Глава 30. Евхаристия – средоточие пастырского служения

Священник – прежде всего строитель Таин Божиих. Священство – по-преимуществу евхаристическое служение. В таинстве Тела и Крови совершается освящающее единение пастыря и пасомых. Евхаристия невозможна вне Церкви, и Церковь не существует без Евхаристии. Пастырь призван к Благодарению (греч. «евхаристиа»), особенно в наши дни уныния народов и недоумения (Лк. 21:25). Само таинство Евхаристии – венец пастырского служения. Совершая его, пастырь благодарит Господа за себя и за всех молящихся и еще не пришедших к молитве. Пастырь благодарит за жизнь и за все, вознося святую Чашу со словами: Твоя от Твоих Тебе приносяще, о всех и за вся.

Вся жизнь пастырская может быть уподоблена этому возношению, приношению Ему Его Чаши, а с нею всей своей жизни; и это самый великий из возможных для человека образов выразить Богу свою благодарность и любовь. Пастырь должен ободрять и призывать своих прихожан к регулярному причащению Святых Таин, одновременно разъясняя духовную огненность этого Таинства, «попаляющую недостойных». Апостол Павел, говоря об установлении Иисусом Христом таинства Причащения, замечает: Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает (1Кор. 11:27–30).

Из приведенных слов апостола Павла Православная Церковь делает следующие выводы:

во-первых, таинство Тела и Крови Христовой требует от приступающих к нему соответствующей чистоты. Готовящийся к Причащению должен очистить, подготовить себя к достойному приятию в себя пребывающего с Пречистыми Телом и Кровию Самого Господа Иисуса Христа; во-вторых, для достойно причащающихся это Таинство бывает источником Жизни Вечной, общением со Христом Спасителем (Ин. 6:53–56). Недостойное же Причащение служит в суд и осуждение. В первом случае оно – огонь, возжигающий дух человеческий и согревающий и оживляющий душу и тело; во втором – огонь, опаляющий душу грешника.

Потому Святая Церковь и призывает верующих к говению, то есть к нравственной, аскетической и мистической подготовке души и тела к участию в таинстве Благодарения. Примирение с близкими, совершение дел любви и милосердия, воздержание от плотских сношений, личная молитва о ниспослании дара видения своих грехов и как итог всего – исповедь и Покаяние перед Богом и получение разрешения от священника. Другого равносильного средства для обращения грешной души к Господу и очищения ее нет. Надеяться на то, что у современного рядового прихожанина без рекомендуемого Церковью подвига, без благодатной помощи Покаяния может внезапно явиться раскаяние благоразумного разбойника, было бы со стороны пастыря искушением Бога. Нынешнему прихожанину, заботами мира сего уносимого в дальнюю сторону (Лк. 15:13), более подходит как пример покаяния образ блудного сына, который пришел после долгих лишений, страданий и унижений в отчий дом и с мольбой о прощении припал к ногам Милостивого Отца. Только по Своему бесконечному милосердию Господь через Святую Церковь предлагает нам, согрешающим ежечасно, не длинный, мучительно тяжелый и унизительный путь евангельского блудного сына, а более краткий, но требующий подлинного духовного напряжения покаянный подвиг, завершающийся очищением грешной души благодатью Божией. Подробнее мистический смысл таинства Покаяния, его литургические особенности и советы опытных пастырей по духовному окормлению паствы будут рассмотрены особо. Здесь следует только отметить, что людям церковным, с детства привыкшим приступать к таинству Причащения только после говения и исповеди, жутко и соблазнительно бывает наблюдать некоторых прихожан, которые прямо от своих служебных, домашних и других мирских дел, от суеты повседневной жизни приходят в храм с опозданием, быстро проходят исповедь и подходят к Чаше; и тотчас по принятии Святыни, не почувствовав величия совершившегося, уходят из храма, чтобы вновь погрузиться в житейскую суету. Исполнение величайшего Таинства обращается для них в пустую формальность, в мертвый обряд, не дающий духовной пищи душе, но оскорбляющий Святыню и чувства благоговейно настроенных причастников. Духовная судьба таких причастников, зачастую даже не понимающих смысла совершаемого ими святотатства, согласно учению апостола Павла, печальна. Вина за их недостойное Причащение во многом падает на совесть священника, допустившего оскорбление Святыни и толкнувшего человека на путь духовной гибели.

