Глава X

Возражения п. Никона на вопросы Стрешнева и ответы Газского митрополита Паисия.

Мы видели обличения и обвинения, составленные против Никона боярином Семеном Лукьяновичем Стрешневым в виде вопросов, на которые, согласно с его взглядами, отвечал газский митрополит Паисий. В истории Соловьева, т. XI, стр. 279, об этом сказано: «Никону доставили и вопросы и ответы; с обычным своим пылом он принялся писать возражения, исписал большую тетрадь». Но Никон написал не тетрадь, а целую книгу; его возражения показывают глубокое знание им священного писания, его начитанность и обширность его ума; но вместе с тем в его возражениях выразился его характер и отразилась его душевное настроение.

Мы не видим причины, почему Паисий в своих ответах на вопросы Стрешнева позволил себе глумиться над Никоном, который ни малейшего повода к тому не подавал, тем более, что между ними в то время еще личного знакомства не было; но Паисий, можно сказать, сделал вызов Никону, вследствие чего и последовали при встрече их те столкновения, которые мы уже видели. По крайней мере после учиненных Паисием ответов, которые сделались Никону известны, Паисию не следовало бы к нему являться. Поэтому не был ли виновен Паисий в том, что он своими ответами и всеми действиями разжигал страсти обеих сторон? Если Никон писал свои возражения в защиту против обвинений и обличений его, то весьма естественно, что он употреблял все средства к своему оправданию; если же Никон, как говорят некоторые, писал свои возражения для того только, чтобы вылить на бумагу подавлявшие его ощущения, то, без сомнения, он не мог удержать поток накопившейся у него горечи.

«Предисловие ваше – так начинает Никон свое возражение Стрешневу и Паисию – вы начали от истины и написали: рече Господь: Аз есмь путь и живот и истина; но к чему вы начали от истины, когда у вас все написано не истинно, а ложно. Скажи мне, Симеон, какие книги велят тебе на меня свидетельствовать о том, чего и сам ты не знаешь? Следовало тебе прежде себя исправить и, по слову Божию, прежде у себя вынуть бревно из глаза, а потом извлечь сучек из чужого глаза. А ты, Паисий, пишешь в письме к боярину Симеону Стрешневу, что научен ты от Иерусалимского Началоучителя Христа проповедать истину; велено тебе – говорит Никон – учить и проповедовать в своей области и епархии, а не там, куда придешь без воли вселенских патриархов». Приведя относящееся к этому вопросу священное писание и, по поводу долгой отлучки Паисия от его епархии, перечислив правила соборов, Никон спрашивает его: «кто тебе велел сюда прийти учить и законы новые издавать»? Обличая в том Паисия, Никон, между прочим, приводит 20-е правило 6-го вселенского собора: «епископ в ином граде в народе да не учит», и толкование того же правила: «епископ во ином граде в народе уча, понеже гордости и буести ради, преобидит ту сущего епископа, яко тщася посрамити и уничижити и чуждой престол себе обручити, по достояние да престанут таковые от епископства». Распространяясь об учении, на которое по правилам Паисий не имел права в чужой епархии, и приводя Евангелие Иоанна: «не входяй дверми во двор овчий и проч.», Никон спрашивает: «ты, Паисий, веруешь ли сему? Если скажешь, что веруешь, то писание твое будет обличением против тебя, потому что ты являешься между овцами Христовыми не пастырем, а волком, смущая и разгоняя стадо Христово, которое тебе не дано». В предисловии у Паисия написано: кто говорит правду, тот наживет себе врагов, как Иоанн Предтеча, который обличал беззаконного Ирода; Никон возражает Паисию: «твое презорство я докажу не баснями, которые ты приводишь, а истинным свидетельством; теперь же скажу тебе: если бы какая и была моя вина, то не тебе одному суд надо мною произносить; ты не только не видел, но и не слышал от меня ничего. В писании сказано: прежде чем осудить, нужно подлинно разведать и выслушать обвиняемого, хотя бы и много было оговаривающих (Вас. 24). Ты же, не узнав ни о клевете, ни о клеветнике, но от одного неправедного мужа, под клятву подпавшего, хотя он и боярин, приняв клевету, вопреки заповедям Божьим, на соблазн простым людям растолковал».

Возражая Стрешневу и Паисию на их первый вопрос и ответ: можно ли снова переосвящаться архиерею при переходе из одной епархии в другую, Никон говорит: «Ты, Симеон, вопрошаешь о том, что до тебя не касается, а ты Паисий отвечаешь не истиною, и в том вы оба погрешили. Мы не своею волею на патриарший престол взошли, ни в слове ласкания, ни мздою даяния, но общим избранием царского величества и всего освященная собора. Как тогда исповедался во святой великой церкви пред Богом и святыми его, так и ныне говорю: клялся я соблюдать непреложно правую веру, изложенную на Никейском соборе и правила святых апостол и святых отец; клялся и царское величество соблюдать заповеди Божьи и правила святых апостол и святых отец. При поставлении на патриаршество не было моего хотения рукополагаться в другой раз, и не возгнушения ради оно было учинено, но такой устав преподан святой соборной церкви от святейших вселенских патриархов; не я один при поставлении на патриаршество дважды рукоположен, но и многие епископы при поставлении на митрополию русскую были дважды рукоположены». За сим Никон описывает историю московского патриаршества, как сначала был учрежден в Москве патриаршеский престол. Иов при поставлении на патриаршество был в третий раз рукоположен, первый раз – при поставлении в епископа коломенского, второй – при поставлении митрополитом московским и всея России, а в третий – рукоположен был константинопольским патриархом Иеремиею при поставлении патриархом московским. Так и другие бывшие после Иова патриархи были также дважды рукоположены. – «Такожде и о нас смиренных бысть – пишет Никон, – не нашим хотением или изволением, но рукополагающих. Смееши ли таковые начатки взыскати? – спрашивает Никон Паисия и говорит – «Изверзи прежде святейшего Иеремею константинопольского патриарха, который дал таковой устав, а с ними и прочих подписавших оный патриархов и 79 митрополитов и архиепископов, также изверзи и Феофана патриарха иерусалимского, рукоположившего по тому же уставу Филарета Никитича патриарха московского; изверзи и тех, которые от них рукоположены, а тех, которые от них крещены, снова перекрести, а потом и о нас таковое невежество исправь и которые нами крещены – перекрести.

На второй вопрос Никон отвечал Стрешневу, что он также не касается до него. – «Самому государю царю и всему синклиту – говорит Никон Стрешневу – известно твое бесчинство, что ты играешь благодатью Христовою, которая изобразилась при вознесении Его на горе Елеонской. Ты и Самого Бога, зрителя тайн человеческих, не постыдился, благословение данное апостолам и по них преемникам их, дерзнул обратить в игру. Не без греха будут и те, которые видели это и не воспретили тебе. Спрашиваешь: хорошо ли я сделал, что не позволил исповедать и причащать тех виновных, которых указано казнить по градским законам? Не нашел ты в священных книгах о том, что суемудренного и беззаконного пришельца спрашиваешь, и он тебе, подобно твоему вопросу, отвечает. Мы от себя ничего не будем измышлять, а покажем божественные уставы. Ты говоришь, что я не велел исповедовать разбойников. Для того я и разослал по городам грамоты, чтобы разбойники, исправляясь в своем житии, приходили к покаянию прежде, чем они взяты будут, и по поимке их не запрещал им каяться; но чтобы пойманного на разбое вскоре же исповедать и причастить – такого правила я не нашел. А ты, слабоумный толкователь, – обращаясь к Паисию, Никон продолжает, – что истолковал, в том твои же слова тебя и уличат. Ты приводишь священное писание: «в чем обрящет, в том и судить будет тебя Бог». Ты велишь всякому казней умирающему причастие подавать; но и при распятии Христовом – один из распятых с ним получил спасение, а другой – осуждение. Как же ты говоришь, чтобы всякому подавать святые тайны, хотя бы и недостойному? Какие у тебя соображения: того, которого делаешь достойным принятия пречистых тайн, того же велишь и казнить; где о том писано? Кто тебе дал власть, вопреки божественным законам, вязать и решить, когда ты сам связан канонами святых апостол и святых отец?

На третий вопрос Стрешнева Паисий отвечал, что не прилично архиереям украшаться в божественной службе. Никон говорит, что и в ветхозаветной церкви установлено было от Бога, чтобы иереям украшаться. Что же касается до употребления зеркала в церкви, то это введено прежде него бывшими патриархами; а он прежних обычаев не отменял и в настоящем случае беззакония не находил.

В четвертом вопросе Стрешнев спрашивал Паисия: хорошо ли, что Никон по оставлении патриаршего престола рукополагает иереев и дьяконов? Никон говорил: «кто на меня свидетельствует, что мне не следует рукополагать и по каким канонам? Прочитайте 36-е правило шестого вселенского собора»: Никон привел самое правило и толкование его, в которых говорится о старейшинстве константинопольского патриарха наравне с римским; других же объяснений он не дал.

Возражая на 5-й вопрос и ответ, Никон спрашивает Стрешнева: «сам ли ты, Симеон, слышал наше отречение, или другие тебе о том сказывали? Если сам ты тут не был, то для чего и трудишься узнать о том, что до тебя не касается? Оставляя патриарший престол, о своем отшествии я засвидетельствовал во святой церкви пред Богом и святыми его ангелами, что я не искал патриаршего престола, но принял его со многим прошением царского величества и всего освященного собора, и яко же весть Господь и святые ангеле и святая церковь, как сказано во псалме: «глаголах о сведениях твоих пред цареви и не стыдяхся»; так и мы говорили, не стыдяся во святой Божьей церкви, засвидетельствуй пред Богом и всеми святыми: если бы великий государь царь не обещался пред Богом и пред чудотворным образом Пресвятой Богородицы хранить непреложно евангелия и святых апостол и святых отец заповедей, то я не помыслил бы таковой сан принять. Но как великий государь дал в том свое обещание во святой церкви пред Богом и пред всеми святыми, пред освященным собором, пред своим царским синклитом и пред народом, то пока великий государь пребывал в своем обещании, повинуясь святой церкви, и мы терпели; когда же великий государь изменил своему обещанию и на нас гнев свой положил неправедно, яко же весть Господь, и мы, помня свое обещание, данное при избрании на патриаршество, июля в 10-й день, вшед во святую великую церковь и совершив святую литургию, засвидетельствовали пред Богом и пред Святою Богородицею о напрасном государеве гневе и, поминая заповедь Божию – «егда убо гонят вас во граде сем, бегайте во другий», изшед из града и сотворив по заповеди Господни, оттрясши прах от ног наших, пребываем водворяся в пустыни. Кто же меня укорит в том, что я поступив против воли Божьей, не по правде, и какое это отречение? Если хотите, скажу вам, что я писал к царскому величеству и посылал с Дьяконом Иовом; в письме было написано: «се вижу на мя гнев твой умножен без правды и того ради и соборов святых во святых церквах лишавшись, аз же пришлец есмь на земли; и ее ныне, поминая заповедь Божью, дая место гневу, отхожу от места и града сего, и ты имаши ответ пред Господом Богом о всем дати». – Прочитав писанное, государь возвратил мне письмо, так как оно не угодно ему было. Какое же это отречение? – Затем, обращаясь к ответу Паисия, Никон говорит: «если смеешь, изверзи Григория Богослова, отрешагося с клятвою на письме. Если клеветники говорят неправду, как и ты, справедливо ли их слушать? Ты говоришь, суемудренный, в своем ответе, что уста священнические не должны лгать, и потому, по пророку Малахию, должен остаться при своем слове, если хочет, чтобы его считали за справедливого, а не за лживого. Ты говоришь, что отречения бывают и письменные, и словесные; но отречение, которое возглашается в церкви Божьей, должно быть неизменно и твердо. Пристойно ли тебе, пришельцу, против святых законов, без всякой правды, выводить новые законы и отвечать на вопросы клеветника, тем более отверженного, которого и законы не позволяют слушать. Говоришь ты, беззаконный толкователь, что я сделал то, чего никто другой не делал: по совершении святой литургии святительские ризы совлек с себя. С чего ты это говоришь? Сам ты тут не был, ни вопрошающий тебя о том спрашивает. Разве вы такое правило имеете, что по совершении литургии не снимаете с себя священных риз; а у нас такое правило и прежде было, чтобы по совершении святой службы разоблачаться от священных риз. Ко всему этому ты присовокупляешь от себя свои прикладные ответы, чего и в вопросе нет, будто я говорил: недостоин я быть патриархом и впредь не патриарх. От кого ты узнал об этом? Я, когда уходил из Москвы, говорил не так, как ты передаешь; я засвидетельствовал Господу Богу, Пресвятой Богородице и всем святым, во святой великой церкви, пред небом и землею: «ведая гнев царев без правды на меня и, сего ради, дая место гневу, я свидетельствовал, а не клятвою клялся». Здесь Никон приводит Священное Писание и потом говорит: «если хочешь знать об отхождении нашем, то мы покажем Teбе без лености, не от гнилых смердящих учений, а от святого Евангелия об отхождении и бегании от злобы человеческой Самого Господа Иисуса Христа, а также святых апостолов и прочих святых». Приведя Сардикийского собора правило 19-е и толкование оного, которыми допускается епископам во время гонения в других епископиях находиться, Никон предлагал Паисию, если ему недостаточно этого правила, прочитать в Четьи-Минеи о Василии Великом, Григории Богослове, Иоанне Златоусте и прочих святых; там найдет он описание об их отшествиях и беганьях, об отречениях и скитаниях.

