Во главе духовной школы

Самарская семинария считалась одной из лучших в стране. С 1897 года до конца марта 1902-го духовную школу Самары возглавлял ее же выпускник магистр богословия протоиерей Николай Иванович Боголюбский, переведенный на кафедру богословия в Московскую сельскохозяйственную академию. На посту ректора о. протоиерей много заботился о всестороннем развитии будущих пастырей. Он был убежден, что «культура есть оправа веры и что вера сильнее науки, от которой не нужно отгораживаться, как это делают света боящиеся люди. Вера победит разум разумными способами»¹⁴⁷. При о. Николае в семинарии было введено преподавание рисования, организовывались экскурсии, устраивались музыкальные вечера, юным силам давался простор в их самостоятельной просветительной работе. С конца 1901 года семинаристы VI класса впервые получили возможность проповедовать за ранними литургиями в храмах города, вести воскресные чтения-беседы для народа с демонстрацией «туманных картинок» (предшественников современных диапозитивов) и выступлениями любительского хора¹⁴⁸. Духовная семинария заняла видное положение в глазах общества.

29 марта 1902 года епископ Самарский и Ставропольский Гурий (Буртасовский; 30 июня 1845 – 5 января 1907) послал в Святейший Синод телеграмму, ходатайствуя о назначении на освободившуюся должность ректора семинарии инспектора Уфимской духовной семинарии магистра богословия архимандрита св. Фаддея (Успенского; 12 ноября 1872 – 31 декабря 1937 – священномученик Фаддей, архиепископ Калининский). Однако члены Св. Синода рассудили иначе, и ректором в Самару был назначен инспектор С.-Петербургской духовной семинарии архимандрит Вениамин¹⁴⁹. Официальное извещение об этом пришло в город 6 апреля, а утром 10 апреля, в Великую Среду, новый ректор уже прибыл к месту служения.

На следующий день, в Великий Четверг, о. Вениамин совершил первую литургию в Иоанно-Богословской церкви Самарской духовной семинарии. После причащения воспитанников он обратился к ним с теплым вступительным словом: «... мир и любовь приношу я к вам. Посмотрите на меня: я являюсь к вам в черной рясе, которая показывает, что человек отрешился от мира и всего, яже в мире. Для чего? Для того, чтобы не связанный мирскими попечениями и семейными заботами, мог более всецело отдать себя на служение другим людям. В данное время для меня такими людьми являетесь вы, дорогие питомцы. Я к вам прихожу и на служение вашим интересам посвящаю себя»¹⁵⁰. Затем в квартире ректора собралась корпорация. Представление носило характер семейный. Вскоре в семинарию прибыл и епископ Гурий, принявший участие в непринужденной беседе. «Припомнив историю духовного роста воспитанников за последнее десятилетие, Преосвященный нашел, что семинария много изменилась к лучшему за этот период и что перемена обуславливалась все более и более возрастающим единением учащих и учащихся... Преосвященный просил преподавателей и впредь усердно продолжать религиозно-нравственное воспитание учеников»¹⁵¹. Так «общением в молитве, участием в трапезе Господней»¹⁵² с преподавательским коллективом и воспитанниками и добрым напутствием епископа началось служение о. Вениамина в Самарской семинарии.

На посту ректора архимандрит Вениамин не только поддержал лучшие традиции, заложенные его предшественником, но и сумел успешно развить их. Свои педагогические взгляды он формулировал так: «Мне кажется необходимым, чтобы будущие пастыри, изучая в теории все, относящееся к их служению, видели бы применение теории в жизни здесь же, при школе»¹⁵³.

О. Вениамин не раз подчеркивал, что всякая школа имеет свои особенности и тем успешнее выполняет свое предназначение, чем сильнее влияет на сердца и умы своих питомцев. Центром же духовно-учебного заведения является храм. «Храм при семинарии имеет большое значение, – говорил о. ректор, – так как в ней приготовляются будущие служители церкви. Пусть они еще на школьной скамье привыкают к благолепной обстановке храма и наблюдают за тою жизнию, которая в нем имеет свое место. Обширный, благоустроенный храм всегда будет иметь в своих стенах в изобилии посторонних богомольцев... Воспитанники по мере возможности будут принимать участие в живом приходском деле. Сталкиваясь лицом к лицу с духовными потребностями народа, они поймут все значение пастырского служения, найдут удовлетворение своим юношеским стремлениям послужить на пользу человечеству»¹⁵⁴.

Как бы подводя итог первого года своего пребывания в Самаре, архимандрит Вениамин писал 4 апреля 1903 года товарищу обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблеру: «Стараюсь вдохнуть в дело воспитания семинарского дух животворящий. Для этого завел службу будничную, она бывает три раза в неделю, в среду, пятницу и субботу. Два раза я служу, а третий о. Духовник [священник Александр Волковский – авт.]. Священнослужителей-то в корпорации нет никого, кроме ректора. В Великом посту первую, четвертую, пятую, почти всю шестую и, конечно, Страстную служили ежедневно "¹⁵⁵.

Еще в Петербурге о. Вениамин узнал, что в Самаре предстоит закладка нового трехпрестольного семинарского храма. Деньги на его строительство были собраны усилиями протоиерея Николая Боголюбского. 23 апреля 1902 года за городом, близ Николаевского мужского монастыря, было освящено место, где предстояло возводить новые семинарские здания и храм. Оттуда открывался широкий вид на Волгу и Жигулевские горы. Архимандрит Вениамин отслужил молебен, и под пение семинаристами пасхальных стихир у будущей церковной абсиды был утвержден крест¹⁵⁶. Накануне престольного праздника св. Иоанна Богослова, 7 мая, всенощную в семинарской церкви служил епископ Гурий. В ней же он литургисал и в воскресенье 12 мая, а затем вся семинария с епископом и о. ректором во главе направилась к месту закладки по людным улицам промышленного города. Четырехсотголосый юношеский хор громогласно исповедовал Воскресение Христово пением пасхального канона. Шестьдесят пять семинаристов – хоругвеносцев и воспитанников старших классов – были облачены в стихари, которые позаимствовали ради такого торжества из храмов всего города. По пути к необычной процессии присоединилось множество народа. После того, как в «краеугольный камень» храма были вложены св. мощи, первые кирпичи стали класть владыка Гурий, о. ректор, духовенство, несколько семинаристов и сын бывшего ректора, гимназист Сергей Боголюбский¹⁵⁷. Затем начались строительные работы, которые велись под непосредственным, почти ежедневным наблюдением архимандрита Вениамина¹⁵⁸.

Еще одним событием, которое привлекло повышенный интерес к семинарскому храму, стало совершение в нем литургии на греческом языке, с сохранением некоторых особенностей восточного богослужения. Первую такую литургию архимандрит Вениамин служил 5 мая 1902 года. Семинаристы заранее выучили песнопения и молитвы, многие из них даже переписали их тексты в тетрадки и охотно давали пояснения молящимся, переполнившим храм. Состав богомольцев был чрезвычайно разнообразный – от заброшенных судьбой на чужбину природных греков, которые с радостью слушали богослужение на родном языке, до крестьянина, пришедшего поинтересоваться, как будут читать и петь «не по-нашему». Особенно много в тот день собралось в храме учащейся молодежи – из классической гимназии, реального, технического, сельскохозяйственного училищ, городских школ¹⁵⁹. Греческие литургии в семинарии при о. Вениамине повторялись ежегодно.

Весной 1902 года исполнилось 50 лет со дня кончины В.А. Жуковского. 22 апреля Самарская духовная семинария почтила его память заупокойной литургией и панихидой. В своем слове о. ректор, исходя из мысли о христианском настроении и терниях жизни поэта, говорил о всепрощении и спасительной силе страданий¹⁶⁰. А через неделю в семинарском зале, в присутствии епископа Гурия, демонстрировалось новейшее изобретение – «синематограф Люмьера». «"Живые фотографии» доставили учащимся большое удовольствие», – отмечали «Самарские епархиальные ведомости»¹⁶¹.

В середине мая в семинарии начались выпускные экзамены, на них дважды присутствовал епископ Гурий. Выпуск состоялся 8 июня. После молебна архимандрит Вениамин сказал напутственную речь. В ней он еще раз напомнил о том, что важнее всего при исполнении пастырских обязанностей: «Если где, то здесь в особенности нужна горячая самоотверженная ревность». Из храма выпускники (в 1902 году их было 37 человек) прошли в квартиру о. ректора. Их прощальные слова дышали неподдельной признательностью: «Мало мы с Вами жили. Но и в это малое время мы вполне убедились не мыслью только, но и сердцем, что Вы искренне желали добра своим питомцам. И, как истинный и любвеобильный отец, во всякое время готовы были принять самое теплое участие в каждом из нас... По слову Христову, Вы могли с радующимися радоваться, с плачущими плакать. И за стенами школы мы сохраним к Вам такую же любовь, какую питали к вам здесь, в родной семинарии»¹⁶².

3 июня 1902 года епископ Гурий и ректор семинарии совершали литургию в церкви Епархиального женского училища и затем присутствовали на выпускном акте¹⁶³. Священник училищной церкви, кандидат богословия Киевской духовной академии Виталий Лебедев в 1904 году будет перемещен в С.-Петербург и позднее, при митрополите Вениамине, станет руководителем одного из наиболее деятельных приходских братств города – Знаменского. В августе архимандрит Вениамин многократно служил с епископом Гурием – не только в кафедральном соборе, но и в Иверском женском монастыре, гимназической церкви. Особенно красив был крестный ход на Волгу 1 августа, в котором участвовало 20 духовных лиц. Богомольцы же не только усыпали прибрежный склон, но и заняли места на плотах, пароходах, лодках. В эти дни в Самаре находился инспектор Уфимской семинарии архимандрит Фаддей (Успенский): вместе с о. Вениамином он сослужил архиерею в соборе 4 августа¹⁶⁴.

Занятия в семинарии начались 3 сентября 1902 года: о. ректор совершил в ее церкви литургию и молебен на начало учения. Из трех духовных училищ епархии – Самарского, Бугурусланского и Николаевского – в I класс после экзаменов зачислили 83 человека. В тот же день было отпраздновано 25-летие службы в Самарской духовной семинарии ее инспектора Д.Н. Дубакина. О. ректор молитвенно пожелал юбиляру, выпускнику С.-Петербургской духовной академии 1877 года, помощи Божией, сил и здоровья, а духовенство епархии учредило стипендию имени Д.Н. Дубакина для беднейшего семинариста¹⁶⁵. Наступавший 1902/1903 учебный год окажется самым плодотворным в ректорской деятельности о. Вениамина. Уже в 1904 году на семинарскую жизнь наложит отпечаток начавшаяся и бездарно проигранная Русско-японская война, а затем события революции 1905–1906 годов приведут к остановке занятий...

