Дополнение

Память его празднуется месяца февраля в 11-й день, месяца апреля в 22-й день и месяца ноября в 27-й день

† 1138

Всеволод Мстиславович – первое княжение в Новгороде началось с марта 1117 г., окончилось весной 1132 г. ⁴¹

"Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван« (1Тим.6:12), – так учил апостол. Значит, могут быть и громкие дела на земле и не быть достойными желаний души бессмертной. Да, напрасны труды и подвиги, если они не одушевлены святою верою, если они не имеют значения для блаженной вечности. Почести, слава, знатность ценны ли по себе, когда проходят, как сон? Жизнь князя Всеволода-Гавриила и в круге общественном, и в круге частном была жизнью для вечности. Потому-то известность его прочна.

Сын святого великого князя Мстислава и внук доблестного великого князя Владимира Мономаха ², родился и воспитывался в Новгороде ⁷⁹, является в жизни общественной в 1117 г. В этом году престарелый Мономах вызвал Мстислава из Новгорода в Киевский Белград, чтобы иметь в нем помощника себе, а в Новгороде велел оставить внука, юного Всеволода. Достойный сын великого Мстислава много сделал добра для новгородцев, но они заплатили ему за то скорбями.

Начало своего княжения юный, добрый князь ознаменовал построением великолепного храма в Юрьевой обители. «Князь Всеволод Мстиславич, – говорит летопись, – заложил в 1119 г. вместе с игуменом Кириаком каменную церковь в Великом Новгороде, в 3-х верстах от города, во имя святого великомученика Георгия; и устроили монастырь великий, собрали братию; князь Всеволод докончил храм и освятили его. «Вот я, Всеволод, дал святому Георгию серебряное блюдо, в 30 гривен серебра; велел бить в него на обед, когда обедает игумен», – так говорит смиренный князь в прибавлении к грамоте отца своего, которою тот дал монастырю село Буйце. Всеволод дал еще Юрьеву монастырю погост Ляховичи с землею и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища. Мир хочет жить только для своего удовольствия. «Чти Господа от имения твоего и от начатков всех прибытков твоих», – говорит Богодухновенная мудрость (Притч.3:9). И князь Всеволод поступил не по правилам мира забывчивого, а по внушениям любви к Господу.

В 1122 г. женился он на дочери святого князя Черниговского Николая Святоши и весною 1123 г. совершил с Новгородскими дружинами тяжелый поход в Финляндию. Несмотря на неблагоприятную погоду, дурные дороги и недостаток продовольствия, он разбил наголову врагов, разорявших пограничные места Новгородские.

Благочестивый князь в 1127 г. построил на Торговой Новгородской площади, на Петрятине дворище, храм святого Иоанна Предтечи, храм великолепный, снабженный дорогими иконами, весьма ценным Евангелием и всеми книгами, притом с придельным храмом, где должна совершаться ранняя литургия по воскресным дням. Это было делом молитвы за сына Иоанна. Но сын скоро умер. Иные молитвы наши не выполняются в том виде, в каком хотели бы мы видеть исполнение их. Не исполняются оттого, что Всевидящий и Благий лучше нас видит и усерднее нас готовит нам лучшее для нас. Князь, благоговейный к воле Божией, оплакал кончину сына, как отец, но с молитвою за почившего выдал для нового храма грамоту, замечательную по ее содержанию. Он обеспечил ею и содержание храма, и содержание причта, и предписывал праздновать память Предтечи великолепно. Старосты храма собирали пошлину со всех предметов торговли. В храмовый праздник совершал литургию владыка; на другой день – Юрьевский архимандрит; на третий – игумен Антониевский. Всем назначены богатые дары. Так благочестивый князь убежден был, что Новгородская торговля будет процветать под влиянием молитв и усердия к Господу. В той же грамоте писал он: «На Торжке даю пуд вощаный (пошлины за вес воска), половину Святому Спасу, а половину – святому великому Иоанну на Петрятине дворище». Эти слова князя дают видеть, что жалованьем его пользовались причты не в одном Новгороде. Еще замечательнее грамота его для кафедрального Софийского собора, написанная в одно время с Предтечевою. Здесь князь, по примеру святого Владимира, во-первых, предоставляет право Новгородскому святителю наблюдать за торговыми весами и мерами с тем, чтобы половина пошлины шла на Софийскую кафедру, а другая – на церковь Иоанна Предтечи; из штрафа же с виновных чиновников одна треть поступала бы в пользу города. Далее он перечисляет предметы суда святительского, с которого пошлины должны обращаться в пользу святителя и кафедрального причта; наконец, показывает лиц, подлежащих ведению святителя. Князь не раз при том повторяет: «В церковные суды не вмешиваться ни детям, ни внукам моим, ни наместникам, ни тиунам (судьям)». А в конце говорит: «Приказываю моим тиунам не оскорблять церковного суда и с суда давать девять частей князю, а десятую – святой Софии». Весьма замечательны правила грамоты о правах братьев и сестер на наследство. По «Русской Правде» дочерям боярина дается часть наравне с сыновьями, а дочери смерда (простого свободного человека) получают равную часть только тогда, когда не выданы замуж; иначе братья дают только приданое. Блаженный князь пишет: «Если после кого-нибудь останутся сыновья и дочери, то как сыновьям, так и дочерям следует из всего имущества по равной части». Постановление, как видно, вполне согласное с духом христианской любви! Князь лишает наследства только нецеломудренную дочь; но и при этом говорит: «Если брат, из желания корысти, взведет на свою сестру ложь, то он повинен за то смерти».

В том же самом году, когда благочестивый князь, по любви к Господу, изливал столько благодеяний на Церковь Христову, Господь посетил Новгородскую сторону тяжким бедствием. Весною долго лежал снег, а осенью были сильные морозы, и открылся сильный голод. Народ питался липовым листом, березовою корою, молотою соломою и мохом. Люди падали от голода и умирали. Родители отдавали детей иноземным купцам на пропитание. В это печальное время Всеволод явил всю отеческую любовь свою к народу: он был питателем нищих и голодных, истощал на них казну свою, но и ее не доставало для множества просящих. Благочестивый князь убедил страдавших готовиться к вечности.

В 1130 г. по воле отца своего, великого князя Руси, Всеволод и два брата его ходили смирять эстов. Непокорные преданы были мечу, имущества их сожжены, а жены и дети взяты в плен. Не так счастлив был поход одного Всеволода в Эстонию в 1131 г. Эстонцы обложены были данью, но много новгородцев побито было в Клину, в углу нынешнего Дерптского уезда. Зато со славою воевал он в том же году с Литвою и заставил ее платить дань.

В 1132 г. дядя Всеволода, князь Ярополк, вступив на Киевский престол, отдал Всеволоду южный Переяславль, считавшийся старшим после Киева. С неудовольствием отпустили новгородцы Всеволода. ²

После ухода Всеволода в Новгороде князя не было приблизительно в течение всего лета.⁴¹

Между тем младшие сыновья Мономаха и дяди Всеволода восстали за Переяславль против великого князя. «Он хочет, – говорили они, – сделать племянника наследником Киевского престола». Утром въехал Всеволод в Переяславль и до обеда выгнан был дядею Юрием. Избегая междоусобия, богобоязненный князь возвратился в Новгород, но гордая вольница уже забыла благодетельное правление и громкие победы Всеволода и не хотела принять его. Впрочем, на этот раз новгородцы скоро одумались и пригласили к себе столько благотворившего им князя, только ограничили власть его новыми правами посадников своих.

В 1133 г. князь, заботливый о покое новгородцев, ходил в Эстонию и взял Дерпт. В следующем году брат его Изяслав, изгнанный, по милости Юрия, из Турова, явился в Новгород за помощью против Юрия, дерзко оскорблявшего Мстиславичей. Новгородцы зашумели, вызываясь защищать Изяслава против властолюбивого Юрия, требовали похода. Всеволод изъявил согласие с волею веча, выступил с войском, но, не желая иметь дело с дядею, отпустил Изяслава в Чернигов и возвратился в Новгород. Новгородцы, невзирая ни на что, хотели воевать с Юрием. Напрасно митрополит Михаил уговаривал их и указывал на опасность зимнего похода. Посадник Давид послан был вместе с Всеволодом и сильною дружиною к Суздалю, эта было 31-го декабря. Метели и жестокий мороз преследовали новгородское войско и очень обессилили его. 26 января 1135 г. произошло кровопролитное сражение на Ждановой горе. Суздальцев больше было побито, чем новгородцев; но победы не было на стороне последних, и они вынуждены были заключить мир.

В том же году блаженный князь вместе с благочестивым архипастырем Нифонтом основал каменный великолепный храм святого Климента, но ему не довелось оканчивать его. В мае 1136 г. вспыхнул мятеж в Новгороде. Гордые своевольники в гневе за то, что не удалось им повеличаться победою над суздальцами, объявили Всеволода лишенным власти. Мало и того, они заключили его в княжеском доме с женою, детьми и тещею. Семь недель держали его, как преступника, за стражею 30 воинов. Когда князь Святослав Ольгович, друг Юрия, приехал по призыву княжить в Новгороде, они освободили Всеволода, но оставили у себя заложником сына его.

Добродушный великий князь Ярополк дал изгнанному Всеволоду Вышгород. Псковитяне, дорожа и благодеяниями, и высокими качествами Всеволода, с живым усердием просили его к себе, и Всеволод согласился на призыв любви. По дороге имел он утешение видеть на опыте, что христианская любовь еще жила между князьями его времени. Полоцкий князь Василий, тогда как мог мстить Всеволоду за обиды, нанесенные отцом его, принимал и провожал Всеволода со всею братскою любовью.

В Пскове приняли Всеволода с восторгом. Благочестивый князь немедленно заложил каменный храм Святой Троицы, оконченный в следующем году. Новгородцы подняли было войну за то, что Всеволода приняли в Пскове; но конец земного пути святого князя близился скорее, чем войска неблагодарных новгородцев. Блаженный князь во всю жизнь свою любил Господа и Его служителей; любил читать полезные книги и списывал их; любил нищих, которых снабжал всем щедро. Предчувствуя близкую смерть свою, он удвоил подвиги святой любви: сам перевязывал раны больным и смирял себя еще постом. Очищенный столькими скорбями в последние годы, блаженный Всеволод мирно скончался 11-го февраля 1138 г.² Новгородцы, узнав о кончине князя, велели протопопу своему, именем Полюду, взять Гавриловы мощи, но рака святого была неподвижна, и только один ноготь его был привезен в Новгород.⁷⁹ Мощи благоверного князя погребены в построенном им храме великомученика Димитрия. Обретены были мощи нетленными спустя 52 года после его кончины.

Память святому князю празднуется 11 февраля (преставление), 27 ноября (обретение мощей) и 22 апреля (перенесение мощей).

В 1192 году святой князь явился в видении богобоязненному человеку и сказал: «Объяви властям, чтобы перенесли мощи в храм Святой Троицы; там хочу я возлечь. Господь Иисус Христос предал мне город Псков, чтобы хранил я его». Святые мощи благоговейно перенесены были в Троицкий собор. В 1284 г., при раке святого князя совершилось чудо над бывшим Псковским посадником Елисеем. Старый посадник лежал расслабленный всем телом, так что не мог двинуть ни одного из членов своих. По вере в благодатную силу святого князя, велел посадник несть себя к мощам его. Когда священник, совершив молебствие, окропил больного святою водою, расслабленный встал и без помощи других возвратился в дом. В 1363 г., спавшему в притворе храма пономарю явился святой князь Гавриил и сказал: «Завтра объяви собору Святой Троицы и посадникам, чтобы вынесли иконы из церкви; в следующую ночь Бог покажет чудо над моими мощами». Приказание было исполнено, и ночью пал громадный свод храма, но не причинил почти никакого вреда честным мощам святого, только отшиблена часть челюстей князя. Мощи поставлены были потом в придельном храме Благовещения Богоматери. Впоследствии много совершилось чудес при мощах святого князя. В 1703 г. устроен был в соборе придел во имя его. На гробнице его висит меч его, с надписью: “honorem meum nemini dabo”, – «чести моей не уступлю никому».²

Тропарь, глас 4

Из млада явился еси, Богомудре княже Гаврииле, Божественный сосуд, избран Богови, благочестием воспитан, веру непорочну соблюд и многи святыя церкви устроив, изгнание претерпел еси от своих, якоже и целомудрии прародители твои от брата убиение. С нимиже предстоя Святей Троице, молися, стране нашей сохраненной быти и всем нам спастися.

Иной Тропарь, глас 4 (Обретение мощей)

Наста́ днесь всечестны́й но́вый пра́здник, обре́тение честны́х моще́й блаже́ннаго кня́зя Гаврии́ла, веселя́щи изря́дно всех благочести́вых мно́жества, те́мже вси ве́рнии, соше́дшеся во святы́й храм Живонача́льныя Тро́ицы, возопие́м: блаже́нне кня́же Гаврии́ле, име́я дерзнове́ние ко Христу́ Бо́гу, моли́ спасти́ся пра́зднующим любо́вию па́мять твою́.

Кондак, глас 8

Возвесели́ся Христо́ва це́рковь, имущи в себе́ исто́чника чудесе́м оби́льна. Днесь, любо́вию соше́дшеся в тя, лю́дие твои́, во обре́тение честны́х моще́й блаже́ннаго кня́зя Гаврии́ла, воспое́м песнь еди́ному Бо́гу в Тро́ице, ра́дующеся, сподо́бльшаго нас ви́дети пречестно́е сокро́вище, мо́щи его́, от мног лет сокрове́нны, напосле́док же нам явле́ны. Я́ко да моли́твами его́ к Бо́гу от всех находя́щих зол изба́вимся и ра́достною душе́ю и весе́лием се́рдца благода́рная воспое́м, глаго́люще: ра́дуйся, утвержде́ние гра́ду на́шему.

Свято-Юрьев монастырь. ⁸⁵ С. 1–2.

Монастырь Святого Великомученика, Победоносца и Чудотворца Георгия, на протяжении столетий традиционно именуемый Юрьев (Юрий – диалектная форма имени Георгий, широко распространенная в древнерусском языке), принадлежит к числу древнейших обителей не только Новгородской епархии, но всей России. Он был основан в 1030 г. сыном равноапостольного крестителя Руси, прославленным русским князем Ярославом Мудрым. Ярослав Владимирович в святом крещении носил имя Георгий и глубоко чтил своего небесного покровителя, во имя святого воина-мученика он создал монастыри в Киеве и Новгороде. С начальных времен христианизации Руси и на всем протяжении ее истории святой Георгий становится бесконечно почитаемым заступником Отечества и русского княжеского дома.

Построенный князем Ярославом на берегу Волхова у самых его истоков монастырь первоначально был деревянным, как и его соборная церковь святого Георгия. В 1119 г. повелением еще одного выдающегося русского военачальника и правителя святого благоверного князя Мстислава Великого был заложен каменный храм. Сам великий князь Мстислав в это время находился в Киеве, попечение о строительстве собора полностью легло на игумена Юрьевской обители Кириака и сына Мстислава Всеволода, княжившего тогда в Новгороде. Князь Всеволод-Гавриил оставался в памяти народа не только как великий воин, но как великий храмоздатель, построивший многие церкви, в том числе кафедральный Троицкий собор во Пскове, где и был погребен в 1138 г. Церковное почитание князя сложилось уже в конце XII в., после обретения нетленными его мощей. Память о святом князе Всеволоде, веками жившая в Юрьевом монастыре, отразилась в посвящении ему престола храма, не сохранившегося до наших дней. Летописи донесли не только имена основателей главного храма Юрьева князей Мстислава и Всеволода, но и имя его строителя – Петр, первое известное нам имя русского зодчего. Судя по удивительной красоте его творения, мастер Петр был великим архитектором. Спустя одиннадцать лет, в 1130 г. 29 июня (12 июля), на память первоверховных Апостолов Петра и Павла новый огромный каменный собор, увенчанный тремя куполами, был освящен при Новгородском епископе Иоанне и игумене Исаие (его предшественник Кириак умер за два года до освящения храма). Оба Юрьевских игумена – Кириак и Исаия, первые настоятели монастыря, имена которых сохранили исторические источники, – местночтимые святые, почитание их зародилось в самой обители, впоследствии распространилось по всей епархии.

Память его празднуется месяца сентября в 24-й день

† 1158

Преподобный Авраамий был первым игуменом первого Псковского монастыря. Святой Нифонт, архиепископ Новгородский (управлял Новгородской епархией с 1129 по 1156 гг.), поставленный на святительский престол из иноков Киево-Печерского монастыря и потому ревновавший о процветании монашества в своей епархии, основал в городе Пскове, принадлежавшем тогда к епархии Новгородской, монастырь в честь Преображения Господня. (См. Житие епископа Нифонта Печерского. – Сост.) Монастырь устроен был на окраине города, в Завеличьи, то есть за рекою Великой, при впадении в нее с левой стороны речки Мирожки, и посему в прежнее время он назывался то Мирожским, то Завеличским. Монастырь был «превелик зело и честен». Святитель Нифонт богато украсил его, пожертвовав средства на его устроение и содержание, и собрал многочисленную братию «на славословие Божие». Главным украшением новосозданной обители, без сомнения, был каменный собор в честь Преображения Господня, сложенный из плитняка и расписанный превосходною живописью.

Игуменом новой обители святой Нифонт поставил «единаго от братии, честнаго и свята» преподобного Аврамия. Никаких сведений ни о ранней жизни подвижника, ни об управлении им обителью не сохранилось. Надо думать, что свой монашеский искус преподобный Аврамий прошел в каком-нибудь другом монастыре, может быть, в Киеве, где ранее подвизался и сам святой Нифонт, а может быть, в одном из древнейших монастырей Новгорода. Недолго, по-видимому, управлял преподобный Спасо-Мирожской обителью: скончался он в 1158 г. 24 сентября. Мощи его почивают под спудом в Спасо-Преображенском соборе. Память преподобного Аврамия Мирожского чтится местно. Место гробницы преподобного в соборе, к сожалению, точно неизвестно в настоящее время.

Год основания Спасо-Мирожского монастыря и построения каменного собора точно не известен. Летопись упоминает об устроении храма под 1156 г. (последний год жизни святого Нифонта) как бы об одном из славных дел его святительства, но, вероятно, и храм, и монастырь устроены ранее. Как память об основателе монастыря до сих пор в обители хранится чаша, сделанная из корня неизвестного дерева, покрытая красной краской. Монастырь существует доныне, несмотря на то что, стоя на краю города, много раз подвергался нападениям врагов и был разоряем. В 1229 г. при нашествии немцев был умерщвлен местночтимый игумен монастыря Василий с несколькими иноками (память его 5 марта). Главная святыня обители – чудотворная икона (Мирожская) Знамения Божией Матери; празднование ей в 24 день сентября.

Собор сохранился до настоящего времени почти в том же виде, как был построен в половине XII века святым Нифонтом. Замечательна фресковая стенопись собора, сохранившаяся благодаря закрывавшей ее штукатурке доныне без всякой переделки или поновления. Стенопись относится также ко времени построения и украшения собора, который является поэтому драгоценным памятником древнерусского церковного искусства.

Тропарь и Кондак общие.

Память ее празднуется месяца октября в 16-й день

† 1243

Евпраксия, в миру Евфросиния, преподобная Псковская, супруга Ярослава Владимировича, который княжил в Пскове в 1214 г., а потом ушел к Лифляндским рыцарям. Она была дочь Литовского князя Рогволода Борисовича, княжившего в Полоцке, и тетка князя Довмонта. В 1243 г. основала она в Пскове женский монастырь святого Иоанна Предтечи, и того же года, мая 8, приняла смерть мученицы в городе Оденпе, или Медвежей Голове, от руки злобного пасынка. Погребена в основанной ею обители. В древней Новгородской летописи о ней сказано: «Того же месяца (18 мая) в 1243 г. явися знамение в Пльскове у святого Иоанна в монастыри от иконы святого Спаса над гробом княгынином Ярославлее Володимировича, юже уби свой пасынок в Медвежи Голове: иде миро от иконы по 12 дний; найде четыре вощяници, яко в сткляницю, и привезоша в Новгород две на благословение, а в Пльскове оставиша две собе». При гробнице княгини находится древний медный подсвечник, на котором вырезано описание упомянутого чуда. То же сказание значится и на древнем камне, вделанном в стену придельной церкви святого Иоанна Предтечи. Над гробом Евпраксии висит черная доска, на которой написано: «Гробница под спудом благоверной княгини, схимонахини Евпраксии».

Местная память ей творится октября в 16 день. Предание утверждает, что сия княгиня была игуменьей основанной ею обители. Висящий доныне при гробе ее черный посох почитают собственным ее настоятельским; может быть, она посхимилась незадолго до своей кончины. В монастыре осталась из древних зданий одна церковь святого Иоанна Предтечи, в которой видны некоторые гробы князей Псковских.

Тропарь, глас 4

Измлада явилася еси, Богомудре княгине Евпраксие, Божественный сосуд избран Богови, благочестием воспитана, веру непорочну соблюла еси. Тем же предстоя Святей Троице, молися стране Российстей сохраненной быти и всем нам спастися.

Память его празднуется месяца сентября в 29-й день

† 1276

Киприан, преподобный, строитель Архангельского монастыря, уроженец Двинской трети, Устюжской волости, жил во время княжения великого князя Константина Всеволодовича Ростовского. Был богатым земледельцем, но, как сказано в Устюжском летописце, презрев красная мира сего, восприял монашеский образ и наречеся Киприан. По желанию граждан Устюга Великого, Киприан избрал место при озерах, за острожною осыпью, для построения святой обители и поставил себе малую келью. А потом, в 1212 году, там же, у места, называвшегося Черным Яром, построил иждивением доброхотных дателей две деревянные церкви: Введения Богоматери и Святого Архистратига Михаила, и обнес их кельями. «Тогда, – говорит летописец Устюжский, – некоторые и жительство свое начали оттоле с Киприаном вкупе препровождати. Он же все свое наследственное имение, села, деревни, пашенную и непашенную землю приложил к тому... и наречен бысть начальник тоя святой обители. В лето 1276 сентября в 29 день, в субботу, в 6 часу дни, преставился сей Архангельского монастыря начальник, монах Киприан, и погребен в том же монастыре, близ святых врат, а по времени над гробом его создана каменная церковь в честь Преполовения Господня; гроб же его внутрь церкви за левым клиросом при стене, и над ним устроена гробница, которая доныне всеми видима». Монастырь Киприанов украсился впоследствии каменными храмами и зданиями: имеет ныне 5 церквей, из коих соборная – во имя Архангела Михаила. В 1737 г. учреждена там семинария.

Тропарь и Кондак общие.

Память его празднуется месяца июля в 8-й день

† 1303

В первой половине XIII века, во дни славы и могущества Новгорода, когда вольные его жители, обогащаемые выгодною торговлею с Ганзейскими городами, с уверенностью говорили: «Кто против Бога и Великого Новгорода?» – в числе заморских торговых гостей, приезжавших ежегодно во множестве, прибыл однажды в Новгород с богатым грузом товаров немецкий купец Прокопий. Какого он был рода и племени и из какого города – неизвестно. Без всякого сомнения, ему, подобно другим его товарищам, и на мысль не приходило долго пробыть, а тем более остаться навсегда в суровой и холодной России. Все его мысли и желания, вероятно, были сосредоточены единственно на том, чтобы дороже продать свои товары, набрать на них побольше дорогих мехов и новгородских рублей и поскорее возвратиться на родину. Но от Господа исправляются стопы мужу: смертный же како уразумеет пути своя (Притч.5:21). Господь судил иначе и указал Прокопию неизвестный до того времени в России путь юродства Христа ради. Кто мог думать, что этот молодой купец, воспитанный в довольстве и роскоши и с младенчества напитанный враждебным Православию католическим учением, решится добровольно на всю жизнь подвергнуть себя всевозможным лишениям и страданиям, что при видимом скудоумии он сохранит мудрость и чистоту сердца, достигнет высоты нравственного совершенства, сделается украшением Православной церкви, великим чудотворцем, защитником и покровителем своего нового отечества? Истинно сила Божия в немощи совершается (2Кор.12:9). Дивны дела Господни, дивен Бог во святых своих! (Пс.67:33)

Древний Новгород доныне славится множеством и красотою церквей и монастырей, а в эпоху его процветания их было еще больше. Когда Прокопий прибыл в Новгород, то невольно был поражен их множеством и красотою, доброгласным звоном многочисленных колоколов, набожностью и усердием народа к церковным службам, чего он никогда не думал встретить между людьми, не повинующимися римскому первосвященнику. А когда молодой человек, но своей любознательности, посетил храм Святой Софии и другие церкви и монастыри, услышал стройное пение ликов, увидел чинное и благоговейное служение, торжественность и благолепие обрядов Православной церкви, то благодать Божия коснулась его сердца. Он умилился до глубины души, так что не захотел уже более возвращаться на родину, решился принять Православие и стал искать человека, который бы мог научить его догматам веры и уставам Православной церкви. Ему указали на Хутынский монастырь, незадолго (1192 г.) пред тем основанный и славившийся строгостью устава и святостью жизни своих иноков.

В рукописном житии преподобного Прокопия, в Прологе, Четь-Менеи, житиях святых Муравьева и в Историческом словаре о святых сказано, что Прокопий слушал наставление в православии у преподобного Варлаама Хутынского. Но Варлаам Хутынский, преставившийся в 1193 г., не мог преподавать наставления Прокопию, прибывшему в Новгород уже в летах совершенных и скончавшемуся в 1303 г., иначе пришлось бы жизнь его продолжить до 140–150 лет. Вероятно, жизнеописатель устюжанин, слышавший, что наставником Прокопия был Варлаам, и ничего не знавший о Варлааме Прокшиниче, приписал наставление Прокопия преподобному основателю монастыря по сходству имен. Был в Хутыни и еще игумен Варлаам II, но уже в последней половине XVI века.

В то время там подвизался старец Варлаам Прокшинич (Варлаам, в миру Вячеслав Прокшинич, скончался в 1243 г.), старавшийся во всем подражать преподобному Варлааму Хутынскому, основателю обители. К нему обратился Прокопий и, припавши к ногам, со слезами просил научить его истинной вере. Удивительным показалось старцу, что молодой и богатый иностранец, приехавший в Новгород для торговли, ищет Православия, которое едва только увидел, и решается оставить веру, в которой воспитан. Усомнился старец в истинности слов пришельца. Но когда преподобный убедился в искренности желания Прокопия, то с отеческою любовью принял его к себе и стал учить заповедям Божиим, уставам и чиноположениям Православной церкви, подавая в то же время пример строгого их исполнения. Старец подвижник, собственным опытом дознавший ничтожество земных благ и отрекшийся от них, советовал и Прокопию последовать его примеру, ради любви Божией отвергнуться себя, взять крест свой и последовать Спасителю. «Кáя пóльза человеку, áще мир вéсь приобря́щет, дýшу свою́ отщети́т или́ чтó дáст человек измену за дýшу свою́?» (Мф.16:26) «Не упóльзуют имения в дéнь я́рости: прáвда же избáвит от смéрти» (Притч.11:4), – говорил наставник и в доказательство истинности своих слов приводил много примеров из отеческих писаний, житий святых и собственных наблюдений. Не напрасны были наставления и труды мудрого подвижника: Прокопий с охотою их слушал и старался запечатлеть в своем сердце. Особенно трогали его жития преподобных и Христа ради юродивых, добровольно подвергавшихся различным лишениям и трудам и при этом еще старавшихся скрывать свои подвиги от людей. Когда старец читал или рассказывал Прокопию о таких подвижниках, он не мог удерживаться от слез. Вот, думал он, как люди трудились и терпели для спасения своей души, вот примеры, которым я должен подражать, – и с каждым днем более и более стал чувствовать отвращение от мирской жизни и возгораться любовью к Богу. Наконец он раздал все свое имение и богатство – часть нищим, часть на сооружение храма в Хутынской обители и, решительно ничего не оставив себе, стал жить в обители как один из странных, ежедневно посещая все церковные службы и усердно служа братии. Избавившись от всех попечений и житейских забот, Прокопий ощутил спокойствие в своей душе. Новый образ жизни сердечно ему полюбился, и он желал всю свою жизнь провести в тишине уединенной кельи под мирным кровом святой обители. Но когда лукавый и во зле лежащий мир оставлял кого-нибудь в покое от своих козней? Кого люди или не преследовали злословием и клеветою, или не смущали и не беспокоили своими почестями и похвалами? Узнавши о том, что Прокопий принял святую веру и раздал все свое имение, новгородцы стали хвалить и превозносить его. «Этот человек велик пред Богом, потому что от зловерия перешел в Православие, все свое огромное богатство раздал бедным и, смотрите, в какое сам пришел смирение и нищету, – говорили они. – Много каждый год приезжает в Новгород иностранцев, но никто из них еще не принимал нашей святой веры и не раздал нищим своего имения, а все стараются только о том, чтобы обогатиться». Некоторые из новгородцев даже нарочно приходили на Хутынь, чтобы только видеть Прокопия, потому что слава о нем распространилась во всех концах города и пятинах новгородских.

