Отдел IV. Церковный суд.
Имея свои законы и самостоятельно устанавливая внутренний порядок своей жизни, Церковь имеет право, посредством своего суда, охранять эти законы и порядок от их нарушения ее членами. Совершать суд над верующими – есть одна из существенных функций церковной власти, основанной на божественном праве, как показывает Слово Божие. Так, И. Христос предоставил Церкви судить согрешающих и дал Апостолам власть связывать и разрешать (Матф. 18:15–18); Апостолы повелевают предавать церковному суду развращенных (1Кор. 5 гл). и неоднократно указывают на полученную ими от Христа власть строго наказывать всякое непослушание (2Кор. 10:6; 13:2–10), определяют некоторые действия суда над пресвитерами (1Тим. 5:19), и др.
Суд Церкви бывает двояким. а) Есть суд чисто духовный, нравственный, происходящий при таинстве покаяния, когда христианин или получает отпущение своих грехов, или же остается без него, причем и тот и другой приговор может сопровождаться духовными наказаниями (эпитимиями). Этот суд имеет дело с совестью человека, совершается тайно, по одному лишь разумению духовника, а не по определенным церковно-юридическим нормам; поэтому, его рассмотрение имеет мало общего с наукой церковного права (в нее могут входить только немногие внешние условия совершения). б) Есть суд церковно-общественный, явный, рассматривающий открытые действия, обличаемые поступки члена Церкви, – суд, облеченный в определенные формы и принимающий, кроме духовных, и внешние меры против правонарушений. Мы рассмотрим здесь этот последний суд.
Область церковного суда.
Суд Церкви простирается на всех ее членов, как совершенных, т. е. крещенных, так и оглашенных, которые могут быть подвергнуты за свои грехи мерам церковного взыскания (I всел. 14; Неок. 5); но Церковь не судит внешних, т. е. чуждых ей лиц, – их судит Бог (1Кор. 5:12–13). Относительно предметов, суду Церкви должны подлежать вообще все церковные отношения ее членов и все открытые нарушения ими ее правил, для исправления которых, по их степени и по нравственному состоянию виновного, недостаточны были бы одни частные пастырские меры (Матф. 18:15–17). Судить же дела мирские, чисто гражданские, – такого права Церковь себе не присваивала, как и сам ее Глава, при жизни, отстраняя от Своего суда такие дела (Лук. 12:13–14) (Некто сказал И. Христу: «Учитель, скажи брату моему, чтобы разделил со мною наследство.» И. Христос ответил: «Человек! кто поставил Меня судить или делить?»).
Правда, в первые века христианства, когда Церковь не была признана государством, христиане, по апостольскому учению (1Кор. 6 гл.), прибегали к суду своих пастырей во взаимных тяжбах и распрях, не желая обращаться к языческому суду; но это было не столько церковным судом в собственном смысле, сколько частным посредничеством пастырей между сторонами, устранявшим в христианском обществе вражду, которая была бы для него унизительной, и приводившим стороны к взаимному согласию и примирению (третейский суд). Если гражданские тяжбы между членами Церкви и могли подлежать тогда церковному суду, то разве только своей нравственной стороной.
Когда же Церковь вступила в союз с государством и стала пользоваться его покровительством, тогда расширился, по предоставлению полномочий от государства, и круг предметов церковного суда. Так, греко-римские государи утверждают за епископами право разбирать различные гражданские (но не уголовные) дела лиц, обращающихся к церковному суду, и их решения делают обязательными для ведущих тяжбу и для гражданских властей. В силу признания государством епископского суда (episcopalis audientia), каноны запрещали служителям Церкви покидать этот суд, сохраняя взаимные тяжбы, и прибегать к мирским судам (4 всел. 9; Карф. 15); а императорское законодательство, подтверждая это, постановляет также, чтобы и все вообще жалобы на духовных лиц (кроме уголовных дел) разбирались духовной властью. С другой стороны и государство, приняв на себя защиту церковных интересов, относит к своему суду, независимо от суда церковного, многие преступления своих граждан против веры и Церкви.
