Часть III. Житие, деяния и чудеса святого и Преподобного отца нашего игумена Сергия

Преподобный отец наш Сергий родился у родителей благородных и благоверных – отца, звавшегося Кириллом, и матери по имени Мария, которые были божиими угодниками, праведными пред Богом и людьми; и исполненными и украшенными всякими добродетелями, что Бог любит.

У раба божия Кирилла, о котором уже говорилось, было три сына – первый Стефан, второй Варфоломей, третий Петр; отец воспитывал их, всячески наставляя в благочестии и чистоте. Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не сразу овладел чтением, он учился медленно и плохо. Наставник прилежно обучал Варфоломея, но отрок не понимал его, плохо учился и отставал от товарищей, занимавшихся вместе с ним. За это его часто бранили родители и строго наказывал учитель. А товарищи укоряли. Отрок наедине часто со слезами молился Богу, говоря: «Господи! Дай мне выучить грамоту, научи и вразуми меня». Его ревность по Боге побуждала его молиться о том, чтобы получить знание от Бога, а не от людей.

Однажды отец послал его искать пропавшего жеребенка. На своем пути он встретил некоего черноризца, незнакомого ему старца, святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился. Увидев его, отрок сначала смиренно поклонился, затем подошел и встал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву.

Помолившись, старец взглянул на отрока, прозревая в нем духовными очами избранный сосуд Святого Духа. Он с любовью подозвал Варфоломея к себе, благословил его, поцеловал, по христианскому обычаю, и спросил: «Что ты ищешь и чего хочешь, чадо» Отрок сказал: «Душа моя желает более всего знать грамоту, для этого я отдан был учиться. Сейчас душа моя печалится о том, что я учусь грамоте, но не могу ее одолеть. Ты, святой отче, помолись за меня Богу, чтобы смог я научиться грамоте».

Старец воздел руки, возвел очи к небу, вздохнув пред Богом, усердно помолился и после молитвы сказал: «Аминь». Бережно достав из кармана, он, как некое сокровище, тремя пальцами подал Варфоломею нечто похожее на анафору, с виду маленький кусок белого пшеничного хлеба – святой просфоры, и сказал ему: «Открой уста свои. Чадо, возьми это и съешь – то тебе дается в знамение благодати божией и понимания Священного Писания. Хотя и маленькой кажется частица, которую я даю тебе, но велика сладость вкушения от нее». Отрок открыл уста и съел то, что ему было дано, – и была сладость во рту его, как от сладчайшего меда. И он произнес: «Не об этом ли сказано: грамоты больше, чем у твоих братьев и сверстников», – поучил его на пользу души. «Как сладки гортани моей слова Твои! Лучше меда устам моим, и душа моя весьма возлюбила их». Старец ответил ему: «Если веруешь, больше этого увидишь. А о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне господь дарует тебе хорошее знание».

И так, поучив его на пользу души, старец хотел пойти своей дорогой, но отрок пал на землю лицом к ногам старца и со слезами умолял его поселиться в доме родителей его, говоря: «Мои родители очень любят таких, как ты, отче». Старец, удивившись вере отрока, не мешкая отправился в дом его родителей. Увидев старца, они вышли ему навстречу и поклонились. Старец благословил их, и в доме приготовили трапезу для него. Но гость не сразу отведал пищи, сначала вошел в моленную, т. е. в часовню, взяв с собой освященного в утробе отрока, и начал петь часы, а отроку велел читать псалом. Отрок же сказал: «Я не умею этого, отче». Старец ответил: «Я сказал тебе, что с сего дня Господь дарует тебе знание грамоты. Читай слово Божие без сомнения». И случилось тогда нечто удивительное: отрок, получив благословение от старца, начал стихословить Псалтырь очень внятно и стройно, и с того часа он хорошо знал грамоту. Родители же и братья отрока, увидев это и услышав, удивились неожиданному его искусству и мудрости и прославили Бога, давшего ему такую благодать.

Выйдя из часовни, хозяева предложили старцу трапезу. Старец отведал пищи, благословил родителей отрока и хотел уйти, но бояре умоляли старца остаться у них, говоря: «Отче господине! Побудь еще, чтобы мы могли расспросить тебя и ты бы успокоил и утешил наше скудоумие и нашу печаль. Вот смиренный отрок наш, которого ты благословляешь и хвалишь и которому предсказываешь многие блага, – он удивляет нас, и печаль о нем сильно уязвляет нас, потому что с ним случилось нечто страшное, удивительное и непонятное: когда он был в утробе матери, незадолго до своего рождения, его мать была в церкви, и он трижды прокричал в утробе при народе, в то время, когда пели святую литургию. Нигде не слыхано и не видно ничего подобного, и мы этого боимся, не понимая, чем все кончится и что случится в будущем».

Святой старец, провидя духом будущее, сказал им: «О блаженная чета» О прекрасные супруги, ставшие родителями такого ребенка! Зачем вы убоялись страха, где нет страха? Напротив, радуйтесь и веселитесь что вы сподобились родить такое дитя, которого Бог предызбрал до рождения его и отметил еще в материнской утробе. Отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь». Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил такие загадочные слова: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей». Сказав эти слова, старец покинул дом; хозяева провожали его до ворот, но он внезапно стал невидимым.

Кирилл и Мария, недоумевая, решили, что это был Ангел, посланный даровать отроку знание грамоты. После ухода старца отрок внезапно постиг всю грамоту и чудесным образом изменился: какую бы книгу он ни раскрыл – он хорошо читал и понимал ее. Этот благодатный отрок, от самых пеленок познавший и возлюбивший Бога и Богом спасенный, был достоин духовных дарований. Он жил, во всем покоряясь своим родителям: старался исполнять их повеления и ни в чем не выходить из их воли. Он на всякое время упражнялся в славословии Бога и тем наслаждался, прилежно стоял в церкви Божией, не пропускал заутреню, литургию и вечерню, и часто читал священные книги. Он непрестанно всячески изнурял свое тело и иссушал свою плоть, соблюдая неоскверненной душевную и телесную чистоту.

Раб божий Кирилл, о котором шла речь, прежде владел большим имением в Ростовской области, он был славным и именитым боярином, имел большое богатство, но к концу жизни, в старости, обнищал и впал в бедность. Скажем и о том, как и почему он обнищал: из-за частых хождений с князем в Орду, частых набегов татар на Русь, частых татарских посольств, из-за многих тяжких даней и сборов ордынских, из-за частого недорода хлеба. Когда княжение досталось великому князю Ивану Даниловичу, Ростовское княжество также отошло к Москве. Горе, горе тогда было городу Ростову, а особенно ростовским князьям, так как у них были отняты власть, княжество, имения, честь и слава – все отошло к Москве.

В то время по повелению великого князя из Москвы в Ростов был послан воеводой один из вельмож по имени Василий, по прозвищу Кочева, и с ним Мина. Когда они приехали в Ростов, там начались жестокие насилия над жителями и умножились гонения. Многие из ростовцев поневоле отдавали свое имущество москвичам, а сами получали взамен побои и оскорбления и уходили с пустыми руками, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только лишались имущества, но и получали раны и увечья, печально ходили со следами побоев и все сносили безропотно. Да и к чему много говорить? Москвичи настолько осмелели в Ростове, что подняли руку даже на самого градоначальника, старейшего ростовского боярина по имени Аверкий, которого повесили вниз головой и так оставили, надругавшись. Сильный страх охватил всех, кто видел и слышал это, не только в Ростове, но и во всех его окрестностях.

Из-за этих насилий раб божий Кирилл выехал из своей ростовской деревни, о которой уже говорилось; он собрался всем своим домом и со всеми родными переселился из Ростова в Радонеж. Приехав туда, он поселился около церкви, названной в честь Рождества Христова, которая стоит и поныне.

Сыновья Кирилла Стефан и Петр женились, третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а всей душой стремился к иноческой жизни. Об этом он многократно просил отца, но родители сказали ему: « Сын, подожди немного и не оставляй нас; мы стары, бедны и немощны, и некому присмотреть за нами, ибо оба брата твоих женились». Благодатный юноша с радостью обещал ухаживать за ними до конца их жизни и с того дня старался каждый день всячески угодить родителям, чтобы заслужить себе их молитвы и благословение. Так он жил некоторое время, прислуживая и угождая отцу и матери всей душой и от чистого сердца, пока Кирилл и Мария не постриглись в монахи, и каждый из них в подобающее время не удалился в свой монастырь. Немного лет прожив в иночестве, они преставились от этой жизни и отошли к Богу, сына же своего, блаженного юношу Варфоломея, они многократно благословляли до последнего своего вздоха. Добродетельный юноша проводил родителей до могилы, творил по ним память сорок дней, а затем вернулся домой. Призвав младшего брата Петра, он отказал ему свою долю в отцовском наследстве. Себе же ничего не взял. Стефан, старший брат Варфоломея, недолго прожил с женой, которая вскоре умерла, оставив двух сыновей – Климента и Иоанна. Стефан спустя некоторое время оставил мир и стад монахом в монастыре Покрова Святой Богородицы в Хотькове.