Тяжело было Прокопию слышать о себе такие разговоры. Людская слава, лишившая покоя его смиренное сердце, сделалась для него невыносимым бременем. Опасаясь из-за нее лишиться славы небесной, он открыл старцу Варлааму свою душевную скорбь и стал просить у него совета и благословения удалиться куда-либо, где бы его никто не знал. Старец сперва удерживал его, советуя лучше не выходить из обители и даже заключиться в затвор, но непреклонно было желание Прокопия, как будто что влекло его из обители, и сколько Варлаам ни старался, не мог остановить его. Трогательно было расставание ученика с наставником: оба плакали, зная, что это последнее их свидание в сей жизни. Преподавши наставление, старец с молитвою и благословением отпустил своего ученика в путь.

Без всяких средств к жизни, не взявши ничего даже на дорогу, в бедной и разодранной одежде Прокопий вышел из монастыря. Он спешил оставить Новгородские пределы и устремился в неизвестные ему восточные страны, тогда еще не густо населенные и покрытые дремучими лесами и болотами. Часто усталому путнику после длинного перехода и целодневного труда и на ночь приходилось оставаться без пищи, спать на улице под дождем и ветром, если не встречалось сострадательного человека, который бы вызвался накормить и успокоить странника: ибо Прокопий, сколько бы ни был голоден, никогда ничего не просил и представлял из себя глупого. Много насмешек и оскорблений, ругательств и побоев перенес он на пути от грубых людей, находивших себе удовольствие в том, чтобы издеваться и мучить беззащитного юродивого. Много привелось ему в своем ветхом рубище потерпеть и от летнего жара, и насекомых, и от зимних вьюг, и трескучих морозов. Но он не унывал и не падал духом, зная, что каждый день добровольных его злостраданий, каждый шаг по этому узкому и истинно крестному пути приближает его к вечному покою и небесной отчизне. Юродствуя днем, повсюду встречая насмешки и оскорбления, он и ночью не давал себе покоя, проводил ее в коленопреклонениях и молитвах, вспоминая слова Апостола: мнóгими скорбьми́ подобáет нáм вни́ти в цáрствие Бóжие (Деян.14:22), стараясь утешать себя тем, что все земные скорби, как бы они ни казались нам велики и тяжки, ничто в сравнении с небесными за них наградами. Переходя таким образом из страны в страну из города в город, и все далее и далее углубляясь на восток, Прокопий дошел до Устюга и здесь, усталый и голодный, нашел себе пристанище в верхнем конце города, в одной ветхой хижине.

Появление в городе неизвестного юродивого с кочергами в руках (юродствуя, блаженный Прокопий носил в руках три кочерги или деревянные клюки) и едва прикрытого рубищем скоро обратило на него внимание жителей. Он и здесь скоро сделался предметом насмешек и поругания людей грубых, которые не стыдились даже и бить его без всякой с его стороны причины. Особенно избалованные дети не давали ему проходу. Видя его беззащитность, они толпами гонялись за ним, бросали в него грязью, палками и камнями. Несмотря на все это, город понравился блаженному, и он решился навсегда остаться в нем. Так Устюг сделался местом, назначенным ему Промыслом, где он должен был проводить и кончить свой многотрудный подвиг. Оттого Прокопий не только не раздражался и не гневался на тех, которые оскорбляли и били его, но еще молился за них и просил Бога, чтобы Он не поставил им этого в грех. Представляясь безумным и юродствуя днем на улицах города, он каждую ночь обходил все городские церкви, припадал на колени и со слезами молился в открытых папертях их. Когда же изнуренное постом и бдением тело его отказывалось служить и требовало отдохновения, он на краткое время ложился, где попало: в некрытом сарае, на куче навозу, на голой земле или на камне, несмотря ни на какую погоду, и летом и зимой, хотя изодранное его рубище едва прикрывало некоторые члены его тела, и он был почти наг и бос. Если сострадательные и добрые люди подавали ему милостыню, он принимал с любовью и благодарностью, но не каждый день и никогда не брал ничего от богачей, нажившихся неправдою, хотя был голоден, а нередко и по несколько дней оставался совершенно без всякой пищи. Это был мученик, из любви к Богу добровольно обрекший себя на скорби и лишения всякого рода. И как он возлюбил Господа всею душою, для Него оставил все свое богатство и предал себя изумительным подвигам самоотвержения, так и Господь возлюбил его и, подобно древним святым пророкам, даровал Своему избраннику дар предвидения и пророчества.

Долго скитаясь по городу, везде гонимый и оскорбляемый, праведный Прокопий избрал наконец местом постоянного своего жительства угол паперти огромного высокого соборного храма Успения Божией Матери. Здесь стал он пребывать лето и зиму, не опуская ни одной церковной службы, ночи проводил в молитвах, а днем юродствовал по улицам города. Однажды в какой-то праздник, когда много народу шло в собор к вечерней службе, блаженный Прокопий увидел трехлетнюю девочку Марию, идущую в церковь вместе со своими родителями. Подбежавши, он поклонился ей в ноги и сказал: «Вот идет мать великого Стефана, епископа и учителя Пермского!» Удивились богомольцы, слыша слова юродивого, и едва ли кто из них принял их за пророчество и поверил им. Одни говорили: «Может ли быть епископ в Перми, когда нет там ни одной христианской души?» Другие смеялись и считали слова юродивого бредом безумного. Но эта девица Мария, впоследствии вступившая в супружество с Симеоном, клириком соборной церкви, действительно и была матерью Стефана, апостола зырян.

Много и других опытов духовной мудрости и прозорливости показал блаженный Прокопий во время многолетнего юродствования своего в Устюге. Когда он беседовал с людьми благочестивыми, пред которыми не считал нужным скрываться, то каждое его слово и действие было наставлением и предостережением. Когда же юродствовал и казался помешанным, многие поступки его для людей внимательных имели смысл пророчественный. Замечали, например, что когда он бегал по городу и, размахивая своими кочергами, держал их головами кверху, то в тот год бывал хороший урожай на хлеб и плоды, если же оборачивал кочерги головами книзу, то бывал неурожай и во всем недостаток, так что приходилось невольно всем смиряться.

Важнейшим из многих пророчественных его предсказаний и чудес, прославивших его, было избавление Устюга от истребления каменно-огненной тучей. Это было в 1290 г., за 13 лет до его кончины.

Бог наш – Бог милости и любви, бывает за грехи наши и Богом отмщения. Мор и голод, трус и потоп и другие бедствия постигают людей за их нечестие. Но Отец Небесный и во гневе своем милостив и, когда наказует, не перестает жалеть и любить наказуемых!.. Он некогда обещал пощадить виновные города для десяти праведников, но удерживает праведный гнев Свой и для одного великого праведника. Это ясно выразилось в жизни блаженного Прокопия.

В один воскресный день, когда много народа было на службе в соборе, юродивый вдруг обратился ко всем с таким увещанием: «Приближается гнев Божий, покайтесь, братия, во грехах ваших, умилостивляйте Бога постом и молитвою, иначе город погибнет от града огненного». – «Он не в своем уме и никогда не говорит ничего дельного, что его слушать?» – сказали устюжане и не обратили никакого внимания на слова праведника. Любвеобильному сердцу Прокопия тяжело было встретить в гражданах такую беспечность и легкомыслие в то время, когда страшная опасность, угрожавшая им, уже висела над городом. От печали и горести сердца он едва мог достоять до окончания литургии и, вышедши на паперть, удалился в свой угол, зарыдал и, обливаясь слезами, проплакал весь тот день и ночь, да и на другой день не переставал плакать. Некоторые сострадательные люди, видя его неутешный плач, спрашивали его: «Что с тобою, Прокопий, что ты непрестанно плачешь? Что у тебя за печаль на сердце?» Обливаясь слезами, он отвечал им словами Спасителя: «Бди́те и моли́теся, да не вни́дете в напáсть» (Мф.26:41). На третий день вышед из паперти, блаженный Прокопий пошел по всему городу проповедовать покаяние жителям. Со слезами всем и каждому он говорил: «Плачьте, други, плачьте о грехах ваших, погибель близка, молитесь, чтобы избавил вас Господь от праведного своего гнева и не погубил вас, как Содом и Гоморру, за беззакония ваши». Но и эта вторая проповедь осталась бесплодною. Ожестевшие во грехах устюжане оказались хуже ниневитян: они не только не думали каяться, но еще смеялись и издавались над проповедником, как над безумным. Молитвенником за погибающий город остался один Прокопий, печально возвратившийся в свой угол на паперти. В следующее воскресенье, в полдень (25 июня), явилось на небосклоне черное облако, приближаясь к городу, оно стало расти более и более, так что, наконец, день превратился в темную ночь. Молнии бегали огненными полосами, и страшные грохоты грома раскатывались в воздухе, не прерываясь ни на минуту. От громовых ударов тряслись стены зданий, и от оглушительных звуков не слышно было людского голоса. Тогда-то увидели, что городу грозит гибель, вспомнили о проповеди Прокопия и поверили ему И стар и млад, и нищие и богатые – все бросились в храмы, особенно же в соборный храм Богородицы. Прокопий был уже там и, падши пред иконою Благовещения Богородицы, с горькими слезами молился, чтобы Матерь Божия была ходатаицей за людей преступных. И весь народ с рыданием молился о спасении от гнева Божия. Мужи и жены, дети и дряхлые старики – все единогласно взывали: «Владычица, спаси нас»! Долго молился блаженный, не поднимая головы своей от полу и орошая его своими слезами, и вот от иконы Богородицы потекло ручейком миро и по храму разлилось благоухание. В то же время произошла перемена в воздухе: не стало более удушливого зноя, тучи с громами приняли направление в сторону от города и скатились вдаль, в пустые места. Скоро узнали, что за 20 верст от Устюга, в Котовальской волости, упали с градом раскаленные каменья, раздробили и уничтожили множество лесу но люди и скот остались целы. Между тем мира от святой иконы истекло столько, что им наполнили церковные сосуды, мазавшиеся им получали исцеление от различных болезней. А две бесноватые женщины освободились от своего лютого мучителя. Общая радость заступила место печали и распространилась по всему городу Это чудное избавление города от неминуемой и явной гибели обратило было внимание граждан на Прокопия, но он приписал его милосердию и ходатайству Божией Матери и по-прежнему продолжал свой подвиг и юродством закрывал от людей обильную благодать, в нем обитавшую.

Любимым местом, где он часто и долго сиживал, был камень на берегу реки Сухоны, неподалеку от собора. Здесь, смотря на плавающих в малых стружках и лодках чрез большую реку, он молился, чтобы они не потонули, и убедительно просил мимоходящих погребсти его тут. «Положите здесь мои кости, на этом месте, а камень сей, на котором сижу ныне, положите на моей могиле, и воздаст вам Господь благое в день праведного суда своего», – говорил он устюжанам.

Когда Прокопий пришел в Устюг, были еще в живых престарелые супруги Иоанн и Мария, заслужившие от современников название праведных. Юродствуя по городу, он иногда заходил к ним в дом, беседовал с ними о пользе души, что доставляло старцам несказанное удовольствие, так как и он и они, хотя и различными путями, стремились к одной и той же цели. Но особенным другом и собеседником его был преподобный Киприан, основатель устюжского Архангельского монастыря. При всем том ни у Иоанна и Марии, ни у Киприана самопроизвольный мученик не искал покоя для своей плоти и не хотел пользоваться никакими удобствами земной жизни. После их блаженной кончины ближе других к юродивому был благочестивый клирик соборной церкви Симеон, впоследствии родитель святого Стефана Пермского. В продолжение многих лет Симеон был очевидным свидетелем пребывания Прокопия на соборной паперти и умел усмотреть в нем под кровом юродства великую духовную мудрость и обилие благодати Божией. Ему мы обязаны приведением в известность и сохранением для потомства следующего дивного события из жизни блаженного Прокопия.

В Устюге, как и вообще на Севере, зимою бывает очень холодно, чему не мало способствует и то, что он находится на возвышенной и открытой местности. В последний год жизни Прокопия зима была столь жестока и сурова, что такой не запомнили старожилы. Сильная вьюга, продолжавшаяся две недели, занесла снегом дома даже внутри города, а мороз и северный ветер так были резки, что птицы падали мертвыми и много погибло скота. Людей же, особенно нищих и странных, и по дорогам и в городе замерзло и занесло снегом столько, что на Ивановской горе у Предтеченской церкви наполнено было ими несколько убогих домов. Можно представить себе, каково было в этот лютый мороз нагому Прокопию, который обыкновенно проводил ночи на высокой холодной соборной паперти и кроме ее не имел нигде себе пристанища. Ослабевший от старости и терзаемый нестерпимым морозом, он вышел было из паперти и пытался найти теплый угол, чтобы хотя сколько-нибудь погреться, но когда это не удалось, принужден был возвратиться на прежнее место и здесь, забытый и оставленный всеми, переносил неимоверные страдания. Когда вьюга унялась и стало несколько теплее, юродивый вышел из паперти и направился за церковь, в угольный дом, к любимому им клирику Симеону. Как бы нисколько не пострадав от мороза, со светлым лицом и приятным смехом он вошел в комнату, спрашивая хозяина. Изумился Симеон, увидевши у себя юродивого, ибо думал, что он уже замерз во время столь лютого и продолжительного мороза и, обнявши его со слезами, с радостью спешил приветствовать и принять дорогого гостя. Когда они сели и начали разговаривать, Прокопий спросил Симеона: «Для чего ты, брат мой, так скорбел и сетовал обо мне и теперь плачешь? Не унывай, приготовь трапезу, чтобы нам вместе вкусить сегодня пищи». Симеон обрадовался неожиданному предложению и не знал, как и благодарить за него гостя. Между тем, пока готовили и собирали на стол, блаженный Прокопий опять спросил Симеона: «Скажи мне искренно, добрый брат мой, ты много пожалел обо мне, странном человеке, думая, что я уже замерз от этой лютой стужи? Что же было тогда с братиями моими – нищими? Нет! Хранит Господь любящих Его, близок к сокрушенным сердцем и спасает смиренных Пресвятым Своим Духом. Если ты и впредь будешь любить меня, то получишь много утешения для души. Не проливай же более о мне слез, ибо великая радость бывает человеку, который скорбит всею душою и всем сердцем своим уповает на Бога и в сем веке и в будущем». Из этих слов блаженного Симеон понял, что что-то дивное случилось с ним во время страшного мороза, и, дружески обнимая и целуя его, сталь спрашивать блаженного о его терпении. Заклиная Богом, он просил Прокопия не таить благодати Божией и не скрывать от него, как обнаженное старческое тело его в течение стольких дней и ночей могло перенести такую страшную стужу. Долго молчал блаженный Прокопий, как бы о чем размышлял, и, вздохнув из глубины сердца, сквозь слезы отвечал: «Какую пользу хочешь ты, брат мой, получить от меня, нечистого и юродивого, валяющегося по стогнам, на гноищи и в смраде грехов своих? Но что делать! Великая любовь твоя ко мне побуждает меня поведать тебе мою тайну. Заклинаю тебя, однако же, Богом, Создателем и Спасителем нашим, Иисусом Христом, что пока я жив, ты никому не откроешь того, что я поведаю теперь любви твоей». Симеон поклялся сохранить тайну, и блаженный Прокопий открыл ему следующее.

«Когда впервые поднялась эта страшная вьюга, ужаснулся я и уже отчаялся в жизни, думая, что не в силах буду перенести ее в моей наготе, без всякой одежды, без теплой храмины, где бы мог хотя на время подклонить голову. Малодушествовал я и вышел ночью из паперти соборной, из-под крова Божией Матери. Сперва устремился я к стоящим напротив собора малым хижинам убогих людей, надеясь обрести у них хотя краткий покой и укрыться от стужи. Но они не только не пустили меня, а еще, выскочив из хижин, палками прогнали меня, как какого-нибудь пса, ругаясь и крича мне вслед: «Прочь, прочь отсюда, мерзкий юродивый!» Не взвидев пути, в страхе побежал я от них, уже и сам не зная куда. Дорогою мысленно молился и говорил сам с собою: «Буди имя Господне благословенно отныне и до века. Лучше умереть мне Христа ради, и Господь вменит мне то в праведность». Не видя от вьюги пред собою ничего, набрел я дорогою на пустую хижину, в углу которой лежало несколько собак, загнанных морозом. Я лег было подле них, чтобы хотя сколько-нибудь от них согреться. Но они, увидев меня, все вскочили и бросились вон. Тогда я подумал: «Вот до чего я мерзок и грешен, что не только нищие, но и псы гнушаются мною». Ибо и нищие, гоняясь за мною, кричали мне: «Иди и умри, лживый юродивый, нет нам в тебе никакой пользы и нужды». И бессловесные животные – собаки, не захотели лежать со мною и убежали. Тогда пришла мне на сердце такая мысль: «Люди отвергли меня, никому я не нужен, возвращусь на старое место. Пусть будет что угодно Богу. Если и умру, так, по крайней мере, в святом месте, под кровом Божией Матери». И собравши последние силы, побежал обратно к церкви. Вошедши на паперть, я сел в углу, скорчившись от жестокого холода. Все члены мои дрожали, дыхание спиралось, глаза смежались, а я, взирая на икону Спасителя и Божией Матери, плакал и молился. Молился уже не о сохранении своей жизни, а о спасении души, ибо уже жить не надеялся, а ежечасно ожидал себе смерти и каждый вздох мой казался мне уже последним, так как тело мое совсем оцепенело и посинело. Когда я наконец начал забываться и терять сознание, вдруг почувствовал какую-то необыкновенно приятную теплоту. Открыв уже смежившиеся глаза, я увидел пред собою прекрасного юношу, лицо которого было так светло, что невозможно было смотреть на него, как будто горел на нем луч солнца. В руке у него была чудная ветвь, расцветшая всякими цветами: и белыми, и алыми, испускавшими из себя чудные ароматы, – не мира сего тленная ветвь, но райская. Взглянув на меня, он сказал: «Прокопий, где ты ныне?» – «Сижу во тьме и сени смертной, окован железом», – сказал я ему в ответ. Тогда юноша ударил меня цветущею благовонною ветвию прямо в лицо и сказал мне: «Прими ныне неувядаемую жизнь во все тело твое и разрешение оцепенения, постигшего тебя от мороза». И вдруг посреди невыносимой зимней стужи благовоние весенних цветов проникло в мое сердце и наполнило меня всего. Как молния, блеснул и скрылся от меня небесный посланник, но жизнь, данная им оцепеневшим моим членам, приразилась мне, и я жив доселе. Брат мой, вот что случилось со мною, грешным юродом, в это страшное время, но ты помни свою клятву и никому не поведай о том ранее моей смерти». Сказавши это, блаженный Прокопий поспешно вышел из дому Симеона и возвратился на соборную паперть, чтобы продолжать свои подвиги непрестанной молитвы к Богу и юродства перед людьми.

Прибывши в Устюг еще в лучшей поре своего возраста, блаженный Прокопий достиг глубокой старости и давно уже покрыт был сединою. Но по-прежнему он был бодр духом и с юношеским жаром продолжал свои изумительные подвиги, так что никому из граждан и на мысль не приходило, что великий подвижник доживает уже последние дни свои и что скоро они должны будут расстаться с ним. Однажды, когда праведник ночью молился на паперти, явился ему ангел Божий и возвестил о скором окончании его подвига, об от-шествии его к Богу, назначив и самый день его кончины. С величайшей радостью услышал о том Прокопий и еще более предался подвигам самой пламенной молитвы. В течение нескольких дней он не отходил от храма Пресвятой Богородицы, готовясь к своему исходу. На 8-е июля ночью вышел он наконец, из соборной паперти и направился к обители покойного друга своего Киприана. Там, пред святыми вратами праведный Прокопий встает на колена и в последний раз возносит пламенную молитву к Богу, благодаря Его за все благодеяния, которыми Господь наградил его в жизни от первых дней юности до старости, призвав его от мрака заблуждения к свету истины и из страны далекой приведши в богоспасаемый град Устюг, под кров дома Пресвятой Богородицы. Праведник мысленно прошел в молитве всю свою жизнь, за все прославлял и благодарил Бога. Отошедши от святых ворот на конец моста, Прокопий возлег тут и, оградив себя крестным знамением, сложил крестообразно руки на груди и с молитвою испустил дух. Как бы для того, чтобы святое и многострадальное тело его не осталось без покрова, в ту же ночь, несмотря на летнюю пору, выпал снег и покрыл землю на две четверти, а над мощами блаженного Прокопия снежною бурею навеяло сугроб в две сажени вышины. Изумились устюжане, вставши поутру и видя дома и улицы города, покрытые снегом. Погибли, думали они, весь хлеб и овощи, но настал жаркий, солнечный день, и к вечеру снег растаял, не повредив растительности. Между тем соборные священнослужители заметили, что против постоянного обычая, какого блаженный держался в течение многих десятков лет, его не было в церкви на утреннем пении, и начали о нем спрашивать горожан, но никто ничего не мог сказать. Тогда стали искать его по всему городу, обошли все церкви и опять нигде не могли его найти. Только на четвертый день обрели святое тело блаженного на конце моста к монастырю, лежащее на голой земле и покрытое сугробом снега, который служил ему покровом и все еще не растаял, тогда как в других местах везде было уже сухо. С благоговением и слезами священнослужители подняли тело блаженного трудника и всем собором, с пением псалмов, свечами и фимиамом, на головах своих перенесли его в соборную церковь и оставили там до тех пор, пока все граждане не соберутся на погребение. На том месте, где обретено было тело его, в память события водрузили деревянный крест, а потом, по времени, заменили его каменным и построили часовню.

Сошелся весь народ Великого Устюга с женами и детьми в соборную церковь Божией Матери, и началось надгробное пение среди всеобщего плача и рыдания. Со слезами благодарности вспоминали граждане отеческие заботы юродивого о их спасении, его предсказания и проповедь пред нашествием гнева Божия, чудное избавление города от огненной тучи и многие другие знамения, бывшие от блаженного. Многие неутешно плакали и скорбели о том, что по своему невежеству и грубости считали его безумным, смеялись и оскорбляли его. По совершении надгробного пения тело блаженного с великой честью было отнесено на берег реки Сухоны на то место, где он любил сидеть на камне и молиться о плавающих по реке и где просил похоронить его. Там и предали тело его земле и камень положили на его могилу, начертав на нем год, месяц и число его кончины. Это было в 1303 году.

По наружному виду праведный Прокопий был средовек (средовек – имеющий впалые виски или щеки ⁵⁶ С. 654), волосы на голове у него были русы, борода Космина, рубище дико-багряное с правого плеча спустилось, в левой руке у него три кочерги, сапоги разодранные, без подошв, колена голые, каковым он большею частью и изображается на иконах и каковым, вероятно, прибыл в Устюг. По другим, позднейшим подлинникам, он стар и сед.

Устюжане, не умевшие понять и оценить человека Божия при жизни, не умели сохранить и передать потомству подробностей чудного его жития, хотя он прожил в их городе более полувека и был известен каждому. «Многострадальное же житие того и прозорливство не бе предано писанию исперва, по токмо повествованиями сказовашеся от древних последним», – говорит святой Димитрий Ростовский (См. Четью-Минею за 8-е июля). Уже много лет спустя после блаженной кончины праведника, когда множество полученных от него чудесных исцелений побудило устюжан построить над могилою его храм в его имя и установить день празднования его памяти, они собрали и записали о житии блаженного Прокопия то, что еще сохранилось в преданиях народа и рассказах отцов и дедов, – из многого малое. То же самое надобно сказать и о благодатных чудесах и исцелениях, происходивших от гроба праведного Прокопия, тем более, что многие из них не только не были никем записаны, но даже и не приведены в известность по простоте получивших, не считавших того и нужным. Их стали записывать уже тогда, когда была построена церковь во имя праведного Прокопия, и первым из них поставлено то, которое послужило побуждением к ее построению.

Прошло более 150 лет после кончины блаженного Прокопия, а место его погребения оставалось ничем не огражденным, кроме одного лежавшего на нем камня. Поскорбел душою об этом один нищий, пришедшей из Москвы, по имени Иоанн, и в 1458 г. построил над могилою блаженного Прокопия небольшую деревянную часовню и поставил в ней его образ. «Но великия соборныя церкви Пресвятыя Богородицы иереом и диаконом вниде в сердце лукавый помысл, и не восхотеша они того видети и слышати и память сотворяти блаженному Прокопию и того предреченнаго мужа Иоанна от тое поставленные часовни отгнаша и часовню блаженнаго Прокопия сломаша и врознь разметаша». (Древняя рукописная книга о житии и чудесах Прокопия.) В 1471 г. по повелению великого князя Иоанна III со всех сторон собирались ратники для похода на Казань, между прочим, и из Устюга. Устюжский отряд, долгое время стоявший заставою в Нижнем Новгороде, подвергся тяжкой, повальной болезни «трясавице и чревной». Во время этого бедствия многим из них начал являться блаженный Прокопий во сне и внушать: «Положите вы на сердце своем обет, еже бы вам поставите на Устюге великом церковь во имя святого праведного Прокопия, Христа ради юродивого, и болезни избудете». Это было началом его прославления, ибо все те, которые поверили видениям и положили обет построить церковь, вскоре выздоровели и благополучно возвратились на родину, а которые явления святого сочли сонною мечтою и не поверили – умерли от болезни. Спасшиеся столь чудесно от неминуемой смерти ратники по возвращении в Устюг действительно построили церковь, но не в его имя, а в честь святых благоверных князей Бориса и Глеба и великомученика Георгия. Когда эта церковь, как бы в наказание за преслушание повеления праведного Прокопия, 1 августа 1490 г. сгорела от молнии, тогда устюжане, в другой раз ходившие для защиты Нижнего от татар, при возвращении домой нарубили на берегу Сухоны лесу, приплыли на нем в Устюг и в 1495 г. построили из него новую церковь уже во имя праведного Прокопия (на 192 году после его преставления). Достойно внимания то, что еще прежде того времени уже начертан был образ этой будущей церкви на том самом камне, на котором блаженный Прокопий любил сидеть при жизни и который находился на его могиле. Тогда же устроили в церкви и гробницу над местом погребения его и написали на ней его изображение, украсив ее драгоценными паволоками (1. шелковая или бумажная ткань; 2. покров, пелена), а 8-го июля стали торжественно совершать его память. С этого времени чаще стали являться исцеления и чудеса от его гроба. Первое исцеление из числа записанных совершилось над устюжским гражданином Григорием, который страдал огневицей. Будучи в совершенном расслаблении, просил, чтобы его отнесли ко гробу чудотворца. В малой ладье привезли его к церкви, и, когда отпели молебен и приложили его к раке угодника, то больной тотчас же почувствовал себя совершенно здоровым и без помощи других возвратился домой.

