Красота девства

Известно, что «плоть желает противного духу» (Гал.5:17); но когда похоть плоти умерщвляется, тогда и дух умиротворяется, водворяется спокойствие в сердце. Удовлетворение же злой похоти помрачает ум, ожесточает сердце, ввергает душу в уныние и делает человека грубым и несмысленным. Исполнения похотей – начало скорбей, печалей и воздыханий; отсюда истекает источник того зла, в котором лежит весь мир (1Ин.5:19). Потому блажен тот, кто возлюбил девственную жизнь: он и на земле увидит блага Господни, в сей юдоли слез найдет благодать от Бога. Девство служит благом и для дев, избавляя их от необходимости быть в подчинении у мужа и в болезни рожать детей (см. Быт.3:16). Кто ищет подвижнической жизни, тому советует апостол Павел хранить свое девство, как лучшую преграду от зол мира сего: «хочу, чтобы вы были без забот: ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» (1Кор. 7:32,7). Блажен, кто не связан узами брака, крепчайшими из всех, какие налагает мир сей. «Жизнь безбрачная, – по слову святителя Григория Богослова, – есть начаток будущей жизни; в ней человек, не имея нужды в помощнице, склоняющей его к пагубной снеди, посвящает частные желания свои одному Богу».

И Писание говорит: «Хорошо человеку не касаться женщины» (1Кор.7:1); однако же – не все вмещают слово сие, Господь сказал, но кому дано (Мф.19:11). Представляя девство дарованием высоким и не для всех доступным, Господь никого не отстраняет от него, но тем самым еще более привлекает к нему любителей Божественных даров. Непорочное девство есть не иное что, как ангельское состояние, по слову Господа: «Чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, они равны Ангелам» (Лк.20:34–36). Девственники здесь еще начинают быть тем, чем праведники будут в царствии Христовом. Они имеют многие преимущества перед вступившими в брак: свободные от мирских попечений, они могут всегда заниматься единым на потребу (см. Лк.10:42). Так как их сердцу на земле нечем услаждаться, то они сильнее начинают любить Бога и пламеннее желать небесных благ. Как Ангелы, сильные крепостью, исполняют легко волю Господню, так и девственники, одаренные духовной силой, не боятся подвигов духовной жизни, скорбей и лишений. Потому и святитель Иоанн Златоуст сказал: «Девство может насадить в нас добрый корень, произращающий все блага: свободу, мужество, горячую ревность, пламенную любовь к небесному, презрение ко всему земному».

Хотя иногда жительство в девстве бывает тяжело для человека, – ибо такой человек не имеет помощи от супруга и подвергается искушению от диавола, – зато оно далеко превосходнее самой счастливой семейной жизни. Не столько тот будет ублажаем в будущем веке, кто, имея жену и детей, радуется здесь о своей благотворительности ближним, сколько тот, кто терпит лишение одинокой жизни и оскопляет себя ради царствия небесного (см. Мф.19:12). И преподобный Иоанн Карпафийский говорит верно: «Никогда более инока не ублажай мирянина, имеющего жену и детей, утешающегося благотворительностью многим и ничего не претерпевающего от бесов, – не почитай себя меньшим против него в благоугождении Богу. Хотя и не говорю, что ты живешь непорочно, проводя безбрачную жизнь; но если и немного дел совершаешь, все-таки скорбь душевная, и воздыхания, и сетование, и слезы твои приятнее Богу всех благоугождений мирского человека». Потому не ублажай проводящих мирскую жизнь и не желай прилепиться к миру.

О высоком достоинстве девства можно судить по словам тайнозрителя: «и взглянул я, – говорит апостол Иоанн Богослов, – и вот, сто сорок четыре тысячи: они поют как бы новую песнь пред престолом... и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли. Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел» (Откр.14:1–4). Девство и в этой жизни отличает своих любителей от всех прочих и телом и душой: чистота девственная обнаруживается у них и тихостью взоров, и скромностью слов; и во всем внешнем поведении выказывается чувство девственной стыдливости. Кто хранит девство свое неповрежденным, у того и лицо делается благовиднее, и голос приятнее.

