I. Символы и исповедания веры

ИБО Я ПЕРВОНАЧАЛЬНО ПРЕПОДАЛ вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию» (1Кор 15, 3–4): эти истины представляют собой уже нечто вроде краткого Символа христианской веры. Есть и другие; как, например, утверждение: Иисус – Сын Божий; а также то, которое ясно выражено в финале Евангелия от Матфея (28, 19): Троичный Бог – Отец, Сын и Святой Дух. Собранные в краткие, точные определения, соединенные в единое целое, они составляют содержание первых исповеданий веры. Было совершенно нормально, что раннее христианство излагало суть Вести, которую оно должно было нести народам, в законченных формах. Оно делало это ради поддержания единства веры. «Один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф 4, 5). Со временем к требуемому от катехумена исповеданию веры, к Символу, который он должен был знать и уметь повторить, добавятся новые формулы, полученные в результате исследований и дискуссий об основных истинах, а также уточнения, необходимость которых вызвана заблуждениями и ересями, посягавшими на эти истины. Не изменяя своей природы, проливая свет на некоторые аспекты, развивая некоторые важнейшие пункты, различные Символы продолжают утверждать ту же христианскую веру.

Принятые Учительством Церкви, которая ввела Символы в литургию, сделав закон молитвы нормой веры, обнародованные Вселенским Собором, одобренные либо формально одним из пап, либо – молчаливо – епископами, Символы, со своими прямыми утверждениями, обладают бесспорной догматической ценностью. В этих внешне сухих формулах, чья сдержанность вызвана, однако, насыщенностью самих Тайн Божиих, проявляется жизнь Церкви, которая дорожит ими и ставит в центр всего христианского бытия.

В X в. этот Символ уже был в употреблении во всей Западной Церкви. Карл Великий ввел его в число законов своей империи. Сущностное тождество связывает его с одним текстом, упомянутым в проповеди Цезария Арльского (ум. 543), и с другим, цитированным епископом Маркеллом Анкирским в 340 г. Апостольское Предание, литургический канонический сборник, датируемый 215 г., позволяет, оставаясь в том же «русле», восстановить этот крещальный Символ. Можно вернуться еще дальше назад, поскольку один из литургических текстов конца II в., сообщенный папирусом из Дер-Бализеха, приводит исповедание веры в Троицу, объясняющее заключительные стихи Евангелия от Матфея (28, 19). Игнатию Антиохийскому (нач. II в.), Иустину (ум. ок. 165), Иринею Лионскому (ум. ок. 202) были известны подробности, касающиеся Христа, которые можно было бы связать с Credo Первого послания к Коринфянам (15, 3–5). Исповедания Троицы и Христа сливаются в одно в Символе, произносимом крещаемыми и являющемся для них знаком признания, единения и свидетельством взятой ими на себя ответственности.

Понятно, почему Амвросий Медиоланский (ок. 340–397) назвал этот Символ «апостольским». Не потому, что это Апостолы сформулировали его по пунктам после Вознесения, как утверждало древнее Предание, а потому, что истины, которые он провозглашает, есть та вера, которую с самого начала исповедовала Церковь Апостолов.

(1, 30) Верую в Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли, и во Иисуса Христа, Единородного Его Сына, Господа нашего, Который был зачат от Духа Святого, родился от Марии Девы, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и погребен, сошел в ад, на третий день воскрес из мертвых, восшел на небеса и восседает одесную Бога Отца Всемогущего, оттуда придет судить живых и мертвых. Верую в Духа Святого, святую вселенскую Церковь, святых общение, оставление грехов, воскресение плоти, жизнь вечную.

(19 июня –25 августа 325 г.)

(19 июня 325 г.)

С 324 г., с обращением императора Константина в христианство, были упрочены связи между Церковью и империей, уже созданные Миланским эдиктом 313 г. Но в устанавливающемся мире стало развиваться богословское учение, которое ставило под сомнение Саму Личность Христа. Арий, пресвитер из Александрии (ум. 336), отрицал, что второе Лицо Троицы равно и единосущно Отцу: Сын, рожденный Отцом, имел, по его убеждению, начало и был свободно сотворен Отцом в ходе времени. Что касается Воплощения, то оно есть не более чем сотворение Богом некоего существа, которое Он назвал Словом, отличного от Сына.

Перед лицом опасности, которой эта ересь подвергала и Церковь, и империю, уже расшатываемую другими столкновениями (например, спор о дате Пасхи и т. д.), Константин созвал в Никее всех епископов, как восточных, так и западных. Это был первый Вселенский Собор. Папа Сильвестр прислал на него своего представителя.

На Соборе Отцы торжественно провозгласили истинное учение в виде Символа, утверждающего единосущность Сына Отцу [ХВ 2]. Согласно Евсевию (ум. 340), основой этого правила веры мог послужить крещальный Символ Кесарийской Церкви. Сюда же добавили решительное осуждение заблуждений Ария [ХВ 3]. В течение IV в. влияние Никейского Символа распространилось на крещальные Символы других Церквей.

(2, 125) Веруем во Единого Бога, Отца Всемогущего, Творца всего видимого и невидимого; и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, то есть от сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все было сотворено, все, что на небе и что на земле; Который ради нас, людей, и ради нашего спасения сошел с небес, воплотился, стал человеком, страдал, воскрес на третий день, восшел на небеса и придет судить живых и мертвых; и в Духа Святого.

(3, 125) Тех же, кто говорит: «Было время, когда Его не было» и «Прежде, чем родиться, Он не существовал», и «Он был создан из ничего», или кто провозглашает, что Сын Божий – иной субстанции или иной сущности или что Он подвержен изменению, кафолическая и апостольская Церковь отлучает от сообщества верных.

(374 г.)

Этот Символ, предназначенный для «тех, кто собирается принять святое Крещение»¹, в своей полной форме, которую мы приводим, представляет собой дополнение к Никейскому Символу [ХВ 2–3], тогда как в своей краткой форме он очень близок к Константинопольскому Символу [ХВ 8/1]. Уточнения, внесенные им, противостоят ересям о Троице и Святом Духе, распространившимся между 325 и 374 гг. Это личный труд Епифания, епископа Саламинского (Кипрского) (ум. 403), который обладал связями с многочисленными Церквями Средиземноморья. Серьезное знание ересей, которым обладал автор, придает этому тексту большую догматическую ценность.

(5, 44) Веруем во Единого Бога Отца Всемогущего, Творца всего видимого и невидимого; и во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного от Бога Отца, то есть от Божественной субстанции Отца; Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного; рожденного, несотворенного, единосущного [homoousios] Отцу, через Которого все сотворено, все, что на небе и что на земле, все видимое и невидимое; ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося, то есть рожденного совершенно Святой Приснодевой Марией, от Святого Духа; Который стал человеком, то есть принял совершенное человечество: душу и тело, разум и все, что принадлежит человеку, кроме греха, не от семени человеческого, не обитая в человеке, образовал для Себя Самого плоть, чтобы осуществить единое Святое Соединение, не так, как Он вдохновлял пророков, говоря и действуя в них, но совершенно став человеком («Слово стало плотию», Он не претерпел никакого изменения и не преобразовал Своего Божества в человечество), но соединив в одно это человечество со Своим Святым и Совершенным Божеством! (Ибо один есть Господь Иисус Христос, а не два; Он же Бог, Он же Господь, Он же Царь); Он же страдал во плоти и воскрес, в теле Своем вознесся на небеса, сидит во Славе одесную Отца, придет во славе в том же теле судить живых и мертвых; и Царству Его не будет конца;

(6, 44) и в Духа Святого мы веруем, Который говорил в Законе, вещал через пророков, снизошел при Иордане, возвещал через Апостолов и обитает в святых; так мы веруем в Него: Он есть Дух Святой, Дух Божий, Дух совершенный, Дух Утешитель, несотворенный, от Отца исходящий и от Сына принимаемый и принятый в вере [ek tou uiou lambanomenon kai pisteuomenon];

(7, 44) веруем во единую святую вселенскую и апостольскую Церковь и в единое Крещение обращения [metanoia]; в воскресение мертвых и в справедливый суд над душами и телами; в Царствие Небесное и в вечную жизнь.