Окольничий великого князя Иоанна III – Владимир, заведовавший делами Устюга, был тяжко болен, все тело его было покрыто язвами, и никакие лекарства ему не помогали. Один из устюжских граждан, явившись к боярину по делам в Москву и видя его в крайнем изнеможении, сказал ему: «Не прогневайся на нас, честный боярин, мы хотим указать тебе доброго врача, который может исцелить тебя от твоей тяжкой болезни. Был у нас на Устюге за много лет пред сим юродивый Прокопий, в его имя ныне у собора на площади есть церковь, и от мощей его во множестве получаются разные исцеления». Услышав об устюжском чудотворце, боярин послал в Устюг нарочного отслужить молебен праведному Прокопию о своем выздоровлении и, как только посланный возвратился и вошел в комнату больного с освященною водою и с иконою праведного Прокопия, больной тотчас поднялся с одра болезни, а выслушав молебен пред иконою, стал совсем здоров.

У боярина Михаила Семеновича Воронцова, управлявшего Великоустюжской областью, внезапно занемог любимый слуга Пантелеймон столь тяжкою болезнью, как будто все телесные составы были у него сломаны. Когда родные, уже отчаявшиеся в его жизни, сидели однажды около его постели, они, к удивлению своему, заметили, что больной не узнает никого, а между тем все как будто с кем-то разговаривает. Еще больше изумились они, когда больной вдруг, как бы проснувшись от сна, громко воскликнул: «О чудный и блаженный Прокопий, помоги мне грешному рабу твоему!» Пришедши в сознание, больной рассказал родным свое видение. «Братья, я видел блаженного Прокопия, который, приблизившись к моей постели, сказал мне: «Брат Пантелеймон, подойди ко мне и скажи хоть одно слово, я вижу, что ты крепко болен». Я отвечал ему: «Ей, господин мой блаженный, изнемогаю и страдаю я сильно». Позади блаженного стоял пресвитер в ризах и держал в правой руке крест, а в левой – чашу со святой водой. Явившийся святой велел мне встать с одра и, взявши меня за руку, поднял, а пресвитеру приказал осенить меня честным крестом и окропить святою водою, после чего сказал мне: «Отселе будешь здоров и не будь не верен, но верен». И так молю вас, братья, отнесите меня к гробу чудотворца, где хочу исполнить обет свой». Обрадовался боярин и немедленно велел нести отрока своего в церковь праведного Прокопия. Здесь, когда отпели молебен угоднику, больной получил исцеление и в служившем священнике узнал того, который являлся ему вместе со святым Прокопием.

В ряду чудес праведного Прокопия особенно замечательно следующее. У великоустюжского наместника, боярина Семена Борисовича, был служитель, которого он весьма любил. Этот, надеясь на расположение к себе боярина, творил устюжанам очень много зла и разных пакостей. Худой христианин, он умер не по-христиански, не удостоившись исповеди и причастия святых Таин. Боярин велел похоронить любимого своего служителя близ собора и построить над его могилой палатку. Воля боярина была исполнена, но в ту же ночь палатка была разметана. Боярин приказал построить новую палатку, но и та в следующую ночь была так же разметана. Тогда боярин рассердился, думая, что это делается кем-то по неудовольствию на него, и только слова одного из граждан утишили его гнев. «Успокойся, – сказал он боярину, – и не гневайся ни на кого напрасно, честный боярин... Никто из живых людей не трогал палатки и не имел намерения оскорбить тебя. Но я слышал от прадедов моих, что тут лежит праведный Прокопий, Христа ради юродивый». Боярин понял правду, велел перенести тело служителя в другое место и со слезами помолился: «Прости меня, блаженный Прокопий, грешного и неразумного раба твоего, что осмелился положить вблизи святых твоих мощей нечистого слугу своего».

В малолетство царя Иоанна IV казанские татары нередко делали набеги на восточные и северные области России. Один раз они дошли до Устюга, все предавая огню и мечу, и в числе других пленных захватили одну бедную женщину Соломонию. Много лет томилась она в Казани, в тяжкой неволе, постоянно думая о своей далекой родине. Перебравши в уме все средства к своему освобождении и находя их или недостаточными, или недоступными для себя, она вспомнила о праведном Прокопии и, осенив себя крестным знамением, начала молиться и призывать его к себе на помощь. «Если вынесет меня Бог из татар на Русь, – говорила она, – и дойду я до Устюга и увижу своими очами чудотворный гроб блаженного Прокопия, то положу покров на гробницу его, сколько силы моей будет». Давши такой обет, Соломония почувствовала в себе необыкновенную решимость, немедленно отправляется из Казани и, не будучи никем из встречавшихся ей на пути ни спрошена, ни остановлена, благополучно достигает русских пределов. По возвращении на родину она исполнила свой обет и рассказала клиру и народу о своем чудесном избавлении от плена.

Домитиан, священник устюжского собора, имевший великое усердие и веру к праведному Прокопию, впал однажды в столь тяжкую и сильную болезнь огневицы, что лежал как бездыханный. Домашние же, отчаявшись в его выздоровлении, плакали по нем, как по умершем. Раз ночью, когда больной находился один в комнате, ему является святолепный муж и, подошедши к его постели, говорит: «Вижу, что ты сильно болеешь.» – «Изнемогаю и приближаюсь к смерти, – отвечал ему священник, – никогда не приключалось со мною такой тяжкой болезни». Тогда явившийся сказал: «Вот я пришел к тебе ради прежнего добродетельного жития твоего и усердия ко мне. Хочешь ли, я одену тебя своею одеждою? – снявши с больного одежду, положил ее у его ног, а на него надел принесенную им новую одежду и сказал: Отселе будешь здоров». Больной спросил: «Кто ты, скажи мне твое имя? Вижу, что ты человек сильный и так трудишься ради меня грешного!» – «Я раб Божий Прокопий Устюжский и послан к тебе на помощь от Господа, отселе прощает тебя Господь». Сказавши это, явившийся стал невидимым, а больной почувствовал себя совершенно здоровым, тотчас же встал с одра, благодаря Бога и прославляя своего исцелителя.

При державе царя Иоанна IV, при митрополите Макарии и Ростовском архиепископе Никандре, в 1548 г. в устюжских пределах, в обители страстотерпцев Бориса и Глеба, в городе Выборе, случилось следующее чудо. Много лет в тамошней церкви находилась икона преподобного Варлаама и праведного Прокопия и от времени пришла в ветхость. В день памяти Прокопия ее вынесли из церкви и поставили на торгу для народного чествования. Один убогий из Усоли (Сольвычегодска) Иоанн четыре года лежал в больнице Богарадной избы, мало видя, тяжко слыша и едва говоря языком. Ради милостыни он иногда сам ползал на локтях и коленах, иногда другие возили его на санках. Услышав, что граждане хотят плыть в Устюг, он просил их взять его с собою ко гробу святого Прокопия, но никто не согласился. Оставленный на берегу, он дополз до торгу и усердно стал молиться пред иконою святого Прокопия, стенал сердцем и плакал, призывая умом на помощь угодника. И призываемый явился, дважды сотворил над ним крестное знамение, взял его за руку и сказал: «Вот тебе здоровие! Иди, целуй мой лик на иконе и будешь здоров». Святой Прокопий стал невидим, а Иоанн почувствовал в себе укрепление сил, поднялся с помощью двух посохов и подошел поцеловать икону Изумился народ, видя Иоанна ходящим, и, обступив его, спрашивал, как он исцелился. Это было в субботу вечером накануне памяти святого Прокопия. На другой день, по просьбе правителя города, которому было донесено о чуде, Борисоглебский игумен отслужил всенародный молебен угоднику на месте события, а по совершении молебна сам при народе расспрашивал Иоанна о его исцелении.

Московский собор 1547 г. причислил праведного Прокопия к лику святых и установил празднование 8 июля. Стихиры и канон ему составлены еще при Иоанне III, когда в Устюге начали праздновать его память. В Устюге и его окрестностях пред днем памяти святого Прокопия многие благочестивые люди и доныне соблюдают недельный пост. Мощи его почивают под спудом в каменном его имени соборном храме, за левым клиросом, близ северной стены.

Нынешняя гробница, устроенная в 1833 г., вызолочена по полименту и состоит из 4-х мраморных досок с позолоченными надписями. На гробнице находится образ святого Прокопия, украшенный серебряно-вызолоченною ризою и жемчужною гривною (ожерелье, или цепь, которую носили на шее). Гробница осенена резным золоченым балдахином на столпах. При входе в собор у южных дверей положен на пьедестале камень овальной фигуры, привезенный 1 ноября 1638 г, из Котовальской волости из числа выпавших в 1290 г. Икона Благовещения Божией Матери, источившая миро в 1290 г., с 1567 г. перенесена в Москву и находится ныне в Успенском соборе по правую сторону Царских Врат. В 1818 г., усердием устюжских граждан сделана на нее тяжелая серебряная, позолоченная риза.

Тропарь, глас 4

В терпении твоем от Бога мзду дарований пророчества приял еси, блаженне, молитвами, бдением и пощением тело свое изнурив, душу же возвысив на Небесная, Царя всех Христа Бога славы зрети сподобися и неувядаемым венцем увязеся. Емуже с лики святых предстоя, за люди своя моление предлагая, тепле пролия слез источник, избавил еси град Великий Устюг и люди своя от труса страшнаго, и огня, и напрасныя смерти. Темже и мы, к честней раце твоей припадающе, вопием ти: о Прокопие чудоносне, ходатай нам буди ко Господу во дни нашедших печалей, рабом твоим, и молися, да спасет души наша.

Тропарь, глас 4

Просветився Божественною благодатию, Богомудре, и весь разум и сердце от суетнаго мира сего к Зиждителю неуклонно возложив целомудрием и многим терпением, во временней жизни течение добре скончал еси и веру соблюл еси непорочну. Темже и по смерти явися светлость жития твоего: источаеши бо чудесем источник неисчерпаемый верою притекающим ко святому твоему гробу, Прокопие всеблаженне, моли Христа Бога, да спасет души наша.

Кондак, глас 4

Христа ради юродством воздушная мытарства на руках ангельских неприкосновенно прешед, царскаго достигл еси престола и от Царя всех Христа Бога дар прием благодать исцелений, многими бо чудесы твоими и знамением страшным удивил еси град твой Великий Устюг: людем твоим милость испросив, миро от честнаго образа Пресвятыя Богородицы молитвою извел еси и недужным подал еси цельбы. Тем же молим тя, чудоносче Прокопие: моли Христа Бога непрестанно подати грехов наших прощение.

Память их празднуется месяца июля в 5-й день, месяца сентября в 25-й день и месяца ноября в 26-й день

† 1392

Ученики преподобного Серия Радонежского чудотворца, отшельники – Афанасий, по прозванию Железный Посох, и Феодосий поселились в Новгородском краю на Череповском урочище, в весьма красивой местности, при впадении речки Ягорбы в реку Шексну, среди непроходимых дремучих лесов. Там поставили они церковь в честь Святой Троицы и устроили Воскресенский Череповский монастырь, который был разорен до основания во время нашествия Литвы, а потому не сохранилось сведений о блаженных его основателях, кроме одной надписи на вкладной книге 1568 г.: «Сия книга святой обители Воскресения Христова и Живоначальныя Троицы и начальников преподобных отец наших Феодосия и Афанасия». Обитель упразднена в 1764 г., а монастырская слобода и ближнее село Феодосьево в 1780 г. обращены в уездный город Череповец. В соборном храме погребены преподобные Афанасий и Феодосий. Память их 25 сентября (Строев, «Списки Иерархов», стр. 83. Рассказы из Ист. Р. Ц., стр. 200).

Тропарь и Кондак общие.

Галкин А.

Наследие Череповецкого монастыря // София ⁵⁰. Новгород. 1998. №3. С. 32–35.

Уездный город Новгородской губернии Череповец (ныне – крупнейший город Вологодской области), так же как Кириллов и Тихвин, возник из подмонастырского поселения. В годы, близкие явлению Тихвинской иконы Богоматери (1383) и основанию Кирилло-Белозерского монастыря (1397), здесь, на высоком мысу Шексны, при впадении в нее речки Ягорбы, начал строиться мужской монастырь. Окрестные места были известны как «Череповесь». По одной из версий, основа этого топонима восходит к слову «череп » в значении «возвышенного места». Так что подобный холм близ Иерусалима, Голгофа, возможно, одноименен Череповцу.

Череповецкий монастырь Воскресения Христова и Живоначальной Троицы и святых чудотворцев Сергия и Никона Радонежских состоял в ведении митрополитов Московских, а с учреждением в 1589 г. на Руси Патриаршества входил в Патриаршую область. Имена его основателей – «начальников святыя обители сея преподобных отцов наших Феодосия и Афанасия» – донесла лишь надпись на чудом пережившей века вкладной книге 1567 г. Сам монастырь около 1610 г. разграбили и сожгли поляки: братия с настоятелем архимандритом Моисеем претерпели мученическую смерть. О прошлом монастыря до XVII века известно совсем немного.

Наиболее подробный очерк монастырской истории опубликован на страницах «Истории Российской иерархии». Собиратель этого 6-ти томного труда, архимандрит (впоследствии – епископ) Амвросий, в миру Андрей Антипович Орнатский (1778 –1827), был уроженцем Череповского уезда, чем и объясняется его интерес к старейшей обители родного края. По убеждению автора очерка, «почти за достоверное полагать можно», что основатели монастыря «на Череповси» пришли на берега Шексны из Троице-Сергиевской обители. Древнейшее упоминание Воскресенского монастыря донесла до нас грамота 1449 г. Хотя о жизни преподобных Феодосия и Афанасия ничего неизвестно, череповецкие краеведы единодушно относят их к числу учеников святого Сергия, игумена Радонежского († 1392). Память их местно чтится 25 сентября старого стиля, в день преставления святого Сергия. Имя преподобного Феодосия Череповецкого получило ближайшее к монастырю село Феодосьевское, или Федосьево.

После разорения Смутного времени в обители осталась одна Троицкая церковь с Сергиевским приделом – Воскресенский храм погиб в огне. К середине XVII века монастырский ансамбль включал уже три деревянных церкви – шатровую соборную Воскресенскую, Троицкую с трапезной и надвратную Покровскую; на колокольне имелись боевые часы. Большие строительные работы велись в монастыре в XVIII столетии. В 1713 г. его постройки сгорели «без остатка» от молнии. Несмотря на военное время, был дан указ о строении монастыря, в котором к 1725 г. подвизались настоятель в сане игумена и 25 монашествующих. А в 1732 г. братия даже выхлопотала разрешение строить церковь в камне, но поставлена была лишь одноглавая деревянная.

Каменное строительство в Череповецком монастыре началось в Елизаветинское время. Храмозданную грамоту подписал 10 января 1752 г. епископ Вологодский и Белозерский Пимен (Савелов; † 25 мая 1753). Настоятелем монастыря был тогда игумен Иларион, назначенный из иеромонахов Савво-Сторожевского монастыря. Отец Иларион оказался распорядительным хозяином; главный алтарь обширного трехпрестольного Воскресенского собора был освящен уже 28 января 1756 г., боковые – в конце сентября того же года.

С постройкой каменного собора в Череповецком монастыре ненадолго стало 4 храма: деревянная Воскресенская церковь была переосвящена во имя Вознесения Господня. В 1757 г., на «осеннего Богослова», сгорели все три деревянных храма, монастырская колокольня и часть ограды. Но и на сей раз монастырь отстроился вновь. Более того, теплую церковь возводили в камне: нижний ее храм во имя святого Сергия Радонежского был освящен 24 сентября 1761 г., накануне памяти преставления преподобного. Годом ранее, в самый Сергиев день, освящали деревянную Покровскую церковь над святыми воротами обители.

15 марта 1763 г. игуменом восставшего из пепла Воскресенского монастыря был назначен казначей Ферапонтова монастыря о. Михаил. Вероятно, он и помыслить не мог, что через полтора года ему и братии придется оставить обитель в связи с ее упразднением... Вступившая на престол летом 1762 г. Екатерина II решительно провела давно готовившуюся секуляризацию монастырских вотчин. При этом часть доходов от конфискуемых имений государство передавало на содержание самих монашествующих, остальные суммы должны были идти на народное просвещение и общественную благотворительность. Число же действующих монастырей сокращалось более чем вдвое: одним из 569 упраздненных в 1764 г. монастырей оказался и Воскресенский Череповецкий.

Храмы закрытого монастыря «на Череповси» сделались приходскими для немногочисленных жителей бывшей подмонастырской слободы.

Вслед за секуляризацией государство приступило к завершению административной реформы. Ряд слобод и сел Новгородской губернии получил статус городов. Так. горожанами стали недавние монастырские крестьяне Тихвина, Кириллова. Валдая (ранее – село Богородицыно). Указом от 4 ноября 1777 г. в город Череповец были преобразованы село Федосьево и подмонастырская слобода «на Череповси». Воскресенский храм получает статус городского собора с настоятелем в сане протоиерея, поскольку в 1780 г. Череповец стал уездным центром Новгородской губернии. Первоначально уезд именовался Череповским, но в XIX веке постепенно закрепилось его новое написание – Череповецкий. Воскресенский же собор и в начале XX века официально назывался «Череповским»

Епархиальные границы при Екатерине II также претерпели большие изменения: они приводятся в соответствие с новыми границами губерний. В 1788 г. епархиальный титул «Вологодский и Белозерский» был заменен на «Вологодский и Великоустюжский». Белозерский, Кирилловский и Череповецкий уезды перешли под омофор Новгородских митрополитов.

Постепенно соборный ансамбль Череповца дополнился и утратил облик заброшенного монастыря: В 1781 г. была достроена теплая церковь, и ее верхний храм освящается в честь Святой Троицы. В 1792 г. при Троицком храме сооружается каменная колокольня. Разбирается деревянная монастырская отрада, и в 1790 г. надвратная Покровская церковь, по резолюции митрополита Новгородского и С.-Петербургского Гавриила (Петрова), переносится на городское кладбище. К северу от соборов была распланирована обширная площадь, на которую выходил главный проспект Череповца – Воскресенский.

Череповец заметно оживился с открытием в 1808 г. Мариинской водной системы, по которой направлялся основной поток товаров с Волги в С.-Петербург. В 1824 г. город посетил император Александр I. 19 октября он слушал литургию в нижнем (Сергиевском) храме теплого собора. Череповецкий собор памятен тем, что 16 октября 1842 г. в нем крещен Василий Верещагин (1842 – 1904), будущий художник-баталист.

Первым протоиереем в Череповце служил Глеб Розанов. Он окончил Вологодскую семинарию и был назначен настоятелем Воскресенского собора весной 1780 г. На рубеже XVIII – XIX веков в соборном клире состоял иерей Лука Петров, большой книголюб. Книги его собрания положили начало библиотеке собора. Некоторые из них уцелели до наших дней и хранятся в Череповецком краеведческом музее. О. Лука был первым историком Череповца. На основании документов монастырского архива он написал очерк о Череповецком монастыре, включенный в «Историю Российской иерархии». Богатая библиотека имелась и у соборного священника Алексея Образцова (впоследствии – протоиерей). На нескольких сохранившихся экземплярах его рукой написано «Владыком полагаю Череповецкой Воскресенский собор в числе церковных книг».

В 3-ей четверти XIX века соборный клир возглавлял протоиерей Георгий Федорович Вознесенский. В настоятельство о. Георгия значительно расширилась приходская благотворительность: при соборе была устроена богадельня.

Несмотря на отдаленность от Новгорода. Череповец изредка посещали епископы Старорусские. Был здесь и святитель Владимир (Богоявленский; впоследствии – священномученик митрополит Киевский): во время поездки но епархии в 1889 г. он находился в городе с 28 по 30 августа. С восстановлением в 1892 г. самостоятельности Новгородской епархии богослужения в Череповце стали совершать и правящие архиереи. Уже в 1894 г. в городе побывал архиепископ Феогност (Лебедев), не раз служил в Воскресенском соборе архиепископ Арсений (Стадницкий). Пройдет всего 10 лет, и митрополит Новгородский Арсений окажется узником изолятора ГПУ, а о. Иоанн Звездкин, лишившийся было должности и казенного жалования, станет первым обновленческим епископом Череповецким...

Злоключения духовенства Череповца после большевистского переворота начались уже с весны 1918 г. 15 марта был арестован настоятель Воскресенского собора, но паства добилась его освобождения на другой же день. На докладе об этом епископ Тихвинский Алексий (Симанский) написал: «О. протоиерей Фарфоровский с истинно пастырскою ревностью несет свое трудное и ответственное служение. Молитвенно желаю ему не ослабевать в своей ревности, в уповании на помощь Христа-Пастыреначальника. Призываю Божие благословение и на прихожан собора, сумевших отстоять своего пастыря. В единении братской взаимной любви да увидят враги церкви ту силу, против которой бессильными окажутся все их ухищрения...».

После массовых репрессий духовенства 1937–38 гг. все храмы Череповецкого и окрестных районов были закрыты. «Победа над религией» в Череповце ознаменовалась в 1939 г. уничтожением Троицкого собора, Благовещенской и соседней Иоанно-Богословской церквей. Воскресенский собор уцелел, но, лишенный куполов, потерял вид церковной постройки.

С сентября 1937 г. Череповец входит в Вологодскую область. К 1941 г. на всю область оставался один действующий храм – в Вологде, на кладбище, да и то лишь его нижний этаж. С 1943 г. а этой церкви служил протоиерей Иоанн Мальцев. 5 января 1945 г. в Ленинграде он постригся с именем Иустин и 8 января был посвящен во епископа Вологодского и Череповецкого. Однако за открытие храма в Череповце пришлось еще бороться почти два года: богослужения в Воскресенском соборе возобновились в самом конце 1946-го, на Николу «зимнего». В соборе установили иконостас, перенесенный из холодной церкви подгороднего села Носовского (малая, зимняя церковь этого села вновь стала действующей). Церковную жизнь в Череповце возрождал вызволенный из лагерей протоиерей Дмитрий Константинович Белой, выпускник Вологодской семинарии 1896 г. В 1950 г. о. Димитрий отметил золотой юбилей священства. Скончался он 16 октября 1954 г.

Еще при жизни о. Димитрия Белова Череповец превратился в центр черной металлургии, и его население многократно умножилось. Новое строительство шло в стороне от кварталов уездного города: в те годы погибло лишь старинное кладбище с надгробиями многих поколений. В середине 70-х в Череповец был спущен план «реконструкции», по которому место Воскресенского собора должен был занять драматический театр. За сохранение собора – колыбели города – активно выступила широкая общественность. Принципиальную позицию занял и епископ Вологодский и Великоустюжский Дамаскин (Бодрый), заявлявший, что без обретения и перенесения мощей преподобных Афанасия и Феодосия община не может оставить собор. В итоге, вместо сноса Воскресенского собора, пришлось готовить проект его реставрации.

Тысячелетие Крещения Руси Череповецкий собор встретил во всей красе, снова увенчанным сияющими стройными главами. Шесть веков «на Череповси» славят воскресшего Господа. Но если раньше на молитву здесь собиралась горстка монахов, то теперь Воскресенский собор служит городу с населением более 300 тысяч человек.

Память его празднуется месяца апреля в 28-й день

† 1402

Основатель бывшего Сырынского, или Сыльинского, Каргопольского Успенского монастыря. Память его 28 апреля. Мощи почивают под спудом в Успенской церкви.

Тропарь, глас 8

О тебе отче Кириако, известен бысть спасения образ. Восприим бо крест последовал еси Христу. Творяше же и учаше, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертней. Темже и со ангелы радуется преподобне дух твой.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною Божественно вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие вручив крепко, пробол еси бесовская ополчения, Кириако, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

Память его празднуется месяца апреля в 18-й день

† 1435

Память их празднуется месяца апреля в 18-й день

† 1418

Преподобный Евфимий был основателем Корельского Николаевского монастыря на Корельском берегу, невдали от Белого моря. Это было около 1410 г. Но едва усердный труженик успел построить храм святителя и несколько келий, как в 1419 г. норвежцы напали на монастырь, сожгли церковь и умертвили нескольких иноков. Надлежало вновь устроять обитель, и преподобный Евфимий принялся за святое дело. Между тем сыновья Марфы Посадницы, владевшей на Севере огромными пространствами земли, осматривая имения свои, утонули в устье Двины. Пораженная потерею их, Марфа предоставила преподобному Евфимию богатые средства для устроения обители. По летописи, Марфа называется женою Исаака Борецкого. В грамоте своей монастырю пишет она: «Вот я, раба Божия Марфа, написала при жизни сие рукописание, поставив храм св. Николая в Корельском, над гробами детей моих, Антония и Феликса; я дала в дом св. Николая покупку мужа моего Филиппа – село на острове Лавле да два села в Конечных... Приказываю дом св. Николая господину моему, деверю Феодору Григорьевичу, и его детям и зятю моему Ефрему Васильевичу». По грамоте видно, что Антоний и Феликс были сыновья первого мужа Марфы – Филиппа Васильевича. Поскольку же Марфа была действующим лицом в событиях 1470 г., то легко понять, что построение Николаевской обители Марфою было уже после 1419 г. и что Феликс и Антоний окончили земное течение свое людьми молодыми. Феликс известен и по личной благотворительности своей, именно монастырю св. Михаила, что в 30 верстах от устья Двины, на Пур-Наволоке.

Блаженный Евфимий известен не только по трудам и заботам в построении зданий, нужных для обители, но, что гораздо важнее, сам, исполненный ревности к духовному совершенству, он просвещал дикий Корельский край светом Евангельской истины и возбуждал ревность к жизни, достойной созданного по образу Божию. В Поморском прибережье, между Русскими колониями, жили тогда пять видов Финского племени, или, как называли их новгородцы, Корельских детей. Это были Курольцы, Ровкульцы, Вымольцы, Тиврульцы и Валедоли или Валдолейский род. Эти Карелы и Лопари имели в Поморье свои отчины, земли, угодья и промыслы. Так видно по Соловецким грамотам. Какова была вера их? Об этом вот что говорить старинная Соловецкая повесть: «Древле быша сии вышереченные родове, яко зверии дивии, живущие в пустынях непроходимых... Отнюдь Бога истинного единого и от Него посланного Иисус Христа ни знати, ни разумети хотяху; но имже кто тогда чрево насытит, тогда оно и Бога си поставляше; аще иногда каменем зверя убивает, камень почитает, и аще палицею поразит ловимое, палицу боготворит, еже и ныне в Самоедах зловеpиe закаменелое обретается, еще и в Лопарях, обаче отчасти». Вот между какими людьми довелось жить преподобному Евфимию! Подвижник Божий, полный любви к людям и к истине небесной, просвещал заблудших и словом и жизнью своею. Он воспитал в учениках своих искреннюю ревность к святому подвижничеству. Кончина преподобного Евфимия последовала около 1435 г. По рукописным святцам преподобный Евфимий «Архангельский чудотворец». Мощи его, прославленные чудесами, открыты в 1647 г. Над гробами Антония и Феликса сперва стояла часовня, а с 1749 г. существует храм Сретения Господня.²

Почитание Антония и Феликса Карельских на Русском Севере, вследствие чудес от их гробниц, было велико, в XVII веке их именовали «новыми чудотворцами». Время местной канонизации Антония и Феликса Карельских неизвестно. Служба святым составлена, вероятно, в XVIII в. В иконописном подлиннике (XVII в.) под 28 мая отличена память Антония и Феликса Карельских: «У моря Окияна, святаго Николы Чудотворца, новых чудотворцев, куплю деющих по морю, истопоша и Божиим изволением извержены на берег и погребена, и ту стала гора и монастырь по чудесем их».⁵⁵ (Андроник (Трубачев), игумен. С. 668)

Тропарь и Кондак общие.