14 сентября архимандрит Вениамин возглавил крестный ход по городу в память избавления Самары от холеры в 1848 году¹⁶⁶. А на следующий день в образцовой школе при семинарии возобновились вечерние воскресные чтения для народа. При новом ректоре их программа была значительно расширена. В слове перед молебном о. Вениамин подчеркнул, что чтения не ограничатся лишь благочестивыми рассказами о подвигах святых и о святынях: «Будет здесь у вас пение, музыка, которые будут также способствовать устроению вами спасения»¹⁶⁷. В этой связи уместно подчеркнуть, что проповедник имел в виду классическую музыку – и отечественных, и западных композиторов. Чтения велись по разработанной заранее программе. Для концертной части был организован специальный хор, музыкальные номера исполнялись на скрипке и фисгармонии, рассказы иллюстрировались «туманными картинками». Многочисленную аудиторию собрало воскресное чтение 13 октября – в тот день о. ректор впервые праздновал свои именины в Самаре. В воскресную всенощную была внесена служба священномученику диакону Вениамину (V век). После литургии состоялся торжественный молебен. По собственному почину семинаристы трижды пропели в храме многолетие, а в ректорской квартире хор воспитанников исполнил концерт Д. Бортнянского «Тебе, Бога, хвалим» и от имени всех учащихся поздравил о. ректора с днем ангела. В три часа дня именинника посетил владыка Гурий. На имя о. ректора пришло 11 телеграмм, в том числе из столицы: «С.-Петербургская семинария, неизменно помня о. Вениамина, сегодня духом с ним. Сердечный привет доброму сослуживцу в день его Ангела. Господь да вознаградит именинника Своими милостями за его доброе, правдивое, чистое, честное сердце». Поздравление подписали ректор семинарии архимандрит Сергий (Тихомиров) и 16 членов корпорации. На вечернем чтении, которое продолжалось два часа, присутствовал епископ Гурий. Программа включала в себя гимн «Торжествуй, наша обитель» (хор), рассказ о святых мученицах Вере, Надежде, Любови и Софии, «Молитву пролию ко Господу» (хор), стихотворение святителя Иннокентия Херсонского «Не унывай», «Ангел» (слова М.Ю. Лермонтова, музыка В. Шувалова), стихотворение С.Я. Надсона «Иуда», концерт А.Л. Веделя «Разбойника благоразумного» (это песнопение все присутствующие, включая епископа, слушали стоя), музыкальное произведение итальянского композитора XVII века А. Страделлы «Священная песнь», чтение о Москве – Красная площадь, собор Василия Блаженного, концерт «Взбранной воеводе». Житийные истории на этом вечере впервые излагались по «Четьям-минеям» на русском языке, только что выпущенным Св. Синодом. После окончания чтений воспитанники, выступавшие в программе, были приглашены в квартиру ректора на чай¹⁶⁸. Среди участников чтений своей активностью выделялся семинарист VI класса Борис Клеандров. Впоследствии он окончит С.-Петербургскую духовную академию и станет настоятелем одного из храмов Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в Петербурге – Петрограде. Его имя еще не раз встретится в книге.

До Рождества было проведено 14 таких чтений. На последнем из них, 15 декабря, о. Вениамин предложил собрать деньги на икону «Спасителя, поучающего народ» и поставить ее в школьном зале¹⁶⁹. Слушатели, благодарные о. ректору за то, что он «своей неусыпной деятельностью побуждает юношество работать на пользу церкви», охотно откликнулись на этот призыв: первый же сбор дал 8 рублей. После месячного перерыва чтения продолжились до Великого поста.

Кроме будничных служб, архимандрит Вениамин с конца 1902 года ввел в богослужебный круг семинарской церкви воскресные вечерни. Служил их он сам, с хором из воспитанников старших классов. Сразу после вечерни начинались внебогослужебные беседы, объединенные темой: «Учение Христово и жизнь по нему». Каждая беседа делилась на две части. Сначала читалось по-русски очередное Евангелие, и о. ректор делал изъяснение текста. Затем один из воспитанников предлагал поучение. Так будущие пастыри расширяли навык систематической, живой проповеди¹⁷⁰. А в первые четыре воскресения Великого поста о. Вениамин с особой торжественностью совершал «последования страстей Христовых» (пассии). Проповедовали за ними также семинаристы. Во время целования креста молящимся раздавали «Троицкие книжки» и «Троицкие листки». И если за первой пассией в 1903 году для раздачи хватило 150 книжек, то за последней понадобилось уже 300 – церковь была переполнена¹⁷¹.

Чутко откликаясь на запросы места и времени, архимандрит Вениамин поставил перед Самарской духовной семинарией дополнительную задачу – стать оплотом православного вероучения. Этого требовали прежде всего особенности Самарской епархии, которые о. ректор так определил с присущим ему уважением к убеждениям других людей: «Обширна она по пространству и богата по народонаселению. Последнее весьма разнообразно и по своему этнографическому составу, и по религиозным убеждениям, которые оно исповедует. Каких только народов в ней не живет?! Каких вер нет, не исключая даже и языческой?! В ней можно встретить представителей всевозможных толков раскольнических и исповедников самых разнообразных сектантских учений. Ни одна епархия не представляет такого разнообразия сект, как Самарская. Это, мне кажется, объясняется тем, что народонаселение ее составилось главным образом из переселенцев разных мест, людей предприимчивых, пытливых, искательных. Это проявилось у них и в религии. А при недостатке надлежащего религиозного образования оно повело к возникновению и существованию разнообразных сект»¹⁷². Отмеченный недостаток и были призваны восполнить публичные беседы в образцовой школе при семинарии. Впервые они были введены в самом конце ректорства о. Николая Боголюбского в виде «чтений о расколе». Но в XX веке гораздо больший натиск православие испытывало уже не от старообрядческого раскола, а от сект протестантского толка. Поэтому при новом ректоре такие диалоги получили форму «бесед с духовными христианами». Они открылись в декабре 1902 года и стали регулярно проходить в дневные часы по воскресеньям. Руководил беседами преподаватель А.Ф. Малышев, нередко на них присутствовал и о. ректор. «Пастыри церкви разыскивают заблуждающихся, беседуют с ними любовно. Не слышно укорного слова, молча переносят насмешки», – учил он¹⁷³. Однажды о. Вениамин сам давал разъяснения на вопросы слушателей в течение всей беседы. В 1902/1903 учебном году состоялось 9 таких собеседований. На них разбирались вопросы об источниках вероучения, об иконопочитании, о почитании святых, о святых мощах, о кресте Христовом. В конце последнего из них, 23 марта, архимандрит Вениамин отслужил молебен по чину, певаемому в Неделю православия, с чтением молитвы о заблуждающихся, обращаемых в лоно Церкви, и сказал слово¹⁷⁴. На ближайшем же съезде духовенства он доложил о том, что А.Ф. Малышев взялся руководить воспитанниками на публичных собеседованиях с расколо-сектантами. В результате заявления о. Вениамина преподаватель получил от епархии прибавку к жалованию¹⁷⁵.

В мае 1903 года, на Вознесенье, архимандрит Вениамин организовал «миссионерскую экскурсию» в село Преполовенское Самарского уезда. В ней участвовали епархиальный миссионер священник Д.А. Александров, преподаватель семинарии К.А. Казанский и 16 воспитанников V и VI классов, наиболее деятельно готовившихся к пастырскому служению. В одном вагоне с ними ехал их предстоящий оппонент – слепец-начетчик Андрей Коновалов, вызванный на помощь местными беспоповцами. В разговоре выяснилось, что слепец выписывал богословские сочинения по расколоведению и был в курсе последних ученых исследований по этой теме. В сельской церкви о. архимандрит служил всенощное бдение, причем на литию выходил в ограду, а на другой день – литургию. Семинаристы пели на левом клиросе, взяли на себя обязанности пономаря, чтецов. Особое внимание привлекло слово о. ректора о нравственных уроках праздника Вознесения Господня. Крестьяне впервые слышали в родном храме проповедь-импровизацию. После службы прямо в храме начался диспут со старообрядцами-беспоповцами, продолжавшийся с перерывом 5 часов. Симпатии крестьян были явно на стороне православных миссионеров: само благолепное совершение евхаристии оказалось лучшим аргументом. Вечером гости из Самары отправились на вокзал. И по дороге в село, и на обратном пути о. ректор все 5 верст шел пешком вместе с семинаристами, «к немалому удивлению сельского батюшки и окрестных крестьян, не привыкших видеть начальника в смиренном образе»¹⁷⁶.

В первых числах июня в семинарии состоялся выпуск. В 1903 году ее окончило 55 человек, из них 20 – по первому разряду. 5 июня выпускники приняли благословение епископа, а 7 июня они последний раз собрались в семинарский храм на молебен, который служил о. ректор. В речи, обращенной к своим питомцам, он подчеркнул: «Курс ваш по количеству весьма большой, какого еще ни разу не выпускала самарская семинария. Выдающийся он и по тем силам и дарованиям, которые скрыты в нем и которые вы отчасти успели уже проявить в разных отношениях и вне школы»¹⁷⁷.

На рубеже XIX-XX веков ректор Самарской семинарии протоиерей Н. Боголюбский дважды устраивал продолжительные летние поездки для учащихся. Архимандрит Вениамин развил и это начинание. В первый раз, 9 апреля 1903 года, он отправился в короткую пасхальную поездку с 13 воспитанниками в Симбирск¹⁷⁸. Симбирскую и Сызранскую кафедру с августа 1895 года занимал епископ Никандр (Молчанов), назначенный из ректоров С.-Петербургской духовной академии. На период ректорства епископа Никандра пришлись два первых года учения о. Вениамина в академии. О подготовке же новой большой экскурсии о. ректор объявил с самого начала 1902/1903 учебного года. «На нее я возлагаю надежды большие, – сообщал он В.К. Саблеру. – Все, кто путешествует, будут еще более сильными проводниками доброго влияния в среду массы. Поездка замечательна тем, что есть несколько стипендий для бедных и благонравных воспитанников. Одна женщина, небогатая, внесла сумму, нужную на проезд одного воспитанника (30 руб.). Одна старушка подходит ко мне как-то после службы и говорит: «Я, батюшка, слышала, что воспитанники едут по святым местам. Примите от меня на них лепту», – и подает 2 рубля. Поистине лепта вдовицы! Эти явления показывают, что и народ начинает любить моих питомцев. Народная любовь расположит и их сердца к ним»¹⁷⁹. О. ректор умолчал, что двум семинаристам он оплатил все расходы за свой собственный счет. Позаботился он и о возможности использования путешественниками общежитий духовно-учебных заведений: на его ходатайства положительно откликнулись ректор Московской академии епископ Волоколамский Арсений (Стадницкий), ректоры С.-Петербургской, Новгородской, Ярославской семинарий. Лишь одно желание оказалось неисполнимым – закончить путешествие пешим паломничеством в Саровскую пустынь, где в тот год совершалось открытие мощей преподобного Серафима. Заведующий торжествами архимандрит Серафим (Чичагов; † 11 декабря 1937 – священномученик митрополит Серафим, бывший Ленинградский) ответил, что из-за ожидаемого в обители великого стечения народа прибытие семинаристов «при полном сочувствии к благой его цели, оказывается неудобным»¹⁸⁰.