Еще более обширный круг дел был предоставлен от государства церковному суду в древней Руси. По уставам св. Владимира, Ярослава и др. князей, к этому суду относились, кроме духовных дел, преимущественно дела семейные и касающиеся чистоты нравов (Дела брачные, домашние ссоры и драки, непочтение к родителям, усыновление, дела по завещаниям и разделу имущества, словесные оскорбления чести, нарушение целомудрия, святотатство и т. п. Некоторые из дел ведались церковным судом совместно с гражданским (оскорбление чести, насилие и побои чужим женам и девицам, поджоги, семейные кражи и др.)), отчего Церковь получила большую возможность оказывать влияние на быт и нравы народа. Кроме того, ведомству церковного суда были подчинены, по всем делам, не только духовные лица с их семействами, но и находившиеся под покровительством Церкви призреваемые в благотворительных учреждениях (странники, нищие, убогие рабы, отпущенные господами на помин их души и т. п.). Когда церковные учреждения стали владеть населенными вотчинами, их духовным властям, пожалованными грамотами князей и царей (и даже по ханским ярлыкам в период Монгольского владычества), предоставлялось право суда над крестьянами в этих вотчинах по всем делам, кроме тяжких уголовных преступлений (а иногда и без этих ограничений).
Такой обширный круг полномочий церковного суда, обременявший духовные власти множеством несвойственных им дел, естественно должен был сокращаться по мере усовершенствования наших государственных законов. Уже с момента издания Уложения царя Алексея Михайловича, некоторые из гражданских дел стали переходить в светские суды, а дела по духовным вотчинам, иски на духовных лиц и между ними самими были отнесены в особый приказ (монастырский), состоявший из мирских судей. С начала XVIII века государство постепенно разграничивает ведомство своего и церковного суда, преимущественно по предметам, а не по лицам, и к последнему суду относит те дела, которые непосредственным образом касаются веры и Церкви. Впрочем, духовенство остается подсудным духовным властям, кроме уголовных дел и некоторых видов тяжб.
Дела, отнесенные действующими законами к области церковного суда, можно, для более удобного их рассмотрения, разделить 1) на проступки и преступления – а) вообще всех членов Церкви и б) духовных лиц в частности; 2) на прочие спорные дела, касающиеся также а) всех лиц и б) духовных лиц.
Суд Церкви, относящийся к преступлениям.
Общий для всех христиан.
Его предметы.
По своему существу, церковный суд может касаться (как уже было упомянуто) всех открытых нарушений правил веры, уставов благочинства, нравственных христианских законов и внутреннего распорядка церковного устройства, – особенно тех нарушений, которые сопровождаются соблазном или упорством виновного. Так как большая часть преступлений, не только против нравственных законов, но и против веры или Церкви, преследуется таже и светским судом государства, то деятельность церковного суда, по отношению к таким преступлениям, ограничивается тем, что церковная власть налагает на виновных, после приговора светского суда, соответствующие церковные наказания, в дополнение к уголовным наказаниям, и, кроме того, передает светскому суду преследуемые государством преступления, которые открываются при производстве дел в духовном, а иногда и в светском ведомстве. Так, напр., сведения о происшествиях, заключающих в себе признаки отступления от веры и постановлений Церкви, светская власть сообщает духовной, от которой и зависит требование уголов. преследования виновного светским судом. Исключительно церковному суду подлежат виновные в таких преступлениях, за которые уголовными законами указано налагать только церковные, а не мирские наказания, – будут ли эти преступления изобличены в светском суде, или откроются перед духовным начальством (Покушение на самоубийство, непосещение исповеди в течение 2–3 лет, любодеяние, невольное убийство и т. п.) (Уст. Кон. 276, Уст. Угол. Суд., ст. 1002, 1003, 1006).
Указывая виды преступлений, подвергающих виновного церковному суду, (По Уложению о нак. эти преступления суть след.: преступления против веры, суеверия (волшебство, разглашение ложных чудес и т. п.), нерадивость в исполнении христианского долга (напр., исповеди), нарушение клятвы, кощунство, непочтение к родителям, пренебрежение родителей религиозно-нравственным воспитанием детей, незаконные браки, святотатство и любодеяние всех видов, покушение на самоубийство, неоказание помощи погибающему, неумышленное причинение смерти кому-либо, принуждение родителями детей к вступлению в брак или в монашество.) наши уголовные законы не причисляют к ним многих преступлений, за которые, однако, церковные законы налагают эпитимию, иногда тяжелую (напр., воровство, убийство); – для этих преступлений считается достаточным уголовное наказание; очищать же совесть осужденных предоставляется частными пастырскими мерами (частными эпитимиями); такими же мерами должны быть исправляемы и те противные религиозно-нравственным правилам деяния, которые не указаны в уголовных законах.
