Священномученик Андроник (Никольский) архиепископ Пермский и Кунгурский

*1 августа 1870 – †7/20 июня 1918 Прославлен Юбилейным собором 2000 г.¹⁹² Память празднуется 7/20 июня (преставление), в первое воскресенье после 25 января/7 февраля (Собор новомучеников и исповедников Российских) и в 3-ю Неделю по Пятидесятнице (Собор Санкт-Петербургских святых)

Священномученик Андроник (в миру Владимир Александрович Никольский) родился 1 августа 1870 года в семье сельского диакона. По окончании Ярославской Духовной семинарии продолжил образование в Московской Духовной академии. На втором курсе по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского принял монашество и был пострижен с именем Андроник. В 1895 году был рукоположен в сан иеромонаха и назначен помощником инспектора в Кутаисскую Духовную семинарию. Через год он стал преподавателем, а затем инспектором Александровской миссионерской семинарии в Осетии, а в сентябре 1897 года был назначен миссионером в Японию, куда и отбыл вместе с архимандритом Сергием (Страгородским), будущим Патриархом¹⁹³.

Путешествие в Японию заняло несколько месяцев. Миссионеры ехали через Грецию, Италию и Северную Америку, и везде, где приходилось останавливаться, посещали древние христианские святыни, катакомбы и гробницы мучеников. Они молились у мощей святителя Николая Чудотворца Мирликийского, побывали на развалинах древнего Колизея, где множество праведников претерпело мученическую смерть во времена древних гонений. Молитва у гробниц первомучеников вдохновляла на духовный подвиг.

В Японии отец Андроник близко познакомился с православными общинами; японцы поразили его детской простотой и силой своей веры. Впоследствии он с благодарностью вспоминал время, проведенное там, хотя бы и в непрестанных трудах. Однако напряженная миссионерская деятельность расстроила его здоровье, что и принудило иеромонаха Андроника возвратиться в 1899 году в Миссионерскую семинарию на Северном Кавказе. Здесь он был возведен в сан архимандрита и 5 марта того же года назначен на должность ректора семинарии.

18 октября 1901 года архимандрит Андроник по ходатайству епископа Антония (Храповицкого) назначается ректором Уфимской Духовной семинарии, а через год – благочинным монастырей епархии.

5 ноября 1906 года архимандрит Андроник был хиротонисан во епископа Киотоского и назначен помощником святителя Николая (Касаткина), просветителя Японии¹⁹⁴. Приехав в Осаку, он нашел местную православную общину в плачевном состоянии: в храм ходило не более десяти человек. И владыка Андроник сам пошел к пастве; каждый вечер по будням он обходил дома христиан и подолгу вел беседы. Так епископ узнал своих прихожан, их нужды и положение каждого. От житейских дел разговор переходил к словам духовного назидания, ободрения, а бывало – и обличения; не была забыта и история Церкви. И постепенно храм наполнился…

Однако вновь попав в неблагоприятный для себя климат, епископ Андроник почувствовал резкое ухудшение здоровья и написал прошение в Синод о предоставлении отпуска. С ноября 1907 г. по март 1908 г. епископ Андроник временно управлял Холмской епархией, а затем был назначен епископом Тихвинским, викарием Новгородской епархии. Приехав в Тихвин, он сразу принялся за объезд всех церквей, входящих в Тихвинское викариатство. За один только сентябрь он посетил двадцать два сельских храма, входя в церковные нужды общин и лично знакомясь с людьми. Спать в этих поездках приходилось не более шести часов, по целым дням приходилось пребывать в физическом напряжении, но Владыка любил эти путешествия, обновлявшие душу и тело.

Народ церковный встречал Святителя с благоговением и любовью. Но не весь народ посещает церковь, и Владыка видел, как люди погружаются в откровенное безбожество. Невозможно удержаться и не привести слова самого священномученика Андроника, по горькой силе обличения напоминающие древних пророков:

