Глава XXXVI. О перстосложении для крестного знамения

а) Св. Иоанн Златоуст: «Когда знаменуешься крестом, то представляй все значенье креста... Не просто перстом должно его изображать, но должны этому предшествовать сердечное расположение и полная вера» (т. VII, кн. 2, стр. 558, 54 бес. на Ев. Матфея).

б) Св. Епифаний об одном православном комите, по имени Иосиф, которого знал лично, писал: «этот муж, велегласно, собственным своим перстом положив на сосуд печать креста, и призвав имя Иисусово, сказал так: именем Иисуса Назарянина, которого распяли отцы мои и отцы сих всех предстоящих здесь, да будет в воде сей сила к уничтожению всякого чародейства и волнения» (т. I, изд. 1863 г., стр. 234).

в) Бл. Иероним о препод. матери Павле: «держа перст над устами, она изобразила на них крестное знамение» (Ист. Р. Ц. п. Макария, т. VIII, стр. 101).

г) Бл. Феодорит Киррский о пр. Маркиане, происходившем из того же города Кира, писал: «Святый перстом вообразил крестное знамение, а устами дунул на него (змия), и как трость от огня, змий тотчас исчез» (Ист. о Боголюбцах, ст. о Маркиане. Тоже см. в Прологе под 2 ноября).

д) О препод. Юлиане: «призвав Господа и перстом показуя победный знак, он прогнал весь страх» (Ист. о Боголюбцах, ст. о Юлиане).

е) Созомен о св. епископе Донате: когда великий дракон хотел напасть на св. Доната, то «он перстом изобразил пред ним в воздухе знамение креста и плюнул. Слюна попала зверю в рот и он издох» (Церк. Ист., кн. 7, гл. 26, стр. 534).

ж) Иоанн Мосх о св. Иулиане, епископе Ботрском: «он трижды перстом своим перекрестил чашу (с ядом) и, сказав, во имя Отца и Сына и Св. Духа пью чашу сию, – выпил ее пред всеми всю и остался невредим» (Луг Духовный, гл. 94).

з) Св. Григорий Двоеслов о монахе Мартирие писал: «он сделал знак креста перстом» и о пресвитере Аманцие: «человек Божий изобразил крест перстом своим» (Ист. Р. Ц. м. Макария, т. VIII, стр. 101).

и) Св. Андрей Критский в похвальном слове преп. Потапию: «Потапий исцелил бесноватого тем, что перстом начертал над ним в воздухе крест; когда исцеленный припал к его ногам, он начертал перстом знамение креста на его челе» (См. у Голубинского – «К нашей полемике» – по изд. 1905 г., стр. 156). См. тоже в Ч.-Минея, 8 декабря.

i) «Св. Варвара к купели той пришедши, и к востоку воззревши, начерта перстом на мраморе креста святого изображение, еже от святого перста чистыя девицы тако на камени изобразися, аки бы железом исковано» (Ч.-Минея, 4 декабря).

I. Православное исповедание веры кафолическия и апостольския, церкве восточныя: а) «Вопрос 51. Како долженствует знаменатися знамением честнаго и животворящего креста? Ответ. Десною рукою подобает творити крест, полагая на челе твоем три великия персты, и глаголати: во имя Отца, и тогда низводи руку на перси, тем же образом, и глаголи: и Сына; и оттуду на десное рамо, глаголя: и Святого Духа, преводя даже до левого. И егда знаменуеши тя самого святым сим знамением креста, подобает совершити словом сим, Аминь. Или егда твориши крест твой, можеши глаголати: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, аминь».

«Православное исповедание рассмотрено на киевском соборе 1640 года. Затем, отправляя своих делегатов на бывший в 1642–1643 г. собор в Яссах, м. Петр Могила послал с ними и эту книгу, в переводе ее на греческий и латинский языки. Собор рассмотрел ее, одобрил и представил на утверждение восточным патриархам, которые одобрили и утвердили ее собственным подписом» (Очерки Истории Западно-Русской церкви – Чистовича, ч. 2, стр. 125–126).

