Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням. Но ты будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое.

(2Тим.4:3–5)

Avt

(Из беседы с беспоповцами в деревне Велине Рязанской губернии)

Беседа о перстосложении назначена была самими раскольниками. Защитником раскола выступил некто Арсений, мастер-красильщик фабрикантов Лебедевых, родом гусляк, из деревни Заполицы, Богородского уезда. Он прежде принадлежал к секте поповцев австрийского согласия, но потом перешел к беспоповцам-перекрещенцам. От роду Арсению было не более 35 лет; в браке не был; он трезв и постник, живет уединенно, что и дает ему особую цену в глазах темного раскола. По праздникам Арсений занимается списыванием цветников и выпискою из книг разных мест, служащих, по понятию его, к обличению Церкви Греко-российской и защите раскола.

После моей речи к народу и разъяснения предмета бесед Арсений и я сели за стол. При мне сотрудников не было. Не видно было никого и на стороне Арсения. После обычных при таких случаях приветствий и благожеланий узреть свет истины – Свет Христов, я предложил Арсению сотворить на себе крестное знамение. Он перекрестился двуперстно; перекрестился и я, но троеперстно. Затем я спросил его: «Какая же у нас с тобой разница в знамении креста Христова? В изображении крестного знамени ты ничем не отличался от меня. Ты начал с чела своего, оттуда же и я; затем ты опустил руку свою на живот, так же и я; ты поднял руку на правое плечо, на правое – и я; с правого ты перенес на левое, так же точно и я; ты действовал десницею, десницею – и я. Как сам ты, Арсений, видишь, и как все окружающие видели, мы с тобой совершенно одинаково изобразили на себе крестное знамение. В чем же ты находишь разницу?»

Арсений. В самом главном¹ – в сложении перстов для истового изображения крестного знамени. Вы слагаете три первые перста, а два большие пригибаете к длани; а мы верхний – большой – пригибаем к двум дольним, а два остальные – указательный и великосредний – имеем простерты.

Я. Ничего тут главного или важного нет. Как вы, так и мы из пяти перстов складываем три во имя Святой Троицы, а два – во образ исповедания двух естеств Иисуса Христа. Если есть какая разница, то она касается только выбора перстов, какими тремя из них изобразить исповедание Святой Троицы и какими – два естества Иисуса Христа. Что такое сами по себе пальцы в деле нашего спасения? При сложении их для крестного знамени не они служат предметом правой веры. При правом исповедании воздается честь не перстам, а Богу в Троице. Не перстам ты молишься, не им поклоняешься. Поистине безрассудно и пагубно ради одних пальцев бежать от Святой Церкви и чрез то терять вечное спасение.

Арсений. В пальцах-то вся и мудрость, в них-то и все таинство² нашего спасения. «Аще кто не воображает двумя персты крестного знамени, да будет проклят», – сказано в Деяниях Стоглавого собора. А у вас не крестятся двумя перстами, чем и навлекают на себя проклятие. Да этого мало еще: Московский собор 1666–1667 года за двуперстие обругал святых отцов собора³ невеждами и безрассудными. А этим к болезни болезнь приложила себе Церковь ваша.

Я. Московский собор не двуперстие назвал невежеством и безрассудным, а те несообразности, которыми наполнена 31-я глава о двуперстии. Внимательно не прочитывал ты этой главы, оттого и говоришь так, по своему неведению; а по вражде к Святой Церкви не хочешь вникнуть в самое дело. Не в пальцах мудрость и не в них таинство, а в исповедании Святой Троицы. Пойми, пожалуйста, какое же таинство могут составлять для нас пальцы, которые всегда пред нашими глазами и составляют часть нашей руки? Вникни ты в это, не в пальцах таинство.

Арсений. Вникли мы. Вот уже двести лет вникаем. Как не понять в такое продолжительное время? не все же глупенькие бывали всегда.

Я. Чем хвалиться напрасно, не лучше ли прежде проверить: прав ли ты и твои бывшие и настоящие единомышленники в том, что за отмену изложенного в 31-й главе Стоглава о двуперстии вы отбежали от Церкви, отменившей сие изложение?

Арсений. Что нам ни говори, а Московский собор 1666–1667 года неправильно поступил в том, что отменил 31-ю главу о двуперстии, а святых отцов Стоглавого собора назвал за нее невеждами, безрассудными.

Я. Ты соблазняешься словами и выражениями, а смысл во внимание не принимаешь. Отцы Шестого Вселенского собора отменили 15-е правило Неокесарийского собора о семи дьяконах, а толкователь 16-го правила Шестого Вселенского собора называет по сему случаю святых отцов Неокесарийского собора тоже, как и Московский собор, не добре разумевшими; но за это выражение никто не думал отделяться от Святой Церкви. Московский собор правильно назвал 31-ю главу Стоглавого собора о двуперстии писанною нерассудно, простотою и невежеством, и клятву собора – неправедною и безрассудною, а потому и определил считать сию клятву не в клятву. Чтобы убедиться в этом, для человека благоразумного и добросовестного потребуется не двести лет, а достаточно одной беседы.

Арсений. В чем же отцы Московского собора усмотрели безрассудство 31-й главы о перстосложении?

Я. В тех несообразностях, которые заключаются в этой главе. В Стоглаве написано: и правую бы руку, сиречь, десницу уставляли ко крестному знамению: большой палец, да два нижние перста во едино совокупив, а верхний перст со средним совокупив, простер и мало нагнув… и далее: Аще ли кто двумя персты не благословляет, якоже и Христос, или не воображает двумя персты крестного знамени, да будет проклят, святые отцы рекоша. Кто же эти святые отцы, проклявшие некрестящихся двуперстно, на которых делает ссылку 31-я глава Стоглавого собора?

Арсений. Прямо сказано: отцы святые, – чего же еще?

Я. Но какие же отцы святые? кто именно? Где написали они такую клятву на некрестящихся двуперстно?

Арсений. Очень просто. На соборах по несколько сот святых отцов присутствовало. Когда мы приводим их соборное правило, то не перечисляем их по имени. Так и тут, в Стоглаве, указания имен святых отцов, изрекших клятву на некрестящихся двуперстно, не требовалось.

Я. Старообрядцы, уклонившиеся от Святой Православной Церкви, двести лет ищут этих отцов, и все не найдут. Случалось ли тебе когда-либо читать Кормчую книгу?

Арсений. Постоянно читаю. Эта книга у меня есть.

Я. Приходилось ли тебе в правилах 7-ми Вселенских и 9-ти поместных соборов или у святых отцов Церкви читать что-нибудь о перстосложении для крестного знамени или о клятве на некрестящихся двуперстно?

Арсений. Нет, не читал. А вот у преподобного Максима Грека велено креститься двуперстно.

Я. Но у него никакой нет клятвы на некрестящихся двуперстно.

Арсений. О двуперстии написано во многих книгах: в Книге о вере, в Кирилловой, в Большом и Малом катехизисах, в Псалтири, в Сыне Церковном.

Я. На эти книги отцы Стоглавого собора ссылаться не могли, потому что все они явились после Стоглавого собора.

Арсений. В Стоглаве есть прямая ссылка на Мелетия и Феодорита, – так чего же ради далеко за свидетелями ходить?

Я. В этой-то ссылке на свидетельство Мелетия и Феодорита о двуперстии и клятве на некрестящихся двуперстно 31-я глава Стоглавого собора более всего и допустила неверности и несообразности. Известно, – говорится в 31-й главе Стоглава, – и достохвальное писание преподобных отец наших Мелетия и Феодорита. Сице возвещают с прочим толкованием, како рукою благословляти и креститися всем православным христианам, иже кто не знаменуется двумя персты, якоже и Христос, да есть проклят. Посудите же сами, братья, разумно ли в 31-й главе Стоглавого собора привлекаются святые Мелетий и Феодорит в качестве свидетелей того, чему свидетелями они быть никак не могут? Святые Мелетий и Феодорит о перстосложении не учат, и ни тот, ни другой никогда и нигде клятве некрестящихся двуперстно не предавали. Все это несправедливо в 31-й главе Стоглава указано на них.

Арсений. Как же это так? Ты сам же читал сейчас, что они учили творить на себе крестное знамение двумя перстами, и что тот, кто не так творит его, да есть проклят.

Я. Я читал писание 31-й главы Стоглава, а не Мелетиево и Феодоритово; что я прочитал, этого они, т. е. Мелетий и Феодорит, как я сказал вам, не писали. Это писание ошибочно навязано им в 31-й главе Стоглава. Читал ли ты, Арсений, что-нибудь о святых Мелетии и Феодорите?

Арсений. Читал житие святого Мелетия 12 февраля, а Феодорита не читал.

Я. Где же написано, что святые Мелетий и Феодорит предали проклятию некрестящихся двумя перстами?

Арсений. Читать этого мне не приходилось; в житии святого Мелетия этого нет; но в Стоглаве об этой клятве и о двуперстии прямо сказано: кто не знаменуется двумя перстами, якоже и Христос, да есть проклят. Стоглав разве не писание? По Кирилловой книге, он назначен для чтения и научения.

Я. О том-то и речь наша, что писание это неправо. В 31-й главе Стоглава ошибочно написано, что Мелетий и Феодорит повелели знаменоваться двумя перстами, а некрестящихся двуперстно предали проклятию. Сам же ты сейчас сказал, что в житии святого Мелетия нет сказания о клятве, и не ищи, потому что не было и нет сего. И выходит после этого, что клятва по 31-й главе Стоглава на некрестящихся двуперстно несправедлива, и ссылка на святых Мелетия и Феодорита безрассудна⁴.

Арсений. Что-то не верится, чтобы святые отцы Стоглавого собора были несправедливы и безрассудны. Может быть, сами-то они знали, а только не указали, где святые Мелетий и Феодорит написали эту клятву.

Я. И указать не могли они, потому что никакой клятвы на некрестящихся двуперстно у них нет. Да и эта ли одна несправедливая ссылка на клятву святых Мелетия и Феодорита заставляет убедиться, что 31-я глава Стоглавого собора писана простотою и невежеством? Нет, в ней приписывается святым Мелетию и Феодориту и то свидетельство, якобы и Христос молился двумя перстами. «Иже кто не знаменуется двумя персты, – писали будто бы святые Мелетий и Феодорит, – якоже и Христос, да есть проклят». Как же Христос молился? По-вашему? двуперстно?

Арсений. Во всяком случае – двумя персты, а не троеперстно по-никоновски, – именно так, якоже предаша нам самовидцы и слуги Божия слова святии апостолы и святии отцы, как по Стоглаву написано.

Я. Речь наша о свидетельстве святых Мелетия и Феодорита. Где у них сказано, что Христос молился двуперстно?

Арсений промолчал.

Святая истина выше и дороже всего. Ни святой Мелетий, ни Феодорит, как никакой клятвы не изрекали на некрестящихся двуперстно, так точно не писали и не учили о том, как Христос молился и как Он складывал персты. Ничего подобного у них найти нельзя. И тут 31-я глава Стоглава несправедливо приводит их в свидетели. Изображал Христос на Себе крестное знамение?

Арсений. Изображал.

Я. Так же, как и ты, и как все старообрядцы?

Арсений. Нет. Не Он, как мы, а мы, как Он.

Я. Пусть будет по-твоему, дело не в игре слов. Когда ты кончишь изображение на себе крестного знамени, какую молитву проговариваешь?

Арсений. Известно, какую. Какая полагается тут: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Аминь. По Малому катехизису.

Я. И Христос так же молился?

Арсений. Так же и Христос.

Я. Вот видишь, какая тут допущена несообразность. По-вашему выходит, что Христос молился Самому Себе и называл Себя грешным. Подумай, к чему ваше лжемудрование ведет нас?

Арсений. Если не так, то как же Христос молился?

Я. Святые евангелисты свидетельствуют о том, как Христос молился: пал на лицо Свое, молился (Мф.26:39), пал на землю и молился (Мк.14:35), преклонив колени, молился (Лк.22:41). Есть и апостольское предание о том, как творить молитву, но никак не о сложении перстов, а именно: воздевая чистые руки без гнева и сомнения (1Тим.2:8). Да и для чего бы Господь наш Иисус Христос в молитве Своей к Отцу Своему Небесному слагал два перста?

Арсений. Во исповедание двух естеств – божеского и человеческого.

Я. В ком?

Арсений (подумав). В Самом Себе.

Я. Страшно подумать, что ты сказал. Вера есть несовершенство знания. Всеведущему Богу приписывать веру – богопротивно⁵. Исповедовать веру в Божество и человечество Иисуса Христа приличествует только нам, немощным, а не Богу. Далее, по 31-й главе Стоглава ты воздаешь поклонение пречистому образу и животворящему Кресту Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Богородице и Небесным Силам… Неужели ты по совести своей скажешь, что и Христос также молился, как и мы, грешные?

Арсений промолчал.

Но подумай, как же мог Христос молиться и поклоняться иконам, которых тогда еще и не было? Пойми, мог ли кланяться Творец твари? – С чем сообразно этому доверять и такую нелепость защищать? В 31-й главе Стоглава несправедливо написано о перстосложении и клятве. Святой Мелетий не учил о перстосложении для крестного знамения.

Арсений. Как так? В Стоглаве прямо сказано: «Он же, Мелетий, показа персты три, во Отец, и Сын, и Святой Дух, и не бысть знамения; посем Мелетий два совокупль, а три пригну и благослови люди, и изыде от него яко огнь молнии».

Я. Где же тут святой Мелетий учит нас, как слагать персты для крестного знамения?

Арсений. Как где? Разве ты не слыхал? Когда Мелетий показал три персты, не бысть знамения, а когда два перста совокупил, огнь произошел. Значит, чудесным образом Сам Господь показал, как слагать персты для крестного знамени.

Я. Из сего действия святого Мелетия не выходит того, что тебе хотелось бы вытолковать. В 31-й главе Стоглава это «поучение» Мелетиево не к делу приведено, неправильно приведено и нисколько не подтверждает учения о двуперстии для крестного знамени. Святой Мелетий был на соборе против ариан, которые еретически мудрствовали о единосущии Святой Троицы. Народ просил святого Мелетия вкратце высказать православное учение о единосущии Святой Троицы. Известно, что еретик Арий отвергал единосущие Лиц Святой Троицы, Сына Божия не признавал Богом и называл Его тварью. Чтобы показать неправое учение еретиков, святой Мелетий должен был поднять руку и показать три перста разъединенно. От этих, не сложенных воедино перстов, изображающих еретическое учение о неедином существе Лиц Святой Троицы, знамения не было. А когда святой Мелетий стал показывать народу православное учение о единосущии Святой Троицы, то для этого он два перста сложил и к ним пригнул один перст. И эти три перста, совокупленные воедино, как и три Лица Святой Троицы едино суть, показали ясно и понятно народу православное учение о единосущии Лиц Святой Троицы. Такое учение Мелетиево всенародно подтвердилось чудесным явлением огня от сложенной троеперстно руки Мелетиевой, когда он благословил народ во имя Святой Троицы. После этого, когда еретики были поражены таким чудесным огненным знамением, святой Мелетий, как сказано в 31-й главе Стоглава, достохвальный испусти глас: три убо разумеем, о едином же беседуем. Отсюда мы и видим, что Мелетий поучал народ не тому, как слагать персты для крестного знамени, а о единосущии лиц Святой Троицы⁶

Арсений. Неверно, в Стоглаве не так написано, и не так святой Мелетий слагал персты, как ты. Посем Мелетий, – писано там, – два совокупил, а три пригнул. А ты тянешь на свою руку, – не видим, что ли, мы? Ты два совокупил и один, а не три, как написано в Стоглаве, пригнул. Нечто так можно? Вот ведь как эти нынешние миссионеры извращают учение святых отец! Посмотрите, добрые люди, как нас обманывают! Из трех перстов сделали один – и готова никонианская щепоть.

Я. Успокойся, Арсений! И вы все успокойтесь. Все это разъясним. Нельзя же обо всем в один раз. До всего дойдем. Тогда и сами поймете, что напрасно возмутились вы духом своим. Теперь объясни и ты, Арсений, на своих пальцах, как и какие персты, по-твоему, святой Мелетий показывал и совокуплял во образ единосущия Лиц Святой Троицы?

Арсений. Как написано святыми отцами Стоглавого собора, так и слагать будем, а отступать от писаний святых отец мы не согласны. Святой Мелетий показал три перста, а потом два совокупил, а три пригнул: вот как! (показал он (двуперстие) на своих пальцах.)

Я. Но зачем ты меняешь пальцы-то? Какие персты святой Мелетий показал народу, те и совокупляй, те и пригибай.

Арсений. Это все равно. Святой Мелетий показал народу три перста, большой и два дольных, – знамения не было, а потом, когда указательный и великосредний совокупил, а те три, которые он держал перед народом, пригнул, образовалось двуперстие, от которого⁷ и бысть огнь.

Я. Никакого двуперстия и не вышло. На словах-то и языком такое перстосложение сделать для тебя, может быть, и удобно, а на деле, пожалуй, и ты, Арсений, откажешься от такого перстосложения. В Стоглаве не показано, какие три персты показал народу святой Мелетий. По твоему, он показал персты – большой и два дольние. Но чтобы видны были народу эти три персты, святому Мелетию нужно было указательный и средний пригнуть к длани. Иначе народ видел бы не три, а все пять перстов. Сделай же и ты, Арсений, видными для народа персты: большой, как ты слагаешь, и два дольних.

Он сделал.

Удобно?

Арсений. Не совсем удобно. Но это ничего не значит.

Я. Пусть, по-твоему, ничего не значит. Будем далее слагать персты по-твоему и по Стоглаву. Держи, Арсений, персты: большой и два дольних поднятыми и протянутыми, чтобы видны были народу, и от которых знамения не было, а указательный и великосредний наклоненными. Так. Теперь по Стоглаву два перста – указательный и великосредний – совокупи, а остальные протянутые три перста пригни.

Арсений. Так нельзя. Так ничего не выйдет.

Я. Правду ты сказал, что так слагать персты для крестного знамени нельзя. Так слагать, как пишется в Стоглаве, выходит будет что-то вроде кулака, которым никто из нас крестного знамени на себе не изображает.⁸

Арсений. А ты как бы сложил персты по Стоглаву?

Я. В 31-й главе Стоглавого собора о сложении перстов написано простотою и невежеством. Потому-то из сложения перстов, указанного там, не образуется ничего. Потому-то и Московский собор 1666–1667 года отменил, как не имевшем место быть, сказанное о перстосложении в Стоглаве. Впрочем, изменение сказанного в Стоглаве сделано еще ранее Московского собора. Патриарх Иосиф двукратно сделал это изменение: первое – в 3-е, а второе – в 4-е лето своего патриаршества, т. е. за 20 с лишним лет до Московского собора. Значит, и тогда понимали уже всю несообразность написанного в 31-й главе Стоглавого собора о перстосложении.

Арсений и другие двуперстники. Не может быть, не поверим. Никто и никогда, кроме Московского собора 1666–1667 года, не дерзал коснуться или что-либо нарушить в Стоглаве. Это ты неправду сказал.

Я. Не верить мне вы можете, но проверить меня вы должны.

Все. Укажи, укажи: где об этом написано?

Я. Во-первых, прочитаем в предисловии к Псалтири на обороте листа 84-го, где о сложении перстов святым Мелетием написано так: «Показа им три персты, и не бысть знамения, потом же два совокупль и един пригну, и благослови люди»; во-вторых, в Кирилловой книге на обороте листа 183-го точно так же, как и в Псалтири, написано: «два совокупль, и един пригну».

Многие. Как един пригну? а в Стоглаве писано: «три пригну».

Книги пошли по рукам, все наперерыв друг перед другом лезли и толпились, желая собственными глазами удостовериться в справедливости прочитанного. Минут на десять пришлось сделать перерыв беседы, пока удовлетворится любопытство народа. Когда возбуждение улеглось, и все пришло в порядок, я обратился к Арсению и сказал: «Теперь ты можешь сам видеть, как напрасно и без вины обвинял ты меня перед всем народом в обмане и в том, что нынешние миссионеры извращают писание Стоглава. Но я прощаю твою несправедливость ко мне, а нарекание твое на всех миссионеров предаю суду твоей совести. Кроме того, вина твоя пред честною памятью патриарха Иосифа и перед Московским собором, усмотревшим и исправившим несообразность ссылки 31-й главы Стоглава на перстосложение святого Мелетия с его учением о единосущии Лиц Святой Троицы. Если ты не осуждаешь патриарха Иосифа за исправление повествования о сложении Мелетиевом, помещенного в Стоглаве, то не можешь укорять и Московский собор за отменение 31-й главы Стоглава о перстосложении, так как тут и там были причины тому.

Арсений. Все же Московский собор 1666–1667 года неуважительно отнесся к отцам Стоглавого Собора. Он разрушил Собор и оскорбил память отцов Собора. И той собор, – написано в деяниях Московского собора, – не в собор, и клятву не в клятву: ни во что не вменяем, якоже и не бысть. Зане той Макарий митрополит и остальные мудрствовали невежестом своим безрассудно якоже восхотеша, сами собой.

Я. Напрасно так ты думаешь. Честь и блаженная память отцов Стоглавого собора, как отцов православных, ничем не оскорблена. Если в 31-й главе Стоглавого собора о перстосложении оказались некоторые несообразности, то вина в этом не на патриархе Иосифе и не на Московском соборе. Написанное о перстосложении само себя обличает и само себя отменяет. Какое же этим наносится оскорбление? Московский собор не называет отцов Стоглавого собора ни еретиками, ни отступниками от Церкви Православной. Он считает их такими же православными, каковы были и сами отцы, составлявшие Московский собор. Никакого суда не было произнесено над отцами Стоглавого собора. Только та несообразность, которую и мы сейчас видели, признана происшедшей не от злонамеренности, а от простоты, нерассудности и невежества. Если кому-нибудь и после этого кажется неясною несообразность и нерассудность, заключающаяся в 31-й главе Стоглава о перстосложении, то мы еще не кончили наше рассмотрение. Если желаете, там же, в 31-й главе Стоглава, можно и еще указать на несогласия и несообразности в перстосложении.

Арсений. В чем же, например, можно найти несогласие и противоречие?

Я. Например, в толковании на то, что нужно подразумевать или исповедовать, под тремя перстами, сложенными вместе. – В 31-й главе Стоглава толкуется: креститися и благословити два дольные, а третий верхний к дольнима перстома, то же согбение персту толкует: преклонь небеса и сниде нашего ради спасения. Значит, указанными перстами Стоглав повелевает исповедовать преклонение небес и сошествие Сына Божия на землю для нашего спасения, а через несколько строк далее трем перстам дается совершенно другое толкование: три персты, – повелевается там, – равны имети вкупе, по образу троическому, Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух, не три бога, но Един Бог в Троице и так далее… Там и тут – два толкования, одно на другое вовсе не похожее. Скажешь, и эта несообразность тебе, Арсений, непонятна?

Арсений. Тут действительно видится небольшая разность в толковании. Но мы говорим о сложении перстов, в учении о котором в 31-й главе Стоглава указать не можно.

Я. И в сложении перстов заключается несообразность. Как ни странно это вам покажется, а это так. О сложении перстов в 31-й главе Стоглава написано, чтобы… десницу уставляли ко крестному изображению: большой палец, да два нижние перста воедино совокупив, а верхний перст со средним совокупив, простер и мало нагнув. Т. е. верхний, или, как мы теперь называем, указательный, перст повелевается протянуть и мало нагнуть, а потом вслед за сим, всего через два листа повелевается те же два перста имети наклоненна, а не простерта. Вот уже и несогласие. Там повелевается оба перста иметь простертыми, только один (указательный) мало нагнуть, а тут простирать их воспрещается и повелевается оба иметь наклоненными. Нужно сознаться, что 31-я глава Стоглава о перстосложении вполне заслуживает неодобрительного отзыва Московского собора 1666–1667 года, и старообрядцы укоряют его напрасно и несправедливо за отмену клятвы и учения о перстосложении. 31-я глава Стоглава о перстосложении переполнена несообразностями с начала до конца.

Арсений. Все эти разности и несогласия не касаются существа дела. Как ни располагай два перста: держи их наклоненными, или простертыми, или еще как, а все же остаются два перста, а не три, как у вас. Если бы ты мог указать, что по 31-й главе Стоглава требуется знаменаться то двумя, то тремя перстами – это было бы противоречие.

Я. Об этом-то я сейчас только и хотел говорить. Стоглав учит креститься двуперстно. Но вслед за повелением креститься двуперстно, с клятвою на некрестящихся так, 31-я глава Стоглава приводит в пользу троеперстия свидетельство из так называемого Феодоритова слова, по которому следует креститься не двуперстно, а троеперстно.

Арсений. Этого нет, этого быть не может. Прочитай или дай мне, я прочитаю сам: Сице благословити рукою и креститися: три персты равны имети вкупе, по образу троическому… два перста имети наклоненна, а не простерта. Где же тут ваше троеперстное сложение? Тут Стоглав креститься повелел двуперстно.

Я. Нет, не двуперстно, – это я сейчас и объясню. Как видишь, в приведенном слове Феодорита не сказано, какие⁹ три перста имети равны вкупе и какие два наклоненными. Но допустить в Феодоритовом свидетельстве двуперстие – значило бы допустить несообразность. Какие же, по твоему мнению, три персты вкупе иметь?

Арсений. В 31-й главе Стоглава ясно сказано: два дольние, а третий верхний к дольнема перстома. Эти же персты и по Феодориту слагать нужно.

Я. В Стоглаве-то сказано, да у Феодорита-то этого нет. Но пусть будет по-твоему. Только заметим, если эти три персты иметь равны вкупе, то их нужно для этого наклонить друг к другу, а иначе они равны быть не могут. Покажи, Арсений, на самом деле, как это должно быть? Значит, эти три перста – два дольние и третий верхний, когда их сделаем равны, будут наклоненными?

Арсений. Вот смотри, они наклонены. Как же иначе? иначе нельзя, их и не соединишь, если не наклонишь.

Я. Так… это совершенно верно: эти три перста должны быть наклоненными, иначе они не будут вкупе и равны. А остальные два перста, по-твоему – указательный и великосредний – в каком положении быть должны?

Арсений (показывая их простертыми). Вот этим манером, так и молиться надлежит.

Я. По-твоему это верно – так; а по свидетельству Феодорита, приведенному в 31-й главе Стоглава, запрещено эти персты иметь простертыми; там повелено их наклонить, как наклонил ты три перста. Мы с тобой слагаем персты по Феодориту. Как велит он, так и слагай: оба эти персты наклони.

Арсений. Это все равно, если и один перст мало нагнуть.

Я. Значит, для тебя не все равно, когда ты отказываешься слагать персты по Феодоритову свидетельству в Стоглаве.

Арсений. Мы так не слагаем для молитвы персты свои.

Я. Как ты слагаешь, это дело твое. Не о том речь наша. Теперь мы с тобой слагаем персты так, как требуется слагать по свидетельству Феодорита, которое содержит повеление иметь три перста равны вкупе, – наклоненными, значит, – и два перста тоже наклоненными, а не простертыми.

Арсений. Так слагать персты неудобно и для крестного знамения неблагоприлично.

Я. Совершенно верно ты сказал. Если бы по приведенному в 31-й главе Стоглава свидетельству от Феодоритова слова стали мы слагать двуперстие, то вышла бы большая несообразность и даже соблазн для немощных совестию. Посуди здраво сам: три перста – большой и два дольних равны имети вкупе, значит, их нужно наклонить, и два перста – указательный и великосредний – по Стоглаву нужно тоже наклонить, – что же из этого выйдет? Все пять перстов наклонить, а тогда (показываю наклоненными все пять перстов руки) что же мы видим?

Все. Кулак.

Арсений, с негодованием обращаясь к народу, сказал: «Нужно сокрушаться, а вы смеетесь, – плачьте!»

Я. Сказал же я тебе, что всякое старание наше даже со всяким натягательством сложить двуперстие по Феодоритову свидетельству, приведенному в Стоглаве, для немощного – соблазн, а для узревшего истину – печаль.

Арсений. Все же в этом незначительная разность. По 31-й главе Стоглава повелевается оба перста иметь наклонными, и мы, хотя один, но тоже имеем наклоненным.

Я. Разность незначительная – это верно, но все же разность. Все же ты являешься противником Стоглавого собора. Если сам ты противишься Стоглавому собору, зачем же винишь Московский собор? В 31-й главе Стоглавого собора повелевается иметь наклоненными два перста, а ты наклоняешь один, да и то, не тот, какой повелевается по Стоглаву наклонять.

Арсений. Как – не тот?

Я. Который из двух перстов ты наклоняешь?

Арсений. Великосредний.

Я. Не тот. По 31-й главе Стоглава повелевается: верхний перст (указательный) со средним совокупив, простер и мало нагнув, а ты наклоняешь не верхний, или указательный, а средний. Таким образом, и в этом являешься тоже противником Стоглавого собора.

Арсений. Стало быть, мы, старообрядцы, не по Стоглаву действуем?

Я. Стало быть, так.

Арсений. Научи, миссионеры горазды учить.

Я. Ты сам отказался сложить персты для крестного знамения по Феодоритову свидетельству, приведенному Стоглавом. Как мы с тобой ни старались сложить персты в двуперстие, все приходилось нам наклонять все пять перстов, и ничего похожего на перстосложение для крестного знамения составить не могли. Но если мы с тобою не сумели по Феодориту сложить персты, то это еще не значит, что вовсе нельзя складывать их для крестного знамения.

Арсений. Как же складывать нужно?

Я. Не так, как слагал ты. Свидетельством из Феодоритова слова требуется сложить три перста вместе. Хотя в нем не указано, какие три персты сложить нужно вместе, но ясно теперь, что не те, какие мы слагать пытались для составления двуперстия. Нам не пришлось получить двуперстия, когда мы слагали вместе персты большой и два дольних. Теперь сложим вместе, или, как сказано в Стоглаве, будем три персты равны имети вкупе первые, т.е. большой, указательный и средний. Будет ли сложение этих трех перстов противоречить свидетельству Феодорита, приведенному в Стоглаве?

Арсений. Такое сложение находится в полном противоречии со Стоглавым собором. Большой палец да два нижние персты в один совокупить повелевает он, а ты слагаешь три первые персты никоновскою щепотью.

Я. Разве в Феодоритовом свидетельстве сказано, какие три перста совокупить?

Арсений. Прямо этого там не сказано, а ранее есть указание слагать персты не те, какие совокупил ты. Совокупляй персты – большой и два меньших, как Стоглав велит.

Я. Что Стоглав так велит, это мы уже видели, и я против этого не возражаю. Но мы теперь рассматриваем не то, что и как повелевает Стоглав, а что и как повелевает приведенное им свидетельство для подтверждения двуперстия. Вышло, что свидетельство это подтверждает не двуперстие, а троеперстие. Мы уже видели, что, если сложить персты по Стоглаву, то не выйдет никакого перстосложения для крестного знамения, или, лучше сказать, выйдет пятиперстие, – рука с пятью перстами наклоненными. Совсем другое увидим, если мы сложим три первые персты по образу Троическому, а два перста дольние будем иметь к длани «наклонена», как повелевает Феодоритово свидетельство, а не простерта. Противоречит ли такое перстосложение приведенному в Стоглаве из Феодоритова слова свидетельству?

Арсений. Два нижних перста ты наклонил к ладони, а в свидетельстве от Феодорита не сказано иметь их наклонена к длани.

Я. Там сказано, чтобы два перста иметь наклонена, а не простерта. Я и наклоняю. Более ли низко, до самой ладони, или менее низко – не касаясь ее, все же я имею два перста наклонена, а не простерта, а ты простираешь персты вопреки повеленному. Кто же из нас теперь прав, и кто виноват?

Арсений. Вы, миссионеры, всегда правы, а мы, простецы, всегда у вас виноваты. Мы ведь – люди неученые, а вы своим красноречием чего не замажете? Только слушай вас!

Я. Вот этого-то от тебя, Арсений, я менее всего ожидал. Беседу друг с другом ведем чисто, ясно и добросовестно; какое и к чему тут красноречие, когда мы с тобою, оба вместе, строка за строкою рассматриваем 31-ю главу Стоглава о перстосложении? Если мы с тобою, а может быть и все здесь присутствующие, увидали некоторые несообразности, то в этом ни я, ни ты не виноваты; мы рассматривали только то, что написано, а своего ничего не прибавляли. Неужели ты и после этого упорствовать будешь? Разумно ли гневаться за то, что в Стоглаве, в статье о перстосложении, находятся несообразности? В них тебя никто не укоряет, и никого не винят, а потому гнев тут неуместен.

Арсений сконфузился и сказал: «Ты принуждаешь креститься троеперстно. Но этому никогда не бывать! Как красноречиво ни говори ты, а креститься троеперстно по-твоему не буду; за святоотеческое двуперстие умру».

Я. Напрасно говоришь ты это. Более ста человек слушают нас, и подтвердят, что я к троеперстию тебя не принуждал и принуждать тебя или другого кого-нибудь не намерен, и за двуперстие тебе умирать не придется. Как по-твоему лучше, так и складывай свои персты, только содержи правое исповедание веры и не удаляйся от Церкви Христовой, – дело не в пальцах наших.

Арсений. Как не в пальцах? А сам сколько вот уже времени разбираешь, как складывать персты по Стоглаву! Если дело не в пальцах, то нечего тебе о них и толковать. Стало быть, и тебе не все равно, когда всего более настаиваешь на своем троеперстии.

Я. О сложении перстов по Стоглаву я говорю вовсе не для себя, а для вас, чтобы вы поняли истину, и из-за сложения перстов вражды церковной не делали, потому что дело нашего спасения не в том, как кто складывает персты.

Арсений. В чем же?

Я. В догматах исповедания веры Христовой. Как ты веруешь и исповедуешь Святую Троицу?

Арсений. Верую в Бога Отца, Сына и Святого Духа, не три бога, но един Бог в Троице, три Лица Святой Троицы единого Существа; Сын Божий предвечно рождается, а Дух Святой предвечно исходит от Бога Отца.

Я. Так же неизменно учит веровать и Святая Православная Церковь. Как ты изображаешь своими перстами это исповедание веры, когда молишься?

Арсений. Тремя перстами десной руки: большой и два дольних совокупляю во имя Святой Троицы.

Я. А Святая Церковь повелевает совокуплять во имя Святой Троицы первые три перста. В том только вся и разница, а не в догмате исповедания веры. Равным образом и исповедание Божества и человечества Иисуса Христа у вас согласно с учением Святой Православной Церкви, а разница только в одних тоже пальцах. Что же нас спасает: исповедание веры или пальцы наши?

Арсений. Если персты ничего не значат при правом исповедании веры, то зачем же Московский собор 1666–1667 года укоряет отцов Стоглавого собора и называет их безрассудными?

Я. Собор отменил безрассудную клятву и указал на то невежество, которое, как сами мы сейчас видели, выразилось в разных несообразностях, написанных в 31-й главе Стоглава, и в превышении власти.

Арсений. В каком это еще превышении власти?

Я. В том состоит превышение власти, что отцы Стоглавого собора в своих постановлениях о перстосложении и изречении клятвы на некрестящихся двуперстно мудрствовали и безрассудно, якоже восхотеша, сами собою, – как сказано в Деяниях Московского собора, – ниже со вселенскими святейшими патриархами о том советоваша и ниже совопросишася с ними. Перстосложение для крестного знамени есть такой обряд, который содержат все христиане вселенской Церкви, а потому и превышение власти отцов Стоглавого собора состоит, между прочим, в том, что они не имели права делать таких постановлений для всей вселенской Церкви, а тем более страхом клятвы угрожать ей.

Арсений. Христос дал пастырям Церкви власть вязать и решить. Когда эту власть от них отнял Московский собор, Церковь ваша опустошенная стала, овощным хранилищем, как сказано о ней в Соборнике.

Я. Эта власть, о которой ты сказал, не отнимается и не отнималась от отцов Стоглавого собора. Она пребывала в сими пастырями всегда, во время собора и после него. Не о той власти речь наша, о которой говоришь ты, но о власти законодательной (т. е. власти писать законы, обязательные для всей вселенской Церкви).

Арсений. И власти законодательной отцов Стоглавого собора лишать тоже незаконно.

Я. Она и не отнималась у них в пределах частной (т. е. Русской) Церкви. Мною сказано только то, что в своих постановлениях о перстосложении и клятве на некрестящихся двуперстно отцы Стоглавого собора меру своей власти превысили, т. е. поступили так, как поступать права не имели. А это вовсе не значит того, чтобы они никакой законодательной или карательной власти не имели. Только власть-то эта ограничивалась пределами их управления, а не простиралась на всю вселенскую Церковь. Они не имели права предписывать и издавать своих повелений восточным патриархам: константинопольскому, иерусалимскому, антиохийскому и александрийскому, и, тем более, изрекать клятву вселенского значения¹⁰. Да и из тех постановлений отцов Стоглавого собора, которые касаются пределов их управления, имеют обязательную и действительную силу только постановления и определения, находящиеся в полном согласии с практикой вселенской Церкви и не противоречащие ее учению.

Арсений. Что ж из того, что Стоглавый собор всем повелевает креститься двумя перстами? Повеление его правое, от святых апостол и святых отец. Они предали так слагать персты.

Я. Что все это неправильно, мы достаточно видели. Опять возвращаться к тому же неразумно. Мы теперь беседуем о том, что в 31-й главе Стоглавого собора, кроме нерассудности в перстосложении, ясно обнаруживается превышение власти. Из кого составился Стоглавый собор? т. е., отцы каких церквей присутствовали на нем? На соборе присутствовали отцы российские, и притом только северной части страны. Отцы Церкви Киевской на соборе не были. Значит, собор Стоглавый не может назваться даже всероссийским собором. Четырем патриархам вселенским он вовсе не был даже и известен. Какой же смысл в таком постановлении соборного правила о перстосложении, обязующего вселенскую Церковь под страхом клятвы подчиниться ему, о котором восточная православная Церковь не была извещена и ничего не знала, и чего поместный собор не имеет права делать? Понимаете ли теперь о том превышении власти, которое допущено в 31-й главе Стоглава?

Ответом на это было общее молчание. На повторенный мною вопрос кто-то из задних рядов громко сказал: «Скажи поясней».

Я. Попытаемся объяснить примером. По распоряжению сельского старосты собран сход общества, на котором составлен приговор сдать в аренду луга. Обязателен ли этот приговор для всех других сельских обществ? обязаны ли сдать в аренду свои луга и все другие сельские общества?

Арсений. Не обязаны подчиняться.

Я. Второй пример: то же общество составило приговор – кабака не допускать, а школу выстроить. Хорошо поступило такое общество?

Арсений. Хорошо.

Я. Верно, а я скажу: даже очень хорошо. Но как бы ни было хорошо такое постановление общества, обязаны ли и все сельские общества, заключающиеся в волости, подчиниться этому приговору? Закроют ли кабаки и выстроят ли школы и все другие общества?

Арсений. Не обязаны.

Я. Почему?

Арсений. Потому, что сельский приговор обязателен только для того общества, которое его составило. Только приговор волостного схода обязателен для всех деревень волости.

Я. Может ли волость свои распоряжения делать обязательными для всего уезда, уезд – для всей губернии, а губерния – всему государству?

Арсений. Этого никак нельзя. Это было бы безрассудно.

Я. С этими примерами сообрази в 31-й главе Стоглава помещенные постановления о перстосложении и клятве на некрестящихся двуперстно. Вся российская Церковь того времени вполне самостоятельного положения не имела. Она была митрополией, подчиненною константинопольскому патриарху. Об этом можете найти свидетельство в Книге о вере, где написано так: «Русия не была и несть епархиею папежа и костела римского, но патриарха Константина града» (л. 229 об.). Если бы подчиненный стал делать предписания своему начальству, если бы ученик стал учить своего учителя и меньший благословлять большего, то как такие поступки можно и должно называть? Можно ли назвать невежеством, простотою и безрассудством?

Арсений. Можно.

Я. Отцы Стоглавого собора, составлявшие северную часть российской Церкви, находящейся в зависимости от константинопольского патриарха, не могли предписывать своему патриарху, тем более, делать свои постановления обязательными для вселенской Церкви. Находящееся же в главе 31-й главе Стоглава постановление о перстосложении с клятвою на некрестящихся двуперстно написано не только без ведома всех восточных патриархов, но и без всякого сношения и соглашения с константинопольским патриархом, которому Церковь российская была подчинена. В этом и заключается превышение власти, потому что сущие под властью учат начальников своих, предписывают и угрожают им за неповиновение клятвой. Справедливо ли это? Нет. Поэтому-то Московский собор 1666–1667 года, на котором присутствовало и два восточных патриарха, ввиду указанных нами несообразностей, и имел право отменить 31-ю главу Стоглавого собора о перстосложении и клятве.

Арсений. Значит, Стоглавому собору повиноваться не обязательно, потому что он неизвестен вселенской Церкви. Отсюда и постановление всякого поместного собора необязательно ни для кого, – что же из этого выйдет? Своеволие!

Я. Более самой вселенской Церкви Стоглавый собор значения иметь не мог, как это мы и видели. Но чтобы соборным постановлениям частных церквей вообще не повиноваться, этого отсюда совсем не выходит. Да об этом у нас и речи не было. В свое время и Стоглавому собору противления не было. Повиноваться соборному постановлению частной церкви следует. Так было и в древние времена, и всегда в Церкви Христовой: обычаи и церковные чины изменялись на лучшие, но из-за этих изменений и отменений, как известно, никто не отпадал от Церкви, как поступили вы, старообрядцы.

Арсений. Ты скажи, нужно повиноваться Стоглавому собору или нет?

Я. Каждому православному христианину повиноваться соборному повелению необходимо нужно, пока постановление собора не отменено или не изменено последующею соборною властью. Когда Московский собор отменил 31-ю главу Стоглава о клятве и перстосложении, тогда и постановление его потеряло свое значение и стало необязательным. Если старообрядцы смущаются этою отменою, то тот же Стоглав приходит к ним на помощь и утешает их уверением, что мнози святии отцы из правил апостольских и отеческих оставиша, что есть на вред церкви и на соблазн христианству. Читай и далее из 79-й главы о том же. Отсюда и видно нам, что и в древности бывали неоднократно изменения так же, как и теперь.

Арсений. Если Московский собор 1666–1667 года 31-ю главу о перстосложении отменил и вменил Стоглавый собор не в собор и клятву его – не в клятву, якоже и не бысть, то зачем же вы и печатаете книгу Стоглав? Для чего она и нужна вам? Это противоречие.

Я. Печатается книга Стоглав как исторический памятник древности, и, как древность, он пользуется вниманием и уважением, несмотря на то, что в нем заключаются рассмотренные нами несообразности. В книге «Кормчая» содержится тоже немало правил отмененных и давно вышедших из употребления в практике церковной, и забытых, однако они напечатаны там, – напечатаны не для исполнения следования им, а единственно по уважению к их исторической древности. Также понимай и о книге «Стоглав».

Арсений. Не верится мне, чтобы в 31-й главе Стоглава были такие несообразности, какие ты вычитывал.

Я. Как же это так? Почему тебе не верится? Я читал так, как там написано: не прибавлял ничего и не убавлял. Книга здесь, всякий проверить может. Притом сам же ты и читал по книге «Стоглав».

Арсений. Не в том дело. Я читывал самую древнюю книгу «Стоглав», и мне помнится, что в ней о перстосложении написано не так, как в твоей книге.

Я. Мы будем очень рады, если ты эту древнюю книгу принесешь, прочтешь по ней о перстосложении и укажешь нам, где и в чем это несогласие. А до тех пор предоставленную вам мною книгу «Стоглав» подложною или искаженною ты называть не должен.

Арсений. Сейчас такой книги в руках моих нет; она находится в селе Рудне (село гуслицкой местности).

Я. Нужно говорить правду и обличать лжецов. Почему тебе так поздно вспомнилось, что ты читал книгу «Стоглав» не с таким содержанием 31-й главы о перстосложении? Почему вспомнилось тебе только тогда, когда мы разбор кончили не в пользу двуперстия и 31-й главы Стоглава? Тебе следовало это заметить в самом начале. Нет сомнения, что такой старинной книги Стоглава, в котором была бы написана 31-я глава о перстосложении не так, как я читал, ты в руках не имел и не видывал, потому что такой книги нет. Такая ложь меня не удивляет, потому что не ты первый из старообрядцев к такому непохвальному и ненадлежащему средству прибегаешь, чтобы оправдать свое отделение от Церкви, – по крайней мере, в глазах неграмотного и доверчивого народа. Если ты говоришь правду, то даешь ли обещание представить эту книгу на следующую беседу?

Арсений. Непременно представлю. Схожу в село Рудни и принесу.

Я. А я впредь уверен, что ты такой книги не представишь.

Арсений. Почему?

Я. Потому что это – одни пустые слова: такой старинной книги нет; и когда мы с тобой опять сойдемся на беседу, ты тогда будешь опять чем-нибудь отговариваться, станешь говорить, что ее у твоего благоприятеля украли, или он ее продал, или побоялся дать сюда для показу, или еще что-нибудь в том же роде, а книги все-таки не представишь, – это общая всем вам, старообрядцам, увертка, для нас не новая…

* * *

Так и случилось. Через 4 месяца назначена была опять беседа в деревне Велине. Явился на беседу и Арсений. Но о своем обещании он не сказал ни слова, как будто забыл. Когда я напомнил Арсению о его обязательстве представить старинную книгу «Стоглав», не такую, по которой я вел беседу о перстосложении, а другую, настоящую, он со смущением сказал: «Ее уже нет, ее недавно продали». В публике, помнившей обещание Арсения и мои предупреждения, послышался тихий смех. После этого Арсений беседу, назначенную на 26-е июня об антихристе, вел вяло и казался смущенным, хотя о Стоглаве более и помину не было.

