Аркадий

17 января 395 года скончался в Милане император Феодосий, и верховная власть перешла к его старшему сыну, Аркадию, на Востоке, и младшему, Гонорию, на Западе. С тех пор эти две половины единого политического целого не объединялись.

Деление империи на Запад и Восток, без нарушения ее единства, было нормальным порядком со времени правления братьев Валентиниана и Валента и продолжалось затем при Феодосии до смерти Валентиниана II в 392 году. Люди того времени и сам Феодосий не соединяли с делением империи на две половины представления о раздельном существовании двух самостоятельных государств. Современный историк Орозий выражается об этом событии в таких словах: «Аркадий и Гонорий начали сообща держать империю, имея только различные резиденции». ⁴⁶² Внешним выражением единства империи служило обозначение годов в пределах римского мира именами двух консулов, из которых один назначался в Риме, а другой в Константинополе; признаком внутреннего единства было то, что императорские указы, единственная в ту пору форма законодательства, публиковались от имени обоих государей независимо от того, исходили ли они от западного или восточного двора. Новый порядок, начавшийся с 395 года, отличался от того, какой был некогда создан Диоклетианом, лишь тем, что оба августа были теперь совершенно независимы друг от друга в пределах своей территории, и единство в направлении государственной политики находилось в зависимости от доброго согласия обоих дворов.

Аркадию было в ту пору 17 лет. Еще в шестилетнем возрасте он был объявлен августом и соправителем, ⁴⁶³ три раза оглашалось его имя в звании консула, Феодосий брал его с собою в поход против остготов и сделал участником триумфального возвращения в столицу. «Малого роста, сухощавый, слабосильный, он имел смуглый цвет лица; вялость его души обличал характер его речи и свойство глаз, которые смыкались сонливо и болезненно». Так описывает наружность молодого императора Филосторгий. ⁴⁶⁴ Риторическое образование Аркадий получил от знаменитого тогда греческого ритора Фемистия, а религиозное воспитание от дьякона Арсения, который впоследствии удалился в Нитрийскую пустыню и удостоился причтения к лику святых.

Младший сын Феодосия, Гонорий, император Запада, был тогда еще мальчиком десяти лет. Руководителем слабого Аркадия Феодосий оставил Руфина, который занимал с 393 года пост префекта претория. Руфин был родом из города Элузы в провинции Новемпопулана, в южной Галлии. То был человек с большим самосознанием, представительной наружности, с живой и бойкой речью, ⁴⁶⁵ честолюбивый и тщеславный, как его характеризовали современники. Обладая огромным состоянием, он отличался страшным корыстолюбием. Опеку над младшим сыном Феодосий поручил своему боевому сподвижнику Стилихону. ⁴⁶⁶ Вандал по происхождению, сын заслуженного генерала римской армии, Стилихон с 392 года занимал пост магистра армии, и по смерти Феодосия был главнокомандующим всех военных сил западной половины империи. Желая приблизить его к своему дому, Феодосий выдал за него свою любимую племянницу Серену. Олимпиодор сообщает, будто Феодосий поручил попечению Стилихона обоих своих сыновей, ⁴⁶⁷ но это свидетельство стоит одиноко и не подтверждается событиями, последовавшими по смерти Феодосия. Опекун Гонория и руководитель Аркадия были между собой в натянутых отношениях, и эта взаимная враждебность сказалась вскоре в тяжких для государства последствиях. Современный свидетель Евнапий делает такое общее замечание о тех временах: «Царями правили люди, опекавшие их власть, а сами опекуны все время вели между собою войну не открытой силой и с поднятым оружием в руках, но тайно, не оставляя неиспользованным никакого обмана и коварства». ⁴⁶⁸

Властный характер Руфина вызывал вражду к нему в придворных кругах и наиболее ожесточенным врагом его был евнух Евтропий, занимавший важный и влиятельный пост препозита царской опочивальни. ⁴⁶⁹ У Руфина была взрослая дочь, и он надеялся выдать ее за Аркадия, чтобы тем еще более упрочить свое положение. Евтропий мечтал заменить Руфина при особе императора и сумел предупредить осуществление его плана. Когда Руфин уехал в Антиохию, чтобы наказать комита Востока за личную обиду, Евтропий воспользовался его отсутствием и показал Аркадию портрет одной красавицы. То была Евдоксия, дочь франка, генерала римской армии Баутона, которого Грациан посылал когда-то на Восток на помощь Феодосию против готов. Отец ее уже умер, и она жила в Константинополе в доме вдовы магистра армии Промота, казненного по проискам Руфина. Аркадий влюбился в красавицу, немедленно были сделаны приготовления к свадьбе, и когда Руфин вернулся из Антиохии, ему осталось только присутствовать на торжестве бракосочетания императора (27 апреля 395 года). Таким образом положена была преграда честолюбивым замыслам Руфина.

Первый год правления Аркадия ознаменовался тяжкими бедствиями как в восточных, так и западных областях империи. Гунны, утвердившие свое господство над аланами и остготами, кочевали в степных пространствах Северного Кавказа и Черноморского побережья. Дорога на юг через кавказские проходы давно была известна кочевникам севера, и по одному из проходов прорвались гунны. Наши источники называют Каспийские Ворота как место, через которое они прошли на юг, т. е. Дербентский проход. Гунны наводнили Месопотамию, оттуда проникли в Сирию, осадили Антиохию. Охрана кавказских проходов была еще с первого века нашей эры предметом соглашений между империей и Парфянской державой, а позднее, с половины III века, сменившей ее персидской. ⁴⁷⁰ Но существовавшие в проходах крепости нередко оказывались слишком слабыми, и дикие народы севера прорывались на юг, сметали города, разоряли земледельческое население и целыми толпами уводили пленных. На этот раз враг был новый, еще невиданный в тех местах, который поразил воображение пострадавшего населения страшной быстротой своих набегов и своей дикой жестокостью. Бедствие имело стихийный характер и затянулось на несколько лет. Военная охрана восточных провинций была ослаблена тем, что Феодосий увел большие силы на Запад для борьбы с Евгением и Арбогастом. Кроме кратких упоминаний об этом нашествии, в записях хронистов и у историков, ⁴⁷¹ мы имеем живой отклик о происходивших на Востоке ужасах в письмах блаженного Иеронима, доживавшего свой век в Иерусалиме. В одном из них он дает следующее сообщение.

«Внезапно разнесшиеся вести привели в трепет весь Восток: от далекой Меотиды, между ледяным Танаисом (Дон) и дикими племенами массагетов, где запоры Александра задерживают дикие народы скалами Кавказа, прорвались полчища гуннов. Летая туда и сюда на своих быстрых конях, они наполняли все убийством и ужасом. Римского войска не было налицо, так как его задержала междоусобная война в Италии... Да отклонит Иисус от римского мира таких сверхзверей (ultra bestias). Они всюду являлись неожиданно и, предупреждая молву о себе своей быстротой, не щадили ни религии, ни сана, ни возраста, не имели сострадания к лепету младенцев. Обрекались на смерть те, кто еще не начал жить и не понимавшие своего несчастия младенцы, улыбавшиеся на руках врагов среди стрел. Все единогласно утверждали, что гунны направляются в Иерусалим и спешат в этот город из чрезмерной своей страсти к золоту. Исправляли стены, о которых забыли думать в мирное время. Антиохия подверглась осаде. Тир, желая отделиться от земли, искал своего древнего острова. Тогда и мы были принуждены готовить корабли, быть на берегу, выжидать прихода врага и, при неистовстве ветров, бояться больше варваров, чем кораблекрушения, не столько думая о себе, сколько спасая целомудрие дев...» ⁴⁷² В другом письме он называет гуннов «волками севера» и с ужасом восклицает: «Сколько было взято монастырей! Сколько рек обагрилось человеческой кровью!» ⁴⁷³

Однородное бедствие постигло в тот же год западные области империи. В числе варварских дружин, которые ходили с Феодосием против Евгения и Арбогаста, были вестготы из числа тех, которые получили земли в придунайских областях. Вождем их был Аларих, по прозвищу Балта, т. е. смелый, как истолковал это слово Иордан в своей истории готов. ⁴⁷⁴ Аларих был отпущен назад раньше, чем другие восточные войска, уведенные Феодосием в этот поход. Он желал получить сан и положение магистра армии, как достигали этого раньше его соплеменники уже при Феодосии. Под предлогом задержки в уплате жалованья готы двинулись с мест своего обитания, произвели грабежи в Мезии, Фракии и Македонии и подступили к столице. Руфин вступил в переговоры с Аларихом, являлся к нему в лагерь, переодевшись для безопасности в готский костюм, и устроил какое-то соглашение. Действовать силой против восставших не было возможности, так как Стилихон задержал отправку назад восточных полков, а сам находился в ту пору на Рейне. После переговоров с Руфином Аларих отступил от столицы, но направился не в места своего обитания, а прошел в Македонию, производя по пути страшные опустошения. Из Македонии он двинулся в Фессалию. Имения Руфина Аларих щадил на своем пути, и в этом видели указание на личное между ними соглашение. На требование византийского двора отослать войска, уведенные Феодосием, Стилихон ответил тем, что, быстро покончив дела на Рейне, явился в Иллирик и дошел до Фессалии, где в ту пору находился Аларих со своими готами. Местные войска удачно сражались с готами, и Аларих был заперт в горных долинах, где и оставался в укрепленном лагере. ⁴⁷⁵ В появлении Стилихона во главе военных сил на территории, принадлежавшей Восточной империи, Руфин видел незаконное вмешательство с его стороны в дела Восточной империи. Был послан приказ от Аркадия с требованием, чтобы он удалился и отослал восточные войска в столицу. Между тем Стилихон, имея возможность уничтожить Алариха, не предпринимал против него военных действий, предавался кутежам и разным эксцессам, а своим солдатам дозволил воспользоваться той добычей, которую побросали готы. Так прошло лето. Очевидно, Стилихон имел при этом свои особые виды на Алариха. Он вступил с ним в тайное соглашение, отвел свои войска на север и отослал в Константинополь восточные полки под главным начальством гота Гайны, имевшего от Феодосия сан магистра армии восточного двора. Гайна поступил на римскую службу задолго до перехода вестготов за Дунай и был теперь уже пожилым человеком и заслуженным генералом римской армии. ⁴⁷⁶

После отступления Стилихона, Аларих двинулся на юг. Геронтий, командовавший в Фессалии ⁴⁷⁷ и занимавший с гарнизоном Фермопильский проход, не решился дать отпор Алариху. Бессилен был пред готами проконсул Ахайи, и Аларих, пройдя через Фермопилы, ограбил и разорил Беотию, причем Фивы, однако, уцелели за своими стенами; вступил затем в Аттику, взял и ограбил Пирей. Афины откупились и приняли Алариха как гостя. ⁴⁷⁸ Славный город Элевсин с его священными для греческой религии памятниками был предан грабежу, и в огне погиб великолепный храм Деметры, центр элевсинского культа. Мегара, Коринф, Спарта попали в руки готов. Когда готы продвинулись в Элиду, их встретил Стилихон, который приплыл морем из Италии и высадился в Коринфе (396 г.). Готы, сильно пострадавшие от эпидемических болезней, были загнаны в горные местности Элиды и заперты на плоскогории Фолое. Но и здесь вторично Стилихон выпустил готов, быть может по вине солдат, предавшихся грабежу, и вернулся в Италию. Аларих с награбленным добром прошел через Фессалию и направился оттуда в Эпир, в местности близ морского побережья около города Диррахия, древнего Эпидамна. Теперь за свои грабительские подвиги он получил сан магистра армии в Иллирике и определенный оклад соответственно этому сану. ⁴⁷⁹ Во главе управления Восточной империи стоял уже не Руфин, а евнух Евтропий, счастливый его соперник. Этот переворот совпал с возвращением в Константинополь войск под начальством Гайны.

По старому обычаю ⁴⁸⁰ для встречи возвращавшихся войск император с высшими сановниками двора выехал на Марсово поле (Κάμπος), находившееся за городской стеной неподалеку от Золотых ворот. Во время этой встречи солдаты окружили Руфина, зарубили его мечами, а потом носили по городу его отрубленную руку и кричали: «Подайте бедному Руфину!» Репутация корыстолюбия и алчности была прочно установлена за Руфином, и городское население встретило весть о его смерти с ликованием. Это случилось 27 ноября 395 года.

Убийство Руфина было, очевидно, поручением, которое возложил Стилихон на Гайну, и римский поэт Клавдиан, прославлявший Стилихона в своих поэмах, вменяет ему в заслугу и это убийство. ⁴⁸¹ Константинопольское правительство легализовало это преступление тем, что состояние Руфина было конфисковано. ⁴⁸² Часть его досталась Евтропию и его приверженцам. ⁴⁸³ В числе имущества, принадлежащего Руфину, были земли, неправильно захваченные им в разных провинциях, владельцы которых из страха пред всемогущим префектом не возбуждали протеста. В Феодосиевом Кодексе сохранился текст указа, изданного по этому поводу и печально характеризующего тогдашние нравы. Ввиду того, что протеста не было, пока был жив Руфин, все такие имущества объявлены были принадлежащими императорской частной казне с воспрещением права исков. ⁴⁸⁴ Жена и дочь Руфина, когда он был убит, бежали в церковь, опасаясь за свою жизнь. Им разрешено было, по их просьбе, переселиться в Иерусалим, где они и проживали, как и многие другие знатные женщины того времени, переселявшиеся в Святую Землю добровольно.