Кто не хочет разлучиться с девством, тот пусть послушает, как жили на земле мудрые его сопутники. «Брак, начало многих отягощений в жизни, – говорил святитель Григорий Богослов, – не связал меня своими оковами. Пренебрегал я многоценной одеждой и изысканной трапезой, огонь вожделений питающей; не любил и обширных красивых палат; убегал песен и стихов сластолюбивых. Запах благоуханий не распространялся вокруг меня; серебро и золото я предоставил тем, кто любит заботиться о сокровищах, – труды их велики, а удовольствие ничтожно. Любимая моя пища – хлеб да соль, а питие – простая вода. Христос же, горе возносящий дух мой, все мое сокровище».

Больше всего хранимого храни сердце твое;

потому что из него источник жизни (Притч. 4:23).

«Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем; они не делают беззакония» (Пс.118:1,3). «Нет никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу» (Рим.8:1), – похоти плотские не исполняют, но в сердце хранят слова Господни, «которые суть дух и жизнь» (Ин.6:63).– Живущие по духу помышляют о духовном и тем самым умерщвляют желания плотские, – становятся бодры духом, безбоязненны, полностью уповают на Господа. И Писание говорит: «Блажен человек, который не погрешал и не уязвился печалью греха; блажен, кого не зазирает душа его и кто не потерял надежды своей» (Сир.14:1–2). Но «горе сердцам боязливым... и грешнику, ходящему по двум стезям; горе сердцу расслабленному» (Сир.2:12–13). «Если кто и хранит свое тело от блуда, – говорит преподобный Макарий Великий, – но блудодействует мысленно (желанием сердца), тот не получает (от внешнего своего девства) никакой пользы». И преподобный Евфимий Великий, указывая на такого, говорит: «Тот есть блудник, и бес им обладает». По словам же святителя Иоанна Златоуста, «делает девственником не одна безбрачная жизнь, но непорочность сердца, удаление от женщин и пребывание в богомыслии».

Похоть плоти весьма обольстительна: легко уловляет она неосторожного и делает душу пленницей дьявола. По слову же Господа, «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Мф.5:28). Можно, значит, осквернить себя и не касаясь чужого тела, посредством глаз, посредством воображения и сердечного желания. Когда в сердце входят помыслы любодеяния, то они уже сквернят человека (см. Мф.15:19–20). Посему и говорит Писание: «Больше всего хранимого храни сердце твое» (Притч.4:23).

Сердечные желания часто возбуждаются в нас от внешних впечатлений – следовательно, нужно хранить телесные чувства, то есть зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. На них указывая, Писание говорит нам: «Смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши» (Иер.9:21). Через эти входы соблазны мира проникают в сердце и, хотя бы оно было полно добрых желаний, производят в нем опустошение, как и сказано: «Худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор.15:33).

Из всех внешних чувств зрение служит для соблазнов самым удобным проводником, и потому его особенно надо хранить для чистоты девства. Похоть очей, наблюдая соблазнительные предметы, легко и скоро совокупляет их с похотью плоти, и «потаенный сердца человек» (1Пет.3:4), не разбирая ни времени, ни места, любодействует со всеми, с кем только хочет. Охотно высматривая и заглядываясь на красоту лиц, блудник всегда и везде носит и питает в себе, как неукротимого зверя, нечистое похотение. Что может быть хуже такого состояния? – это то же, что сильная горячка, в которой больной, сколько ни пьет, никак утолить жажды своей не может. Посему и говорит Писание: «Многие совратились с пути через красоту женскую; от нее, как огонь, загорается любовь» (Сир.9:9). И какое может быть удовольствие от похоти очей? Тут удовольствия в сущности нет никакого, а одна только тень, подлог и обман; ибо где смятение помыслов и тревога сердечная, там какое может быть удовольствие? Наслаждается душевным спокойствием не тот, кто предается похоти очей, но кто не предается. И сколько бы похотник сей ни старался доставить удовольствий себе, никак не сможет удержать их и сделать продолжительными. Утешение же целомудренного не таково; но вся жизнь его, можно сказать, проходит в удовольствии, потому что совесть его мирна и ничто не тревожит душу его: она всегда спокойна и весело взирает на небо, окрыленная желанием вечных благ.

