Краткий миссионерский дневник

Книга 13-я.

Продолжение с 12-й книги

(сего формата третьей)

 

С 27 июня/10 июля 1909 года

 

Архиепископ Николай,

Российская Духовная Миссия в Японии,

Токио. Суругадай

27 июня/10 июля 1909. Суббота.

По пересмотренным мною статистическим листам (кейкёо-хёо), присланным к Собору, оказывается, что с Собора прошедшего года крещено гораздо больше, чем за годы до прошлогоднего Собора.

Священники все больше и больше собираются к Собору, а собравшиеся депутаты разных Церквей уже производят свои заседания. В нынешнем году в первый раз это. Выйдет ли в помощь Собору священников и будет ли польза для Церкви?

Из типографии принесли образчик печати Октоиха. Отлично! Пошлю в Св. Синод при прошении о деньгах на напечатание.

28 июня/11 июля 1909. Воскресенье.

До Литургии было крещение. Служил Литургию Преосвященный Сергий. После службы снимались в группе – Семинария и мы с Преосвященным Сергием. Днем Bishop Cecil принес мне в подарок акварель нашего Собора, обделанную в рамку; нарисовал турист – довольно известный в Англии живописец.

Во время всенощной на литию и величание выходили со мною 8 иереев. После всенощной 7 из них исповедались у меня в Крестовой Церкви.

29 июня/12 июля 1909. Понедельник.

Праздник Святых Апостолов Петра и Павла.

Служили мы вместе с Преосвященным Сергием и 8-ю иереями. После Литургии – Молебен Святым Апостолам Петру и Павлу.

Весь день потом – чтение писем и предложений Собору. В последних почти ничего дельного. Некоторые навыкли делать каждый год предложения Собору, и делают, измышляя разные нелепости.

30 июня/13 июля 1909. Вторник.

Утром приходит Иов Яхаги, один из деятелей на христианском «дайквай«’е, и говорит:

– Не рассердитесь. Японцы имеют дело с японцами. Нам хочется, чтоб священники и катехизаторы трудились; и мы требуем это в нашем «сицумон» (запросах) – тогда и содержать их будем.

– За что же тут сердиться? Это и мое самое искреннее желание, и я всегда этого требовал от священников и катехизаторов.

В «дайквай» представил свои «сицумон» священникам. Они не приняли, говоря, что это должно быть сделано официально, то есть чрез меня.

Христиане принесли изложение «сицумон»’ов ко мне. Я прочитал. Не без основания Яхаги просил не сердиться. В запросах много грубого, относящегося ко мне. Христиане хотят распоряжаться суммами, приходящими из России на Миссию, предлагают вопросы об управлении Церкви. Я сказал, что «на все эти запросы я сам отвечу христианам на Соборе; на запросы же, обращенные к священникам касательно их самих и катехизаторов, пусть священники отвечают», и отослал тетрадь с сицумонами к ним. Они устроили «найквай» (закрытое собрание), который и завтра будет у них, так как сегодня не успели все рассмотреть и решить.

Утром сегодня 16 учеников Семинарии отправились в Тоносава проводить там каникулы. Ученицы почти все разъехались по домам.

1/14 июля 1909. Среда.

У иереев был «найквай». У христиан «дайквай». Те и другие имели между собою какие-то переговоры, мне не сообщенные. Я готовил разные бумаги к Собору.

2/15 июля 1909. Четверг.

1-й день Собора. До 12-ти часов уяснили состояние Церкви и число служащих ей; и перечитали письма и прошения о священниках и катехизаторах.

После обеда священники имели совещаться с депутатами, и потому заседания не было. Ая перевел из «Дзидзи-симпо», напечатанные кем-то из христиан 8 «сицумон"’ов о содержании и управлении Церкви.

О. Иоанн Катакура прислал к Собору прошение о назначении его опять на службу: «выздоровел-де», и назначен Собором в Кокура. Но на телеграмму мою, чтоб прибыл в Токио, ответил: «Болен, не могу»; поэтому и я ему телеграфировал: его прошение остается недействительным.

Об Елене Сенума, отправившейся во Владивосток, напечатано в газетах, что она бежала от мужа с русским. Я советовал Ивану Акимовичу послать опровержение, но он почему-то не сделал этого.

3/16 июля 1909. Пятница.

С 8 часов утра заседание Собора. Нужно было выслушать «дайквай», но избранный ими оратор (сецумейся) Ал. Сугияма заставил долго ждать себя. Истощили разные темы, пока он явился. Заговорил; при одном возражении невежливо обратился спиной к Собору, чтоб спросить разрешения у христиан, а не у Собора. Преосвященный Сергий сделал ему выговор за это. Опять заговорил, но так пусто, что я не вытерпел, ушел из Церкви, будто для прочтения некоторых бумаг. Внизу наткнулся на двух русских воспитанниц из Владивостока, просивших переводчика. Дал им Василия Ощенкова – в переводчики и провожатые по Токио. Прочитавши галиматью новых предложений Собору, пошел на Собор слушать другую от Сугияма. Оказалось, что меня ждали, а между делом Преосвященный Сергий наставлял Сугияма. До 12-ти была логомахия, потом с 3-х – и опять Сугияма. Прослушавши часа полтора голое пустословие, я не выдержал и отстранил его. Емельян Хигуци стал излагать решения христиан, но почти так же плохо. До половины 6-го часа толкли воду. Доложили, что дочь посла с гувернанткой приехала ко мне; я встал, чтоб идти к ним; но и Собор закончился на сегодня.

Приехал и посол; говорил о Нагасаки и о склепе, пока дочь и гувернантка ушли в библиотеку выбирать себе книги. Потом: «Какие ужасти у вас!» и вынимает вырезки из английских газет перевода вышеозначенных «сицумон"’ов, перепечатанных в разных японских газетах. Я прочитал ему переведенные мною все 8 пунктов запросов и составленные на них мои ответы; он успокоился.

А поздно вечером еще оо. Мии и Сибаяма крайне рассердили меня. «Обидел-де я избранного всеми Сугияма, нужно загладить это». С гневом я прогнал их из комнаты. Вместо того, чтоб объяснить христианам неприличие и негодность их оратора, они делают обратное сему! Особенно невыносим этот «чёосисай» Мии – совершенная тряпка!

Преосвященный Сергий сегодня при всех случаях отлично говорил – умно и красноречиво.

4/17 июля 1909. Суббота.

С 8-ми часов заседание Собора. Христиане не пришли; но мы и без них обсудили их предложения. Дельного – почти ничего. Но что было дельного, Собором принято и утверждено. Вот самый начальный и самый дельный пункт: «давать по 3 сен в месяц на Хонквай (Миссию)». И это все, чем ответили христиане на вопиющую нужду – содержать своих священников и катехизаторов!

– Зачем на «Хонквай»? – стал я было возражать. – Пусть это идет на содержание местных служащих Церкви.

Но столько возражений на это посыпалось, что я замолчал. Все равно ничего не выйдет, да и жертвовать не станут, а если начнут, то перестанут.

Потом я ответил на «сицумон"’ы, напечатанные в «Дзидзи-симпо». Результатом – моя горячая реплика, а Преосвященный Сергий расплакался, в обиде на христиан, и ушел в комнату. Дальше, болтая (особенно Иов Яхаги) до 12-ти часов, кончили со всем, что дало собрание христиан. Бесплодный и безобразный первый опыт собрания христиан в помощь Собору! Обещали оживление Церкви. Не вышло ничего. И это оттого, что верховодство взяли плохие христиане, как А. Сугияма, никогда и в Церкви не бывающий; Ем. Хигуци, изменник своих обещаний служить Церкви, и потому озлобленный; Сергий Ооцука, бывший катехизатор, теперь пустой бахвал. Сказал я на Соборе: желательно, чтобы ежегодно христиане собирались также, как ныне, и еще в большем количестве, по возможности, представители всех Церквей; но «кандзи» (делопроизводитель) будет даваться им от Миссии; тогда рассуждения будут вести в порядке, «гичёо» (председатель) пусть избирается самими христианами, но утверждается Архиепископом, который имеет право устранить лицо нежелательное и утвердить только такое, которое заведомо не даст рассуждениям на заседаниях быть бесплодными и бесполезными.

Вот, кстати, и вышеупоминаемые «сицумон"’ы, с моими ответами. 1-й, христиан считается 30 тысяч, но налицо их не видно и половины… Ответ: По статистике Миссии православных христиан ныне в Японии: 31175 человек. Это и есть подлинное число наших христиан. Но они так рассеяны по разным местам Японии и разным частям света, что нет возможности определить, где и сколько человек находится. Конечно, в статистических листах (кейкёо-хёо) местных Церквей должно быть показываемо число наличных христиан, на которых, между прочим, лежит обязанность заботиться о содержании служащих местной Церкви.

2-й сицумон. Наша Японская Церковь составляет ли ветвь Русской Церкви или Вселенской? Ответ: С тех пор, как поставлен Архиепископ Японской Церкви, можно сказать, что Японская Церковь есть ветвь Церкви Вселенской. Если бы созван был Вселенский Собор, то, конечно, на нем был бы и самостоятельный представитель Японской Церкви.

3-й сицумон. Православная Церковь из Греции перешла в Россию, отсюда в Японию. Церковное управление Японской Церкви независимо ли от Русской власти? Ответ: Православная Церковь как в Греции, так и в России, а равно и в Японии, управляется каноническими правилами Св. Апостолов и Св. Вселенских и Поместных Соборов. Японская Церковь в этом отношении совершенно независима от России. Предстоятель Японской Церкви в продолжении 40 лет ни разу не спросил Русский Синод по делам церковного управления, а Книгу Канонических правил он часто развертывает и по ней поступает.

4-й сицумон. Если Японская Церковь не находится под властью Русской, то получаемые от Синода и от русских братьев деньги жертвуются ли всей Японской Церкви? Ответ. Деньги эти жертвуются на нужды Миссии и присылается в распоряжение начальника Миссии.

5-й сицумон. Имеет ли право Японская Церковь распределять эти деньги сообразно с нуждами – например, на ненужное уменьшить, на более нужное прибавить? Ответ. Японская Церковь этого права не имеет. Деньги приходят, как выше сказано, в распоряжение начальника Миссии, который знает, как лучше распределить их.

6-й сицумон. Японская Церковь, получая содержание из России, имеет ли право управляться сама собою, на основании правил, установленных Господом, или должна во всем подчиняться Русской Церкви? Ответ. Русские деньги нисколько не обязывают Японскую Церковь подчиняться Русской Церкви. Как в 3-м ответе сказано, Японская Церковь управляется ныне и будет всегда управляться на основании канонических правил только.

7-й сицумон. Жертвователи дают деньги на известные цели. Но мы до сих пор не знаем намерений жертвующих нам. Просим ежегодно давать нам знать, на что они жертвуют? Ответ. Начальник Миссии испросил деньги от Святейшего Синода и от Миссионерского Общества на нужды Миссии, то есть на содержание священников и проповедников, на школы, на печать, на здания. На это деньги и идут. Это всем ясно. Как бы еще яснее давать знать? А частные люди всегда присылают с коротким указанием: «на нужды Миссии» или «в распоряжение начальника Миссии».

8-й сицумон. Распределять жертвуемые из России деньги право принадлежит ли только Архиепископу или Японскому Собору? Ответ. Выше сказано, что это право принадлежит Начальнику Миссии, то есть Архиепископу. Но он делится им с Собором священников, когда советуется с ними о назначении содержания служащим Церкви.

5/18 июля. 1909. Воскресенье.

У меня вчера после всенощной было 11 исповедников-иереев, сегодня утром еще один, Литургию совершал Преосвященный Сергий с сими иереями. Пели в 4 голоса отлично учителя пения и оставшиеся учащиеся.

После обедни многие христиане прощались, отходя домой.

В 2 часа в Крестовой Церкви было собрание, начавшееся молитвою, для разъяснения христианам правил Церковного имущественного общества (сайдан) и для побуждения местных Церквей передавать свои церковные недвижимые имущества сему обществу, как то сделала Миссия, передав ему свои земельные участки и здания Семинарии и Женского училища. Теперь уже Церковь имеет право юридического лица (хоо- нин), и потому это безопасно.

6/19 июля 1909. Понедельник.

С 8-ми часов утра было сделано нами в комнате распределение катехизаторов, причем я очень выбранил иереев за небрежение о крещении младенцев.

После полдня отдыхали, ибо сделалось очень жарко.

Кое-кто приходил прощаться.

7/20 июля 1909. Вторник.

Последний день соборных заседаний. Утверждено распределение катехизаторов. Прочитаны и обсуждены предложения (гиан) Собору; кое-что из них одобрено, особенно из гиан’ов бывшего катехизатора Григория Ито. К 1-му часу пополудни все рассуждения были истощены, и потому пропета молитва, сказана краткая прощальная речь, дано благословение, и Собор объявлен закрытым.

После обеда некоторые иереи уже приходили прощаться, чтоб отправиться по домам.

Катехизатор в Уцуми Моисей Минато поспешно вызывается, чтоб, согласно его прошению, постричь его в монахи, и, согласно определению Собора, посвятить и иеродиакона для Хоккайдо, в приход о. Романа Фукуи.

8/21 июля 1909. Среда.

Согласно желанию иереев, вчера выраженному на Соборе, с 8-ми часов утра была панихида в Соборе по всем усопшим священнослужителям, проповедникам и другим служителям Японской Церкви. Отслужена мною, Преосвященным Сергием и 6-ю иереями. Ныне это в первый раз. С сего времени обычаем надо установить делать тоже ежегодно по окончании Собора.

9/22 июля 1909. Четверг.

Вчера и сегодня иереи один за одним приходили прощаться и, запасаясь крестиками, иконами и другим, что кому нужно, уходили восвояси.

С 5-ти часов кончившие Семинарию 11 человек приходили за наставлениями и иконами в благословение. Был чай, и снабжены они чем должно.

10/23 июля 1909. Пятница.

