Как молились Богу древние византийцы

Суточный круг богослужения по древним спискам византийского евхология

(диссертация)

Содержание

Вместо введения

Предисловие

Вместо введения

Его преподобие профессор Папского Восточного Института в Риме, иеромонах Михаил Арранц известен не только на Западе, но и на Православном Востоке, в славянских церквах и в Русской, как исследователь православного восточного богослужения. Более того, русской богословской науке он близок как последователь и продолжатель дела великого русского литургиста «Второго Гоара» – профессора А.А. Дмитриевского. Капитальный труд профессора отца Михаила Арранца, «Le Typicon du monastère du Saint-Sauveur à Messine. Codex Messinensis Gr. 115, A.D. 1131 – Introduction, texte critique et notes» (Orientalia Christiana Analecta, 185, Roma 1969) является весьма ценным дополнением к серии западных греческих типиконов, опубликованных проф. А.А. Дмитриевским в I томе его ΤYΠΙΚΑ (Киев 1895, с. 795–912). Интерес к научному наследию проф. А. А. Дмитриевского отец Михаил Арранц засвидетельствовал описанием личного архива «Русского Гоара», хранящегося в Ленинградской Публичной Библиотеке («Les archives de Dmitrievsky dans la bibliothèque d'Etat de Leningrad», Orientalia Christiana Periodica, vol. XL, fasc. I. 1974).

Издаваемый труд отца Михаила Арранца представляет русский перевод исследований, опубликованных в Orientalia Christiana Periodicä 1) Les prières sacerdotales des vêpres byzantines, Or. Chr. Pcr., vol. XXXVII. fasc. I. 1971; 2) Les prières presbytérales des matines byzantines. l^rc partië les prières, Or. Chr. Pcr., vol. XXXVII, fasc. II, 1971; 2^e partië les manuscrits, vol. XXXVIII, fasc. I, 1972; 3) Les prières presbytérales des Petites Heures dans l'ancien Euchologe byzantin, Or. Chr. Per., vol. XXXIX, fasc. I, 1973; 4) Les prières presbytérales de la «Pannychis» de l'ancien Euchologe byzantin et la «Panikhida» des défunts, Or. Chr. Per.. vol. XL, fasc. II, 1974: vol. XLI, fasc. I, 1975.

Хотя ряд литургистов, в том числе русские: проф. И.Д. Мансветов, проф. А.А. Дмитриевский, проф. М.Н. Скабалланович в своих исследованиях так или иначе касались иерейских молитв, однако, в целом последние составляют литургическую проблему, во-первых, из-за отсутствия записей этих молитв от того периода истории богослужения, когда молитвы составлялись и входили в богослужебную практику. В VIII книге Постановлений Апостольских мы имеем вечерние и утренние молитвы, читавшиеся епископом возгласно (гл. 35– 39), а также молитвы об оглашенных, готовящихся к просвещению, обуреваемых и кающихся (гл. 6–9) и, наконец, в VII книге молитвы без указания их назначения (гл. 33–38), но наука не располагает сведениями о молитвах, которые читались в том же IV веке в Иерусалиме, и о которых неоднократно указывает в «Peregrinatio ad loca sancta» Этерия. Период времени в течение V-VII столетий – точнее сказать, до написания так называемого Барбериновского евхологиона № 336 (последние годы VIII – начало IX века) – в этом отношении остается белым пятном на карте истории богослужения. Проблема усложняется тем, что само богослужение со стороны его структуры никогда не было стабильным. Влияние богослужебной практики великих церквей сначала Рима, Антиохии и Александрии, а затем Иерусалима и Константинополя (условно, с VI века), возникновение собственно монастырского богослужения, которое в VIII-IX столетиях насыщается гимнографией и усложняется со стороны его обряда и в таком виде воздействует на соборно-приходское богослужение, и, в конечном счете, в XI-XII столетиях (условно) вытесняет его из практики, – все это вместе взятое вызывает сомнение в том – будет ли когда-либо проблема истории иерейских молитв разрешена исчерпывающе.

