Псалом 108
Да будет проклят и погибнет льстивый клеветник и да спасет Господь праведника от его клеветы и позора.
В конец, Псалом Давиду.
1–5. Боже, хвалы моея не премолчи: яко уста грешнича и уста льстиваго на мя отверзошася, глаголаша на мя языком льстивым, и словесы ненавистными обыдоша мя, и брашася со мною туне. Вместо еже любити мя, оболгаху мя, аз же моляхся: и положиша на мя злая за благая, и ненависть за возлюбление мое.
Проникнутый духом истинной кротости, Давид просит Господа о заступлении его от злостной клеветы врагов. – «Боже, Ты предмет моей хвалы», иначе – я прославляю Тебя в своих песнях за Твою благость постоянно, ибо Ты постоянно защищаешь меня от врагов; а потому и теперь, слыша мою молитву в этом псалме, не умолчи – ответ мне, т. е. дай защиту мне от новых и злых клеветников и покарай их. – Ибо отверзлись против меня уста грешных – нечестивых и уста льстивых – коварных: они много и долго говорят против меня, прикрывая свою злобу лестью. И отовсюду окружают – преследуют меня словами ненависти. И брашася – боролись со мною – туне – напрасно, без всякой вины с моей стороны. – «Вместо того, чтобы любить меня, как невинного, они оболгали меня», – с враждебным расчетом – погубить меня: а я молился... не мстил им, предоставляя их и себя суду Божию. Так, они воздают мне за мое добро злом, за любовь – ненавистью, а я избегаю мести… – Таков дух истинной кротости!
6–7. Постави на него грешника, и диавол да станет одесную его: внегда судитися ему, да изыдет осужден, и молитва его да будет в грех.
Чтобы правда и кротость праведника не были поруганы, Давид молить Бога о Его праведном! суде над злодеем – клеветником. – «Поставь, Господи, над ним грешника» – такого, который не знает правды, не слушается совести... «И диавол – клеветник да станет одесную – по правую сторону его»... То-есть, пусть будет на суде у этого злодея начальником и судьей человек нечестивый, без страха пред Богом, без стыда пред людьми, а вместо защитника, который обычно становится по правую сторону, пусть будет такой же клеветник, как сам он – судимый. Так пусть будет, дабы злодей познал, как велико зло ненависть, как тяжело терпеть клевету... Так, пусть же он, когда будет судиться и у Бога, и пред людьми, будет осужден. И молитва его да будет в грех, – молитва его грешника, который за добро платит злом, за любовь ненавистью, пусть будет вменена ему, как новое преступление, ибо она обнаруживает в нем только наибольшую дерзость его пред Богом...
8–10. Да будут дние его мали, и епископство его да приимет ин: да будут сынове его сири, и жена его вдова: движущеся да преселятся сынове его и воспросят, да изгнаны будут из домов своих.
Господь Бог не желает смерти грешника и даст ему продление жизни, но – для покаяния, а не для умножения прегрешений. Посему Давид и просит: «да будут дни его кратки», ибо долгоденствие есть благословение Божие, а грешный оного не заслуживает, – ему нужны только эти краткие дни для покаяния пред смертью... И епископство его да приимет инь. – и если он, при этой своей недобросовестности, имеет какое-либо епископство, т. е. достоинство, соединенное с его саном, званием, должностью, общественным положением: то пусть такое достоинство перейдет к другому – ради блага общественной жизни. Если же он не достоин и «кратких дней» жизни, а по суду правды Божией, должен умереть; то пусть дети его будут сиротами – бедными, бесприютными, беззащитными... И жена его пусть останется вдовой; а вдовы, не выходившие замуж (или по закону ужичества, за брата своего мужа, или за чужого), не только бедствовали от недостатка средстве, и притом, – что почти неизбежно, – терпели всякого рода оскорбления и притеснения, соединенный с беспомощностью самого их вдовства, но еще подвергались и общему глубокому презрению (столь обычному не то время). – Движущееся да преселятся сынове его, иначе – пусть его дети-сироты переселяются, передвигаясь с места на место, не имея ни постоянного места жительства, ни определенного рода занятий. – И воспросят, да изгнана будут из домов своих, – пусть они, как нищие, будут просить куска насущного хлеба, и – пусть они оставят свои разорённые жилища и останутся бесприютными, нищими скитальцами... Так пусть они будут подобны потомкам проклятого Каина, некогда осужденного на изгнание и всегдашнее скитальчество... – И таковая судьба послужит для потомства родоначальника-злодея к научению, как свято нужно хранить истину, ценить истину, ценить истинную дружбу и всячески избегать клеветы и ненависти, от коих, по соблазну диавола, так страдали еще первые люди и потомки их старшего сына, Каина...