Никон, без сомнения, знал Стрешнева, его способности, характер, наклонности, и потому, возражая на 6-й вопрос и ответ, он загадочно говорит: «ты, Симеон, говоришь не своими устами и не своим языком; всем, знающим тебя, известно, что ничего такого в тебе нет, чтобы составлять такие вопросы, с которыми ты обращаешься. Твой вопрос: не грешны ли архиереи, находившееся в патриаршем послушании, что не возбранили ему, Никону, в том учинённом деле? Как Христос сказал – аще ученицы Мои есте, пребудете в словеси Моем, к сопротивным же – вы несте от истины, – так и я говорю: ты, Симеон, не от истины, но все лживо вопрошаешь». Затем, обращаясь к Паисию, Никон говорит: «Не нашел ты, как ответить вопросителю от святых догматов, но, противореча правыми уставами святых апостол и святых отец, сделался извержен так же, как отвергнуты и законы Климента, о которых 85-е правило святых апостол в толковании говорит так: «Климентом изглашенные и преданные заповеди и те бо от зловерных неких развращены и искажены быша, тем почитати их отнюдь отрече вселенский шестой собор». Приведя о том же 2-е правило 6-го вселенского собора, Никон говорит Паисию: – «ты не дерзнул бы извращать канонов этого собора и вводить зловерные, если бы сам ты не был зловерен, по свидетельству евангелия: от сердца бо человека исходит помышления лукавая».

На 7-й вопрос и ответ Никон возражает: – «спрашиваешь ты, совопросник, хорошо ли созвать собор по делу патриаршескому, чтобы не случилось какого соблазна или помешки в царстве? а ты, ответотворче, указываешь на 37-е правило святых апостол, по которому велено дважды в году быть собору и на нем рассуждать о предметах веры и о других церковных делах. «Но не одно 37-е правило», – говорит Никон, – а много правил найдется для созвания собора». Приведя все эти правила, Никон говори, что ни в одном из них не сказано, чтобы патриарха судили свои епископы, и, обращаясь к Паисию, продолжает: «ты, ответотворче, новые законы вводишь из отреченных книг и из внешних баснотворных сложений». В правиле 60-м святых апостол сказано: «аще кто лживое писание, нечестивых еретиков книги, яко святы в церкви пред всеми почитает на пагубу людям и церковному причту, – да издержится». – Ты, как второй Максим Киник, о котором сказано в 4-м пр. втор. всел. соб., что ни написал в ответах твоих, то все страстно и расслаблено и всякой нечистоты полно, вводишь обычаи, противные святым канонам, чтобы меня судили свои епископы. Покажи мне от истинных правил, и я тебе покажу, что и митрополита не судят свои епископы, а судит только константинопольский патриарх».

На 8-й вопрос и ответ – может ли государь созвать собор без согласия патриарха – Никон возражал «нет такого правила, чтобы цари собирали соборы». По 37-му апостольскому правилу, епископы собираются, а не собирает царь или кто другой; тоже подтверждают первого всел. соб. 5-е пр., четвертого всел. соб. 19-е прав., шестого всел. соб. 8-е прав. и седьмого всел. соб. 6-е правило. Если и созывались в древние времена соборы от благочестивых царей, то созывались по умолению, а не повелением.

В 9-м вопросе и ответе говорилось, что Никон созванный в Москве государем царем собор за ничто почел и назвал тот собор сонмищем жидовским. Никон возражал: если собор созывается вопреки святых правил, то он не есть собор. Были созваны соборы на Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого и на Филиппа митрополита, но они не именуются святыми соборами, а суть сонмища. Затем Никон обращается к Паисию: – «ты, ответодатель, говоришь об нас: Никон с жестокости тогда, что ни есть говорил и слово сказано с яростью; а кто соборные святые собрания называет сонмищем жидовским, того надобно как еретика проклинать, потому что Григорий Двоеслов прежние четыре вселенских собора почитал как четыре евангелия святых евангелистов. Кто тебе сказал, что я святые соборы называю жидовским сонмищем? Сам совопросник спрашивал тебя не о вселенских соборах, а о соборе нынешнем, который созван против нашего отхождения. Я говорил прежде и теперь скажу: если кто назовет сиe соборище жидовским сонмищем, не погрешит истины, так как в деянии этого собора нет ни одной истины.

Затем Никон объясняет предыдущий вопрос – может ли царь созвать собор – и приводит 39-е пр. Лаодикийского соб. и 19-е пр. 4-го всел. соб., в которых сказано: «собираться епископам где велит митрополит», а не царь – прибавляет Никон; Карфагенского соб. 95-е пр., по которому, если случится надобность быть общему собору, все епископы должны к держащему первый престол епископу грамоты послать, и если он изберет где место для собора, там и соберутся; зак. царя Юстиниана 8 гр. 8 гл. велит «митрополитам собираться к патриархам, а епископам к митрополитам». После семи вселенских соборов не было собора, созванного царем, кроме Флорентийского; но, как впоследствии оказалось, что деяния этого собора были незаконны, то он был отвержен. «Как же ты, ответчик, враг истины и всякой правды, дерзаешь нововводные вопросы вопреки святым правилам толковать и утверждать, не стыдясь божественных законов? Послушай бывшего соборного деяния при царе Феодоре Ивановиче, установившем в России патриарший престол». Никон приводит бывшее по этому случаю совещание царя с митрополитом и прочими архиереями и боярами и говорит тому же Паисию: «При поставлении Иова на московское патриаршество, от вселенского патриарха дана власть российскому духовенству, по преставлении патриарха возводить на его место другого, но не на живого место и не без совета вселенских патриархов, не так, как ты изверженными климентовыми правилами и прочими езоповыми и иными ложными шпынскими проклятыми книгами приводишь ложные свидетельства, а сам, как ворона, обходишь сушу и море, творя расколы, как в Мутьянской земле, так и здесь. Великий собор, созванный в Константинополе, на котором решено было учреждение московского патриаршества, предоставил московскому патриарху место по иерусалимском патриархе и называться братом православных патриархов, быть единочинно и сопрестольно, равно чином и достоинством с ними. Как же ты – Никон обращается к Паисию – вопреки правилам святых апостол и семи вселенских соборов делаешь ответы на погибель христианским душам? В правиле 1-м седьмого вселенского собора сказано: «святые правила облобызающе приемлем и держим святых апостол и шести вселенских соборов, к сим же и поместных, еще же и святых отец наших, яко единого Святого Духа вдохновенных: их же извергоша – изметаем, их же отлучиша – отлучаем и им же запретиша – запрещаем. Да зачто, лицемер, нас велишь проклинать, а на себя самого не оглянешься. Посмотри, что о тебе писано, о всех твоих неправдах. В правилах говорится, что патриарх глава всем епископам да будет, а ты отнимаешь у патриарха первенство и говоришь, что он такой же, как и все епископы. Ты говоришь, что римская слава и честь перешла на Москву: откуда ты взял это? В деянии константинопольского собора этого не сказано, но московский патриарх равночестием почтен иерусалимскому, в помяннике же по иерусалимском патриархе, – и радуемся в таком уставе и утверждении пребывать, а не превышать меры и устава вселенских патриархов. Ты в ответе своем на 10-й вопрос говоришь, что Христос есть глава, а архиереи только глаза и уста, мирские же люди – составы; но ты, не зная божественного писания и не имея твердых оснований в своих ответах, приходишь ко внешним лжам и баснословиям на соблазн простым людям, вопреки 55-го прав. святых апостол и толкования, в котором говорится: «епископы убо по образу суще Господа Иисуса Христа глава церковного талесе именуемы и большие чести достойны суть; поэтому если кто досадит им – да извержется», – и 14-го прав. собора в Новой Кесарии, где сказано: «селстии епископы суть убо по образу 70-ти апостол, градские же по образу святых апостол, всем же глава – патриарх», как выше сказано, а не так, как ты говоришь. Скажи, ложный сказатель, где написано, чтобы своего архиепископа или митрополита свои епископы судили? Митрополит епископа судит со епископы, а митрополита – патриарх, под ним же есть епархия митрополичья, или цареградский патриарх, как говорит 9-е правило 4-го собора. Но и епископа не подобает судить прежде, чем призвавши узнать от него о его вине, как Василий Великий пишет в первой книге, гл. 54-я: «яко не подобает осуждати кого прежде даже не увест опасно яже о нем, аще и мнози суть оглаголующии. А о патриархах нигде не говорится, чтобы они от своих епископов судимы были. Меня обвиняли на основании епископского правила, не спросив меня о моем отшествии и не позвав меня для объяснений, вопреки 74-му апостольскому правилу. Лжешь ты, ответотворче, что я говорил – кто не почитает четырех вселенских соборов, того надобно проклинать, – и совопросник о том не говорит. Латины только приемлют четыре вселенских собора, к прочим же трем относятся небрежно. Явно, что ты оного сонмища исчадие, ибо беседа твоя явна тя творит. Мы не четыре, но семь вселенских соборов приемлем и облобызаем, как заповедано в 1-м правиле седьмого всел. собора.

На 10-й вопрос и ответ Никон возражает: «Спрашиваешь ты, совопросник, – можно ли членам судить главу, судить своего начальника? Откуда ты взял такую дерзость – Никон обращается к Стрешневу – набрасываться на такие вещи, которые до тебя не касаются? Где ты нашел такую заповедь, чтобы на нас искать суда? Слышал ты притчу о неимущем брачные одежды, которого Господь велел ввергнуть во тьму кромешную; то же сделает Господь и тебе по делам твоим, за то, что ты напрасно нас обидел. Ты же, ответотворче, – обращается Никон к Паисию, – «вопреки божественным заповедям и законам везде толкуешь от себя». Никон указывает на естественные законы: хотя и трудно человеку жить без рук и без ног, однако бывает; но без головы человек жить не может. Приводя четвертого вселенского собора правило 9-е и толкование оного, Никон говорит, что нигде необретается такого закона, чтобы епископы судили своего патриарха.

На 11-й вопрос Никон говорит Стрешневу: «лжешь ты, лицемер, что я никогда не называл архиереев братией своей, но почитал их гораздо ниже себя, так как они от меня посвящены, на это есть свидетельство: во святой литургии, по принесении даров, я обращался к прочим служащим: помяните мя, братии и сослужители. А что они от нас посвящены, о том сказал ты истину; но в правиле 13-м двукратного собора сказано: «пресвитер или дьякон, узнавший о согрешении своего епископа, если прежде соборного суда отступит от общения с ним и оставит поминать имя его в службе, – да извержется». Того же собора правила 14-е и 15-е: «если епископ дерзнет тоже учинить на своего митрополита, или митрополит на своего патриарха – святительства лишается». Затем, обращаясь к Паисию, Никон продолжает: – «Какое основание имеешь ты, ответотворче, говорить, что я не отец своим чадам (архиереям), а они отцы своим сынам. Зачем же великий архиерей и называется патриархом, ес ли он не отец малым и великим? Какая твоя правда, что ты учишь вопреки евангелию и правилам святых апостол и святых отец не радеть о старейшинстве? Вводишь то, чего прежде не было. Послушай, апостола Павла, который пишет к Тимофею: «старцу не твори пакости, но утешай, яко же отца (Тим. 5:1). Затем Никон описывает значение патриарха и его обязанности.