Дочь о. Петра Сибаяма страстно желает учиться живописи и способна к тому. Ныне она, Мария, состоя учительницей в нашей Женской школе, где в прошлом годы кончила курс, пользуясь досугами, рисует, но этого для нее мало – хотела бы вполне отдаться этому занятию. Я припомнил, что в прошлом году, во время экзаменов в Женской школе пред каникулами, барон Гото, только что вернувшийся из России, присылал ко мне своего чиновника, по имени Тацуи, с такой речью: «Я увидел, что в России нам следует поучиться искусству живописи. Но это дело гораздо лучше возложить на женщин, чем на мужчин. Нет ли в вашей школе или не знаете ли девиц, способных на сие?» Я отозвался незнанием таких девиц. Да и опасно было бы рекомендовать; я затруднился бы, если бы и знал. Теперь же я рассказал все это о. Петру. Он – отец, может распоряжаться своею дочерью. Пусть повидается с бароном Гото и переговорит с ним; быть может, Гото даст средства Марии отправиться в Россию и изучить там живопись. О. Петр возымел намерение сделать это.

Был секретарь Русско-Японской Ассоциации, г. Таката, извиняться, что худо приняли недавних русских экскурсантов из Владивостока, то есть напрашиваться на комплименты, потому что лучше и нельзя принять. И болтун же! Полтора часа отнял у меня времени, развивая разные торговые прожекты, до которых мне нет никакого дела.

В протодиаконы к Собору длиннейшим прошением просится некто Соболев (или Зозуля) из Нагасаки. Родом из духовных; в России был певчим, потом несколько лет актером; в Нагасаки торговал водкой; женат на японке. «Басом обладаю», – говорит; это верно. «Соборное богослужение ваше украшу», – уверяет. Едва ли, если бы стал протодиаконствовать наподобие того, как делают в России; японцы диву давались бы только, а не назидались. Голоса у японских дьяконов, правда, плохие, но служат натурально, не кричат. Не надо! Отказать.

11/24 июля 1909. Суббота.

Священники все разъехались по домам.

О. Петр Сибаяма не нашел барона Гото, чтоб говорить с ним насчет своей дочки. Но виделся с чиновником Тацуи и хвалит его.

Будет ждать от него известий в Нагоя.

12/25 июля 1909. Воскресенье.

Я служил Литургию. При облачении читали Часы. Но пение Литургии было обычное, четырехголосное, хотя и малым хором. Жара тягостная.

15/26 июля 1909. Понедельник.

Рано вставши, перевел «Последование Малой Схимы» из Большого требника. В 6-ом часу утра явился Моисей Минато, для которого это делалось; вчера ночью он прибыл в Токио. Сказал ему готовиться к принятию желаемого им иноческого чина. Лет ему уже 56; заслуживает уважения всех добрым своим поведением. Можно надеяться, что будет беззазорным монахом. Дал служебник, чтоб он изучал и диаконское служение.

14/27 июля 1909. Вторник.

Зозуля, живущий здесь же в доме у Д. К. Львовского, опять прислал прошение сделать его протодиаконом. Но из него явствует, что он не только пройдоха, а и дурного, придирчивого нрава. Наотрез отказал.

Пришел Моисей Минато, и я ему прочитал и объяснил «Последование Схимы». Имя ему в монашестве наречем Серафим, в честь Св. Серафима Саровского, память которого будет в следующее воскресенье, 19 июля, когда предположено рукоположить его в диакона.

15/28 июля 1909. Среда.

Целый день писал письма в Россию, что давно пора было начать.

16/29 июля 1909. Четверг.

Тоже письма в Россию. И с П. Исикава проверял составленные им для печати протоколы Собора (гидзироку).

17/30 июля 1909. Пятница.

Письма в Россию и в Берлин. Последнее – протоиерею А. П. Мальцеву, касательно 700 рублей, посланных им чрез Преосвященного Сергия, при отъезде его в прошлом году из Петербурга сюда, на нужды Миссии. Деньги эти истрачены Преосвященным Сергием, но он выплатит их. Он превосходный миссионер и так далее. Письмо это, прежде чем послать, я прочитал Преосвященному Сергию, и он остался им вполне довольным.

Была русская путешественница, московская классная дама; спрашивает меня, между прочим: «А где же ваше семейство?» Полагаю, англичанки равных по невежеству сему вопросов своим миссионерам не задают.

18/31 июля 1909. Суббота.

Приготовление к обряду пострижения, и после всенощной катехизатор Моисей Минато пострижен был мною в монахи с именем Серафим. Преосвященный Сергий исполнял обязанность восприемного отца его: подводил, облекал; причем брат наш Серафим облечен был по уставу, во все монашеские одежды, не исключая клобука, для которого предварительно у Преосвященного Сергия нашлась камилавка, а у меня карапа. При вводе «объятья Отче» так трогательно пели, что я чуть не заплакал. Д. К. Львовский положил на ноты и пропел со своими подрегентами и с участием о. П. Булгакова. По окончании пострижения Преосвященный Сергий отвел брата Серафима в Крестовую Церковь, где он провел ночь в молитве и богомыслии.

19 июля/1 августа 1909. Воскресенье.

Я совершал Литургию, и брат Серафим поставлен во чтеца и иподиакона и рукоположен во диакона.

После Литургии был чай с печеньем для всех, участвовавших в служении. Угощал, значит, иеродиакон Серафим (на мой счет, как это обычно бывает).

Богослужение, чтоб о. Серафим изучил диаконское служение, пусть начнет завтра, с всенощной в 6 часов вечера. Сегодня пусть он отдохнет и соберется с новыми мыслями.

Елисавета Котама попросилась и ушла на 2 недели к своей больной матери в Идзу. Вместо же нее главною в Женской школе осталась учительница-вдова Любовь Имамура. 7 учениц проводят ныне каникулы в Женской школе.

В Оосака сегодня был огромный пожар. 30 тысяч домов сгорело. 7 христиан наших домов погорело. Беда и нам: дороговизна на строительные материалы там возвысится; значит на постройку храма еще тысячи две надо добывать.

20 июля/2 августа 1909. Понедельник.

Целый день переводил расписки.

Вечером получено письмо от Преосвященного Трифона из Москвы, изумляющее грубостию. Телеграммою «первое» обеспечил 6 тысяч для храма в Оосака. И теперь отрекается от этого, и так грубо! Но попытаемся и еще впрячь его в воз. Хочу написать ему письмо вежливое и ласковое, и вновь просить его добыть 6 тысяч для постройки. Преосвященный Сергий одобрил это.

С 6-ти часов вечера в Крестовой всенощная. О. Серафим впервой служил диаконом.

21 июля/3 августа 1909. Вторник.

За целый день кончил переводить расписки.

Вечером с 7-ми часов с Преосвященным Сергием у стипендиата Владивосточного Восточного Института, казацкого офицера Василия Мелентьевича и жены его Марии Игнатьевны Мендриных. Он по уши влез в японский язык со всеми его трудностями, она – дама, расположенная кормить сдобниками и малознакомых, вроде меня.

22 июля/4 августа 1909. Среда.

Послал письма Ее Императорскому Высочеству, Великой Княгине Елисавете Феодоровне, чтоб прислала то, что намерена была пожертвовать (на храм в Оосака), и Преосвященному Трифону, Епископу Дмитровскому, чтоб добыл 6 тысяч, или же сам пожертвовал их, так как богат.

23 июля/5 августа 1909. Четверг.

Преосвященный Сергий совсем собрался в путь по Церквам в Хоккайдо. Дал ему и на священников с ним дорожных 200 ен.

Из Токусима прибыл Захария Асано, бывший там катехизатором, но назначенный Собором для дальнейшего изучения музыки и пения под руководством Д. К. Львовского и по его рекомендации, чтоб сделаться потом регентом миссийского хора.

24 июля/6 августа 1909. Пятница.

Утром неприятное письмо от о. Сергия Судзуки из Оосака; пишет, что завяз в долги и униженно просит прибавить ему к содержанию 15 ен в продолжении 5 лет. Нечего делать! Прибавил с нынешнего месяца по 10 ен на 3 года; но написал строгое письмо, чтоб он хранил экономию. На 35 ен в месяц живут многие, да еще порядочные, чиновники, офицеры и подобные люди; отчего же он не может? И так далее. Священник он хороший; жаль его; но ни он, ни жена его и не думают «протягивать ножки по одежке».

Преосвященный Сергий сегодня, в 12 часов дня, отправился посетить Церкви в Хоккайдо. Отправился в отличном настроении духа; без переводчика, что особенно одушевляет его; уже самостоятельно будет назидать, говорить проповеди, беседовать. Думает месяца три путешествовать, осмотреть все Церкви оо. Сакурая, Фукуи и Метоки, не возвращаясь в Токио.

Подкрепи его Господь и сотвори из его путешествия и его усердия великую пользу Церкви!

Всенощную сегодня в Соборе служил диаконом о. Серафим, и служил уже умело. Видно, что выучил за недельное служение в Крестовой. Голос у него хороший, дикция ясная и отчетливая. Хорошим иеродиаконом будет для Церквей о. Романа Фукуи.

25 июля/7 августа 1909. Суббота.

Катехизатор Самуил Акуцу, назначенный Собором в Кагосима, и пред отправлением туда ездивший на свидание со своим отцом в Уцуномия, вернулся оттуда, и говорит, что христиане, просившие о передаче Церкви Уцуномия в ведение другого священника (его отец – один из них; но не все христиане просили), «очень недовольны, что Собор оставил ее опять за о. Титом Комацу». Но нелегко менять священника, и особенно старого и заслуженного, как о. Тит Комацу, хотя он теперь уже не так деятелен и не так может нравиться, как прежде.

Сам Акуцу Самуил, юный 24-хлетний катехизатор, не мог оставаться в Такасаки, где с пользою служил доселе, потому что полюбил там одну девицу, чтоб не вышло греха и не было соблазна, переведен в такую даль. Но сказано ему, что если в продолжении года они оба сохранят взаимную любовь, то и могут во время Собора в будущем году повенчаться.

26 июля/8 августа 1909. Воскресенье.

Иеродиакон о. Серафим со мною совершал Литургию; и так как диаконскую службу усвоил, учась прошлую неделю, то дал ему новый стихарь, и отпущен он в Немуро; но просился два дня еще побыть здесь, чтобы сделать благодарные визиты иереям и прочее.

Вечер я провел у стипендиата Владивосточного Института Василия Мелентьевича Мендрина.

27 июля/9 августа 1909. Понедельник.

И поплатился за вчерашний вечер! Рано утром пришел Мендрин просить в долг 65 ен. Как не дать? А возвратит ли, Бог весть; а я и сам гол, как сокол.

В Харбин, Владивосток и на Сахалин разослал свидетельства об успехах и поведении русских учеников здесь.

28 июля/10 августа 1909. Вторник.

Послал прошение в Святейший Синод о даровании 4000 рублей на отпечатание Октоиха; приложил и образчик печати двумя красками.

Написал о. Феодору Быстрову о минувшем Соборе, о неудачном собрании христиан в помощь Собору и прочее. Сделал заказы стихарей, книг для Семинарии и для церковной школы в Берёзе и прочее.

29 июля/11 августа 1909. Среда.

Написал Преосвященному Иоанну, Епископу Киренскому, в Иркутск, и послал ему фото иконы Св. Иннокентия Иркутского, которою он благословил Миссию, и группу, снятую у Собора в день приезда его с протоиереем Восторговым в Миссию 26 апреля: их двоих и нас с Преосвященным Сергием.

О. иеродиакон Серафим распрощался и отправился к месту своего назначения, в Немуро, на Хоккайдо.

30 июля/12 августа 1909. Четверг.

Написал протоиерею Восторгову и послал ему фотографическую группу.

Послал в Оосака «Чин освящения основания Церкви» и пение тропарей при сем, чтоб приготовились там к сему освящению.

Написал Святогорцу о. Денисию на Афон, поблагодарил его за иконки на атласе и книги, которые он недавно прислал. Много этих иконок роздано ныне иереям, христианам и кончившим курс Семинарии и Женского училища. Послал ему Ирмологий на японском и книжку Преосвященного Сергия «Месяц по Японии», а в конверте с письмом вложил письмецо к нему Павла Ниицума с моим переводом.

31 июля/13 августа 1909. Пятница.

Поблагодарил письмом иеросхимонаха Кирилла, настоятеля Обители Святого Иоанна Златоуста и игумена Высоко-Дечанской Лавры на Афоне на присылку мне «Дечанской Летописи», которую я внес в каталог миссийской библиотеки.

Написал несколько слов Mrs. Moore, жене бывшего здесь американского миссионера из Сан-Франциско, и послал ей альбом нашего Собора в ответ на ее очень милое письмо, в котором она пишет следующее: «I have missed the beautiful Saturday evening vesper services over which you so often presided. The beautiful Cathedral and the singing, which always made me feel that it was almost like a foretaste of heaven. Shall I tell you about my first evening at the Cathedral? A friend, from America, was visiting us at Tokyo, and as my husband was engaged and could not well accompany this friend to the Cathedral, I assisted him there. The friend was quite a musician and a great lover of the beautiful. We entered the Cathedral just about as the sexton was lighting some of the tapers. The moon shone in at one of the large windows near which we sat, and the immense Cathedral, the dim light of the tapers, and the mellow light of the moon made a most impressive scene, and filled our hearts with reverence. Soon you came in, and then the choir, and the music which followed was beyond description. It was so beautiful. Dear Father Nicolai, who taught your boys and girls to sing as they do? I have often wondered who? When the friend from America and I left the Cathedral, we stood, for a few moments, on the beautiful Surugadai hill, on which the Cathedral is built, and all that my friend could say, almost in a whisper, „beautiful”. And that was all that could be said of it. The „beautiful” Cathedral; the „beautiful” singing; the „beautiful” grounds in the „beautiful” moonlight and, beyond and above all, the „beautiful” soul of the Dear Father Nicolai».

(Я пропустила прекрасное вечернее субботнее Богослужение, которое так часто проводите Вы. Прекрасный Собор и пение, которое всегда заставляло меня чувствовать как бы предстоящей пред Небесами. Не рассказать ли мне Вам о моем первом посещении Собора? Друг из Америки гостил у нас в Токио и, так как мой муж был занят и не мог сопровождать нашего друга в Собор, я проводила его туда. Этот друг был немного музыкант и большой любитель прекрасного. Мы вошли в Собор как раз тогда, когда пономарь зажигал некоторые лампады. Луна светила через одно из больших окон, около которого мы сидели, и громадный Собор, тусклый свет лампад и мягкий свет луны создавали наиболее выразительную обстановку и наполняли наши сердца благоговением. Вскоре вошли Вы, а затем хор и пение, которое последовало за этим, не поддаются описанию. Это было так прекрасно. Дорогой Отец Николай, кто научил так петь Ваших мальчиков и девочек? Я часто задумывалась, кто? Когда друг из Америки и я покинули Собор, мы несколько секунд стояли на прекрасном холме Суругадай, на котором воздвигнут Собор, и все, что мог сказать мой друг, почти шепотом, было: «прекрасно». Это было единственное, что можно было сказать об этом. «Прекрасный» Собор, «прекрасное» пение, «прекрасная» местность в «прекрасном» свете луны и, кроме того, над всем этим, «прекрасная» душа Дорогого Отца Николая (из песни слов не выбрасывается) и так далее.)