Общие церковные наказания.
Как сам И. Христос приходил на землю для того, чтобы спасти души человеческие, а не погубить (Лук. 9, 56), так и Церковь, при исполнении своих наказаний, имеет в виду созидание, а не разрушение (2Кор. 10:8; 13:10), т. е. нравственную пользу, исправление виновного, спасение его души (1Кор. 5:5). Кроме того, церковные наказания должны служить предотвращению соблазна в церковном обществе, к удалению от него греховной заразы (1Кор. 5, 6), «да и прочие страх имут» (1Тим. 5:20). Наконец, достоинство Церкви умалялось бы в глазах непринадлежащих к ней, когда явные преступления против ее правил оставались бы в ней безнаказанными, когда она терпела бы в себе упорных и нераскаянных нарушителей ее законов (см. 2 Тимоф.; Трул. 77; Вас. Вел. 6). Но Церковь никогда не придавала своим наказаниям значения возмездия за преступление, удовлетворения правосудию, – что было бы противно ее учению.
Церковь имеет в своем распоряжении одни лишь духовные меры взыскания, состоящие в лишении виновного некоторых духовных благ и церковных прав. Эти меры суть следующие:
1) Публичное покаяние, соединенное с временным отлучением от св. Причащения или – даже от общества верующих (запрещение). Оно налагается за серьезные преступления, не сопровождающиеся, впрочем, явной нераскаянностью и сопротивлением виновного церковной власти. В древней вселенской Церкви это наказание назначалось на более или менее продолжительное время (от одного года до 20 лет, а иногда, за особо тяжкие грехи, даже до конца жизни) и подразделялось на несколько степеней. Одни кающиеся стояли при богослужении на паперти, исповедуя перед входящими в храм свой грех и прося у них молитвы (1-я степень – плачущие или обуреваемые); другие стояли во внутреннем притворе, слушая св. Писание, по прочтении которого выходили из храма ранее оглашенных (2-я степень – слушающие); следующие стояли уже в самом храме у самого входа и выходили из храма вместе с оглашенными, выслушав, с преклонением колен, молитвы за них (3-я степень – припадающие); наконец, остальные допускались стоять с верными при всем богослужении, только не могли приступить к св. Причащению (4-я степень). Эти степени проходились в продолжении определенного времени. (Напр., злоумышленный убийца подвергался запрещению на 20 лет, с прохождением 1-й степени наказания в течение 4 лет, 2-й – 5 лет, 3-й – 7 лет и 4-й – 4 года (В. В. 56), а по другим правилам – на всю жизнь (Анк. 22). Произвольно отрекшийся от веры всю свою жизнь должен проходить 1-ю степень покаяния (В. В. 73). Блудник подвергался запрещению на 4 – 7 лет.) Вообще же, каноны предписывают, при назначении церковного наказания, соизмерять его с тяжестью греха и нравственным состоянием подсудимого, «не гнать его по стремнинам отчаяния (тяжестью наказания), но и не опускать узды на расслабление жизни и небрежение» (Трул. 102), – не делать кротость слабостью, ни строгость жестокой (Трус. 3), не связывать паутинными нитями то, что должно быть связано тремя канатами (Вальсамон). Предшествовавшее преступлению доброе поведение, вовлечение в грех насилием, добровольное признание в грехе и другие подобные обстоятельства должны облегчать наказание. За одно преступление запрещено налагать два наказания (Апост. 25). Назначенный срок и степень покаяния могут, по правилам Церкви, сокращаться и ослабляться, в зависимости от силы раскаяния и его плодов (Гр. Нисс. 8; Вас. Вел. 74; 1 всел. 12; Тр. 102, и др.), или, наоборот, увеличиваться при недостаточном раскаянии (Анк. 5). Запрещение снимается со всякого кающегося в случае смертельной опасности (Анк. 6; 1 всел. 13); но в случае его выздоровления оно продолжается до окончания назначенного срока (1 всел. 13; Григ. Нисс. 5).
У нас духовное начальство поручает обычно священнику налагать на приговоренного к церковному наказанию соответствующую церковным правилам эпитимию, по месту жительства виновного или по месту его ссылки, и наблюдать за исполнением эпитимии. В некоторых случаях виновные отсылаются для прохождения церковного покаяния в монастырь, где и должны проходить назначенное настоятелем послушание. Такое наказание налагается или по Высочайшему повелению, или по приговору светского суда, взамен тюремного заключения, а также в случае безуспешности эпитимии по месту жительства виновного.