* * *

P. S. Что Стоглавый собор пытался утвердить у нас на Руси двуперстие, и что такой именно смысл имеют его рассуждения, изложенные в главе 31-й книги «Стоглав», в этом не может быть никакого сомнения. В этом отношении старообрядцы безусловно правы, и спорить с ними в данном отношении не приходится. Но старообрядцы глубоко заблуждаются, когда они утверждают, будто после такого определения Стоглавого собора все троеперстники оказались проклятыми и отлученными от Православной Церкви. Беспристрастная история говорит и свидетельствует нам совершенно другое. Оказывается, что и после Стоглавого собора Русская Церковь продолжала быть в общении с Церковью Восточной, где в это время, несомненно, употреблялось уже троеперстие. Ясное и непререкаемое свидетельство о существовании в то время у греков троеперстия находим у знаменитого Дамаскина Студита. Общение это не прерывалось даже и во времена патриарха Иосифа, когда русские книжники приложили особые усилия к распространению и укреплению на Руси двуперстия. Патриарх Иосиф принял в братское общение и считал за православного даже такого ярого защитника троеперстия, как Иерусалимский патриарх Паисий. Не прерывал патриарх Иосиф общения и с Киевской Церковью, хотя прекрасно знал, что там употребляется троеперстие. Более того. Он и на самое троеперстие, употребляемое в Киевской Руси «суда хульна не изнесе», хотя случай к тому и был (Окружное Послание, глава третья). Много, наконец, троеперстников было после Стоглавого собора и на Руси. Об этом прекрасно знали даже во времена Никона. Однако, никто из патриархов, бывших до Никона, этих троеперстников от Церкви не отлучал и состоящими под клятвой их не считал. Вывод отсюда ясный. Постановления Стоглавого собора отнюдь не могут служить препятствием к церковному общению двуперстников с троеперстниками. Восставая против такого общения с Греко-российской Церковью, где употребляется как троеперстие, так и двуперстие, современные старообрядцы являются нарушителями заветов древней Русской Церкви и прямыми ее противниками.

* * *

(Из беседы с беспоповцами в деревне Велине)

Долго не могут забыть старообрядцы тех бесед с ними, на которых бывают поколеблены гнилые подпорки их раскольнических упований. Год прошел после беседы о перстосложении по Стоглаву¹¹, но беспоповцы не могли успокоиться. На 30-е января 1899 года они вновь назначили беседу о перстосложении. Им что-то мешало примириться с тем, что троеперстие есть обряд православный и дневнего происхождения; им, очевидно, хотелось ослабить невыгодное для них впечатление от бывшей беседы или закрыть, по крайней мере, от постороннего глаза двухвековую язву раскола хотя бы и недобрыми средствами – укоризною, клеветою и бранью (на что раскольники большие мастера и охотники). Таковы по большей части старообрядческие начетчики, избалованные уважением и почестями, которыми пользуются они в своей среде. Ввиду этих обстоятельств на беседу набралось народу более обыкновенного, чтобы «видеть кончину». Предстоящею беседою заинтересовался даже местный земский начальник, г. Михайлов (который не без пользы для дела имел терпение присутствовать до конца беседы).

Просветительная цель собеседований состоит в том, чтобы осветить предмет, держась системы примирительной. Вопрос о перстосложении – вопрос старый, и даже застарелый. Троеперстие и двуперстие до возникновения раскола долгое время уживались между собою в мире. То и другое сложение и теперь существует в Православной Церкви без вражды друг к другу. К стыду старообрядцев нужно сказать, что наши предки при различии перстосложений не вели между собой ожесточенной вражды и не бежали от Церкви Христовой, как ныне поступают старообрядцы. Враждовать за сложение перстов для крестного знамени есть дело неразумных людей. Не похвалили бы старообрядцев предки наши, если бы они могли явиться теперь на беседы наши о перстосложении. Они так же, как и теперь чада Греко-российской Церкви, молились и двуперстно, и троеперстно, но не укоряли и не злословили за это друг друга.

И старообрядцам пора понять, пора убедиться, что персты не могут быть предметом веры. Ни в Евангелии, ни в Посланиях апостольских, ни в правилах вселенских и поместных соборов не написано, как складывать персты для крестного знамени. Слагать персты для крестного знамени есть обычай (или обряд) христианский неписанный и, как такой, может быть храним только в Церкви вселенской, а не горстью христиан великороссийской Церкви, которая, как часть вселенской Церкви, не может считаться одна только хранительницей преданий и обрядов древности вообще и перстосложения в частности. Церковь Христова не знала, и не знает таких учителей и проповедников, которые бы за пальцы, сложенные так или иначе, производили когда-нибудь церковный раскол. Горькая доля произвести раскол за пальцы принадлежит нашим старообрядцам. Пора понять, что всякое сложение пальцев (двуперстное или троеперстное) имеет значение лишь тогда, когда с этим сложением соединяется то или другое исповедание веры. Отнимите от пальцев это исповедание, и останутся они тогда ничего не значащими. Если старообрядцы хорошо знают (а они не могут не знать), что тремя первыми перстами исповедуется Святая Троица также православно, как православно исповедуют Ее под тремя перстами – большим и двумя малыми – и сами старообрядцы, то как не поймут они, что отделение их от Церкви – беспричинно, и что, возмущая мир Церкви Христовой, они совершают то великое преступление, которое, по учению святых отцов, не омоет и кровь мученичества.

Беспоповец. Возмущать мир церковный, правда, – ужасное преступление, но кто возмущает его? Церковь ваша клянет двуперстие, а старообрядцы клянут троеперстие.¹² Кто прав? кто виноват? – разбирайся, как знаешь.

Я. Церковь никогда не изрекала клятвы на двуперстие. Это ты сказал неправду и клевету на Церковь Христову, за что рано или поздно дашь строгий ответ пред Богом.

Беспоповец. Я сказал правду, а не ложь. В 1656 гду, 12 февраля, в Чудовом монастыре антиохийский патриарх Макарий во время утрени изрек страшную клятву на всех православных христиан, не знаменующихся троеперстно, и отлучил их от Отца, и Сына, и Святого Духа. (Беспоповец прочитал листы 10 и 11 Стрижали.)

Я. Этот случай действительно был, и в Скрижали записан так, как ты прочитал. Но следует ли из этого поступка патриарха Макария то, что двуперстное сложение безусловно предано проклятию? Совершенно нет. При отлучении имелись в виду двуперстники, т. е. люди, а не само двуперстие. Да и как так отлучать можно двуперстие от Отца, и Сына, и Святого Духа? Это нелепо. Тут разумеются двуперстники. Кто же и каковы были эти двуперстники? Это были, отчасти, конечно, первые расколоучители, пропитанные до костей и мозгов враждою к патриарху Никону и ненавистью ко всему, что исходило от верховной патриаршей власти. Эти возмутители мира Христовой Церкви первые восстали с клятвами и хулами на крестящихся троеперстно. Как известно, обычай двуперстия и троеперстия пережил Стоглав и дожил в мире до времен патриарха Никона, когда более неразумные из двуперстников образовали из себя партию, враждебную троеперстникам; последние, в свою очередь, стали против них в оборонительное положение. Оказалось, таким образом, две партии. На стороне троеперстия были патриарх, царь с подданным ему народом и предание Восточной Вселенской Церкви. Следовательно, правда, сила и власть стояли за троеперстное сложение для крестного знамени, а на стороне двуперстников, главным образом, бессильный и бессмысленный задор с клеветою и озлоблением враждебников власти церковной и царской. Брань и хула с неслыханною дерзостию составляли главное орудие раскола против церковной власти.

Беспоповец. Высказывать правду есть обязанность христианина, а при обличении обмана, лжи и ереси не подобает страшиться власти.

Я. Никакой правды не сказали ваши первосеятели церковного раскола, и в троеперстии они не могли найти и обличить никакой ереси. Святая Церковь в сложении первых трех перстов исповедует Единого Бога, во Святой Троице славимого, точно так же, как и вы, беспоповцы, в сложении трех перстов – великого и двух дольних – исповедуете тот же догмат. Согласен ли ты будешь обносить всякими хулами троеперстие, зная, что оно образует, как и у вас, исповедание Единого Бога во Святой Троице? Скажи по совести, простительно ли обносить позорною бранью сей святой догмат Церкви Христовой?

Беспоповец. Если сказать по совести, то хула на Бога – грех ужасный. Но такой хулы ревнители древлеправославной веры никогда и не дерзали говорить. Это клевета на них.

Я. В том-то и дело, что не клевета. Всякую хулу, какую только может придумать вражда против Церкви Христовой, родоначальники раскола проповедовали слепому народу в возмутительно-богохульном своем учении. Для примера возьмем одного из них, известного протопопа Аввакума. Он знал, что Церковь Христова под образом сложенных трех первых перстов исповедует Единого Бога во Святой Троице. Но послушайте, как он безумно и кощунственно проповедовал и писал: Всяк бо, крестяся тремя персты, кланяется первому зверю – папежу, и второму – русскому, творя их волю, а не Божию; или рещи: кланяется и жертвует душею тайно антихристу и самому диаволу. В ней же бе, щепоти, тайна-тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк, сиречь: змий – диавол, а зверь – царь лукавый, а лжепророк – папеж римский и прочии подобни им. Да полно о том беседовать (заключил злобу свою Аввакум): возми их черт (Материал для истории раскола. т.VIII стр.73)¹³. Посудите, братья, сами, что бранили первосвятители раскола и чего они достойны за свое кощунство и, в известном смысле, даже богохульство? Это безумное учение повторяют и нынешние раскольники. Слышать это приходилось неоднократно даже от лиц, здесь присутствующих. Значит, это возмутительное и безумное лжеучение доселе живо в сынах противления Церкви Христовой. Можете ли указать, какой казни достойны те лжеучители, которые образ и символ Бога Отца, Сына и Святого Духа называют, – Оле безумия! – змием, зверем и лжепророком?

Беспоповец. Этого одобрить нельзя.

Многие голоса из народа. Это богохульство, это хула, достойная казни и проклятия.

Беспоповец. Но мы забыли начало нашей беседы. Начали о клятвах на двуперстие антиохийского патриарха Макария, и, не решивши одного, перешли к порицательным словам протопопа Аввакума. Прошу прежде оправдать поступок патриарха Макария, а тогда уже и обвиняйте, кого угодно вам будет.

Я. Об Аввауме, а вместе с ним и обо всех учителях-двуперстниках, мнение уже высказано, как тобою, так и многими другими ясно и определенно – чего они достойны. А что же касается патриарха Макария, то он предал отлучению не самое двуперстие, коим знаменуются православные и неправославные даже до сего дня, и не догмат исповедания веры во Святую Троицу, а тех возмутителей мира Христовой Церкви, которые троеперстное сложение, издревле принятое Святой Церковью во изображение, в видимый знак невидимого исповедания веры, не принимали, а иные, обругав и оклеветав его, называли даже ересью¹⁴. «Аще кто любит, – проповедовал и писал (например) Аввакум, – сию триперстную ересь… таковый седьмью вселенскими соборы и мною грешным да будет проклят» (Там же, стр.72–73).

Беспоповец. Не так же ли и антиохийский патриарх Макарий проклял двуперстие, как и древлеправославные охранители древнего благочестия проклинали троеперстие?

Я. Далеко не одно и то же. Патриарх Макарий предавал отлучению (еретиков) двуперстников, не похулив двуперстия, а расколоучители сначала прокляли и обругали троеперстное сложение во образ Святой Троицы, а затем проклинали и проклинают и знаменующихся тремя первыми перстами (во образ Святой Троицы).

Беспоповец. Если патриарх Макарий не признавал за двуперстием никакой ереси, то и проклинать за употребление двуперстия никакого смысла нет.

Я. Он и не проклинал за двуперстие сынов Церкви. Двуперстие, соединенное с православным исповеданием, ереси в себе не содержит. В этом я вполне с тобою согласен. Двуперстие и двуперстники, жившие ранее и теперь живущие в союзе с Церковью, не могут принять на свой счет, или лучше сказать, прилагать к себе отлучение, произнесенное патриархом Макарием на некрестящихся троеперстно. Притом же патриарх Макарий тогда был только гость в Москве; он приезжал за милостынею, а не для составления собора и решения церковных дел. А потому клятве его (если бы он и действительно произнес ее на двуперстие) придавать какое-либо соборное, решающее значение нельзя. Тем более неразумно отделяться за это от Церкви.

Беспоповец. Истинно есть, кто слушает патриархов, и от них освящаемых и поставляемых, – писано в Книге о вере, – Христа слушает, а кто отметается их, Самого Христа Бога отметается той (л.232). Как же ты отнимаешь честь и власть, данную патриархам от Самого Бога?

Я. Никакой чести и власти у патриархов я не отнимаю и даже не умаляю. Напротив, беспоповцы попирают честь святительскую и не признают власти, данной Богом апостолам и их преемникам святителям, которым Господь сказал: «Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается» (Лк.10:16). Как постановил Московский собор знаменаться тремя первыми перстами, так покорные чада Церкви, повинуясь власти, и поступают. А вы, беспоповцы, не повинуясь святителям, не повинуетесь Самому Христу, и, отвергаясь их, отвергаетесь Самого Господа.

Беспоповец. Нас более всего смущает то, что патриарх Макарий проклял всех некрестящихся двуперстно, следовательно, и двуперстие.

Я. Следовательно, и двуперстие-то и не выходит. Это я уже доказал. Если же, как ты сказал, смущает беспоповцев клятва патриарха Макария, то почему же они не принимают во внимание того, что патриарх Макарий не есть Церковь. «Петр бо в Церкви есть, – писано в Книге о вере, – а не сам есть Церковь» (л.61 об.). Мы веруем в соборную Церковь, а не в патриарха Макария, который, как человек, может погрешать. Если бы он предал проклятию даже прямо двуперстие, то и тогда нет никакого оправдания отделяться от Церкви Христовой¹⁵. Патриарх Макарий был патриархом в Антиохии, а не в Российской Церкви, а потому действия его в России, как действия лица частного, и в области, ему не порученной, не имеют того значения, какое усвоено собору. Частное лицо, хотя бы и патриарх, решающего действия в чужих церквях иметь не может. Такая власть предоставлена только собору этих церквей. Вы, беспоповцы, рассуждаете по-католически и учите неправо. В Римской только Церкви папа считается непогрешимым, а у нас, православных, такого заблуждения нет; а потому, если бы патриарх Макарий и действительно что-либо несправедливое сказал, то в этом Церковь Русская не виновата. Глас соборный считается гласом Церкви. Если бы отлучение, произнесенное патриархом Макарием, и не понравилось кому-либо и возмутило чей-либо дух, все же без соборного решения за один только поступок патриарха Макария, показавшийся почему-либо чрезмерно строгим и несправедливым, отделяться от всей Церкви с хулами и клеветами на нее и преступно, и гибельно, и лишено здравого смысла.

Беспоповец. В этом-то все наше преткновение, что и Московский собор потом (1666–1667 г.), как и патриарх Макарий, повторил еще более жестокую клятву на двуперстие и двуперстников. Душе их с Иудой предателем, с жидами, распнувшими Христа, с Арием и всеми еретиками проклятыми место определил. Железо, камень и древеса да разрушатся и да рассыплются, – сказано на соборе; а той, да будет не разрушен, и не разрешен. Кто же не устрашится такой ужасной клятвы?

Я. Это всегдашнее и застарелое нытье старообрядцев. Причина тому – их непонимание соборных клятв. На вас, беспоповцев, и дивиться, впрочем, нечего. Поумнее старообрядцев люди не хотят понять этих клятв. Было время – и ученые люди впадали в заблуждение по вопросу о соборных клятвах. Что же на вас-то, людях темных и Церкви Христовой враждебных, взять? – Двуперстие ли Московский собор предал проклятию? подумай, поразмысли поумнее.

Беспоповец. По-твоему, стало быть, Московский собор 1666–1667 года двуперстия не проклял?

Я. Сам же ты сейчас привел слова из соборных клятв: душе их с Иудою предателем… место определил, – какую же ты душу нашел в двуперстии? Ведь это было бы крайне смешно, если бы не было прискорбно видеть ваше недомыслие. О том, что отцы Московского собора не изрекали клятвы на двуперстие, свидетельствуют Деяния Московского собора. На этих Деяниях и основываться нужно.

Беспоповец. Эти-то самые «Деяния» и свидетельствуют о проклятии двуперстия. Между прочими повелениями собора о сложении перстов постановлено: и знамение честного и животворящего креста, творити на себе, тремя первыми персты десной руки… и далее: сие наше соборное повеление, и завещание (т. е. знаменаться тремя первыми персты) ко всем вышереченным, чином, православным предаем, и повелеваем всем неизменно хранити и покорятися святой Восточной Церкви. Аще же кто не послушает повелеваемых от нас (т. е. не будет знаменаться тремя первыми перстами)… и мы такового противника данной нам властию… проклятью предаем… яко еретика и прочая.

Я. Где же в этих словах проклинается двуперстие? Тут и помину о нем нет. Ты навязываешь прочитанному тобою то, чего там вовсе не содержится. Потом: ты пропустил в прочитанном тобою самое главное, и это-то всегда и запутывает вас, старообрядцев. Аще же кто, – писано в «Деяниях», – не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной Церкви и сему освященному собору, или начнет прекословити, и противлятися нам: и мы такового… и прочая. Вся эта речь составляет часть постановления соборного, первую половину изречения, но самую главную, от правильного понимания которой зависит правильное понимание соборных клятв – на кого именно они падают.

Беспоповец. Известное дело, на кого: кто не крестится тремя перстами первыми. На кого же более?

Я. Это мы увидим далее. Прошу общего вашего внимания. Собор говорит: если же кто не послушает соборных повелений, не будет покорным святой Церкви, будет прекословить и противляться, – что это значит? И как понять? Очень просто. Как нынешние раскольники старообрядцы не хотят понять отличия обряда от догмата, своих пальцев от исповедания веры во Святую Троицу, так было и тогда. Старообрядцы обычно и слушать не хотят того, что им говорят, упорно твердя одни и те же бранные и укоризненные слова. И первые расколосеятели, не слушая святителей на соборе, выговорить слова им не давали и, не вникая ни в разъяснения, ни в увещания их, оставались в своем упорстве, прекословии, непокорности и противлении, глухими и дерзкими к собору святителей. Эти упорные и глухие к вразумлениям соборным противники отреклись от Церкви. Некоторые из мятежников и клеветников на увещание соборное, злобу злобе прилагая, укори в лице весь освященный собор, вся неправославными нарицая. Эти мятежники Христовой Церкви поставили себя тогда пред собором в качестве врагов его и дерзких клеветников и хулителей Церкви. Таких непослушников, непокорников, прекословников и противников церковных еще прежде Московского собора Сам Господь осудил в Своем Евангелии. Скажи церкви, – учил о таковых Господь, – а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф.18:17). Итак, на двуперстие ли положены клятвы соборные?

Беспоповец. Хотя в «Деяниях Московского собора» не указано прямо на двуперстие, но понимать надо так, что на двуперстие клятва положена. Если кто не знаменуется первыми тремя перстами, тот, выходит, проклят, как противник и как ослушник.

Я. Это одна только твоя неудачная догадка. Если бы ты при своем двуперстии не противился, не прекословил и покорялся Церкви Христовой, то, подумай хорошенько, за что пала бы тогда на тебя клятва соборная? Ты говоришь, что не послушал соборного повеления и не слагаешь для крестного знамения первых трех перстов, – но пойми, и все вообще поймите, что не на персты положены клятвы, а на непослушание, на противление, на прекословие и на непокорство Церкви. Если ты с православным исповеданием стал бы слагать не три первых перста, а верхний с двумя дольними, – просто по одной только долговременной привычке, не охуждая и троеперстия, разумел под тем и другим перстосложением одинаково православное исповедание веры, не прекословя и не противясь Христовой Церкви, то за что же падут тогда клятвы на такого благопокорливого сына Святой Церкви? В изречении между другими повелениями содержится также повеление: и молитву Иисусову глаголати сице: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Если по-твоему рассуждать, то и читающего молитву с прибавлением «Сыне Божий» придется считать находящимся под анафемою.

Беспоповец. А как же иначе? непременно под клятвою.

Я. Напротив, те же отцы собора, которые присутствовали на соборе 1666–1667 года и изрекали клятвы, писали о сей молитве: от обычая некиих глаголется и сия молитва, т. е. с прилогом «Сыне Божий», и не охуждаем ю сим (л.42). Следовательно, хотя в изречении соборном содержится повеление о сей молитве, как и о троеперстии, но и употребляющий вместо нее другую молитву под клятву соборную не подпадает, если он находится в мире и союзе с Церковью. Так же точно понимай и о перстосложении. Как молитва, с прилогом читаемая, не охуждается, если не соединяется с нею еретической мысли, так и перстосложение, хотя бы и не троеперстное, не осуждается, если под перстами разумеется правое исповедание веры во Святую Троицу, и употребляется оно без противления Церкви.

Со всех сторон послышались голоса многих. Трудно было с первого раза понять, чего им нужно. Один из слушателей – православный – сказал: «Сказанное тобою, батюшка, очень важно, мы начинаем понимать, а потому просим тебя пояснее сказать, чтобы всем понятно было».

Я. С удовольствием постараюсь исполнить ваше желание. Поясню, как умею, примерами. В Толковом апостоле, на обороте листа 548, на тех священников, которые убегают от Церкви и священнодействуют у отпадших от союза церковного раскольников, как это доселе ведется у беглопоповцев, приведены грозные слова пророка Малахии: Бог пророком рече: послю на вы клятву, и прокляну благословение ваше, и окляну е и разорю благословение ваше и не будет в вас, сиречь положу клятву на благословение ваше, имже тайна совершаема бывает. Кто найдется столь безумен и станет утверждать, что в этих словах предается проклятию благословение, употребляемое для совершения таинств? Кто виноват? – беглец или благословение? На кого здесь падает проклятие? на беглецов ли, похитивших благословение, или на благословение вообще? Чем могло быть виновно благословение? да и могло ли оно убежать?

Голоса. На беглых попов, а не на самое благословение.

Беспоповец. Это объяснение мало относится к нашему перстосложению. В Деяниях Московского собора содержится повеление знаменаться троеперстно, а кто противится этому повелению, на того и проклятие положено.

Я. И по твоим словам, клятва положена не на перстосложение, а на противников, что и требовалось нам выяснить. В читанных нами словах из Толкового апостола прямо сказано: прокляну, окляну, разорю, положу клятву на благословение, коим таинства совершаются. Но отнесешь ли ты эту клятву на самое благословение (т. е. на благословение вообще)?

Беспоповец промолчал.

«Само собою понятно, – сказал затем я, – что эта клятва положена на беглых попов, а не на благословение. Так и в Деяниях Московского собора нужно относить клятву не на двуперстие, а на непокорников церковных».

Беспоповец. Все же не по заслугам нашим положена на нас Московским собором клятва за то, что мы употребляем двуперстие. Что в двуперстии богопротивного? В нем мы исповедуем два естества: Божеское и человеческое. Не пойму, за что тут клятва?

Я. Никто и не говорит, что двуперстие богопротивно, и не к нему относятся клятвы Московского собора. Объясним это опять примером. Гангрского собора 6-е правило гласит: аще кто кроме соборныя Церкве о себе собирается, и нерадя о Церкви, церковная хощет творити, не сущу с ним пресвитеру, по воли епископли, да будет проклят. Что же богопротивного в молитве к Богу и чтобы собираться на молитву? Однако, кто без законного священника делает молитвенные собрания, тот предается проклятию. Кто же предается проклятию? Не молитва, конечно, а самоволие и нерадение о Церкви. Так понимайте и о двуперстии. Преданы клятве тоже самовольники, прекословники и непокорники, а не двуперстие. Поняли?

Голоса. Поняли.

Беспоповец. Об этом, т. е. о клятве довольно. Перейдем к другому. Извини, если я скажу тебе такую правду, за которую ты не назовешь меня приятелем своим.

Я. Правде-то всегда и радуюсь я. Ее-то от вас, старообрядцев, и ищут более двухсот лет, но никак не дождутся и не найдут. Только тогда действительно приятелем моим быть можешь, когда по совести правду говорить будешь. Но, может быть, ты такую скажешь нам правду, которая кажется только правдой, и за которую потом придется тебе постыдиться так же, как, помнишь, на прошлой беседе о перстосложении по Стоглаву? Если так, то сам подумай и рассуди, что лучше для тебя.

Беспоповец. Нужно прочитать из Деяний Московского собора статью о сложении перстов (и начал читать): «сице веруем и исповедуем: а не инако, не яко нецыи суемудрии писаша, и научиша, и сказаша все таинство Божества и человечества в перстах быти: и являтися пребеззаконно и хулно, Троичному таинству в неравных перстах» (л.31–32). Если и тут ты видеть не можешь хулы на двуперстие, то у тебя Бог разум отнял.

Я. В каких же словах выражена тут хула на двуперстие?

Беспоповец. Тут двуперстие прямо именуется суемудрием: нецыи суемудрии написаша Божество и человечество в перстах быти; изображать, стало быть, двумя перстами Божество и человечество, по Московскому собору, написали и научили суемудрые, – как же ты не поймешь этого?

Я. Я-то понял, а вот у тебя, полагать надо, разум-то отнят, во еже не разумети. Да разве писавшие, научившие и сказавшие названы суемудрыми за то, что двуперстно молились, как молитесь теперь вы, старообрядцы, и многие даже из православных? Совсем нет. Писатели и проповедники двуперстия суемудрыми названы за (неправильное истолкование смысла) двуперстия, – (за то, что они) сказаша все таинство Божества и человечества в перстах быти. Считаешь ли ты (все таинство) Божества и человечества (заключенным в) свои два пальца, которыми знаменуешься в молитве?

Беспоповец. Божество и человечество только подразумевается под перстами и исповедуется ими.

Я. Вот видите, братие, как правильно и понятно объяснил мой собеседник значение двух перстов, сложенных для крестного знамени. А уразуметь прочитанное им сейчас из Деяний Московского собора Господь разум отнял у него. Отчего это так бывает? От вражды. Посудите по-житейскому. Если ты на кого гнев или озлобление имеешь, то и стараешься всегда находить за своим недругом одни только дурные стороны, а все хорошее и доброе стараешься не замечать или перетолковать в худую сторону, чтобы при случае укорить, унизить и очернить недруга своего. Таково уже свойство человеческой греховности людей озлобленных. Так вот и собеседник мой, да и не один он, а все почти старообрядцы раскольники только об одном и заботятся, одного ищут, как бы чем бы нибудь укорить Церковь Христову и пастырей ее. Озлобление ослепляет очи, а вражда к Церкви Христовой отнимает разум их.

Беспоповец. Зачем стыдить нас? Лучше скажи, как сам-то ты понимаешь мною прочитанное? а красноречие-то твое оставь при себе, оно нам не нужно.

Я. Со своей стороны я дал от себя объяснение, а для большей ясности сделаю некоторое добавление. Пальцы наши есть плоть и кровь. А осужденные Собором суемудрые писаша и научиша и сказаша все таинство Божества и человечества в перстах быти, чего, конечно, и сам ты про свои пальцы не скажешь.

Беспоповец. Да, такого перстопочитания мы не разделяем и учения такого не имеем.

Я. Вот и слава Богу! И к тебе возвращаться стал разум твой.

Беспоповец. Не спеши, это еще только начало; далее ты сам увидишь, как похуляется и проклинается двуперстие.

Я. Если это начало, то оно далеко не в твою пользу, а русская мудрость говорит: «каково начало, такого жди и конца». Напрасно ты сулишь указать в Деяниях Московского собора похуление и проклятие двуперстия. Я считаю нужным вновь повторить, что о клятве и хуле на двуперстие там и помину нет.

Беспоповец. Увидим. И являтися (читает в Деяниях далее), пребеззаконно и хульно Троичному таинсту в неравных перстах. Глаголаша те суемудрии, яко два перста, второй указательный и третий средний Божество и человечество знаменуют (л.32). Тут уже прямо Московский собор объявил двуперстие пребеззаконным и хульным. Слышали? (обратился он к народу.)

Голоса: Послушаем, что батюшка скажет.

Я. В прочитанном из Деяний Московского собора написано сначала о Святой Троице, которую изображать тремя неравными перстами и тем представлять лиц Святой Троицы как бы неравными, пребеззаконно и хульно, а далее – о двуперстии, о котором ничего не сказано, – ни худа, ни добра. Напрасно ты слова «пребеззаконно и хульно» относишь к двуперстию, – разве исповедание Троицы изображается двумя перстами?

Беспоповец. Нет, тремя.

Я. Все непонимание твое зависит от того, что ты в чтении прервал речь соборную на половине, отчего сам спутался и других с толку сбиваешь. Чтобы с ясностью и понятно вести беседу, прочитать нужно из Деяний Московского собора полный текст, содержащий в себе полный смысл. Глаголаша те суемудрии, яко два перста, второй указательный и третий средний Божество и человечество знаменуют. Но ведь вы слагаете для крестного знамени не два только указанные персты, а и остальные три, о чем далее (что ты не дочитал) сказано: и три перста, первый, четвертый и последний меньший, наклонити и совокупити под двумя персты, и именоваша Святую Троицу и глаголаша: яко те три неравные и разные персты есть таинство Святой Троицы. Как сами видеть можете, здесь указано на двуперстие с тем только, чтобы показать, какими перстами суемудрые первораскольники изображают Святую Троицу. На руке пять перстов; чтобы осталось три, нужно вычесть из пяти два, а чтобы знать, какие остались три, нужно указать, какие вычтены два, – вот и вся мудрость. Оказывается, что эти суемудрые первораскольники для изображения Святой Троицы употребляли первый, четвертый и пятый персты, между собою не равные и разделенные, и учили, яко те три неравные и разные персты есть таинство Святой Троицы. Где же тут хула на двуперстие? Здесь речь идет не о двух, а о трех перстах.

Беспоповец. Положим, верно, что тут содержится о трех перстах. Но от этого вовсе не легче становится. Если не двуперстие, то сложение трех перстов (1-го, 4-го и 5-го) во исповедание Святой Троицы названо пребеззаконным и хульным. Не все ли равно? и в трех перстах похулено исповедание Бога Триединого, которое Московский собор назвал пребеззаконным и хульным, и употребляющих сложение трех перстов – первого, четвертого и пятого – сопричислил к арианам, несторианам, духоборцам, аполинарянам и прочим проклятым еретикам. Прочитай-ка далее, что там написано. Вот, добрые люди, и судите тут, где справедливость! Да уж не кончить ли нам эти разглагольствия? Очень уже понятно и без красноречия.

Я. Пока ровно ничего понятного не сказал ты. Да и сам-то ты понимаешь ли, о чем говорил?

Беспоповец. Ничего непонятного тут нет. Древлеправославное перстосложение, т. е. три перста – первый и два дольних, – названо прямо еретическим. Всем бо явлено есть, – писано в Деяниях Московского собора, яко исповедаша, во Святей Троице, неравенство:¹⁶ яко ариане, и несториане, и духоборцы, и аполинаряне, и прочие проклятые еретицы. Вся Церковь Российская до патриарха Никона молилась так, целый сонм святых спаслись, молясь сими перстами. Что же: по-вашему выходит, и они все тогда были еретики?

Я. Здесь не о том написано, что молящиеся тремя – первым и двумя дольними – неравными перстами есть еретики, а о том, что в неравенстве перстов явлено есть, т.е. показывается вид, или видимый образ неравенства лиц Святой Троицы, – ересь, свойственная разным еретикам. Ты прервал свое чтение на половине мысли, оттого и пришел к неправильному выводу. Как исповедуют Святую Троицу эти, указанные в Деяниях Московского собора, проклятии еретицы? Далее-то, если бы ты прочитал, и показывается как: зане онии (еретики) сице исповедаша, несравнение и разделение, во Святей Троице: Отца больша назваша, а Сына менша, и Духа Святого еще менша, и яко раба; Такожде и те три разные и неравные персты являют, якоже мудрствоваша выше реченнии проклятии еретицы. Разве так исповедовала Святую Троицу Российская Церковь и угодники Божии? Вы-то, беспоповцы, так ли, как еретики, исповедуете Святую Троицу?

Беспоповец. В этом-то и смущение наше, что мы, как и вся древлеправославная Церковь, содержим православное исповедание Лиц Святой Троицы, а нас приравнивают к проклятым еретикам, с которыми общего мы ничего не имеем. Это нас и возмущает.

Я. Напрасное ваше возмущение, оно происходит от вашего недоумения. Вы навязываете Деяниям Московского собора то, чего в них не содержится и что там не написано. Не о вашем исповедании, а о перстах (и о неправильном толковании их смысла со стороны некоторых суемудрых) идет речь в Деяниях. По мысли собора 1667 года, три перста первые, по ряду между собою соединенные, гораздо вернее изображают и яснее представляют равенство Лиц Святой Троицы, чем персты неравные и разобщенные.

Беспоповец. Все равно, верность-то исповедания не в перстах, а в сердце и устах.

Я. Давно бы так и нужно говорить. Но Московский собор ввиду смуты церковной¹⁷ и о перстах должен был делать свои разъяснения и определения, чтобы кто-либо по неведению не впал в заблуждение. Первый, четвертый и пятый персты десной руки между собою равенства не имеют, и кроме того, четвертый и пятый совершенно отделены от первого двумя перстами. Может ли неравенство и раздельность изображать с ясностью равенство и нераздельность? Что ты на это скажешь?

Беспоповец. Говори далее; что нужно, я после скажу.

Я. Конечно, с той приблизительной точностью, какая выражалась бы в трех первых перстах, не может. Число три служить образом трех Лиц Святой Троицы может, а неравенство и раздельность перстов изображать равенство и нераздельность Лиц Святой Троицы как может?

Беспоповец. Почему же до Московского собора перстосложение двуперстное было пригодно,¹⁸ а потом стало являть, якоже мудроваша выше реченнии проклятии еретицы?

Я. На вопрос мой ты отвечаешь вопросом же. Пусть будет так. Наш ответ будет продолжением прерванной речи. Хотя заметны были признаки церковного мятежа еще до патриарха Никона, но при патриархе Никоне таившиеся искры раздора превратились в большой пожар. Тогда в злобе на церковную и гражданскую власть восстали первосеятели раскола и в защите двуперстия проповедовали неправое учение о Святой Троице, как никогда не учила Церковь Российская, как даже не исповедуете и вы, беспоповцы. Сделать разъяснения и определения о перстосложении Московскому собору было необходимо, как сказали мы, для предостережения неведущих.

Беспоповец. До патриарха Никона почему же не нужно было это предостережение?

Я. Я уже сказал, что в Церкви Российской был мир, тогда двуперстие и троеперстие уживались вместе без вражды. Различному перстосложению тогда, очевидно, не придавалось особой важности. Церковь Христова никогда не считала персты за догмат веры, как потом начали проповедовать суемудрые, и не учила тому, что без такого или иного сложения пальцев спастись нельзя, как лжеумствовали в те времена первораскольники, и как уповаете вы теперь.

Беспоповец. У вас, миссионеров, постоянно повторяется одно и то же на словах: пальцы в деле веры ничего не значат, пальцы те и другие при правом исповедании можно употреблять невозбранно, а в Деяниях для изображения Святой Троицы, напротив, первый и два дольних называются проклятым еретичеством.

Я. Нигде эти персты не называются ни проклятыми, ни еретическими. Где ты отыскал это?

Беспоповец. Ты сам же читал, что те три разные и неравные персты, являют,¹⁹ якоже мудроваша выше реченнии проклятии еретицы. Здесь самые персты, как неравные и разные, признаются проклятыми и еретическими.

Я. Не признаются, а «являют», написано. А это не одно и то же. Слово являют значит: персты показывают или изображают исповедание. Если кто-нибудь (Петр, например) сказал бы тебе, что он верует во Святую Троицу так: Отца больша называет, а Сына менша и Духа Святого еще менша и яко раба, – как бы ты назвал такое исповедание Святой Троицы? Имел ли бы ты право назвать его пребеззаконным, хульным и еретическим?

Беспоповец. Такое учение – богопротивное и еретическое, и назвать его пребеззаконным, хульным и еретическим я имел бы не только право, но и должен.

Я. Можно ли научить правому исповеданию равенства и нераздельности лиц Святой Троицы без слов?

Беспоповец. Можно показать видимым знаком посредством сложения перстов (сложив 1-й, 4-й и 5-й персты, показал): вот как.

Я. Если показать исповедание без слов, в образе, видимым знаком, именно так, как ты показываешь сложенные вместе персты, то смотрящий на твои сложенные персты может только видеть, но не слышать учение о Святой Троице. Так и святой Мелетий Севастийский поучал народ без слов перстами о единосущии Лиц Святой Троицы. И народ научен был тогда образом сложения перстов без слов, и лучше даже, чем словами. Так и мы сложением трех перстов можем научить исповедовать равенство и нераздельность Лиц Святой Троицы. Но что же видит смотрящий на твои сложенные 1-й, 4-й и 5-й неравные и раздельные персты? При виде неравных и раздельных перстов как научится он исповедовать во Святой Троице равенство и нераздельность Лиц? Не может ли смотрящему на неравные и раздельные персты придти на мысль то лжеучение о Святой Троице, какое содержали известные еретики? Не может ли у смотрящего на таковое перстосложение явиться мысль, что молящийся тремя неравными и разделенными перстами также еретически лжеумствует о Святой Троице, якоже мудрствоваша выше реченнии проклятии еретицы?

Беспоповец. Если молящийся под тремя неравными перстами исповедует правую веру во Святую Троицу, то за что же уподоблять его проклятым еретикам?

Я. Из Деяний Московского собора вовсе не выходит того, что православно исповедующий Святую Троицу за одни персты признавался еретиком или уподоблялся еретикам. В Деяниях Московского собора сказано: Такожде и те три разные и неравные персты являют, т. е. видимо изображают, показывают вид. Этим сравнением («такожде») показано только то, что три неравные персты не выражают вполне того, что молящийся исповедует²⁰. А чтобы Московский собор назвал эти персты еретическими, этого ты не укажешь нигде, как бы тебе ни хотелось этого.

Беспоповец. Допустим, что Московский собор в этом месте не называл три неравные перста ересью, а (сказал) только то, что они (эти персты), как неравные, напоминать могут неправое учение еретиков о неравенстве Лиц Святой Троицы. Но я могу указать в Деяниях Московского собора, что двуперстное сложение называется армянской ересью, и что его, как такое, повелевается не принимать.

Я. Знаю только то, что ты этого не укажешь и в Деяниях Московского собора не прочитаешь, так как там ничего подобного не содержится.

Беспоповец взял книгу и начал читать: «еще же и писание еже есть сложено от некоторого раскольника, и скрытого еретика, армянской ереси, и напечатася невежеством и нерассудно в книзе Псалтири с восследованием, и во иных (сиречь о сложении перстов, яко знаменатися повелевает по обычаю еже еретики армени знаменуются крестом) да не приимите сие и прочая» (л.15 и об.).

Вот тебе и двуперстие, которое Московский собор называет еретическим и принимать запретил. Как же ты сказал, что в Деяниях Московского собора двуперстие не проклинается, и помину даже о нем нет? Вот неправда-то твоя и всплыла наверх.

Я. Из того, что ты прочитал и что сказал, выплыло наружу твое крайнее непонимание, – и только. А чтобы понять, о чем в Деяниях Московского собора писано, у тебя Бог разум отнял.

Беспоповец. В Псалтири со восследованием и в иных писано знаменаться двуперстно. А Московский собор повелевает не принимать, не веровать и искоренять таковое перстосложение, как еретическое армянской ереси. Чего же тут непонятного? Книга-то не убегла, прочти – и поймешь.

Я. Книга не убегла, – это правда. Да твое-то понимание в бегах находится. Во 2-й главе, статье 22-й Деяний Московского собора сказано вовсе не о двуперстии или каком-либо ином перстосложении (что его нужно искоренять), а о писании, еже есть сложено от некоторого раскольника, и скрытого еретика, армянской ереси, и напечатася невежеством и нерассудно в книзе Псалтырь… Это-то самое писание (а не перстосложение) и повелевается не принимать, не веровать ему и искоренять его из книг. При чем же тут быть твоему двуперстию? О нем тут ничего не писано.

Беспоповец. А в скобах-то что сказано о сложении перстов? А оно двуперстное. Его-то и называет Московский собор армянской ересью²¹ и повелевает не принимать.

Я. В скобах содержится пояснение, что и о чем писано в этом писании, писанном от некоторого раскольника и скрытого еретика. Но чтобы имелось в виду само перстосложение (в вычитанном тобою порицании), – этого там нет ничего.

Беспоповец. За то-то и повелевается не принимать и искоренять это писание, что в нем содержится учение о двуперстии.

Я. Нет, не за то. Кому принадлежит, или кто написал помещенное в Псалтири учение о двуперстном сложении?

Беспоповец. В Деяниях Московского собора оно приписывается некоторому раскольнику и скрытому еретику армянской ереси, а в Псалтири – блаженному Феодориту.

Я. Вот в этом-то сначала и нужно разобраться. Тогда и видно будет нам, почему Московский собор повелевает этому писанию не верить и из печатных книг его вычеркнуть, или, как там написано, «искоренити». Решим же прежде всего вопрос, какая книга будет старше: Стоглав или Псалтирь, в предисловии к которой напечатано так называемое Феодоритово слово о перстосложении?

Беспоповец. Стоглав будет постарше.

Я. Это ты сказал верно. Стоглав книга содержит в себе деяния собора, бывшего в 1551 году, когда еще печатного мастерства у нас не было, а предисловие к Псалтири, в котором напечатано было Феодоритово слово, печатано во время междупатриаршества, по смерти патриарха Иоасафа до постановления патриарха Иосифа, следовательно, около ста лет после Стоглава, и притом без патриаршего благословения.

Беспоповец. Для чего это нужно знато-то нам? Не все ли равно, когда бы какая книга ни написана была? Это к нашему делу не идет.

Я. А вот увидим. В 31-й главе Стоглава приведено свидетельство о перстосложении из Феодоритова слова и в предисловии к Псалтири напечатано то же Феодоритово слово. Об одном и том же перстосложении помещено в двух книгах, а потому прошу ответить: если в разных книгах помещено одно и то же слово Феодоритово, то допустит ли справедливость, чтобы оно было разное, одно на другое непохожее и противоречивое?

Беспоповец. В таком случае нужно думать так, что какое-либо повреждено. Но я думаю, ты не забыл прошлогодней беседы: мы видели тогда, что в Стоглаве, по свидетельству Феодоритова слова, нужно признавать двуперстное сложение.

Я. Что видел ты, и чем кончилась тогда беседа, хорошо помнится. Теперь же у нас совсем другой вопрос. Припомни: как крепко ты в прошлогоднюю беседу стоял за свидетельство Феодоритова слова в Стоглаве и как признавал его тогда несомненно подлинным и неповрежденным?

Беспоповец. Я и теперь не отказываюсь от слов своих.

Я. В своем роде и это хорошо делаешь. Но ведь в предисловии к Псалтири Феодоритово слово много повреждено кем-то и находится в большом противоречии с тем же Феодоритовым словом, помещенным в 31-й главе Стоглава. Не желаешь ли сличить то и другое?

Беспоповец. Нечего нам сличать. И без сличения знаем, что знаменоваться нужно двумя перстами. А Московский собор называет это обычаем армянским. Для нас достаточно и этого, чтобы понять, какому поруганию предано двуперстие Московским собором.

Я. Но мы ведем речь не о двух перстах, а о писании, еже есть сложено от некоторого раскольника и скрытого еретика, – о том, что поврежденное²² кем-то Феодоритово слово допустил кто-то по невежеству и безрассудно напечатать в предисловии к Псалтири. Я вот и предлагаю для очевидности сличить его с Феодоритовым словом, помещенном в Стоглаве. Почему тебе не хочется сличать? Какая же в этом особая важность? Пусть все видят истину. Грех большой скрывать ее, и оставаться самому, и других оставлять в темноте и сомнении.

Голоса многих. Нужно сличить, что за беда сличить? Послушаем, затем и собрались, – узнать истину.

Я. Слушайте же, будем сличать. В Стоглаве читаем: сице благословити рукою и креститися: три персты равны имети вкупе по образу троическому: Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух, не три бози, но Един Бог и прочее. В предисловии же к Псалтири это чтение совсем переиначено, а именно: сице благословити рукою и креститися: три персты равны имети вкупе, великий иже глаголется палец, да два последних исповедуется тайна по образу троическому, Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух, не три бози, но Един Бог и прочее. Вот видите, какое искажение в Феодоритовом слове против Стоглава: в четырех строках прибавлено девять слов против более древнего Феодоритова слова.

Беспоповец. Эту прибавку нужно понимать, как только пояснение. В Феодоритовом слове по Стоглаву сказано: три персты равны имети вкупе. Но какие эти три перста? – не сказано. В Псалтири потому и разъяснено, какие три перста. Это составляет пояснение, а не прибавку, как напрасно стараешься утверждать ты.

Я. Мало того, что эти девять слов составляют очевидную прибавку. Нет, это не простая пояснительная прибавка, а с заранее обдуманным намерением подлог. В предисловии к Псалтири эти слова великий иже глаголется палец, да два последних исповедуется тайна идут не от лица пояснившего и не как слова пояснительные, но от лица Феодорита («блаженный Феодорит глаголет», – читается в предисловии). Очевидно, эта прибавка сделана была кем-то неизвестным, прикрывшим свои мудрования именем блаженного Феодорита. «Феодорит глаголет», – говорит неизвестный, тогда как Феодорит вовсе этого не глаголет. Скажите по совести, достоин ли одобрения этот неивестный исказитель, прикрывшийся чужим именем?

