О постыдных качествах завистника – слепоте и жестокости³⁴⁵

Стыдяхуся вси противляющиися Ему (Иисусу Христу), и вси людие радовахуся о всех славных, бывающих от Него. (Лк. 13:17).

Где доброе дело, там и противники ему. Это свет и тень. Чем ярче свет, тем больше тень. Чем больше добро, тем сильнее зависть! – Добрые радуются добру, благословляют благотворителей, и славят Бога. Злые, с постыдным недоброжелательством, если не могут воспрепятствовать доброму делу; по крайней мере, стараются унизить его, обесславить, толкуя все в худую сторону. Снедаемые завистью, они не терпят благодетелей человечества, и неблагодарны пред Богом.

Но никто не хочет, чтоб его считали злым. И злой завистник силится скрыть ослепление ума своего, давая неосновательным и кривым своим толкам вид речей законных и разумных. Снедаемый завистью особенно старается скрыть злость своего сердца, укрывая его под личиной притворной любви к общему благу, а иногда – лицемерной набожности. Однако же, рано или поздно, Господь снимает эту личину с злобных завистников, – обнаруживает пред всеми, что они – действительно противники добра, слепые по уму, жестокие по сердцу. Тогда неминуемо покрываются они стыдом и поношением, между тем как добрые сугубо радуются, благодарят и славят Бога!

Вот, возлюбленные братья христиане, те истины, которые внушает нам читанное ныне святое Евангелие! – Господь наш Иисус Христос, поучая народ в сонмище иудейском, в день субботный, увидел там одну женщину, которая восемнадцать лет была одержима тяжким недугом от духа нечистого: сатана связал ее так, что она, быв скорчена, не могла свободно приподняться, – не могла стоять прямо. Спаситель подозвал ее, и сказал: «женщина! ты освобождаешься от недуга своего»; и возложил на нее руки. Она тотчас выпрямилась, и стала славить Бога (Лк. 13:11,12). Что же? В лице начальника этого сонмища, или синагоги, нашелся завистник божественной славы небесного Благотворителя, и – кто бы мог подумать? – под самым благовидным предлогом, открыто изъявил он негодование на освобождение бедной женщины от уз сатаны! Рассудим же, братья, для нашего назидания, о тех постыдных качествах завистника, которые видны и в собственных его речах, и в обличении, сделанном ему от Господа.

1. Завистник начинает говорить, и с первых же слов обнаруживает крайнее ослепление своего ума, несмотря на все усилия казаться человеком рассудительным, благонамеренным, и ревностным блюстителем закона Божия. Тая в душе своей злую зависть к Божественному Чудотворцу, и однако же сохраняя личину человека набожного, этот ревнитель ветхозаветной правды изъявляет негодование на исцеление бедной женщины за то единственно, что оно совершено в субботу. «Есть шесть дней, – сказал он строго, обращаясь к народу с напоминанием 4-й заповеди Божией, – «есть шесть дней, в которые должно делать; в те дни и приходите лечиться, а не в день субботный!ˮ (Лк. 13:14)

Как это благовидно! Очевидное дело Божие, чудесное исцеление назвать как бы простым лечением, и, относя это лечение к обыкновенным житейским делам, признать совершение его в субботу неуместным или несвоевременным, явным нарушением заповеди Божией о праздновании седьмого дня! Люди простые могут увидеть в этих словах начальника сонмища не что иное, как рассудительность, знание закона и горячую ревность его об исполнении заповеди Божией; и его, завистника, могут похвалить, а Божественного Исцелителя признать нарушителем закона, данного от Бога чрез Моисея! – Так, без сомнения, рассуждал завистник, и, очевидно, рассуждал в слепоте своего ума, которой нельзя не заметить человеку сколько-нибудь здравомыслящему.