Это хорошо известно отцу Михаилу Арранцу, и он все же не устрашился заняться вплотную историей «иерейских молитв», и достиг здесь больших положительных результатов. Широкое привлечение источников не только опубликованных в капитальных трудах проф. А.А. Дмитриевского и других палеографов литургической письменности, но и рукописей, доступных для о. Михаила, в том числе хранящихся в библиотеках Москвы и Ленинграда, хорошая классификация источников (а это очень важно при решении таких запутанных вопросов, как история иерейских молитв) обеспечили успех исследования о. Михаила Арранца. Остроумными можно назвать наблюдения о. Михаила над светильничными молитвами Вечерни, где он устанавливает, что некоторые молитвы со стороны их содержания не были связаны с псалмами, ко времени пения которых они были приноровлены. В частности, молитва 2-ая словами: «и даруй нам прочее настоящего дне мирное и безгрешное и все время живота нашего» приближается к диаконским прошениям Вечерни Постановлений Апостольских, «Ангела мирна» и пр. (гл. 36). В молитве 3-ей о. Михаил находит нечто общее с Шемой: («и сподоби нас любити и боятися Тебе от всего сердца нашего»), а в 4-ой – с «благословениями» Амиды или Тефиллы («Немолчными песньми и непрестанными славословленьми от святых сил воспеваемый, исполни уста наша хваления Твоего, еже подати величествие имени Твоему святому»).

При рассмотрении утренних молитв о. Михаил убедительно устанавливает, что 1-ая молитва была «характерной вступительной молитвой службы», следующие же за ней – по 8-ую включительно – не связаны с содержанием псалмов, 2-ая и 3-ья молитвы связаны с песнью пророка Исайи, а 3-ья, кроме того, со второй берахой, предшествующей Шеме. 9-ая молитва – евангельская – имеется и в чине Литургии и только 10-ая и 11-ая непосредственно связаны с псалмами. Первая – с 50-м и вторая – с хвалитными; 12-ая молитва родственна, с одной стороны, Великому славословию, с другой – последним двум молитвам Утрени VIII книги Постановлений Апостольских. 12-ую молитву Утрени, как и молитву Вечерни «Боже великий и вышний, один имеяй бессмертие», о. Михаил считает, собственно, священническими. Все прочие молитвы в силу своего генезиса из синагогального богослужения он считает сохраняющими характер универсального священства христиан, унаследованного от синагогального богослужения. (см. Les prières presbytérales des matines byzantines, pag. 406).

Утреня – сложное чинопоследование. В нее входят древняя предрассветная служба и служба при восходе солнца. В Константинополе эта сложность подчеркивалась началом богослужения в притворе, затем продолжением его на середине храма и окончанием в алтаре. Кроме того. Утрене свойственна протяженность, обусловленная длительностью ночи в разное время года. И, наконец, существовало различие в совершении воскресной Утрени и вседневной. На первой читалось Евангелие, а на второй это чтение не полагалось. Все указанные условности отражались на количестве иерейских молитв. Отсутствие чтения Евангелия уже нарушало их количество на единицу. Влияла на количество молитв и протяженность богослужения в разное время, не говоря уже о многообразии практики разных соборных церквей. Отсюда возникает неопределенность при исчислении общего количества утренних молитв и отнесении их к тому или иному псалму или чтению. Отцу Михаилу пришлось провести большую исследовательскую работу вокруг утренних молитв, прежде чем создать их классификацию. Изучив 92 евхологиона и расположив их со стороны содержания на несколько групп, о. Михаил пришел к выводу, что одни евхологионы связаны с отправлением Песненной Утрени (группы А и В), другие – с монастырским богослужением, распространившимся в Константинополе после оккупации его крестоносцами (группа С). Особую группу (D) составляют евхологионы, связанные со Студийским Уставом. Исходя из этой классификации, о. Михаил приходит к выводу, что современные 1–8-ая утренние молитвы – это молитвы восьми антифонов Константинопольской Утрени. Молитва 9-ая – евангельская (литургийная), молитвы 10, 11 и 12-ая – молитвы последней части Утрени и молитва главопреклонная – завершение утреннего богослужения. О. Михаил заканчивает выводы об утренних молитвах словами: «Тайна происхождения этих молитв... является тайной образования Евхологиона самого по себе. Нам остается надеяться на то, что более исчерпывающее изучение литургических источников, в особенности восточных, откроет перед нами «царские врата» Евхологиона и введет нас в свет храма. До настоящего времени большая часть Византийского Евхологиона, который является одним из величайших сокровищ наследия Вселенской Церкви, остается также одной из ее великих тайн».