(8, 45) Тех же, кто говорит, что было время, когда Сына и Святого Духа не было, или что Они были созданы из небытия или из другой субстанции или сущности; или тех, кто провозглашает, что Сын Божий или Святой Дух подвержены изменениям, тех вселенская и апостольская Церковь, Матерь наша и ваша, отлучает от сообщества верных. Мы также отлучаем от сообщества верных и тех, кто не исповедует воскресение мертвых, а также все ереси, которые не согласуются с этой правой верой.

(май – 30 июля 381 г.)

Решения I Никейского Собора [ХВ 2–3] не смогли окончательно положить конец арианству, и даже в числе тех, кто эти решения принимал, возникли разногласия. Кроме того, появились новые еретические тенденции, в частности, ересь пневматомахии².

Пытаясь покончить с этими заблуждениями и полемикой, император Феодосий I созвал в Константинополе новый Собор. На этом последнем присутствовали, однако, только восточные епископы, а папа Дамасий даже не прислал своего представителя.

Происхождение Символа, обнародованного в Константинополе, не полностью ясно. Нельзя сказать, что Отцы довольствовались несколькими дополнениями к Никейскому Символу. Не составляя нового текста, они использовали уже существующую формулу, Символ Восточной Церкви – возможно, Церкви Саламина (епископом которой был Епифаний)³, – которую сочли пригодной, чтобы вновь подтвердить Никейскую «веру». В 451 г. Халкидонский Собор представит ее как «веру пятисот Отцов, собравшихся в Константинополе». Этот Символ включает в себя многие элементы Никейского Символа [ХВ 2–3] и Апостольского Символа [ХВ 1]. Некоторые включения происходят, по-видимому, из Иерусалимского Символа⁴. Против пневматомахии он выдвигает, более, чем его предшественники, третье положение о Святом Духе, не используя, однако, такие решающие формулировки, как Никейская формула, касающаяся Сына. Но, назвав Святого Духа Господом, провозгласив, что Он есть источник жизни и благодати, говоря, что Он исходит от Отца, утверждая, что Ему воздается то же поклонение, что и Отцу и Сыну, Константинопольский Символ, таким образом, провозглашает Его Божественность.

Этот Символ был, прежде всего, крещальным Символом Востока. Впоследствии, в V в., мы находим его в восточной литургии, в IX в. – во франкских Церквях, в XI в. – в Риме. Никео-Константинопольским он был назван только в XVII в. Догматический перевод, приведенный здесь по греческому оригиналу, отличается от того, который употребляется в современной латинской литургии.

(8/1, 150) Веруем во единого Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого; и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все сотворено; ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес, воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы и ставшего человеком; распятого за нас при Понтии Пилате; страдавшего и погребенного и воскресшего в третий день по Писаниям, восшедшего на небеса; сидящего одесную Отца, вновь грядущего со славою судить живых и мертвых, и Царству Его не будет конца; и в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца исходящего,⁵ Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава; Который вещал через пророков; и во единую святую вселенскую и апостольскую Церковь. Исповедуем единое крещение во отпущение грехов. Ожидаем воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.

(между 430 и 500 ? гг.)

Символ Quicumque (таково его первое слово) не принадлежит епископу Александрии Афанасию (298–373). Этого Символа нет ни в одной рукописи трудов епископа, и он был приписан ему только в VII в. Составленный на латыни и немало позаимствовавший из латинского богословия, он был, видимо, выработан в конце V в., в среде, питавшейся трудами св. Августина (354–430), возможно, на юге Галлии. Было предложено множество авторов, как, например, Гиларий (Иларий) Арльский (ум. 449), Амвросий Медиоланский (ок. 340–397), Никита Ремезианский (ум. после 414), Гонорат Арльский (ум. 429/430), Викентий Леринский (ум. до 450) и т. д. Ни одно авторство не может быть окончательно принято. Ритмические и антитетические формулировки, говорящие о разных аспектах Тайны Троицы и Воплощения, безусловно, облегчили распространение этого Символа. Принятый у протестантов, он используется также в англиканской и римской⁶ литургиях.

(9, 75) Всякий, кто хочет спастись, должен, прежде всего, придерживаться кафолической веры: тот, кто не сохранит ее в единстве и чистоте, пойдет, безо всякого сомнения, в вечную погибель.

Кафолическая вера такова: мы почитаем Единого Бога в Троице и Троицу в Единстве, не смешивая между собой Лица, не разделяя субстанцию: действительно, иным является Лицо Отца, иным – Лицо Сына, иным – Лицо Святого Духа; но Отец, Сын и Святой Дух обладают одним Божеством, равной славой и одним и тем же вечным величием.

Каков Отец, Таков и Сын, Таков же и Святой Дух: несотворен Отец, несотворен и Сын, несотворен и Святой Дух; безграничен Отец, безграничен Сын, безграничен и Святой Дух; вечен Отец, вечен Сын, вечен и Святой Дух; и, однако, это не три Вечных, а Один Вечный; и также не три Несотворенных, не три Безграничных, но Один Несотворенный и Безграничный. И также всемогущ Отец, всемогущ Сын, всемогущ Святой Дух; и, однако, Они не являются тремя всемогущими, но Одним Всемогущим. Таким образом, Отец есть Бог, Сын есть Бог, Святой Дух есть Бог; и, однако, Они не являются тремя богами, но Одним Богом. Так, Отец есть Господь, Сын есть Господь, Святой Дух есть Господь; и, однако, это не три Господа, но Один Господь: ибо, так же, как христианская истина обязывает нас исповедовать, что каждое из Лиц в отдельности является Богом и Господом, так кафолическая религия запрещает нам говорить, что есть три Бога или три Господа.

(10, 76) Отец не был создан никем, Он не сотворен и не рожден; Сын есть лишь от Отца, Он не создан и не сотворен, но рожден; Святой Дух есть от Отца и Сына, Он не создан, не сотворен и не рожден, но исходит. Поэтому есть только один Отец, а не три Отца; один Сын, а не три Сына; один Святой Дух, а не три Святых Духа. И в этой Троице нет никакого до или после, нет ни большего, ни меньшего, но все Лица совечны и соравны. Настолько, что следует, как уже было сказано выше, почитать единство в Троице и Троицу в единстве. Итак, тот, кто хочет спастись, должен верить в Троицу именно таким образом.

Но для вечного спасения необходимо твердо верить также в Воплощение Господа нашего Иисуса Христа. Такова правая вера: мы верим и исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, есть Бог и Человек: Он есть Бог, от сущности Отца, рожденный прежде веков; и Он есть Человек, от сущности Матери, рожденный во времени; Совершенный Бог, Совершенный Человек, состоящий из разумной души и человеческого тела, равный Отцу по Божеству, низший Ему по Человечеству. Хотя Он есть и Бог, и человек, но не двое, а один является Христом, один не потому, что Божество вошло в плоть, а потому, что Человечество было принято в Бога; совершенно один не из-за смешения Сущностей, а благодаря Единству Лица. Ибо, так же, как разумная душа и тело составляют одного человека, так и Бог и человек составляют одного Христа. Он пострадал ради нашего спасения, сошел в ад, на третий день воскрес из мертвых, восшел на небеса и сидит одесную Отца, откуда придет судить живых и мертвых. С Его Пришествием все люди воскреснут в своих телах и каждый отдаст отчет в своих делах; те, кто творил добро, пойдут в жизнь вечную, а те, кто творил зло, – в вечный огонь.

Такова кафолическая вера, которой если кто не придерживается твердо и верно, не сможет быть спасен.

(7 ноября 675 г.)

Этот поместный собор собрал лишь 17 епископов. Во время его открытия митрополит Куирикий предлагал Символ веры, который был вскоре принят и который остается важным для нас. В нем мы находим самые глубокие мысли и самые ясные формулы о двух основных тайнах христианства: Троице и Воплощении. На самом деле речь идет о заимствовании догматического решения, особенно решения VI Толедского Собора (638)⁷; Символа веры, особенно так называемого Символа Афанасия и трудов великих Учителей Церкви: Амвросия Медиоланского (ок. 340–397), Гилария (Илария) Питавийского (ок. 315–367), Фульгенция Руспийского (467–532) и особенно св. Августина (354–430). Почтение к этому Символу впоследствии придало ему догматическое значение. Он намеренно не был подтвержден ни Вселенским Собором, ни папой, но большинство его утверждений принадлежат вероучению.