В ответ последовало общее молчание.

“Возьмите, – продолжал я, – такой, например, случай: положим, кто-нибудь хитростью у кого-нибудь похитил паспорт и под чужим именем совершил разные дурные поступки и преступления и, оставив или бросив потом чужой паспорт, скрылся. По паспорту введенные в обман власти вызывают к ответу лицо, именем которого прикрывался обманщик. Спрашивается, честен ли поступок такого совершителя подлога? и как назвали бы вы такого человека?

Голоса. Мошенником, обманщиком, фальшивым человеком…

Я. Верно. Такой человек вполне достоин всякого порицания. Не то же ли видим мы и в предисловии к Псалтири? И тут тоже подлог, только гораздо хуже приведенного нами в примере, потому что он произвел мятеж церковный и смуту народную, в которой многие стали во вражду к Церкви и, сделавшись жертвой обмана, погибли навеки.

Беспоповец. Может быть, слово блаженного Феодорита помещено в Стоглаве в искаженном виде. Нельзя доказать, где оно приведено более правильно, в Стоглаве ли, или в предисловии к Псалтири.

Я. Эту возможность (и не более, как только возможность) допустить бы можно отчасти. Но сейчас ты подтвердил (уже) за Стоглавом достоверность и неискаженность Феодоритова слова. Теперь же (тебе) приходится сделать постыдное отступление, попросту говоря, пятиться назад; а это показывает шаткость твоего понимания. Отказаться от своих слов побуждает тебя вражда к Церкви Христовой. Потом, – самое главное – Стоглав старее предисловия к Псалтири на сто лет почти. Во всяком случае не Стоглав заимствовать мог из предисловия к Псалтири, а наоборот. Предисловия этого еще не было и на свете, а Стоглав уже существовал. Нет никакого сомнения, что Феодоритово слово исказил кто-то против Стоглава (в Псалтири). И этот кто-то есть лицо, которое не заслуживает доверия и поселяет подозрение в том, что писание сие сложено от некоторого раскольника и скрытого еретика армянской ереси, и напечатася невежеством и нерассудно в книге Псалтири.

Беспоповец. Ты только подозреваешь и предположительно говоришь о том, что в предисловии скрывается раскольник и еретик, а Московский собор положительно утверждает, что еретик армянской ереси.

Я. Мы не все еще сличили. Может быть, в конце концов и мы с тобою придем к тому же самому. Как в предисловии к Псалтири повелевается уставлять ко крестному знамени два перста, т. е. указательный и великосредний?

Беспоповец взял книгу и прочитал: а два перста – вышний да средний великий – вместе сложити и простерти, великий же перст имети мало наклонно, то образует два естества Христова, Божество и человечество.

Я. Довольно. Теперь послушайте, как изложено об этих же двух перстах в Стоглаве: «два перста имети наклоненна, а не простерта, а тем указ тако, то образует два естества – Божество и человечество». Заметили ли, какая разница положения двух перстов в слове Феодоритовом по Стоглаву и по предисловию к Псалтири?

Настала глубокая тишина, и во всех заметно было ожидательное положение, требующее безусловного ответа. Беспоповец-возражатель молчал. Вопрос вновь был повторен. Наконец, после некоторого молчания беспоповец отвечал: «В обеих книгах одно и то же: в Стоглаве и в Псалтири повелевается знаменатися двумя персты, а не по-вашему – щепотью».

Я. Ты не на вопрос отвечаешь. Какая разница в положении этих двух перстов по Стоглаву и по предисловию к Псалтири? вот о чем спрашивается.

Беспоповец опять замолчал.

Я. Тебе нежелательно дать прямого ответа. В таком случае я это исполню. По Стоглаву именуемое Феодоритово слово содержит повеление два перста имети наклоненна, а не простерта; последнее добавление (а не простерта) усиливает повеление уставлять оба перста непременно наклоненными. В предисловии же к Псалтири, напротив, повелевается те же самые персты сложити и простерти и только великий перст держать мало наклонно²³. Кому и зачем понадобилось такое переиначивание положения перстов и изменение их сложения против прежнего и более древнего писания? Прошу дать ответ на следующий немудренный вопрос: если вы, беспоповцы, считаете в предисловии к Псалтири прибавку за пояснение в повелении о сложении трех перстов, то о двух-то перстах извращение слов: имети наклоненна, а не простерта, на слова: сложити и простерти, – как мудрствуете?

Беспоповец-возражатель хранил молчание.

«Во всяком случае, – продолжал я, – тут нет ничего похожего на пояснение, тут явное противоречие. Кто этот исказитель, прикрывшийся чужим именем и оставивший себя в неизвестности? С какою целью он сделал изменение перстосложения для крестного знамени? Ко всему этому, покрытому мраком неизвестности, охранители чистоты православия – отцы Московского собора – иначе и не могли отнестись, как с подозрением в недобрых намерениях исказителя именуемого Феодоритова слова».

Беспоповец. Довольно. Ты всем суешь свою книжку – Стоглав. А какова эта книжка? Кто ее знает? Может быть, фальшивая. Ввиду оказавшегося противоречия я остаюсь в сомнении и подозрении насчет подлинности твоего Стоглава.

Я. Этого именно от тебя я и ожидал. Более этого тебе и сказать ничего не остается. А совесть-то? Она ведь рано или поздно осудит неправедного без милости и снисхождения. Сам же ты Феодоритово слово по Стоглаву признал правильным, а теперь от слов своих отказываешься. Мало же ты уважаешь себя! Но и в этом случае уступим тебе, оставим Стоглав, к которому ты так неблаговолишь; обратимся к другому источнику, который тоже, как и Стоглав, может уверить тебя, что писание сложено от некоторого раскольника и скрытого еретика армянской ереси, и напечатася невежеством и нерассудно в книзе Псалтири, и что принимать его не следует.

Беспоповец. Какие это еще источники? Никаких источников я не знаю, и знать не хочу, и не верю им.

Я. Большой катехизис читывал ты когда-нибудь?

Беспоповец. Не только читывал, но и списывал.

Я. Доверишь ли ему – этому Большому катехизису произвести следствие и суд над писанием, помещенным под именем Феодоритова слова в предисловии к Псалтири?

Беспоповец. На Большой катехизис я располагаюсь и доверяю ему.

Я. И в Большом катехизисе так же, как и в Стоглаве, слово в слово в Феодоритовом слове написано: А два перста имети наклоненна, а не простерта.

Беспоповец. Да, это верно, и в Большом катехизисе поставлено оба перста иметь наклоненными. Против этого не спорю.

Я. Теперь убедился?

Беспоповец. Не совсем. В предисловии написано о двух перстах: «имети мало наклоненно», а далее прибавлено: согбение же персту толкуется, преклонь бо небеса сниде на землю нашего ради спасения. Вот в этих-то словах и нужно понимать, что оба перста содержатся наклоненными.

Я. В предисловии не написано о двух перстах: «имети мало наклонно». Это ты от себя сочиняешь. Если бы и так написано было в предисловии к Псалтири, то и тогда осталось бы несходство с Большим катехизисом. Совсем ты, любезный, запутался. «Мало наклонно» повелевается иметь не оба перста, а один (великий же перст имети мало наклонно).

Беспоповец. Не запутался я, как далее покажет самое дело. Написано: согбение же персту толкуется и прочее. Здесь слово персту есть число двойственное, а не единственное, и относиться может только к двум перстам, о которых выше сказано; следовательно, и разуметь нужно оба перста наклоненными.

Я. Не нужно разуметь в предисловии более того, что в нем сказано. Выше сказано очень ясно о положении двух перстов: два перста простерти и один только великий держать мало наклонно, а не оба. Согбение же персту, – персту есть действительно число двойственное и должно бы относиться к этим двум перстам. Но неизвестный исказитель этого места в Феодоритовом слове о перстосложении не сообразил, что толковательное значение двух перстов – согбение персту, приличное в Большом катехизисе, так как там оба перста повелевается иметь наклоненными, совсем нерассудно допустить в предисловии к Псалтири, где повелевается эти оба перста сложити и простерти. Короче сказать: в предисловии к Псалтири повелевается оба перста иметь простертыми, а толкование дается перстам наклоненным, – и выходит какая-то бессмыслица, своейственная и приличная какому-нибудь раскольнику – невежде или скрытому еретику какой-либо ереси. Что можете сказать на это?

Общее молчание было ответом.

«Отсюда и разумейте, – заключил я свое последнее слово разъяснения, – что отзыв Московского собора о Феодоритовом слове, помещенном в предисловии к Псалтири, вполне справедлив, хотя для неразумных горек, а для упорных неприятен.

Местный земский начальник А. А. Михайлов (ревнитель православия, сочувствующий интересам православной миссии, и с охотою вошедший в наш миссионерский кружок) после моего заключения, обратясь ко всем вообще, и в сторону раскольников, в частности, сказал несколько слов о значении обрядов, об их изменяемости и о том, что книги переписчиками были испорчены, что они поэтому требовали исправления, что способ сложения перстов, как обряд, не составляет предмета нашей веры, и что слагать персты троеперстно или двуперстно для осенения себя крестным знамением можно, если с тем и другим обрядом соединяться будет одинаково православное исповедание веры.

Беспоповцы, не ожидавшие что-либо слышать от своего земского начальника, как человека чиновного и светского, пришедшего, как думалось им, на беседу из одного только праздного любопытства, с удивлением посматривали на него и слушали молча без возражений. Удивление их, впрочем, скоро прошло. На лицах беспоповцев можно было тогда без труда прочитать: «все это мы не раз слыхали, ваше благородие, все это мы знаем, и для нас не ново; сказали бы мы тебе кое-что, да боимся твоей власти, ареста, штрафа и т. п., с тобою толковать – не то, что с попом, которого мы и оскорбим, как хотим, – он не взыщет. Нет, с тобою беседовать не согласны».

Выслушав своего начальника, один из беспоповцев обратился ко мне с вопросом: «Можешь ли ты доказать, что троеперстие есть обычай древний?»

Я. Троеперстие есть древний обычай. Свидетельство о троеперстии можно указать в памятнике XIII века: в прении Панагиота (грека) с Азимитом (латинянином). О том можно читать в книге Кирилловой, находящейся у нас под руками. Вот что написано в ней на листе 236: «Почто не согбаеши три персты и крестишися десною рукою, егда полагаеши на челе твоем и не одеваешися оружием Креста Господня, но твориши крест обоими персты, и последи пальцом внешнею страною» и прочее. Вот, видите, как в глубокой древности слагали персты для крестного знамени, – почто не согбаеши три персты? Для крестного знамени и в те времена слагали три перста.

Беспоповец. Как устанавливают католики персты свои для крестного знамени?

Я. Именно так, как сказано в Кирилловой книге. Три перста они не соединяют вместе. На чело и перси они полагают два перста, как и вы, старообрядцы.

Беспоповец. Какие три перста они не сгибают?

Я. Первые три перста.

Беспоповец. Этого из книги Кирилловой не видно, и доказать нельзя, какие именно три перста повелевает Панагиот сгибать. Скорее всего и вероятнее – большой палец с двумя дольними. Яснее сказать: латиняне перстов для крестного знамени не слагали, но молятся, полагая указательный и великосредний персты на чело и живот; Панагиот упрекает Азимита за то, что он не согбает остальные три перста, т.е. большой с двумя меньшими.

Я. Неверно ты понял. Азимит тремя первыми перстами знаменовался, только несоединенными. За это Панагиот и упрекает его, т.е. что латинянин не согбает эти три перста, несогбенными тремя перстами крестится.²⁴ А по-твоему выходит, что католики не двумя, как ты сказал, а всеми пятью перстами крестятся.

Беспоповец. Это как же так выходит?

Я. Если, как ты сказал, первый и два последних перста Панагиот повелевает Азимиту согнуть, то значит они у него при совершении крестного знамени были не согнутыми, а в прямом положении, остальные же два перста, указательный и великосредний, которые он полагал на чело, тоже были простерты. И выходит, по твоему рассуждению, что Азимит знаменовался всеми пятью пальцами, а не тремя, и не двумя.

Не успел я кончить начатой речи, как в задних рядах послышалось лихорадочное движение и шепот. Над головами присутствующего народа показалась какая-то книга, передававшаяся из рук в руки, и перешедшая таким образом к столу собеседников. Оказалось, что в задних рядах находилась двуперстница, купчиха А. Г. Л., известная под именем Григорьевны. В чаянии помочь своим беспоповцам, которым она покровительствует, а более всего – показать себя пред народом книжной, она, пока шла речь о перстосложении латинском, отыскала в Пращице, на листе 105 рисунок руки латинянина с перстосложением для крестного знамени и переслала ее к собеседникам. Получив книгу, беспоповец Арсений с торжествующим видом подал ее мне и сказал: «Вот, посмотри и уверься; эта книга решит наш спор». «И слава Богу, – ответил ему я, принимая от него книгу. – Вот, братья, – обратился я ко всем присутствующим, – книга, за которой беспоповцы признают, как все слышали, решающее значение. Это решающее значение особенно важно для нас в том отношении, что оно покажет нам, как в Греческой Церкви слагали персты для крестного знамени еще в XIII веке, потому что прение это между Панагиотом и Азимитом происходило более 600 лет тому назад». Настала мертвая тишина. Я поднял книгу с рисунком, обращенным к глазам народа, чтобы его всем было видно, и чтобы по нему составлено было представление о латинском перстосложении. Но, сообразив, что задние ряды по отдаленности не могут отчетливо видеть рисунка, вместе с книгою я поднял и руку со сложенными перстами, как изображено в книге, и спросил беспоповца-совопросника: так ли сложены персты? Согласно ли с рисунком книги?

Беспоповец. Так, согласно.

Я. Какие персты разъединены и не согнуты?

Беспоповец. Первые три.

Я. Так и Азимит – латинянин – три первые перста не совокуплял и не пригибал?

Беспоповец. Так и Азимит.

Я. Теперь скажи, какие персты видишь пригнутыми?

Беспоповец промолчал, догадавшись, в чем дело. Не преставая держать книгу и руку перед глазами присутствующих, я вновь повторил свой вопрос. Все молчали. Кто-то из задних рядов крикнул: «чего спрашивать-то? Видимое дело, какие: два меньших пригнуты, – вот и все».

Я. Какие же персты Азимиту следовало бы согнуть, чтобы избежать упрека Панагиота?

Земской начальник. Теперь очень понятно, какие: те, которые не согнуты, т.е. первые три перста. А те два меньшие уже пригнуты к ладони. О каком-либо пригибании их и речи быть никакой не может. Теперь ясно и сомнения быть не может никакого в том, что троеперстие – действительно обычай глубокой древности.

Я. Надо бы полагать, что понятно. Но, как изволите видеть, пред нами темная масса – младенцы Христова стада. Может быть, не все еще достаточно уяснили свидетельство о древности троеперстия. А тогда труд наш лишился бы многих плодов. Обратясь к стоящему вблизи православному крестьянину, я сказал ему: «сделай правою рукою перстосложение так, как нарисовано в книге». Когда он сложил персты и поднял руку вверх, я сказал ему: «теперь ты сложил персты так, как слагал латинянин Азимит. А если бы Панагиот сказал теперь тебе: почто не согбаеши три персты, то как думаешь, о каких бы трех перстах сказал он тебе?

Православный. Вот об этих, которые я не согнул.

Я. Как же бы ты должен согнуть эти персты? Согни их так, как велит Панагиот.

Православный, совокупив три первые перста и показав троеперстие, сказал: «Вот как, а иначе никак нельзя».

Я. Справедливо ты сказал. Теперь этими перстами сотвори на себе крестное знамение.

Он перекрестился.

«Не забывайте, – сказал я, – этого свидетельства древности и знайте, что так знаменовались древние христиане, и никто и никогда этого перстосложения не гнушался, как напрасно теперь враждуют против него наши старообрядцы. Поняли теперь, как в древности слагали персты для крестного знамени?»

Православные, которых на беседе было большинство, ответили дружно: «поняли». Беспоповец-совопросник казался крайне огорченным медвежьей услугой, оказанной ему Григорьевной. В гневе своем он начал было выкрикивать разные хулы и клевету на Церковь Православную и называть ее еретическою, а троеперстие печатью антихриста, но вследствие ясно доказанной древности троеперстия, он встретил со стороны народа общее порицание, так что принужден был со стыдом замолчать. Сообразив, что беседа пришла уже к концу, беспоповцы пред началом молитвы заявили, что в ближайший праздник они желают беседовать об антихристе. Им, конечно, отказано не было.

При обычном прощании после беседы случилось нечно необычное для незнакомого с духом нашего раскола. В видах освещения темной сферы воззрений наших раскольников на их отношения к власти вообще, считаю не лишним с буквальной точностью сообщить к сведению, кому ведать надлежит, следующий факт (дело было публично). При прощании с раскольниками г. земский начальник А. А. Михайлов, как благовоспитанный и сожалеющий заблудших беспоповцев, хотел оказать честь и внимание беспоповцу-начетчику (Арсению Иванову), и с этим сердечным намерением подал ему на прощание руку. Арсений, как ужаленный, брезгливо отвернулся от г. земского начальника, и грубо и резко сказал ему: «я не только не подам руку тебе, но и губернатору твоему и»…

Вот каковы наши раскольники! Вот как ценят они свое доброе начальство! Полюбуйтесь же, господа Шараповы, на свое любимое детище и на деяния своих возлюбленных раскольников! Поймите, с кем ваша дружба сведена? за что и за кого вы ратуете?

Примечание. Древность троеперстия доказывается в этой беседе ссылкой на «Прение Панагиота с Азимитом». Славянский перевод этого «Прения», по наличным спискам, восходит к XIV веку… В рукописи сербского письма 1384-го года интересующее нас место читается так: «почто три своя персты десныя руки твоей не полагаеши»… (Смирнов. О перстосложении… Санкт-Петербург, 1904 г., стр.37).

* * *

На другой день, 31 января, под живым впечатлением беседы о перстосложении старообрядцы и православные деревни Велина, сидя на заваленке дома (был праздник), вели разговоры о том, что и как говорилось накануне на беседе православными и раскольниками в пользу двуперстия и троеперстия. Как всегда почти бывает, слушатели делают после беседы оценку ее в отсутствии православного защитника Церкви. В этом положении раскольники чувствуют себя несравненно свободнее, чем на беседах с миссионером, где им приходится считаться не с такою силою. Здесь, на улице, защитниками православия являются обычно крестьяне полуграмотные или совсем безграмотные. Начетчик, не оправдавший надежд своих единомышленников на беседе, иногда искусно пользуется таким положением после беседы²⁵. Так было и тут. Далеко слышен был крикливый говор этих нескольких человек, сидящих на завалинке. Я проходил мимо. Все встали, по обыкновению, и поклонились. Не прошел я и десяти саженей, как позади кто-то позвал меня. Подойдя к сидящей на завалинке компании, я спросил: в чем дело? Приняв от меня благословение по очереди и не торопясь, как это водится в благодатной деревенской жизни, один из православных обратился ко мне со своими недоумениями о перстосложении. «Ты вчера доказывал старообрядцам, – мы и они поняли, – сказал он, – что ни преподобный Макарий, ни Московский собор 1666–1667 года не похулили двуперстия и не назвали его ересью. Ведь так? »

Я. Так. Двуперстие, или, просто сказать, два пальца, сами по себе какую же ересь составлять могут? В них нет ни православия, ни кривославия.

Православный. Это-то так, мы еще вчера поняли это; но вот после тебя-то вчерашний твой собеседник совсем иное заговорил. Он говорил нам, что не только двуперстие проклято Церковью, но и прямо названо демонским седалищем.

Я. Почему же он на беседе-то молчал? Тогда бы ему и нужно это сказывать, а не после. Вы посудите сами: на беседе промолчал, а когда кончилась беседа, когда вы одни остались, стал он говорить, что двуперстие Церковь назвала демонским седалищем. Что же это значит? Это он делал неспроста. Без меня ему удобнее ввести вас в заблуждение и обман, – он свое дело понимает. Позовите его сюда, и мы с ним побеседуем, а вы послушаете.

Православный. Его дома нет.

Я. По крайней мере, скажите: из книги он вычитал вам, или выдумывал из своей головы?

Двуперстник православный. Прямо из книги. В этом и сомневаться нельзя. Сами видели. И книга-то эта у нас. Только она в доме у меня.

Я. В таком случае пойдемте в дом. Там удобнее все рассмотреть, расследовать и растолковать. Здесь, на улице, и ветренно, и холодно.

Вобравшись в дом, кто сел, а кто стоял. Народ, проведав об экстренно состоявшейся беседе, стал прибывать. Подана была книга, которая, как и ожидать нужно было, оказалась «Розыск о раскольнической брынской вере» святителя Димитрия Ростовского. Долго один из любителей двуперстия рылся в книге, но найти не мог. Подав ее мне, он сказал: «вот в этой самой книге он читал, только я никак найти этого места не могу». Я нашел и подал двуперстнику прочитать то, что прочел вчерашний мой собеседник. Он прочитал: «На едином персте – де, на другом – мон: и тако будет на двух их перстах сидети демон» (л.258), а затем книгу закрыл, как будто и вопрос решен.

Я. Столько мой вчерашний собеседник вам и прочел из этой книги? Ни больше ни меньше?

Двуперстник. Столько и прочел: ни больше ни меньше. Чего же еще? Тут понятно, что в «Розыске» Димитрия Ростовского, изданном по благословению Святейшего Синода, двуперстие, которым я и молюсь, названо прямо демонским седалищем. Стало быть, я молюсь теперь демонским седалищем?

Я. Что же еще-то он говорил вам по поводу этого?

Православный. Ты, батюшка, сначала одно-то, что прочтено, разъясни нам, а там за другое примемся.

Я. Объясню все вместе. Что же он говорил вам еще?

Двуперстник. Он говорил: «мы, старообрядцы, веруем и исповедуем двумя перстами Сына Божия, совершенна Бога и совершенна человека, а не демона. Стало быть, в Розыске похуляется Бог, Сын Божий».

Я. Никакой хулы в Розыске святителя Димитрия Ростовского и не было, и нет. Прочел вам бывший мой собеседник из Розыска несполна. Он оторвал начало и конец, и прочитал вам только тот оставшийся обрывок, который, по его соображению, благоприятствует обвинить ни в чем неповинную Церковь Христову. Но так поступать нечестно. Что, если бы прислал тебе кто-либо письмо, и от этого письма оторвали бы маленький клочек, на котором ты прочитал бы несколько бессвязных слов и несколько слогов, оторванных от слов, – понял ли бы ты смысл и содержание всего письма?

Двуперстник православный. Из клочка, оторванного от письма, всего содержания письма понять нельзя, но догадываться можно, о чем написано.

Я. И ошибиться можно?

Он. И ошибиться можно.

Я. Так и из прочитанных в Розыске слов, как из клочка от письма, можно иметь только ложную догадку, ведущую ко многим и многим заблуждениям. Святитель Димитрий Ростовский не только не относил написанных им слов к Богу, Сыну Божию, как, не боясь греха, клевещут на него враги Христовой Церкви, но не обругал даже и двух пальцев, т. е. двуперстия. Для правильного понимания нужно читать не отрывок, а полностью. Чтобы поставить прочитанное вчерашним моим собеседником-раскольником во взаимную связь со всей речью Розыска, прочитаем, начав со слов предыдущего листа: «кривотолк купно и богохульник и прочее». Затем, по прочтении, я сказал: «Вот, видите, какую страшную хулу возносили тогдашние раскольники не только на троеперстие, но и на самое исповедание Святой Троицы. Возмущенный хулою Аввакума святитель пишет: «хулит (Аввакум) самую Пресвятую Троицу, в Ее же имя мы тремя персты знаменаемся, глаголюще: во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. А он Отца, и Сына, и Святого Духа, нами призываемого Бога, нарицает тремя духами нечистыми и тремя жабами. О хулы тяжкия! О хулы богомерзкие! О нечестия богопротивного! Кто когда от века слышал такую хулу на Пресвятую Троицу?» И так далее. Далее святитель пишет, глубоко огорченный богохульством кривотолка Аввакума. Он указывает на свиток раскольнический, в котором нарисована рука с троеперстным сложением, где на каждом персте сделана такая богохульная надпись: «на едином персте – са, на другом – та, на третьем – на, сиесть: сатана». Спрошу я вас, а вы скажите по совести – по душе: каково выслушивать и читать такую нестерпимую хулу? И на кого же эта хула? Не на пальцы, а на их значение, на самое исповедание, – страшно сказать – на Бога в Троице.

Голоса многих. Казнить бы таких богохульников, и то бы мало.

Я. Надо сказать правду, немногие бы из нас вытерпели бы такую хулу на Святую Церковь и на Самого Бога. Но святитель Димитрий был святой муж. Он, и при глубоком своем огорчении, не позволил себе ответить на брань такою же бранью. На эту-то хулу их он и написал: «приличнее им, раскольщикам, на своем армянском двуперстном сложении написати имя демонское: на едином персте – де, на другом – мон. И так будет на двух их перстах сидети демон». Обратите внимание: святитель счел написать так не себе свойственным, а самим раскольникам; не ему, святителю, а им, раскольникам, приличнее сделать такую надпись на своем армянском двуперстном сложении.

С заднего ряда послышался знакомый голос раскольника. Он спрашивал, почему же приличнее старообрядцам так писать? зачем навязывать им то, что не следует?

Я. Святитель далее указывает и причину того, что не кому-либо другому, а именно им, раскольникам, приличнее на двух их перстах написать слово «демон»: «его же они, – пишет святитель Димитрий, – давно в сердцах своих носят, и того слушают, и его же духом учимы, мудрствуют хульное и ложное на Христову Церковь».

Старообрядец. Как же это Димитрий Ростовский мог написать, что самим старообрядцам приличнее написать на своем двуперстии «демон», когда он знал, что они под двумя перстами исповедуют Божество и человечество?

Я. И старообрядцы знали, что Православная Церковь исповедует троеперстием единосущную и нераздельную Троицу, Бога Триединого. Однако они не устрашились произнести свою ужасную хулу. Если не убоялись они охулить исповедание Святой Троицы, то убоятся ли, устыдятся ли они и двуперстное сложение во имя Божества и человечества Иисуса Христа оскорбить? Никому не приличествует делать хульные надписи над перстами исповедания Бога. Но что святого есть для тех, кто оскорбил Триединого Бога, исповедуемого троеперстием? Чем же оскорбил? Надписанием над перстами «сатана», названием тремя духами нечистыми, или жабами. Апостол учит: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор.12:3). А возмутители мира церковного утратили благодать Духа Святого. Они одни только поэтому и могли быть способными на такие хулы. И им, и только им, утратившим страх Божий, приличнее делать хульные надписи на перстах исповедания, как Святой Троицы (так и двух естеств во Христе).

Старообрядец (подвигаясь ближе к столу). Но ведь Димитрий Ростовский хорошо знал, что старообрядцы ратуют за благочестивое двуперстное сложение, готовы и теперь жизнь свою положить за него, – знал он это, а заставлял их надписать над двуперстием демонское сидение. – Зачем же так?

Я. Правда, раскольники на свое двуперстие хулы не произносили и не могли этого сделать без противоречия самим себе. Но им также не следовало бы похулять и троеперстное сложение, которое так же, как и двуперстное у старообрядцев, знаменует исповедание Бога Триединого. И святой Димитрий Ростовский не похулил двуперстия. Не заставлял он и самих старообрядцев порицать двуперстия. Он нашел только, что это приличнее сделать тем, которые похулили троеперстие.

Старообрядец. Нет, с этим я не согласен. Он приличнее находил назвать двуперстие демонским сидением потому, что считал его армянским, т. е. еретическим.

Я. Это только вторая причина, по которой святитель Димитрий считал сделать надписание над двуперстием более приличным для тогдашних раскольников. Но эта вторая причина нисколько не исключает и первой причины.

Старообрядец. Стало быть, двуперстие, по-вашему, будет ересь?

Я. Ни по-нашему, ни по-вашему, ни по Розыску святителя Димитрия Ростовского не выходит, что двуперстие – ересь.

Старообрядец. Как же тут понять? Двуперстие – и ересь, и неересь.

Я. Очень просто. Двуперстие может быть ересью и неересью. Известно, что в смутные времена возникновения раскола, армян считали еретиками, не исповедающими равенства лиц святой Троицы, а потому и двуперстное сложение, сходное по своему наружному²⁶ виду с исповеданием армянским и знаменующее видимым образом еретическое учение о неравенстве Лиц Святой Троицы, раскольникам поносить хулами было бы приличнее, чем троеперстие, которым никто из таких еретиков никогда не знаменовался и не знаменуется, и которое изображает православное учение о Святой Троице.

Старообрядец. Значит, по-твоему, Димитрий Ростовский, назвав двуперстие демоноседением, хорошо поступил? так и всегда нужно называть двуперстное сложение?

Я. Сейчас же говорил я, что святитель Димитрий Ростовский устранил себя назвать двуперстие демоноседением. Как этого не поймете вы? Как не вместите в голову свою, что на это дело он находит способными раскольников? Но допустим, если и сам он так назвал бы двуперстие, то мы ли с тобою судьи такому великому святителю, как святой Димитрий Ростовский? Мое и твое мнение ничтожны, и было бы крайне дерзко давать решающее значение своему личному мнению.

Старообрядец. Кто же, по-твоему, должен об этом судить?

Я. Во всяком случае – не мы с тобою, ни тем более самочинное сборище раскольников. Суд дан сонму архипастырей – Святейшему Синоду. Его слово и повеление для нас – закон. «Слушающий вас – архипастырей, – сказал Господь, – Меня слушает». А мы с тобою кто такие? Какие мы судьи?

Старообрядец. Вот это-то мне менее всего понятно. Церковь благословила издание книг: Скрижали, Розыска, Пращицы и других, наполненных бранью на двуперстие, а также предисловия к Псалтири и Часослову, где двуперстие тоже называется ересью армянскою, арианскою и несторианскою, а потом то же двуперстие благословила к употреблению для единоверцев; – тут противоречие непримиримое.

Я. Никакого противоречия не окажется, если мы будем благоразумны, внимательны и беспристрастны. На прошлых беседах доказано, разъяснено, как и вчера, что не двуперстие собственно, а исповедание армянское, арианское и несторианское называется ересью, а двуперстие, внешним своим видом дающее повод заподозрить молящегося в неправом учении о Святой Троице, признавалось не столь ясно выражающим догмат о Божестве, как троеперстие. Не следовало бы забывать того, о чем ранее много-много толковали. Если бы вы внимательны и беспристрастны были, то один и тот же вопрос о перстосложении не возбуждали бы бесконечное число раз. Но такова уже неприязнь к Святой Церкви наших старообрядев. Они, познавши даже истину, не имеют мира душевного, и потому забывают ныне то, что познали вчера.

Хозяин дома, православный, достал с полки Часослов и, обратясь ко мне сказал: «Вот, батюшка, за эту книгу очень укоряют нас раскольники. Тут, говорят они, двуперстие их проклято нашею Православною Церковью».

Я. Никакого тут проклятия на двуперстие нет, и указать нельзя.

Старообрядец. Как нет? – и начал читать из предисловия к Часослову: «И оным проклятых армян неравенства о Святой Троице умствующих, и того ради крестное знамение на лице своем, совокупляюще первый перст с четвертым и пятым, творящих, да покажут чрез неравенство тех перстов, неравенство равных лиц Божественных, яко зломудрствующих отражаем, и с ними яко православнии не согласуемся… но далече бежим от такового их и их подражателей душепагубного суемудрия». Вот видите, как двуперстие-то у вас именуется проклятым армянским.

Я. Многих из вас возмущают прочитанные слова в предисловии. А все это зависит от вашего непонимания. Правда, здесь говорится о перстосложении, но о каком?

Двуперстник. О том самом, каким мы крестимся. А то о каком же? тут прямо сказано.

Я. Да, прямо сказано: да покажут чрез неравенство тех перстов, т.е. первого с четвертым и пятым, неравенство лиц Божественных. Где же тут твое двуперстие? Тут говорится не о двуперстии, а о троеперстии.

Старообрядец. Ты верно сказал, что писано не о двуперстии; тут, правда, писано о нашем сложении трех перстов, т. е. большого с двумя малыми. Зачем же велено далече бежать от сего троеперстия, и какая в нем проклятая армянская ересь?

Я. Не от пальцев повелевается бежать, а от неправого исповедания, которое содержат еретики. Под сложением неравных пальцев еретики исповедают неравенство Лиц Святой Троицы. Этой ереси и повелевается православным удаляться. От пальцев куда убежишь? Не только далече, но и никуда не убежишь; они всегда при тебе останутся. А от неправого исповедания уклониться можно далече. Вот так и понимайте предисловие к Часослову. А чего там не писано, о том и говорить нечего. Вас застращивают раскольники, а вы им не верьте.

Старообрядец. В предисловии повелевается бежать далече не от неправого только исповедания Святой Троицы, но и от подражателей²⁷ сего душепагубного суемудрия, под которыми разумеемся мы, слагающие три неравные перста – большой с двумя малыми.

Я. Это ты сказал правду, православным христианам тут дается предострежение, как бы они, по незнанию, неопытности и неосторожности, не впали в заблуждение, в котором оказались лжеучители раскола – подражатели армян.

Старообрядец. Подражателями армян и армянской ереси называются тут старообрядцы. А это все равно, что самое перстосложение называть еретическим.

Я. Не все равно. Большая разница сложение перстов и исповедание; об этом много было говорено.

Старообрядец. Все же из предисловия к Часослову явствует, что старообрядцы по своему перстосложению, как подражатели армян, причислены к еретикам, не исповедующим равенства Лиц Святой Троицы.

Я. Разве ты исповедуешь Лица Святой Троицы неравными?

Старообрядец. Нет, так я не исповедую и никогда не исповедовал.

Я. Стало быть, все, что написано в предисловии к Часослову о сложении трех перстов, к тебе не относится, и тебе и всем, подобным тебе, волноваться и смущаться не следует.

Старообрядец. Никто из старообрядцев не содержал никогда такой ереси и теперь не содержит. Зачем же понадобилось вам такое предисловие?

Я. Теперь, правда, никто из старообрядцев, кроме известного Онисима Швецова и учеников его, не содержит ереси в исповедании Лиц Святой Троицы. А потому в последующих изданиях Часослова и Псалтири это предисловие и исключено.

Старообрядец. Раньше-то зачем это предисловие печаталось? Старообрядцы всегда право исповедовали Святую Троицу.

Я. Это неправда. Первые расколоучители о Святой Троице еретически мудрствовали. Нужно ведь иметь в виду то смутное время, когда первые расколоучители произвели церковный мятеж. Слепые вожди слепцов по отступлении от Православной Церкви вскоре же завели между собою внутреннюю вражду, в которой один из них писал о Святой Троице еретически. Это был протопоп Аввакум, один из первых и видных лжеучителей раскола. Книги этой со мною нет, но я его ложное учение знаю. Если поверите, то я на память могу вам прочитать. Поверите ли мне?

Православные. Поверим, поверим. Кому же более верить, как не тебе? А кто сомневается, пусть идет к тебе, и прочитает.

Я. Так вот как было это дело. Протопоп Аввакум и дьякон Феодор завели между собою горячий спор о догмате Святой Троицы. Аккавум укорял дьякона Феодора и писал ему: «Да слышит сын мой духовный, Федька отщепенец, от никониан рукоположенец! Блудишь сице пиша и глаголя о Святой Троице: понеже де Божественное несозданное существо Святой Троицы несекомо есть, и не расстоящо лице, коеждо друг от друга… Не тако, не бляди!.. Коемуждо особно седение: Отцу, и Сыну, и Святому Духу. Не спрятавшись, сидят три Царя Небесные… веруй трисущную Троицу; несекомую секи, не бойся, едино на три существа, тожде и естества… Не шевели больше того. Якоже Петр и Павел и Иоанн Богослов трое растоящи: тому прилично и Божество» (Материал для истории раскола, т.8, стр.219–221). Вот как учил о Святой Троице протопоп Аввакум, первый возмутитель мира Церкви Христовой. По учению Церкви Православной, Троица единосущна, а по-вашему, старообрядцы, так же ли Святая Троица единосущна?

Старообрядец. И по-нашему Троица Святая – Единосущная.

Я. А расколоучитель ваш, Аввакум, учит и пишет: «секи несекомую на три существа». Далее: Святая Православная Церковь учит исповедовать Троицу Святую нераздельную. А вы, старообрядцы, веруете в Троицу нераздельную?

Старообрядцы. Да, веруем в Троицу нераздельную.

Я. А первоучитель ваш, Аввакум, учил и писал: как Петр, Павел и Иоанн имеют по расстоянию каждый свое место, так и Божество. Каждому лицу Святой Троицы, писал он, «особно седение». И о втором лице Святой Троицы Аввакум учил и писал, как об отдельном от Святой Троицы бытии. «И сидит смотрение, еже есть Сын Божий, нас ради вочеловечивыйся, на особном царском престоле» (Там же)²⁸. Как бы вы назвали такое учение первоучителя раскола?

Православный. Видимое дело, такое учение о Святой Троице ложное, еретическое. Насколько известно, наши старообрядцы таким ересям непричастны, а потому сказанное в предисловии к Часослову к ним относиться не должно.

Я. Об этом-то я сейчас и говорил. Предисловия к Часослову и Псалтири имели в виду писание и учение именно тех лжеучителей, которые еретически мудрствовали о Святой Троице. Помнится мне, я вам раздавал года 4 тому назад «Изъяснение» Святейшего Синода. Не уцелело ли у кого оно?

Подано было «Изъяснение» Святейшего Синода, в котором я прочитал: «с сим перстосложением (двуперстным) действительно соединяли противные православию понятия не только первоучители раскола Аввакум, Лазарь и другие, державшиеся еретических мнений о Святой Троице, но и многие из их последователей… Почему и дозволено было некогда внести таковый отзыв даже в предисловие Псалтири и Часослова».

Православный. Почему же это предисловие теперь в последних изданиях совсем изменено? Сложение перстов наших старообрядцев теперь не сравнивается с армянскою ересью и ни с какими другими ересями.

Я. И на этот вопрос ответствует тоже «Изъяснение» Святейшего Синода. «Впоследствии, – читаем там, – Святейший Синод признал справедливым и нужным исключить из упомянутого выше предисловия к Псалтири и Часослову порицательные выражения о двуперстном сложении руки для крестного знамения и тем засвидетельствовал, что и сей в частности обряд Церковь признавала неправославным только в том значении, в каком употребляли его Аввакум, Лазарь, Денисов и им подобные (как выше сказано), а в подлинном его знаменовании, в каком употребляется он единоверцами и большинством самих глаголемых старообрядцев, как показал долговременный опыт, и Святая Церковь не признает его неправославным и подлежащим порицанию» (стр.10–11).

Православный. Вот теперь и понятно стало нам, кто в предисловии к Часослову называется подражателями армянской ереси, – не те, которые крестятся двуперстно, а те, кто лжемудрствует подобно Аввакуму и его единомышленникам.

Я. Мне очень приятно, что вы поняли, и что мое разъяснение не осталось бесплодным. Благодарю Бога.

Все. Благодарим и тебя, батюшка. Ты вывел нас из затруднения и недоумения.

Старообрядец. С нами-то что говорить? какие мы? чего мы знаем? Мы всему, пожалуй, поверим. Поговорил бы об этом с Арсением Ивановым, – вышло бы не то.

Я. Говорили мы вчера с ним. Истина его мало вразумляет, но много огорчает. Отчего мы сейчас так душевно побеседовали? Оттого, что в сердце нашем мир, а к истине – любовь. Истина одна, а другой нет, и мы ее – другой-то – не ищем, как делают враги церковные. Все православные, оказывается, поняли и освободились от недоумения, – а ты как – вразумился?

Старообрядец. Понял и я, чего-то как-будто недостает.

Я. Не достает любви, без которой мира душевного никогда не будет. Этой любви Христовой приобрести нигде нельзя, кроме Христовой Церкви. Вот чего тебе недостает. Спеши в Церковь Христову, там и почувствуешь полноту душевного мира.

Помолимся же, братья, и поблагодарим Бога, благодеющего нам.

* * *

Это было в 1895 году, в начале июня. Сел я на станции «Егорьевск», по обыкновению в вагон «для некурящих». Егорьевцы и гусляки, отправляющиеся на Москву, Казань, Козлов и т. п. садятся на этой станции. Раскольники преимущественно ищут себе места в вагонах для некурящих, в особенности застарелые враги всего табачного. Этих закоренелых врагов курения только в таких вагонах и встретить можно. На этот раз нам не пришлось обмануться в возможности встретиться с такими спутниками, каких и желать лучше было нельзя. В вагоне было просторно. Не более двадцати человек сидели по разным скамейкам. Почти каждый увлечен был своим делом уборки вещей. Иные прощались с провожающими их знакомыми и родными. С той и другой стороны слышны были разного рода наказы, приказы, распоряжения. Из слов их видно было, что между пассажирами есть и гусляки. Один только из пассажиров сидел совершенно покойно и смотрел в открытое окно вагона. Видно было, что из провожающих у него не было знакомых никого. По костюму можно было счесть его за человека из коммерческого класса – русского купца. Он был в суконном халате, в сапогах «с бураками», в резинных галошах, средних лет, с глазами, постоянно моргающими. На губах его природа положила застывшую улыбку, как след насмешек, с которыми владелец этих губ давно сроднился. Заметив, вероятно, мои поиски вагона для некурящих, он сказал при проходе моем мимо окна, в которое он глядел: «идите сюда, здесь просторно». При входе моем в вагон, когда я садился на одно из свободных подле него мест, он обратился ко мне с вопросом: «и вы также любите вагоны для некурящих?»

– Я люблю такие вагоны не потому, что они для некурящих, а потому, что в них бывает просторнее, а главное – в них скорее можно встретиться с таким старообрядцем, у которого раскольнические убеждения окаменели. Такого в вагон для курящих можно разве силою загнать. Молодое поколение старообрядцев вырабатывает более здравый взгляд на свое положение. Из молодых у старообрядцев редкий ныне не курит табак.

– Что же тут здравого-то? – спросил он, насмешливо взглянув на меня.

– Не в наклонности, конечно, к курению табака усматривается их оздоровление, – сказал ему я, – сама по себе наклонность эта, как и всякие другие страсти, хорошего за собой ничего не имеет. Оздоровление их начинается тем, что они перестали теперь глядеть на всякого курящего, как на человека поганого и скверного.

Раздался третий звонок, за ним – свисток, и поезд тронулся. Мои спутники и сосед в суконном халате набожно перекрестились, и все – двуперстно. «Одни раскольники со мною и ни одного православного», – подумалось мне. Минут пять все молчали. Купец в суконном халате вынул из кармана золотые часы, посмотрел на них и начал отпирать свой саквояж. Долго он там что-то искал, вынимал оттуда то ту, то другую брошюрку. Наконец отыскал и стал, перевертывая листы, что-то отыскивать в ней. По своему внешнему виду книжка эта была истрепанная, загрязненная. Видно было, что она была не в покое и немало походила по рукам. Эта книжка оказалась журналом, №19 «Братского Слова» за 1894 год.

– Вот, видите ли, батюшка, в этой вот книжке говорится, что приходящих от еретиков новатиан по 8-му правилу Первого Вселенского собора из священных лиц следует хиротонисать. Согласны ли вы с этим?

– Прежде, чем дать ответ на ваш вопрос, – сказал я, – мне нужно знать, с кем я имею честь начать беседу; и что вы этим вопросом хотите сказать? Нам сначала нужно бы объясниться с вами.

– Я – старообрядец, приемлющий австрийское священство. Местожительство мое далеко отсюда, был я в г. Егорьевск по своим делам, а остальные мои паспортные приметы, имя, отчество, фамилию и т. п., надеюсь, вам знать неинтересно, да и к вопросу моему это не имеет никакого отношения. Итак, какого вы мнения относительно еретиков новатиан? Вторым или третьим чином 8-е правило Первого Вселенского собора повелевает принимать их?

– Вы удовлетворили только первую половину желания моего знать, а вторая осталась без удовлетворения. Чего именно хочется вам узнать от того или другого решения вопроса, в сущих ли санах или через рукоположение принимались священные лица из новатиан по 8-му правилу Первого Вселенского собора? Об этом вы ничего не сказали.

– Вот дело в чем, – ответил он. – Нас постоянно упрекают в том, что мы приняли митрополита Амвросия не согласно 8-му правилу Первого Вселенского собора. Одни утверждают, что, если митрополита Амвросия в чиноприеме подводить под 8-е правило Первого Вселенского собора, то нужно его вновь рукополагать, как вот в этой книжке в ответе на письмо Иголкина, сказано, а другие понимают так, что нужно принимать третьим чином.

Остальные спутники пассажиры, прислушавшись к началу нашего разговора и, видимо, заинтересованные, подошли к нам и окружили нас.

– Руководствоваться 8-м правилом Первого Вселенского собора, – сказал я, – права вам, старообрядцам, не дано, а потому, как бы вы ни поступили с митрополитом Амвросием, все было бы незаконно и безблагодатно.

– Это как же так?

– Очень просто. В 8-м правиле сказано о тех, которые хотят присоединиться к Святой Соборной Церкви, а митрополит Амвросий пришел разве к Церкви? У вас епископа не было, следовательно, и Церкви не могло быть. Священный Собор это правило дал в руководство соборной Церкви, а не вашему безглавому обществу. Кождо в данном ему чину да пребывает, и не преступайте заповедей, не суть бо наша, но Божия… (1-е правило святых апостолов.) Восхищающии недарованная им, раздражают Бога, якоже сынове Кореови и Озия царь (2-е правило святых апостолов). Как же ваше, в то время беглопоповское, общество осмелилось взять на себя ту власть, которую Господь дал апостолам, а по ним – епископам? Как оно могло самовольно восхитить эту власть и вступить в права, ему не дарованные? «Слушающий вас, Меня слушает», – сказал Господь епископам, которых вы не имели. Какой же вопрос о чиноприеме по 8-му правилу Первого Вселенского собора может быть в вашем обществе?