“Отсутствие <…> отпечатка набожности грустно отражается и в жизни народной. Общая теперь жалоба на народное пьянство, на безобразное даже, со смертоубийствами и непременно с драками, провождение деревенских праздников, разгул, особенно молодежи <…> падение семейных нравов и почтительной покорности младших старшим, тем более родителям, франтовство, бесчестность, озорство и хулиганство, мстительность и жестокость, вероломство и лживость до лжесвидетельства под присягой, что говорит уже об утрате и самой веры, ибо верующий побоится нарушать присягу. Молодое поколение и даже дети растут без всяких положительных и строгих правил жизни: какое-то одичание духовное отпечатлевается и на их лицах. А что с ними будет впоследствии, когда и сама жестокая жизнь наложит на них свой немилосердный отпечаток, особенно если принять в соображение ту погоню за материальным или лучше сказать – животным довольством, которое сделалось характерным признаком и духом последнего времени, освободившись от духовных высоких начал жизни. Это все более чем безотрадные, зловещие признаки, при виде которых жутко становится за будущее нашей народной жизни”.

Эти поистине пророческие слова были опубликованы в 1913 г. Знаменательно, что принадлежат они одному из новомучеников.

8 марта 1913 года епископ Андроник был переведен на самостоятельную кафедру в Омск и сразу начал объезд епархии, посещая самые отдаленные приходы; бывало, что Владыка проводил в поездке по неделе с ежедневным богослужением и проповедью. В Омске епископ Андроник организовал миссионерские курсы для духовенства трех сибирских епархий, употребляя много сил на то, чтобы воодушевить духовенство своей епархии на служение в деревнях и поселках, расположенных далеко от храма. Особенное значение он придавал воспитанию детей.

13 апреля 1914 года Владыка был переведен на кафедру в Пермь, где не только продолжил то доброе, что было начато его предшественником епископом Палладием (Добронравовым), например, пастырско-миссионерскую школу, но и создал много нового; в том числе он озаботился возведением новых храмов.

Его подвижничество, его архипастырская миссионерская деятельность позволяют уподобить его святителю Стефану Пермскому. Вся его жизнь была образцом древнего благочестия; молитвенник и нестяжатель, он все средства жертвовал беднякам. Одевался он просто, никогда не носил шелковых ряс и не надевал своих многочисленных наград; строго постился и ревностно молился. В своих многочисленных поездках Владыка не пользовался архиерейской каретой, а лошади были отданы собору для нужд духовенства, ездившего по требам. После мученической кончины Владыки при обыске в доме не нашли ничего, кроме нескольких рублей.

Время служения Святителя было временем расцвета духовной жизни в Пермской епархии; устраивались лекции, беседы, собрания духовенства и мирян; начались занятия миссионерского и народно-певческого кружков; была собрана хорошая библиотека, из которой книги выдавались на дом. При одном из храмов было организовано “попечительство о бедных” со своей столовой. Открывались книжные лавки; при храме училища для слепых и в женском монастыре были устроены детские приюты.

Во времена архиерейского служения священномученика Андроника Пермь славилась прекрасными проповедниками; Владыка советовал пастырям не ограничиваться проповедью за литургией, но проповедовать и на других богослужениях, а также проводить внебогослужебные чтения и беседы, причем не только в храме, но и в школе. По мысли Святителя, такие чтения и беседы могли бы иметь катехизационное значение. Владыка придавал большое значение общенародному пению во храме, указывая, что начинать при этом следует с известных молитв и идти к тому, чтобы все богослужение вместе с канонархом исполнялось всеми прихожанами.

Желая поделиться своим богатым духовным опытом, владыка Андроник издал книгу “Станем добре, станем со страхом, вонмем (Письма архиерея к иереям)”, в которой, в частности, писал о том, что основой русской культуры являются ценности духовные, поиск нравственных оснований жизни.

Владыка понимал, что в мир грядут не столько социальные, экономические и политические реформы, сколько новое язычество, посягающее на самые основы христианской веры. Поэтому всякий священник должен быть миссионером в своем храме. В круг миссионерских обязанностей при этом должны были входить и наставления в благочестивой жизни, и полемика с такими видами атеистических учений, как социализм, марксизм и псевдонаучные “опровержения” религии.

Во время архиерейского правления священномученика Андроника в Пермской епархии, где было много старообрядцев, стали возникать единоверческие приходы¹⁹⁵. Стараниями епископа в Перми были учреждены пастырские курсы, созданные для подготовки единоверческих священнослужителей. По окончании курсов происходило торжественное богослужение; сам Владыка совершал литургию в единоверческом храме по служебнику XVI века.

