Беседа на слова: Приидоша–же слуги ко архиереом и фарисеом, и реша им тии: почто не приведосте Его? Отвещаша слуги: николиже тако есть глаголал человек, яко сей Человек (Ин. 7:45, 46). Св. Иоанна Златоустого, архиепископа Константинопольского

Нет ничего яснее, ничего проще истины, если мы действуем не злонамеренно; но, когда мы поступаем злонамеренно, тогда нет ничего труднее ее. Вот поэтому-то фарисеи и книжники (люди, считавшиеся самыми мудрыми), хотя всегда находились со Христом (с тем, чтобы строить против Него козни), и видели чудеса, и читали Писания, – однако же не получили никакой пользы, а, напротив, еще потерпели вред. А слуги, которые не могли сказать о себе ничего такого, были уловлены одною только беседою Христа и, отправившись связать Его, возвратились, сами связанные удивлением.

Но не одному только благоразумию их (слуг) надобно удивляться, именно тому, что они не имели нужды в чудесах, а пленились единственно учением, ибо не сказали: «никогда человек не чудодействовал таким образом», но – что? – Николиже тако глаголал есть человек. Да, не одному только этому благоразумию их надобно удивляться, а и дерзновению, потому что они так говорили пославшим их, – говорили фарисеям, которые враждовали против Него и всячески вооружались. Приидоша же, – сказано, – слуги, и реша им фарисее: почто не приведосте Его? Что они пришли, это гораздо более значило, чем – если бы они остались, в последнем случае они освободились бы от гнева их (фарисеев), а теперь они делаются провозвестниками Христовой мудрости и выразительнее обнаруживают свое дерзновение. И не говорят они: «не могли мы (привести Его) по причине народа, потому что народ внимал Ему, как Пророку»; а что? – Николиже тако глаголал есть человек. Они могли выставить и то оправдание, однако же, открывают свое истинное мнение. А своим мнением они показали, что не только удивляются Ему, но и осуждают фарисеев за то, что они послали их связать Того, Кого надлежало слушать. Между тем, они и слышали не продолжительную беседу, а краткую. Да, когда ум беспристрастен, тогда и нет нужды в пространных речах: такова истина! Что же фарисеи? Тогда как надобно было прийти в умиление, они напротив того, со своей стороны, обвиняют слуг, говоря: еда и вы прельщени есте (Ин. 7:47)? Еще ласкают их и не употребляют резких слов (из опасения, чтобы они совершенно не отделились), однако же, обнаруживают гнев, хотя и говорят снисходительно. Им следовало спросить, что́ Он говорил, и подивиться Его словам; но они этого не делают, зная, что будут уловлены, а напротив хотят убедить их (слуг) доказательством весьма несмысленным. Почему никто, – говорят, – от князь верова в онь (Ин. 7:48)? Так ужели в этом, скажи мне, ты обвиняешь Христа, а не тех, которые не веровали? Но народ, – говорят, – иже не весть закона, прокляти суть (Ин. 7:49). Оттого-то вы еще более достойны обвинения, что народ уверовал, а вы не уверовали. Народ поступал именно так, как следовало поступать знающим закон; каким же образом прокляти суть? Вы прокляты, не соблюдающие закона, а не они, повинующиеся закону; притом же не следовало из–за неверующих обвинять того, кому не веруют. Такой способ (обвинения) неправилен. Вот и вы не веровали Богу, как говорит Павел: что бо, аще не вероваша нецыи? еда неверствие их веру Божию упразднить? Да не будет (Рим. 3:3). А чем другим можно лучше доказать ваше незнание закона, как не тем, что вы не повинуетесь ему? Но так как они сказали, что никто из князей не уверовал в Него, но (уверовали только) не знающие закона: то их справедливо укоряет Никодим, говоря таким образом: еда закон наш судит человеку, аще не слышит от него прежде (Ин. 7:51)? Этими словами он показывает, что они и не знают закона, и не исполняют закон. Если закон заповедует не убивать ни одного человека, наперед не выслушав его, а они устремились к этому прежде, чем выслушали, то они – преступники закона. А так как они сказали, что никтоже от князь верова в он, то Евангелист замечает, что (Никодим) был един от них, дабы показать, что и начальники веровали в Него. Правда, они еще не обнаруживали надлежащего дерзновения, однако же были преданы Христу. Смотри, как осторожно (Никодим) обличает их! Он не сказал: «а вы хотите Его убить и без исследования осуждаете человека, как обманщика»; нет, не так сказал он, но с большей снисходительностью, чтобы остановить их сильный порыв и безрассудное стремление к убийству. Поэтому-то он обращается к закону, говоря: аще не слышит от него внимательно и разумеет, что творит (Ин. 7:51). Следовательно, нужно не просто только выслушать, но и (выслушать) внимательно. Ибо это значат слова: и разумеет, что творит, т. е., чего он (обвиняемый) хочет, и почему, и для чего, не для ниспровержения ли общественного порядка, и (не замышляет ли чего), как враг. Итак, поскольку они с сомнением сказали, что никто из князей не уверовал в Него, то и не отвечали ему ни сурово, ни снисходительно. В самом деле, какая, скажи мне, последовательность в том, что на его слова: «закон наш не судит никого» они отвечают: еда и ты от Галилеи еси (Ин. 7:52)? Тогда как им следовало доказать, что они не безрассудно послали взять Его, или что нет надобности позволять Ему защищаться, они с большим гневом возражают: испытай и виждь, яко пророк от Галилеи не приходит (Ин. 7:52).