Блаженный юноша Варфоломей, придя к Стефану, просил его, чтобы тот отправился вместе с ним на поиски пустынного места. Стефан, повинуясь словам блаженного юноши, покинул монастырь и пошел вместе с ним.

Они исходили много лесов и наконец пришли в одно пустынное место в чаще леса, где был источник воды. Братья обошли то место и полюбили его, ибо Бог направлял их. Помолившись, они начали своими руками рубить лес и на своих плечах приносили бревна на выбранное место. Сначала братья сделали себе хижину для ночлега, с чуланом, и устроили над ней крышу, потом построили келью, огородили место для небольшой церковки и срубили ее. Когда была завершена постройка церкви и пришло время освящать ее, блаженный юноша сказал Стефану: «Поскольку ты мой старший брат по рождению и по плоти, скажи мне, в день какого святого будет престольный праздник нашей церкви, во имя какого святого освящать ее?»

В ответ Стефан сказал Варфоломею: «Зачем ты спрашиваешь и для чего искушаешь меня и допытываешься? Ты сам знаешь ответ на свой вопрос не хуже меня, потому что отец и мать, родители наши, много раз говорили тебе при нас: «Блюди себя, дитя! Не наш ты сын, а Божий дар» – потому что Бог избрал тебя еще когда мать носила тебя в утробе и дал о тебе знамение до рождения твоего, когда ты трижды прокричал на всю церковь во время пения святой литургии, так что все люди, стоявшие там и слышавшие, удивились и ужаснулись, спрашивая: «Кем будет этот младенец?» Но священники и старцы, мужи святые, ясно поняли и истолковали это знамение, говоря: «Поскольку в чуде с младенцем отобразилось число три, это означает, что ребенок будет учеником Святой Троицы и не только сам будет благочестиво веровать, но и многих других соберет и научит веровать в Святую Троицу». Поэтому тебе подобает освятить эту церковь во имя Святой Троицы».

Когда Стефан закончил, блаженный юноша вздохнул из глубины сердца и ответил: «Правильно ты сказал, господин мой. Любезно мне слово твое, и я того же хотел и замышлял. Душа моя желает создать и освятить церковь во имя Святой троицы. Смирения ради я спрашивал тебя, и Господь Бог не оставил меня – дал мне по желанию моего сердца и хотения моего не лишил меня».

Так решив, братья взяли благословение на освящение церкви у епископа из города, Феогноста, митрополита Киевского и всея Руси (1328–1353), и церковь была освящена во имя Святой Троицы при великом князе Симеоне Ивановиче (1343–1353); это произошло в начале княжения его.

Стефан, построив и освятив церковь, еще некоторое время прожил в пустыне с братом и увидел, что пустынная жизнь трудна, прискорбна, сурова: во всем нужда, во всем лишения, неоткуда взять ни еды, ни питья, ни чего-либо другого нужного для жизни. К тому месту не было ни дорог, ни привоза ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни людей, живущих в них; не вела туда никакая тропа людская, и не было ни прохожих, ни посетителей, а вокруг со всех сторон стоял лес – безлюдная чаща и глушь. Глядя на нее и тяготясь своей жизнью, Стефан оставил пустынь и родного брата, Преподобного пустыннолюбца и пустынножителя, и ушел оттуда в Москву.

Придя в город, Стефан поселился в монастыре Святого Богоявления, где нашел себе келью, и жил там, весьма преуспевая в добродетели: он был трудолюбив, проводил в своей келье суровую, постническую жизнь, не пил пива и носил скромную одежду. В то время в Богоявленском монастыре жил митрополит Алексий, который еще не был поставлен в митрополита, но с честью проходил путь иноческой жизни. Они со Стефаном жили общей духовной жизнью и в церкви оба пели на клиросе, стоя рядом. Когда великий князь Симеон узнал о Стефане и его добродетельной жизни, он повелел митрополиту Феогносту поставить Стефана в пресвитеры – облечь в священнический сан, а потом велел поручить ему игуменство в том монастыре и взял его себе духовным отцом.

Преподобный отец наш не принимал ангельского образа до тех пор, пока не изучил весь монастырский устав, монашеский порядок и все прочее, что требуется монахам. Спустя некоторое время, однако, он позвал к себе в пустыньку одного духовного старца, украшенного священническим саном, почтенного благодатью пресвитерства, саном игумена, по имени Митрофан. Варфоломей просил его с мольбой и, смиренно кланяясь в ноги, радостно преклонил свою голову пред ним, желая от него пострижения в иночество. Святой неоднократно повторял свою просьбу: «Отче! Сотвори любовь – постриги меня в монашеский чин, ибо я давно, с юности моей, желаю этого, но воля родителей удерживала меня. Ныне, от всего освободившись, я жажду пострига; как олень стремится к источнику водному, так жаждет душа моя иноческой и пустынной жизни».

Игумен немедля вошел в церковь и постриг его в ангельский образ, в седьмой день месяца октября, на память святых мучеников Сергия и Вакха. В монашестве ему было дано имя Сергий, так как в то время давали имена не рассуждая и не считаясь с мирским именем, а какого святого память отмечалась в день пострига, такое имя и давали постригавшемуся. Святому было, когда он стал иноком, двадцать три года. Блаженный Сергий, новопостриженный инок, после совершения пострига причастился Святых Тайн, Пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа – он сподобился такой святыни, будучи ее достоин. И вот после святого причащения или во время самого причащения на него снизошли и вселились благодать и дар Святого Духа. Откуда это известно? Там присутствовали некоторые люди, ставшие верными свидетелями того, что, когда Сергий причастился Святых Тайн, вся церковь внезапно наполнилась благоуханием, которое ощущалось не только в церкви, но и вокруг нее. Блаженный находился в церкви семь дней, ничего не вкушая, кроме просфоры из рук игумена; от всего отстранившись, он пребывал в непрестанном посте и молитве. Песнь Давила постоянно была на устах его, он утешал себя словами псалмов и ими же славословил Бога.

Провожая игумена, постигшего его, Сергий с великим смирением сказал: «Благослови меня, смиренного, и помолись о моем уединении, а также научи меня, как жить мне одному в пустыне, как молиться Богу, как избегать вреда душевного, как противиться врагу и помыслам гордыни, от него исходящим. Ведь я неопытен; будучи новопостриженным, новоначальным иноком. Я должен обо всем спросить совета у тебя».

Игумен, как бы в ужасе, ответил, удивляясь: «Меня ли ты спрашиваешь о том, что знаешь не хуже нас, о честная глава!» Немного побеседовав с Сергием о духовной жизни, игумен вручил его в руки Божии и оставил в пустыне одного иночествовать и безмолвствовать.

Кто возможет исчислить его труды? Кто сочтет искушения, с которыми он боролся в своей пустыни?

Время от времени дьявол в разных обличиях единоборствовал с Преподобным, однако бесы осаждали его безуспешно; сколь бы жуткие видения они ни насылали, им не удалось сломить твердый и бесстрашный дух анахорета. То Сатана расставлял свои силки, то случались нашествия диких зверей, ибо множество их обитало в той чаще. Был среди них медведь, который имел обыкновение приходить к Преподобному. Видя, что зверь приходит не из злобы, а чтобы взять немного съестного на пропитания, Преподобный выносил зверю и з своей хижины маленький кусок хлеба и клал его или на пень, или на колоду, чтобы зверь, когда придет, по своему обычаю, нашел бы для себя готовую еду, и медведь брал хлеб в пасть и уходил. Когда хлеба не хватало, и пришедший, по обыкновению, зверь не находил приготовленного для него привычного куска, он долгое время не уходил и стоял, озираясь по сторонам, как жестокий заимодавец, желающий получить свой долг. Если же у Преподобного был лишь один кусок хлеба, то и тогда он делил его на две части, чтобы одну часть оставить себе, а другую отдать этому медведю. В то время в пустыни у Сергия не было разнообразной пищи, а только хлеб и вода из источника, бывшего там, да и то понемногу; часто у святого и хлеба на день не было, в такие дни оставались голодными и сам Сергий, и зверь. Иногда блаженный не заботился о себе и оставался голодным, бросив свой единственный кусок хлеба медведю, потому что Преподобный предпочитал скорее не есть в тот день и голодать, нежели обмануть зверя и отпустить без еды.

Преподобный часто читал священные книги, чтобы с их помощью приумножить добродетель, сокровенными мыслями направляя свой разум к желанию сокровища Вечной Жизни. Еще удивительнее то, что никто не знал о его скрытой от людских глаз суровой, добродетельной жизни, о ней ведал один Бог, Который видит и знает все тайное, и скрытое имеет перед очами, так что святой проводил безмолвную и безмятежную жизнь.