– Имели ли мы, или не имели право руководствоваться при приеме митрополита Амвросия 8-м правилом Первого Вселенского собора, – ответил старообрядец, – оставим вопрос открытым. Мой вопрос не в этом, а в том, какой чиноприем должен быть совершен согласно сему правилу над приходящим в священном сане новатианином?

– Понимаю вас, – сказал ему я. – Новатиане, присоединяющиеся к соборной Церкви, принимались неодинаково. Во времена Первого Вселенского собора они принимались согласно 8-му правилу Первого Вселенского собора так, как повелевает сие правило, а именно: благоугодно святому и великому собору, да, по возложении на них рук, пребывают они в клире. Очевидно из этого правила, что епископы, пресвитеры и дьяконы, по своем присоединении чрез руковозложение, сохраняли за собою те самые саны, какие имели до своего присоединения к Церкви соборной. «Правило VIII, – сказано в «Истории христианской церкви» Д. Робертсона, – постановляет, что новацианское духовенство, по исповедании преданности правилам Церкви в отношении общения с второженцами и падшими, должно быть допущено чрез возложение рук, с позволением ему удерживать свой сан»²⁹.

– С этим я совершенно согласен. Точно такого же мнения держусь и я. По указанному способу присоединения принимались у нас прежде отбегшие от Греко-российской Церкви священники, равно как и митрополит Амвросий присоединен к нам по повелению того же 8-го правила Первого Вселенского собора тем же чиноприемом.

– Ни малейшего сходства с 8-м правилом не имеет ваш чиноприем митрополита Амвросия, – сказал я. – Вы приняли его не чрез рукоположение, а чрез миропомазание, конечно, мнимое, так как истинного его у вас и быть не могло без епископа. Но речь наша пока не о том, а вот о чем: разве правило повелевает принимать священных лиц через миропомазание? Укажите, содержится ли в правиле такое повеление?

– Содержится, и очень ясное. В древние апостольские времена вместо нынешнего помазания миром употреблялось руковозложение. Апостолы приняли Духа Святого в виде огненных язык. Сами апостолы употребляли для сообщения Духа Святого крещаемому руковозложение. Петр и Иоанн обрели в Самарии христиан, которые крестились, но Духа Святого не принимали. Апостолы, сказано в Деяниях, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого (Деян.8:15–17). Это действие тогда заменяло миропомазание и называлось помазанием: «помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши» (2Кор.1:21–22). Вот поэтому в 8-м правиле Первого Вселенского собора под руковозложением и следует разуметь миропомазание.

– Но ведь это ваши одни догадки, ни на чем не основанные, – сказал я. Постановление 8-го правила Первого Вселенского собора было в 325 году, когда христианство везде умножилось, когда возложение епископских рук на каждого крещаемого стало делом невозможным для епископов, число которых тогда было ограниченное.

– И это тоже ваши догадки, лишенные основания, – проговорил с насмешливой улыбкой, и часто моргая глазами, старообрядец.

– Напрасно вы это сказали. Неужели вы на самом деле думаете, что во времена Первого Никейского собора помазание святым миром не употреблялось, и его заменяло возложение рук?

– На этом я и основываюсь. В этом-то весь и секрет к пониманию 8-го правила Первого Вселенского собора.

– Непрочно ваше основание, – сказал я. – Голословны и ваши догадки. Откуда же видно и чем подтвердите ваши слова?

– Все из того же 8-го правила Первого Вселенского собора вытекает. Слова правила: да, по возложении на них рук, пребывают они в клире равносильны миропомазанию. Толкователь сего правила так именно и понимал эти слова, т. е. в смысле миропомазания, которое тогда совершалось так же, как и рукоположение. Прияти да будут, – сказано в толковании, – и токмо святым миром помажутся. Аще же нецыи от них суть и епископи, паки в своем чину да пребывают. Чего же вам еще яснее этого доказательства? Толкователь не различает руковозложения от миропомазания, стало быть, тогда то и другое существовало совместно.

– Толкователь правила архидьякон Константинопольской Церкви Аристин жил в XI веке и, как лицо частное, отдаленное от времени Первого Вселенского собора на семьсот с лишним лет, не мог дать несомненного толкования и, как таковой, мог в толковании погрешать. Это я разъясню потом, а теперь достаточно для вашего уверения привести свидетельство гораздо ближайшее ко времени Первого собора Никейского, и от лиц, заслуживающих полного доверия. Я хочу указать на свидетельство святых отцов Седьмого Вселенского собора. В Деяниях Седьмого Вселенского собора вот что сказано: «Никейского собора правило 8-е касательно присоединяющихся к (общей) кафолической (и Апостольской) Церкви из тех, которые иногда называют себя чистыми, святой и великий собор присудил, чтобы получившие у них рукоположение, оставались в клире, как были». Ниже: «Святейший патриарх Тарасий (председатель Седьмого Вселенского собора) сказал: а как надобно понимать слово рукоположение»? Почтеннейшие иноки сказали: «Владыка! Просим наставить нас». Святейший патриарх Тарасий сказал: «Слово рукоположение может быть здесь сказано просто о благословении, а не о хиротонии». Святые отцы Седьмого Вселенского собора были ближе толкователя Аристина к событиям Первого Вселенского собора почти на 300 лет, и так как 8-е правило рассматривалось Вселенским собором, то достоверность последнего несравненно важнее, как толкование соборное, чем толкование Аристина, составленное частным лицом.

– Значит, вы твердо стоите на том, что новатиане принимались не через помазание миром, и что толкователь впал в погрешительность?

– Я твердо стою на тех свидетельствах, на которые ссылаюсь и которым, как от Вселенского собора идущим, мы не имеем права не верить. Восьмое правило Первого Вселенского собора не один Аристин протолковал; его истолковали двое других знаменитых толкователей: Вальсамон и Зонара. «А чтобы пребывали в клире (т. е. епископы, пресвитеры и диаконы из новатиан), – пишет первый из них, –положено (собором) восстановлять их в их степенях». Как же совершалось это восстановление в степенях? Толкователь не сказал, что епископов, пресвитеров и дьяконов нужно принимать через миропомазание, а указал на постановление собора, приведя его в своем толковании с буквальною точностью: «благоугодно священному собору, да по возложении на них рук пребывают они в клире».

– Может быть, – перебивая заговорил старообрядец, – толкователь под возложением рук разумел хиротонию?

– Этого он никоим образом не мог разуметь ввиду приведенных нами выше слов патриарха Тарасия, который единомысленно с собором под возложением рук разумел благословение. Под возложением рук не понимает ни миропомазание, ни хиротонию и второй толкователь – Зонара. В толковании своем на 8-е правило Первого Вселенского собора он пишет: «Если они (новатиане) рукоположены во епископов, или пресвитеров, или диаконов, то присоединяемые из них к Церкви остаются в клире, в своих степенях, если в церквах, в которых рукоположены они, нет других. Как они погрешили не уклонением от веры, а братоненавидением и недопущением покаяния для падших и обращающихся, то поэтому собор принял и рукоположение их, и определил, чтобы они оставались в их степенях».

– Что же всеми этими свидетельствами хотите вы доказать? Собор постановил принимать новатиан в сущих санах. Так же и у нас, согласно тому же правилу, принят был митрополит Амвросий. В чем же можно укорить нас?

– Как же вы не поймете своего противоречия правилу? Вы принимали митрополита Амвросия через помазание?

– Да, через миропомазание.

– Стало быть, не по 8-му правилу Первого Вселенского собора вы принимали.

– В толковании на это правило прямо сказано, что нужно принимать через помазание.

– А я-то о чем же говорю? Вы принимали митрополита Амвросия не по правилу собора, а по толкованию на него. Толкование же Аристиново, как вы сами видите, не согласно ни с одним свидетельством, ни с самим правилом.

– Как же это могло случиться? – с выражение недоумения сказал старообрядец.

– На этот вопрос вам можно ответить только предположительно, но с успокаивающею дух наш вероятностью. Вы согласны с тем, что каждому человеку, как существу ограниченному свойственно ошибаться?

– Тот только не ошибается, кто ничего не делает, – ответил старообрядец.

– Совершенно верно. А я прибавлю, что и святые люди не безопасны бывали от ошибки. Немощь человеческая присуща всякому. Аристин, как позднейший толкователь правил, тем более не застрахован от ошибки. Это могло вот как случиться: пред глазами Аристина был закончен вопрос о чиноприеме приходящих новатиан. Когда он писал свои толкования на 8-е правило Первого Вселенского собора, то имел пред глазами все соборные постановления, относящиеся до новатиан, как то: 7-е правило Второго Вселенского собора, 7-е правило Лаодикийского собора и 95-е правило Шестого Вселенского собора, в которых чиноприем совершенно изменился против 8-го правила Первого Вселенского собора. Во всех этих правилах повелевается принимать епископов и пресвитеров из новатиан не в их сущих санах, а чрез миропомазание, которое уже не оставляло присоединяющихся в их санах, а требовало совершать над ними таинство хиротонии. Таким образом, толкователь правил, прочтя от начала до конца соборные постановления о новатианах, не исключил и 8-го правила Первого Вселенского собора, а подвел под один общий итог – принимать новатиан через миропомазание. Ваши предки увлеклись этой ошибкой и совершили в чиноприятии от Православной Церкви отбегших попов и митрополита Амвросия трудно поправимое зло для вас, погибающих.

– Как же могло быть допущено такое противоречие в соборных правилах? Всегда последующие соборы в самом своем начале подтверждали постановления соборов предшествующих, а по-вашему выходит напротив: разрушали, противоречили.

– Неправда, ничего не выходит напротив. Подтверждение постановлений предшествующих соборов по большей части касалось постановлений догматических, неизменяемых, как неизменяемо само Слово Божие. С этими правилами не нужно смешивать правил суда церковного (юридических) и так называемых дисциплинарных, касающихся благоустроения церковного и порядка, как внутренней, так и внешней жизни верующих.

– Но ведь при этом нужно обратить внимание на важность этих изменений. Если вы правду говорите, то эти изменения многих могут вводить в пагубные заблуждения. Допустят ли это священные cоборы?

– Виноваты в том, – ответил я, – не отцы священных соборов, а сами же вы, старообрядцы. Вы отделились от Церкви, и вам, не находящимся под руководством ее, остается одно – блуждать. Когда приедете к себе домой, прочитайте из Кормчей главу 70. Там вы узнаете, что одних и тех же еретиков принимали различно. Помнится мне, в Кормчей так написано: «зрим же ныне в великих и соборных церквах… яко армяне, и яковиты, и несторианы и прочие… божественным миром помазуют, а не крещают… Неции же совершенне крещают армяне»³⁰.

– Семидесятая глава Кормчей мне знакома. Но мне хотелось бы знать, что именно побудило к изменению 8-го правила Первого Вселенского собора последующие соборы? что вызвало резкий переход от снисхождения к строгости?

– Исторические события, современные Первому Никейскому Вселенскому собору, а равно и раскол новатиан, сам по себе не касавшийся учения веры, представляли благоприятные условия к соединению с Церковью. Это и послужило поводом к снисхождению. «Собор Никейский пытался исцелить этот раскол примирительными мерами; но новатиане все еще считали слабость церковной дисциплины препятствием для воссоединения с нею, хотя и вошли в более дружественные отношения с православными вследствие общей опасности во время развития арианства»³¹.

– Пусть будет так, по-вашему, т. е., что новатиане склонны были к соединению, почему сначала сделано им послабление. В таком случае вы держитесь той мысли, что по правилу Первого Вселенского собора новатиан хиротонисать не следует.

– Конечно, не следует. Это мною уже доказано. Возникновение новатианства происходило незадолго до Никейского собора. Совращаемы бывали и епископы, и пресвитеры, и дьяконы, получившие хиротонию в Церкви Православной. Известно, что как православное крещение, так и православная хиротония не повторяются. Возвращавшихся к соборной Церкви таких епископов, пресвитеров и дьяконов подвергать повторительной хиротонии нельзя было. Кроме этой причины, и другая причина, а именно снисхождение к новатианам со стороны Никейского собора, имеет не последнее место в вопросе о чиноприеме новатиан в их сущих санах по 8-му правилу Первого Вселенского собора. Собор по снисхождению не давал различия и тем епископам, пресвитерам и дьяконам, которые получили свои саны хотя от новатианских епископов, но преемственно. И «они должны, по толкователю правила, Вальсамону, непременно сохранять свои степени, ибо погрешают не отношении к вере, а осуждаются за братоненавидение».

– Это-то вот самое нам и непонятно, – сказал старообрядец. – Признаете вы неповторяемость хиротонии новатиан³², а сами, т. е., ваши защитники, а наши обличители, кричат, и, где ни почитаешь, укоряют нас в том, что митрополит Амвросий по 8-му правилу Первого Вселенского собора принят нами неправильно, его будто бы вновь рукополагать нужно, что он по чиноприятии не есть митрополит, а простой инок, а происшедшая от него иерархия незаконная и безблагодатная. Ведь это легко сказать – безблагодатная! Сколько тогда погибает народу-то?

– Губят вас не обличения православных, всегда справедливые, а ваше закоснение и упорство. Покоритесь истине.

– Но ведь эти обличители священства сами сбились с толку, – с лукавой улыбкой сказал старообрядец. – Одни из них утверждают, что митрополита Амвросия надо было бы принимать третьим чином без повторения хиротонии, другие – вторым чином с повторением рукоположения.

– Никаким чином вам не следовало принимать митрополита Амвросия, и ни один защитник православия не признавал за вашим обществом этого права, для вас невозможного. Следовало бы вам самим просить митрополита Амвросия, чтобы он вас присоединил к Святой Церкви Христовой. Он вас присоединить имел право, а вы его – нет. Православные защитники стараются доказать вам не то, каким чином или способом вы имели право принять Амвросия, а то, что вы и тем чиноприемом, которым принимали митрополита Амвросия, т. е. по 8-му правилу Первого Вселенского собора, не умели воспользоваться, как бы следовало. На словах-то вы хвалитесь, что совершили прием по указанному правилу Никейского собора, а на деле-то этого совсем не выходит.

– Как не выходит? – волнуясь и часто моргая, вскричал старообрядец.

– Так и не выходит. Это правило мертвое³³.

– Кто ж его умертвил?

– Последующие священные соборы. На Втором Вселенском соборе правилом 7-м, на Лаодикийском – правилом 7-м и на Шестом Вселенском соборе правилом 95-м отменено это правило.

– Я очень хорошо знаю, – сказал старообрядец, – что ни в одном указанном вами правиле нет даже и помину о 8-м правиле Первого Вселенского собора. Это вы сказали неправду.

– Что же из этого, что на соборах не сделано ссылок на 8-е правило? В них и нужды не видится. На этих соборах, как последующих за Никейским Первым, повелено принимать от новатиан приходящих гораздо строже: не через возложение рук, т. е. не с благословением, как объяснил на Седьмом Вселенском соборе патриарх Тарасий, а через миропомазание. Раз последующие соборы постановили через миропомазание принимать новатиан, то как можно ослушаться этих соборных постановлений, и притом неоднократных? Возьмите пример: по прежним законоположениям о воинской повинности требовалось несколько человек из тысячи, а затем издан другой закон, чтобы к призыву являлись все молодые люди, достигшие 21 года. Имеем ли мы право руководствоваться прежним законом? Очевидно, нет. Крестьянина за известные преступления позволяет закон наказать двадцатью ударами розги, некоторые крестьянские суды руководствуются применением этой кары. Если крестьянина уволят от телесного наказания, то смеет ли волостной суд наказать виновного розгой?

– Тогда не имеет никакого права. Это верно.

– Еще пример: в уложении царя Алексея Михайловича постановлено: «будет кто иноверец, какия ни буди веры, или русский человек, возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на родшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест (как доселе поступают нынешние раскольники)… того богохульника, обличив, казнити, сжечь». Руководствуются ли теперь этим законом суды? Нет; этот закон умер с тех пор, как издан закон другой, заменивший его. Или: святых апостолов правило 5-е запрещает епископу под угрозой извержения изгонять свою жену, а Шестой Вселенский собор правилом 12-м епископам запрещает жениться. Какому же из этих соборных постановлений нужно следовать: первому или последнему?

– Последнему, – ответил старообрядец.

– Как бы вы стали относиться теперь к 5-му правилу святых апостолов?

– Оно потеряло для настоящего времени свою силу и уже правило мертвое, как вы справедливо сказали.

– Как же вы, – сказал я, обратясь к присутствующим старообрядцам, – могли к митрополиту Амвросию приложить 8-е правило Первого Никейского собора, когда оно подвергнуто коренному изменению правилами последующих соборов? 8-е правило повелевает принимать новатианских епископов, пресвитеров и дьяконов, приходящих к Святой Соборной Церкви в сущих санах без повторения над ними миропомазания и хиротонии, а последующие соборы постановили принимать их уже не в сущих санах и не как миропомазанных, а через миропомазание и с совершением над ними рукоположения в степени сана. Какое же вы принесете оправдание в том, что действовали в чиноприеме митрополита Амвросия по правилу отмененному? Могли ли бы, например, оправдаться молодые люди призывного возраста в своей неявке к призывному участку ссылкою на закон, существовавший до 1874 года? Во всяком случае, нет. Как же вы оправдаете поступок ваших предков, проделавших над митрополитом Амвросием такой незаконный чиноприем?

– Во всяком случае, – сказал старообрядец, – вы обвинять можете действия только наших предков, но священства нашего это обвинение касается ли?

– Непременно касается. Тут тесная связь. Мы ведь с вами завели разговор о том, что предками вашими совершен над митрополитом Амвросией чиноприем незаконный, а отсюда и самая иерархия ваша безблагодатная: все равно, как если бы и совсем у вас не было такого священства, какое теперь имеется у вас, – даже лучше было бы. Как же вы утверждаете, что ложный чиноприем, над митрополитом Амвросием совершенный, вашей иерархии не касается?

– Правду-то нужно искать не в слове, а в деле, – оправдывался старообрядец. – Обвиняйте, сколько хотите, наших предков, но не в неправильности чиноприема митрополита Амвросия. Разными ссылками на разные свидетельства, допустим, доказано вами, что епископы, пресвитеры и дьяконы из новатиан принимались по 8-му правилу Первого Вселенского собора через возложение рук, т. е. через благословение, в сущих санах. Но митрополит Амвросий подвергнут был миропомазанию все-таки по правилам, именно так, как требуют все за Никейским собором последующие соборные постановления. Если можно допустить ошибку, то никак не в действии чиноприятия, а только разве в указании на 8-е правило Никейского собора.

– В том и беда-то ваша, что чиноприем митрополита Амвросия доселе ни под какое правило соборное подвести не удается вам.

– Сами же вы сейчас сказали, что следовало бы совершить над митрополитом Амвросием чиноприятие через миропомазание, как повелевается 7-м правилом Второго Вселенского собора и последующими за ним, а теперь стали говорить другое, что ни под какое соборное правило подвести нельзя такой чиноприем. – Это что-то непонятно.

– Никогда я не говорил и никогда не скажу, что митрополита Амвросия следовало принимать через миропомазание, тем более вашему безиерархическому обществу, которому этого права не дано. Я утверждаю лишь то, что и под указанные вами правила соборов чиноприем ваш не подходит. Ваши предки хотели схитрить – устроить такой чиноприем, чтобы он мог быть оправдан всеми правилами, но сделали это на беду себе, не достигнув своей коварной цели. Они запутали вас так, что вы и до настоящего времени трудитесь выпутать себя, и все безуспешно. Знаете ли вы, кого помазуют святым миром?

– Еретиков.

– Не для одних же только еретиков положил Господь в Своей Церкви сие таинство. Совершение этого таинства в Церкви также необходимо, как и остальные шесть таинств. Каждому христианину оно необходимо. Крещаемый от купели рождается для жизни духовной, а миропомазание сообщает ему силы для этой жизни. Без миропомазания крещенный все равно, что только что рожденный младенец. Он родился для Церкви Христовой, а силы к продолжению жизни подает ему Дух Святой в таинстве миропомазания, почему мы и прославляем и исповедуем Духа Святого Господом животворящим. Представьте себе пример близкий к нашему предмету: рождает женщина младенца. Покиньте его без помощи, и младенец, хотя и родился на свет, но не вкусит жизни, для которой родился, – он умрет. То же и при крещении. Омытый от первородного греха новокрещенный без таинства миропомазания не узрит жизни духовной, для которой родился. Согласны ли вы с этим?

– Согласен, ваше объяснение мне нравится – понятно.

– В таком случае я вас спрошу: зачем вы в чиноприеме митрополита Амвросия помазывали?

Поезд сократил ход, продолжительный свисток, – и мы подъехали к станции Воскресенск. Затем пересадка на Москву и Рязань. Все пассажиры поспешили к своим местам, где были и сумки, и разные вещи. Вопрос остался без ответа.

– Вы, батюшка, куда направляете путь? – спросил любознательный старообрядец, собираясь выходить из вагона.

– До Рязани.

– И мне через Рязань; значит, вместе. Долго придется нам ждать поезда из Москвы?

– Минут 15, не более, – ответил ему я.

– Позвольте я ваши вещи понесу. Что вам самим трудиться? – сказал любезный старообрядец.

Сели мы с собеседником опять в один вагон. Пассажиров было много. Тут виднелись самотканные суровые платки и шляпки с цветами, и военные мундиры, и серые мужицкие армяки, лапти и штиблеты, – такое разнообразие, что вагон был вместилищем представительств от всех слоев общества всякого возраста и состояния: тут полное разнообразие, тут рядом самая наглядная противоположность. В одном углу выглядывает голова крестьянина с загорелым от солнца лицом, с выражением простоты и доверчивости ребенка; рядом с ним важно сидит в очках изящно одетый молодой господин с книгою в руках и с видом недовольства всем окружающим. Там какой-то барин и барыня, брезгливо отодвигающиеся от грязной старухи в лохмотьях; там с любопытством дикаря молодая крестьянка рассматривает костюм одетой по последней моде маленькой девочки; там купцы деловитые; там приказчики хитрые, прибавляющие к каждому слову «с». Каждый погружен в свою сферу жизнедеятельности. Все вблизи между собою и в то же время далеко друг от друга по своему состоянию, положению, целям и намерениям.

– О чем ваш вопрос-то, батюшка? на чем мы с вами остановились? – начал опять мой собеседник старообрядец, уложив вещи свои и усевшись против меня.

– Разговор наш с вами, – ответил я ему, – прерван был на вопросе: зачем вы, старообрядцы, в своем чиноприеме помазывали митрополита Амвросия?

– Так-так, на самом этом у нас кончилось.

– Что же вы на этот вопрос скажете? – спросил я старообрядца.

– По моему мнению, митрополит Амвросий миропомазан в исполнение соборных правил. Как правила повелевают, так и исполнено. Что же тут непонятного?

– Все тут непонятно, – сказал я. – Куда ни загляни, все сложно. Миропомазание есть таинство, – так ведь мы с вами ранее говорили?

– Да, таинство.

– Это таинство совершается после крещения, и без того окрещенный христианин жизни духовной иметь не может. Так ли? – спросил я старообрядца.

– Точно так, об этом уже довольно говорено, – ответил он.

– Вот теперь и скажите, таинство ли вы совершили над митрополитом Амвросием, или так – помазали его для чего-нибудь другого? т. е., какое-нибудь значение приписываете вы своему помазанию?

– Митрополит Амвросий был еретик, которого велено помазывать миром. Когда такой приходит к Соборной Церкви, то только это таинство и открывает ему вход в Церковь.

– Вы ровно этим ничего не сказали на вопрос. Предки ваши беглых от Православной Церкви епископов, попов и дьяконов приравняли к еретикам новатианам. По 8-му правилу Первого Вселенского собора, как мы ранее с вами уже согласились, приняли вследствие заблуждения и невежества. Но теперь вопрос не о том. Вы приняли митрополита Амвросия через помазание. Что же сообщили вы ему через ваше помазание?

– Дары Святого Духа, которые сообщаются через таинство миропомазания.

– Это вы верно сказали. Через таинство миропомазания подаются дары Духа Святого, без которых рожденный в крещении человек есть плотяной человек. По учению Симеона Солунского, «от помазания святым миром мы христианами зовемся». «Без сея тайны, – учит Большой катехизис, – никтоже совершен христианин может быти». Таким образом, по учению Святой Церкви, немиропомазанный есть христианин несовершенный и, как не получивший печати даров Святого Духа, не причастен остается звания христианина. Кого же вы приняли в лице митрополита Амвросия?

Многие из пассажиров обратили внимание на наш разговор. Из них двое, в длинных сюртуках, средних лет подошли к нашим лавкам и слушали; изредка поглядывал в нашу сторону и господин в очках и с книгою в руках. Но гром поезда препятствовал более отдаленным слышать отчетливо весь разговор наш, что и побудило любопытных подойти ближе к нам. Таким образом, мало-помалу образовался опять тесный кружок.

– Кого же вы приняли в лице митрополита Амвросия? – повторил я свой вопрос.

– Он принят в сущем сане, т. е., как был он митрополит, так им же и остался и по миропомазании, – ответил старообрядец.

– По вашему мудрованию, вы через свое помазание все же хотели что-нибудь дать ему, и непременно то, чего он не имел, – иначе зачем бы ваше и помазание? В миропомазании, как святом таинстве, заключается ни более ни менее, как только то, что через него подается.

– Совершенно верно, – согласился старообрядец.

– Ну вот теперь и сообразите, в чем дело-то: в миропомазании и Духа Святого восприятие бывает³⁴. Стало быть, в митрополите Амвросии, по вашему же мудрованию, присутствия благодати Святого Духа не признавалось. Без сея тайны, как выше указывали мы, никто же совершен христианин может быти³⁵, даже не приобретает себе право именоваться христианином.³⁶ Таковым, по вашему же сознанию, безблагодатным, несовершенным христианином вы и приняли Амвросия. Каждый, принявший крещение, но не миропомазанный, чужд всех этих даров Духа Святого. По вашему чиноприему митрополит Амвросий оказывается только крещенным, как крещены были самаряне, принявшие крещение от апостола Филиппа. Сами же вы приводили из Слова Божия, что апостолы Петр и Иоанн придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого. Зачем же бы иначе ваше помазание митрополита Амвросия, если бы вы признавали в нем благодать Святого Духа? Вы помазали его, и, стало быть, признали его только крещенным и кроме сего никаких даров Святого Духа не имеющим.

– А затем и миропомазали его, чтобы исполнить законный чиноприем над ним, который бы обеспечил правильное каноническое вступление митрополита Амвросия во врата Церкви древлеправославной.

– И не обеспечил, и не ввел во врата древлеправославной Церкви ваш совершенный над ним чиноприем.

– Почему же?

– Потому, что не по соборным правилам поступали; таких соборных правил нет во всей Кормчей, по которым бы епископа, от ереси принятого через миропомазание, оставляли в своем чине. Какой же бы это был епископ, который сам не имел даров Духа Святого? Епископ Церкви Христовой есть тот, без которого не подается благодати.

После некоторого молчания старообрядец сказал: «Правила повелевают принимать через миропомазание новатиан. Можете прочитать об этом в трех соборных постановлениях: Второго Вселенского собора правило 7-е, Лаодикийского собора правило 7-е и Шестого Вселенского собора правило 95-е; там повелевается принимать через миропомазание, как и поступлено в чиноприеме митрополита Амвросия. Если тогда благодать епископства возгоралась по миропомазании, то и митрополит Амвросий, получивший миропомазание, не лишался благодати епископской. Вот как нужно было бы об этом понимать, а вы хотите доказать, что таких соборных правил нет».

– Не я говорю, а все церковные законоположения, изложенные в Кормчей, доказывают вам, что принятые через миропомазание священные лица, получившие свои саны в ереси, не оставались в сущих санах.

– Об оставлении сих лиц в своем чине ясно сказано в 8-м правиле Первого Вселенского собора, – оправдывался старообрядец.

– Мы с вами уже видели, что по 8-му правилу принимались не через миропомазание. Между этим правилом и последующими, вами указанными, общего ничего нет. Там, в 8-м правиле сказано, что епископ, пресвитер и дьякон из новатиан, по возложении на них рук, в своем чину да пребывает, а в следующих затем правилах этого уже нет, но повелено: помазуем святым миром. Чтобы оставлять в своем чине принятых через миропомазание, ни в каких правилах не содержится.

– Это оставление в своем чине подразумевать нужно, – сказал старообрядец. – В толковании на 95-е правило Шестого Вселенского собора, между прочим, о принятых через миропомазание сказано: на общение приемлеми бывают. Стало быть, с теми же последствиями чиноприема, как по 8-му правилу Первого Вселенского собора.

– Ничего похожего нет и быть не может. Под словом общение разумеется допущение новоприсоединенного к общей со всеми христианами молитве, причащению Святых Тайн и т. п., то есть таковые сравниваются в правах со всеми православными христианами. Знайте, что по миропомазании лица, из какой бы то ереси ни было вступившие в единение с Православною Соборною Церковью, свои саны не удерживают, а остаются людьми мирскими. И митрополит Амвросий, вами помазанный, должен уже признаваться вами простым иноком. Раз помазан – уже не митрополит³⁷.

– Если в правилах, мною приведенных, не указано, чтобы священные лица, присоединенные из новатиан, по миропомазании удерживали свои саны, то и вы не найдете в них указаний, чтобы их повелено вновь рукополагать. Из этого опять выходит тоже, т. е., что в чиноприеме митрополита Амвросия нужно руководствоваться определением 8-го правила Первого Вселенского собора, т. е. по миропомазании оставлять в сущих санах.

– Отмененным правилом не руководствуются, – заметил я. – При нашем вопросе не нужно упускать из вида главного, – понятия о миропомазании. Без сего таинства человек благодати не способлен; он – ниже мирянина, получившего при крещении святое миропомазание. Какую же вы благодать святительства можете найти в человеке, которого подвергают помазанию? Миропомазание не может заменить таинства хиротонии и не заключает в себе того, что в последней преподается. Сколько хлопот и средств вы употребили на путешествия, чтобы расследовать: не обливанец ли митрополит Амвросий? А если бы он был совсем некрещен, признали ли бы вы в нем благодать священства?

– Некрещенный какой митрополит? Некрещенный – еллин, – ответил старообрядец.

– Такого, по-вашему, следует рукополагать во епископа, или по крещении в своем сану да пребывает? Что на это скажете?

– Непременно рукополагать.

– Точно так же и по миропомазании присоединенного нужно рукополагать, потому что немиропомазанный не вполне христианин и никакой степени священства таковый не имеет.

– Если так важно значение миропомазания в чиноприеме, то что значит, что о такой важности ничего не упомянуто в правилах? Такая недомолвка может вести к недоразумениям и худым последствиям, – заметил один из слушателей.

– Все эти правила, – сказал я, – даны Вселенской Церковью и для руководства Вселенской же Церкви, разум которой свят и чист от заблуждений. Что для нас темно и непонятно, то оку Святой Церкви светло и разумно. Вся ошибка поповцев автрийского согласия от того, между прочим, и зависит, что общество их руководствовалось правилом, которое дано не ему. Зачем было бы на Вселенском соборе делать в правилах указания на то, что так понятно и так необходимо? Для здравомыслящего и покорного сына Святой Церкви понятно и без разъяснений, что, как после крещения, так и по миропомазании хиротония вновь совершается над теми лицами, которые до присоединения носили тот или другой сан священства.

– Все же в правилах соборных указать нельзя того, – перебивая, заговорил опять старообрядец, – чтобы приходящих от новатиан к соборной Церкви по миропомазании повелено было вновь рукополагать в степени. Не содержится этого и в прочих святоотеческих правилах.

– Это сказали вы справедливо. В правилах, последующих после Первого Никейского собора, относящихся до чиноприема от новатиан, о рукоположении их в сан не сказано ничего. Но чтобы понять разум сих правил, нужно знать разум законодателя, т. е., разум собора, давшего свои правила.

– Откуда же можно понять разум церковных правил? – спросил старообрядец.

– Из практики церковной, из того, как поступала сама Церковь при применении сих правил на практике и как повелела поступать в последующие времена. В послании Константинопольского собора к Мартирию, епископу антиохийскому, можно видеть, как в практике церковной применялось 95-е правило Константинопольского и правила других соборов в чиноприеме от новатиан. Новатианы, – читаем в сем послании, – глаголюща себе чистыя и чистейшиа… помазуем их первое святым миром… и потом потщаливии мирстии человецы поставляются в сан, в нем же беша, или пресвитери, или диакони, или ино что³⁸. Вот видите, как Церковь понимала правила чиноприятия от новатиан и как им руководствовалась. А вы, при принятии митрополита Амвросия, так ли поступили, как повелели отцы собора?

– Митрополит Амвросий по миропомазании не рукополагался, а остался в своем чине. Мы принимали его не по 95-му правилу Шестого Вселенского собора, а по 8-му правилу Первого Вселенского собора.

– К 8-му правилу нам незачем возвращаться, потому что, как мы ранее видели, оно последующими соборами отменено, и притом, если по сему правилу принятые в своих санах новатиане не рукополагались, то и святым миром не помазывались; так ли поступили вы? На 8-е правило Первого Вселенского собора вам ссылаться нет основания, потому что вы помазали митрополита Амвросия. Ваше действие чиноприятия подходит под следующие за Первым Вселенским собором правила чиноприема от новатиан, т. е., или под 7-е правило Второго Вселенского собора, или под 7-е правило Лаодикийского собора, или 95-е правило Шестого Вселенского собора. – Все эти правила повелевают приходящих к соборной Церкви новатиан миропомазывать и вновь рукополагать в сан, в нем же беша. А вы митрополита Амвросия помазали, а не рукоположили, – что же у вас после этого вышло? Кем остался у вас митрополит Амвросий? По вашему суду, конечно, не митрополитом, а простецом, от которого и произошла ваша злосчастная австрийская иерархия.

Старообрядец смутился, но упорно продолжал защищаться.

– В послании к Мартирию, – сказал он, – писано о мирских людях: мирстии человецы поставляются в сан. Мы же принимали митрополита Амвросия не как мирского человека, а как митрополита, в его сущем сане.

– Не думаете ли вы, что в послании идет речь о таких мирских людях, которые в новатианской ереси не имели никаких санов? Всякий, заслуживающий и требующий миропомазания, состоит только мирским человеком, – это верно, как и митрополит Амвросий, после вашего помазания, не имеет права считаться от вас митрополитом. Но главное: вы неверно поняли послание. Вы прочитали: мирские человецы поставляются в сан, и остановились, не докончивши главного, что более всего вам следовало бы знать. В сан, – сказано, – в нем же беша, или пресвитери, или диакони, или ино что, – вот чего вы не дочитали, отчего и здравый смысл исказили. Теперь и ясно, что принятые по 95-му правилу Шестого Вселенского собора епископ, пресвитер или дьякон по миропомазании поставлялись в те степени священства, в которых они были в новатианстве. Как же у вас-то обошлось дело без поставления помазанного вами митрополита Амвросия?

В это время один из пассажиров сделал замечание относительно существования миропомазания у раскольников.

– Сколько я ни слушаю, – сказал он, – вас, батюшка, и всякий раз вы по отношению к принятию митрополита Амвросия поповцами употребляете слова помазали, мазали, и ни разу в этом случае не употребили слова миропомазали; во всяком случае поступок ваш не без цели.

– Очень просто, – ответил я, – у поповцев какое может быть святое миро? Нет епископа, нет и миро. Сказать, что поповцы миропомазали митрополита Амвросия, значило бы сказать неправду.

– Святое миро у нас непресекновенно было, хранимое от времен древлего благочестия, – сказал старообрядец. Говорить, что у нас не было святого миро, значило бы заведомо говорить неправду.

– В продолжении 180 лет отделения своего от Церкви, – заметил я старообрядцу, – нужно иметь великий запас святого миро, чтобы оно пребывало неоскудеваемо. Как вы ухитрились сохранить его столь продолжительное время?

– За оскудением святое миро у нас разбавлялось елеем. Нужды ради это дозволяется, – ответил он.

– Во Вселенской Церкви Христовой такого оскудения святого миро, как случилось у вас, никогда не может быть. В редких случаях может случиться недостаток святого миро у священника в местах отдаленных; но чтобы допустить оскудение со Вселенской Церкви, – это было бы богопротивно. Что же у вас могло остаться от святого миро, 180 лет разбавляемого? один елей.

Один из пассажиров, по виду какой-нибудь подрядчик, вступился в разговор и сказал, обращаясь к старообрядцу:

– Ты вот что, любезный, возьми во внимание: если бы мы с тобою выпили бутылку водки, и на дне осталось с рюмку; водки негде взять, взяли, да и добавили бутылку водою, вкусно было бы? как ты думаешь? а потом разбавленное еще 180 раз разбавили, – вот ты возьми себе в башку-то, – что бы вышло? Что говорить пустое-то? Какое там у вас миро? Его и не бывало у вас. Ты вот что лучше скажи: виноват, чего тут вертеться-то, нечто не видны ваши кляузы-то?

Сравнение, положим, не приличествующее священному предмету, но оно вышло из народа в форме его непосредственного сознания и здравого понимания по содержанию. Пусть сравнение священного вещества с вином как-то тяжело отзывается на душе верующего, но важно то, что фальшь раскольническая и понята простым народом и выражена им по-своему, как он умеет. А это искупает и неудачное его сравнение.

– Потому-то именно, – ответил я вопрошающему, – и не называю я помазания митрополита Амвросия, совершенного над ним в чиноприеме поповцами, миропомазанием. Святого миро у поповцев быть не могло, а потому и миропомазания в их обществе не совершалось. Но возвратимся к нашему вопросу: как обошлись в чиноприеме поповцы без совершения над митрополитом Амвросием рукоположения, когда так ясно и так понятно выражено, что принятые через миропомазание, как и мирские люди, поставляются в сан, в нем же беша?

– Стало быть, имели основание на это, – ответил, часто моргая, старообрядец.

– Об этом-то я и спрашиваю: укажите это основание! Когда бывало в Церкви, чтобы еретика епископа, принятого через миропомазание, без нового рукоположения признавали православным епископом?

– Этого указать я не могу, – ответил он, – но, основываясь на 8-м правиле Первого Вселенского собора, мы имели право признать митрополита Амвросия оставшимся в сущем сане. Не сами ли вы утверждали, что под рукоположением по 8-му правилу Первого Вселенского собора нужно разуметь обыкновенное благословение. И в настоящем случае послания к Мартирию под словами: поставляются в сан нужно разуметь это же самое благословение.

– Напрасно вы упорствуете против истины. Едва ли кто поверит вам, что вы не понимаете истинного смысла послания. Бывшие в ереси епископ, пресвитер и дьякон из новатиан по миропомазании, как мирстии человецы поставляются в сан, в нем же беша; значит, саны их не признаются, а поставляются они вновь. Вы укажите церковное повеление, которое бы вас оправдывало.

– Этого указать я не могу, – сказал он.

– Не только вы, но и никто из ваших защитников австрийской иерархии не может указать церковных повелений, оправдывающих незаконные действия над митрополитом Амвросием. Нельзя же указать такого повеления Церкви, которого не существует.

– Однако Вселенские соборы называют новатианских епископов епископами, – продолжал оправдываться старообрядец. – И вы сами наших епископов называете тоже епископами, а это, хотя и невольное, но есть признание нашей иерархии.

– Ошибаетесь много вы. Назвать епископом и признать епископом – не одно и то же. В разговорах ваших епископов называют епископами, но не признают их епископами, поэтому всегда почти лица, понимающие раскол и лживость вашей австрийской иерархии, называют ваших клириков лжеепископ, лжепоп, и т. п. Да и сами-то ваши лжеепископы отрекаются своего сана. За что вы прогнали своего Савватия? Не за одно же его слабоумие, а и за то, между прочим, что он подписывался по требованию власти не архиепископом. И все ваши так называемые епископы подписывались крестьянами, мещанами, отставными солдатами и т. п., точно так же, как Савватий.

– Но поймите, что это делалось нужды ради, – защищался старообрядец. – Ваше правительство не признавало их санов.

– Об этом-то и говорим мы. Ваши епископы не признаются епископами, хотя и называются. Если бы у вас были епископы законные, то они при подписи никогда не отреклись бы своего имени. Пострадать за истину есть долг истинного епископа, а ваши епископы, как неистинные, незаконные, отрекаются своего сана. Апостольское же 62-е правило гласит: причетнического имене отвергийся, и обративыйся паки, яко простый человек приемлется. Вот каковы ваши епископы. Удивляться нужно, как не поймут старообрядцы очевидной лжи своей австрийской иерархии, а между ними бывают и люди умные! На это одно только ответить можно: умные, но ослепленные. Имут очи, и не видят; имут уши, и не слышат.

Господин в очках долго и внимательно прислушивался к беседе. В вагоне было тихо, только в углу какой-то больной или капризный младенец нарушал общее молчание. Гром колес, скрип вагонов, свистки делали иногда на некоторое время перерыв беседы, но потом она снова возобновлялась. После одного из таких перерывов господин в очках подошел ближе и вмешался между беседующими в разговор.

– На мой взгляд, – заговорил он, – все ваши доводы и рассуждения сводятся к одному главному вопросу: остался ли митрополит Амвросий в своем сане после совершенного над ним чиноприема? От решения этого вопроса зависит и судьба австрийской иерархии.

– С этим-то собственно вопросом мы никак и не сладим, – сказал я. – Будьте так любезны, помогите нашему бессилию.

– Сами же вы, батюшка, сейчас доказывали, что поповцы вместо истинного мира могли иметь простой елей, которым они 180 лет разбавляли когда-то бывшее у них миро. Стало быть, и совершенное над митрополитом Амвросием помазание не есть миропомазание, а нечто фиктивное и ничего не значащее в их чиноприеме и не касающееся священного сана. Митрополит Амвросий, благодаря этому, сохранил свой сан, а следовательно, и происшедшая от него иерархия должна быть признана правильною.

Все это господин проговорил в диктаторском тоне, не терпящем никаких возражений.

– Поставленный вами вопрос заключением вашим более запутывается, чем решается, – ответил я неизвестному господину. – Митрополит Амвросий не сохранил бы за собою святительского сана и тогда, если бы над ним не совершено было никакого обряда чиноприятия. Но над ним все же совершен чиноприем, и этот чиноприем не оправдывается ни единым соборным правилом. Думается мне, что вы не старообрядец.

– Нет.

– Не нужно в таком случае упускать из виду того, что наш разговор ведется со старообрядцем и для старообрядца. Спросите его, согласен ли он будет с нами, что в их обществе миропомазание не могло существовать, и что в их чиноприеме могло иметь место не миропомазание, а елеопомазание? Он никогда не согласится с нами и будет настаивать на своем. Так ли я говорю?

– Совершенно верно, – ответил старообрядец. – Если бы миропомазания у нас не было, то и мы все были бы христианами несовершенными.

– Согласен с вами и я, а потому желаю спросить вас: может ли носить святительский сан несовершенный христианин?

– Если кто сам несовершен, – отвечал старообрядец, – тот и другим совершенства христианского дать не может.

– Еще вопрос: митрополита Амвросия вы помазали, стало быть, и он к вам пришел несовершенным христианином?

– Как еретик, он был несовершенный христианин. Миропомазание восполнило сей недостаток.

– А этот недостаток так велик, – сказал я, – что для восполнения своего требует хиротонии, без которой присоединенный митрополит Амвросий остается мирским человеком. Это так просто и очевидно, что одна только вражда к Церкви Христовой могла ослепить старообрядцев и довести содеянную ими иерархию до позора, которого смыть никогда им не придется, потому что чиноприятие, совершенное над митрополитом Амвросием, оправдано быть не может ни одним правилом церковным.

– Как же и по какому правилу, по-вашему, следовало бы принять митрополита Амвросия? – спросил старообрядец.

– Никакого чиноприема над ним совершать не должны были вы и права на то не имели никакого, потому что это дело Церкви Христовой, которой вы без епископа не составляли. А если хотите знать мое мнение относительно чиноприема, то с удовольствием высказать могу. Поповцам нужно было бы самим присоединиться к православному епископу; а не наоборот. Если бы митрополит Амвросий присоединил поповцев к Христовой Церкви, то это было бы правильно. Но так как они присоединить старались митрополита к своему обществу, то и вышло, что добытая таким незаконным путем иерархия не есть иерархия священная, и не Христова, а потому все усилия оправдать ее устройство вашим чиноприемом останутся одними напрасными попытками. Защитники вашей иерархии сильны не правдою, а бранью и хулою на Церковь православную. Уймите в себе озлобление на Церковь Христову, тогда сами увидите свою ошибку и правый путь ко спасению. Вот вам мое мнение и на прощание мой сердечный совет.

– Следовало бы, – заговорил опять господин в очках, – старообрядческому духовенству дать свободу – признать его права, тогда скорее бы они соединились с Церковью. Униаты тому пример. Чувствуя себя свободными, они спокойно обдумали свое положение, пришли в сознание и присоединились, – так и раскол.

Раскол и униаты ничего общего между собою не имеют. История их различна. Униатство есть продукт сильного давления Римской Церкви, а раскол – плод грубого невежества. Находящемуся под давлением униатству полезна была свобода, а расколу, как невежеству, она вредна; его невежество нужно ограничить и сдерживать, ему нужен свет и учитель, – расколу нужна еще нянька.

* * *

В деревне Зворкове, Егорьевского уезда, есть церковь-школа. В ней собрались побеседовать с разных сторон любители послушать от Божественного Писания. Деревня эта по своему местоположению находится на самой границе с Гуслицей. Ни одна беседа здесь не обходится без чистокровных гусляков, охотников до споров, к которым приучились они еще с детства.