«Исправленная книга Катихизис Представлена была Константинопольскому патриарху Парфению, а также и прочим патриархам, александрийскому Иоанникию, антиохийскому Макарию и иерусалимскому Паисию, и все они, с собором епископов и константинопольского клира, нашли ее содержащею истинные и правые догматы кафолической веры, признали православным исповеданием не одних россов, но и всех греков, и утвердили своими подписями 11 мая 1643 года» (Ист. Р. Ц. м. Макария, т. XI, стр. 593–594).

«Православное исповедание» подписано четырьмя восточными патриархами: Парфением константинопольским (был патриархом с 1639 г. по 31 августа 1644 г. см. «Летопись» Арсения); Иоанникием александрийским (был патриархом с 1645 г. см. «Летопись» Арсения); Макарием антиохийским и Паисием Иерусалимским (был патриархом с 23 марта 1645 г. см. у Арсения).

В 1643 г. «Православное Исповедание» было подписано только Парфением константинопольским с собором, а прочие патриархи тогда, – когда, по делам, приезжали в Константинополь: «Православное исповедание веры кафолической и апостольской церкви восточной, в которой мы твердо обосновали все члены древней нашей веры; и, скрепивши оную, подписали все архиереи сего округа и все клирики вместе с тогдашним первопрестольником Синода, блаженной памяти кир Парфением старшим. Равным образом и остальные три патриарха, приезжая по временам в Константинополь и здесь читая, тоже скрепили ее своими подписями, как это видно из находящегося у нас экземпляра»... (Грамота конст. патр. Паисия к п. Никону. СПб. 1881 г., стр. 19. Тоже см. в «Скрижали» на л. 648–649).

В кн. «О Вере» (изд. 1648 г.) читаем: «Слушаем, Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского, и великой Русии, яко единоверных Константинопольскому архиереев почитаем и принимаем, к ним бо належат оны Христовы словеса, слушаяй вас, Мене слушает, а отметаяйся Мене, отметается пославшаго Мя. И истинно есть: кто слушает патриархов, и от них освящаемых и посылаемых, Христа слушает, а кто отметается их Самого Христа Бога отметается той» (Гл. 25, л. 232).

«Обаче же помощью Господнею в восточнйй церкви, четырех верховнейших пастырей, по подобию четырех евангелистов имеем» (л. 185 об.).

Как у нас смотрели на п. Паисия, который подписал «Пр. Исповедание». «В 1649 г. в Москву... прибыл иерусалимский патриарх Паисий.... Алексей Михайлович тотчас же приказал выслать в Калугу на встречу патриарху сани с царской конюшни, да царского жалованья ему... В 26-й день января был торжественный въезд патриарха в Москву. Здесь встретил и приветствовал его от имени государя князь Мышецкий и проводил до Чудова монастыря, где назначено было Паисию на первых порах остановиться и откуда потом перешел он на кирилловское подворье. В самом монастыре он был встречен архимандритом Кириллом и всею братией с крестами и свечами, и прикладался к св. мощам и иконам. Князю Мышецкому дан был наказ постоянно состоять при п. Паисии, заботиться о содержании его и относиться к нему с такою же честью, как и к первопрестольнику русской церкви... Февраля 4-го, государь торжественно принимал у себя патриарха Паисия и всю его свиту в своей Золотой палате, облеченный во весь царский наряд... Встртил патриарха на полсажени, от своего престола, и просил благословения. Патриарх благословил царя и целовал его в руку... Отпуская Паисия, государь велел ему идти в соборную церковь к святейшему патриарху Иосифу, который готовился в то время служить литургию и в полном святительском сане стоял на облачальном амвоне, имея по сторонам митрополитов, архиепископов, епископов и прочее духовенство. Паисий, по входе в Успенский собор, приложившись к св. иконам и мощам, приблизился к святейшему Иосифу, который для встречи его сошел на сажень с амвона, и оба патриарха целовались между собою о Христе, а все прочие духовные лица приняли у Паисия благословение. Место ему было приготовлено в церкви у заднего столпа по правую сторону; но он, когда началась литургия, объявил чрез переводчика, что желал бы стоять в алтаре и посмотреть службу, вследствие чего, на малом входе, по приказанию Иосифа, введен был диаконом и двумя иподиаконами чрез царские двери в алтарь, и всю обедню стоял на орлеце у царских дверей с правой стороны... Февраля 22-го государь, по просьбе Паисия, отпустил его со всею его свитою в Троицкий Сергиев монастырь и приказал сделать ему такую же встречу и такой же прием, какие обыкновенно там делают Московскому патриарху и сделаны были иерусалимскому патриарху Феофану» (Ист. Р. Ц. м. Макарий, т. XI, стр. 136–140).

