Замечания на записку армянского иерусалимского патриарха Захарии от 11 Мая 1844 г., представленные 4 Декабря того же года Вл. П. Титову⁵⁴

Главное содержание записки армянского патриарха Захарии есть жалоба его по случаю разорения армянских построек на Елеонской горе смежно с тамошним святым местом. Так как всякая жалоба предполагает право челобитчика, а право подтверждается доказательствами, то и его Высокостепенство в записке своей старался доказать, что армяне законно владели помянутым местом. Но доказательства его весьма странны и слабы.

Во-первых, он пишет, что армянские монахи поселились в Иерусалиме ещё с Еленой, супругой Авгаря, царя армянского, которых обоих крестил апостол Фаддей, и что эта царица построила многие здания на святых местах, а во время голода, бывшего в Иерусалиме при кесаре Клавдии, питала почти всех жителей сего города.

Наша церковь не только утверждает, что Авгарь уверовал в Иисуса Христа незадолго до крестной смерти Его и вскоре по сошествии святого Духа апостолом Фаддеем был крещён со всем домом и городом, но и чествует нерукотворный образ, посланный ему Спасителем. Впрочем, она называет его князем, правителем Едессы, а не царём армянским. По преданию её после Авгаря в Едессе княжили сын его и внуки много лет; потом правнук его отрёкся от Христа и уклонился к идолослужению еллинскому.

По словам армянского патриарха, Авгарь происходил из дома Арсакидов. Я не знаю этого. Но известно, что ещё за 256 лет до Рождества Христова Арсак, знатный персиянин из Ирака-Аджеми, основал династию Арсакидов. Один из потомков его, Артабан III царствовавший во время земной жизни Спасителя до 43 года нашего летосчисления, возвёл на престол армянский сына своего Орода. Император Тиверий посылал Германика воевать с сим Ородом. Римский полководец победил его и в Армении воцарил не Авгаря, а другого князя. Итак, непонятно, каким образом Авгарь едесский мог быть царём армянским в то время, когда Иисус Христос пребывал на земле и когда в Риме царствовал Тиверий, а в Армении сперва Ород, потом любимец Германика. Авгарь был не более, как правитель города Едессы и области Месопотамской. Может статься, что он имел титул царя, но был подчинён персидскому монарху. Обращение же его в христианство не даёт армянам никаких прав на святыни иерусалимские, тем более что и родом он был персиянин, если только происходил из дома Арсакидов.

Предание нашей церкви не сохранило имени супруги Авгаря. Армянский патриарх почитает её христианкой и строительницей святых мест. А Иосиф Флавий хотя и упоминает в своей истории, что при Иродах, царях Иудейских (следовательно, в первые годы христианства), жила в Иерусалиме царица Елена из Адиабены и заживо построила себе изумительный надгробный памятник, но говорит, что она держалась закона еврейского. Если бы супруга Авгаря была христианка и питала жителей Иерусалима во время голода, бывшего при кесаре Клавдии, то о сем было бы упомянуто в книге Деяний апостольских; но в ней сказано только, что в это бедственное время антиохийские христиане, каждый по достатку своему, посылали в Иерусалим пособие своим братиям о Господе. Как бы то ни было, но супруга Авгаря не могла строить зданий на святых местах иерусалимских, когда ещё сильно было правительство еврейское и преследовало апостолов и всех верующих в Иисуса Христа, и когда никто из них не думал о святых местах. Тем менее могли находиться при ней монахи армянские; ибо в ту пору не известно было даже название монах. Весь свет знает, что монашество получило своё начало в пустынях египетских уже во второй половине третьего века христианского. В Палестине же оно явилось ещё позднее.

Несомненно, что апостол Фаддей насадил христианство в Едессе и в окрестных местах. Но оно держалось там не долго. По преданию нашей церкви, правнук Авгаря из христианина сделался язычником, и его примеру последовали все те, которые крещены были во имя Христово. Это подтверждается и историей персидского царства. Известно, что Ардаван II, пятый преемник Хозроя II, при котором родился Спаситель мира, распространил многобожие по всему востоку. Армяне обратились в христианство уже довольно поздно, именно в царствование Константина Великого. Тогда государь их Тиридат и сами они крещены были святым Григорием, который за этот подвиг достойно назван просветителем Армении.

Во-вторых, армянский патриарх Захария говорит, что царь Тиридат был друг Константина Великого и построил многие здания в Иерусалиме, но не сказывает, какие именно. В святом Граде и в других местах Палестины находятся здания и развалины, кои предание и история усвояют Константину Великому, матери его, царице Евдокии, Иустиниану, Омару, крестоносцам. Но нет ни одного камня, который напоминал бы о Тиридате.

В-третьих, высокостепенный владыка армян замечает, что до вселенского собора в Халкидоне не было различия между христианами иерусалимскими, и что каждый язык общно совершал богослужение на святых местах. Это справедливо. В то время армяне находились в святом Граде; но, само собой разумеется, что они при единстве веры и правил церковных подчинялись тамошним патриархам греческим.