Из гусляков, собравшихся на беседу, выдвинулись вперед двое поповцев австрийского согласия: Максим Меркулов и Лука Трофимов.

Первым заговорил Лука Трофимов: Мы всегда составляли и сейчас составляем Церковь Христову, в ней родились, живем и умираем. Напрасно, батюшка, говорят про нас, будто бы мы отпали от Церкви Христовой и лишились благодати спасения. Так говорить о нас – значит ровно ничего не знать о нас. У нас вся полнота святых таинств; а таинства только в Церкви Христовой пребывают.

Миссионер. В этом случае жаловаться вам не на кого: сами вы во всем виноваты.

Меркулов. За то, что мы – в законе Христовом и принадлежим к Церкви Христовой, виноваты становимся? Но это несправедливо и не по заслугам нашим.

Миссионер. Все это сначала нужно ясно доказать от Слова Божия и святоотеческих писаний, тогда и жаловаться можно. Теперь пока погодите обвинять кого-либо в несправедливости к вам. Нужно прежде знать, что вы разумеете под словом Церковь Христова?

Меркулов. Под словом Церковь я понимаю ту самую Церковь, которую Сам Христос создал на земле для спасения человека.

Миссионер. Это вполне справедливо. Об этой-то Церкви мы и будем с вами беседовать. У язычников, пожалуй, есть церковь, но неплодящая. У еретиков и раскольников тоже есть церковь, но не спасающая, потому что она не Христова, не та, которую Он создал на земле. Мы веруем в Едину, Святую, Соборную Апостольскую Церковь. Другой спасающей Церкви, кроме этой, нет и быть не может. А вы как веруете?

Меркулов. Точно так же веруем и мы.

Миссионер. Церковь Христова едина. Вы и мы веруем в эту едину Церковь. Откуда же произошло разделение между нами? Вы сейчас сказали, что веруете в ту Церковь, которую создал вам Христос. Вот вы теперь и покажите нам, какую Христос создал Церковь?

Меркулов. Ту самую, к которой принадлежим мы, а не ту, к которой принадлежите вы.

Миссионер. Вы ничего не сказали на вопрос, и мы ничего не поняли из ваших слов, какую Церковь на земле создал Господь. Питает ли и спасает ли Церковь Христова на земле верующих и принадлежащих ей?

Меркулов. Питает и спасает.

Миссионер. Чем она питает и как спасает?

Меркулов. Она питает и спасает благодатью Святого Духа в святых таинствах.

Миссионер. Согласен с вами. Сколько же в Христовой Церкви таинств?

Меркулов. Семь.

Миссионер. И это справедливо вы сказали. Веждь убо, – писано в Большом катехизисе, – без всякого сумнения, яко в Церкви Божией не две точию суть тайне, но всесовершенно седмь (л.360 об.). Если бы какая-либо церковь утратила таинства, назвали ли бы вы такую церковь Церковью Христовою?

Меркулов. Никаким образом нельзя назвать церковь без таинств Церковью Христовою. Одно без другого быть не может.

Миссионер. Если бы не все семь, а одно какое-либо таинство было утрачено в церкви, – что тогда? назвали ли бы вы такую церковь Церковью Христовою?

Меркулов. Сами же вы прочитали сейчас из Большого катехизиса, что в Церкви Божией без всякого сомнения всесовершенно семь таинств. Как же можно допустить утрату хотя бы и одного таинства в Церкви Христовой? Утративши и одну даже тайну, церковь не Христова становится, а еретическая. Но позвольте и вас, батюшка, спросить, к чему все эти ваши вопросы, которыми вы закидали меня?

Миссионер. Позвольте еще один вопрос, и я объясню, в чем дело. Вы сказали, что та церковь, которая утратила хотя бы одно таинство, не Христова Церковь, не православная. Отсюда – последний вопрос: как считать в такой церкви, за утратою одного, остальные таинства? Благодатны ли и спасительны ли эти оставшиеся таинства?

Меркулов. Какая же спасительность может быть в остальных таинствах? Таинства спасительны только в Церкви Христовой и больше нигде. Но к чему ведут все эти ваши вопросы?

Миссионер. По вашим ответам вас можно признать православными. Все те ответы, которые вы дали, сделал бы всякий православный христианин. Вот как мы согласно беседуем с вами и единомысленно исповедуем Святую Церковь Христову и ее святые таинства. Церковь Христова только та, которую Христос Сам создал. В ней содержится вся полнота семи святых таинств. Если бы и одного таинства в какой-либо церкви не оказалось, то она не Христова, а еретическая. Из ответов ваших оказалось, что мы и вы одинаково веруем во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Из чего же весь сыр-бор загорелся?

Меркулов. Известно, от чего, при патриархе Никоне в господствующую Греко-российскую Церковь многие ереси вошли.

Миссионер. Неправда. Никаких ересей в Церкви Греко-российской не было и нет, и до сих пор никто из старообрядцев ни одной ереси указать не мог и никогда не укажет. Несправедливо сказали вы это: прямо противоречите вашему окружному посланию, где за Церковью Православною не признается ни одной ереси. Вы окружником называетесь, а говорите такие слова. Советую вам взять назад ваши слова. Нам нужно с вами прежде всего беспристрастно обсудить: имеет ли право общество австрийских поповцев именовать себя Церковью Христовой?

Меркулов. У нас вся полнота Христом созданной Церкви с семью таинствами, со всеми чинами и уставами с неизменною точностью, как было до патриарха Никона.

Миссионер. Это вам так только кажется; а на самом деле нет у вас ни Церкви Христовой, ни семи святых таинств. Есть у вас святое крещение, но и оно спасительно только тогда, если вы присоединитесь к Православной Церкви.

Меркулов. Мы принадлежим к Церкви Христовой со всей полнотой таинств.

Миссионер. И епископы у вас есть?

Меркулов. В настоящее время у нас их много везде, – разве вы не знаете об этом?

Миссионер. Как не знать? Но всегда ли у вас было такое обилие епископов?

Меркулов. Не всегда, а с присоединения к нашей церкви митрополита Амвросия.

Миссионер. А до митрополита Амвросия были ли у вас епископы?

Меркулов. Тогда не было.

Миссионер. И долго у вас не было ни одного епископа?

Меркулов. Сто восемьдесят лет, считают.

Миссионер. 180 лет – и ни одного епископа? Посудите сами: как могли быть в вашем обществе семь таинств, когда не было епископа?

Меркулов. У нас всегда существовало семь таинств.

Миссионер. В числе семи таинств есть святое таинство хиротонии, или рукоположение. Совершалось ли это таинство в вашем обществе?

Меркулов. Как не совершаться? – совершалось. У нас непрерывно были иереи.

Миссионер. Вы сами сказали, что в вашем обществе 180 лет не было епископа. Кто же совершал у вас таинство рукоположения? Кроме епископа оно никем совершаться не может. У вас епископа не было, следовательно, не было и самого таинства рукоположения… Поймите вы, что у вас без епископа не могло быть и семи таинств. В Церкви Божией, читаем мы с вами, всесовершенно семь тайн. Ваше общество не имело семи таинств. Следовательно, оно не Церковь Божия, не Христова Церковь.

Меркулов. Если церковь наша не имела епископа, и если в ней таинство рукоположения не совершалось, то отсюда вовсе не следует, что она Церковь не Христова.

Миссионер. В таком случае вы должны будете отказаться от прежних своих слов, что Церковь Христова не может быть без таинств, – не так ли?

Меркулов. Совсем не так. Я хотел сказать, что таинство рукоположения не прекращалось. Оно совершалось в вашей господствующей Церкви, а это вовсе не мешало ему быть и у нас. Так как иереи, познавшие ереси своей церкви, удалялись от нее, то самым присоединением к древлеправославной Церкви Христовой они вносили и самое таинство рукоположения.

Миссионер. Как же иереи, бежавшие от Церкви Христовой, могли принести с собою к вам таинство рукоположения? Кая есть вещь, или образ тайны священства? На этот вопрос Малый катехизис отвечает: вещь есть возложение рук епископских на главу приемлющего священство. Совершение же, учиненная тому молитва, юже епископ единою возложением рук над главою освящающегося глаголет: се же есть, Божественная благодать и прочая (л.35 об.). Совершали ли ваши иереи таинство рукоположения так, как мы прочитали?

Меркулов. Так оно у нас не совершалось, но оно не прекращалось в вашей Церкви.

Миссионер. В таком случае вы говорите о полноте благодати не своей церкви, а той Церкви, от которой вы уклонились, называя ее еретическою. В вашем же обществе поповцев таинство Христопреданного рукоположения не совершалось, следовательно, и семи таинств не было, без чего и Церкви Христовой не было и нет. Этого мало. У вас и остальных таинств тоже не было.

Меркулов. Как же это так и остальных-то не было? То вы говорили, что у нас недоставало только одного таинства рукоположения, а остальные шесть признавали, а сейчас уже ни одного не осталось. Этого понять никак нельзя.

Миссионер. Ни одним словом я не подавал повода предполагать, что я признавал в обществе поповцев шесть таинств. Не говорил я этого и сказать не мог. Для предмета нашей беседы вполне достаточно вашего сознания, что в обществе вашем 180 лет не было епископа. Отсюда само собою вытекает, что у вас не было и нет ни Церкви Христовой, ни таинств.

Меркулов. Как же так это выходит-то?

Миссионер. У вас епископа не было. Таинство священства, или рукоположения, прекратилось. С ним вместе иссяк и источник благодати. Чрез епископа подается благодать всех семи святых таинств. Его-то у вас и не было. Откуда же в вашем обществе могли быть таинства? «Тем (т. е. архиереем) все Божественные тайны, – учит Симеон Солунский, – и во всех священных архиерейство действующе есть, и без того ниже жертвенник будет, ниже хиротония, ниже миро святое, ниже крещение, ниже убо христиане, чрез тое убо истинное христианство и Христовы, чрез тое вся тайны» (л.104 об.). Подумайте, как можно получить спасение там, где нет епископа, а, следовательно, и таинств, и Церкви Христовой. Не может Церковь без епископа быти – учит святитель Златоуст (Маргарит, стр.155). Та церковь, которая не имеет епископа, есть церковь не Христова. Елицы Христовы суть, сии со епископом суть, – учит Игнатий Богоносец (Послание к филадельфийцам). Какие же таинства там, где нет епископа? Не леть есть без епископа, – учит тот же святитель Игнатий, – ни крестити, ни предложения творити, ни жертвы проскомисати (Послание к смирнянам, глава 8). После этого что же такое представляло собою без епископа общество поповцев в продолжение 180 лет? Конечно, безблагодатное общество.

Меркулов. Без епископа ни Церкви Христовой, ни таинств нет и быть не может; но все это может относиться не к нам, а к беспоповцам и беглопоповцам, которые, по упорству своему и заблуждению, отказываются придти в общение с нами.

Миссионер. Но ведь и у вас ни епископа, ни таинств, ни Церкви Христовой тоже нет.

Меркулов. У нас теперь есть епископы, с принятия нами митрополита Амвросия.

Миссионер. Стало быть, и церковь-то у вас не Христова, и таинства – не Христопреданные.

Меркулов. Чьи же, по вашему мнению?

Миссионер. Амвросиевы. Не Христос создал австрийскую иерархию и таинства, а Амвросий, по мнению вашему же, еретик второго чина. Сознайтесь, что вы заблуждаетесь.

Меркулов. Вся препона, которую ставите вы нам, заключается в том, что митрополит Амвросий, по-вашему, пришел к обществу беглопоповцев, как к безблагодатному. Причина этого состоит в том, что беглопоповцы не имели епископа и только.

Миссионер. А разве этого мало? Разве причина эта недостаточна, чтобы считать вас обществом безблагодатным, не Христовою Церковью?

Меркулов. Епископы – люди. По своей немощной человеческой природе, они носят общую каждому человеку возможность впадать в заблуждения, каяться и возвращаться к истине. Падение епископов было временное. Погас светильник временно. Потом он опять зажегся. Это случилось после патриарха Никона, когда православие епископов угасло, а возгорелся светильник в Белой Кринице. Что же тут вы находите невозможного?

Миссионер. Все здесь невозможно. Угасли все епископы, угасла поэтому и Церковь Христова. Но возможно ли это? Свет Христов угаснуть не может. Церковь, созданная Христом, непобедима. Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины (1Тим.3:15). Где истина без Церкви? Где Церковь без епископа? Церковь бо паче небесе вкоренилася есть, и удобнейши есть солнцу от течения своего престати, нежели Церкви бесчестне остати (Книга о вере, л.20 об.). Господь сотворил видимый мир, солнце, луну, звезды и все прочее. Может ли кто разрушить создание Творца? Может ли кто изменить мировые законы? Никто не может ни дня прибавить, ни ночь сократить, ни остановить луну и солнце от течения их. Что можете сказать на это?

Меркулов. Об этом и говорить нечего. Все в руках Творца.

Миссионер. А Церковь-то Христова, не тоже ли творение Божие? Не в крепкой ли она деснице своего Творца? Господь Сам сказал о непобедимости Своего творения – Церкви: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18). А если у вас не стало епископов, то не стало и Церкви Христовой. Вот вам пример. Вы строите дом, на фундамент кладете первое дерево, на него последовательно второе, третье и так далее. Не положив первого дерева, вы не могли положить второго, потому что второе следует за первым, и здание ваше не будет домом. Так и в Церкви. Бог положил в Церкви «первее» апостолов-первоепископов, а затем и дальнейшие части Церкви Христовой. 180 лет у вас епископа не было. Была на месте их одна пустота, не Церковь, а куча материала, разбросанного в беспорядке по разным местам.

Меркулов. Так и было. К этому, разбросанному еретиками, материалу для постройки Церкви приглашен был, скажем попросту, мастер. Фундамент был готов. Готовый материал он привел только в порядок, и стала Церковь.

Миссионер. Чья?

Меркулов. Христова.

Миссионер. Но ведь между готовым материалом он не мог найти того, что должно быть в этом здании первее, то есть, то, без чего здание выстроено быть не могло. Среди этого в беспорядке разбросанного материала, под которым нужно подразумевать беглопоповцев, мастер ваш, митрополит Амвросий, не мог найти преемников апостольских – епископов. Чем же он мог заместить этот существенный недостаток?

Меркулов. Он сам был митрополитом, собою и восполнил бывший недостаток.

Миссионер. Как же вы после этого можете называть свое австрийское общество Церковью Христовою? Беглопоповцы представляли, по вашим словам, не Церковь Христову, а только материал для нее, а митрополит Амвросий был строителем и вместе материалом для создания Церкви. Каким же образом созданная митрополитом Амвросием австрийская иерархия может назваться Христопреданною, а общество поповцев – Церковью Христовою? Это страшное заблуждение. Христос однажды навсегда создал Церковь Свою, и врата ада не одолеют ее. Митрополит Амвросий приведен был к одним развалинам, которые сам лично он восстановить был не в силах.

Меркулов. Трудно судить, как и что тут совершилось. Дело мудреное.

Миссионер. Напротив, самое очевидное, и ничего мудреного тут нет. Как считаете вы митрополита Амвросия до присоединения его к обществу беглопоповцев?

Меркулов. Еретиком второго чина: его присоединили чрез миропомазание.

Миссионер. Как присоединили его, о том мы побеседуем с вами в другой раз. Теперь для нас достаточно знать, что вы признаете митрополита Амвросия еретиком второго чина.

Меркулов. Да, он был еретик 2-го чина.

Миссионер. А как бы поступило общество австрийского согласия, если бы кто-либо из беглопоповцев пожелал к вам, австрийцам, присоединиться?

Меркулов. Беглопоповцев у нас присоединяют третьим чином.

Миссионер. Значит, и беглопоповцев вы считаете, хотя в меньшей мере, но все же еретиками?

Меркулов. Да, тоже в ереси находятся.

Миссионер. А что, если бы к горькому напитку прибавили напиток еще более горький, – как думаете, – сделалась бы эта смесь сладкою?

Меркулов. Смесь, составленная из двух горьких жидкостей, по-моему, еще горше должна быть, но никак не сладкою.

Миссионер. Как же общество вашего австрийского согласия не задает себе вопроса – привезли в Белую Криницу митрополита Амвросия, еретика 2-го чина, 2-го чина еретика соединили с еретиками 3-го чина, и явилась будто бы Церковь Христова. Да возможно ли это? От смеси двух горечей – горечь. От смешения двух ересей – ересь.

Меркулов. Вы меня не так поняли. В то время, когда митрополит Амвросий привезен был, беглопоповцы еретиками еще не были, и ныне беглопоповцы считаются еретиками за то только, что не сообщаются с нами.

Миссионер. Во всяком случае в ваших прениях с ними вы обличаете их за то, что они, не имея епископа, не имеют и спасительных таинств, и считаете их погибшими вне Церкви. Потому, по-вашему, они еретики, что не имеют епископа, – так ведь?

Меркулов. Это так-то так. Но главное, они произвели много раздора своим упорством.

Миссионер. Примите во внимание, что, обличая беглопоповцев, в лице их вы обличаете самих себя: и вы ведь – те же беглопоповцы. Они, по крайней мере, хотя находятся в заблуждении, но обычаям своих первоучителей и предков не изменили. Вы ввели новшество большой важности: завели своих архиереев и всякие архиерейские торжества, чего у вас прежде не было. Беглопоповцы обличают вас в незаконности вашей австрийской иерархии, в безблагодатности вашего общества, и в этом своем обличении, твердо становясь на почву православия, правы, потому что пользуются всеми теми свидетельствами, какие употребляют против ваших заблуждений защитники православия. И поповцы австрийского согласия, вступая в прения с беглопоповцами, употребляют в свою очередь все то же орудие, как и православные против беглопоповцев. Из всего этого вытекает, что оба толка – в заблуждении и для защиты своей не имеют ничего своего. Где же у вас истина? Ее нет; она – в Церкви Православной.

Меркулов. Прения наши происходят с современными беглопоповцами, а мы говорим о тех, которые не погнушались принятия митрополита Амвросия.

Миссионер. И с теми вы ничего общего не имеете. Бывшие и настоящие беглопоповцы одинаково не убавили своих заблуждений. Как те, так и другие Церкви Христовой не составляли и спасительных таинств не имели. Австрийское согласие поповщины, как происшедшее от беглопоповщины, тоже ни Церкви Христовой не составляет, ни спасительных таинств не имеет.

Меркулов. Я согласился с вами, что беглопоповцы, действительно, таинства хиротонии не имели; но в этом была не их вина. От истинного священства они не отказались бы, но его не было.

Миссионер. Напрасно оправдываетесь. Не может быть, чтобы нигде не было православного епископа. Мы видели, что без епископов нет и христианства, а без христианства на земле что? – одна гибель. Церковь без епископа называться Христовою не может.

Меркулов. Епископство не прекращалось и было действующим в Вечном Первосвященнике – Христе. Он Единый и был источником благодати всем верующим в Него. А епископ, как человек с немощами, может впадать в ереси. За смертью епископа церкви могут быть некоторое время без епископа, но без Христа быть им ни одного мгновения нельзя. Точно так же и наша церковь не имела некоторое время епископов, но без Христа, Вечного Епископа, никогда не была³⁹.

Миссионер. Все, что вы, г. Меркулов, сейчас сказали, имеет значение в устах беспоповца, но не поповца. Но пусть так; вам – полная свобода. Чем же вы докажите, что Церковь может быть без епископа?

Меркулов. Как люди, епископы могут уклониться в ересь, что и случилось при патриархе Никоне. Следует ли идти за такими епископами православным христианам? Никак не следует. «Мощно быти без них, – писано в Кирилловой книге, – занеже Бог их из Церкви изгнал, и обесчестил, понеже недостойне тыя престолы содержат» (л.502). Свидетельство писания пред глазами. Оно подтверждает мои слова и оправдывает тех, кто по нужде руководствуется в деле своего спасения без епископа-отступника от древлеправославной веры.

Миссионер. Скажите, пожалуйста, кто, кому, и по какому случаю написал: мощно быти без них – епископов?

Меркулов. Написано в Кирилловой книге. Что же нам за дело до того, кто бы и кому бы ни написал? Для нас достаточно ясно написано, что без епископа, в случаях нужды, на некоторое время можно обойтись, – чего же еще?

Миссионер. На деле-то оказывается для вас не особенно ясно. Указанные вами слова взяты из 10-го послания патриарха Мелетия к князю Василию Острожскому, ревнителю и защитнику веры православной в Малороссии от гонений католиков. Многие епископы в Малой России совратились и, изменив православию, приняли унию. Патриарх Мелетий по этому печальному случаю и пишет: мощно быти без них, т. е. без униатских епископов.

Меркулов. О чем же и я-то говорю? Можно обходиться без епископов еретических. До патриарха Никона епископы были православными. А когда они все совратились в ересь, то и без них спастись можно.

Миссионер. Не подлежит сомнению, что без еретического епископа спастись всегда можно, и всегда спасались; но не о том в Кирилловой книге писано, и не в этом вопрос ваш. Можно ли спастись без православного епископа? Может ли быть Церковь Христова без него? Патриарх Мелетий не писал, что Церковь Христова может быть без православного епископа. В то время, когда писано сие послание к князю Василию Острожскому, в Великой России были, как и теперь, все епископы православные. Оставались православные епископы и в Малой России. Но патриарх Мелетий в послании своем писал не о православных епископах, а об униатских, без которых можно спастись, чему и мы не противоречим. Если бы в те времена даже и все российские епископы уклонились в ересь, тогда в других церквах вселенной они бы не могли прекратиться и, действительно, существовали. Сам Мелетий был патриархом. Под властью его было множество православных епископов. Мелетию было хорошо известно, что и русское государство изобилует православными епископами. Мог ли при таких условиях он написать, что христианину можно спастись без православного епископа? Мелетий, как патриарх, мог ли написать про себя, что он не нужен? А у вас, старообрядцев, отпадших от Церкви, был ли хотя один епископ где-нибудь? Чувствовали ли вы над собою священную и спасительную власть какого-нибудь епископа?

Меркулов. Ни епископа мы тогда не имели, ни власти его над собою не чувствовали.

Миссионер. В обществе вашего австрийского согласия всегда ли существовали семь таинств? Чтобы быть последовательными и не отказываться от слов, прежде сказанных вами, вы должны дать ответ отрицательный, т. е., что не было у вас ни Церкви Христовой, ни таинств.

Меркулов. Таинства у нас тогда были.

Миссионер. Как же они могли быть без Церкви Христовой? Таинства без Церкви Христовой быть не могут. Сами же вы признали это.

Меркулов. И Церковь Христова в течение 180 лет была. Ее не было видно. Когда набегает густое облако и закрывает от глаз наших солнце, и мы перестаем видеть его, значит ли это явление, что солнце пропало, и что его нет? Прошло облако, и явилось солнце. Прошли 180 лет гонений, и воссияла Церковь Христова.

Миссионер. Солнце, скрываясь за облако, существует со всеми свойствами, которыми наделил его Творец, – со светом и теплотою. Церковь ваша в продолжение 180 лет совсем померкла, потеряла и свет истины, и теплоту Христовой благодати. Чтобы она светила и согревала, нужно было вновь сообщить ей свет и теплоту. Кто же в силах это сделать, кроме Творца Церкви, Иисуса Христа? Во всяком случае не простой же человек, митрополит Амвросий.

Меркулов. Чтобы понять в чем дело, нужно брать Церковь в более обширном значении, а не в том, в каком рассматриваете вы.

Миссионер. Какая же это у вас имеется в виду Церковь в более обширном значении? Значит, вы хотите говорить о какой-то другой Церкви, а не о той, о которой мы начали с вами беседу?

Меркулов. Совершенно верно.

Миссионер. Значит, у вас Церковь Христова не одна.

Меркулов. Да, не одна, и понятие о ней неодинаковое. Самая меньшая церковь – это каждый христианин сам в себе. Разве не знаете, что вы храм Божий? (2Кор.3:16); вы храм Бога живаго (2Кор.6:16), по слову апостола. Далее, в обширнейшем смысле Церковь обнимает собою все времена: прошедшие, настоящие и будущие, все племена и народы, первородных, на небесах написанных, изначала умерших, ныне живущих и грядущих во Христа верующих. Вы приступили, – пишет апостол, – к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах (Евр.12:22–23). Вот Церковь Божия, к которой мы приступили, и в которой спасается православный христианин.

Миссионер. Мы должны с вами отвечать прямо на вопрос. Что есть Церковь Божия? Не угодно ли прочитать ответ на это в Большом катехизисе?

Меркулов начал читать из поданной ему книги: Церковь Божия есть собрание всех верных Божиих, иже непоколебимую держат едину православную веру, и в любви пребывают, облобызают же учение евангельское непоколебимое и иже суть достойни приимати святые и Божественные тайны, и иже суть под Единою Главою Господем нашим Иисусом Христом, а под правлением совершенных святых от Него поставленных (л.120).

Миссионер. Довольно. Смотрите, каково истинное учение о Церкви, изложенное в книге, которую вы отвергать не можете. Как она учит? Церковь есть собрание всех верующих, которые принимают святые таинства и находятся под главенством Христа и под властью пастырей Церкви, от Него поставленных. Теперь посудите сами, зачем же заговорили вы о Церкви Небесной? О какой Церкви мы начали беседовать с вами? Не о Церкви ли земной, воинствующей? Зачем же вы заговорили о Церкви, в понятие которой входят Церковь ветхозаветная и торжествующая Небесная? Мы с вами беседуем о Церкви воинствующей. Поэтому здесь, на земле, кроме Церкви Божия нигде же несть спасения. Якоже бо при потопе вси, елицы с Ноем в ковчезе не бяху, истопоша, так и в день судный вси, иже ныне в Церкви святей не будут, тии во езеро оное огненное ввержени будут… се убо иже не пребывают в сей соборней Церкви, тех Христос не спасает и Духа Святого сицевии не имут (Большой катехизис, л.121). В какой же Церкви вы надеетесь получить спасение? К ветхозаветной Церкви вы не принадлежите, к миру ангельскому – тоже. Торжествующая Небесная Церковь примет нас только по смерти нашей. К какой же Церкви принадлежите вы?

Меркулов. К Церкви Христовой на земле. Я верую во Едину, Святую, Соборную, Апостольскую Церковь.

Миссионер. У вас нет строгой последовательности мысли. Вы веруете в Церковь едину, а говорите о многих церквах, к предмету беседы нашей не относящихся.

Меркулов. В обширное понятие о Церкви вообще входит и Церковь Христова земная, где она только и может быть неодоленною и со всею полнотою.

Миссионер. Страдал ли за ангелов Христос? Кого Он Кровью Своею искупил от первородного греха? Конечно, не ангелов, а грешных людей. В Церкви Небесной не та жизнь, как в Церкви земной, воинствующей. Те таинства, которые составляют неотъемлемую принадлежность Церкви Христовой на земле, на небе не будут нужны. Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, – сказал Господь, – но пребывают, как Ангелы Божии на небесах (Мф.22:30). На этом основании вам нужно будет отказаться от того определения Церкви, которое вы сделали, чтобы уклониться от сознания, что в обществе поповцев австрийского согласия Церкви Христовой и таинств не было никогда и нет.

Меркулов. Да ведь то же определение Церкви, которое мы читали в Большом катехизисе, и мы принимаем, не отвергаем же мы его. Оно как раз подходит к нашей истинной древлеправославной Церкви.

Миссионер. Как раз и не подходит.

Меркулов. Как же так – не подходит?

Миссионер. В определении Церкви Божией по Большому катехизису указаны неотъемлемые признаки ее, которых в вашем согласии нет. 1) Церковь Божия состоит из собрания не одного какого-либо народа или племени, но из всех верных Божиих, – из всех племен и народов вселенной; а общество поповцев австрийского согласия состоит из одного русского племени. 2) В Церкви Божией верные приемлют Божественные тайны, а у поповцев их нет. 3) В Церкви Божией – Христопреданная иерархия, непрерывно ей присущая, а у поповцев 180 лет не было епископа. Какая же у них могла быть Церковь Божия? По учению святого епископа Иринея Лионского , «где находятся дарования Господни, там надлежит учиться истине, – у тех, которые имеют приемство церковное от апостолов» (Против ересей, книга 3, стр.389).

Меркулов. Вся сила ваших возражений направлена на один недостаток нашей церкви, а именно на то, что у нас не было епископа некоторое время.

Миссионер. А разве этого вам мало? Этот недостаток так важен, что он один свидетельствует о заблуждении вашем вполне ясно для каждого благоразумного человека. Да разве Церковь Христова может быть когда-нибудь без епископа и таинств? Вы говорите: некоторое время были без епископа? Это 180 лет-то? Хорошо некоторое время! Ведь это почти два века, несколько поколений осталось без епископа, легко сказать! А вы еще проповедуете, будто только некоторое время были вы без епископа.

Меркулов. Все же у нас священники были. Таинства все совершались. Верующие во все время питались ими, хотя епископов православных на лицо и не было.

Миссионер. Вы сейчас же сознались, что таинство хиротонии у вас не совершалось, а теперь, по вашим словам, оказывается, что у вас все таинства совершались, и верующие будто бы питались ими. Как после этого надо понимать вас?

Меркулов. Несправедливо считать нас виновными в том, что таинство хротонии не совершалось у нас. Оно не совершалось у нас не потому, что мы, как беспоповцы или протестанты, совсем отвергаем его. Мы утверждаем только, что все епископы впали в ересь, не стало православных епископов, и некому было совершать хиротонии.

Миссионер. Если, по-вашему, все епископы впали в ересь, то как же они могли явиться у вас?

Меркулов. Чрез присоединение.

Миссионер. Да этого никогда быть не может. Как может общество безблагодатное облагодатствовать безблагодатного епископа? Представьте себе для выяснения такой пример. Если на всем земном шаре прекратилось существование огня, мог ли кто-нибудь зажечь светильник для получения света и теплоты? Так точно и священство, раз прекратившееся, вновь возникнуть не может. Где ветхозаветное священство? Где первосвященники еврейского народа? Не стало ни того, ни другого. Теперь никакое еврейское богатство не в силах восстановить прекратившегося ветхозаветного священства. Если бы могли все епископы впасть в ересь, что равносильно прекращению священства на земле, кто мог бы восстановить его?.. Таинство священства прекратиться не может не только на 180 лет, но и на 180 секунд. Все епископы Вселенской Церкви пасть не могут. Священство вечно, как вечен Сам Христос и Его Святая Церковь. Прииде архиерей (Христос) вечных благ, и якоже Сам никогда не умирает, такоже и иерейство Его по чину Мелхиседекову не престает (Кириллова книга, л.77). В вашем же обществе священство прекратилось, а с ним вместе не стало и спасительных таинств. Откуда же могла быть у вас Церковь Христова?

Меркулов. Объяснимся и мы примером. Напали на меня разбойники, ограбили меня и насильно сняли с меня крест. Я оказался без креста, и что же? Неужели вы меня, попавшего в руки разбойников, стали бы осуждать, что на мне креста нет? Я ли виноват в том? Не достоин ли я сочувствия и сострадания?

Миссионер. Пример ваш в своем роде красноречив, красноречиво и обличает он вас. Никакие разбойники не нападали на вас и ничего не отнимали у вас. В путь свой вы отправились без креста. Можно ли было отнять у вас то, чего вы не имели? У вас епископов не было и нет. Таинства хиротонии не было и нет. Как же можно было отнять у вас то, чего у вас не было? Если бы вы могли указать, что в вашем обществе, по отделении от Церкви Христовой, непрерывно существовало таинство хиротонии, тогда вы могли бы еще говорить что-нибудь, а теперь вы безответны.

Меркулов. Допустим, что епископов у нас не было, таинство хиротонии не совершалось. Что же из этого следует? Виноваты ли мы? Необходимость и спасительность всех святых таинств мы признаем.

Мессионер. Кто же виноват?

Меркулов. Господствующая всероссийская Церковь.

Мессионер. Это несправедливо. Вы сами самовольно отторглись от Церкви Христовой без епископа; без епископа пребываете вне Церкви Христовой. Вас зовут в ограду церковную, а вы не идете. Кто же виноват, как не вы сами? Церковь не пала и сейчас стоит тверже небес.

Меркулов. Такою она была до патриарха Никона, который напал на нее, ограбил и опустошил ее.

Мессионер. Мог ли патриарх Никон, человек, произвести опустошение Церкви Христовой? Какое сравнение человека с Богом? Чтобы разрушить и опустошить Церковь Христову, нужно быть сильнее Христа. Как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, – сказал Господь, – если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его (Мф.12:29). Оглянитесь назад в ту сторону, откуда было ваше бегство. Вы оставили ту самую Церковь, которую ищете, в которой вся полнота Христовых тайн.

Меркулов. Мы твердо утверждены в древлем православии, отступлений не делали и остались неизменно верными всему, что содержала Церковь до патриарха Никона. Это одно уже ручается за то, что Церковь Христова у нас.

Мессионер. 180 лет таинство хиротонии у вас не совершалось. Вы остались верными перстосложению, хождению посолонь и другим обрядам. Да разве в этом вера Христова? А где епископы, с которыми Христос обещался пребывать до скончания века? Вместо них у вас 180 лет было только одна вера в епископа, в необходимость таинства хиротонии. Но вера не может заменить самого таинства. В этом отношении слишком недостаточно одной веры. Нужно непременно и самое дело. Это все равно, как если бы кто говорил, что он верует в необходимость и спасительность таинства крещения, но самого крещения не принимает, довольствуясь одною своею верою. Что сказали бы вы о таком человеке? Можно ли считать его крещенным?.. Спасется ли он одною верою в таинство крещения? Конечно, нет. Точно так же и таинство хиротонии, чрез которое изливается благодать во всех остальных таинствах, никакою верою заменено быть не может.

Меркулов. Я уже говорил вам, что кроме таинства священства все таинства совершались у нас.

Мессионер. И я вам ведь тоже говорил, что без таинства священства не может быть и остальных таинств. В Церкви Христовой содержатся семь таинств. Сих же (т. е. семи) таин аще кто по чину святой соборной и апостольской церкви восточной не употребляет, но пренебрегает я, той без них, яко без известных посредств, онаго крайнего блаженства сподобитися не может (Большой катехизис, л.395).

Меркулов. Вы остановились и крепко держитесь на одном периоде времени от патриарха Никона до митрополита Амвросия, и дальше этого не идете, как будто церковь старообрядческая этим только временем и ограничивается. С присоединением митрополита Амвросия у нас пошло совсем другое. Все семь таинств стали совершаться вполне. О нашей старообрядческой церкви этого времени мне и хотелось бы побеседовать.

Мессионер. Готов исполнить ваше желание. Но вы скажите мне, что сознаетесь в том, что у вас 180 лет не было епископа, и что таинства хиротонии у вас в это время не совершалось.

Меркулов. В этом я сознаюсь. Оскудение, действительно, было. Это и не секрет. Все знают, чего у нас не было.

Мессионер. Но этого мало. Вы должны сознаться и в том, что общество ваше, за оскудением таинства хиротонии, Церковью Христовою называться не могло.

Меркулов. Цель ваша мне известна, и что желательно вам вывести из моего сознания, я хорошо понимаю. Признайся я, что у нас 180 лет не было Христовой Церкви, я дал бы полное право назвать себя, по меньшей мере, раскольником. Признай я, что до митрополита Амвросия не было Церкви Христовой, этим самым я должен бы и настоящую нашу церковь со всею иерархиею отвергнуть, что было бы равносильно произнесению смертного приговора всем старообрядцам, приемлющим священство.

Мессионер. Совершенно справедливо поняли вы меня. Но знайте, что истина выше всего, дороже отца и матери.

Меркулов. Взаимные вопросы и ответы нашей с вами беседы дали, конечно, понять, что церковь без епископа следовало бы принять безблагодатною, а не Христовой Церковью, как у беспоповцев. Но у нас-то были священники, как совершители таинств.

Мессионер. Но между священником и епископом разница немалая. Епископ заменить священника может, а священник епископа – нет. Не священник рождает епископа, а епископ в таинстве хиротонии рождает священника.

Меркулов. Это вы сказали не совсем справедливо. Я надеюсь доказать вам это коротко и ясно.

Мессионер. Интересно слышать. Доказывайте.

Меркулов. Епископ совершает таинства, и священник совершает те же таинства, одинаково спасительные. Будет ли какая-нибудь разница, если один примет крещение, причащение и прочая от епископа, а другой – от священника? Одинаково ли спасительны таинства, совершенные тем и другим?

Мессионер. Если тот и другой православные,⁴⁰ то одинаково спасительные.

Меркулов. Ваше сознание о равносильности епископа и иерея в совершении таинств нам и нужно. Оно составляет ясное свидетельство, что общество старообрядцев, приемлющих священство, составляет Церковь Христову.

Мессионер. Вы ровно ничего не доказали. Если таинства, совершенные епископом и священником, равносильны по их спасительности, то это еще не свидетельствует, что у поповцев без епископа могла быть Христова Церковь.

Меркулов. Как же так – не свидетельствует? У нас были священники. Они и совершали таинства. Как же можно после этого называть поповцев, приемлющих священство, Церковью не Христовою и безблагодатною? Могут ли совершаться таинства без Христа? Нет, конечно. У нас таинства совершались, как всем это известно. Следовательно, церковь наша – Церковь Христова, благодатная.

Мессионер. Вывод свой вы сделали преждевременно. Прежде всего я спрошу вас: священники, бежавшие к вам от Церкви Православной, все ли семь таинств, совершали у вас?

Меркулов. Совершали все, кроме таинства хиротонии.

Мессионер. Стало быть, не все. Вот и опять выходит то же самое, что и прежде было. Господь создал Церковь Свою с полнотою седмеричного числа спасительных таинств. А у вас при беглых священниках совершалось только шесть. Такая церковь – не Христова. Такой церкви Христос не создавал.

Меркулов. Но обратите, пожалуйста, внимание на то, что священники, бежавшие к нашей церкви, получили хиротонию. Эти священники, приходя к нашей церкви, приносили с собою хиротонию в самих себе. Поэтому сказать, что у нас совершенно отсутствовало таинство хиротонии, было бы большою несправедливостью.

Мессионер. Вы представляете себе таинство хиротонии какою-то вещью, которую будто бы беглые священники могут переносить с места на место, куда захотят. В каком же виде и каким способом беглые священники переносили к вам таинство хиротонии? Понять вас трудно.

Меркулов. Наши священники удовлетворяли всем нуждам Церкви Христовой.

Мессионер. Далеко не всем нуждам вашим удовлетворяли беглые священники, об этом была уже речь. А теперь скажите, каким способом беглые священники переносили в ваше общество таинство хиротонии? Вы еще не разъяснили этого вопроса.

Меркулов. Да ведь они переходили к нам хиротонисованными. В этом именно смысле я и утверждаю, что у нас хиротония существовала в лице хиротонисованных священников.

Мессионер. Вы доказываете, что у вас, в лице беглых священников, существовало таинство хиротонии, потому что беглые священники хиротонисованы в Церкви великороссийской, которую вы считаете еретическою. Стало быть, вы считаете возможным обойтись без совершения таинства хиротонии, – так?

Меркулов. Так.

Мессионер. Но ведь священники перебегали к вам крещенными. Значит, и без таинства крещения можно обойтись?

Меркулов. Этого никак нельзя.

Мессионер. И считать священников за хиротонию потому только, что они хиротонисованы, тоже никак нельзя. Если бы они облечены были от Христа властью совершать таинство хиротонии, тогда другое дело. Власть же эта дана одним только епископам, которых у вас не было.

Меркулов. Этой властью облечен был у нас митрополит Амвросий. И теперь у нас совершаются все семь таинств.

Мессионер. И митрополит Амвросий не принес вам таинства хиротонии. Он не имел права ни сам совершать его, ни другим это право передавать. Но об этом после. Вы хотели доказать скоро и ясно, что в лице беглых священников у вас существовало таинство хиротонии. Исполнить своего обещания, оказывается, вы не можете.

Меркулов. Не станете же вы отвергать того, что наши священники таинства совершали, и мы получали святыню Церкви Христовой.

Мессионер. Ничего вы не получали и не получаете. Все, что у вас совершали беглые священники, имело только вид таинств. Священники, бежавшие от своего епископа, присоединились к обществу без епископа, к обществу безблагодатному. За самовольное бегство лишенные благодати, они совершали, как простецы, один только видимый обряд, лишенный благодати Святого Духа.

Меркулов. Говорить, что угодно, можно и не трудно. Другое дело доказать.

Мессионер. Я не говорю того, на что доказательств не имею. На каждое мое слово вы имеете право требовать от меня доказательств от Слова Божия и святоотеческих писаний. О ваших беглых попах в Толковом апостоле написано следующее: соблажняются (еретики) о сем, ни в жертву бо не приносят, ниже приемлют Тело Господне, понеже иереов в благочиннех посланных не имеют, аще бы и имели от нас отбегших единаче тайны без единости Церкви христианской ничесоже суть, ибо всем отлучившимся от единения церковного Бог пророком рече: послю на вы клятву, и прокляну благословение ваше и окляну е и разорю благословение ваше и не будет в вас; сиречь, положу клятву на благословение ваше, им же тайна совершаема бывает… тайны ни единыя в них несть, разве крещения святого… паки крестити не требе. Аще ли не приидет к Церкви, ничесоже ему несть полезно (л.548 об). Вот как строго осуждаются иереи, бежавшие от Церкви Христовой. Не заблуждение ли ваше вверять свою душу таким иереям, от которых отнято благословение, и все действия которых, как богопротивные, преданы проклятию?

Меркулов. Вы читали о тех иереях, которые бежали от Церкви Православной. Наши иереи бежали от еретической церкви к древлему православию, а потому к ним не имеет никакого отношения вами прочитанное.

Мессионер. Напрасно вы клевещете на Церковь Христову, называя ее еретическою. Строгий ответ дадите вы за это пред правосудием Божиим. Лучше бы вам хорошенько подумать о своем бедственном положении. Куда и к кому от Церкви Православной бежали ваши священники? Что нашли они в обществе вашем? Полноту ли седмиричного числа святых тайн? Нет. У вас не было епископа, и не совершалось таинство хиротонии. К Церкви ли Христовой? Нет. В Церкви Христовой таинств всесовершенно семь. Сами ли священники, бежавшие от Церкви и своего епископа, могли совершать таинства? Нет. Никакого священнодействия, даже простого богослужения, священники не должны совершать без воли своего епископа. Без воли своего епископа, пресвитери или диакони, по 39-му апостольскому правилу, да не творят ничтоже. По воле какого епископа действовали ваши беглые попы? Никакого, потому что у вас не было ни одного епископа. За кого же считать нужно ваших беглых священников? Номоканон отвечает: о духовнем же служении, подобен есть согрешению не рукоположенне действующего, и иже без повеления, и заповеди святительские действует (л.57 об.).

Меркулов. Да ведь повелевается не творить ничего без православных епископов, а от неправославных, по 15-му правилу Второпервого собора, повелевается бежать.

Мессионер. В этом 15-м правиле повелевается отступить от некоего епископа, а не от всех епископов, как поступили вы и ваши беглые попы. По 15-му правилу дозволяется отступить от некоего епископа за ересь, но не сказано, что можно оставаться совсем без епископа, как это оказалось с вами и вашими беглыми священниками. Отделившимся за ересь от некоего епископа необходимо приступить к епископу православному. К какому же епископу приступили вы и ваши беглые священники? Ни к какому. Никто же без епископа что-либо да творит от подобающих, яже в церкви (Послания св. Игнатия Богоносца, 4 стр.). А ваши беглые священники что нашли в вашем обществе? Нашли ли они у вас епископа? Нет. Как же они могли творить от подобающих яже в церкви?

Меркулов. У нас епископов не было – это правда, – но иереи нашей церкви действовали по правилам и канонам Церкви Христовой.

Мессионер. Этого-то вот и не выходит. По 39-му правилу святых апостолов, пресвитеры без воли своего епископа ничего не должны творить, а ваши священники во всем действовали и действуют без воли своего епископа, своевольно.

Меркулов. Закон и правила Церкви и есть собственно воля епископа. Действуя по правилам и законам древлеправославной Церкви, иерей действует по воле епископа. Воля епископа всегда должна быть согласна с правилами церковными.

Мессионер. Совсем не так понимаете вы апостольское правило. Там сказано: без воли епископа своего. Это правило указывает на лицо определенного епископа, которому пресвитер подчиняться должен. Пресвитер тогда только и есть пресвитер, пока действует по воле епископа. «Епископы – глава церковного телеси именуеми, – писано в толковании на 55-е апостольское правило, – пресвитери же и диакони по образу суще рук, яко теми церковное правление соделывает епископ». В Церкви Христовой отношение пресвитера к своему епископу существует такое же, какое в теле человеческом руки к голове. Руки наши действуют под властью нашей головы, а не сами по себе. Сами по себе руки, отделенные от головы, мертвы. Так и пресвитер действует не по своей воле, но по воле епископа. Бежавший от своего епископа пресвитер то же, что отсеченная рука, мертв и недействителен. Обратите внимание на выражение апостольского правила. Там употреблено выражение епископа своего. Слово «своего» означает принадлежность, подчинение власти своего областного епископа. Здесь разумеется личность, а не закон и не правило. Называть закон или правило своим епископом нет никаких оснований. А правила и закон церковный соблюдали ли ваши беглые священники? Тоже ведь, нет.

Меркулов. По-вашему, выходит, как будто мы и на самом деле виноваты, а мы возлагаем всю вину на господствующую Церковь.

Мессионер. Трудно понять вас, австрийских поповцев. Сами вы отступили. Священники ваши бежали от Церкви. Они оставили себя без епископа, без таинств и без Церкви Христовой. И вы обвиняете других, негодуете на Церковь?