Некоторое время спустя, когда минуло два года, а может быть больше или меньше – не ведаю, знает один Бог, с тех пор как Сергий начал один иночествовать в пýстыни, Бог, видя великую веру святого и долготерпение, смилостивился над ним и захотел облегчить его пустынные труды: Господь вложил в сердца некотором богобоязненным монахам из монастырской братии помышление приходить к Сергию.

Преподобный вопрошал их: «Сможете ли вы терпеть тяготы жизни на этом месте: голод, жажду и всевозможные лишения?» Они отвечали: «Да, честной отец, мы хотим и вытерпим, если Бог поможет нам и твои молитвы поддержат нас».

Преподобный Сергий, убедившись в их вере и усердии, удивился и сказал: «Я, братия, хотел один жить в этой пустыне и скончаться здесь. Но если Бог так пожелал и если Ему угодно, чтобы на этом месте был монастырь и собрались многие братья, да будет воля Господня! Я же с радостью принимаю вас, только пусть каждый сам потрудится выстроить для себя келью. Но да будет вам известно, если вы пришли в эту пустынь, чтобы здесь остаться: начало праведности – страх Господень».

Чтобы увеличить страх Божий в самом себе, он денно и нощно поучался закону Божью. Более того, поскольку Сергий был молод и крепок телом (силы у него было, как у двоих), диавол хотел уязвить его стрелами похоти. Преподобный же, почувствовав вражье нападение, удержал свою плоть и поработил ее, обуздав постом; и так, благодатью божией, он был избавлен от искушений. Так он жил с братией и хотя не был поставлен в священники, но усердно вместе с ней посещал церковь Божию. Каждый день он пел с братией в церкви полунощницу, заутреню, часы и вечерню. Служить обедню Сергий приглашал кого-нибудь постороннего, священника или старца игумена, встречал его и просил служить святую литургию; сам же Сергий с самого начала не хотел быть поставленным в священники или принять игуменство, по великому и совершенному своему смирению. Он всегда говорил, что желание быть игуменом является источником и корнем честолюбия.

Вначале собралось не очень много монахов – не больше двенадцати человек. Они сами построили себе кельи, не очень большие, обнесли их забором и поставили у ворот привратника. Преподобный трудился на всех монастырских послушаниях: носил на плечах дрова и, наколов и разрубив на поленья, разносил их по кельям. Поистине удивителен был вид обидели в то время: лес стоял от нее недалеко – не так, как теперь, но над строящимися и уже поставленными кельями, осеняя из, шумели деревья. Вокруг церкви повсюду были видны колоды и пни, здесь же сажали различные семена и выращивали огородные овощи. Но вернемся к прерванному повествованию о подвиге Преподобного Сергия, о том, как он усердно служил братии: толок и молол жерновами зерно, пек хлеб, варил еду и заготавливал другие съестные припасы для братии, кроил и шил обувь и одежду; и зачерпнув воду в бившем неподалеку источнике, носил ее в двух ведрах на своих плечах в гору и ставил у кельи каждого брата. Ночи Сергий проводил в молитвах без сна; он питался только хлебом и водой, да и этого употреблял понемногу, и ни одного часа не оставался праздным.

Прошел один год, и вышеназванный игумен, который постриг блаженного Сергия, занемог и, некоторое время поболев, умер. Преставившись от это жизни ко Господу. Затем Бог вложил в сердца братии желание сделать так, чтобы Сергий начальствовал над ними. Братья все вместе пришли преподобному Сергию, говоря: «Отче! Мы не можем жить без игумена! Ныне мы пришли к тебе открыть наши мысли и желания: мы очень хотим, чтобы ты был нашим игуменом и наставником душ и тел».

Преподобный Сергий, вздохнул из глубины души и сказал им: «У меня и помысла не было стать игуменом, душа моя желает одного – скончаться в иноках на этом месте». Братья снова и снова упрашивали его сделаться их игуменом; наконец побежденный их страстной любовью, но вздыхая из глубины сердца, он сказал: «Отцы и братия! Я не буду вам перечить, предавшись воле Господней, ибо Бог видит сердца и помыслы. Пойдемте в город к епископу».

Митрополит всея Руси Алексий тогда был в Царьграде³⁷, поручив дела управления епископу Афанасию Волынскому, жившему в городе Переславле. К нему и пришел преподобный отец наш Сергий, взяв с собой двух старцев, и, войдя, поклонился епископу. Епископ же Афанасий, увидев его, благословил и спросил его имя, Сергий назвал себя. Услышав имя своего гостя, Афанасий обрадовался и по-христиански поцеловал его, ибо раньше он слышал о Сергии, о начале его славного подвижничества. Афанасий побеседовал с Сергием о духовных делах. Блаженный отец наш Сергий начал просить святителя дать обители игумена – наставника душам монахов. Преподобный же Афанасий сказал: «Сын и брат мой, тебя Бог призвал от утробы твоей матери, и я от многих слышал о тебе; да будешь ты отныне отцом и игуменом братии, собранной Богом в обители Святой Троицы». Но Преподобный Сергий отказывался, указывая на свое недостоинство, на что Афанасий отвечал: «Возлюбленный! Все духовные дарования ты приобрел, а послушания не имеешь». Тогда отец наш Сергий поклонился и произнес: «Как Господу угодно, так пусть и будет, благословен Господь во веки!» – и все присутствовавшие сказали: «Аминь!»

Без промедления преподобный епископ Афанасий поел отца нашего Сергия в церковь и поставил его в иподиакона, а затем в диакона. На следующий день святитель рукоположил Сергия в священнический сан и повелел ему совершить святую литургию и своими руками принести бескровную жертву. После литургии наедине епископ Афанасий наставил Преподобного в правилах апостольских и святоотеческом учении о том, что нужно для исправления и спасения души. Наделив святого духовными дарами, епископ по-христиански поцеловал и отпустил его – истинного игумена, пастыря, сторожа и врача духовной братии.

      Не без промысла божия случилось поставление Преподобного, за его боголюбие, ибо Сергий принял игуменство не по своей воле, но начальство было ему вручено Богом. Преподобный не стремился к этому, не отнимал ни у кого сана, не сулил подарков, не давал взяток. Как делают честолюбцы, которые ловча и изворачиваясь, наперегонки крадут друг у друга почести. Сам Господь направлял своего избранника и возвысил его до игуменского сана.

Преподобный отец наш игумен Сергий вернулся в свой монастырь. В обитель Святой Троицы. Братья, исполнившись радости, встретили его и поклонились ему до земли. Благословив братию, Сергий сказал ей: «Молитесь, братия, обо мне, ибо я человек малосведущий и неопытный. Вот я принял от небесного Царя талант попечения о пастве словесных овец и должен буду держать о нем ответ».

В начале его настоятельства в обители было двенадцать человек братии, не считая самого игумена, тринадцатого. И это число иноков – двенадцать – сохранялось и два года и три, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Так продолжалось, пока не пришел в обитель, Симон, Смоленский архимандрит, который разрушил этот обычай; и с тех пор, с того дня число братии стало все более возрастать и превысило двенадцать. Этот дивный и прославленный муж Симон был одним из старейших архимандритов в Смоленске, известный своей добродетелью. В родном городе он слышал о жизни Преподобного отца нашего Сергия и возгорелся душой и сердцем: он оставил архимандритию, почем и уважение, оставил славный город Смоленск, и пришел в монастырь к Преподобному отцу нашему игумену Сергию, и с глубоки смирением умолял Сергия принять его под свое крепкое руководство, чтобы Симон жил у него в повиновении и послушании. Симон принес с собой вклад, который он передал игумену на устроение монастыря. Преподобный Сергий принял Симона с радостью. Симон много лет прожил в покорности и послушании игумену. В странничестве и смирении, он был исполнен добродетелей и в старости праведно отошел к Богу.

Стефан, родной брат Сергия, пришел в обитель из города Москвы и привел с собой младшего сына по имени Иоанн. Держа сына за правую руку, Стефан вошел в церковь и поручил его игумену Сергию, прося постричь сына в иноки. Игумен Сергий постриг его и дал ему в монашестве имя Феодор; тот же с младых ногтей был воспитан во всяком благочестии, чистоте и в посте; поучаясь от дяди, он был исполнен и украшен всеми монашескими добродетелями. Одни говорили, что Феодор был пострижен в десять лет, а другие – что в двенадцать. Многие люди, имена которых записаны в Книге Жизни, из разных городов и сел собирались у Сергия и оставались с ним жить. И монастырь понемногу расширялся. В книгах отеческих, т. е. в Патерике, записано такое предание: «Сошлись святые отцы и, пророчествуя, сказали, что в последние времена люди будут слабы». Но Преподобного Сергия Бог укрепил для Себя в последнем роде и явил в нем как бы одного из древних святых отцов. Бог сделал его тружеником, наставником множеству иноков, игуменом и главой многочисленной братии. С тех пор как Сергий был поставлен игуменом, в обители ежедневно совершалась святая литургия, просфоры для которой Преподобный пек сам – толок и молол пшеницу, просеивал муку, заквашивал и месил тесто. Так, испекши просфоры, он служил Богу своими праведными трудами, и никому другому из братии он не позволял печь просфоры, хотя многие этого очень хотели. Но Преподобный старался во всем быть и учителем и исполнителем: он сам варил кутью, скатывал свечи и вычитывал каноны. Преподобный отец наш игумен Сергий, хотя и принял игуменство и стал старшим, не изменил своих монашеских правил, он смирял себя и ставил ниже всех, подавая все пример.