2) Высшая и крайняя мера церковного наказания есть совершенное исключение виновного из церковного общества, полное лишение его всех церковных прав, так что он становится для Церкви, по словам Спасителя яко язычник и мытарь; иначе это наказание называется анафемой (Галат. 1, 8 – 9; 1Кор. 16, 22; 5, 5; Тим 1, 20). Ему подлежат безбожники и отступники от веры, нарушители церковных правил, непокорные церковной власти, мятежники против государства и его власти, вообще – все закоснелые грешники, явно насмехающиеся над Законом Божьим и остающиеся нераскаянными (см. Дух. Рег. 2, 10). С исключенным из Церкви не должно быть никакого духовного общения (2Иоан. 10 – 11; 1Кор. 5, 11; 2Сол. 3, 14). Впрочем, такое прекращение общения не должно переходить во враждебные отношения (2Сол. 3, 15). Исключенный из одной частной Церкви не принимается никакой другой частной Церковью.
У нас это наказание (возможное, конечно, юридически) не налагается по каждому частному случаю, а заменяется тем, что в определенное уставом время (в неделю православия) в кафедральном соборе всенародно провозглашаются те постановления Церкви, противящиеся которым признаются исключенными из нее. Раскаявшиеся после исключения из Церкви принимаются в нее после публичного покаяния.
Примечание. В случае прощения Высочайшей милостью преступника, который кроме уголовного наказания был приговорен к церковному покаянию, это последнее наказание не снимается с него прощением его вины, но прекращается или продолжается по усмотрению духовного начальства. Не подлежат церковные наказания и действию Всемилостивейшего манифеста.
3) Церковной власти несвойственно употреблять другие мирские наказания, такие как: лишение свободы, гражданских прав и других житейских благ. Прибегать к телесным наказаниям совершенно возбраняется духовным властям церковными правилами: «повелеваем, – говорят каноны, – епископа, или пресвитера, или диакона, бьющего верных согрешающих, или неверных обидевших, и через сие устрашати хотящего, извергати из священного чина» (Апост. 27). «Подобает вразумляти неблагонравного наставлениями, увещаниями, иногда же и церковными эпитимиями, а не устремлятися на тела человеческие с бичами и ударами» (Двукр. 9). Вообще, духовному суду должны быть чужды всякие насильственные действия. Когда выказывается непокорность церковной власти, вредная для церковного порядка, то Церковь может обращаться к светской власти с просьбой об ограждении этого порядка и обуздании непокорных (Ант. 5; Карф. 59 и 78; Двукр. 9). Существовавшие у нас, в первые времена, при церковном суде денежные взыскания (штрафы) были определены государственной властью (Уставом Ярослава), как гражданские наказания (в некоторых случаях сверх эпитимии); той же властью впоследствии церковным властям было предоставлено право употреблять и другие нецерковные исправительные наказания (монастырское заключение, использование виновного на тяжелых работах, содержание в узах на хлебе и воде, иногда и телесные наказания).
Церковный суд над духовными лицами.
Предметы суда.
Если Церковь имеет власть судить за преступления против ее законов всех вообще своих членов, то тем более должны подлежать ее суду за свое поведение служители Церкви, в особенности, по делам своего церковного служения, независимо от того, подвергает ли их своему суду по этим делам мирская власть.
Что же касается неподсудности духовных лиц светскому суду по их преступлениям, то она может быть только дарованной от государства привилегией, но не основывается на божественном праве, и каноны ничего не говорят об этой неподсудности. Если каноны запрещают клирикам судиться в мирских судах, а не у епископов (1 всел. 9, Кар. 15 и 117), то эти правила имеют в виду такие жалобы и тяжбы, которые предоставлено было государством разбирать церковному суду (См. об этом выше).
Наши законы (Уст. Дух. Кон. 148) относят следующие проступки и преступления духовных лиц исключительно к церковному суду:
1) Нарушение духовными должностными лицами их служебных обязанностей (напр., нарушения в отправлении священнодействий, в ведении церковных документов, в хранении и расходовании церковного имущества, в отношениях должностных лиц к прихожанам, в исполнении распоряжений духовного начальства и т. п.). Но если преступления такого рода сопровождаются уголовными преступлениями, подвергающими виновных, по общим законам, лишению или ограничению прав состояния (напр., умышленный подлог, сокрытие следов преступления или намеренное содействие ему и т. п.), то такие действия подлежат светскому суду.