Меркулов. Да, на Церковь, куда вошли ереси и новшества.

Мессионер. С лишком 200 лет вы воюете против Церкви Христовой, и во все это время не могли найти и указать в ней ни одной ереси. Посмотрите на себя самих, в каком ложном положении находитесь вы. В настойщей беседе нашей с вами представлено вашему вниманию, что в обществе поповцев всех толков Церкви Христовой нет, потому что оно не окормляется священством. Нет в нем таинств. Нет и спасения. Несмотря на все это, привести вас к сознанию, к полному раскаянию оказывается невозможным.

Меркулов. В нашей беседе вы имели в виду одних беглопоповцев за 180 лет их существования. Что же касается настоящего нашего положения, когда мы окормляемся священством, когда имеем всю полноту Христовой Церкви, вы почти не коснулись, будто настоящее наше положение, как положение беглопоповцев, которые с нами далеко не одно и то же.

Мессионер. Напротив, одно и то же, с тою только разницей, что австрийские поповцы со своею иерархиею ушли далее в своих заблуждениях, чем беглопоповцы. Как беглопоповцы, так и поповцы австрийской иерархии, одинаково не составляют Церкви Христовой по тем же почти причинам. Австрийская иерархия возросла на почве беглопоповства и возникла от беглеца. Какова почва, таков и рост растения. Каково семя, таково и растение. Если начаток свят, – учит апостол, – то и целое; и если корень свят, то и ветви (Рим.11:16). Вы не доказали, что корень вашего общества свят; как же вы оправдать можете ветви, т. е. свою иерархию?

Меркулов. Хотелось бы с вами побеседовать и о нашей древлеправославной церкви. Кто знает? может быть, наша беседа приняла бы более благоприятный оборот. Жаль, что поздно. Ехать пора.

Мессионер. Что же? можно. Ко всему, что мы с вами видели и слышали ныне, немного нужно прибавить, чтобы убедиться, что ваша австрийская иерархия без благодати. Погодите, еще успеете уехать.

Меркулов. Нет, до другого раза. Тогда виднее будет, какова наша иерархия. Теперь поздно. Ехать пора. Прощайте.

* * *

Без покаяния и причащения, как и без крещения, спастись невозможно – это бесспорно, и этого не отвергает в своем сознании беспоповец. Но в то же время он осознает, что таинств покаяния и причащения в беспоповщинском согласии нет. – Как же спастись? Мучимый своей совестию, томимый сомнениями, он ищет успокоения в своих обманчивых догадках. «Исповедовать грехи можно Богу; Христос невидимо причащает меня; ныне время антихристово, время гнева Божия, – рассуждает сам с собою в своем безвыходном положении раскольник-беспоповец, – а потому можно причаститься Христу верою, изучением слова Божия и доброю жизнью: «жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит», и я не лишусь спасения. Я верую и принимаю (т. е. признаю) ненарушимо все семь святых тайн, но виноват ли в том я, что антихрист истребил благодать, а вместе с нею и законное священство?» Так умствует обычно беспоповец. Но пред ним открыто Святое Евангелие, апостольские и святоотеческие творения с иным учением. Совесть его не хочет мириться с вымышленным учением. Сердце невольно чувствует чистую Божественную евангельскую истину, родную природе человека. Но тут в беспоповце вспыхивает, как порох, вековая вражда к Святой Церкви. Его душа возмущена. И он – опять ярый защитник беспоповщинского учения о таинствах покаяния и причащения. Но от внутренних противоречий совесть невыносимо больно колет и язвит беспоповца, и кладет на всю его наружность отпечаток злобы, вражды и недоверия. Чтобы получить мир душевный, покой совести, беспоповцу необходимо примирить свою совесть с чистым учением Слова Божия. Иначе он никогда не будет покоен, и всю жизнь его будет посещать временами мучительно острая душевная боль. Истина одна; она – в Евангелии. Кроме этой истины нет другой и быть не может. Искать ее где-нибудь кроме Слова Божия – напрасный, бесплодный и гибельный труд.

Зная хорошо душевное состояние беспоповца, который во время Великого поста особенно сильно испытывает чувство душевного голода и нравственной пустоты, я решил 25 марта вести беседу с беспоповцами в деревне Зворкове о таинствах покаяния и причащения. Беседа эта дала мне полную возможность проследить тревогу души беспоповца, которая томится без покаяния и святого причащения.

Беседа шла в церкви-школе. Церковь-школа была полна народом. Здесь были православные и раскольники. Кроме местных раскольников прибыли раскольники из соседней Гуслицы. Со стороны беспоповцев выступили три начетчика: Дий Матфиев, Харлампий Евфимов и Лаврентий Иванов. Дий Матфиев первым обратился ко мне с вопросом: почему предметом нынешней беседы назначены два таинства – покаяние и причащение? «Потому, – ответил я, – что мы переживаем дни Великого поста, – время покаяния, когда каждый православный христианин чувствует в себе настоятельную нужду очистить душу свою от сделанных грехов и причаститься Пречистого Тела и животворящей Крови Христа. Время поста – самое благоприятное, чтобы поговорить и подумать о великой важности этих таинств. Еже о посте, – учит святитель Златоуст, – да пождет слово, а еже о таинствах да подвижится, их же ради и посты бывают. Якоже бо во алимпийских подвизех борением конец есть венец, сице и посту конец – пречистое приобщение; яко аще не исправим сего (т. е. приобщения), ради дний сих, туне и всуе претружше себе, невенчани, и кроме мзды от подвига постного отъидем (Беседы на слова пророков Исайи и Иеремии, Беседа 6. О серафимах). Кто не причащается во время Великого поста, тот как бы ни постился. Нет надлежащей пользы ему от поста».

Дий Матфиев. Святое причащение необходимо для спасения⁴¹. Никто и спорить об этом не станет. Но как к нему приступить-то? Подумать об этом нужно – не сделать бы хуже? Не наследовать бы Иудина места? Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе⁴².

Я. Зачем такое отчаяние! Оно бывает от маловерия, от наветов лукавого и ведет человека к погибели. Не нужно ослабевать в надежде на милосердие Божие. Ты согрешил. Господь прежде видел это и знал, что ты согрешишь, а потому и даровал людям для спасения таинство покаяния. Как послал Меня Отец, – сказал Господь апостолам, явившись им по воскресении Своем, – так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин.20:21–23).

Дий Матфиев. Все это так, верно. Милосердный Господь все дал человеку для спасения, а все как-то больно, и душа неспокойна.

Я. В этом сами вы виноваты. Вы, беспоповцы, сами себя лишаете возможности по закону евангельскому приступить к святому причащению Тела и Крови Христовой, так как не можете очистить себя от грехов покаянием вне союза со Святой Церковью. Ваше беспоповщинское общество не имеет таинства покаяния.

Дий Матфиев. Это неправда. У нас покаяние, или исповедь, есть. Мы каемся и исповедуемся.

Я. В твоих словах я признаю известную долю справедливости, вы каетесь и исповедуетесь, и этого дурным назвать, конечно, нельзя. Но знайте, что для спасения одного вашего покаяния и исповеди слишком недостаточно. Раскаиваются и сознаются в своих злых поступках и преступлениях евреи, татары и другие разноверцы; но это не спасает их. Так же не спасет и вас ваша исповедь.

Дий Матфиев. О евреях и татарах напрасно ты сказал и нас с ними сравнил. Мы – христиане и живем по заповедям Господним, а те во Христа не веруют.

Я. Я и не думал сравнивать вас с евреями и татарами; я только показал, что исповедь беспоповца так же недействительна для получения Царства Небесного, как и недействительно раскаяние еврея и татарина в их преступлениях. Каяться может всякий, и грех свой исповедовать может каждый, но какая же польза от такого покаяния и такой исповеди для кающегося? Он и после такой исповеди остается пред Божиим правосудием таким же преступником, как и до исповеди.

Дий Матфиев. Совсем не таким преступником. Апостол Иаков пишет: признавайтесь друг пред другом⁴³ в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться. Язвы греховные чрез исповедание друг другу согрешений исцеляются. – Можно ли после этого сравнивать нас с неверными?

Я. То место послания апостола Иакова, откуда привел ты прочитанные тобою слова, говорит не в защиту, а в обличение всего вашего беспоповщинского согласия. В самом деле, прочитай, что сказано там немного повыше, тогда ты сам увидишь и поймешь свою ошибку. Болен ли кто из вас, – писал апостол, – пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне… и далее: и если он соделал грехи, простятся ему (Иак.5:14–15). А вы, беспоповцы, имеете ли пресвитеров церковных? Призываете ли вы их? Необходимо должно заметить, что апостол говорит здесь не о таинстве покаяния, а о таинстве елеосвящения, которого у вас тоже нет, как и таинства покаяния.

Дий Матфиев. По твоему мнению, выходит, что, если мы исповедуем друг другу согрешения и молимся друг за друга, то нехорошо делаем, заблуждаемся, и Господь не послушает молитв наших, и не простит наших грехов.

Я. У меня и в мыслях не было и нет называть обычай молиться друг за друга и исповедывать друг другу согрешения каким-либо делом дурным и противозаконным. Хорошо молиться друг за друга, прекрасно исповедоваться и каяться в грехах своих с целью исправления; но речь наша не о том. Мы беседуем о такой исповеди, где подается отпущение, или разрешение грехов, т. е. о таинстве покаяния. Таинства покаяния у беспоповцев нет и быть не может до тех пор, пока они не войдут в священную ограду Христовой Церкви. Вне же Церкви ни молитва друг за друга, ни исповедание друг другу прегрешений не избавят грешника от ответственности за его грехи.

Харлампий Евфимов. У нас тайна исповеди есть. Ты на нас клевету сказал.

Я. Ты обвиняешь меня преждевременно, и скоро откажешься от своего тяжкого обвинения. Которая есть пятая тайна? – спросил я беспоповца и, подав Малый катехизис, предложил ему прочитать ответ.

«Покаяние, – начал читать Харлампий Евфимов, – еже за грехи бывает с сокрушением сердечным во исповедании грехов, с надеждою о отпущении, ради излияния честныя крове Сына Божия, и то разрешением священническим, им же сила дана есть от Христа вязати и решити (л.36)». Прочитав ответ, Харлампий Евфимов вопросительно посмотрел на меня и сказал: «а если священников-то истинных нет, если все они в ересь уклонились, то не думаешь ли ты, что все мы должны погибнуть из-за них? Нет. Этого быть не может: несправедливо страдать и погибать за чужие грехи. Все священство в ереси погибло,⁴⁴ а мы, христиане, за него отвечай,⁴⁵ – вот что выдумали сказать!»

Я. Но твердо знай, что священство вечно и прекратиться не может. Об этом мы находим ясное указание в Книге о вере: пастырие и учитилие, архиепископи и епископи, иже служителие суть величеству смотрения его, имже и спребывати даже до скончания века обетование сотвори (Христос) (л.59 об.). Если ты произносишь решительный смертный приговор всему священству, то погиб ты, погибли и все единомышленники твои.

Харлампий Евфимов. Ну-ка, расскажи-ка, как это выйдет по-твоему. Беду страшную сулишь ты нам, докажи-ка!

Я. Докажу, с помощью Божиею. Что такое грех? Грех есть преступление закона Божия – беззаконие. Но ко греху человек имеет наклонность в самой немощной природе своей. Ни одного человека нет без греха. Согрешивший человек запутывается в грехе, как в паутине, сковывается грехом, как преступник кандалами. Эти кандалы запираются замком. Никто не может освободить узника от тяжелых железных оков, кроме одного того, кому вручен ключ от замка, замкнувшего цепи. Если бы пропал ключ от замка, то погиб бы и узник, закованный в цепях. Вместе с погибелью ключа и узник остался бы закованным до тех пор, пока не найдется ключ. Такова, по евангельскому учению, участь каждого грешника. Ради спасения грешников Господь наш Иисус Христос сошел с небес, воплотился от Духа Святого и Приснодевы Марии, вочеловечился, пострадал, был погребен и в третий день воскрес. Он же «не восхоте достояние Свое (т. е. искупленных Его честною Кровию людей) оставити на земле неустроено, отходя на небеса, но изем два сребреника, даде гостинником» (Книга о вере, л.59 об.), т. е. апостолам и их преемникам – пастырям. Ты – Петр, – сказал Господь, – … и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф.16:18–19). Ключи, или власть, обещанную апостолу Петру, а в лице его всем апостолам и их приемникам, после Своего воскресения Господь, действительно, вручил апостолам. Дунул, и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. (Ин.20:22–23). Скажите мне – ключи эти для разрешения грешников, данные пастырям Христовой Церкви, имеются ли в обществе вашего беспоповщинского согласия или нет?

Дий Матфиев. Единый Пастыреначальник Христос невидимо⁴⁶ разрешает кающегося грешника.

Я. На прямой вопрос ты должен дать и прямой ответ, – не уклоняйся. Где у вас и у кого имеются ключи, разрешающие связанного цепями греха грешника? Раз даны ключи Царствия чрез апостолов всем пастырям, то я и спрашиваю – имеются ли эти ключи Царствия Небесного в вашем обществе беспоповщинского согласия?

Харлампий Евфимов. Какие там тебе еще ключи? Никаких у нас ключей нет. Ныне время антихриста, церквам разорение, благодати оскудение. Пастыри стали волками. По нужде нынешнего времени кайся пред братиею. По молитвам верных братий Господь Сам разрешает кающегося грешника⁴⁷.

Я. По-твоему выходит, и простец имеет от Христа ключи Царствия Небесного, и имеешь их ты. Когда же ключи эти отняты у пастырей и переданы тебе, простецу?

Харлампий Евфимов. Со времен патриарха Никона, когда разрушил он закон Христов.

Я. От себя ли ты говоришь все это, или можешь доказать на основании Слова Божия?

Харлампий Евфимов. Об этом где-нибудь написано непременно, только, где именно, указать теперь не могу: не помню.

Я. Ни теперь, ни завтра и никогда ты не укажешь своего неправого учения в Слове Божием. Все Священное Писание против тебя. Ты сам же читал об этом сейчас в Малом катехизисе: Како или что подобает разумети в сей (пятой) тайне? Теперь ты прочитай ответ на него.

Первее, – начал читать Харалампий Евфимов, – кающемуся подобает быти христианином православно верующим, понеже без благия веры ни единое же покаяние быти может. Второе, разрешити кающегося никто же может, точию православный священник, понеже кроме церкви несть священия и разрешения (л.36).

Я. Довольно. Из прочитанного тобою вполне понятно, что узы кающегося грешника никто не может разрешить, кроме пастыря Христовой Церкви. Вы же, беспоповцы, учите и проповедуете, что разрешить кающегося может и простец. Следовательно, ложно учите и вводите самих себя в обман. Чрез это заблуждение погибнете вы сами, погубите и других.

Дий Матфиев. Не стращай ты нас, и без того на сердце тяжело чувствуется. Так ты и думаешь теперь, что без попов мы погибли все? Да ведь они – еретики: от правой веры отступили.

Я. Напрасно так ты называешь православное, преданное Христом, священство. Оно вечно во Христе. Я уже приводил тебе место из Книги о вере относительно вечности священства – лист 59 на обороте. Считая все православное духовенство еретическим, ты только себе скорбь к скорби прилагаешь. От того-то на сердце вашем эта скорбь и лежит тяжелым камнем. Подумай лучше о своем гибельном положении. Вы, беспоповцы, – узники, связанные грехом: развязать, разрешить вас некому, у вас нет пастырей, которым Христос вручил ключи от оков греха. Может быть, приходилось кому-нибудь видеть острожных преступников, закованных за их преступления в железные кандалы? Руки и ноги их скованы цепями и заперты замком. Звон и лязг этих цепей ужасно тяжел. После случайной встречи с несчастными тюремными узниками надолго остается в душе грустное впечатление от этой печальной картины закованных людей, которые томятся в тюрьмах. Представьте себе, когда узника освобождают. Владелец ключа отпирает замок. Оковы цепей сваливаются. Узник радостный выходит наслаждаться свободою. Быть свободным дороже всего на свете. То же самое совершается и с грешником. Он скован цепями греха крепче, чем железом, и, как темничный узник, томится под тяжестию греховного мрака, чувствует скорбь и жаждет свободы. Если бы узник воспротивился, стал бы утверждать, что ключ от оков его потерян, и не допускал бы к себе владельца ключа отпереть цепи, то такой узник навсегда должен остаться в своих узах с тяжелою тоскою на сердце. Нельзя найти таких неразумных людей в среде преступников тюрем и острогов. Но их много среди старообрядцев – раскольников, которых и Слово Божие не вразумляет. Скажите: кому Господь дал власть вязать и решить грешника?

Дий Матфиев. Апостолам и их преемникам пастырям Святой Церкви.

Я. Так. Давал Господь эту власть кому-нибудь еще, кроме апостолов и их преемников?

Дий Матфиев. Нет, кроме них никому не давал.

Я. Как же вы, беспоповцы, не поймете того, что, отвергнув священство, вы отвергли вместе с ним и дарованные Христом ключи Царства Небесного?

Дий Матфиев. Не отвергали и не отвергаем мы истинного священства, но теперь его нет⁴⁸: оно истреблено антихристом.

Я. Если вы говорите, что священства теперь нет, то ясно, как день, что вы отвергаете священство. Но раз вы отвергаете священство, значит, отвергаете и принадлежащие ему ключи Царства Небесного. Вот где причина, что разрешить скованных узами греха у вас некому.

Дий Матфиев. Един только Сердцеведец Христос разрешает грешника, а если не Он, то погибель каждого неминуема.

Я. В Церкви и на земле Христос разрешает грехи грешников чрез пастырей. Христос простит тогда грехи, когда священник их простит. Ведь Христос дал апостолам, а в лице их и всем священникам обетование Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин.20:23). Кто же разрешит ваши греховные узы? Отвергнув священство, которому одному только и даны ключи Царствия Небесного, вы по смерти своей предстанете пред престолом Всевышнего такими же связанными узниками, какими были и на земле.

Харлампий Евфимов (с сердцем). Да сказано же, что на земле теперь нет ни священства, ни ключей⁴⁹. Чего же ты еще домогаешься?

Я. Я хочу выяснить вам, чтобы вы поняли, что ключи Царства Небесного утратиться не могут на земле до самого скончания века. Если вы отвергаете эти ключи, врученные апостолам, то отвергаете и Христа Бога нашего.

Дий Матфиев. Откуда же видно, что мы отрицаемся Христа? Сохрани нас, Боже! Об этом страшно даже подумать. Это ты совсем напрасно говоришь на нас. Христос – Единый Милостивый разрешает кающегося грешника.

Я. Да сейчас же вы сказали, что священства нет на земле. Повторите свои слова на мой вопрос: по вашему мнению, существует ли в настоящее время священство на земле?

Харлампий Евфимов. Священство не существует: антихрист истребил его.

Я. Следовательно, по вашему учению, и Христа ныне нет с вами на земле.

Харлампий Евфимов. Как же это выходит?

Я. А вот послушай, как. Господь дал власть апостолам вязать и решить грехи человеческие и обещался быть с ними неотступно до самого скончания века: и се, Я с вами, – сказал Господь, – во все дни до скончания века (Мф.28:20). По этому Божественному обетованию, Христос и теперь пребывает со всем священством, и будет пребывать с ним до скончания века. Где пребывает Богоучрежденное священство, там и Христос неотлучно пребывает. Кто отвергает священство, тот вместе со священством отвергает и Христа. Вот почему вы отвергаетесь от Христа?

Дий Матфиев. Носителями священства были люди, какими являлись апостолы и их преемники. Как люди, они могли уклониться и, действительно, преемники апостолов уклонились в ересь⁵⁰. С такими не может пребывать Христос до скончания века. От всего священства, как впадшего в ересь, Христос отнял ключи Царствия Небесного. И теперь Он Сам разрешает кающегося грешника. К Нему мы и притекаем. От Него Единого и прощение грехов своих получаем.

Я. Из сомна пастырей Вселенской Церкви только некоторые могут заблуждаться, но все отпасть от истины евангельской никогда не могут. Ваше учение – новшество. Оно вам, беспоповцам, только и принадлежит. Церковь же Христова от начала своего и доныне такого учения не знала и не преподавала. Вы, беспоповцы, ни в Божественном Писании, ни в святоотеческих книгах – нигде не найдете подтверждения вашему учению. Если вы вдумаетесь получше в свое учение и обсудите его обстоятельно, то и сами заметите в нем резкое противоречие.

Дий Матфиев. В чем же противоречие?

Я. Во-первых, в том, что, отвергая священство на земле, вы отвергаете вместе с тем и пребывание с вами Христа. – Как же вы можете обращаться к Нему за разрешением грехов, когда Его, по вашему учению, нет с вами на земле? – Разве это не противоречие? Во-вторых, вы молитесь Христу о прощении грехов ваших, и в то же время оскорбляете Его своим неверием в непреложность Его Божественного обетования – пребывать с иерархией до скончания века. Согласно ли проповедуемое вами прекращение священства на земле с обетованием Христовым пребывать с пастырями до скончания века? – ответьте мне: предвидел ли это прекращение Господь?

Дий Матфиев. Предвидел, так как Он Всеведущ.

Я. Если так, то как же Он сказал на все века: и се, Я с вами во все дни до скончания века?

Дий Матфиев. С отступниками Он не пребывает.

Я. Где же те истинные пастыри, с которыми Господь обещался пребывать до скончания века?

Дий Матфиев. Их теперь нет: антихрист опустошил все священство.

Я. По-вашему выходит, что Христос теперь с пастырями не пребывает?

Дий Матфиев. Да.

Я. Как же так случилось? Христос обещался пребывать с пастырями до скончания века, а вы учите, что Он не пребывает. Неужели Христос Господь неправду сказал?

Харлампий Евфимов. Господь апостолам и их преемникам дал обещание пребывать с ними в том только случае, если они не отступят от правой веры.

Я. Ты искажаешь Евангельское Слово Господне. Никакой условности в словах Христовых нет. И се, Я с вами во все дни до скончания века, – сказал Он. Где здесь условность? В словах Христа положительный смысл. Господь даже не сказал: с вами буду, но с вами есмь, показывая тем, что Он провидит будущее, как настоящее. Подумай, мог ли Господь, предвидя отступление от истинной веры всех пастырей Церкви, сказать, что Он пребудет с ними (по-беспоповщински, с отступниками) всегда, постоянно, до самого скончания века? Если Христос исполняет Свое обетование, то Он пребывает с падшими (по-беспоповщински) пастырями, а если не пребывает, то слова Его несправедливы (и Он не всеведущ). В том и другом случае беспоповщинское учение приводит нас к ложному заключению.

Харлампий Евфимов. Ты уже очень глубоко задеваешь и широко размахиваешь. Дело-то вовсе немудренное. Если Христос дал ключи Царствия Небесного апостолам – людям, то этим самым Он Себя Самого не лишил той же власти, и Он может разрешать кающегося грешника, не нуждаясь в пастырях.

Я. Господь Всемогущ, но Он в то же время бесконечно справедлив и неизменяем. Пред нами Слово Самого Господа, Слово вечное и неизменное. Кто от себя к Слову Божию добавляет что-либо, или убавляет или изменяет что-либо в нем, анафема да будет (Гал.1:8–9). Господь исключительно только одним пастырям дал власть вязать и решить грехи человеческие и Сам обещался быть с ними во вся дни, до скончания века. Беспоповцы же эту власть самовольно вручили простецу, а священство, с которым Господь вовеки пребывает, отвергли… Господь пастырям сообщил Духа Святого для отпущения грехов, а вы, беспоповцы, обращаетесь ли к пастырям, как повелел Господь, за отпущением грехов своих? Нет. Посудите же сами после этого, как глубоко вы заблуждаетесь!

Дий Матфиев. Нарушать Слово Божие никак не следует. Об этом и спора нет: не изнеможет у Бога всяк глагол. Ты думаешь, что у нас и заботы нет никакой о спасении? Не меньше вас мы заботимся о спасении. Мне 80 с лишком лет. Конец мой приходит, недалек уж он. Дума-то вот и мучает. Сердце болит. Страх и сомнение покоя не дают… Мы не желаем противиться Слову Божию, не отвергаем истинных пастырей, но их, истинных-то пастырей, нет. Поневоле и каемся пред простецом. Другие – пред иконою Спасителя. Кто бы мог заставить нас идти к простецу, если бы были истинные пастыри? Об этом и душа-то наша болит.

Я. Душа болит, и болит жгучею болью у беспоповца в чуткою совестью и зрелою мыслию. Это вполне понятно: не может не болеть сердце у того, кто ищет себе спасения. Отчего же у него чувствуется на сердце скорбь и тоска? Знаете ли вы это? Думал ли кто из вас об этом когда-нибудь?

Дий Матфиев. Как не думать? Я думал много. Да дело-то в том, что нет истинного священства, нет и ключей Царства Небесного: все опустошил антихрист.

Я. В таком случае скажи, почему антихрист у простеца не опустошил благодати? Почему он не отнял благодатной силы у иконы, пред которой читается некоторыми из вас скитское покаяние, и у которой, по-вашему, есть ключи рая? Кто их повесил здесь?

Дий Матфиев. Какие там ключи у иконы? Кто их давал простецу? Все это мы и сами понимаем.⁵¹

Я. Вот в том-то и дело – учение беспоповщинское запугало вас антихристом, отлучило вас от Церкви, отняло у вас священство, а с ним вместе и ключи Царства Небесного. А взамен всего этого беспоповщинское учение дало ли вам какое-нибудь утешение и надежду на спасение? Нет. Оно поставило вас в противоречие Слову Божию и самим себе. Вот это-то противоречие мучает вас, покоя не дает вам и погубит вас. Одумайтесь…

Харлампий Евфимов. Много уж ты очень нагадал. Какое у нас противоречие? В чем ты его нашел? У нас нет никакого противоречия.

Я. Напротив, противоречий очень много. Я ведь указывал же их вам, теперь еще другие укажу. Ничто так не мучительно, как переживать в себе постоянно эти противоречия. Возьмем для примера Малый катехизис. Мы читали сейчас в нем, что власть вязать и решить грешника дана Богом одним только православным священникам (л.36), а вы, беспоповцы, перед кем исповедуетесь? Пред простецом. Кто простецу этому дал власть вязать и решить? Никто. Вот тебе и противоречие. Далее. В Большом катехизисе о таинстве покаяния сказано, что оно нуждно потребная тайна согрешившим, в нем же оставление грехов о повинных испрашивается, от Бога же иереом даруется… и далее: исповедание грехов своих пред Богом иерею Его (л.389 об., л.390). Отпуская грехи кающемуся, иерей произносит: чадо, прощает тя Христос, и аз грешный. Исповедующий же вас, беспоповцев, простец говорит: «Бог простит», и только; ни молитв пред исповедью, ни молитвы на отпущение грехов он не читает. Разве из всего этого не видите вы, что исповедующий вас простец и сам сознает, что разрешить вас от грехов он не в силах, что ему не дана эта власть? Он и прощения вам не подает, внутренно сознавая, что не за свое дело взялся он, но восхитил недарованное ему, якоже сынове Кореовы и Озия царь. Можно ли уйти с успокоенною и примиренною совестию от такой исповеди, в которой не разрешаются грехи кающегося?

Харлампий Евфимов. Да ведь это кто как исповедуется. И у вас тоже бывает, иной холодно, для примера только исповедуется, а иной с усердием и со слезами. Что ты на это скажешь?

Я. Мы говорим вовсе не о тех, которые только форму исповеди исполняют, но о тех, кто искренно и с сокрушением сердечным приходит на покаяние. Каждый православный, искренно каявшийся, может подтвердить это и засвидетельствовать, как он тотчас после иерейского разрешения грехов вдруг сразу чувствует облегчение на душе. Мир, тихий покой, невыразимая радость тогда наполняют всю его душу. Не то у вас, беспоповцев: у вас разрешение грехов не подается, и ваша душа не испытывает покоя и блаженной радости. Если ты у своего духовника, по-вашему – наставника, бывал на исповеди, то что ты чувствовал, отходя от него и после?

Харлампий Евфимов. Не скажу. Это к делу не относится.

Я. Скрывать – твоя воля. Даже лучшие беспоповцы не чувствуют облегчения. Совесть их остается непримиренною по-прежнему.

Харлампий Евфимов. Отчего же это бывает, по-твоему?

Я. Это я уже объяснил, выясню и еще. Покаяние есть таинство, которое совершаться у беспоповцев не может, так как у них нет священства. Примирение совести кающегося грешника и облегчение, ощущаемое душою его, таинственно совершает Божественная благодать. У беспоповцев эта благодать не подается кающемуся, потому что таинство покаяния не могут совершать простецы. Аще кто без повеления местного епископа дерзнет приимати помышления и исповеди, сицевый по правилам казнь приимет, яко преступник Божественных правил; ибо не точию себе погуби, но и елицы у него исповедашася, не исповедани суть, и елицех связа или разреши, не исправлени суть (Номоканон, глава 86, л.6). Прочтем и другое место: Аще подобает духовные дети приимати, не пресвитеру сущу? Ответ: И весьма убо се речем, яко онем достойно есть приимати и вязати дети духовные, и разрешати, иже от духовные благодати власть прияша, иже суть епископы и потом пресвитеры от епископов повеление о сем приимше (14-й вопрос Иоанна мниха. Кормчая книга, л.581). Все это вы сами хорошо знаете, читаете и понимаете так, как понимать должно: написано ясно, определенно и положительно. Кроме епископа и пресвитера никто не может разрешить грешника. Об этом и спора быть не может. Может ли после этого беспоповец с чуткою совестию мириться со своей исповедью? Вот где причина вашей затаенной грусти и тоски!

Дий Матфиев. Времена, видно, такие пришли. Великая перемена в Церкви произошла. Отступление пришло, по слову апостола.

Я. Святая Православная Церковь обо всем учит православно, по заповеди Христовой, и ни одной йоты из Слова Божия не нарушила. Если собором исправлены некоторые чины и обряды, то это всегда и ранее в Церкви бывало. Но разве вера-то Христова в чинах и обрядах? Вера неизменна и всегда едина. Обряды же могут быть разные. На изменение обрядов непростительно жаловаться всем старообрядцам вообще, а беспоповцам в особенности. Сколько нарушений допустили вы, беспоповцы! У вас составлены свои чины и новые последования, каких ранее Святая Церковь не знала, например, при браках, исповеди, погребении и т. п.

Дий Матфиев. У нас священства нет, а потому изменение оказалось необходимым. Все, что подобает совершать пресвитеру, опущено.

Я. По постановлению какого собора святителей сделаны у беспоповцев эти изменения и исправления церковных книг и обрядов?

Дий Матфиев. Хотя и без собора святительского, но зато без нарушения заповедей Христовых.

Я. Вот и неправду сказал ты. Совершать таинство покаяния поручено и заповедано Самим Господом исключительно только одним епископам и иереям. У вас же, беспоповцев, совершают это таинство простецы вопреки прямым и грозным запрещениям Слова Божия и святоотеческих правил.

Дий Матфиев замолчал. Товарищ его, Харлампий Евфимов, не обращая внимания на последние слова беседы, перелистывал и что-то отыскивал в книге Маргарит. Все молчали, ожидая, не скажет ли он что-нибудь подходящее к делу. Наконец, возвыся голос, Харлампий Евфимов провозгласил: «выслушайте!» и начал читать из Маргатира следующее: вси же его (Иоанна Златоуста) яко отца имеяху, исповедающе помышления своя, и приемлюще рассуждения от него, паки во своя места отхожаху, славу воздающе великая творящему Богу, Иоанновою мудростию. Неточию иноцы, но и мирстии рати приемлюще от скверных помышлений, прихожаху к нему исповедающеся. Якоже и болящии телом врачем являют струпы, и приемлюще ключимые души пастыря на цельбу, тако и они возвращахуся радующеся (л.25 и об.). Харлампий Евфимов остановился и сказал: «вот образец исповеди, совершаемой простецом. Святитель Златоуст, не облеченный еще священный саном, принимал к себе на исповедь и разрешал кающихся от грехов. Так и у нас, по примеру великого святителя, совершает исповедь простец».

Я. Примеров, в роде сейчас приведенного, указать можно много, но ни один из них не оправдает беспоповщинской исповеди.

Харлампий Евфимов. Других примеров мы пока не касаемся. На этот, который я-то прочитал, что скажешь ты?

Я. Не оправдаете вы своей исповеди никогда. Ваша исповедь не может заменить Богоучрежденного таинства покаяния. Священства у вас нет; следовательно, нет и таинства покаяния.

Харлампий Евфимов. Святитель Златоуст был простецом, а совершал таинство покаяния.

Я. Неправда. В указанное время жития своего святитель Златоуст не совершал таинства покаяния. Он принимал только помышления или, проще сказать, выслушивал откровенный рассказ о немощах души и тела приходящих к нему за советом – врачевством духовным. Чтобы знать силу внутренней борьбы человека с грехом, нужно самому испытывать всю ту тяжесть и все то мучение, которому подвергается человек в этой борьбе с искушениями греха, и выйти победителем. Как на войне искусство помогает одолевать врага, так и в борьбе с грехом требуется опыт и умение вести борьбу с внутренним врагом своим – с грехом. Нет тяжелее борьбы, как с самим собою. Вот эти-то борцы, страдающие и изнемогающие от своих душевных болезней, спешили к умудренному опытом своей святой жизни духовному врачу, святителю Иоанну Златоусту, чтобы научиться от него, как побороть мучительные страсти души и тела. Святитель Златоуст выслушивал откровенную исповедь приходящих, учил их, подавая им советы и наставления, как духовное лекарство. Но вот вопрос: совершал ли святитель Златоуст чинопоследование, какое совершается при таинстве покаяния? Или, по крайней мере, не произносил ли он слов: «прощает тебя Христос и я, грешный»? Никакого прощения святитель Златоуст кающимся не подавал, потому что не совершал таинства.

Дий Матфиев. Правда, этих слов не прочитано. Но они могли быть и опущены писателем жития в тех же видах, в каких нередко опускается в житии святого его крещение, причащение и т. п., как дело несомненное.

Я. Это – одна догадка, ни на чем не основанная. Святитель Златоуст не подавал исповедникам разрешения грехов. Это ясно видно из того, что происходило между исповедающими свои помышления и святителем Златоустом в то время, когда приходили к нему иноки и миряне. Для чего эти приходящие рассказывали «помышления своя»?

Дий Матфиев. Чтобы получить прощение и разрешение в своих грехах.

Я. Совсем нет. Вся бо увещеваше, и сказаше, яже в Божественном писании беяше; присещая затворники и немощные укрепляя словесы учительными, на терпение и козни невидимого врага. Исповедь святителя Иоанна Златоуста этим только и ограничивалась. Святитель Златоуст беседовал и давал наставление приходящим к нему за советом, но ни слова не сказано о прощении грехов, которое необходимо требуется в таинстве покаяния. Рассуждайте в границах написанного в житии, а своего предположения, ни на чем не основанного, не высказывайте.

Дий Матфиев. Стало быть, по твоему мнению, выходит, что приходящие на покаяние к святителю Златоусту возвращались с теми же грехами, с какими приходили к нему?

Я. Выходит так; так написано. Посуди сам – к святителю Иоанну Златоусту приходили пустынники, миряне и рассказывали о своих грехах. Святитель Златоуст подавал им мудрые советы и наставления из Священного Писания и своего житейского опыта, как стать победителем греха, и только. Какое же это таинство покаяния? Само собою понятно, что после этого ответственность за сделанный грех оставалась во всей своей силе.

Дий Матфиев. В таком случае чему же радовались уходящие от святителя Златоуста пустынники и миряне? Если непрощенный свой грех они несли назад с собою, то откуда эта радость?

Я. Не от разрешения греха происходила радость: грех оставался тем же грехом. Ответ за него должен быть дан пред Богом, пока не получится разрешение от иерея; но дело в том, что после наставлений святителя Златоуста исповедникам указано целебное средство против греха. Теперь они знают, как бороться и победить грех и свои греховные наклонности. Вот где причина радости исповедников.

Дий Матфиев. Так и думаешь ты, что Бог не простит нас во грехах наших без иерея, как бы мы ни каялись слезно? Не ограничиваешь ли ты этим бесконечность милосердия Божия?

Я. Не милосердие Божие ограничено, а ваше непослушание Богу лишает вас милости Господа. Вы нарушаете Божественные заповеди и творите свою, а не Божию волю. Господь в Своей Церкви поставил пастырей и повелел повиноваться им. «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны», – сказал Он чрез апостола Своего (Евр.13:17); а вы покоряетесь ли им? Нет. Находясь в цепях греховных, идете ли вы к пастырю, чтобы он разрешил ваши греховные оковы? Нет. Вот вы и оказываетесь связанными узами, в темнице. Кто же виноват в этом? Вы сами и виновны, потому что противитесь Божественной воле.

Дий Матфиев. Так, ты думаешь, и останемся мы связанными после смерти и на небесах?

Я. Так и останетесь связанными и неразрешенными. Господь прямо сказал пастырям: «и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах». Кто вас разрешает от грехов? Никто. Ключ, т. е. власть вязать и решить грешника, – один, и именно тот, который дал Сам Господь. Господь же дал его не каждому, но только пастырям. У них одних только ключ и может быть, а больше ни у кого.

Дий Матфиев. Если мы ошибаемся, то мы, значит, пропали навеки.

Я. Никакого если допустить нельзя в таинстве покаяния. Умереть без покаяния сохрани Бог всякого. У вас, беспоповцев, кто облечен властию совершать таинство покаяния? Никто, что же ожидает вас в будущей жизни?

Ответа не последовало. Возражения прекратились. Все молчали. Беспоповцы-начетчики имели вид людей, глубоко ушедших в себя. Картина общего настроения не оставляла сомнения, что беседа произвела известное впечатление. Теперь настала удобная минута перейти к другому предмету собеседования – к таинству святого причащения.

«Теперь, – продолжал я беседу свою, – имеющий уши слышать должен слышать и понять, что без таинства покаяния спастись нельзя, о чем у благоразумного слушателя не может быть даже вопроса. Это несомненно так. Но я вас вот о чем спрошу. Как вы думаете о таинстве святого причащения? – без него спастись можно или нет?»

Дий Матфиев. Как спастись без святого причащения? Нельзя. Христос не оставит без причастия истинных христиан.⁵²

Я. В том человеческом обществе, где нет святого таинства причастия, нет и спасения. Это совершенно мысль справедливая, и спорить против этого никто не станет. Но у беспоповцев где, кем и как совершается это великое, спасительное таинство? У них нет ни жертвенника, ни храмов, ни совершителя – пастыря.

Дий Матфиев. Церковь – не стены и покров, но вера и житие. На этом основании Христу причащаться можно верою и житием, и своим терпением можно стать причастником страданий Христовых.

Я. Ты не хочешь понять вопроса моего. Я спрашиваю: совершается ли таинство святого причащения Тела и Крови Христовой в обществе беспоповцев? Вопрос мой не о житии, не о вере и не о терпении.

Дий Матфиев. Вопрос твой я понял и ответил на него.

Я. Разве можно считать за ответ то, что ты сказал? Я спрашиваю – совершается ли в обществе беспоповцев таинство святого причащения Тела и Крови Христовой, а ты заговорил совсем о другом, – о вере, житии и терпении. Как же все это может относиться к вопросу? Дай прямой ответ: совершается ли у вас, беспоповцев, таинство святого причащения?

Дий Матфиев. Я сказал, что совершается.

Я. Если так, то как оно совершается у вас? кем и где?

Дий Матфиев. Совершается так, как должно совершаться в гонительные времена антихриста.

Я. Опять в словах твоих не ответ, а только увертка. Где, как и кто совершает? – вот на что требуется ответ.

Дий Матфиев. Совершитель таинства причащения – Вечный Первосвященник Иисус Христос. Престол Ему – небо. Вся вселенная – храм Его. Зачем доискиваться и домогаться, что, как и где у нас делается и совершается? Мы заповеди Христовы исполняем неотступно и Евангельскому учению следуем неизменно⁵³. Чего же больше от нас требовать?

Я. Напротив, относительно великого таинства нашего спасения беспоповцы более всего противятся заповеди Христовой и не следуют Евангелию.

Дий Матфиев. Неправда, не отступаем мы от Евангелия ни на йоту единую и заповедям Христовым повинуемся.

Я. Возьми Евангелие и посмотри, следуете ли вы ему, исполняете ли заповеди Христовы. Прочитай 23-е зачало от Иоанна, где Сам Господь сказал: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день… и далее: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Видите ли, каким важным и необходимым для спасения человека Сам Господь признает таинство святого причащения Тела и Крови Его? Словами: истинно, истинно Он клятвенно подтверждает, что, кто не вкушает Тела и Крови Его, тот жизни не имеет в себе. Он мертв; для него вечной блаженной жизни нет; и Господь не воскресит его в последний день. Почему? Потому что Господь пребывает в том только, кто причащается Тела и Крови Его. Причастник Тела и Крови Христовой пребывает во Христе. Господь сказал: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин.14:6). Жизнь только там, где Христос, а где Его нет – там не жизнь, а смерть. У вас, беспоповцев, таинство Тела и Крови Христовой не совершается, и вы их не причащаетесь, а потому и Христос в вас не пребывает, и вы не пребываете в Нем. Значит, для Христа вы мертвы.

Дий Матфиев. Сказал же я тебе, что таинство причащения у нас совершается, и мы причащаемся Христу Богу.

Я. Вот в том-то и беда ваша, что вы всегда говорите одно и то же: «таинство причащения у нас совершается, мы причащаемся». Но кто совершитель? где и как это таинство совершается? от этого ответа вы уклоняетесь.

Дий Матфиев. Я сказал свой ответ. Совершитель – Христос. Храм Его – вся вселенная⁵⁴. Как Христос совершает, – не наше дело; это тайна⁵⁵, домогаться знания которой нам не повелено. Сами мы познать тайну не можем.

Я. Да разве это ответ на вопрос? Господь Сам научил Своих апостолов, как совершать таинство святого причащения, и дал им, а в лице их и всем пастырям Святой Церкви, пример или образ совершения этой тайны. «Иисус взял хлеб, – благовествует Евангелие, – и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». (Мф.26:26–28). После этого Господь дает следующую заповедь до самого скончания века: «Сие творите в Мое воспоминание». (Лк.22:19). Господь показал на тайной вечери, как мы должны совершать святое таинство Тела и Крови Его. Так ли совершается таинство святого причащения у вас, беспоповцев, как заповедал Христос? Если нет, то вы противитесь Евангелию и отвергаете заповедь Христа.

Дий Матфиев. По такому образу совершать у нас некому⁵⁶. Так совершать может только епископ и пресвитер; а их у нас нет.

Я. Вот сами же вы, беспоповцы, сознаетесь, что в вашем обществе совершение бескровной жертвы прекратилось.

Дий Матфиев. Причащение у нас не прекратилось, но по образу Христову оно не совершается. Этого я не скрываю.

Я. Вот и выходит, что вы заповедям Христа не повинуетесь. Господь сказал: приимите, ядите, а вы не принимаете и не вкушаете. Господь сказал: пейте от нее все, а вы не пьете. Господь сказал: сие творите в Мое воспоминание, а вы отвергли это завещание Христа, не творите воспоминания Христовой смерти и совсем, совсем забыли новый завет Христа.

Дий Матфиев. Никакого завета мы не отвергаем: состоим и всегда состояли в новом завете Христовом.

Я. Сам же ты сейчас сказал, что у вас, беспоповцев, таинство Тела и Крови Христовой не совершается. Как же поэтому вы состоите в новом завете с Богом, – вы, нарушившие этот Божественный завет и живущие по своей воле?

Дий Матфиев. Это неправда; мы не отвергаем таинства причащения и веруем в слова Евангелия.

Я. Что же толку в том, что вы верите в одни только слова? Разве этого одного достаточно для спасения? «Покажи мне, – пишет апостол, – веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих… и бесы веруют, и трепещут» (Иак.2:18–19). Отлучив себя от таинства святого причащения, вы этим самым разорвали союз с Богом и отвергли Его завет. «Сия чаша, – сказал Господь, – есть новый завет в Моей Крови» (1Кор.11:25). Где у вас эта чаша Крови, чаша нового завета? У вас ее нет, а без нее и завета с Богом нет, – нет и спасения.

Дий Матфиев. Во времена антихриста Тело и Кровь Христова «не имать явитися».

Я. По мнению беспоповцев, выходит, что совершение таинства святого причащения должно прекратиться, и в настоящее время его уже нет совсем?

Дий Матфиев. Сказано: «не имать явитися во днех онех». Вот и выходит – «преста жертва новозаветная».

Я. Сейчас же ты из всех сил доказывал, что у вас, беспоповцев, совершается таинство святого причащения, а теперь совсем другое говоришь, что оно «не имать явитися», – прекратилось и не совершается. Подумай хорошенько, – может ли это быть-то?

Дий Матфиев. Да так и прекратилось, потому что времена такие пришли: антихрист царствует.

Я. На этом основании и новый завет человека с Богом тоже прекратился, и все человечество погибает, и вы, беспоповцы, как разорвавшие завет с Богом, тоже погибаете?

Дий Матфиев. Мы в завете с Богом, а вы вот нарушили его.

Я. Чем же и в чем нарушили?

Дий Матфиев. Да всем и во всем нарушили; с чего ни начни, все нарушили: и сложение перстное, и все чины и уставы древнего благочестия.

Я. Завет Свой Господь положил не в перстах и не в обрядах. За чрезмерную преданность обрядам Он неоднократно укорял книжников и фарисеев. Завет Христов – в Крови Его, а не в обрядах, не в перстах: «Кровь Моя Нового Завета, – сказал Он, – Сия чаша есть новый завет в Моей Крови». Вот в чем заключается новый завет Бога с человеком – завет неизменяемый, поставленный раз навсегда, до скончания века. Обряды же церковные появлялись по разным случаям в разные времена и не сразу. Они изменялись, исправлялись, дополнялись, сокращались, даже совсем отменялись и на будущее время могут изменяться так же, как это и было всегда в практике церковной.

