О радости в отношении видимых творений

Посредством пера и бумаги что мы, немощные, делаем? – от сердца сердцу безмолвно сообщаем мысль. Мысль есть внутреннее слово, исходящее от самого сердца; а сердце что за вещь? – вещь неизмеримая, глубокая и высокая – тайная и явная провозвестница премудрости Божией: от сердца Давидова пронеслось слово во вселенную»: безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси и Его же разума несть числа; бездна бездну призывает; изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему» (Пс 50, 8; 41, 8; 141, 7).

Что это за бездна! и что за темница! и что за сила имени, столь привлекательная, что непременно жаждет душа «исповедатися имени» и кто призовет имя Господне, той спасется. «Близ Господь всем призывающим Его» (Пс 144,18), всем призывающим Его во истине. Хранит Господь вся любящая Его и вся грешники потребит, и да благословит всяка плоть имя святое Его в век и в век века.

Радуйся, милый друг Николай Михайлович! – мудрствующе небесная, а не земная, повинуясь учителю языков святому Павлу. Философ-христианин не останавливается на видимых красотах, привлекающих телесный взор; но он, мимо видимого, душевным оком стремится обозревать невидимое – вечное!.. Не прелесть ли сердцу, когда оно порадуется о изменяемых вещах? Остановитесь на точке истинного зрения и взгляните в подсолнечную страну – что вы в ней увидите, кроме страдания? Скажите и мне ко утешению... Вся тварь и доныне сострадает нам, страждущим грешным; одно нас утешает – будущее! Чаем воскресения мертвых и жизни будущаго века. Мы, земные и грешные, но словом Божиим возводимые к небесам,– не должны же возвращаться вспять. Где сокровище, там и сердце, и несть тайна, аще не явлена будет. Смирение – высота! Гордым Бог противится... «Смирихся, и спасе мя» (Пс 114, 5) Господь (от тщетного мудрования века сего).

Странник хотя и ласкается некоторыми приветствиями на пути, но радость его состоит в том, чтобы быстрее достичь своего отечества. Кто жаждет наслаждаться благами земными, тот и пожелать не может небесных благ. Не ищущие же прежде всего Царствия Божия – явно противятся слову Божию...

Ной праведный праведно возвещал потоп на землю за беззакония людей; но люди, пристрастившиеся к сладостям земным, за лжу вменяли проповедь его, покуда познали на самом деле. То же и ныне: не внимающие Евангелию познают на самом деле, что было их умствование и что стало, – и ныне люди правого духа проливают слезы и оплакивают земную жизнь свою...

От благого Бога все благо! Но человек изволением своим сам уклоняется от благого и уже не слышит, чтобы любил более всего Бога и ближнего, как самого себя. Зависть и пожелание воцарились на человеческом сердце: увы! люта смерть пристрастившемуся к земной жизни!..

Истинных благоприятностей желаю вам, обязывающим меня дружескою любовию.

Непотребный раб Егор. 17 октября 1826 года

Слава Богу о всем! Благодарю, Николай Михайлович, за дружеское сообщение мыслей, – почтенный и любезный друг мой! Мне весело было смот-реть на следы пера вашего. В них играющая мысль мне нравилась, как прекрасная бабочка, с цветочка на цветочек радостно переносившаяся... О, мысль глубокая!!

С приятностию отвечаю вам. Мне не противно это любомудрие о видимом творении, в которое сладко погружаетесь вашим добрым смыслом. Но любовь ко Христу каждого христианина побуждает и нудит искать Самого Христа, вменяя все прочее за уметы... Мета истинного христианина сущий Христос, в Нем же неизреченная сладость покрывает море горестей. Ныне мы в нем памятью и словом по вере правоисповедания Кафолической Православной Церкви... Святой апостол говорит: «Отчасти познаем в гадании; узрим, когда явится во славе. Аще спостраждем Ему в страстех Его, то и спрославимся с Ним в славе Его» (см. Кор 12,10). Долг любви к ближнему требует близкого сердца к сношению и сообщение душевных искренних чувств: они очищаются Христом. Нужно блюдение от ненужных помышлений.