Если бы завистник не был ослеплен злобой и водился здравым смыслом, то и сам не мог бы не увидеть и не сознаться, что одно слово какого-либо земного врача, и возложение рук на больную, страдавшую таким упорным и застаревшим недугом, не могли бы даровать больной исцеления; а потому и не решился бы признать очевидное дело Божие обыкновенным лечением. Если бы, с другой стороны, этот обличитель Господа Иисуса и тех, кто приходил к Нему, мог сколько-нибудь здраво рассуждать, то постыдился бы действия Его называть нарушением субботнего покоя. Если слова Иисуса Христа и возложение рук Его можно было назвать нарушением субботы, то самому обличителю надлежало бы в день субботный ни говорить, ни двигаться с места, ни простирать руки, чтобы отворить или затворить дверь. Итак обличитель вполне обнаружил свое безрассудство как плод его зависти.

Но таким же, или подобным, образом действуют и все вообще завистники! Не смея прямо восставать против какого-либо доброго и святого дела, которого благотворность для всех очевидна, они обыкновенно усиливаются найти в нем такую сторону, которая подала бы им повод представить его в превратном виде. Подобно кротам, роющимся в земле, и неспособным видеть ясно свет Божий, завистливые и недоброжелательные подкапываются под самые основания добродетели, – напрягают все усилия ума к тому, чтобы представить ее действия не как досточтимое дело Божие, а как суетное дело человеческое. Так в делах благочестия они силятся открыть лицемерие, в трудолюбии – тщеславие, в благотворении – своекорыстие и т.д.

В особенности их усилия тогда, по-видимому, достигают своей цели, когда нетерпимое ими доброе дело, удается им представить неуместным и несвоевременным. Тогда-то широковещательными суждениями своего слепотствующего разума они полагают затаить доброе дело, представляя его не только не заслуживающим полного одобрения, но даже будто бы достойным порицания, – не только бесполезным, но даже вредным! Слыша такие суждения их, иной, действительно, мог бы подумать, что это люди самые благонамеренные и рассудительные. А между тем они не более, как жалкие безумцы, произвольно слепотетвующие оттого именно, что не могут быть спокойными при виде благополучия кого-либо из ближних, «Какая низость души, – восклицает святитель Христов Василий Великий,³⁴⁶ – какое безумие, какое помрачение ума, какое растление сердца – завидовать другому или в его добродетелях, или в счастьи, т.е. ненавидеть в нем или собственные его заслуги, или благодеяния Божии, превращать в бедствия для себя чужие блага, и мучиться по причине благополучия высших, вменять себе в наказание славу других, водворять в свое сердце жестоких мучителей, предоставить им во власть все мысли и чувствования, дабы они терзали нас тайными муками, дабы втайне раздирали сердце ненавистью!ˮ

2. Такому безрассудству, или ослеплению завистника, вполне соответствует жестокость его сердца, и, как бы ни старался он скрывать ее под личиной благонамеренности, – приходит время, что эта личина спадает, и к величайшему стыду его, пред всеми является безобразие злобной души его! – Господь Иисус Христос не умедлил снять пред всеми личину с притворного ревнителя закона Божия, и все увидели в нем злого ненавистника. "Лицемер! – сказал Господь начальнику синагоги, – не отвязывает ли каждый из вас в субботу вола своего иди осла от яслей, и не ведет ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую сатана связал уже восемьнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботный?» (Лк. 13:15,16) Всем известно было, что хотя отвязывать вола или осла от яслей – дело, собственно говоря, работное; однако по нужде, чтобы животные не потерпели вреда, не считалось нарушением, закона и в субботу отвязывать их и водить на водопой. Если же можно было поить вода или осла в субботу, то не позволительное ли дело освободить несчастную женщину от порабощения дьаволу и от уз в день субботный? Это обличение, произнесенное Иисусом Христом, было так ясно, общепонятно и поразительно, что ничего нельзя было сказать против слов Его. Итак, обнаружилось пред всеми, что этот мнимый ревнитель закона Божия и общественного порядка менее имел сострадания к ближним, чем к своему домашнему скоту! – Таковы-то вообще люди завистливые и недоброжелательные: представляются радеющими об общем благе, а в самом деле таят в сердце своем жестокость невероятную! Если же они так жестоки вообще ко всем людям, то тем более и несравненно сильнее жестокость их против тех, которым они завидуют. Из всех известных примеров, довольно указать на один – самый ужасный и поразительный: зависти ради предали иудеи Пилату самого Спасителя нашего Иисуса Христа, и, оклеветав и оболгав Его, причинили Ему тягчайшее поругание, неописанные страдания и крестную смерть. Но, столь жестокая к другим, зависть не менее жестоко терзает сердце и самого завистника.