На 12-й вопрос Никон отвечает: – «Сам ты, совопросник, говоришь, что счастливейший наш государь называл Никона великим государем, желая почесть его более чем это в обычае; – какого же толку ты еще ищешь, когда ты сам о том свидетельствуешь?» Но где и при каком случае последовало царское соизволение, чтобы ему так называться, Никон объясняет так: «когда великий государь возвратился из-под Смоленска в Вязьму, куда и мы пришли с государыней царицею, государем царевичем и государынями царевнами, в то время государь царь со многим молением говорил нам о том, чтобы писаться великим государем, а нашего изволения на то не было; а что он о своем изволении раскаялся и всем порицает нас тем, что мы так начали писаться, Господь Бог рассудит в день судный по его рукописным грамотам, в которых он сам нас так называл. Но скажите мне – продолжает Никон – какое различие в названиях: «государь» и «господин»; все епископы и теперь пишутся великими господами, а бояре и прочие – государями; и есть ли в том приложение чести, что как государь царь изволил велеть нам писаться великим государем, с тех пор на нас, смиренного своего богомольца, воздвиг негодование?»

На 13-й вопрос и ответ Никон возражал: «ты совопросник говоришь, что Никон строит монастырь, который назвал Новым Иерусалимом; можно ли имя святого града перенести и дать другому? Не позорю я старого Иерусалима, – отвечал Никон – называя Воскресенский монастырь Новым Иерусалимом, так как писано у пророков: «из Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима». «Того закона я – любитель и слова Господня хранитель – не стыжусь и сам называться иерусалимлянином». Здесь Никон говорит насчет Паисия; «писано: не все те, которые от Израиля, суть израильтяне, или, которые от Авраама – суть сыны авраамовы, но тот, кто дела авраамовы исполнит, тот сын Авраамов будет; также не все, которые из Иерусалима – суть иерусалимляне, но кто сохранит закон исшедший из иерусалима. Кто укорит меня в том, что я назвал монастырь Новым Иерусалимом? Разве тот, кто не любит Господа. Если же кто и назовет Иерусалимом, не погрешит истины, так как начало тому было от царского величества, всего освященного собора и царского синклита; ибо на освящении первой церкви Воскресения Христова изволил быть великий государь царь со всем синклитом; великому государю угодно было назвать Воскресенский монастырь Новым Иерусалимом, и он в своих царских грамотах изволил об этом писать своею рукою. До кого, злоначальный ответотворче, – Никон обращается к Паисию – относятся твои поношения, что ты говоришь: о, недостоинство! о, необычайная новость! не называет тот монастырь новою обителью, но Новым Иерусалимом. Ты говоришь, что я новое письмо начинаю, которого желают и дожидаются жиды, и спрашиваешь – не в моем ли Новом Иерусалиме родится новый мессия, антихрист? – Ясно мне видится, – говорит Никон – что ты, безумный человек, не знаешь ни божественного писания, ни силы его и говоришь, что я новое письмо начинаю; не я, а ты против божественных правил начинаешь новые издавать законы на соблазн людям. Не погрешил бы тот истины, если бы кто – как говорится в евангелии – обвязал бы о выи твоей жерновой камень и потопил тебя в море. – Если ты не знаешь, где подобает родиться отцу твоему антихристу, то мы тебе покажем от святых книг, а не так, как ты от своего ума везде ложь говоришь. Слушай, лжетворче, как и где имеет родиться антихрист». За сим Никон приводит относящиеся сюда изречения из Евангелия, Апостольских Посланий, кн. Бытия, Апокалипсиса, указывает на Ипполита, Мефодия, еписк. патарского, св. Ефрема и св. Андрея, писавших об антихристе, и на апостола Павла, который писал к Филиппинцам: берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания, «берегитесь чтобы кто не увлек вас ложною философией». Говоришь, ответотворче, – продолжает Никон – что один есть Иерусалим на земли, а другой на небеси; покажи мне описание небесного и земного; и если кто изнесенный апостолами из Иерусалима закон хранит, может ли тот называться иepycaлимлянином, или нет? Если в Антиохии просветившиеся Христовою верою, стали называться христианами, то согрешают ли в том прочие христиане, что и они так называются или нет? Но если содержащему иерусалимский закон не подобает называться иерусалимлянином, то и христианами нигде не следует называться, кроме одной Антиохии, и в таком случае по твоему, ответотворче, писанию не следует называть и вещей тем именем, которое они изображают: Евангелие, преданное Богом в Иерусалиме, нигде в другом месте и не называть евангелием, так и святой Крест – кроме святой Голгофы и церковь Воскресения Христова – кроме церкви Иерусалимской. Согрешает ли тот, кто во славу Божию построит храм во имя святого Воскресения по образу иерусалимского храма величиною, мерою и качеством? и разве все прочие церкви не та же иерусалимская церковь и не тот же святой Сион? Послушай, прелестник, предания святого седьмого вселенского собора, которое напоминает святая Церковь в неделю православия: «Словом освящающим устне, та же слышателем словом, ведущим же и проповедающим, яко освящаются убо такожде честными иконами очи зрящих, воздвижется же теми ум к боговидению, яко же и божественными храмы и священными сосуды и иными вещами в писаниях и умышлениях, в жертвах, в храмах, во изображениях. Cия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утверди. Смотри, неправедный ответотворче, какие правила предлагают святые апостолы и святые отцы к божественному созерцанию; также и Василию Великому мнится священными иконами ум на первообразное возводити. Какой грех в том, если бы кто во славу Божию переписал святое евангелие, или иконное изображение написал, напр. Рождество Христово, или создал бы святое ограждение по образу того самого Иерусалима, в котором спасительные страсти, нашего ради спасения, совершились; или мнится тебе что все это бесчестно есть? Все это ты, непреподобный, обругал.

На 14-й вопрос и ответ Никон говорил: – «Не погрешает истины, если кто называет предложение (т. е. жертвенник) святым Вифлеемом и престол гробом Христовым; не погрешит истины и тот, кто назовет всякую православную церковь святым Сионом или Новым Иерусалимом. Объяснив значение жертвенника, приношения, трапезы, кадильницы, Никон обращается к Паисию: «ты, ответотворче, говоришь: ныне Иерусалим Никонов не есть образец истинного Иерусалима, но самый первоначальный новый Иерусалим; перестают всякие церковные уставы, потому что истина Иерусалима престала, и не есть новый Иерусалим, ни мать церквам, жития Божия и селения, как поет, восхваляя его любительный Иоанн Дамаскин; престал престол Иакова брата Господня по плоти и первого иерусалимского архиерея. Не правду ли сказал Христос: врата адова не одолеют ее, а то ныне одолели. – Об Иерусалиме – отвечает Никон – уже сказано было выше, но здесь скажем вкратце: разве может быть образ, которого не было бы в действительности? Разве может быть сын без отца, или разве сын не может быть назван по имени отца? Почему Адам первозданный наречен Адамом, и Ева наречена Евою и по них есть многие Адамы и Евы, но в этом ничего нет к бесславию или уничижению новому Адаму Христу. Многие Авраамы, но один в вере великий Авраам, который сподобился видеть Бога; также Исааки, Иаковы, Моисеи. Имена святым церквам, монастырям и городам даются от первообразных; каждое из названий различается от своего первообраза временем и местом, как напр. старый Рим от нового; нового Рима слава уже окончилась, старого же Рима остается. Никон объясняет – что значит Иерусалим: иеро – означает святилище или священное, салим – означает мир, а в совокупности – иерусалим, то есть священный мир, ибо всякий может разуметь, что и церковь и Иерусалим есть священный мир, так как в церкви освящаются святым крещением, святым маслосвящением и миропомазанием. Откуда же ты взял, ответотворче, назвать Воскресенский монастырь Никоновым Иерусалимом? Разве Никон своим именем называет монастырь? Никон не Иерусалим, но Никон и есть Никон. Но ты, не понимая сочетания названий: «Воскресенский монастырь нового Иерусалима», и говоришь, что престала истина Иерусалима и нет нового Иерусалима. Почему? Не потому ли, что за грехи ваши срацинская власть им овладела, и как нам слышится, что вы никакой власти не имеете во святой церкви Воскресения Христова? Не потому ли ты это говоришь, что в Воскресенском монастыре строится церковь по образцу иерусалимского храма Воскресения Христова? Но чрез это ни Иерусалим не перенесен, ни церковь Иерусалимская не перенесена, там, где они были, там и остались, но оттуда лишь взято одно подобие им. В пояснение сему Никон приводит св. Писание (из кн. Быт. о сотворении человека) и обращается к Паисию: смотри, прелестник мира сего, разве Бог погрешил от истины, что сотворил человека по образу своему и по подобию? Как же ты говоришь, что ныне Иерусалим Никонов не есть образец настоящего, но самый первый начальный Иерусалим. Разве первый не есть начало второму, также и третьему и многим; когда у отца родится сын, не говорят ли первый сын, по нем второй, – не называют ли вторым, так и следующие; однако все сыновья одного отца; так и церковь иерусалимская называется всем церквам мать, как Исаия говорит: от Сиона бо изыдет закон и слово Господне из Иерусалима. Паисий в 14-м ответе говорил: пусть Никон указ соборный издаст, чтобы святой новый Иерусалим не называть впредь новым Иерусалимом, а называть бы старыми, чтоб утвердился его, Никонов, новый Иерусалим, который достойно бы назвать никаполим, то есть смятение городов, так как по-гречески никос толкуется смятение, ради греха и смуты, которая случилась при его основании. Никон, повторяя толкование Паисию, говорил, что они не никос, но совершенный Никонос, т.е. победитель; смуты же у него в монастыре нет, не было ее и при основании монастыря; но Паисий смущает других и потому, по слову евангелия, он сокрушится о камень претыкания Христова. Как пророчествовал Симеон: се лежит сей на падение и на восстание многим во Израили и в знамение прерыкаемо, так и сия церковь на восстание любящим Христа и на падение всем ненавидящим.

В 15-м вопросе и ответе Паисий и Стрешнев обвиняли Никона в том, что они разорили коломенскую епархию; но если – говорит Никон – они вместо этой епархии учредили другую, то это – не разорение, а строение: коломенская епархия находилась вблизи патриаршей области, а земля Вятская и Великопермская отстоит от Москвы более чем на полторы тысячи верст, – земля обширная и населенная народами, у которых сохранились еще языческие обычаи, говорят, что и остаток есть еще идолопоклонства, для того по совету с великим государем царем, и учреждена вместо коломенской вятская епархия, а не для Воскресенского монастыря это сделано; в то время Воскресенского монастыря еще и не было. Какое количество церковных доходов имела коломенская епархия, такое дано и в вятскую из патриаршей епархии, также и число крестьянских дворов, какое было в коломенской епархии, такое же по государеву указу дано и вятской епархии, а принадлежавшие коломенской епархии взяты на государя; после того уже, когда великий государь был на освящении церкви в Воскресенском монастыре, тогда пожаловал этому монастырю бывшие вотчины коломенской епархии, сказав при том: святая святым достойна, а я не брал и не разорял. Если епископия перенесена в дальнее и многонаселенное место, то сделано это в славу Божью и для спасения людей Божьих. Ссылаясь на 56 правило Карфагенского собора и 38 правило 6-го вселенского собора, Никон говорил: если его одного укоряют в том, что назначен в Вятку епископ, то в посольском приказе свидетельствует отпуск, что назначение это последовало по воле царя и с согласия епископов.

В 16-м вопросе Стрешнев спрашивал Паисия: годится ли архиереям строить обозы и города, так как Никон полюбил жить на местах пустых и необитаемых и населил их наемниками и боярскими подданными. – «Обоза я не строю – возражал Никон – и хотя я и огородил монастырь оградою, но это сделал по примеру других, прежде построенных монастырей, и никакой надежды на нее не имею, в том свидетельствуют самые вещи; будучи же основан и утвержден на камени веры, я огражден божественною благодатью: если и ветры взвоют, и реки смущенные потекут, не поколеблют меня по писанному: аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое; аще востанет на мя брань, на Бога аз уповаю, и не убоюсь от тем, людей окрест нападающих на мя; Божественный апостол учит: несть наша брань в крови и плоти, но к началам, и ко властям и к миродержителям тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным; и не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем». Ты, совопросник, говоришь, что я полюбил жить на местах пустых и необитаемых; место же здесь не пустое, но благодатью Божию весьма многонародно, и живут на нем не наемники и не боярские подданные, но рабы Бога Вышнего. Об отхождении моем писано выше; о судье же я точно сказал, когда буду призван к истинному и праведному судье, то скажу, что ведают все о моем отхождении; но чтобы кому судить по правилам – не найдешь ни правил, ни судьи: и митрополита не подобает судить митрополитам или епископам, а по 9-му правилу 4-го вселенского собора должен судить патриарх. Григорий Богослов, испытавший гонение, говорит (14 Слово, 23 ст.): прелюто бо есть и велми тяжко еже понести гнев царский.