Божественная Троица

(11, 525) Мы исповедуем и веруем, что Святая и Неизреченная Троица, Отец, Сын и Святой Дух, – единый Бог по природе, Единая сущность, единое естество, так же, как единые величие и могущество.

Мы исповедуем, что Отец, не рожден и не сотворен, но что Он нерожденный. Он не происходит ни от кого; от Него Сын получил рождение, а Святой Дух – исхождение. Он Сам источник и первопричина всего Божества. Он также Отец Своей Собственной сущности и Своего Неизреченного существа. Он неизреченно родил Сына, и, однако, Он не родил что-либо другое, что не было бы Им Самим. Бог [родил] Бога, Свет – Свет, от Которого «всякое отечество на небесах и на земле» [Еф 3, 15].

(12, 526) Мы утверждаем также, что Сын рожден от сущности Отца, не имея начала, прежде всех веков, и, однако, Он не сотворен: поскольку ни Отец никогда не существовал без Сына, ни Сын – без Отца. И, однако, Отец не есть от Сына, как Сын от Отца, поскольку Отец не получил рождения от Сына, но Сын от Отца. Сын есть Бог, произошедший от Отца, но Отец не есть Бог, произошедший от Сына. Отец Сына – не Бог через Сына. Тот – Сын Отца и Бог через Отца. Но Сын во всем равен Богу Отцу, поскольку Он никогда не начинал и не завершал Своего рождения. Мы веруем также, что Он обладает той же сущностью, что Отец. Почему и говорят, что Он homoousios Отцу, то есть единосущный Отцу; homos означает «единое» и ousia – «сущность»; вместе эти два слова означают «единосущность». Следует веровать, что Сын был рожден и родился ни от какой другой субстанции, кроме лона Отца, то есть от той же субстанции. Вечен Отец, вечен Сын. Если Бог существовал всегда, у Него всегда был Сын, Чьим Отцом Он был, и вот почему мы исповедуем, что Сын рожден от Отца без начала. Этого Сына Божия, Который был рожден Отцом, мы не считаем частью, отделившейся от Его естества⁸, но мы утверждаем, что Совершенный Отец родил Совершенного Сына, не уменьшившись и не разделившись, поскольку только единому Божеству свойственно иметь равного Ему Сына. Этот Сын – Божественный Сын по природе, не по усыновлению. Нам следует верить, что Отец родил Сына не по воле Своей, не по необходимости, поскольку для Бога не существует необходимости, а воля не предшествует мудрости.

(13, 527) Мы веруем также, что Святой Дух, третье Лицо Троицы, есть Бог, единый с Отцом и Сыном и равный Им, той же сущности и той же природы. Однако Он не рожден и не создан, но исходит и от Одного, и от Другого, Он есть Дух Их Обоих. Мы веруем, что Святой Дух ни не рожден, ни рожден. Если бы мы назвали Его нерожденным, то мы могли бы утверждать, что существуют два Отца, а если – что Он рожден, то утверждали бы, что есть два Сына. Однако же мы не проповедуем, что Он есть только Дух Отца, но что Он одновременно Дух Отца и Сына. Он не исходит от Отца к Сыну, ни от Сына к творениям, чтобы освятить их, но Он является как бы исходящим одновременно и от Одного, и от Другого, поскольку Он признаваем как любовь и святость Их Обоих. Итак, мы веруем, что Святой Дух ниспослан от Обоих, как Сын – от Отца. Он не считается меньшим, чем Отец и Сын, подобно тому как Сын утверждает Себя меньшим, чем Отец и Святой Дух, из-за Своего телесного воплощения.

(14, 528) Вот как надо говорить о Святой Троице: следует говорить и веровать, что Она не тройственна, но триедина. Нельзя по справедливости утверждать, что Троица – в едином Боге, но что единый Бог – Троица. В именах Лиц, выражающих отношения, Отец относится к Сыну, Сын – к Отцу, Святой Дух – к Ним Обоим. О Трех Лицах говорят из-за отношений, но все же веруют в единую природу или субстанцию.

(15, 528) Мы не исповедуем Три Лица как три субстанции, но как одну субстанцию и Три Лица. Действительно, Отец есть Отец не по отношению к Самому Себе, но по отношению к Сыну. Сын есть Сын не по отношению к Самому Себе, но по отношению к Отцу. Также и Святой Дух не относится Сам к Себе, но к Отцу и Сыну, поскольку Он называется Духом Отца и Сына. Также, когда мы говорим «Бог», мы не выражаем свое отношение к кому-либо другому, кроме как отношение Отца к Сыну, Сына к Отцу и Святого Духа к Отцу и Сыну. Бог относится только Сам к Себе.

(16, 529) Если нам зададут вопрос о каждом из Лиц, мы должны проповедовать, что Оно есть Бог. Говорится, что Отец есть Бог, Сын – Бог, Святой Дух – Бог, каждый в отдельности; однако Они – не три бога, но единый Бог. Говорится также, что Отец Всемогущий, Сын – Всемогущий и Святой Дух – Всемогущий; но вместе Они не три всемогущих, но один Всемогущий, как мы исповедуем единый Свет и единое первоначало. Мы исповедуем и веруем, что каждое Лицо в отдельности есть Совершенный Бог и все Трое – единый Бог. Они обладают единым Божеством, неделимым и равным, единым величием и могуществом, которые не меньше в каждом из Них и не больше в Трех. Божество не меньше, когда мы говорим о каждом Лице в отдельности, и не больше, когда мы исповедуем все Три Лица как Единого Бога.

(17, 530) Эта Святая Троица, Которая есть Единый Истинный Бог, не вне числа, но не замыкается в нем. В отношениях между Лицами число появляется, но в сущности Божества невозможно постичь то, что численно. Таким образом, число имеет значение только во взаимных отношениях, но в том, что Они являются Сами для Себя, числа нет. Для Святой Троицы нужно природное имя, такое, которое не могло бы употребляться во множественном числе для Трех Лиц. Поэтому мы веруем в то, что говорит Писание: «Велик Господь наш и велика крепость [Его], и разум Его неизмерим» [Пс 146, 5]. Не потому мы говорим, что эти Три Лица есть единый Бог, что Отец есть то же, что Сын, или что Сын есть то же, что Отец, или что Дух Святой есть то же, что Отец или Сын. Тот, Кто есть Сын, не есть Отец, и Тот, Кто есть Отец, не есть Сын, и Святой Дух не есть Тот, Кто есть Отец или Сын. Однако Отец есть то же, что Сын, Сын – то же, что Отец, Отец и Сын есть то же, что Святой Дух, то есть единый Бог по Своей природе (обратите внимание на разницу между «Тот» и «То». – Прим. ред.). Когда мы говорим, что Отец – не Тот же Самый, что Сын, мы обозначаем различия между Лицами. Но когда мы говорим, что Отец есть то же, что Сын, Сын – то же, что Отец, Святой Дух – то же, что Отец и Сын, мы выражаем то, что принадлежит природе и субстанции, в которых Бог есть, потому что сущностно Они Одно. Итак, мы различаем Лица, но не разделяем Божество.

(18, 531) Поэтому мы признаем Троицу в различии лиц. Мы исповедуем единство из-за природы или субстанции. Эти Трое есть Одно по природе, но не как Лица. Однако не следует понимать эти Три Лица как отделимые Друг от Друга, поскольку мы веруем, что ни Одно из Них никогда не существовало, никогда не творило что-либо ни до, ни после, ни отдельно Одно от Другого. Они неотделимы Друг от Друга в том, что Они есть, и в том, что Они творят. Мы веруем, что между Отцом, Который рождает, Сыном, Который рожден, и Святым Духом, Который исходит, не существовало промежутка времени, когда Тот, Кто рождал, предшествовал бы Тому, Кто рожден, или же Рожденный отсутствовал бы рядом с Родившим, или Святой Дух исходящий появился бы после Отца и Сына. Вот почему мы возвещаем и веруем в Троицу Нераздельную и Неслиянную. Мы говорим о Трех Лицах, как это было возвещено нашими отцами, чтобы Их узнали, а не чтобы Их разделяли. Поскольку если мы посмотрим, что говорит Священное Писание о Премудрости: «Она есть отблеск вечного света» [Прем 7, 26], тогда подобно тому как мы видим, что сияние неотделимо от света, так же мы исповедуем, что Сын не может быть отделен от Отца. Как мы не смешиваем Эти Три Лица, Чья природа Едина и Нераздельна, так же мы исповедуем, что Они абсолютно неразделимы.

