Скандина́вская библеи́стика
Скандина́вская библеи́стика, толкование и изучение Библии в скандинавских странах (Дания, Норвегия, Швеция).
Скандинавская библеистика развивалась преимущественно в рамках протестантских конфессий. Хотя скандинавские библеисты 17–18 вв. находились в сильной зависимости от немецких школ, в их работах очень рано проявились черты своеобразия, которые и теперь отличают Скандинавскую библеистику. В частности, ее представители оказались пионерами Сравнительно-религиозного изучения Библии. Так, П.Холм (ум.1688) изучал параллели между Библией и *Кораном, И.Олдерман (ум.1697) исследовал связь Библии с эллинистическим иудейством. В 1761 вышел труд Л.Пламберга (ум.1804), посвященный сравнению Иак. с произведениями античных авторов. Большое внимание в этот период Скандинавская библеистика (преимущественно шведская) уделяла лингвистической стороне Библии. И.Терсерус (ум.1678) разрабатывал проект критического комментированного издания Библии, в которое должны были войти раввинистическое и святоотеческое толкования. Мистический, или скорее оккультный, вид экзегетики был создан в 18 в. *Сведенборгом.
В начале 19 в. Скандинавская библеистика развивалась в полемике с влиятельными немецкими радикальными тенденциями. Библеисты Упсальского университета, одного из крупнейших скандинавских центров богословия, решительно выступили против крайностей *тюбингенской школы, хотя были и ученые, которые частично принимали ее выводы (О.Мирбек, В.Рудин и другие).
Своеобразную позицию занял в вопросе толкования Библии датский философ Сёрен Кьеркегор (1813–1855). Отвергнув гегелевский *рационализм с его подчинением человека общему, необходимому, историческому, он выдвинул на первый план переживание личности, стоящей лицом к лицу с трагичностью бытия. Он подчеркивал, что Библия – не отвлеченная книга, что она отражает внутреннюю драму человеческого существования («экзистенции»). Бог открывается человеку, стоящему на грани отчаяния. В двух эссе «Страх и трепет» и «Повторение», вышедших в 1843, Кьеркегор воспел двух «героев веры» – Авраама и Иова. Они не искали ответа в спекуляциях, а всем своим существом пережили опыт отчаяния и в этом переживании обрели Бога. Для них Господь стоял по ту сторону разума и этики. Только безоглядное стремление к Нему, готовность идти навстречу неведомому открыли им истину, которую нельзя заключить в прокрустово ложе теории. В 20 в. идеи Кьеркегора были возрождены и оказали большое влияние на *экзистенциалистскую интерпретацию Библии.
Либерально-богословскую тенденцию в Скандинавской библеистике выражал шведский архиепископ Натан Сёдерблом (1866–1931), который в своем труде «Природа Откровения» (1903) солидаризировался со взглядами *Гарнака. В то же время он был близок к концепциям католического *«модернизма».
Наряду с субъективистскими и иррационалистическими тенденциями в Скандинавской библеистике наметился большой интерес к социальному фону библейского учения. Датчанин *Буль выпустил один из первых трудов на эту тему: «Социальные отношения израильтян» (1899; рус. пер.*Глаголева А., СПб.,1912). Внимание к социальному *«жизненному контексту» библейских книг было подкреплено влиянием на Скандинавскую библеистику идей *Гункеля. Эти идеи питали также и сравнительно-религиозные исследования.
Феномен скандинавских *легенд, или саг, существовавших в долитературной, устной форме, направил Скандинавскую библеистику по особому руслу. Возникла тенденция рассматривать Библию по аналогии с сагами. Уже С.Фрис (18б7–1914) из Упсалы начал резкую полемику с Документарной теорией *Велльхаузена. Он и его сторонники (С.Линдер, *Педерсен и другие) утверждали, что в Допленный период Ветхий Завет как текст практически не существовал: весь его корпус хранился в виде устной традиции и был записан лишь после *Плена периода. Этот взгляд распространялся не только на *Пятикнижие, но и на книги пророков.
Более умеренную позицию занял *Мовинкель, который, однако, тоже признавал ведущую роль устной традиции. Под влиянием таких представителей Скандинавской библеистики, как Мовинкель, Педерсен, *Энгнелл, *Ринггрен, складывалась *ритуально-историческая школа, связывавшая *передачу Слова Божьего с богослужебной традицией. Им же библейская наука обязана преодолением старой либерально-протестантской антитезы «пророки-священники» (см. ст. *Пророки, п.7).
В области новозаветных исследований значение устного *Предания подчеркивалось *Рисенфельдом (1957) и *Герхардссоном (1961). Вопреки гипотезе *«истории форм» школы, они утверждали, что апостольское Предание не было чем-то расплывчатым, а представляло собой строго очерченную, устойчивую традицию, восходящую непосредственно к Самому Иисусу Христу.
Широкий отклик имел труд шведского епископа Андреса Нигрена (p.1890) «Агапэ и Эрос» (Nygren A., Den Kristna Kärleks-tanken genon tiderna. Eros ode Agape, 1–2, Stockholm, 1930–1936). В ней автор сравнил три религиозных «мотивации»: в иудействе, эллинизме и христианстве. Первая построена на послушании (номос, закон), вторая – на стремлении слиться с божеством (эрос), центральной же «мотивацией» христианства является любовь (агапэ) к Богу и ближнему. Нигрену принадлежит также труд «Значение Библии для Церкви» («The Significance of the Bible for the Church», Phil.,1963).
Основные идеи Скандинавской библеистики, касающиеся Ветхого Завета, отражены во «Введении в Ветхий Завет» А.Бенцена, изданном в Копенгагене в 1941 («Indledning til det Gamle Testamente», англ. пер.: Introduction in the Old Testament, v.1–2, Copenhagen, 1948–1949).
● Быховский Б.Э., Кьеркегор, М.,1972 (там же указана библиография); свящ. Толмачев И., О состоянии Лютеранской Церкви в Швеции, ХЧ, 1861, ч.II, отд.III; Аndеrsоn G.W., Some Aspects of the Uppsala School of the Old Testament Study, «Harvard Theological Review», 1950, №43; Annual of Swedish Theological Institute, vol.1–11, Jerusalem, 1962–1978; Веntzеn А., Skandinavische Literatur zum Alten Testament, «Theologische Rundschau», 1948–1949, N.F. Jg.17.