С октября 1915 г. в пермский лазарет стали прибывать раненые с фронта Первой мировой войны. Владыка сам посещал их, предписал ввести во всех монастырях епархии “неусыпаемое круглосуточное чтение акафистов Господу, Божией Матери и святым”, а после акафиста читать молитвы о даровании победы и об упокоении погибших. Все женские монастыри получили благословение выделить по два человека для сбора пожертвований по селам и деревням на нужды воинов, на содержание лазаретов и на пасхальные подарки.

Владыка скорбел о том, что народ не воспринимает значимости исторических событий – таких, которые могли бы стать предметом национальной гордости, поминались бы ежегодно, придавая тем самым историческую перспективу национальной культуре. Так, например, он писал: “На этой масленичной неделе в пятницу исполняется годовщина великого дня освобождения от крепостной зависимости блаженной памяти царем Освободителем и мучеником Александром II. Между тем, к сожалению, освобожденные и их дети и внуки не памятуют должным порядком этого великого дела милости царской <…> Благодарности благоговейной не проявляют <…> Пусть все храмы полны будут молящимися. В Перми и особый храм в память освобождения есть – это Воскресенская церковь. Там в этот день будет совершено торжественное богослужение. Вместо гулянья бестолкового на морозе да вознесем в храмах молитвы и благодарения ко Господу Богу”.

Сразу после февральской революции, когда до Перми дошли вести об отречении Государя от престола, епископ сказал на службе в кафедральном соборе после чтения Евангелия следующие слова, особо значимые в контексте русской истории: “Довели бесчестные царские советники до этого тяжкого испытания <…> Пусть будет Господь им судья и в сем, и в будущем веке <…> смута будет продолжаться и может расстроить многое <…> будем проявлять полное подчинение Временному правительству как власти законной, которая не без воли Божией взяла бразды правления <…> Пусть не разжигаются страсти и не проявляются обострения между русскими людьми, ибо сия вражда может в корне подорвать нашу жизнь <…> Пусть никто не брезгует никаким трудом, направленным на благо отечества. Не время безделью и развлечениям. Нашей бесчестностью и постыдством да не осквернится лицо земли Русской <…> Мы тяжко согрешили, отступили от Бога. Покаемся. Оставим это бесстыдство. Сейчас время благоприятное, пост идет, да обратятся все как один к Господу Богу, дабы Он увидел, что признаём мы себя греховными перед Ним”.

Вскоре владыка Андроник уехал в Москву на Поместный собор. На Соборе был избран Священный Синод из шести человек и шесть их заместителей на случай смерти; среди них был и епископ Андроник. Он вошел в состав издательского отдела Собора и проявлял необычайную энергию, так что его прозвали Огнь пылающий. Серьезные препятствия для работы издательского отдела возникли после большевистского переворота: все типографии были захвачены. Владыка делал все возможное, чтобы документы и послания Собора продолжали издаваться, потому что придавал голосу Собора огромное значение.

В декабре 1917 г., будучи в Перми, епископ Андроник стал свидетелем разграбления церковного и монастырского имущества, издевательств над духовенством, и обратился к пастве с воззванием, которое просил читать не только в храмах, но везде, где представится случай. В этом воззвании Владыка прямо говорил о “безбожно-антихристианском восстании на Церковь” и провозглашал, что всех, посягающих на церковное имущество либо причиняющих насилие или надругательство духовенству, он предает суду Всевидящего Бога. Владыка призвал всех, кто сохранил веру, собраться вокруг своих пастырей, дабы те учили их стоять за веру и отчизну. А через месяц воспоследовало послание к пастырям епархии о том, что предстоят еще большие скорби и тяготы, чем те, что были до сих пор – “почти явное гонение на святую нашу веру”. В послании говорится о грозящей реквизиции не только церковных ценностей и святынь, но и самих зданий храмов и монастырей, о том, что приходит “время если не антихристово, то весьма предшествующее ему по своим признакам”. И в преддверии этого страшного времени архипастырь призывает пастырей к действию, потому что “мы должны будем ответ дать за всякую погибшую овцу”. Действия же священников должны состоять в том, чтобы руководить народной совестью, в усилении организации приходов, в создании кружков и братств ревнителей благочестия (это Владыка настоятельно советовал сделать еще до революции, но далеко не все священники последовали этому совету). А между тем после декрета об отделении Церкви от государства (февраль 1918 г.) дорога бесчинствам была открыта. Закрывались храмы, духовные учебные заведения. При нападении на Белогорский женский монастырь и подворье были зверски убитые. Начались расстрелы защитников Православия.

