Часть IV. Свобода воли

Казалось бы, что вопросы о вере кончены: старались мы показать закономерность ее с разных сторон.

И все же остается еще один пункт, который нам покажется (по крайней мере – для иных, и иногда), может быть, нужен для окончательного решения: верить или не верить?

И такое духовное состояние может быть или очень редко, или же этот вопрос может ставиться многократно.

Такое состояние действительно бывает: это говорит нам опыт. Вот, кажется, все доказано «за» веру. И вдруг встанет вопрос: да так ли? И тогда все наши доказательства окажутся малодейственными. Между тем вопрос этот так или иначе нужно решить: оставаться в недоумении или быть агностиком долго нельзя; это было бы мучительно.

Вот в таком состоянии и есть еще последний выход: это – наша свободная воля, свободное избрание решения.

Это мы свидетельствуем на основании опыта; а к нему присоединим и богословские наши мысли, чувства, пережитые нами, или – тоже переживания. Но они являются уже после факта переживания: объяснения его приходят уже потом. Вот что переживалось нами.

Человек останавливается на перепутье: да или нет? Уверую или не знаю? До конца убеждающих данных будто нет!

И мы думаем: так именно и бывает, так именно даже и должно быть в конце концов! Почему?

Доказательность – принудительна. Тут уже выбора нет, наша свободная воля здесь не участвует: следовательно, нет и добродетели, заслуги нашей.

Нет, далее, и милости Божией, нет и окончательного откровения Божия, или Самого Бога нам. И мы остаемся – сами с собою, со своим умом, с фактами, даже – с опытом. Что же остается делать?

Вот тут и вступает в действие наша свободная воля. Каким образом?

Она не видит принудительных, обязательных доказательств ни в ту, ни в другую сторону. Или, во всяком случае, не видит или не чувствует абсолютного аргумента в пользу веры. Или просто: после всех, даже убедительных, доказательств становится этот вопрос: а так ли? Возражений никаких нет, но так ли?

Вот в таком состоянии и потребуется решение свободного выбора: верую!

Человек – помимо всяких принудительных доказательств или каких бы то ни было соображений (о целесообразности, практичности, даже фактичности) – определяет себя – к «верую».

И мы это говорим: «Да»!

Это действительно так и бывает. Это и должно быть.

И вот почему.

Прежде всего это требует Величие Божие.

То есть: Господь Сам свободен и потому желает и свободного изволения от нас. А иное отношение к нам было бы недостойно Его Величия. И потому всякие принудительные условия веры являются, – хотя бы в самом тонком виде, – собственно, так сказать, насилием. Это-то и является грехом нашим против Бога (т.е. когда мы добиваемся так или иначе – осязать Его, будто Он в нашей вере в Него нуждается. Человек тогда ставит себя в положение старшего, коему Бог должен служить!).

И хотя Он действительно служит нам, окаянным, т. е. всемерно старается спасать нас, даже Сына Единородного послал ради нас, и Спаситель унизился ради нас до воплощения и распятия, но это Его воля и любовь; мы же не имеем ни права, ни желания побуждать Господа служить нам: это – дерзость! Мы должны служить Ему. И в частности, самая вера наша должна быть даром и обязанностью, послушанием и счастьем – для нас в отношении к Богу, а никак какою-либо нашею услугою Ему!

В этом смысле и сказано: «Величие Божие». Может быть, кому-либо трудно уразуметь такой мотив нашего действования, но это действительно есть и так бывает. И опытному это совершенно ясно: вера есть свободное отношение к Богу.

Далее. Этого же требует и достоинство человека. Если бы мы веровали только по доказательствам, а не и по свободному нашему самоопределению, тогда такая вера была бы делом принуждения, т. е. актом, в сущности, не свободным, а вынужденным.

А люди, которые требуют научной веры или неверия (это все равно), в сущности, ставят себя в рабское положение к уму, отказываются от свободного выбора, т. е. отказываются от своего достоинства. А этого не хочет и Господь от нас, ибо Он любит Свое творение и желает ему богоподобного состояния свободы и достоинства. После Он будет помогать нам, но именно – лишь помогать; и то, если мы сами хотим и просим Его, – а не господствовать, не принуждать нас.

Затем. Да если бы мы и дошли до такой принудительной (от ума) веры, она еще не только не угодна Богу, – но и непрочна.

Всякие доказательства могут в любой момент ослабеть; и тогда человек снова станет пред вопросом: есть ли? И тут доказательства не имеют абсолютной силы, не говоря уж о невысоком достоинстве их (как мы видели). Иное дело – свободное самоопределение: тут уже наше решение было и есть твердо, не боящееся никаких сомнений и не требующее никаких доказательств; «хочу» – и этого совершенно достаточно. А свободное решение – в нашей власти.