Теперь Никон обращается к Паисию: «Говоришь ты, раскольниче ответотворче, нигде нет того, чтобы архиерей строил города или обозы, только монастыри, церкви, школы и проч.; города же и обозы строить – дето царей и вельмож. Если не видишь, то можешь слышать, что никакого строения, подобного городу или обозу, нет, кроме строений церкви и монастыря и что необходимо монастырю; начало же того монастыря сделано не беззаконно, но по правилам святых отец; на освящении того места был сам державный царь со всем синклитом, и мы при том находились с архиереями, архимандритами и прочим священным чином. Правило 24-е четвертого вселенского собора говорит: «монастырь с волею епископа поставлен да пребывает не притворен, и яже суть к нему имения да будут не отъемлема; аще же кто инако начнет творити, несть без вины». Затем Никон приводит 19-е пр. шестого вселенского собора и толкование оного, – в которых постановлено, чтобы епископы учили причет церковный и мирских людей Божественному писанию не от своего ума, а как церковные святители и учители истолковали в своих писаниях, – и говорит Паисию, что он от своего ума на соблазн людям Божьим вражьими смехотворными ложными книгами дает ответы. Никон обращает ту же басню, которую к нему применил Паисий, на него самого: да обратится болезнь твоя на твою же голову. Как ворона, которая, оставя свое гнездо, пришла в чужое гумно пакостить и украшаться не своею красотою, а других птиц перьями, так и ты пришел в чужую епархию учить и против священных правил отвлеченными баснями толковать. Здесь Никон ответил Паисию теми же выраженьями, которые последний употребил в своих ответах.

В 17-м вопросе было сказано: Никон говорит, что он не обретается вне своего престола и епархии, а только съехал из Москвы по уважительным причинам. Никон обращается к Паисию: писано, что подобает всякому глаголу или вещи приводить верные свидетельства от боговдохновенных писаний в известие благому, в постыдение же лукавому. Для чего же ты, лжесказатель, говоришь о патриарших престолах? Для чего вселенские патриархи, когда отъезжают из своих областей в другие страны, называются патриархами по месту, ими занимаемому, а про нас говоришь, что нам, в своей епархии, нельзя именоваться нашим титулом? Почему же ты в чужой епархии пишешься и именуешься газским митрополитом? Да где находится Газа? Бывал ли ты в ней и есть ли архиерейский престол в Газе? Ты столько времени оттуда ушел и скитаешься, как змей, ползающий по земле, испуская смертоносные и беззаконные слова, которыми отравляешь простых людей. В чужом глазу сучек видишь, а в своем и бревна не чувствуешь. Сам ты свидетельствуешь, что александрийский патриарший престол перенесён в Египет, а антиохийский – в Дамаск; для чего же они не пишутся египетским и дамаским? По твоему толкованию и они извержены. Почему ты, не согласуясь с божественным писанием, порицаешь нас без правды? По 2-му правилу второго вселенского собора не подобает епископу в чужое епископство переходить, но каждый в своих пределах да пребывает. Потому епископу не назначается место, где ему в своем епископстве пребывать; но правила извергают того епископа, который, оставя свою епархию, в чужой пребывает; как например ты, вопреки святым правилам и евангелия, не входя дверьми, но прелазя инуде, обретаешься здесь. Ты говоришь, если бы случилась война, или была бы другая причина, тогда можно бы перенесть патриаршество из Москвы на другое место, как это учинено в Антиохии и в Александрии. Да на что больше войны, кому царев гнев понести, по святому Григорию Богослову. Кто бы какую ложь ни сказал на меня, – принимают, сыскивают с большим страхом и угрозою о том, чего я и не знаю. Затем Никон излагает деяние московского собора 1660 г. и между прочим говорит, что великий государь указал собору о его отшествии от патриаршего престола сделать выписки из правил св. апостол и св. отец, но в выписках показаны епископские правила, а не о патриархе; между прочим, 4-го вселенского собора 9-е правило запрещает митрополитам судить митрополита, а предоставляет судить патриарху, в подчинении которого находится митрополит, или же цареградскому патриарху. По отшествии от патриаршего престола был он, Никон, в Воскресенском монастыре больше года, и государь царь, зная причину его отшествия, ничего не напоминал ему о патриаршестве. Когда сказали, что татарская орда наступает на Москву и по этому случаю был он в столице и при свидании с великим государем, царь ничего не отменил, но как был прежде обычай для патриаршеского чина, так и в тот раз указал ему на том же месте сидеть. Когда же, вследствие оскудения в жизненных припасах, он отошел в Иверский монастырь, а оттуда в Крестной, тогда государь изволил повелеть созвать против него собор; на соборе великий государь объявил о его, Никона, отшествии, как его царскому величеству было угодно, и сказки о том прислал в патриаршую Крестовскую палату, а кто допрашивал и по каким правилам, того в сказках не написано. Далее Никон говорит, что в 37-м правиле святых апостол сказано: дважды в году епископы собираются церковных ради вещей и божественных повелений; но это правило повелевает самим епископам собираться, а не царю указано собирать. Тоже говорится в 5-м прав. первого всел. собора, в 20-м прав. антиохийского, в 39 пр. Лаодикийского, в 19 пр. Халкидонского, в 18-м пр. Карфагенского, в 8-м прав, шестого всел. соб. и в 6-м правиле седьмого всел. собора, во всех сказано одинаково: собираются.

Прежде мы уже заметили в Никоне неспокойное состояние духа и болезненное расстройство нерв, теперь же мы замечаем, что болезнь эта временем усиливалась и выражалась в мрачном его настроении. Это заметно в его выражениях о московском соборе: сей собор – говорит Никон – не точию сонмищем иудейским достойно нарещи, но и бесовским, яко не по правилам собран, тако же и соборование все по цареву указу делали, яко же он хотел, и все елико написали, все солгали.

Говоришь, толкователь, – продолжает Никон – ныне милостью Божьею живет и царствует Москва и вместе с тем спрашиваешь меня – для чего я у нее отнял патриарший престол и перенес в свой монастырь без ведома царского величества и без совета с архиереями. – Я не без ведома царя отошел; государь знал, что я ушел от его гнева, гнев был несправедливый; ко мне приходили от государя ближние его люди, князь Юрий Иванович Ромодановский и Афанасий Иванович Матюшкин; я им говорил, что от не милосердия государева иду из Москвы, пусть будет ему, государю, просторнее без меня, а то, гневаяся на меня, и в церковь не ходит, а про тот гнев всему государству известно; обид много стало святой церкви; божественные заповеди и правила святых апостол и святых отец, как обещал государь на нашем поставлении, перестал соблюдать, а при избрании меня на патриаршество я и сам обещал с клятвою заповеди Божьи и святых апостол и святых отец правила хранить; великий государь суд церковный отнял, меня самого, епископов, и весь священнейший чин велел судить своим приказным людям, и ныне все это видят. Обо всем этом, как я уходил из Москвы, после святой службы, засвидетельствовал во святой церкви пред Богом и святыми его ангелами, пред находившимися в то время в церкви архиереями и всем освященным собором и пред всеми людьми; но стращая пытками, велели говорить так, как государю было угодно, что я от патриаршества отрекся. По прошествии года, после отхождения моего, в Воскресенский монастырь приезжал я в Москву, и государь царь допустил меня видеться с ним, зная мою невинность перед ним, государем, и в сидении ничем перед прежним не изменил, но как прежде обычай был для патриаршего чина, так и в этот раз указал мне на том же месте сидеть, а после велел-было в Калязин монастырь сослать, только я не поехал. «Ты говоришь, для чего я после своего отъезда не известил царя письмом, а оставил в молчании на долгое время, на 4 года и больше? – Писано много было – отвечает Никон – от божественного писания о всех его царских дела, но он, великий государь, не слушает, но паче гнев на гнев прилагает. «Ты спрашиваешь – для чего я сам не искал собора, чтоб очиститься и оправдать себя самого? – Покажи, где о том писано, чтобы самому о себе созывать собор, чтоб оправдать себя, и на кого таковой собор было созвать и где их взять? Такое дело нужно всем патриархам знать; если митрополита не могут судить митрополиты, тем более – патриарха. «Ты говоришь, неправедный ответотворче: страшна есть страсть самолюбства и проклята гордость, которая и родит такие дела; Никон сам их изыскивал и хотел терпеть. – Да какое же тут самолюбство – спрашивает Никон – чтобы терпеть все злое по заповеди Божьей? – В чем тут гордость наша, что писанное совершаем делом: отойди от зла и сотвори благо. Это ли ты называешь гордостью? Следуют тексты из Евангелия и посланий апостольских. Ты проклинаешь гордость: которую гордость? не ту ли, которою ты гордишься и не в свою меру поступаешь митрополит иностранец, что по многим законным канонам не достоин и священства, не только архиерейства? Никон заключает это возражение клятвою на Паисия.

В 18-м вопросе говорилось: если пастырь или боярин убегает от опасности, чтобы сохранить свою жизнь, – подобает ли ему укрываться или нет²²²? Паисий отвечал: надобно – чтоб ушел, так как и Христос уходил во время избиения младенцев, при рождении его, и сохранился в Египте; однако, как опасность минует, должен возвратиться. – Почто лицемер, возражает, Никон, неправедно судишь? Писано, кто праведного судит как неправедного и неправедного как праведного – нечист и мерзок у Господа. Сколько времени, оставя свой престол, скитаешься как волк, хапая и угрызая братню совесть! Разве не видишь, какой гнев царь воздвиг на меня! Ты же, ответотворче, говоришь, что у Моисея был жезл ореховый, а у Аарона миндальный, но этого не обретается в письме, в том ты солгал. Ты говоришь, пишут физики, что миндальные и ореховые листы имеют силу разгонять сон, если человек постелет эти листья и ляжет на них, то не много спит. Не достало тебе божественных книг, которыми святые апостолы и святые отцы велели давать ответы, а ты физиками и ореховыми листьями и иными шпынскими баснями отвечаешь: Симоне, бдиши ли? и в том солгал, а писано: Симон, спишь ли; Никон, спишь ли? Сей сон смертоносный. Лучше спать, чем в суетных словах упражняться. Людям хвалишь закон, преступлением же закона Бога бесчествуешь; людям проповедуешь не красть, сам же святое крадешь. Далее рассуждая о любви к ближнему и приводя на этот предмет множество текстов из Священного Писания, Никон опять обращается к Паисию: «видел ли, человекоугодник, почему мы чадами Божьими называемся; почему как человекоубийцы вменяемся и почему антихристами называются? Апостол Павел учит: «братья, повинуйтесь наставникам вашим и покоряйтесь»; ныне же вместо послушания, делают преслушание, отметаете и досаду, вместо повиновения и покорности, – неповиновение, укорените и изгнание, вместо правды – неправду, вместо братолюбия – ненависть. Рассуди сам, что ты делаешь: ты меня не знаешь, ты не только не видел, но и не слышал от меня ничего, а между прочим, от одного неправедного человека приняв клевету, вопреки божественным законам судишь и ответы даешь; первое, по святым правилам сам ты явился чужд всякой божественной благодати, что в чужой епархии долгое время живешь, свою оставя; второе, что вопреки 9-му правилу четвертого собора, один ты, митрополит, осуждаешь патриарха; божественные же отцы возбраняют и митрополита митрополитам судить, кроме епископа; но если и епископ не захочет суда митрополичья, то и епископа судит патриарх.