Что же Христос? Так как они неоднократно упоминали о Галилее и Пророке: то Он, чтобы избавить всех от такого неправильного предположения и показать, что Он не из числа Пророков, но – Владыка мира, говорит: Аз есмь свет мгру: Ходяй по Мне, не имать ходити во тьме, т. е., не останется в заблуждении. Здесь Он и Никодима привлекает и ободряет, так как он обнаружил великое дерзновение, и слуг выхваляет, которые поступили таким же образом (ибо то, что Он воззвал, показывает, что Он хотел, дабы и они услышали). Вместе с тем, Он показывает и то, что они (иудеи) строят ковы втайне, во мраке и заблуждении, но не преодолеют света; и Никодиму припоминает слова, которые сказал ему прежде: всяк делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела его (Ин. 3:20). Так как они (фарисеи) сказали, что никто из князей не уверовал в Него, то Он и говорит: делаяй злая не приходит к свету, показывая этим, что они не пришли не по слабости света, но по развращению своей воли. Отвещаша и реша Ему: Ты о Себе Сам свидетельствуеши. Что же Он? Аще Аз свидетельствую о Себе, истинно есть свидетельство Мое: яко вем, откуду приидох, и камо иду, вы–же не весте, откуду прихожду (Ин. 8:13–14). Что это значит? Значит: Я – от Бога, и Бог, и Сын Божий. А Бог Сам о Себе – достоверный свидетель. Вы же по своей воле поступаете худо, и зная, притворяетесь незнающими, обо всем говорите по человеческому разумению, не желая помыслить ни о чем выше того, что видимо. Вы по плоти судите. Как жить по плоти значит худо жить, так и судить по плоти значит судить несправедливо. Аз не сужду никомуже. И аще сужду Аз, суд Мой истинен есть (Ин. 8:15, 16). Эти слова значат: «вы судите несправедливо». Но если мы несправедливо судим, могли сказать они, то почему ты не обличаешь нас? почему не наказываешь? почему не осуждаешь? Потому, – отвечает Он, – что Я не для этого пришел. Это, именно, и значат слова: Аз не сужду никомуже. Но и аще сужду Аз, суд Мой истинен есть. Ибо, если бы Я захотел судить, то вы были бы в числе осужденных; но и это говорю Я, – продолжает Он, – не с тем, чтобы судить. Если бы Я стал судить, то справедливо осудил бы вас, но теперь не время суда. Далее, Он сделал намек и на будущий суд, сказав: яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец, – и вместе указал, что не Он один осуждает их, но и Отец. Господь говорит применительно к их мнению. То есть, суд Мой есть суд Отца: не иначе судил бы и Отец, если бы стал судить, нежели как и Я сужу. И Я не иначе сужу, как судил бы и Отец. Но для чего Он упомянул и об Отце? Для того, что они не признавали Сына достойным веры, если Он не будет иметь свидетельства от Отца. В ином смысле эти слова не имеют силы. У людей тогда свидетельство бывает истинным, когда двое свидетельствуют в чужом деле: в этом состоит свидетельство двоих. Если же кто сам будет свидетельствовать о себе, то это уже не свидетельство двоих. Видишь ли, что Он сказал это не для чего другого, как для того, чтобы показать свое единодушие (со Отцом), – показать, что Сам по Себе Он не имеет нужды в постороннем свидетельстве, и что Он ничем не меньше Отца? В самом деле, смотри, какая самостоятельность: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самом, и свидетельствует о Мне пославый Мя Отец (Ин. 8:18). Не мог бы Он сказать этого, если бы по существу был меньше (Отца). И свидетельствуя Своим делом и говоря, что об Нем свидетельствует другой, – Господь называет Себя достоверным, показывая в том и другом случае Свою самостоятельность. В самом деле, для чего, сказавши: един несмь, но Аз и пославый Мя Отец, – и также: двоих человеков свидетельство истинно есть, присовокупляет: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самом? Очевидно, для того, чтобы показать Свою самостоятельность. И наперед Он сказал о Себе Самом: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самом. Этим Он показывает и равночестность Свою (с Отцем), и вместе то, что нет никакой пользы для тех, которые говорят, что знают Бога Отца, между тем не знают Его (Сына). А это, говорит, зависит от того, что не хотят Его познать. Поэтому-то и говорит, что без Него невозможно познать Отца, чтобы, хотя таким образом, привлечь их к познанию Его. Так как они, оставляя Его, всегда старались узнать Отца, то Он говорит: «не можете познать Отца без Меня». Таким образом, те, которые хулят Сына, не Его только хулят, но и (Отца) родившего Его.