Было отпевание в Соборе Веры Хосои, жены бывшего катехизатора и сестры Климента Намеда, академиста, тоже умершего. Я и 5 иереев отпевали. Погребение замечательно тем, что в первый раз из Собора на кладбище гроб повезен на погребальной колеснице, запряженной двумя лошадьми. Впереди крест, певчие, диакон и два иерея в облачениях. Погребение вполне благолепное.

1/14 августа 1909. Суббота

Ответил на письмо Rev. W-m Ball Wright, бывшего одним из двух самых начальных англиканских епископальных миссионеров в Японии и оставившего Японию в 1882 году; с тех пор он служил в разных местах в Англии и Америке; ныне – приходским священником близ Йорка в Англии. Я с ним и его сослуживцем Rev. Shaw был в добрых отношениях. Ныне он прислал мне длиннейшее письмо, в котором, между прочим, пишет следующее: «Do you remember our talks about „the communion of Saints”, and your saying that we, Anglicans, did not realize it or we would pray for the departed in public and ask the Prayers of the Bl[essed] Virgin and the Saints? You did not convince me of the lawfulness of the latter practice. But it was owing to my prejudice and ignorance. Now through Mr. Birkbeck, Lord Halifax and writings of Dr. P[F?]erceval, Archdeacon Wirgman and Rev. Parwell Stone, following Dr. Pusey, a great change has come over a large portion of this church. There is Guild of souls numbering thousands, to pray for the departed, and two societies exist, „the League of our Lady” and „the Confraternity of our Lady”, for promoting Her honour and prayer to Her and all Saints. The VII-th General Council is accepted by our theologians… Two societies have been founded for promoting reunion with Orthodox and Old Catholic. All this will be of deep interest to you and is to me who so often talked the matter with you. I am now daily in the habit of asking the Prayers of the Bl[essed] Virgin and the Saints and for 40 years have prayed for the faithful departed… It is a remarkable thing that now in England the best working and ablest bishops are unmarried, the Archbishop of York, Bishop of London, of Lincoln, St. Albans, Birmingham, Oxford, Bristol, Wakefield (3 widowers)"…

(Вы помните наши беседы об «Общности Святых», о том, что Вы мне тогда говорили, что мы, последователи Англиканской Церкви, не понимаем этого, о том, что мы должны публично молиться об усопших и просить молиться о нас Богородицу и Святых? Вы не убедили меня в обоснованности этого. Но это было из-за моего предубеждения и невнимания. Сейчас, благодаря М-ру Биркбеку, лорду Галифаксу и работам доктора Персеваля, Архидиакона Виргмана и Rev. Парвелла Стоуна, следующему доктору Пюси, большие перемены происходят в большей части Церкви. Существует Лига (Гильдия) Душ, насчитывающая тысячи, для моления об усопших, а также существуют два общества «Лига нашей Богоматери» и «Братство нашей Богоматери» для благовествования ее Славы и молитвы к Ней и всем Святым. VII Генеральный Совет принят нашими теологами… Оба общества были созданы для содействия воссоединению с православными и старо-католиками. Все это должно быть очень интересно для Вас, а также и для меня, с которым Вы так часто беседовали об этом. Сейчас у меня вошло в привычку каждый день возносить молитвы к Богоматери и Святым, как я в течение 40 лет молился за почивших в мире… Прекрасно, что сейчас в Англии самые работоспособные и способные епископы не женаты: архиепископ Йоркский, епископы Лондонский, Линкольнский, Санкт-Албанский, Бирмингемский, Оксфордский, Бристольский, Бэйкфалдский (трое – вдовцы) …)

Как не ответить было старому приятелю на такие приятные новости!

Послал несколько миссийских книг в обмен на книги, присланные Библиотекою Восточного Института во Владивостоке.

2/15 августа 1909. Воскресенье.

Павел Накаи возвратился из своего загородного отдыха, на который каждые каникулы получает от меня 30 ен; возвратился так рано потому, что, как условлено между нами заранее, с завтрашнего дня начнем хлопотать о печатании Октоиха.

3/16 августа 1909. Понедельник.

Вместе с Накаем и Петром Исикава избрали бумагу для Октоиха и заказали 80 рен (по 500 листов) по 9 ен 60 сен за рен, всего 768 ен. Завтра привезут ее из Магазина Тадзири (у Хиноя не нашлось столько) сюда, и мы будем выдавать ее по мере печатания в Типографии Тооёдо. В типографии заказали страницу образцовой печати и по изготовлении ее подпишем контракт на печатанье.

С Сахалина получено письмо от помощника губернатора острова, фон Бунге; просит принять мальчика в Семинарию, да еще такого, которого не могли терпеть ни в одной школе в Петербурге, куда он ни определял его; просит исправить его. На как тут исправить? Никакой строгости и никаких наказаний, способных исправить, не существует в Семинарии. Он, напротив, может перепортить наших учеников. Тотчас же послал я решительный отказ. И хорошо, что откровенно написал; ни ему лишних расходов на присылку сюда и отсылку обратно, ни нам лишних неприятностей.

4/17 августа 1909. Вторник.

Послал письмо СПб. Митрополиту Антонию с просьбою содействовать, чтоб мое прошение в Святейший Синод о даровании 4-х тысяч рублей на печатание Октоиха было исполнено. Написал о Преосвященном Сергии, что он радует всех нас своим расположением к миссионерскому служению и высокими дарованиями для оного. Ныне он отправился для обозрения и назидания северных Церквей, отправился уже без переводчика, изучив в продолжении года японский язык настолько, что может самостоятельно назидать христиан и говорить небольшие проповеди язычникам.

Вечером был посол Николай Андреевич Малевский, говорил, что в Нагасаки уже собраны все наши воины из многочисленных мест их погребения в Японии и похоронены в склепе и что нужно ехать туда отслужить провод по ним (многие из них погребены были неотпетыми), а также освятить памятник. Узнавши, что мне скоро надо ехать в Оосака для освящения основания храма, Николай Андреевич предоставил мне соединить эту поездку с поездкой в Нагасаки и известить его, когда ему нужно отправиться в Нагасаки, чтоб я, заехав в Оосака и освятив основание, мог потом одновременно с ним прибыть туда.

В противоположность Извольскому, который нисколько не интересовался делом Духовной Миссии здесь, Николай Андреевич до излишества интересуется; просил у меня позволения отослать в Министерство напечатанные в газетах христианами «сицумон» и мои ответы на них, которые я недавно послал ему, по его желанию; когда я ему рассказал о Соборе и показал напечатанную книжку протоколов, то он пожелал и ее послать в Министерство. Я вполне отдал на его волю писать и посылать.

5/18 августа 1909. Среда.

Послал письмо обер-прокурору Святейшего Синода С. Мих. Лукьянову, – просил содействовать исполнению моей просьбы Священному Синоду о даровании 4000 рублей на отпечатание Октоиха, приложил и образчик печатания.

Новый образчик печатания Октоиха из типографии Тооёдо получен, и контракт на отпечатание с хозяином типографии подписан. Он обязался отпечатать весь Октоих к 20 декабря нового стиля. Я обязался тогда разом за все по расчету деньги выплатить ему.

Бумага из магазина Тадзири на двух грузовых телегах привезена; одною из них зацепило за чугунные ворота и сломало их – такой тяжести груз бумаги.

Перед всенощной приехала элегантная дама, Ольга Борисовна Бащерская, и подала 100 ен на поминовение своего несчастного брата Сергея, долго жившего в Йокохаме и на днях умершего в страданиях.

За всенощной очень мало молящихся было, зато очень жарко было.

6/19 августа 1909. Четверг.

Праздник Преображения Господня.

Сегодня после Литургии было в первый раз здесь освящение винограда и других плодов. Предварительно я сказал молящимся о сем благочестивом обычае Православной Церкви и о значении его; потом сам освятил поставленные на столике пред амвоном в сосудах виноград и яблоки.

Выйдя из Церкви, застал у себя полковника Самойлова, военного агента, который сказал, что посол на днях, говоря со мною, по неведению ошибся: в Нагасаки совсем нельзя отправиться так рано, как он предполагал; памятник будет готов не раньше, как чрез месяц; склеп и обделка его тоже не готовы. Значит, для меня поездку в Нагасаки невозможно соединить с поездкой в Оосака. Рассказывал Самойлов, как благоприлично и с какими даже почестями японское военное начальство доставляло наших покойников, отрытых в разных местах, в Нагасаки на кладбище. «До слез трогательно», – говорил он. Конечно, победителям прилично быть великодушными; их еще больше красит и радует это.

Самойлов привез огромный пакет на мое имя, присланный из Канцелярии обер-прокурора чрез Посольство. По наружности почтенен, внутри что же? Михей Накамура просит Святейший Синод дозволить ему учиться в Казанской Академии вольнослушателем, а жить в Спасском монастыре, – так товарищ обер-прокурора Рогович спрашивает моего мнения о сем, – Михей идет как раз по следам Гордия Сиин; дальше – он, конечно, вотрется совсем в Академию, дальше – перепросится в Петербургскую Академию – климат ему в Казани окажется дурен; из Петербургской Академии, по благоглупости Совета, его выпустят кандидатом; и он вернется сюда, как Сиин, с огромной круглой жестянкой, в которой будет покоиться диплом кандидатский, напоказ всем в Японии, и положение Духовной Академии тоже для всех в Японии. И мастера же эти японцы, даже глупые из них, добиваться того, что засядет в их мозги. Тупица Михей не может здесь и по японским учебникам учиться хорошо, добрался уже до Казани, до Спасова монастыря, в который, как видно, уже вполз и простирает дерзновение до академической скамьи! Я отвечал Роговичу, что «если б Михей Накамура имел умственные способности, достаточные для усвоения преподаваемого в здешней Семинарии, то не писал бы, что не „вполне подготовлен к проповеднической деятельности”; что я не имею ничего против принятия его в число вольнослушателей Академии, но просить за него или рекомендовать его отказываюсь». Не знаю, как там поступят с ним.

7/20 августа 1909. Пятница.

Ответил архимандриту о. Павлу на его письмо, вчера вечером полученное, о переводе богослужения, – что на новые слова, входящие в корейский язык, не надо обращать внимания, о разности текстов славянского (с греческого) и русского (с еврейского), что мы здесь следуем тому, где больше смысла и назидательности, о священнике, что могу прислать на 1 1/2 месяца священника для служения там в Миссии, например, о. В. Усуи (но он не слова не знает по-корейски).

Послал Петра Исикава в Одавара убеждать христиан хоть несколько уплатить о. Василию Усуи из того, что они должны ему. А должны они ему, во-первых, больше 300 ен, обещанных по 5 ен давать ему в месяц в прибавку к тому, что ему шло от Миссии. И едва ли хоть один сен получит он из этого! Бессовестные христиане на этот счет. В некоторых Церквах даже и церковные деньги, накопленные прежде, взяты и растрачены ими, и ни сена возврата нет от них. А тут застарелый их долг священнику, такому, притом, которого они выжили от себя, – совсем безнадежно! Во-вторых, должны ему некоторые христиане те деньги, которые он заложил за них при ремонте Церкви; они добровольно подписали эти деньги, но не могли в то время внести их. Это, я говорил Петру Исикава, особенно настоятельно требовать с них; но тоже мало надежды. Бедный о. Василий! Жаль его с огромною кучею его ребятишек! Он не выпускает из рук документ земельно-церковный, который на его имя; «пусть, – говорит, – отдадут мне мои деньги, тогда отдам документ»; но, вероятно, совсем даром придется отдать документ в руки теперешнего священника Церкви Одавара, о. Титу Накасима, для передачи земельного церковного участка и зданий Церкви Обществу, имеющему права «юридического лица (хоонин)».

Репортер из «Хооцисимбун» приходил, спрашивает:

– Какое отношение патриотизма к религии?

– Патриотизм – чувство естественное, вложенное Творцом в природу человека, как чувство птицы к своему гнезду, овна к своему стаду. Религия только освящает его, углубляет и укрепляет. «Нет больше той любви, когда человек жизнь свою отдает за ближних своих» – вот Слова Божии в этом смысле.

– Как в России это чувство?

– У настоящих русских людей совершенно так же, как в Японии. Но в России много иноплеменников, которые часто этого чувства не проявляют, а, напротив, ненавидят свое отечество. Таковы были, например, те, которые радовались вашим победам в минувшую войну, как вы, без сомнения, знаете. Счастлива Япония тем, что она целостна, как глыба чистого мрамора или крепкого гранита. В России, к несчастию, много конгломерата: евреи, поляки, немцы, татары; у многих из них сердца не бьют в такт с настоящим русским сердцем, полным такой же горячей любви к своему отечеству, как сердце японца к своему.

– Что граф Толстой?

– По последнему периоду своего писательства – враг России.

– Хотелось бы кое-что знать о молодом Епископе, прибывшем к вам.

На это я рассказал ему о Преосвященном Сергии – где он образовался, где служил, что приехал сюда с очень почтенного места, чтоб посвятить свои молодые силы и богатые способности здесь на проповедь Евангелия и прочее. И подарил ему книгу Преосвященного Сергия «Месяц по Японии».

Потом он начал расспрашивать о нашей Церкви здесь, о происшедшем якобы несогласии в управлении ею – по поводу «сицумон"’ов, напечатанных христианами в газетах. На это я рассказал ему о состоянии нашей Церкви, об управлении ею на основании канонических правил и прочее. И подарил ему книжку протоколов минувшего нашего Собора.

Оставшиеся здесь на каникулы двое русских учеников, Василий Ощепков и Трофим Попелев, сделали путешествие на «Фудзисан» и, вернувшись сегодня, преинтересно рассказывали о всем, что видели и испытали, иллюстрируя рассказ принесенными – картой, картинками, камешками лавы и прочее.

8/21 августа 1909. Суббота.