Третья часть труда отца Михаила Арранца посвящена молитвам часовых служб. Это, пожалуй, самая трудная часть исследования. Если значительная часть вечерних и утренних молитв сохранилась в современных чинопоследованиях и благодаря этому можно говорить об исчезнувших, чему также благоприятствует сохранившееся хотя бы многочисленное количество записей этих чинопоследований, то молитвы часовых служб давно вышли из богослужения и никто из современных клириков не имеет их «на слуху»; мало сведений об этих молитвах можно почерпнуть из древних часословов. Здесь отцу Михаилу пришлось проделать гигантскую работу по изучению множества рукописей, прежде чем классифицировать эти молитвы. Отец Михаил сделал весьма удачную классификацию, отделив молитвы древнего Византийского Евхологиона, положив в основу этой группы молитвы Барбериновского евхологиона № 336, другую половину он называет новыми молитвами. В этой половине о. Михаил устанавливает пять групп молитв: А) Итало-греческую константинопольского происхождения. В) Критскую, в основу которой он положил Архиератикон кардинала Виссариона, аббата Крипты Ферратской. С) в основу которого им положен евхологион из собрания Севастьянова (Москва), D) Синайские рукописи (в сличении с древними константинопольскими) и Е) Западные: монастыря в Мессине, Гроттаферратского и кафедрального собора в Отранто (новая константинопольская тенденция). Классификация позволяет отцу Михаилу установить отношение часовых служб к службам Вечерни и Утрени, сравнительно позднее появление службы 1-го Часа и «экстраординарное» значение песненных чинопоследований Тритекти и Панихиды и смешение служб древнего Константинопольского Евхологиона с чинопоследованиями монастырского происхождения.

Четвертая часть труда о. Михаила посвящена давно вышедшей из богослужебной практики службе так называемой Панихиды. Эта служба, по смыслу близкая агрипнии, то есть всенощному бдению, как правильно заметил о. Михаил, представляла сравнительно непродолжительную службу. Три антифона, предваряемые ектениями, и 5 молитв, из них последние две отпуста и главопреклонная, – вот основной состав этой службы. Отец Михаил приводит эти молитвы, как они изложены в Барбериновском евхологионе № 336, и справедливо замечает, что содержание 1, 2 и 3-ей молитв не связано с содержанием сопутствующих им 119, 120 и 121-го псалмов и что они «возвращаются» к 7-ой светильничной молитве, молитве 1-ой из Вечерни Постановлений Апостольских и молитве Йоцер из Шемы.

От вопроса об иерейских молитвах «Песненной Панихиды» о. Михаил перешел к обзору служб, носящих название Паннихис, а по-русски – Панихиды: Панихида как служба суточного круга монастырского богослужения, Панихида как богослужение об отдельных членах Церкви – живых и умерших и так называемая Царская Панихида. Нельзя не согласиться с о. Михаилом, что монастырская Панихида представляет своего рода трансформацию Песненной Панихиды и вторая часть современного Великого Повечерия представляет в свою очередь трансформированную монастырскую Панихиду. Проблема Панихиды усложняется вопросом происхождения Панихиды «о живом и мертвом человеке». Современный Типикон излагает чин Панихиды «об усопшем» (гл. 14), но само слово «об усопшем» уже предполагает существование в прошлом Панихиды о живом человеке. Теперь кажется странным видеть указание на то, что трисвятое в начале такой Панихиды должен читать «тот, по ком панихида служится». Еще более странными кажутся сноски в чине Панихиды о живом человеке, вроде: «ищи в чине заупокойной панихиды» и, наконец, еще более смущает указание в чине Панихиды о живом человеке не пение тропарей «Святых лик обрете источник жизни... » и 18-ой кафизмы, а также указание: «если хотите, говорите здесь же заупокойные седальны». Так же странно слышать на Панихиде о живом человеке: «о еже сподобити нас таинственного сего служения», «сподобитися нам царствия Божия», «о еже сподобитися ему жизни вечныя и царствия небеснаго». Все это наводит на мысль, что когда-то в Панихиде акцентировалась мысль не столько о прощении грехов умерших, сколько о прощении живых. (Кстати, и в современном чине Панихиды об усопших из 6-ти тропарей с припевом « Благословен еси Господи» только последний, шестой, относится к усопшему, пять же первых – к каждому из молящихся в единственном числе).