Память его празднуется месяца мая в 27-й день

† 1426

Основатель Ферапонтова монастыря, преподобный Ферапонт, родился в городе Волоколамске в семействе боярских детей Поскочиных и крещен был с именем Феодора. С ранних лет он отличался благочестием и пользовался общей любовью не только своих родных, но и всех соседей. Но мир не мог привязать к себе юного Феодора. Рано в его душу запало стремление бежать от житейской суеты под тихую сень монастырской обители. И вот однажды он тайно оставил родительский дом и пришел в Симонов монастырь близ Москвы, прося архимандрита и братию принять его в число иноков. Как бы по внушению свыше архимандрит не стал препятствовать желанию пришельца, и юный Феодор был пострижен в иночество с именем Ферапонта. Новоначальный инок был отдан под руководство опытного в духовной жизни старца и, находясь в полном послушании своему руководителю, преуспевал в подвигах иночества. Все свои помыслы и желания он открывал своему старцу и, таким образом, при помощи поста и молитвы с успехом отражал стрелы врага. Скоро своею строгой жизнью, смирением и послушанием инок Ферапонт приобрел расположение всей братии. Недалек он был в грамоте, но этот недостаток книжной мудрости восполнялся его природным здравым умом и душевною добротою. «Аще бе святый и не хитр грамоте, но душевную доброту и ум здрав стяжа».

Эти качества доставили ему особое доверие архимандрита и братии, которые стали посылать его с разными поручениями по делам монастыря, для закупки припасов и т. п. Во многих местах пришлось побывать Ферапонту при исполнении подобных поручений монастырского начальства. Бывал он и в далекой стране Белозерской, которая представляла собою обширную пустыню, покрытую лесами, озерами и болотами. Любуясь на красоты дикой северной природы, преподобный Ферапонт не раз думал о том, как хорошо было бы уединиться здесь для совершенного безмолвия и служения Богу. И он обошел все Белоозеро, желая лучше познакомиться с местоположением понравившейся ему страны.

В это время вблизи Симонова монастыря жил старец Кирилл, известный впоследствии Белозерский чудотворец, заветной мыслью которого с давнего времени сделалось стремление к уединению и безмолвию. Ради этой мысли старец Кирилл оставил Симонов монастырь, где был архимандритом и поселился невдалеке от него в бывшей обители Рождества Богородицы (старый Симонов), но и тут не находила себе удовлетворения его жаждавшая новых подвигов душа. Усердно молился он Пресвятой Богородице, прося устроить его жизнь, и однажды во время молитвы было ему видение. В глубокую ночь перед отходом ко сну Кирилл по обыкновению читал акафист Божией Матери и, когда дошел до места: «странное убо рождество видевше, устранимся мира и ум на небо приложим», – то вдруг услышал голос: «Кирилл, иди отсюда на Белоозеро, там уготовано тебе место, где ты можешь спастись». Вместе с тем яркий свет заблистал в келии. Открыв оконце кельи, Кирилл увидел сияние на северной стороне неба по направлению к Белоозеру. Исполненный радости, Кирилл бодрствовал до утра, размышляя о чудном видении, и эта знаменательная ночь была для него светлым днем.

Немного времени спустя после этого видения, посетил преподобного Кирилла Ферапонт, который был ему сверстником по летам и вместе с ним принял пострижение «Есть ли, возлюбленный, места на Белоозере, где можно было бы безмолвствовать иноку?» – начал расспрашивать гостя преподобный Кирилл. «Весьма много там таких мест, отче», – отвечал преподобный Ферапонт на расспросы своего друга о знакомой ему Белозерской стране. Но ничего еще не сказал тогда преподобный Кирилл о бывшем ему чудесном указании свыше.

Вскоре оба друга согласились вместе оставить Симонов монастырь и идти на Белоозеро. Много дней были они в пути, прежде чем достигли этой новой обетованной Кириллу земли. Но вот они на Белоозере. Под руководством своего опытного спутника преподобный Кирилл осматривает места обширной Белозерской пустыни. Много мест обошли они. Ни одно не нравилось преподобному Кириллу: он ищет то место, которое предносилось его взору в чудном видении. Наконец путники пришли на один холм, с трех сторон окруженный озерами. Тотчас Кирилл узнал здесь место, указанное в видении, остановился и сказал: «Се покой мой в век века, здесь поселюсь, как изволила Пречистая. Благословен Господь Бог отныне и до века»!

Отшельники водрузили крест на этом месте и воспели благодарственный канон Богородице. Теперь только открыл преподобный Кирилл своему другу о бывшем ему в Симонове видении и таинственном голосе, повелевавшем идти на Белоозеро, на то именно место, которое они теперь нашли. Услышав это, преподобный Ферапонт не менее своего друга радовался о явленной здесь милости Божией. Снова прославили путники Бога и Пречистую Его Матерь и стали водворяться на избранном ими месте. Простой шалаш из ветвей служил им первоначальным убежищем, потом они выкопали пещеру в холме и начали проводить вместе подвижническую жизнь. Так было положено начало Кирилло-Белозерскому монастырю.

При взгляде на убогую землянку, приютившую двух отшельников, кто мог тогда подумать, что видит пред собой колыбель величайшего монастыря в России!

Но недолго жил здесь преподобный Ферапонт. Душа его жаждала новых подвигов и стремилась изведать полного безмолвия и уединения. Во время своих странствий по Белозерской пустыни он уже наметил себе место, которое ему очень понравилось; туда теперь хотел он уединиться для своих подвигов. Он открывает о своем желании своему сподвижнику, с которым привык обо всем советоваться и просить у него совета. «Есть у меня, отче, одно желание, и не дает оно мне покоя; хочется мне идти на другое место и безмолвствовать отдельно». – «Если будет на то воля Господня, то можешь исполнить это желание, брат мой», – отвечал ему преподобный Кирилл. «Есть одно местечко, отче, – продолжал Ферапонт, – недалеко отсюда, верст 15 или немного больше. Там я хочу поселиться, если Богу будет угодно. Но Бога ради, прошу тебя, чтобы ты не обиделся на меня за то, что я разлучаюсь с тобою». – «Воля Божия да будет во всем, брат мой», – сказал ему на это преподобный Кирилл.

Друзья с любовью расстались, согласившись молиться друг о друге и по-прежнему обо всем советоваться между собой. Преподобный Кирилл остался на избранном им месте, а Ферапонт удалился от него на 15 верст к северо-востоку. Здесь он остановился на месте, которое уже прежде привлекло его внимание своей замечательной красотою. Оно находилось на возвышении между двух озер, лежавших одно выше другого на расстоянии полета стрелы, пущенной из лука. «И обрете место близ езера Паское зовомо, другое же езеро повыше того – Бородавское, промеж их яко же стрелы вержение или мало множае; весьма красно место то и угодно на жительство паче иных мест, и возлюби е блаженный зело». На этом-то прекрасном месте поселился преподобный Ферапонт, очевидно обладавшей душою чуткою к красотам природы. Он поставил здесь небольшую келью и, расчистив место вокруг, обнес его оградой. Вскоре он пришел к преподобному Кириллу и рассказал ему, где и как он поселился.

Преподобный Кирилл похвалил место, избранное Ферапонтом, и благословил его безмолвствовать там.

Ободренный советами и благословением почитаемого друга вернулся преподобный Ферапонт к своей одиноко стоявшей в глухом лесу келейке и принялся за устройство своего местожительства. Многих трудов стоила ему борьба с суровой северной природой. Постепенно расчищал он место вокруг кельи, вырубая стоявший кругом непроходимый лес. Собирая хворост в одно место, он подготовлял землю к посеву, чтобы промыслить себе пропитание в этой скудной стране. Так в постоянных трудах и молитве проходила жизнь преподобного.

Страшна и неуютна была жизнь отшельника в глухом месте, много страху и беспокойств испытал преподобный и днем и ночью. В лесу жило много зверей, рев которых раздавался по ночам вокруг одинокой кельи. Но еще больше беспокойства причиняли преподобному разбойники, укрывавшиеся в лесах, где-то неподалеку от его обители. Много раз приходили они к святому, требовали от него имущества и грозили смертью, если он не уйдет отсюда. Преподобный терпеливо переносил эти нападки, пока наконец разбойники не оставили его в покое, видя, что у него нет ничего.

Но вот святой уже не один в своей пустыни. К нему начинают приходить люди, подобно ему искавшие уединения от мира и спасения души. Они умоляют преподобного Ферапонта позволить им остаться у него, чтобы спасаться под его руководством. Преподобный не в силах отказать их просьбе, и вот рядом с его кельей возникают одна за другой кельи поселившихся с ним братий. Число пришедших иноков постепенно возрастает: вот уже их 10, 15 и более. Новообразовавшейся общине иноков необходим храм для молитвенных собраний. По просьбе братии, Ферапонт, испросив совет и благословение святителя (Белоозеро относилось тогда к Ростовской епархии), приступает к постройке деревянной церкви в честь Рождества Пресвятой Богородицы и, устроив ее, снабжает необходимой утварью и книгами.

На первых порах не всегда было можно совершать литургию в новоустроенном храме, так как в числе братии не было ни одного иерея. Но вот пришел однажды в обитель священноинок, и с радостью принял его Ферапонт, благодаря Бога за устройство своей обители.

Этим священноиноком совершено было и первое пострижение в новой обители. Первым пострижеником ее был крестьянин ближней веси, который был пострижен с именем Григорий и, будучи искусным рыболовом, обильно снабжал братию рыбой.

Сам преподобный Ферапонт подавал братии пример неустанного труда. С топором и лопатой выходил он из своей кельи на работу и трудился целый день, а нередко случалось, что целые ночи он проводил без сна в молитве и подвигах. Словом и примером наставляя братию иноческому житию, он сам в свою очередь пользовался советами и наставлениями преподобного Кирилла, которого часто навещал из своей обители для духовной беседы. Поэтому порядки иноческой жизни, которые заводил в своей обители преподобный Ферапонт, были те самые, что заповеданы были в уставе преподобного Кирилла. «Един чин и начало имеют братия Кириллова монастыря и Ферапонтова». Все иноки должны были вкушать пищу только в трапезе и в урочное время. Исключение делалось только для больных и престарелых. В келиях ничего не позволялось держать, кроме икон, книг и орудий, необходимых для рукоделий. Житие рисует картину жизни иноков в Ферапонтове монастыре. Пребывание в церкви «на соборном пении» чередуется у них с посильным и разнообразным трудом всех и каждого на пользу общую. Одни пишут книги, другие учатся грамоте, третьи плетут сети, кто строит кельи, кто работает в поварне и хлебне. Житие замечает, что все делалось тогда руками самих иноков и не держали еще в монастыре «мирские чади» для исправления работ.

Между тем монастырь начинает приобретать известность. Из ближних и дальних городов начинают приходить сюда для пользы душевной не только простые люди, но и бояре. Многие посылают в новый монастырь милостыни «на церковное устроение, свещи и воск, фимиам и братии в упокоение». Эти приношения христолюбцев способствуют благоустройству монастыря. Сюда начинают приходить из дальних стран и монастырей «певцы церковные и служебники всякого чина». Вокруг церкви возникают новые кельи «двоекровны и трикровны и великий покой бяше братии», замечает житие.

Радовался преподобный Ферапонт, видя процветание своей обители, и со свойственным ему смирением говорил братии: «Отцы и братия, не я оградил святое место сие, но Пречистая Богородица, Она направит нас на полезное и заступит от всех бед». По своему смирению он уклонился от игуменства в основанной им обители. Игуменом был избран другой старец, но житие не называет его по имени.

Дошел слух о возникновении новой обители и до князя Андрея Димитриевича Можайского, вотчиной которого была тогда Белозерская страна. Благочестивый князь весьма рад был устройству обители и его вотчине. Охотно предоставил он инокам пользоваться окружающей землей, озерами и реками. Послав в монастырь щедрую милостыню на церковное строение и монастырские нужды, он в особом послании просил преподобного Ферапонта и братию молиться о нем. Скоро князю Андрею представился случай ближе узнать преподобного Ферапонта. Однажды случилось быть в Ферапонтовой обители боярину, который был наместником князя на Белоозере. Боярин посетил преподобного Ферапонта и беседовал с ним. Кроткий и смиренный образ преподобного старца, его назидательные речи произвели глубокое впечатление на боярина. Вернувшись к князю, он сообщил ему о своем посещении Ферапонтовой обители и о том впечатлении, какое он вынес из беседы с преподобным старцем. Возблагодарил Бога благочестивый князь и еще более стал почитать преподобного Ферапонта.

Благотворя обители Кирилловой и Ферапонтовой, возникшим в далекой Белозерской вотчине, князь возымел благочестивое намерение устроить монастырь близ своего города. Стал он искать опытного инока, которому бы можно было поручить это дело. Долго не находил он способного к этому делу инока. Наконец после совещания с боярами, князь пришел к мысли, что никто другой не может лучше исполнить его план, как преподобный Ферапонт, успешно устроивший обитель на Белоозере.

Решившись вызвать к себе преподобного Ферапонта, князь прежде всего посылает в его обитель дары и щедрую милостыню, не сообщая пока преподобному о своем желании. Спустя немного времени, князь посылает к преподобному одного из своих служилых людей с посланием, в котором усердно приглашает старца к себе в Можайск, так как он, князь, хочет принять от него благословение и побеседовать наедине об одном важном деле.

Получив это послание, преподобный старец был немало смущен и не знал, что ответить посланному князя. Созвав к себе всю братию и сообщив ей о послании князя, он просил совета, как поступить ему в этом случае. Братия советовала ему исполнить желание князя, дабы не оскорбить его отказом, тем более что он благодетель монастыря, да и самый монастырь стоит на его земле.

«Воля Господня да будет о всем», – сказал преподобный, выслушав совет братии, и, призвав княжеского посланца, начал говорить ему: «Какое же дело может быть у великого князя до меня, нищего и худого чернеца? Мы чернецы должны молиться Богу за князей, а не шататься по миру на позор и осуждение мирским людям»... Посланный, упав на колени, умолял преподобного Ферапонта исполнить волю князя, говоря, что ему не велено возвращаться иначе, как в сопровождении преподобного. Уступил преподобный Ферапонт просьбам братии и посланца и, прослезившись, снова сказал: «Да будет воля Господня».

Через несколько дней преподобный Ферапонт собрался в путь. Отпев молебен Спасу и Пресвятой Богородице и наказав братии заботиться о церкви и обители, он отправился в Можайск в сопровождении княжеского посланника и одного из своих иноков. Не знал еще тогда преподобный, что ему не суждено более вернуться в свою обитель.

С великой честью встретил князь Андрей пришедшего к нему святого старца. «Бог да воздаст тебе, отче, за твою любовь к нам», – говорил обрадованный князь. Он почтил дорогого гостя трапезой и упокоил его в приготовленном ему помещении. Дав старцу отдохнуть с дороги, князь стал расспрашивать его о своей Белозерской вотчине и об устроении там обителей Пресвятой Богородицы Кирилловой и Ферапонтовой. В беседе с преподобным Ферапонтом князь лично убедился в справедливости того, что ему приходилось слышать раньше о достоинствах святого старца. «Знаешь ли, отче, – сказал он старцу, – зачем я призвал тебя?» И в ответ на выраженное старцем недоумение, продолжал: «Есть у меня одно намерение, отче, и я открою его тебе, но молю твою святость, исполни то, о чем я тебя попрошу». – «Что могу сделать для тебя, государь, я, худой и грешный чернец», – со смирением возразил преподобный.

Тогда князь, посадив старца подле себя, начал просить его, чтобы он устроил обитель близ его города. Смиренный старец всячески старался отклонить от себя это поручение князя, ссылаясь на свое недостоинство и немощи. Он умолял князя отпустить его на Белоозеро в свой монастырь, чтобы докончить его устройство. Но князь уже решил не отпускать от себя так понравившегося ему старца. «Лучше для меня все потерять, нежели расстаться с тобою, отче, – сказал он преподобному, – а о монастыре своем ты не тужи. Забота о нем – на моей душе. Я и дети мои всегда будем иметь о нем попечение. Только ты останься с нами и исполни мое желание, устрой мне дом Пречистой». Все просьбы старца отпустить его на Белоозеро были напрасны. Чем больше преподобный отказывался от возлагаемого на него поручения, тем настойчивее упрашивал его князь. Наконец преподобный Ферапонт должен был подчиниться непреклонной воле властелина. Радовался князь, получив согласие преподобного, и вскоре предложил ему выбрать место для основания обители. Преподобный Ферапонт выбрал красивое место на берегу реки Москвы на расстоянии одной версты от Можайска. Пришел сюда и сам князь и похвалил выбор преподобного.

На этом месте при щедром содействии князя преподобный Ферапонт основал монастырь, получивший название Лужецкого – («в лужкех») от лугов, раскинувшихся около него по берегам реки Москвы. Церковь в ней была построена во имя Рождества Пресвятой Богородицы, по совету преподобного Ферапонта, для которого новая обитель заменила собою монастырь, оставленный им на Белоозере. Благодаря заботам князя, успешно шло устроение новой обители. Скоро в ней был избран игумен, а потом учреждено архимандритство. Преподобный Ферапонт, как строитель монастыря, пользовался большим почетом у князя. Пребывая в постоянных трудах, он дожил до глубокой старости и скончался 27 мая 1426 г., годом раньше своего друга и собеседника, преподобного Кирилла Белозерского. В Лужецком монастыре доныне почивают его мощи.

По словам жития, преподобный Ферапонт до самой смерти не переставал печалиться об оставленной им на Белоозере обители и молился Богу «дабы не запустело место то и чин бы монастырский укрепился в нем по уставу святых отец». (О Ферапонтовом монастыре см. Житие Мартиниана Белозерского. – Сост.)

Тропарь, глас 4

Житием чистым просветився, в молитвах и постех пустыни явился еси доброе прозябение и, духовному твоему учителю последствуя, ум свой к Небесным управль, стаду твоему наставник был еси, тем тя молим, отче Ферапонте, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Память его празднуется месяца января в 20-й день

† ок. 1470

Преподобный Евфимий подвизался первоначально в Спасо-Каменном монастыре на Кубенском озере. О роде и происхождении преподобного, о времени его прибытия в монастырь и пострижения сведений до нас не дошло. Известно только, что он был уроженец вологодский, пробыл в монастыре в различных послушаниях довольно времени, но по любви к уединению вышел из него и поселился в пустыни близ устья реки Кушты, на восточном берегу Кубенского озера, в двух верстах от него. Здесь, окруженный со всех сторон непроходимыми болотами и чащей, он построил себе малую келию, в которой и подвизался в посте и молитве, не давая себе успокоения от труда. Через несколько времени пришел к нему инок Александр, постриженик Спасо-Каменного монастыря, оставивший, как и он, Каменный монастырь по любви к безмолвию и поселившийся было на реке Сянжеме. Преподобному Александру (преподобный Александр Куштский, память его 9 июня) понравилось место жительства Евфимиева, как совершенно безмолвное, и он стал просить его уступить ему свою келию, предлагая взамен оставленную им на Сянжеме. Преподобный Евфимий охотно согласился поменяться с преподобным Александром местом подвигов. Прощаясь, преподобный Евфимий оставил Александру в благословение свой крест, пошел на Сянжему и поселился там в келии преподобного Александра. Это место, где потом основан был преподобным Евфимием монастырь, находится в 74 верстах к северо-востоку от уездного города Кадникова, в 120 верстах от Вологды. Монастырь закрыт в 1764 г.

Вскоре пришел к Евфимию Харитон, чтобы разделять с ним иноческие подвиги. Были и другие, желавшие поселиться с Евфимием и Харитоном. А так как поблизости не было храма Божия и окрестные жители в нем нуждались, то Евфимий и решился построить церковь во имя Вознесения Господня, при ней устроить монастырь и вскоре исполнил это. До глубокой старости трудился преподобный Евфимий над устроением своей обители и, только предчувствуя приближение смерти, передал управление монастырем ученику своему Харитону, который состарился, во всем подражая ему. (Харитон Сянжемский скончался 11 апреля 1509 г.) Блаженная кончина преподобного Евфимия последовала около 1470 г. Мощи его почивают под спудом в приходской Вознесенской Евфимиевской церкви Кадниковского уезда, оставшейся на месте упраздненного монастыря. Местное празднование преподобному Евфимию началось, точно неизвестно когда, после 1549 г. и до учреждения Святейшего Синода.

Тропарь, глас 8

О тебе отче Евфимие, известен бысть спасения образ. Восприим бо крест последовал еси Христу. Творяше же и учаше, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертней. Темже и со ангелы радуется преподобне дух твой.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною Божествено вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие вручив крепко, пробол еси бесовская ополчения, Евфимие, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

Память его празднуется в 3-ю Неделю по Пятидесятнице

† 1481

Преподобный Антоний, будучи иеромонахом, в 1461 году прибыл из Белозерской стороны в пустыню на левый берег реки Мологи, и здесь, недалеко от Красного холма и в 30 верстах от Бежецка, положил основание обители. Тогда в здешнем краю еще не было обителей. Преподобный Антоний построил деревянный храм в честь святителя Николая. К нему собрались братия, и он ревностно учил их путям спасения примером жизни своей и наставлениями.

Набожный боярин Иван Нелединский, владелец тех мест, щедро доставлял средства для обители. На его иждивение преподобный Антоний построил каменный храм святителю и вскоре, по освящении его в 1481 г., мирно скончался. Мощи его почивают под спудом.

Тропарь и Кондак общие.

Память его празднуется месяца мая в 15-й день

† 1481

Евфросин, преподобный, Псковский чудотворец, родился около 1386 г. в недальнем от Пскова погосте Виделебье от неизвестных, но благочестивых родителей и при крещении назван Елеазаром. С юных лет наученный чтению божественных книг Елеазар стремился душою к уединенной жизни, и, когда родители стали склонять его к браку, он скрылся от них в Святогорский монастырь и там постригся под именем Евфросина. Несколько времени провел здесь юный подвижник в трудах иноческих, и, влекомый жаждою уединения, он удалился с благословения настоятеля в непроходимое пустынное место, в 25 верстах от Пскова, на берег реки Толвы близ Псковского озера (1425 г.). Здесь было ему видение трех вселенских учителей, указавших место для сооружения храма во имя их, и вскоре после того пришел к нему на сожительство некий праведный инок, по имени Серапион. Когда же начали собираться к Евфросину подвижники, ищущие уединения, тогда он построил на указанном ему месте церковь во имя трех Святителей и келии для братии (1477 г.), но начальства на себя не принял, а управление поручил ученику своему Игнатию. Рукоположенный владыкою Новгородским Иоанном Игнатий сделался первым игуменом Елеазаровой обители и духовником ее основателя. Не изменяя подвижнического образа своей жизни, достиг преподобный Евфросин до маститой старости и кончил в мире дни свои 15 мая 1481 г., имея 95 лет от роду.

Еще при жизни Евфросина монастырь перенесен на гору, потом на прежнем месте устроено кладбище с церковью во имя преподобного. В новой обители построена каменная церковь во имя трех святителей, где и почивают под спудом мощи преподобного Евфросина. Впоследствии присоединен к сему храму придел Рождества Богородицы. По упразднении в 1766 г. Спасо-Великопустынского монастыря братство оного причислено к Елеазаровой обители и перенесена оттуда чудотворная икона Спасителя. С тех пор обитель стала называться Спасо-Елеазаровскою Великопустынскою. Из учеников преподобного Евфросина известны Савва Крыпецкий, преподобный Досифей и преподобный Иларион. Преподобный Евфросин причислен к лику святых на Московском соборе 1547 г. Праздновать память Евфросина положено в день его преставления 15 мая. Служба ему сочинена при архиепископе Новгородском Геннадии.

Евфросин написал для обители своей устав общежительный в 25 главах. В монастырской библиотеке остался только новый список устава. Древнейший находится в Новгородском Софийском и Московском патриаршем книгохранилищах; но духовное завещание поныне сохраняется в подлиннике со свинцовою печатью Новгородского архиепископа Феофила. Оно писано на пергаменте. Житие Евфросина описано двумя сочинителями; кто был первый и когда писал, неизвестно, и самое сочинение его до нас не дошло; на него ссылается только второй сочинитель, говоря о нем, что он писал никако и смутно. Второй жизнеописатель называет себя клириком Василием; он написал житие Евфросина по просьбе Елеазарова монастыря игумена Феодосия и братии.

Тропарь, глас 4

Изволением Божественнаго разума, вселися в пустыню, и тамо вперив свой ум в Небесныя обители, и равно Ангелом житие пожив на земли; в молитвах и трудех и в пощениих, образ быв своим учеником; отонюдуже Бог видев твое благое изволение, умножи тебе чада в пустыни, слез твоих тучами напаяемей; но яко имея дерзновение к Богу, поминай стадо еже собра мудре, и не забуди якоже обещася посещая чад своих, Евфросине, преподобне отче наш.

Кондак, глас 8

Божиим светолитием просвещен отче, постническое стяжав жительство преподобне, иноком предобрый наставниче, и постником благое украшение; сего ради Господь труды твоя видев, даром чудес обогати тя, источаеши бо исцеления; темже радующеся вопием ти, радуйся отче Евфросине, иноком удобрение.

Память его празднуется месяца августа в 28-й день

† 1495

Блаженный Савва Крыпецкий сперва подвизался на Снетной горе в Богородичной обители, близ Пскова. Потом жил несколько времени на Толве у преподобного Евфросина. Наконец удалился он на совершенное безмолвие за 15 верст от Толвы, в пустынь Крыпецкую, бывшую тогда почти непроходимою. Здесь поселился он один на холме, при небольшом озере, ныне уже заплывшем грязью. Вокруг были лес и мхи, где жили только медведи и другие дикие звери. Пищею отшельника были хлеб и вода, и то в меру, а в среду и пяток не вкушал он ничего; вместе с тем сам возделывал землю и питался своими трудами. В жизни отшельнической много терпел он нападений от духов нечистых, но побеждал их молитвою. Спустя несколько лет его отшельничества стали собираться к нему ревнители пустынной жизни; они упросили его учредить обитель. Был построен храм в честь Иоанна Богослова; но игуменства над обителью не принял на себя отшельник, а поручил управлять ею Кассиану. По высокой жизни основателя обитель скоро получила известность. Управляющий Псковом князь Ярослав Васильевич Оболенский особенно часто посещал обитель Саввы и благотворил ей. Раз близился он к обители вместе с больною супругою. Савва послал сказать ему: «Старец, грешный Савва, говорит тебе, князе, не вступай в обитель с княгинею; у нас здесь такое правило – жены не должны входить в обитель; если преступишь отеческую заповедь, княгиня твоя не получит от Бога исцеления в своей болезни». Добрый князь просил прощения у старца, что по незнанию хотел нарушить устав. Савва вышел за ворота обители, там совершен был молебен братиею, после молебна княгиня у ног преподобного просила молитв его. Осеняя ее крестным знамением, он сказал: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, молитвами святого Иоанна Богослова буде здрава и к тому не согрешай». И княгиня исцелела. Благодарный князь приказал построить через мхи и болота мост к обители Саввы на 1400 саженях длины, и этот мост поныне называется Ярославовым. По убеждению доброго князя Псков выдал в 1487 г. грамоту на землю для обители.

К строгому старцу приходили многие из Пскова для своего назидания. Посещавшим его мирянам он свободно предлагал врачевства против немощей того времени. Он учил их соблюдать чистоту, напоминая о суде Апостольском против сквернителей тела. Вельможам и судьям говорил, чтобы не кормились за счет бедных и соблюдали правду. Богатых увещевал, «чтобы не высоко о себе думали и уповали не на богатство ненадежное, но на Бога живаго, дарующаго нам все обильно для наслаждения, чтобы они благодетельствовали, обогащались добрыми делами, были щедры и общительны» (1Тим.6:17,18). Часто напоминал он богатым и бедным уклоняться от ссор и вражды, вредных и для земного счастья, – сохранять любовь и мир и покрывать ошибки других снисхождением, дабы и нас простили.