«Не бывает, – говорит святитель Василий Великий,³⁴⁷ – не бывает в душах человеческих ни одной страсти, столь пагубной, как зависть. Она главным образом и собственно губит того, кто ей подвержен. Зависть снедает зараженную ею душу. Горесть и досада ни на одну минуту не оставляют завистливого. А всего мучительнее для завистливого то, что он не может даже и открыть своей болезни; но с поникшим взором, с унылым видом мятется, досадует, и гибнет от зла сего. Когда спрашивают его о причине скорби, ему стыдно обнаружить свое горе. Не могши открыть ее, носит он во глубине сердца болезнь, которая снедает его внутренность. Есть ли что гибельнее сей болезни? Это язва для жизни, отрава для природы, ненависть к дарованным нам от Бога благам, противление Богу!“ – Вот до чего доводит человека жестокость зависти! И какому же стыду и бесчестию подвергается завистник, когда это жестокое зло, столь тщательно, а иногда и весьма продолжительно, скрываемое им, обнаруживается пред всеми!

Такому-то стыду подвергся и начальник синагоги со всеми своими соучастниками, которые враждовали против Иисуса Христа: стыдяхуся вси противляющиися Ему; и· вси людие радовахуся о всех славных бывающих от Него! (Лк. 13:17)

Большая часть окружавших Иисуса Христа были чужды зависти и вражды против Него; они собирались к Нему, чтобы слушать Его учение и видеть Его дела. Они-то, увидев чудо исцеления женщины так долго страдавшей от нечистого духа, – с благоговением удивлялись Ему, и, без сомнения, с негодованием слушали низкую и дерзкую клевету на Христа Спасителя, будто Он оскорбил святость дня субботнего. Какова же была их радость, когда Они услышали посрамление завистливого клеветника! Радовались они тому, что восстал среди них дивный Учитель истины, Божественный Чудотворец и Благодетель. Стыдяхуся вси противляющиися Ему; и вси людие радовахуся о всех славных бывающих от Него.

Видите, братья, какая это безрассудная, слепая и жестокая страсть – зависть! Итак, остережемся от этого гнусного зла! Воспитаем в душе своей чистосердечное сочувствие ко всему доброму и святому. Не позволим себе судить о том, чего не понимаем, и что не наше дело; а слыша дерзкие суждения людей завистливых, научимся проникать их притворство и лицемерие. Чтобы не увлечься их обаянием, и не только не снедаться диавольской скорбью о благе ближнего, но и радоваться ему, примем себе за правило – при виде чьего-нибудь благополучия, возносить ко Господу теплые моления, да продолжит Он его и приумножит. Зато и нам Господь дарует Свою великую и богатую милость.

А тем, кои заражены злой страстью зависти и желают истребить в себе это зло, блаженный Августин советует прежде всего, с помощью Божией, низлагать в себе гордость. Ибо «зависть, – по словам сего блаженного учителя Церкви, – есть дщерь гордости: умертви мать, и дщерь ее погибнетˮ. Советует им для сего и святитель Василий Великий: «не считать никакого человеческого блага великим и чрезвычайным: ни богатства человеческого, ни увядающей славы, ни здравия телесного; ибо мы должны поставлять благо не в преходящих вещах, но призваны участвовать в вечных и истинных благахˮ. Советует им, наконец, Апостол Христов приобресть и утвердить в сердце своем святую любовь: тогда зависть сама собой падет. Ибо любы, по слову Апостола, не завидит (1Кор. 13:4). Аминь.