БЕЗ ЕПИСКОПА НЕТ ЦЕРКВИ
(Письмо Другу)
«Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18).
Тебе, Дорогой Друг, конечно, хорошо известно, какое большое значение для Церкви Божией имеет Епископ. Он является преемником апостолов Христовых, продолжателем их дела. Епископ православный совершает на земле миссию самого Христа Спасителя и Бога, согласно Его Божественным словам, сказанным Апостолам, а значит и Епископам: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается» (Лк. 10:16).
Здесь я говорю о епископах Православной Церкви, получающих благодать святительскую от Церкви, Ее же главою является Сам Пастыреначальник Христос (Еф. 1:22–23). А те, кто именует себя тоже епископами (обновленцы, самосвяты, протестанты, англикане и др.), не могут считаться епископами; они не продолжают дело Христово на земле, а разрушают его, мешают всеми средствами распространению Царства Божия на земле, так как воюют не меньше и не злее безбожия с Церковью Божиею Православною, и, главным образом, с епископами Церкви, преемниками Апостолов Христовых. Что с того, что они тоже называют себя епископами. И даже еще православными, пребывая вне общения с Церковью Божией? Мы знаем, что еще во времена апостольские были лжеапостолы, лукавые деятели, которые принимали вид Апостолов Христовых (2Кор. 11:13). В каждой отдельной Церкви-Епархии (части церкви Вселенской и Поместной) есть свой православный Епископ, который ведает всей религиозной жизнью свой паствы. Он объединяет всех деятелей православия в этой области: духовенство и мирян. А они находятся в полном послушании своему Епископу, так что всякое возмущений или раскол с Епископом ведет за собою: клирикам – извержение из сана, а мирянам – отлучение от Церкви. Помнишь, Дорогой Друг, эти каноны Церкви Божией: «Пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают» (39-е Апостольское правило). «Аще который пресвитер против Епископа своего возгордясь сотворит раскол, да будет анафема. Аще который пресвитер, презрев собственного Епископа, отдельно собрания творити будет, да будет извержен, яко любоначальный. Также извержены да будут и прочие из клира к нему приложившиеся. Миряне же да будут отлучены» (32 Апостольское правило).
Почему так строго тут карает Церковь Божия? Не видна ли здесь деспотия епископов, «засилие», как любят выражаться некоторые? А иной станет возмущаться: «Подумайте! Да где же здесь дух Христовой любви!? Епископы – это такие же сатрапы, а духовенство – их рабы!» Скажу, Дорогой Друг, несколько слов о так называемом деспотизме архиереев над подчиненными ему духовенством. Конечно, суровые и даже бессердечные и несправедливые наказания архиереев в отношении к клирикам бывали, и даже часто. Но они имели место, когда Епископ был расстроен чем-либо или кем-либо. И вот вопрос: долго ли продолжалось наказание это? В том то и дело, что оно было временным, как вспышка гнева. Разве мало известно случаев, что Епископ, рассердившись на священника или причетника, лишал их места. А потом сам плакал, прося у них прощения, и переводил их на лучшее место. Злобы, враждебности здесь не было вовсе. А лишь взрыв, крик недоброго чувства Епископа, который сам-то душою был расстроен, ибо ведь и он человек.