Дий Матфиев. Я уже заявил, что завет Христов мы содержим и во веки не отступали и не нарушали его.

Я. Как же так не отступали вы от нового завета, когда, по вашим же словам, таинство Тела и Крови Христовой у вас не совершается?

Дий Матфиев. Не совершается⁵⁷ по нужде, а не по упрямству, в котором упрекают нас постоянно и напрасно. Завет же Христов строго мы держим⁵⁸.

Я. Стало быть, все вы, беспоповцы, чашу Крови Христовой от завета нового отделяете?

Дий Матфиев. Так и быть должно. Иное дело Кровь Христова, иное – слово завета Его. Чай, можешь понять! ино вещь, ино слово; это не все равно.

Я. Одно только заблуждение, вытекающее из полного непонимания Евангелия, может отделять чашу Крови Христовой от нового завета. Господь сказал: пейте от нее (от чаши) все (никого не исключил, всем пить повелел). Почему? сие есть Кровь Моя нового завета, – Кровь завета, так и сказал. И в другом месте: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови». Чаша Крови Христовой есть чаша завета⁵⁹ Бога с человеком. Нельзя отделить чашу от завета и завет от чаши. Одно без другого быть не может.

Дий Матфиев. Может быть, – когда мы слова завета Господня приемлем и ни единой черты от закона не отрицаем.

Я. Скажи нам, когда Господь заключил Свой новый завет?

Дий Матфиев. На тайной вечери.

Я. В каких словах выражен этот новый завет Христа?

Дий Матфиев. Сие есть Кровь Моя нового завета.

Я. Еще есть и у апостола Павла: Сия чаша есть новый завет в Моей Крови. В чем же, следовательно, Господь положил завет Свой, – в словах только, или еще в чем?

Дий Матфиев промолчал.

«В Крови Христовой», – ответил я за него.

Дий Матфиев. Да, в Крови.

Я. Может ли после этого новый завет Бога с человеком состоять без чаши с Кровью Христовой, в одних, как ты сказал, только словах?

Дий Матфиев. Если так рассуждать, то не может. Но Господь положил завет Свой до страданий Своих, когда Он еще на кресте не проливал Крови Своей за род человеческий. На тайной вечери потому самому не могло быть и Крови Христовой.

Я. Этого еще не доставало слышать! Господь ясно сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое; пейте… сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Одумайся! Что ты сказал?

Дий Матфиев. Я только так, спросить хотел, а не то, чтобы сомневался в чем. Слову Божию как не веровать? – верую.

Я. Понял ли теперь, что чаша Крови Христовой есть тот самый новый завет, в котором заключено спасение рода человеческого? Господь за несколько часов пред крестною смертью на тайной вечери дал всему миру до скончания вселенной Свое последнее завещание – совершать в Его воспоминание таинство святого причащения и причащаться Тела и Крови Его, что и назвал Он новым заветом. «Ибо, где завещание, – пишет апостол, – там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив» (Евр.9:16–17). Вот почему Господь поставил новый завет Свой с родом человеческим пред Своею крестною смертью. Если, по вашему беспоповщинскому учению, тайна Тела и Крови Христовой в настоящее время не совершается, и если чаша Крови Христовой вами не приемлется, то вправе ли вы, беспоповцы, сказать, что содержите новый завет Христов?

Дий Матфиев. Если чаша Крови Христовой, т. е. совершение таинства причащения, прекратилось, то конец и новому завету, – об этом и говорить более не следует, понятно и так. О том бо Хрисостом святый глаголет, яко антихрист прежде пришествия своего учинит, яже везде жертвенники, и истинную жертву истребит, и кумир свой на святом месте поставит (Кириллова книга, л.32). Теперь истинной жертвы нет, но токмо антихристова прелесть.

Я. Этого никогда быть не может. Господь поставил завет Свой не временно, а вечно, и таинство святого причащения должно совершаться до скончания мира, до самого второго пришествия Христова.

Дий Матфиев. А Златоуст-то? Разве он лжи учит?

Я. Святой Златоуст лжи никогда не проповедовал. Он, как муж богомудрый, не учит противно Слову Божию. «Бог же мира, – пишет апостол, – воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа, да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его» (Евр.13:20–21). Здесь, как сами видите, апостол чашу Крови Христовой называет заветом вечным. Подумайте все вы, беспоповцы, – неужели антихрист сильнее Христа? Может ли он разрушить то, что Бог Своею Божественною властью постановил вечным и неразрушимым? Не думайте, что святитель Златоуст по-вашему учит. Напротив, он особенно и обличает ваше заблуждение. «Прииде, – учит он, – Христос и ныне той же, иже трапезу ону устроя: сей и ныне сию творит… Се ми есть плоть, рече, слово предлежащая устрояй, и якоже оно глаголяй: раститеся, и множитеся, и наполняйте землю, единою речено бысть, но по вся лета дело бывает, силу творя естеству нашему на плодотворение. Сице и сей глас (т. е., се ми есть плоть), единою рече, но выну в церквах от того дне (т. е. от тайной вечери) и до пришествия ему жертву совершену творит» (Большой Соборник, л.559). По-вашему ли учит святитель Златоуст? Нет. Он учит, что таинство святого причащения не прекратится до самого второго пришествия Христова, следовательно, совсем не так, как учат беспоповцы. Если хотите иметь своим учителем святителя Златоуста, то слушайте его и учитесь от него, что таинство святого причащения будет совершаться, и христиане будут причащаться до второго пришествия Христова⁶⁰.

Дий Матфиев. Как же после этого понимать слова Златоуста в Кирилловой книге?

Я. Прочитанные тобою слова его не совсем верно изложены в Кирилловой книге. В Толковом апостоле те же самые слова изложены иначе, а именно: зриши ли, яко мерзость запустения не есть свята жертва любезна и приятна Богу, но спустошения ея, еже соделает (но не везде, как написано в Кирилловой книге) антихрист пред пришествием Господним (а не своим), свой образ на то место поставивши (Толковый апостол, л.549).

Дий Матфиев. Хотя и не пред своим, а пред Господним пришествием, но все-таки антихрист сделает опустошение, истребит жертвенники и жертву Христову.

Я. Истребление жертвенников и жертвы нужно разуметь не во всем мире, а истребление только в частной церкви⁶¹, что в истории Церкви Христовой бывало неоднократно. Так учил об истреблении местном и святитель Златоуст. Иначе он стал бы в противоречие самому себе, сказав в одном месте, что таинство причащения существовать будет до второго пришествия, а в другом – везде истреблено будет.

Дий Матфиев. В какой книге вернее написано, – в Кирилловой или Толковом апостоле, – это еще вопрос. По Кирилловой книге, антихрист пред своим пришествием везде истребит жертву, это и верно; а в Толковом апостоле, может быть неверно.

Я. Если бы в Толковом апостоле было неверно, то зачем бы нужно было на поле Кирилловой книги делать следующую ссылку: Златоуст, Толк. Коринф. 1 зач. 150? Делая такую ссылку на Толковый апостол, составитель Кирилловой книги, очевидно, писанных там слов святителя Златоуста об истреблении жертвы не считал неверными. Иначе какой же был бы смысл в этой ссылке?

Дий Матфиев. Все же это гадательно и мало доказывает, в какой книге написано вернее.

Я. Слушай далее. В той же Кирилловой книге написано: Божественное Тело Свое в хлебе, и животворящую Кровь Свою в вине на приятие верным своим уготовал единою, и во веки не оскудевает (л.303 об.). Еще яснее: и не единою в году повеле, якоже жидове… но на всякое время, и на всякий час по вся лета, даже до скончания мира пречистое Тело Свое и животворящую Кровь Свою, излиянную за мир на отпущение грехов, верным Своим ясти уставил (л.350 об. и л.351). Из этого всякий должен видеть и понимать, что в Кирилловой книге, если понимать ее так, как понимают беспоповцы, заключается противоречие, и что читаемое там об истреблении пред пришествием антихристовым жертвенников и жертвы Христовой, и притом везде, написано не в том смысле, в каком понимают это беспоповцы.

То свидетельство святителя Златоуста о непрекращаемости таинства святого причащения до второго Христова пришествия, которое мы приводили ранее, приводит и Большой катехизис. Яко же, – говорится там, – ино слово, еже рече Господь Бог, раститеся и множитеся, и наполняйте землю, единою речено бысть, и во вся дни совершительно есть, внегда к рождению естества прилагается. Сице и сие слово (т. е.: приимите, сие есть Тело Мое… и сия есть Кровь Моя) единою речено бысть, еже на всех престолех алтаревых даже до сего дне, и до пришествия Его, подает силу жертве (л.384). Вся Святая Церковь, строго содержа новый завет, коим завещал Христос: сие творите в Мое воспоминание, всегда и неизменно веровала в беспрерывность существования и повседневное совершение святого таинства причащения. И святой апостол Павел в уверение того, что таинство святого причащения не прекратится до второго пришествия Христова пишет: Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет (1Кор.11:26).

Дий Матфиев. Не будем против этого спорить, все это верно и должно быть так, как написано. Но то было до патриарха Никона, а не теперь. Тогда чистота веры древлеправославной нарушена не была, а теперь и крест, и число просфор, и благословение, и все прочее разорено, – вот оно и сомнительно для нас. Сам посуди об этом.

Я. Ровно ничего не изменено, и ничего не разорено; а если что-либо кажется вам измененным, то это, во-первых, касается не веры Христовой; во-вторых, не исключает же необходимости совершения таинства святого причащения, совершение которого до второго пришествия Христова назначено. Вы, беспоповцы, хотите оправдать себя ложною ссылкою, будто священства нет теперь; но это очевидная ошибка ваша, которая вас же осуждает, а не оправдывает. Все, что Христос в Церкви Своей создал, никто, даже антихрист, разорить не может. Покаяние и святое причащение до скончания века, до самого второго пришествия Христова не прекратятся, – в этом и сомнения быть не может. Как же вы, живя без этих таинств, можете надеяться на спасение? Как же вы не поймете той простой истины, что таинства покаяния и причащения непрерывно совершаться должны до второго пришествия Христова, и что, следовательно, они и теперь совершаются, как и всегда совершались. Неужели сознание всего этого не тревожит, не мучит совесть вашу? Неужели не страшат вас вечные мучения ада? Ведь без таинств покаяния и причащения спастись нельзя.

Дий Матфиев. Все ведь это мы и сами сознаем, чувствуем. Болит душа наша и страдает. Но такова уж година наступила, – година искушений и бед, и всему сему подобает быти.

Я. Верю вашей сердечной скорби, и от души сожалею о вашем бедственном положении. Да и как не пожалеть вас, связанных тяжелыми узами греха, мертвых без оживляющего таинства святого причащения?

Дий Матфиев. А кто виноват?

Я. Сами вы, беспоповцы, виноваты в своем бедственном положении. Ведь ты грамотный и сам можешь понять хорошо, что без таинств покаяния и причащения спастись никаким образом нельзя?

Дий Матфиев. Верно.

Я. Эти таинства, по Слову Божию и учению великих отцов Церкви, пребудут до второго пришествия Христова, – верно?

Дий Матфиев. Верно, так.

Я. Следовательно, и сейчас существуют и совершаются эти таинства, – как ты думаешь, правда ли, так должно быть?

Дий Матфиев. Так и должно быть. Если не прекратятся сии таинства до второго пришествия Христова, то ничего более не остается сказать, как только то, что они совершаются и теперь.

Я. Сознавая все это, беспоповцы с чистою совестию не могут не чувствовать всей тяжести вины, которая лежит на них за их противление. Вот в чем причина их бедственного положения. Хулою на Церковь Христову и своим учением, будто бы настало царство антихристово, вы, беспоповцы, стараетесь только заглушить в себе безотчетную скорбь. Эта скорбь в действительности происходит оттого, что лишились вы таинств покаяния и святого причащения. Но ваша грусть, тоска покинут вас тогда, когда вы покоритесь Церкви Христовой.

Харлампий Евфимов. Не стращай, пожалуйста: не так ведь страшно на самом деле, как ты говоришь. У нас есть причастие, и мы причащаемся. Поэтому мы и веруем, что причащение пребудет до второго пришествия Христа.

Я. Еще бы этого не сознавать теперь, когда всем нам ясно, как Божий день! Но чтобы у беспоповцев совершалось таинство святого причащения, и чтобы беспоповцы причащались, – это невероятно… Как оно совершается у вас?

Харлампий Евфимов. Я сказал, что у нас есть причастие и что мы причащаемся, хотя само таинство не совершается. Этого простецу не дано.

Я. Это еще непонятнее. Таинство святого причащения, видите ли, у беспоповцев, за неимением священства, совершать некому; а они все-таки причащаются. Откуда же причастие-то у них возьмется? Это что-то очень хитро!

Дий Матфиев (с печальной улыбкой). Христос совершает. Он же и причащает нас, как на тайной вечери, только невидимо.⁶²

Я. На тайной вечери были не простецы беспоповцы, но апостолы, или первоепископы. Вот кого Сам Господь причастил. Он показал апостолам видимый образ совершения таинства причащения и поручил им совершать его так же, как и Он Сам совершил. Господь не сказал, что Он Сам непосредственно и всегда будет совершать это таинство, но уполномочил на это апостолов, и никогда не учил, что причащение будет невидимое, беспоповское. Сие, т. е. так же, как и Я, творите, – сказал Господь на тайной вечери первоепископам, – в Мое воспоминание. Если бы Христос всегда непосредственно, невидимо совершал святое таинство причащения Сам, то такого повеления не было бы дано им. Раз дано оно пастырям и не ограничено временем, то они непременно должны совершать таинство причащения и будут совершать его до второго пришествия Христова. Но все же любопытно знать, как у беспоповцев Господь совершает таинство святого причащения, по чину ли какой-нибудь литургии, или каким-либо другим образом?

Дий Матфиев. Невидимо.

Я. И причащаетесь тоже невидимо?

Дий Матфиев. И причащаемся невидимо.

Я. Как и чем вы, беспоповцы, невидимо причащаетесь? Какой признак вашего невидимого причащения? Если вы причащаетесь невидимо и чем-то невидимым, сами-то вы бываете в то время видимы или невидимы?

Дий Матфиев. Не любопытствуй, не скажу.

Я. Потому и не скажешь, что тебе сказать-то нечего. Совесть тебе запрещает говорить ложь про великое и страшное таинство Тела и Крови Христовой. У вас нет святого причащения и быть не может. Скажи-ка, друг, по чистой совести, что ведь нет у вас таинства причащения?

Дий Матфиев. Почему знать?

Харлампий Евфимов, волнуясь, начал читать на память из Большого Соборника: Сице кождо нас в дому некоем особочинением, еже по добродетели прикладствующе ему устроения, закалает Агнец, и причащается тоговы плоти, и насыщается Иисусом. Комуждо бо свой бывает Агнец Иисус Христос, якоже кождо вмещати, и ясти того может помере, яже в коемждо вере, и благодати подаемые от духа. Овому убо сице, овомуже сице, обретаяся весь всему и всем вся бывая (л.687). Затем, обратясь ко всем, он сказал: «по сему писанию и мы поступаем, у нас есть причастие, и мы причащаемся».

Я. И по этому писанию вы, беспоповцы, святые таинства причащения все равно не имеете, Тела и Крови Агнца не причащаетесь. Чьи слова прочитал ты?

Харлампий Евфимов. Из Большого Сборника, из 2-го слова Григория Богослова на Святую Пасху.

Я. Не совсем верно сказал ты: не из слова Григория Богослова – слова эти, а из толкования на его слова святителя Никиты Ираклийского. Но прежде скажи, что ты хочешь доказать этими словами?

Харлампий Евфимов. То, что у нас есть причащение, и мы причащаемся.

Я. Теперь вот и скажи нам: как это у вас бывает?

Харлампий Евфимов. Так и бывает, как написано. Комуждо свой бывает Агнец Иисус Христос, кождо по добродетели закалает агнец, и причащается тоговы плоти, и насыщается Иисусом по вере и добродетели.

Я. Из слов твоих все же не видно, под каким видом существует Агнец у беспоповцев? Как беспоповцы закалают Агнец? Как причащаются и насыщаются Иисусом?

Харлампий Евфимов. Ты, как судебный следователь, докапываешься до самой подноготной. Сказал я, что есть у нас причастие, – и конец делу.

Я. Сказать мало, нужно доказать до конца. Вы гордитесь пред темным народом своею верою, покажите же вы ее от дел ваших. Под каким видом причащаетесь вы Тела и Крови Христовой?

Дий Матфиев. Если ты будешь искать у нас видимого причастия, то такого не отыщешь у нас.⁶³

Я. Стало быть, беспоповцы причащаются не Тела и Крови Христовой, которые Господь преподал на тайной вечери, а чего-то иного, «невидимого», чего Господь не завещал миру. Но какое такое «невидимое» причащение существует у вас?

Дий Матфиев. Апостол пишет: представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу… жертву живу, – читаем в Большом Соборнике, якоже мученицы, иже живех себе привождаху Богу, таже за Того умираху. Таковую жертву себе подобает приводити зовущу Богу присно. И всеми вещьми жрем, воеже умерщвяти уды к действу греха (л.686 об.). Из этого понимайте, что верою и житием по добродетели мы и причащаемся Христу, Который Сам сказал: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28), и еще: и приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин.6:37).

Я. Знаем мы, и вы знаете, что Господь на тайной вечери установил под видом хлеба и вина таинство святого причащения Тела и Крови Христовой и завещал Своей Церкви таким же образом творить это таинство в Его воспоминание. А ваше невидимое, верою и добродетелью, причащение кем и когда установлено?

Дий Матфиев. Мы не от себя и не свои слова привели, а от писания святых отец.

Я. Кто не исполняет Слова Божия, тот противится Христу.

Дий Матфиев. Неправда, мы – Христовы.

Я. Я еще не кончил, дослушай до конца. Господь на тайной вечери сказал ясно и определенно: сие творите. На что слово сие указывает? Оно указывает на то, что установил и что преподал Господь на тайной вечери; а Он преподал и установил совершать таинство Тела и Крови Христовой под видом хлеба и вина. Сие, т. е., совершение таинства святого причащения Тела и Крови Христовой под видом хлеба и вина, творите, – сказал Господь, – в Мое воспоминание. Послушны ли беспоповцы Слову Божию? Так ли у них творится совершение таинства Тела и Крови Христовой, как сказано в Евангелии? Нет. Беспоповцы по-своему причащаются, не Телом и Кровию Христовой, а своею верою и своею добродетелью. Да можно ли причащаться верою без веры в слова Христовы? Самая вера-то может ли когда-нибудь заменить собою жертву Христову? Нет. Жертва Христова верою заменена быть никогда не может.

Харлампий Евфимов. И в Большом Соборнике все не по-твоему написано. У тебя все не так, что бы мы ни сказали.

Я. Во всяком случае Большой Соборник не похваляет беспоповщинского учения о таинстве святого причащения⁶⁴. Вы проповедуете причащение неслыханное и невиданное, – такое причащение, какое неизвестно было ни Григорию Богослову, ни святителю Никите Ираклийскому, ни апостолам. Христианину заповедуется быть жертвою живою, но не такою, как ветхозаветный агнец, с закланием которого прекращалась жизнь животного. Христианин в смерти своей за веру Христову имеет зерно жизни, а не смерти, и наследует Царство Небесное, и не только одним мученичеством христианин становится жертвою живою, но, как учит святитель Никита Ираклийский, всеми вещьми жрем, когда умерщвляем в себе корни греха, или, как выражено у святителя Никиты Ираклийского, уды к действу греха. Здесь, как всякий без труда видеть может, говорится не о таинстве святого причащения, а о подвигах жизни христианской.

Дий Матфиев. Положим, это верно, но как же сказано: кождо нас в дому некоем особочинением по добродетели… закалает Агнец и причащается тоговы плоти, и потом: комуждо свой бывает агнец Иисус Христос?

Я. Прежде всего желательно было бы слышать, как сами-то беспоповцы толкуют эти слова?

Дий Матфиев. По-нашему так понимается: каждый христианин в некоем дому, в своем или в другом каком-нибудь, закалает агнца и причащается Христу добрыми делами, а так как у каждого свои добродетели, то и Агнец у каждого свой – Иисус; добродетели различны, потому и причащаемся каждый по мере, яже в коемждо веры.

Я. Ничего похожего на учение святителя Никиты Ираклийского у беспоповцев нет. Не добродетелью, написано, причащается христианин, но по добродетели, т. е., он должен приготовлять себя к причащению Тела и Крови Христовой подвигом христианских добродетелей, – таинством покаяния, постом, молитвою, благотворением и т. п. Сообразно с этим, или, как сказано, по добродетели, христианин причащается Тела и Крови Христовой. «Да испытывает же себя человек, – пишет апостол, – и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем». (1Кор.11:28–29). Нужно готовиться к таинству святого причащения путем добрых богоугодных дел. И слова: комуждо свой бывает Агнец Иисус Христос нужно понимать так, как написано – буквально. В чине литургии иерей глаголет сие, внегда раздробляет святой Агнец: раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый, и не разделяйся, иже всегда ядомый, николиже снедаемый. Из этого понимайте, что святого Агнца раздробление вовсе не означает того, что Христос разделяется. «Разве разделился Христос?» – упрекает апостол христиан, творящих распри. Хотя святой Агнец раздробляется, но не разделяется, – каждая отделенная от святого Агнца частица, как бы она ни была мала, пребывает всецело Агнцем. «Один хлеб, – учит апостол, – и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1Кор.10:17). Каждый причастник, принимая часть от раздробления святого Агнца, причащается целым Агнцем, поэтому-то у святителя Никиты Ираклийского и сказано: комуждо свой бывает Агнец Иисус Христос. Защищая свое ложное учение, беспоповцы искажают учение святителя Никиты Ираклийского. В свою защиту они приводят из учения святителя Никиты Ираклийского следующее: некиим особочинением… закалает Агнец, и воображают себя правыми; но скажите, пожалуйста, по какому чинопоследованию закалается у вас агнец?

Дий Матфиев. Никакого чина мы не совершаем.

Я. Как же это так? Ссылаетесь на учение святителя Никиты Ираклийского, и сами же потом отрицаетесь его?

Дий Матфиев. Если причащение Христу в вере и добродетели совершается, то зачем нужны чины богослужения?

Я. Это-то самое и показывает, что здесь не следует прилагать ваши выдумки о причащении верою и добродетелью. Заклание Агнца совершается по чину Божественной литургии. Прочитайте далее в том же слове святителя Григория Богослова и толкователя его Никиты Ираклийского, вы и увидите свои заблуждения.

Харлампий Евфимов. Читали мы, знаем; ничего такого нет, чтобы по-твоему было.

Я. Ответ этот показывает только то, что наши беспоповцы имут очи, и не видят, имут уши, и не слышат. Яждь Тело, – пишет святитель Григорий Богослов в 42-м отделе, – и пий Кровь, аще жизни желанно имаши (л.705 об.). На сие толк: тебе ныне Агнец ядущему, в руках да будет… ниже: аще желаеши живота, ...яждь Тело и пий Кровь истинного Агнца и Бога. Можно ли допустить, чтобы у таких учителей церковных было противоречие? А по-вашему выходит противоречие: сначала в слове Григория Богослова и его толкователя будто говорится, что причащение состоит в вере и добродетели, а потом чрез несколько листов – в Теле и Крови Христовой. Подумайте вы, беспоповцы, если Агнец есть вера и добродетель, то написал ли бы Никита Ираклийский: Агнец ядущему, в руках да будет? Как можно держать в руках своих веру и добродетель? Вера и добродетель не вещество какое-нибудь. Что же в руках держать повелевается? Агнец видимый, вещественный, а не веру и добродетель, как учат беспоповцы.

Харлампий Евфимов, взволнованный, сделал попытку защищаться бранью. Один из беспоповцев с горькой улыбкою остановил его и сказал: «брань правде – не поправка».

Чтобы загладить и исправить нарушенное течение мирной беседы, я предложил, не пожелают ли послушать, как написано в других, уважаемых старообрядцами, книгах о таинстве святого причащения, и могут ли заменить его вера и добрые дела? Отказа не было. Читал местный учитель г. Мелиоранский из старопечатных книг. При этом чтении было обращено особенное внимание собеседников на следующие, непосредственно относящиеся к поставленному вопросу, слова: 1) в Большом катехизисе: суть некие сицевые святые вещи, яже сохраняти и употребляти их должни суть вси человецы по повелению Божию, обаче сия вещи не суть тайны… жертв и приносов приношение, моление, пост, милостыня, вера, надежда и любовь и святыня и прочая подобная им (л.360); 2) в Кирилловой книге: такоже невозможно приложити к жертве хваление ино ко иной внутренней жертве нашей. Ибо никто не обрящется чист пред лицем Божиим, якоже пишет, кто похвалится чисто имети сердце, или кто может чист быти от грехов. И еще инде пишет, и небо несть чисто, и звезды не суть чисты пред Ним, никоим бо образом тех словес может разумети ни о которой иной жертве, кроме тоя, иже от вознесения Господня на небеса и до ныне в церкви христианстей во всяком месте приносится чистая жертва Тела и Крове Агнца Божия (л.78 об. и л.79). «Правильно ли написано в этих книгах? Понимаете ли, – спросил я у беспоповцев, – что таинство причащения Тела и Крови Христовой необходимо, и ничто в мире заменить его не может?»

Дий Матфиев. Что таинство святого причащения для спасения необходимо, – мы не спорим; понимаем и то, что Тело и Кровь Христовы незаменимы. Мы и впредь тебе читали, знаем – это не ново для нас; но мы боимся, не ошибиться бы, не погибнуть бы. – Все уж очень нарушено у вас: ничего от древлеправославного не оставлено.

Я. Боитесь ошибиться, и ошибаетесь; боитесь погибели, и погибаете. Что вы не на правде стоите, это настоящая беседа наша показала всем ясно. Что вы погибаете, это вы чувствуете и сами. Сердце ваше подсказывает это вам, и совесть ваша обличает вас, но вы непослушны. Знайте же, что только тогда станет вам легче, когда вы примиритесь с Церковью Православною, и Слову Божию не будете противоречить.

Дий Матфиев. Хорошо бы так, да времена-то ныне не те. Где теперь Церковь? Ее нет. Настало царство антихристово, и в Церкви все нарушено.

Я. Ничего в Церкви Христовой не нарушено, ошибаетесь вы, беспоповцы. Вы сравнили меня в нынешней беседе с судебным следователем, это отчасти похоже. В следующую беседу предоставляю вам это право, становитесь на мое место, исследуйте, допрашивайте меня, в чем погрешила Церковь? какой догмат нарушила она? – Отвечиком я буду. Ничего, конечно, вы нарушенного не найдете в Церкви, но, думается мне, что по давности вражды вашей против Церкви Святой, не скоро найдет покой ваша страждущая душа, если не поспешите смирить себя. Согласны ли на следующий раз побеседовать со мною о святости Церкви Христовой?

Голоса. Согласны.

Дий Матфиев. Лишь бы найти истину, все равно, где бы она ни была. Душа наша успокоилась бы тогда.

Я. Этого собственно каждый православный собеседник и желает вам, а с ними вместе и я. Болею душою о вашем просвещении и спасении.

Голоса. Спаси Христос.

* * *

Учение об антихристе составляет очень важный предмет богословия беспоповцев. «Зде мудрость есть», – говорят обыкновенно они, когда заходит речь о лице антихриста, о его пришествии и царствовании. «Кто имеет ум, тот сочти число зверя… число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откр.13:18). По тысяче лет развязан сатана, и Рим отпал, через 595 лет после того униаты увлечены в ересь римскую, а когда наступило число антихристово 1666 лет, власть антихриста возобладала Московским царством, или третьим Римом, и царство Церкви Христовой кончилось, настало антихристово: быти готовым подобает, аще кто достигнет тех времен, на брань с самым диаволом (Книга о вере, л.271). С тех пор, т. е. с 1666 года, царствует антихрист, и кумир его стоит на месте святом. Ныне, – продолжает лжеумствовать беспоповец, – не веруют в Исуса, а во иного Бога – Иисуса, которого до 1666 года не знали христиане.⁶⁵ Сей ин Бог положил на руке десной своим последователям печать свою – троеперстие, а на престоле кумир – крест четырехконечный. С тех пор, т. е. с 1666 года, ни купить, ни продать нельзя без начертания антихристова».⁶⁶ Нагоняя таким образом страх на темный народ, беспоповцы стараются оправдать свое лжеучение не свидетельствами от Писания, с которым не имеет знакомства народ, а теми действительными ненормальностями жизни, которые совершаются пред глазами народа; ссылаются на ту расшатанность нравов, свидетелем которой является сам же народ. «Богомерзкое зелье, например, табак, какую силу ныне имеет в людях! Изнывает без него попавший в сети антихриста погибающий, жить не может без зелья этого, – вот как сковал его антихрист! Или чай возьмем, к примеру, – смотри: кто ныне не пьет его? Все отчаялись от Бога. Теперь антихрист всем правит». В то время, как беспоповец рассказывает про антихриста разные страхи и читает из Ипполитова слова что-либо пострашнее, темнота народная вздыхает, а иногда и плачет, перебирая в памяти случаи виденного и слышанного в горькой доле своей. «Да, иногда, – отвечает он в простоте сердца своего, – не так, бывало, жили в старину; не так живали наши деды и отцы. Что ныне? погибли мы все, друг друга поедаем. Дети отделяются и покидают старика отца своего, брат с братом вместе не живут. Сын бьет отца, сквернословит родную мать свою, и суда на него не найдешь. Правда, плохие настали времена, тяжко стало жить ныне, не так живали в святую старину. – «Изсякла любы многих, – подтверждает лжеучитель. – Чего тут говорить?» «Последние времена настали, – перебивает его какой-нибудь старик, – Я сам помню, – давно это, маленький тогда еще я был, – как, бывало, занимали друг у друга деньги на бирьку⁶⁷. Если кто к сроку не отдает долга, то за самую важную угрозу и наказание неисправному должнику считалось, если скажут ему бывало: срежу твой долг, а тот на колена пред ним, просит и молит: не срезай, пожалуйста, скоро отдам, а сам плачет. Вот как бывало, – вот это совесть!» «А ныне что? где ныне совесть? у кого она есть? Ныне попробуй-ка сказать должнику: разорву твою расписку или вексель, – он рад будет. Вот ведь ныне какой народ! Какая ныне совесть? Нынешний народ, нынешние времена самые последние. Все это пред нами совершается: где ныне Церкви Божии? – продолжает хитрый беспоповец, – где священство? Церкви Божия якоже простии храми будут и развращения церковная всюду будут, писания небрегома будут… тогда возстанут лжепророцы, и ложнии апостоли… пастырие якоже волцы будут, а священници лжю возлюбят, иноци черноризци мирская возжелают (Большой Соборник, л.122). Теперь оно и есть и совершается пред вашими глазами». Затем и начнет лжеучитель рассказывать быль и небылицу о пастырях и наемниках, о слугах антихриста и кончает антихристом, который превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2Фес.2:4). «Теперь в церквах не Исус, а Иисус – иной Бог. Вот оно что. Поймите-ка – погибли вы». Вот те способы и приемы пропагандистов беспоповщины, которые употребляют они для совращения православных. После таких лжеучений темный слушатель уходит от беспоповца-учителя с тяжелым камнем на сердце, а страх, навеянный на него, поселяет подозрение и недоверие к пастырям православным, ко всему церковному и ко всякому предержащему началу и власти. Два-три таких урока – и слушатель перерождается, становится дик, от пастыря укрывается, в храм перестает ходить и делается беспоповцем – врагом Церкви.

Одна старушка, вдовая крестьянка Параскева Назарова, откровенно недавно о себе самой рассказала: «Свекор мой был раскольник, беспоповец, в расколе и помер, муж был тоже беспоповец, но помер православным. Не могу забыть беспоповских бесед об антихристе и о Церкви. И сейчас вспомнишь, страшно становится; морозом так и обдает, как только вспомню, что было. Но что тогда происходило со мною, когда я была слушательницей беспоповских учителей, когда они собирались к нам в дом или где-нибудь в другом месте! Долго носила я тяжелый камень на сердце своем; особенно трудно бывало стоять в Церкви: так и представляется везде и во всем антихрист. Помню, и забыть никогда не могу, как я последний раз была в Церкви. Это было в Великую пятницу за вечерней, когда вынесли плащаницу. Все пошли прикладываться, а я думаю (прости, Господи, мое великое согрешение): вот о чем говорил Феодул Яковлев. И правда, да никтоже вас прельстит никаким образом, откроется противник, превозносяйся паче всякого глаголемаго бога или чтилища, яко сести ему в Церкви Божией. Вот оно и на виду теперь. Страх меня такой тогда взял, что я забыла стыд и совесть, вышла из Церкви, и лет пять в ней после того не бывала. И погибла бы совсем навеки я, если бы не спасли меня беседы. Только тут и поняла, в какую пропасть я попала, и к чему привели меня ложные учители-самозванцы. Как красное солнышко взошло тогда, как рассказали на беседах правильное-то учение об антихристе. Муж мой тогда принял православие, и свекор мой не умер бы в расколе, если бы тогда велись такие же беседы, как теперь. Теперь пью я из чистого источника церковного учения и жива стала, уже к мутному учению не пойду более; после сладкого кто же захочет горького? и никому не советую даже подходить близко к беспоповскому лжеучению, как к смертоносной отраве».

И сами беспоповские начетчики хорошо понимают слабость свою в беседах с православными. Как известно, православные миссионеры в большинстве при ведении бесед об антихристе пользуются практическим указанием архимандрита Павла – начинать беседы эти с явления пророков Илии и Еноха на обличение антихриста. Практика вполне оправдала пользу указанного приема собеседований. Этим приемом пользуются миссионеры и теперь, и результат у всех почти одинаковый. Пророки придут чувственно, что определенно и ясно сказано во многих старопечатных книгах; стало быть, заключают слушатели, и антихрист придет чувственно. Если же пророки еще не пришли, то и антихрист не приходил, на что и доказательств более не требуют, а начетчики молча и недовольные уходят с беседы.

Поняли и начетчики беспоповцев тактику миссионеров и потому всячески стали уклоняться от бесед о пророках Илии и Енохе, отвергнуть чувственный приход которых они потеряли всякую надежду.

Собравшись на беседу в 1899 году, 8 февраля, в деревне Велине, беспоповские начетчики Арсений Иванов, Дий Матвеев, гусляк Харлампий Евфимов и другие в самом начале беседы заявили, что согласны беседовать только об антихристе, и о нем только одном, в противном случае уйдут и беседовать не станут.

«Почему же вы, – сказал я им, – не желаете беседовать о признаках пришествия антихриста – о пророках Илии и Енохе, которые посланы будут на землю для утверждения верующих и на обличение антихриста?»

Арсений Иванов. Вы, миссионеры, всегда начинаете одинаково с пророков, и вам всегда удается затемнить беседу о самом антихристе. Слушатели утомляются беседою о пришествии пророков, об антихристе-то и неохотно слушают. Мы вас хорошо поняли и знаем, к чему вы клоните.

Я. Неправду сказал ты. Не утомляются слушатели беседою о пророках Илии и Енохе, а напротив, хорошо понимают, что чувственный приход пророков сам собою говорит о чувственном приходе антихриста, – вся и мудрость в этом.

Арсений Иванов. Мы желаем беседовать прямо об антихристе, а о пророках оставить до следующей беседы. Вот мы и посмотрим тогда, насколько сильны вы будете скрыть антихриста, который у вас теперь царствует в вашей Церкви.

Я. Вот эти-то самые пророки Илия и Енох и свидетельствуют, что антихрист еще не пришел и не царствует. Если бы царствовал антихрист, то и обличители его явились бы на землю.

Арсений Иванов, перебивая и завязывая в узелок книжки свои, скорее плакал, чем говорил: «мы заявили, что о пророках беседовать не будем, а ты все свертываешь на них. Посмотри, сколько собралось наших-то, за 20 верст приехали беседовать, мы их звали, а они уедут ни с чем. Сказано: не будем, и не будем беседовать об Илии и Енохе; если хочешь, о них – в следующую беседу».

Я. Успокойся. Будем беседовать, как вам хочется, об антихристе, а более ни о чем и ни о ком. Если указал я на Илию и Еноха, то с тем только, чтобы показать, как необходимы эти признаки для ясного разумения личности антихриста. По вашему упованию, антихрист как придет? и как царствовать будет? – чувственно или духовно?

Арсений Иванов (развязывая книги). Мы понимаем, антихристу придти и царствовать духовно, а не телесно, как вы, заблуждаясь, учите.

Я. В Книге о вере написано: а той антихрист человек будет, беззакония сын, и родится, якоже глаголет Ипполит римский, от девы нечистыя жидовки сущия, от колена Данова (л.270).

Арсений Иванов. А я тебе скажу устами святителя Златоуста еще яснее: Кто же есть сей? убо ли сатана? Никакоже; но человек некий всякое егово приемляй действо… сядет в храме Божием, не иже в Иерусалиме, но и в церквах (Беседы Златоуста, стр.2334).

Я. Вот видишь: и сам ты приводишь свидетельство от отеческого писания в подтверждение того, что антихрист человек будет. Как же ты понимаешь антихриста и его царствование духовным? Ты сам же против себя приводишь свидетельство. Антихрист даже не сатана будет, а некий человек (Большой Соборник, л.130 об.).

Арсений Иванов. И мы имеем на то упование, что антихрист человек будет, но слово человек понять нужно не как один человек, а человечество, множество, – собирательно понимай.

Я. Как собирательно? Сказано: человек, – что же тут собирательного?

Арсений Иванов. Возьми, к примеру, дела рук человеческих. Кто построил железные дороги? человек. Кто построил города? человек. Кто прогневляет Бога и восстает против Него? человек. И антихрист будет человек в том же смысле.

Я. Но ведь ты сам же прочитал, что антихрист будет некий человек, иначе сказать, один из людей. Некий показывает не человечество, не множество людей, а одного из множественного числа людей. Если бы ты, смотря на какое-либо здание громадной фабрики, спросил меня: кто устроил это здание? и тебе отвечал бы я: человек некий, – остался ли бы ты доволен таким неопределенным ответом?

Арсений Иванов. Нет, я спросил бы тебя: кто именно построил, кто хозяин этого здания?

Я. А так как я не знаю хозяина этого здания, то отвечал только: некий человек. Так и святитель Златоуст, беседуя об антихристе, более никак его назвать не знал, как только некий человек.

Арсений Иванов. Это Златоуст-то не знал? вот уж сказал! Антихрист придет духовно, потому святитель Златоуст не назвал его по имени, а только некий человек, а иначе сие событие или духовное действие сатанино и назвать никак нельзя.

Я. Кто же назовет «событие» человеком? Смысла нет. Это ты все на своих мечтаниях основываешься, а нужно, чтобы судить правильно, от писания говорить. Не изволи Божия благодать во святых книгах написану быти пагубнику имени (Андрей Кессарийский). А потому и святитель Иоанн Златоуст мог ли назвать антихриста иначе, как только некиим человеком? Имя его заключается в числе 666. Под этим числом разуметь можно много имен. И имя антихристу будет какое-либо из этих многих одно.

Арсений Иванов. Это число антихристово – число таинственное, – зде мудрость есть. Под этим-то сокровенным числом он родился, воцарился и царствует духовно. О правде! яко много предотечев, но и сам уже близ есть по числу еже о нем 666. Число бо человеческо есть антихристово. Кто весть, аще в сих летех 1666-х, явственных предотечев его, или того самого не укажет? Вот тебе и указ, когда он родился и воцарился и как царствует.

Я. Никакого указа ты не нашел в прочитанных словах. Число 666 по Апокалипсису означает не лета пришествия антихриста. Какая бы была мудрость в том, что антихрист придти должен в 666 году? Никакой мудрости в этом нет и быть не может. Мудрость этого числа состоит в том, чтобы прочесть в нем, в числе 666 имя антихриста, – вот в этом-то и заключается мудрость.

Арсений Иванов. Однако, предсказание сбылось. Число лет апокалиптического зверя падает как раз на год Московского собора, разорившего в конец древлее благочестие и прекратившего мир церковный.

Я. Каким же это образом апокалиптическое число имени антихриста падать может на год Московского собора? Какое равенство чисел 666 и 1666? Лета Московского собора на целую тысячу более числа 666. Чтобы число имени антихриста могло падать или совпадать, как учат беспоповцы, с числом лет от Рождества Христова, то ему явиться было нужно еще на 1000 лет ранее Московского собора.

Арсений Иванов. Здесь к 666 прилагается та 1000, которая протекла от связания сатаны. Сатана связан был на тысячу лет, на столько же и действо его. Антихрист же до развязания сатаны придти не мог и действо сатанино принять не мог, потому что оно с ним вместе связано было. Развязался сатана, явился антихрист.

Я. Из этого твоего рассуждения выходит совсем не то, что ты сейчас говорил. Сначала ты сказал, что антихрист пришел в 1666 году, а теперь говоришь не то: связываешь приход его с развязанием сатаны, т. е. спустя 1000 лет после крестной смерти Иисуса Христа. Выходит, по-твоему, антихрист имеет два прихода.

Арсений Иванов. Не два, а целых три.

Я. Это как же так?

Арсений Иванов. По тысяче лет пал в ересь Рим, туда первый приход его был; за ним юниты отступили от истины, это второй приход антихристов; а третий и последний – в 1666 году,⁶⁸ когда Московский собор скончал мир Церкви Христовой.

Я. Все это ты сказал от своих мечтаний. Если считать за антихриста отпадение еретиков от веры, то выйдет не три прихода антихриста, а очень много. Ранее Рима отпали ариане, македониане, несториане и другие. Эти и другие ереси возникли еще до истечения тысячелетнего связания сатаны, – как же случилось это? Как мог сатана, будучи связан, иметь действо антихристово?

Арсений Иванов. Так и мог. Божиим попущением.

Я. Это не ответ. В Книге о вере написано, что антихрист человек будет, что он родится от нечистой девицы, жидовки от колена Данова. Человек будет, родится, – время будущее. Книга эта печаталась в 1646 году, когда антихрист, по-твоему, существовал уже и царствовал в Риме и у юнитов. На что же похожа такая несообразность? Ведь это бессмыслица, говорить которую нужно стыдиться.

Арсений Иванов. Никакой несообразности тут нет. Я сказал, что антихрист пришел к вам по числу своему 1666.

Я. Но мы также видели в Книге о вере, что у нас он будет человек, а до прихода собственно к нам-то, в Россию, был ли антихрист человек? Неужели он у нас только в России родится от нечистой девицы жидовки, – а до этого жил и действовал, не родясь? У нас он произойти должен от колена Данова, – а там был от какого колена? Да в этой вашей беспоповской путанице никакого здравого смысла нет.

Арсений Иванов. Ты прежде пойми, как он родиться-то должен.

Я. Как бы он ни родился, все же родиться должен. Ты утверждаешь, что антихрист родился в России в свое ему время; а как же он, нерожденный, мог быть в Риме и униатов?

Арсений Иванов. Так и мог быть.

Я. Но ведь это не ответ.

Харлампий Евфимов (с выписками Озерского в руках). Вот, прочти в синаксарии недели мясопустной: Преди же его (Христова второго) пришествия, приидет сопротивник Христу, и родится, якоже глаголет Божественный Ипполит римский, из жены скверны девицы, от еврей сущи… и далее: мертвеца воскресит, обаче по привидению вся содеет, и рождение и плоть и прочая вся. Вот видишь, написано о двух рождениях антихриста: то от еврейки, то по привидению. Он много раз родился; почитай-ка о нем в книгах, и увидишь, сколько у него рождений-то. Он все-равно как оборотень какой, – вот оно что.

Я. Доврались же вы, беспоповцы, до самого края; далее, кажется, вам некуда и идти со своим враньем: несообразнее этого едва ли что-либо можно и придумать. О рождении антихриста, действительно, писано во многих книгах, но поймите же вы, несчастные, что все книги об одном рождении писаны. О Христовом рождестве писали евангелисты: Матфей, Марк, Лука. Если о рождестве написано в трех Евангелиях, то что же? По-твоему, будет три рождества? (В народе волнение).

Харлампий Евфимов. О Христе того же сказать никак нельзя.

Арсений Иванов. С Харланом (так зовут вообще Харлампия Евфимова, с которым, как допускающим бессвященнословный брак, Арсений Иванов не в согласии) я не согласен. Не в том дело, что антихрист родился много раз. Это, пожалуй, неправда, выдумка его. Нужно понять, какое его рождение-то будет? Когда поймешь, тогда и видно будет, что приход его и царство духовные будут, а не чувственные.

Я. Мы уже видели, что он родится от нечистой жидовки.

Арсений Иванов. От жидовки-то – от жидовки, да что это за рождение будет? Оно будет совсем не то, что мы называем рождением. Рождение антихристово не по естеству бывает. Сопротивник, по святому Ипполиту, от скверныя жены изыдет на землю, родитжеся по привидению от девицы… и плоть приимет, но все в привидении… непщую бо возлюбленнии, – пишет далее Ипполит, – яко мечтательну плоть своему существу восприимет сосуд. Сего ради и от девы якоже бы рещи родится, яко дух, аще и плоть многим явится иже тогда (Большой Соборник, л.128 об.). Вот видишь, какое рождение антихристово. Вы, я знаю, ждете рождение антихристово чувственно, с акушеркой… и все такое, но ошибаетесь. Пойми сначала учение святого Ипполита, тогда и рассуждать правильно будешь.