По смерти Руфина первым лицом в Восточной империи стал евнух Евтропий, пользовавшийся неограниченным влиянием на слабого императора. То обстоятельство, что преступное дело Гайны осталось безнаказанным, с очевидностью свидетельствует о том, что Евтропий участвовал в интриге Стилихона против Руфина. Гайна остался в положении магистра армии. Страшно честолюбивый и властолюбивый, Евтропий поработил волю слабого императора и сосредоточил в своих руках направление всех государственных дел, занимая по-прежнему пост препозита. Свои интриги он направил прежде всего на заслуженных военных людей, Абунданция и Тимасия, сподвижников Феодосия. Первый был родом из Скифии, т. е. северо-восточной провинции Фракийской диоцезы, выдвинулся как военный человек при Феодосии и в 393 г. достиг консульства. По наветам Евтропия, который желал воспользоваться его состоянием, Абунданций был сослан в Питиунт, где находился и в начале 400 года. Зосим называет местом его ссылки Сидон. ⁴⁸⁵

О процессе Абунданция нет сведений в наших источниках. Вероятно, он был привлечен к ответственности по старой и весьма растяжимой форме обвинения в оскорблении величества. Больше подробностей сохранило предание о суде над Тимасием. То был видный и заслуженный военный человек, сподвижник Феодосия I во всех его предприятиях. Своим орудием Евтропий избрал одного мелкого мошенника по имени Барг. Этот человек, родом из города Лаодикеи, попался в каком-то темном деле и бежал в Сарды. Там он обратил на себя внимание Тимасия, обошел его лестью и был назначен командиром одной военной части. Вскоре Тимасий переехал в Константинополь и перевез туда же Барга, хотя тот за свои провинности не имел права жительства в столице. Евтропий воспользовался этим человеком с запятнанным прошлым, чтобы возбудить через него обвинение против Тимасия в замыслах произвести государственный переворот. Процессы этого рода были очень часты при Констанции и Валенте, которые с особенной настойчивостью и неумолимостью давали ход доносам и с большой жестокостью вели следствия. ⁴⁸⁶ Под председательством самого императора снаряжена была судебная комиссия по делу Тимасия. Этот суд ввиду доброй славы и авторитета Тимасия вызвал неблагоприятные толки в столице. Император предпочел уклониться и поручил разбирательство дела Сатурнину и Прокопию. Первый был заслуженный старый сановник, второй – зять императора Валента. Прокопий был человек смелый и резкий. Он упрекал Сатурнина за то, что тот допустил обвинение заслуженного Тимасия таким недостойным человеком, каким являлся Барг. Тем не менее Тимасий был осужден и приговорен к ссылке. Его отправили под стражей на оаз в Египет. Вскоре прошел слух, что сын Тимасия, Сиагрий, освободил отца по пути, и с тех пор оба они бесследно исчезли. Барг был вознагражден назначением командиром полка, но скоро его постигла казнь. Во время его отсутствия в столице, жена его, рассорившись с мужем, подала императору жалобу с обвинением Барга в различных злодействах. Евтропий снарядил суд и по его приговору казнил своего пособника. ⁴⁸⁷

Вероятно, в связи с этим процессом находится указ 397 года на имя префекта претория, в котором даны точные определения касательно конфискации имущества лиц, виновных в заговоре (factio) на жизнь не только императора, но и членов консистория и сената. ⁴⁸⁸ Самый заговор предполагается в соучастии с солдатами, частными людьми или варварами. Подтверждая смертную казнь для виновных, законодатель повелевает конфисковать все имущество такого лица, кроме той части имущества жены, которая по закону переходит к дочерям. Сыновья виновного теряют право достигать каких бы то ни было санов и не могут получать никаких наследств и легатов; они должны «навсегда остаться в жалкой нищете». Враждебные Евтропию наши источники выставляют дело так, будто он преследовал своих личных врагов с целью захватить их состояния. Такими же личными мотивами изъясняется проведение ограничительного закона против права убежища, каким пользовались христианские церкви. Спасения от суда бегством в церковь искали во множестве разные люди, часто то были недобросовестные должники или прямые преступники. ⁴⁸⁹ Но священное право церкви было формально узаконено с давних пор; за него крепко стояли представители клира, и Иоанн Златоуст вступил в резкие пререкания с Евтропием. Тем не менее закон, направленный против должников казны, был проведен и должен был войти в силу.

Существовавшие раньше добрые отношения Евтропия и Стилихона скоро превратились во враждебные. Так как в распоряжении Евтропия не было достаточно военных сил для борьбы с готами Алариха и он к тому же устранил несколько видных военных людей, то Евтропий предпочел купить расположение Алариха, предоставив ему, после его грабительского похода в Грецию, сан магистра армии Иллирика с соответственным содержанием для его войска. В этой новой силе Евтропий имел некоторую опору против покушений Стилихона на влияние в Восточной империи. Вскоре затем дружба Евтропия со Стилихоном превратилась в непримиримую вражду, которая получила характер столкновения двух империй.

В среде подвижного и неустойчивого в своем настроении мавританского населения Африки Евтропий нашел человека, который был готов содействовать его видам на Африку. То был царевич Гильдон, занимавший пост комита войск Африки. Около 25 лет тому назад в Африке было восстание мавров, которое с большим трудом подавил полководец Феодосий, отец будущего императора. Во главе движения стоял мавританский князь, один из многих сыновей царя Нубеля, Фирм, который провозгласил себя императором в 372 году. ⁴⁹⁰ Гильдон, брат Фирма, стоял тогда на стороне правительства и содействовал подавлению восстания в 375 году. Достигнув позднее поста комита Африки, Гильдон возымел дерзкие замыслы стать независимым государем и отложиться от Рима. Когда Феодосий собирался в свой последний поход на Запад против Евгения, Гильдон отказал ему в поддержке. Теперь, после разделения империи, зависимость от отдаленного Константинополя казалась ему легче, чем от близкого Рима. Овладев всеми африканскими провинциями, Гильдон не допускал подвоза хлеба из Африки в Рим, вступил в сношения с Евтропием и готов был признать зависимость от Восточной империи (397 г.). Как прежде Гильдон был противником своего брата Фирма, так теперь он встретил протест со стороны другого, Масцизеля. Гильдону удалось, однако, вытеснить его, и тот бежал в Рим. Стилихон снарядил войска, и весною 398 года Масцизель с римскими силами вернулся в Африку. Местом его отправления из Италии был город Пиза; армия состояла из семи легионов общей численностью в пять тысяч человек. Гильдон потерпел поражение и, чтобы не попасть в руки брата, лишил себя жизни. Масцизель с торжеством вернулся в Рим, но вскоре Стилихон устранил коварным образом своего помощника: оруженосцы Стилихона столкнули Масцизеля с моста в реку, и он утонул. ⁴⁹¹

После африканских событий вражда между империями велась уже открыто. Стилихон упрочил свою власть над Гонорием тем, что весною 398 года выдал за него замуж старшую свою дочь от Серены Марию, и поэт Клавдиан увековечил это событие в стихотворном эпиталамии, который дошел до нас.

Между тем Евтропий, упрочивая свою власть и положение, добился возведения в сан патриция, которого не получали никогда до того евнухи. Вскоре он стяжал себе и военные лавры. Гунны, вторгшиеся через кавказский проход, продолжали свои грабежи в восточных областях империи. В 398 году Евтропий сам стал во главе военных сил, изгнал гуннов из Армении и затем оттеснил их за Кавказ. С триумфом вернулся Евтропий в столицу и был удостоен назначения консулом на ближайший год. Консулат также никогда еще не доставался евнуху. В столице и разных городах Евтропию воздвигали статуи с перечислением его санов и заслуг. Западный двор, по настоянию Стилихона, не признал консулата Евтропия.

Пользуясь неограниченным влиянием на Аркадия, Евтропий продолжал свои корыстные процессы, возбуждая тем против себя всеобщее негодование. ⁴⁹² Огромные богатства, которые он накоплял, возбуждали зависть многих, и в том числе заслуженного военного человека, гота Гайны. При помощи других лиц и, быть может, являясь отчасти их орудием, Гайна низверг могущественного временщика в самый год его консулата (399). Поводом послужили тяжкие бедствия, постигшие провинцию Малой Азии от соплеменника Гайны Трибигильда, командира готов, поселенных во Фригии. ⁴⁹³

Наши источники оставляют в неясности вопрос о том, чем Евтропий оскорбил Трибигильда. Быть может, то был недостаточно щедрый подарок за поздравление со вступлением в консульство, роскошно отпразднованное Евтропием. ⁴⁹⁴ Вернувшись из Константинополя на место своего жительства в Наколию во Фригии, Трибигильд, под предлогом смотра подчиненных ему сил, превратил свой объезд в варварское нашествие и подверг страшному грабежу мирное население. На своем пути он не щадил ни пола, ни возраста, и вскоре во всех приморских городах появились толпы беглецов из пострадавших местностей. Готы были в значительном числе поселены во Фригии еще при Феодосии, а кроме того, повсюду было много рабов из этого племени, которые и поддержали это движение. Когда весть об этом несчастье пришла в столицу, явилось опасение, как бы восставшие готы не вознамерились перейти на европейский берег. Евтропий распорядился, чтобы Гайна принял командование во Фракии и не допускал готов к переправе; а в Азию был послан личный приятель Евтропия, совершенно несведущий в военном деле командир, Лев. Гайна вышел со всеми варварскими войсками из столицы. Из Гераклии он вступил в сношения с Трибигильдом и приглашал его переправиться на европейский берег. Но Трибигильд не согласился и предпочел пройти с грабежом через Писидию, где он не встречал никакого противодействия. Он брал города и крепости, предавал смерти поселян и солдат римской армии. Лев, переправившись в Азию, считал своей задачей помешать переправе готов в Европу и не переходил сам в наступление, а Трибигильд, ограбив Писидию, двинулся в Ликаонию. В этой горной стране передвижение грабительских шаек было труднее, а в Памфилии, куда проникли затем готы, в городе Сельге нашелся римский офицер Валентин, который собрал ополчение из селян и рабов, занял высоты и устроил готам засаду. Много готов было раздавлено камнями или перебито; другие попали в болота и там погибли. Самому Трибильгиду удалось спастись с тремя сотнями всадников через крутое ущелье, по которому могли пройти в ряд только два человека. Оно было защищено укреплением, в котором сидел гарнизон под начальством Флорентия. Польстившись на деньги, Флорентий не воспользовался случаем уничтожить Трибигильда.

После этого поражения готов местное население стало смелее, и вскоре Трибигильд был заперт в местности между реками Меланом и Евримедонтом, близ городов Сиды и Аспенда. Он дал знать оттуда о своем положении Гайне, и тот придумал план спасти его. Льву было приказано двинуться против Трибигильда, чтобы действовать против него совместно с Валентином. Как бы с целью усилить Льва, Гайна посылал к нему все новые и новые отряды готов, которые занялись во Фригии тем же самым, что прежде их делал Трибигильд. Пользуясь замешательством, которое явилось результатом такой помощи в борьбе с ним Льва, Трибигильд спасся из трудного положения. Борьба Льва с Трибигильдом окончилась тем, что на Льва было сделано ночное нападение, и во время бегства он утонул в болоте. ⁴⁹⁵ Готы воротились во Фригию. Между тем Гайна сам переправился на малоазиатский материк из Европы и прошел также во Фригию. Вступив в сношения с Трибигильдом, он посылал императору ложные донесения о происшедшем, превозносил подвиги Трибигильда и настаивал на необходимости вступить с ним в соглашение ввиду грозной опасности, которую он будто бы представлял. Вину всех несчастий, которые постигли Малую Азию, он возлагал на Евтропия и требовал его устранения, заявляя, что иначе Трибигильд не соглашается прекратить войну.

В эту самую пору в Константинополе распространился ложный слух, будто в Персии произошла смена на троне и готовится вторжение в пределы империи. Аркадий обратился с просьбой о помощи к западному двору ⁴⁹⁶ , и Стилихон, осведомленный о политике восточного двора и, вероятно, поддерживавший непосредственные сношения с Гайной, своим боевым товарищем прежних времен, соглашался оказать поддержку против персов, но ставил предварительным условием устранение Евтропия. В слепой привязанности к Евтропию Аркадий не решался жертвовать им; но в эту пору вмешалась в дело императрица Евдоксия. Властная и своевольная, она имела свои счеты с Евтропием и, если можно верить Зосиму, сама участвовала в его грабежах. Евтропий позволил себе по какому-то поводу пригрозить ей, что удалит ее из дворца. ⁴⁹⁷ Воспылав к нему ненавистью, Евдоксия устроила сцену Аркадию. Она вошла к нему с обеими своими малютками-дочерьми и со слезами и всякой лестью умоляла его устранить Евтропия и отправить его в ссылку. Вмешательство Евдоксии сломило упорство Аркадия. Могущественный временщик, ограничивший право церкви давать убежище преследуемым, сам бежал в Софийский храм. Когда явились войска требовать Евтропия и ожесточенная толпа черни окружила с криками храм, Иоанн отстоял неприкосновенность алтаря. В творениях Иоанна сохранились две проповеди, сказанные им по делу Евтропия. Первая из них была произнесена в присутствии самого Евтропия, державшегося за алтарь. Она звучит холодным тоном укора и поучения павшему величию в назидание присутствующим. Иоанн, выйдя из храма, направился через возбужденную толпу на свидание с императором. Евтропию дано было ручательство личной безопасности, и его отправили в ссылку на остров Кипр. Имущество его было конфисковано, статуи опрокинуты. ⁴⁹⁸ Вторая проповедь патриарха, сказанная до приговора над Евтропием, является общим рассуждением о ничтожестве дел человеческих, и прежде всего богатства, и заканчивается прославлением Церкви Христовой. ⁴⁹⁹

Несчастия, постигшие Евтропия, не окончились ссылкой. Его низвержение было делом интриг и влияния Стилихона. Так именно представил это дело певец славы Стилихона придворный поэт Клавдиан в своих творениях. Стилихон в своей политике следовал принципам Феодосия, оставшегося в памяти истории с эпитетом «друга готов», и поддерживал живые сношения как с варварами, состоявшими на службе восточного двора, так и с партией, которая разделяла эти принципы при дворе Аркадия. Но падение Евтропия было также делом и другой партии, враждебной варварам и отстаивавшей национальную политику. Во главе этой партии стоял Аврелиан, который был вызван теперь ко двору, получил пост префекта претория Востока и явился главным руководителем Аркадия. Его брат, занимавший пост префекта города, Кесарий, держался противоположных воззрений и поддерживал дружественную варварам политику.

Гайна не удовлетворился ссылкой Евтропия. По его настоянию Евтропия привезли назад с Кипра, судили и приговорили к смертной казни, которая и была исполнена над ним в Халкидоне. После смерти Евтропия Гайна двинулся через Фригию и Лидию на Запад. Трибигильд следовал за ним и на своем пути обошел Сарды. В городе Фиатире они сошлись. Трибигильд стал жалеть, что такой богатый город, как Сарды, остался неограбленным. Гайна с ним согласился, и они решили вернуться назад. Исполнению этого плана помешал ливень, от которого поднялись горные речки и затруднили дорогу. После этой неудачи Гайна направился в Вифинию, а Трибигильд пошел в направлении Геллеспонта. Гайна дошел до Халкидона, а Трибигильд остановился в Лампсаке. Брат Аврелиана, Кесарий, известил через жену Гайну о том, что ему угрожает обвинение в измене. Гайна потребовал свидания с императором, которое и состоялось в церкви св. Евфимии в Халкидоне. Обе стороны обеспечили клятвой свою личную безопасность. ⁵⁰⁰ Под угрозой взять Константинополь силою Гайна потребовал выдачи ему его личных врагов, каковыми он считал префекта Аврелиана, бывшего консула, занимавшего пост магистра армии, Сатурнина, и интимного друга Аркадия – комита Иоанна. Страх перед готами был так велик, что император согласился на выдачу этих своих верных слуг. Их сопровождал к Гайне патриарх Иоанн, чтобы воздействовать на варвара. Гайна ограничился тем, что приложил к шеям выданных ему сановников лезвие меча, и они были затем отправлены в изгнание. ⁵⁰¹ Префектуру Востока получил теперь Кесарий, действовавший, по-видимому, в соглашении со Стилихоном. Готы перешли через Босфор, и Гайна вступил в город. Население столицы чувствовало себя в большой опасности и тревоге. Гайна потребовал, чтобы его соплемениикам-арианам для отправления богослужения на готском языке была предоставлена одна из больших церквей города. Император готов был согласиться на это, но патриарх Иоанн воспротивился и не отдал церкви еретикам. ⁵⁰² Среди готов, находившихся в столице, были и православные, вероятно, преимущественно из Таврического полуострова, той части племени, которая давно уже обособилась от главной массы народа, будучи оторвана от него гуннским нашествием. С этими готами Иоанн находился в близком общении, поставил им епископа Унилу и сам проповедовал в их церкви в Константинополе. ⁵⁰³

Между местным населением и готами Гайны усилилось взаимное раздражение и недоверие, и ходили слухи о коварных замыслах Гайны, который, пользуясь властью магистра армии, высылал из Константинополя под разными предлогами войска и свел их число до самых незначительных размеров. Трибигильд со своими готами переправился также на европейский берег Босфора и находился поблизости от Константинополя.