Но, скажешь, какая беда, если я посмотрю, но не буду увлечен страстью? Так, на первый раз ты беды себе не видишь, и когда однажды, дважды или трижды посмотришь, то, быть может, еще в состоянии будешь преодолеть страсть; но если станешь часто делать это, то непременно будешь побежден. Ибо ты не выше пророка Давида, который, известно, каким подвергся опасностям от воззрения на красоту женскую (см. 2Цар.11:1–27). Но если на деле с тобою этого и не случится, однако, когда воспламенишь в себе постыдное желание, то и в отсутствии виденной тобою ты будешь воображать ее и увлекаться к совершению постыдных дел. Потому-то и святитель Иоанн Златоуст сказал: «Кто привык засматриваться на телесную красоту, ловить прелестные взоры, не сводить глаз с миловидных лиц и таким зрелищем питать свою душу, тот уже любодействует». Хотя и приятным в начале кажется обращение с женами, но впоследствии через них соблазн бывает душе. Покуда человек не сблизится с ними, то кажется и взор их тихим, и беседы смиренными, или, как говорится в книге Притчей, «мед источают уста чужой жены; но последствия от нее горьки, как полынь» (Прит.5:3–4). Приблизившись к огню и обжегшись, скоро отскочишь; а женской лестью расслабив душу, не скоро отвратишься от нее. Как магнит тянет железо, так и женская любовь привлекает душу, чтобы возжелать ее и быть с нею.

Прекрасное очертание лица, блеск очей, румянец щек, алый цвет губ – все это радует безрассудную душу; но подумал бы ты, человек, из чего состоит все это привлекательное для глаз? – «Состав телесной красоты, – как говорит святитель Иоанн Златоуст, – не иное что есть, как кровь и желчь – сок принятой пищи: им и глаза, и щеки, и все прочее наполняется. Если размыслишь: что содержится внутри стройного носа и румяных щек? – тогда скажешь, что вся красота плоти то же, что приукрашенный гроб, исполненный внутри гнилостью».

Итак, зачем же любить красоту плоти, которая состоит из ничтожной влаги, и предавать бесценную душу в рабство ей? Не лучше ли, встречаясь с тем, что от земли взято и в землю пойдет, отвращать от этого взоры и видя не видеть, взирать без мысли и скорее пресекать опасное видение? Ибо что такое красота плоти? Это цветок, который утром зеленеет, а к вечеру засыхает (см. Пс.89:6).

Как «сребролюбие, по слову истины, есть корень всех зол» (1Тим.6:9), так и плотолюбие не иное что есть, как служение тлению и зловонию. Оттого-то и бесы любят плоть, особенно праздную, изнеженную, плоть сладострастную. Но разве нет, скажешь ты, удовольствия смотреть на красоту плоти? – Велико это удовольствие! Да и продолжительно ли оно? – Месяц, два, много если год; а далее? – от привычки к ней теряет она всю свою прелесть. Но что от пристрастия к внешней прелести происходит, то остается навсегда: неудовольствие, скука, озлобление, ослепление ума... Разве не видим, сколько таких, которые жили с красивыми женами, но жизнь свою окончили бедственно? И в самой лучшей красоте одна только наружность приманчива; а сущность не иное что, как тяжелое иго для сердца, вместе с которым входит в него пустота и великая бедность, великое лишение благ духовных. Некто, оплакивая бедствие, происходящее от красоты плоти, взывал: «Ибо чресла мои полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей; я изнемог и сокрушен чрезмерно, кричу от терзания сердца моего» (Пс.37:8–9). Но что является особенно бедственным, так это то, о чем сказано преподобным Симеоном Новым Богословом: «Всякое пристрастие истребляет воспламенившуюся теплоту сердца», – или, как преподобный Максим Исповедник утверждает: «Чей ум привязан к какой-либо вещи (или лицу), тот не любит Бога». Можно ли изобразить происходящее от сего зло, когда знаем наверно, что царство небесное уготовано только любящим Бога? – «Ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи... царства Божия не наследуют» (1Кор.6:9–10). И мы разве не помним, что должны будем дать отчет в словах и помышлениях наравне с делами? Ибо что говорит Господь: В«сякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:28). Какое же прощение может быть тем, которые не страшатся слов Господних? Что скажут они в свое оправдание? – ничто; но с сильным воплем, скрежеща зубами, будут ввергнуты в геенну огненную, место вечных и неотвратимых мучений, как сказано: «Да пойдут грешники во ад, все народы, забывающие Бога» (Пс. 9:18).