С самого начала своего игуменства Преподобный имел такой обычая: из всех, кто приходил к нему и хотел стать монахом, желая постричься, Сергий никого не прогонял – ни старого, ни юного, ни богатого, ни бедного, а всех принимал с любовью и радостью, только не сразу постригал желающего, а сначала повелевал ему надеть длинную свитку из черного сукна и в ней довольно долго ходить вместе с братией на все монастырские работы, пока не навыкнет всему монастырскому уставу; искушенных в монастырской жизни послушников преподобный облекал в монашескую одежду, потом постригал в мантию и давал клобук; когда святой видел, что какой-либо монах преуспевал в духовном подвиге и жил совершенной и чистой иноческой жизнью, удостаивал такого принятия святой схимы.

С самого основания обители блаженный установил следующий обычай: после повечерия, почти ночью, особенно в темные и долгие осенние и зимние ночи, помолившись в своей келье, Преподобный выходил из нее, чтобы обойти все кельи монахов. Когда он слышал, что кто-то молится, или кладет поклоны, или в безмолвии с молитвой занимается рукоделием, читает ли святые книги, плачет и сетует о своих грехах, – он радовался. Благодарил Бога и молился за этих монахов. Если же Преподобный слышал, что монахи беседуют, собравшись вдвоем или втроем, или смеются – он негодовал и, желая прекратить недозволенную беседу, ударял рукой в дверь или стучал в окошко и отходил. На следующее утро он призывал к себе празднословивших и издалека, тихо и кротко, как бы рассказывая притчи, укорял их. И если брат был послушливым, смиренным и горячим в вере и в любви к Богу, то вскоре, поняв свою вину, он со смирением, припав к земле, склонялся перед Сергием, умоляя простить его. Если же брат был непокорным, если он стоял перед игуменом, думая, что святой говорит не о нем, то на непослушного игумен накладывал епитимью, потому что тот не понял своей вины и не осознал своих грехов; и тогда, наставив на путь исправления провинившегося, Преподобный отпускал его. Так Сергий учил братию прилежно молиться Богу, не беседовать ни с кем после повечерия и заниматься по силе своим рукоделием, к которому способен, имея во все дни непрестанно на устах псалмы Давила.

В первое время, когда обитель начинала устраиваться, в ней многого не хватало; монахи были лишены самого необходимого из-за своего совершенного нестяжательства и безлюдности того места, так что им неоткуда было ждать ни утешения, ни самых необходимых вещей. И откуда они могли получить что-либо нужное, если место их обитания было пустынным, и вокруг не было ни сел, ни домов. Долгое время туда не было хорошей дороги. Так жили монахи много лет, больше пятнадцати. Во время княжения великого князя Ивана Ивановича (1353–1359), туда начали приходить христиане³⁸, им полюбилось это место. Многие захотели остаться и начали селиться по обеим сторонам от обители, вырубая леса, поскольку никто им не препятствовал. Появились многочисленные поселения, изменившие прежний вид пустыни, не пощадившие ее и преобразившие в обширные пашенные угодья, которые мы видим и теперь. Переселенцы построили деревни, засеяли поля и начали собирать урожаи; число окрестных жителей весьма умножилось; они часто посещали монастырь, принося разнообразные нужные вещи. Которых не перечесть.

Когда обитель только начала устраиваться, и в ней жило немного братий, часто недоставало самых необходимых вещей, так что много раз с утра и хлеба не было; порой не было вина, чтобы служить обедню, и ладана для каждения; иногда не было воска, чтобы катать свечи, и монахи пели ночью заутреню без свечей, зажигая березовую или сосновую лучину. Однажды у игумена закончились хлеб и соль, и во всем монастыре истощились съестные припасы. Преподобный игумен установил для всей братии строгий порядок: если случалось такое искушение, что в обители недоставало хлеба или заканчивались запасы еды, то братии запрещалось выходить из монастыря для сбора подаяния у мирян по деревням и селам, иноки должны были оставаться в монастыре, просить у Бога и терпеливо ожидать Его милости. Что Преподобный повелел и заповедал братии, то выполнял и сам и терпел голод три или четыре дня оставаясь совсем без еды.

По прошествии трех дней, на рассвете четвертого, Преподобный взял топор и пошел к одному старцу, по имени Даниил, жившему в монастыре, и сказал: «Я слышал, старче, что ты хочешь пристроить сени к келье. Я пришел к тебе, чтобы руки у меня не оставались без дела, позволь мне построить для тебя сени». Даниил отвечал: «Правда, я давно хочу их построить, и у меня все уже заготовлено для этого, вот только поджидаю плотника из деревни. С тобой я боюсь договариваться: ты, наверное, возьмешь с меня большую плату». «Я не возьму с тебя большой платы, – сказал Преподобный. – Нет ли у тебя гнилого хлеба, мне очень хочется его поесть. Ничего другого сверх этого я с тебя не потребую. Не говори, старче, что ты будешь ждать другого плотника – кто для тебя будет лучшим плотником?» Тогда старец Даниил вынес Преподобному решето с гнилым хлебом и сказал: «Больше у меня ничего нет». «Мне этого хватит с избытком, – ответил игумен, – но побереги его до девятого часа: я не беру платы, пока мои руки не потрудились и я не закончил работы».

Сказав это, блаженный Сергий крепко затянул пояс и принялся за работу. С раннего утра до позднего вечера он тесал доски, долбил и ставил столбы и, с божией помощью, к вечеру закончил постройку сеней. Поздно вечером старец Даниил снова вынес ему решето с хлебом – условленную плату за его дневной труд. Взяв хлеб, Сергий положил его перед собой, помолился, благословил и начал есть, запивая одной водой, потому что ничего другого не было – ни похлебки, ни соли, ни какого-либо питья; это был у него и обед и ужин. Некоторые из братии заметили, что, когда Сергий ел заработанный хлеб, у него изо рта исходила пыль от гнилости хлеба, и, наклонившись друг к другу, говорили: «Вот, братия. Каково терпение и воздержание этого человека».

Один из монахов возроптал тогда на Преподобного, поскольку братия уже два дня ничего не ела. Не имя еды, иноки возмутились и пришли к Сергию, ругая и понося его: « У нас хлеб заплесневел! Почему бы нам не сходить в мир и не попросить хлеба? Всем мы смотрели на тебя, слушались и поступали так, как ты учил нас, а теперь из-за этого мы умираем от голода. Завтра мы уйдем отсюда туда, где жизнь лучше и не вернемся, потому что мы не в силах терпеть здесь лишения и нищету». Впрочем, так роптали не все – один из братии говорил от лица всех.

После слов этого инока игумен собрал всю братию. Видя, что монахи ослабели и предались унынию, преподобный Сергий хотел исправить их малодушие своим долготерпение. Кротостью и тихостью и начал беседовать с ними, поучая словами Священного Писания: «Божия благодать не дается без искушения; минует скорбь – дождемся радости, ибо сказано: Вечером водворится плач, а наутро радость. Так и вы: сегодня терпите недостаток хлеба и другой пищи, а завтра насладитесь в изобилии всем потребным».

Еще он беседовал с братией, как вдруг послышался стук в ворота. Привратник посмотрел в окошечко и увидел, что к воротам кто-то привез много хлеба. Будучи сам очень голоден, он от радости не отпер ворота, а повернувшись, побежал к Преподобному Сергию. Преподобный повелел: «Отворите побыстрее ворота, пусть войдут». Преподобный Сергий повелел монахам позвать к столу тех, кто привез снедь, и, хотя был очень голоден. Не сразу попробовал принесенной приготовленной пищи, а приказал бить в било³⁹, и отправился вместе с братией в церковь, чтобы отслужить молебен. Сергий сел с братией за трапезу, и перед ними были положены привезенные свежеиспеченные хлебы. Они были теплыми и мягкими, как будто только что приготовлены, и на вкус чудесно сладкими, медвяными, как если бы они были пропитаны медовой сладостью и ароматом, или испечены с маслом из благовонных семян, или в них были добавлены благоуханные пряности.