В 19-м вопросе было сказано: Никон, уходя, никого не оставил управлять патриаршеством, на каком же основании правит митрополит крутицкий? Паисий отвечал: истинный архиерей, когда идет из своей епархии, оставляет на своем месте наместника, чтобы управлять церковью, а Никон отступился и через столько лет не порадел написать благочестивому царю, и сделал это как иностранный и чужой епископ без всякого порядка. До сих твоих слов – говорит Никон Паисию – я выслушал тебя, лицемер, и зело показался ты мне не книжен. Сам ты весь во грехах и ответы даешь вопреки Божественному Писанию; доброе уничтожаешь, а злое обновляешь. Ты говоришь, что я пошел, не оставив никого наместником по себе, тогда как Моисей, уходя для принятия закона, оставил Аарона и Ора. Меня же, отходящего от царского гнева – если бы я и приказал кому – не послушал бы никто, кроме его царского повеления, как и ныне действуется. Ты говоришь, что начальный человек обязан лично находиться там, где его подвластные, да молятся о нем и поют молебны церковные, а я сам не стану молиться и своего правила не буду править. Правду сказал ты сам о себе, и я не без правды ответ тебе дам. Ты говоришь, чтоб за тебя подвластные молились и долг твой отправляли. Да кто из твоей паствы знает – где ты и что ты делаешь, чтобы за тебя молиться? Одну истину о себе свидетельствуешь, что ты ни постишься, ни молишься, как мы слышали от достоверных свидетелей, которые при тебе находились и поведали, что ты ничем не лучше неверного. Царское величество говорит об отхождении моем, что я не изгнан от него, но сам своею волею пошел: и все святые сами, своею волею, отходили от злобы и укрывались; а если бы не укрывались, то взяты были бы. Так делали Моисей и Давид, Исаия и Иеремия, и сам Христос, и все апостолы и все святые. Сим последуя и мы, глаголем: которое тяжкое от нас государь царь пострадал, или чем отщетихом, или что есть досада наша? Государь говорит, что он меня не гнал с престола; но, как я засвидетельствовал во святой церкви пред Богом о неправдах его, государевых, что он несправедливо и без вины на меня гневается, от тех времен не преставая гонит. Ему кажется легко, что он волю дал всякому неправеднику злословить сколько кто хочет и умеет, а нам уже от тех злодеев смерть приходит; только Святой Бог милостью своею во многих скорбях наших подкрепляет и помогает нам, терпящим имени Его ради, и мы утешаемся надеждою мзду за терпение наше получить на небеси. Что больше гонения сего: по нашем отхождении царь созвал всех архиереев, архимандритов и игуменов, и все что ему государю угодно было написал; сказки готовые прислал на собор, и одних своею милостью и жалованием, других же страхом, всех к своему государеву хотению принудил. Кто бы о чем ложно ни побил челом, все с выговорами государь присылает своих государевых думных, как к осужденному, и всем велит в суд приходить о всяких делах случившихся, чего и над попом непристойно делать. Которые добрые боголюбцы посещали нас в бедности нашей, Бога ради, или видя наше бедное житие, выражали соболезнование, а ему, великому государю, о том делалось известно, тех всех или в заточенье послал, или другими устрашениями и строжайшими запрещениями отогнал. Прелютее того нет, – кому царский гнев понести. Соломон Премудрый говорит: ярость царева во истину посол есть смерти, меч – язык царев. Что прелютее сего, как говорил мне один из моих врагов: что ты ныне добре кручиноват, ведь тебе не старая пора, ныне нас самих ищут, чтоб на тебя били челом, а кто не станет ныне бить челом, а потом великий государь услышит какое-либо челобитье, тому будет жестокое наказание; или что лютее сего: государь велел разослать грамоты во все монастыри Московского государства с требованием сведений: будто я во время своего патриаршества и после отхода брал из монастырей на свои потребы казну, хлеб, лошадей, вотчины на мену, в цену и без цены, золотые и серебряные сосуды и проч. В заключение Никон приводит целый ряд правил. – Скажем от себя: Никон дал благословение крутицкому митрополиту Питириму править патриаршеством, без сомнения, в той надежде, что он не прекратит с ним сношений и в делах патриаршества будет совещаться с ним, но Питирим, став местоблюстителем патриаршего престола, не только прекратил всякие сношения с Никоном, но и перестал возглашать имя его на церковных службах вопреки каноническим правилам²²³.

На двадцатый вопрос, в котором говорилось – грешен ли государь в том, что оставиль церковь Божью вдовствовать, Никон обратился к совопроснику: скажи мне прежде – что есть церковь? – и вслед затем сделал пояснение: церковь – не место только, занимаемое церковным зданием, не стены церковные, но законы церковные; церковь есть не стены с кровлею, но вера и житие. Основанием церкви Христовой были апостолы, которые распространили церковь по вселенной; стена же великая церковная, высокая и хранительная есть Христос, Он же есть и глава церкви. Затем Никон, возражая на ответ Паисия, говорит, что по апостолу Павлу члены святой церкви имеют несколько степеней: первая степень – апостолы, вторая – пророки, третья – учители и так далее; но все ли апостолы, все ли пророки, все ли учители? Никон, опираясь на эти степени, спрашивает – почему в них царь не показан первым за высоту царства? – и отвечает: всякий должен знать свое место по писанному: в нем же кто призван, в том да пребывает. Изъяснив притчу о рабе, явившемся на брак не в брачной одежде, Никон обращается к Паисию: – видел ли, ответотворче, как осуждает Бог не имеющих брачной одежды, которым не подобает действовать, хотя бы и царь был, да не действует; а ты говоришь, что многие люди соблазняются и думают, что царь не радеет о церкви. Откуда ты взял такое дерзновение, что на грех все истолковал и ничего не привел от божественного писания? Далее Никон изъясняет, что священство и самого царства честнейше: престол священства поставлен на небеси по глаголу Божию: «елика бо аще свяжете на земли, будут связаны на небесах». Что может сравниться с этою честью: суд от земли восходит на небо через священника, который поставлен посредником между Богом и человеками. Сего ради и цари помазутся от священнической руки, а не священники от царской; ибо меньшее от большего благословляется. Как же ты говоришь, что радение царя есть радение церковное? Разве царь есть глава церкви? По апостолу глава церкви есть Христос (Кол.2:51). Где говорится о том, что царь имеет власть над церковью? Христос говорит: «дадеся Ми всякая власть на небеси и на земли оставляти грехи; и – его же свяжеши на земли – будет связан на небеси». Таковая власть дана апостолам, а по них преемникам их архиереям, а не царям. Царю вверено здешнее, а священнику небесное; царю вверено попечение телесное, иерею же – душевное; царь долги имением оставляет, священник же – долги согрешением; царь действует принуждением, а священник увещанием, царь имеет оружие чувственное, а священник духовное; царь имеет брань к супостатам, сражается с врагами видимыми, священник же имеет брань к началам и к миродержателям тьмы века сего; поэтому священство есть больше царства.

На двадцать первый вопрос, – в котором сказано: не согрешают ли архиереи и бояре, что не дают царю совета учинить окончательное в том деле решение – Паисий отвечал: весьма согрешают, потому что не рассуждают доброго общего дела, только оставляют церковь в смирении. – Никон обращается к Паисию: «всем ли ты, ответотворче, архиереям и боярам, один ответ даешь или некоторым из них? Архиереям дана власть, по благословению и соборному деянию вселенских патриархов, по смерти патриарха поставлять другого, как и 16-е правило первого – второго собора утверждает: «ни по которому образу да не взыдет кто на епископию, ея же епископ жив есть». Я жив; архиереи при избрании их на епископство дали обещание, которое каждый из них писал своею рукою и исповедался пред Богом соблюдать христианскую веру, правила апостольские и семи вселенских и поместных соборов; еще же и церковный мир исповедали соблюдать и ни единым нравом противная мудрствовати; но во всем том солгали пред Богом и ничего не соблюли. Ни в правилах апостольских, ни в правилах семи вселенских соборов, нигде не написано, чтобы своего митрополита свои епископы судили, тем более патриарха; а по 9-му правилу 4-го всел. собора и митрополита митрополиты не судят, а судит свой патриарх или патриарх константинопольский. Те же митрополиты и архиепископы обещались во всем последовать и повиноваться вселенским патриархам, а по них и нам, отцу своему, и по нас будущим патриархам, что они ничего не сделают по принуждению ни от царя, ни от бояр, ни от народа, если и смертью будут им угрожать; обещались в том, когда я, отец их, позову на собор, приходить без всякого слова; обещались не ослушаться повеления моего и всего освещенного собора, хотя бы князи или бояре или народ удерживали их; еще же и в том обещались, чтобы не хотеть им принимать иного патриарха, кроме святой восточной церкви греческого закона, по правилам апостольским и семи вселенских соборов; если же что сделают без повеления и без грамоты, или преступят что-либо здесь написанное – лишены будут сана своего без всякого слова. Вселенские патриархи, утвердив на Москве патриарший престол по правилам святых апостол и святых отец, указали почитать патриарха, как главу всем, и без его воли ничего не делать, а по смерти его избрать другого патриарха; архиереи же, не осведомясь о причине моего отшествия и сошедшись по царским грамотам, собор составили вопреки правилам святых апостол и семи вселенских соборов, о чем свидетельствует их соборное деяние, в котором ничего нет от означенных правил, а взято из других вопреки 1-го правила седьмого вселенского собора, и потому архиереи виновны как против правил святых апостол и святых отец, так и против утверждения вселенских патриархов и данного ими при поставлении на архиерейство обещания. Нигде, ни в каких правилах не обретается, чтобы митрополитам судить митрополита, а допускается им судить епископа и в таком случае требуется, чтобы число митрополитов было не менее 12-ти; а это новое беззаконие, что они составили собор против патриарха и на него суд изнесли. И того ради повинны все святыми правилами и своему обещанию; и сбудется на них писание глаголющее: «не восхоте благословения и удалится от него» (Пс.108). Паисий, отвечая на означенный вопрос, применил печаль церкви о ее вдовстве к страстной недели, когда наружный вид церкви и ее членов бывает печальный: все мы на страстной неделе – говорит Паисий – бываем печальны ради спасительных страстей Христовых, так и теперь вся наша кручина заключается во вдовстве и разлучении церкви со своим женихом. Радость бы наша была великая, если бы церковь сложила с себя печальное платье и облеклась бы в светлые ризы; это был бы такой же праздник, как светлое воскресение, когда все мы надеваем светлые одежды и веселимся. – Послушай, ответотворче, – обращается Никон к Паисию – в Священном Писании сказано: не слушавшие закон, но исполняющее его – праведны. Апостол Иаков пишет: «если кто слушает только закон, а не исполняет его, тот уподобляется мужу, который посмотревся в зеркало, отошел и тотчас же забыл, каким он себя видел». Посмотри на себя, каков ты? Когда иудеи обвиняли перед Христом женщину, взятую в прелюбодеянии, Он сказал: кто из вас без греха, тот брось в нее камнем. Ты говоришь: вся наша кручина заключается во вдовстве и разлучении церкви Божьей. О сей ли ты говоришь церкви? Почему ты сам о себе этого не скажешь? Оставя свою церковь своею волею, скитаешься ты везде вопреки божественным законам. Правила отлучают того, кто, без причины скитаясь от своей церкви по другим местам, не радит об ней. Далее ты говоришь: радость наша была бы полная, если бы сложила платье печальное церковь Божья и облеклась в светлое и белое платье. На эти твои безумные слова ничего нельзя сказать, разве мужику из деревни велеть, чтобы тебе ответил такими же небылыми словами. Ты говоришь: овдовел патриарший престол, потому что тот, кто занимал его, учинил отречение и почитается за мертвого человека. Но мертвец тот, кто, без уважительной причины оставя свою епархию и переходя туда и сюда, вопреки божественным заповедям, делает большие смуты и ссоры, также как и ты смутил мутьян и государя изгнал; и пришел сюда и здесь творишь многие смущения и соблазны. Паисий привел правило, которое применял к церкви: если муж в продолжении четырех лет оставляет жену свою без всякого об ней попечения и не дает ей пропитания, то жене такого мужа предоставляется право выйти за другого. «Скажи мне ответотворец», – спрашивает Никон – где о том писано? Разве ты не видишь, что никакой скудости церковь не имеет? Как же ты говоришь, что церковь может взять другого мужа, когда Никон, как живой погребен, никакого попечения об ней не имеет и не питает ее. – Упитана в сытость и паче меры; что же касается до меня – говорит Никон – я мертв от немощи, но жив – от силы Божьей. Не достоит мужу от жены или жене от мужа разлучаться, ниже есть мощно отпустившему свою жену взять иную, ниже пущенной от мужа, иного пояте быти (Вас. Вел. 73). Слышавшие от царя извещали нам, что он говорил об нас: если бы я не боялся Бога, сделал бы патриарху то, чего он и не ведает; и если бы не рука Господня покрывала нас, то давно бы сокрушили; так Родион Стрешнев и Осип Сукин на некоторые мои слова угрожали мне в кельи убийством. А я говорил, что царь не хранит христианства, ибо в Евангелии сказано: «слушаяй вас Мене слушает, а отметаяйся вас, Мене отметается». Ты решаешься – говорит Никон Паисию – ко всем архиереям учительски говорить: «если вы, архиереи, не радеете об избрании и поставлении патриарха, то кто другой будет радеть? Делайте, что можете делать, ваше то дело и ваше радение. К пастырям обращаешься и спрашиваешь, для чего они не берегут патриаршего престола, который есть общая паства? По каким святым правилам – спрашивает Никон Паисия – ты начал твое учительство, так как ты пишешь учительски, как власть имеющий? По каким канонам ты имеешь такое дерзновение – оставя свою епархию, пришел в чужую и в ней архиереям законы издаешь противные божественным правилам? Ты говоришь архиереям: берегитесь, чтобы та ваша беспечность не возбудила Бога до отмщения и ярости; глаголет Заxapия: «вижу серп летающей и проч.». Как везде, говорит Никон, так и здесь солгал ты, будто серп сошел с неба, чтобы наказать архиереев за их беспечность, что они долго не избирают нового патриарха. Никон объясняет это пророчество по Библии, что серп сходивший с небес означает клятву, исходящую на землю: «и вынесу, глаголет Господь Вседержитель, и войдёт в дом тайный и в дом клянущегося именем Моим во лжи и обитаем посреди дому его и скончает и». – Вот, на кого сошел оный серп; это клятва, говорит пророк, сходящая на лице всей земли, «зане всяк тать от сего до смерти мстится». Никон указывает Паисию, что он, обойдя божественного писания оплоты, пришел в российскую страну поколебать благочестие; что он не прямым путем входит во двор овчий и простых людей прельщает своими ответами; что серп Божий, о котором Паисий привел в своем ответе, поразит его и тех, кто клянется именем Божьим и не исполняет обещания и что таковой серп уже многих коснулся, о чем знают все. Паисий в своем ответе обращался к архиереям: ничего нет лучшего, как совет и совокупление братской любви. Для чего вы друг друга тяготы не носите, не вспомогаете себе? – Зачем же ты не кончил – спрашивает Никон Паисия и оканчивает приведенное изречение: «друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». Где в законе Христовом писано, чтобы друга ненавидеть? Словом учишь любить, а делом самым погубить. Говоришь: если вы сами о своем добре и чести не радеете, кто же другой иностранный будет радеть? – Какое это радение, – спрашивает Никон – не то ли, что ты сказал выше, о патриаршеском избрании? Это не есть любовь Божья, a мирская, бесовская. Разве в том любовь Божья, чтобы изгнать, отнять, убить? Писание учит не противиться злобе. Ты других учишь, себя только не учишь – заключает Никон свое возражение.