Чтобы хранить глаза свои от воззрения на соблазнительные предметы, нужно смотреть более вниз, вспоминая слова, сказанные по указанию Божию преподобному Ефрему Сирину: «От земли взятый в землю и смотри». Также должно хранить слух свой от слышания нескромных речей, мирских песен, музыки, услаждающей и расслабляющей душевные чувства, ибо все это увлекает душу к нечистой любви и похоти плоти. Нужно весьма беречься знакомства и общения с женским полом; как воин, находящийся среди врагов, получает великое число ран, так и свободно общающийся с женами причиняет душе своей множество язв. Посему еще в Ветхом Завете было сказано: «Отнюдь не сиди с женою замужнею и не оставайся с нею на пиру за вином, чтобы не склонилась к ней душа твоя и чтобы ты не поползнулся духом в погибель» (Сир.9:10).

Весьма опасно для чистоты плоти чувство вкуса; потому отстраняться надо от услаждения пищей и питьем. Кто не замечал, какие гибельные происходят последствия от сладкопитания! – и вдову, невоздержно питающуюся, апостол не без причины называет заживо умершей (см. 1Тим.5–6). Оттого строгие хранители девства редко вкушали сладкую пищу, но больше питались хлебом с водой.

Чувство осязания хотя и реже подвергается искушению, но зато в высшей степени опасно для чистоты девства. Потому не только к другому полу берегись прикасаться, но удерживай руку от прикосновения и к своим членам, от чего возбуждается страсть.

Из всех телесных чувств обоняние представляет меньше соблазнов для целомудрия; однако удаляться надо и от благовонных мазей, приводящих душу в изнеженность и располагающих к сладострастию.

Сверх всего этого должно еще избегать нечистых мечтаний или воображений; от них подвергается человек душевному растлению гораздо более, чем при исполнении обоюдного долга в супружестве. Потому и апостол Павел говорит: «Лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1Кор.7:9).

Проводящим девственную жизнь неминуемо предстоит борьба с похотью плоти; а неискусному в борьбе угрожает падение и даже возможная смерть души. Ибо «помышления плотские суть смерть», – говорит апостол Павел (Рим. 8:6); тем более грехи плотские есть смертные грехи. Оттого «никакой блудник или нечистый... не имеет наследия в царстве Христа и Бога» (Еф.5:5), – если он не раскается и не отвратится умом и сердцем от своего греха.

Теперь постараемся узнать способ, как избавляться от плена греховного, побеждать скрывающееся в нас злое похотение. Кто не замечает в себе борьбы духа с плотью, вражды добра со злом? И кто не воздыхает под игом, которое наложил Господь на всех сынов Адамовых? Апостол Павел говорит: «В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим.7:23–24), – от закона плоти, наносящего поражение и смерть душе? Поражается и смущается душа незаконным удовлетворением чрезмерных плотских желаний, нерадением и совершенным охлаждением к добродетели. Отсюда происходит непрерывное забвение Бога, которое и есть смерть души, ее томление и скорбь, сначала временная, а затем вечная. Кто хочет избегнуть этой смерти, тот должен как можно больше поучаться в законе Господнем и призывать Его на помощь. Откровение Господне есть свет духовный, просвещающий разум и изводящий душу из тени смертной (см. Мф.4:16); а воспоминание Господа есть жизнь души или, что то же, непрестанная радость о Господе.