За трапезой Преподобный спросил: «Где тот брат, который роптал на заплесневевшие хлебы? Пусть увидит, что ныне мы едим не заплесневевшие, а сладкие и мягкие хлебы. Как не вспомнить, братья, слова пророка Давида: Я пепел, как хлеб, ел и питие мое слезами растворял [Пс. 101, 10]». Потом начали узнавать, чей это хлеб, кто его привез и кто послал. Посланцы объявили: «Один христолюбец, человек богатый, прислал их издалека Сергию и живущей с ним братии». По повелению Сергия иноки вновь позвали приезжих на обед, но те оказались, спеша отправиться в дорогу в другое место. Придя к игумену, иноки с изумлением говорили: «Отче! Как хлебы, испеченные с пряностями и маслом, могут быть теплыми, ведь они привезены издалека?» На следующий день в монастырь вновь было привезено много снеди и напитков. И на третий день из других мест таким же образом, как мы описали, прибыли съестные припасы. Видя все это, игумен Сергий со всей братией прославил Бога: «Братия! Уразумели ли вы, что Господь Промыслитель не оставит этого места и Своих рабов, здесь живущих?» С того времени монахи пообещали больше не роптать в бедах и лишениях, и, если случались скорби и недостаток самого насущного, они все терпели с верой и надеждой на Господа Бога, имея залогом обетования преподобного отца нашего Сергия.

Здешние старцы рассказывали о Преподобном Сергии, что новая одежда никогда не покрывала его тела, он не носил одежды из нарядного и разноцветного сукна, одежды белой, мягкой или пышной. Одеяние его было из простого сукна – сермяги, некрашеной ,небеленой, совсем ненарядной и грубой; эта сермяжная риза Преподобного была ветхой, не раз перешитой, неотстиранной, испачканной, пропитанной многими его потами, иногда была с заплатами.

Как-то раз в монастыре оказалось плохо вытканное, дурно окрашенное, некрасивое и ни на что не годное сукно, так что все братья с презрением отворачивались от него, гнушаясь им. То один инок брал его и, немного подержав у себя, возвращал, потом другой, третий, так что это сукно побывало у семи человек. Один лишь Преподобный Сергий не побрезговал им, а бережно взял ткань, благословил ее, раскроил и сшил себе рясу, которую стал носить. Надев эту рясу, он уже не хотел снимать ее, пока в течение года она не обветшала вконец и не разорвалась.

Блаженный был одет беднее и хуже всех иноков своей обители, так что некоторые люди, не знавшие его, могли обмануться его видом. Однажды некий крестьянин из близлежащей деревни пришел посмотреть на святого. В то время Преподобный Сергий копал лопатой землю в огороде для посадки овощей. Поскольку крестьянин никогда не видел Сергия, то придя в обитель, он начал усердно разыскивать» «Кто из вас Сергий? Где мне найти этого чудного и славного мужа, о котором столько рассказывают? Как мне его увидеть?» Ему отвечали: «Старец, уединившись, копает огород. Подожди немного, пока он не выйдет». Нетерпеливый посетитель не мог дождаться появления старца и, заглянув в щель забора, увидел блаженного в разодранной, ушитой заплатами бедной одежде, трудившегося в поте лица. Крестьянин не мог и подумать, что это был тот, кого он так сильно желал увидеть и не верил, что это был тот, о котором он столько слышал. Когда Преподобный. Закончив свое дело, вышел из огорода, монахи сразу показали его поселянину со словами: «Вот тот, кого ты желал увидеть». Но крестьянин, отвернувшись от блаженного, презрительно рассмеялся и сказал: «Я пришел посмотреть на пророка, а вы мне показываете сироту. У того, на кого вы мне указываете, я не вижу ни чести, ни славы, ни величия. Ни красивой и многоценной одежды, ни служителей, которые бы предстояли ему, ни слуг, которые бы немедленно выполняли его приказы, ни множества рабов, которые бы прислуживали и воздавали честь своему господину, – этот человек имеет вид нищего, обездоленного сироты».

Братья сказали игумену: «Мы не смеем ничего сказать твоему гостю ради тебя, потому что боимся тебя, иначе мы давно бы отослали его из обители, как человека негодного и бесчестного: этот селянин-невежа тебе не воздал чести, и не поклонился, и на не слушает и позорит, называя лжецами». Видя смущение братии, божий человек Сергий возразил: «Ни в коем случае не делайте этого, братия, ибо он пришел не к вам, а ко мне». Сказав это и не дождавшись от крестьянина поклона, Преподобный поспешно подошел первым, чтобы с любовью и усердием поприветствовать гостя. Сергий с великим смирением поклонился ему до земли, с любовью по-христиански поцеловал его и, благословив, похвалил за верное мнение о нем. Преподобный не только поцеловал своего гостя, но, взяв его за руку, посадил справа от себя, угощал едой и напитками и сотворил ему трапезу с почестями и любовью. Крестьянин рассказал блаженному о своей печали: «Я пришел сюда издалека ради Сергия, чтобы увидеть его, но мое желание не исполнилось». Преподобный на это ответил: «Не скорби, Бог так милостив к этому месту, что отсюда никто не уходит неутешенным».

И вот, пока они еще продолжали беседу, в монастырь со славой и почестями прибыл некий князь, окруженный воинами, боярами, приближенными и слугами. Шедшие впереди телохранители и слуги князя, схватив крестьянина за плечи, с силой оттолкнули его и от князя и от Сергия. Еще издалека князь поклонился святому до земли, и Сергий благословил его; они поцеловались и вдвоем сели, все остальные стояли рядом. Крестьянин же ходил кругом и, подойдя к одному из стоявших там, спросил: «Скажи мне, кто тот старец, который сидит справа от князя?» Его собеседник посмотрел на него и сказал: «Ты нездешний? Разве ты не знаешь преподобного отца Сергия? Это он говорит с князем». Услышав это, крестьянин затрепетал от стыда и страха.

После того как князь покинул монастырь, поселянин, взяв с собой нескольких иноков, которых он умолил просить за него, впереди них и с ними вместе кланялся до земли игумену, говоря: «Отче! Прости меня за все мои нечестия и прегрешения и помоги моему неверию». Преподобный Сергий простил его, благословил, утешил назидательной, душеполезной беседой и отпустил восвояси. С той поры и до самой смерти этот крестьянин имел великую веру в Святую Троицу и в Преподобного Сергия. Через несколько лет он пришел из своей деревни в монастырь к Преподобному и постригся в монахи, в монастыре он прожил еще несколько лет, исповедуя с покаянием свои грехи и подвизаясь, и потом отошел ко Господу.

Хочу продолжить рассказ о чудеса, которые совершал Бог через Своего угодника. Так как поблизости не было воды, с умножением числа братии недостаток ее стал ощутительным, поскольку приходилось ее носить издалека; некоторые из монахов роптали на святого и не один раз, а многократно с досадой говорили ему: «Зачем ты, не подумав, поселился и основал обитель на этом месте, где нет воды?», – на что Сергий отвечал: «Я хотел здесь безмолвствовать один, но Богу было угодно воздвигнуть на этом месте таковую обитель во славу Его пресвятого имени». С этими словами Преподобный отпустил монахов по кельям.

Сам он вышел из монастыря, взяв с собою одного инока, и спустился с ним в лесной овраг под монастырем. Святой нашел в канавке немного дождевой воды и, преклонив колени, начал молиться. Сотворив молитву, Преподобный осенил крестным знамением место, где стояла дождевая вода, и вдруг из-под земли забил полноводный источник, который бьет и поныне, и из которого берут воду для всех монастырских нужд. От воды из этого источника случались многочисленные исцеления больных, страдавших разными недугами, если болящие приходили к источнику с верой. Исцелений сподоблялись не только те, кто приходил к источнику, – многие приезжали из далеких областей, черпали воду из ключа и увозили домой, чтобы напоить и окропить болящих, которые также получали исцеление. С того времени источник в течения десяти или пятнадцати лет называли Сергиевым, но мудрый муж, не терпя славы, на это сердился и говорил: «Чтобы я никогда не слышал, как вы называете этот ключ моим именем, потому что не я дал вам воду, а Господь даровал ее нам, недостойным».

В окрестностях обители жил некий христолюбец, имевший большую веру к святому Сергию. У него был единственный сын-малютка, который тяжело заболел. Отец мальчика, зная святую жизнь Сергия, понес ребенка в монастырь. Однако пока он просил Преподобного помолиться о дитяти, мальчик от жестокого приступа болезни изнемог и испустил дух. Увидев, что сын его мертв, несчастный отец, потеряв всякую надежду, зарыдал и сказал Преподобному: «Горе мне! Лучше бы мне было, если бы мой сын умер дома». И он вышел, чтобы приготовить гроб для умершего сына, а мертвеца оставил в келье святого. Преподобный Сергий сжалился над несчастным отцом, преклонил колени и начал молиться за умершего. И вдруг неожиданно дитя ожило и зашевелилось, душа его вернулась в тело.

