Гимн 41. Точное богословие о неуловимом и неописуемом ³¹⁸ Божестве, и о том, что Божественное естество, будучи неописуемо (неограниченно), не находится ни внутри ни вне вселенной, но и внутри и вне есть, как причина всего, и что Божество только в уме уловимо для человека неуловимым образом, как лучи солнца для глаз ³¹⁹.

О Троица Создательница всех, о Единица начальнейшая!

О Боже мой единый, единым по естеству неописуемый,

Непостижимый в славе, неизъяснимый в делах,

Существо неизменное, о Боже – жизнь всех!

О превысший всех благ, о Начало безначального Слова,

Пребезначальный Боже мой, Который никоим образом не произошел (γέγονας),

Но был (ἦς) не имеющим начала, как найду я всего Тебя,

Носящего меня внутри? кто даст мне удержать Тебя,

Которого и я ношу внутри себя? как Ты и вне тварей,

И напротив внутри их, (если) Ты – ни внутри ни вне?

Как неуловимый, Я ³²⁰ не внутри, а как уловимый, не вне нахожусь;

Будучи же неограничен, – ни внутри ни вне.

Ибо Творец внутри чего (может быть), или же вне чего, скажи мне? Я все ношу внутри, как содержащий всю тварь,

А нахожусь вне всего, будучи отделен от всего.

Ибо Творец тварей как не будет вне всего?

Существуя прежде всего и наполняя все, как исполненный [всем],

Как не буду (существовать) Я, и создав (все)? пойми, о чем Я вещаю тебе.

Создав всю тварь, Я отнюдь не переменил места

И не соединился с созданиями. (Если) же Я неограничен,

То где, скажешь ты, нахожусь Я когда-либо, не телесно, говорю тебе,

Но, пойми Меня, мысленно? Ища же Меня духовно,

Ты найдешь Меня неограниченным, а потому опять – нигде,

Ни внутри, ни вне, хотя и везде во всем,

Бесстрастно и неслиянно, а потому вне всего,

Так как Я был прежде всего.

Но оставим ³²¹ всю эту тварь,

Какую видишь ты, потому что она не причастна разума (слова),

И справедливо не имеет близости к Слову,

Будучи лишена всякого ума. Итак, сродное животное дадим

Слову премудрости, дабы как ум к премудрости

И слово сродно и близко к Слову,

Превыше слова; (так) и это создание имело благое общение

С Создателем, как являющееся по образу Создателя

И по подобию. Какое же это я разумею животное?

Я сказал тебе, конечно, о человеке, словесном (разумном) среди бессловесных,

Так как он двояк из двух: чувственного и умопостигаемого.

Он один среди тварей знает Бога; Для него же одного в силу ума (κατὰ νοῦν) Бог уловим неуловимо,

Видится невидимо и держится недержимо.

Как (это) уловимо и неуловимо? и как в смешении без смешения?

Каким образом, скажи и изъясни мне это? – Как изъясню я тебе неизъяснимое?

Как изреку неизреченное? Однако внимай, и я скажу.

Солнце испускает лучи, – я говорю тебе о чувственном солнце,

Ибо другого ты еще не увидел; итак, ты смотришь на лучи его,

И они уловимы для глаз твоих; свет же очей твоих

Пусть будет соединен с твоими очами. Теперь ответь мне на вопрос:

Как свет твой соединен с лучами?

В несмешанном ли смешении, или они слились друг с другом?

Знаю, ты назовешь (их) и не смешанными и признаешь смешанными.

Свет этот – скажи мне – и уловим, когда глаза открыты

И хорошо очищены; но он же, если ты закроешь (их),

Тотчас и неуловим: в слепых он не пребывает,

Зрячим же соприсутствует; когда же заходит, то и последних

Оставляет как бы слепыми, ибо ночью человеческия

Глаза не видят. Итак, выглядывая чрез них, душа

Видит, свет. А когда нет света,

Она находится совершенно как бы во тьме; когда же восходит он,

Тогда она видит, во-первых, свет, а во свете и все (прочее).

Но имея свет, ты [собственно] не имеешь, ибо потому и имеешь, что видишь.

Не будучи же в состоянии удержать или взять его руками своими,

Ты отнюдь не думаешь, что нечто имеешь. Ты простираешь свои ладони,

Их освещает солнце, и ты думаешь, что держишь его. Я утверждаю, что (тогда) ты имеешь его; вдруг ты снова сжимаешь их,

Но оно неудержимо, и таким образом ты опять ничего не имеешь.