Будем мы избегать этого, будем прославлять Сына. Если бы Он был не одного и того же естества (с Отцом), то не стал бы говорить таким образом. И если бы Он только учил (так), а на самом деле был другого существа, то можно было бы, и, не зная Его, знать Отца, и наоборот, совершенно зная Его, – не знать Отца. Ибо, кто знает человека, тот не знает еще Ангела. Так, скажешь: но, кто знает тварь, тот знает и Бога. Нет, многие или, лучше сказать, – все люди, знают тварь, потому что видят ее, и, однако же, не знают Бога. Итак, будем прославлять Сына Божия не только этой (словесной) славой, но и славой дел: ибо первая без последней ничего не значит. Се ты, – сказано, – иудей именуешися, и почиваеши на законе, и хвалишися о Бозе. Научая убо инаго, себе ли не учиши? Иже в законы хвалишися, преступлением закона Бога безчествуеши (Рим. 2:17, 21, 23). Смотри, как бы и нам, которые хвалимся правотою веры, не обесчестить Бога своею жизнию, не соответствующей вере, и не подать повода к хуле на Него. Господь хочет, чтобы христианин был для вселенной учителем, закваской, светом и солью. А что значит свет? – жизнь светлая, не имеющая в себе ничего темного. Свет не себе полезен (равно как и соль и закваска), но приносит пользу другим. Поэтому от нас требуется, чтобы мы не себе только были полезны, но и другим, ведь соль, если не осоляет, уже не есть соль. Но этим показывается также и то, что если мы будем вести жизнь добродетельную, то и другие непременно будут жить также: равно как и наоборот, пока мы сами не будем добродетельными, не принесем никакой пользы и другим. Да не будет у нас ничего неразумного, ничего суетного, а таковы – мирские дела, таковы житейские заботы. Потому-то и девы названы юродивыми, что они заботились о пустых мирских делах: собирали здесь, а не отлагали туда, куда следовало. Но я боюсь, чтобы и нам не потерпеть того же, – боюсь, чтобы и нам не прийти одетыми в нечистые одежды туда, где все имеют одеяния светлые и блистательные. Нет ничего грязнее, ничего сквернее греха, потому-то и Пророк, изображая природу греха, взывал: воз смердеша и согниша раны моя (Пс. 37:6). И если хочешь узнать зловоние греха, то представь его себе по совершении, в то время, когда освободишься от пожелания, когда уже не будет беспокоить тебя огонь (страсти), тогда ты увидишь, каков грех. Представь себе гнев, когда находишься в спокойном состоянии, представь любостяжание, когда бываешь чужд этой страсти. Нет ничего гнуснее, ничего отвратительнее хищения и любостяжания. Мы часто говорим об этом не потому, будто хотим тревожить вас, но для того, чтобы доставить вам великую и чудную пользу. Кто не исправился, услышав однажды, может быть – исправится, услышав в другой раз, а кто пропустил в другой раз, – исправится в третий. Да сподобимся же все мы, освободившись от всякого зла, иметь благоухание Христа, Ему же со Отцом, вместе со Св. Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь¹⁰⁹.