(532) Ибо Самой Троице благоугодно было так явно показать это, что, даже в именах, которые Она дала каждому Лицу, Она не дозволила мыслить Одно Лицо без Другого: Отец не может быть познан без Сына и Сын – без Отца. Само отношение, выраженное в именах Лиц, препятствует их разделению, и даже когда Они не названы вместе, Они подразумеваются. Никто не может слышать одно из этих имен без того, чтобы помыслить другое. Хотя эти Трое – Одно, и это Одно – Трое, каждое Лицо имеет Свои особенности. Отец обладает вечностью без рождения. Сын – вечностью с рождением, Святой Дух – исхождением без рождения и вечностью⁹.

Воплощение

(19, 533) Мы веруем, что из Этих Трех Лиц только Лицо Сына приняло подлинную человеческую природу без греха от Святой и Непорочной Девы Марии ради освобождения рода человеческого. Он родился от Нее новым образом, новым рождением. Новым образом – так как, невидимый в Божестве, Он явился видимым во плоти; новым рождением – так как нетронутое девство не знало контакта с мужчиной и, оплодотворенное Святым Духом, дало материю плоти. Разум не может осознать этого девственного рождения, никакой пример не может этого показать. Если бы разум мог это осознать, оно не было бы чудесным; если бы примеры могли показать это, оно не было бы исключительным¹⁰. Не следует, однако, думать, что Святой Дух есть Отец Сына, из-за того, что Святой Дух осенил Марию. Не должно казаться, что у Сына два Отца, говорить так было бы нечестиво.

(20, 534) В этом чудесном зачатии Мудрость построила себе жилище. «Слово стало плотию и обитало с нами» [Ин 1, 14]. Однако Слово не изменилось и не преобразовалось во плоти, так, чтобы Тот, Кто пожелал стать человеком, перестал бы быть Богом. Но «Слово стало плотию», так что в нем не только пребывало Слово Божие и человеческая плоть, но еще и разумная человеческая душа, и это все называется Богом из-за Бога и человеком из-за человека.

(21, 534) Мы веруем, что в Сыне Божием есть две природы – Божественная и человеческая, которые Единая Личность Христа объединила в Себе так, что никогда невозможно отделить Божественное от человеческого и человеческое от Божественного. Таким образом, Христос есть Совершенный Бог и совершенный человек в единстве Одной Личности. Все же, говоря, что в Сыне есть две природы, мы не подразумеваем, что в Нем два Лица, из опасения, чтобы Троица – сохрани нас Господь! – не превратилась в четыре Лица. Так как Слово Божие приняло не человеческую личность, но природу, а вечное Божественное Лицо приняло временную телесную субстанцию.

(22, 535) Также мы веруем, что Отец, Сын и Святой Дух обладают единой субстанцией; но не говорим, что Дева Мария породила Единство Троицы. Она породила только Сына, Который Один принял нашу природу в Единстве Своего Лица. Мы должны также веровать, что Воплощение Сына Божия совершено Всей Троицей, так как деяния Троицы не могут разделяться. Но Сын Один принял образ раба [Флп 2, 7] в Отдельности Лица, а не в Единстве Божественной природы; в том, что было свойственно Сыну, а не в том, что было общего в Троице. Эта форма была соединена с Единством Лица, так что Сын Божий и Сын Человеческий суть Один Христос, то есть Христос в обеих Своих природах обладает тремя составляющими [substantiis]: той, которая принадлежит Слову, которая относится только к Божественной сущности, и теми, которые относятся к телу и душе, принадлежащим истинному человеку.

(23, 536) Следовательно, в Нем сдвоенная субстанция [geminam substantiam], 23 Его Божества и нашего человечества. Но, поскольку Он пришел от Бога Отца безначально, говорят, что Он родился, так как Он не был ни сотворен, ни предназначен. Но, раз Он рожден от Девы Марии, следует считать, что Он рожден, сотворен и предназначен. Однако в Нем оба рождения чудесны, поскольку Он рожден от Отца без матери прежде веков и потому, что в конце веков Он был рожден Матерью без отца. Будучи Богом, Он сотворил Марию, будучи человеком – Он образован [creatus а] Марией. Он одновременно Отец Своей Матери Марии и [Ее] Сын.

(24, 536) Из-за того, что Он Бог, Он равен Отцу, из-за того, что Он человек, – Он меньше Отца. А поэтому нам следует верить, что Он больше Себя и меньше; в образе Бога Сын больше Самого Себя, поскольку Он принял человечество, ведь Божество выше человечества, но в образе раба, то есть в человечестве, которое меньше Божества, Он меньше Самого Себя. Ибо по принятой плоти Он меньше не только Своего Отца, но и Самого Себя, так же и по Божеству Он равен Отцу. Он Сам и Отец – больше человека, которого приняло только Лицо Сына.

(537) Также, если задают вопрос, может ли Сын быть одновременно равен Святому Духу и быть меньше Его, так же, как мы веруем, что Он то равен Отцу, то меньше Его, мы отвечаем: в образе Бога Он равен Отцу и Святому Духу, в образе раба Он меньше Отца и Святого Духа, поскольку ни Отец, ни Святой Дух, но только Лицо Сына воплотилось, и из-за этой плоти меньше Двух Других Лиц.

(25, 537) Также мы веруем, что Сын как Лицо отличен, но неотделим от Отца и Святого Духа, по Своей природе Он отличен от человеческой природы, которую Он принял. Так же, как в человеческой природе Он есть одно Лицо; так с Отцом и Святым Духом Он есть природа, или субстанция, Божества.

(538) Мы должны веровать, что Сын был послан не только Отцом, но и Святым Духом, так как Он Сам возвестил через Пророков: «...послал Меня Господь Бог и Дух Его» [Ис 48, 16]. Признаем, что Он и Сам послал Себя, поскольку не только воля, но и действие Всей Троицы неразделимы. Тот, Кто был назван Единственным прежде веков, стал перворожденным во времени. Единственный по Божественной сущности, перворожденный по принятой природе плоти.

Искупление

(26, 539) Мы веруем, согласно истине Евангелия, что в образе человека, который принял Христос, Он был зачат без греха, рожден без греха и умер, не совершив греха. Он Один «сделался грехом» ради нас (в русском переводе Библии: «сделал для нас жертвою за грех». – Прим. ред.) [2Кор 5, 21], то есть жертвой за грехи наши. Тем не менее, Он претерпел Страсти ради нас, а Его Божество осталось неизменным: Он был осужден на смерть, Он умер на Кресте подлинной человеческой смертью. На третий день, воскреснув Своей собственной силой, Он восстал из гроба.

Судьба человека после смерти

(27, 540) Итак, пример Главы нашего заставляет нас исповедовать, что существует истинное воскресение плоти для всех умерших. Мы веруем, что воскреснем не в воздушном теле или каком-либо другом виде, как разглагольствуют некоторые, но в том теле, в каком мы живем, существуем и двигаемся. Господь наш и Спаситель показал нам пример такого Святого Воскресения, достигнув Вознесением Отцовского престола, которого Его Божественность никогда не покидала. Сидя там одесную Отца, Он ожидаем в конце веков как Судия всех живых и мертвых. Оттуда Он грядет вместе со всеми святыми (ангелами и людьми), чтобы судить и воздать каждому то, что лично тот заслужил, соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое [2Кор 5, 10].