В течение всего года о. Вениамин готовил будущих экскурсантов к знакомству с памятниками древнерусской жизни – проводил с ними беседы, давал указания относительно чтения книг. В поездке, под руководством о. ректора, приняли участие 7 преподавателей семинарии, духовник и 48 воспитанников с I по VI класс. Начальник железной дороги предоставил путешественникам отдельный вагон на весь путь до Петербурга. Поездка продолжалась с 10 июня по 10 июля 1903 года. За этот месяц экскурсанты побывали в Москве, Троице-Сергиевой лавре, С.-Петербурге, на Коневце и Валааме, в Новгороде, Иверском монастыре и через Ярославль и Нижний Новгород вернулись в Самару. На время пребывания в Москве «домом» всех участников экскурсии, включая о. архимандрита, служил их железнодорожный вагон, поставленный на запасные пути. Бытовые неудобства компенсировали яркие впечатления от Первопрестольной и обители преподобного Сергия, где путников с любовью принял епископ Арсений (Стадницкий). В Москве гостям довелось даже побывать за воскресной литургией в Большом Успенском соборе Кремля – служил сам митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский; † 25 января 1918 – священномученик Владимир, митрополит Киевский) при пении Синодального хора. Четырехдневная остановка в Валаамском монастыре позволила путешественникам ближе познакомиться с разными сторонами жизни этой «школы труда и терпения», осмотреть многие монастырские скиты, всевозможные мастерские. 20 июня, в день именин Самарского епископа Гурия, архимандрит Вениамин совершил литургию в церкви на Игуменском кладбище и причастил всех экскурсантов-паломников. После Валаама о. Вениамин повез своих питомцев полюбоваться водопадом Иматра в Финляндии. Следующие шесть дней семинаристы провели в северной столице, где они успели посетить Эрмитаж, Русский, Артиллерийский и Зоологический музеи, Монетный двор, Ботанический сад, Горный институт, Академию художеств и даже совершили морскую прогулку в Кронштадт... В Петров день, 29 июня, гости из Самары молились за архиерейской литургией в Троицком соборе Александро-Невской лавры. Пел хор Невских певчих под управлением И.Я. Тернова. «Это теперь самый лучший хор в России и по силе голосов, и по технике исполнения», – отмечено в дневнике экскурсии. А вечером все собрались на всенощную в Академическую церковь – был канун ее престольного праздника св. 12 апостолов. Архимандрит Вениамин участвовал в службе. Последнее богослужение в пути о. ректор совершил на волжском пароходе, вечером 7 июля, «в непривычной, упрощенной обстановке, без свечей и лампад, с участием одной лишь души верующей». Взяв на себя весь груз руководства экскурсией, о. Вениамин преподал своим юным спутникам не один урок пастырского душепопечения о ближних – и церковной молитвой, и задушевными беседами, и духовным назиданием при поклонении родным святыням. Подробный дневник этой поездки семинаристов опубликован в 1903 и 1904 годах в «Самарских епархиальных ведомостях», выходивших под редакцией одного из участников экскурсии, преподавателя семинарии К.А. Казанского¹⁸¹. Вскоре он вышел и в виде отдельной иллюстрированной книги объемом в 202 страницы, с уведомлением: «Вырученные от продажи деньги будут употреблены на устройство экскурсий. Выписывать можно от ректора Самарской духовной семинарии»¹⁸².

В новом учебном году в семинарии по-прежнему велись воскресные чтения и беседы с «духовными христианами», ставшие заметным явлением в культурной и религиозной жизни Самары. По постановке «практического ознакомления воспитанников с миссионерскою полемикою» Самарская семинария была упомянута в отчете обер-прокурора Святейшего Синода за 1903–1904 год как одна из лучших во всей России¹⁸³.

Воспитательным и образовательным центром духовной школы стал семинарский храм, как никогда ранее наполненный богослужебной жизнью. Каждое воскресенье после вечерни архимандрит Вениамин предлагал слушателям изъяснения заповедей блаженств, а один из воспитанников VI класса – притчей Христовых¹⁸⁴. В 1904 году в течение всего великого поста о. ректор стал совершать ежедневные службы при участии очередных воспитанников всех классов. Эти богослужения, в особенности пассии, собирали многих самарцев. Некоторые из них даже стали обращаться к причту семинарской церкви – о. ректору и духовнику – за совершением панихид и молебнов. К участию в исполнении треб о. Вениамин привлекал и воспитанников.

В конце 1903 года, на святках, архимандрит Вениамин устроил «выездные» чтения: с большой группой семинаристов он поехал в село Обшаровку Самарского уезда, где находилась церковно-учительская школа. В здании школы и разместились гости. За воскресной литургией в сельской церкви 28 декабря о. ректору сослужили 4 священника. Семинаристы участвовали в чтении и пении, о. Вениамин произнес проповедь «о приобретении каждым из христиан мира, принесенного на землю Иисусом Христом». Днем воспитанники семинарии знакомились с учащимися церковно-учительской школы, гуляли по окрестностям, готовились к чтениям. Выступление семинаристов прошло с большим успехом: оно было иллюстрировано «туманными картинками», проектор для показа которых специально привезли из Самары. Затем гости присутствовали на школьной елке¹⁸⁵. В селе Обшаровке состоялось знакомство о. Вениамина с местным 25-летним вдовым священником Алексием Стрельниковым. В 1904 году о. Алексий поступит в С.-Петербургскую духовную академию и после ее окончания останется служить в столице. В феврале 1912 года он как опытный педагог займет пост инспектора С.-Петербургской духовной семинарии.

В июне 1904 года о. Вениамин повез группу семинаристов в очередное путешествие, которое на этот раз было почти целиком осуществлено на его личные средства. Вероятно, в связи с начавшейся Русско-японской войной участников поездки оказалось немного: о. ректор, 3 преподавателя и 15 воспитанников первых трех классов. Началась экскурсия пешим паломничеством в Саровскую обитель от станции Шатки Арзамасского уезда Нижегородской губернии. Все время шел пешком и о. ректор – он даже купил себе лапти, заразившись общим примером. И ночевал он вместе со всеми – в попутных сельских школах, прямо на полу. Вид высокого начальствующего лица в простом подряснике был настолько непривычен, что монахини Понетаевского монастыря, как потом и Дивеевского, встретив семинаристов, все ждали, когда же «отец архимандрит прибудут»... В Саровском монастыре путники остановились на две ночи. Паломников у мощей преподобного Серафима было тогда не меньше семи тысяч. «Здесь вся Россия с ее горем, с ее надеждами и ожиданиями... Здесь каждый час пребывания с верующим народом равняется прочитанной книге». 16 июня о. Вениамин совершал литургию и проповедовал в монастырской Зосимо-Савватиевской церкви. Пел хор семинаристов-экскурсантов. О. ректору сослужили иеромонахи, священники и диаконы Новгородской, Псковской, Самарской, Орловской, Тверской, Тамбовской епархий. Богомольцы, переполнившие храм, также стеклись в Саров со всех концов страны. После поклонения местам, связанным с подвигами св. Серафима Саровского, путешественники побывали в Муроме, Владимире, Москве, Новом Иерусалиме и Троице-Сергиевой лавре, Ростове Великом, Ярославле. На обратном пути, на борту парохода, плывшего вниз по Волге, архимандрит Вениамин снова отслужил всенощную. Очерк об этой экскурсии о. Вениамина с самарцами, оказавшейся для него последней, также был помещен в «Самарских епархиальных ведомостях»¹⁸⁶.

Расширяли кругозор семинаристов и выезды в окрестности Самары. Так, 6 мая 1903 года воспитанники под руководством преподавателя психологии В.Я. Арефьева посетили загородную колонию душевнобольных в Томашевом Колке. Глубокое впечатление на них произвели жертвы алкоголизма¹⁸⁷. В апреле 1904 года была устроена экскурсия на пасеку в Жигулевские горы. Она находилась в необыкновенно красивом месте, откуда открывалась панорама всей Самары¹⁸⁸.

На масленицу в семинарии устраивался традиционный музыкально-вокально-литературный вечер. При о. Вениамине оба его отделения состояли целиком из светских номеров. Ежегодно гостями таких вечеров были учащиеся других учебных заведений Самары. А вскоре после Пасхи семинария принимала чудотворный образ Богородицы «Взыскание погибших». Каждый год его приносили в Самару из Раковского женского монастыря. Святыню встречали отец ректор и отец духовник со всей корпорацией и воспитанниками. Молебны с водоосвящением совершались перед иконой как в здании общежития, так и в семинарской церкви¹⁸⁹.

Архимандрит Вениамин всегда был готов «оказать посыльную помощь, дать совет» воспитанникам, а то и «просто погоревать и тем облегчить горе скорбящего сердца». Особенно ярко это проявилось, когда в 1903 году, на Светлой неделе, умер ученик III класса Андрей Решетников. Мальчик был сиротой, и все заботы о его погребении о. ректор взял на себя и сам провожал гроб на кладбище¹⁹⁰. А через год, на Радоницу 1904 года, о. Вениамин с соучениками А. Решетникова отслужил на его могиле панихиду по пасхальному чину. За панихидой о. ректор помянул всех почивших начальников, преподавателей и учеников Самарской семинарии; служба под открытым небом стала «целой картиной минувшей семинарской жизни». Затем по просьбе воспитанников о. Вениамин посетил еще несколько могил и, при пении хора семинаристов, совершал литии по почившим родителям и родственникам своих питомцев¹⁹¹.

Хотя служение о. Вениамина протекало вдали от родных мест, он сохранял связи с родиной. В «Олонецких епархиальных ведомостях» в 1899–1901 годах печаталась его кандидатская диссертация, вышедшая затем отдельным изданием (Петрозаводск, 1901). Эта публикация привлекла внимание и широких научных кругов. В рецензии, появившейся на страницах «Исторического вестника», отмечены ее высокие достоинства и своевременность: «Сочинение иеромонаха Вениамина составлено на основании весьма тщательного изучения литературы предмета и представляет очень обстоятельное обозрение трудов по борьбе с расколом одного из выдающихся иерархов русской церкви. Личность преосвященного Аркадия здесь изображена очень отчетливо и рельефно. Труд имеет немалое значение и для истории раскола в минувшем столетии в губерниях Пермской и Олонецкой»¹⁹².

С 22 декабря 1899 года о. Вениамин состоял попечителем церковных школ Нименского прихода, основанных его отцом, священником Павлом Казанским, – Яковлевской, Вадьезерской, Долгозерской, Низкоглядовской и Шултусской. Он вошел также в число действительных членов попечительства при Иоанно-Богословской церкви Олонецкой духовной семинарии, открытого 26 сентября 1898 года. В отчете за первый год существования попечительства отмечен взнос иеромонаха Вениамина, инспектора С.-Петербургской духовной семинарии, в размере 10 рублей¹⁹³. А в 1900 году он пожертвовал 5 рублей на образование при родной семинарии капитала для стипендии имени ее покойного ректора, протоиерея Петра Щеглова¹⁹⁴.

24 августа 1903 года в Нименском приходе тепло праздновали 40-летие священства его настоятеля, благочинного о. Павла Казанского. Прихожане из трудовых копеек собрали до 100 рублей и поднесли своему духовному отцу наперсный крест. Почтить юбиляра съехалось все духовенство пятого благочиния Каргопольского уезда. Архимандрит Вениамин прислал отцу телеграмму: «Дорогой, незабвенный родитель! Присоединяюсь к числу твоих поздравителей; прошу принять и мое приветствие. Поздравляю с исполнившимся сорокалетием твоего доброго пастырского служения в Нименском приходе. Сердечно желаю и усердно молю Пастыреначальника, да подаст Он силы телесные и бодрость духовную еще много и много лет служить церкви Божией во благо вверенного твоему руководству духовенства, на духовную пользу прихожан и на утешение нам, твоим детям! Домашних, собравшихся на празднование, отцов и братий приветствую с торжеством и прошу меня хотя духом принять к участию в нем. Ректор Самарской духовной семинарии Архим[анцрит] Вениамин "¹⁹⁵.

В ноябре того же года о. Павел тяжело заболел, и его старший сын поспешил из Самары в Нименское. 27 ноября все дети собрались при елеосвящении умирающего. Архимандрит Вениамин совершал таинство, диакон Александр пел, семинарист Григорий прислуживал. 5 декабря о. Вениамин сам читал канон на исход души отца, а 7 декабря он же возглавил его отпевание и погребение в ограде Нименского погоста. Им написан и полный воспоминаний детства некролог о. Павла¹⁹⁶. Из «небогатого иноческого кармана» о. архимандритом было сделано пожертвование «в память о добром отце» – именно эти средства и позволили осуществить экскурсию самарских семинаристов летом 1904 года. Вдове о. Павла, Марии Александровне Казанской, Святейшим Синодом была назначена пенсия¹⁹⁷.