Отец Михаил Арранц делает весьма ценный в богословском отношении вывод, что все отмеченные недоумения, возникающие при ознакомлении с древними чинопоследованиями Панихид, являются результатом различных представлений о значении заупокойной молитвы. Если последняя является ходатайством живых о прощении грехов умершего для «обеспечения» ему Царства небесного, то в таком случае будет непонятным смешение песнопений Панихиды о живом с Панихидой об умершем. Если же мы будем смотреть на смерть христианина, как на освобождение его от физических законов земного бытия и переход от этого бытия к бесконечному наслаждению небесным светом и будем смотреть на молитву как на «словесную службу... о всяком дусе праведнем в вере скончавшемся» (из анафоры св. Иоанна Златоуста), то не будет ничего удивительного в смешении молений в одной и той же Панихиде о присутствующих и об умерших, о. Михаил удачно подметил, что молебное чинопоследование «Параклисис» – это трансформация Панихиды о живом человеке.

Мы пока не знаем другой подобной работы, которая отвечала бы так обстоятельно на вопрос истории иерейских молитв. И, наконец, достоинством труда отца Михаила Арранца является то, что автор представляет вниманию читателей восточное богослужение не только как археологическую ценность, но более того, как предмет литургического богословия.

Заслуженный профессор Ленинградской Духовной Академии,

доктор церковной истории

Н. Успенский

Предисловие

(1975)

Настоящий труд является сборником переработанных переводов некоторых статей на французском языке, напечатанных главным образом в журнале « Orientalia Christiana Periodica» за 1971–1975 гг. по теме молитв древнего Византийского Евхология.

Некоторые из этих молитв находятся среди молитв Вечерни и Утрени в Служебнике. Их можно найти также и в славянских рукописях. Установление славянского текста этих молитв не было целью данной работы. Оно представляло бы особую трудность из-за многочисленных вариантов у разных переводчиков. В русском переводе не всегда дано полное и подробное описание рукописей; мы отсылаем читателя к нашим французским оригиналам.

Значительная часть изучаемых молитв – это древние молитвы, неизданные на русском языке. Мы их даем в греческом оригинале и в русском переводе.

Мы намерены продолжать изучение древнего Евхология и в дальнейшем. В наших планах разработка следующих тем: «Тритоекти», «Вечерня Пятидесятницы», «Вечерня с Литургией Преждеосвященных» и наконец, «Песненная Вечерня».

Только после этого будет возможна окончательная обработка собранного нами материала и последующее издание его в виде отдельной книги.

Мы надеемся, что к этому времени мы сможем воспользоваться другими ожидаемыми нами изданиями наших друзей, коллег и студентов. Мы давно ждем издание Ватиканской Библиотекой рукописи Барберини 336, котороя является основой всей настоящей работы, а также ожидаем издания рукописей Афины 2061 и 2062.

Все критические отзывы со стороны Православных литургистов будут приняты нами с вниманием и благодарностью.

Второе предисловие

(1976)

Как было обещано в первом предисловии, наше намерение продолжать изучение Византийского Евхология, частью, было исполнено. К труду 1975 г. прибавляется новая глава. VI-ая, о «Тритоекти». Она была напечатана в Orientalia Christiana Periodica, 43 (1977). С другой стороны, в июне 1976 года в Папском Восточном Институте Рима кандидатом Восточных Церковных Наук, господином Κοσμάς Γεωργίου из Фессалоникийского Университета была защищена диссертация: ἡ έβδομαδίαια άντιφωνικὴ κατανομὴ τῶν ψαλμῶν καὶ τῶν ῷδῶν εῖς τὰς ᾲσματικᾲς ὰκολονθίας έσπερινοῦ καὶ ὄρθρου. Ἐθν. Βιβλ. A­θηνῶν 2061. 2062. (Еженедельное антифонное распределение псалмов и песен для песненных последований Вечерни и Утрени. Нац. Биб. Афины 2061, 2062).