О Петре Могиле. «Петр Могила скончался 50-ти лет от роду 1647 года. За десять дней до своей кончины, чувствуя себя больным, он написал свое духовное завещание. Здесь он словами выразил тоже самое, о чем делами свидетельствовал впродолжение всей своей жизни. Выразил, прежде всего, свою любовь и непоколебимую приверженность к св. православной вере, в которой родился, был воспитан, и провел всю жизнь, и в которой теперь желал предстать пред престолом Божиим» (Ист. Ц. Р. м. Макария, т. XI, стр. 612).

«Петр Могила... Знатный по происхождению, просвещенный и ревностный по вере духовный муж. На митрополию избран был Петр Могила, как наиболее потрудившийся в деле восстановления прав православной церкви и иерархии. Ярко светилась эта вера (православная) в душе и главного поборника его (православия), каким был м. Петр (Могила). Видится свет ее и в его духовном завещании, которое он составил... Здесь он говорил о своей любви и непоколебимой преданности святой православной вере, в которо он родился, возрос, воспитан, провел всю жизнь, и в которой теперь чает стать пред престолом Божиим. С молитвенным благодарением исповедует милость Божию, даровавшую ему много потрудиться для защиты православной русской церкви и русского народа» («Западная Русь в борьбе за веру и народность» – сост. Малышевский. СПб., 1897 г. ч. 2-я, стр. 120, 133 и 157).

а) Мельников Ф. Е. в беседе с беспоповцем А. А. Коноваловым: «Все греческие патриархи подписали свое «Исповедание веры»... «Православное Исповедание» действительно было одобрено и утверждено восточными патриархами». (См. Беседа старообрядца О. Б. Мельникова с наставником нетовскаго толка А. А. Коноваловым – на ярмарке 14 августа 1903 г., стр. 39).

б) Старообрядческий епископ Инокентий Усов: «Берем книгу: «Православное исповедание кафолической церкви восточной». Берем эту книгу потому, что она издана во времена Арсения Суханова и при том от лица всей восточной церкви, и подписана всеми греческими патриархами и целым константинопольским собором..... Это исповедание веры подписано всеми четырьмя восточными патрхархами и целым собором, с таким утверждением: «Подписуется нами (сие исповедание веры) во всегдашнее употребление… Подписывали его неодновременно, а в течение нескольких лет» («О крещении в греческой церкви и митроп. Амвросия» стр. 78–79).

в) Епископ старообрядческий Аркадий Славский в письме к Аркадию Васлуйскому: «Петр Могила родился около 1590 года Постригся в иноки 1625 года, а в 1632 году избран в митрополиты граду Киеву...; в 1647 году Декабря 31 дня скончался в исповедании восточном. Против униатов много подвизался. По всему видно, что Петр Могила родился и скончался в древнем благочестии: еще до Никона патриарха» (Переписка раскольнич. деятелей, выпуск третий, стр. 24).