Я. Вас, беспоповцев, сбивают с пути истинного разумения непонятные для вас слова и выражения, хотя бы и из прочитанного в Ипполитовом слове об антихристе. Что такое мечтательная плоть, в привидении? Понимаете ли вы эти слова?

Арсений Иванов. Тут и понимать-то нечего (помолчав). Мечтательная плоть, по привидению – это такая плоть… впрочем, об этом мне никогда не приходилось подумать и читать. Думается мне, что тут разуметь нужно духовное рождение, или явление духовного пришествия антихриста. Если ты знаешь, то прошу разъяснить.

Я. Мечтательная плоть – все же плоть; от нечистой девицы, – все же чрез посредство естества человеческого, а не иным каким-либо невидимым образом. В рождении его ничего не указано неестественного или чудесного. Христово рождение предсказано было пророками и совершилось паче естества и разума чудесным образом; Пресвятая Дева до рождества и после рождества пребыла и пребывает Приснодевою. Не таково будет рождество антихриста. Он родится от девы прельщенной, блудницы, жидовки сущей, не сверхестественно, но незаконным и блудным образом, чрез прельщение, ложь, обман. Иначе сказать, антихристова плоть возьмется от блудной или прельщенной девицы, и будет плоть его прелестная, или мечтательная.

Арсений Иванов. Ты нам разъясни, как ты понимаешь – мечтательную плоть восприимет антихрист. Какая такая мечтательная плоть?

Я. Я уже сказал, плоть мечтательная и прелестная – одно и то же.

Арсений Иванов. Да ведь это ты сам выдумал, а ты укажи по-настоящему, от писания.

Я. В этом случае я могу указать тебе, как в старину понимали эти слова. Возьми Кириллову книгу, отыщи 49-й лист на обороте: «знамение десятое».

Арсений Иванов. Нашел.

Я. Читай с самого начала.

Арсений Иванов. Не от царей, ни от царьска рода воздержит царство, но прелестию восхитит власть.

Я. Довольно. О ком здесь говорится?

Арсений Иванов. Об антихристе.

Я. Как он восхитит царскую власть?

Арсений Иванов. Прелестию.

Я. Какою прелестию? как понимать нужно слово прелестию? Тут написано, как понимать нужно. Прочитай.

Арсений Иванов. Тут ничего не написано об этом.

Я. Над словом «прелестию» стоят звездочки; это указывает на сноски. На поле против этого слова, посмотри, написано: «мечтанием».

Арсений Иванов. Так, верно: написано это слово.

Я. Это слово пояснительное. Прелестию и мечтанием – слова, одно другое поясняющие, как тождественные слова. Так, по крайней мере, понимали эти слова, когда печатались эти книги. Отсюда становится понятным, назвать ли плоть антихристову мечтательною или прелестною – все равно.

Священник И. Палицын. Блудная девица, от которой антихрист плоть свою получит, обманутая, прельщенная девица, отсюда и сама плоть называется прелестная или, что то же, мечтательная.

Арсений Иванов. Стало быть, он будет человек такой же, как и все люди, – по виду его и отличить от прочих будет нельзя?

Я. Зачем нам вдаваться в такое суемудренное и совсем бесполезное искушение грядущего? Беспоповцам только приходить могут в голову такие нелепые вопросы: каков видом антихрист будет? какой лицом, ростом, сложением и прочее? Вам захочется потребовать портрет антихриста. Но ведь это требование неразумное. Легче ли нам будет от того, если мы знать будем образ его? Пред Владычним пришествием, облекшись в естество человеческое, придет губитель человеков, безбожный демон, похититель Божия имени, – учит Феодорит⁶⁹. Не ясно ли?

Никита Семенов. Об этом что говорить. Антихриста мы видим и знаем его, а вы и не видели, и не знаете, а он над вами царствует.

Я. А давно ли ты, старик, знакомство-то с ним завел?

Никита Семенов. Давно. Вы ждете, вот-вот придет антихрист, человек-царь, а он пришел уже давно и царствует; вы ожидаете пророков Илию и Еноха, а он давно уже убил их, – вот тебе и портрет его.

Я. Любопытно бы знать, откуда ты узнал, что антихрист давно уже пришел, царствует и Илию и Еноха убил?

Никита Семенов. Все оттуда же: из книг древнего благочестия. Там все сказано. Прочитай-ка (обращаясь к Арсению Иванову, сказал Никита Семенов) 8-е знамение в Кирилловой книге.

Арсений Иванов. Да ты что этим хочешь доказать?

Никита Семенов. Ты читай; я знаю, что.

Уважая старика, своего единомышленника, с видимою неохотою Арсений Иванов прочел все 8-е знамение.

Я. Тут из всего прочитанного, ты, старик, не укажешь того, что ты сулил нам доказать. Где тут сказано, что антихрист приходил, а пророки Илия и Енох давно уже им, антихристом, убиты?

Никита Семенов. Чай, слышал ты, что читали-то.

Я. То, что читали, я слышал, а того, что ты говорил, чтобы антихрист приходил и пророков Илию и Еноха убил, я не слыхал.

Никита Семенов. Еще что ли прочитать?

Я. Читай, но, пожалуйста, не все 8-е знамение, а только то место, в котором ты усмотрел, что антихрист приходил и пророков убил.

Никита Семенов. Ну, слушай: Нынешним многим лжехристом, един есть наивышний папа, иже оному последнему антихристу предотеча, иже на престоле в древнем Вавилоне, якоже ниже Кирилл святый пишет, в старом Риме. Егоже Христос истинный обличити своих угодников, Еноха и Илию, пошлет, не приимати лживого. Он же, окаянный, пред всеми повелит их убити.

Я. Напрасно ты, старец, трудился читать; не указать тебе тут того, чего бы хотелось тебе.

Никита Семенов. Как же так? Тут все сказано.

Я. О том, что антихрист приходил и убил Илию и Еноха, – что тебе так желательно было доказать, – тут ни одного слова не сказано.

Никита Семенов. Обведя вопросительным взглядом окружающих, с видом удивленного проговорил: в Вавилоне, т. е. старом Риме, папа есть последний антихрист; он же, окаянный, и повелел пророков убить.

Я. Прочитал ты, старина, совсем не то, что говорил. А это случилось оттого, что ты не понял, что прочитал.

Никита Семенов. Чего я не понял?

Я. Во-первых, сказано в 8-м знамении, что папа оному последнему антихристу предтеча; стало быть, не папа последний антихрист. Предтечи антихриста были и во времена апостольские. «Придет антихрист, – говорил апостол Иоанн, – и теперь появилось много антихристов» (1Ин.2:18). Ты, старик, неправильно мыслишь, смешивая предтечей антихриста с самим последним антихристом, оттого и заблуждаешься.

Никита Семенов. Все равно, папа – последний предтеча; других, стало быть, предтечей более не будет. Они с антихристом-то вместе теперь и царствуют.

Я. И этого ничего не сказано, ты это от себя выдумываешь. Не то ты читал. Ты читал, что папа последнему антихристу предтеча, а не сам он, папа, последний предтеча, – что же ты замолчал?

Никита Семенов. Ты меня сбиваешь. В голове кругом пошло.

Я. Успокойся, я на истинный путь желаю поставить тебя, а не сбиваю.

Никита Семенов. Дальше-то вот как о папе написано: его же Христос истинный обличити своих угодников пошлет, т. е. Илию и Еноха. Кого это – его же обличити пошлет? Папу, иже на престоле в Риме. Кто повелит убить? опять папа. Видишь, как понятно.

Я. Понятно из этого только твое заблуждение, – и это, во-вторых.

Никита Семенов. В каких, во-вторых?

Я. Во-первых, папа римский не антихрист, как ты неправильно толкуешь. И Христос истинный пошлет пророков обличать не папу, и не папа повелит убить их, – это и есть – во-вторых. Понял теперь, в чем твое заблуждение во-вторых?

Никита Семенов. Не понял.

Я. Если не понял, то я тебе растолкую и поясню.

Никита Семенов. Ты скажи прямо: Христос пошлет пророков Своих кого обличать?

Я. Господь пошлет пророков Илию и Еноха обличать самого антихриста, а не предтечей его, и убиты будут они не предтечами, а самим антихристом. Правду ли сказал я?

Никита Семенов. Что правда – то правда; против этого ничего не говорю; а все же как будто бы папа повелит убить пророков, и он – антихрист.

Я. Да ты, простота, взял бы хотя одно то во внимание, как выражена самая речь-то: Христос Илию и Еноха пошлет; стало быть, когда эта речь писалась в Кирилловой книге, Христос еще не посылал Илию и Еноха. Он же, окаянный антихрист, повелит убить их, – опять в будущем времени сказано.

Никита Семенов. Когда же и кто написал Кириллову книгу? После падения Рима или ранее?

Я. Кириллова книга есть ни что иное, как сборник разных статей о разных предметах, составленных разными известными и неизвестными лицами в разные времена. Книга эта названа Кирилловою потому, что в начале ее помещено сказание Кирилла Иерусалимского о втором пришествии и об антихристе, протолкованное белорусцем Стефаном Зизанием. Но Стефан Зизаний, живший в конце 16-го и начале 17-го столетия, когда римская Церковь находилась уже в отпадении от восточной Православной Церкви, должен был писать о посланничестве пророков и повелении убить их не в будущем, а в прошедшем времени, а святитель Кирилл Иерусалимский, живший в 4-м веке и скончавшийся в 386 году по Рождестве Христовом, не мог указывать и не указывал на папу римского, как на антихриста, потому что епископы римские сияли тогда православием. Что, старик, скажешь на это?

Никита Семенов. Что я скажу? ничего я не скажу, – а ты что скажешь?

Я. А я скажу, что в Кирилловой книге папа антихристом не назван, а только предтечею последнего антихриста, и повеление убить святых пророков Илии и Еноха изыдет от последнего антихриста, а не от папы. Вот что я скажу тебе, – доволен ли теперь? Скажи по совести, старик!

Никита Семенов (как бы про себя). Когда дома читаешь, все так и выходит по-настоящему, как следует: и антихрист пришел, и пророки уже убиты, и царствует в нынешней церкви антихрист, – все как и быть должно, а тут… ах дух нечистый! Ах дух лукавый! и смутил он все, тут и антихрист пропадет и пророки не убиты.

Затем Никита Семенов, закрыв книгу, закончил: «удивления достойно, что происходит!»

Земский начальник, присутствовавший в продолжение всей беседы, прочитал из своих выписок об антихристе. Он приводил разные места из разных источников об ожидании антихриста, как чувственной личности; указал на Нерона, Магомета и Наполеона 1-го. Чтение выслушано было с вниманием.

После чтения Арсений Иванов сказал: «Наша беседа об антихристе не может быть кончена в один раз. Об антихристе много нужно беседовать». – «И со своей стороны, – сказал я, – нахожу возможным и нужным продолжить беседу в будущий раз. Пусть беспоповцы подумают и, подготовившись, скажут нам что-нибудь поумнее об антихристе, которого они ставят в основание своего отделения от Святой Церкви Христовой».

* * *

На следующую беседу, 28 марта, Арсений Иванов пришел с Большим Соборником и в сопровождении беспоповцев. Но Никиты Семенова и Харлампия Евфимова на этот раз в рядах их не было видно.

Согласно предварительному условию, следовало бы беседовать о пророках Илии и Енохе, но Арсений Иванов решительно заявил: «мы желаем вести беседу об антихристе не так, как ведут нынешние миссионеры – с намерением подозрительным и непохвальным, чтобы верх был их, и чтобы победа была на их стороне. Мы во всем повинуемся и подражаем отцам Святой Церкви и не отступим от них до последней капли крови… Если согласны вести беседу об антихристе с нами, то соглашайтесь вести ее так, как указали нам святые отцы, а иначе мы идем отсюда и беседовать с вами не согласны», – кончил Арсений Иванов, и начал завязывать свою книгу.

Я. Святые отцы различными способами беседовали и поучали истинам Христовой веры, – как же ты желаешь беседовать об антихристе?

Арсений Иванов. Так же и в том же порядке, как поучали нас святые отцы: сначала о скончании мира, потом об антихристе и, наконец, о втором пришествии.

Земский начальник. Антихрист придет прежде скончания мира, а когда мир кончится, тогда наступит вечность. Этот порядок неудобен.

Арсений Иванов. Этот порядок для вашего высокородия, может быть, неудобен, а для святых отцов удобен.

Я. Укажи, какого святого отца порядку расположения беседы желаешь ты следовать?

Арсений Иванов. «Блаженного Ипполита папы римского и мученика, слово в неделю мясопустную, о скончании мира, и об антихристех, и о втором пришествии Господа нашего Иисуса Христа», – прочел он на 120-м листе Большого Соборника и подал книгу для удостоверения.

Я. Этому порядку ты желаешь следовать?

Арсений Иванов. Этому, и больше никакому.

Я. Здесь, в оглавлении Ипполитова слова, не упомянуто о пришествии Илии и Еноха, а мы с тобою условились побеседовать и о них.

Арсений Иванов. Чего не указали нам святые отцы, о том и говорить нечего.

Я. Боитесь вы, беспоповцы, этих грозных свидетелей истины Христовой и обличителей вашей неправды. Хотя в оглавлении слова Ипполитова не указано о пророках Илии и Енохе, но в содержании самого слова несколько раз сказывается о пришествии пророков. Почему же нежелательно беспоповцам включить в нашу беседу, между прочим, рассуждение и о пророках?

Арсений Иванов. Много и долго придется беседовать об антихристе. Но если останется время, – почему же? побеседуем и о них.

Я. Нам следует беседовать о тех только предметах нашего упования, в которых вы, беспоповцы, не согласуетесь с Церковью. О втором Христовом пришествии вы согласно истине веруете, стало быть, и беседовать об этом не станем; теперь остается о скончании мира и о пророках. Так ли?

Арсений Иванов. Там посмотрим, как кончим об антихристе; ты вперед-то не забегай.

Я. В таком случае начнем, как тебе желательно. Всякую уступку в этом отношении с нашей стороны мы готовы сделать; только, пожалуйста, будьте внимательны и добросовестны. Что ты разумеешь в заглавии Ипполитова слова под скончанием мира?

Арсений Иванов. Церковь Христову.

Я. Как вы, беспоповцы, в настоящее время уповаете о Церкви Христовой на земле: существует ли она теперь в том виде, в каком она создана Богом?

Арсений Иванов. Церкви Христовой нет на земле; а то, что теперь видите, есть только вид Церкви Его, в которой сидит и царствует антихрист.

В это время один из членов кружка миссии, крестьянин Евтихий Алексеев встал и, испросив благословение миссионера на вступление в беседу, сотворил крестное на себе знамение и спросил беспоповца: веруешь ли ты Господу нашему, Который сказал а Евангелии: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её?

Арсений Иванов. Евангелию я верую, и нельзя в него не веровать. Камень, на котором Господь создал Церковь, есть исповедание Петрово. Этот камень и несокрушим; вера в Сына Божия, – вот что не одолеют врата адовы.

Евтихий Алексеев. Здесь говорится не об основании, а о самой Церкви: ее не одолеют врата адовы. Ты самого главного не понимаешь. Как может уничтожить антихрист созданную Христом Церковь, когда, по слову Его непреложному и истинному, врата адовы не одолеют ее?

Арсений Иванов. Что такое врата адовы? объясни.

Евтихий Алексеев. Еретики, жестокие гонители, иже прелщением во ад отпущаху христианы.

Арсений Иванов. Врата адовы суть еретики и гонители Церкви Христовой, а не сам антихрист. О еретиках и гонителях действительно сказано, что они не одолеют Церкви, а об антихристе ничего не сказано; значит, он может и одолеть Церковь Христову.

Евтихий Алексеев. Вот это ты новость выдумал; такой выдумки не приходилось еще слышать ни от одного самого злого врага церковного. Да антихрист-то и есть самый жестокий гонитель христиан, он-то более всех и есть врата адовы, чрез которого обольщенные прелестью его во ад снидут. И откуда только ты взял, что антихрист одолеет Церковь Христову и истребит ее? От себя это ты выдумываешь и людей прельщаешь. Где ты отыскал это дикое и богопротивное учение?

Арсений Иванов. Не от себя я говорю; учит нас святой Ипполит. Вот как он описывает состояние Церкви Божией при антихристе: «восплачут же ся и Церкви Божии плачем велиим, зане ни приношение, ниже кадило совершается, ниже служба богоугодная. Священныя бо Церкви яко овощное хранилище будут, и честное Тело и Кровь Христова во днех онех не имать явитися. Служба угаснет, чтение писаний не услышится» (л.133 об.).

Я. О каких же церквах здесь пишется? Понимаешь ли ты это?

Арсений Иванов. Как не понимать? понимаю, – о церквах Божиих.

Я. Здесь говорится о храмах Божиих, а не о той неодоленной Церкви, которую Христос создал. Храмы Божии суть дела рук человеческих. Они могут стареть, разрушаться, антихрист может осквернять и уничтожать их. Но ту Церковь, вселенскую, никто никогда не может одолеть.

Арсений Иванов. Это что-то не то заговорил ты.

Я. Не по-твоему, и Слава Богу. Турки, например, победили греков, храмы Божии, или церкви Божии, разрушили, а главную церковь, во имя Премудрости Божией, обратили в мечеть, которая и сейчас существует в турецком осквернении. А у нас что делали французы в Москве в 1812 году? В храмах Божиих лошадиные стойла сделаны были и другие святотатственные поругания. Какая же тогда могла быть в церквах служба? какое кадило, приношение и прочее? только плач один был и воздыхание. Вот что вы, беспоповцы, возьмите себе в разум. Этими примерами и пользуйтесь, чтобы понять, что подлежать могут разрушению и одолению церкви – храмы Божии, как дела рук человеческих, а не Церковь вселенская, созданная Самим Христом.

Арсений Иванов. У святого Ипполита также сказано, что Тело и Кровь Христовы во днех онех, т. е. во времена антихриста, не имать явитися. Стало быть, жертва Тела и Крови Христовой тогда прекратится по невозможности совершить таинство: негде будет, церквей не будет тогда.

Я. Воспользуйся примерами, которые сейчас привел я тебе на этот случай. Греков покорили турки, их храмы Божии частию разорили, частию пожгли. У нас на Руси в 1812 году Наполеон 1-й разорил Москву, разграбил города и села, – и что же? Если по-твоему рассуждать, то в те времена уже не приносилась жертва Тела и Крови Христовой. Но это неверно. В разоренных храмах не могло быть божественной службы и приношения. А в уцелевших церквах почему бы не совершаться службе Божественной литургии? Слова – не имать явитися особенно соблазняют что ли вас, беспоповцев, и разбивают разум ваш? Так что ли? Правду сказал я?

Многие голоса. Правда.

Я. Слова не имать явитися во днех онех Тело и Кровь Христова разумейте так, что в те времена губительные служба церковная не будет совершаться в тех местах, какие постигнет гонение, не будет совершаться с тою торжественностию, и так открыто, как во времена мирные. Но чтобы совершенно прекратилось таинство причащения, – это заблуждение⁷⁰.

Арсений Иванов. Не по местам только и не в той стране, где будет царствовать антихрист, совершится прекращение Божественных служб и приношение Жертвы Христовой, но во всех церквах. Антихрист будет царствовать по всей вселенной, а потому во всех церквах Божиих совершится прекращение совершения Тела и Крови Христовой.

Евтихий Алексеев. Этого быть не может. Ты доказать этого не можешь, как не доказал, что при антихристе не будет Церкви Христовой на земле.

Арсений Иванов. Не я тебе буду доказывать, но пусть святой Ефрем Сирин сам придет на помощь истине. Он почти то же пишет, что и святой Ипполит, но с некоторым добавлением для вразумления тебя и тебе подобных: «восплачются тогда, – пишет он в 105-м слове, – Церкви Христовы вся, плачем великим, зане не будет службы святыя во алтарех, ни приношения» (л.304 об.).

Евтихий Алексеев. По твоему теперь разумению, из этих слов Ефрема Сирина заключить должно, что при антихристе уничтожится совсем приношение Тела и Крови Христовой.

Арсений Иванов. Я прочитал не свои слова, а святого отца, который ясно для каждого сказал, что при антихристе все прекратится, скончается приношение Тела и Крови Христовой, скончается и Церковь Христова.

Евтихий Алексеев. Найди 107-е слово Ефрема Сирина и прочти на 320-м листе.

Арсений Иванов не отказался прочитать, но он, как начетчик, вперед знал, к чему приведет это чтение. Он начал читать с листа 319 на обороте со слов в ту убо нощь и прочая. В этом чтении нельзя было узнать Арсения Иванова – хорошего чтеца. Он читал вяло и маловразумительно, и не без цели. Когда дочитал он последние слова: Рече бо Бог, се есть плоть Моя, и се есть кровь Моя, и се творите на Мою память, да убо всемощным Его повелением, бывает дóндеже приидет, тако бо и глагола дóндеже прииду, – Евтихий Алексеев спросил Арсения Иванова: «как же так вышло, что святой Ефрем Сирин противоречит сам себе? В 105-м слове написал: не будет службы во алтарех и приношения, а в 107-м он же поучает, что приношение Тела и Крови Христовой всемощным Его повелением бывает дóндеже приидет, тако бо и глагола, дóндеже прииду, т. е. до самого второго Христова пришествия не прекратится. Не думаешь ли ты, что святой Ефрем Сирин меня поучает так, а тебя по-другому?»

Арсений Иванов. Ничего я этого не думаю.

Евтихий Алексеев. Скажи мне, пожалуйста, кто более: Христос или святые Ипполит и Ефрем Сирин? Кого во-первых слушать нужно: Бога или человека?

Арсений Иванов. Какое же сравнение тут может быть? Кто Бог велий, яко Бог наш?

Евтихий Алексеев. Господь сказал: «созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее», а ты не веришь Ему, учишь и проповедуешь совсем противное Христу и Его Евангелию. Христос определил быть Церкви Его неодоленной, а ты проповедуешь, что антихрист победил; стало быть, по-твоему, Христос неправду сказал, а святой Ипполит и святой Ефрем Сирин написали правду? выходит, по твоему злоучению, что они носили в себе истины более, чем Сам Христос. Вот ведь ты куда зашел! Да вы, беспоповцы, как и все раскольники вообще, Евангелие Христово совсем не уважаете, в него не заглядываете и на беседы его никогда не приносите, а оно-то и есть всему основание и свет истины. Вдоволь навидался я вас, когда жил в Москве: все вы одинаковы, как одна матушка родила вас. Ты хотел доказать, что Церкви Христовой нет на земле, ее одолел антихрист, докажи же! что же ты не доказываешь?

Арсений Иванов. Я доказал, чего же тебе еще?

Евтихий Алексеев. Ничего ты не доказал, ты только оклеветал двух святых отцов: Ипполита и Ефрема Сирина, – и больше ничего не сделал. Господь сказал: «созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее», а ты доказывал, что Христос неправду сказал, что антихрист одолел ее. Докажи! Зачем клеветать на святых отцов, – докажи!!

Арсений Иванов. Ты уж очень страшно говоришь-то. Кто же посмеет помыслить, а не то, что сказать, что Господь неправде учил? Вы нас напрасно обвиняете и постоянно делаете упреки, якобы мы учим и проповедуем противное Евангелию. Мы не свое учение имеем, а почерпаем из книг, по которым сонмы святых содержали веру свою, спаслись и воссияли на небе и на земле праведностию своею.

Я. Ты, как заметно, стараешься свои заблуждения и лжеучения свалить на святых отцов, а сам остаться правым. Это нечестно. Все, что ты приводил в доказательство того, будто антихрист одолеет Церковь Христову, как раз утверждает противное, – именно то, что он никогда ее не одолеет, а тебя спрашивают только: покажи, одолеет ли антихрист Церковь Христову?

Арсений Иванов. Есть ясное доказательство на то, что Церковь Христова скончалась на земле. Я нарочито поберег его к концу, чтобы угостить вас, но вы разве поверите? Вы сумеете и черное сделать белым, и белое – черным.

Евтихий Алексеев. Вместо своих пустых разглагольствий, ни к чему не ведущих, говори прямо и докажи: одолеет ли антихрист Церковь Христову?

Арсений Иванов. И докажу.

Я. Высыпай-ка свой драгоценный жемчуг, которым ты вознамерился напоследок угостить нас, – послушаем.

Арсений Иванов. Вот, послушайте все, – я читать стану толкование святителя Златоуста на 150 зачало первого послания к Коринфянам: Егда бысть спустошена последняя жертва вседневная в церкви Соломонове уставленная, о коем же спустошении такожде Господь в Евангелии глагола, и Даниил пророк, абие преста, и скончася царство иудейское, и храм разорися; такожде егда будет спустошена сия святая жертва, еже не в церкви Соломонове, но по всей вселенней от востоку солнца и до западу его по словеси пророческому от Господа в Церкви Его повелена (Толковый апостол, л.550). Вот как учит святитель Златоуст: по все вселенной от востока до запада разрушится и опустошится жертва Христова, а с нею, разумеется, и Церковь Его, и что бысть в знамении жертвы церкви Соломоновы, сие совершенней исполнится в самой истинне и в вещи знаменованной⁷¹ (Там же).

Я. Ты что-нибудь пропустил из прочитанного?

Арсений Иванов. Ты слышал, как читал я?

Я. В этом-то вся и неудача твоя, что я слышал и заметил, что в прочитанном тобою смысла нет, и что чего-то ты не дочитал.

Арсений Иванов. Что нужно было к нашему вопросу, я прочитал.

Я. Прочитать-то ты прочитал, но чего-то не кончил. Егда, – читал ты, – будет спустошена сия святая жертва, – после егда следует тогда, а этого тогда-то у тебя и нет. Святой Златоуст не мог писать без смысла. Признавайся, что-нибудь ты своровал.

Арсений Иванов. Далее написано: тогда и мир скончается.

Я. А по Кирилловой книге: тогда и век кончится. Ну вот видишь ли? эту-то самую драгоценную жемчужину ты и хотел было утаить и затерять. А она-то и нужна, она-то, эта жемчужина учения святителя Златоуста, и дает цену всей остальной драгоценности учения его о кончине мира.

Арсений Иванов. Здесь святитель Златоуст учит не о кончине мира, а о скончании Церкви Христовой.

Я. Это не святитель Златоуст, а ты так учишь; на него ты только сваливаешь и делаешь его участником своих заблуждений в учении Христовой Церкви. Спрошу я вас, беспоповцев: когда мир кончится? Отвечай, Арсений Иванович, на основании тобою прочитанных слов святителя Златоуста.

Арсений Иванов. Тогда, когда кончится вседневная жертва Христова во всей вселенной.

Я. Смотрите же и понимайте, как крепка и непобедима Церковь Христова. Мир сей, или век сей, без Христовой Церкви существовать не может. Да какой бы смысл, какая цель была бы тогда в существовании мира без Христовой Церкви? В последней трубе вострубит, и мертвии восстанут нетленни. Когда Сам Господь снидет с небесе, тогда и мертвые во Христе воскреснут прежде. Потом мы, оставшиеся в живых, т. е. христиане, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1Фес.4:16–17). Зачем тогда существовать миру? Тогда все кончено. Мир огню блюдом. Зачем тогда существовать миру, когда на земле не будет ни живых, ни мертвых?

Арсений Иванов. Как же сказано у апостола: так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога? В которой Церкви?

Я. На этот вопрос Кириллова книга отвечает следующее: в смущенной глаголю жидовской, а не в той, в которой ныне есть мы… понеже бо к жидом (антихрист) приидет, яко Христос, и от жидов прият имать быти (л.50).

Арсений Иванов. Вы теперь так и верите, что антихрист к жидам придет и в их жидовской церкви сядет, а нас он и не коснется.

Я. Что антихрист придет к жидам, вы, беспоповцы, это слышали не от меня, а то, что он нас не коснется, – об этом я еще не говорил. Правду о вас, беспоповцах, сказал Евтихий Алексеев: вы роетесь по всем книгам, путаетесь, сбиваетесь с пути истинного и других смущаете, а о святом Евангелии, в котором свет и жизнь наша, забыли, и слова Самого Господа оставляете в небрежении.

Арсений Иванов. Из чего это ты видишь?

Я. Сколько мы с тобою беседуем об антихристе и обо всем прочем, и ты ни одного разу не сослался на Святое Евангелие, на слова Господни, как будто наши старопечатные книги важнее Евангелия. А между тем Сам Господь Своими Божественными устами сказал, что антихрист придет к жидам. Я пришел, – сказал Он иудеям, – во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете (Ин.5:43).

Арсений Иванов. Откуда же видно, что в этих словах сказано о пришествии антихриста?

Я. О ком же, если не об антихристе сказал Господь, по твоему мудрованию?

Арсений Иванов. Мало ли еретиков? О них это сказано.

Я. Господь сказал: иной, в числе единственном; сказал о принятии этого иного, имущего придти во имя свое, вместо Него – истинного Мессии, пришедшего во имя Отца Своего. И в Благовестнике так прямо и сказано ин же рече приидет, антихрист яве (л.86 об.).

Арсений Иванов. Пусть так, пусть антихрист придет к жидам, – это дело неважное. Но Господь сказал – аще ин приидет, т. е. если другой придет, условно; значит, может к иудеям и не придти.

Я. Вы, беспоповцы, считаете одно и то же то важным, то неважным – пустяками, смотря по тому, что для вас выгоднее. Честный человек ратует за свои упования до тех пор, пока не замечает своей неправоты. Но когда пред ним открываются его заблуждения и ошибки, он не бежит от истины, а, приняв ее с радостию, сознает свои заблуждения. Вы же, напротив, видите истину и бежите от нее. Этим вы не кому другому, а себе же зло творите. По-вашему, антихрист придет не к жидам. Сам же ты сейчас читал из Большого Соборника, что антихрист исперва иудейский народ возлюбит… что царем его поставит паче же еврейский род, яко паче всех возлюблен будет от самого мучителя… (л.129). Из Книги о вере: возлюбит жиды и возвысит их (л.260). То же в Кирилловой книге: к жидом приидет… от жидов прият имать быти (л.50). А сейчас ты намереваешься доказывать противное, что антихрист к евреям может не придти. Вы, беспоповцы, всемерно стараетесь загнать антихриста в Церковь Христову, чтобы оправдать свое бегство из Церкви Божией. Но какие имеете основания? Никаких.

Арсений Иванов. Я основываюсь на Слове Божием: аще ин приидет (если другой придет) – выражение условное.

Я. Слово аще не всегда значит если, но переводится иногда и словами: когда, хотя. В этом случае слово аще перевести можно словом когда, и тогда смысл слов Спасителя будет такой: Я пришел во имя Отца Моего, Меня не принимаете, а когда придет другой во имя свое, его примете. Какая же тут условность?

Арсений Иванов. Если так, то какой же смысл антихристу приходить к жидам? Антихрист, как сын погибельный, будет искать одно, чтобы губить. А что же он найдет в жидах, чтобы погубить в них? Они и без антихриста – племя, Богом отверженное.

Я. Евреи, не принявшие Христа и не уверовавшие, что Он есть обетованный Спаситель мира, доселе остаются при своем ожидании Мессии. Этим-то ожиданием и воспользуется антихрист. Они ожидают славного царя, который восстановит им земное славное царство. Каким они ожидают Мессию, таким к ним и придет антихрист.

Арсений Иванов. По твоему разуму, стало быть, антихрист придет к жидам, а христиане, как жили, так и жить будут, и явление антихриста – дело, их не касающееся?

Я. Этого вовсе я не говорил. К чему тут мой разум, твой разум? Основанием нашим должно быть Слово Божие, а разумом нашим – разум Церкви. Речь наша шла о том, что антихрист придет к рассеянному еврейскому народу и от него принят будет. Антихрист силен будет только в погибающих.

Арсений Иванов. Если антихрист силен только в погибающих, то христианам нечего его и бояться.

Я. Не бойся рече сия, – пишет святитель Златоуст, – слышав о нем (т. е. об антихристе), в погибающих бо может, и иже прежде его (антихриста) неверовавшие во Христа (Толковый апокалипсис, л.893 об.).

Арсений Иванов. Не одни же жиды не веруют во Христа, а в числе погибающих разве мало христиан? Почему же бы антихристу приходить именно только⁷² к жидам?

Я. На этот вопрос опять ответит святитель Златоуст. Объясняя слова апостола о пришествии антихриста во всякой лести и неправде в погибающих, зане любви истины не прияша, во еже спастися им, он учит: любовь же истинную Христа нарицает, любви бо ради сущая к нам, вочеловечися, и истинным научи, являет же яко во иудеох возможет. Тии бо Христа не прияша, ниже вероваша ему (Там же).

Арсений Иванов. Лесть антихристова всю вселенную поразит, а не одних жидов. Кое не сотворит лукавство и лесть и мечтание, – учит святой Ипполит, – во еже вся человеки прельстити, и отставити от правого пути, и от дверей царствия (Большой Соборник, л.130 об.). Гладом и жаждою и всеми кознями будет принуждать всех поклониться ему. Тажде повеления его скверныи накииждо град послет, и взаконения по всех странах (Там же, л.131). Видишь: злодейство антихриста постигнет всю вселенную, а не одних жидов.

Я. Да мы не о кознях и злодействах антихриста говорим, а о том, что он придет к евреям, и что сила его злого могущества действительна будет только в погибающих. Если и действительно антихрист будет тиранить всех и всякого без исключения, то это все-таки не дает нам права заключать, что все христианские народы покорятся антихристу. При страданиях христианских Господь посылает и великое христианское терпение, а при лести и соблазнах – мудрость змеиную. «Что же вредит верныя пришествие его (антихриста)? – спрашивает святитель Златоуст и отвечает, – вина паче венцем будет. Страдания и терпение верующих христиан послужат к большему прославлению имени Божия, и венцы страдальцев воссияют еще большим блеском небесной славы. Прельстит же (антихрист) погибающих, ибо в них единых может (Толковый апостол, л.894).

Арсений Иванов. Так. По-твоему выходит, антихрист никого из верующих христиан не обольстит?

Я. Опять-таки не говорил я этого. Из того, что мною сказано по учению святых отцов, понятно то, что антихристова сила будет действительна только в погибающих.

Арсений Иванов. Трудно допустить, чтобы антихрист, как о нем писано в книгах, не разрушил мир христианский; разве только избранные уцелеют от мучений и соблазнов.

Я. Для того-то и будут посланы пророки Илия и Енох. Зри владычнее человеколюбие, како и в последних временех человеческий род промышляет и милует? Яко ниже тогда кроме пророк нас оставляет, но и тех послет к научению нашему, и обращению и извещению о сопротивного пришествии (Большой Соборник, л. 127 об.).

Арсений Иванов. О пришествии пророков Илии и Еноха мы с тобою опять, как и прежде, не сойдемся. У вас учат, что пророки придут чувственно, а мы с этим согласиться не можем.

Я. Да ведь ты, сколько заметить можно, намерен же оставить вражду с Церковью в учении о чувственном приходе антихриста?

Арсений Иванов. Об этом я пока ничего еще не говорил; твоя догадка может так и остаться догадкой. Что же касается продолжения беседы о пророках Илии и Енохе, то я откровенно сознаюсь в своем нежелании беседовать.

Я. Почему же ты не желаешь?

Арсений Иванов. Ты будешь говорить то же, что и прежде говорил, что пророки придут чувственно. А с этим я имею основание не согласиться.

Я. Какое же ты имеешь основание к тому, чтобы отвергнуть учение Церкви о чувственном пришествии пророков Илии и Еноха на обличение антихриста и укрепление верных?

Арсений Иванов. Да самое простое. Этого им и сделать по нынешним временам никак нельзя. От них прежде всего полиция потребует паспорт: кто они? Неужели думаешь ты, что наша полиция поверит, что они пророки? Ни-ни. Может, ты скажешь, что они явятся с подложным видом на жительство?

Я. Я скажу только то, что ты говоришь о таком важном событии кощунственно. Но чего ожидать от беспоповца, пропитанного враждою ко всему, что несогласно с его горделивым мнением? Святые пророки – посланники Божии; явятся они в самый важный момент, переживаемый вселенною, а потом будут обладать такою силою свыше, что и если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту. Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят (Откр.11:5–6). Что же может сотворить с таким чрезвычайным посланником Божиим слабая власть человеческая?

Арсений Иванов. Я не то имею в виду. Святых пророков Илию и Еноха и Иоанна Богослова мы имеем на земле в Писании. Вы учите, что пророки сами явятся на проповедь, а мы уповаем на то, что закон естественный, Моисеев, и благодатный – Писанием – будут обличать антихриста и утверждать в вере христиан.

Я. От себя ли ты это сказал или от какого-нибудь Писания?

Арсений Иванов. От Писания.

Я. Какое же Писание научило тебя такое иметь упование и проповедание?

Арсений Иванов. Тебе уже известно, на чем наше упование утверждается, из прежних наших бесед: во время пришествия антихристова послани будут от Бога Енох и Илия по писанному в Апокалипсисе, в главе 11-й, и Иоанн евангелист с ними… Енох о законе естественном, Илия же о законе писанном, а Иоанн о законе благодати (Книга о вере, л.270 об.). Слово о законе ты объяснял ранее так, что проповедовать каждый из посланников будет то, что ему назначено. Так, помнится, ты тогда объяснял. Кажется, так?

Я. Так. Вы разумеется под Енохом закон естественный, под Илиею – закон писанный, Моисеев, а под именем Иоанна Богослова разумеете благодатный закон, но отвергаете чувственное пришествие самих посланников. Что же? изменил ты разве теперь свое прежнее понятие, или доселе остался при своем заблуждении?

Арсений Иванов. Выражение о законе наводит на мысль, что посланники лично о законе проповедовать будут; но вот несоообразность: зачем людям проповедь о законе естественном? Зачем о законе Моисеевом, писанном? Прейде сень законная, благодати пришедшей. Нам дико было бы слышать проповедь об обрезании, которое заменено крещением, и еще что-либо тому подобное.

Я. Эта мысль тебя соблазняет и беспокоит совершенно напрасно. Знаем ли мы с тобою (да и кто знать может?), как Божественные посланники проповедовать будут? Может быть, настолько люди развратятся, что даже естественные законы извратят. Разве этого не бывает? Бывает очень часто и теперь. Человек прелагается в скотов бессмысленных и уподобляется им. Нам, христианам, не нужна проповедь о законе Моисеевом. Но к нам ли одним проповедовать придут посланники Божии?

Арсений Иванов. Они придут ко всем людям.

Я. Следовательно, и к евреям, которые содержат закон Моисеев писанный. Понимают ли они закон Моисеев?

Арсений Иванов. Как им не знать своего закона?

Я. Закон-то Моисеев знают, но поняли ли они его? Припомните времена проповеди евангельской, как Господь укорял их в их непонимании, и как озлоблялись обличениями Господа книжники и фарисеи. Евреи и сейчас нуждаются в понимании закона своего, и вот для последнего их вразумления и посланы будут пророки. Вот, Я, – сказал Господь иудеям чрез пророка Малахию, – пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием (Мал.4:5–6).

Арсений Иванов. Примирить непримиримое нельзя. Если иудеи не послушали Самого Христа Бога, то что сделает раб Христов? Неужели же Илия сильнее Христа? И кто согласится с тем, что, чего не мог сделать Христос, то совершит пророк Илия?⁷³

Я. Илия, хотя великий пророк, хотя и славнейший из людей, но все же человек; и быть не может никакого сравнения его со Христом. Это ты сказал справедливо. Но вы, беспоповцы, не принимаете в соображение самого главного. Все проповедники истины Христовой не собою действуют и проповедуют, но силою Христа Бога, Духом Святым. Дам вам, – сказал Господь, – премудрость и разум. Не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мф.10:19–20). Притом же пророк Илия будет творить великие и поразительные чудеса. Самая смерть пророков от руки антихриста показывает, что проповедию их войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется (Рим.11:25–26). А по вашему беспоповскому лжеучению, кто проповедовать тогда будут? книги пророков, а не сами пророки, – так что ли?

Арсений Иванов. Мы хорошо и сами понимаем, что книги и помещенные в них пророческие писания сами без проповедующего обличать антихриста не могут. Но и не сам Илия чувственным образом явится среди людей и проповедовать будет. Этого мы не ожидаем. Будут ревностные христиане, которые в духе Илиином и тою же ревностию будут обличать антихриста, что уже и совершается, но сие сокрыто ныне от очию вашею.

Я. Если пред очию вашею открыто, как и что, кому и кто будут проповедовать, то откройте нам то, что открыто вам, и мы будем за то вас, беспоповцев, благодарить. Кого ваши очи узрели? Сказано в Писании: Илия приидет. Какого же Илию видите вы проповедующим Христову истину и обличающим антихриста?

Арсений Иванов. Настало царство антихриста, – он царствует и восседает в Церкви вашей; настала и проповедь святых пророков, настало обличение антихристовой прелести. Вы ждете, что к вам придут пророки телесно, но ошибаетесь; они проповедуют вам, но вы не внимаете проповеди их; они обличают вас, но обличения их только ожесточают вас.

Я. И очи ваши зрят этих пророков?

Арсений Иванов. Мы ясно их видим.

Я. Вот теперь и поведай нам, где ты видишь этих посланников Божиих?

Арсений Иванов. Ты видишь их и беседуешь с ними.

Я. Я беседую с тобою; стало быть, ты один из пророков?

Арсений Иванов. Не я, но ревность моя и ревность всякого истинного христианина, проповедующего истину Христову и обличающего прелесть антихристову.

Я. Ревность вашу мы видим, но ревность-то ваша не по разуму. Но, положим, ты по ревности своей пророк Илия; в таком случае покажи свою силу, которая дана будет пророкам, как особенным, чрезвычайным посланникам Божиим. Ты слышал, какая им великая сила и власть дана будет: уста этих посланников Божиих огнем попалять будут за неправду врагов их, всякий покушающийся обидеть их убит будет, своею властию будут заключать они небо, чтобы не было дождя, возмогут превращать воду в кровь и поражать землю всякою язвою. Имеешь ли ты силу такой власти?

Арсений Иванов. Все это нужно понимать духовно, а не так, как написано. Тут Писание прикровенное.

Я. Если тут написано не по-вашему, и вы перетолковываете по-своему, то и открой нам, как и когда ты, например, заключаешь небо для бездождия, как и когда воду превращаешь в кровь, как и когда поражаешь землю всякою язвою? и для чего это ты делаешь?

Арсений Иванов промолчал, промолчали и все остальные беспоповцы.

Я. На это вы никогда ответа не дадите, потому что вы чужое на себя берете, – и как берете? святотатственно и оскорбительно для святых пророков. Сколько нужно иметь дерзости, чтобы вообразить себя пророком Илиею? Сколько гордости, чтобы сравнить себя с пророками? А у вас, беспоповцев, все это за ничто считается, все это сокрыто ныне от очей ваших. Плотский ангел, и пророком степень, вторый предтеча пришествия Христова Илия славный и прочая. Кому поется такая похвальная песнь?

Арсений Иванов. Пророку Илии.

Я. Как же это выходит? Ведь вы свою ревность считаете за второго предтечу пришествия Христова? Стало быть, вы величаете не пророка Илию, а свою ревность, т. е., самих себя. Какое грубое самообольщение! А когда исполните величание, целуете икону святого пророка Илии, – какое печальное неразумие!

Арсений Иванов. Напрасно вы ожидаете, что пророк Илия придет; он уже приходил и назначенную ему службу в своеличном виде исполнил пред пришествием Христовым.

Я. Может, это пред очами беспоповцев открыто, а «пред очию нашею» ныне сокрыто такое нелепое лжеучение; в таком случае поведай нам, когда Илия приходил исполнить предреченную ему службу пред вторым пришествием Христовым?

Арсений Иванов. Он уже приходил с пророком Моисеем на горе Фаворе; по этому-то случаю Господь, сходя с горы после преображения, ученикам Своим сказал: но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его (Мф.17:12).

Я. А то, что написано далее, то сокрыто ныне «от очию вашею». Не сами ученики, но книжницы глаголют, что прежде первого пришествия Христова Илия должен придти. Уподобляя предтечу Иоанна Илии, Господь сказал: Илия пришел. Потому-то далее в Евангелии сказано: тогда разумеша ученицы, яко об Иоанне Крестителе рече им. Учили книжники, прельщающе народы; превратиша зле, истину крыюще, точно так же, как и наши беспоповцы называют себя предтечами второго пришествия Христова; два бо еста Господня пришествиа, – толкует блаженный Феофилакт Болгарский, первое и будущее. Первому убо Иоанн бысть предтеча, второму же хощет быти Илия. Илиею зовет Христос Иоанна, яко обличника суща и ревнителя (Мк.9:10–16). Илия должен придти пред вторым пришествием Христовым. Так всегда веровала и верует Православная Церковь, а беспоповцы лжеумствуют, как иудейские книжники и фарисеи. В святцах с житиями, на 20-е июля, в кратком житии пророка Илии рассказывается: колесницею огненною, яко на небеса вознесен, сугубу благодать Елисею оставль, и на Фаворе в преображении Христу представ, а паки пред вторым пришествием Христовым со Енохом придти имать.

Земский начальник. Ну чего же еще яснее? Самый безграмотный теперь должен видеть, что беспоповцы заблуждаются. Протестанты тоже учат о духовном пришествии антихриста и пророков, как и наши беспоповцы. Хотя бы этого-то вы постыдились, беспоповцы: постыдились бы быть единомышленниками с еретиками.

Арсений Иванов молчал и, потупив глаза, завязывал свои тетрадки и книги.

Я. Ну, Арсений Иванович, что же ты на это скажешь?

Арсений Иванов. Довольно.

Я. Вот и слава Богу! Давайте помолимся и возблагодарим Господа, показавшего нам свет.