И тогда, когда в обители Саввы собралось довольно братий и довольно средств, в келье Саввы не было ничего, кроме двух икон, мантии и рогожки, на которую он ложился для отдыха. Той же нищете обучал он и братию. В обители введено им строгое общежитие, так что собственности ни у кого не было никакой. «Кто любит мир сей, в том нет любви Отчей», – говорил он словами откровения Божия. Он завещал инокам своим возделывать землю своими руками, что сохранялось и сохраняется доныне в его обители. В другое время говорил он братьям: «К чему называем мы древних подвижников отцами своими, когда не живем их жизнью, как следует детям. Они, бездомные, нищие, проводили время в вертепах, в пустынях и для Господа со всею твердостью покоряли плоть свою духу, не знали покоя ни днем, ни ночью. Возлюбим, дети, благого Господа. – говорил он еще, – не звуками только и одеждою будем показывать любовь нашу к Нему, а делами: любовью друг к другу, слезами, постом, всяким воздержанием, как совершали это древние отцы». Преподобный Савва своею жизнью и наставлениями воспитал в обители своей строгое подвижничество.

Мирная кончина его последовала августа 28-го 1495 г.

Крыпецкий отшельник был высок ростом, с брадою седою, как снег, круглою, густою и не очень долгою. В таком виде явился он в 1547 г. иноку Исаии, когда по случаю построения храма искали и не находили мощей его. Сидя на гробе своем, сказал он: «Я грешный Савва, начальник обители сей, перенесший много скорбей на этом месте для Господа; пришло время, так Богу угодно, быть известными мощам моим». Мощи были найдены, и собор установил праздновать память преподобного Саввы.

Из загробных чудес преподобного особенно замечательны три. Раз шайка разбойников подошла к обители ночью, чтобы ограбить ее и убить иноков. Но в обители увидели они среди людей благолепного старца, который, держа в руках жезл, грозно говорил: «Вы хотите грабить и убивать; ступайте прочь и покайтесь, чтобы не быть прежними; если не так, худо вам будет». Поутру узнали, что в монастыре ночью никто не был и не ходил. Это так потрясло начальника шайки, что он, рассказав все о себе игумену, остался жить в обители. Просвиряк Патермуфий, жестоко страдавший от лихорадки, сильно молил преподобного о помощи, выставляя и то, что уже 25 лет трудится в обители. Во сне является ему преподобный и говорит: «Зачем ты тревожишь меня?» Потом, взяв его за голову, говорит: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа будь здоров и спасай душу твою». Больной исцелел. Служитель обители Иван Дойня сильно страдал от горячки. Является не во сне, а наяву старец высокий ростом, с густою и седою бородою, и, взяв за голову больного, говорит: «Иоанн! Будь здоров, служи же в моей обители верно и не греши более, чтобы не случилось с тобою большей беды». Больному казалось, что с головы до ног была снята с него кожа. Он выздоровел.

Тропарь, глас 8

Пустыни явился еси доброе насаждение, преподобне, от юности бо и в мире изволил еси чистое житие; ревнуя же большему, и дом отеческий оставил еси, и вся красная мира сего презрев, от чуждых стран пришел еси во обители Богоспасаемаго града Пскова, и послушанию преподобнаго Евфросина предался еси; таже простирался умом еще к вящшему, вселился еси в пустыню, в нейже обитель пречестну воздвигл еси, и множество инок собрал еси, и их наставил еси на путь истинный. Темже и Христос, Ему же в жертву себе принесл еси, видев твоя благия труды, яко пресветла тя светильника, и по преставлении чудесы обогати, Савво, отче наш. Молися убо присно Ему о стране нашей, еже дароватися ей на враги победам, стаду же твоему от враг ненаветну пребыти, и всем нам спастися.

Память его празднуется месяца марта в 29-й день

† XV-XVI

Пустынник Марк, имевший, по устному народному преданию, родителем своим священника, а в иночестве иеромонаха Тихона, название пустынника получил, вероятно, оттого, что большую часть жизни своей проводил в пустынных местах, а именно был настоятелем Миголощской пустыни, потом жил на одном острове, который доныне называется Шапочным – по той причине, что при удалении с оного на другой маленький полуостров, окруженный с двух сторон водой, Марк оставил там свою шапку. На сем последнем полуострове Марк устроил деревянную часовню, в которой и молился до конца своей жизни. Подле часовни Марком была выложена из булыжных камешков постель для опочивания, следы которой видны и теперь.

Недалеко от этой часовни, за речкой, находится еще часовня, которая также, по преданию, устроена Марком, и при ней доныне существует родник с холодною водою. На сей родник, как говорят местные обыватели, пустынник Марк ходил вкушать пищу. По временам он занимался рыбною ловлей, но только в таком количестве, какое нужно было для употребления в пищу, никогда не оставляя ее к будущему времени.

Пред концом своей жизни Марк видел ангела своей смерти и разговаривал с ним при своем ученике. Пустынник просил ангела позволить ему прожить еще три дня, и, действительно, он скончался через три дня и был погребен в часовне, им самим устроенной. Над могилой его впоследствии положена была деревянная доска с изображением на ней преподобного Марка Арефусийского, память его празднуется церковью в 29 день марта месяца. В этот день со времени погребения Марка пустынника близ живущий народ ежегодно собирается в часовню для служения панихиды над его могилой. В церкви же села Миголощи в этот день ежегодно служится литургия за упокой Марка Пустынника и родителя его Тихона. Кроме сего, народ собирается в часовню Марка еще в первое Воскресенье Петрова поста и в день празднования Владимирской иконе Богоматери, в честь которой устроена существующая ныне приходская церковь. В этот день приходят поминать Марка и из дальних мест, служат панихиды, берут песок с его могилы, купаются в речке, окружающей часовню, ходят и в другую часовню, где имеется родник холодной воды, которую пьют, моются ей, берут по домам. И все это делается по глубокому уважению к Марку Пустыннику, который, как слышно, оказывал некоторым страждущим свою помощь.

Так один отставник из нижних воинских чинов Максим Максимов, сидевший 6 лет в углу без ног, после усердных молитв в часовне на могиле пустынника Марка, куда он привезен был на телеге, начал владеть ногами: сначала с помощью костылей, а потом и без них ходил свободно.

Девица дворянского происхождения, по имени Александра, по причине глазной болезни потерявшая зрение, получила оное сряду после того, как, давши обещание каждогодно ездить в часовню Марка, побыла в этой часовне. Многие из приходящих просят служить панихиды и по родителе Марка Тихоне, над могилою которого, состоящею на кладбище при церкви, находится крест из дикого камня с надписью «сделан старцем Тихоном» и означением года, но какого именно, нельзя понять. Усердствующие к памяти Тихона окачивают этот крест водою, которой потом кропят больных. Чаще всего приходят на могилу его одержимые припадком, в особенности же приносятся матерями припадочные младенцы, которые после сего или скоро исцеляются или немедленно умирают и таким образом избавляются от страданий. Часовня, при которой состоит могила Марка пустынника, находится в одной версте от бывшей Миголощской или Милогорской пустыни, а ныне – села Миголощи, которое от Новгорода отстоит в 220-ти, от уездного города Боровичи в 55-ти, и от села Никандрова, где почивают мощи преподобного Никандра (Городноезерского чудотворца – Сост.), в 22-х верстах.

Тропарь и Кондак общие.

Жервэ Н. Н. Марк-пустынник // София ⁵⁰. Новгород. 1997. N° 2. С. 22–23.

Недалеко от села Миголощи находятся издавна почитаемое местными жителями захоронение Марка-пустынника и целительный источник. До 30-х годов XX века здесь же была деревянная часовня, построенная, по преданию, самим отшельником, который был некогда настоятелем Миголощской пустыни, обращенной в приходскую церковь в 1764 г. по указу Екатерины II.

Над его могилой впоследствии была положена икона Марка Арефусийского, память которого отмечается Церковью 29 марта. В этот день с момента погребения пустынника ежегодно собирался народ в часовню для служения панихид над его могилой. В церкви села Миголощи в этот день служилась литургия за упокой священников Марка и Тихона, отца Марка. Также народ собирался в часовню Марка в первое воскресенье Петрова поста и в день празднования Владимирской иконы Божией Матери, во имя которой была приходская церковь в селе Миголощи.

Все паломники, приходившие помянуть Марка из дальних деревень, служили панихиду, брали песок с его могилы, купались в речке, окружавшей часовню. Потом ходили к часовне с родником, где умывались холодной водой, пили ее и брали с собой. По мнению многих, целительной силой обладало и место захоронения иеромонаха Тихона. На его могиле стоял каменный крест, с одной стороны на нем были выбиты слова: «сделан старцем Тихоном». Приходящие сюда за исцелением просили служить панихиду по Тихону, после панихиды окачивали крест водою, а затем обливали этой водой больных.

У могилы Марка происходили многие чудеса и исцеления от разных болезней, в том числе от полной потери зрения. Священник Иоанн Модестов, собравший сведения о Марке-пустыннике, приводит два случая исцелений, бывшие при нем.

«Прихода моего деревни Фелистова уволенный за болезнью солдат Максим Максимов 6 лет сидел в углу без ног. У него повреждена спинная кость, и медицина такое повреждение признала неизлечимым. Слыша, что многие издалека приходят на могилу пустынника Марка, Максим тоже пожелал посетить ее. Но прежде посещения этой могилы ему нужно было побывать в уездном городе Боровичах, и вот он нанял подводу с тем, чтобы извозчик вез его в Боровичи мимо часовни Марка. Поравнявшись с часовней пустынника, Максим остановился и, сидя на телеге, со слезами (как он сам говорил) просил у Господа себе исцеления, и дал обещание, что если Господь исцелит его ноги – то он, прежде всего, придет в часовню молитвенника. Затем больной отправился своим чередом в Боровичи. На возвратном пути Максим опять подъехал к часовне и опять молился со слезами, сидя на телеге, но возвратился домой таким же больным, как и был. Проведши, однако ж, дома одну ночь, больной почувствовал, что ноги его получили способы движения, и объявил об этом жене, а жена сказала ему с улыбкой: «Когда движутся ноги, так вставай и ходи». – «А дай-ко мне палку». Жена подала ему сковородник, и он с помощью его дошел до печки своей избы. Потом на костылях начал выходить на улицу. Это было в августе. В сентябре он с помощью двух костылей пришел уже в часовню Марка, находящуюся в 4-х верстах от деревни. В это время по желанию Максима ходил в часовню и я для служения панихиды над могилою пустынника...

В ноябре он ходил уже с одной палкой, а потом и без палки и каждую службу целый год усердно посещал в церкви. Летом путешествовал он в Тихвинский монастырь для поклонения Божией Матери и теперь ходит и работает, как будто никогда не был болен.

Другой случай, имеющий отношение к могиле пустынника, сообщила мне одна помещица. Когда она была от роду 12 лет, у ней до того болели глаза, что, наконец, она ослепла, и врачи отказались лечить ее. Тогда мать больной сказала ей: «Дадим, Сашенька, обещание каждый год ездить в часовню Марка, может, Бог, по молитвам пустынника, даст тебе здоровье» – и обещание исполнила. Когда в первый раз посетили они эту часовню и выслушали со слезами панихиду, 12-летняя девочка после панихиды сразу прозрела, и с тех пор видит доселе».

В начале XX века в селе Миголощи на месте древнего монастыря были 4 часовни и 2 церкви: старая деревянная – во имя Владимирской иконы Божией Матери (1573 г.) и каменная в стиле ампир с престолом во имя Иоанна Воина (1812 г.). Рядом находилась красивая башня-колокольня.

В 30-е годы все святыни села были осквернены или разрушены. Деревянная церковь была разобрана и перевезена в п. Хвойное для постройки здания почты. В 1944 г. была сломана колокольня. Каменная церковь использовалась для нужд колхоза.

В 1991 г. в селе Миголощи создана церковная община. Церковь Иоанна Воина передана верующим. В настоящее время идут восстановительные работы. Окормляет храм священник Михаил Ложков.

По-прежнему чтят местные жители захоронение Марка-пустынника и приходят к целительному источнику.

Память его празднуется месяца февраля в 9-й день

† 1520 (1516)

h3 и о преподобном отце нашем Никифоре Важеозерском ¹

Память его празднуется месяца февраля в 9-й день

† 1550 (1557)

В Олонецкой епархии существует монастырь, называемый Задне-Никифоровской пустынью. Пустынь эта находится в 62 верстах к северо-востоку от Олонца, при озере Важа, среди лесов, в 12 верстах от Александро-Свирского монастыря. Устроение сей обители связано с именами преподобных Геннадия и Никифора, учеников преподобного Александра Свирского: Геннадий освятил место будущей обители продолжительными уединенными своими молитвами, а Никифор – строительными трудами.

Преподобный Геннадий был сын благочестивых и состоятельных родителей, в молодых летах воспылал ревностью к иноческим подвигам, покинул мир и отправился к преподобному Александру, тогда еще одиноко подвизавшемуся на реке Свири. Преподобный долго не соглашался нарушить свое уединение принятием пришедшего юноши и уступил только неотступным мольбам его. В течение нескольких лет, проживая подле великого учителя. Геннадий показал столько дивных подвигов труда, бдения, послушания и поста, что преподобный Александр признал его окончившим испытание и благословил его на уединенное подвижничество. Смиренный инок отошел от учителя на недалекое расстояние, к озеру Важе, устроил здесь для себя на берегу келию-пещеру и весь остаток дней провел в ней одиноким отшельником. Молва об его подвижнической жизни не могла не распространиться. К нему приходили многие и заявляли желание устроить жизнь свою возле него и под его руководством. Но лишь под конец своей жизни преподобный Геннадий позволил двум-трем ученикам по настоянию их поселиться недалеко от его келии для безмолвной молитвы.

Господь возлюбил место молитвенных подвигов преподобного Геннадия и открыл ему, что здесь построен будет и храм и монашеское общежитие. Преподобный перед своей кончиной утешил таковым откровением учеников своих и мирно почил в 8 день января около 1520 г.

Преподобный Никифор родился в Важеском погосте, поблизости от реки Свири. О детстве и юности его сведений не сохранилось. Известно только, что он происходил из благочестивой крестьянской семьи и в доме родителей научен был страху Божию. В то время весь Олонецкий край полон был славой о высоких подвигах и благочестии преподобного Александра, уже основавшего на реке Свири обитель в честь Живоначальной Троицы. Нимало не удивительно, если окрестные жители часто посещали Свирскую обитель, помогали ее строению или же оставались в ней навсегда. Никифор прибыл в обитель уже иноком около 1510 г. и был принят преподобным Александром в число братии, так как святой игумен знал о подвижнической жизни преподобного Никифора, о том, что он носил тяжкие вериги на теле своем.

Несколько лет прожил преподобный Никифор в Свирской обители. Преподобный Александр видел его добродетели, понимал духовную пользу, которую приносил братии Никифор, и благодарил Бога. Из Свирского монастыря преподобный Никифор совершил два далеких путешествия: одно по приказанию преподобного Александра – к Новоезерскому подвижнику Кириллу, другое по своей воле – в Киев на поклонение Печерским угодникам.

Преподобный Александр возложил на Никифора послушание – отправиться к преподобному Кириллу, в пределы Белого озера, в обитель Воскресения Христова, испросить у игумена благословения и молитв, побеседовать с ним и поучиться от него жизни монашеской и уставу монастырскому. С радостью принял Никифор поручение-послушание и отправился в далекий путь. Через несколько дней он благополучно достиг западного берега озера, где расположено село Кобылина Гора, в двух верстах от обители, лежавшей на противоположном берегу. Наступал вечер. Путник отошел к лесистому северному берегу озера и там заснул.

Между тем преподобный Кирилл в это время совершал в своей обители вечернее келейное правило. Окончив его, подвижник один направился на берег, взял небольшую лодку и отплыл к северному берегу озера, где почивал преподобный Никифор. Отсюда они переехали в монастырь Новоезерский, где преподобный Никифор пробыл восемь дней, разделяя молитвенные подвиги монастырского братства и услаждая слух свой поучительными беседами игумена. Вероятно, после того преподобный Никифор совершил свое паломничество в Киев.

Преподобный сказал своему игумену: «Отче, я отхожу в Киево-Печерский монастырь Пресвятыя Богородицы и преподобных отец Антония и Феодосия. Ты же моли о мне Бога, чтобы ради святых молитв твоих благополучно совершить мне путь свой».

Преподобный Александр опечалился: он не хотел разлучаться с добродетельным старцем и начал молить преподобного Никифора, чтобы он пребывал с ним в монастыре, пока Бог разлучит их. Но преподобный Никифор не преклонился его молению и, только утешая подвижника, говорил ему, что разлучаясь телом, они неразлучны будут духом. Со слезами расстались преподобные старцы.

Из путешествия в Киев преподобный возвратился с горячим желанием устроить собственную монастырскую обитель и, вероятно, в таком намерении был поддержан преподобным Александром. Обходя и осматривая различные места на родине, он остановился наконец там, где незадолго окончат свое земное странствие преподобный Геннадий, и основал монастырь и в нем храм во славу Преображения Господня. Много лет отдал преподобный благоустроению своей обители, построил десять келий, очистив место от леса и осушив болото, и испросил царскую грамоту на владение окрестной землей «вокруг монастыря на все четыре стороны по версте, опричь мхов и болот и глыб» (грамота 1557 г.). Окончив таким образом давно заботившее его дело, преподобный, окруженный собранной им братнею, мирно скончался 9 февраля.

В начале XVII в. Олонецкий край опустошен был бродившими повсюду иноземцами. Разграблена была и обитель, устроенная преподобным Никифором, иноки прогнаны, а имущество уничтожено или увезено. Но память о преподобных Геннадии и Никифоре не исчезла. По миновании опасности, над общею могилою преподобных восстановлена была часовня, а потом мало-помалу восстановилась и обитель. В 1846 г. она получила самостоятельное существование, а в 1854 г. дано ей было разрешение над мощами преподобных построить храм на месте древней деревянной часовни. Этот храм, по благословению Святейшего Синода и Олонецкого архиепископа Аркадия, 8 августа 1858 г. освящен во имя Всех Святых, в сонме которых благодарная память туземцев искони почитала преподобных Геннадия и Никифора.

Тропарь и Кондак общие.

Горицкая Т. Задне-Никифоровская пустынь.

Важеозерский женский монастырь // ⁴² С. 473–476.

На 101-м километре трассы Петрозаводск-Санкт-Петербург имеется указатель – «Важеозерский женский монастырь». До монастыря от шоссе влево еще одиннадцать километров по петляющей лесом грунтовой дороге. Монастырь, расположенный на берегу красивейшего и спокойного Важ-озера (Воже), раньше был мужским; его закрыли в 30-е годы, в годы массовых репрессий монашествующих. Иноков, по преданию, расстреляли там же, в монастыре. Разрушили храмы, осквернили святыни. В пятидесятые на территории монастыря, где сохранились братские корпуса, сделали колонию для малолетних преступников, позднее – спецбольницу. Это было тяжелое наследие для первых насельниц, поселившихся по благословению владыки Мануила, епископа Петрозаводского и Олонецкого, в Важеозерской пустыни в 1992 году.

В каменном храме во имя Всех Святых в советское время размещали и клуб, и спортзал, и многое другое богохульное. От прежнего благолепия не осталось и следа, лишь на стенах, облупившихся и неприглядных, заметны следы живописи. Но оскверненный, он не представляется жалким и потерянным, кажется, что вместе с солнцем, со всех сторон проникающим в храм сквозь стекла, посылается сюда благодать Божия. Она, благодать Божия, – там, где святыня: под храмом находятся святые мощи основателей монастыря – преподобных Никифора и Геннадия Важеозерских, они подвизались здесь в шестнадцатом веке. Господь скрыл своих угодников от поругания, и, даст Бог, они еще явятся нам во утешение.

Сначала, в конце пятнадцатого века, поселился здесь Геннадий, затем, уже по его кончине, – Никифор, основатель и первый игумен Важеозерского монастыря, или так называемой Задне-Никифоровской пустыни. Оба подвижника были учениками преподобного Александра Свирского, в разное время получили они от своего учителя благословение на уединенное подвижничество.

Из жития преподобного Геннадия известно, что, поселившись на берегу Важ-озера, где устроил себе келью-пещеру, он прожил почти до конца своей жизни одиноким отшельником, отказываясь по смирению руководить другими. Перед своей кончиной он позволил поселиться возле себя двум-трем своим ученикам для безмолвной жизни в христианских подвигах поста и молитвы. Удостоившись от Господа за свою праведность дара прозрения, преподобный Геннадий предсказал перед своей кончиной, что в пустыни будет храм и киновия. И это предсказание сбылось.

Стараниями преподобного Никифора, прошедшего начальный монашеский искус в обители Живоначальной Троицы у преподобного Александра Свирского и стремившегося к уединенной подвижнической жизни, около 1530 г. будет построена деревянная церковь во имя Преображения Господня, келии для братии, испрошена царская грамота на владение землей.

Примечательно, что прежде чем благословил своего ученика Никифора, преуспевающего в монашеских подвигах, на уединенное житие, преподобный Александр отправляет его на Белое озеро, в обитель Воскресения Христова к преподобному Кириллу, игумену Новоезерскому, побеседовать о монашеской жизни и поучиться от него монастырскому уставу. Благословляя Никифора в далекий путь, Свирский старец сказал ему «Когда подойдешь к Белому озеру, не ищи лодки для переезда в обитель, но обожди некоторое время там, на другом берегу в безлюдном месте. И по милости Божией ты увидишь исполнение просимого нами от Господа и будешь перевезен». И благословил ученика в далекий путь.

За несколько дней преподобный Никифор прошел более 300 верст и вышел на берег Белого озера, на противоположную от обители Воскресения Христова сторону. Помня слова игумена, Никифор не стал искать переправы, с наступлением вечера прилег на камень в безлюдном месте и тихо заснул. Проснувшись через некоторое время, Никифор увидел перед собой старца и лодку на озере. То был сам преподобный Кирилл Новоезерский, который сказал Никифору, просившему у него благословения и поклонившемуся до земли: «Напротив, ты меня благослови, ибо послан ты честным отцом и служителем Пресвятой Троицы, игуменом и духовным моим братом Александром, дабы осмотреть святую обитель нашу и меня грешного посетить». Они возрадовались и поцеловали друг друга. И свет дивный – Божественный – в виде столпа солнечного воссиял над ними. Впоследствии на том месте, в память встречи сей, была поставлена часовня.

А преподобные, переправившись через озеро, прежде вошли в церковь Воскресения Христова и Матери Божией «Одигитрии» – помолиться, а затем в келию, где Никифор передал Новоезерскому игумену послание от игумена Свирского Александра. Прочитав его, преподобный Кирилл сказал: «Хотя мы имеем большое желание видеть друг друга, но, по Божию изволению, в нынешнем веке сего не сподобимся, а увидимся, когда от тела разлучимся. А твои труды, честный отче, не будут забыты перед Богом, – и все, что просишь, будет тебе дано от Бога».

Никифор провел восемь памятных для него дней в обители Новоезерской в беседах с преподобным Кириллом, получив от него много поучений и назиданий духовных, а также ответное послание к преподобному игумену Александру. Затем, благословленный и напутствуемый старцем, он вернулся в обитель Пресвятой Троицы, где оставался довольно долго, молясь и испрашивая Божия благословения на пустынное житие.

Наконец его молитвы были услышаны. Божиим промыслом приходит преподобный Никифор на берег Важ-озера, где 15 лет тому назад подвизался преподобный Геннадий. 7 лет провел преподобный в созидаемом его молитвами и трудами пустынном монастыре, установив в нем строгий внутренний порядок и приведя его в полное благоустройство. Окруженный любящей его братией, преподобный Никифор тихо отошел ко Господу 9 февраля 1557 года.

Много лет преподобные Геннадий и Никифор нетленно почивали в гробнице, над которой была воздвигнута деревянная часовенка, а позже, в 1858 г., храм во имя Всех Святых. Иноки обители, окрестные жители и приезжие богомольцы почитали угодников Божиих как чудотворцев. По молитвам к ним совершалось и совершается много чудес. Их память празднуется Русской Православной Церковью 9 / 22 февраля. Этот день всегда был праздничным в монастыре, совершались богослужения и крестные ходы. И ныне в возрожденной обители проходит праздничное богослужение, в котором по обыкновению участвует Преосвященнейший Мануил, епископ Петрозаводский и Олонецкий.

Чтут в Важеозерской обители и память старца Исаии. Он поселился в пустыни в 1830 г. с тремя своими учениками. Тогда приписанная к Александро-Свирскому монастырю пустынь переживала тяжелые времена (с 1761 по 1800 гг. обитель была закрыта, а церковь обращена в приходскую). Среди малочисленной братии не было ни одного иеромонаха. Стараниями отца Исаии пустынь в 1816 году указом Священного Синода стала самостоятельной, число братии увеличилось до 22 человек.

Внес свою щедрую лету в благоустроение Важеозерской обители, подвергшейся в 1885 г. сильному пожару, святой праведный Иоанн Кронштадтский, память и молитвенное заступничество которого особо почитается сегодняшними насельницами обители, духовником – иеромонахом Иларионом, по воле Божией приехавшим в Карелию из Санкт-Петербурга.

Отец Иоанн Кронштадтский был приглашен в пустынь в 1892 г. 1 августа (по новому стилю) для освящения деревянного храма в честь Преображения Господня, выстроенного на месте сгоревшего. По свидетельству очевидцев, освящение прошло торжественно и радостно, при огромном стечении народа, уже тогда почитавшего Кронштадтского праведника. Помогал он этому монастырю и в последующие годы, с его помощью устраивалось подворье Важеозерской пустыни в Санкт-Петербурге.

В благодарность отцу Иоанну небольшую надвратную церковь устроили и освятили в честь небесного покровителя батюшки – преподобного Иоанна Рыльского. Духовник и настоятель возрождающейся пустыни отец Иларион задумал устроить в ней церковь в честь самого батюшки – святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Медленно из-за отсутствия необходимых на восстановление средств, но все же ощутимо возрождается в Важеозерской пустыни монашеская жизнь. В1996 году, в Успенский пост, Преосвященнейший Мануил совершил первые постриги – монашеский и иноческий.

Насельниц здесь пока немного. Но, даст Бог, будут. Строится сестринский корпус, восстанавливаются монастырские храмы во имя Преображения Господня и Всех Святых, где летом проходят богослужения. Как и в былые времена, потекла живительная вода из расчищенного святого источника, над которым когда-то стояла часовня святого великомученика Никиты. Пятый год действует в пустыни маленькая домовая церковь, где приносится бескровная искупительная жертва Господу и каждодневно возносятся молитвы важеозерских сестер об устроении обители, спасении души собственной, ближнего и дальнего.

Память его празднуется месяца апреля в 4-й день

† XVI

Преподобный Зосима Ворбозомский, соименный преподобному Зосиме Палестинскому, коего память 4 апреля, спасался на месте глубоко-безмолвном, на острове озера Ворбозомского, что в 20 верстах от города Белозерска. Начальное иноческое воспитание Зосима получал у преподобного Корнилия Комельского. Оставив Комельскую обитель, он подвизался на уединенном острове сперва один: потом, когда построен был там храм в честь Благовещения Пресвятыя Богородицы, то к нему собрались любители пустынной тишины. Вдали от сует и тревог людских, на безмолвном острове, преподобный Зосима посвящал всего себя Господу и заботился об одном – о душе своей. Нетление мощей его свидетельствует, что он шел верным путем и угодил Господу.

