92. В неделю 17-ю по Пятидесятнице
Дщи моя зле беснуется.
Бес поселился в девицу одной идолопоклонницы, и вот она воплем крепким старается обратить внимание на себя Господа и Его святых апостолов: вопит в след нас106, „кричит женщина, не дает нам покоя“, – говорили апостолы, так, что зашел, говорят, Господь даже в какой-то дом, чтобы не слышать тут ее вопля; но несчастная мать и тут нашла Господа и – глубоким своим смирением – умолила Господа об исцелении дочери. „Псов не отгоняют от стола, а дают им хотя крупицами падающими со стола пользоваться, – так удели же Господи – для меня – пса, как нас называют евреи, – удели хотя крупицу от Твоей Божественной благодати“. Так, почти так говорила Господу язычница и явила тем великую свою веру.
Положение бесноватого действительно достойно всякого сожаления и сострадания; но нам кажется, что состояние грешника далеко опаснее и ужаснее. Диавола можно изгнать молитвою, постом и крестом; а если грех смертный вкоренится в человека годами – ни тем, ни другим его не выгонишь. Диавол мучит тело, но до души не касается; но грех мучит особенно душу. Диавол с смертью выходит из человека; а грех вместе с душою остается и переходит на тот свет. Но – вот что удивительно, что человеки более боятся диавола, нежели греха; тогда как каждый грех являет присутствие в человеке диавола. Сирофиникиянка просила у Господа одних крупиц, т.е., хотя малейшую часть преизбыточествующей в Нем благодати Божией и получила, – дочь ее выздоровела. Вот мы по крупицам, но с избытком пользуемся дарами Божиими: и слово Божие непрестанно слышим, и пользуемся всеми таинствами, и пребываем в дому Божием, и имеем общение со святыми: а между тем грешим и грешим – и конца не видим грехам нашим. Грешим тайно, чтоб люди не видели, а не думаем того, что Бог видит грехи наши всегда и везде, видит потому, что очи Его тмами тем крат светлейши солнца суть. Грешим – но наружно ведем себя благочестиво: ходим в церковь, ставим свечи пред иконами, даже воздыхаем, иногда и плачем – и все же грешим; да еще имеем дерзновение трубить всем и каждому, что – мы христиане благочестивые, набожные, истинные. Избави Бог, если кто осмелится нас гласно укорить в том или другом грехе, – сейчас свидетелей сюда, и в суд тебя потянут. Вот до какого бесстыдства мы доходим, тогда, как втайне – Бог видит, что мы бросаемся на все самые тяжкие грехи, что мы давно потеряли совесть, что мы предаемся самым постыдным беззакониям. Спрашиваю: какой суд Господь совершить над нами? – Суд страшный, тяжкий, ужасный.
Ничто столько не оскорбляло Господа, когда Он был на земле, ни против чего так сильно Он не говорил, и не восставал Своим Божественным словом, как против лицемерия иудеев: – вот грех, который ныне тяготеет над христианами, – лицемерие; оно-то и прикрывает наши грехи, оно-то причиною тому, что грехи с каждым годом умножаются, и гнев Божий увеличивается, и смерть ежегодно похищает многих между нами нечаянно, неожиданно. Если вы сомневаетесь в этом – давайте станем публично исповедать наши грехи. – Ах! братие и сестры! ей, меня первого признаете грешнейшим паче всех человеков, меня первого признаете достойным побить камнями. Ах Боже мой! Боже мой! когда мы покаемся? Когда мы перестанем грешить? Смиримся же под крепкую руку Божию и слезами покаяния омоем грехи наши, и перестанем гневить Бога, оторвем себя от греха, победим диавола, дабы не повлек он нас во ад.
Господи! спаси нас; ибо дщерь наша – душа наша зле беснуется. Аминь.
* * *