Впоследствии враги готов рассказывали, что Гайна имел намерение овладеть Константинополем и направил свои виды сначала на меняльные лавки, а затем и на дворец императора. Два раза по ночам готы делали попытку осуществить планы своего вождя; но оба раза, совершенно для них неожиданно, являлось войско защитников, которое отражало их нападения. То была чудесная помощь свыше, так как римских войск не было в таком числе в столице вследствие распоряжений Гайны. На третью ночь Гайна сам видел этих небесных защитников. Почувствовав себя нездоровым и нуждаясь в отдыхе, Гайна выехал из города со своей семьей и частью готских сил под предлогом искать исцеления в церкви св. Иоанна, расположенной у седьмого милевого столба от города. В городе настроение было очень тревожно и ходили всякие слухи. Часть готов собралась выступить со всем своим добром ночью с 11 на 12 июля 400 года. Но во время выхода их из ворот стража заметила, что готы скрывают оружие в своей поклаже. Их стали задерживать, и произошло побоище, во время которого много готов успело выйти из города. В городе началось страшное возбуждение, граждане сбежались к воротам и оттеснили готов в их церковь. Извещенный об этом Гайна подошел к городу, но ворота были заперты и на стенах стояли защитники. Зосим сообщает, что когда готы сбежались в церковь, император приказал перебить их. Но никто не решался нарушить святость места. Тогда разобрали крышу и стали бросать внутрь здания горящие головни. Произошел пожар, и погибли готы, сбежавшиеся в церковь, числом до семи тысяч человек. ⁵⁰⁴

Гайна ничем не мог помочь избиваемым соплеменникам и отошел от стен города. Префект Кесарий, который по мере сил старался предупредить эту бойню, не терял надежды на возможность успокоения и хотел послать Иоанна Златоуста для переговоров с Гайной, который стоял неподалеку от столицы. Но теперь была уже открытая война, и патриарх, по-видимому, отклонил от себя это предложение . ⁵⁰⁵ Гайна с готами и другими подчиненными ему полками не мог нигде утвердиться, так как население сбежалось в соседние крепости, держало ворота на запоре и выставляло на стены защитников. Ввиду затруднений содержать свою силу Гайна решил переправиться через Дарданеллы в Вифинию. Но это ему не удалось. Начальство над войсками, расположенными на азиатском берегу пролива, было вручено старому заслуженному генералу, сподвижнику Феодосия, Фравите. То был гот, человек строгого чувства чести и верности клятве, который когда-то доказал свою верность убийством Эриульфа, побуждавшего своих товарищей изменить Феодосию и захватить дворец. ⁵⁰⁶

Приняв начальство над войсками, Фравита начал их упражнять на военных учениях и поднял дух солдат. В его распоряжении был также военный флот быстроходных судов, которые носили название либурнок, известное нам со времен Августа. На этих судах охранял Фравита азиатский берег днем и ночью. Затруднения в прокормлении войск заставили Гайну спешить с переправой. Из бревен, нарубленных в Херсонесе, были построены лодки, на которые перевели лошадей и сели люди. Не ожидая серьезного сопротивления, Гайна приступил к переправе. Фравита отчалил свои корабли от берега и сам выступил против дерзких пловцов. Железным носом корабля он опрокинул первое приближавшееся судно и потопил людей и лошадей. За ним пошли другие суда, и переправа стала невозможной. ⁵⁰⁷ Гайна потерял очень много людей и, убедившись в невозможности переправиться на азиатский берег, оставил это намерение и двинулся во Фракию. Опасаясь нападения от какой-либо другой римской армии, Гайна сначала перебил всех римских солдат, которые были при нем, а затем направился к Дунаю и перешел на левый берег в места прежнего обитания готов. Фравита не преследовал Гайну и дал ему уйти. Это вызвало вскоре неблагоприятные для Фравиты толки. Одни находили, что он не умеет пользоваться победой, другие высказывали подозрение, что тут не обошлось без измены, что гот Фравита не желал губить гота Гайну. Император встретил победителя, когда тот явился доложить об успехе, с благодарностью и спросил его, какой он хочет награды. Фравита отвечал, что желает получить разрешение воздавать поклонение богу по обычаям предков. – Император вознаградил его консульством на 401 год. ⁵⁰⁸

Бежавший Гайна оказался за Дунаем в местах кочевий гуннской орды, вождем которой был Ульдис. Желая сделать угодное императору, а может быть, опасаясь иметь в соседстве Гайну с готами, Ульдис напал на него. В жестокой сече пало много готов, был убит и Гайна, дорого продавший свою жизнь. Ульдис приказал засолить его голову и отослал ее императору. За эту услугу он был вознагражден щедрыми дарами и принят в число федератов империи. ⁵⁰⁹ Бедствия Фракии не окончились с выходом Гайны из ее пределов. Многочисленные дезертиры и беглые рабы собирались в шайки и производили страшные грабежи, выдавая себя за гуннов, чтобы увеличить страх населения. Фравита выступил против них и очистил Фракию от разбойников.

Когда Гайна из властного магистра армии превратился во врага империи, сосланные по его требованию сановники возвратились в Константинополь. Особого почета был удостоен при этом Аврелиан, которого все население столицы встретило с ликованием, приветствуя в нем вождя партии, враждебной варварам. Вскоре он занял пост префекта Востока и явился направителем государственной политики. Ему оказывала поддержку императрица, расположением которой он заручился еще раньше предоставлением ей титула августы (январь 400 года). ⁵¹⁰ Кесарий был отрешен от должности и попал в тюрьму. Следствие выяснило сношения его с Гайной через жену, которая знала готский язык и находилась в дружбе с женой Гайны. Хотя против Кесария было очень возбуждено население столицы, но Аврелиану, тем не менее удалось спасти брата от смертной казни. ⁵¹¹

По-видимому, Фравита успел оказать еще одну услугу государству борьбой с исаврами в Памфилии. Но против этого прямого и честного варвара недобросовестные люди сплели целый узел интриг. Он был привлечен к ответственности и отдан под суд за измену. Его судьей был комит Иоанн, вернувшийся из ссылки вместе с Аврелианом, интимный друг императора. ⁵¹² Фравита был казнен. Участвовавший в интриге Гиеракс после смерти Фравиты самым дерзким образом производил грабежи в Памфилии и оказался для населения тяжелее исавров. ⁵¹³

Так окончился полной неудачей заговор, во главе которого встал Гайна, видный военный сановник, имевший боевые заслуги и достигший в империи высшего военного поста магистра обоих разрядов армии, пехоты и конницы. Несмотря на свое высокое звание, он остался грубым варваром и ни в малой степени не слился с тем высшим классом общества, к которому принадлежал по своему положению и государственным заслугам. Гайна является типичным представителем того полуварварского элемента, который в гордом сознании своей силы властно вступал в совершенно чужую ему по культуре и традициям среду. Попытка Гайны стать ближе к источнику верховной власти, даже в случае удачи, не могла принести ничего кроме преходящего кровопролития и замешательства. Неудача этого движения имела большое значение для последующих отношений в Восточной империи. Властный готский элемент и его грубая сила были ослаблены; самое число готов в империи уменьшилось, и местное культурное население, особенно в Малой Азии, поднялось в своем сознании. В направлении государственной жизни возымела верх национальная римская партия, одержавшая решительную победу над «друзьями готов». Но вместе с тем еще более обострился раздор между восточным двором и западным, где верховным руководителем государственной политики оставался Стилихон, опиравшийся на варваров.

Подъем общественного настроения, вызванный победой над варварами, воодушевил поэта того времени, схоластика Евсевия. Он сочинил поэму в четырех песнях под заглавием Гайния, Гата, в которой изложил очень полно и подробно этот эпизод современной истории. На нее ссылается Сократ в своем описании событий и, быть может, к этому источнику восходят подробности чудесного характера, внесенные им в свой рассказ. Византийские поэты того времени не дошли до нас, но мы имеем римского современного поэта в лице Клавдиана, певца подвигов Стилихона. По старой римской традиции поэтическое повествование у Клавдиана изукрашено мифологическим убором. В Византии было, по-видимому, иначе, и место мифологического элемента занял чудесный в соответствии с настроением общества того времени.

Самым видным представителем Церкви на Востоке был в правление Аркадия Иоанн, оставшийся в памяти истории с эпитетом Златоуста. Он происходил из знатной фамилии города Антиохии. Рано потеряв отца, он был воспитан своей матерью, Анфисой, которая осталась вдовой в 20-летнем возрасте. Блестяще одаренный от природы Иоанн учился у лучших учителей родного города и готовился к карьере юриста. Его учителем риторики был всесветно знаменитый Либаний, учитель и друг императора Юлиана, сохранивший верность эллинизму, как тогда называли язычество. Когда друзья Либания спрашивали его на смертном одре, кого бы он желал видеть своим преемником, он сказал, что желал бы видеть Иоанна, если бы его не украли христиане. ⁵¹⁴ Когда Иоанну исполнилось 20 лет, он почувствовал свое призвание и отдался изучению Священного Писания. После тщательной подготовки он принял крещение от антиохийского епископа Мелетия (368 г.). Вскоре после того умерла его мать. Он удалился в пустыню и предался подвигам аскетизма; но через четыре года расстроенное здоровье заставило его вернуться в Антиохию, чтобы прибегнуть к помощи врачей. В 381 году был посвящен в диаконы, в 386 – в пресвитеры в родной Антиохии, и со всей пламенностью своей натуры и мастерством слова отдался деятельности проповедника. Очень скоро он стяжал огромную популярность в Антиохии.

Когда в 396 году, за смертью Нектария, стала вакантной кафедра константинопольского епископа, всевластный тогда при дворе Евтропий обратил внимание императора на знаменитого антиохийского проповедника, и вопрос о заместителе Нектария был решен в пользу Иоанна. Приверженность к нему Антиохии была так сильна, что можно было опасаться сопротивления со стороны антиохийцев. Ввиду этого командир войска Астерий получил приказ тайно увезти Иоанна в Константинополь. ⁵¹⁵

26 февраля 398 года состоялась хиротония Иоанна в столице империи. Его возвышение шло вразрез с видами весьма влиятельного тогда на Востоке епископа Феофила, патриарха Александрии, который имел своего кандидата на Константинопольскую кафедру. Но Евтропий, наметивший Иоанна, показал Феофилу список его проступков, за которые он мог быть подвергнут ответственности. Феофил уступил и вынужден был, по приглашению императора, принять непосредственное участие в посвящении Иоанна. С тех пор он воспылал к нему ненавистью, которая впоследствии отразилась на судьбе Иоанна.

Пламенея ревностью о чистоте христианской жизни, Иоанн, заняв патриаршью кафедру в столице, немедленно вступил в борьбу с теми пороками, которыми в ту пору был заражен столичный клир. Таков был обычай так называемого духовного брака членов клира с девственницами. Иоанн обрушился на него своим пламенным словом и воспретил его применение в своей епархии. ⁵¹⁶ Он воспретил монахам проживать в частных домах и пользоваться роскошной обстановкой и обильным столом частных лиц, оказывавших им гостеприимство. Он упорядочил общежитие вдов и завел более строгие порядки в этих благотворительных учреждениях Церкви. Найдя расходы на содержание епископского дома чрезмерными, он сократил их и богатые средства Церкви направил на благотворение: улучшал больницы, сооружал новые, заведование ими поручал благочестивым священникам, а из монашествующих набирал врачей, поваров и больничную прислугу. ⁵¹⁷

Блестящий ораторский талант Иоанна сразу создал ему огромную популярность в столице империи, а любимые темы его проповедей – осуждение богатства, роскоши и пышности – привлекли к нему сердца простого народа. Двор оказывал ему благоволение, хотя его идеалы аскетизма, смелость и резкость его нападок на сильных и богатых задевали многих лиц из высшего круга и не могли вызвать сочувствия императрицы Евдоксии, любившей блеск и роскошь. Тем не менее, как в начале, так и потом она оказывала ему самое искреннее уважение и подчинялась его авторитету. В целях усиления религиозного настроения народа Иоанн завел ночные бдения с процессиями в предшествии креста и светильников. Он допускал на них только мужчин. Инициатива устройства подобных процессий принадлежала арианам, которые были довольно многочисленны в столице. Императрица пожертвовала крест для этих процессий и поручила своему евнуху Брисону заботу об их организации, а также и заведование хором. Случилось однажды, что православная процессия встретилась с арианской; произошла свалка, были раненые и между ними Брисон, получивший удар камнем в голову. Аркадий запретил арианам устраивать процессии, предоставив это право только православным, которые удержали этот обычай и после Иоанна.

Арианство было национальным исповеданием готов, но среди готов были и православные общины. Ревнуя об утверждении православия среди готов, Иоанн отвел одну церковь в Константинополе для отправления церковных служб на готском языке, часто бывал в ней и проповедовал. Не ограничиваясь личным воздействием, Иоанн посылал проповедников к готам, жившим за пределами империи, и поставил им епископа, с которым находился в живых сношениях. ⁵¹⁸ Но церквей для арианского культа он не допускал в столице, и когда Гайна после своей победы над Евтропием потребовал церкви для соплеменников-ариан и слабый император дал свое согласие, Иоанн восстал против этого всей силой своего авторитета, и всемогущий Гайна примирился с отказом.