(28, 540) Веруем, что святая кафолическая Церковь, искупленная ценою Его Крови, навсегда воцарится вместе с Ним. Собранные в лоне этой Церкви, мы веруем и исповедуем единое Крещение во искупление всех грехов. В этой вере мы искренне исповедуем Воскресение мертвых и ожидаем радости грядущего века. Нам остается только молиться о том, чтобы, когда по исполнении и совершении Суда Сын передаст Царство Богу Отцу Своему [1Кор 15, 24], Он дал нам участвовать в нем, так чтобы этой верой, связующей нас с Ним, мы царствовали с Ним во все века.

(541) Таков Символ веры, которую мы исповедуем. Ею уничтожаются учения всех еретиков; ею очищаются сердца всех верных; ею со славою мы достигаем Бога.

(11–30 ноября 1215 г.)

IV Латеранский Собор был созван папой Иннокентием III. Его целью было противостоять заблуждениям альбигойцев, принять решение в связи с Константинополем, где после греческого раскола и основания Латинской империи крестоносцами возникло множество религиозных проблем; и, наконец, призвать военные силы против турок, угрожавших христианским территориям на Святой Земле. В Соборе участвовало более 400 епископов. Первая из 70 глав, обнародованных Собором, – это исповедание веры, подписанное папой. Оно в сокращенном виде повторяет другое исповедание веры, где уже были осуждены учения катаров и вальденсов, оно напоминает и развивает правоверное учение. Вера в Троицу Никейского Собора [ХВ 23], поставленная под сомнение Иоахимом Флорским (ум. 1201), который сам находился под влиянием Гильберта Порретанского (1075–1154), здесь разъяснена. По поводу Воплощения Собор уточняет формулы Эфесского [ХВ 294–306] и Халкидонского Соборов [ХВ 313], вероятно, используя Символ XI Толедского Собора [ХВ 11–28]. Этот же Символ используется также для эсхатологии, где устанавливается связь между Вселенским Судом и Прославленным Христом. Церковь представлена как тесным образом связанная с Евхаристией – тайной единства через Жертву. Текст Латеранского Собора широко использует богословский вклад Парижского университета, в частности, Петра Ломбардского (ум. 1159), Петра Певчего (ум. 1205) и Стефана Лангтона (1150–1228).

Глава 1: Католическая вера

(29, 800) Мы твердо веруем и прямо утверждаем, что есть только Единый и истинный Бог, вечный, бесконечный, неизменный, непостижимый, всемогущий и неизреченный, Отец, Сын и Святой Дух; Три Лица, но одна сущность, субстанция или природа, совершенно простая; Отец не происходит ни от кого, Сын происходит только от Отца, а и Святой Дух равно исходит и от Одного, и от Другого. Безначально, всегда и бесконечно Отец рождает, Сын рождается, Святой Дух исходит. Они единосущны, соравны, равно всемогущи, совечны. Единое начало всего, Создатель всего видимого и невидимого, духовного и телесного, Который Своим всемогуществом с начала времен одновременно из ничего сотворил все – и духовное, и плотское, то есть ангелов и земной мир; затем человека, в котором есть и то, и другое, человека, состоящего из духа и плоти. Диавол и другие демоны были созданы Богом по природе добрыми и стали дурными сами по себе. Человек согрешил по наущению диавола. Именно Святая Троица, Нераздельная в Своей общей сущности и различная по Своим свойствам, дала роду человеческому учение о Спасении, сначала через Моисея, через Святых Пророков и других Своих служителей в соответствии с Совершенным замыслом в ходе времени.

(30, 801) Наконец, Единородный Сын Божий, Иисус Христос, Чье Воплощение есть общее действие Всей Троицы, зачатый Непорочной Девой Марией от Святого Духа, стал истинным Человеком, состоящим из разумной души и человеческого тела, единое Лицо в двух природах, более ясно явил путь жизни. Бессмертный и не подверженный страданию как Бог, Он сделался способным страдать как человек.

(31, 802) Существует лишь одна Вселенская Церковь верных, вне которой нет Спасения ни для кого [extraquam nullus omnino salvatur]¹¹ и в которой Иисус Христос является одновременно Священником и Жертвой. Его Тело и Его Кровь истинно присутствуют в Таинстве алтаря под видом вина и хлеба, хлеб пресуществляется [transubstantiatio] в Тело, и вино – в Кровь Божественной силой, чтобы мы получили от Него то, что Он получил от нас, и чтобы свершилась Тайна Единения. Это Таинство не может совершать никто, кроме священника, рукоположенного по правилам, согласно Церковной власти ключей, которые Иисус Христос вверил Апостолам и их преемникам.

Таинство Крещения, которое совершается водою, призыванием Бога и Нераздельной Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, дает спасение детям, так же, как и взрослым, когда совершается кем бы то ни было по правилам в соответствии с обрядом Церкви. Если после Крещения кто-либо впадает в грех, всегда можно очиститься искренним покаянием. Не только девы и воздерживающиеся [от плотских отношений], но и женатые, угождая Богу праведной верой и доброй жизнью, заслуживают обретения жизни вечной.

(7 мая-17 июля 1274 г.)

4-я сессия (6 июля 1274 г.)

Созванный папой Григорием X, II Лионский Собор поставил себе цель реформировать Церковь, помочь христианам Святой Земли и восстановить единство с Восточной Церковью. Император Михаил VIII Палеолог, который ниспроверг Латинскую империю (основанную в Константинополе в 1204 г. крестоносцами) в 1261 г. и восстановил Восточную Римскую империю, был специально приглашен. Поскольку он, со своей стороны, искал присоединения к Риму отделенных Восточных Церквей, он согласился послать в Лион своих представителей. Они, в частности, доставили письмо, в котором находилось то, что обычно называется Исповеданием веры Михаила Палеолога. Текст был составлен и предложен императору папой Климентом IV в 1267 г. Его торжественное чтение на 4-й сессии Собора, за которым последовала декларация посланника Михаила, означала, казалось, конец раскола.

Первая часть документа [ХВ 32–35], чисто латинское объяснение догмата о Пресвятой Троице, с некоторыми изменениями повторяет формулу, посланную в 1053 г., то есть до великого раскола, папой Львом IX Петру, патриарху Антиохийскому. Большая часть этих утверждений восходит к V в. и взята из широко известного в ту пору сборника Уставы Древней Церкви¹². Вторая часть, являющаяся более личным трудом, относилась к очень спорному вопросу об эсхатологии [ХВ 36–37], о Таинствах [ХВ 38–40] и о примате Римской Церкви [ХВ 41].

[Часть первая]

(32, 851) Веруем в Святую Троицу, Отца, Сына и Святого Духа, Всемогущего Бога, и в то, что в Троице Вся Божественность одинаково сущностна, единосущна, вечна, всемогуща, Она обладает единой волей, единым могуществом, единым величием; что Она – Создатель всех тварей, от Которого, в Котором и через Которого все существует на небе и на земле, видимое, невидимое, телесное и духовное. Веруем, что каждое из Лиц Троицы есть истинно, полностью и совершенно Бог.

(33, 852) Веруем в Сына Божия, Слово Божие, от вечности рожденного от Отца, единосущного Ему, равно Всемогущего и во всем равного Отцу в Божестве; рожденного во времени от Святого Духа и Приснодевы Марии с разумной душой. Он обладает двумя рождениями: вечным рождением – от Отца и рождением во времени – от Матери. Истинный Бог и Истинный человек действительно и совершенно в обеих природах; Сын не по усыновлению, не по видимости, но Единый и Единственный Сын Бога в двух природах – Божественной и человеческой – в единстве Одного Лица, не подверженный страданию и бессмертный в Своем Божестве, но в Человечестве претерпевший истинно телесные Страсти, ради нас и ради нашего спасения; умерший и погребенный, Он сошел в ад, воскрес из мертвых на третий день, Его Тело истинно воскресло; через сорок дней после Своего Воскресения, в Своем Воскресшем теле и душе Он восшел на небеса и сидит одесную Бога Отца, откуда придет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его, хорошим или дурным.

(34, 853) Веруем также в Святого Духа, полностью, совершенно и истинно Бога, исходящего от Отца и Сына, равного Им во всем и единосущного, равно всемогущего, совечного во всем, как Отец и Сын. Веруем, что эта Святая Троица – не три бога, но Единый, всемогущий, вечный, невидимый и неизменный Бог.