Святые мощи преподобного Зосимы почивают под спудом в придельной церкви, его имени посвященной, бывшего Ворбозомского Благовещенского монастыря.

Монастырь же сей, обращенный ныне в приходскую церковь, состоит на острове Ворбозомского или Орбозомского озера в Белозерском уезде Новгородской епархии, в расстоянии от Белозерска к югу в 20-ти, а от Новгорода – в 567 верстах, близ Московской из Белозерска дороги.

Память преподобному Зосиме правится местно 4 апреля. (См. Ист. Рос. Иер. III, 611 и геогр. Слов. Щелканава 1, 1029.)

Тропарь и Кондак общие.

Память его празднуется месяца ноября в 16-й день

† 1585

Преподобный Сергий, в миру Симеон, родился в 1493 г. Отец его Маркиан Стефанович Неклюд – из рода митрополичьих десятильничьих детей боярских. (Дети боярские при древних епископах были их светскими чиновниками. Должность десятильника или десятинника установлена в глубокой древности для сбора десятины, жертвуемой богатыми людьми, главным образом, князьями, в пользу церкви. В последующее время епископы стали поручать десятильникам, кроме сбора податей, и надзор за жизнью и деятельностью духовенства, а также и разбор некоторых судных дел.) Жил он в Великом Новгороде в тяжелую пору подчинения вольного города державной воле великого князя Московского Иоанна III (Иоанн III княжил с 1462 г. по 1505 г.). Тогда Маркиан покинул родину и удалился «в страну Студеного (т. е. Белого) моря». Местом своего жительства он избрал волость Малую Пинежку по реке Пинеге (Пинега – река Вологодской и Архангельской губерний, правый приток Северной Двины. Начало берет в Сольвычегодском уезде, где лежит и волость Малая Пинежка).

Маркиан здесь женился. Он был «навычен книжному учению и грамоте». Это открыло ему путь в духовное звание, и он с честью служил сначала клириком, а потом священником в Сурском погосте (Сурский погост, ныне Архангельской губернии, расположен на левом берегу реки Пинеги, отстоит в 160 верстах от Малопинежского). Как сам Маркиан, так и жена его Аполлинария вели жизнь добродетельную и в старости, по взаимному согласию, облеклись в иночество – Маркиан с именем Матфея, Аполлинария с именем Пелагии. Матфей скончался игуменом Воскресенского монастыря в городе Кевроле (на реке Пинеге, теперь село Воскресенское Архангельской губернии, Пинежского уезда. Когда и кем основан монастырь, неизвестно), а Пелагия – схимницей.

От этой благочестивой четы и родился Симеон. Нет сомнения, что родители воспитали его в заветах строгого благочестия. Ничего неизвестно о жизни Симеона до времени достижения им тридцатилетнего возраста, когда он был уже иереем Малопинежского погоста (Сольвычегодского уезда, Вологодской губернии, на верхней Пинеге) при только что устроенных церквах в честь Преображения Господня и во имя великомученика Георгия. Шестьдесят два года Симеон самоотверженно нес нелегкие обязанности приходского пастыря: не только руководил спасением овец своего словесного стада, но и умножал число их, обращая ко Христу «некрещеную Чудь», то есть инородцев – финнов. Как свою паству, так и присоединяющихся к Церкви Симеон поучал не столько словом, сколько собственным примером святой жизни. Он «имел душу милостиву и чист помысл, сердце бодро, смирение и крепость молчаливую и любовь воистину нелицемерную». При этом подвижник-пастырь имел внушительную и благолепную наружность. Добродетели и достоинства его привлекали к святому не одних прихожан, из которых многие и родились при нем и состарились, но и окрестных жителей. Слава о Симеоне, как о человеке добродетельном и редком пастыре, далеко распространилась за пределы его прихода.

Чувствуя приближение кончины, блаженный Симеон принял сначала монашество, потом схиму с именем Сергия от игумена Воскресенского монастыря Иринарха, прибывшего в село из города Кевролы для сбора церковной дани. 16 ноября 1585 г., будучи уже глубоким 92-летним старцем, преподобный Сергий мирно почил. Тело преподобного, по завещанию его, было погребено близ алтаря церкви Преображения Господня. «Памяти ради», чтобы не забыть место погребения преподобного, поставили над его могилой «голбчик деревянный», то есть надгробный памятник в виде маленькой сени. (Слово «голбчик», «голбец», «голубец», обозначает деревянный памятник на кладбище. Он строился чаще в виде домика – деревянного сруба с кровлей на два ската и с крестом на ее середине, реже – в виде деревянного столбика с крышею или навесом. Над могилой преподобного Сергия голбчик был второго вида.) Под эту сень вскоре стали стекаться ищущие исцеления, потому что Господь прославил Своего угодника даром чудотворений.

На другой год по кончине преподобного Сергия клирик Преображенской церкви, страдавший головными болями, услышал во сне голос, который побуждал его идти на могилу Сергия и взятой с нее перстью потереть голову И лишь только клирик исполнил повеление, как избавился от своей болезни. Слух об исцелении быстро распространился среди многочисленных почитателей памяти почившего пресвитера и привлек к его могиле многих больных. Они также брали с нее землю и, потираясь ею, по молитвенному ходатайству пред Господом преподобного Сергия, получали исцеления. Новые же исцеления еще более укрепляли убеждение в святости Сергия.

Его разделял и священник церкви Преображения Господня Елисей, живший спустя 60 лет после преподобного. Ежегодно 16 ноября в день кончины преподобного Сергия, он совершал его память.

Этот чтимый Елисеем день раз ознаменовался для него следующим видением. После домашнего утреннего правила Елисей пошел в церковь служить утреню. Приблизившись к храму, он с удивлением заметил, что храм освещен как в праздник, полон молящегося народа и что какой-то священник уже совершает в нем богослужение. Елисей подумал, что это присланный для сбора церковной дани десятильник, который начал богослужение, не дожидаясь его. Смущенный, вступил священник в трапезу и взглянул через окно ее в самую церковь, но в ней уже ничего не увидел, а только почувствовал чудесное благоухание, распространившееся по трапезе из храма.

Сын Елисея Киприан, служивший на месте отца, также свято чтил память преподобного Сергия и особенно день его кончины. За двадцать восемь лет своего священства при храме Преображения он был свидетелем многих чудотворений угодника Божия, а одно из них проявилось даже над его семьей. Киприан дал обет построить часовню над могилой преподобного Сергия, но потом, откладывая день за днем исполнение своего обещания, он, в конце концов, и совсем позабыл о нем. Вдруг в 1648 г. всех сыновей его постигла тяжелая болезнь, которая не поддавалась никакому лечению. Отчаявшись в помощи человеческой, родители обратились за помощью к Богу: молились, делали пожертвования на церковь, давали обеты, но ничто не помогало – болезнь детей даже усиливалась. И вот однажды младшему сыну Киприана Нифонту является во сне преподобный Сергий и открывает, что болезнь есть наказание родителям, не исполнившим своего обета – построить над его могилою часовню. При этом угодник Божий обещал возвращение здоровья Нифонту и его братьям, если отец их загладит свой грех, то есть построит часовню. Уже потерявший от болезни силы говорить, отрок, однако, после явления получил возможность рассказать родителям о своем сновидении. Они поспешили поставить часовню, и болезнь детей немедленно прекратилась.

Через три года после этого, в 1651 г., было установлено по воскресным дням еженедельное молебное пение над могилой преподобного Сергия. Ближайшим поводом для этого послужило явление угодника Божия одной женщине, по имени Феодосия. Феодосия пришла в Малопинежскую волость с Двины и ранее ничего не слыхала о преподобном Сергии. Женщину эту постигла болезнь, во время которой в сонном видении ей явился преподобный: обещая исцеление, он велел ей идти в часовню на его могилу и сказать клирикам церкви Преображения, чтобы они совершали отселе во все воскресные дни молебное пение Всемилостивому Спасу, «по обычаю, в часовне над его гробом, и память его творили бы докамест Бог восхощет, неотложно». После видения больная тотчас же выздоровела, поспешила к могиле преподобного и рассказала малопинежским клирикам обо всем, происшедшем с нею. Молебное пение в часовне было тогда установлено. Но в том же году, в один воскресный день почему-то не было совершено молебна, и в следующую ночь преподобный Сергий явился во сне одному из местных жителей и строго подтвердил, чтобы его повеление соблюдалось «неотложно и неизменно».

Новые чудотворения у гроба угодника Божия побудили жителей Малопинежья в 1655 г. установить празднование памяти преподобного Сергия в 16 день месяца ноября и написать «образ подобия его». Честные мощи преподобного Сергия почивают под спудом в деревянной часовне.

Тропарь, глас 8

О тебе отче Сергие, известен бысть спасения образ. Восприим бо крест последовал еси Христу. Творяше же и учаше, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертней. Темже и со ангелы радуется преподобне дух твой.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною Божественно вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие вручив крепко, пробол еси бесовская ополчения, Сергие, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

Память его празднуется месяца июня в 24-й день

† 1592

Успенский женский монастырь находится близ города Каргополя, при ручье, называемом Волосатым. Он основан в XIV веке и был сначала мужской, а в 1649 г. обращен в женский. На этом месте до основания монастыря жил уединенно некто труженик Иоанн (Власатый), которого гроб находится в обители. Его память за добродетельную жизнь уважается и доныне. Прозвище сего отшельника, кажется, было поводом назвать и ручей, на берегу которого была его пустыня, «Волосатым». К этому ручью окрестные жители имеют веру, и подле часовни, куда совершаются из монастыря крестные ходы, устроено особое место для купания, где многие недужные погружаются в воду для здоровья. Стечение таковых бывает преимущественно накануне праздника Рождества святого Иоанна Предтечи 24 июня (Ратшин, стр. 421).

Тропарь и Кондак общие.

Память его празднуется месяца мая в 19-й день

† 1609

Преподобный Сергий, по имеющейся при гробе его записи, родился и воспитывался в городе Казани и в миру назывался Стефаном. Вместо молока матери, у которой он не брал сосцов, пил ячменное, а не квасное сусло, в пищу же употреблял только сухой хлеб и суровое зелие, и притом только по дважды в неделю. Из Казани Стефан ходил в Палестину и Царьград, где пробыл три года, посещая святое место, изучая обычаи монастырские, пребывая в иноческом искусе и нося на себе власяную рясу. Из Палестины Стефан непостриженным пришел в Великий Новгород, где посетил соборный храм Софии – Премудрости Божией – и другие церкви и монастыри. Из Новгорода ходил в Самоядь Лопскую – к Океану морю, потом в Соловецкую обитель преподобных отец – Зосимы и Савватия. Наконец, в 1603 г. пришел в Шухтовскую волость уже в иноческом чине, который он принял в Череповском Воскресенском монастыре от архимандрита Исаии, с именем Сергия, о чем означено на иконе чудотворца Сергия, писанной вышеупомянутым архимандритом, который был искусный художник, или живописец. В пустыни Шухтовской Сергий проводил самую строгую жизнь, подвизаясь постоянно в молитве, коленопреклонениях и посте.

Не имея постели, он пребывал почти совершенно без сна день и ночь, засыпая иногда несколько только на локтях и коленах. Поэтому, вероятно, и недолголетней была жизнь преподобного Сергия. Он скончался по исполнении 50-ти или 57 лет, проведенных им в мирском и иноческом звании, 1609 г, месяца мая 19 дня, на память священномученика Патрикия, епископа Прусского, при благоверном царе и великом князе Василии Иоанновиче Шуйском и при святейшем Патриархе Гермогене. Трудолюбивое тело его было погребено в часовне у церкви Святой Живоначальной Троицы и Покрова Пресвятой Богородицы, что на Шухтове, где в то время священником был Тимофей Алексеев, сын Пелевин. Ростом преподобный Сергий был мал, лицо у него было круглое и белое, волосы черные, кудреватые, бороды он не имел, мантия у него была длинная, ряса черная. Он имел дар пророчества и при жизни своей сотворил много чудес; пищу принимал не от всех. Сему угоднику издавна сочинены тропарь и кондак.

Святые мощи преподобного Сергия Шухтовского почивают под спудом в бывшей монастырской, а ныне приходской, Покровской церкви, что в селе Шухтове.

Тропарь, глас 8

Бденными молитвами и потоки слезными пустыню напоил еси и из глубины воздыханьми ю расплодил еси и бысть постнически равно Ангелом житие твое; страдальчески бореньми, яже от бесов и от ненаказанных человек, претерпел еси и Ангелом собеседник явися, Божественнаго винограда насеятель быв; и, оставив временное житие, преселился еси в жилище Небесное. Темже тя почитаем, преподобне отче наш Сергие, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Память его празднуется месяца сентября в 21-й день

† 1612

Преподобный Иосиф, по мирскому имени Иларион, происходил из крестьян деревни Обухово Кубенской волости, ныне принадлежащей к Вологодской губернии, и родился около 1530 г. В обычных заботах житейских и в земледельческих трудах проходила жизнь крестьянина Илариона. Прожив так полвека, он не скопил богатства, но не испытывал и бедности. И, вероятно, безвестным крестьянином Иларион кончил бы дни свои, если бы Промысел Божий не указал ему иного пути жизни.

Различными способами призывает Господь ко спасению избранников Своих: одних обилием милости, других – и это случается чаще – привлекает под Свое благое иго скорбями, испытаниями и несчастьями, показывающими верующему всю тщету и суетность мирской жизни. Такое испытание послал Господь Илариону. Неожиданно и без видимой причины заболели у него глаза. Много стараний и средств употребил Иларион, чтобы избавиться от своей болезни, но ничто не помогало; лекари и знахари оказались бессильны бороться с Божиим попущением. Болезнь все усиливалась и усиливалась, и в конце концов Иларион ослеп. Положение его сделалось весьма тяжелым: работать он не мог, а скопленные ранее средства были истощены на лечение. Страшная нищета и полная беспомощность грозили теперь Илариону. Но он не отчаялся, не пал духом перед таким испытанием Божиим и не пожелал примириться со своею горькою участью, как советовали ему это родные и знакомые, потерявшие всякую надежду на возвращение его зрения.

Все упование свое возложил Иларион на милосердие Божие. Вспомнив евангельское повествование об исцелении слепорожденного (повествование о слепорожденном содержится в 9 главе Евангелия от Иоанна), он увидел в своей болезни руку Божественного Промысла, испытующего его для откровения славы Божией; «да явятся дела Божия на нем», – такой смысл узрел он в своем несчастии. У Илариона родилась надежда на исцеление. Он думал, что если Господь наказал его по Своей благой воле, то эта же благая воля может и исцелить его. И вот, оставив врачей земных, он стал ожидать себе избавления от Небесного Врача, к Которому обратился с горячей молитвой об исцелении.

Прежде всего, Иларион дал обет каждый воскресный и праздничный день ходить по церквам соседних селений и отправлять в них молебные пения. Чаще всего он молился Заступнице рода человеческого Божией Матери и взывал к бессребреникам и целителям Косме и Дамиану. И по мере того как усиливалась его молитва, в нем укреплялась надежда на исцеление и мятущаяся душа его успокаивалась.

"Проси́те, и дáстся вáм: ищи́те, и обря́щете«, – сказал Господь (Мф.7:7) Чего просил и искал Иларион с верою и молитвою, то и получил. Исполняя свой обет, в один из воскресных дней был он за литургией в церкви во имя Василия Великого, что на Едке, и с пламенной молитвой просил Господа об исцелении. Вдруг предстал пред ним муж в белой одежде. Устрашился Иларион небесного видения, но явившийся ободрил его и сказал: «Не ужасайся, Иларион, я раб Иисуса Христа, Косма бессребреник». Затем святой Косма снял нательный крест Илариона, благословил им страдальца и, надевая снова, сказал ему: «Отныне ты победишь диавола и будешь видеть свет». Глубокого благоговения исполнилось сердце Илариона от духовного восторга; он стоял безгласен, только слезы умиления и благодарности струились по его лицу. Между тем чудное видение продолжалось. Святой Косма сопутствовал Илариону и по пути из храма. Когда, возвращаясь домой, усталый и от службы и от душевных волнений, он останавливался отдохнуть в тени под деревом (время было летнее), чудесный спутник удерживал его, говоря: «Сие место не угодно, пойдем на другое; есть место, угодное Божией Матери». Так они миновали селение Обухово, где был дом Илариона, и подходили к деревне Лусниково. Здесь, на сырой лесной поляне, святой Косма сказал Илариону, что на этом месте он узрит славу Божию и ему откроется тайна. Затем, повелев ему придти сюда на другой день, небесный спутник стать невидим. Со страхом и трепетом возвратился Иларион домой; весь остаток дня он провел в молитве и размышлении о дивных делах Божиих, с радостью ожидая явления славы Божией. Когда на другой день он пришел на указанное место, то услышал голоса, воспевающие хвалебные песни Богоматери, и увидел двух мужей, которые ему сказали: «Раб Божий, Иларион, иди с нами. Мы – бессребреники Косма и Дамиан и посланы к тебе Божиею Материю, Которая, за многия твои молитвы и слезы, хочет даровать тебе исцеление».

Внезапно явилась пред Иларионом икона Богоматери, сияющая солнечными лучами. Святые бессребреники подвели его к иконе и велели взять и облобызать ее. С величайшим благоговением повергся Иларион пред святой иконой и, прикоснувшись к ней своими устами, тотчас прозрел, как будто никогда и не болел глазами. Затем голос, исходящий от святой иконы, повелел ему сказать окрестным жителям, чтобы они очистили место ее явления, водрузили на нем святой крест и поставили возле креста явившуюся святыню. Место требовало очищения и устройства, потому что представляло топкую поляну, заросшую мелким лесом. Святые бессребреники открыли Илариону, что на этом месте впредь будут источаться исцеления для всех, с верою приходящих к иконе Божией Матери. Необыкновенное благоухание разлилось по всей местности. Объятый трепетом от всего происшедшего, Иларион едва мог придти в себя и увериться в действительности случившегося. Возблагодарив Господа и Матерь Божию за исцеление и за дивное видение славы Божией, он поспешил сообщить окрестным жителям о всем виденном и слышанном и передать им повеление от святой иконы. Собрались крестьяне и расчистили место. Были приглашены из ближайших селений священники, которые совершили молебны пред иконою Богоматери. На месте явления Иларион водрузил святой крест, подле него поставил новоявленную икону, а над ними устроил из мелких деревьев часовню. Явление чудотворной иконы Богоматери произошло 23 июня 1588 г. Предание рассказывало, что в древности на этом месте находился притон разбойников, грабивших путников на проезжих дорогах. Разбойничий атаман, могилу которого здесь указывают, назывался Аника, от его имени и местность стала называться Аникиевой, или Заоникиевой. (Пустынь отстоит к северу в 14 верстах от города Вологды. Ныне (с 1764 г.) – заштатная.)

Не захотел Иларион оставлять святое место и возвращаться в мир. Проникнутый благодарностью к Господу и в случившемся видевший перст Божий, указующий ему иной путь жизни, Иларион решил остаться на месте своего исцеления и предаться духовным подвигам. Слава о новоявленной иконе быстро распространилась. Страждущие и скорбящие, как весенние воды, стекались к чудодейственной святыне и получали от нее исцеление и утешение. Место, дотоле пустынное и дикое, обитаемое некогда разбойниками, превратилось в место Божия славословия.

Когда весть о новоявленной чудотворной иконе дошла до епископа Вологодского, он послал игумена Песочного монастыря Пимена и соборного ключаря, священника Иоанна Емельяновского, удостовериться в подлинности чудес, исходящих от святой иконы. И оказалось, что рассказы о чудесах истинны, и даже в присутствии названных лиц и других свидетелей совершилось чудо – прозрел слепой, семь лет не видевший света. После того епископ повелел воздвигнуть в Заоникиевой пустыни храм в честь Божией Матери и святого Алексия, человека Божия, и при храме устроить монастырь. С великой радостью принял преподобный святительское повеление. Его усердием и трудами окрестных жителей храм был скоро сооружен. В день его освящения Иларион был пострижен в иночество с именем Иосифа. В новоучрежденном монастыре преподобный Иосиф явился первым иноком. Скоро пришли к нему сподвижники, обитель наполнилась братиями, и нужно было выбрать игумена монастыря. Естественно, что преподобному Иосифу, как основателю обители, было предложено взять на себя начальство в ней и духовное руководство братией. Но велико было смирение преподобного! Он отклонил от себя эту честь и просил избрать в игумены другого. Был избран Силуан (управлял обителью с 1589 г. по 1605 г.), а преподобный Иосиф до самой кончины своей остался рядовым иноком обители. Над братией монастыря возвышали его лишь великие подвиги. Когда братия и приходящие богомольцы начали почитать и прославлять преподобного Иосифа, он принял на себя подвиг юродства: носил в пазухе камни, песок и землю. Удручая тело свое постом, он проводил холодные ночи, даже зимой, в часовне – за непрестанной молитвой перед иконой Богоматери. Тайно от братии он надел на голое тело власяницу и, не снимая, носил ее. Власяница была грубая и жесткая; как иглами колола она тело святого, и кровь непрестанно струилась по его ногам. Игумен и братия видели это, но не догадывались, от чего происходит. В монастыре начали считать подвижника скудоумным и в неразумии своем нередко обижали его и оскорбляли.

Много огорчений и обид пришлось перенести подвижнику и от мирян. Жители ближайшей к обители деревни Лусникова боялись того, что монастырь овладеет их лугами и полями, и потому стремились прогнать из своего соседства монахов, всячески вредили им, например, не позволяли ни самим инокам, ни монастырскому скоту проходить через свою землю и даже угрожали смертью. Крестьяне похвалялись: «Здесь не жить монахам и не бывать». Игумен принужден был просить от них защиты у самого государя. Тяжело было видеть преподобному такое озлобление на его обитель, но он терпеливо переносил все обиды, отвечая на них кротостью и всепрощением, и только молился за оскорбителей.

Так дожил преподобный Иосиф до глубокой старости. Праведна была его жизнь, непостыдна и мирна его кончина. Как бы предчувствуя ее, преподобный Иосиф в воскресенье 20 сентября 1612 г. причастился Святых Таин, а по причащении начал веселиться и радоваться, вспоминая великие благодеяния Божии, явленные ему: явление бессребреников и святой иконы, свое исцеление от слепоты – весь тот дивный путь, каким вел его Господь ко спасению. На другой день, в понедельник 21 сентября, преподобный Иосиф призвал одного из братии и послал его к игумену Феодосию (Феодосий управлял монастырем с 1605 по 1612 гг.) с просьбой похоронить его тело на месте явления славы Божией и своего исцеления – в сооруженной им часовне. Высказав это заветное желание, по выходе брата из келии, престарелый подвижник мирно и тихо отошел ко Господу. Это случилось 21 сентября 1612 г. Восемьдесят три года прожил преподобный Иосиф; из них около 25 лет провел в подвигах иночества.

Со слезами скорби и вместе радости игумен и братия встретили весть о кончине преподобного. Тяжело им было расставаться со своим наставником, но радостно было знать, что они имеют теперь своего ходатая пред Богом, радостно было видеть блаженное упокоение, которого сподобил Господь преподобного за его святое житие. Игумен и братия торжественно погребли тело преподобного Иосифа на указанном им месте в часовне; могилу покрыли пеленою и оградили решеткой. Быстро распространилась слава о подвижнической жизни преподобного Иосифа, и множество народа стекалось к его могиле. Над гробом святого пелись панихиды, происходили исцеления больных.

Так продолжалось более 50 лет по смерти преподобного Иосифа. Но вот в правление Вологодского епископа Симона (Симон управлял Вологодской епархией с 1664 по 1684 гг.), по наветам приближенных к нему и, по-видимому, по его распоряжению, часовня преподобного была разобрана, могила его лишена украшений и благолепия, и долгое время место погребения святого было в запустении. Многие из почитателей преподобного Иосифа скорбели о том. Нашелся один инок, который из уважения к его памяти собрал и восстановил часовню, но, опасаясь клевет и укоризн, оставил ее без крыши и дверей и даже не посмел украсить гроб преподобного. Вскоре совершилось явное чудо. В монастыре произошел пожар: сгорели храмы с утварью, а никем не брегомая часовня сохранилась целой и невредимой и не обуглилась, хотя пламя огненное, как вода, затопляло ее. После пожара в часовне нашли чудотворный образ Божией Матери, перед тем стоявший в одной из монастырских церквей, теперь сгоревших. Но и это чудо не послужило началом чествования святого. Первоначально оно оставалось даже не записанным.

Неуважение к святому месту было так велико, что когда стали возить лес для постройки новой церкви, то будто бы ввиду тесноты разломали чудесно сохранившуюся от огня часовню, бревна ее сложили в груду, и снова могила преподобного много лет была в небрежении, мочимая дождем и снегом. Затем усердием казначея Пахомия часовня была восстановлена в том виде, в каком существовала раньше. Нравы монахов Заоникиевского монастыря были тогда не высоки. Когда между братией произошли распри, часовня была разрушена и разметана, некоторые бревна ее сожжены; решетка же, окружавшая могилу святого, брошена была под трапезу. Прошло некоторое время, часовню восстановили в третий раз, но в худшем виде: кое-как, из старого леса, без окон и дверей, более низкую, – «не яко молитвенный дом, но яко непотребную хлевину». Могила же преподобного по-прежнему находилась в совершенном запустении. И опять совершилось чудо. Когда во время одного праздника в обитель собралось много народа, некоторые богомольцы, за неимением места в монастыре, ночевали в часовне. Случилось, что одна женщина, спавшая на самой могиле святого, вдруг неистово закричала: «Оставь меня, отче, не бей, ибо в неведении я легла на твою ногу». Спавшие богомольцы вскочили и стали женщину спрашивать, что с ней случилось, и она отвечала: «Этот монах бьет меня жезлом, так как я легла на его ноги».

Слышавшие недоумевали, ибо никого не видели. «И сие чудо не памятно паки положиша». Оно не вразумило иноков, не внушило им почтения к святому месту, хотя об этом чуде много говорили в городе Вологде. Можно указать две причины такого небрежения к месту погребения преподобного Иосифа: во-первых, епархиальная власть, осторожно поступавшая в деле прославления новых подвижников, с недоверием относилась к святости преподобного и чудесам при его гробе; во-вторых, среди братии Заоникиевской пустыни померк светлый образ преподобного Иосифа: не было помнящих богоугодное житие его, не находилось и подражателей его подвигов; так что, когда строителю Анастасию понадобилось собрать сведения о явлении чудотворной иконы Богоматери и о преподобном Иосифе, он должен был посылать в 1717 г. иеромонаха Сергия в Кириллов Белозерский монастырь. Там и отыскана была книга, описывавшая явление святой иконы, и нашелся инок, – весьма старый иеромонах Афанасий, прежде, за 80 лет до того бывший пономарем Заоникиевской пустыни, который и поведал Сергию с клятвою о жизни преподобного Иосифа.

Наконец епископ Вологодский Павел (управлял епархией с 1716 по 1725 гг.), Вологодский уроженец, бывший до святительства священником в Вологде и потому много слышавший о чудесах от святой иконы и о богоугодной жизни преподобного Иосифа, установил ему местное празднование. Он благословил служить преподобному Иосифу молебны, составить ему службу, которая и написана была по образцу службы преподобному Галактиону Вологодскому. (Память преподобному Галактиону 24 сентября.) В Заоникиеву пустынь епископ Павел послал в 1717 г. строителем иеромонаха Анастасия. Исполняя святительскую волю, Анастасий поставил над гробом преподобного новую и хорошую часовню, украсил могилу пеленою и стал совершать преподобному Иосифу молебны. Верующие устремились в Заоникиеву обитель, ко гробу новопрославленного угодника Божия. На их приношения была украшена икона Божией Матери, а на гробницу преподобного возложена была новая пелена, шелковая, с золотыми украшениями. Вскоре решено было построить над гробом преподобного Иосифа храм вместо часовни, и начат был сбор пожертвований. В том же 1717 г. одному из братии Заоникиевой обители таинственный голос повелел отыскать и положить при гробе власяницу преподобного. Ее нашли и положили, и с того времени она стала служить источником исцеления для верующих. (Власяница преподобного Иосифа утрачена в начале XIX столетия.) Так Господь возвеличил и прославил Своего угодника.