Ничто так не делает душу слабой и нерадивой в деле спасения, как самолюбие и своеволие – родители и питатели страстей плотских; потому и должно отвергаться себя и насиловать, принуждать к добру. Труд и смирение потребны тому, кто хочет быть свободным от плена греховного; и Давид взывал: «Посмотри на смирение мое и на изнеможение мое, и оставь все грехи мои» (Пс.24:18). В гордых сердцах царствует грех, а в смиренных пребывает благодать (см. Иак.4:6; 1Пет5:5) – и царство злобы уничтожается. Сердце сокрушенное Бог восстанавливает в надежде и сознающего нищету и убогость своей души поднимает от гноища страстей; потому и не должно отчаиваться, когда видишь себя в душевном бедствии, погибающим от греховных ран. Или, как говорит святитель Филарет, митрополит Московский: «чувство немощи употребляй не на то, чтобы унывать, но чтобы отвергать надежду на себя и молитвой о помощи переходить к надежде на Бога». Ибо Господь Свою спасительную силу всегда показывает в бессилии и слабости нашей: "Сила Моя, – говорит Он, – совершается в немощи» (2Кор.12:9).

«От юности моея мнози борют мя страсти, но Сам мя заступи и спаси, Спасе мой» (антифон 4-го гласа), – поет Св. Церковь от лица спасаемых, освобождаемых от порабощения греху силой Божьей. Ибо долго не перестают бороть душу плотские страсти, пока совершенно не уверится человек, что не своей мудростью и старанием, но Божьей помощью и заступлением он освобождается от плена греховного. Если человек не будет на время оставлен и презрен Самим Богом, как бы совершенно порабощен закону греховному, действующему в членах его (см. Рим.7:23), – так что ни от дел своих, ни от Бога не увидит себе помощи, – то и не познает себя, не сокрушится сердцем и не сочтет себя последнейшим, худшим из всех. В этом проявляется Божие промышление о спасаемых, чтобы смирить их и затем возвести на высоту бесстрастной, блаженной жизни. Для того и борют нас плотские страсти, чтобы мы познали свою немощь, как и Давид, говоривший: «Избавь меня, ибо я беден и нищ» (Пс.108:22), – и чтобы полагали спасение в одном только Боге: «Ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф.1:21). Потому невозможно иметь свободу от плотских желаний и быть чистым от страстных помышлений, покуда кто-либо надеется на самого себя. Но кто держится смирения, сокрушения и надежды на милость Божию, тот сподобляется части спасаемых и вменяется в числе праведных; и ему говорит Господь, как и апостолу Павлу: «Довольно для тебя благодати Моей» (2Кор.12:9). Я есть Господь Бог твой, милующий тебя и исцеляющий все недуги твои.

Не удивляйся, как чему-то странному, если увидишь себя бессильным в борьбе с греховными похотями, и не думай, что это случается с тобой одним: многие из святых то же самое терпели. Послушай, как сетует о несчастьях своих святитель Григорий Богослов: «О, душа моя, как ты греховна и достойна наказания! О, смертные, как суетна и уничиженна гордость наша! И легкий ветер уже колеблет нас. В человеке все непостоянно – как добро, так и зло: и то, и другое близко между собою. И злой не знает, каков конец его, и добрый не уверен, всегда ли будет добродетелен. Когда был я отроком, невинность мною руководствовала, целомудрие покоряло себе чувства мои и зажгло в сердце моем горячую любовь к Божественной премудрости. Но ныне, невзирая на приобретенные мной познания, невзирая на совершенный возраст мой, едва влачу ноги мои, как пьяный: враг тайно вкрадывается в сердце мое и похищает добрые намерения. Иногда дух мой воспаряет к Богу, а иногда свергается в бездну мира, столько ран нанесшего моей душе. Но хотя и господствует надо мною грех, хотя и потопляет меня враг в водах беззакония, однако вижу я состояние мое, знаю, кто я и куда бы желал взойти. Вижу глубину моего падения и всю бездну, в которую еще мог бы погрузиться».