2) Нарушение правил благочинства и благоповедения. По своему особому положению, духовные лица подвергаются духовному суду и за такие проступки против благоповедения, которые общим мирским судом не преследуются, но не могут быть терпимы по каноническим правилам от служителей Церкви (напр., нетрезвая жизнь, карточные игры, посещение зазорных публичных мест, пляски и т. п.). К преступлениям против благоповедения следует отнести также и оскорбления, нанесенные кому-либо духовными лицами. Дела такого рода не могут быть обращены в гражданские иски или быть остановленными в суде примирением духовного лица с оскорбленным, коль скоро в поступке первого духовное начальство усмотрит противное достоинству духовного сана (Уст. Кон. 201, 202). Подсудность по обидам и оскорблениям церковному суду не распространяется на всех духовных лиц, но ограничивается одними священнослужителями и монахами, и , притом, – по отношению только к тем делам, с которыми не связано уголовное преступление и которые касаются частных лиц. Оскорбления, хотя бы и частных лиц, в присутственных местах (а тем более – самих этих мест), печатное оскорбление или нанесение вреда чьей-либо чести, обиды с нанесением увечия и т. п. подвергают виновных духовных лиц светскому суду (Кас. реш. Сен. 1867 г. № 800 и 1863 г. №12; Опр. Св. Син. 4 Авг. 1882 г.; Уст. Конс. 201). Причетники направляются в светский суд за проступки против благочинства и благоповедения, предусмотренные в общих законах и совершенные вне церкви и служебных обязанностей; но, кроме того, причетники могут подлежать, как служители церкви, и мерам духовных взысканий.
Все духовные лица подлежат светскому суду по всем тяжким уголовным преступлениям и в случае нарушения государственных постановлений, по которым существуют особые правила судопроизводства и взыскания, как то: притоносодержательство и укрывательство беглых, нарушение устава о питейном сборе, порубка лесов, неисполнение карантинных и таможенных постановлений (Уст. Кон. 149).
Противоречия о подсудности между светскими судами и духовным судом по уголовным делам разрешаются Общим Собр. Кассационных Департаментов Сената, при надлежащем сношении со Св. Синодом (Уст. угол. Суд. 237–238); противоречия же о подсудности по гражданским делам – Общ. Собр. 1-го и Кассац. Департаментов после зачтения заключения Обер-Прокурора Св. Синода.
Наказания духовных лиц.
Высшее церковное наказание, т. е. полное отлучение от Церкви, по самому смыслу преступлений, за которые оно налагается, может распространяться, разумеется, и на служителей Церкви. Другие меры церковных наказаний для служителей Церкви определены канонами как следующие: за тяжкие преступления виновный навсегда лишается своей церковной степени и исключается из клира; за менее тяжкие провинности он временно отлучается от церковного служения, т. е. ему запрещается совершать священнодействия вплоть до его исправления. Низведение с высшей иерархической степени на низшую иерархическую же (напр., с епископской на пресвитерскую) каноны называют святотатством: недостойный быть на высшей степени не может оставаться и на низшей (3 всел. 29). Иногда, впрочем, допускается низведение диаконов в разряд простых церковных служителей (Неок. 10), что не противоречит предыдущему правилу.
За проступки, возбраняющие священнослужение, но совершенные по неведению или открывшиеся после того, как виновный исправил грех добродетельной жизнью, каноны хотя и налагают запрещение священнослужения навсегда, но не лишают запрещенного той чести и тех преимуществ, которые присвоены его степени (Вас. Вел. 27; Тр. 26; Неок. 9; Ант. 1 и 2). Кроме того, за некоторые проступки запрещалось возводить виновного на высшие церковные степени (Трул. 3; Вас. Вел. 69) и предписывалось лишать старшенства среди членов клира той же степени (7 всел. 5; Трул. 7). Исключенный из клира не подвергался временному отлучению от церковного общения или публичному покаянию, по общему правилу: «не отомстиши дважды за едино» (Ап. 25; Вас. Вел. 32 и 51).