(35, 854) Веруем, что святая кафолическая и апостольская Церковь есть Единая истинная, в которой совершается святое Крещение и подлинное отпущение всех грехов.

Веруем также в истинное воскресение того тела, которой сейчас принадлежит нам, и в вечную жизнь. Мы веруем также, что Единый Автор Ветхого и Нового Завета, Закона Пророков и [текстов] Апостолов есть Бог и Всемогущий Господь.

(855) Такова истинная кафолическая вера, которую святая Римская Церковь излагает в нижеследующих параграфах.

[Часть вторая]

(36, 855) Поскольку существуют различные заблуждения, которые одни допустили по невежеству, а другие – по злому умыслу, Церковь говорит и проповедует, что тех, кто после Крещения впал в грех, не должно крестить во второй раз, но они могут получить отпущение грехов через истинное покаяние.

(856) Что если, истинно раскаявшись, они умирают в любви, прежде чем дать удовлетворение достойными плодами покаяния за то, что они совершили, или за неисполнение долга, их души после смерти очищаются через освобождающие и очистительные муки, как это уже объяснил брат Иоанн¹³. Для смягчения мук им послужат заступничество верных, а именно Жертва Мессы, молитвы, милостыня и другие дела милосердия, которые верные обычно совершают для других верных по установлению Церкви. – (857) Души тех, кто после получения святого Крещения не запятнал себя никаким грехом, а также тех, кто после совершения греха очистился, когда душа еще находилась в теле или же покинула его так, как сказано выше, немедленно попадают на небо. – (858) Души тех, кто умирает в состоянии смертного греха или же с одним первородным грехом, немедленно попадают в ад, где подвергаются неравным наказаниям. (Имеется в виду, что спасение, принесенное Христом, необходимо каждому человеку. Церковь не осуждает тех, кто не смог познать Христа и получить благодать Крещения – ККЦ 847, 1261. – Прим. ред.)

(37, 859) Та же святая Римская Церковь верует и твердо утверждает, что все же в Судный День все люди, со своими телами предстанут на Суд Христов, и «каждый из нас даст за себя отчет Богу» [Рим 14, 10 и 12].

(38, 860) Та же святая Римская Церковь считает и учит, что существует Семь Таинств Церкви: Крещение, о котором мы говорили ранее; Миропомазание, которое епископы преподают возложением рук с помазанием крещенных; Покаяние; Евхаристия; Священство; Брак; Елеопомазание, которое, как учил блаженный Иаков, преподается больным [Иак 5, 14–15]. (39, 860) Та же Римская Церковь совершает Таинство Евхаристии, употребляя пресный хлеб; она считает и учит, что в Таинстве хлеб истинно пресуществляется в Тело, а вино – в Кровь Господа нашего Иисуса Христа. Что касается Брака, она отказывает мужчине в праве иметь нескольких жен, а женщинам – нескольких мужей. (40, 860) Когда законный Брак прерван смертью одного из супругов, Церковь считает законным второй и даже третий Брак, если нет других канонических препятствий по каким-либо соображениям.

(41, 861) Святая Римская Церковь обладает также первенством и высшей и полной властью надо всей кафолической Церковью. Она искренне и смиренно признает, что приняла ее с полнотой власти от Самого Господа в лице блаженного Петра, начала и главы апостолов, преемником которых является Римский Понтифик. И поскольку она должна, прежде всего, защищать истину веры, то вопросы, касающиеся веры, она должна определять своим суждением. Всякий обвиняемый может обратиться к ней в делах, относящихся к Церковному суду. Ей подчиняются все Церкви, прелаты их повинуются ей и почитают. Полнота ее власти настолько утверждена, что она позволяет другим Церквам разделять ее. Таким образом, Римская Церковь наделила многие Церкви, в особенности Патриаршие, различными привилегиями, но ее прерогатива [первенства] как на Вселенских Соборах, так и в других случаях, остается за ней.

(13 ноября 1564 г.)

Тридентский Собор предписал, что каждый, кто был предназначен для принятия церковного достоинства, должен исповедовать веру и признать подчинение папе Римскому. По просьбе Петра Канисиуса [1521–1597] папа Пий IV сформулировал исповедание веры в булле Iniunctum nobis. Ее называют Исповеданием веры Тридентского Собора, хотя на Тридентском Соборе текст еще не был утвержден, а также Исповеданием веры папы Пия IV.

В булле предложены основные суждения Собора относительно заблуждений того времени. Конгрегация Собора в 1877 г. [ХВ 51] дополнила его решениями I Ватиканского Собора и догматом о безошибочности папы. Папа Пий X присоединил сюда в 1910 г. антимодернистскую присягу [ХВ 125–135]. В 1917 г. под названием Католическое исповедание веры все это было помещено в начало Кодекса канонического права. В 1967 г. Католическое исповедание веры было сокращено, а антимодернистская присяга удалена¹⁴.

(42, 1862) Я, твердо и неколебимо верую и исповедую каждое по отдельности и все вместе положения, содержащиеся в Символе веры, принятом кафолической Церковью, а именно:

[Следует текст Константинопольского Символа: ХВ 8/1]

(43, 1863) Я принимаю и твердо придерживаюсь Апостольских и Церковных Преданий и всех других предписаний и установлений этой Церкви. Также принимаю Священное Писание, следуя смыслу, которого придерживается наша Святая Матерь Церковь, коей одной принадлежит право судить о подлинном смысле и толковании Священного Писания. Я буду придерживаться и никогда не буду толковать Священное Писание иначе, чем с единодушного согласия Отцов Церкви.

(44, 1864) Я исповедую также, что, истинно говоря, есть Семь Таинств Нового Завета, установленных Господом нашим Иисусом Христом и необходимых для спасения рода человеческого, хотя не все они относятся к каждому: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Елеопомазание, Священство, Брак.

Они сообщают благодать, и среди них Таинства Крещения, Миропомазания и Священства не могут быть повторены без того, чтобы впасть в кощунство. Я принимаю и придерживаюсь также обрядов, принятых и одобренных Католической Церковью для торжественного преподания этих Таинств.

(45, 1865) Я придерживаюсь и принимаю все и каждое из положений о первородном грехе и оправдании, определенных и провозглашенных Святым Тридентским Собором.

(46, 1866) Я также исповедую, что во время Мессы Богу приносится истинная Жертва, Искупительная для живых и мертвых, и что в Пресвятом Таинстве Евхаристии присутствуют истинно, реально и сущностно Тело и Кровь вместе с Душой и Божеством Господа нашего Иисуса Христа и что совершается превращение всей сущности хлеба в Его Тело и всей сущности вина в Его Кровь, превращение, которое Католическая Церковь называет пресуществлением. Я утверждаю также, что весь Христос целиком находится под каждым из этих видов и принимается истинное Таинство.

(47, 1867) Я без колебаний верую, что существует чистилище и что заступничество верных помогает тем душам, которые там находятся. А также, что святых, царствующих вместе со Христом, следует почитать и взывать к ним; что они возносят за нас молитвы Богу и что должно почитать их мощи. (48, 1867) Я твердо исповедую, что можно иметь и хранить образа Христа и Матери Божией, Приснодевы, а также других святых и воздавать Им почести и уважение, которых они заслуживают. (49, 1867) Я утверждаю также, что власть давать индульгенции предоставлена Церкви Христом и что этот обычай весьма благотворен для христианского люда.

(50, 1868) Я признаю святую католическую и апостольскую Римскую Церковь Матерью и Госпожей всех Церквей. Я обещаю и клянусь в истинном послушании Римскому Понтифику, Преемнику блаженного Петра, главы Апостолов и наместника Иисуса Христа.

(51, 1869) Я принимаю и исповедую без тени сомнения все, что передано, определено и провозглашено Святыми канонами и Вселенскими Соборами, и особенно Святым Тридентским Собором (а также Святым Вселенским Ватиканским Собором), и было передано, определено и провозглашено (особенно в том, что касается примата Римского Понтифика и его безошибочного Учительства). И в то же время я осуждаю, отвергаю то, что противоречит им, а также все виды осужденной ереси, отвергнутой и отлученной от сообщества верных Церковью.