В «Хооцисимбун» сегодня злобная статья против нашей Церкви, меня и Преосвященного Сергия. «Все 31 тысяча христиан возмущены деспотизмом в управлении Церкви», так как все служащие Церкви назначаются моими приказами, и ни тени нет свободы для избрания служащих самими христианами, как делается в Греции, но чего нет в России. Новый Епископ прямо обнаружил наклонность усиливать этот гнет и возбуждать еще большую ненависть христиан, и взрыв этой ненависти непременно последует. Епископы оба украшаются золотыми облачениями, а о помощи бедным не заботятся – и прочее в этом роде. Наверное, выгнанный со службы за неисправимую леность Василий Ямада – автор этой злобной клеветы. Вчерашний репортер приходил поверять все это «для очистки совести», как выразился И. А. Сенума, а не для исправления лжи. В газете нет и следа вчерашней беседы его со мною. Да и вопросы он задавал почти совсем посторонние тому, что приготовлено было к напечатанию в пасквиле. Я призвал И. А. Сенума и сказал ему написать краткое и спокойное опровержение клеветы, и заметить в конце, что эта клевета – дело исключенных из числа служащих Церкви, за негодностию их для службы. Он написал и отнес в редакцию, а вернувшись, сказал, что приняли его холодно, «у нас свои взгляды есть», говорят; если напечатают, то в очень сокращенном виде.

Поздно вечером получена телеграмма от Кавамура из Оосака, что «основание Церкви к 26 числу (нового стиля) будет готово для освящения – можно ли решить освящение сего числа?»

9/22 августа 1909. Воскресенье.

Утром отвечено в Оосака телеграммой, что я приеду освятить основание Церкви 26 числа.

После обедни была Агния, дочь бывшего в Аннака христианина Захарии Иида; воспитанница Женской школы, теперь замужем за язычником в Такасаки. Больше 20 лет не видались. Приходила со старшею дочерью, 20-ти лет, еще некрещенною, хотя, по-видимому, знающей учение и желающей креститься; другие четверо детей у ней крещены; обещал крестить и эту. Очень хвалила усердие к своему делу нынешнего такасакского священника о. Иоанна Оно; «ему, – говорит, – обязана возбуждением своего религиозного чувства, заглохшего было».

В «Хооцисумбун» напечатана сегодня статейка И. А. Сенума, по, как он предсказывал, в очень сокращенном виде и самым мелким шрифтом.

А тут новый сюрприз: Ал. Сугияма и прочие заправилы бывшего собрания христиан напечатали протоколы своих собраний – книжка формата и вида всегдашних наших соборных протоколов, и сегодня презентовали мне экземпляр. В предисловии, написанном Александром Сугияма, уже злохуления на Церковь. Больше некогда было читать. Время-то не стоит тратить на такую дрянь. Плоха, ах как плоха наша Церковь! Усердные христиане в ней есть; но умных-то нет. Больше 40 было на собрании, и все вот такие неучи и несмысленные, что зловредные болтуны Сугияма, Хигуци и Ооцука, прямо ставшие председателями, втирали им очки, творили свою волю, и ни на волос ни от кого сдержки или поправки им. И такова ведь вся Церковь. Печально!

10/23 августа 1909. Понедельник.

Вечером получена телеграмма от Преосвященного Сергия, чтоб до «сентября адресовать ему письма в Отару и что он благополучен».

11/24 августа 1909. Вторник.

Утром послано все накопившееся для Преосвященного Сергия, равно как «Московские Ведомости» и некоторые журналы в Отару, на имя его.

В «Japan Daily Mail» сегодня статейка: «The Greek Church in Japan» c голою ложью из «Хооцисимбун». Я тотчас же послал опровержение, что «в нашей Церкви здесь не было ни малейшего возмущения (not a slightest revolt); что в прямую противность тому, что говорится в „Хооци-симбун“, у нас ни один священник не был назначен (nominated) Епископом, а все избраны Собором, бывающим у нас регулярно каждый год в начале июля; что у нас только одна Семинария, выстроенная мною много лет тому назад; что Архиепископ на свои облачения не истратил ни одного сена – все что есть в Соборе сего рода, составляет пожертвование христиан».

В 6 часов 30 минут уехал в Оосака, во 2-ом классе, для освящения фундамента Церкви, назначенного на послезавтра (26 августа нового стиля).

12/25 августа 1909. Среда. В Оосака.

В 9 часов 8 минут утра прибыл в Оосака. Фундамент нашел отлично приготовленным: два ряда камней уложены, и камень – гранит, работа тщательная. Дом для христиан почти совсем готов; во 2-м этаже превосходная зала для собраний христиан, во весь этаж, только божницу я велел устроить не на западной стене, как предположено было, а на восточной. Дом для служащих Церкви вчерне также готов; будут очень удобные помещения для священника, диакона, катехизатора и учителя пения, также – для временных посещений Епископа – по-русски устроенные комнаты.

День прошел в приготовлениях к завтрашнему богослужению.

Поздно вечером прибыл из Токио протоиерей Булгаков, настоятель нашей Посольской Церкви, которого я, по его желанию участвовать в освящении, известил пред отправлением из Токио.

13/26 августа 1909. Четверг.

В Оосака, освящение основания Церкви.

В 9 часов утра началось освящение основания Церкви в Оосака, во имя Покрова Пресвятой Богородицы, сооружаемой в поминовение русских воинов, погребенных в Хаматера и других местах Японии, на средства, пожертвованные русскими, в том числе 5000 рублей – Государынею Императрицею Александрою Феодоровною; и для молений оосакских христиан, собравших между собою для постройки Церкви 1000 рублей. Пение было превосходное, четырехголосное; хор оосакской Церкви состоит больше, чем из 20 человек; управлял Павел Осозава, катехизатор в Кобе. На освящение прибыли: из Кёото о. Симеон Мии, из Какогава катехизатор Яков Ивата, из Вакаяма катехизатор Игнатий Ивама.

Оосакских христиан собралось более 100 человек. Из Кобе прибыл на освящение представителем от всех своих товарищей студент-технолог, из партии экскурсантов, которых всех 12 человек. Они отправились из Петербурга, чрез Одессу в Константинополь, Грецию, Египет, Аннам, Хонконг, Шанхай, прибыли в Кобе, и 6 из них – больные там; побыли в Оосака, кое-что видели здесь, дальше следовать не могут, в Токио не будут, а отправятся из Кобе в Цуруга и Владивосток, чтоб поспешить к началу учебного года в Петербург. По окончании богослужения было собрание всех во 2-м этаже готового дома. Христиане угостили нас – священнослужителей – сначала чаем, потом обедом; а для всех христиан, больших и малых, было бенто.

До 50 ен христиане истратили на это угощение. Я угостил мастеров, плотников и каменщиков. Вечером в 7 часов 23 минуты я выехал обратно в Токио.

14/27 августа 1909. Пятница. В Токио.

В 9 часов утра прибыл в Токио. Нашел на столе, в числе корреспонденции, телеграмму из Москвы, что Великая Княгиня Елисавета Феодоровна шлет, чрез Лионский Банк, на построение Церкви в Оосака: 1544 франка. Слава Богу и за это! Недостающее Бог даст.

Потом получено было письмо Преосвященного Сергия из Отару, первое по отъезде его из Токио, письмо большое, описывающее его поездку на Сахалин, к русским и японским христианам. Следует отослать его в Россию для напечатания.

После полудня читал с Павлом Накаем корректуру Октоиха, самую начальную ныне, принесенную из типографии, согласно условию, 25-го числа, и уже прочитанную и проверенную раз и перепечатанную без меня корректором Яковом Судзуки. Набор тщательный, ошибок почти нет.

С 6-ти часов всенощная с величанием, пред завтрашним праздником; молящихся, к сожалению, было совсем мало.

15/28 августа 1909. Суббота.

Успение Пресвятой Богородицы.

С 9 часов Литургия, отслуженная соборне. Молящихся было больше, чем вчера. Из Церкви зашел ко мне Rev. Jefferys предложить свои услуги к опровержению пасквиля на Православную Церковь в «Japan Daily Mail» от 24 числа. К счастию, в них не оказалось нужды. Развернув сегодняшний номер «Japan Daily Май», я нашел и указал Jefferys’у статейку: «The Greek Church and „The Hochi“», в которой до слова напечатана моя поправка (correction) к тому пасквилю, посланная в редакцию 24 числа.

Но неугомонный Jefferys расспросил меня о поездке в Оосака, строящейся там Церкви и тут же настрочил об этом статейку в одну из газет, в которых принимает участие.

От Преосвященного Сергия из Отару пришло другое письмо; лично для меня, а не для печати. Пишет, между прочим, что поездка его и о. Николая Сакураи из Отару на Сахалин обошлась в 70 ен; он везде брал билет 2-го класса, о. Николай – 3-го.

Увидевши сегодня злослова и клеветника Павла Ямада в комнате, где «Клуб православных юношей», выпроводил его оттуда и велел вперед не пускать; кроме зла, ничего не может внушить юношам.

С 3-х часов до всенощной читал корректуру Октоиха с Накаем.

16/29 августа 1909. Воскресенье.

Петр Исикава вернулся из Одавара, куда ездил улаживать дело о. Василия Усуи с христианами, которые должны ему 300 ен. Куда уж ему получить с них эту сумму! Спасибо, хоть 50 ен Исикава выхлопотал для него; да и из них наличных привез только 25 ен, а еще 25 будут выплачены о. Василию в продолжении двух с половиною лет. Советовал я о. Василию удовольствоваться этим, за очевидною невозможностию получить больше, и он охотно согласился и выдаст документы на церковную землю в Одавара, хранящиеся у него.

Получено отношение от Высокопреосвященного Тихона, Архиепископа Иркутского, уведомляющее, что Указом Святейшего Синода Миссионерский съезд в Иркутске назначен с 24-го июля по 5-ое августа 1910 года. Просит прибыть на съезд вместе с представителями Миссии; а до того времени предложить разработку вопросов по Японской Миссии, которые и препроводить в Особую Комиссию при Иркутском Архиерейском доме не позже 1-го мая 1910 года. При отношении приложены 3 экземпляра печатного Указа Высокопреосвященному Тихону.

С 3-х часов также чтение корректуры Октоиха, – что ныне обратится в обычное ежедневное дело.

17/30 августа 1909. Понедельник.

Послал в Москву к Льву Александровичу Тихомирову для напечатания в «Московских Ведомостях», если годится, письмо Преосвященного Сергия о поездке его к христианам на Сахалин; если не годится, то просил передать в редакцию «Православного благовестника».

Послал в Отару Преосвященному Сергию накопившиеся для него письма и газеты.

Ученики Семинарии, проводившие каникулы в Тоносава, вернулись оттуда; поступающие вновь в Семинарию собираются.

Умер служивший долго катехизатором, но в последнее время оставивший службу и практиковавший как «хариися», Стефан Кондо. Плодом его проповеди в Хациовоодзи был, между прочим, дом нынешнего ректора Семинарии, Ивана Акимовича Сенума.

18/31 августа 1909. Вторник.

Отпели в Соборе покойника Стефана Кондо, что я предварил небольшою речью о его заслугах Церкви.

Принесли из типографии два начальные листа, набело отпечатанные, Октоиха. По прочтении оказалась в них только одна незначительная ошибка – на 8-ой странице «ку» вместо «то».

19 августа/1 сентября 1909. Среда.

Послал на Сахалин в Наяси русским восковые свечи по просьбе Преосвященного Сергия. Писал им, что пришлю богослужебные книги и Божественные книги для назидательного чтения, если там могут употреблять все это, о чем, к сожалению, Преосвященный Сергий не поставил меня в известность.

Послал Преосвященному Сергию в Отару множество малых и больших икон, согласно его просьбе, ибо его запас уже истощается. Послал также «Московские Ведомости» и «Церковные Ведомости», вчера полученные.

Русский из Манчжурии явился с сыном: «Примите в Семинарию».

– Да где же принимают в школы по одному? Кто его станет учить? Все учителя заняты своими классами, к которым он не подходит и так далее. Впрочем, идите к ректору и просите: если он и прочие наставники согласятся принять, то я ничего не имею против.

20 августа/2 сентября 1909. Четверг.

В 11 часов отслужен молебен пред началом учения.

После него И. Ак. Сенума представил мне новый курс поступающих ныне в Семинарию – всего только 9 мальчиков; никогда доселе не было такого малого приема. Трое не приняты по нездоровому состоянию. Русский, о котором вчера просил отец, тоже не принят, за неполезностию и для него быть принятым одному, с чем отец согласился и не стал больше настаивать.

Принесли 5 листов, набело напечатанных, Октоиха, тоже без ошибок; по-видимому, весьма исправно пойдет печатание.

21 августа/3 сентября 1909. Пятница.

Rev. Jefferys прислал для просмотра очень верно и симпатично составленную статью о нашей Миссии для напечатания. Поблагодарил его и возвратил статью.

Последний раз сегодня послал в Отару Преосвященному Сергию письма и газеты. Доселе он обозревает ближайшие к Отару Церкви, ожидая парохода в Ваканай, который, кажется, на 6-е сентября назначен к отходу из Отару.

Вечером в Семинарии был симбокквай, на который у меня выпросили 5 ен. В продолжение дня сегодня розданы им учебники и сделаны другие приготовления к началу занятий.

О. Петр Сибаяма, из Нагоя, сначала телеграммой известил, что «дочь его Мария едет в Россию», потом письмом подробно уведомил, что барон Гото, нынешний Министр путей сообщения, посылает ее в Россию для образования в живописи; дает на дорогу 390 ен и там по 100 ен в месяц, в продолжение одного года.

22 августа/4 сентября 1909. Суббота.

В Семинарии начались занятия. И. А. Сенума приносил том издающейся ныне «Encyclopaedia Japonica» и просил купить экземпляр для Семинарии; я согласился; произведение, по-видимому, очень серьезное и полезное.

23 августа/5 сентября 1909. Воскресенье.

После обедни И. А. Сенума привел священника из Владивостока, которому запрещено там служить по политической неблагонадежности его. Говорит про себя, что «когда после военного бунта в Владивостоке некоторых осудили на смерть, он сказал проповедь, в которой просил ходатайствовать о смягчении наказания для них»; в этом будто и вся вина его. Провел он три года в Америке, откуда теперь вернувшись, хочет пристроиться на какой-нибудь службе при Миссии. Добряк Иван Акимович, покровительствующий всем подобным русским, сказал ему, что может он быть учителем арифметики для русских в Семинарии. И с тем и пришли они оба ко мне – просить определить его учителем арифметики в Семинарию.