По должности ректора семинарии архимандрит Вениамин занимал первенствующее положение среди самарского духовенства, и многие архиерейские службы проходили с его участием. Так, уже на пятый день по приезде в Самару, 14 апреля 1902 года, он сослужил епископу Гурию в Воскресенском кафедральном соборе за Пасхальной вечерней, а через неделю – за всенощной и литургией по случаю престольного праздника собора¹⁹⁸. В этом же соборе о. Вениамин не раз проповедовал. За службой 9 февраля 1903 года было оглашено «Деяние» Святейшего Синода о причислении к лику святых иеромонаха Саровской пустыни Серафима (Мошнина; † 1833), и архимандрит Вениамин говорил об уроках, которые следует извлечь из церковного прославления старца¹⁹⁹. В кафедральном соборе Самары о. Вениамин сослужил епископу Гурию и 19 июля того же года, когда впервые совершался молебен Серафиму Саровскому как новопрославленному святому.

Участвовал о. архимандрит и в крестных ходах на Волгу на первый Спас (1 августа) и Крещение (6 января) с епископом во главе, собиравших все городское духовенство. Особенно красочным и многолюдным было крещенское водосвятие 1903 года, когда «по случаю теплого, почти весеннего солнечного дня стечение богомольцев было необычайное»²⁰⁰. На Успение о. ректор обычно сослужил владыке за литургией в Успенском соборе самарского Иверского женского монастыря, а вечером в том же храме участвовал в архиерейской службе «последования на преставление Пресвятой Богородицы». Это богослужение, по обычаю Киево-Печерской лавры, установил здесь епископ Гурий. Оно заканчивалось в теплой церкви монастыря, куда крестным ходом «со свечами в темноте звездной ночи и при печальном перезвоне монастырских колоколов» переносили плащаницу Божией Матери²⁰¹. В годы Первой мировой войны епископ Вениамин введет «службу на погребение Богородицы», тогда еще не имевшую сколько-нибудь широкого распространения, в богослужебный круг двух петроградских храмов.

За время служения о. Вениамина в Самаре с его участием освящались и новые храмы. Так, о. ректор сослужил епископу Гурию при освящении домовой Казанской церкви в Ольгинской общине сестер милосердия (6 декабря 1902 года)²⁰² и трапезного храма Иверского монастыря (21 сентября 1903 года)²⁰³. А в октябре 1904 года о. архимандрит даже ездил за 80 верст от епархиального центра, чтобы возглавить торжество освящения новосооруженного придела св. Пантелеимона в храме села Константиновки (Барсуковки) Николаевского уезда²⁰⁴. Для местного духовенства, не говоря уже о простых крестьянах, внимание высокого гостя к их приходу в глубинке было большим событием.

На архимандрита Вениамина в Самаре было возложено наблюдение за преподаванием Закона Божия в мужских средних учебных заведениях города. Летом он ежегодно открывал педагогические курсы для учителей и учительниц народных школ и обращался к курсантам после молебна с содержательной речью-наставлением. Для самого священномученика Вениамина образцом «духовно-просветительной деятельности среди народа на началах учения Христова» служили два великих русских святителя-труженика – Стефан, епископ Пермский (XIV век) и Иннокентий, митрополит Московский (XIX век). Святитель Стефан «не только просветил учением Христовым диких пермяков, но изобрел для них азбуку, перевел книги на их язык, положил среди них начало мирной общественной жизни и всеми мерами способствовал процветанию ее. Пример, достойный подражания для всякого деятеля на ниве народной», – напоминал он самарским учителям при первой встрече с ними в июне 1902 года²⁰⁵.

16 марта 1903 года на общем годичном собрании Самарского епархиального церковно-просветительного Алексиевского братства архимандрит Вениамин был избран товарищем председателя. Братство, названное именем покровителя Самары святителя Алексия, митрополита Московского, было основано в 1891 году епископом Самарским св. Владимиром (Богоявленским). О. ректор возглавил в нем несколько комиссий и «способствовал выработке правил и приемов для более успешного выполнения задач»²⁰⁶. Когда же 15 марта 1904 года последовала резолюция епископа Гурия о реорганизации братства, на о. Вениамина легло руководство пересмотром его устава «в смысле одухотворения всей деятельности братства»²⁰⁷. Состоял он и членом Самарского епархиального комитета Православного Миссионерского общества, на годичном собрании которого 27 марта 1905 года выступил с лекцией «Христианская проповедь православных миссионеров у инородцев»²⁰⁸.

Архимандрит Вениамин охотно откликался на приглашения возглавить богослужения в престольные дни храмов учебных заведений Самары – как духовных, так и светских. Когда 25 сентября 1903 года скромный помощник смотрителя Самарского духовного училища Г.В. Кесарев (t ноябрь 1904) отмечал 30-летие своего пребывания в должности, о. ректор семинарии «благосклонно и милостиво» принял участие в торжестве. Его внимание к юбиляру выразилось и в том, что училищный праздник украсили своими голосами диакон семинарской церкви с хором воспитанников²⁰⁹.

В ноябре 1902 года о. Вениамин разделял празднование десятилетия управления Самарской епархией Преосвященным епископом Гурием²¹⁰. А 23 апреля 1904 года владыка неожиданно был перемещен на Симбирскую и Сызранскую кафедру. Самара с искренней грустью расставалась с полюбившимся ей архипастырем. 8 мая, в день престольного праздника семинарской церкви, епископ служил в ней литургию и прощался с семинарией. В своем слове, обращенном к воспитанникам, епископ подчеркнул: «Мы семейно старались вас воспитывать: пред ректором вы безбоязненно могли открыть свою душу. Если и требователен иногда был внешний надзор за вами, так это ведь и в каждой семье так же...» После службы епископ и вся семинарская корпорация собралась за обедом в квартире ректора. В прощальной речи архимандрит Вениамин подвел итог тому, что было сделано для семинарии Преосвященным Гурием за годы управления епархией (1892–1904). «Лично к себе, – засвидетельствовал о. ректор, – я всегда встречал с Вашей стороны доброе, внимательное, отеческое отношение, которое поддерживало, ободряло и помогало исполнять лежащие на мне обязанности»²¹¹.

1 июня в город прибыл новоназначенный епископ Самарский и Ставропольский Константин (Булычев). В его встрече на волжской пристани участвовал и архимандрит Вениамин. Рядом с о. ректором расположились семинаристы, с трудом пробравшиеся сквозь охрану, чтобы ответить на первое благословение нового епископа греческим многолетием. В соборе епископа ожидало многочисленное духовенство – в дни его приезда в Самаре шли заседания епархиального съезда; молебен служил викарий Самарской епархии епископ Николаевский Тихон (Оболенский)²¹².

Жизненный путь нового Самарского владыки и его викария во многом совпадал. Оба они имели университетское образование и около 10 лет отдали гражданской службе. Кирилл Булычев (епископ Константин), золотой медалист Вологодской гимназии, окончил физико-математический факультет С.-Петербургского университета в 1881 году и перед поступлением в духовную академию северной столицы в 1890 году служил в волжско-камском банке²¹³. Иван Оболенский (епископ Тихон) учился в духовной семинарии, но затем избрал профессию врача, диплом которого получил в 1881 году в Казанском университете. У постели больных он «научился любить ближнего и верить в Бога»²¹⁴. В 1890 году врач стал студентом С.-Петербургской духовной академии. В академии К. Булычев и И. Оболенский приняли постриг и посвящение во иеромонаха. Сана епископа они также удостоились в одном – 1901 году. Архимандрит Тихон был хиротонисан в Самаре во епископа Николаевского; архимандрита Константина сделал своим викарием (с титулом «Гдовский») митрополит С.-Петербургский Антоний.

Епископ Константин и о. Вениамин были знакомы еще по С.-Петербургу. 5 июня владыка впервые прибыл в семинарию, беседовал с учениками об их будущем служении в иноверческих и сектантских приходах, присутствовал на экзамене по церковной истории. В воскресенье 6 июня выпускники семинарии в последний раз молились в семинарской церкви за литургией. После службы все они вместе с о. ректором посетили владыку. Благословляя их, епископ «в своем прощальном наставлении просил их на всех путях жизни распространять церковное влияние»²¹⁵.

25–26 сентября 1904 года, в день «осеннего Богослова», епископ Константин возглавил служение всенощной и литургии в семинарском храме. Он разделил также трапезу с корпорацией и гостями семинарии. А праздничным вечером квартиру о. ректора наполнили воспитанники, приглашенные им для беседы за чаем²¹⁶.

7 октября епископ присутствовал в семинарии на уроках, в том числе слушал урок о. ректора по Священному Писанию в VI классе. Затем владыка в сопровождении о. ректора посетил семинарскую больницу²¹⁷.

Епископ Константин сразу же привлек архимандрита Вениамина к миссионерской работе, к участию в пастырских собраниях духовенства епархии. В конце 1904 года по благословению нового епископа произошло объединение городских миссионеров под руководством о. Вениамина. Благодаря этому публичные беседы со старообрядцами и сектантами были перенесены из образцовой школы при семинарии, которая уже не могла вместить всех слушателей, в Троицкую церковь Самары. 28 ноября владыка совершил там молебен перед началом первой беседы, которую проводил А.Ф. Малышев. Владыке сослужили о. ректор, миссионеры и местное духовенство, пел хор семинаристов²¹⁸. С декабря 1904 по апрель 1905 года в Троицкой церкви было проведено 14 таких собеседований – 6 со старообрядцами и 8 – с «духовными христианами». Перед каждой беседой их участники собирались в квартире о. ректора, обсуждая ее план, возможные возражения оппонентов, делясь впечатлениями о ходе уже состоявшихся диспутов²¹⁹.

Организация подобных общедоступных религиозно-миссионерских диспутов оказалась весьма своевременной. 17 апреля 1905 года вышел указ об укреплении начал веротерпимости, предоставивший значительную свободу инославным церквам, а равно и нехристианским религиозным общинам, а также старообрядчеству. Тем самым были «уничтожены преграды, которые удерживали людей немощных верою в церковной ограде. Теперь возможно воздействовать на них только словом пастырского увещания, а не внешними мерами». Такими словами 8 августа 1905 года епископ Константин обратился к участникам епархиального миссионерского съезда, срочно собранного в Самаре для обсуждения методов работы в новых условиях. Председателем съезда единогласно был избран архимандрит Вениамин. Он и вел все заседания, которые прошли как «непринужденный и задушевный обмен мыслей по вопросам миссии». Депутаты съезда разделили точку зрения о. Вениамина о первостепенной важности «надлежащего религиозного образования»: «...искоренение раскола зависит от научения истинному пониманию смысла христианского вероучения, христианских обязанностей и различных обрядовых разностей»²²⁰. Рекомендацию съезда в качестве руководств для священников и учителей церковных школ епархии получили издания К.Н. Плотникова: «Дополнительные сведения по Закону Божию. (Для начальных народных школ)». СПб., 1902; «Краткое руководство по расколоведению. В вопросах и ответах. (Для миссионерских курсов, второклассных школ, оо. дьяконов, псаломщиков, учителей, учительниц и других лиц, желающих познакомиться с расколом и подготовиться к борьбе с ним)». СПб., 1902. Бывший семинарский наставник о. Вениамина, живший тогда уже в С.-Петербурге, продолжал издавать методическую литературу для миссионеров. Закрывая съезд, о. ректор подчеркнул, «какое важное значение имеет для него общение с пастырями-миссионерами при воспитании юношества для миссионерских целей»²²¹.