Простое просто удерживается, но его нельзя сжать, удержавши.

Хотя и телом по природе мыслится этот свет

Видимого солнца, однако он неделим.

Итак, скажи мне, как бы ты ввел его в дом свой?

Как возможешь удержать, как удержишь неуловимое?

Как все его приобретешь, отчасти или всецело?

Как часть его получишь и в недре сокроешь?

Конечно, скажи мне, (это) никоим образом и никогда невозможно.

Итак, если природу того, о котором говорю я, и (которое) Творец повелением

Произвел, как светильник, чтобы оно светило всем в мире,

Ты совершенно не можешь изречь или исследовать,

Каким образом оно есть тело, – не бестелесно же оно, разумеется?

Как оно уловимо неуловимым образом и как смешивается без смешения?

Как чрез лучи видимо бывает и освещает тебя ими?

То, на которое если ты ясно посмотришь на все, то оно скорее ослепит тебя;

Даже и о свете очей твоих ты затруднишься сказать мне,

Как без другого света он совершенно не может видеть?

А соединяясь со всяким светом, видит все, как свет;

Отделяясь же от (других) светов, он пребывает, совершенно бесстрастным,

Так же как и соединяясь со светом, весь светом бывает;

И это соединение их невыразимо и неслиянно,

Подобно же и отделение неуловимо; –

То как же [можно] всецело исследовать природу Творца всех?

Как изречь мне? как выразить? как посредством слова представить?

Воспринимай все верою, ибо вера не сомневается; Вера поистине не колеблется. Однако, как говорю я,

Он есть все, Ясно говорю тебе – все и никоим образом ничто из всего.

Творец всего есть Божественное естество и премудрость;

И как ведь не будет во всем то, что есть ничто из всего?

Будучи же причиною всего, Он везде есть во всем,

И весь все наполняет по существу и по естеству,

Равно и по ипостаси Бог везде есть,

Как жизнь и податель жизни. И в самом деле произошло ли что-либо,

Чего Сам Он не произвел, (вплоть) до комара, согласись со мною,

И паутины паука? ибо откуда, скажи, таковою

Тканью снабжается тот, кто не прядет, но неутомимо

Каждый день выпрядает, будучи мудрее рыбаков

И всех птицеловов? распростирая свои нити

И издали завязывая их, он среди них, наконец,

Как бы сеть, тчет на воздухе западню;

И сидя, сам поджидает добычу,

Не поймается ли откуда-либо попавшее нечто крылатое.

Итак, Тот, Кто простирается промыслом даже до всего этого,

Как не есть во всем? как не находится со всеми?

Подлинно Он и среди всего есть и вне всего,

Подлинно, Сам будучи светом, куда бы Он скрылся, наполняющий все?

Если же ты не видишь Его, то познай, что ты слеп

И среди света весь наполнен тьмой.

Ибо Он видим бывает для достойных, видится же не вполне,

Но видится невидимо, как один луч солнца;

И уловимым для них бывает, будучи по существу неуловим.

Луч ведь видится, солнце же скорее ослепляет;

И луч его уловим для тебя, как сказали мы, неуловимо.

Поэтому я говорю: кто даст мне то, что я имею?

То есть кто покажет мне все то, что я вижу?

Ибо луч я вижу, но Солнца не вижу. Луч же не солнцем ли для тебя и кажется и видится?

Видя его, я желаю увидеть и всего Родителя (его).

Таким образом, видя, я опять говорю: кто покажет мне то, что я вижу?

И наоборот, имея лучи все внутри дома,

Я снова говорю: где найду я источник лучей?

Луч же с своей стороны другим источником во мне ясно является.

О необычайное чудо чудес! Солнце вверху блистает,

Луч же солнца напротив – на земле другим солнцем для меня

Является, и освещает поистине подобно первому,

И это есть второе (солнце); имея его, я и говорю, что имею;

Но созерцая точно также это другое солнце вдали от себя, я кричу:

Кто даст мне того, кого я имею? ибо они не отделены друг от друга,

Но и совершенно неразлучны и разделены несказанно.

По сравнению со всем много ли я имею? – зерно одно или искру,

И желаю получить все, хотя и все, конечно, имею.

