Е. П. Эйлер от 23, 24, 27 и 31 августа 1860 г.

Друже! Жизнь моя походит на ткань. А вы на ней самый лучший узор.

Иногда среди занятий я забываю вас, но зато в часы досуга живее вспоминаю и небесное родство души вашей с моей и постоянство вашей дружбы, которая есть не что иное, как самая лучшая и самая чистая половина любви, вспоминаю и то чудное сионское видение, в котором вы предуказаны были мне еще тогда, когда я не знал вас. Живость этих воспоминаний моих усилена последним подарком вашим. Какой дорогой подарок! Вы прислали мне верное, истое, изящное подобие вашей особы. Спасибо. Я полюбовался им; принял к сердцу вашу доверенность ко мне, похвалил ваш помысел о подручном напоминании себя самой мне, страннику, любителю природы и изящных искусств, почитателю совершенства; наконец, подумал и о том, что всеобщее воскресение будет не что иное, как живое повторение нашего бытия посредством света и премудрого всемогущества Божия.

Вы не помеха мне ни в чем, а добра от вас видел я не мало. Не знаю, как удалось вам переменить отношения ко мне некоторых столичных сановников, неблагоприятные на приятные, а удалось. С той поры, когда в вашем тереме раздались мои жалобы, дела мои стали лучше: пересылка моих денег пошла исправнее, пособие на путевые издержки мои дано, Государь разрешил ввезти мою библиотеку в Одессу без цензурного рассмотрения, и она уже здесь. Теперь я утешен, ободрен, силен. Остается установить мое местопребывание, устроить союз мой с нашей церковью, дать простор моей деятельности, поощрить меня говорить умам и сердцам, предоставить мне случаи, поводы, побуждения к усовершению себя в искусстве из искусств, т. е. в управлении душ по уставу царствия Божия, и помочь мне передать свету собранные мною на Востоке перлы, крины, грозды, колосья. Я люблю науку, чту искусства, прошу дела, хочу славы. Пусть же поймут и оценят меня, нет, не меня, а Божьи дары и силы во мне. Впрочем, да будет воля Божия во всех, во мне и во всем.

24 августа.

В Иерусалиме я пробыл пять месяцев, так долго, потому что прилежно читал тамошние древние рукописи и одну из них переписал всю сполна. Перлы не скоро добываются со дна моря. Некратковременное пребывание мое в святом Граде было весьма приятно. Тамошний патриарх дал мне великолепное помещение в своем доме. Наместники его, можно сказать, лелеяли меня. Сам я тешился плодами прежних трудов своих, нашедши там в хорошем состоянии и араво-эллинскую типографию, и патриаршее училище, и школы для мальчиков и девочек, кои все учреждены были не без моего содействия. Такое утешение было лучшей наградой мне за иерусалимские труды мои. А говорить ли вам о сладостях духовных, благодатных, небесных, кои вкусил я у подножия Креста, на Голгофе и у Гроба Господня? Говорю и об этом, потому что вы мой друг, которому открыто мое сердце. Сладко мне было, когда я там капелькой упадал в источник жизни и, не сознавая ни пространства, ни времени, чувствовал в себе неиссякаемый ток бытия вечного. Сладко мне было, когда я там Спасителю молился без слов и Судии исповедывался одними воздыханиями. Сладко мне было, когда я там, печальный, прискорбный, унылый, внезапно получил такую преданность воле Божией, такую твердость духа, такую неохоту к мечтам и к самодельному благополучию, что едва ли когда раздвоюсь с Богом, Который один, как сокровище благих, может дать мне все блага, и без Которого ничего не нажить мне, кроме ошибок, скорби, страха, ропота и бедствий. О, кто что ни говори, а быть на святых местах и поклониться там Богу духом и истиной отрадно, полезно, спасительно.

27 августа.

Продолжаю свое длинное письмо.

Кровавые события в Сирии известны вам. Они суть следствие дерзкого вмешательства европейских консулов в внутреннее управление пашалыков, ревнивой настойчивости держав касательно невозможного исполнения танзимата, неблагоразумной гласности дипломатии о замираниях Турции и о разделе областей ее и крайнего раздражения магометан, сознавших лицемерие, предательство и слабость своего правительства. Это раздражение, усиленное проповедью дервишей, факиров и муллов о прежнем величии ислама и о настоящем позоре его, произвело в мусульманах белую горячку; и они в бешенстве поверили выдуманному в Мекке пророчеству о том, что в настоящем году ислам возвеличится, если все правоверные, обитающие в России и на Кавказе, в Индии и в Африке, соединят свои силы с силами турок и истребят христиан, дабы Европа не заступалась за них. Европа принялась лечить этих бешеных давлением и, если будет нужно, кровопусканием посредством французских штыков. Но нашейная петля, или острие железа, вылечивает ли сумасшествие, бешенство, изуверство? Нимало. Фуад паша вешает зачинщиков грабежа и убийств; а в их женах и детях возгорается большая месть христианам за позор ислама, месть, которая в арабском племени имеет силу догмата. Иностранные батальоны сдерживают мятеж в Сирии; а число мятежников увеличивается в прочих областях Турции. Правительство султана, призвавшее эти батальоны, становится ненавистным; все казнимые за христиан объявляются мучениками; дервиши и факиры указывают их тени изуверам и всех возбуждают к мщению; магометане вооружены; христиане безоружны. Чем же все это кончится? Пролитием новой крови христианской? потом, вооруженным занятием всех областей Турции? наконец, дележом их, или составлением новых царств? Да. Еще раз драгоценная кровь христиан оросит вертоград церкви, и новые мученики войдут в те обители, в коих блаженствуют Стефаны, Георгии, Димитрии, Александры, Варвары. После сего Господь духом уст Своих убиет антихриста Магомета и возвеличит и прославит многострадальную невесту Свою, церковь православную, и будет света преставление: передвинутся пределы царств старых, и возникнут царства новые; румыны, болгары, сербы узрят своих державных вождей; эллины воспоют песнь свободы на островах великого моря и обновят апокалипсические церкви; Ливану дастся слава и Кармилу честь. А град Константина будет град Божий без орла, без лисиц (дипломатов), без оружий. Там в храме св. Софии постоянно-преемственный собор богоносных святителей и мудрых и добродетельных мужей, избранных из всех народов, этот собор, как орган Духа истины, очистит откровение Божие от примеси вымыслов человеческих, уяснит веру, оживит божественное чувство в душах, возвестит немногоуставного Иисуса, Сына Божия, народам, неведущим имени Его, и выполнит обетование Его: и будет едино стадо и един Пастырь.

31 августа.

Оканчиваю письмо выражением молитвенного желания вам лучших благ:

Бог, Отец щедрот и всякия утехи, да продлит вашу жизнь, да исполнит желания сердца вашего, и да просветит и освятит вас благодатию Своею.

Сидящий у моря и ждущий погоды друг ваш.