Отношения зависимости церквей от Константинопольского патриарха не были в ту пору точно установлены; но, по свидетельству Феодорита, Иоанн распространил свою власть на три диоцезы: Фракию, Восток и Понт. ⁵¹⁹ Нравы клира в Малой Азии были не лучше, чем в столице, и Иоанну пришлось вскоре проявить свою строгость в отношении подчиненных ему епархий. К нему поступали доносы и взаимные обличения враждовавших между собою епископов. В 399 году в Константинополе состоялся Собор из 22 епископов, на котором, между прочим, епископ города Валентинополя Евсевий представил записку о больших и весьма наглых злоупотреблениях и хищениях, которые позволял себе эфесский епископ Антонин. Иоанн хотел сам туда ехать, но бунт Гайны явился препятствием. Комиссия из трех епископов отправилась в Эфес; но за неявкой Евсевия, обвинителя, вернулась ни с чем и, согласно предварительному уговору, изрекла отлучение над Евсевием. Между тем Антонин умер, и в Эфесе началась ожесточенная борьба претендентов на кафедру и их партий, грозившая вызвать уличные беспорядки. Иоанн получил просьбу приехать и, поручив свою кафедру Севериану Гавальскому из Келесирии, ⁵²⁰ 9 января 401 года покинул Константинополь. В Эфесе собралось на Собор 70 епископов из провинций, имевших свой административный центр в этом городе. Так как агитация кандидатов сопровождалась страшным раздражением, разного рода злоупотреблениями и подкупом, то Иоанн наметил сам преемника в лице прибывшего вместе с ним диакона Ираклида и провел его выбор в Соборе. Евсевий Валентинопольский, пропустивший раньше случай доказать свои обвинения, возбужденные против Антонина, сделал это теперь. Явившись на этот Собор, он представил свидетелей и изобличил шесть епископов диоцезы Азии в симонии, т. е. в том, что они получили сан от Антонина за деньги. Обвиняемые сознались и оправдывали свою вину желанием избавиться через епископский сан от тягостей декурионата. Они готовы были сложить сан, но просили вернуть назад деньги, уплаченные Антонину за посвящение, указывая на неоплатные долги, в которые они вошли, добиваясь епископства. Собор постановил потребовать от наследников Антонина возвращения денег, отрешил виновных в симонии от священства, не лишая их, однако, церковного общения. На кафедры низложенных были поставлены новые епископы. Кроме этих шести было низложено еще несколько других, и общее число лишенных кафедры епископов доходило до 15. Властные распоряжения Иоанна создали ему много врагов среди восточных иерархов. Во время своего путешествия по Азии Иоанн проявил свою нетерпимость в отношении новациан и других еретиков.

Пока Иоанн находился в Азии, враги, которых он имел в столице в среде клира, монашества и при дворе, воспользовались его отсутствием, чтобы пошатнуть его положение. В это время в царской семье случилось радостное событие: родился наследник престола, нареченный при крещении именем деда, Феодосий (23 марта 401 года). ⁵²¹ Иоанн получил от императора приглашение на крестины, но не прибыл, и крещение было совершено Северианом, который сумел приобрести расположение двора. ⁵²² Против Иоанна действовали три знатные дамы, близкие к царице: Марса, вдова Промота, Кастриция, жена Сатурнина, и Евграфия. Он оскорбил их насмешками над их желанием казаться моложе, чем они были в действительности. Когда Иоанн вернулся в столицу, он ополчился на Севериана, запретил ему проповедовать в столице и выслал из города. Севериан повиновался и уехал в Халкидон, чтобы вернуться в свою епархию в Келесирии. Двор употреблял все усилия смягчить гнев Иоанна, и Евдоксия достигла примирения следующим поступком. В один из праздничных дней она явилась в храм до начала литургии и, подойдя к Иоанну, положила ему на колени младенца сына, прося ради него простить Севериана. Иоанн уступил, согласился отозвать Севериана в столицу, и между противниками восстановилось церковное общение. ⁵²³ Положение Иоанна было, однако, поколеблено.

Властолюбивый и далекий от всякого аскетизма и ревности к чистоте христианской Церкви Феофил, завидовавший влиянию Иоанна, вступил с ним в столкновение по следующему поводу. В Палестине продолжались споры и раздоры относительно учения Оригена. Чтобы положить им конец, иерусалимский епископ обратился к Феофилу, и при его участии оригенисты были осуждены. Среди невежественной массы монашества в Египте шли свои раздоры об Оригене, исказившиеся в спор о том, следует ли представлять Бога в человеческом образе или же – бесплотным духом. ⁵²⁴ Так как Феофил имел случай высказаться за бесплотность Бога, то монахи обвинили его в сочувствии Оригену, явились огромной толпой в Александрию и грозили низложить и устранить его. Феофил сумел успокоить монахов и, чтобы упрочить свое положение, предпринял поход на монастыри, где имели свой приют оригенисты. Во главе части монашества, исповедовавшей бесплотность Бога, стояли четыре брата, которые имели прозвище «долгих братьев». Старший из них, Аммоний, пользовался большим авторитетом и был известен в столице. Он имел случай посетить ее в пору всемогущества Руфина, который именно от него хотел принять крещение. Монастыри оригенистов подверглись страшному разгрому и разграблению. Пострадавшие «долгие братья» бежали сначала в Палестину, а затем, не найдя там поддержки, в Константинополь и обратились с просьбой о помощи к Иоанну Златоусту. Он внимательно отнесся к ним и обратился с письмом к Феофилу, прося его смягчить свое отношение к оригенистам и восстановить церковное общение с ними. В ответ на это Феофил заявил претензию, что Иоанн вмешивается в дела чужой кафедры, и утверждал, что если по его делу с оригенистами нужен суд, то он по праву принадлежит Собору египетских епископов.

Между тем оригенисты нашли доступ к императрице во время одного ее выхода; она приняла их жалобы с сочувствием и обещала посодействовать тому, чтобы был созван Собор для суждения о поведении Феофила. Местом Собора был избран Константинополь, Иоанн должен был явиться его председателем, и к Феофилу был послан императорский комиссар, чтобы передать ему приказ явиться в Константинополь. Феофилу грозил суд; но обстоятельства изменились во время проволочки, и суд состоялся не над Феофилом, а над Иоанном.

Так как у Иоанна было очень много врагов среди епископов и членов клира, как в Малой Азии, так и в столице, а равно и среди монахов, которые тяготились введенными им стеснениями образа жизни, то Феофил решил использовать его заступничество за нитрийских монахов, обвинив его в сочувствии осужденному учению Оригена. Он побудил престарелого епископа Кипрского Епифания, прославившегося своей борьбой с оригенизмом, отправиться в столицу, чтобы обличить Иоанна в ереси и отлучить от Церкви. Епифаний направился в Сирию, а затем в Константинополь сухим путем через Малую Азию, где завязал по пути сношения с врагами Иоанна. Приехав в столицу, он не вступил в общение с Иоанном и позволил себе поступки, нарушавшие каноны. До обличения дело не дошло, Епифаний уехал в Кипр, но по дороге скончался. ⁵²⁵ В то время как Епифаний был в Константинополе, Иоанн в одной из своих проповедей избрал темой обличение суетности женщин. Общественное мнение истолковало слова и нападки Иоанна в том смысле, что он имел в виду императрицу Евдоксию, а враги его в придворной сфере сумели раздуть это дело и дали ему такую огласку, что Евдоксия почувствовала себя оскорбленной, сама обратилась к Епифанию, прося его изобличить Иоанна в ереси, и требовала у императора, чтобы над Иоанном был снаряжен суд.

В таком положении были отношения в Константинополе, когда туда прибыл Феофил. Огромные средства Александрийской кафедры позволили ему прибыть с целым флотом. Он привез с собою 28 епископов, огромный штат служащих и большие средства, которые были предназначены на подкуп разных влиятельных лиц. В Константинополе было всегда очень много людей из Египта, и они устроили своему архипастырю торжественную встречу. Свою враждебность к Иоанну Феофил выразил тем, что проехал мимо Софийского храма, не повидался с Иоанном, отклонил его приглашение принять приготовленное для него помещение ⁵²⁶ и поселился во дворце Плацидии, который был для него приготовлен друзьями. Он немедленно вступил в сношения со всеми врагами Иоанна и в числе их с теми знатными женщинами, которые вели против него интригу при дворе. На его благополучие, Аммония не было уже в живых; умер и другой из четырех «долгих братьев», Диоскор. Феофил принял в церковное общение двух остальных, посетил могилу Аммония, совершил торжественную панихиду и прославил его как идеал монаха. Таким образом, вопрос о суде над Феофилом сам собою устранился и обвинителей против него не было. Местом для предстоявшего Собора был избран дворец Руфина в Халкидоне, который был конфискован вместе с остальным его имуществом в 396 году. Дворец этот носил название «У Дуба» (ἐπί δρὓ). Список обвинений против Иоанна был давно составлен его врагами, и Феофил пригласил Иоанна и его архидиакона Серапиона на суд в Собор. Иоанн послал трех епископов и двух пресвитеров к Феофилу с заявлением о своем отказе явиться на суд в Собор, составленный из явных его врагов. От императора явились звать Иоанна на суд скороход и нотарий. Феофил держал заседание открытым, и так как Иоанн не явился, хотя за ним посылали четыре раза, то и был заочно осужден во всех взводимых на него преступлениях и объявлен низложенным. ⁵²⁷ Приговор Собора Феофил представил императору, указав при этом также на вину Иоанна в оскорблении величества, в суждении о чем епископы не считали себя компетентными. ⁵²⁸

Император утвердил приговор и послал к Иоанну одного из своих комитов с вооруженным отрядом известить его, что он должен оставить церковь. Город был в страшном возбуждении во время суда над Иоанном, и огромная толпа народа охраняла церковь и своего пастыря днем и ночью. Лишь на третий день Иоанн подчинился изреченному над ним приговору. В прощании с паствой он делал жесткие намеки на враждебность к нему Евдоксии: «Иезавель неистовствует, и Илья убегает. Иродиада веселится и Иоанн заключается в узы...» А далее, уже прямо по адресу императрицы, выражался так: «Огрубевшая во плоти враждует против бесплотного, занятая омовениями, умащениями, мужем, враждует против чистой и непорочной Церкви. Но сама она будет сидеть вдовою еще при жизни мужа, потому что, будучи женщиной, хочет сделать вдовою Церковь...» ⁵²⁹

Воспользовавшись временем полудня, когда толпа, охранявшая храм, поредела, Иоанн тайком от народа отдался в руки стражи и в глубокую ночь был препровожден на азиатский берег Босфора в Иерий. Опасаясь оставаться в соседстве своих врагов, Иоанн переехал по морю в поселок Пренет в Вифинии на Астаканском заливе. ⁵³⁰

Когда стало известно об его отъезде, в городе началось страшное возбуждение. Епископ Севериан пытался на следующий день разъяснить народу справедливость изреченного над Иоанном приговора, но это лишь усилило возбуждение. Происходили сцены насилия и кровопролития. Зосим рассказывает об ужасном побоище в церкви, когда солдаты перебили монахов и затем избивали всех, кто был одет в черное. Погибло много лиц, носивших траур по своим родственникам. ⁵³¹ Толпа направилась к дворцу и с грозными криками и воплями требовала возвращения Иоанна. Ночью во дворце случилось какое-то несчастье. Императрица увидела в этом наказание за удаление Иоанна; она сама написала ему письмо, оправдывалась перед ним, заявляла о своей непричастности к его делу, выражала свое уважение к нему и просила немедленно вернуться. Евнух царицы Брисон свез письмо в Пренет, где находился Иоанн.

Население столицы с ликованием встретило Иоанна на Босфоре. Он не хотел вступить в город и задержался в гавани. Он сам указывал на затруднение, а именно: необходимость отменить соборное низложение раньше, чем ему можно будет вступить в церковь. Но возбуждение народа, вышедшего встречать Иоанна, было слишком сильно, и император сам просил Иоанна вступить в город и занять кафедру. Его провожала огромная толпа с зажженными свечами и пением гимнов. Вступив в храм и воссев на свою кафедру, Иоанн сказал блестящее слово, которое народ своими криками восторга не дал ему окончить. ⁵³² С почтением говорил Иоанн об императрице и приводил отрывки из ее письма. ⁵³³ Феофил, которого толпа искала, чтобы утопить, бежал в Египет. ⁵³⁴

Восстановившееся согласие между двором и патриархом было весьма непродолжительно. Поводом к ожесточению раздора послужило празднество, устроенное в день открытия серебряной статуи Евдоксии, которая была воздвигнута на порфирном пьедестале поблизости от здания сената и Софийского храма, с южной его стороны, близ церкви св. Ирины. По старым обычаям, соблюдавшимся при открытии статуй лиц императорского дома, такие празднества сопровождались играми и разными увеселениями с участием мимов и пантомимов, в присутствии двора. ⁵³⁵ Иоанн, громивший еще в Антиохии ристания и театральные представления, увидал в этом празднестве намеренное оскорбление Церкви и разразился грозной проповедью в обличение грешных забав. Императрица разгневалась и потребовала созвания Собора для обсуждения дела Иоанна. Со своей стороны Иоанн ответил пламенной проповедью, которая начиналась такими словами: «Опять беснуется Иродиада! Опять она пляшет! Опять требует главы Иоанна на блюде!..» ⁵³⁶ Двор прекратил сношения с патриархом. Некоторые из епископов, находившиеся раньше в общении с Иоанном, стали, под воздействием двора, на сторону его врагов. В праздник Рождества Христова император не сделал обычного выхода в Софийский храм и заявил Иоанну, что не будет иметь с ним общения, пока тот не оправдается перед собором в выставленных против него обвинениях. Собор состоялся, и мы имеем его акты. ⁵³⁷ Иоанн его игнорировал. По совету отсутствовавшего Феофила епископы заявили, что так как Иоанн был низложен решением Собора, то, на основании 4 и 12 положений Антиохийского собора 341 года, он не имел права вернуться на свою кафедру иначе, как после нового соборного решения, принятого в отмену прежнего постановления. Таким образом, пребывание Иоанна на кафедре является нарушением канонических правил. ⁵³⁸ Иоанну было передано это постановление Собора. Но он не подчинился ему и оспаривал применимость правил, принятых на арианском Соборе, осудившем Афанасия. Он перестал, однако, являться в храм и не выходил из епископского дома. В городе было тревожно. Приверженцы Иоанна устраивали сборища. Свидетельство об этом сохранилось в указе от 29 января, которым было воспрещено всем состоящим на службе принимать участие в «бунтарских сборищах» (tumultuaria conventicula), под угрозой отставки и конфискации имущества. ⁵³⁹

Так прошел весь Великий пост. Незадолго до Пасхи Иоанну был передан приказ оставить церковь, так как он осужден двумя Соборами. Но Иоанн, объявил, что уступит только силе. В навечерие Пасхи, когда по старому обычаю совершалось крещение, в Софийский храм собралось огромное множество народа, и Иоанн вышел из своего заточения, чтобы совершить крещение и церковную службу. Но в храм вошли войска, произошло кровавое побоище, крещальня оросилась кровью, и иоанниты были вытеснены из храма. ⁵⁴⁰ : Приверженцы Иоанна собрались затем в банях Константина, но и оттуда были вытеснены военной силой вместе с совершавшими таинство епископами и священниками. И здесь произошло кровопролитие. В день Пасхи иоанниты собрались за городом в Ипподроме Константина, который назывался Деревянным цирком, Ξυλόκιρκος, и оградились против нападения частоколом. ⁵⁴¹ Военный отряд был послан разогнать их, и вновь произошло кровопролитие. Такое тревожное состояние длилось до дня Св. Троицы. Иоанниты, лишенные кафедрального храма, собирались, где могли. Епископский дом, где жил Иоанн, охраняла большая толпа народа днем и ночью. Было два случая покушения на Иоанна. Так думали его приверженцы. Второй покушавшийся, раб пресвитера Ельпидия, убил во время бегства несколько ни в чем не повинных людей. Префект города арестовал его и отказался выдать иоаннитам. 10 июня епископы Акакий и Антиох настояли перед императором на удалении Иоанна силой. Об этом было дано знать Иоанну. Но прошло еще десять дней, и только 20 июня Иоанн, простившись с друзьями и преданными ему диаконисами, вышел из дома не в ту сторону, где его ожидали, и, отдавшись в руки властей, был перевезен на азиатский берег Босфора.