На двадцать второй вопрос, – в котором сказано, что Никон проклинает, важно ли его проклятие и нужно ли бояться его клятвы – Никон обращается к совопроснику: кого я проклинаю – назови по имени. Если ты спрашиваешь о митроп. Питириме, то у пророков говорится: «прокляты уклоняющиеся от заповедей Божьих; проклят, кто злословит отца своего». Спрашиваешь: важно ли мое проклятие? – Да, важно. Сам Христос дал таковую власть святым своим ученикам и апостолам. Мы не своею властно вяжем, но Божьею благодатью, данною нам от Святого Духа. Затем Никон обращается к Паисию и спрашивает его: ты о ком говоришь? Знаешь ли подлинно – кто кого клял и почему? Ты бы прежде узнал от совопросника, тогда бы и писал. Шестого всел. собора правило 19-е: «старейшина церковный на всяк день, изряднее же на всякую неделю да учит людей божественным повелениям, и да сказует не от себя, но яко же божественные отцы достигоша». A где писано то, что ты ныне говоришь? Кто тебя поставил здесь старейшиною? Подобает тебе учить, но не здесь, а в своей епархии, и то не от своего ума, но от божественного писания. Приводя евангельское изречение «слушаяй вас Мене слушает», Никон говорит: не обо мне одном писано, чтобы меня слушал крутицкий митрополит и перестал от любодейства, но прежде всех явлено о святых апостолах и святых отцах; или ты не знаешь, что своим деянием и писанием беззаконнуешь против божественных заповедей и правил святых апостол и святых отец? Как же ты и крутицкий митрополит не антихристы и не отступники от Бога, когда вы своим непослушанием отвергли божественных его велений и святых отец правил. Не довольно было тебе в своей епархии заблуждать от истины, но и сюда пришел скитаться душою и телом, смущать и превращать на пагубу тебе подобных? Также и крутицкому не достаточно в своей епархии набрать грехов на свою выю, но и константинопольскую церковь онасиловал, поставив на киевскую митрополию, на живого митрополита стол, епископа, чего мы сами не смели сделать, хотя и много раз от царя были понуждаемы. Крутицкий митрополит Питирим не старейший, а младший в митрополитах, без собора и без совета с архиереями поставил епископом нежинского протопопа, выбранного мирскою властью, в Литовский город Оршу, который не под царскою державою, где и православной церкви нет, и тот епископ не послан туда, а отпущен наместником, в киевскую митрополию, находящуюся под цареградским патриархом. Он же совершил в неделю ваий шествие на осляти; но по какому указанию совершил это? В писании сказано, что патриарх носит на себе образ Христа, городские епископы по образу двенадцати апостолов, сельские же – 70-ти апостол; а крутицкий митрополит сельского епископа место держит и как может таковое действие совершать? Если же и повелено бы было, но в своей епархии. Почему крутицкий митрополит нейдет в свою епархию учить и проповедать, как священные правила повелевают? Но он, как поставлен, не съезжал с Москвы. Почему газский митрополит не исполняет Писания, гордится и обладает тем, что ему не дано. Выше сего писано, что всякий, светскими властями духовную власть приемый, извержется.

На двадцать третий вопрос – подобает ли архиерею драться и в ссылку ссылать – Паисий отвечал, что нет лучшей добродетели в человеке, как терпение, а гнев есть худшее зло. Моисея почитаем за его терпение, которое он показал в пустыне против людей непослушных и неблагодарных. – Читал ли ты Моисеевы книги? – спрашивает Никон и отвечает: Моисей, когда справедливость требовала, был суров и немилостив: вступясь за обижаемых соотечественников своих, он убил египтянина; когда Моисей сошел с горы с скрижалями заповедей и узнал, что сыны Израилевы поклонились золотому тельцу, учинил казнь над ними. Ты пишешь о кротости Иова и Давида; но Давид и все святые за себя не мстили, а по суду за всякую неправду мстили, били и убивали; Давид сам себя осудил перед пророком Нафаном в убийстве Урия. Никон приводит Апостольское правило 27-е и толкование оного: «если епископ, или пресвитер, или дьякон, бьет досадившего ему, таковой, как отступавший от евангельской заповеди, извержется. Если же кто бьет делающего какое-либо беззаконие во святой церкви или во святых местах, таковой не извержется, так как и Господь Иисус Христос, сделав бич из веревок, изгнал им из храма продающих и покупающих. Никон не отпирается, что он заслуживавших наказание смирял в церкви иногда рукою по малу; это – он говорит – мы не отрицаемся и ныне делать врагам и бесстрашным людям, по образу Христову и по правилу святых апостол и святых отец. Не погрешит истины и ныне, если кто возьмет бич и изгонит из соборной церкви прелюбы творящих и другие беззакония. Ты толкуешь об архиерейской одежде и говоришь, что всё облачение архиерейское преобразует кротость, ангельскую чистоту и светлость архиерейского жития. Но почему, указывая на свет – говорит Никон Паисию – во тьму беззакония отходишь? По слову Божию – вы есть свет миру – покажи нам собою свет, так, как и ты облачен в архиерейскую одежду, хотя и недостойно ее носишь по твоей неправде, которая является в твоем письме. По́ручи – говоришь – преобразуют у́жи, которыми связаны были руки Христовы. Почему же ты не связал ими себя, дабы ты не действовал по неправде смысла твоего; или еще более, поминая Владыку своего связана тебя ради, почему ты не постыдился теми ужами связать бремя тяжкое и неудобоносимое на брата своего, сам же и одним перстом не хочешь двинуть. Здесь объясняется значение прочих частей архиерейского облачения и за тем приводится несколько изречений из Св. Писания, где говорится о мире; а ты – спрашивает Никон Паисия – какой принес мири? Кроме вражды и ненависти показал ли ты какую любовь? О том свидетельствуют твои письма, наполненные неправдами и беззакониями. Ты говоришь, что архиерейское облачение представляет терпение, кротость, целомудрие и благоизбранную всех добродетелей правду; другим предлагаешь терпение, а сам никакого терпения не оказываешь; кротость ублажаешь, а сам свирепствуешь, целомудрие похваляешь, а сам любодействуешь; добродетель и правду предписываешь, а сам беспрестанно враждуешь.

Двадцать четвертый вопрос: тишайший государь и всесчастливый царь наш поручил Никону смотреть за всеми церковными делами и – по примеру Константина Великого, который оказывал особое почтение папе римскому Сильвестру, – пожаловал Никона грамотами, в которых даровал ему многие привилегии. Никон возражал: – «Страха и гордости бесовской полно твое, совопросник, вопрошение. Про всесчастливство царское – говорит он – нам нечего отвечать, о том все знают, и знает каждый кто какую благодать получил от царя, а что ты говоришь, что царь поручил Никону смотреть за всеми церковными делами, то не от царей приемлется начальство над священством, но от священства помажутся на царство. Заявлено много раз, что священство больше царства, а ты говоришь, совопросник, что царь пожаловал Никона всеми привилегиями. Которыми привилегиями? Вязать и разрешать? Но мы иного законоположника не знаем, кроме Христа, который дал эту власть своим учениками и апостолам. Какие же царь дал привилегии? Он не дал, – говорит Никон, – а взял, в чем свидетельствуют дела его: церковью обладает, священными вещами и проч. Никон приводит евангельское изречение: «тогда предадут вас в скорби... и многие лжепророки восстанут». Кто же эти лжепророки? – спрашивает он и отвечает – газский митрополит, который говорит не от божественных писаний, а от себя; а кто ложное писание пишет – ясно что лжепророк. Ты совопросник говоришь, что царское величество вручил мне досматривать всяких судеб церковных; но в том ты солгал, злословче; царь нам не давал, и мы от него не требовали никакой власти, зная божественное правило, что всякий приемлющий церковь от мирской власти извержется. Кто может дать то, чего сам не имеет? Христос заповедал остерегаться, ибо многие прельстятся. – Чем и от кого? Не от самого антихриста прельщены будут, но, как говорит апостол Иоанн Богослов, и ныне антихристов много (1Ин.2:18), «Кто знает Бога, тот послушает нас, а кто не знает Бога, – не послушает; отсюда узнаем дух истинный и дух льстивый. Кто же антихристы; кто чада Божьи и чада неприязненные; кто – дух истинный и дух льстивый? Антихрист – крутицкий митрополит и прочие подобные ему; чада неприязненные – Стрешнев и подобные ему; дух льстивый – газский митрополит и подобные ему. Апостол Павел говорит: «да никто же вас прельстит ни по единому же образу, ибо день Христов не придет, пока не придет прежде отступление» (2Фес.2:3). Что есть отступление? (Здесь говорится об антихристе). Того антихриста нарицает отступление, яко многих имущего погубити и отставили; погубить же не чувственно как-нибудь, но в свою волю приведет, как и тебя, Симеона, и иных подобных тебе, над святым евангелием ругаться и Божьим людям досаждать и поносить их имени ради Христова. Божественный Учитель дал власть своим ученикам и апостолам вязать и разрешать, а ныне тех, кому следует вязать, их самих вяжут и разрешают. Далее Никон приводит заповеди блаженств, применяя их к обстоятельствам своего положения и затем опять обращается к Стрешневу: Ты совопросник говоришь, что государь царь вручил Никону, чтоб досматривал всяких судеб церковных; вручил Никону это не царь, а вручила благодать Св. Духа, но царь уничижил и немощну ее сделал, что без царского указа ныне не может она действовать. Общий голос в народе слышится, что государь царь избрал нас на архиерейство и говорит: «что бы он был, если бы я его не избрал»? – Но Бог весть, что я не искал, не хотел и если бы знал, что государь будет так не милосерд ко мне, то и не помыслил бы о том; все знают, что государь сам упросил меня принять патриаршество. За тем Никон продолжает доказывать, что священство больше царства, описывает чин постановления на патриаршество, говорит о благодати и власти архиерейской и приводя молитву при поставлении на архиерейство: Ты, Господи, и сего явленного строителя святительские благодати сотвори быть подобника тебе, истинному пастырю, – обращается к совопроснику: видишь ли, какие дарования имеют архиереи от благодати Святого Духа, как показывает священное слово, что архиереи – подобники Божии. Почто Божьих подобников порицаешь и на величестве престола Божия сидящих уничижаешь, пастыря словесным овцам отбегаеши, наставника слепым отреваешися, света сущим во тьме зрением не услаждаешися, наказателя безумным отметаешися, светильника суща в мире лишаешися, могущего ему души вверенные в сем житии представити судищу Христову не посрамлены и великие мзды достойных показати о чем свидетельствует, апостол Павел (Евр.13:17): «братие, повинуйтеся наставникам вашим и покаряйтеся, тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще». Сия бо власть толико гражданския лучше есть, елико земли небо. Что это так, а не иначе, в то мы свидетельствуем истиною и божественным писанием, а не так как говорит ваши льстивый ответотворец, к которому теперь и обратимся. Апостол Павел говорит: «суть бо мнози непокориви, суесловцы и умом прельщени, их же подобает крепче обличати и уста их заграждати, иже вся домы развращают, учаще яже не подобает, скверного ради прибытка» (Тит.1:10:11). К кому это относится, как не к тем, которые заражаются от духов льстивых, их учением и лицемерием лжесловесным, как и газский митрополит, который, кичась своим умом, учит чему не подобает из личных интересов, ради многих яств и богатых одежд, от которых окажется наг и в день брачный лишится брачной одежды; в чем его самые льстивые и бесовские ответы обличат. Ты говоришь, ответотворче, в воле царя почитать кого он хочет, а наипаче, когда он это делает для достоинства и чести церковной. – Скажи, где об этом писано? Царь может почитать из подданных слуг своих кого хочет; но об архиереях говорит Спаситель иначе: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается». Апостол свидетельствует: «повинуйтесь наставникам вашим и покоряйтесь»; как же может царь почитать кого хочет из тех, которые от Самого Бога славою и честью венчаны? Ты, ответотворче, говоришь, что царь Артаксеркс спросит ближнего своего боярина Амана: что сделать бы тому человеку, которого я хочу почтить? Аман, полагая, что это об нем идет речь, отвечал: одеть того человека в лучшие одежды, посадить на царского коня и провезти по улицам города при возглашении: так будет тому человеку, которого царь хочет почтить. – Добро бы было – говорит Никон – если бы и у нашего царя государя Господь отнял сон забвения, как и от царя Артаксеркса, который, вследствие бессонницы, потребовал памятную книгу и прочитал в ней, что Мардохей предостерег его от двух евнухов, покушавшихся на его жизнь (Есф.6); вспомнил бы государь и нашу к ним, государям, службу, наши молитвы и слезы в два моровые поветрия, как ведомо им, государям, и обратил бы свое к нам не милосердие на прежнюю любовь; дабы и наш государь то же сделал бы тем, которые душу его смущают и ненавидеть меня ему советуют, что сделал и Артаксеркс Аману; тогда бы и нашего государя Господь Бог утишил от гнева.