Замечательно, что в записке армянского владыки пропущено всё время, протёкшее между Халкидонским собором и владычеством Саладина в Палестине. Смею думать, что не краткость записки была причиной сего пропуска, а историческая известность о том, что армяне с тех пор, как не приняли помянутого собора, долго не являлись в Иерусалиме. Учение и постановления халкидонских отцов ужасно волновали весь тогдашний мир христианский. Александрийский патриарх Иоанн с амвона предал их проклятью и египетским христианам воспретил ходить в Иерусалим, дабы они не сообщались с тамошним духовенством и народом, заражённым, по его мнению, халкидонской ересью. В самом Иерусалиме начальники многочисленных монахов, Савва и Феодосий Киновиарх, не раз возглашали в церквах: «анафема тому, кто не приемлет четырёх вселенских соборов наравне с четырьмя евангелиями!», и тысячи сподвижников их с жаркими воодушевлением повторяли: анафема! Ревность их к православию была так сильна, что они толпами нападали на отряды царских воинов, которые защищали противников халкидонского собора. Вот какова была эпоха от начала сего собора до завоевания св. земли арабами! Могли ли в то время жить в Иерусалиме армяне, проклинавшие халкидонских отцов, их символ веры и постановления?

В-четвёртых, по словам патриарха Захарии, Саладин любил армян и им передал все святые места. Предположим, что это так и было. Но имеют ли какую-нибудь силу фирманы сего султана, когда уже давно прекратился самый род его, и когда Иерусалимом владеет другая держава, не арабская, а турецкая? Впрочем, справедливость заставляет сказать, что Саладин отдал все святые места во владение не армянам, а православным арабам, и отдал по просьбе греческого царя Исаака Ангела.

В-пятых, совершенно справедливо, что армянские монахи утвердились в Иерусалиме со времени подчинения Палестины Оттоманской Порте. Но я не знаю, кто именно с тех пор владел развалинами Елеонского храма, армяне, или греки, или латины. Думается, что этими святым поклонением постоянно заведовали туземцы магометане до 1836 года, в который оно было отдано армянам, и что до сего времени как эти монофизиты, так и православные и католики священнодействовали там только в праздник Вознесения Господня. Да и сам патриарх Захария в записке своей глухо упоминает о разных тяжбах с местными арабами за святыню Елеонскую. Значит, эти магометане, несмотря на фирманы султанов Селима и Сулеймана, предоставивших армянам эту святыню, – если только подлинны сии фирманы, – почитали себя законными владельцами Елеонской горы и всего того, что на ней находилось. Замечательно, что в греческой летописи Иерусалимского храма нет и помину о спорах греков ни с армянами, ни с латинами за св. поклонение Елеонское до 1836 года. Стало быть, оно до этой поры постоянно находилось в ведомстве туземных магометан; и потому им же и возвращено было в 1839 году.

Наконец, жалоба патриарха Захарии весьма справедлива. Армяне в 1836 году устроились на Елеоне законным порядком, прикупили часть земли около тамошней святыни и всем дозволяли служить там в праздник Вознесения Господня. Но это достояние их разорено латинами и греками в 1839 году. Тот министр, который испросил у Порты позволение разрушить Елеонские постройки армян, сделал сие, точно, без зрелого размышления. Для чего было разорять святилище благоустроенное, в котором позволялось священнодействовать францисканцам? Ужели храм, созданный армянами, не чист? Ужели в нём Бог не услышал бы молитв христиан, какой бы церкви ни принадлежали они? И что это за правосудие, которое разоряет невинного и не вознаграждает его за убытки? Доколе паписты будут притеснять прочих христиан за то только, что они веруют не в папу, а в Бога и Господа Иисуса Христа? Что касается до самого разорения Елеонских построек, то оно в греческой летописи Иерусалимского храма описано ужасными чертами. Язычники не имели такого изуверства, какое выказали монахи латинские и греческие над злополучными армянами. И чем же кончилось всё это? Тем, что магометане владеют теперь Елеонской святыней и выколачивают табачные трубки на том месте, где показывается отпечаток стопы вознёсшегося на небо Господа. Впрочем, греки, латины и армяне имеют особые ключи от двери, ведущей в непокрытую ограду, устроенную около мраморной часовни Вознесенской, и в праздники служат там свободно без взноса податей местным арабам.

Армянский патриарх желает, чтобы виновники разорения Елеонских построек или восстановили бы их, или заплатили бы армянам стоимость их, или, по крайней мере, испросили бы у султана позволение вновь создать то, что было разрушено. Но спрашивается: кто виновник сего несправедливого дела? Султан дозволил армянам строиться на Елеоне, он же приказал и разрушить тамошние здания их, по чьему бы то ни было побуждению. Но кто заставит его рассчитываться со своими подданными⁵⁵?

По моему мнению, кому бы то ни было, а надобно испросить у султана позволение выстроить трёх-ипостасный храм на горе Елеонской, но на общий счёт греков, латин и армян, и тем положить начало производства будущих построек и починок на всех прочих местах святых, также на общий счёт. А одним армянам предоставить право хозяйства на Елеоне значило бы вновь раздуть огонь вражды и произвести пожар⁵⁶.