– А деньги на жалованье ему откуда взять? – вопросил я.

Иван Акимович, о подобных вещах не заботящийся, мог только сказать, что в Харбине надо просить; это тоже, что сказать бы: взять неоткуда. Это одно; а другое: как же можно взять такого в Миссию! В Нагасаки есть гнездо анархистов; здесь, пожалуй, завелось бы другое… Но так как нельзя было этого говорить вслух гостю, то я стал по-японски выговаривать Ивану Акимовичу, что он опрометчиво поступает, берясь рекомендовать подобных; и по-русски наотрез сказал, что несмотря на его рекомендацию, для гостя нет никакой службы при Миссии. Пред гостем в это время, как и перед другими, стоял стакан чая. Услышавши мои слова, гость схватился с места:

– Так мне тут не нужно ничего, – сердито крикнул.

– Да кушайте чай, – говорю я.

– Не хочу! – и, нахлобучив шапку тут же в комнате, ушел.

И физиономия его в это время, и весь вид являли хулигана; священника же и тени не видно было в нем. И вот какие иереи есть на Руси! Не удивительно, что там так много нравственного и религиозного расстройства.

24 августа/6 сентября 1909. Понедельник.

В Женской школе только сегодня начались классы.

Преосвященный Сергий пишет из Отару о путешествии оттуда по ближайшим Церквам. Расположение духа бодрое; усталости не чувствует; отправляется в более отдаленные Церкви ведения о. Н. Сакурай.

25 августа/7 сентября 1909. Вторник.

О. Петр Сибаяма прибыл из Нагоя с своей дочкой Марией, которую барон Гото намерен отправить в Россию учиться живописи. Вероятно, написано будет отсюда в Японское Посольство позаботиться об ее живописном образовании там. Я обещал со своей стороны написать сотрудникам Миссии беречь ее там, насколько это возможно будет им. Больше я ничего не могу; 30 лет, как не был в России, все почти мои знакомые вымерли.

Сегодня опять в «Japan Май» заметка, что в «Сёогё-Симпо» изо дня в день тянется ряд статей, описывающих злоупотребления, порочащие Греческую Церковь в Японии. Я не слыхал об этих статьях.

– Что такое? – спрашиваю Петра Исикава.

– Не читал: не стоит того; но знаю, что это Лин Сато описывает Павла Ниицума в прошедшем, за истощением современных тем.

Лин Сато, почти с улицы поднятый Миссиею и воспитанный; служивший катехизатором, видевший только ласку и добро от Миссии и Церкви; недавно бросил службу, обругавши всех и все в Церкви; и вот теперь еще, чтоб писаньем добыть грош, поднимает бывшее 15 лет тому назад в Церкви и грязнит Церковь. Чудовищно бессовестные и злобные люди есть между японцами; и удивительнее всего то, что такие, полные змеиного яда, люди открываются внезапно после того, как много лет носили маску голубиной простоты и невинности.

26 августа/8 сентября 1909. Среда.

Вчера поздно вечером прямо с железной дороги являются гости: из Никольска Уссурийского священник вокзальной Церкви Адам Игнатьевич Хлебцевич с сыном Стефаном, 16-ти лет, – просить поместить сына в Семинарию; сын в России учился в Реальной гимназии, но за леность исключен; так вот здесь исправить его и воспитать. Имущества у батюшки с сыном – небольшой узел, легкая корзинка и бережно завернутая «балалайка». Стал я заявлять батюшке, что нельзя его сына принять сюда – одного: не с кем и не у кого ему учиться; если учителя заняты своими классами, и ни к одному классу он пристать не может и так далее. Повесил батюшка голову; и с тем я отправил его в ближайшую гостиницу ночевать, пригласив завтра утром прийти к чаю.

Сегодня утром, усадив его пить чай, послал за ректором И. А. Сенума, и начались у нас разговоры в том же тоне, что принять нельзя. Но и жаль было о. Адама. Нельзя ли устроить так, чтоб можно было принять? Нашли средство: о. Адам будет платить учителю за частные уроки, чтоб поскорее сын его усвоил японский язык настолько, чтоб присоединиться к низшему классу Семинарии.

Но платить он много не может; сам получает 75 рублей в месяц, да доходишков наберется рублей 25, а у него трое детей, которых надо содержать, и жена. Положил он платить учителю 10 ен в месяц (да вносить обычное содержание здесь русского ученика).

Поговорил И. Ак. с учителями; согласился Петр Уцияма взять на себя преподавание японского языка Стефану Хлебцевичу – и сей принят в Семинарию, к великой радости о. Адама. Но принят Стефан для опыта: если будет вести себя хорошо и прилежно заниматься, то окончательно будет принят; если нет, то отослан будет к отцу. С вечерним поездом о. Адам отправился обратно во Владивосток, не поинтересовавшись ничем больше в Токио и захватив с собою балалайку по моему совету.

27 августа/9 сентября 1909. Четверг.

О. Сибаяма пришел рассказать, что виделся с бароном Гото, представил ему свою дочь Марию, и барон тотчас же решил отправить ее в Россию для изучения живописи; назначил 390 ен на приготовление к дороге и на дорогу и 100 ен ежемесячно на содержание в России. Поручено будет довезти ее до Петербурга одному семейному чиновнику, скоро отправляющемуся через Сибирь в Англию. Барон напишет об ней японскому послу в Петербурге, и там она поступит в школу живописца барона Штиглица, с директором которой барон Гото, кажется, лично знаком, и даст Марии письмо к нему. Позаботиться же о помещении ее в Петербурге в добром и благочестивом семействе и вообще охранить ее от всяких соблазнов и бед, кажется, останется на обязанности Миссии и ее сотрудников в Петербурге; и я сегодня уже написал о. Феодору Быстрову обо всем этом и просил присмотреть благонадежное помещение для Марии.

По письму, полученному от Пресвященного Сергия, отправлена почта к нему и запас чая в Отару; дальше надо будет посылать в Саппоро, а потом куда укажет.

28 августа/10 сентября 1909. Пятница.

Третьего дня прислали приглашение из Американской Методистской Церкви в Аояма на похороны M-me Harris, жены методистского епископа Harris’a, моего доброго знакомого. Отправился сегодня к назначенному часу, 2 Р. М., в Аояма Гакуин. Молельня была полна японцев, между которыми был граф Оокума, и иностранцев. Под тихие звуки чтения глав из Апостольских посланий идущим впереди гроб тихо внесен был и поставлен впереди сидений, среди множества венков, так как Mrs. Harris лет 30 жила в Японии и трудилась для нее – почему много приобрела друзей и почитателей. Потом началось отпевание и продолжалось 2 с половиной часа, и такую скуку и сонливость нагнало, что я едва вытерпел, чтоб не бежать. Американские миссионеры и японские Rev.’ды, начиная с бишопа Хонда, чередуясь, читали, говорили и пели, и все это относилось к умершей только когда ее хвалили, все же прочее – на любой посторонний митинг или концерт годится, только тоже для усыпления. Молельня – без малейшего христианского символа, церковнослужители без всякого знака своей должности. Bishop Honda – в простом обыденном костюме, даже с веером в руке, выступил говорить свою речь. Но нужно отдать ему справедливость, что речь его была лучшею из всех; американские миссионеры говорят куда хуже его; особенно Rev. Chappell утомил своим водянистым address’oм.

29 августа/11 сентября 1909. Суббота.

Усекновение главы Святого Иоанна Предтечи.

С 6-ти часов Литургия, за которой были все учащиеся, но пели на клиросе ученицы.

О. Петр Сибаяма принес ко мне на сохранение 990 ен, полученных им от барона Гото, – 390 ен дорожных для Марии Сибаяма, 600 ен – на 6 месяцев ее прожития в Петербурге. Последнюю сумму она повезет отсюда векселем на один из банков в Петербурге.

Мария пробудет здесь еще с месяц, в продолжение которого ей следует несколько научиться по-русски. И просил о. Петр Сибаяма поучить ее о. Петра Булгакова, посольского священника; живя и питаясь здесь в Женской школе, она ходила бы к нему ежедневно на уроки. Но что же о. Петр? Говорил мне сегодня после всенощной:

– У меня нет времени учить ее; у жены тоже нет; я, впрочем, согласился бы, но не может ли отец ее положить мне плату за уроки? Я не для денег, а для принципа; не может ли он дать мне хоть 10 ен?

– Как же он может, получая в месяц 25 ен на себя и всю семью? Если же у вас нет времени, то, значит, надо попросить кого-нибудь другого. (И такое гаденькое лицо было у о. Петра, когда он свой принцип – на обух [?] – стараясь провести!)

Еще просьба принять ученика в Семинарию: Харбинский Генеральный консул ходатайствует за оного. Отбою нет. Совсем надоели. Тотчас же послал отказ с указанием, что здешняя Семинария имеет специальное назначение – готовит служителей для Японской Церкви, и что большое количество русских учеников в ней может мешать исполнению этого назначения.

30 августа/12 сентября 1909. Воскресенье.

За Литургией Мария Сибаяма приобщилась Св. Тайн. Из Церкви были у меня между прочими Евгений Феодорович Лебедев и жена его, Александра Алексеевна, только что прибывшие из Нагасаки. Лебедев был там консулом, а теперь заменил его Николай Александрович Распопов; Лебедев же назначен исправляющим должность Генерального консула в Йокохаме, за отъездом в отпуск Гроссе. И говорил Лебедев, что в Нагасаки общая могила и памятник вполне готовы к освящению. Еще говорил, что исчез в тамошней Церкви драгоценный образ-складень, пожертвованный туда Великим Князем Михаилом Александровичем, в бытность его в Нагасаки. Где он? Кем похищен или где хранится? Следовало бы спросить у князя Гагарина, бывшего нагасакским консулом пред самой войной, – кому он поручил его на хранение?

Вечером, несмотря на дождь, был у Мендриных, чтобы попросить Марию Игнатьевну поучить Марию Сибаяма по-русски. И она охотно согласилась.

31 августа/13 сентября 1909. Понедельник.

Утром отправился Петр Исикава в Одавара, чтоб там беспрепятственно совершилось переведение церковной земли и зданий с имени о. Василия Усуи на имя о. Тита Накасима, а им передано Церковному Обществу, имеющему права юридического лица. Без тщательного наблюдения и направления это дело может затормозиться, так как у некоторых тамошних христиан есть другие планы насчет церковной земли.

В 4 часа свел о. Петра Сибаяма и его дочь к Мендриным, которые любезно приняли их, и М-me Мендрина обещалась каждый день давать урок русского языка Марии, а также позаботиться о русском платье для нее в дорогу.

Вернувшись к себе, нашел студента Скородумова, присланного послом сказать мне, что консул Распопов из Нагасаки телеграфирует, что жители Нагасаки готовятся, со своей стороны, почтить наших покойников в день панихиды у общей могилы и освящения памятника, почтить буддийским богослужением и жертвоприношением (должно быть, в виде «моци» или цветов). Так спрашивает у меня посол:

– Можно ли допустить это?

Я ответил:

– Молитва их бесплодна, так как обращается к несуществующему; но чувства их добры и изъявлять их нам не следует запрещать. Итак, когда мы все кончим, тогда пусть они делают, что хотят. Я могу остаться, чтоб взглянуть, или уйти, это будет зависеть от того, что я увижу там. Но Николай Андреевич может остаться.

С этим ответом Скородумов ушел, а ко мне пришел Павел Накаи, чтоб читать вместе корректуру, и я рассказал ему об ответе, сейчас данном, спрашивая: ладно ли? Он подумал и сказал, что «буддийского богослужения допускать не следовало бы на христианской могиле. Пусть нагасакцы почтут чем-нибудь другим, например, поклоном перед могилою"… Я согласился с ним и тотчас же написал послу, что прошу его известить в Нагасаки, чтоб отменили предложенное пред нашею могилою буддийское богослужение. «Вемы, яко идол ничтоже есть в мире… но не во всех разум… И совесть их, немощи сущи, сквернится» (1Кор. 8, 4–7).

1/14 сентября 1909. Вторник.

Утром написал к Преосвященному Василию, Епископу Можайскому, в Москву, просил его спросить у Преосвященного Трифона о результате моей просьбы ему касательно пожертвований на храм в Оосака. Если бесплодно, то прошу Преосвященного Василия позаботиться об изыскании средств или же уведомить меня, кому мне писать из московских благотворителей.

В Сакари христиане построили небольшую Церковь с иконостасом внутри, и о. Игнатий Като хлопочет о полном снабжении ее иконами; мы удовлетворим его; сегодня послали последнее, что нужно там.

2/15 сентября 1909. Среда.

С 8-ми часов было отпевание Тимофея Исии, из прихода Сиба, одного из самых благочестивых христиан в Токио. Отпет соборно и провожен на кладбище священнослужителями в облачениях. Много и язычников было на отпевании – видно, что он уважаем был кругом.

В 10 часов я представил едущую в Россию Марию Сибаяма и ее отца послу, по уведомлению из Посольства, что в этот час посол примет. Посол принял весьма любезно. К сожалению, дочь его была больна от укусов москитов, принять Марию не могла. Кстати, мы с послом совещались о поездке в Нагасаки для панихиды на братской могиле наших воинов и освящения памятника им. А потом он прислал мне на дом официальную бумагу, в которой сказано, что богослужение там предположено 14 (27) сентября и прочее. Я ответил, что поставлю долгом быть и прочее.

3/16 сентября 1909. Четверг.

Утром написал письмо сотруднику Миссии в Петербург о. Демкину, прося его непременно найти там пожертвователей колоколов и облачений для Церкви в Оосака. Пусть приобщит к этому делу и прочих наших товарищей-однокашников в Петербурге, всех – почтенных протоиереев. Не невозможно, если постараться.

Послал Преосвященному Сергию почту все еще в Отару, откуда он уедет вдаль только двадцатого сентября, как телеграфирует.

4/17 сентября 1909. Пятница.

О. Тит Комацу пишет, что похоронил в Вакамацу Корнилия Судзуки, первого по времени и очень благочестивого тамошнего христианина; бедный, в последнее время лежал в параличе; пред смертию пособорован о. Титом в присутствии тамошней братии, очень любившей его. Царство ему Небесное! Первые христиане мало-помалу отходят в тот мир, скоро никого не останется; а следующее поколение лучше ли будет?