Вслед за сим Никон опять обращается к совопроснику: ты говоришь, что как сделал Константин Великий святому Сильвестру и царь Иустиниан Агапиту, который посвятил Мину патриарха цареградского: Иустиниан держал за узду коня, на котором сидел Агапит, – так и царь Алексей Михайлович делает на вербное воскресенье; но – возразил Никон – солгал ты на государя нашего, что он так делает, как Константин Великий святому Сильвестру. Распространяясь об этом, Никон приводит чин венчания на царство и поставления на архиерейство и говорит, что по содержанию молитв, читаемых в обоих случаях, царство начало приемлет от священства.

На ответ Паисия – лучше и полезнее было бы Никону иметь меньше привилегий – Никон возражает: не радуется Никон царским привилегиям и не хвалится ими; Никон любит святое Христово евангелие и не только страдать, но и умереть за него готов. Ты говоришь, что с Никоном случилось то же, что и с Нарцисом, который, увидя свое лицо в речной воде, наклонился, чтоб поцеловать его, но упал в воду и утонул. – Божественные законы – возражает Никон – такие лживые и суетные писания, не только исторгать повелевают, но и держащих или читающих таковые извержению присуждают. Сложил ты по своему безумию притчу и в такую бездну сошел, что никто тебя из нее достать не может; не погрешил бы истины, если бы кто обвязал о твоей выи камень и потопил бы тебя, так как ты превознесся над всеми святыми заповедями и правилами святых апостол и святых отец, пишешь новые и чуждые православной церкви глумотворные кощуны, которыми низводишь подобных себе в ад по писанному: слепец слепца водит, оба в яму упадают.

На двадцать пятый вопрос – может ли государь отобрать привилегии от того, кому их дал – Паисий отвечал: может, если тот, кому даны, худо их употребляет. Никон обращается к обоим, совопроснику и ответотворцу: «о каких привилегиях вы говорите? Если о тех грамотах, которые дал государь на пожалованные Иверскому, Воскресенскому и Крестному монастырям земли с крестьянами и разными угодьями, то государь принес их в благодарность Господу Богу и Пресвятой Богородице за спасение семейства своего в моровое поветрие и грамоты писаны для вечного государева памятования и утверждения с Господом Богом, а не со мною, смиренным и грешным». В доказательство сего Никон приводит подробные выписки из царских грамот о пожалованных означенным монастырям имениях и разных промыслах и из ветхозаветных книг Священного Писания о жертвах Каина и Авеля, Ноя, Авраама и проч. и снова обращается к Паисию: как же ты, ответотворче, говоришь, что государь может отобрать привилегии, если тот, кому они даны, худо их употребляет, и указываешь на духовное правило, что дары данные неблагодарным назад отбираются. У кого велишь ты царю отобрать их? Что государем дано, то дано Богу за многую его милость; а хотя бы и мне было дано, то и мне дано за мою службу и за мои труды». Паисий в ответе своем распространился о неблагодарности. Неблагодарность – говорит он – как ветер, который сушит все, цветы, траву и реки. – «Кто это неблагодарный? – спрашивает Никон. – Не меня ли ты, совопросник, называешь неблагодарным. Ей, благодарен; все что я получил от царя за мои труды из движимых и недвижимых имений, Бог знает, не расточил с любодейцами, но все возложил Господу, как свидетельствуют вещи, и не сугубо или трегубо за них воздаяние царю нашему, по присно плодоносимо в сем веке и по многодетном его житии в будущем до пришествия Христова не престанет приклад благодати. Ты написал, что находишь четыре рода неблагодарности пред Богом и людьми: есть люди, которые не понимают добродетели и никогда не возносят благодарной молитвы к Создателю за добро, которым они богато наделены. Если ты сам не достоин видеть наших молитв о царском величестве, которые бывают в святой церкви по вся дни и ночи, спроси у знающих; но, кроме злобы и смущения, слышит ли или видит ли кто, когда-нибудь твои молитвы? Ты приплел притчу о боровах; но она касается твоей жизни, и в ней ты сам себя изобразил. Перестанешь ли ты, прельщенный умом и неполный разумом, баснословить? Ты говоришь: иные неблагодарные забывают полученные ими добродетели и указал на некоего мудреца, который говорил: зло надобно забывать, а добро всегда помнить. Но в евангелии сказано: «добро творите ненавидящим вас. Ты говоришь: худые дела надобно на песке записывать, а добрые на камне вырезывать; а мы напротив того делаем. Доброе – говорит Никон Паисию – если и на песке запишется, во веки не замывается, об этом свидетельствует евангелие: Христос на песке написал оставление грехов женщине, взятой в прелюбодеянии – думаю, что об этом и тебе не безызвестно – оно и до ныне твердо. Как же ты, враг Божий, своим учением царя нашего развращаешь и в грех вводишь.

Никон в своих возражениях более всего распространился на двадцать шестой вопрос и ответ, касающийся Монастырского Приказа. Это самый чувствительный нерв, который был задет у Никона вопросом: Никон бранил и бранит ныне, что государь учредил Монастырский Приказ, в котором посадил судьями мирских людей и по своей воле ставит в монастыри архимандритов и игуменов. Возражая на этот вопрос, Никон говорил, что он государя не бранил и не бранит, а дела его оговаривает и от этого не перестанет. Возражение это самое обширное из всех предыдущих; в нем Никон преимущественно доказывал предпочтение, которое дано было священству Самим Иисусом Христом и что священство имело предпочтение еще в ветхом завете. Подкрепляя это бесконечными ссылками на Священное Писание, Никон говорит, как было в ветхом завете, так и ныне: если кто обидит архиереев Божьих, того судит Бог; если кто из неосвященных дерзнет судить освященный чин, тот примет месть от Бога. За тем Никон обращается к совопроснику: «ты и подобные тебе, подражающие жидам, осудившим Христа, говорит, что Никон сам на волю государеву положился в суде – как государь изволит. Но это – ложь; Никон никогда этого не говорил, а говорил посланным к нему от царя на их вопросы, «что божественные законы воспрещают мирским властям обладать вещами движимыми и недвижимыми, возложенными Богу, и не позволяют им судить духовных. Приводя подробно евангелие, где описывается суд Пилата над Христом, Никон указывал совопроснику, что Пилат хотя и язычник был, но когда понял, что архиереи из зависти предали Христа его суду, то искал случая освободить его, – «а мы – говорит Никон – царя нашего ничем не обидели и царем не называемся, а что есть, то и есть. Как тогда жиды, отрицаясь Христа, говорили: не имамы царя токмо кесаря, так и ныне некоторые, подражая им говорят: нам не надобен патриарх, добр и крутицкий митрополит». Говоря вообще о суде духовном и о преизбыточестве чести священства, Никон заметил, что нет такого закона, чтобы цари или его вельможи судили архиереев и прочий священный чин, и привел на этот предмета заповеди первого христианского царя Константина к Сильвестру папе римскому, и царя Юстиниана, устав св. князя Владимира, номоканон великого князя Ярослава и стоглавый собор, к которому Иоанн Васильевич произнес речь исполненную смирения и кротости: «если я буду вам сопротивник, – говорил Иоанн архиереям – вы о сем не умолчите; если преступник буду, воспретите мне без всякого страха, да жива будет душа моя». Приводя всю речь царя Иоанна и указывая в особенности на эти заключительные слова речи, Никон говорил, что на этом соборе состоялось постановление о святительском суде, что мирским людям воспрещалось судить лиц священнического и иноческого чина, «да не обладает ими никто же от простых людей, точию великая соборная Церковь обладает и судит их по закону священных правил»; и что правило это есть подтверждение 2-го правила святых апостол, 9-го пр. Халкид. соб. и 15-го пр. Карфаг. соб. За тем Никон останавливается на уложении царя Алексея Михайловича и говорит: в 1648 г. царь Алексей Михайлович, по совету с патриархом Иосифом и с прочими архиереями и освященным собором, с боярами и с думными людьми, повелел, – чтобы Московского государства всяких чинов людям суд и расправа были во всяких делах всем равные, – выписать из правил святых апостол и святых отец и из градских законов греческих царей пристойные статьи к государственным и к земским делам, также и прежних государей царей российских указы и боярские приговоры собрать и со старыми судебниками исправить; а на которые статьи прежних государей в судебниках указа не положено и те бы статьи написать и изложить по его государеву указу общим советом. Дело это царь Алексей Михайлович поручил боярам князю Никите Ивановичу Одоевскому, князю Семену Васильевичу Прозоровскому, окольничему князю Федору Федоровичу Волконскому и дьякам; для занятий этим важным делом приказано было выбрать также из стольников, из стряпчих, из дворян московских и со всех городов добрых и смышленых людей, чтоб его, государево, царственное и земское дело с теми выборными людьми утвердить и на мере поставить, дабы те великие дела по его государеву указу и соборному уложению впредь были ничем нерушимы. В 1649 г. Октября 3-го государь царь с патриархом Иосифом и с прочими архиереями, с боярами и думными людьми выписанные статьи и собранные указы слушал и выборным людям чтено, чтоб то все уложение впредь было прочно и неподвижно. По подписании этого уложения патриархом Иосифом и прочими архиереями, и всем освященным собором, а также боярами и выборными, государь приказал оное напечатать и разослать во все приказы для руководства при решении всяких дел.

