Письмо № 82. Н.С. Фуделю

24 II [1952, Усмань] ⁴⁶⁹

Дорогой Николаша.

Спасибо за письмо без числа, наверное от 19 II.

Я послал последнее письмо (там, где выписка из Чернышевского) и хотел кое-что сказать. Я в нем не решаю, а ставлю вопрос. Мое изложение таково, что я законно мог быть в состоянии вопроса и недоумения. «В порядке проблематики» я и писал. Вести на риск можно себя. но не других, да еще любимейших и слабейших. Если бы Маша с Варенькой могли бы, продолжая аренду ⁴⁷⁰ и имея для себя эти деньги как основу, устроиться где-нибудь поблизости от тебя в Абрамцеве или Загорске – то не было ли бы это наилучшее, т<о> е<сть> сохраннейшее для них?

Вот что я спрашиваю и вот то, о чем, я чувствую, надо решать весь вопрос. Где им лучше?

Я бы хотел, чтобы ты поговорил с мамой, вместе с ней обсудил. Обо мне надо решать тоже с этой стороны. Жизнь врозь для меня страдание, но еще большее – умирание вместе. Может, надо еще подождать, я не знаю.

Твое письмо меня обеспокоило, через него так и чувствуется та «суматошная мелочь», о которой ты пишешь и которая тебя, видимо, совсем заедает, как ржа железо. Ты даже пишешь: «в Абрамцеве я покоя пока почти не видел». А куда же девались те прогулки в лесу и даже то кино с Варенькой, о которых ты с таким восторгом как-то мне писал? В это «почти»? Я знаю, что и тебе и в Абрамцеве очень трудно, но я думаю, что у тебя в Абрамцеве есть кое-что такое хорошее, чего нет у других. Но каждый из нас, к сожалению, в свою очередь, доказывает по-своему: «что имеем – не храним, потерявши – плачем».

Думаю, что причина нашей почти всегдашней неудовлетворенности это то, что мы вечно хотим и требуем больше того, что мы заслужили. Неблагодарность наша источник наших мучений. А как может быть человек благодарным за то, что он увидел какую-то бедную елочку в снегу и солнце, если он считает себя достойным гораздо более высоких картин?

О получении 100 рублей я тебе писал, и ты это письмо получил. Это было в конце января. Я еще писал тебе, что эта присылка лишняя. В феврале перевода не было, и это очень хорошо, так как деньги у меня есть не только на февраль, но и на март, если я буду один.

О вашем семейном устройстве с Лялей всегда думаю, всегда беспокоюсь, по-человечески совсем не представляю себе, как оно возможно, и успокаиваю себя только на том, что молюсь о вас Богу. Если он благоволит устроить вас внутренне, то и внешнее устроение будет. А если не будет воли Его на внутреннее счастливое единство, то никакие комнаты не помогут. Но единство двух может быть только в Третьем, в Боге. Вот почему это все так непостижимо, и невероятно, и невозможно по-человечески.

Целую тебя, мой Николаша.

Твой п.

Вдруг сейчас принесли от тебя 100 руб. Надо бы благодарить, а я хочу ругать. Я же ведь писал, что не надо сейчас, а что надо сделать тебе теплую куртку!

Спасибо тебе, дорогой мой. Но не забудь же теперь тем более: в марте не посылай. Спасибо тебе за любовь.

А это тебе, Коленька, повесь и смотри для успокоения ⁴⁷¹. Зевающий человечек очень похож на тебя. А ночь-то какая! И все хорошо. «Играйте ближе к натуре», – говорил генерал Еропкин во время винта (вспоминает Хомяков в письме) ⁴⁷².