5/18 сентября 1909. Суббота.

Литургию пели человек семь старших семинаристов, да так хорошо, что я просфорой наградил их. Думал, пение ослабнет по окончании курса старшими, но оно еще сильнее прежнего. И чтецы на клиросе хорошие есть.

Преосвященный Сергий из Вакканай прислал восторженное письмо: первый раз говорил пред большою языческою аудиториею человек в 300–400 – мужчин, женщин и учеников – в театре, проповедь, отчасти приготовленную прежде, но больше экспромтом, и говорил так успешно, что все до единого слушали его с средоточенным вниманием до конца и наградили громом рукоплесканий. Действительно, нельзя не порадоваться от души: в один год изучил трудный язык японский до возможности говорить на нем проповеди с таким успехом! Христиане – всех там 29 – приняли его с великою радостию и очень оживились его посещением; не допустили его платить за себя в гостинице, нашли за 5 ен залу в театре для его проповеди, и все время окружали его любовию; из язычников тоже нашлись очень усердные к нему. В награду за все это Преосвященный Сергий просит в письме послать им по Новому Завету (4-м главным из усердных, из коих один, Хиросава, язычник еще, но очень расположенный к христианству) что я тотчас же исполнил; и от себя послал еще во все 10 домов там по 3 книжки в каждый, при ласковом письме. Из Вакканай Преосвященный Сергий вернулся в Отару и отсюда направится в дальние Церкви.

6/19 сентября 1909. Воскресенье.

Несмотря на дождь, в Церковь собралось много молящихся. Но портит молитвенное настроение это концертное пение то того, то другого – сегодня «Единородный Сыне» и «Херувимской»; да еще когда нет на клиросе Львовского, и зарознят, совсем беда. А строго запретить петь эти вещи – тоже неловко, усердие отобьем учиться и усовершаться.

Мария Сибаяма приглашена была к послу в 1 час, там завтракала и вернулась оттуда восхищенная любезностию дочери посла и с кучей платья, надаренного ей Евгенией Николаевною. А М-me Мендрина поселила ее у себя, обшивает ее европейским платьем, причем учит шить на машинке, учит также хорошим манерам и языку русскому. Вечером я был у Мендриных, видел Сибаяма в платье, точно русской девочкой, – и она разливала чай; только М-me Мендрина по временам твердила ей: «Маня, сиди прямо», «Маня, не качайся из стороны в сторону».

7/20 сентября 1909. Понедельник.

Прибывший из Отару христианин Павел Наканиси, привез от Преосвященного Сергия письмо и посылку, в том числе два летние его подрясника, как уже не нужные; приходится теплее одеваться. Говорил Наканиси, что присутствие там Преосвященного Сергия очень оживило Церковь.

Катехизатор в Сано, Павел Судзуки, жалуется на то, что пасквили в газетах на Сенума и Исикава мешают проповеди: «Куда ни пойдешь, все о них заговаривают»; и требует он, «если правда то, что пишут, удалить их с церковной службы, если неправда, опровергать». И я говорил им опровергать, да не хотят – надоела им клевета. Притом же опровергать – было бы больше раздражать этих злых псов клеветников и вызывать их на выдумку новых клевет. Было уже опровергаемо, будет того.

8/21 сентября 1909. Вторник.

Рождество Пресвятой Богородицы.

Мало христиан при богослужении, как всегда в такие праздники, которые приходятся не в воскресенье.

Из Церкви было у меня и пило чай семейство И. А. Сенума, жена которого, Елена, вернулась из побывки во Владивостоке и привезла мне поклон от Высокопреосвященного Евсевия и от себя в гостинец отличный торт. Хорошо, что вернулась, и напрасно отлучалась, подав пищу злословам писать про нее всякие небылицы.

9/22 сентября 1909. Среда.

Получено интересное письмо от Преосвященного Сергия, и тотчас же написан ответ ему и послана почта ему в Саппоро. Жалуется на неустройство в «Сейненквай»; пусть сам устроит его, надумав в переездах добрую программу для него и, по возвращении, осуществив ее.

По приглашению от Bishop’a McKim’a в 4 часа сегодня ездил в американскую Церковь на бракосочетание дочери McKim’а с одним американцем. Зрителей была полна Церковь. Сам отец совершил обряд бракосочетания, что продолжалось минут 15. Немножко музыки впереди, торжественное шествие, потом чтение, половину которого нельзя было расслышать, и обратное шествие. Красиво, но бедно и безжизненно.

10/23 сентября 1909. Четверг.

Утром писанье писем, из коих одно – к Архиепископу Одесскому Димитрию с просьбою принять в его епархию священника Антония Крамаренко, женатого на моей племяннице, умное письмо которой я послал к Высокопреосвященному Димитрию.

Визит Rev. Lloyd’a с американским путешественником-педагогом.

Чтение корректуры Октоиха, обильно приходящей почти каждый день.

11/24 сентября 1909. Пятница.

О. Борис Ямамура очень просит дать пособие ен в 5 в месяц Марку Кикуци в Иваядо за усердные труды для Церкви. Он прежде был в числе служащих Церкви, но отставлен вместе с другими при уменьшении числа катехизаторов за недостатком средств; однако усердие его к служению Церкви нисколько не охладело; и теперь он находит слушателей учения и приготовляет их к крещению. Но угнетает его крайняя бедность; служа школьным учителем, он получает всего 7 ен, а семейство большое. Представление о. Бориса уважено, и 5 ен Марку Кикуци назначено.

Один язычник из провинции пишет: «Я молодой человек; отец у меня помер, и я сделался наследником дома; но я беден. Что мне делать? Наставьте меня». Послано ему несколько христианских книжек и написано: если будет в Токио, то пусть придет сюда в общество молодых людей – получит наставление.

12/25 сентября 1909. Суббота.

На пути в Нагасаки.

В 7 с половиной часов утра выехал в Нагасаки для отпевания собранных в одну могилу из разных мест Японии умерших наших военнопленных и погибших в Цусимском бою наших моряков, могилы которых разбросаны были по прибрежным местам и маленьким островкам. Остались только на своих местах, где были погребены: 97 военнопленных на кладбище в Мацуяма, 86 – в Хаматера, 2 на христианском кладбище в Тоёхаси; 1 – в Сидзуока и 1 – в Кумамото; в Тоёхаси и Сидзуока – потому, что над могилами очень хорошие памятники, сооруженные собратьями умерших; в Кумамото погребен поляк-католик, офицер; на могиле его тоже поставлен памятник, и французские патеры, живущие в Кумамото, просили оставить покойника, их единоверца, на своем месте.

13/26 сентября 1909. Воскресенье.

На пути в Нагасаки.

В 2 часа 10 минут дня скорый поезд (киукоо) примчал в Симоносеки. Совсем неожиданно встретили, при выходе из вагона, Иов Хиби, катехизатор в Кокура, и несколько христиан из Кокура, что очень согрело после полуторасуточного пребывания в холодном обществе незнакомых людей. О. Антоний Такай из Нагасаки написал Иову Хиби, что я буду проезжать. Переправившись в Модзи, в 3 часа 44 минут сел на поезд в Нагасаки, и в 11 часов 15 минут вечера прибыл в Нагасаки. Еще более неожиданно встречен был здесь, при выходе из вагона, многими русскими и немогущим ходить, переносимым на спине слуги японцем – Александром Алексеевичем Сигою. Все это было тем больше трогательно и даже тягостно для сердца, что шел сильный дождь, а станция в конце города. Чрез полчаса я был в русском консульстве, где встретил весьма радушный прием. Посол Николай Андреевич Малевский был уже здесь.

14/27 сентября 1909. Понедельник.

Воздвижение Креста Господня. В Нагасаки.

Вопреки вчерашним опасениям, вставши, мы увидели прекрасное светлое утро. Отправить Праздничное богослужение в маленькой нагасакской Церкви не могли, так как в половине 10-го часа назначено было богослужение на кладбище, а сборы и переезд через рейд в деревню Инаса должен был занять немало времени. Отправились на пароходике, имея на буксире лодку, в которой везли два великолепные венка: один от нашего Государя Императора, другой от посла – но волною залило лодку и подмочило венки и ленты. Пред входом на кладбище стояли уже отряды моряков и сухопутных, прибывших для отдания чести нашим покойникам. На кладбище, у памятника и братской могилы было множество японских офицеров и нагасакских чиновников с Губернатором во главе; были и японские дамы с губернаторшей впереди; стояла небольшая группа русских жителей Нагасаки и тут же группа японских христиан и христианок. По прибытии посла началось богослужение; участвовали в нем со мною: о. Петр Булгаков, настоятель Посольской Церкви, о. Антоний Такай, нагасакский священник для японских и русских христиан, диакон Д. Львовский, иподиакон Моисей Кавамура, прибывший для сего из Оосака. Сначала я освятил окроплением св. водою, при пении «Спаси Господи люди Твоя», потом было отпевание умерших. Пели трое: о. Булгаков, Львовский и бас Зозуля, нагасакский обыватель. После Евангелия я сказал небольшое надгробное слово. Свечи были розданы при начале отпевания христианам и нехристианам. На ектениях имена покойников были помянуты все один раз. На «вечной памяти» было три залпа из ружей. По окончании богослужения стали возлагать венки на могилу: сначала от Государя Императора, потом от посла, от японских Военного и Морского Министерств, Адмирала Гото и разных Генералов и военных и гражданских частей; венками устлали всю могилу. Затем посол и все японцы отправились в кумирню на буддийскую панихиду в честь наших покойников; там мы ее запретить не могли, как не дозволили при самой могиле; все нагасакские бонзы, кажется, собраны были для этого моления. Я с кладбища, после нашей службы, отправился посетить Александра Алексеевича Сигу, бывшего русского переводчика при Министерстве иностранных дел. В 1 час был в Консульстве завтрак, данный послом. Гостей было 65 человек. За столом сидевший близ меня адъютант военного Министра Терауци попросил у меня перевод речи, сказанной мною на кладбище для сообщения Министру; я охотно обещал прислать. После стола все снялись группой. Затем я отправился сделать визиты некоторым русским, живущим в Нагасаки, и о. Антонию Такай, у которого нашел собравшееся небольшое общество нагасакских христиан, с которыми мы помолились и которым я сказал небольшое поучение. В 7 часов в Консульстве обед, за которым я познакомился с невестой консула Николая Александровича Распопова; невенчан потому, что еще не разведен с прежней женой; говорят, что в октябре состоится развод в Петербургской Консистории. В 9 часов 40 минут вечера выехал из Нагасаки; собрались проводить еще больше, чем было при встрече; несомый на спине слуги Сига также был, что тяжело видеть.

15/28 сентября 1909. Вторник.

На пути из Нагасаки в Токио.

На рассвете в Кокура на станции – катехизатор Иов Хиби с группою христиан, в числе которых несомый на спине другого был параличный Николай Мацуи, когда-то хороший архитектор, построивший знаменитую бумажную фабрику, потом многолетний страдалец от ревматизма, и ныне совсем лишенный возможности движения; даже и говорить не может, а только мычит; картина жалостью поражающая; мычит и заливается слезами, что, по объяснению Хиби, означает его радость. Боже, что за тяжелый крест дан человеку! К вечной радости его, конечно.

16/29 сентября 1909. Среда.

На пути из Нагасаки в Токио.

Пред утром в Нагоя сел в вагон японский Генерал с адъютантом. Посидевши, обращается ко мне:

– Вы – Николай, возвращаетесь из Нагасаки?

– Так точно.

– Я – Генерал-майор Куросава, в Тоёхаси производить артиллерийский смотр еду. Я четыре раза был в России. В первый раз состоял два года на службе в русском егерском полку. Представлялся Государю; имею множество знакомых и друзей в России.

– Так вы говорите по-русски?

И он заговорил по-русски:

– Говорил; теперь забываю; мало практики и так далее.

Долго мы с ним беседовали, меняя русский и японский языки. Между прочим и о минувшей войне. Он откровенно говорил, что вина наших поражений «лежит на офицерстве, которое недеятельно (окотару) и предано пьянству. Японский же военный класс, воспитанный многовековым сёогунатом, стоит на завете: победить или умереть. Солдаты из простого народа – бессознательно (боняри сите), но следуют тому же». В Тоёхаси Генерал, любезно простившись, оставил вагон, в сопровождении своего адъютанта-молодца.

В 3 часа дня я прибыл к себе, на Суругадай, нашедши здесь все в добром порядке. Вечером не мог долго читать корректуру: 4-дневное пребывание в вагоне утомительно для моих лет.

17/30 сентября 1909. Четверг.

Целый день всё вперемешку: месячные расчеты, чтение корректуры и чтение японских писем. Из сих последних одно от Моисея Оота, доктора в Хамамацу, хорошего христианина; спрашивает, «правда ли, что я укоряю его за неуплату денег за церковные вещи? Кто-то из христиан в Оказаки это говорит про меня». Нелепица. Ни за какие церковные вещи Оота не должен мне или Миссии; и никому я никогда не отзывался дурно о М. Оота, а всегда когда случалось, хвалил и ставил в пример другим его усердие к Церкви. Так и отвечено ему к успокоению его.

18 сентября/1 октября 1909. Пятница.

Утром письмо к Преосвященному Сергию в Немуро и отсылка ему 100 ен дорожных, 6-ти писем для него из России и теплой одежи ему.

О. Роман Фукуи пишет, что катехизатор в Кусиро, Яков Ино, просится в Саппоро или в Хакодате; в «Кусиро-де не могу продолжать свое дальнейшее развитие, – слишком глухое для того место». Приложено и письмо к нему Якова Ино. Это один из кончивших курс Семинарии в нынешнем году; дубоватый, мужиковатый и малоспособный. И вот такие, обычно, привередничают; им мало полученного образования, им нужно более широкое; и кончается всегда бездельничаньем. Видно, что и на воспитание сего субъекта даром потрачены были деньги и труд; скоро уйдет со службы и обратится в ничтожество. А товарищи поумней его начинают хорошо служить.

Был английский Bishop Cecil и предлагал следующие вопросы:

– У протестантов скоро будут митинги по случаю празднования 50-ти- летия Протестантской Миссии в Японии (на следующей неделе, 59 числа октября нового стиля). Приглашены ли вы участвовать в этих митингах?