В келью вошел отец, неся все нужное для погребения, и нашел своего ребенка живым. Припав к ногам Божия человека, отец благодарил его, но святой сказал: «Ты обманываешься и сам не знаешь, за что благодаришь: когда ты нес мальчика сюда, от сильной стужи он изнемог, и тебе показалось, что он умер. В келье он отогрелся, а ты думаешь, что он ожил. Раньше всеобщего Воскресения никто не может воскреснуть». Но отец настаивал, говоря, что дитя ожило по молитвам святого. Блаженный запретил ему так говорить: «Если ты будешь рассказывать кому-нибудь, то сильно навредишь себе и вовсе лишишься сына». Тот обещал молчать и, взяв малютку, уже совершенно здорового, возвратился домой. Это чудо стало известно со слов ученика Сергия.

Другой случай исцеления произошел с вельможей, жившим далеко от лавры Преподобного отца нашего – на реке, называемой Волга. Этот знатный человек денно и нощно был жестоко мучим бесом, так что даже разрывал железные цепи. Десять сильных мужчин не могли его удержать. Сердобольные родные этого вельможи, прослышав о святом, посовещались и решили отвезти бесноватого к человеку Божию. Когда путешественники приблизились к монастырю, вельможа, беснуясь, разорвал путы и, бросаясь на людей, вопил: «Не хочу туда, не хочу! Вернусь туда, откуда приехал!» О его приближении сообщили святому, блаженный повелел ударить в било и, когда братья собрались в церковь, начал петь молебен о болящем; с этого момента бесноватый начал понемногу успокаиваться. Когда вельможу привели в монастырь, Преподобный вышел из церкви с крестом в руке; лишь только угодник божий осенил им бесноватого, как тот, издав громкий вопль, отскочил в сторону. Недалеко была вода, скопившаяся после проливного дождя; увидев ее, большой бросился в лужу, крича: «Как жжется это страшное пламя!» И с того момента он исцелился благодатью Христовой и молитвами святого, к нему вернулся разум. И он начал осмысленно разговаривать. Когда исцеленного спросили, почему он кричал и бросился в воду, он рассказал: «Когда Преподобный хотел осенить меня крестом, я увидел великое пламя, которое исходило от креста и охватило меня со всех сторон. Тогда я бросился в воду, потому что думал, что сгорю».

Однажды глубоким вечером святой совершал свое правило и молился за братию. Вдруг раздался голос, зовущий: «Сергий!» Преподобный удивился и открыл оконце кельи, желая увидеть говорящего. Внезапно появилось чудное видение: с неба просиял яркий свет, более яркий, чем дневной, который разогнал ночную тьму, и ночь стала светлее дня. Вновь раздался голос: «Сергий! Ты молишься о своих духовных детях – Господь принял твою молитву. Смотри внимательно, и ты увидишь, какое множество иноков собрано тобой под твое руководство во имя Святой и Живоначальной Троицы». И Сергий увидел перед собой множество прекрасных птиц, летавших не только по монастырю, но и вокруг него. И опять послышался голос: «Также, как и виденные тобою стаи птиц. Будут многочисленны твои ученики, и после тебя они не оскудеют, если только захотят последовать твоим стопам». Желая иметь сопричастника и очевидца видению, он позвал Симона, бывшего поблизости. Симон удивился зову игумена и поспешил на его голос, но не сподобился полного видения и увидел лишь отблеск чудного света и дивился ему; и они оба с душевным трепетом радовались неизреченному явлению.

Некоторое время спустя в обитель преподобного Сергия из Константинополя прибыли греки, посланцы патриарха к святому. Поклонившись Преподобному, они сказали: «Вселенский патриарх Константинопольский Филофей благословляет тебя» – и передали подарки патриарха: крест, параманд⁴⁰ и послание. Святой спросил посланцев: «Смотрите. Не к другому ли к кому вы посланы? Кто я, грешный и недостойный, чтобы мне получать дары от святейшего патриарха?» «Нет, отче, – ответили они, – Мы посланы именно к тебе, святой Сергий». Тогда старец отправился к митрополиту Алексию с посланием патриарха. Митрополит повелел прочитать послание, в котором было написано следующее:

«Милостью Божией архиепископ Константинограда вселенский патриарх Филофей о Святом Духе сыну и сослужебнику нашего смирения Сергию: благодать, и мир, и наше благословение да будут с вами. Услышав о твоей добродетельной жизни в Боге, мы горячо возблагодарили и прославили Создателя. Одного правила вам недостает – у вас не устроено общежитие. Ты знаешь, Преподобный, что сам Богоотец пророк Давид, все исследовавший своим разумом, выше всего поставил общежитие: что может быть лучше и прекрасней, чем жить братиям вместе, поэтому и я даю вам благой совет – устроить в вашей обители общежитие. Милость Божия и наше благословение да пребывают с вами».

Старец спросил митрополита: «Ты что повелишь, святой владыко?» Митрополит ответил: «Мы благодарим святейшего патриарха за наставление и от всей души то же советуем».

С того времени в обители святого было введено общежитие. Блаженный и премудрый пастырь распределил братию по послушаниям: одного сделал келарем, других определил в повара и хлебопеки, третьего поставил прилежно ухаживать за больными; для соблюдения порядка в церкви игумен выбрал экклесиарха, потом параэкклесиархов, пономарей и т. д. Далее, он повелел следовал заповедям святых отцов: не иметь никакой собственности и не называть ничего своим, а все считать общим.

Поскольку чудный отец так хорошо устроил жизнь в обители, число ее насельников увеличивалось. А насколько умножались приношения в обитель. Настолько и возрастало в ней страннолюбие. Никто из приходивших в обитель бедняков не уходил из нее с пустыми руками. Блаженный никогда не оставлял благотворительности, он заповедал насельникам обители давать приют нищим и странникам и не отказывать просящим. Он говорил: «Если вы сохраните мою заповедь без роптания, то получите награду от Господа и по моем отшествии от этой жизни обитель процветет и нерушимо простоит многие годы благодатью Христовою». И стоит она и по сей день.

Некоторое время спустя в обители вновь случилось смятение. Ненавидящий добро диавол вложил некоторым из братии помысел отвергнуть игуменство Сергия. В один субботний день служилась вечерня, и игумен Сергий был в алтаре⁴¹ в священническом облачении. Его брат Стефан стоял на левом клиросе и вдруг спросил канонарха⁴²: «Кто дал тебе эту книгу?» Канонарх ответил: «Мне ее дал игумен». «Кто здесь игумен? – с гневом воскликнул Стефан. – Не я ли первым основал эту обитель?» Сказаны были и другие неподобающие слова. Находясь в алтаре, святой их слышал, но ничего не сказал. Выйдя из церкви, Преподобный не пошел в келью. А никем не замеченный, покинул монастырь. Придя в монастырь на Махрище, Сергий попросил у Стефана, игумена того монастыря, одного инока, который мог бы показать пустынные места. Много пустынных дебрей обошел Преподобный вместе со своим провожатым, пока наконец они не пришли на красивое место близ реки Киржач. Узнав о местопребывании своего игумена, иноки весьма обрадовались и начали приходить к нему по-двое и по-трое, иногда же и большими группами. Отец наш Сергий послал двух своих учеников к святейшему митрополиту Алексию, прося благословения на основание церкви. вскоре, благодатью божией, была поставлена церковь и собралась многочисленная братия.

Некоторые из иноков монастыря Святой троицы, горевшие любовью к своему духовному учителю и страдавшие от долгой разлуки с ним, пришли в город к митрополиту и сказали: «Святой владыко! Ныне мы живем как овцы без пастыря. Если соизволишь, наш Богом данный наставник, то повели Преподобному вернуться в свой монастырь, чтобы мы не изнемогли вконец от скорби о нем».

Митрополит, не мешкая, спешно послал к блаженному двух архимандритов Герасима и Павла с посланием: «Отец твой митрополит Алексий благословляет тебя и повелел передать тебе следующее: «Я весьма обрадовался, узнав о твоей жизни в дальней пустыни. Но теперь возвращайся в монастырь Святой Троицы; тех, кто противится тебе, я изгоню из монастыря»». На это святой отец отвечал: «Скажите господину митрополиту: «Все исходящее из твоих уст приму с радостью и ни в чем не ослушаюсь тебя»».

Митрополит был весьма обрадован совершенным послушанием Сергия и немедленно послал священников, чтобы они освятили церковь в честь Благовещения Пречисто Владычицы нашей Богородицы. Святой Сергий избрал одного из своих учеников Романа и послал его к митрополиту, благословив на принятие священства и должности строителя нового монастыря, а сам вернулся в монастырь Святой троицы.

Когда в монастыре узнали о возвращении святого, все насельники вышли ему навстречу. Когда братья увидели Сергия, им показалось, будто взошло второе солнце. Чудно и умилительно было видеть, как одни целовали руки своего старца, другие – ноги, третьи же, касаясь его одежды, лобызали ее. Все единодушно ликовали и прославляли Бога за возвращение своего духовного отца. А что же он сам? И он духовно радовался, видя своих чад вместе.