Много чудес совершилось и совершается при гробе преподобного Иосифа по вере притекающих к нему.

В 1717 г. в Вологодском крае случилась засуха. Жителям угрожал голод, болезни, смертность, разорение. Однако заступлением преподобного Иосифа народ был спасен от этого бедствия. Святитель Павел, прибывший помолиться у гроба преподобного, простер руки и со слезами молился: «О преподобне Иосифе, если имеешь благодать пред Богом, упроси, да снидет дождь, ибо земля не дает плода своего, а человеки и скоты жаждою гибнут». И тотчас пошел дождь, который напоил жаждущую землю. После этого епископ повелел написать на холсте образ преподобного и положил при гробе.

В Вологде была девица Ирина, тринадцать лет страдавшая головною и глазною болезнями. Никакие усилия и средства не могли избавить ее от тяжкого недуга. Лечение врачами привело лишь к тому, что девица совсем ослепла. Когда же привезли больную в монастырь (3 июля 1718 г.) и она приложила власяницу чудотворца к глазам своим, то почувствовала, «яко мраз некий начал отходить от главы ея». После этого она заснула. Проснувшись, Ирина стала ясно видеть: и болезнь глаз, и головные боли исчезли совершенно.

В часовне преподобного получил исцеление расслабленный Давид, не владевший ни руками, ни ногами. Он был оставлен на ночь при гробе преподобного и, когда начал засыпать, вдруг услышал голос: «Встань, Давид, и молись о том, за чем пришел». Расслабленный вскочил на ноги и, когда опомнился, почувствовал себя совершенно здоровым. Во время благовеста к утрени Давид, выйдя из часовни, пришел в церковь и тем привел в изумление всех его знавших. В благодарность за исцеление он дал обещание навсегда остаться в Заоникиевой обители.

Оказывая скорую помощь всем с верою приходящим к нему, преподобный строго наказывал тех, которые, не веря в его чудодейственную помощь, старались колебать эту веру у других.

Вологодский священник Василий сомневался в святости преподобного Иосифа. Повествования о чудесах его считал вымыслом и сказками; этого мало, он запрещал прихожанам своим ходить ко гробу угодника Божия. Видя, что его словам народ не внимает, священник выходил из себя и порою резко, грубо и непристойно отзывался о преподобном и о чудесах его. За это он был наказан. Когда однажды Василий обратился к прихожанам своим, шедшим в Заоникиеву пустынь, с обычными кощунственными речами, он вдруг был поражен слепотой. Но наказанный священник тотчас же образумился: исповедал Богу согрешения свои, просил прощения Его угодника, обещая не произносить хулы на святого, и получил исцеление.

Велико снисхождение и любовь преподобного Иосифа к людям. Не только тот, кто обращался к нему с верой и молитвой, получал от него скорое исцеление, но даже и тем, кто не обращался к нему и вовсе не слышал о нем, он подавал скорую помощь. У одной женщины, по имени Екатерина, мужа взяли в солдаты и был тяжко болен сын. Горько плакала бедная женщина о своих несчастьях. И вот однажды ночью она увидела во сне монаха, который сказал ей: «Не скорби, Екатерина, твой муж служит за христианскую веру и великого государя, а сын твой Иоанн вскоре будет здоров. Сходи с ним в Заоникиеву пустынь помолиться пред образом Божией Матери; я – житель той пустыни, старец Иосиф». Когда Екатерина пробудилась от сна, то нашла сына своего совершенно здоровым.

Крестьянка Евдокия более двух лет находилась в расслабленном состоянии, не владея ни руками, ни ногами. Однажды ночью, лежа в постели, она увидела монаха, высокого роста с длинной бородой, в куколе и мантии и с жезлом в руке. Монах подошел к ней, взял ее за плечо и сказал: «Встань и с верою призови на помощь Богоматерь и обещайся сходить в Заоникиевскую пустынь к чудотворной иконе и исцелеешь». Когда Евдокия ответила ему, что она не может ходить, не слышала и не знает, где находится Заоникиева пустынь и как найти образ, то старец сказал: «Пустынь – недалеко от города Вологды и хорошо известна по совершающимся в ней чудесам, а я – монах той пустыни Иосиф. Советую тебе не отчаиваться, но иметь веру, и получишь милость». Сказавши это, старец стал невидим. Больная поражена была видением и от страха начала креститься, хотя раньше не могла поднять руки. Утром она была уже совершенно здорова. Немедленно отправилась она в Заоникиеву пустынь, где и поведала о чудесном исцелении своем.

Жена сельского булочника Мария Зайцева три года болела глазами. Помогать мужу своему она уже не могла и подвергалась его попрекам и брани. Однажды она подошла к столу, за которым работал ее муж, желая в чем-нибудь помочь ему. И в это время увидела, как отворилась дверь и в комнату вошел монах, держа на груди образ Богоматери. Вследствие сильного сияния, исходившего от иконы, Мария не могла рассмотреть лицо монаха. Последний же, обратившись к ней, сказал: «Женщина, имей веру и обещайся сходить к сему образу Богоматери в Заоникиеву пустынь и исцелеешь». После того как видение исчезло, больная тотчас почувствовала облегчение. Когда после этого она вышла в поле, чтобы помочь мужу в уборке хлеба, и во время отдыха размышляла о чудесном видении, вдруг ей представился монастырь, полный народа по случаю праздника, и будто сама она находится в этом монастыре. Кто-то подошел к ней и спросил, кого она ищет, не того ли, кто приносил ей образ и даровал ей облегчение от болезни. Когда она отвесила, что ищет именно этого монаха, собеседник, указывая перстом, сказал ей: «Смотри, вот он». И Мария увидела монаха, высокого роста, с длинной и седой бородой, с тростью, в мании и клобуке. Он шел к дверям часовни, где покоились мощи преподобного Иосифа. Едва она встала, чтобы поклониться ему, как видение исчезло. После этого второго видения болезнь ее еще более облегчилась. Вскоре Мария пришла в Заоникиевскую обитель, помолилась перед образом Божией Матери, у гроба преподобного Иосифа и прозрела совершенно.

В настоящее время мощи преподобного Иосифа почивают под спудом в теплом каменном храме монастыря, в приделе его имени, подле левого клироса.

Память преподобного Иосифа празднуется местно дважды в год: в день кончины – 21 сентября и в день явления Заоникиевской иконы Богоматери – 23 июня.

Тропарь, глас 4

Исперва житие твое, преподобне, хитростию благоюродства от человек утаено на небесех пред Ангелы явленно, и аще на земли тмою очес претыкаяся хождаше, но мысленными крилы на высоту возшед, Присносущным Светом облистаем, во отечествии наследова, и земных мнящихся красных храмов не требовав, но в Небесных селех пресветлыя обители стяжал еси, ни ризами мягкими одеяся, но паче власяницу возлюбил еси, и сего ради паче всех имений земных небесная сокровища приобрел еси и на земли плотян сый со безплотными совокупляяся, Небесной Царице служа и Той приносимых Ангельских песней насладився, ихже многие людие желая насладитися не могут. Сего ради Всевышний Творец образ Свой и Рождшия Его Богоматере с высоты воздуха на руце твоя, яко на Херувимская носила дарова тебе. От Негоже Присносущным Светом очи твои уясни, и яко росоточащий облак молитвами твоими весь мир милованный напои. И ныне в последняя времена святую персть твою, яко Едемский источник во исцеление недугов устрои, егоже моли, наставниче наш, чудоносче Иосифе, даровати нам мир и велию милость.

Память его празднуется месяца июля в 8-й день

† 1692

Красивая местность в Вельском уезде, на берегу реки Устьи, до 1682 г. принадлежала к Новгородской, а с этого года причислена к открывшейся тогда Холмогорской епархии. Потом перешла к Великоустюжской и наконец к Вологодской епархии. В то время, когда она была еще в ведении Новгорода, но в котором именно году, неизвестно, близ приходской Введенской Верюжской церкви явились (по древней рукописи, земля «издаде») мощи во гробе, сплетенном из лоз, или ивовых прутьев, и весьма обветшавшем. Мощи были целы, как бы в тот самый день погребены, и издавали из себя приятный запах, только от ветхости гроба несколько засыпаны были землею. Никто не знал, чье это было тело, и не помнил такого человека; но чудное его явление нетленным, происходящее от него благоухание и последовавшие затем исцеления многих одержимых различными недугами тотчас же убедили всех в святости явившегося. Окрестные жители весьма обрадовались явлению мощей и, воздав хвалу и благодарение Богу за дарование им источника исцелений и врача безмездного, построили над ними часовню. Вскоре после того святый явился одному земледельцу, по имени Савелий Антропов, и велел сделать себе новый гроб. На вопрос Савелия, кто он, явившийся назвал себя Прокопием и объяснил, что он тот, тело которого недавно явилось при церкви. Савелий, исполнивши повеленное, объявил народу о бывшем ему явлении. Мощи, переложенные в гроб, много лет почивали в часовне, привлекая к себе поклонников из всех окрестных мест, так как слух о происходящих от них чудесах и исцелениях распространялся все более и более. Когда вместо обветшавшей Введенской церкви построена была новая, также деревянная, тогда и святые мощи перенесены были в нее из часовни и поставлены подле южной стены. Надобно полагать, что с этого времена стали совершать ему и службу церковную по особливой письменной книжице, составленной из церковных служб другим святым. Первая икона праведного Прокопия написана в 1652 г. иконописцем Онисимом Карамзиным по заказу купца Ермолаева. При мощах блаженного Прокопия совершилось много чудес; они были свидетельствованы три раза, но праведный Прокопий доселе не канонизирован. Впрочем, местная память ему совершается 8-го июля, и многие из тамошних жителей постятся перед ней целую неделю (Верюжский, стр. 548 и след.).

Тропарь, глас 8

О тебе отче Прокопие, известен бысть спасения образ. Восприим бо крест последовал еси Христу. Творяше же и учаше, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертней. Темже и со Ангелы радуется преподобне дух твой.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною Божественно вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие вручив крепко, пробол еси бесовская ополчения, Прокопие, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

Жития, Сказания, Сведения... около двухсот Новгородских святых, живших и просиявших на нашей земле, начиная с X века – времени прихода христианства на Русь.

Несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, по Божией воле произошло чудо, и имена и описание жизни с Богом мучеников, епископов, архиепископов, преподобных, благоверных князей, блаженных, Христа ради юродивых, праведных дошли до нас через века, сохранив неприкосновенность. Смерти, войны, революции, запреты, предательства, жестокость и злоба, гордыня и тщеславие прошли мимо.

В третьем тысячелетии они предстали воссиявшими в чистоте и святости. Едва коснувшись их жизни, испытываешь потрясение от мысли: как далеки мы в своей цивилизации от них.

Бесценный клад жизнеописаний святых, который предстал перед нами сейчас, донесли книги, рукописные и печатные, сотворенные летописцами, переписчиками, переводчиками на славянский язык, книгопечатниками.

Благословенны имена Архиепископа Геннадия Новгородского, около 1496 года составившего впервые полный список Божественной Книги в славянском переводе – Русской Библии, что явилось событием величайшей важности в истории нашей Церкви; Преподобного Иосифа Волоцкого, в течение 30 лет писавшего и действовавшего против еретиков «жидовствующих» и их заступников, создателя обширного труда из 16 «слов» против ереси, объединенных под именем «Просветитель», сподвижника святителя Геннадия в защите и спасении Русской Православной Церкви, игумена монастыря, ставшего центром древнерусской культуры и литературного творчества на Руси; Архиепископа Макария Новгородского, будущего Митрополита Московского и всея Руси, собравшего воедино и тем сохранившего «все чтомые» на Руси в XV-XVI вв. книги и создавшего на их основе грандиозный 12-томный свод-месяцеслов – Великие Минеи Четьи, где особое внимание было уделено составлению житий и установлению памяти местночтимых святых.

Книги, рукописи, материалы как величайшую ценность собирали воедино – их хранила Святая София Новгородская. Библиотека Новгородского Софийского собора являлась одним из богатейших книжных собраний Древней Руси...

Точных сведений о размерах Софийского книгохранилища XI-XVII веков нет из-за постоянных перемещений книг по обширной Новгородской земле. В приписках, пометках и записях на книгах Софийской библиотеки в качестве их постоянного или временного местонахождения названы около 100 монастырей и свыше 250 церквей, располагавшихся по всему русскому Северо-Западу и Северу вплоть до далекой Вятки...

Новгород сохранил свои книжные богатства и традиции книгописания во время татарского нашествия, когда погибли многие очаги русской письменности. На долю Новгорода приходится более половины уцелевших древнерусских книг XI-XIV веков. Древнейшая Софийская библиотека в настоящее время хранится в Российской Национальной библиотеке в Санкт-Петербурге и насчитывает 1575 рукописных книг. Среди них древнейшая датированная русская книга – Евангелие Апракос XI века, более известное как «Остромирово Евангелие».

Книги бывшей и нынешней библиотеки Софийского собора дали жизнь настоящему изданию. Этому способствовали те, кто в Великом Новгороде бережно хранит бесценные сокровища и имеет счастье видеть их и общаться с ними ежедневно. Приносим благодарность за помощь и сердечное участие библиотечным работникам Антоновой Маргарите Евгеньевне, Пустной Ларисе Ефимовне, Кустовой Елизавете Николаевне, Ершовой Татьяне Михайловне.

Благодарим новгородского предпринимателя Иванова Владимира Никандровича за предложение безвозмездной технической помощи, Панкратова Александра Владимировича – за предоставление необходимой книги, Тонкова Виталия Валентиновича, который специально приехал в Новгород из Свято-Троицкого Филиппо-Ирапского монастыря, что в Вологодской области, привез иконы, книгу житий, изданную в 1880 г. в Вологде, другие материалы, вошедшие в издание.

Особая благодарность выпускающему редактору журнала «София» Жервэ Нине Наумовне за многократные консультации, художнику-реставратору Ромашкевич Татьяне Анатольевне – за добрые советы и участие, главному хранителю Софийского собора Царевской Татьяне Юрьевне – за постоянную помощь.

Большое содействие на протяжении всей подготовительной работы оказала староста Кафедрального Софийского собора Великого Новгорода Кузина Галина Яковлевна.

Техническая обработка материалов, икон, схем, карт, образцов текстов произведена Редакционно-издательским отделом Свято-Юрьева монастыря в лице монаха Пантелеймона (Дементиенко), который внес значительный вклад в общее дело подготовки книги к изданию.

Просим замечания, предложения и сведения, дополнительные и не вошедшие в настоящее издание, присылать по адресу: 173000 г. Великий Новгород, ул. Славная, 12, Новгородская епархия – с пометкой «Книга «Святые Новгородской Земли».

Составители книги: Несмеянова В. Н., Соболева Г. С.

г. Великий Новгород

1. Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского, с объяснительными примечаниями и изображениями святых. Кн. 1–12, М., Синодальная типография, 1902–1911. Кн. 1 дополнительная. М., 1908. Кн. 2 дополнительная, М., 1917. (Репринт: Издание Введенской Оптиной Пустыни. 1993)

2. Жития святых, чтимых православной церковью, со сведениями о праздниках Господских и Богородичных и о явленных чудотворных иконах. Составлены святителем Филаретом, архиепископом Черниговским. Издание Сретенского монастыря. 2000. (Печатается по книге Русские святые, чтимые всею церковью или местно. Опыт описания жизни их. Сочинение Филарета, архиепископа Черниговского. Чернигов. В типографии Ильинского монастыря. 1865)

3. Месяцеслов (Святцы) Новгородских святых угодников Божиих, открыто и под спудом почивающих в соборах, церквах, часовнях и монастырях не только Новгорода и его ближайших окрестностей, но и всей Новгородской Епархии, с историческими, хронологическими и географическими сведениями о местах их почивания, и УКАЗАТЕЛЬ чудотворных святых икон, сохраняющихся также не в одних только священных местах Новгорода и его окрестностей, но и некоторых уездных городов и сел епархии, с таковыми же, как и о святых угодниках сведениями о сих иконах равно как и о местах их нахождения. Составлен Новгородского Кафедрального Софийского собора Священником Гавриилом Краснянским. Новгород, 1876.

4. Жития святых Российской Церкви, также Иверских и славянских и местно чтимых подвижников благочестия. В редакции члена Святейшего Синода Муравьева А.Н. 12 томов. СПб., 1856.

5. Кафедра Новгородских святителей (со времен введения христианства в Новгороде (в 992 г.) до покорения его Московской державе (в 1478 г.) с 17 изображениями св. святителей. Сочинение Новгородского Знаменского собора протоиерея Тихомирова П.И. т. 1. Новгород, 1891, т. 2 Новгород, 1895.

6. Избранные жития русских святых X – XV вв. М., Молодая гвардия, 1992.

7. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до настоящего времени. Краткие биографические очерки. Составил архивариус архива и библиотеки Святейшего Синода Здравомыслов К.Я. Новгород 1897.

8. Граф Толстой М.В. Книга глаголемая описание о Российских святых, где и в котором граде, или области, или монастыре, или пустыни поживе и чудеса сотвори всякого чина святых. Москва. 1888. (Репринт: М., Издательство Спасо-Преображенского Валаамского ставропигиального монастыря, 1995)

9. Словарь исторический о русских святых, прославленных в Российской Церкви и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых. СПб., 1862. (Репринт: М., Книга – СП Внешиберика, 1991)

10. Соловецкий патерик М., Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1991.

11. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871, (Репринт: М., Наука, 1988)

12. Житие и чудеса преподобного Антония Римлянина, Новгородского чудотворца. Новгород. Общество Христианской культуры и искусства св. Антония Римлянина, 1997.

13. Преподобный Макарий Римлянин. Новгородский чудотворец и его обитель. Анемподист Корольков. Воскресенский миссионерский монастырь. Третье иллюстрированное издание, вновь просмотренное и дополненное автором. СПб., 1895.

14. Слова преподобного Симеона Нового Богослова. В переводе на русский язык с новогреческого епископа Феофана. Издание второе, Афонского Русского Пантелеймонова монастыря. Выпуск первый. М., 1892. (Репринт Преподобный Симеон Новый Богослов. Творение. Т.И. М., Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993)

15. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей Н.Костомарова. Первый отдел: Господство дома святого Владимира. Выпуск первый: Х-ХIV столетия. СПб., 1873. (Репринт: Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М„ Книга, 1990)

16. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Ленинград. Наука, 1989.

17. Очерки по истории Русской Святости. Составил иеромонах Иоанн (Кологривов). Жизнь с Богом, Брюссель, 1961.

18. Русские святые, Монахиня Таисия. СПб, Азбука-классика, 2001.

19. Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. Часть II. СПб., 1846 г.

20. Цветков А., священник. Преподобный Ксенофонт Робейский и основанная им обитель. Новгородские епархиальные ведомости. 1899, № 5 (1 марта). Часть неофиц. С. 304–315.

21. Новгородский месяцеслов святых угодников Божиих, просиявших подвигами и святостию своей жизни в пределах Новгородской епархии. Составлен А. А. Усининым. СПб., 1882.

22. Экземплярский А. В. Великие удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Биографические очерки по первоисточникам и главнейшим пособиям. Т.1. Издание графа И.И.Толстого, СПб, 1889.

23. Андреев А. Р. Великий князь Ярослав Всеволодович Переяславский. Документальное жизнеописание. Историческая хроника. М., Русская панорама. 1998.

24. История Руси Великой. Сочинения Николая Ивановича Костомарова в 12 томах. Том 1. Русская история в биографиях ее главнейших деятелей. М., Мир книги. 2004.

25. Канонизация святых. Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный юбилею 1000-летия Крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра. 6–9 июня, 1988.

26. Концевич И. М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М., Издательский отдел Московского Патриархата. 1993.

27. Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной и русской церкви. Исторический очерк и жития сих подвижников благочестия. М., Союзбланкиздат, 1992. Репринтное воспроизведение издания 1902, М., РППО.

28. Забелин И. Житие святого праведного Федора, Христа ради юродивого, Новгородского чудотворца. Новгород. 1896.

29. Житие Атония Римлянина. Новгородского чудотворца, с приложением кратких исторических сведений о Новгородском Антониевом монастыре. Новгород, 1879.

30. Граф Толстой М. В. Святыни и древности Великого Новгорода. М., 1862.

31. Путешествие Русского человека на поклонение «Господину-Государю» Великому Новгороду, Святой Софии златоглавой и ее заповедной святыне. Сочинения Александра Павловича Славина. СПб., 1858.

32. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под редакцией А. Л. Насонова, М.; Л., 1950.

33. Зверинский В. В. О православных монастырях. СПб., 1892.

34. Покровский И. М. Русские епархии в XVI – XIX вв., их открытие, состав и пределы. Казань, 1897.

35. Соловьев С. Об отношении Новгорода к Великим Князьям. Историческое исследование. М., 1845.

36. Муравьев А. Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1855.

37. Бриллиантов И. Ферапонтов Белозерский монастырь. СПб., 1899. (Репринт: Северный паломник 2001).

38. Строев П. М. Библиографический словарь и черновые к нему материалы. Сборник отделения русского языка и словесности императорской Академии наук Том XXIX, № 4. СПб., 1882.

39. Болховитинов Е. Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода. М.,1808.

40. Яхонтов А. Жития северных русских подвижников поморских как исторические источники. Казань. 1881.

41. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. Составлено из достоверных источников Александром Ратшиным. М., 1852. (Репринт: М., Книжная палата, 2000)

42. Русские монастыри. Север и Северо-Запад России. СПб., Очарованный странник. 2001.

43. Живов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., Гнозис, 1994.

44. Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации (XI – XVI вв.) М., Изд-во Московского университета, 1986.

45. Андреев В. Ф. Северный страж Руси. Ленинград. Лениздат, 1983.

46. Беляев И. Д. История Новгорода Великого от древнейших времен до падения. М., 1864.

47. Щербова Н. Дивная помощь (Из чудес преп. Никандра Псковского – к 25 марта – дню его памяти). Журнал «Русский паломник». 1910. №12, с.183–186.

48. Василий Полежаев. Наследие преподобного Антония Римлянина. К 400-летию обретения мощей преподобного Антония Римлянина. Газета «Новгородские епархиальные ведомости». 1997, № 8, с 3.

49. Сборник «Где святая София, там и Новгород». Редакторы-составители Кульпинова Т. Н., Жервэ Н. Н., Страхова Я. А. СПб., 1997.

50. Журнал «София». (Ранее – газета «София»). Издание Новгородской епархии. Выходит ежеквартально. С 1996 г.

51. Сборник икон «Новгородские святые. XI – XVI вв.» Новгород, 1994.

52. Столова Г. Р. Новгородское чудо. Духовно-просветительский журнал Товарищества русских художников «Златоуст», 1993, № 2, с. 218–233.

53. Изборник. Составление и общая редакция тома Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. (Сборник произведений литературы Древней Руси) М., Художественная литература 1969.

54. Грамоты Великого Новгорода и Пскова Под редакцией Валка С. Н. М.; Л., 1949.

55. Православная энциклопедия. Под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». М., 2000 г.

56. Полный церковно-славянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений). Протоиерей Г. Дьяченко. М., Издательский отдел Московского патриархата, 1993. (Репринтное воспроизведение издания 1900 г.)

57. Полный православный богословский энциклопедический словарь Т. II. (Репринт М., Возрождение. 1992)

58. Фразеологический словарь русского языка. Под редакцией А. И. Молоткова. Составили Л. А. Войнова, В. П. Жуков, А. И. Молотков, А. И. Федоров. М., Советская энциклопедия, 1968.

59. Заволоко И. Н. Странник, идущий в гору. Рига. ELPA-2 при участи старообрядческого общества Заволоко, 2004.

60. Кириллов. Краеведческий альманах. Вологда, Русь, 1997.

61. Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския Церкви. Составил из достоверных источников Павел Строев, ординарный академик императорской С-Петербургской академии наук, член археографической комиссии и разных других ученых обществ. Издание археографической комиссии. СПб., 1877.

62. Новгород и Новгородская земля. История и археология. « Материалы научной конференции. Новгород, 27–29 января 1998. Новгородский Государственный объединенный музей-заповедник. Выпуск 12.

63. Краткая летопись о монастыре- Преподобного отца Саввы, иже над Вишерою рекою жившего, Новгородского Чудотворца с присовокуплением Древних Граммат Царских и прочих данных сему монастырю. Издание третье в Санкт-Петербурге. При Святейшем Синоде. 1849 г.

64. Жизнеописания достопамятных людей Земли Русской. X – XX вв. М., Московский рабочий, 1992.

65. Календарь Древлеправославной Поморской Церкви на 1999 год. Великому Новгороду 1140 лет. Издание Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви. Издатель Розанов Олег Иванович. М., 1999.

66. История государства Российского, сочинение Н. М. Карамзина. Издание 5-е. В трех книгах, заключающих в себе 12 томов, с полными примечаниями, украшенное портретом автора, гравированным на стали в Лондоне. Издание И. Эйдерлинга. Книга 3. т. 9, 10, 11, 12. СПб., 1843 г. – Т. 9, Гл. 3

67. Белков Евг. Преподобный Михаил Клопский и Троицкий Михайло-Клопский монастырь. Исторический очерк. Петроград, 1917.

68. Автор-составитель Березина Л. Д. Возвращение святыни. Повествование о Тихвинской иконе Божией Матери с акафистом. СПб., Царское дело, 2004.

69. Досифей Архимандрит. Топографическое и историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Москва, 1834 г.

70. Преподобный Антонин Леохновский (Новгородский чудотворец). Житие и описание Леохнова монастыря. По заказу Спасо-Преображенской церкви села Леохнова. СПб., Сатис 1994.

71. История Российской Иерархии, собранная Амвросием. М., 1813 г. тт. 1–6.

72. А. Томилин. Энциклопедия «Полководцы и завоеватели». СПб, Издательский дом Нева, 2004.

73. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. СПб., Наука. 2002.

74. Порфиридов Н. Г. Древний Новгород. М., АН СССР, 1947.

75. Новгородский исторический сборник № 8 (18). Российская Академия Наук СПб., Издательство Дмитрий Буланин, 2000.

76. Кушнир И. И. Архитектура Новгорода. Ленинград. Стройиздат, 1991.

77. Историческия сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии, прославляемых всею церковью и местно чтимых. Вологда. 1880. (Репринт: Свято-Тихоновский Богословский институт).

78. Никандрова пустынь. Житие, история. Псков. 2002.

79. Журнал «Благодатные лучи». Вестник Псковской епархии. 1996. №5. С 22.

80. Ласковский В. П. Путеводитель по Новгороду. Новгород 1910.

81. Православный церковный календарь. 2003. Издательский Совет Русской Православной Церкви // Собор Новгородских святых (3-я Неделя по Пятидесятнице). С 89–91.

82. Атлас истории СССР. Главное управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. М., 1987.

83. Свято-Юрьев монастырь. По заказу Новгородского Свято-Юрьева монастыря. М., 2001.

84. Автор-составитель Борис Приказов. Александр Невский. Минск. Лучи Софии, 2001.

85. С. В. Булгаков. Настольная книга священно-церковно-служителей. М., 1993. Репринтное воспроизведение издания 1913 г.

86. Слезкинский А. Г. Кириллов монастырь: Из экскурсии по окрестностям Новгорода // Исторический вестник. – 1901. – Т. LXXXVI. – с. 700–716.

87. Соловецкие острова / Главное управление геодезии и картографии при Совете министров СССР. – М., 1980.