Не для всех частое Причащение бывает полезным и целесообразным, но прихожан, которых надо удерживать от слишком частого приступления к Чаше, всегда бывает меньше в приходе, нежели тех, кого надо побуждать. Истинная пастырская евхаристическая работа состоит в постоянном привлечении людей к более частому Причащению. Во время личной исповеди пастырь имеет возможность выделить людей, особенно нуждающихся в укреплении Причащением Святых Таин. Такими людьми могут быть и грешные, но искренне верующие и борющиеся со своей греховной натурой, и те, кто особенно подвергается нападениям лукавого врага рода человеческого. Для других, победивших в основном свои страсти, Святое Тело и Кровь Спасителя необходимы для благодатного укрепления своей духовной свободы и возрастания любви к Богу и ближнему.

Пастырь, знающий по своему собственному опыту целительную силу таинства Тела и Крови, никогда не решится отстранить от этого Великого Дара грешного человека, ради которого этот Дар и сошел с неба. Но и здесь пастырь должен стоять на страже Святыни, не допускать беспокаянного прихода к Тайнам Христовым: без решимости оставить грех, без искреннего желания бороться с ним. Здесь пастырь должен быть тверд в защите Святых Таин от «иудина лобзания» неочищенной человеческой души, и в оберегании самой этой души от страшного огня Бескровной Жертвы.

При этом задача каждого пастыря – поднять духовный и евхаристический уровень, общую церковную культуру своих прихожан; и потому он сам должен возгревать в себе желание евхаристического служения, литургисания, очищать свою душу Покаянием, быть благоговейным строителем Таин Божиих. Здесь, видимо, полезно будет напомнить основные положения православного учения о Евхаристии как о Таинстве жизни, как о чуде, совершающемся ежедневно на престоле храма.

Таинство Святой Евхаристии совершается на важнейшем общественном храмовом богослужении, называемом Божественной литургией, которая благодаря этому выступает как христианское богослужение по преимуществу.

Таинство Причащения установлено Спасителем нашим Господом Иисусом Христом на прощальной Тайной Вечере, как об этом повествуют евангелисты: И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, которое за вас предается. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов... Сие творите в Мое воспоминание (Мф. 26:20–29; Мк. 14:17–25; Лк. 22:14–20; Ин. 13:1–30).

Первыми причастниками Тела и Крови Иисуса Христа стали Его ученики. По Воскресении Своем, явившись неузнанным двум ученикам на пути в Еммаус, в придорожном пристанище их, когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них (Лк. 24:30–31).

Задолго до этого Спаситель мира предзнаменовал это Таинство своим апостолам. После насыщения пяти тысяч человек пятью хлебами Сын Божий произнес проповедь о Хлебе Жизни: Я есмь Хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет (Ин. 6:48–50). Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6:54).

Указав на манну как на прообраз будущей Евхаристии, Спаситель тут же указывает, что манна имела временное, преходящее значение, а Евхаристия это воскрешение и Вечная Жизнь. Капернаумская беседа также раскрывает экклезиологический смысл Евхаристии как таинства церковного единения: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6:56).

Каждый верующий христианин, достойно причащающийся Святого Тела и Святой Крови Христовых, становится членом Его мистического Тела – Церкви невидимой. Из этого следует, что незримая, мистическая Церковь евхаристична. Нет Евхаристии вне Церкви, и Церковь не может существовать без Евхаристии. Поэтому быть членом Церкви – значит причащаться Хлеба и Вина, пресуществленных Духом Святым в Тело и Кровь Сына Божия.

По заповеди Господней: Сие творите в Мое воспоминание апостолы и их преемники продолжали совершать таинство Евхаристии и передали его последующим поколениям христиан как воспоминание о Господе, Его Воплощении и земной жизни, как таинственное сопричастие Тайной Вечери, страданию, смерти, Воскресению и Вознесению Его на Небо.