Когда весть об этом распространилась, часть толпы бросилась к берегу моря, другая, находившаяся в храме св. Софии, была окружена военной силой. Сломав двери, толпа повалила из храма, и в эту пору начался в церкви пожар с кафедры, на которой проповедовал Иоанн. Сгорел Софийский храм и расположенное между храмом и дворцом здание сената, богато украшенное роскошными мраморами и большим количеством великолепных статуй. Перед входом в него стояли знаменитые древние изваяния: Зевс Додонский и Афина из Линда. На них капал свинец с растопившейся от пожара крыши храма, и оказалось потом, что эти статуи остались под свинцом невредимыми. Но статуи девяти Муз, привезенные при Константине из Геликона, погибли во время этого пожара. ⁵⁴²

26 июня 404 года был поставлен патриархом Арзакий, человек очень старый, брат предшественника Иоанна, Нектария. Иоанн был сослан в город Кукуз в Армении. Выбор места ссылки, по его словам, принадлежал императрице. ⁵⁴³ Иоанниты и их враги взаимно взваливали друг на друга вину происшедшего бедствия. ⁵⁴⁴ Было снаряжено расследование дела и суд под председательством префекта города, Оптата. Многие видные лица из числа приверженцев Иоанна были признаны виновными и подвергнуты разным наказаниям. В числе привлеченных к суду была и диакониса Олимпиада. Знатная и богатая по происхождению, Олимпиада была дочерью невесты императора Константа, бывшей впоследствии в замужестве с армянским князем. ⁵⁴⁵ Олимпиада была наказана крупным штрафом и, покинув столицу, переселилась в Кизик. К лицам низшего положения суд был строже. ⁵⁴⁶ Так, один пресвитер, по имени Тигрис, по происхождению варвар-вольноотпущенник, подвергся телесному наказанию и умер на пытке. Чтец Евтропий, совсем молодой человек, после страшных телесных истязаний умер в тюрьме. Пострадало много лиц разного положения, одни – по суду, другие – во время военных репрессий, разгонявших собрания иоаннитов. По свидетельству современника, знавшего лично многих из пострадавших, солдаты позволяли себе разные бесчинства: срывали богатые одежды с женщин, рвали с них ожерелья, пояса, вырывали серьги из ушей, а иногда и вместе с ушами. ⁵⁴⁷ Из этого последнего сообщения следует заключить, что мятежные собрания иоаннитов продолжались и правительство принимало против них строгие меры. Указ от 11 сентября, обращенный к городскому префекту, повелевает взыскивать штраф в 3 фунта золота с хозяев, рабы которых будут участвовать в мятежных сходках; городские корпорации за участие своих членов в сходках подлежат уплате штрафа в 50 фунтов золота. ⁵⁴⁸ Своими проповедями против сильных и богатых Иоанн вызвал брожение в низшем классе населения столицы и являлся в глазах правительства демагогом. А тот фанатизм, который обнаружили его приверженцы во время его удаления, объясняет строгость мер в отношении иоаннитов и самого пастыря. Иоанн имел приверженцев не только в столице, но и в городах Малой Азии, которые устраивали ему по пути кое-где торжественные встречи, о чем он сам помянул в письмах к друзьям с дороги. ⁵⁴⁹ Считая его низложение незаконным, иоанниты отказались от общения с патриархами Константинопольским, Антиохийским и Александрийским и были настолько многочисленны, что грозили явиться новой сектой. 18 ноября 404 года был издан указ на имя префекта претория Востока, в котором было повелено правителям провинций воспрещать частные собрания тем, кто не признает патриархов Арзакия, Феофила и Порфирия. ⁵⁵⁰ Таким образом, волнение, вызванное Иоанном, захватывало широкий круг, не ограничиваясь столицей, и имело в глазах правительства вид церковного раскола.

Путешествие Иоанна на место ссылки затянулось на несколько месяцев – отчасти вследствие постигшей его тяжкой лихорадки, а также и тех задержек, которые вызывали разбойничавшие по всей Малой Азии исавры. Он испытал по дороге большие неприятности от Леонтия, епископа Анкиры, и Феретрия – Кесарии Каппадокийской. По наущению Феретрия, на дом, где жил Иоанн, сделали нападение монахи, отбитые военным конвоем, сопровождавшим Иоанна. Одна благочестивая почитательница Иоанна хотела дать приют больному изгнаннику на своей вилле в 5 милях от Кесарии; но феретрий заставил удалить его среди ночи под предлогом слуха о нападении исавров. Иоанн посылал с пути письма многочисленным своим друзьям в столице и с особенной нежностью и заботой обращался к Олимпиаде. Зная ее преданность и нежную заботу о нем, он скрывал от нее те бедствия, которые постигли его в пути и о которых сообщал другим друзьям, утешал, стараясь поднять ее дух из того уныния, в которое она впала, и главной темой, особенно первых писем, ставил положение о духовной радости как состоянии истинного христианина во всех постигающих его бедствиях. Он написал ей с дороги 17 писем ⁵⁵¹

В конце 404 года Иоанн прибыл в Кукуз, который называл «самым пустыннейшим местом всего нашего государства». Около того времени, когда Иоанн прибыл на место ссылки, умерла императрица Евдоксия, которую общественное мнение считало виновницей всех злоключений Иоанна. Ее смерть не изменила ни в чем положения дела об иоаннитах, которое находилось в руках светской власти, продолжавшей всякие виды кар против привлекаемых к суду лиц разного положения.

Жизнь на армянской окраине империи была в ту пору весьма тревожна вследствие бесчинств, которые там производили разбойничьи шайки исавров. Спасаясь от их нападений, население бежало в горы. Одно время и сам Иоанн укрывался в городе Арависсе, лежавшем в той же провинции. С места своего изгнания Иоанн вел обширную переписку и обращался, между прочим, к Анфимию, по поводу вступления его в консульство, а также к евнуху Брисону, с которым у него когда-то были близкие отношения. Надежда на возвращение не покидала Иоанна, как видно из его распоряжений пастырского характера. Он хлопотал, и успешно, о том, чтобы в Финикию были посланы миссионеры для борьбы с язычеством, ⁵⁵² просил задержать назначение епископа готам вместо поставленного им Унилы, который в ту пору скончался. ⁵⁵³ Он писал также и папе Иннокентию и нескольким благочестивым знатным женщинам в Риме, принимавшим участие в его приверженцах, которые нашли у них приют.

Находясь в изгнании, Иоанн задавался широкими планами утвердить христианство в Персии. Для этого ему нужна была помощь епископа Мартирополя Маруфы; но тот был в числе его врагов и отверг приглашение повидаться. Патриарх Арзакий, его преемник, не пробыл на кафедре и двух лет. Его сменил Аттик. При нем, в 407 году, в связи с нескончаемым следствием по делу о иоаннитах, Иоанн был сослан еще дальше, в крепость Питиунт (Пицунду), на крайний предел империи на северо-востоке. На пути к этому отдаленному месту изгнания Иоанн скончался в городе Команах 14 октября 407 года. ⁵⁵⁴

Еще в ту пору, когда Иоанн упорно боролся против своих врагов и не уступал им поля битвы, он обратился с посланием по своему делу к римскому папе Иннокентию. ⁵⁵⁵ Четыре верных Иоанну епископа отвезли его послание в Рим, и папа принял дело близко к сердцу. Он признал деяния Феофила противоречащими канонам и, по соглашению с императором Гонорием, ответил Иоанну, обратился также с посланием к Аркадию и клиру Константинопольской церкви. ⁵⁵⁶ Он осуждал насилие, произведенное над Иоанном, и приписывал вину императрице Евдоксии, которую честил именем «новой Далилы», предательницы Самсона. ⁵⁵⁷ Император Гонорий обратился со своей стороны с письмом к брату. А когда в Риме были получены более подробные сведения о происшедших ужасах и туда прибыло много пострадавших от преследования иоаннитов, то во втором письме Гонорий изливал целый ряд упреков о кровавых бесчинствах и насилиях, омрачивших святость дня Пасхи, заточении священников, убийствах в самой церкви, скорбел о пожаре храма, в котором хранились приношения их отца, императора Феодосия, и резко упрекал брата за рабство у женщины. ⁵⁵⁸ Аркадий почтительно ответил папе, просил его «иметь в своей любви» как его самого, так и его супругу, и сообщал, что он так строго наказал Евдоксию, что та захворала и слегла в постель. ⁵⁵⁹ 6 октября 404 года Евдоксия скончалась и была погребена в храме св. Апостолов. ⁵⁶⁰

Папа смотрел на дело Иоанна как на чисто церковное, подлежавшее церковной юрисдикции, ⁵⁶¹ а потому и настаивал на необходимости рассмотреть его на Соборе, местом которого предлагал избрать Фессалонику, принадлежавшую к его патриархату. В Константинополь было отправлено посольство из четырех епископов и двух пресвитеров с целью договориться насчет созыва Собора. Но в Константинополе смотрели на дело иначе, и враги Иоанна были в силе. Близ Афин корабль, везший легатов папы и с ними нескольких восточных епископов, побывавших в Риме, был встречен двумя военными кораблями, и командовавший ими трибун потребовал, чтобы посольство пересело на его суда. Корабль легатов был отослан в Афины. Трибун доставил послов в Константинополь; но им было запрещено высадиться в городе: их провезли в Афиру на фракийском берегу ⁵⁶² и заточили в крепости. Там у них силой отняли письма к императору и, продержав некоторое время в заточении, отослали в обратное плавание под охраной военной команды. Плохое состояние корабля заставило заехать в Лампсак, откуда папские послы уже на другом судне и, вероятно, без военной охраны прибыли после 20-дневного плавания в Гидрунт в Калабрии (Отранто).

Так закончилась попытка папы заступиться за Иоанна. Гонорий в третьем письме упрекал брата за столь неуважительное отношение византийского двора к послам и нарушение обычаев. ⁵⁶³ Папа Иннокентий продолжал решительно и твердо стоять за Иоанна и прервал церковное общение с тремя восточными патриархами, которые дружными усилиями боролись против иоаннитов. Тяжкие внешние беды, постигшие вскоре Италию, прервали на некоторое время общение Востока с Западом. Только после того, как сменились представители Антиохийской и Александрийской кафедр и была восстановлена память Иоанна на Востоке, восстановилось и церковное единство. Тридцать лет спустя после смерти Иоанна его останки в торжественной процессии были принесены в Константинополь и водворены в храме св. Апостолов. Это случилось 27 января 438 года, и кроткий сын Евдоксии, император Феодосий, молился на гробе святителя за грехи своей матери. ⁵⁶⁴

На южном побережье материка Малой Азии, между Памфилией на западе и Киликией на востоке, лежала горная область, населенная диким племенем исавров. Неприступные и непроходимые горные ущелья, наполнявшие эту страну, скалистый и опасный для плаванья берег содействовали тому, что население мало поддавалось воздействию греческой культуры и сохраняло за собой с глубокой древности громкую славу диких разбойников как на суше, так и на море. Хотя эта область вошла, как и соседние страны, в круг воздействия эллинизма, но внутри ее население оставалось диким. Римляне были вынуждены столкнуться с исаврами впервые в 78 году до P. X., и титул Isauricus украсил победителя исавров Сервилия. Со времени этого похода Исаврия считалась покоренной страной, но не была тогда же обращена в провинцию, и вскоре, по действовавшим тогда порядкам, была предоставлена в управление царю Галатии Аминте вместе с остальными территориями, расположенными к югу от Галатии. С постепенным исчезновением греческих царств и династий в пределах Малой Азии Исаврия стала римской провинцией и составила одно целое с Ликаонией, лежавшей на север от нее. ⁵⁶⁵ В тяжкое время разложения римского государства при Галлиене исавры отложились от империи и поставили императором некоего Требеллиана, который укрепился в неприступных горных твердынях и в течение нескольких лет отстаивал свою независимость. Полководцу Галлиена Камсисолею, исавру, судя по имени, удалось выманить его на равнину и разбить. В течение некоторого времени затем непокорная и неприступная страна была окружена военным кордоном и считалась варварской землей. ⁵⁶⁶ Император Клавдий, счастливый победитель готов на Балканском полуострове, сделал попытку выселить исавров из их гор на равнину Киликии. Император Проб имел дело с исаврийскими разбойниками по пути своего похода на Восток. Разбив и предав казни знаменитого тогда разбойника Пальфруерия, он предоставил в собственность ветеранам более открытые долины в предгорьях, обязав их ставить с 18 лет своих сыновей на службу, чтобы они не превращались в разбойников. Среди пленных, которые украсили его триумф, были также и исавры. ⁵⁶⁷ В пору Диоклетиана Исаврия образовала самостоятельное административное целое. Дикие нравы населения делали невозможным провести в отношении к этой области разделение гражданской и военной власти, и во главе управления Исаврии стоял командир военной силы, расположенной внутри страны в отдельных крепких пунктах. ⁵⁶⁸ Большая часть этой области не признавала над собой ничьей власти, и население пребывало в первобытной дикости. Слава разбойников прочно держалась за исаврами, а от половины IV века Аммиан Марцеллин сохранил подробные сведения о тех страшных разбоях, какие они производили время от времени в соседних провинциях. Собираясь в шайки, исавры с чрезвычайной быстротой и невероятной наглостью предпринимали походы в соседние области, грабили и разоряли мирное население, не останавливались иногда и перед стенами укрепленных городов. Их дикая отвага, быстрота и особое умение преодолевать всякие трудности перехода через крутые горы делали их неуловимыми для регулярной армии, и римская власть ограничивалась в отношении к разбойникам лишь тем, что старалась загонять их в родные ущелья, не тревожа в их собственной неприступной стране. В обеспечение мира правительство требовало от исавров заложников, что, однако, недостаточно обеспечивало спокойствие с их стороны. ⁵⁶⁹ Последний из описанных у Аммиана Марцеллина набегов исавров относится к 368 году.