О чем это по сравнению со всем ты говоришь мне? как над неразумным, ты глумишься;

Перестань глумиться надо мною и не говори: но я все имею,

Хотя отнюдь ничего не имею. – Удивляюсь, как или к чему ты говоришь (это)?

Послушай, снова скажу я: помысли о великом море

И нарисуй в уме моря морей и бездну бездн.

Итак, если ты стоишь [лицом] к ним

На морском берегу, то, конечно, ты скажешь мне, что хорошо

Видишь воду, хотя всю отнюдь не видишь.

Ибо как бы ты увидел всю (воду), когда она без предельна для глаз твоих

И неудержима для рук твоих? – Сколько видно тебе, конечно, (столько) и видишь ты.

Если бы кто спросил тебя: видишь ли ты все моря?

Никоим образом, ответишь ты. А держишь ли все (их) в горсти? Нет, скажешь ты, ибо как могу я (держать их)? Но если бы он снова спросил тебя:

Не вполне ли ты видишь их? – да, скажешь ты, нечто немногое вижу

И держу морскую воду. Итак, в то время, когда

Ты держишь руку в воде, имеешь в руке своей и все

В совокупности бездны, ибо они не разделены друг от друга;

И не все, но лишь немного (воды).

Итак, по сравнению со всеми много ли ты имеешь?

Как бы каплю одну, скажи; но всех (бездн) ты не имеешь ³²².

Так и я говорю тебе, что, имея, я ничего не имею.

Я нищ, (хотя) и вижу лежащее предо мною богатство;

Когда я насыщусь, (тогда) голоден; когда же беден, (тогда) богат;

Когда пью, (тогда) жажду; и питье весьма сладко;

Одно вкушение (его) тысячекратно утоляет всякую жажду.

И я всегда жажду пить, пия совершенно без насыщения;

Ибо желаю удержать все и выпить, если бы возможно было,

Все вместе бездны; но так как это невозможно,

То я всегда жажду, говорю тебе, хотя в устах моих

Всегда находится вода, текущая, изливающаяся и омывающая.

Но, видя бездны, я вовсе не думаю, что пью нечто,

Желая удержать всю (воду); и обильно опять имея

Всю всецело в руке своей, я всегда нищ,

Имея с малым (количеством) всю, конечно, в совокупности (воду)

Итак, море – в капле, и в ней же опять бездны

Бездн в совокупности. Поэтому, имея одну каплю,

Я имею все в совокупности (бездны). Капля же эта опять,

Которую, говорю тебе, приобрел я, вся нераздельна,

Неосязаема, совершенно неуловима, неописуема также,

Неудобозрима вовсе, или она и есть Бог весь. Если же так и такова для меня эта Божественная капля,

То могу ли я думать, что всецело имею нечто? поистине, имея, я ничего не имею.

Скажу тебе снова об этом иначе: (вот) с высоты светит солнце;

Входя в лучи (его), лучше же обладая лучами,

Я бегом поднимаюсь вверх, (чтобы) приблизиться к солнцу.

Когда же, достаточно приблизившись, я думаю прикоснуться,

Луч ускользает из рук моих, и я тотчас ослепляюсь,

И лишаюсь того и другого, и солнца и лучей.

Ниспав с высоты, я сижу и опять плачу,

Ища прежнего луча. Итак, когда я нахожусь в таком состоянии,

Он (луч), вес мрак ночи разнявши, ко мне,

Как вервь, с высоты небесной нисходит.

Я тотчас хватаюсь за него, как за уловимый, и сжимаю, (чтобы) удержать,

Но он неудержим; однако же неуловимо

Я держу его и иду вверх. Итак, когда таким образом восхожу я,

И лучи совосходят (со мною). Превосходя небеса

И небеса небес, я опять вижу солнце.

Оно гораздо выше их, но бежит ли оно, не знаю,

Или стоит, – не ведаю. Дотоле я иду, дотоле бегу,

И между тем не могу достигнуть. Когда же я превосхожу высоты высот

И бываю, как мне кажется, превыше всякой высоты;

Лучи (вместе) с солнцем исчезают из рук моих,

И я, падая, несчастный, тотчас низвергаюсь во ад.

Таково дело, таково делание у духовных.