Как для всего строя первохристианской общины, так и для совершения Евхаристии характерен особый харизматический порыв. Прототипом апостольской Евхаристии послужила Вечеря Господня, которой в свою очередь присуща структура прообразовавшей ее ветхозаветной семейной пасхальной трапезы: Чаша благословения и... хлеб преломления (1Кор. 10:16). В первохристианской общине Евхаристия в гораздо большей степени была действием, нежели словом. За исполненным символов чинопоследованием, за совершаемым предстоянием стояли прежде всего реальное Воплощение, страдание, смерть и Воскресение Спасителя.

Литургия существует в разных значениях и видах у представителей всех христианских вероисповеданий. Она выявляет основные моменты христианской веры и миросозерцания: веру в реальное присутствие Бога «здесь и теперь», надежду на всеобщее воскресение в конце времен и сопребывание с Иисусом Христом в Царстве Его, братскую любовь ко всем людям, побеждающую всякое зло и разделение.

Центральной и главнейшей частью Литургии является совершение таинства Евхаристии и последующее Причащение верных Святому Телу и Святой Крови Господа Иисуса Христа. Кроме того, в состав Литургии во все времена входили общие молитвы, чтение Священного Писания, поучения и песнопения, в которых выражалось прославление Бога в Троице Сущего и благодарение за человеколюбие Сына Божия, явленное в Его добровольной крестной Жергве, искупившей грехи всех людей.

В Православной Церкви Литургия может совершаться каждый день в году, кроме дней, особо оговоренных церковным Уставом. Чаще всего совершается Литургия по чину святого Иоанна Златоуста (ок. 347–407). В известные дни Великого поста совершать Евхаристию не положено и потому служится Литургия Преждеосвященных Даров по чину Святого Григория Двоеслова (ок. 540 или 550–604). Литургия святого Василия Великого (329–379) совершается десять раз в году: с первого по пятое воскресенье Великого поста, в Великий Четверг, в Великую Субботу, накануне Рождества Христова и Богоявления и в день памяти самого Василия Великого – 1/14 января. В некоторых Поместных Православных Церквах совершается также Литургия апостола Иакова (62–66).

Совершается Литургия только епископом или священником по особым богослужебным книгам, называемым Чиновник (для епископа) и Служебник (для священника), где изложены чинопоследования Литургии всех трех святителей. Все церковные каноны и постановления относительно совершения Литургии, хранения запасных Святых Даров и благоговейного обращения с ними изложены в «Учительном известии», помещенном в конце Служебника.

Современные Литургии святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста как в греческих Церквах Православного Востока, так и в славянских Церквах Европы, в том числе и в Русской Православной Церкви, отличаются от древних литургий. Современная начинается «Чином Священныя и Божественныя литургии», в который входят три особых священнодействия: 1) входные молитвы священнослужителей, 2) облачение священнослужителей в священные одежды и 3) собственно проскомисание. «Чин Священныя и Божественныя литургии» завершается отпустом, чем подчеркивается его нарочитое значение. Все чинопоследование условно разделяется на три части: 1) входные молитвы, облачение и Проскомидия, 2) Литургия оглашенных и 3) Литургия верных. Совершению Проскомидии предшествуют, как было сказано, входные молитвы и последование облачения священнослужителей, одновременно обычно совершается служба 3-го, 6-го, 9-го часов. Собственно Литургия начинается возгласом «Благословенно Царство», Литургия оглашенных, которая у западных христиан называется «Литургией слова», начинается возгласом «Яко свят еси Боже наш» и завершается словами «Да и тии с нами славят». Затем следуют две молитвы и торжественный обряд Великого входа, приводящий к пению Символа веры и величайшему и важнейшему моменту чтения евхаристической молитвы (Евхаристического канона) и пресуществления принесенных на престол хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.

Схема Литургий по чину святых Иоанна Златоуста и Василия Великого: Входные молитвы. Последование облачения.

I. Проскомидия: 1. Умовение рук (Пс. 25). 2. Приготовление и прободение Агнца, вливание вина в чашу. 3. Вынимание частиц из остальных четырех просфор и просфор, поданных верующими с поминовением всех по чину. 4. Каждение покровцов, чаши и жертвенника.