Выпуск семинарии 1905 года, вероятно, в связи с общими трудностями, вызванными затянувшейся Русско-японской войной, состоялся на месяц раньше обычного – 11 мая. Он был небольшим – всего 27 человек, зато 13 из них окончили семинарию по первому разряду²²². В конце учебного года, 7 апреля, соединенный хор воспитанников и воспитанниц духовных школ Самары дал большой благотворительный концерт. Сбор от него был направлен на помощь семьям убитых воинов-самарцев²²³. А с самого начала войны все члены семинарской корпорации стали отчислять от 1 до 5% месячного жалования в пользу семейств воинов и на усиление флота²²⁴. Сооружение новой семинарской церкви, заложенной в 1902 году, успешно шло в 1903 году и возобновилось весной 1904²²⁵, но затем было приостановлено ввиду военного времени. Постройка же учебных зданий для семинарии рядом с этим храмом так и не началась²²⁶.

В русской церковной истории 1905 год ознаменовался началом подготовки к созыву Поместного Собора и широким обсуждением церковных преобразований. Всеобщее ожидание крупных реформ и полного изменения устаревшего строя жизни сказалось и в Самарской епархии. Епископ Константин отменил вызов депутатов на епархиальный съезд в административном порядке. Вместо этого были произведены выборы по округам. Избранные депутаты, люди в основном молодые, энергичные, съехались в Самару к 19 августа. Работа съезда продолжалась две недели. 27 августа депутаты, в присутствии о. ректора, обсуждали ассигновку на содержание духовной семинарии. Поддержав почти все пункты сметы семинарского правления, съезд отклонил лишь выделение средств (500 руб.) на составление истории Самарской семинарии к ее 50-летию (8 сентября 1908 года). Заседания съезда проходили в образцовой школе при семинарии. 1 сентября, в день открытия занятий, многие депутаты присутствовали на молебне в семинарской церкви, а участвовавшие в службе, сверх того, были и на домашней трапезе в покоях о. ректора, вместе с семинарской корпорацией. В последний день работы съезда, 3 сентября, группа депутатов «после всенощной посетила о. ректора и в продолжительной, домашней беседе с ним обсуждала вопрос о наиболее целесообразном воспитании духовного юношества и вообще о судьбах духовной школы. Затянувшаяся почти до полуночи беседа закончилась взаимными благожеланиями ректора и о.о. депутатов»²²⁷.

К работе съезда было приурочено первое пастырское собрание духовенства Самарской епархии, состоявшееся 2 сентября. На нем обсуждались и подходы к толкованию Священного Писания. Архимандрит Вениамин, основываясь на своем опыте, накопленном еще со студенческих лет, подчеркнул, что «чем проще объяснение, тем лучше. С простым народом надо так вести беседу, чтобы он чувствовал, что Слово Божие говорит не только о всех людях вообще, а и, в частности, отвечает на духовные потребности каждого из слушателей. Необходимо при этом обращать внимание главным образом на нравоучение, а не на вероучение, стараясь отыскать точки соприкосновения православных и сектантов. С этой стороны Слово Божие должно быть книгою жизни»²²⁸. Здесь же о. Вениамин высказал мысль о необходимости созидать приход как религиозный союз, все члены которого живут истинно христианской жизнью. Но, по его мнению, этому мешает воспитание пастырей, далекое от жизни. Чем дальше идет время, тем все больше растет стена между пастырем и паствой. Впрочем, имеются и единичные примеры противоположного рода, отметил о. ректор, напомнив безвременно умершего летом 1905 года петербургского священника Александра Рождественского, который пользовался исключительной любовью у рабочих²²⁹.

В I класс семинарии в 1905 году, в связи с отменой вступительных экзаменов, из духовных училищ епархии поступило 80 человек. С оставшимися на повторительный курс число первоклассников достигало 100 человек²³⁰. 7 сентября семинарию посетил прибывший на несколько дней в Самару епископ Симбирский и Сызранский Гурий. Он провел около получаса в квартире ректора, а затем беседовал с воспитанниками. В воскресенье, 11 сентября, оба архиерея служили литургию в кафедральном соборе. При этом епископ Константин проследовал в собор через алтарь, а епископа Гурия духовенство, как и в прежние годы, встречало на паперти. Архимандрит Вениамин участвовал в этом молитвенном общении двух архипастырей²³¹.

26 сентября семинария торжественно справила храмовый праздник. Службы совершал епископ Константин. Среди участников богослужений был и молодой помощник смотрителя Самарского духовного училища иеромонах Иерофей (Померанцев; 5 февраля 1880 – не ранее 1938) – впоследствии митрополит Вениамин возглавит его хиротонию во епископа. После службы все собрались в квартире о. ректора. Кроме епископа, сослуживших ему и членов семинарской корпорации, на обеде были члены правления семинарии, смотрители Самарского и Бугурусланского духовных училищ. В застольной речи владыка просил «сохранить юношество от увлечений в наше тяжелое время». Когда епископ отбыл, о. Вениамин провел с гостями еще около часа за беседой по вопросам текущей жизни²³².

8 октября архимандрит Вениамин сослужил епископу Константину за водосвятным молебном при освящении нового здания духовной консистории. На молебне присутствовали епископ Николаевский Тихон, начальник губернии, все члены и служащие консистории. В прозвучавших на торжестве речах сами члены консистории выражали надежду на скорое преобразование этого учреждения, высказывали пожелания, чтобы в новых стенах водворились и новые порядки²³³...

Осенью в Самаре было составлено новое расписание проповедей в кафедральном соборе. Архимандриту Вениамину выпадало проповедовать на Рождество и в мае 1906 года, а также «на непредвиденные случаи». Но 12 октября 1905 года состоялось перемещение о. Вениамина ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии. Занимавший ранее этот пост архимандрит Сергий (Тихомиров) получил назначение ректором Санкт-Петербургской духовной академии и 6 ноября был хиротонисан во епископа Ямбургского.

В это время в Самаре, как и по всей России, резко обострилась политическая обстановка: в городе проходили демонстрации, митинги, 13 октября началась всеобщая забастовка. В тот день прекратили занятия и воспитанники семинарии. Они собрались в актовом зале, изложив свои требования относительно реформы духовной школы. Лишь семинаристы выпускного класса не примкнули к забастовке: им важнее было закончить курс, чем добиваться реформ для других. Правление семинарии приняло очень разумное и спокойное решение: «Не возлагая ответственности за происшедшее на кого-либо лично из воспитанников, отпустить их, кроме 6 класса, по домам /.../ впредь до выяснения условий, при которых могла бы быть восстановлена нормальная учебная жизнь». Интересно отметить, что как при предъявлении требований, так и в последующие дни «воспитанники вели себя совершенно корректно и почтительно по отношению к своим начальникам и преподавателям»²³⁴. Доверительные отношения, созданные о. ректором, выдержали испытания и в условиях всеобщего возбуждения. Свой взгляд на питомцев архимандрит Вениамин выразил так: «Учащиеся теперь уже не могут ходить на прежнем поводке и жить, как раньше, – не в состоянии. Надо теперь иначе относиться к ним»²³⁵.

До своего отъезда из Самары архимандрит Вениамин еще успел принять участие в собрании городского духовенства, преподавателей семинарии и епархиального училища. На нем он высказал свою принципиальную позицию, которой придерживался и во всей последующей деятельности: «Теперь не такое время, чтобы молчать: народ жаждет слова Божия. Пастыри церкви не должны быть людьми какой-либо политической партии. В том и беда теперь, что христианство втискивают в известную форму гражданской жизни и православие отождествляют с самодержавной монархией. На какую бы сторону мы ни встали – все равно нас будут бранить. Мы, пастыри, как учители вечных форм жизни, должны быть выше всякой партийности. Нам можно и должно говорить вообще об евангельских истинах, напр[имер], о любви ко всем, и евреям и т.п.»²³⁶.

Это собрание состоялось в Архиерейском доме 26 октября, на фоне тревожных известий о повсеместных беспорядках, восстаниях, погромах... Сразу после него епископ Константин обратился к Самарской пастве с воззванием, текст которого вполне созвучен мыслям о. Вениамина: «Молю вас, братие, любовь имейте ко всем, без различия их веры, национальности и политических убеждений! Сам Бог мира да ниспошлет мир в ваши исстрадавшиеся от тревоги и волнений сердца и да удержит вас от действий братоубийственных и человеконенавистнических, попирающих заповедь Христа Спасителя!»²³⁷.

Наступили дни прощания архимандрита Вениамина с Самарой. 30 октября бывшего ректора чествовала семинарская корпорация. По ее приглашению в трапезе принял участие и епископ Константин. В воскресенье 6 ноября о. архимандрит служил последнюю литургию в семинарском храме и сказал воспитанникам прощальное слово.

9 ноября, после молебна «в путь шествующему», о. ректора чествовали деятели епархиальной миссии и поднесли ему Библию. В прощальном слове один из членов депутации, священник Евгений Кесарев, ярко обрисовал деятельность архимандрита Вениамина в Самаре: «Вы, о. ректор, обратили внимание на самый существенный недостаток почти всех казенных заведений, в которых всюду веет холодом, тоскливым однообразием, какой-то неестественной самозамкнутостью, отчужденностью и бездушным формализмом, где и начальствующие, и подчиненные несут какую-то тяжелую повинность по отношению друг к другу и потому всей силой души ненавидят друг друга. Вы обратились к лучшим сторонам души своих питомцев и сумели сделать их ответственными пред самими собою, пред своею совестью и нравственным долгом.

Молодое сердце нуждается в живом общении, сердечном сочувствии, отеческой ласке, и Вы сумели внести в их жизнь живительные свет и тепло. Отрадно было видеть, что где питомцы, там и Вы; где Вы, там непременно и питомцы: и в классе, и в коридоре, и в занятных комнатах, и у себя, на дому, и на прогулках, и на миссионерских собеседованиях, и в путешествиях.

Истинный аскет по призванию, Вы, однако, не были монахом напоказ. Широко и высоко понимая задачи монашества, Вы созерцательный аскетизм соединили с практической стороной его и, совершенствуясь внутренне, являли себя нам многополезным общественным деятелем, отзывчивым на все запросы текущей церковной жизни. Вы живо интересовались положением и лучшей постановкой пастырского проповедничества, задачами и успехами епархиальной миссии и религиозно-нравственных чтений и всюду вносили с собой богатую лепту усердия, знания, опыта, а главное – все обновляющую и все побеждающую любовь»²³⁸.

В тот же день около полудня семинарская корпорация вместе с новым ректором архимандритом Неофитом (Осиповым), воспитанниками VI класса и городским духовенством провожали о. Вениамина на вокзале. Поезд опаздывал, и братская прощальная беседа затянулась надолго. Наконец настал момент расставания. Семинаристы напутствовали о. ректора пением многолетия, а некоторые из них даже отправились вместе с ним в переполненном вагоне до Сызрани.

При преемнике о. Вениамина семинарская атмосфера стала совершенно иной. Приезжавший в Самару с ревизией представитель Учебного Комитета писал в отчете: «Архимандрит Неофит поступил на должность ректора Самарской семинарии после архим[андрита] Вениамина (ныне ректора Петербургской семинарии); последний при мягкости своего характера был очень близок с учениками; о. Неофит, напротив, с самого начала поставил себя далеко от них; классы он посещал редко, в столовую совсем не ходил, даже на молитве редко бывал»²³⁹.