У них непрестанный бег сверху вниз и снизу вверх:

Когда упал, тогда бежит, когда бежит, то стоит;

Склонившись весь книзу, весь есть вверху,

Обтекая же небеса, снова утверждается внизу.

Начало этого течения конец есть, конец же – начало.

Совершенствование бесконечно, начало же это – опять конец. Как же конец? – как сказал богословски Григорий:

Озарение есть конец (предел) всех вожделевающих ³²³,

И Божественный свет – упокоение от всякого созерцания.

Поэтому достигший видения его упокоивается от всего,

И отделяется от тварей, ибо он видит Творца их.

Видящий Его вне всего есть, один с Единым,

Ничего из всего не видя. Да молчит же то, что в нем,

Ибо оно неясно видится и отчасти познается.

Итак, ты поражен, услышав о том, что внутри видимого.

Если же ты поражен этим, то как не покажусь я тебе баснословом,

Изъясняя тебе то, что вне [видимого]? Ибо совершенно неизреченны

И невыразимы вовсе Божественные (вещи) и то, что в них.

Да и (настоящее) слово разве (может быть) любовью принуждаемо говорить

О вещах Божественных и человеческих? Поэтому, оставив Божественные (вещи)

И поведав тебе нечто из своих [переживаний], я в этом слове покажу тебе

Путь и закончу. Познай себя, что ты двояк,

И двоякие имеешь очи, чувственные и умные,

Так как два есть солнца и два также света,

Чувственный и умный. Если ты видишь их, как и создан ты

В начале, то будешь человеком; если же чувственное видишь,

А умного Солнца – отнюдь нет, то ты полумертв, конечно.

Полумертвый же и мертвый во всем бездействен. Ибо если бездействен всяк не видящий чувственно,

То не тем ли более не видящий умного света мира?

Он мертв и хуже мертвого: мертвый (ничего) не чувствует,

Но какое мучение будет иметь умерший чувством?

Лучше же (сказать) он будет как бы вечно умирающим в муках.

Но видящие Творца разве не пребывают живыми вне всего?

Ей, они и вне всего живут и среди всего суть,

И видимы бывают всеми, но не для всех видимы.

Ощущая настоящее, хотя и находятся они среди всего,

Но бывают вне всего, являясь превыше чувства к нему;

Сочетавшись с невещественным, они не ощущают чувственного,

Ибо очи (их хотя) и видят, но с нечувственным ощущением.

Каким образом? скажи мне, скоро скажи. – Как видящий огонь не обжигается,

Так и я вижу нечувственно. Ты видишь огонь, каков он,

И пламя, конечно, видишь, но не чувствуешь боли;

Но ты находишься вне его, и видя, не обжигаешься;

Однако видишь с ощущением. То же самое, пойми меня, испытывает

И видящий духовно, ибо ум (его), созерцая все,

Рассуждает бесстрастно. Какую дивную красоту видит он!

Но без похоти. Итак, огонь есть красота,

Прикосновение – похоть: если ты не коснешься огня,

Как почувствуешь боль? – никоим образом.

Точно также и ум, пока не возымеет худого желания, видя золото,

Будет смотреть (на него) совершенно как на грязь, и на славу не как на славу,

Но как на один из воздушных призраков,

И на богатство – как на (сухие) деревья в пустыне,

Долу лежащие (вместо) ложа. Но зачем пытаюсь я все это Рассказывать и изъяснять? Если опытом не постигнешь,

То не можешь познать этого. Недоумевая же в познании, будешь говорить:

Увы мне, как не знаю я этого! увы мне, скольких благ я лишаюсь

В неведении! и будешь стараться познать это,

Дабы называться гностиком (ведущим). Ибо если себя самого ты не знаешь,

Какого рода и каков ты, то как познаешь Творца?

Как наименуешься верным? как даже человеком назовешься,

Будучи волом, или зверем, или подобным какому-либо бессловесному животному?

А то и хуже его будешь, не ведая Создавшего тебя.

Кто, не зная Его, посмеет сказать, что он разумен,

Не будучи (таковым)? ибо как (разумен) тот, кто лишен разума?

Лишенный же разума (слова) находится в разряде бессловесных.

Но упасенный людьми, он всеконечно будет спасен.

Если же не желает, но удаляется в горы и ущелья,

То добычею зверей будет, как заблудший ягненок.

Это делай и (об этом), чадце, заботься, да не отпадешь.