12 апреля Святитель Тихон своим указом возвел епископа Андроника в сан архиепископа. 15 апреля Владыка приехал в Пермь и сразу стал готовить духовенство и народ к Пасхальному крестному ходу, назначенному на 9 мая. 29 апреля у архиепископа Андроника был произведен обыск, на что он ответил протестующим письмом в Пермский исполком, – письмом, исполненным достоинства архипастыря, радеющего о своей полуторамиллионной пастве. В письме требуется, чтобы были приняты меры против “оскорбления верующего народа через обыски, беззаконные штрафы, контрибуции и аресты священно-церковно-служителей”. Владыка предупреждает власти, что при проявлениях насилия он будет прибегать к мерам духовного порядка, так что властям придется “иметь дело с самим возглавляемым и представительствуемым мною верующим народом”. В местных газетах началась клеветническая кампания против Владыки, близкие уговаривали его скрыться, но он отвечал, что стоит на страже веры и Церкви Христовой и не оставит паствы, – скорее примет смерть за Христа. Вверив себя Промыслу Божиему, Владыка стал безмятежен, ежедневно исповедовался и приобщался святых Таин, был светел, со всеми обходителен и ласков.

Следуя примеру святителя Амвросия Медиоланского и преподобного Сергия Радонежского, которые для вразумления народа и уврачевания смут прибегали к крайней мере – прекращали богослужения, архиепископ Андроник издал распоряжение о том, что в случае своего ареста он запрещает богослужения в Перми и Мотовилихе за исключением напутствия умирающих и крещения младенцев.

В крестном ходе 9 мая, возглавлявшемся Святителем, шли тысячи людей, – подлинное торжество Православия. Напутствуя приходские крестные ходы, расходившиеся по храмам, Владыка говорил о том, что поскольку враги восстали на Церковь Христову, он, преемник власти “вязать и решать грехи людские”, полученной Апостолами от Самого Спасителя, отлучает от Церкви посягающих на храм Господень вплоть до покаяния, а сам готов идти на смерть. Власти он обличал за каждой службой – за алчность и обман народа, за беззаконие и нравственную гибель. Святительское слово слушали тысячи людей.

Национализация церковного имущества, заявленная официальным декретом большевистской власти, на деле по всей России вылилась в грабежи храмов, открыто поощрявшиеся властями¹⁹⁶. В ответ на эти бесчинства архиепископ в своей проповеди сказал, обращаясь к укрывающимся в толпе верующих тайным агентам: “Идите и передайте вашим главарям, что к дверям храмов и ризниц они подойдут, только перешагнув через мой труп, а при мне и гроша ломаного церковного не получат”.

Через два дня после крестного хода архиепископ писал Святителю Тихону о том, что, вероятно, будет арестован и что распорядился на этот случай прекратить богослужения в Пермских церквях, а также сетовал на то, что не получил ни одного ответа на открытки, которые направил многим архиереям.

14 июня Владыку вызвали для ответа на вопросы обвинения. На соборной площади стал скапливаться народ; приказ отменили, а опросный лист прислали Владыке на дом. Владыка ответил на вопросы, и для успокоения народа многочисленные депутации изъяснили, что власти совершенно удовлетворены ответами. Обвинялся священномученик Андроник в том, что отлучал от Церкви посягнувших на церковное имущество, призывал православных к защите церквей и монастырей, протестовал против проведенного у него обыска, говорил в проповеди, что русское государство за грехи наказано Богом тем, что у власти стоят притеснители Церкви и гонители веры. В соответствии с этим были сформулированы три пункта обвинения: неподчинение декретам, организация сопротивления населения, противодействие существующей власти.