11–13. Да взыщет заимодавец вся, елика суть его: и да восхитят чуждии труды его. Да не будет ему заступника, ниже да будет ущедряяй сироты его: да будут чада его в погубление, в роде единем да потребится имя его.
Заимодавец да взыщет за долг и возьмет у злодея-клеветника все, что ему принадлежит, и сколько бы чего у него ни было: так что все его труды – все, приобретенное трудом, в садах, виноградниках и на нивах, для себя и своей семьи, пусть достанется чужим, от которых он не возвратил бы похищенного... А если он обратится к суду и защите, то пусть и на суде ему не будет защитника его собственности. Пусть никто не будет ходатайствовать и за его детей-сирот и оказывать им милосердие в щедром подаянии насущного хлеба или одежды, или жилища, или защиты... (ст. 6–7) Так, да погибнуть он, как злодей, и дети его, так что в роде единем – в одном поколении – да потребителя имя его: когда погибнуть дети его, не оставив потомства, то и его имя или память о нем, которую сохраняет потомство о своем родоначальнике, также истребится в народе... Иначе, если бы сохранилось потомство злодея, то оно унаследовало бы и злодейский нрав его: но сего да не будет! – и чем скорее оно пресечется, тем это лучше.
14–16. Да воспомянется беззаконие отец его пред Господем, и грех матере его да не очистится: да будут пред Господем выну, и да потребится от земли память их: занеже не помяну сотворити милость, и погна человека нища и убога, и умилена сердцем умертвити.
Так как злодей – клеветник унаследовал свое злонравие от беззаконных отцов своих и подражал им, продолжал их беззаконие, то пусть и наказание, которое они заслужили, понесет их злонравный наследник. И грех матери его да не очистится или не изгладится из памяти Господа – Судии и мздовоздаятеля (– подобно тому, как в книге городского судьи записывались и не изглаждались преступления или долги граждан, подлежащих судебному допросу, приговору, взыскание и наказанию): так – чтобы эти прегрешения его родителей были пред очами Господа выну всегда, чтобы Он их видел и непременно наказал за них потомка их. И при этом да истребит Господь и память о них на земле! – Пусть этому злодею будет такой строгий суд и тяжкое возмездие – за то, что он сам не вспомнил оказать милость несчастному бедняку, должнику и т. п., напротив, он гнал – преследовал их и подобных им нищих и убогих, и умиленных или сокрушенных сердцем он стремился умертвить настойчиво, хитро, злобно, особенно посредством своей клеветы (ст. 17–20, 22, 28–29; ср. 2–4).
17–20. И возлюби клятву, и приидет ему: и не восхоте, благословения, и удалится от него. И облечеся в клятву яко в ризу, и вниде яко вода во утробу его и яко елей в кости его: да будет ему яко риза, в нюже облачится, и яко пояс, имже выну опоясуется. Сие дело оболгающих мя у Господа и глаголющих лукавая на душу мою.
Враг – клеветник «возлюбил проклятие, оно и приидет на него; не восхотел благословения, оно и удалится от него. И облекся он в проклятие, как в ризу, и да войдет оно, как вода, во внутренность его, и как елей в кости его: да будет ему проклятие его как одежда, в которую он одевается, и как пояс, которым всегда опоясывается». – То есть: злодей – клеветник не любил благословения и – проклинал других: пусть и его проклинают! Он прикрывался, как бы защищал себя и создавал свое благополучие, проклиная других, пусть же и другие защищаются от него проклиная его! Проклятие злодея было постоянно с ним, как бы одежда его, и укрепляло его в злодеяниях его, как пояс на его одежде: пусть же и проклятие от других с ним пребудет постоянно, неразрывно!.. А так объятый проклятием, он истребится и память, о нем в его роде и народе исчезнет скоро и всецело.
Сие дело, восклицает псалмопевец, или вот какое воздайте суда Божия оболгающим меня или моим врагам – клеветникам и говорящим лукавое – злое и вместе льстивое, а потому и особенно опасное!..
21–25. И Ты, Господи, Господи, сотвори со мною имене ради Твоего, яко блага милость Твоя: избави мя, яко нищ и убог семь аз, и сердце мое смятеся внутрь мене. Яко сень, внегда уклонитися ей, отъяхся: стрясохся яко прузи. Колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради. И аз бых поношение им: видеша мя, покиваша главами своими.