Часто упоминаемая нами рукопись Афин. 2061, с важным дополнением рукописи Афин. 2062, сейчас открыта миру науки с подробным ее описанием.

Для получения звания Доктора Восточных Церковных Наук по уставу Восточного Института 50 университетам мира было послано по экземпляру первого сокращенного в страницах издания, по системе OFFSET. Такой экземпляр находится и в библиотеке Ленинградской Духовной Академии. Готовится полное издание всего труда Георгиу с указателями и таблицами; ожидается сочинение приблизительно в 700 страниц.

Изучение чина «Тритоекти» и диссертация Георгиу утвердили нас в том, что мы предполагали в статьях о Вечерне (1971 ) и об Утрене II (1972), а именно: совпадение описания Симеона Солунского (XV в.) о Песненном последовании византийских соборов с данными других источников: Патриарший Евхологий (с VIII по XII вв.), Типикон Великой Церкви (с IX-X1 вв.) и, наконец, Антифонарий (XIV в.).

Наши статьи с 1971 и до 1976 г. показывают наш путь в исследовании рукописей Евхология. Путь долгий и трудный, поскольку кажется, что некоторые данные самого Типикона Великой Церкви отрицают предположение о восьми антифонах в начале Вечерни и Утрени. Из двух известных списков этого Типикона: Патмос 266, изданный А. Дмитриевским и Агиос-Ставрос 40, изданный нашим коллегой X. Матеос (первый веком старше), нам пришлось выбрать первый, как более близкий к нашему предположению; это значило идти против течения западной науки, в которой авторитет X. Матеоса очень велик. Это объясняет некоторое наше затруднение в доводах вышеупомянутых статей. Наши колебания не были бесполезными, ибо они заставили нас изучать вопрос со всех его сторон. Задачу статьи мы не считаем решенной окончательно, и работу нашу не считаем оконченной.

Наша первая статья была о молитвах Вечерни в нынешнем Служебнике. Статья об утренних молитвах уже позволила нам выходить из узких рамок Служебника и углубляться в простор древнего Евхология. Статья о Малых Часах (1973) дала нам возможность получить полный кругозор о суточном богослужении Песненного последования. Новая статья (от 1974 г.) является докладом о результатах исследований, она вошла в сборник литургических трудов разных авторов под названием Miscellanea (или Mélanges) Neunheuser¹. Эта статья ничего нового не прибавляет к статьям о Вечерне, Утрене и Малых Часах, но поскольку она резюмирует наши выводы об этих службах, мы поставили ее в начале нашего сборника вроде пролога, чтобы облегчить чтение самих статей.

В 1974 г. мы еще думали, что «Паннухис» и «Тритоекти» – это прибавочные службы для чрезвычайных случаев. Мы убедились впоследствии, что они не только не прибавочные, но скорее след более древнего суточного круга, сохранившегося впоследствии только во время Великого Поста. В этом смысле наши выводы в конце этих двух статей, и особенно «Тритоекти», считаются выводами всей серии статей. В этом смысле и вся последняя часть статьи о «Тритоекти», изучение схемы молитв оглашенных и верных должна считаться как заключением действительным и для Вечерни и для Утрени, имеющих эти молитвы.

Мы готовим на будущий год статью о Вечерне. Не повторяя то, что было написано в статье 1971 года, попытаемся изучить эту службу в полном ее объеме по Песненному последованию, обращая особое внимание на два варианта этой службы: Вечерню с Преждеосвященными и Вечерню Коленопреклонения в день Пятидесятницы. Только тогда наше исследование о суточном круге по Византийскому Евхологию будет окончено². Тогда придет время перебрать весь наш собранный материал, резюмировать все доводы, исключить повторения, прояснить неясные места, дополнить недосказанное, прибавить новые свидетельства и сделать необходимые заключения. Только тогда наша работа о Песненном последовани по древнему Византийскому Евхологию будет окончена.

Очень надеемся на Божию помощь и на снисхождение наших друзей и коллег, сотрудничество и критика которых столь нам драгоценны.