88. 525 лет Иосифо-Волоцкому монастырю: Юбилейное издание / Издательский отдел Московского патриархата. – М., 2004.

89. Архимандрит Макарий (Веретенников). Жизнь и труды святителя Макария митрополита Московского и всея Руси / Архимандрит Макарий (Веретенников); Издательский Совет Русской Православной Церкви. – М., 2002.

90. Федотов Г. П. Святые Древней Руси / Федотов Г. П. – М., 1990.

Г. Столова.

Минувшим летом (1991 г. – Cост.) Русской Православной Церкви были возвращены древнейший храм России – Новгородский Софийский Собор, одна из наиболее почитаемых русских чудотворных икон «Знамение Божией Матери» XII века, знаменитые некогда Варлаамо-Хутынский и Юрьев монастыри. Впервые Церковь вновь обрела святыни и произведения религиозного искусства такого уровня и значения. Вместе с этим наступил новый этап в сохранении и осмыслении национального художественного наследия.

Автору этих строк довелось быть очевидцем событий, самым глубоким образом затронувших всех, кто стал их свидетелем и участником.

Уже много лет для тех, кому небезразличны русские древности, кто в силу своей профессии причастен к делу сохранения и реставрации древнерусского искусства, тревожным и мучительным стало безнадежное положение памятников старины Великого Новгорода, и не только отдельных памятников, но и самого, имеющего мировое культурное значение города.

Наблюдать, как уничтожается облик древнего Новгорода, уродуются несравненные пейзажи, видеть, как поднятые из праха послевоенных разрушений храмы вновь обращаются в заброшенные руины, непереносимо и страшно. Кровли новгородских церквей прорастают деревьями, как это произошло в храме Петра и Павла в Кожевниках (XV в.), льются дожди и талая вода по уникальным фрескам Феофана Грека и росписям в церкви Федора Стратилата на Ручью, того и гляди, рухнет вторая по значению святыня Новгорода – Николо-Дворищенский собор.

На протяжении более чем 20 лет музей, реставрационные мастерские, едва ли не все специалисты страны предпринимают бесконечные и безнадежные усилия по поддержанию новгородских памятников, но с каждым годом состояние их только ухудшается. Новгородцы привыкли видеть церкви и соборы в запустении и небрежении, привыкли ощущать тщетность попыток их спасения. Жители города теряют связь со своим драгоценным достоянием, смотрят как бы со стороны на постепенное умирание великого города России. Уже давно никто не ужасается, видя полуразрушенную церковь Петра и Павла на Синилище конца XII столетия, спокойно проходят осматривать этот древнейший храм по дорожке, вымощенной плитами с разоренных могил. Также спокойно, буднично смотрят на пустые раскрытые могилы Новгородских владык и князей в Софийском соборе и Георгиевском соборе Юрьева монастыря...

Последним свидетельством всего этого разорения стало падение в мае 1991 года стены Новгородского Кремля – образа нерушимой твердыни города. Грозное предостережение увидел в этом Новгород. Но не только тоска и равнодушие жили здесь. Пожалуй, самым точным и при этом глубоко символичным для умонастроения новгородцев являлось положение в Варлаамо-Хутынском монастыре. В разрушенном в годы войны монастырском соборе, из которого вынесли даже в свое время прах Гавриила Романовича Державина, чтобы не рухнули своды на могилу великого русского поэта, сохранялась нетронутой гробница преподобного Варлаама Хутынского, осыпанная цветами, с горящей на ней лампадой. По древней паломнической дороге шли и шли люди, неся цветы, свечи, посильные приношения. Негасимая лампада народной памяти на чтимой могиле святого среди полной разрухи...

Со времени празднования Тысячелетия Крещения Руси появилась в городе надежда на возрождение. Новгородцы писали письма в Москву, просили, требовали, уговаривали местные власти вернуть Церкви Софийский собор и чудотворную икону «Знамение», хранившуюся в местном музее. Получали бесконечные отказы и все начинали вновь.

Год назад была восстановлена упраздненная древняя Новгородская кафедра, в городе появился свой епископ. И как в былые времена, к Новгородскому владыке обратились помыслы верующих горожан.

Наконец в Новгород приехала, в связи с просьбами о передаче Церкви Софийского собора, российская депутатская комиссия. Все встрепенулось в городе. Сбор подписей «за» и «против», бурные обсуждения, неожиданное и отчаянное сопротивление исторически неизбежному акту справедливости по отношению к Церкви, проявленное со стороны некоторых сотрудников Новгородского музея... И все же началась совместная работа музея и епархии, решалось, как передавать, как сохранить при этом великие художественные ценности. Огромную ответственность принимали на себя епархия и люди, которые собирались ходить во вновь открытые древние храмы. Но многим стало ясно, что не будут больше в этих храмах течь крыши, не будет выбитых стекол, не будет складов, все будет иначе.

Пока работала комиссия по передаче, в небольшой церкви Филиппа-Апостола, перед недавно перенесенными сюда из музея мощами Святителя Иоанна Новгородского и других, издавна чтимых в городе святых, епископ Новгородский и многочисленная его паства горячо молились о заступничестве: «Вси святии земли новгородския, молите Бога о нас».

В музее кипели страсти, отсылались статьи в газеты с требованием не отдавать собор и чудотворную икону, а в Филипповской церкви звучало: «Пресвятая Богородице, спаси нас».

Происходило заседание исполкома областного совета «по вопросу о передаче в безвозмездное вечное пользование...», в это же время в стенах маленького древнего храма молились люди перед иконой Божией Матери: «3риши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна».

И власти области приняли решение, то, которое ежедневно молитвенно испрашивалось в Филипповской церкви.

Через несколько дней после принятия решения о передаче собора, иконы «Знамение» и монастырей Церкви в Новгород приехала комиссия Министерства культуры СССР. В состав ее вошли известные люди, имена которых самым прямым образом связаны с изучением, сохранением и реставрацией древнерусского художественного наследия.

Невольно возникла надежда, что наконец-то будет найдено взаимное согласие ученых, деятелей культуры и Церкви, будет решено, как в новых условиях профессионально и ответственно хранить возвращенные сокровища древней культуры их единственно законному владельцу. Казалось, те, кто годами отчаянно и безответно писали о гибели новгородских памятников архитектуры, изучали великое художественное наследие Новгорода, не могли не принять предлагаемого самим ходом времени нового сотрудничества, новой живой, всенародной формы сохранения дорогих для всех церковных и национальных святынь. Если раньше, в худшие времена, взаимодействуя с невежественными, часто враждебно по отношению к культуре настроенными властями, эти люди проявляли то бескомпромиссность, то гибкость ради спасения храмов, фресок, икон, то сейчас не естественно ли было услышать от них слова, обращенные к верующим, для которых все это – великая святыня, простые слова: «Давайте работать вместе, у нас общая задача спасти и сохранить живое это великое наследие». Но неожиданно (неожиданно ли?) прозвучало совсем иное. Резко и с лишенной каких-либо рефлексий властностью министерской комиссией было заявлено, что всему этому (уже законно решенному!) – не бывать: «Вы права не имели отдавать что-либо, передача собора и иконы «Знамение» – волюнтаристский акт. София может быть использована только для единичных служб по большим праздникам, «Знамение» и Софийский иконостас навсегда останутся в музее» и т. д.

И что показательно, все время звучало: «отдать», «передать»... И ни разу не было сказано единственно верного слова – «ВОЗВРАТИТЬ».

Пришельцы диктовали истинным хозяевам и законным, родовым, кровным и духовным наследникам тех, кто все это создал, жесткие свои условия...

Разумеется, такая позиция объяснялась благовидной заботой о сохранности исторических ценностей. Оказывается церковные святыни, прославленные чудотворные иконы не могут быть возвращены, во-первых, потому, что Церковь не может, не умеет их сохранить, как будто столетия все эти сокровища берегли министерства или научно-исследовательские институты. И уже в этом, основном аргументе противников Церкви, кроме явной тенденциозности, заключалась тяжелая неправда. Разве многочисленные реставраторы, архитекторы, историки искусства, до сих пор работавшие здесь и повсеместно с древностями, не могут продолжать ту же работу в новых условиях, под покровом Церкви, которая зовет, приглашает и благословляет их продолжить ту же деятельность? Ведь это же – «азы» мировой культурной практики!

Второй тезис противников возвращения: эти ценности не принадлежат Церкви, они «принадлежат» народу, всему миру. Но разве не принадлежат своим народам и миру Нотр-Дам, собор Святого Петра в Риме и множество других великих творений христианского гения, в которых постоянно совершаются богослужения? Разве действующие храмы России закрыты для людей? Ведь на протяжении столетий русские люди в храмах с детства приобщались к высочайшим эстетическим и этическим ценностям церковной культуры. Вспомним, что в музейных экспозициях и фондах находятся произведения исключительно художественного уровня, происходящие из городских и деревенских церквей. Великой красотой иконы жила вся огромная страна, и эта красота была всем открыта и понятна, эта постоянно видимая в церкви красота формировала сознание, отношение к Богу и человеку, к своему дому, к своей земле.

Бесспорно, в XVIII-XIX столетиях множество людей, в том числе и священство, оказались надолго оторванными от настоящих художественных ценностей, подлинная всенародность русского религиозного искусства высокого уровня временно как бы перестала существовать. Открытый в результате работы реставраторов и исследователей удивительный мир древнерусской живописи стал доступен лишь достаточно узкому кругу. Не случайно слова «принадлежит народу» вызывают воспоминания о приснопамятных 20 – 30-х годах. Они же звучали при изъятии церковных ценностей, ими прикрывали акты грабежа, названные святым Патриархом Тихоном святотатством в прямом значении этого слова – церковного воровства. То, что было совершено в те страшные годы, не прошло бесследно для сознания многих людей, и, как ни странно, для тех, кто в силу призвания и профессии ближе всех находился к отнятым у Церкви святыням, тех, кто их хранил и изучал.

Один пример: всякий, кто занимается древнерусским искусством, знает значение и смысл богослужебных сосудов и, зная, не может спокойно относиться к тому, что их касаются женские руки, что они могут стать «экспонатом» при атеистической пропаганде, забывая, что тем самым оскорбляется религиозное чувство многих миллионов верующих граждан страны. Можно ли, облокотясь на раку святого, независимо от личного отношения к святости, не помнить о том, что это гроб, к тому же почитаемый на протяжении столетий? Можно ли время от времени видеть и переставлять на полках в фондах коробки и мешки со сваленными в них мощами святых, а то и выбрасывать их за ненадобностью? Можно ли относиться к иконе вообще или к чудотворно прославленной иконе как просто к предмету, к вещи? Не похоже ли это на профессиональную болезнь? Мы все с ужасом замечаем это в медицине, когда врач забывает, что его работа не «естествоиспытательство», что он имеет дело с живым человеком, с великой тайной жизни. Конечно же, это страшное искажение сознания – следствие пагубного проникновения в умы и души насильственно внедрявшейся атеистической идеи, но каждый из исследователей древнерусского искусства или сотрудников музеев будет удивлен и обижен, назови его атеистом в прямом смысле слова. Не он ли сам подсмеивался над требованиями господствующей идеологии, не он ли открывал для себя, для своих слушателей и читателей высочайшее значение православного русского искусства? Кто из нас не писал или не говорил о смысле иконы, о ее связи с богослужением, кто через сочинения Отцов Церкви, через слова Евангелия и церковных служб не проникал в содержание и художественную сущность иконного образа? Что же происходит со всеми нами, если мы готовы отказаться от возможности пережить то, о чем с почтением читали и писали сами?

Заседание комиссии продолжалось в Святой Софии в ее величественном древнем интерьере, перед центральным иконостасом, на котором то там, то тут белеют профилактические заклейки. Много лет разрушаются здесь иконы XV-XVII веков от обычных сквозняков. Столь много пережившие, пробитые пулями последней войны, иконы близятся к гибели оттого, что музей никак не может решить вопрос об открытии другого входа в собор или об устройстве элементарного тамбура. На стенах собора бесконечные утраты живописи – последствия нескончаемого потока посетителей, проходящих через Софию. В городе практически нет другого открытого для обозрения памятника, древний собор несет всю нагрузку возрастающего туристского интереса.

Новгородская епархия, получая Софию, предложила нормализовать температурно-влажностный режим собора, провести профилактическое укрепление икон, а в будущем – их полную реставрацию. В соборе сохранится хранительский штат из специалистов, для собора будут производиться восковые свечи, для лампад использоваться только чистое вазелиновое масло, чтобы уберечь иконы и фрески от копоти. Епархия не хочет, чтобы они портились и разрушались, и готова принять к исполнению любой совет ученых и реставраторов. Но в ответ звучат не подкрепленные аргументами слова: «Режима богослужений София не выдержит».

Епископ Новгородский Лев поинтересовался:

– Экскурсионный показ в тех варварских формах, в которых это происходит в настоящее время в соборе, не вреден ли для сохранности памятника?

– Несомненно, вреден.

– Так что же, богослужение вреднее?

– В каком-то смысле – да.

И снова – никаких убедительных, собственно научных обоснований.

Комиссия из собора перешла в экспозицию музея. Сколько раз замирало сердце каждого из нас на ступеньках здания Присутственных мест, сколько раз останавливались мы у больших бронзовых львов в ожидании великой радости, – за этими дверями на втором этаже висят иконы, и какие иконы!

В первом зале с древнейшими произведениями невозможно душно. За окнами – разгар лета, здесь же, в экспозиции, топят, топят в теплое время года уже несколько лет по необъяснимым техническим причинам. В залах жара и острый запах горячего дерева, запах, который так радует в прогретом деревенском доме, но тут мучает мысль, от паркета или же от иконных досок он исходит. С тоской и страхом все смотрят, а скорее, стараются не смотреть на расходящиеся трещины на драгоценных иконах. О каком же «научном» хранении может идти речь?

В центре зала в стеклянной витрине – прославленное «Знамение». Внимательно вглядываются все присутствующие в знакомый образ. Лишь небольшие фрагменты живописи, светозарные остатки синего мафория Божией Матери дошли до нас от древнейшего слоя иконы. Замечательные лики Богоматери и Христа принадлежат XVI веку. Древность иконы и ее исключительное историческое значение привели к тому, что многие специалисты воспринимают ее лишь как руину, фрагментарно сохранившееся произведение XII столетия, не замечая необыкновенно прекрасных ликов, написанных во времена митрополита Макария.

Перед иконой звучат предложения епархии: она будет перенесена в Софийский собор в двустороннем стеклянном киоте, так же, как хранится здесь, так же, как здесь, она будет доступна для обозрения, только режим в соборе лучше, чем в экспозиции. Вынуть икону из стеклянной витрины невозможно, фрагменты древней живописи не имеют защитного покрытия, да и вообще, стекло защитит ее от копоти и внеш-них воздействий. Киот будет устроен в соответствии со всеми мировыми нормами музейного хранения. И слушаешь это с удивлением и радостью – за редчайшим исключением для наших икон не создавалось таких условий хранения и в центральных музеях, не было поначалу таких возможностей, а потом все привыкли к этому. Но ответ членов комиссии на каждое предложение один и тот же: «Невозможно, икона не вынесет церковной эксплуатации». Слово-то какое – «эксплуатация». Скажи иначе – «использования», и перестает быть понятно, почему, собственно, «невозможно».

Затяжной, тяжелый, странный тем, что местами лишен всякой логики, длится и длится разговор перед лицом святыни.

– Скажите, Владыко, Вы видели икону раньше, до сего дня? – интересуется кто-то из членов комиссии.

– Двадцать лет назад, когда приезжал в Новгород, сопровождая митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима. Тогда перед нами специально закрывали залы музея, но все же как-то в выходной день, без публики, конечно, довелось перед нею пропеть тропарь «Знамению» и помолиться.

– А сейчас Вы уже год здесь, Вы не приходили на нее смотреть?

– Нет.

– Икона Вам не интересна?

– Мне больно ее здесь видеть.

Заметно нервничая, один из членов комиссии спрашивает:

– А икона нравится Вам, Владыко? Посмотрите на нее, она некрасива, неблаголепна, здесь фрагменты древней живописи, которые для Вас ничего не значат, а для нас в них заложен величайший смысл. Икона нехороша для верующих, зачем она Вам такая?

И продолжает совсем уж неожиданно – в том смысле, что у этой иконы «нет головы».

«Господи! – невольно думаешь, всматриваясь в лик Божией Матери, строгий, немного суровый, вдохновенный. – Отчего же «нет головы», неужели оттого, что лик «новый», то есть написанный четыре столетия тому назад?.. И не проскальзывает ли в этом рассуждении о «благолепии» просто презрение, старинное, как мир, к «дурным вкусам» этих самых «простых верующих», христиан? И почему «величайший» для специалиста «смысл» небольших древнейших фрагментов нельзя содержать в самом соборе, в минуте ходьбы от музея? И почему же забыты аргументы о «сохранности», если признано, что в соборе температурный и влажностный режим и для этих фрагментов тоже гораздо лучше»?

– Это не икона, это исторический документ, она специально так отреставрирована, – вставляет председатель комиссии...

Неотрывно глядя на святыню, Владыка медленно отвечает: «В иконе мы не доску и краски почитаем, мы через образ Первообразу поклоняемся».

И вновь слушаешь с удивлением, сколько раз мы все, и тот, кто вопрошает епископа Новгородского, в своих собственных работах, статьях и лекциях писали и произносили эти слова – «через образ первообразу». Так что же случилось теперь, когда для чудотворной русской святыни и для тысяч людей они обретают реальное воплощение, возможность этого самого молитвенного «восхождения».

И опять настойчиво звучит: «Икона «Знамение» – ценнейшее художественное произведение, ее значение как памятника культуры много выше любого конфессионального, она должна принадлежать всем, верующим и неверующим, ее место здесь, в музее, и только здесь. Церковь может обойтись другими, не столь значительными, не обладающими художественными достоинствами произведениями. При желании и в музейном зале иконе можно молиться, и здесь ей можно поклоняться».

Выходит, «поклоняться» можно и в музее, а хранить при лучших условиях и изучать в соборе нельзя. Но почему?..

Уже больше часа, отирая пот, стоят все перед стеклянной витриной. Задает вопрос один из участников происходящего, доктор наук, человек, чьи заслуги в области изучения искусства Новгорода велики и совершенно неоспоримы.

А почему нельзя заменить ее копией? Пусть чудотворная останется в музее. Какая разница, пусть в соборе поставят копию, ведь бывало так, что на списки с чтимых икон переходила чудотворная сила, может быть, и здесь так получится?

Не отводя глаз от прекрасного лика, отвечает Новгородский и Старорусский епископ:

– Если мать родила ребенка, этого ребенка у нее отняли и заменили куклой, такого же роста, такого же облика, точной копией ее дитяти, сможет ли нормальная мать успокоиться и удовлетвориться куклой? Почему же Русской Церкви вы это предлагаете?

– Но посмотрите на нее, ее древняя живопись разрушена, это сделали вы, это результат ее жизни в церкви. Вы хотите совсем ее погубить?

Сердце сжимается от неправды этих слов, ведь иконе 800 лет! То, что Церковь, ее создавшая, ее уберегла, то, что живопись XII столетия на обороте со Святыми Петром и Наталией достаточно сохранна, то, что четырехсотлетняя живопись ликов цела – заслуга, а не вина многих поколений православного народа.

И под конец даже не звучит уже «нельзя», «невозможно», всем уже ясно, что если что и невозможно, так это понять друг друга. Отчего же так? Так не может быть и не должно и, в конечном счете, не будет. Очень скоро один из членов министерской комиссии – крупнейший реставратор – снимет свои возражения против передачи иконы и подпишет рекомендации по ее хранению.

Выраженное в радикальной форме мнение московской комиссии ничего не изменило. Месяц готовились рабочие документы по передаче, потом на сессии новгородские депутаты единогласно утвердили решение о возвращении Церкви Софийского собора, иконы «Знамение», Хутынского, Иверского и Юрьева монастырей, все это время город тревожно и напряженно ждал. В храмах молились.

Освящение собора состоялось 16 августа. Накануне в Новгород приехал Святейший Патриарх Алексий в сопровождении иерархов Русской Церкви, священства и мирян. Подписаны были официальные документы, отслужен молебен перед перенесенным в Софийский собор образом «Знамения». И вот – освящение собора и первая литургия. День в день, триста лет назад, 16 августа 1691 года состоялось последнее патриаршее служение в стенах Софии. К сожалению, сейчас собор не мог вместить всех, кто хотел войти, вход был ограничен не только в Софию, но и на территорию Кремля, и все-таки весь древний Кремль был полон людей, желавших если не быть там, внутри, то постоять хотя бы у стен, видеть золотой Софийский купол.

Интерьер Софии был неузнаваем, и невозможно было поверить, что это не сон. Как часто умственным взором пытаясь увидеть, как все было здесь когда-то, стоя в пустых холодных стенах, представляли люди, как это будет когда-нибудь. Новой красотой озарился древний храм. Растаяла холодность росписи конца XIX века, светлы и прекрасны стали иконы иконостаса. Никогда раньше мы не видели их так ясно, цельно и подробно, как в этот день, в золотом свете свечей. Остро ощутилось, сколь многого все были лишены, молясь в храмах, где нет древних икон, несущих в себе весь грандиозный опыт тысячелетней русской духовности и многовековой намоленности, видя их только в отстраненной обстановке музеев.

Когда через открытые царские врата Софии, в сиянии солнечных лучей, присутствующие в храме увидели Патриарха на горнем месте, архиереев на седалищах вокруг, только одно сравнение приходило на ум, сравнение с иконой Сошествия Святого Духа. Никогда не забудется ликующая нежданная радость, охватившая всех. Святейший Патриарх обошел собор, неся над головой под золотым покровом мощи святых мучеников, вкладываемые в основание нового Софийского престола, и не забудется никогда его лицо.

Поразительная история связана с этими мощами. При закрытии собора в 1929 году один из священников спрятал частицы мощей у себя дома, в соборе была устроена атеистическая экспозиция, а мощи из Софийского престола хранились в городе, неподалеку. Позже священник увез их с собой в Печоры, поблизости от Псково-Печерской обители он прожил до конца своих дней, завещав вернуть храмовую святыню в Софийский собор, когда он вновь будет действовать. Завещание его исполнилось. В основании престола Софии вложены сохраненные частицы мощей святых, в том числе и священномученика патриарха Гермогена.

Потом торжественно и просветленно служили первую литургию.

Привычные слова ектиньи «еще молимся... о создателях святаго храма сего, и о всех прежде почивших отцех и братиях, зде лежащих и повсюду, православных» обретали особое значение. Мы поименно знаем создателей сего храма – князя Владимира Ярославича, архиепископа Луку, знаем имена погребенных здесь Новгородских святителей, но чаял ли кто еще совсем недавно таким образом здесь их помянуть.

Прозвучали слова «Святая Святым», как и должно, закрылись Царские врата, все священство осталось в алтаре. По собору из уст в уста пробежали слова – «чудо», «знамение», «радуга». И первая мысль – экзальтация, предельное воодушевление и напряжение нервов, вымысел, но все-таки понемногу люди стали выходить на улицу. В ясном, чисто-голубом безоблачном небе, в ослепительном солнечном свете над центральной золотой главой сиял радужный венец. Это длилось долго, это видели все, и никто не мог поверить своим глазам. Даже те, кто знал, что чудеса и явления случались неоднократно, но случались где-то, когда-то, с кем-то. В древнем сказании об иконе «Знамение» одно из чудес именуется «знамением» (то есть знаком) милости Богоматери. И вот Знамение милости было явлено всему Новгороду над возвращенным Церкви Софийским Собором.

Сотрудник Новгородского музея, неверующий, как он сам себя характеризовал, человек, растерянно говорил, что удалось заснять на пленку радугу над собором, чтобы все могли ее увидеть: «Знаете, что это было? Это было чудо, иных объяснений нет. Так, значит, Это есть, Это существует».

Потом, после службы и крестного хода, Святейший Патриарх, помянув о ветхозаветной радуге, явленной Ною, сказал, что сегодняшняя радуга над Софией предвещает иной потоп, смоющий семидесятилетний позор нечестия с нашего Отечества.

У памятника Тысячелетия России прозвучали потрясающие душу слова: «В первосвятительство Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в святительство епископа Новгородского и Старорусского Льва возобновлен и освящен Новгородский Софийский Собор, и отсюда, с древней Новгородской Земли, начнется духовное возрождение России».

Тогда, 16 августа, да и после, невозможно было осознать значение происшедшего. Но уже со следующего дня стало казаться, что собор действовал всегда, что не было страшной пустоты многолетнего молчания. И в великий праздник Преображения в Софии служили обычную праздничную службу. Только это Преображение было необычным для России. Странные, трудно понимаемые слова – «государственный переворот», «гражданская война» – звучали повсюду. Над Новгородским кремлем летали военные вертолеты. Всеобщая смута и страх, притихшие люди ходили по улицам, и будущее таило в себе угрозу, и самые мраморные воспоминания прошедшего всплывали в сознании. Невозможно было поверить в реальность брошенных в те дни Новгородскому Владыке слов: «Поиграли в Софию, и хватит, кончилось ваше время». Поверить, что их произнес нормальный интеллигентный человек, научный сотрудник музея! И хуже всего, страшнее всего была неизвестность.

20 августа на площади перед домом Советов происходил митинг. Под моросящим мелким дождем небольшие группы людей стояли перед трибуной, с которой летели слова: «...В нашу грудь направлены штыки», «...защитим нашу свободу и независимость...» А с Софийской звонницы звонили к молебну, через площадь, через Кремль бежали в собор люди, не шли, а именно бежали. Тысячи людей сошлись в огромном соборе, народу было так много, что руки нельзя было поднять. Было видно, что многие впервые переступили порог храма. Молодые, сверхсовременно одетые люди спрашивали: «А где икона, где «Знамение»?» Маленькая девочка лет четырех дергала маму за рукав: «Где же Богородица, когда она придет?» И мать, пытаясь успокоить дочь, говорила: «Подожди, смотри и слушай». Служили молебен о предотвращении братоубийственной розни, читали Евангелие с заповедью Христа о любви к ближнему. Лица людей светлели, они обретали ясность и уверенность. Перед чудотворным «Знамением» вновь зазвучало простое и пронзительное, проникающее до самых глубин сердца и души пение молитвы канона Богородице: «Царице моя Преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице». Все, кто смог в тесноте, опустились на колени, все, кто умел и не умел, пели, все, кому известны слова, произносили их, кому неизвестны, повторяли, обращаясь к древнему образу. «К кому прибегну в горести моей, аще не к Тебе, Царице Небесная?.. Кто паче Тебе в напастех защитит? Услыши убо стенание мое и приклони ухо Твое ко мне, Владычице...»

Мы все читали на страницах древних летописей, как в дни тревог и бед прибегали к чудотворным святыням, читали в «Слове о знамении Святой Богородицы», как более 800 лет назад перед этой иконой пелись те же слова молебного канона, так же, как сегодняшние новгородцы, припадал к образу «Знамения» святой архиепископ Иоанн с клиром и народом в надежде на спасение города от разорения. И нам дано было пережить в стенах Софии физическое ощущение всеобщности и единения. Чем и как можно оправдать идею лишить народ возможности молитвенно взывать с трепетом и упованием к заступничеству древней чудотворной святыни?

В новгородском Софийском соборе служат часто, еще не каждый день, но в праздники и воскресные дни обязательно. Приходят люди, приводят детей. Ежедневны работы по сохранению собора, возникают новые проблемы, и они решаются. Ходят в Софии экскурсанты, женщины надевают платочки, тише и сосредоточеннее ведут себя посетители и с новым, небывалым раньше интересом смотрят на ожившие стены, древние фрески и иконы.

Так теперь будет всегда. Пройдут годы, пока принесут свои плоды события лета 1991 года и осознается их значение.

†

Русь Святая, храни веру Православную, в ней же тебе утверждение.