Наши действующие законы (Уст. Дух. Кан. 176), в соответствии с каноническими правилами, налагают на духовных лиц следующие меры взыскания и исправления:
1) Крайняя мера наказания есть лишение священнослужителей их сана, монахов – монашества, а причетников – их церковнослужения, с исключением тех и других из духовного ведомства. Это наказание бывает или по приговору светского суда за преступления (соответствует лишению прав состояния), или же по определению духовного суда за деяния нетерпимые, по своему свойству, в духовном звании (напр., за нецеломудрие, за упорную неисправимость в порочной жизни, в особенности, вызывающую публичный соблазн). В первом случае с осужденным поступают по определению уголовного суда (снятие сана производится духовным начальством). Во втором случае он отсылается в распоряжение Губернского Правления, с подробным объяснением вины, за которую лишен сана.
Последствия для гражданского состояния лица, исключенного из духовного ведомства не за уголовные преступления, а по приговору духовного суда, такие же, как и при добровольном оставлении священства или монашества, с тем ограничением, что осужденному запрещается въезд в столицы в течение 7 лет и поступление на государственную и выборную общественную службу в течение 20 лет, если он был священником, и в течение 12 лет, если он был диаконом; церковным же причетникам – навсегда. Эти запрещения, по прошествии срока, снимаются с подвергшихся им, если они заслужат своим образом жизни одобрение своих обществ или сословий.
2) Меньшая, в сравнении с предыдущей, мера наказания за тяжкие преступления против обязанностей и благоповедения есть также исключение из священной степени, но с оставлением в духовном ведомстве, причем священнослужители из белого духовенства определяются на причетнические должности (конечно без права носить стихарь), или могут, если они вдовые, поступать в монастырь, с надеждой на пострижение (однако без возвращения степени священства); а священномонахи оставляются в обыкновенном монашестве на покаянии. К причетникам эта мера наказания не применима.
3) Следующей исправительной мерой взыскания для священнослужителей полагается временное запрещение им священнослужения, с отстранением от места и определением на причетническую должность, или (что легче) без отстранения от места, но с наложением эпитимии в монастыре, либо на месте. Это взыскание налагается или на неопределенное время, вплоть до раскаяния и исправления виновного, или на определенный срок. Запрещение священнослужения в некоторых случаях бывает предупредительной мерой и налагается в случаях обвинения священнослужителей в преступлении, когда есть достаточные основания считать обвинения справедливыми, согласно следственым актам. Распоряжение об этом предоставлено на усмотрение архиерея, обязанного заботиться о том, чтобы обвиняемые в существенных преступлениях против благоповедения не приступали, по заповедям Божьим, к служению алтарю Господню (Уст. Дух. Кон. 159). Временно низведенные в причетники не имеют права носить рясы и другие священнослужительские отличия. По отношению к причетникам эти взыскания заменяются ссылкой в монастырь для послушания на неопределенное судом время, или полным исключением из духовного ведомства, в зависимости от степени вины.
4) Прочими исправительными мерами являются: а) ссылка в монастырь или в архиерейский дом для испытания, без запрещения священнослужения; б) отстранение от занимаемого места и в) исключение из штата. Легчайшими мерами, в порядке их следовния, являются: усиление надзора, денежные штрафы (в пользу попечительства о бедных духовного звания), поклоны в церкви (разновидность эпитимии), строгий или простой выговор, замечания.
Взыскания, а также нахождение под судом или следствием, вносятся в послужные списки духовных должностных лиц, по определению духовного начальства, на основании общих законов. Приговоренные к лишению сана теряют право на пенсию от казны (Уст. о пенсиях).
Примечание. По отношению к монашествующим, церковные наказания налагаются: на священномонахов – как на священнослужителей, на простых монахов и послушников – как на причетников, сообразуясь, впрочем, с их особым положением.
Церковный суд по другим (спорным) делам.
Подсудность лиц духовного звания церковному суду в гражданских тяжбах ограничивается только исками по взаимным спорам духовных лиц, возникающим из-за пользования церковной собственностью (а также доходами от церковных служб). Только в тех местах, где нет мировых судебных учреждений, церковному суду предоставлено разбирать дела по жалобам на духовных лиц в нарушении ими бесспорных обязательств и о принуждении к уплате бесспорных долгов. Все прочие гражданские иски между духовными лицами или предъявляемые к ним от светских лиц подлежат светскому гражданскому суду, по общим законам. Касательно всех вообще лиц к церковному суду отнесены: а) брачные дела (о незаконных браках, о прекращении и расторжении браков); б) дела, касающиеся удостоверения действительности события брака и дела о рождении от законных браков (так как ведение метрических записей, на основании которых даются эти удостоверения, предоставлено государством церковной власти).
