во зло. Евреи же вместо «прилежно (έπΐμελώς)» читают, «естественно (φυσιϰόν)» «помышление человеку на злая от юности Его» (Быт.8:21. сн. 6:5). А понимают они это и так: «помышление на зло» есть помысл сердца, т. е. самопроизвольное помышление, а «прилежит» означает то, что человек услаждается злом от юности своей; создан же он не для похотствования и блуда, но для чадородия, подобно как и гневливость дана ему для защищения себя, а не для оскорбления. Но что человек и по преступлении имеет возможность избирать добро, видно из следующего. Если бы сего не было; то Давид не сказал бы: «приступите ко Мне, и просветитеся» (Псал.33:6). Другой Пророк от лица Божия говорит: «обратитеся ко Мне, и обращуся к вам» (Зах.1:3; Мал.3:7). И Господь говорит в Евангелии: «Иерусалиме, Иерусалиме, кол краты восхотех собрати чада твоя, и не восхотесте» (Мф.23:37). И в другом месте: «иже хощет по Мне ити» (Марк.8:34). Это же Он доказывает и еще яснее в причте о семени, говоря: «изыде сеяй сеяти семене своего» (Лук.8:5), а не возделывать землю, потому что возделывание долженствовало быть делом нашим. И в причте о блудном сыне он говорит: «в себе же пришед рече: колико наемником отца моего избывают хлебы (Лук.15:17)? И Петр говорит: »Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его» (1Пет.2:21). Все это доказывает, что восстать и следовать состоит в нашей власти, и что мы имеем силу избирать добро не менее, как и зло. В одном только и единственном мы имеем нужду, т. е. в помощи от Бога для успешного исполнения добра и спасения, а без нее мы ничего не можем сделать, как сказал Господь: «без Мене не можете творити ничесоже» (Иоан.15:5). Но и об этом довольно.

Далее, и из таинств некоторые вы допущаете, однакож погрешаете, превращая и изменяя в них слова древнего и нового учения для собственной цели; а о некоторых из них говорите, что они не суть таинства, но предания потому, будто бы они не только не основаны на божественном Писании, но и совершенно ему противоречат так, что будто и божественный Иоанн, принимавший божественное миропомазание, превращал некоторые из них, подобно некоему потоку, – и после сего вы называете себя богословами!

Призывание Святых вы считаете суетным, и отвергаете их иконы, и честные мощи, и поклонение им, заимствуя основания из Еврейского источника. Вы отвергаете также и взаимную исповедь друг другу, и, кроме того, монашескую равноангельскую жизнь. На это мы говорим, что божественные о сем изречения Писания истолкованы не такими богословами, как вы, и что ни божественный Златоуст, и никто другой из тех блаженных мужей и по истине богословов никогда не превращал их, подобно потоку. Напротив сам он, и подобные ему божественные мужи, исполненные Духа Святого, и творившие и при жизни, и по смерти великие чудеса, истолковали их так, как сказано нами, и приняв сии предания от других, преемственно, как необходимые и благочестивые, предали нам. Некоторые из них соблюдают и уважают вместе с нами и древний Рим. На каком же основании вы, мудрствующие лучше древнего и нового Рима, мнения истинных богословов отвергаете, а предпочитаете им свои? На основании источника еврейского. Презрение к святым иконам и божественным мощам получило свое начало у вас действительно от Евреев, как свидетельствует история, и все, существующие у вас, лютеранские расколы, которых очень много, и которые различны, произведены и распространены, как слышно, Евреями, которые приняли вид благочестия, и теперь, как видно, преуспевают на горшее, и со дня на день умножаются. Мы, отнюдь не сообщаясь с ними, таинства своей Церкви соблюдаем непоколебимо, держась сказанного преемниками боговещанных Апостолов, изъяснения их считаем драгоценнее всякого золота и драгоценных камней. Святых всех мы призываем не как спасителей и искупителей, – нет; один только Спаситель и Искупитель – Христос; но мы, грешные и во зле пребывающие, представляем их только ходатаями, которые, проведши свою жизнь свято и богоугодно, и переселившись к Богу, стяжали богатое дерзновение ходатайствовать о нас, – и в рассуждении своей цели никогда не ошибаемся. Ибо, поклоняясь священным их иконам, и чествуя их мощи, которые для приступающих к ним с верою всегда источают бесчисленные исцеления, мы получаем от них немаловажную пользу, и просвещаемся, как по душе, так и по телу. Мы также исповедуемся и друг другу, по божественному Писанию; любим и равноангельскую монашескую жизнь, и тем, которые возложили на себя ее иго, отнюдь не дозволяем обращаться назад, если они желают быть участниками царствия небесного.

В заключение же просим вас не утруждать вас более, ни писать об этом, ни посылать к нам, когда вы светильников Церкви и богословов перетолковываете иначе, и, на словах почитая их и превознося, на самом деле отвергаете, и доказываете, что оружие наше бесполезно, т. е. святые и божественные их слова, при помощи которых мы могли бы и еще писать и опровергать вас. Итак, избавьте, со своей стороны, нас от хлопот. Идите своим путем, и впредь о догматах к нам не пишите, а разве только по дружбе, если вздумаете. Прощайте.

Патриарх Константинопольский Иеремия.

1581 года, июня 6 дня.