II. Литургия оглашенных: 1. Каждение жертвенника, престола, алтаря, храма, святых икон и молящихся. 2. Начальный возглас. 3. Великая (мирная) ектения. 4. Молитвы антифонов. 5. Пение антифонов (изобразительных). 6. Малый вход. 7. Молитва Трисвятого пения. 8. Пение прокимна. 9. Чтение Апостола. 10. Пение Аллилуария. 11. Чтение Евангелия. 12. Сугубая ектения. 13. Раскрытие антиминса. 14. Ектения об оглашенных. 15. Молитва об оглашенных.

III. Литургия верных: 1. Ектения и молитвы о верных. 2. Херувимская песнь. 3. Молитвы Херувимской песни. 4. Великий вход. 5. Поминовение Патриарха, епископа, священнослужителей и всех верных. 6. Поставление чаши и дискоса на престол; чтение тропарей. 7. Каждение Честных Даров. 8. Просительная ектения. 9. Молитва приношения. 10. Лобзание мира. 11. Пение Символа веры.

Евхаристический канон: 12. Молитва «Достойно и праведно». 13. Пение славословия «Свят, Свят, Свят». 14. «С сими и мы блаженными силами». 15. Установительные слова Таинства: «Приидите, ядите», «Пийте от нея вси» (анамнезис). 16. Возношенне Святых Даров. 17. Призывание Святого Духа (эпиклезис). 18. Каждение престола. 19. Прославление Божией Матери. 20. Поминовение живых и усопших. 21. Приготовление молящихся к Святому Причащению. 22. Молитва Господня. 23. Закрытие завесы Царских врат. 24. Возглас: «Святая – святым». 25. Причащение священнослужителей: а) Раздробление Агнца; б) Погружение Агнца; в) Вливание теплоты; г) Причащение; д) Молитва благодарения; е) Разделение частей Агнца и погружение их в чашу. 26. Причащение мирян. 27. Последнее явление Святых Даров молящимся. 28. Благодарственная ектения. 29. Заамвонная молитва. 30. Потребление Святых Даров. 31. Отпуст.

В последовании Преждеосвященной Литургии содержатся такие особенности: а) в ней нет Проскомидии; б) Литургия предваряется службой 3-го, 6-го, 9-го часов с последованием изобразительных; в) по отпусте изобразительных совершается вечерня, которая заменяет начальную часть Литургии оглашенных (последняя ее часть имеется и в Преждеосвященной Литургии; г) на Литургии верных нет молитв и песнопений, относящихся к приготовлению и пресуществлению Святых Даров.

Евхаристическое богослужение первых веков христианской Церкви называлось по-разному: Вечеря Господня, Преломление хлеба, Приношение (греч. просфора), призывание Духа Святого (греч. эпиклесис), Литургия, Возношение (греч. анафора), Собрание (греч. синаксис) и так далее. Часто встречается и название Евхаристия (Благодарение). Очень характерно замечание одного из древнейших христианских письменных памятников «Дидахи» (Учение двенадцати апостолов): «Пророкам позволяйте благодарить, сколько хотят». Исходя из этих слов, можно предположить, что в то время (I – нач. II вв.) никакой общеобязательной формулы евхаристической молитвы не было зафиксировано: молитва была харизматической, она произносилась пророком-пресвитером по вдохновению Святого Духа в экстатическом порыве религиозного творчества. Отсутствие письменно зафиксироваиных чинопоследований Евхаристии древнейшего периода, можно, вероятно, объяснить влиянием disciplinae arcanae, сокровенного учения о Таинствах и собраниях церковных, запрещавшего открывать учение непосвященным и потому не допускавшего письменной фиксации. Только после окончания периода гонений на Церковь, начиная с IV в., можно найти более или менее подробные указания о чине евхаристического богослужения в творениях отцов и учителей Церкви. Примерно к тому же времени следует отнести первые записи литургийных молитв. До нас дошли авторитетные свидетельства святого Кирилла Иерусалимского (315–386) и святого Иоанна Златоуста. В путевом дневнике, который вела Сильвия Аквитанка (Этерия; IV в.) во время своего паломничества ко святым местам, имеется ряд интересных описаний богослужения в иерусалимском храме Воскресения. О литургическом богослужении, сложившемся в Понтийском Экзархате, в области Кесарии Каппадокийской, свидетельствуют творения святых Григория Неокесарийского (Чудотворца; ок. 221 – ок. 270), Василия Великого, Григория Богослова (329–389) и Григория Нисского (IV в.), а также канонические правила Соборов IV века – Анкирского, Неокесарийского и Гангрского.