Дела о незаконно совершенных браках поступают на рассмотрение духовного суда: а) по донесениям подчиненных епархиальному начальству мест и должностных лиц; б) по представлениям уголовных судов, если по делам, находящимся у них в производстве, возникает сомнение в законности брака; в) по жалобам и донесениям частных лиц, если их права нарушаются таким незаконным браком, или же в тех случаях, когда такой брак принадлежит к числу преступлений, влекущих за собой уголовное наказание. Церковному суду принадлежит, собственно, в этих случаях решение вопроса о действительности или недействительности брака, об аннулировании его в последнем случае, о присуждении, где следует, виновных к эпитимии, о разрешении и запрещении вступления в новый брак, а также суждение о степени участия духовных лиц в заключении незаконного брака. Все же, что касается уголовных преступлений при заключении такого брака (как то: насилие, обман, одновременное многобрачие) принадлежит компетенции светского суда. Бракоразводные дела отнесены исключительно к духовному суду.
Само собой разумеется, что церковному суду должны также подлежать всякие иски о нарушении, восстановлении и пользовании церковными правами, сопряженные со званием члена православной Церкви вообще и, в частности, с особым положением в ней.
Церковное судопроизводство.
Судебная власть.
Судебная власть в Церкви нераздельна с правительственной. Та и другая принадлежит епископу, как облеченному полнотой духовной власти в Церкви. По установлениям древней Церкви, в епископском суде, как и в других делах церковного управления, участвовал и пресвитерский Совет. Сам епископ мог быть судим не иначе, как Собором епископов (Ап. 74). В некоторых Церквах (напр., африканских) в древности суд над пресвитерами и диаконами также производился Собором нескольких епископов, – трех над диаконами и шести над пресвитерами, при непременном участии местного епископа (Карф. 12, 29). В древней Церкви Собор митрополитского округа (под председательством митрополита, который принимал дела, подлежащие рассмотрению Собора) составлял первую инстанцию суда над епископом этого округа и действовал в качестве аппеляционного суда по жалобам на епископский суд, решения которого он мог отменить, постановив свои (I всел. 5; Ант. 6, 12; Сард. 14; Карф. 139). Митрополитов судил патриарх, через назначенный им Собор. Патриарх принимал также аппеляции на суд митрополитского Собора (4 всел. 9, 17; Ант. 12). Впрочем, единогласные решения Собора не могли пересматриваться (Ант. 15). Сами патриархи подлежали суду поместного собора из патриаршего округа и могли аппелировать к вселенскому Собору или к суду других патриархов, в зависимости от церковных обстоятельств.
Суд, принявший решение, которое отменено высшей судебной властью, не подлежит за это обвинению, если только не будет доказано, что это решение было вынесено из-за вражды, пристрастия или человекоугодничества (Карф. 16). Сверх того, каноны позволяют сторонам тяжбы, с согласия надлежащей судебной власти (епископа или митрополита), избирать себе судей из духовных лиц (не из низших, разумеется, по иерархической степени) и предоставлять им решение тяжбы в церковных делах; но на такой суд аппеляции не допускаются (Карф. 17, 107, 136).
По каноническим правилам, не допускались до предъявления обвинений по церковным делам: а) иноверцы; б) исключенные из клира и отлученные от Церкви; в) опороченные позорным деянием; г) находящиеся или бывшие под судом; д) выступавшие ранее обвинителями, но не доказавшие своего обвинения; е) заинтересованные в деле; ж) рабы против господ, малолетние (до 14 лет), домашние обвиняемого. Те же лица не допускались и в свидетели.
Обвинитель, по канонам, должен поддерживать свое обвинение в суде лично; его неявка прекращала дело. Но неявка по уважительным причинам не лишала его права поддерживать обвинение. – Обвиняемый должен присутствовать на суде лично; для этого он три раза приглашался в суд. Его неявка без уважительной причины давала основание к его осуждению в том, в чем его обвиняли. Собственное признание обвиняемого считалось лучшим доказательством его виновности.