II. Паисиевский сборник. Находится в библиотеке С.Петербургской Духовной Академии (№ 4–1081); он написан в конце XIV или начале XV века (см. у Тихонравова – «Летописи русск. Литературы», кн. 4-я; Попова – «Историч. обзор полем. сочинений», стр. 69–70). Сборник в 8 долю, писан уставом на бумаге. На обложном листке написано, вероятно, позднейшею рукою: сборник Паисиевский. А внизу (л. 8–43) находится приписка, указывающая на владельца сборника, князя Стефана... 6920, т. е. 1412 г.

В этом сборнике, в числе статей, написано: «Аще кто не крестится тремя персты да будет проклят».

а) Голубинский «Двоеперстие было признано у нас правильным и православным способом перстосложения, который должен быть употребляем всеми (определение Стоглавого собора); но оно не входило у нас в общее употребление и до времен патр. Иосифа – так как и до его времени вместе с двоеперстием продолжало оставаться троеперстие» («К нашей полемике со старообрядцами», стр. 51).

В продолжение столетия, обнимающего последнюю четверть XII и три первые четверти XIII века, вместо двоеперстия у них (греков) вошло в употребление троеперстие, и только уже это последнее стало их окончательным перстосложением. Второе собеседование Феопиана с армянами, в описании которого читается свидетельство о господстве или употреблении при нем в Константинополе двоеперстия, имело место в 1172 г.; но в известном так называемом Прении панагиота с азимитом, которое написано после 1274 и до 1282 года, мы находим свидетельство, что в данное время господствовало в Константинополе или было там в употреблении не двоеперстие, а троеперстие» (там же, стр. 160).

«Итак, в продолжение столетия с последней четверти XII века по третью четверть XIII века вместо двоеперстая у греков вошло в употребление троеперстие. которое и осталось у них навсегда» (там же, стр. 163).

«Положительное свидетельство, что после Стоглавого собора у нас продолжало оставаться троеперстие, содержится в житии преп. Александра Ошевенского (ум. 1479 г.), которое написано монахом Александрова монастыря Феодосием в 1567 г. Описатель жития рассказывает в заключении сего последнего о бывшем ему видении преп. Александра и говорит: «аз же возбнув от видения и никого же виде и наипаче начать плакати и рыдати, понеже иного пререковах святому; и уведе (древняя форма вместо: уведех) бывшая над собою, яко десная рука моя ослабе, длань же о запястии согнуся, три же перста верхних едва возмогох вместе содвинути, иже (вместо еже, – чтобы) на лице своем крестное знамение воображати, два же перста нижних ко длани прикорчишася». Примечание. «Неповрежденность чтения приведенного места не может подлежать сомнению» (там же, стр. 168–169).

«Двоеперстие совершенно столь же православно, как и троеперстие, и наша в сем случае ревность с греками касалась обычая, принадлежащего к числу обычаев безразличных» (там же, стр. 173).

б) Каптерев: «Перстосложение для крестного знамения было в христианской церкви в различное время очень не одинаково; знаменовали себя крестом и одним перстом, и двумя и тремя, при чем в различное время такому или иному перстосложению усвоилось обыкновенно известное, определенное символическое значение в связи с тем или другим вероучением, которое хотели выразить внешним, для всех видимым, знаком, так что правильность того или другого перстосложения определялась в данное время соединяемым с ним учением» («Патр. Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов». М., 1887 г., стр. 87–88).

«То перстосложение православно и обязательно для каждого христианина, какое в данное время признает таким сама православная церковь, так как только ей одной исключительно принадлежит право, как устанавливать и освящать своим употреблением, так и производить в существующих обрядах те перемены, какие по ее мнению необходимы по требованию известных обстоятельств, в видах ограждения и упрочения православия. Обязанность же всякого православного христианина в этом случае состоит в том, чтобы беспрекословно подчиняться водительству церкви, признавать для себя обязательным и спасительным то, что таким признает святая церковь» (там же, стр. 90–91).