В своей пространной объяснительной записке Владыка последовательно доказал несостоятельность обвинений, в свою очередь обличив власти в том, что они действуют не только вопреки церковным законам, но и вопреки постановлениям, принятым ими же, что они, провозгласив земной рай без Бога, обрекли народ на голод и мучения, что вместо заявленных равенства и братства они сеют “лишь отчаянную злобу, сатанинскую вражду и братоубийство под флагом свободы”. С горечью пишет Владыка, что желает, чтобы новый режим еще продлился, поскольку это будет способствовать покаянию народа, и исповедует, что его непоколебимое убеждение состоит в том, что только Бог может вернуть разум и силу, а поэтому призывает народ обратиться к Богу, а вовсе не вернуться к старому, потому что “богоотступничество наше в старом и привело нас к современной разрухе в безбожном раю”. Отстаивая свой долг архипастыря, он ссылается на пример апостолов Петра и Иоанна, которым современные власти запретили проповедовать о Христе, на что те отвечали, что не будут слушать их более, нежели Бога, а говорят только о том, что видели (ср. Деян 4:20).

В тот же день губисполком получил прошение от Пермской епархии разрешить архиепископу Андронику выехать в Москву. Вместо этого представители властей и ЧК приняли решение арестовать и немедленно расстрелять священномученика. Для того, чтобы произвести арест, город объявили на военном положении, привели в боевую готовность все войска, поставили по два конных милиционера против всех церковных сторожек, чтобы воспрепятствовать звонарям подниматься на колокольни. Всего было поднято около 1500 вооруженных людей.

Глубокой ночью 17 июня отряд чекистов подошел к собору. Площадь оцепили, приготовили пролетку, чтобы сразу усадить в нее арестованного и как можно быстрее вывезти из города. Дверь архиерейского дома сорвали, поднялись в покои Владыки, который бодрствовал с двумя священниками. Набат соборных колоколов был пресечен выстрелами. По приказу чекистов Владыка вышел к пролетке – в рясе, в клобуке, с панагией и посохом. В сопровождении нескольких человек пролетка покатила к Мотовилихе; оставшиеся чекисты арестовали находившихся в доме священников.

В Мотовилихе заехали в милицию сменить лошадей; Владыку поместили в канцелярии. Начало светать, и убийцы побоялись ехать дальше. Приехавший местный председатель совета Мясников заявил, что расстрел отменяется, но Владыка не поверил. А тем временем в городе узнали, что архиепископ арестован и находится в Мотовилихе. Перед зданием милиции начал собираться народ. Двух женщин арестовали, остальных разогнали. Но священники в Перми и Мотовилихе отказались служить, и Владыка, спрошенный о причинах этого, ответил, что так было постановлено. Вечером 18-го снова приехал Мясников, чтобы воспротивиться расстрелу Архиепископа и в конце концов настоял на том, чтобы узника увезли в пермскую ЧК для пересмотра решения. К исходу ночи решение было подтверждено, но расстрел снова пришлось отложить – светало… Этой ночью были арестованы 13 священников и диакон; с них потребовали расписку, что они обязуются не агитировать против советской власти и молчать по поводу ареста Владыки.

День 19 июня Святитель провел в камере ЧК, и палачи, сами его боявшиеся, специально подобрали таких конвоиров, которые с удовольствием издевались над узником. Боялись и объявить Владыке о его участи. Вечером председатель ЧК допрашивал Владыку – без протокола, так что этот допрос не задокументирован. Не осталось и документов судебного процесса, потому что суда как такового не было.

20 июня в первом часу ночи Святителя вывели и снова повезли. Уже в дороге от него потребовали, чтобы он снял постановление о прекращении богослужений; Владыка отказался. Свернули в лес. Архиепископу дали лопату и велели копать могилу; палачи ему помогали. Затем ему велели в нее лечь. Могила оказалась коротка, и Святитель дважды ее удлинял.

Предсмертная молитва Владыки длилась около десяти минут, после которых он сказал, что готов к смерти. Ему пригрозили, что не расстреляют, а закопают живым, если не снимет постановления. Владыка отказался выполнить это требование. Его стали забрасывать землей и одновременно стреляли; после выстрела в голову начали закапывать. Могилу Священномученика палачи скрыли. Сразу же после мученической кончины архипастыря православные в Перми стали чтить его память.

…Незадолго до своей кончины Владыка писал пастырю, просившему его о вразумлении: “Всё это безбожие и разбой есть вражеское наваждение <…> отнял Бог у народа разум и волю, пока не раскаются <…> Вот и будем своим твердым, ясным, уверенным словом раскрывать людям правильное отношение к жизни и прежде всего к покаянию <…> Ободряйте всех и примиряйте озлобленных с жизнью, вливайте в них начала светлой жизни по Евангелию Христа. Наше дело – собирать стадо Христово, организовать живые церковно-народные силы по приходам, чтобы разочаровавшиеся во всяких партиях люди здесь, в Церкви и среди верующих нашли живую пристань и добрый покой <…> Да помогает Вам Премудрый Господь. Просите и молитесь о призывающем Божие благословение грешном архиепископе Андронике”.