Потом. Наоборот, наше самоопределение свободно подчиняет нас Богу; и тогда Он Своею благодатию укрепляет нас: это – несравнимо с нашей слабостью. Слава Богу и за самую эту слабость: она побудила искать всесильной Руки Божией! В этом смысле и весь Ветхий Завет, – как у язычников, так и иудеев, – был детоводителем (по-славянски: пестуном, воспитателем) к благодати Нового Завета (Ин. 1, 1–17; Рим. 1–8, Гал., Еф., Тит., Евр.). Не познаешь греха, не будешь искать и Спасителя. И тогда вера поддерживается даром Божиим (Ефес. 2, 8). Мы не прочны; но сильна благодать Божьей помощи.

После этого ответно-благодатного укрепления нас Богом мы отдаемся в послушание Богу, передаемся «пестуном» детоводителю Отцу (Галат. 4, 1–9), в каковом и остаемся уже всегда. И это послушание, – свободное и постоянное, – держит нас в руке Божией, в уповании на Бога, а не на себя, ни на какие человеческие соображения.

Так сочетаются свобода Божия со свободою человеческой. Кому-нибудь это сочетание покажется странным и будто бы даже противоречивым, но на самом деле – это воистину так! «Где Дух Господень, там свобода» (2Кор. 3, 17). «К свободе призваны вы...» (Гал. 5, 13).

И, собственно, свободны не самовольники, а послушные. Свободны святые, а не грешники; у нас же идет непрерывная борьба за эту истинную свободу – чрез послушание Богу! И собственно здесь разрешается вечный спор: свободен ли человек или нет? Да, мы, грешные, не можем быть свободными, ибо страсти наши господствуют над нами. И только по мере освобождения нас от них – растет и свобода наша. Послушные несравненно свободнее самовольных. А святые – уж совсем свободны, сколь возможно человеку. А вполне свободен только один Бог.

Короче и проще сказать: смирение дает свободу. Это – очевидный факт опыта! Гордый же – раб себя самого, хотя воображает, что он-то и есть свободный. И смирение – угодно Господу. И нас оно делает свободным.

Потому и вера есть смирение, – говорит св. Варсануфий Великий. Неверие же – рабство. Люди думают совсем наоборот. И так необходимо. Как мы уже многократно видели это, наша воля, наши страсти, наши греховные влечения делают нас рабами: рабами и в жизни, рабами и в сознании. Евреи воображали себя свободными потому, что они – потомки Авраама. А Господь говорил им: «Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8, 34).

«Неужели вы не знаете, – пишет ап. Павел, – что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы...:» (Рим. 6, 16).

И люди, стремящиеся к ложной свободе, «произнося надутое пустословие, обещают им свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2Петр. 2, 18, 19). И тот же ап. Павел говорит еще, что иногда мы словами говорим, будто «свободные», но на самом деле «употребляли свободу для прикрытия зла», а не «как рабы Божии» (1Петр. 2, 16).

Приведем два примера. Первый и самый главный – это Господь Христос. Он пришел на землю по добровольному послушанию Отцу Небесному: «Вот, иду ... исполнить волю Твою, Боже» (Евр. 10, 7, 9). И в жизни Своей в мире этом Он исполнял волю Отца: «Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6, 38). И к этому же Он звал и верующих: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8,32). А истина – Сам Христос: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 36). «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14, 6).

И нам следует идти по этому же пути, который есть истинен и единый, освобождающий нас.

Второй и поразительный пример этой истины и свободы мы видим в Пресвятой Деве.

Когда Архангел Гавриил возвестил Ей благовещение о рождении от Нее Сына и Бога, то она задала только один вопрос: как останется Она девой? Но ведь гораздо важнее и непостижимее был вопрос о том, как Бог – Дух может воплотиться от Нее? И однако, несмотря на совершеннейшую непостижимость этого, Она ответила ему:

«Се раба Господня! Буди мне по слову Твоему».

Какая вера! Какое свободное согласие! Дивное дело! Вот нам пример!

Так и всякий, уверовавший в Бога по своей свободной воле, сподобляется дивной помощи Божией: и в вере, и в жизни.

И этот путь есть самый достойный, самый простой, самый краткий и самый действенный способ истинной веры.

Конечно, это не значит, что все остальные способы не могут иметь значения: они и помогают нам. Но этот путь свободного самоопределения к вере есть наилучший.

И потому им мы и заканчиваем наше исследование о вере. Скажем с верою и мы с апостолами Господу: «умножь в нас веру!» (Лк. 17, 5).