«Когда же предаемся мы (Богом) неискусному уму, – говорит другой святой, преподобный Исаак Сирин, – и начинаем снова творить неподобное, то не будем нерадеть об исправлении жизни, ибо поползновение ко греху и у праведников бывает; но оставаться во грехе – это уже следствие омертвения души. Бог заменяет исполнение Его заповедей покаянием, печаль о грехах вменяет нам вместо добродетели: такова Божия благость! Но кто в надежде на покаяние предается греху, тот Божью благодать обращает в потворство ко греху и, тяжко согрешая этим, не достигает того состояния, в котором мог бы очиститься от грехов; так и умирает грешником нераскаянным». Итак, не будем же нерадеть о своем спасении, не будем и отчаиваться в исправлении, в том и другом случае прилагая грехи ко грехам. «Никому не заповедал Господь поступать нечестиво и никому не дал дозволения грешить» (Сир.15:20). «Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?» (1Пет.4:8) «Человек мудрый во всем будет осторожен и во дни грехов удержится от беспечности» (Сир.18:27). «Он обратится ко Господу всем сердцем и будет молиться пред лицем Его день и ночь, пока не пройдет беззаконие» (Пс. 56:3); «он будет жив, не умрет; ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему» (Иез.33:15–16).

«Везде ищу помощи, – так говорил о себе святитель Григорий Богослов, – и везде поражаемый, опять обращаю взоры мои к Тебе, Боже мой, Светильник душ наших, просвещающий чистые сердца и делающий человека причастником Божества! Умилосердись надо мной, укрепи меня прежде всего в надежде спасения; снабди елеем угасающий светильник в душе моей, да воссияет он новым блистанием, и да войду с ним в вечную жизнь. Избавь меня от скорби и введи в благотишие, ибо Ты уже укротил сердце мое печалию, как всадник укрощает буйного коня, скачущего по дебрям. Довольно искусил меня скорбию, в наказание за грехи мои, и уничижением моей гордыни: ибо нередко благость Твоя делает нас гордыми и надеющимися на себя. Сами бедствия мои могут послужить в научение добрым и худым людям, насколько ничтожна жизнь наша. Но это есть тайна, сокрытая в глубине Твоей премудрости; и потому добро ли, или зло служит в наставление нам, мы должны все принимать за благо, хотя и не можем проникнуть в причины всего случающегося с нами».– На это и Писание указывает: «То, что нечестивцам не дается много времени, но скоро подвергаются они карам, есть знамение великого благодеяния» (2Мак. 6:13), – ибо такие мучения служат их вразумлению, а не погибели.

Итак, по слову Господню: «Просите, и дано будет вам» (Мф.7:7), мы должны просить избавления от злого желания, которое тяготит нас, и не сомневаться в благом промысле Врача душ наших. Исцеляющий недуги душевные не исцеляет тебя от видимых зол, чтобы при внешнем исцелении не заразился ты внутри гордостью и самомнением, осуждением и презрением других, – чтобы вместо чаши спасения не подать тебе смертоносного яда. Но, будучи в недоумении, ты спрашиваешь: что же остается делать? – Терпеть, молиться и уповать на милость Божию; ибо сказано нам: «Непрестанно молитесь» (1Фес.5:17); «терпением вашим спасайте души ваши» (Лк.21:19). И пророк Давид вещает: «Мужайся, и да крепится сердце твое, и уповай на Господа» (Пс.26:14). Ибо очи Господни обращены на ожидающих милости Его, чтобы защитить их. Всегда имей сердце алчущее и жаждущее жизни праведной и, по слову Господа, насытишься (см. Мф.5:6), дождешься Божьей правды. Придет время, – Господь скажет: хочешь ли быть здоров? И ты, имея в себе благое желание, скажешь: хочу, Господи! (см. Ин.5:6–7). И Господь сотворит тебе по желанию твоему, – будешь ты целомудренным. Только не растравляй душевные свои раны, а тем более не нарушай своего девства, хотя бы помышления плотские весьма расслабляли твою душу. «Помни, что живущие по плоти Богу угодить не могут, – что они о плотском помышляют и закону Божию не покоряются» (Рим. 8:5–8). Тогда как «соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1Кор.6:17).

