Лицо Иисусово

Какое лицо ты больше всего хотел бы увидеть, Феодул? Из всех лиц человеческих, от начала мира появлявшихся под солнцем, на чье лицо ты хотел бы ненасытно глядеть, Феодул?

Великий царь и пророк древних времен видел за свою жизнь миллионы человеческих лиц. Видел их, вглядывался в них и оставался недоволен. Не могла его удовлетворить преходящая красота человеческая. Изменчивость ее он хорошо познал и на других, и на себе. И, жаждущий красоты неизменчивой, непреходящей и совершенной, он вопиет к Богу: «Ищу лица Твоего, Господи!» (ср.: Пс. 26, 8). И снова, по другому поводу, повторяет: «Одного просил я у Господа... созерцать мне красоту Господню» (ср.: Пс. 26, 4). И опять воздыхает и просит: «Яви светлое лице Твое рабу Твоему» (Пс. 30, 17).

И еще назидает своих: «Ищите Господа и силы Его, ищите лица Его всегда» (Пс. 104, 4).

Но то, чего этот вдохновенный муж жаждал и искал, не дано ему было увидеть, как и никому другому до нисшествия Сына Божия на землю. Как и Господь Сам сказал Своим ученикам: «истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали» (Мф. 13, 17).

Каким должно было быть лицо Иисусово, если оно смогло растрогать Предтечу Иоанна, столь сурового к себе и строгого к другим, и он радостно воскликнул: «вот Агнец Божий»?²⁰⁴

Каким было это лицо, в которое все в синагоге назаретской с удивлением всматривались, когда Он, начиная Свое земное служение, стал читать из пророка Исаии: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим»?²⁰⁵

Поистине, необыкновенным должно было быть лицо Мессии, если многие тысячи людей по три дня не отводя глаз смотрели на Него, забывая о голоде и усталости физической;

и если многие оставляли свои дела и бежали за Ним и через озеро Галилейское переправлялись²⁰⁶, только бы еще и еще глядеть на Него и слушать, и еще и еще быть в Его присутствии;

и если отпетый грешник иерихонский, богатый Закхей, осмелился на глазах у людей, ненавидевших его, влезть на дерево, только бы увидеть это лицо²⁰⁷;

и если царь Авгарь из далекой Халдеи решился послать своего живописца, чтобы он на холсте запечатлел лицо Иисусово и он, Авгарь, смог хотя бы на портрете увидеть Его?

Из притчи о царе Авгаре мы черпаем исключительные сведения о лице Иисусовом. Этот царь Авгарь отправил из своей столицы Едессы самого лучшего художника, по имени Анания, в землю Израилеву, чтобы он изобразил Иисусов лик и принес ему.

После долгого путешествия Анания добрался туда, куда был послан своим господином. Однажды нашел он Иисуса среди огромной толпы народа. Встал он поодаль, натянул холст и стал рисовать лицо Иисусово. Но работа ему давалась отнюдь не легко. Лишь только начал он рисовать, как лицо Иисусово переменилось, и он взял другой холст. Но и тут, лишь только ему показалось, что сейчас он уловит черты и цвет лица, лицо опять переменилось. Он взял третий холст, но опять то же самое. Холст за холстом он бросал и опять на новом начинал работу, но все без успеха. Лицо непрестанно менялось, и Иисус всякое мгновение казался другим. Анания стал впадать в отчаяние, ибо он столкнулся с тем, с чем никогда не сталкивался ни один человек, владеющий искусством живописца.

Проницательный Господь прозрел намерение художника, призвал его и по милости Своей избавил от отчаяния: взяв у него кусок полотна, приложил к Своему лицу, и лик Его оказался чудесно отпечатленным на полотне. Художник Анания принял полотно из рук Спасителя, поклонился Ему и, поблагодарив с трепетом и восхищением, поспешил вернуться домой. Когда в Едессе его спросили, как выглядит Иисус Христос, он ответил, что Господь похож на всякого человека и что всякий человек может увидеть себя, глядя на Него.

Это свидетельство, правда, не записано в Евангелии, но сохранено в Предании Православной Церкви, в житии великого апостола Фаддея²⁰⁸ и в жизнеописании царя Авгаря. Оно многое говорит нам о характере Господа, отраженном на лице Его.

Всемогущий Божий Дух проникал сквозь плотской состав тела Иисусова и излучался навстречу каждому той добродетелью, которая скрыто жила в данном конкретном человеке. Спаситель пришел «взыскать и спасти погибшее»²⁰⁹, то есть то, что в человеке завалено грязью и грехом, то, что и сам человек перестал ценить и осознавать. И даже если это лишь сотая часть души, Иисус узна́ет, устремится к ней Своим Духом, чтобы извлечь ее, как сотую овцу, застрявшую в тернии, или как одну драхму, потерявшуюся в пыли, или как клад, зарытый на заброшенном поле. Так действует солнечный свет, падающий на песок, в котором лежит хрустальный осколочек. И этот один-единственный осколочек хрусталя в куче темного песка засверкает на солнце и заблестит, будто некое малое солнце, упав в песок, слышит приветствие большого солнца небесного и отвечает ему.