В виду крайней опасности от врага клеветника, проникнутый сильнейшим чувством? страха, Давид молит Господа о заступлении от него, как о великой милости. – Злобный враг преследует меня без жалости и пощады, а Ты, Господи, ради имени Твоего, т. е. ради славы Твоего имени, со мною сотвори милость, именно – «избавь меня от сего врага, ибо я нищ и убог, и, как такой, не имею ни откуда помощи, ни от кого защиты: и сердце мое смутилось во мне,» – в нем исчезло мужество, и надежда оставила меня... Я исчезаю, как уклоняющаяся – удаляющаяся тень, т. е. безвозвратно. Стрясохся яко прузи, – встряхнулся я и отлетаю, кинь прузи – саранча, т. е. быстро – когда ее гонять и истребляют. Колена мои изнемогли от поста, – ослабели так, что я не могу твердо и скоро ходить. И плоть моя изменися елеа ради, – тело изменилось, стало тощим и больным из-за недостатка елеа, или тука, жира. И все это – от поста и сетования, от страха и скорби... В таком? своем состоянии, для них – врагов, клевещущих на меня, я стал поношением или посмешищем: смотрели они на меня и кивали головами, – видя мою бедность и беспомощность, они выражали уверенность, что я безнадежен и безвозвратно погибаю... Так враги смели заявлять это киванием головы, ибо нищета и убожество преследуемого ими было очевидны для всех и как бы свидетельствовали всем, что в этом обнаруживается великий гнев Божий к бедствующему…
26–29. Помози ми, Господи Боже мой, и спаси мя по милости Твоей: и да разумеют, яко рука Твоя сия, и Ты, Господи, сотворил еси ю̀. Прокленут тии, и Ты благословиши: востающии ни мя да постыдятся, раб же Твой возвеселится. Да облекутся оболгающии мя в срамоту и обе́ждутся яко одеждою студом своим.
– «Помоги мне, Господи Боже мой, и спаси меня, по милости Твоей: и да познают все, особенно враги, что это – Твоя рука, т. е. Твоя помощь, соделанная Твоей рукой, или – что Ты соделал это своим могуществом. – «Те – враги – проклинают, а Ты благословишь: восстающие на меня будут постыждены, а я – преданный Тебе раб – возрадуюсь и возвеселюсь. Оклеветающие меня да облекутся срамом-позором, и оденутся стыдом своим, как одеждою (– подобно тому, как иногда одевали преступников для наругательства над ними).
30–31. Исповемся Господеви зело усты моими и посреде многих восхвалю Его: яко предста одесную убогаго, еже спасти от гонящих душу мою.
Когда враги – клеветники покроются полным позором, а беззащитный страдалец будет избавлен от них, то в этом все увидят чудо великой милости Самого Господа и прославят Его: а прежде других и более всех прославит Его сам избавленный псалмопевец. – Исповемся Господеви зело усты моими, – буду прославлять Господа своими устами зело, т. е. весьма громко воспевать Его. И посреде многих – в присутствии многолюдного собрания – буду восхвалять Его, разумеется – при богослужении во храме. Так буду восхвалять: ибо Он предстал одесную убогого, – стал на правую сторону за убогого, гонимого врагами (как обычно становились защитники на суде), чтобы спасти его душу или жизнь от гонителей его; иначе – Он защитил и оправдал его, а вместе и спас его жизнь от неминуемой гибели.
Давид, гонимый и невинно страждущий от врагов – клеветников, является истинным прообразом гонимого и страждущего Мессии–Спасителя. Как Давида, так и Христа, окружали и позорили клеветники и ненавистники, постоянно враждебно нападали на Него со злобным намерением – убить: так они действовали особенно на суде; а в минуты самых тяжких страданий и полнейшей беспомощности Христа, они кивали на Него головами своими, в знак Его отчаянной гибели. И в этом состоянии полного истощания Христос, как Давид, молил Бога о спасении: (ст. 1, 22–26). Особенно из всех выделялся в этом отношении против Давида Авессалом, а против Христа Его предатель Иуда, погибший, проклятой и вечно проклинаемый. На нем именно осуществилось пророчественное проклятие этого псалма, по мнению всего сонма Апостолов Христовых, которые, согласно указанно сего пророчества, на место погибшего Иуды, избрали двенадцатым Апостолом Матфея (Деян.1:15–26).