(1870) Эту истинную кафолическую веру, вне которой никто не может быть спасен, которую я исповедую ныне по доброй воле и которой искренне придерживаюсь, я, ..., обещаю, обязуюсь и клянусь хранить, исповедовать с Божией помощью целиком и в неприкосновенности, со всей верностью, до моего последнего вздоха, обязуюсь предпринимать усилия, насколько смогу, чтобы она поддерживалась, изучалась и исповедовалась теми, кто зависит от меня, и теми, о ком мне по долгу следует заботиться. Да помогут мне в этом Бог и Святые Евангелия.

(30 июня 1968 г.)

Озабоченный «смутой, которая охватывает в наше время некоторые современные круги в вопросах веры», Павел VI завершил торжественное Богослужение в связи с 1900-летием мученичества Апостолов Петра и Павла провозглашением Символа веры. Папа определенно выразился, что, «не являясь догматическим определением в прямом смысле этого слова», оно «по существу, повторяет Никейский Символ веры, с некоторыми дополнениями, происходящими из условий духовной жизни нашего времени». Помимо использования древнего Никейского Символа веры документ включает и другие определения Учительства, например работы недавно прошедшего II Ватиканского Собора, в частности, Догматическую конституцию Lumen gentium.

(52/1) 8. Веруем в единого Бога, Отца, Сына и Святого Духа, Творца всего видимого, – мира, в котором проходит наша преходящая жизнь, так и невидимого, – тех чистых духов, которых также называют ангелами [ХВ 253], а также Творца духовной и бессмертной души в каждом человеке¹⁶.

(52/2) 9. Веруем, что этот Единый Бог является абсолютным единством в Своей бесконечно святой сущности, как и во всех Своих совершенствах, в Своем всемогуществе, в бесконечном знании, в Своем Провидении, в Своей воле и Своей любви. Он есть Сущий, как Он возвестил Моисею [ср. Исх 3, 14], и «Бог есть Любовь», как учит нас Апостол Иоанн [1Ин 4, 8]: итак, оба эти имени, Сущий и Любовь, неизреченно выражают ту же Божественную реальность Того, Который пожелал открыться нам и Который, обитая «в неприступном свете» [1Тим 6, 16], Сам выше любого имени, любой вещи и любого тварного разума. Только Бог может дать нам верное и полное знание об этом, открывая Себя как Отца, Сына и Святого Духа, в вечной жизни Которого Его милосердием Мы призваны соучаствовать здесь, в сумраке веры, и по ту сторону смерти, в вечном Свете. Совместные узы, вечно соединяющие Три Лица Троицы, каждое из Которых есть Одно и То же Божественное существо, являются блаженной внутренней жизнью трижды Святого Бога, бесконечно выше того, что мы можем постигнуть по-человечески [ХВ 98]. Возблагодарим Божественную благость за то, что весьма многие верующие вместе с Нами могут свидетельствовать перед людьми о Единстве Бога, хотя и не постигают Тайну Пресвятой Троицы.

(52/3) 10. Итак, Мы веруем в Отца, вечно рождающего Сына, в Сына, Слово Божие, вечно рожденного, в Святого Духа, Лицо несотворенное, исходящего от Отца и Сына как Их вечная Любовь. Итак, в Трех Божественных Лицах, «совечных и соравных» (coaeternae sibi et coaequales) [ХВ 9], преизобилуют и завершаются в высшем превосходстве и славе, свойственным несотворенному существу, жизнь и блаженство Бога, совершенно Единого, и всегда «следует почитать «Единство в Троице и Троицу в Единстве» [ХВ 9].

(52/4) 11. Веруем в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия. Он есть Вечное Слово, рожденное от Отца прежде всех веков, единосущное Отцу, homoousios to Patri [ХВ 8/1], через Которого все сотворено. Он воплощен от Духа Святого во чреве Девы Марии и стал Человеком: то есть равен Отцу в Божестве и ниже Отца в Человечестве [ХВ 10]: равный Отцу в Своем Божестве, низший Ему в Своем Человечестве [ХВ 10]: не из-за смешения сущностей, а благодаря Единству Личности [ХВ 10].

(52/5) 12. Он жил среди нас, полный благодати и истины. Он провозгласил и установил Царство Божие и дал нам в Себе узнать Отца. Он оставил нам Новый Завет любить друг друга так, как Он возлюбил нас. Он научил нас Евангельским блаженствам: нищете духа, кротости, терпению к страданиям, жажде справедливости, милосердию, чистоте сердца, воле к миру, умению переносить гонения за правду. Он страдал при Понтии Пилате, Агнец Божий, взявший на Себя грехи мира, ради нас Он умер на Кресте, спасая нас Своей Искупительной Кровию. Был погребен и силой Своей воскрес на третий день, возвысив нас Своим Воскресением до восприятия жизни Божественной – жизни благодати. Он вознесся на небо и снова грядет, но на этот раз во славе, чтобы судить живых и мертвых, каждого по делам его: те, кто ответил на любовь и сострадание Божие, пойдут к жизни вечной, те, кто отвергал их до самого конца, – в огонь неугасимый.

И Царству Его не будет конца.

(52/6) 13. Веруем в Святого Духа, Господа Животворящего, поклоняемого и славимого вместе с Отцом и Сыном. Он вещал нам через Пророков и послан был Христом после Его Воскресения и Вознесения одесную Отца; Он просвещает, вдохновляет, защищает и направляет Церковь; Он очищает ее членов, если они не отворачиваются от ее благодати. Воздействие Его, проникающее в самую глубь души, делает человека способным ответить на призыв Иисуса: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» [Мф 5, 48].

(52/7) 14. Веруем, что Мария Приснодева – Мать Воплощенного Слова, Бога нашего и Спасителя Иисуса Христа [ХВ 294–295], и что вследствие этого особого избранничества, «искупленная возвышеннейшим образом в предвидении заслуг Сына Своего»¹⁷, сохранена от всякой скверны первородного греха [ХВ 397] «и преисполнена даром благодати больше всей твари» ¹⁸.

(52/8) 15. Соединенная тесными и неразрывными узами с Тайной Воплощения и Искупления¹⁹, Пресвятая Непорочная Дева, совершив путь земной жизни, была взята с душой и телом в небесную славу [ХВ 410] и уподоблена Своему Сыну, Воскресшему в предвосхищении будущей судьбы всех праведных; Мы веруем, что Пресвятая Матерь Божия, новая Ева, «Матерь Церкви»²⁰, «на небе продолжает свою материнскую роль» для членов Тела Христова, «участвуя в рождении и развитии Божественной жизни в искупленных душах» ²¹.

(52/9) 16. Веруем, что в Адаме согрешили все, то есть первородный грех, совершенный им, привел человеческую природу, свойственную всем людям, в состояние, в котором она испытывает последствия этого греха; это не то состояние, в котором она находилась в наших прародителях, сотворенных в святости и праведности, когда человек не ведал ни зла, ни смерти. Эта падшая человеческая природа, лишенная благодати, в которую она была облечена, природа, поврежденная в собственных силах, подвергнутая власти царства смерти, передается всем людям, и в этом смысле каждый человек рождается во грехе. Вслед за Тридентским Собором Мы считаем, что первородный грех передается вместе с человеческой природой не через подражание, но через наследственное распространение и что, таким образом, он присущ каждому [ХВ 277].

(52/10) 17. Веруем, что Господь наш Иисус Христос Крестной Жертвой искупил наш первородный грех и все наши личные грехи, совершенные каждым из нас, так что, по словам Апостола: «...когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» [Рим 5, 20].

(52/11) 18. Веруем в единое Крещение, установленное Господом нашим Иисусом Христом во искупление грехов. Крещение должно быть преподано даже «маленьким детям, которые не могли еще совершить никакого личного греха», для того чтобы, родившись лишенными сверхъестественной благодати, они возродились «водой и Святым Духом» к Божественной жизни во Иисусе Христе [ХВ 278].