Если хочешь войти в радость Господа и жить вечно с Ним, то поревнуй апостолу Павлу, который говорит: «Усмиряю и порабощаю тело мое» (1Кор.9:27). Хотя воздержание от похоти плотской есть трудная добродетель, но все же возможна, и любителю своему доставляет неисчерпаемый источник утешений в Боге. Чтобы человек мог наслаждаться духовными благами, пусть постарается умертвить в себе желания грехолюбивой плоти, изнурить внешнего своего человека; а для сего пусть подражает преподобному Ефрему Сирину, говорившему: «Томлю томящего меня». «Все подвижники, как говорит апостол Павел, воздерживаются от всего» (1Кор.9:25); подражая им, и ты не только не ешь ничего такого, что утучняет тело, но и воды сверх меры не пей, чтобы не отяготить сердце и не устранить себя от подвига молитвы и бдения. Ибо молитвенное бдение искореняет плотские страсти, понуждает хранить чистоту девства, влагает в сердца надежду на Бога и любовь к Богу. «Любящий же Бога, – говорит преподобный Максим Исповедник, – поживет ангельским житием на земле в постах и бдениях, в молитвенном пении».

Прекрасным средством к соблюдению девства служит еще указание на порок сладострастия, совершаемый различным способом, – не одним совокуплением с чужою плотью, но и без нее. Не только погибает душа такого порочного человека, но и тело его лишается бодрости и силы, теряется у него память и добрый смысл, повреждается даже зрение его и слух от того действия, которое мерзостью является пред Богом и людьми. Зато ничем так не услаждается богопротивный дух, как этим мучительнейшим и тягчайшим для души грехом. И Дух Божий ни от кого так не отступает, как от блудодея и рукоблудника. Потому и сказано: «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху» (Прем. 1:4). Таким образом, лишившись божественного разума, человек делается в чувствах своих подобным скоту, впадает во многие беззакония и вражеские сети, как слабоумный и бестолковый, и становится к благоугождению Богу совершенно неспособным. И верно сказано в Писании, что «ни блудники, ни малакии царства Божия не наследуют» (1Кор.6:9–10).

Еще апостол Павел советует не сообщаться с блудником, как и с идолослужителем: с таким даже и не есть вместе (см. 1Кор.5:9,11). Этому есть важная причина, понять ее можно из следующего примера. В Киево-Печерском монастыре, около 1140 года, жил иеромонах Онисифор, у него был духовный сын и друг его, один инок, по виду постник, но живущий в нечистоте. И это было скрыто от его духовного отца. Но вот, будучи здоровым, внезапно он умер – и никто не мог приблизиться к телу его по причине смрада, исходящего из него. Стоя вдали, едва совершили над ним обычное пение и, заткнув нос, отнесли и положили в пещере. Много раз был слышен крик, как если бы кого мучили. Преподобный Антоний явился Онисифору и грозно говорил: «Зачем ты положил здесь такого гнусного беззаконника? Он осквернил святое место».– На другую ночь инок Онисофор опять слышал: «Выбрось его скорее вон в пищу псам, он не достоин быть здесь».– Из сего можно видеть, насколько тайное беззаконие плотоугодника противно Богу и Его святым! Не только душа, но и мертвое тело блудника нестерпимо им. И справедливо говорит апостол Павел: «Всякий грех, какой делает человек, есть вне тела; а блудник грешит против собственного тела» (1Кор.6:18).

Надобно знать, что без Божией благодати никто чистоты девства сохранить не может; а она нерадивому не дается: нужно иметь горячую любовь к изучению Божией премудрости, умеренно пить и есть и тело утруждать бдением и молитвой. Без сего неминуемо предстоит борьба с похотью плоти, одоление и падение в греховную нечистоту. Святые замечали, что за гордость и осуждение других также попускается человеку терпеть нападение от накостника плоти; и что для охранения чистоты очень полезны частая исповедь и Причастие Тела и Крови Христовых.