В 403 году, собравшись с силами после долгого затишья, исавры вновь зашевелились. Их шайки появились сначала в Киликии, прошли оттуда в Сирию и грабили население до самых границ с Персией; на западе они опустошали Ликию и Памфилию, на севере Писидию и Ликаонию, проникли оттуда в Каппадокию и дошли до самого Понта. ⁵⁷⁰ Это бедствие было тем тяжелее, что оно захватило и те области, которые лишь недавно терпели грабительские подвиги Трибигильда и его дружин. Более трех лет продолжали исавры свои разбои. Когда Иоанн Златоуст был на пути к месту изгнания в году, слухи о появлении этих разбойников провожали его по всей Каппадокии. В Кесарии Каппадокийской сделана была остановка, так как поблизости хозяйничали исавры и все военные силы выведены были из города для борьбы с разбойниками. ⁵⁷¹ Одно тяжелое приключение, едва не стоившее жизни Иоанну, близ Кесарии Каппадокийской, имело причиной слух о появлении исавров поблизости от города. В письмах к друзьям с места изгнания в 406 и 407 годах Иоанн очень часто поминает о тех бедствиях, какие причиняли исавры на далекой окраине империи.

Зима и морозы не останавливали предприимчивых разбойников; население покидало дома, пряталось в горных ущельях, надеясь там найти убежище от нападения варваров. «Никто не смеет теперь, – пишет Иоанн к Полибию, – жить дома, и всякий, покидая свое жилище, спешит куда-нибудь укрыться. В городах остаются только стены и крыши, а леса и ущелья становятся городами... Мы, жители Армении, принуждены каждый день перебегать с места на место, проводя жизнь каких-то номадов и не смея нигде остановиться... Кого найдут дома, тех режут, жгут, обращают из свободного состояния в рабство». ⁵⁷² В другом письме, обращенном к Ельпидию, читаем: «Мы никак не можем установиться на одном месте, но живем то в Кукузе, то в Арависсе, то в каком-либо ущелье, или где-нибудь в пустыне: до такой степени всюду здесь царствует смятение и тревога. Огонь и железо пожирают все – и людей, и жилища; целые города истребляются окончательно вместе со всем народонаселением». ⁵⁷³ В письме из Арависса к диакону Феодоту Иоанн пишет: «Стеснительность нашего осадного положения увеличивается с каждым днем... Однажды отряд исавров в 300 человек ворвался в город среди самой ночи, сверх всякого чаяния и ожидания, и едва не захватил и нас». ⁵⁷⁴ В другом письме к Феодоту: «С наступлением весны расцвели и ужасы их нашествия. Они разлились по всей стране и сделали совершенно непроходимыми все большие дороги. Несколько благородных женщин взято ими в плен; несколько известных людей убито». ⁵⁷⁵ Так действовали безнаказанно разбойники в пограничной области в течение нескольких лет.

Историки не сохранили упоминаний о мерах правительства в борьбе с этим бедствием. Только Зосим помянул, что в Памфилию, в начале нашествия, был послан военачальник Арбазакий, армянин по происхождению. Он очистил страну от исавров и загнал в их родные ущелья, недоступные для римских войск. ⁵⁷⁶ Отличаясь большим корыстолюбием, Арбазакий брал выкуп с разбойников и позволял себе всякого рода вымогательства в отношении местного населения. Когда в Константинополь дошли о том вести, Арбазакий был отозван и находился в опасности подвергнуться судебной ответственности. По словам Зосима, он избежал этого тем, что поделился награбленным добром с императрицей Евдоксией. ⁵⁷⁷ Человек диких страстей, Арбазакий вел распущенную жизнь и держал при себе огромный штат певиц и плясуний. ⁵⁷⁸

Борьба с исаврами продолжалась долго. Захваченные разбойники подлежали суду правителей провинций, и количество пойманных было весьма велико. Сведение об этом дает один указ от 408 года, изданный за несколько дней до смерти Аркадия. Судьям было предписано не прекращать разбирательства по делу о разбойниках ни в дни Четыредесятницы, ни даже святой Пасхи. ⁵⁷⁹

Одновременно с тем, как исавры опустошали малоазиатские провинции, города африканского побережья к западу от Египта сильно страдали от нападений варваров пустыни. С 404 по 407 год повторялись нашествия племен мазиков и авзуриан. ⁵⁸⁰ В письмах епископа Кирены Синезия сохранились живые и горькие жалобы на недостаток военной охраны, нераспорядительность и трусость командиров, уклонявшихся от встречи с врагом. Привычное к этим бедствиям население само принимало меры защиты и, как могло, оборонялось от насильников. ⁵⁸¹

В апреле месяце 407 года столицу постигло землетрясение, причинившее страшные бедствия не только на суше, но и на море. Это несчастье широко огласилось в христианском мире. ⁵⁸² Отношения к Западной империи были весьма обострены в эту пору в связи с делом Иоанна Златоуста и тяжкой обидой, нанесенной послам папы. Вражда со Стилихоном, руководившим политикой западного двора, еще более обострилась: он был объявлен врагом государства (hostis publicus), и это было сделано на основании решения, принятого на заседании сената. ⁵⁸³ Со своей стороны Стилихон закрыл для кораблей с Востока итальянские порты. Дело грозило дойти до междоусобной войны. Стилихон надеялся опереться на помощь Алариха, с которым вступил в более тесные сношения еще после первого его похода в Италию. Но тяжкие внешние беды, постигшие Западную империю, задержали приготовления Стилихона, и вмешательство Запада в дела Востока не состоялось. Политику восточного двора направлял в ту пору Анфимий, занимавший пост префекта претория Востока и пользовавшийся полным доверием императора.

Аркадий умер 1 мая 408 года на тридцать первом году жизни. ⁵⁸⁴ О предсмертных распоряжениях Аркадия Прокопий рассказывает так. – Когда слабый умом и телом Аркадий стал чувствовать приближение смерти, его смущала мысль о судьбе сына Феодосия, малолетнего соправителя и будущего преемника, которому шел 8-й год. Он боялся назначить кого-либо соправителем, опасаясь, что в таком случае, кого бы он ни выбрал, сын его будет совершенно устранен от наследования. Поэтому в своем завещании Аркадий написал одно лишь имя своего сына как законного наследника и преемника верховной власти. Никого из родных Аркадия не было в Константинополе, его жена была в гробе с 404 года; на помощь брата он не мог рассчитывать, тем более что в связи с делом Иоанна Златоуста отношения между обоими дворами были весьма натянуты и даже враждебны. Аркадий опасался, что сильные люди из придворной знати воспользуются малолетством императора, выступят претендентами на власть и положат конец династии Феодосия. Тревожили его также опасения насчет всегда враждебных империи персов. И вот он, «человек вообще не мудрый, по совету ли более умных, или по чьему-то внушению», назначил в своем завещании царя Персии Иездигерда опекуном Феодосия и включил в текст завещания усердную просьбу о том, чтобы Иездигерд обеспечил престол Феодосия. Получив завещание Аркадия, Иездигерд отнесся к его просьбе самым сочувственным образом. Он гарантировал империи мир на восточной границе и обратился с письмом к сенату, грозя войной, если случится какое-либо посягательство на трон Феодосия. ⁵⁸⁵

Продолжатель Прокопия, Агафий, воспроизводит это свидетельство, но относится к нему с недоверием. ⁵⁸⁶ Феофан в своей хронике добавляет к сообщению Прокопия сведение, что Йездигерд прислал в Константинополь своего доверенного человека, Антиоха, с письмом к сенату такого содержания: «Так как Аркадий скончался и поставил меня опекуном (κουράτορα) своего сына, то я послал человека, который будет моим заместителем в этом деле. Итак, пусть никто не дерзнет злоумышлять на отрока, чтобы я не начал непримиримой войны против римлян». Антиох поселился во дворце и был неотступно при Феодосии до самой своей смерти. ⁵⁸⁷ Это свидетельство воспроизвел Никифор Каллист, ⁵⁸⁸ а Кедрин прибавил сообщение, что Аркадий послал Иездигерду тысячу фунтов золота. ⁵⁸⁹

Еще со времени Тильмона все это сообщение вызывает недоверие историков Византии. ⁵⁹⁰ Вряд ли, однако, есть основания считать его вымыслом. ⁵⁹¹ При Аркадии отношения империи к Персии были упрочены неоднократными посольствами. Одно из них исправлял тот самый Анфимий, который был затем в течение нескольких лет регентом в малолетство Феодосия. ⁵⁹² Епископ города Мартирополя в Месопотамии Маруфа несколько раз посещал двор Иездигерда и пользовался его вниманием в своих ходатайствах за христиан в Персии. ⁵⁹³ Нет ничего невероятного и в сообщении Кедрина о тысяче фунтов золота, посланных Аркадием, так как, помимо обычных подарков, которыми обменивались дворы во время посольств, империя давно платила деньги персам за охрану кавказских проходов от вторжения варваров с севера. Так как Прокопий ничего не знает об Антиохе в роли воспитателя Феодосия, то, очевидно, Феофан заимствовал свое сведение не из Прокопия, а из какого-то общего источника. Не лишено значения и то, что Феофан употребил греческое слово κουράτωρ в смысле опекун. ⁵⁹⁴ В дипломатических сношениях с персами в ту пору, по всей вероятности, оставался еще в употреблении латинский язык по старой традиции прежнего времени, и можно думать, что Феофан в своем источнике нашел этот термин. О том, что Антиох состоял при Феодосии, знает и Малала, который, впрочем, смешал этого Антиоха с другим евнухом того же имени. ⁵⁹⁵ Вероятность обращения Аркадия к персидскому царю с просьбой об опеке малолетнего преемника подтверждается и тем, что сто лет спустя с подобной просьбой обращался к Юстину персидский царь.

В год смерти Аркадия Западная Римская империя пережила страшный кризис, который оказался началом конца ее существования. До этого времени бразды правления при Гонории держал Стилихон. Свое влияние на слабого императора он старался поддержать и тем способом, о котором мечтал когда-то Руфин на Востоке. Он выдал в 398 году за Гонория свою старшую дочь Марию. Подавляя силой своего авторитета слабого императора и пользуясь правом опекуна в направлении государственных дел, Стилихон следовал политике Феодосия, «друга готов», и расширял ее также на варваров других национальностей, помимо готов. Он имел личные сношения с царями разных варварских народов, как германцев, так и гуннов, кочевавших в придунайских равнинах. Как магистр обоих разрядов армии, т. е. пехоты и конницы, единый главнокомандующий всех сил Западной империи, он привлек в свое окружение огромное число варваров в качестве личной дружины. С Аларихом он вступил в сношения во время его грабительского похода в Фессалию и Ахайю. Два раза Стилихон, являвшийся как бы для войны с Аларихом, выпускал его, не открывая военных действий. Историки, близкие по времени к тем событиям, сохранили толкование поступков Стилихона в том смысле, что он желал при помощи Алариха присоединить к Западной империи всю префектуру Иллирика, не довольствуясь Далмацией и Паннонией.

Аларих закончил свой поход на юг тем, что водворился со своими готам на новом месте, которое доселе не страдало от варварских нашествий, в Эпире, в области феспротов, молоссов и приморского города Эпидамна, который назывался теперь Диррахием. ⁵⁹⁶ Его грабежи и разбои не только остались безнаказанными, но Евтропий не нашел иного выхода из трудного положения, как предоставить Алариху сан магистра армии в Иллирике с соответственным окладом и содержанием для его дружины, как солдат империи.

В течение нескольких лет Аларих смирно держался в новом месте, а весной 401 года предпринял поход на север, прошел в Италию и в ноябре месяце осадил Аквилею. Стилихон отправился за Альпы, заключил договор с германцами, занявшими Рецию, и, получив от них вспомогательные силы, вернулся в Италию, стянул бывшие в Италии войска и выступил против Алариха, который взял между тем несколько городов и угрожал Медиолану, где находился тогда император. Оставив Медиолан, Аларих направился далее на запад, чтобы перейти По и двинуться на юг. Близ города Гасты (Асти) Аларих потерпел небольшой урон и отошел к Полленции. Здесь, в самый день Пасхи, 6 апреля 402 года, один из подчиненных Стилихону полководцев, Саул, язычник по религии, напал на готов, которые не ожидали сражения в этот день, и в упорной битве нанес им поражение. Лагерь Алариха с женами и детьми и вся добыча, награбленная готами, достались победителям. После этого начались переговоры, окончившиеся тем, что Аларих получил беспрепятственный пропуск для обратного похода в Иллирик. Вопреки договору он сделал по пути нападение на Верону, но был отбит. Затем он предпринял попытку пройти на север через проход, который ныне носит название Бреннера, но был отбит эрулами, и войско его здесь сильно страдало от голода и эпидемических болезней. После этих неудач Аларих вернулся в Эпир. Стилихон, имевший свои виды на Иллирик, вступил в сношения с Аларихом и рассчитывал на его поддержку в случае осуществления похода на Восток. ⁵⁹⁷ Но предположениям Стилихона не суждено было осуществиться.

В 406 году случилось страшное нашествие на Италию с севера под предводительством Радагайса. В сборных дружинах этого воителя главную массу составляли, по-видимому, готы. Стилихон опять вызвал на помощь варваров из-за Альп. Гунны явились под предводительством Ульдиса, готы – Сара, а кроме них были также и аланы. Стилихон стянул в Тицин тридцать полков римской армии. ⁵⁹⁸ Производя страшные опустошения, полчища Радагайса прошли в область реки По и перебрались за Апеннины. Но Стилихону удалось искусными маневрами запереть главную массу близ крепости Фезулы (Фиезоле) и голодом принудить их к сдаче. ⁵⁹⁹ Из огромного числа сдавшихся и взятых в плен Стилихон набрал в свою дружину 12 тысяч человек, которые названы у Олимпиодора «оптиматами». ⁶⁰⁰ Множество пленных варваров продано было в рабство по очень дешевой цене; однако спекуляция этими дешевыми рабами оказалась убыточной, так как между варварами была страшная смертность. ⁶⁰¹ Уничтожение орд Радагайса и освобождение Италии от страшной опасности упрочило положение Стилихона, и он помышлял теперь осуществить свой давний план явиться в Иллирик и присоединить всю эту префектуру к Западной империи.