(52/12) 19. Веруем в Церковь, единую, кафолическую (вселенскую), святую и апостольскую, сооруженную на камне, который есть Петр. Она есть «мистическое Тело Христово», одновременно «общность» видимая, «иерархически организованная», и «общность духовная; Церковь земная»; она – Народ Божий, странствующий в этом мире, и «Церковь, обогащенная небесными благами»; она – зародыш и начало Царствия Божия, через нее на протяжении всей человеческой истории осуществляются Деяния и Страсти Искупления, и она стремится к своему полному завершению во славе за пределами времен и во славе [ХВ 510/5 и ХВ 510/2]. В течение времен Господь Иисус образует Свою Церковь через Таинства, исходящие от Его полноты²². Благодаря им Церковь делает своих членов участниками Тайны Смерти и Воскресения Христа, в благодати Святого Духа, Который дает ей жизнь²³. Поэтому она – святая, хотя и включает в свое лоно грешников, поскольку у нее нет другой жизни, кроме благодати: живя ее жизнью, ее члены освящаются; отстраняясь от нее, они впадают в грехи и бесчинства, препятствующие сиянию ее святости. Вот почему она страдает и совершает покаяние за эти грехи, от которых обладает властью исцелять своих детей Кровию Христа и даром Духа Святого.

(52/13) 20. Будучи наследницей Божественных обетований и дочерью Авраама по Духу через Израиль, Писания которого она с любовью хранит и чьих Патриархов и Пророков почитает; основанная на Апостолах; передающая из века в век их вечно живое слово и пастырскую власть – наследие Петра и епископов, находящихся в общении с ним, постоянно поддерживаемых Святым Духом, Церковь получила и обязанность хранить, учить, объяснять и распространять Истину, которую Бог открывал еще потаенным образом через Пророков, и в полноте – через Иисуса Христа. Мы веруем всему, что было высказано Словом Божиим, написанным или переданным, и что Церковь предлагает считать Божественным Откровением, либо торжественно провозглашая, либо через высказывания ординарного и вселенского Учительства [ХВ 93]. Мы веруем в безошибочность Преемника Петра, когда он говорит ex cathedra [ХВ 484], будучи пастырем и Внешним Учителем всех верных, и ею же поддерживается также коллегия епископов, когда она в единении с Ним осуществляет Внешнее Учительство [ХВ 510/18].

(52/14) 21. Веруем, что Церковь, основанная Иисусом Христом, о которой Он молился, нерасторжимо едина в вере, культе и связи иерархического общения²⁴. Огромное богатство литургических обрядов и закономерное разнообразие богословского и духовного наследия в лоне этой Церкви не только «не вредят ее единству, но являют его еще больше» ²⁵.

(52/15) 22. Признавая также существование «вне сообщества» Церкви Христовой «многих начал освящения и истины, которые, будучи дарами, свойственными Церкви Христовой, побуждают к католическому единству» [ХВ 510/5], и веря в действие Святого Духа, Который возбуждает в сердцах учеников Христа любовь к этому единству, Мы надеемся, что те, кто не находится еще в общении с Единой Церковью, однажды объединятся в единую паству с Одним Пастырем.

(52/16) 23. Веруем, что «Церковь необходима для спасения, ибо только Христос есть Посредник и Путь ко спасению, и Он присутствует для нас в Своем Теле, то есть в Церкви» [ХВ 510/10]. Но Божественный замысел Спасения охватывает всех людей: и тех, которые не по своей вине не знакомы с Христовым Евангелием и Его Церковью, но все же искренним сердцем ищут Бога и пытаются, под действием Его благодати, выполнять Его волю, так, как им подсказывает их совесть; числом, которое известно только Богу, они могут достигнуть вечного спасения [ХВ 510/12].

(52/17) 24. Веруем, что Месса, совершаемая священником, «представляющим Лицо Христа в силу власти, данной ему Таинством Священства, и производимая им во имя Христа и членов Его мистического Тела, есть Жертва Креста, сакраментально присутствующая на наших алтарях. Мы веруем, что как хлеб и вино, освященные на Тайной Вечери, превратились в Его Тело и Его Кровь, будучи отданы затем ради нас на Кресте, так и те хлеб и вино, что освящаются священником, превращаются в Тело и Кровь Прославленного Христа, пребывающего на Небесах, и Мы веруем, что таинственное Присутствие Господа, под видом, который для наших чувств все продолжает оставаться неизменным, является истинным, реальным и сущностным [ХВ 745].

(52/18) 25. Христос может присутствовать в этом Таинстве только через превращение в Его Тело самой реальности хлеба и превращения в Его Кровь самой реальности вина, только свойства хлеба и вина, ощущаемые нашими чувствами, остаются неизменными. Это таинственное превращение Церковь называет точно подходящим словом «пресуществление». Любое богословское объяснение, стремящееся к разгадке этой тайны, должно, дабы не противоречить католической вере, придерживаться того, что в самой реальности, независимо от нашего ума, хлеб и вино после освящения перестают существовать и становятся Телом и Кровью возлюбленного Господа Иисуса, Который с этого момента реально является перед нами под сакраментальными видами Хлеба и Вина [ХВ 739, 745, 795/3], как пожелал Господь, чтобы отдаться нам в пищу и присоединить нас к единству Своего мистического Тела²⁶.

(52/19) 26. Единственное и неразделимое присутствие Преславного Господа на Небесах не умножается, оно актуализируется через Таинства во многих местах на земле, везде, где совершается Богослужение. И оно продолжается и после освящения в Святейшем Таинстве в дарохранительнице, живом сердце каждой наших храмов. И для нас сладчайший долг почитать и поклоняться в святой дарохранительнице, которую видят наши глаза, Воплощенное Слово, Которое невозможно видеть и Которое, не покидая Неба, присутствует перед нами.

(52/20) 27. Мы исповедуем, что Царство Божие, начинающееся здесь, в Церкви Христовой, «не от мира сего» [Ин 18, 36] и что его возрастание нельзя путать с прогрессом цивилизации, науки или человеческой техники; оно заключается в том, чтобы все глубже познавать неизмеримые богатства Христовы, постоянно укрепляться в надежде на вечные блага, на все более горячий ответ на Любовь Божию, неослабно распространять среди людей Его благодать и святость. Именно эта Любовь заставляет Церковь постоянно заботиться об истинном мирском благе людей. Не переставая напоминать своим детям, что они не имеют «здесь постоянного града» [Евр 13, 14], она наставляет их вносить свой вклад, каждого по своему призванию и средствам, во благо их земного града, способствовать справедливости, миру и братству среди людей, расточать свою помощь братьям, особенно самым бедным и несчастным. Усиленное попечение Церкви, вечной Невесты Христовой, о нуждах людей, их радостях и надеждах, их горестях и стремлениях является не чем иным, как ее самым большим желанием быть рядом с ними, чтобы освещать их Светом Христовым и всех их собрать в нем, Спасителе нашем.

Это попечение никак не означает ни того, что Церковь сама уподобляется вещам мира сего, ни того, что ревность ожидания ею Господа и Вечного Царства ослабевают.

(52/21) 28. Веруем в жизнь вечную. Веруем, что души всех, кто умирает в благодати Христа, либо должны еще очиститься в чистилище, либо в тот же момент, когда они покидают свое тело, Христос принимает их в раю, как Он поступил с добрым разбойником, – являются Христовым народом после смерти, которая однажды будет окончательно побеждена в День Воскресения, когда все души воссоединятся со своими телами.

(52/22) 29. Веруем, что множество душ, собравшихся вокруг Иисуса и Марии в раю, образуют Небесную Церковь, откуда они созерцают Бога как Он есть [1Ин 3, 2] [ХВ 962–963], в вечном блаженстве, в разной степени соединенные со светлыми ангелами, в Божественном управлении Прославленного Христа, заступаясь за нас и помогая нам в нашей немощи своим братским попечением²⁷.

(52/23) 30. Веруем в общение всех верующих во Христа: тех, кто совершает земное странствование, и умерших, которые завершают очищение, блаженных неба, всех вместе образующих Единую Церковь, и Мы веруем, что в этом общении милосердная любовь Бога и святых всегда внимает нашим молитвам, по слову Иисуса: «Просите и получите» [Лк 11, 10; Ин 16, 24]. И с верою и надеждой Мы ожидаем воскресения мертвых и жизни будущего века.