В русской Церкви, по действующему праву, церковный суд представлен двумя инстанциями: первая есть епархиальный суд, вторая – суд Св. Синода (единственная инстанция для епископов, а для других дел – аппеляционная и ревизионная).
Епархиальный суд производится или непосредственно архиереем, или через консисторию. Но консистория, по отношению к архиерею, не может считаться самостоятельным судебным учреждением, так как ее действия по судопроизводству и судебные приговоры утверждаются или не утверждаются архиереем, который может выносить свои решения, не взирая на ее решения. Низших судебных инстанций нет; благочинный (или, в некоторых епархиях, его Совет) может разбирать некоторые малозначительные дела между духовными лицами только в качестве доверенного от архиерейской власти.
Порядок судопроизводства.
Непосредственный архиерейский суд касается духовных лиц и происходит без формального судопроизводства, так сказать, частным образом. Ему подлежат: а) проступки, совершенные по неведению или нечаянности (непредумышленные), требующие исправления и очищения священнослужительской совести иерархическим действием архиерея, и которые неудобно предавать гласности и формам обычного суда; б) все вообще проступки, не отягощенные явным вредом и соблазном, замеченные в священнослужителе, прежнее поведение которого было безукоризненно; в) жалобы, поданные именно с тем, чтобы поступившего неправильно исправить архипастырским судом и назиданием, без формального делопроизводства. В подобных случаях архиерей производит, через доверенное духовное лицо, дознание о виновности лица, испытывает его совесть и, смотря по поступкам и признакам его раскаяния, делает ему пастырское вразумление, или налагает основательную эпитимию (до 2-х недель), с прохождением ее на месте, или а архиерейском доме. На этот суд аппеляции не допускаются и судимость в послужные списки не вносится.
Во всех прочих случаях епархиальный суд производится через консисторию формальным образом. Порядок судопроизводства в ней существенно отличается от принятого светскими судебными учреждениями порядка.
Предавая духовных лиц формальному епархиальному суду за проступки и преступления, подлежащие ведению этого суда, на основании полученных сведений, донесений и жалоб, епархиальное начальство производит, через доверенных духовных лиц, следствие по делу виновного. Это следствие ведется согласно с общими установленными правилами и формами, под наблюдением консистории. Все свои оправдания и возражения обвиняемый и причастные к делу лица вносят в следственный акт, который они прочитывают и подписывают в течение определенного срока, с письменным изъявлением своего удовлетворения или причин неудовлетворения произведенным следствием. На медлительность или неправильность действий следователей архиерею могут приноситься частные жалобы и, в случае неполучения удовлетворения от него, – Св. Синоду. Консистория надзирает за следствием, указывает, если находит нужным, дополнить или исправить его недостатки прежним или другим следователям, может сама вызвать подсудимого для более обстоятельного допроса, если его показания на следствии неудовлетворительны. Затем, на основании добытых следствием формальных доказательств, выносит свой приговор (Подсудимый может отводить членов Присутствия, по законным причинам, от участия в суждении о его деле.), окончательное утверждение которого зависит от архиерея. На утвержденный приговор подсудимый имеет право принести (через архиерея) аппеляцию в Св. Синод только тогда, когда он приговорен к высшей мере наказания, т. е. священнослужитель – к лишению сана, а причетник – к исключению из духовного ведомства. На решения же, подвергающие прочим мерам наказания, обвиняемым могут приносится лишь частные жалобы в Св. Синод. Если при расследовании дела откроются преступления, подлежащие уголовному суду, то о них духовное начальство сообщает прокурору Окружного Суда.
Судебные прения в Присутствии консистории бывают только при производстве дел по искам о разводе вследствие нарушения святости брака. Стороны тяжбы (или их поверенные, допущенные по определению консистории) вызываются для устного состязания между ними, которое протоколируется и подписывается как ими, так и членами консистории, и служит основанием для судебного решения. Если представленные истцом свидетели преступления – лица гражданского ведомства, и если почему-либо их вызов в консисторию неудобен, то они допрашиваются местной полицией по предложенному ею списку вопросов, а если свидетели – духовные лица, живущие не в том месте, где производится дело, то они допрашиваются в местных консисториях.
По всем прочим делам консистория выносит судебные решения или на основании сообщений от светских присутственных мест (напр., при наложении эпитимий), или по справкам и документам и на основании следствия, проведенного ею через духовных лиц, либо через посредство гражданской власти.