В ближайшей хронологической связи с нашествием Радагайса стоит событие, роковое по своим последствиям для судьбы испанских провинций, а именно переселение вандалов, а вместе с ними свевов и алан на Запад. Вандалы, с разрешения императора Константина, поселились после страшного поражения, нанесенного им готами, в провинции Паннонии. К северу от них, на левом берегу Дуная, жили свевы, которые еще с первого века нашей эры имели постоянные отношения к империи. Аланы – имя, сменившее старый термин «сарматы», жили в равнинах между Тисой и Дунаем и находились в близком общении с германскими племенами свевов и квадов. Это общение сказалось в том, что германцы усвоили от них нравы и обычаи конных кочевников. ⁶⁰² Вандалы поднялись всем племенем, к ним присоединились свевы и часть алан. ⁶⁰³ Вся эта масса народа в 406 году передвинулась на Рейн, чтобы искать новых мест для поселения в Галлии. Франки, которые давно уже упрочились в области нижнего Рейна и широко распространили свои владения на территории Галлии, отразили эту новую волну варваров и особенно тяжкое поражение нанесли вандалам. ⁶⁰⁴ Последствием этого было отклонение в направлении нашествия к юго-западу. Часть алан с царем Гоаром во главе вступила в соглашение с римскими властями и получила для обитания территорию в средней Галлии. Позднее, в V веке, аланы оказываются на среднем течении Луары и имеют своим центром город Аврелиан (Орлеан). Вину этого нашествия современные писатели возлагают на Стилихона, который ничего не предпринял для отражения своих соплеменников.

Появление вандалов, свевов и алан в Галлии имело своим последствием то, что в Британнии войска отложились от Гонория и выставили одного за другим трех претендентов на императорский сан. Двое первых были убиты, а третий, Константин, переправился с войсками через пролив в Бононию (Булон), был признан императором сначала в северной Галлии, а затем и на юге страны. Стилихон послал против него за Альпы Сара, которому удалось разбить войска Константина, состоявшие под начальством вождя Юстиниана, и запереть самого Константина в Валенции. На седьмой день осады Сар вынужден был, однако, снять осаду и спешно возвратиться назад в Италию. События эти относятся к 407 году. Упрочившись теперь в своем положении, Константин занял альпийские проходы и перенес свою резиденцию в Арелат. ⁶⁰⁵ Вторгшимся в Галлию варварам он нанес поражение, заключил с ними договор и занял опять границу на Рейне, чтобы оградить страну от новых нашествий. В Испании, куда Константин отправил своих людей, войска признали его императором, и, таким образом, вся префектура Галлии была, казалось, потеряна для Гонория. Находившиеся в Испании два родственника Гонория, Дидим и Верениан, сумели организовать военную силу из поселян и рабов и заняли проходы в Пиренеях, чтобы не допустить туда Константина и сохранить Испанию для Гонория.

Одновременно с тем, как развивались эти события, Стилихон из Равенны сносился с Аларихом, чтобы осуществить при его помощи захват Иллирика. Аларих подвинулся из Эпира на север, вступил в сношение с остготами, сидевшими тогда в Паннонии, и его стоянкой была Эмона. Оттуда он отправил к Стилихону посольство с изложением своих требований. Он желал получить от императора весьма крупную сумму денежного вознаграждения, а в противном случае грозил вторжением в Италию. ⁶⁰⁶ Стилихон прервал свои приготовления к походу на Восток и отправился в Рим. Требования Алариха были поставлены на обсуждение в римском сенате. Большинство сенаторов высказывалось за войну с ним, а Стилихон с немногими стоял за мир и удовлетворение требований Алариха. Он добился того, что сенат дал согласие выплатить Алариху четыре тысячи фунтов золота. Стилихон настаивал на осуществлении своего плана захватить Иллирик и показал имевшийся у него приказ Гонория, составленный в этом смысле. Во время горячих дебатов сенатор Лампадий, один из наиболее стойких и резких противников соглашения с Аларихом, произнес слова, сохраненные в латинской форме греческим историком Зосимом: non est ista pax, sed pactio servitutis (это не мир, а выкуп рабства). Такая смелость была опасна, и Лампадий поспешил укрыться в ближайший храм.

Около того времени, когда в Риме принято было решение купить мир с Аларихом, пришло из Константинополя известие о смерти Аркадия, последовавшей 1 мая. Это обстоятельство существенно усложнило общее положение дел. Гонорий пожелал сам отправиться с войсками на Восток и обеспечить власть племянника, которому недавно пошел восьмой год. ⁶⁰⁷ Но Стилихон воспротивился и удержал Гонория, указывая ему на опасность, какую представлял для Западной империи Константин.

Было условлено, что Стилихон отправится в Константинополь для упрочения власти малолетнего Феодосия и возьмет с собой четыре полка римской армии и одно из двух священных знамен «Лабар» (Λάβωρον). Гонорий хотел снабдить его собственноручным письмом с изложением возложенного на него поручения. Что касается до Алариха, то Стилихон предлагал направить его в Галлию для борьбы с Константином. По совету честолюбивой и властолюбивой Серены, жены Стилихона, которая имела право считать себя членом императорского дома как дочь любимой сестры Феодосия, Гонорий задумал покинуть Рим и посетить главный лагерь римских войск в Тицине, где было собрано до 30 полков. Стилихон считал эту поездку излишней, но отговорить Гонория ему не удалось. Зосим рассказывает, что Стилихон, чтобы устрашить императора, вызвал мнимый бунт готских войск, стоявших в Равенне под начальством Сара. Но и это не подействовало, и Гонорий выехал из Рима на север.

Стилихон отправился в Равенну к своим варварам. Когда император был в Бононии, вспыхнул бунт в сопровождавших его войсках. Стилихон был вызван из Равенны, и ему удалось очень скоро привести войска к повиновению, не прибегая к казням, которых требовал император. Гонорий уехал затем в Тицин, выдав грамоту Стилихону, уполномочивавшую его действовать в Константинополе, и тот оставался еще некоторое время в Бононии.

Против Стилихона, продолжавшего политику Феодосия-«друга готов», усиленно действовала при дворе национальная римская партия, не мирившаяся с дружбой к варварам и возвышением их значения за счет местного элемента и в ущерб ему. Самым влиятельным при Гонории из числа врагов Стилихона был грек Олимпий, происходивший из местностей, прилегавших к Понту, и занимавший тогда высокое придворное звание. Усиленно интригуя против Стилихона, он внушил Гонорию мысль, будто тот намеревается посадить на восточный престол своего сына Евхерия. К чести Стилихона и в опровержение этой сплетни, Зосим замечает, что Стилихон не сделал ничего, чтобы выдвинуть своего сына, и тот был в ту пору трибуном в составе дворцового нотариата. ⁶⁰⁸ В сопутствии Олимпия и большой свиты, Гонорий прибыл в Тицин, чтобы приветствовать армию перед походом за Альпы. Но на четвертый день его пребывания в Тицине произошел страшный бунт. Зосим приписывает его интригам Олимпия. Солдаты бросились избивать всех лиц высокого положения. Убит был прежде всего Лимений, префект претория Галлии, и Хариобавд, магистр армии в Галлии, которые не хотели изменить Гонорию, не признали Константина и бежали к законному государю. Погибли, далее, Викентий, магистр конницы, Сальвий, комит доместиков, Неморий, магистр дворцовых войск, Петроний, занимавший высокий пост финансового ведомства (comes rerum privatarum) и квестор императорского двора, другой Сальвий. Император, к ногам которого припадал Сальвий, не был в состоянии защитить его. Бунт длился до вечера. Гонорий переоделся в простое платье и бежал от бушевавших солдат. Разысканный к вечеру Лонгиниан, префект претория Италии, был также убит. Кроме этих видных лиц пострадало еще много других.

Находившийся в Бононии Стилихон, узнав о бунте, совещался с начальниками варварских отрядов, которые были при нем, о плане действий. Было решено, если бунтовщики покусились на особу императора, пойти на них войною, чтобы наказать их и восстановить порядок. Когда же выяснилось, что Гонорий жив, Стилихон не счел возможным и нужным вести своих варваров на войну против туземных полков и направился в Равенну. Но отдельные варварские отряды, из которых состояла военная сила Стилихона, задержались на разных стоянках, выжидая, чтобы выяснилось отношение Гонория к Стилихону. Между варварами отдельных национальностей вышли наружу какие-то свои счеты, и гот Сар перебил гуннов, составлявших личную охрану Стилихона, и завладел его обозом. Опасаясь настроения варваров, Стилихон сделал распоряжение, чтобы их не пускали в города, где находились их семейства. Олимпий, всецело овладевший волей и разумом Гонория, достиг того, что в Равенну пришел приказ арестовать Стилихона. Узнав об этом, Стилихон бежал ночью в церковь. Оставшиеся ему верными варвары готовились защитить его. Но солдаты вошли в церковь, и в присутствии епископа Стилихону было разъяснено, что дело не идет о его жизни. Евхерий, сын Стилихона, бежал в Рим, а сам он остался под стражей. Скоро пришел другой приказ, в котором Гонорий повелевал казнить Стилихона по обвинению в измене. Верные ему варвары и слуги готовы были его отбить; но Стилихон употребил весь свой авторитет, чтобы предупредить кровопролитие, и смело пошел на казнь, которую совершил над ним Гераклиан (23 августа 408 года). Смертный приговор был распространен также и на бежавшего Евхерия. Поручение поймать его и казнить было возложено на придворных евнухов Арзация и Теренция.

Так сошел с исторической арены человек, державший в своих руках бразды мировой политики в это трудное время. Олимпий получил теперь сан магистра армии и стал направителем воли Гонория. Возбуждено было расследование об измене Стилихона, привлечены к ответу его друзья, и хотя они не давали никаких показаний в смысле существования заговора против законного императора, но многие подверглись казни или конфискации имущества. Ожесточение местного населения против варваров сказалось, между прочим, в том, что солдаты и население стали избивать семейства варваров, состоявших на службе императору, жившие в разных городах Италии. Эти избиения повели к тому, что более 30 тысяч воинов, призывая в свидетели нарушения римлянами верности клятве, отказались от службы императору, перешли под стяг Алариха и тем значительно увеличили его силы. ⁶⁰⁹

Победа римской партии над Стилихоном сказалась в улучшении отношений к Восточной империи, и в Феодосиевом Кодексе сохранился указ, которым был восстановлен беспрепятственный торговый оборот между обеими империями. ⁶¹⁰

Аларих, оставаясь в пределах Норика, продолжал переговоры с двором. Он соглашался отступить в Паннонию, требовал заложниками Ясона, сына бывшего префекта претория Иллирика, Иовия, или Иовина, с которым он имел отношения, когда находился в Эпире, и Аэция, сына Гауденция. Со своей стороны, он также предлагал выдать заложников. Но Олимпий, поработивший волю и ум императора, был за то, чтобы не вступать ни в какие соглашения с Аларихом. Сделаны были новые назначения военных командиров, неудачные, по мнению Зосима. ⁶¹¹

Ничего не добившись путем переговоров, Аларих вступил в соглашение с братом жены своей Атаульфом, который обещал ему деятельную помощь, и, не ожидая его, двинулся в Италию. Варвары, покинувшие римскую службу после смерти Стилихона, усилили его дружины. Путь Алариха лежал через Аквилею, Альпин, Кремону, где он переправился через По, на Бононию. Он захватил здесь крепость Ойкубарию, прошел затем через провинцию Эмилию, оставив в стороне Равенну, дошел до Аримина (Римини) и двинулся затем в область Пицен. Оттуда он повернул на запад в сторону Рима, захватывая и разоряя по пути все укрепленные пункты.

В Пицене находились в ту пору евнухи Арзаций и Теренций. Они исполнили поручение Гонория, отдали Серене ее дочь Терманцию, ⁶¹² состоявшую до того супругой императора, но казнить Евхерия в Риме им не удалось: он укрылся в церкви и бежал в Пицен, надеясь спастись, к Алариху. Им удалось нагнать его в пути и убить. Они не могли уже направиться в Равенну сухим путем и поехали морем. Император вознаградил их за услуги повышением на придворной службе. Тогда же Гераклиан, убийца Стилихона, был назначен комитом Африки на смену казненного родственника Стилихона, Ботанария.

Между тем Аларих подступил к Риму. Вдова Стилихона Серена была заподозрена в сношениях с ним и казнена по приговору сената, который поддержала и Плацидия, сестра императора от второго брака Феодосия с сестрой Валентиниана II, Галлой. ⁶¹³ Аларих осадил город. Население надеялось на помощь из Равенны и храбро выдерживало осаду. Но Аларих не допускал подвоза провианта, и вскоре начался страшный голод, а за ним, как неизбежное последствие, болезни и усиленная смертность. Трупы нельзя было вывозить за город, и это еще более усилило страдания осажденных. Широкой благотворительностью прославила себя в ту пору Лета, вдова императора Грациана, со своей матерью Писсаменой. Она проживала в своем дворце в Риме и пользовалась, по распоряжению Феодосия, большой пенсией из государственной казны соответственно своему высокому сану. Ее дворец был убежищем голодных.

В лагерь Алариха было отправлено посольство. Один из послов, бывший трибун нотариев Иоанн, имел с ним личное знакомство. Аларих отнесся к речам послов с издевательством и сказал между прочим, что легче косить густую траву, нежели редкую. Он заявил, что хочет взять из Рима все золото и серебро, какие там имеются, утварь и всех рабов варварского происхождения. На вопрос одного из послов, что он им оставит, Аларих дал краткий ответ: «Жизнь». ⁶¹⁴ Вторичное посольство привело к некоторому соглашению. Аларих требовал: пять тысяч фунтов золота, тридцать тысяч фунтов серебра, четыре тысячи шелковых одежд, три тысячи пурпурных кож, три тысячи фунтов перца. Богатый класс населения, т. е. сословие сенаторов, был подвергнут экстренному обложению, но денег не было у сенаторов, как и в казне. Решено было воспользоваться драгоценностями языческих храмов, причем переплавляли на металл статуи богов. ⁶¹⁵ Получив выкуп, Аларих на три дня открыл рынок, дозволил выходить из города через все его ворота, и население мало-помалу оправилось. Он отвел затем свои полчища на север, в Этрурию, а варвары, находившиеся в большом числе в рабстве у римлян, массами покидали город и присоединялись к Алариху. Общее число бежавших насчитывало до 40 тысяч.

Гонорий бездействовал в Равенне, и поработивший его Олимпий продолжал свой сыск по делу о заговоре Стилихона, который, однако, ничего не выяснял. Константин сделал попытку добиться от Гонория признания законности приобретенного им положения в Галлии и прислал к нему своих евнухов, надеясь вступить в переговоры. Свое желание мира он выразил тем, что в пределах своей власти объявил на следующий, 409 год консулами Гонория и себя. Гонорий, имевший раньше в виду направить против него войска, стоявшие в Тицине, и Алариха с его готами, не вступил ни в какие переговоры, но дал надежду на признание тем, что послал ему через его евнухов императорскую порфиру, ⁶¹⁶ опасаясь за судьбу своих родственников Дидима и Верениана, которые отстаивали его интересы в Испании.