Архимандрит Вениамин приехал в С.-Петербург и вступил в должность ректора столичной семинарии в трудное для нее время. Учебный процесс и здесь был нарушен революционными событиями: в 1905 году «с октября воспитанники бастовали, а до октября готовили забастовку»²⁴⁰.

Первая встреча нового ректора с семинаристами состоялась 12 ноября 1905 года. На ней делегаты от воспитанников просили о. Вениамина «поддержать их требования, вызываемые современными событиями». О. ректор «обещал оказать семинаристам полное содействие». В тот же вечер ему была подана обширная петиция²⁴¹. Ее пункты рассматривались не только правлением семинарии. К обсуждению условий, необходимых для нормализации жизни этого закрытого учебного заведения, были привлечены и родители семинаристов. 15–17 декабря в С.-Петербургской семинарии состоялось родительское собрание²⁴² – подобного прецедента в ее истории не было. Родителям, не уверенным в том, что их сыновья подчинятся семинарской дисциплине, предоставили право готовить детей к весенним экзаменам на дому.

Занятия были возобновлены лишь после Рождественских каникул, с 13 января 1906 года, «при условии обязательного исполнения правил, выработанных родительским собранием»²⁴³. При этом правление семинарии предупредило воспитанников, что в случае «новых волнений, семинария или отдельные классы ее будут на основании указа Св. Синода от 22. XII (№ 6619) закрыты до августа 1906»²⁴⁴. Учебный процесс спокойно продолжался до конца апреля, но 1 мая большинство классов вновь устроило забастовку, чтобы «выразить сочувствие пролетариату в его борьбе с буржуазией»²⁴⁵. На следующий же день все бастовавшие семинаристы были уволены под условием обратного приема лишь по экзамену. Им велели немедленно покинуть общежитие и разъехаться по домам²⁴⁶. За партой остались всего два отделения – по одному из третьего и пятого класса. Поэтому и семинарский праздник 8 мая прошел более, чем скромно. Литургию и молебен служил о. ректор с несколькими столичными пастырями. За богослужением присутствовала небольшая группа учащихся, даже преподавателей было совсем мало²⁴⁷.

Забастовки 1905–1906 годов парализовали 48 семинарий из 58. Воспитанники требовали коренной реформы программ и всего учебного строя. К этому времени в тиши синодального Учебного Комитета был разработан проект преобразования духовных школ, но его рассмотрение откладывалось теперь до созыва Поместного Собора... В сложившихся условиях высшей церковной власти пришлось вводить первоочередные изменения в учебно-воспитательном строе духовных семинарий и училищ в пожарном порядке – в виде временных правил. К согласованию этих изменений впервые в истории духовного образования в России были привлечены лучшие с точки зрения администрации руководители и педагоги духовных школ. Соединенные заседания членов Учебного Комитета и двух десятков приглашенных с мест представителей преподавательского персонала проходили в С.-Петербурге с 1 по 10 августа 1906 года. Среди четырех вызванных на этот чрезвычайный съезд ректоров семинарий был архимандрит Вениамин (Казанский)²⁴⁸. Руководил работой съезда председатель Учебного Комитета епископ Псковский и Порховский Арсений (Стадницкий). С о. Вениамином он был знаком еще со времени ректорства в Московской духовной академии: в ее стенах владыка оказывал гостеприимство самарским семинаристам-экскурсантам.

Разработанный Комитетом проект был подвергнут постатейному обсуждению, наиболее трудные вопросы дополнительно рассматривались в подкомиссиях. В итоге программы семинарий подверглись существенным изменениям. В них расширялось преподавание общеобразовательных предметов, преподавателям предоставлялось право вносить изменения в те или иные разделы программы и самим выбирать учебные пособия «в целях оживления преподавания и более успешного приноровления его к пониманию учащихся». Большое внимание было уделено вопросам сближения школы с Церковью, усилению религиозного воспитания и пастырской подготовки: воспитанников рекомендовалось привлекать к практическому участию в богослужении, проповеди, деятельности благотворительных и просветительных учреждений при приходских церквях. Впервые было внятно признано «облагораживающее влияние за занятиями и развлечениями эстетического характера»: семинаристам отныне не ставили препятствий в посещении театров, публичных концертов и т.д.

Закрывая последнее заседание съезда, епископ Арсений выразил надежду на то, что «это первое общение в труде Учебного Комитета с педагогами духовной школы положит начало постоянному их взаимообщению». При этом он прямо подчеркнул, что время требует не только тяжелых трудов на духовном поприще, «но и жертв, порою, может быть, даже своею жизнью. В ту тревожную годину, которую переживает наше отечество, приходится видеть эти тяжелые жертвы на каждом шагу, их понесло отчасти уже и наше учебное ведомство, но они будут еще и впереди»²⁴⁹. Так еще за 16 лет до своей гибели священномученик Вениамин получил от одного из наиболее прозорливых иерархов ясное указание на жертвенный жребий церковного служения в России.

Выработанные на соединенных заседаниях изменения в учебно-воспитательном строе духовных семинарий и училищ были приняты Святейшим Синодом и введены в действие с 15 августа 1906 года «впредь до общего пересмотра уставов». После утверждения императором 3 сентября 1906 года они получили силу закона²⁵⁰. Легко убедиться, что многие из предписанных ко всеобщему исполнению положений, особенно по воспитательной части, архимандрит Вениамин уже использовал и проверил на практике в Самаре. Поэтому его роль в деле реформы духовных школ, сближения их с жизнью представляется особо существенной.

В августе – сентябре 1906 года в С.-Петербургской семинарии состоялись приемные экзамены для уволенных, причем для воспитанников шестого класса эти экзамены явились одновременно и выпускными. 25-м по списку семинарию в 1906 году окончил брат о. Вениамина Григорий Казанский²⁵¹. Учебные занятия 1906/1907 года начались с 15 сентября. В первый класс поступило 110 воспитанников, и впервые в истории столичной семинарии в нем пришлось открыть дополнительное, третье отделение. Праздник «осеннего Богослова» в 1906 году, вопреки обычаю, не был отмечен в семинарии архиерейской службой – богослужения возглавлял о. ректор. Тем не менее храм был переполнен²⁵². Но уже в 1907 году в семинарском храме 26 сентября литургию служил сам митрополит Антоний, а всенощное бдение накануне – экзарх Грузии архиепископ Никон (Софийский; убит в Тифлисе 28 мая 1908). Только годичный акт, как и в предшествующем году, был отменен. Митрополит ограничился тем, что проследовал в столовую воспитанников и поздравил их с праздником²⁵³. Наконец, в 1908 году осеннее семинарское торжество возобновилось в полном объеме «прежних лучших дней». За всенощной 25 сентября на литию и величание выходил архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Страгородский). Он же совершал праздничную литургию и молебен и присутствовал на годичном акте²⁵⁴. По отчету в семинарии в 1907/ 1908 учебном году состояло 352 воспитанника и 23 наставника, не считая служащих при образцовой школе и низших должностных чинов²⁵⁵. Одним из 38 выпускников 1908 года был Александр Смирнов (19 августа 1883 – 16 августа 1957) – впоследствии епископ Смоленский и Дорогобужский Сергий.

По должности ректора архимандрит Вениамин занял и пост председателя братства св. Иоанна Богослова, состоявшего при семинарии. При новом председателе деятельность братства стала оживляться и его средства уже в 1906 году значительно возросли: если в 1905 году поступило всего 38 рублей членских взносов²⁵⁶, то в 1906 году – 401 рубль²⁵⁷. Взнос самого архимандрита Вениамина составил 10 рублей, а самое щедрое пожертвование – 100 рублей – поступило от св. Иоанна Кронштадтского. На семинарской даче близ Валдая в 1906 году провели лето 32 воспитанника. При них находились поочередно о. ректор и инспектор семинарии.

9 ноября 1906 года скоропостижно скончался почетный блюститель семинарии и староста семинарской церкви Пантелеймон Трифонович Бадаев. Извещение об этой утрате духовная семинария поместила в «Новом времени»²⁵⁸. 13 ноября последовал вынос тела в семинарскую церковь, где в тот же день епископ Ямбургский Сергий (Тихомиров) совершил литургию и отпевание (П.Т. Бадаев занял свою должность при семинарии в бытность владыки ее ректором). Архимандрит Вениамин также участвовал в службах. Интересно, что покойный был единоверцем, то есть происходил из тех старообрядцев, которые в свое время вошли в общение со Святейшим Синодом. Поэтому и отпевание совершалось по дониконовскому чину, и погребальную процессию на Охтинское единоверческое кладбище сопровождало единоверческое духовенство²⁵⁹. Впоследствии, в сане епископа Гдовского, святителю Вениамину еще не раз доведется служить по «старым книгам»: ряд лет он будет заведовать единоверческими приходами столичной епархии.

С 1906/1907 учебного года в С.-Петербургской семинарии, согласно временным правилам, утвержденным Св. Синодом, проходили большие изменения в программах, с включением новых общеобразовательных предметов. А с 1907/1908 года, по инициативе правления семинарии с о. ректором во главе, в V и VI классах вводился курс гигиены и начальных знаний медицины²⁶⁰. О том, как полезно священнику быть сведущим по медицинской части, о. Вениамин убедился еще в родном приходе, где крестьянки очень часто обращались к его отцу за советами по уходу за детьми и больными.

Несмотря на то, что с осени 1906 года занятия шли свои чередом, отголоски революционных настроений давали знать о себе и в семинарских стенах. В апреле 1907 года воспитанники С.-Петербургской семинарии присоединились к «мнению товарищей семинаристов», требовавших отмены переводных экзаменов. Заявление о том, что «мы временно подчиняемся насилию Св. Синода, но самым решительным образом протестуем против его постановления [об экзаменах – авт.]», принятое на сходке в семинарии, было разослано в редакции всех петербургских газет²⁶¹. Вскоре сам архимандрит Вениамин стал жертвой хулиганской выходки двух семинаристов. «За дерзость, нанесенную в пьяном виде ректору семинарии в первый день праздника Пасхи»²⁶² – 22 апреля, – они были немедленно уволены. А 29 января 1908 года в семинарию явились полицейские и, «предъявив о. ректору ордер охранного отделения, арестовали воспитанника VI класса Никитина»²⁶³. Двумя неделями ранее был арестован письмоводитель семинарии, у которого при обыске нашли документы нелегального «всероссийского семинарского союза». Именно этот союз готовил забастовки в семинариях, акции протеста и даже террористические акты.

Как правило, наиболее «политически активные» учащиеся занимали последние места по успехам. При архимандрите Вениамине увольнения малоуспешных из семинарии не составляли редкости. По окончании 1906/1907 учебного года было исключено 36 воспитанников, из них – 11 второгодников, через год – еще 13. В печати можно найти изложение речи, сказанной о. архимандритом в семинарской церкви 3 сентября 1907 года, за молебном пред началом учения. «Современные юноши, возомнив себя «мудрецами» века, забывают самую главную свою обязанность. Если юноша пришел в школу и хочет учиться, то и должен учиться, а если при этом он явился в духовную семинарию, то должен знать вперед, какие обязанности налагает на него это учебное заведение. Всем, желающим заниматься какими-либо другими делами, кроме учения и молитвы в семинарском храме, тем здесь не место», – категорически заявил о. ректор»²⁶⁴. Как и в последующей архипастырской деятельности, на посту ректора столичной семинарии о. Вениамин действовал кротко, но твердо. Он никогда не стремился ни обличить или унизить «отпавших», ни удержать их силой: «Пусть тот из вас, в ком есть голос совести, твердо решит сейчас же, у входа в это духовное святилище, вопрос: оставаться ли ему здесь с нами или уйти, чтобы не вредить ни нам, ни себе? /.../ Кто не согласен или кому не позволяет его совесть подчиниться существующим здесь законным порядкам и требованиям, тот пусть уходит отсюда и ищет себе подходящих условий и порядков, подходящего режима»²⁶⁵.