И в наше время это архипастырское поучение не потеряло своего смысла. Но только молимся мы не об архиепископе Андронике, а священномученику Андронику, одному из собора новомучеников, прославивших Русскую Православную Церковь и ныне предстоящих Престолу Божию в молитве о нас.

Тропарь, глас 5

Меч духовный взем, священномучениче, за Церковь и Отечество воинствовал еси; и духом пламенея, богомудре, любовь Христову стяжал еси. Жизнь убо временную ни во что вменив, в жертву себе принесл еси. Мы же, грешнии, молим тя, святителю Андрониче, неотступным буди ходатаем за нас пред Богом.

Кондак, глас 4

Якоже апостол славный Павел, простотою себе украсил еси; почестей и славы избегая, в чистоте пред Богом подвизался еси; архипастырство тяжкое пронесый, Небесному ныне Архиерею предстоиши.

* * *

Деяние о канонизации преподобного иеросхимонаха Симеона Псково-Печерского (†1960 г.), местночтимого святого Псковской епархии

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Две тысячи лет назад в мир пришел Господь наш Иисус Христос. С этого момента для человечества начинается новая эпоха освящения, спасения и преображения мира. Тысячу лет назад Древняя Русь приняла учение Христово. И с тех пор во всех пределах нашей земли воссияла Святая Православная вера, помогающая народу нашему “обрести бесценный бисер Христа”, воздвигающая по всей Руси святые Божие храмы и святые обители, содействующие просвещению, освящению и обновлению человеческих душ и сердец.

Ныне Псковская земля благочестно возвещает и прославляет радостное и духовное торжество Веры Православной на ней. Сонм Псковских святых – благоверные князья, преподобные, пустынножители, блаженные, Христа ради юродивые, святители, мученики и праведные являются ныне молитвенными предстателями о своих земных сродниках и родном Отечестве.

Продолжателем их дела на Псковской земле явился новый подвижник благочестия, молитвенник и чудотворец иеросхимонах Псково-Печерского Свято-Успенского монастыря Симеон (†1960). Посему, изучив житие, чудеса, труды и подвиги преподобного иеросхимонаха Псково-Печерского Симеона, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II мною с благословением

определяется

1. Причислить иеросхимонаха Симеона Псково-Печерского к лику местночтимых преподобных святых Псковской епархии, отмечая следующие его добродетели:

– благочестивая и праведная жизнь, проведенная в высоком смирении, молитве, посте и послушании;

– милость в отношении страждущих и помощь ищущим спасения;

– чудотворения и исцеления, происходящие от иеросхимонаха Симеона Псково-Печерского, бывшие как при его жизни, так и после кончины.

2. Телесные останки преподобного иеросхимонаха Симеона, покоящиеся в Псково-Печерском Свято-Успенском монастыре, считать отныне святыми мощами и воздавать им должное церковное поклонение.

3. Празднование церковной памяти сему угоднику Божию установить в следующие дни по юлианскому календарю:

5 января – день его блаженной кончины;

19 марта – день его церковного прославления.

4. Службу преподобному иеросхимонаху Симеону Псково-Печерскому составить особую, а до времени составления таковой, после дня прославления его, отправлять общую, по чину преподобных.

5. Писать новопрославленному святому честную икону для поклонения и чествования, согласно правилам VII Вселенского Собора.

6. Напечатать житие преподобного иеросхимонаха Симеона Псково-Печерского для назидания и наставления чад церковных.

7. О сей благой и благодатной радости прославления нового святого возвестить священнослужителям, монашествующим и всей пастве Псковской епархии.

По молитвенному предстательству святого иеросхимонаха Симеона Псково-Печерского да ниспошлет Господь милость Свою всем с верою и любовию призывающим имя сего угодника Божия. Аминь.

Божией милостью смиренный

ЕВСЕВИЙ

АРXIЕПИСКОП ПСКОВСКИЙ И ВЕЛИКОЛУКСКИЙ