Анафора (или Литургия) приобретает к тому времени присущую ей по сей день структуру: благодарение за творение, ангельское славословие, воспоминание искупительного подвига Спасителя и Вечери Господней со словами установления таинства Евхаристии и призывание Духа Святого на освящаемые Дары.

Литургия первых веков христианства не имела ни входных молитв священнослужителей, ни священнодействия их облачения. Не было и пения антифонов, а также малого и великого входов. Все эти священнодействия появились позже и в силу различных причин и обстоятельств. В частности, пение антифонов, чередующихся с ектениями, возникло на основе торжественных общегородских крестных ходов, которые ввел в Константинополе еще святой Иоанн Златоуст.

Положение Константинополя как столицы христианской империи и участие в богослужении самого императора также отразилось на обрядовой стороне Литургии. Под влиянием придворного этикета вход императора в храм приобретает характер помпезного шествия. Еще большую торжественность приобретает перенесение на престол хлеба и вина, в котором сам император исполняет скромную роль свещеносца. Торжественная обстановка богослужения требует подобающего вида одеяний его совершителей и постоянного духовного настроя священнослужителей. Так возникают входные молитвы и последование облачения и, наконец, само приготовление хлеба и вина для совершения Евхаристии постепенно приобретает значение священнодействия; так возникает первая, предварительная часть Литургия – Проскомидия. Древняя Литургия, в силу исторически сложившихся в столице богослужебных особенностей, приобретает новый вид и становится известной как Византийская Литургия. Ни одно из перечисленных дополнений не сохранилось до нашего времени таким, каким оно было первоначально. Напротив, в течение более чем тысячелетнего существования они подвергались новым и новым изменениям и дополнениям. Более того, поскольку Константинополь являлся центром государственной и церковной жизни империи, особенности Византийской Литургии заимствовались Церквами других восточных патриархатов. Так, в Россанском кодексе (XI в.), в Ватиканском свитке (1207) и в Литургии апостола и евангелиста Марка (Александрийская Церковь) имеются в начале три антифона и молитва входа, а в Россанском кодексе, кроме того, – гимн «Единородный Сыне»; и в обоих памятниках – «Иже Херувимы». В Литургии апостола Петра в том же Россанском кодексе имеется молитва входа, гимн «Единородный Сыне», «Иже Херувимы».

Сочетание нового византийского чина с более древним, местным, особенно бросается в глаза в Иерусалимской Литургии апостола Иакова. Здесь, в том же Россанском списке, указано совершение входа и пение гимна «Единородный Сыне». Есть и соответствующий гимну «Иже Херувимы» гимн «Да молчит всякая плоть человеча». Наряду с этим сохраняется древний чин Причащения мирян под двумя видами в отдельности, подобно современному чину Причащения священнослужителей, с той только разницей, что Святое Тело преподает предстоятель (епископ или иерей), Святую же Кровь испивают из чаши, которую держит диакон. Идея литургического единства на всем православном Востоке вызывала вытеснение Византийской Литургией местных древних. Сохранилось сообщение канониста XII века Патриарха Антиохийского Феодора Вальсамона, который на вопрос Александрийского Патриарха Марка: «Совершаемые в областях Александрии и Иерусалима Литургии, по преданию, написанные святыми апостолами Иаковом, братом Господним, и Марком, можно ли принимать во Святой и Кафолической Церкви или нет?» – отвечал: «Все Церкви должны следовать обычаю Нового Рима (Константинополя) и совершать священнослужение по преданиям великих учителей святых Иоанна Златоуста и Василия Великого, а о литургиях Иакова и Марка не сделано никакого упоминания в 85-м правиле апостольском и 59-м правиле Лаодикийского Собора (IV в.), и Константинопольская Церковь не признает их». Но так как 32-е правило Трулльского Собора (691) наряду с анафорой апостола Иакова упоминает и анафору святого Василия Великого, Вальсамон не мог обойти молчанием это правило. «Заметь из настоящего правила, – писал он, – что Иаков, брат Господень, как первый Первосвященник Иерусалимской Церкви, предал Божественное священнодействие, которое у нас неизвестно, у иерусалимлян же и у жителей Палестины совершается в великие праздники, а александрийцы говорят, что есть и святого Марка, которое они и употребляют часто. Я же всем вообще и даже перед царем говорил об этом, когда Патриарх Александрийский прибыл в столицу; намереваясь служить вместе с нами и Вселенским Патриархом в Великой Церкви, он хотел держаться чинопоследования Литургии Иакова, но был удержан нами и обещал совершать Литургию так, как и мы».