Просиявший многими добродетелями епископ Стефан⁴³ имел великую духовную любовь о Христе к блаженному отцу нашему святому Сергию. Однажды случилось ему путешествовать из своей епископии Перми в царствующий град Москву. Дорога, по которой шел епископ, была на расстоянии в десять поприщ или даже больше от обители святого Сергия. Дойдя до места, бывшего напротив обители святого, чудный епископ Стефан остановился и поклонился Сергию – на ту сторону, где находилась обитель блаженного, со словами: «Мир тебе, духовный брат». В это время святой Сергий трапезовал вместе с братией .Увидев духовными очами то, что сделал святитель Стефан, блаженный тотчас встал из-за стола, немного постоял, читая молитву, и поклонился со словами: «Радуйся и ты, пастырь Христова стала. Мир Божий да будет с тобой». По окончании трапезы ученики начали спрашивать блаженного о случившемся, и он им открыл причину своего поступка: «В этот самый час епископ Стефан, путешествующий в Москву, остановился напротив нашего монастыря, поклонился Святой троицу и благословил нас, смиренных» – и указал место, где остановился епископ.

Однажды, когда Феодор, сын Стефана, еще жил в обители блаженного, святой Сергий служил литургию вместе с вышеназванным Стефаном, своим родным братом, и Феодором, своим родственником. Внезапно Исаакий молчальник увидел священнослужителя – чудного обликом мужа, удивительного и таинственного, сияющего необычайным светом, в блистающих ризах. Исаакий спросил стоявшего рядом с ним отца Макария: «Что это за чудное видение, отче?» Макарий ответил: «Не знаю, чадо. Таинственно и необъяснимо это видение. Разве что этот священнослужитель приехал вместе с князем?», а тогда в обители гостил князь Владимир. Иноки спросили человека из свиты князя, есть ли среди них священнослужитель, на что тот ответил отрицательно.

После окончания святой литургии, выбрав подходящее время, ученики святого Сергия, удостоенные чудесного видения, с глазу на глаз спросили Преподобного о своем видении. Желая скрыть правду, Преподобный говорил: «Что чудесного вы видели, чада? Божественную литургию служили Стефан, мой брат, его сын Феодор и я, недостойный, четвертого священника с нами не было». Но ученики не отпускали святого Сергия, прося открыть им бывшее, и тогда он сказал: «О мои любимые дети! Если Сам Господь Бог открыл вам, могу ли я утаить? Тот, кого вы видели, – Ангел Господень; не только сегодня, но всегда, когда я совершаю божественную литургию, мне. Недостойному, бывает такое посещение, и Ангел Господень служит вместе со мной. Вы же никому не рассказывайте того, что видели, пока я жив». Ученики дивились словам святого.

Прошла весть, что божиим попущением за наши грехи ордынский князь Мамай собрал огромное войско – всю орду безбожных татар – и пошел на русскую землю; и люди были охвачены страхом. Великий князь, под скипетром которого находились в то время все русские земли, достохвальный и победоносный великий Димитрий (1362–1389), имея великую веру к святому Сергию, приехал к старцу, чтобы спросить, повелит ли тот ему выступить против безбожных. Святой благословил Димитрия, вооружил его молитвой и сказал: «Господин мой, тебе следует заботиться о врученном тебе Богом народе. Иди против безбожных, и с Божией помощью ты победишь и вернешься в свое отечество невредимым с великими почестями». Великий князь ответил: «Если Бог поможет мне, я построю монастырь во имя Пречистой Богоматери» – и, приняв благословение. Покинул обитель, торопясь в путь.

Собрав всю свою дружину, он с поспешностью выступил против безбожных татар. Увидев великую силу татарского войска и его многочисленность, русские остановились в сомнении, не зная что делать, и страх охватил многих. Нежданно в это время прибыл скороход с посланием от святого, в котором было написано: «Господин мой, смело вступай в бой со свирепым врагом, не сомневаясь и не страшась его, помощь Божия будет во всем с тобою». Тотчас, исполнившись решимости, великий князь со всем своим войском начал бой с погаными. В бою многие воины пали замертво; Господь же помог великому победоносному Димитрию – поганые татары потерпели поражение и были окончательно разбиты. В тот самый час Сергий предстал вместе с братией Богу с молитвой о победе над погаными. По прошествии немногого времени, когда безбожники были окончательно разбиты, святой поведал братии о храбрости великого князя Димитрия Ивановича, со славой победившего поганых, назвал по имена русских воинов, павших от руки врагов, и принес за них заупокойные молитвы.

Достохвальный и победоносный великий князь Димитрий, одержав славную победу над враждебными варварами, с великой радостью, торжествуя, вернулся в свое отечество. По возвращении он незамедлительно посетил святого старца Сергия, благодарил Преподобного и братию за благой совет и молитвы и дал в обитель богатый вклад. Тогда же великий князь напомнил старцу о своем обете построить монастырь во имя Пречистой Богоматери и сказал, что хочет немедленно приступить к его исполнению, нужно только выбрать подходящее место. Старец Сергий отправился на поиски и нашел красивое место на реке, называемой Дубенка; с соизволения великого князя святой Сергий поставил там церковь во имя пречистой Богоматери – Успения Владычицы нашей Богородицы. Игуменство в нем святой поручил одному из своих учеников по имени Савва, мужу весьма добродетельному. В обители собралось множество братий.

В другой раз державный великий князь Димитрий просил святого старца Сергия самого пойти и благословить место для монастыря в честь Святого Богоявления под Коломной. Поскольку старец имел обыкновение везде ходить пешим, благословил место, облюбованное великим князем, и воздвиг на нем церковь в честь Святого Богоявления. По усердной просьбе князя святой Сергий отпустил одного из своих учеников – иеромонаха Григория, мужа благоговейного, исполненного многих добродетелей, в новый монастырь на должность его строителя. Со временем в обители была построена каменная церковь, которая стоит и поныне…

Однажды именитый князь Владимир попросил святого Сергия посетить также и его вотчину – город Серпухов, благословить место на реке Наре и воздвигнуть церковь в честь Зачатия Пречистой Богородицы. Преподобный послушался князя Владимира и исполнил его желание. И еще боголюбивый князь просил святого отпустить к нему ученика по имени Афанасий. Сергий из человеколюбия исполнил эту просьбу, хотя ему был дорог ученик: Афанасий был чудный своими добродетелями муж, сведущий в Божественных Писаниях, искусный списатель книг, о чем свидетельствуют ныне многочисленные памятники его трудов, – з все это старец очень любил его. Именно Афанасия старец поставил Строителем нового монастыря для завершения его и введения в нем общежития. По молитвам святого построился чудный и весьма красивый монастырь, называемый «что на Высоком».

Но к чему писать о духовных плодах, насажденных святым? Всем известно, сколько монастырей основал сам этот Божий человек – великий и мудрый пастырь, сколько основали его духовные сыновья и сыновья сыновей; и эти монастыри, как яркие звезды, видны отовсюду и посылают во все стороны свет своей чистоты и чудной жизни на пользу христианам.

Чувствуя убавление старческих сил и приближение конца земной жизни, блаженный митрополит Алексий призвал к себе святого Сергия. Во время их беседы митрополит повелел принести золотой парамандный крест, украшенный драгоценными камнями, и подарил его святому. Смиренно поклонившись, Сергий ответил: «Прости меня, владыко, от юности я не был златоносцем, а в старости желаю тем более пребывать в нищете». «Знаю, возлюбленный, – сказал ему архиерей, – что такова была твоя жизнь с юности, но ныне сотвори послушание – прими данное нами тебе благословение». Затем он так сказал святому: «Знаешь ли, зачем я позвал тебя?» Я желаю, пока еще жив, найти человека, который мог бы после меня пасти стадо Христово. Сомневаясь во всех, я уверен в одном тебе, достойном править слово истины; я доподлинно знаю, что все – от великих князей до последнего простолюдина – тебя пожелают иметь своим пастырем».

Услышав эти слова, святой сильно опечалился, ибо почитал для себя великим несчастьем принятие епископского сана, и ответил архиерею: «Прости меня, владыко: то, о чем ты говоришь, выше моих сил. Ты не найдешь во мне того, что ищешь. Кто я, грешнейший и худший из людей?» Архиерей приводил многие изречения из священных книг, но смиренномудрый старец был непреклонен и на убеждения святителя ответил: «Святой владыко, если ты не хочешь прогнать мою нищету от твоей святыни, не говори больше моей худости об этом и не позволяй никому другому, потому что никто не сможет меня переубедить».