Так как Аларих, освобождая Рим от осады, выразил желание заключить договор и требовал выдачи ему в заложники детей знатных людей, то римский сенат решил отправить к Гонорию посольство. Оно состояло из трех лиц: Цецилиана, Аттала и Максимина. Послы сообщили императору о тех ужасах, которые пережил Рим, и передали ему требования Алариха. Но результатом этого посольства было только то, что Гонорий назначил Цецилиана префектом претория Италии и Аттала префектом города Рима. Чтобы усилить оборонительные средства Рима, Гонорий распорядился вызвать из Далмации шесть полков, имевших славное боевое имя. Их повел в Италию смелый, но неосторожный командир Валент. Аларих узнал о приближении этих войск, устроил засаду, и из пяти тысяч человек спаслось не более ста, а с ними и Валент. Так как Гонорий не вступал ни в какое соглашение с Аларихом, то положение Рима стало опять опасным. Решено было вторично отправить посольство. Участие в нем принял и папа Иннокентий. Аларих назначил отряд готов для охраны посольства по пути. В это время прибыл в Италию Атаульф из Паннонии с большими силами готов в подкрепление Алариху. Из Равенны вышли войска и близ Пизы напали на готов. Атаульф потерял 1500 человек, а римляне только 17. Очевидно, то был конный наезд гуннов. Ослабленный этой неудачей, Атаульф присоединился к Алариху.

Вскоре придворные евнухи вооружили Гонория против Олимпия. Он был лишен своего сана и, опасаясь за свою жизнь, бежал в Далмацию; с тех пор о нем нет упоминаний в нашем предании. Префектом претория был назначен Иовий, или Иовин, ⁶¹⁷ а главнокомандующим военных сил в Далмации, Паннонии, Реции и Норике – Гунерид. Подобно Фравите, Гунерид оставался язычником и пользовался всеобщим уважением за свою глубокую честность, бескорыстие и благородный характер. ⁶¹⁸ Иовин состоял ок. 403 года префектом претория в Иллирике и имел тогда непосредственные сношения с Аларихом. С придворными евнухами и командирами войск, которые были назначены после смерти Стилихона, Иовин имел свои счеты. По соглашению с Аллобихом, занимавшим пост комита доместиков, Иовин устроил бунт в войсках, стоявших в Равенне. Солдаты потребовали удаления от двора людей, неугодных Иовину. Турпиллион и Вигилянций были арестованы и приговорены к ссылке; но на корабле их убили солдаты по приказанию Иовина. Евнухи Теренций и Арзаций были сосланы: один на Восток, другой в Медиолан. Освободившиеся посты магистров армии заняли Валент, бывший командир далматских полков, и Аллобих, а препозитом опочивальни стал Евсевий. ⁶¹⁹

Упрочив свою власть, Иовин сделал попытку войти в соглашение с Аларихом и столковаться насчет условий, на которых было бы возможно заключить мир. Местом свидания был избран Аримин. Туда прибыли Аларих и Иовин. Аларих предъявил следующие требования: предоставить его готам области Венецию, Норик и Далмацию, платить ему ежегодно известную, сумму денег и доставлять провиант для его войска. Иовин препроводил Гонорию в Равенну требования Алариха и в дополнительном письме советовал императору назначить Алариха магистром армии, чтобы тем смягчить его настроение и в дальнейших переговорах добиться от него уступок. Полученный вскоре ответ императора Иовин прочел в присутствии Алариха и готов. Гонорий предоставлял Иовину как магистру армии самому назначить сумму вознаграждения Алариху и количество провианта для его войск, но в то же время решительно отказывался предоставить Алариху пост магистра армии.

Аларих почувствовал себя оскорбленным и немедленно отдал приказ своим войскам идти на Рим. Иовин вернулся в Равенну и тут, неизвестно вследствие каких причин, резко стал против соглашения с Аларихом. Он побудил Гонория дать торжественную клятву, что он никогда не вступит ни в какое соглашение с Аларихом.

Такую же клятву дал сам Иовин и все высшие чины двора. Произнося клятву, они касались головы императора и клялись ею. ⁶²⁰ Аларих, опасаясь тяжких последствий своего предприятия, сам отправил к Гонорию посольство епископов. Теперь он ограничивал свои требования одним Нориком с его двумя провинциями, отказывался от требования денег и предлагал самому императору назначить количество хлебной дачи по числу бежавших к нему от римлян людей. Но Гонорий и его двор остались глухи к этому выходу из трудного положения: серьезность клятвы, которую принес двор и сам император, не позволяла отступиться от принятого решения.

Начались приготовления к войне. Десять тысяч гуннов было вызвано в Далмацию, с возложением обязательства на население доставлять им хлеб, баранов и волов. ⁶²¹

409-й год, в течение которого положение в Италии имело такой тревожный характер, был роковым для Испании. Констанций и Геронтий легко справились с тем сопротивлением, которое было организовано Дидимом и Веренианом, родственниками дома Феодосия, и Констанций, оставив Геронтия в Испании, перешел к отцу в Галлию, увозя с собою взятых в плен Верениана и Дидима. Константин поспешил их казнить. ⁶²² Между тем Геронтий, организовавший от имени Константина дела в Испании, поручил охрану проходов через Пиренеи, которую прежде держали местные отряды, сборному отряду войска, носившего название гонориаков. ⁶²³ Когда вандалы со свевами и аланами, после поражений, нанесенных им в Галлии, подошли к Пиренеям, гонориаки разбежались и оставили проходы открытыми для варварского нашествия в Испанию. Так началась новая эра в истории Испании. Константин послал Констанция назад в Испанию с новым командиром на смену Геронтия, Юстом, для борьбы с варварами; а в то же время, желая добиться от Гонория узаконения своего положения, отправил к нему посла и старался оправдать себя в убийстве родственников императора, заявляя, что это случилось без его ведома. Со своей стороны он предлагал императору прийти к нему в Италию на помощь против Алариха с войсками Галлии и Британнии. Но Гонорий не верил Константину и опасался, что он хочет захватить Италию и устранить его.

Между тем Аларих обложил Рим, захватил порт на устье Тибра и овладел всеми запасами хлеба, грозя вызвать в Риме голод. Сенат вынужден был искать выход из трудного положения и вступил в соглашение с Аларихом. Недавно назначенный Гонорием префект города Аттал был провозглашен императором, и эта церемония была отпразднована с обычной торжественностью. На следующий день Аттал держал в сенате гордую речь, в которой высказывал уверенность, что ему удастся вывести Италию из трудного положения. Аларих был назначен магистром армии, Атаульф – комитом доместиков. Пост префекта претория получил Лампадий, враг политики Стилихона, а префекта города – сенатор Марциан. ⁶²⁴

Аттал принадлежал по своему происхождению к самому знатному и богатому в ту пору роду Анициев. Войдя в соглашение с Аларихом и пользуясь его доверием, он, по-видимому, искренно верил в возможность водворить мир и упрочить силу империи. В угоду Алариху Аттал принял крещение от арианского епископа Сигесария, а потому ариане считали его своим; в то же время на него рассчитывали и приверженцы старой римской религии, в которой он долго пребывал раньше своего крещения.

Предметом ближайшей заботы нового императора было обеспечение подвоза хлеба из Африки, житницы Рима. Аларих хотел послать туда готов. Но Аттал не соглашался на это и отправил в Африку Константа с поручением вытеснить Гераклиана и овладеть страной. Чтобы упрочить свое положение в Италии, Аттал должен был или вступить в соглашение с Гонорием, или низложить его. Он вышел с войсками из Рима и направился к Равенне. Когда он был в Аримине, к нему прибыло посольство от Гонория, которое составляли Иовин, префект претория, Валент, вождь погибших далматских полков, назначенный магистром армии, квестор Потамий и примицерий нотариев Юлиан. Уже самим составом посольства Гонорий выразил признание Аттала своим соправителем. Но Аттал отказался вступить в переговоры об условиях соправительства и выразил лишь готовность сохранить жизнь Гонорию и поселить его на острове. То была обычная еще с Августа форма ссылки для знатных лиц. Таким образом, предложение Гонория было отвергнуто, и посольство уехало ни с чем. Но Иовин приезжал к Атталу еще несколько раз и кончил тем, что изменил Гонорию и принял пост магистра оффиций при Аттале. Самыми влиятельными лицами при Гонории стали препозит Евсевий и магистр армии Аллобих. ⁶²⁵ Пока шел обмен посольств, Аларих со своими готами обходил Эмилию и приводил на верность Атталу города этой области. Город Бонония запер пред ним ворота и сохранил верность Гонорию. Из Эмилии Аларих прошел в Лигурию, чтобы обеспечить власть Аттала и в этой провинции.

Одно случайное обстоятельство подняло настроение Гонория. В Равенну зашла эскадра восточного императора с шестью полками десанта, общей численностью четыре тысячи человек. ⁶²⁶ Этим войскам Гонорий поручил охрану стен города и прекратил сношения с Атталом. А в то же время из Африки пришло известие от Гераклиана, что он удачно справился с Константом, взял его в плен и казнил. Вместе с этим известием были присланы подати из Африки, и Гонорий располагал деньгами для содержания войска. При дворе Гонория продолжались интриги. Евсевий был убит на глазах императора Аллобихом. Аллобих вступил в сношения с Константином и старался склонить Гонория к соглашению с ним: но в следующем, 410, году был сам казнен по подозрению в измене.

Вопрос об африканском хлебе был насущным для Рима, а также и готов. Ввиду отсутствия подвоза страшно выросли цены на хлеб, были слухи о случаях каннибализма. Аттал был вызван в Рим, и в сенате обсуждалось дело о способах подчинить Африку. Аларих требовал отправки туда готов под начальством вождя Друмы. Иовин поддерживал это требование, соглашался с ним и сенат. ⁶²⁷ Но Аттал не давал своего соизволения. Иовин, интриговавший прежде против Гонория, стал теперь вооружать Алариха против Аттала и достиг того, что Аларих вступил в переговоры с Гонорием об устранении Аттала. С ведома Гонория Аларих низложил Аттала в Аримине, сняв с него диадему и порфиру пред войском, и удержал его затем в своем лагере вместе с его сыном Алипием. Все назначенные Атталом сановники сняли пояс (cingulum), т. е. признали себя отставленными; но Гонорий дал им разрешение остаться в приобретенных ими чинах и должностях. Так окончилось кратковременное правление Аттала и разбиты были его гордые мечты водворить мир и согласие.

По низложении Аттала Аларих сделал новую попытку добиться соглашения с Гонорием. Он двинулся на север и расположил свой стан в укреплении Альпы, лежавшем в 60 стадиях (ок. 10 верст) от Равенны. Но тут вмешался в дело гот Сар, державшийся дотоле в стороне от событий и не присоединявшийся ни к Гонорию, ни к Атталу. С Атаульфом у него была давняя личная вражда, закрепленная на общей родине в Паннонии, и так как Атаульф действовал заодно с Аларихом, то Сар относился враждебно и к нему. Некоторое время Сар держался в Пицене, а когда в эту область явился Атаульф, он перешел на север за Апеннины. Он имел около себя только 300 воинов, но то были храбрые люди, испытанные в войне и в военном деле, как и он сам. Ночью Сар напал на лагерь Алариха и перебил много народа. ⁶²⁸ Тогда Аларих оставил свои мысли насчет возможности достигнуть какого-либо соглашения с императором, двинулся на юг и осадил Рим, отрезав все пути сообщения. В Риме начался голод и дело дошло до каннибализма. Одна благочестивая женщина по имени Проба из сострадания к несчастным приказала своим рабам открыть ночью ворота. Это случилось 24 августа 410 года. ⁶²⁹ Вступив в город, Аларих отдал его на разграбление. Три дня длился грабеж столицы мира. Исключение было сделано только для храма св. Петра. Когда обнаружилось, что были похищены золотые и серебряные сосуды, принадлежавшие этому храму, то Аларих приказал возвратить в церковь это достояние Петра. Орозий, составлявший в Испании свою Историю вскоре после этого события, с умилением рассказывает о том, как несли церковные сосуды в храм Петра по улицам Рима. Готы и местные христиане пели псалмы на своих языках, и этот нестройный хор свидетельствовал о силе христианства и давал залог лучшему будущему. ⁶³⁰ Папа Иннокентий не переживал вместе со своей паствой ужасов взятия и ограбления города, так как находился тогда в Равенне.

На третий день после взятия Рима Аларих увел своих готов из города, увозя в свой лагерь огромную добычу и знатную пленницу, сестру Гонория от второго брака Феодосия, Галлу Плацидию. Гонорий пребывал в бездействии в Равенне во время взятия Рима и ничем не отозвался на это страшное событие, которое ужасом пронеслось по всему римскому миру. Блаженный Иероним, погруженный в Иерусалиме в заботы о насаждении аскетических идеалов христианской жизни, так отозвался на эту страшную весть: «Ужасная весть приходит с Запада: Рим в осаде, жизнь граждан выкупается за золото, ограбленных окружают, чтобы отнять у них жизнь. Голос застревает в гортани, рыдания прерывают слова... Взят город, который взял целый мир. Муки голода довели людей до ужасной пищи, пожирали взаимно члены друг друга, и мать не давала пощады сосущему ее младенцу». ⁶³¹ Епископ Иппоны, блаженный Августин, сказал своей пастве проповедь на тему «о гибели города». Более холодный, чем Иероним, он не нашел горячих слов скорби в своем сердце, напоминал слушателям о гибели Содома и Гоморры, угрожал гневом Божьим за грехи мира. ⁶³²

От Рима Аларих отошел на юг Италии. Забота об обеспечении пропитания войска создавала необходимость подчинения Африки. Он снарядил флот, но буря разбила корабли у берегов Сицилии. Вскоре Аларих захворал и умер. Готы стояли тогда близ города Консенции в Бруттии. Сподвижники воителя устроили ему великолепное погребение: они отвели течение реки Бузента, вырыли в ее русле глубокую могилу, положили в ней своего царя с его сокровищами, а затем пустили реку на прежнее русло. Все рабы, трудившиеся над этим сооружением, были перебиты, чтобы никто впоследствии не мог потревожить прах героя. ⁶³³ Зять Алариха, Атаульф, был провозглашен царем. В его руках была Плацидия, и он держал ее с почетом в лагере, питая надежду на возможность достигнуть через нее соглашения с Гонорием. Но император оставался непреклонен, пока готы находились в Италии, и в 412 году Атаульф вывел свои дружины за Альпы в Галлию, чтобы найти поприще для проявления боевого духа своих соплеменников в разыгрывавшихся там событиях.

Более трех лет пробыли готы в Италии, и тяжкие следы того разорения, которое они внесли в эту страну, видел своими глазами Прокопий, когда участвовал в походе Велизария более ста лет после того времени. По его словам, «города, которыми овладевали готы, они подвергали такому разрушению, что, кроме какой-нибудь одной уцелевшей башни, ворот или чего другого, не осталось никаких следов, особенно около Ионийского залива (т. е. Адриатического моря). Попадавшихся им навстречу людей готы избивали всех, как старых, так и молодых, не давая пощады ни женщинам, ни детям. Отсюда и эта теперешняя малонаселенность Италии». ⁶³⁴ Выход готов на север за Альпы облегчил положение Италии, и Гонорий начал принимать свои меры к упрочению пошатнувшегося трона.