«В Уложение велено написать из правил святых апостол и святых отец и из градских законов греческих и прежних российских государей царей, как выше сказано, а не новые законы вводить, чтобы Московского государства всяких чинов людям от большого до меньшего чина суд и расправа были во всяких делах всем равные, а не патриарху и митрополитам, и всему освященному собору. Государь царь указал то все собрать и в доклад написать боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому с товарищами, а он, князь Никита, человек прегордый, страха Божия в сердце не имеет, божественного писания и правил святых апостол и святых отец ниже чтит, ниже разумеет и жить в них не хочет и живущих в них ненавидит, яко врагов сущих, сам быв враг всякой истине, товарищи же его люди простые и божественного писания неведущие, а дьяки ведомые враги Божие и дневные разбойники, без всякой боязни в день людей Божьих губят. А что для того государева и земского дела указал государь будто по совету с патриархом Иосифом, и бояре приговорили выбрать из стольников, из дворян московских и из жильцов и со всех городов из дворян и детей боярских добрых и смышленых людей, чтобы то государево и земское дело со всеми теми выборными людьми утвердить, и на мере поставить, чтобы оно было ненарушимо; но всем известно, что сбор был не по воли, боялись междоусобия от всех черных людей, а не для истинной правды. Что же касается сделанного поручения Одоевскому с товарищами – выписать из правил святых апостол и святых отец и из старых судебников – и то он, враг Божий и всякой истины, все солгал, ничего он из этих правил не выписал, в чем и самая уложенная книга свидетельствует, ни одного апостольского правила, ни семи вселенских соборов и прочих нет, ни градских законов греческих царей, ни государей царей русских, но все новое какое-то списание, чуждое православию. Да и сам он свидетельствует в своем ложном списании о суде (гл. 10, ст. 1). Суд государя царя и великого князя Алексея Михайловича судить боярам, окольничим, думным людям, дьякам и всяким приказным людям и судьям и всякую расправу делать всем людям Московского государства от большого до меньшего чина в правду, также и приезжих иноземцев и всяких прибыльных людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судить и расправу делать по государеву указу в правду; а спорные дела, которые в приказах за чем вершить нельзя, взносит из приказов в доклад к государю царю и к государевым боярам, окольничим и думным людям; боярам же и думным людям сидеть в палате и по государеву указу государевы всякие дела делать всем вместе.

Здесь Никон обращается к Одоевскому: как же ты, спасатель царского суда, называешь суд государя царя, тогда как суд учрежден самим Богом и затем, приводя из св. писания, в особенности же из книг Моисея и из псалмов Давида, о законе, данном Богом народу Израильскому и о суде Божии, снова обращается к Одоевскому: «как же ты, списатель неправедный, осмелился, как новый Лютер, написать новые законы? Какой ты Богу советник; ни поп, ни дьякон, смел дерзнуть противная Богу и святым Его мудрствовать? Далее Никон указывает на бывшие в Москве два моровые поветрия: «не сбылось ли все это на нас? – говорит Никон – не возболело ли сердце царево, когда мор был, а царица с царевичем Алексеем и с царевнами оставались в Москве и не знали, что делать и куда бежать? Не погибли ли во время мора оставшись в Москве князь Михаил Пронской с товарищами, князь Алексей Трубецкой с товарищами и проч.? Какое множество народа умерло от моровой язвы по городам и по селам, по деревням и на войне? Не убоялась ли всякая душа человеческая? Не смущались ли послы, посылаемые от царя к Москве и от Москвы к царю? Не ужаснулись ли ужасом? Не был ли день Господень без цельбы полон ярости и гнева? Не опустошил ли Господь Москву и окрестные города? Не расширил ли ад души своей и не разверз ли уст своих? Не сошли ли с лица земли славные и великие, богатые и нищие, их же число един Господь Бог весть? Не все ли они отданы были, по писанному, псам и свиньям на растерзание, птицам небесным и зверям земным на пожирание и расхищение? Кто их оплакал? Кто их похоронил? Никто»!

Никон опять обращается к Одоевскому: «в уложении, в 13-й главе в 1-й статье написал ты: на митрополитов, архиепископов и на их приказных и крестьян, на монастыри, на архимандритов и монастырскую братию, на попов и на церковный причт во всяких истцовых исках суд давать в Монастырском приказе; а по которым правилам и кому судить, того не написано; а в 10-й гл. в 1-й статье написано, чтобы всех людей Московского государства от большого чина до меньшего судить боярам и думным людям и всякую расправу им делать в правду. Государь царь по совету с патриархом Иосифом и со всем освященным собором указал тебе, князю Никите Одоевскому, с товарищами выписать статьи из правил апостольских и святых отец и из старых судебников прежних государей царей, – покажи нам, где в апостольских и святых отец правилах и в законах прежних царей сказано, чтобы боярам и всяким приказным людям судить патриарха и весь духовный чин? Можешь ли ты назваться сыном Божьим, если ты везде противное евангелию мудрствуешь? Ибо сказано: блаженни миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся; а ты всюду вражду сотворил, а не мир; первое, между Богом и человеками, оставлением божественных заповедей; второе, между всеми людьми духовными и светскими, малыми и великими, что новый закон вводишь: друг другу злобу мстить и бесчестия искать. Кто тебя разорившего евангельский закон и заповеди, избавит от суда Божия? Но горе тебе, распинающему Христа; лучше бы тебе было не родиться».

Сам ты пишешь в 12-й гл., что при прежних государях на патриарших приказных и даже на крестьян патриарших ни в каких приказах суда не давали, а судили их на патриаршем дворе; а то и самого патриарха в мирской суд низвел. Если и сам патриарх в котором приказе о своем бесчестье станет бить челом на кого, и тому в том же приказе вольно и на патриарха встречный иск подавать в каком деле похочет, а указ тот же патриарху со стрельцом и с мужиком. Так же, пишешь ты в 13-й гл., на митрополитов и прочих архиереев и на церковный причт суд давать в Монастырском приказе. Закон даешь другим, а сам беззаконнуеш? Закон издаешь для других, а себя не учишь; поучаешь не прелюбодействовать, сам прелюбы творишь. Если ты ни архиерей, ни иерей, почто на церковь неистовствуешь, судом и властью прелюбы творишь? Делаешь себя пастырем, будучи овца.

Никон, указывая на закон о крестном целовании, помещенный в уложении (14 гл.) и весьма распространяясь по этому предмету, говорит Одоевскому: «ты написал, что всяких чинов русским людям, которым доведется по судным делам крест целовать, то вместо их могут люди их крест целовать. – Где писано, покажи мне, чтобы рабу за господина крест целовать? Закон отрицает свидетельство одного человека: и да не будет, рече, един в послушество на человека по всякой обиде, но при двою или тремя устех да станет всяк глагол (Втор.19:15 и Чис.35:30). А ты закон положил, рабу за господина крест целовать; что может быть беззаконнее этого? Первое, что один свидетель; второе – раб, которому что господин прикажет, то и сделает. Какое из этого беззаконие: господин думает, что ему не так тяжко и грешно, так как раб вместо него клялся и крест на клятве целовал, а раб думает, что он безгрешен в том, что, послушав господина своего, за него произнес клятву и крест целовал. Раб не только клятву принесет и крест поцелует за господина, но, если господин велит рабу и врага своего убить – думаю, что и того не отречется исполнить. А ты лжесписателю, как везде лжешь, так и здесь и на Василия Великого солгал; Василий Великий и не писал такого правила, чтобы кому крест целовать на правде или на лжи».

Выписав все, что касалось до Монастырского приказа и до мирских судей, и оставив Одоевского, Никон обратился к Паисию, который в ответе своем написал: положим, что прежде не было Монастырского приказа, но всесчастливый наш царь Алексей Михайлович учредил его для лучшего порядка; нужно, чтобы судья сидел на своем месте и слушал жалобы и челобитья, рассматривал бы их и решал. Никон возражал: «в писании сказано: рассыплет Бог кости человекоугодников таких, как ты, которые от себя говорят и говорят ложь. Где о том писано, чтобы патриарха, митрополитов и прочих духовного чина судили мирские люди? В которых правилах писано, чтобы их судить, а не они бы судили; но, чтобы патриарха судить – ни в каких правилах этого нет. Ты, враждотворец, спрашиваешь: сидел ли я, когда-нибудь на своем судебном месте и слушал ли чью-нибудь жалобу? Мы постоянно – отвечает Никон – сидели на своем судебном столе, а тебя кто посадил на Божьем месте, чтобы патриарха судить? Откуда ты и по каким законам нам судьёй становишься? Спрашиваешь ты – так ли патриархи, которые суть отцы отцам, относятся к своим сынам? Ты не отец отцам, но хотя бы и православный был и как сын, то и в таком случае мог ли бы отцу отцам законы предписывать? Правила святых отец не допускают никому патриарха судить, не только пришельцу, но и всем епископам; пришельцу же божественные правила запрещают в чужой епархии учить или законополагать и из сана извергают. Все знающие о тебе говорят, что ты у папы римского был 30 лет дьяконом и в свидетельство на тебя архимандрит св. горы Афонской Феофан и книгу привез «Толкование на величит душа моя Господа»; книга эта издана в Риме и в ней имя твое мирское написано». «Ты говоришь, что я имел мирских людей, которые судили в моем приказе; но мирские судьи были под моим правлением, это установлено соборными правилами и в патриаршеском суде; они посажены были не без воли царской. Ты говоришь о правде, – а между тем сам же ты везде враждуешь на правду, везде кривишь, как самые твои списания являют; ты говоришь, что государь может поставлять архимандритов и другие власти; – солгал ты и здесь, как и везде лжешь». Далее Никон говорит о обещании царском при избрании его на патриаршество, о причине отхождения его от патриаршего престола, о приезде к нему в Воскресенский монастырь окольничего Сукина по тяжебным делам с Сытиным и Бобарыкиным; о присылке в Воскресенский монастырь думного дворянина Баклановского для отвода спорной земли Бобарыкину, о совершенном по сему случаю им Никоном молебне, о сделанном на него Бобарыкиным доносе, будто он износил клятву на царя; о приезде в Воскресенский монастырь боярина князя Одоевского, газского митрополита Паисия и прочих для производства следствия над ним по означенному доносу Бобарыкина. Никон проводит и бывшие по этому случаю у него с посланными к нему объяснения, которые приведены у нас в исследовании.

В двадцать седьмом вопросе поставлено обвинение без указания на лицо: некто осмеливается оскорблять царя нашего, называя его мучителем, несправедливым и обидчиком; что тому подобает по святым правилам? Паисий указал на 34 правило св. апостол, которое говорит: «если кто опозорить царя, будет наказан, если из духовного чина – будет низложен, а мирской – будет проклят, так как церковь казни не предает». Я не мог сыскать – пишет Паисий – что учинил цареградский патриарх молодому царю Василию Багрянородному, который так разгневался на патриарха что ударил его по щеке²²⁴. Паисий привел рассуждение Матвея Властыря, в котором между прочим сказано: если кто найдет позорное письмо, писанное о царе, и не сожжет его, а станет его другим читать, тот по правилам достоин смертной казни, равно как и тот, кто писал позорное письмо на царя. – Никон возражает, Паисию «как выше солгал, так и здесь лжешь. Тот по правде, яко же ты казни достоин, претворяя пишешь апостольские правила и казни смертные вносишь, в них же таковые злобы не именовалась. Послушай толкования на вышеозначенное 84-е апостольское правило, а не Матвея неведомого: Моисеев закон говорит –князю людей твоих да не речеши зла (Исх.22:28, Деян.23:5); также верховный Апостол Петр повелевает царя почитать (1Пет.2:13), и великий апостол Павел поучает молиться за царя и за вся яже во власти суть (1Тим.2:2). Досаждать царю или князю возбраняется всем; обличать же по достоянию не возбраняется. Без правды досаждать правило не допускает, в правде же кто обличает царя или князя не подлежите наказанию. В царских законах сказано: если кто скажет зло на царя – подлежит наказанию; если же окажется, что сказавший скудоумен или сказал от неистовства, таковой да помилован будет.

Но здесь опять, как видно, Никон оказывает болезненное настроение в следующем рассуждении: видел ли, лжесписателю, как святые отцы толкуют – досаждать всем возбранено, а не архиереям. Как же ты толкуешь осуждать смертью всех обличающих, царя в неправде его. Много уже лик собрано у Господа злопострадавших для обличения неподобных, дел царских.

Далее Никон объясняет – что есть дерзновение и что есть дерзость или гордость.

Вопросы Стрешнева и ответы Паисия, составленные на обличение Никона имели значение документа представленного царю с тою конечно целью, чтобы по ним произнести суд над Никоном. Никон же, хотя и написал против обличения его Стрешневым и Паисием сильное возражение, но он его никуда не представил, он не пояснил и того, с какою целью он его писал, и он его не кончил; 27-е Возражение – как видно – не доведено до конца. Между прочим, возражение Никона может выяснить его характер, в особенности же его болезненное настроение; по всему видно, что нервы у Никона были крайне возбуждены, и если – как говорят – Никон писал свои возражения с тою целью, чтобы излить на бумаге горечь своих чувствований и тем облегчить себя, но мы скажем – вместо того, чтобы успокоиться, Никон, занимаясь возражениями еще больше волновался. Во всяком случае возражения Никона мы приводим в нашем исследовании лишь для того, чтобы показать, как смотрел сам Никон на обличения его Стрешневым и Паисием, как и чем он оправдывался.