Процесс распространения Византийской Литургии за пределами Константинопольского Патриархата затронул славянские Церкви Европы, в том числе и Русскую.

Существуют также описания литургийных последований у отцов и церковных писателей V–VIII вв.: в произведениях Исихия Пресвитера († 430), Кирилла Скифопольского (514–557), Анастасия Синаита (между 600–700) и Иоанна Дамаскина († 776) (Сирийская Литургия), а также в «Церковной иерархии» – произведении, усвояемом святому Дионисию Ареопагиту (9–110).

Единое по существу и замыслу, идущее от Единого Основателя, Вечного Архиерея Христа, последование Литургии подвергалось на протяжении своей истории столь различным изменениям, что трудно сравнивать теперь современную православную, коптскую, или римскую Литургию (Мессу) с той Вечерей Господней, которую знали и совершали апостолы, автор «Дидахи» или святой Иустин Философ (нач. II в. – 166). Причин этих изменений немало. Прежде всего распространение христианства по лицу Вселенной и удаление от единого центра; затем влияние местных обычаев, превратившихся со временем в традиционные канонизованные нормы. От харизматических времен первоначального христианства оставались или прочитанная молитва, или совершенный чин, ставшие со временем правилом церковного обихода. Вместе с тем появлялись выдающиеся авторитеты, учители и строители Церкви, своими трудами в области упорядочения богослужебного чина устанавливавшие новые и видоизменявшие старые формы, которые узаконивались, становились частью предания той или иной Поместной Церкви. Все это привело к текстуальным различиям евхаристических молитв. Число евхаристических чинов увеличивалось, и со временем потребовались значительные усилия Церкви для внесения большего порядка и стройности в эту область религиозной жизни. На Западе эта работа сводилась к постепенному ограничению местных особенностей, а потом – и к совершенному их упразднению. После Тридентского Собора (1545–1549) Запад официально признает только один чин Римской мессы и, как исключение, Амвросиевую литургию в Милане и Мозарабскую в Испании.

Восток в границах отдельных исповеданий сохранил разнообразие литургических типов. Так, в Православной Церкви совершаются литургии по чину святых Иоанна Златоуста и Василия Великого. Кроме того, в некоторых Поместных Церквах совершается литургия апостола Иакова; Коптская Церковь знает несколько литургий, Эфиопская Церковь насчитывает их до шестнадцати.

Существует несколько классификаций литургических чинопоследований по их характерным особенностям. Вот схема профессора Догматического богословия Петербургской Духовной Академии А. Л. Катанского (1836–1919):

А. Литургии восточные: а) Иерусалимско-антиохийские; б) Александрийские; в) Месопотамские.

Б. Литургии западные: а) греческого типа: Галльская, Испано-готская; Мозарабская; Миланская; б) западного типа, или Римская месса (Missa Romana).

Ни одна из схем классификаций не совершенна и не охватывает всего материала целиком. Но в них много общего, хотя бы то, что проводится основное деление на литургии восточной и западной традиций.

Современные православные литургии ведут свое начало от литургий византийско-иерусалимского типа. Это утверждение можно сделать на основании общности структуры всего последования и особенно евхаристического канона.

В иерусалимскую группу византийско-иерусалимского типа входят Литургия Апостольских Постановлений, содержащаяся во 2-й и 8-й книгах этого памятника, греческая литургия апостола Иакова, сирийская литургия апостола Иакова.

К византийской группе относятся литургии святых Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Двоеслова.