– Нет. Ведь это протестантское дело будет. С какой же стати меня станут приглашать?

– Меня приглашают быть вице-президентом на митингах. Я откажусь. Подумают еще, что и наша Церковь началась с 16-го столетия. (Как будто это неправда!)

Другой предмет:

– Японцы очень горды. Я предвижу, что они не захотят заимствовать христианство из-за границы так, как оно есть, а потребуют перемен и приспособлений для Японии в нем. Как вы думаете об этом?

– Никак. Я послан проповедовать Христово учение и ни на волос поступлюсь в нем. Пусть методисты, конгрегационалы и другие в угоду японцам поступаются Божеством Спасителя, Троичностью Лиц, первородным грехом и прочим – это их дело. Я же знаю только Христа, и сей распят.

Bishop Cecil сочувственно улыбнулся. Третий предмет:

– Я хочу катехизаторов садить на их собственное содержание. Пусть работою добывают себе пропитание и в тоже время проповедуют, это будет благотворнее для дела, жизненней. Каково ваше мнение?

– Наши попытки и старания в этом роде до сих пор оказывались тщетными. Если вы будете иметь успех, которого вам от всей души желаю, то послужите добрым примером и для нас.

19 сентября/2 октября 1909. Суббота.

Когда я сидел за корректурой, из Военного Министерства адъютант Военного Министра Такасу по телефону спросил: «Переведена ли у меня надгробная речь, которую в Нагасаки я обещал ему? Если переведена, то он пришлет за нею человека». Я ответил, что переведена, и присланному в скорости человеку передал ее. Не было готово еще письмо, при котором намерено было послать к Такасу речь и два экземпляра Нового Завета, большого формата Терауци, малого – для Такасу, так как в речи много текстов, которые полезно прочитать в подлиннике. Но это будет отослано в понедельник, так сказано и по телефону.

20 сентября/3 октября 1909. Воскресенье.

После обедни зашла ко мне благочестивая воспитанница Женской школы со своими тремя детьми, Августа Фурукава, в прошлом году приветливо принимавшая меня в Ионако. Муж, служа сам где-то вдали, переселил ее в Токио, к ее отцу, к сожалению, еще язычнику, так же, как и муж.

Вечером был у Мендриных, посоветоваться, как бы отправить в Россию Марию Сибаяма, так как предположенный спутник ее, чиновник Министерства иностранных дел с женой поедет не чрез Сибирь, как прежде думал, а чрез Америку. Положили мы поскорее переправить ее во Владивосток, откуда легче найти благонадежных спутников до Петербурга.

21 сентября/4 октября 1909. Понедельник.

Написал к Высокопреосвященному Евсевию во Владивосток о Марии Сибаяма, отправляемой бароном Гото в Россию учиться живописи, но о путешествии которой до Петербурга приходится Миссии позаботится. Спрашиваю у Владыки, хорошо ли попросить Варлаама Игнатьевича и Варвару Евгеньевну Лашевых поместить Марию у них, пока найдется во Владивостоке хорошее спутничество для нее до Петербурга? Приложил и письмо к Лашевым, чтоб Владыка передал, если хорошо, и от себя также попросил их поместить и позаботиться найти ей благонадежных спутников. Если же неудобно просить Лашевых, то пусть сам Владыка укажет, где бы там на время поместиться ей.

Послал Преосвященному Сергию в Кусиро письма, газеты, ватный подрясник.

Был посол Н. А. Малевский.

Отправлен во Владивосток Стефан Хлебцевич, привезенный сюда в Семинарию отцом 26 августа. Никак не захотел учиться здесь, сколько я ни уговаривал его не огорчать отца. Избалован, как видно, потворством и привык лениться.

22 сентября/5 октября 1909. Вторник.

О. Фома Маки из Токусима пишет, что никак не может оправиться от своей болезни. Послал ему еще 10 ен на лекарства. Тоже один из старых священников, которых у нас уже немало, почти не могущих служить и требующих замены. Но мало у нас идущих на смену им, старикам, в свое время хорошо послуживших.

Протестанты с сегодня празднуют свой полувековой (semi-centennial) юбилей деятельности в Японии. И я получил билет на конференции. Быть может, в один из следующих дней схожу послушать. Но много уж бывает воды в их речах; а на этот раз, вероятно, она будет разбавлена значительной долей самохвальства.

23 сентября/6 октября 1909. Среда.

Христиане Готемба пишут; дом у них церковный, но стоит на чужой земле; владелец земли предлагает им купить участок земли за 100 ен, иначе он продаст в другие руки, и им придется переносить дом куда-нибудь в другое место. Христиане собрали между собою 50 ен и больше не могут, по бедности и малочисленности своей, а просят Миссию одолжить им другие 50 ен, с рассрочкой уплаты этой суммы Миссии в продолжение 10 лет. Ответил я, что Миссия одолжит – пусть покупают землю. Купленный участок и дом на нем они тотчас же передадут Церковному Обществу, имеющему права юридического лица, а документы пришлют в Миссию на хранение.

24 сентября/7 октября 1909. Четверг.

Протестантская миссионерка, имеющая специальную Миссию между японскими детьми, приходила просить для образчика наш христианский «токухон»; сознавалась, что наши детские христианские книжки – самые лучшие из изданий сего рода, что их книжки и в сравнение с нашими не идут. Подарил ей 6 книжек токухон и коробку недавно изданных картин к Священной истории Ветхого Завета.

25 сентября/8 октября 1909. Пятница.

День празднования Св. Сергия Радонежского. Преосвященный Сергий именинник. Поэтому в 6 с половиной часов утра ученики Семинарии и Женской школы собрались в Соборе, и мною с иереями отслужен был молебен о здравии Преосвященного Сергия при пении полного хора. Потом посланы были поздравительные с Ангелом телеграммы Преосвященному Сергию в Кусиро от меня, Семинарии и Женской школы. В честь именника я сказал прибавить к обеду «кваси» на 3 ены в Семинарии и Женской школе. Но Преосвященный Сергий ответил на наши телеграммы и велел дать по 5 ен «сейтора-ни». Я послал показать ответную телеграмму в Семинарии и Женской школе и сказать, что по 2 ены имеется у них от Преосвященного Сергия еще, которые и могут от меня взять во всякое время. В своей телеграмме Преосвященный Сергий прибавляет: «Еитоуните нихон-ни нагаку ору». Дай Бог! Это искреннее пожелание и молитва всех нас.

Павел Ниицума прибыл из своей деревни и поселился здесь на несколько дней, чтоб поговеть, а также чтоб разнести напечатанную им книгу «Изложение христианского учения» редакторам газет и разным другим лицам. Благодать Божия, видимо, не оставляет его: замечательно благочестив и усерден к Церкви.

26 сентября/9 октября 1909. Суббота.

Высокопреосвященный Макарий, Архиепископ Томский, пишет, что отказался от получения 1020 Четвероевангелий, которые я послал ему 14 марта сего. Почему? Вот почему. Пишет он: «По сообщению иркутского таможенного агенства груз по накладной Владивосток-Томск на мое имя досмотрен в таможне иркутской и подлежит оплате пошлиной в сумме 350 рублей 74 копеек, до уплаты груз задержан. Уплатить таковую сумму на благотворительное дело для нас непосильно. Ввиду сего мы признаем за лучшее – не предъявлять никаких претензий к иркутской таможне: пусть она распорядится книгами по своему усмотрению». Книги, за отпечатание и переплет их, стоят по 15 сен, значит 153 рубля за все 1020 экземпляров, и пошлину накладывают в сумме 350 рублей 74 копейки! Хороши порядки! Недаром столько беспорядка ныне в России!

27 сентября/10 октября 1909. Воскресенье.

От Преосвященного Сергия разом три письма, и все от 6 октября из Кусиро. Геройски путешествует, переносит стужу, слякоть, дождь и пешие хождения. Зато же и сколько утешения христианам, которых посещает, сколько душевной радости и самому – все это видно в его письмах. Но от поездки его в местность Хидака (деревни Уракава и проч.), куда предполагает отправиться уже в половине ноября, его надо удержать. Там в это время бывают пурги (фубуки), во время которых, случается, люди гибнут в 10 шагах от жилья, не видя и не слыша, что оно там близко.

28 сентября/11 октября 1909. Понедельник.

Послал почту Преосвященному Сергию и, между прочим, теплую рясу ему в Немуро. В письме настоятельно советовал не пускаться в Хидака, а после 8 ноября нового стиля вернуться в Токио.

1-я книга Октоиха, гласы 1–4, вполне закончена печатанием и поверкою с предыдущим и последующим приложениями.

29 сентября/12 октября 1909. Вторник.

Ксения Феодоровна Колесникова, из Гурзуфа, в Крыму, где отдыхает от Москвы, прислала японское письмо к ней Иоакима Окада из Уцико на Сикоку, и спрашивает, что в нем пишется? Окада, извиваясь в красноречии, просит у нее фотографическую карточку ее, больше ничего. Перевел письмо и послал ей. Писал ей о постройке Церкви в Оосака, что колоколов, утвари и облачений никто не дает, на постройку денег не хватает и прочее. Как бы хорошо было, если бы ей взошло на ум прийти на помощь!

Были епископалы Rev. King, здешний, и Rev. Willary из Кореи. Я заговорил про протестантский 50-ти летний юбилей, только что отпразднованный, – «интересно ли было на нем? Что они сами говорили?» Но мои вопросы оказались весьма невпопад. Оказалось, что не только они, но и никто из епископальных миссионеров не был на юбилее – «кроме, может быть, двух-трех», прибавил Mr. King. И продолжал:

– Там были протестанты. Если бы мы пошли, и нас сочли бы протестантами. Но мы не протестанты, а католики.

Вот как запели епископалы в Японии. И это в последнее время; прежде они не выделяли себя из общества протестантов. Они, видимо, мечтают сделать Японию епископальною; она уже разделена ими на шесть диоцезов по числу 6 епископов; миссионеров же и миссионерок у них по всей Японии не перечтешь.

30 сентября/13 октября 1909. Среда.

Были доктор Моисей Оота и жена его Лидия, из Хамамацу, рассказали о расстройстве их отношений с катехизатором Моисеем Мацунага и христианами в Хамамацу. Доктор Оота первоначальную вину на себя берет. Купил он кусок земли на берегу моря, а денег на уплату не хватило; надо было занять 300 ен. Но занять без залога нельзя. И заложил он стоящий на его земле церковный дом вместе с землею. 200 ен уже выплатил; осталось долгу 100 ен. В это время христианин, знавший действия Оота, проговорился другим христианам про них, и приняло дело в слухах уже такой оборот, будто церковный дом, заложенный доктором, назначен за неуплату к продаже с аукциона. Глупый катехизатор Мацунага вместо того, чтоб пойти к Оота и расспросить о деле, написал оо. Матфею Кагета и Акиле Хирота и вызвал их в Хамамацу; здесь было устроено общее собрание и на оном решено: взять иконы из церковного дома и сломать и вынести царские врата, которые, хотя пожертвованы Моисеем Оота, но в продажу не должны идти. Объявить это решение Моисею Оота пошел Мацунага, и Оота только теперь узнал о волнении христиан.

– Откуда вы взяли, говорит, что дом назначен в продажу? Ведь на это должно бы быть решение суда. Подите же в сайбандзе и спросите, есть ли такое решение?

Пошли в суд и узнали, что нет, и успокоились; но отношения с доктором Оота и его семейством у катехизатора и христиан расстроились; ни он, ни кто из его семьи в церковный дом не ходят и в общей молитве не участвуют. Как исправить это и восстановить мир и доброе согласие? Самое лучшее средство одно: попросить Преосвященного Сергия, когда он вернется из Хоккайдо, побыть в Хамамацу и сделать это.

На всенощной я выходил с иереями на литию и величание. Христиан, и особенно христианок, было в Церкви довольно много.

1/14 октября 1909. Четверг.

Покров Пресвятой Богородицы.

Преосвященный Сергий телеграфирует, что прибыл в Немуро.

Я написал ему подробно о расстройстве в Хамамацу и о том, что на него надежда, что поправит.

2/15 октября 1909. Пятница.

Написал к иркутскому Генерал-губернатору, Андрею Николаевичу Селиванову, что посылка моих Четвероевангелий и Молитвословов в Преосвященному Томскому Макарию (и Иркутскому Тихону должна быть тоже) остановлены в Иркутской таможне по поводу наложения невероятной пошлины (в три раза превышающей стоимость книг) и просил его содействия, чтоб пошлина – коли необходимо обложить ею и такое благотворение, как даровые раздачи Евангелий – наложена была законная, и книги доставлены по адресам.

Написал и Архиепископу Макарию, в ответ на его письмо, – кто эти 5 японцев, просящие крещения в Томске? Не послать ли туда японских религиозных книг? О печатании Октоиха здесь, о Преосвященном Сергии. Приложил копию письма моего к Генерал-губернатору Селиванову.

3/16 октября 1909. Суббота.

В ответ на письмо Преосвященного Сергия из Кусиро, что священник Роман Фукуи не хочет переходить из Немуро в Кусиро, написал, чтоб он непременно перевел о. Фукуи с семейством в Кусиро. О. Роман во время Собора сам говорил, что ему следует быть не в Немуро, где город падает и число христиан очень мало, а в Кусиро, постепенно расширяющемся, и где христиан больше сотни; поэтому-то он и просил назначить в Кусиро только что выпущенного из Семинарии Якова Ино, что сей будет под непосредственным его руководством. А теперь измышляет разные препоны к переходу с семейством и жизни в церковном доме в Кусиро! Для пользы Церкви он должен перейти. Расходы по переходу будут уплачены Миссиею; что у него будет много посетителей в церковном доме и на обычное угощение их лишние расходы – это препятствие устранится прибавкою к 25 енам нынешнего его месячного жалованья еще 5 ен в месяц.

Из Святейшего Синода пришло радостное уведомление: 4000 рублей на отпечатание и переплет Октоиха дается. Слава Богу!

Высокопреосвященный Евсевий из Владивостока пишет, что Марию Сибаяма, наверное, поместят у себя Лашевы и позаботятся об отправлении ее в Петербург с благонадежным спутничеством. Владыка со своей стороны также позаботится о ней.