Иеросхимонах Стефан (Куртеев) родился в 1830 г. в селе Филейки близ Вятки в благочестивой крестьянской семье. В святом Крещении ему было дано имя Симеон. С юных лет он имел горячее желание служить Богу, знал наизусть множество молитв, читал священные книги, часто бывал в храме.

По окончании гимназии родители отправили Симеона на учебу в Казань, а затем в Петербург, но мирская жизнь не привлекала его. И вот двадцатилетний юноша оставил мир, чтобы полностью посвятить себя Господу. Он жил в Соловецком монастыре, затем много странствовал, бывал в Сарове, в Глинской пустыни, в Крыму, на Святой Земле, дважды посещал Афон. Во время странствий Симеон вел аскетическую жизнь, терпел голод и холод, непрестанно молился. Возвращаясь, он жил в родном селе Филейки. Неподалеку от села, в лесу, он выкопал пещерку, где подвизался в уединении, молчании и молитве. Много времени он посвящал чтению духовной литературы.

Сельчане, не понимая высоких устремлений подвижника, считали его душевнобольным, презирали его, издевались над ним. Много скорбей и унижений пришлось вытерпеть Симеону. Между тем Господь по его молитвам совершал чудеса. Так, он молился всю ночь на 4 апреля 1866 года, произнося непрестанно: «Господи, спаси Царя!» После стало известно о покушении в этот день в Петербурге на Государя Александра II и о том, что стоявший рядом с террористом крестьянин оттолкнул стрелявшую руку, и покушение не удалось.

В другой раз в селе Филейки случился страшный пожар. Сгорело много домов, и лишь тот дом, где в ту ночь находился Симеон, остался нетронутым огнем. Он ходил по двору среди пламени с иконой Божией Матери, пел акафист, и искры чудесным образом пролетали мимо дома.

Со временем люди стали почитать Симеона за его праведную жизнь, незлобие и доброту. Когда стали открываться земские школы, сельчане упросили Симеона учить их детей грамоте. Симеон согласился, но учить стал не по мирским учебникам, а по священным книгам. Будучи человеком образованным, праведный Симеон решился наконец писать и собственные сочинения. Труды его на аскетические и нравственные темы были высоко оценены Вятским епископом Аполлосом, который уговорил подвижника принять монашеский постриг и священный сан.

Так исполнилась давняя мечта Симеона. В монашестве он получил имя Стефан, в честь святителя Стефана Великопермского, просветителя вятичей. Став иеромонахом, отец Стефан продолжал свои аскетические подвиги и служение людям в родном селе. Своими трудами он воздвиг церковь, основал скит. К старцу стала собираться братия. Через некоторое время скит был преобразован в мужскую общежительную Александровскую пустынь. 15 августа 1890 г., перед кончиной, о. Стефан принял великую схиму и мирно почил о Господе. Он был погребен в родном монастыре, рядом с Успенской церковью. На могилку его сразу после смерти стали постоянно приходить люди, они служили панихиды, обращались к старцу с просьбами и всегда получали просимое.

В советское время честные останки отца Стефана были перенесены на Филейское кладбище Вятки, а пустынька его была разорена. Богоборческие власти прилагали все усилия к тому, чтобы стереть память о подвижнике из людских сердец, но это им не удалось. Постоянно фиксируются чудеса, совершаемые по молитвам подвижника, в том числе многочисленные исцеления. В 1998 г. была чудесно обретена келейная икона о. Стефана – чудотворный образ святого великомученика и целителя Пантелеимона с частицей его мощей.

29 октября 2001 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил на основании фактов непрекращающегося народного почитания подвижника и чудотворений по его молитвам совершить прославление преподобного Стефана в лике местночтимых святых. 14 июля 2002 г. это прославление было совершено.

Преподобне отче Стефане, моли Бога о нас!