Видя непреклонность Сергия, святитель отпустил его в свой монастырь. Немного времени спустя, в 6885 [1378] г. митрополит Алексий преставился от этой жизни в вечную, и великие князья вновь начали просить святого принять архиерейский сан, но он был тверд, как алмаз, и непреклонен. Тогда на архиерейский престол взошел некий архимандрит по имени Михаил, дерзнувший надеть святительские ризы и возложить на себя белый клобук. Михаил начал враждовать против святого, думая, что Преподобный обличит его дерзость, поскольку сам стремился сесть на архиерейском престоле. Когда блаженный узнал, что Михаил угрожает ему и обители, он сказал своим ученикам, что Михаил не получит желаемого и даже не увидит Царьграда, потому что он побежден гордостью. Случилось по пророчеству святого: Михаил, заболев, умер во время плавания к Царьграду. После этого все считали святого Сергия одним из пророков.

Однажды блаженный отец совершал свое келейное правило перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа. Так Преподобный молился и пел благодарственный канон Пречистой, называемый акафистом. Окончив свое правило, святой сел, чтобы немного отдохнуть, но вдруг он сказал своему ученику Михею: «Чадо! Трезвись и бодрствуй, потому что сейчас мы будем иметь чудесное и неизреченное посещение». Еще он говорил это, как вдруг раздался голос: «Пречистая грядет», и святой поспешно вышел из кельи в притвор, т. е. в сени. Вдруг его осиял яркий свет, сильнее солнечного, и блаженный увидел Пречистую с двумя апостолами Петром и Иоанном, от которых также исходило неизреченное сияние. Увидев чудесных посетителей, святой пал ниц. Не в силах вынести нестерпимо яркого блистания.

Пречистая прикоснулась Своими руками к святому и сказала: «Не бойся, избранник Мой. Я пришла посетить тебя. Не скорби, ибо твоя молитва об учениках и об обители услышана; отныне твоя обитель будет иметь изобилие во всем; не только при твоей жизни, но и по отшествии твоем к Богу Я не покину это место и буду неоскудно подавать все необходимое, сохранять и покрывать его». Сказала так и стала невидима. Святой же, объятый сильным страхом и трепетом, пребывал некоторое время как бы в исступлении ума. Когда же он постепенно пришел в себя, то увидел, что его ученик, мертвый от страха, лежит на полу. Старец поднял его, и тот бросился в ноги Преподобному со словами: «Скажи мне, отче, ради Бога, что за чудесное видение было нам? От яркого блистания дух мой едва не разлучился с телом». От сильного душевного волнения святой мог ответить своему ученику только: «Подожди, чадо; и во мне дух трепещет от чудесного видения».

Старец и его ученик стояли и дивились про себя происшедшему; наконец через некоторое время преподобный сказал ученику: «Чадо, позови ко мне Исаака и Симона». Когда они пришли, старец рассказала им по порядку, как он видел Пречистую с апостолами и какие чудесные обещания Она дала святому. После слов святого ученики исполнились неизреченной радости, вместе пропели молебен Богоматери и прославили Бога. Остаток ночи Сергий провел без сна, внимая умом неизреченному видению.

По прошествии некоторого времени из Константинополя в царствующий град Москву приехал некий епископ. У себя дома он много слышал о святом, потому что слава о Сергии достигла самого Царьграда, но епископ не верил слухам о нем, думая про себя так: «Разве может явиться такой светильник веры в этой стране, особенно в наше последнее время?» Епископ решил побывать в обители и воочию увидеть Преподобного Сергия. Приближаясь к монастырю, он почувствовал сильный страх, а когда вошел в монастырскую ограду и взглянул на святого, то был поражен внезапной слепотой. Преподобный взял пришельца за руку и ввел в свою келью, епископ со слезами молил святого об исцелении, исповедуя поневоле свое неверие. Незлобивый и смиренный подвижник прикоснулся к его ослепшим зеницам, и с глаз его как будто спала чешуя, и он прозрел. Епископ во всеуслышание начал говорить, что святой Сергий – истинно Божий человек, и что Бог сподобил его увидеть небесного человека и земного Ангела.

Близ обители святого жил некий человек, отличавшийся сильной алчностью. Поскольку и поныне сильные имеют обыкновение притеснять убогих, этот человек обидел своего соседа-сироту – отнял у него свинью, которую тот откармливал для себя, и приказал заколоть, не заплатив денег. Обиженный пришел к старцу и, кланяясь, со слезами просил помочь в беде. Святой, подвигнутый состраданием, позвал к себе обидчика и, увещевая его, обличил так: «Чадо! Веришь ли ты, что есть Бог, Судия праведных и грешных. Отец вдов и сирот, готовый к отмщению, и страшно впасть в Его руки?» Долго еще увещевал Преподобный корыстолюбца и повелел ему отдать деньги за свинью сироте со словами: «Впредь не обижай сирот». Скупец в страхе обещал исправиться, жить с таким решением он отправился восвояси. Однако, вернувшись домой, он решил не отдавать денег соседу. Однажды он с такими мыслями вошел в кладовую, где хранилась разделенная туша свиньи, и увидел, что, несмотря на зимнее время, туша кишит червями. На корыстолюбца напал сильный страх, и он тотчас вернул соседу деньги, а тушу свиньи приказал выбросить на съедение псам и птицам, но даже они не прикоснулись к ней, в обличение лихоимцев, чтобы перестали обижать бедных.

По прошествии некоторого времени блаженный служил божественную литургию, экклесиархом же был вышеупомянутый нами ученик Преподобного Симон, муж, украшенный многими добродетелями. Этот Симон имел чудесное видение: когда святой служил литургию, Симон видел огонь, ходящий по святому престолу, озаряющий алтарь и окружающий со всех сторон святую трапезу. Когда Преподобный хотел причаститься, то Божественный огонь свился, как некая пелена, и вошел в святой потир, и им Преподобный причастился. Видя все это, Симон исполнился ужаса и трепета. Отойдя от святого престола, Сергий понял, что Симон сподобился чудесного видения, поэтому старец подозвал Симона и спросил: «Чадо, чего так устрашился твой дух?» «Господин мой, я имел чудесное видение благодати Святого Духа, действующей с тобой», – ответил тот. «Смотри, никому не говори о виденном, пока Господь не заберет меня из этой жизни», – запретил Симону старец.

Святой прожил много лет в совершенном воздержании и трудах и сподобился за свои подвиги неисповедимых и несказанных чудотворений. Достигнув глубокой старости, он не пропускал ни одной божественной службы. Чем больше он старился годами, тем больше укреплялся и рос духом, с усердием, любовью и мужеством упражняясь в аскетических подвигах, побеждая старость. За шесть месяцев до кончины преподобный предузнал о своем преставлении к Богу, тогда он собрал братию и вручил управление обителью своему любимому ученику, во всем верному подражателю своему учителю, совершенному добродетелями; будучи молод телом, он имел разум человека, украшенного сединами; имя его – Никон. Преподобный повелел ему усердно и праведно пасти христоименитое стадо. Сам же великий подвижник вскоре начал слабеть и в сентябре серьезно заболел. Предчувствуя свою кончину, он вновь призвал новоизбранное стадо и произнес пред ними подобающее поучение о душевной пользе. В котором заповедовал непреткновенно пребывать в Православии, хранить единомыслие друг с другом, блюсти душевную и телесную чистоту и нелицемерную любовь, остерегаться злых и нечистых желаний, с умеренностью вкушать пищу и питие и превыше всего украшать себя смирением, уклоняться от споров и ни во что вменять почести и славу земной жизни, а вместо них ожидать воздаяния от Бога – наслаждения небесных благ. И о многом другом поучив братию, преподобный сказал: «Призываемый Богом, я покидаю вас. Вручаю вас Всемогущему Господу и Пречистой Его Матери, Которая будет вам прибежищем и стеной против вражеских сетей и козней». Перед самым исходом души, когда она уже готова была разлучиться с телом, Преподобный причастился Владычнего Тела и Крови, ученики поддерживали его немощные члены. Потом Преподобный Сергий воздел к небу руки и, сотворив молитву, предал свою чистую и святую душу вместе с молитвой Господу в 6900 [1392] г., в двадцать пятый день сентября, прожив предположительно 78 лет.

Все братья, собравшись в келье святого, сокрушенно рыдали. Положив с почестями в гроб досточтимое и многотрудное тело своего отца, братья провожали его псалмами и погребальными молитвами. Лицо святого было светлым, как снег, не как у мертвого, а как у живого или у Ангела Божия, показывая его душевную чистоту и награду от господа за его труды. Честное тело его похоронили в созданной им обители. Не сосчитать, сколько чудес произошло при кончине Преподобного Сергия и впоследствии, и сейчас они случаются: члены расслабленных укрепляются, от бесов люди освобождаются, слепые прозревают. Хотя святой не желал себе славы ни при жизни, ни после смерти, но могучая сила Божия его прославила. При преставлении Сергия на небо Ангелы предшествовали ему, отверзая двери рая и вводя его в вожделенное блаженство, в покой праведников, в свет ангельский. Озаряемый сиянием Всесвятой Троицы, Преподобный увидел то, чего всегда желал, и получил награду, подобающую постнику – украшению иноков.