А вот я приведу Тебе, Дорогой Друг, пример действительной тирании над православным духовенством из современной жизни. Но это не от Епископа. В Харькове в небольшом храме служило нас семь Епископов и около 25 клириков; храм был один. Самое главное не в том было, что храм маленький, а православные стекались со всего большого города и нередко падали в обморок от духоты. А в том было горе всех православных, что возмутительно нагло вел себя самозванный, не избранный верующими и Епископом града церковный староста этого храма. Сначала он был унизительно льстив, прежде, чем стал «старостою». А потом стал вести себя вызывающе, грубил Епископам, не подходил демонстративно под благословение к ним. А что делал он с бедным духовенством!? Священниками, диаконам он едва давал руку, грубил и покрикивал на них, хотя священники иные были пожилые старцы и с высшим образованием, а он полуграмотный. Мы все терпели, даже унижения, лишь бы не остаться без храма. Конечно, совестью своею не кривили и не шли ни на какие компромиссы, хотя бы и ради храма, помня твердо, что если мы изменим чистоте православия, то и самый храм перестанет быть православным. Вот, Дорогой Друг, интересно спросить бы у некоторых из духовенства, здесь стоящего и унижающегося пред всесильным арендатором храма, который прямо заявлял: «Захочу – закрою храм, захочу – уволю такого-то священника!» Спросить бы: «Скажите, где деспот ваш: Епископ или этот «церковный староста»?» Я уверен, что ни один Епископ прежнего времени, когда у Епископов было побольше власти, чем у нашего «старосты», никогда не издевался так, как этот едва ли верующий «староста». Нет, православный Епископ – не сатрап, не деспот, а наставник, руководитель овец духовных – пастырей и паствы. Епископ не знает других методов воздействия на клириков и мирян, как внушение, сила убеждения и пример личного подвижничества, помня слова святого Апостола: «Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним непринужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (1Пет. 5:2–3).
А вообще, Епископ есть мученик: и это не только в дни гонений на Церковь Божию, когда главным образом стараются уничтожить и томить в тюрьмах и ссылках, а и в дни внешнего спокойствия. Епископ преждевременно умирает от забот, скорбей, болезней за души многочисленного своего стада. Если добрый священник раньше срока, по возрасту судя, сходит в могилу, болея за свою паству и трудясь иногда сверх сил (хотя у него сравнительно небольшая паства), то что сказать о верном Епископе, не спящем и болеющем о целой области.
Не о властолюбии здесь речь, а о том, что без Епископа нет и Церкви в данной Епархии. Смысл всех строгих канонов, о которых я говорил в начале нашего с Тобою письма, Дорогой Друг, тот, что все в жизни религиозного человека освящается благословением Божиим, передаваемым через местных Епископов, которым поручено от Господа пасти духовное стадо. Всякий священник, не подчиняющийся своему Епископу, тем самым лишается благословения Божия в своем пастырском деле, а значит: оно бесполезно и вредно.
Представь себе, Дорогой Друг, что в каком-либо граде большом – Епископ-инок не высокого образования, но хорошей жизни: разумный, верный труженник; и в этом же городе – священником ученый муж-профессор. У такого священника есть опасность возгордится, унизить своего Епископа, а тем и действовать по-своему, иногда даже вопреки благословению своего святителя. Посторонний человек скажет: «Конечно, профессор-священник прав. Ведь он лучше может понять всю жизнь религиозную, чем Епископ, хотя и хорошей жизни, но не получивший высшего богословского образования». И это будет суждение неправильное. Епископ действует не как личность, а как высшее уполномоченное лицо от Самой Церкви. Он выступает как Апостол Христов, и его благословение есть благословение Божие. И всякий, даже самый ученый клирик, идущий без оснований канонических против своего Епископа, идет против Церкви Божией и Самого Господа.
Впрочем, я это сказал в качестве лишь примера, так как ученые люди, в большинстве своем, всегда смиренны и к носителю благодати Епископской послушны. Во всяком деле мирском, а, тем более, церковном, необходимо послушание младших старшим. Грех непослушания клирика своему Епископу весьма велик. И его нельзя оправдать не только какими-нибудь научными соображениями, но и даже добрыми, но самочинными делами. Припоминаются мне здесь грозные слова святого пророка Самуила, сказанные Саулу, не послушавшему Самуила и принесшему самую богатую жертву Богу без благословения пророка: «И отвечал Самуил: неужели всесожжения и жертвы столь же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя» (1Цар. 15:22–23).
15/2 мая 1927 г.