Заботясь в Санкт-Петербурге, как и в Самаре, о расширении кругозора учащихся семинарии, архимандрит Вениамин возил их летом 1907 и 1909 годов в насыщенные впечатлениями дальние путешествия. Конечным маршрутом поездки 1907 года стал Соловецкий монастырь. 11 июня семинаристы – экскурсанты во главе с о. ректором отправились по железной дороге в Вологду, а оттуда до Белого моря – водой по Сухоне и Северной Двине²⁶⁶. Из Соловков в Петербург путь был намечен через Ярославль и Москву, с посещением Троице-Сергиевой лавры. В 1909 году о. Вениамин избрал началом паломничества экскурсии древний Чернигов²⁶⁷. Затем он со своими питомцами побывал в Киеве, Полтаве, где уже шли приготовления к празднованию 200-летия победы русских войск в Полтавской битве (27 июня 1709), в Святогорском монастыре Харьковской епархии. Из этого монастыря семинаристы вместе с о. ректором пешком, ночью, прошли до города Славянска (18 верст) и там сели на поезд до Царицына²⁶⁸. Обратный путь лежал через Самару, Нижний-Новгород, Владимир, Троице-Сергиеву лавру и Москву²⁶⁹. В Успенском соборе Владимира, при большом стечении народа, о. Вениамин и его спутники отслужили панихиду на могиле убиенного годом ранее архиепископа Никона (Софийского). В преисполненном ненавистью XX веке духовенство гибло от разбоя и террора и до октябрьского переворота...

Большое познавательное значение для семинаристов имела и поездка в Троице-Сергиеву пустынь под Стрельной, организованная о. ректором 4 октября 1909 года. Ее целью было знакомство с первой в России школой трезвости, открытой иеромонахом пустыни Павлом (Горшковым) в 1906 году. Здесь мальчики и девочки не только овладевали науками и ремеслами, но и проникались сознанием того вреда, который наносит людям алкоголизм. При школе существовала бесплатная столовая, велись религиозно-нравственные беседы. После молебна в Троицком соборе пустыни и подробного осмотра Сергиевской школы трезвости архимандрит Вениамин со своими спутниками – воспитанниками VI класса – посетил вечернее чтение. Помимо детей, на него собралось много местных жителей. О. ректор отслужил молебен и сказал слово, «полное сердечности и страстного обличения порока пьянства». Затем иеромонах Павел предложил слушателям лекцию с туманными картинами. Семинаристы уезжали из пустыни с убеждением, что «здесь христианская деятельность приносит добрые плоды»²⁷⁰.

Памятником периода ректорства архимандрита Вениамина в столичной семинарии стала образцовая церковно-приходская школа, выстроенная на семинарском дворе по проекту гражданского инженера Е.Л. Морозова²⁷¹. Двухэтажное школьное здание заложили весной 1907 года. Школа при семинарии строилась образцовой в полном смысле этого слова. В ней, кроме классных комнат и квартиры учителя, было предусмотрено устройство большой церковно-школьной библиотеки, столовой и гимнастического зала. Сами классы оборудовались «новейшими усовершенствованиями по школьно-учебной части»²⁷². Освящал школу 28 октября 1907 года епископ Гдовский Кирилл (Смирнов; † мученически 20 ноября 1937) после торжественной литургии, отслуженной им в семинарском храме²⁷³. А летом 1909 года в этом храме была поставлена большая икона Собора Киево-Печерских святых. Ее привезли из Киева в благословение семинарии участники экскурсии-паломничества во главе с о. ректором²⁷⁴.

Важнейшие даты в церковной и культурной жизни отмечались в семинарии тематическими вечерами. Так, 13 ноября 1907 года, в связи с 1500-летием кончины св. Иоанна Златоуста, там прошли чтения, на которых выступили с докладами преподаватели иеромонах Геннадий (Туберозов; 23 августа 1875 – 1 июня 1923²⁷⁵) и Х.М.Попов. В перерывах хор воспитанников исполнял песнопения из службы святителю²⁷⁶. В марте 1909 года в семинарии состоялся литературно-музыкальный вечер, посвященный 100-летию со дня рождения Н.В. Гоголя. Программа вечера была составлена «замечательно удачно и разнообразно». В актовом зале собрались родственники многих семинаристов, присутствовал на вечере и о. ректор²⁷⁷.

Труды архимандрита Вениамина по оздоровлению духовной школы столицы были отмечены орденом св. Владимира IV степени (6 мая 1907). Сам же митрополит Антоний особо засвидетельствовал благодарность и признательность о. ректору осенью 1908 года. В воскресенье 12 октября, накануне дня ангела о. Вениамина и по случаю трехлетия его ректорства, митрополит отслужил литургию в семинарском храме²⁷⁸.

В 1909 году Петербургская семинария праздновала свое столетие. Торжества были приурочены к осеннему дню памяти св. Иоанна Богослова. Они начались 24 сентября служением парастаса по почившим начальникам и преподавателям. На другой день служилась заупокойная литургия и панихида, за которой о. ректор сказал слово, посвященное памяти ушедших наставников. Эти службы, как и всенощную 25 сентября, возглавил епископ Гдовский Кирилл (Смирнов), выпускник семинарии 1883 года. На литию и величание с епископом выходили нареченный во епископа Балахнинского бывший преподаватель семинарии архимандрит Геннадий (Туберозов), о. ректор и архимандрит Митрофан (Землянский) – выпускник семинарии 1884 года. Праздничную литургию в день юбилея совершил митрополит Антоний с епископом Кириллом. Среди многочисленного собора духовенства были такие видные протоиереи, как председатель синодального Учебного Комитета Димитрий Беликов, настоятель Смольного всех учебных заведений собора Николай Розанов (ректор семинарии в 1880–1889 годах), Философ Орнатский, член правления семинарии священник Михаил Чельцов. «Не только семинарская церковь, но и коридоры были полны бывшими питомцами семинарии всех возрастов и жизненных положений. Были целые поколения: деды, отцы, сыновья и внуки»²⁷⁹. Среди них находился Н.А. Скроботов (1841 – 1920) – автор «Памятной книжки окончивших курс в С.-Петербургской духовной семинарии. С 1811 по 1895 г.» (СПб., 1896) и редактор «Петербургского листка». В этой газете появилась большая статья о юбилее с портретами всех семинарских преподавателей²⁸⁰.

На юбилейном акте был прочитан исторический очерк семинарии за сто лет, изданный отдельной брошюрой²⁸¹. Затем митрополит вручил награды лучшим воспитанникам, в том числе Льву Парийскому (20 февраля 1892 – 23 ноября 1972) – впоследствии инспектору возрожденных Ленинградских духовных школ. Архимандрит Вениамин ответил благодарственной речью на все прозвучавшие приветствия и поздравления²⁸².

В декабре 1909 года праздновала свое столетие и С.-Петербургская Духовная академия. Архимандрит Вениамин приветствовал alma mater во главе депутации от столичной семинарии на торжественном акте 17 декабря²⁸³ и принимал участие во всех юбилейных богослужениях, проходивших в Академическом храме 15–16 декабря²⁸⁴. В этом же храме он служил 31 января 1908 года, когда духовные школы столицы провожали в последний путь своего долголетнего врача Д.А. Пахомова († 28 января 1908). На левом клиросе храма за литургией и отпеванием пел большой семинарский хор. Почивший с 1869 года состоял врачом С.-Петербургской духовной семинарии, а с 1877 – также и духовной академии. Он вышел в отставку лишь в 1905 году, в связи с потерей зрения. Великое множество учащихся и студентов, включая академический курс архимандрита Вениамина, испытали на себе заботу и помощь Дмитрия Александровича. Д.А. Пахомов, «друг страждущих, никогда ими не пренебрегавший и для них жертвовавший своим покоем и даже здоровьем»²⁸⁵, всей своей жизнью являл добрый пример и для будущих «духовных врачей» – пастырей Церкви. Многие почитатели памяти усопшего, во главе с епископами Гдовским Кириллом (Смирновым), Ямбургским Сергием (Тихомировым) и архимандритом Вениамином, разделили молитвы у его гроба²⁸⁶.

Преемник Д.А. Пахомова, доктор медицины Н.В. Добровольский скоропостижно скончался 31 декабря 1908 года, и в надгробных службах 2 января 1909 года также участвовал архимандрит Вениамин²⁸⁷. Интересно, что в Военно-Медицинскую академию Н.В. Добровольский поступил уже кандидатом богословия²⁸⁸. В С.-Петербургской духовной академии его однокурсником был И.Н. Страгородский, будущий Патриарх Московский и всея Руси Сергий, занимавший в 1905–1917 годах кафедру архиепископа Финляндского. Владыка Сергий и возглавил отпевание Николая Васильевича в Академическом храме.

Большинство воспитанников семинарии составляли выпускники С.-Петербургского Александро-Невского духовного училища. Домовый храм училища был посвящен св. Павлу исповеднику (память 6 ноября), и в нем архимандрит Вениамин обычно участвовал в богослужениях престольного дня. В 1907 году литургию в училищном храме совершали митрополит Антоний с епископом Гдовским Кириллом²⁸⁹ – лучшим по успехам выпускником училища 1877 года. А в 1908 году училище в день храмового праздника отмечало и 50-летие освящения храма. Юбилейные богослужения возглавил епископ Кирилл, в сослужении трех архимандритов с о. Вениамином во главе и многочисленного духовенства²⁹⁰. Эту службу особо украсил своим голосом московский придворный протодиакон Константин Розов – будущий архидиакон Святейшего Патриарха Тихона.

Как уроженец Олонецкой епархии, о. Вениамин сохранял связи со своими земляками. Одним из самых уважаемых олончан в столице был настоятель Казанского собора протоиерей Димитрий Тимофеевич Мегорский. Он окончил Олонецкую духовную семинарию в 1863 году, то есть всего двумя годами позже о. Павла Казанского. Протоиерей Д. Мегорский долго преподавал в С.-Петербургской семинарии. С открытием при ней братства св. Иоанна Богослова он вошел в число братчиков и постоянно избирался членом ревизионной комиссии. Умер о. Димитрий 26 января 1909 года, и 29 января архимандрит Вениамин участвовал в его отпевании²⁹¹. 29 ноября 1909 года о. Вениамин, как и многие олончане, лично приветствовал земляка протоиерея Николая Алексеевича Лебедева († 9 июня 1914), справлявшего редкий юбилей – 60-летие служения в священном сане²⁹².

На посту ректора семинарии архимандрит Вениамин оставался и «членом-деятелем» Общества распространения религиозно-нравственного просвещения. Уже через месяц после возвращения в Петербург, 6 и 11 декабря 1905 года, он проводил беседы в молитвенном доме Общества в селе Александровском за Невской заставой²⁹³. Своим возникновением этот молитвенный дом был обязан семинарскому преподавателю гомилетики иеромонаху Геннадию (Туберозову).