Так и всякий человек, поглядев на Иисуса, чувствовал Его в себе и узнавал себя в Его лице. Ведь в лице Сына Человеческого каждый человек видел себя тем, что делало его человеком. Так и Закхей не мог не вздрогнуть от страха и радости, когда в его душу вошел луч света от лица Господня и ударил в такой «хрусталик» человечности в толще грязи его мытаревых эгоизма и алчности – ударил и попал именно в этот хрусталик и вызвал его отблеск и сияние. Тут же вся эта черная грязь эгоизма спала с этого малого осколочка, и освобожденный хрусталь засверкал светом Христовым в раскаявшейся и в возрыдавшей душе Закхеевой. Осиянный и спасенный, человек возопил: «Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел» (нанес ущерб, причинил убыток), «воздам вчетверо!»²¹⁰ Так говорит этот спасенный утопающий, говорит будто от Христова Духа, а Христос, отвечая, говорит будто из сердца самого Закхея: «ныне пришло спасение дому сему»²¹¹.

Жена-грешница, известная в городе блудница, особенно между фарисеями, должна была почувствовать отвращение к самой себе, впервые увидев лицо Иисусово. Нечто зазеленело в помойной яме ее души, стало прорастать и уже не давало ей покоя: в лице Иисусовом узнала она свое подлинное существо. С тех пор что-то стеснилось в ее душе, что-то стало бороться: мусор – с тем, что зазеленело, что запало в душу, как сияющее семя, от этого Божественного лица. В конце концов пересилило в ней новое, чистое и святое, и, взяв свои деньги, грехом заработанные, она купила самый драгоценный нардовый аромат, пошла к Иисусу и излила на Него этот аромат вместе со слезами своими. Слепые фарисеи только соблазнились этой сценой. «Если бы», сказали они, «Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница» (Лк. 7, 39)». Воистину Господь знал то, что знали они, но они не знали того, что Он знал: они знали только ее грех и ничего больше, а Он знал и нечто иное – то, что́ в помойной яме её души росло и в куче мусора блестело. Они были как луна, под чьим бледным светом и хрусталь кажется темным, без отблеска, как простой песок. А Он пламенеющее Солнце Правды, Которое разделяет и различает, вызывает сияние светом лица Своего на искривленном осколочке хрусталя души жены-грешницы. Потому Он укорил фарисеев, эти бледные луны, а жене сказал: «прощаются тебе грехи» (то есть мусор твой Я изметаю из тебя); «вера твоя спасла тебя, иди с миром»²¹².

Теперь посмотри на разбойника на кресте справа. Пригвожденный, спорил он со своим товарищем, висевшим слева и хулившим Господа. Благоразумный усовещевал хулителя: «или ты не боишься Бога?.. мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал»²¹³. Не написано, чтобы этот благоразумный разбойник когда-нибудь ранее видел и слышал Иисуса. Впервые на кресте, корчась от боли, повернувшись к среднему Кресту, он оказался лицом к лицу с Ним. И свет лица Его осветил нечто в душе его, нечто погребенное, засыпанное пеплом, забытое, что от сотворения мира, из поколения в поколение, от предка к потомку восставало, тщетно силилось пробиться наружу. Под впечатлением от этого лица, хотя и окровавленного, измученного, иссиня-бледного, он вспомнил что-то самое исконное в себе, что-то человеческое и божественное и сразу ощутил себя сродным Распятому посередине. В жизни он уподобил себя злодею и скоту, а умирая, ощутил себя человеком. Буря жизни вырвала его дерево с корнем, но он сподобился припасть к Источнику воды живой, чтобы глотнуть оттуда и не умереть. «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» Два часа размышлений в муках на кресте; два часа покаяния и отвращения к загубленной своей жизни; два часа глядел он на лицо Иисусово – и обрел милость Божию, обновление, оживотворение и переселение в рай. «Истинно говорю тебе», проговорил ему Сын Божий в агонии, «истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю»²¹⁴.

Это лишь несколько классических примеров. А куда больше – тысячи – душ тех простодушных, хоть и грешных людей, чьи глаза не могли оторваться от лица Иисусова! Ученики, последовавшие за Ним без слов. Никодим, не разумевший ничего, но из-за сияния лика Его ставший Его тайным последователем. Иосиф и Гамалиил и много других имен и примеров. Для таковых Господь Иисус предстал как «прекраснейший сынов человеческих»²¹⁵.

Но многих не тронуло очарование лица Его. Кто они? Это те, в ком и последняя крупица хрусталя превратилась в песок. Это князья еврейские, фарисеи, священники и книжники, ядом лицемерия, тщеславия и формализма вконец умертвившие себя. Они смотрели на это лицо, как слепые смотрят на солнце, и вторили словам пророка: «нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему»²¹⁶. Они были тогда, они есть и сейчас среди нас: лицемеры, глупцы слепые, вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда проглатывающие; чаши, омытые снаружи, а внутри полные нечистот; гробы окрашенные, исполненные смерти и мертвых костей, убийцы пророков и священников, змеи и порождения аспидовы, отродье человеческое и чада сатаны. Каиафа, Ирод и Пилат смотрели на лик Иисусов, но не видели в нем ни одной своей черты, ни один луч лика Его не уловил ни одной точки в их душе, на которой бы мог остановиться и которая засветилась бы ему в ответ.

За исключением их и таких, как они, и тогда, и сейчас, и до края времен лицо Иисусово являет лицо Всечеловека. Всякий человек, у кого хоть самый маленький уголок души не разъеден смертью греховной, может увидеть себя в лике Христовом, и свет лика Христова, входя в него, оживляет всю его душу.

Скажи мне теперь, Феодул, какое лицо больше всего хотел бы ты увидеть? И ненасытно глядеть на него в вечности?