Из этих шести самостоятельных литургических последований три (литургии святых Василия Великого, Иоанна Златоуста и апостола Иакова) и поныне находятся в богослужении Православной Церкви. Литургия святого Григория совершается в настоящее время в Русской Православной Церкви в дни Святой Четыредесятницы, и известна как Литургия Преждеосвященных Даров. Сирийская литургия апостола Иакова сохранилась в Сиро-Яковитской Церкви. Литургия Апостольских Постановлений ныне не совершается, но представляет особо интересный памятник для лигургической науки.

Причащаясь Тела и Крови Спасителя, верующие соединяются не только со Христом, но и друг с другом во Христе. Это соединение в любви самоотверженной и жертвенной – самое тесное, самое глубокое, самое подлинное. Пафос единения и в Литургии не может не изливаться в делах любви. Дела любви продолжают богослужение, ибо и они в собственном смысле суть богослужение, служение и хвала Богу Любви. Потому из Евхаристии открывается путь к житейскому подвигу. Заповедь любви Господь возводит к тайне Троичного единства, ибо эта тайна есть Любовь. Можно сказать, что Церковь есть образ Пресвятой Троицы в твари, поэтому откровение Троичности связано с основанием Церкви.

Само слово «религия» происходит от латинского religare, что значит «связывать». Цель Божественной литургии – та же, что у всякого священнодействия: ставить людей в связь с Божеством, вводить людей в близость Божию.

Евхаристия – это общественное жертвоприношение и одновременно участие в жертвоприношении Христа. Здесь следует вновь вернуться к ее происхождению, к ее истокам. Накануне Своей мученической смерти, к концу Пасхальной Вечери, Иисус Христос преломил хлеб со словами: Сие есть Тело Мое, которое за вас предается (Лк. 22:19). А затем, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая (Мк. 14:23–24). С этого мгновения Иисус Христос Сам стал Жертвой, приносимой Отцу, – и Он призвал апостолов причаститься, то есть Его Самого принять в пищу как Священную Жертву и тем самым принять участие в Его жертвоприношении.

Иисус Христос мог бы этим ограничиться: тогда одни только апостолы, присутствовавшие на Тайной Вечере, получили бы возможность присоединиться в этой форме к Голгофскому Жертвоприношению. Но тогда мы все были бы лишены возможности соединиться с Ним в том единственном действии, примиряющем человечество с Богом, которое составляет высшую точку всемирной истории.

Вот почему Христос, предвидевший всё, учредил в тот вечер неслыханное и невообразимое средство сделать Его Голгофскую Жертву доступной всем людям, на всей земле, во все времена. Умерщвляемой Жертвой Он мог быть только в одно определенное время и в одном определенном месте: в Страстную Пятницу, на Кресте, воздвигнутом на Голгофском холме. Но Он пожелал в этом Своем состоянии Умерщвляемой Жертвы переноситься, распространяться в другие места и в другое время путем высшего и непостижимого чуда. Для этого в самый канун Своей смерти Он заранее предвосхитил Свое предстоящее Жертвоприношение и бескровно принес Себя в жертву в первый раз разделением хлеба и вина, которые стали Его Телом и Кровью (а когда у живого человека тело и кровь разделяются, то это и означает умерщвление и смерть). Это использование хлеба и вина, установленное при Тайной Вечере, представляло то огромное преимущество, что оно доступно всем людям во все времена и позволяет им соединиться с Жертвой, принимая ее в пищу в привычной для них форме. Таким образом, Евхаристия стала для всех христиан тем средством, которое дает им возможность участвовать в Жертве их Главы и присоединять к ней свое собственное жертвоприношение.

Действительно, Иисус Христос, теперь уже прославленный, всегда остается с нами в качестве Жертвы; язвы Его Страстей, оставшиеся на Его воскресшем Теле, доказывают, что Его Жертва принята: внутренне Христос остается Жертвой за людей, Какою Он был на прощальной Тайной Вечере.

Сие mвopume в Мое воспоминание – этими словами Иисус Христос поручил Церкви в лице апостолов продолжать в веках Им Самим совершенное принесение Себя Самого в искупительную Жертву за человеческие грехи и поручил раздавать Свое Тело и Свою Кровь в пищу людям, чтобы они теснейшим образом соединились с Его Жертвой, вступали через нее в общение с Богом.