В Крещение, 6 января 1906 года, о. Вениамин был среди сослужащих за литургией, совершенной митрополитом Антонием с епископом Ямбургским Сергием (Тихомировым), ректором С.-Петербургской Духовной академии, в лаврском Троицком соборе. Из Лавры на Неву направился большой крестный ход. Такое торжественное крещенское водосвятие здесь, на городской окраине, представляло редкость. На него собралось множество народа, но из «высокопоставленных лиц» не было никого²⁹⁴. В тот же вечер епископ Сергий и архимандрит Вениамин положили начало духовным беседам на фабрике Варгуниных, где они часто проповедовали еще в 1890-х годах, студентами академии. «Молебен и беседа были в церкви, и народу собралась масса. Были все очень довольны таким торжественным открытием бесед»²⁹⁵.

Деятельность Общества распространения религиозно-нравственного просвещения продолжала расширяться. На Большой Охте построили деревянный храм Общества в честь Казанской иконы Богоматери. В воскресенье 15 января 1906 года о. Вениамин сослужил епископу Нарвскому Антонину (Грановскому; 21 ноября 1865 – 14 января 1927), освящавшему главный алтарь нового храма. Через две недели о. ректор освятил там придел святителя Николая и св. мученицы Александры²⁹⁶. В С.-Петербургской епархии это был первый престол, освящение которого возглавил будущий Петроградский митрополит-священномученик. Весной 1906 года в селе Александровском, за Невской заставой, завершилась перестройка молитвенного дома Общества под храм, освященный 19 марта во имя св. Серафима Саровского. Священнодействие возглавил архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский). Ему сослужили архимандрит Вениамин с иеромонахом Геннадием (Туберозовым). В службе участвовал семинарский эконом диакон Александр Копейкин, а хором управлял один из семинаристов – Макаров²⁹⁷. 14 декабря 1908 года о. Вениамин стал участником торжеств освящения грандиозного каменного Воскресенского храма Общества на Обводном канале, у Варшавского вокзала, сменившего временный деревянный²⁹⁸. В тот день молебен в новом храме совершали все три митрополита – С.-Петербургский, Московский и Киевский – и пять других архиереев. Воскресенский храм получил широкую известность как оплот борьбы с пьянством. В 1898 году при нем возникло Александро-Невское общество трезвости, сеть отделений которого очень скоро охватила весь город. Этому обществу предшествовали первые объединения трезвенников – с их членами о. Вениамин проводил духовные беседы со студенческих лет. Тесные связи с рядом старейших обществ трезвости, включая Борисоглебское, в приходе одноименной церкви на Калашниковской набережной, он сохранял и позднее. 28 октября 1907 года архимандрит Вениамин участвовал в торжественном молебствии по случаю его 12-летия²⁹⁹. А 21 мая 1908 года о. ректор семинарии возглавил паломничество большой группы трезвенников Сампсониевского общества на Валаам³⁰⁰.

20–21 октября 1907 года о. Вениамин совершал всенощную и литургию с чином малого освящения в нижнем храме подворья Задне-Никифоровской пустыни за Невской заставой. К этому дню храм был расписан внутри. Перед молебном о. ректор сказал народу слово³⁰¹. Многие богомольцы помнили его здесь еще студентом-проповедником.

В сане архимандрита он неоднократно проповедовал и за архиерейскими богослужениями, в том числе за службами митрополита Антония. Так, 14 мая 1908 года в Исаакиевском кафедральном соборе, в присутствии великого князя Петра Николаевича и князя Иоанна Константиновича, «во время обедни, вместо запричастного стиха, прекрасное слово сказал ректор духовной семинарии архимандрит Вениамин»³⁰². В том же соборе он произнес слово за литургией в день Нового, 1909 года³⁰³. 22 февраля 1909 года в приходе Сампсониевской церкви на Выборгской стороне прошли торжества по случаю основания Сампсоновского христианского братства и освящения дома, специально построенного для него. Проповедь за литургией, совершенной в переполненном храме епископом Нарвским Никандром (Феноменовым; 118 февраля 1933), говорил о. Вениамин³⁰⁴. А 31 марта того же года, в день пасхального паломничества трезвенников в Александро-Невскую лавру на митрополичью службу, он участвовал в крестном ходе от новой Воскресенской церкви у Варшавского вокзала. В лаврском Троицком соборе архимандрит Вениамин сказал «одушевленное слово, обращенное к трезвенникам»³⁰⁵. Проповедовал он и за воскресными вечернями в Духовской церкви Александро-Невской лавры, которые служил митрополит Антоний поочередно со своими викариями. Например, 4 ноября 1907 года «беседу на воскресное рядовое евангелие о Сеятеле и семени предложил ректор с.петербургской духовной семинарии архимандрит Вениамин, после чего по указанию и под руководством владыки-митрополита, предложившего и от себя слово назидания, было исполнено богомольцами несколько церковных песнопений... На богослужении и собеседовании присутствовал и епископ [Гдовский – авт.] Кирилл"³⁰⁶.

Архимандрит Вениамин принимал участие в молитвенном общении с митрополитом Антонием в день 10-летия его назначения на С.-Петербургскую кафедру (митрополит уклонился от всякого чествования)³⁰⁷. В июне 1909 года он был среди участников торжеств, приуроченных к 200-летию Полтавской победы. К этому юбилею Сампсониевскую церковь, одну из старейших каменных церквей столицы, построенную еще в первой половине XVIII века, реставрировали внутри и снаружи. Комитет по ее реставрации возглавлял священник Владимир Покровский, однокурсник о. Вениамина по академии. Храм, возведенный в ранг собора, был заново освящен 25 июня епископом Гдовским Кириллом в сослужении архимандрита Вениамина³⁰⁸. В день церковно-школьного праздника 11 мая (память свв. Кирилла и Мефодия) ректор семинарии входил в сонм духовенства, сослужившего митрополиту Антонию в Казанском соборе. По установившейся традиции, сюда в этот день собирались на литургию и молебен сотни школьников и школьниц со всего города.

Известно и об участии архимандрита Вениамина в архиерейских богослужениях, за которыми совершались хиротонии епископов. Так, 12 апреля 1909 года он присутствовал в лаврском Троицком соборе при хиротонии архимандрита Мефодия (Великанова), одного из своих предшественников на посту ректора семинарии, во епископа Сарапульского³⁰⁹. 31 мая 1909 года за литургией в том же соборе он сослужил новохиротонисанному епископу из Черногории Захолмско-Рашскому Кириллу (Митровичу)³¹⁰, а 27 сентября – епископу Балахнинскому Геннадию (Туберозову)³¹¹.

29 октября 1907 года скончался митрофорный протоиерей Петр Смирнов. В 1897–1905 годах он состоял председателем Учебного Комитета и, таким образом, был непосредственным начальником о. Вениамина. Отпевание о. Петра происходило в лаврской Свято-Духовской церкви. Его совершил преемник почившего по Учебному Комитету архиепископ Псковский и Порховский Арсений (Стадницкий) в сослужении двух викарных епископов и целого сонма духовенства во главе с председателем Училищного Совета при Св. Синоде митрофорным протоиереем Павлом Соколовым и ректором столичной семинарии архимандритом Вениамином³¹².

13 октября 1908 года, по благословению митрополита Антония, в С.-Петербургской епархии был учрежден епархиальный миссионерский совет. В его состав с самого открытия вошел о. Вениамин³¹³. В столице, как и ранее в Самаре, о. архимандрит стремился шире заинтересовать миссионерским делом семинаристов. Так, на диспуте синодального миссионера протоиерея Ксенофонта Крючкова († 5 мая 1909) со старообрядцами 30 ноября 1908 года среди многочисленных слушателей находились и воспитанники VI класса семинарии во главе с о. ректором³¹⁴.

В воскресенье 19 октября 1908 года архимандрит Вениамин участвовал в многолюдном торжестве перенесения святынь, доставленных в Россию из Палестины. Крест с частицей древа креста Господня и икона Воскресения с частицей гроба Господня были присланы патриархом Иерусалимским Дамианом в дар Николо-Барградской церкви, принадлежавшей Православному Палестинскому обществу. Для встречи святынь прибыли оркестр лейб-гвардии Измайловского полка и все районные отделы Александро-Невского общества трезвости со своими хоругвями и образами. Крестный ход от Варшавского вокзала по Обводному каналу и Лиговке направился к скромной церкви Палестинского общества. Во главе его следовали епископ Холмский Евлогий (Георгиевский) и три архимандрита – ректор семинарии Вениамин, настоятель Троице-Сергиевой Приморской пустыни Михаил (Горелышев) и настоятель греческой посольской церкви Софроний (Дука)³¹⁵. Этот крестный ход был одним из первых общих шествий петербургских трезвенников с участием архиерея. С самого начала своего епископского служения святитель Вениамин придаст подобным процессиям прежде невиданный, поистине общегородской масштаб³¹⁶.

20 декабря 1908 года почил настоятель Андреевского собора Кронштадта протоиерей Иоанн Сергиев (св. Иоанн Кронштадтский). 22 декабря гроб с телом покойного пастыря был торжественно встречен на Балтийском вокзале С.-Петербурга. Среди многочисленного духовенства, сопровождавшего погребальную колесницу от вокзала до Иоанновского монастыря, шел крестным ходом и архимандрит Вениамин. На другой день он участвовал в заупокойной литургии и отпевании о. Иоанна, которое возглавил митрополит Антоний³¹⁷. На могиле всероссийски чтимого пастыря о. Вениамин много раз молился и впоследствии.

3 января 1909 года он сослужил председателю Епархиального братства Пресвятой Богородицы епископу Гдовскому Кириллу, совершавшему заупокойную литургию и панихиду в Иоанновском монастыре с участием священствующих братчиков³¹⁸. 22 января вечером у гробницы о. Иоанна побывали учащие и учащиеся С.-Петербургской духовной семинарии во главе с о. ректором. За панихидой, отслуженной семинарским духовенством, пели все воспитанники³¹⁹. На 40-й день кончины архимандрит Вениамин вновь был приглашен к служению в монастырском соборе, куда для совершения литургии прибыли все три митрополита Всероссийской Церкви³²⁰. А день выпуска семинарии, 29 мая, о. ректор с окончившими курс воспитанниками завершил в Иоанновском монастыре: вместе с ними он отправился туда поклониться гробнице о. Иоанна³²¹.

30 декабря 1909 года архимандрит Вениамин был назначен епископом Гдовским, четвертым викарием Санкт-Петербургской епархии. В поданном на Высочайшее имя синодальном докладе говорилось: «В случае воспоследования Всемилостивейшего Вашего Императорского Величества соизволения на назначение первого викария С.-Петербургской епархии Преосвященного Гдовского Епископом Тамбовским, для замещения занимаемой им архиерейской кафедры Синод признает достойными епископского сана архимандритов: 1) ректора С.-Петербургской духовной семинарии Вениамина и 2) ректора Олонецкой духовной семинарии Никодима [(Кононова – авт.)]. Представляя послужные списки сих архимандритов, Синод всеподданнейше испрашивает Высочайшего Вашего Императорского Величества повеления быть одному из названных архимандритов Епископом Гдовским, четвертым викарием С.-Петербургской епархии, с посвящением его в епископский сан в С.-Петербурге и с переименованием Епископов Нарвского в первого, Кронштадтского во второго и Ямбургского в третьего викариев той же епархии». Традиционно назначался первый кандидат, и резолюция Николая II гласила: «Быть первому, а в прочем быть по сему»³²².

Епископом Нарвским на тот момент был преосвященный Никандр (Феноменов), Кронштадтским – Владимир (Путята; † около 1941), Ямбургским – ректор С.-Петербургской духовной академии Феофан (Быстров; † 19 февраля 1940).