Взаимно прошу поминать меня в молитвах твоих, добрый друг мой Николай Михайлович! «Грешный и непотребный раб Егор» Читавши ваши строки, на некоторые я делал отзыв вашего смысла – потому-то любезно и обращаю вам; а вы скудость мою пополните любовью. «Ноября 14-го, 1826 года»

Д. Ф. первой – прошу засвидетельствовать мое почтение и должное сострадание в участи ее положения... Временное временем и оканчивается.

Человек, почтенный самовластием, уклоняясь от истинного света, согрешает волею в пожеланиях своих чувственных, любя соуслаждаться тем, чем покоятся животные, не имеющие в себе владычества духа, духа истинного разума. Право разумею по свидетельству Писания, что человек есть творение, лучшее всей видимой твари! (Преслушанием своим прогневал Бога.) И теперь судите: не заблуждение ли услаждаться и покоиться в худших же вещах, а не в Боге?

Не отпадение ли от Господней воли ознакомило человека с низшими вещами? Все вещи сами по себе по премудрости творческой добры есть; да и по человеческой мудрости меч – добрая вещь на поражение неприятеля, тот же меч – злая вещь на отнятие жизни ближнего. И не человеческая ли воля всему причиною? – поэтому и праведный суд будет за дарованное самовластие человеку, и пойдут одни в радость утешать-ся, а другие, противные воле Божией волею своею, – в муку, без конца мучиться.

Останавливаться же на созерцании одной видимой твари и тем довольствоваться – это есть утешение младенческое, забава детская. А христианину надлежит мимо всего такового следовать просто вслед Христа, неослабно нести крест свой и до конца претерпевать ради совершенного возраста, ради меры исполнения Христова...

Воскресло все с пришедшею весной,

Что было на полях погребено зимой.

Цветут леса, луга и горы,

По рощам раздаются хоры

Хвалу Творцу поющих птиц...

Теперь мне припомнились лета моего детства; любил я и тогда уклоняться от шума людской молвы; меня увлекала и пленяла глубокая тишина; приятно занимали меня виды Татарских гор и долин и по ним быстро струящиеся ручьи; сладко беседовала со мною и пи-тала все чувства мои природа, и что только я видел пленяющее меня, то всегда снимал на бу-магу карандашом; и ничего не было такого, что бы оскорбляло меня. Одно только озабочивало сердце мое: строгий надзор и неусыпное попечение обо мне родной моей матери: она строго наказывала мне, чтоб я страшился без ее соизволения отлучаться один и ходить там, где мне хотелось...

Ах, куда увлекся я мыслию своей в воспоминание о моем давно прошедшем времени! Сокращаю слово и удерживаюсь, чтоб не озираться назад, но, Божиею милостью, желая простираться в предняя – в чаяние воскресения мертвых и жизни будущего века. Наше отечество на небеси!

Вам, возлюбленная сестра о Господе, желательно знать о моем здоровье: таково чув-ство родных – единодушных! Очень слабо мое здоровье; но вы уверьтесь в том, что много пользует и самое нездоровье; когда внешний человек болит и немоществует, тогда внутренний обновляется и сильнее бывает призираем свыше. Слава Богу о всем!

Мая 4-го, 1835 года

Повсюду обновляется красота земная: цветут луга, леса и горы, по рощам раздаются хоры прекрасных птиц, поющих вся создавшего Творца; ликует оживотворяемая тварь! – Там торжествуют на земли земные твари, а вы от видимого и временного переходите в жизнь всеобщего воскресения – к невидимому и вечному, к неизреченной радости, к свету неве-чернему, к тем наслаждениям, которые ожидают всех любящих Господа своего, сотворшего небо и землю и уготовавшего послушающим словес Его обители многие-дивные и чудные. Радуйтесь о Господе!

1-го Мая, 1835 г.