Высокопреосвященный Тихон из Иркутска пишет, что с него Иркутская таможня потребовала больше 500 рублей пошлины на книги, посланные мною ему: 1500 Евангелий и 1000 молитвенников (первые стоят 15 сен экземпляр, вторые 1 1/2 сен, значит – вся посылка на 240 ен), и потому он «отказался от получения их, если таможня не снимет бумажного налога». Опять надо просить Генерал-губернатора Селиванова, если только это поможет. Недаром еврей заведует таможней.

От Высокопреосвященного Макария из Томска получена книга «Апостолы Алтая», полная интереса и изящно изданная и иллюстрированная.

В одном из номеров «Московских Ведомостей», полученных сегодня, в фельетоне напечатано письмо Преосвященного Сергия, описывающее его поездку к христианам на остров Сахалин, отосланное мною недавно к Льву Александровичу Тихомирову, по желанию самого Владыки. В печати еще интереснее и трогательнее, чем в рукописи.

От виконта Терауци, военного министра, благодарственное письмо за перевод надгробной речи на братской могиле в Нагасаки и за Новый Завет, посланный мною ему чрез адъютанта Такасу.

От Сергея Васильевича Унженина из Ханькоу, письмо, что он и Василий Романович Лебедев шлют мне, как и в прошлом году, одно место, 8 боксов, лучшего байхового чая.

4/17 октября 1909. Воскресенье.

До Литургии было крещено 7 детей и возрастных. Из последних – один доктор, жених Елены Янсен, воспитанницы Миссийской школы.

После службы завтракал у меня Генерал Евгений Александрович Родневич, корпусный командир в Иркутске, путешествующий инкогнито, чтоб познакомиться с Японией, в войне побившею и его, между прочим, командовавшего тогда дивизией.

5/18 октября 1909. Понедельник.

Тезоименитство нашего Наследника-Цесаревича.

На молебне в Посольстве и потом на завтраке у посла.

Письмом посол запросил моего мнения о бывшем здесь в Японской школе иностранных языков профессором Русской Словесности Александре Александровиче Петрове, просящемся на службу в Министерство иностранных дел, так как посол сам хорошо не знал его. Я тоже коротко не был знаком с ним, но насколько знал его, знал за весьма порядочного человека; так и ответил.

Написал к разным лицам рекомендательные письма о Марии Сибаяма. А вечером в Женской школе был для нее «сообецуквай», прощались с ней и много плакали она и товарки ее, молодые учительницы.

6/19 октября 1909. Вторник.

Утром Мария Сибаяма уехала в Нагоя, чтоб погостить у родителей до следующего понедельника, когда Василий Мелентьевич Мендрин, проезжая, возьмет ее оттуда, чтоб довезти до Владивостока. Несмотря на дождь, многие собрались на станцию проводить ее и даже снялись там группою; проводила и Мария Игнатьевна Мендрина, у которой она жила, готовясь в путь, и которая как мать заботилась о ней.

Прочитал книгу, только что полученную от Архиепископа Томского и Алтайского Макария: «Апостолы Алтая». Много мест весьма трогательных, и живо напомнила она мне, между прочим, Преосвященного Владимира, который, будучи Архиепископом и начальником Алтайской Миссии, в 1869 г. жил в Александро-Невской Лавре в Санкт-Петербурге по делам Миссии, где и я в то время был и много печальных рассказов слышал от него о бедствиях Миссии.

7/20 октября 1909. Среда.

Поблагодарил Преосвященного Макария Томского за книгу «Апостолы Алтая».

Написал к Генерал-губернатору Иркутскому, Андрею Николаевичу Селиванову другое письмо с такою же, как в прежнем, просьбою: употребить его содействие, чтоб 6 ящиков с Евангелиями и молитвенниками, посланными отсюда, выдали Архиепископу Иркутскому Тихону, так как и на эту посылку ему, как на посылку Томскому Макарию, в таможне наложили «безумный налог», как выражается Высокопреосвященный Тихон, «больше 500 рублей», тогда как вся стоимость книг только 240 рублей. Копию с сего письма послал Архиепископу Тихону. Говорят, еврей там начальником таможни, – оттого и притеснения эти.

От Министра иностранных дел графа Комура официальное приглашение на soiree в 9 часов вечера 3-го ноября, в день рождения Японского Императора. Днем часа в 3 надо будет сделать визит Министру.

8/21 октября 1909. Четверг.

Послал в Петербург к о. Феодору Быстрову деньги, выданные от барона Гото на шестимесячное содержание Марии Сибаяма со дня приезда ее в Петербург, по 100 ен в месяц (так же, как дается студентам, отправляемым от Министерства народного просвещения в Европу для продолжения образования), всего 600 ен в размене на русский счет: 574 рубля 50 коп. Вексель взят на Русско-Китайский банк в Петербурге от Иокохамской конторы сего банка на имя японской подданной девицы Марии Сибаяма.

Описал о. Феодору историю с посланными Архиепископу Иркутскому и Томскому для благотворительной раздачи Евангелий и Молитвенников, как образчик того, что творит в Сибири еврейский произвол.

9/22 октября 1909. Пятница.

Письмо Преосвященного Сергия из Немуро с воплем против того, что я позвал его поскорее возвращаться в Токио, опасаясь, что он страдает теперь от тамошних холодов и простудится. Хочет непременно докончить предположенное по его плану обозрение Церквей о. Николая Сакураи и просит о том телеграмму, или (увы!) «каеринасай» (тогда я возвращусь, не окончив прихода о. Сакурая), или (о, радость!) «оваринасай» (тогда я окончу приход о. Сакурая и после этого возвращусь!). Прочитав письмо, я тотчас же послал ему в Абасири, где он теперь, как телеграфировал вчера, желаемую им телеграмму: «Сакурай но конкацу о оваринасаре». Тем с большею готовностию я это телеграфировал ему, что и не имел в виду прервать его путешествие по приходу о. Николая; я удерживал его от поездки на дальний север в Хидака, куда, он же сам писал, надо ехать 40 ри верхом на лошади – а теперь там уже снега и может случиться пурга (фубуки), от которой люди гибнут. Он, очевидно, не совсем понял меня.

10/23 октября 1909. Суббота.

Письмо от о. Феодора Быстрова, немало опечалившее – все там неурядицы по религиозной части!

В 218 номере «Московских Ведомостей», полученном сегодня, передовая статья: «Сироты русской земли», горячо написанная в пользу Японской Духовной Миссии. Написана по поводу письма Преосвященного Сергия о поездке к русским на Сахалин в Японских владениях; «сироты» это именно те заброшенные и забытые Россиею ее сыны. Требуется поставление священника туда; требуется для этого пожертвования в Миссию, приложен в конце и адрес ее. Спасибо Льву Александровичу Тихомирову за горячее его сочувствие Миссии. Но едва ли это не глас в пустыне.

От Василия Яковлевича Костылева, бывшего нагасакского консула, ныне приват-доцента японского языка в Петербургском Университете получена, в 2-х книгах, переведенная им на русский и литографированная грамматика японского разговорного и письменного языка, составленная Чамберленом. По-видимому, как являет первый взгляд на ее страницы, сырой материал грамматический только. Для готовимого к печати русско-японского словаря просит Костылев перевода религиозных терминов, которыми обписан присланный им лист; это будет немедленно исполнено для него.

11/24 октября 1909. Воскресенье.

Ученик Одесской Духовной Семинарии Сергей Черневский хочет быть здесь миссионером и просит сведений о Миссии. Написал ему, что, если желает служить здесь, то должен кончить курс в Академии и постричься в монахи. Описал ему для образчика здешнего служения и трудностей его нынешнее путешествие по северным Церквам Преосвященного Сергия, бывшего в России Ректором Академии.

О. Иоанн Оно, из Такахаси, был, говорил об успехах проповеди у него, хвалил молодых катехизаторов у него Матфея Кагета и Акилу Инцука, попросил на зимнее платье и на х[нрзб]; первому попросил 2 ены ежемесячно на дом для проповеди (коогидзё) в Оомия. Все дано.

12/25 октября 1909. Понедельник.

Написал Преосвященному Сергию в Асахикава и послал письма и газеты ему. Писал, чтоб он со спокойным сердцем до конца исполнял все, что положено у него по плану путешествия. Сам же ведь Владыка; при том же ему там виднее, что лучше для пользы Церкви. А для меня только удовольствие видеть, что он пользу Церкви ставит выше своего комфорта.

В Англиканской Миссии, в Сиба, было собрание «Общества единения Церквей» их и нашей. Rev. King приглашал и меня письмом, в котором говорилось, что Rev. Sweet прочитает реферат, выясняющий, что разности между ими и нами более кажущиеся, чем действительные. Не пошел я, но предупредил Исикава и Сенума, чтоб были осторожны в словах, если придется говорить; разности-то между нами и ими, наоборот, более глубоки, чем как кажутся. В 5-м часу вернулись они; Сенума принес ко мне реферат Sweet’a на английском в рукописи и на японском в печати. Были на Собрании два епископа, McKim и Cecil, и до двадцати миссионеров и главных японцев с их стороны и пять человек с нашей. Стал я читать бумагу Sweet’a, и о удивление! Самым первым членом в ней – усиленное защищение «filioque»; и Священное Писание-де, и Св. Отцы, и Соборы все за «filioque»; натащили всю старую рухлядь католических аргументов, давным-давно отвергнутых даже епископалами из более разумных. Потом много других пунктов приводится и изъясняется, и все в их пользу; иерархия-де у нас самая правильная с апостольских времен; а о таинстве священства ни слова, и пр., и проч. Ладно же! Приготовим и мы реферат к следующему заседанию, назначенному в генваре в нашем доме. Ответим на их пункты, да кстати другою брошюрою выпустим разбор XXXIX членов их веры. Напрасно затеяли они эти «собрания единения»; приведут они к большому разъединению. Они тянут воду на свое поле, хотят представить себя в выгодном свете, а нас в тени; не можем же мы молчать к эгоистической выгоде их и соблазну наших христиан, которых они могут смущать и переманивать к себе такими средствами.

13/26 октября 1909. Вторник.

В половине 8-го часа телеграмма из Нагоя, что Мария Сибаяма отправилась в Цуруга с Мендриным, вчера вечером уехавшим отсюда (которого я просил доставить ее в Владивосток).

Написал к христианам в Наяси, на Сахалине, и послал книги богослужебные и для чтения, а также для обучения грамоте неграмотных. Убеждал непременно собираться для общей молитвы в праздники и пояснил, как ее совершать: вечером пред праздниками читать и петь вечерню (по следованной Псалтири), утром – утреню и Часы.

Часов в пять вечера стали кричать по улицам: «Гогвай». Что такое особенное? Оказалось, что в Харбине корейцы убили князя Ито, отправившегося туда совещаться с нашим Министром финансов Коковцевым по предмету Манчжурской железной дороги. При выходе Ито из вагона на платформу, из столпившихся тут корейцев человек 5–6 стали стрелять в него, три пули попали в легкое и желудок; его унесли в вагон, где он чрез полчаса скончался. Жаль! Самый замечательный японский администратор настоящего времени. Он и ожидал для себя подобной развязки, говорил, что «всегда готов отдать жизнь для блага Отечества»; а доктор, находившийся при нем, всегда имел в кармане материал для перевязки.

14/27 октября 1909. Среда.

Сдал И. А. Сенума мои заметки на реферат Sweet’a и указал материалы для составления контр-объяснений на пункты Свитовой речи. А Матфею Уеда дал для перевода и напечатания разбор XXXIX членов англиканского вероисповедания, сделанный профессором Осининым в Христианском чтении 1864 года.

В полученном сегодня 223 номере (30 сентября) «Московских Ведомостей» опять небольшая передовая статья Л. А. Тихомирова «Нужды Японской Миссии» и потом «Письмо к издателю Преосвященного Никона, Епископа Вологодского и Тотемского», составившее особую статью «Преосвященный Никон и Японская Церковь». В своем письме Преосвященный Никон горячо требует от православных русских братий денежной помощи Японской Миссии и сам жертвует 333 рубля – свое месячное жалованье. Глубочайшая благодарность ему и редактору за их благочестивое и такое горячее участие к Миссии. Но печально, что они так идеализируют начальника ее; совестно читать, один ответ на душе: «на безрыбье и рак рыба, на безлюдье и Фома дворянин».

Из Огава, в Циугоку, были христиане Григорий и Василий Камое; у первого семья из 14 человек христиан. Говорили, что христиане там все крепко держат веру, хвалили и катехизатора Игнатия Камеи; но новых христиан нет, Церковь не возрастает – что весьма прискорбно. Надо поскорее Преосвященному Сергию посетить и эти места для оживления проповеди.

15/28 октября 1909. Четверг.

Разослал молодым катехизаторам, выпущенным ныне из Семинарии, выписанные для них из России книги: Библию на русском языке, Основное Богословие Августина, Пятикнижие Моисеево, Хераскова, Учительные книги Ветхого Завета Афонасьева, – последние три бывшие их учебниками в Семинарии.

16/29 октября 1909. Пятница.

Хорошее письмо на русском языке, почти правильном, от катехизатора в Нагоя, Пимена Усуи. Пишет, что есть у него слушатели учения и надеется на успех проповеди. Христианин Павел Ханда очень полюбил его, по-видимому, и хочет выписать для него из России полезный журнал. Пимен спрашивает: «Какой выписать?» Я посоветовал «Странник» и послал печатное объявление о выходе его. Если же этот покажется дорог (11 рублей), то – «Отдых христианина» (5 рублей). А пока что Павел Ханда дал Пимену 1 ену на покупку здесь какой-нибудь книги, полезной для проповеди, и Пимен прислал мне эту ену, прося книги. Я послал ему в собственность из Запасной библиотеки Жития Святых за весь год в одной книге и 7 книжек проповедей о. Иоанна Кронштадтского.

Петр Фудзивара из Монако пишет, что у него есть приготовленные к крещению, но о. Яков Мацуда отказывается поехать к нему: «Жена-де больна», и просит Фудзивара прислать другого священника. Написал к о. Мацуда, чтоб непременно отправился в Монако; за женой у него есть кому присмотреть – взрослые дети дома. Вообще, этот отец ленивый и ни к чему не годный священник. Жаль, что был поставлен.

17/30 октября 1909. Суббота.

О. Алексей Савабе оправляется в служебном отношении; быть может, и добрым пастырем сделается; с интересом рассказывал сегодня о своей Церкви и катехизаторах в ней. И христиане Коодзимаци почти все сладились и опять составили одно общество. Налицо и добрый результат сего: христиане тысячу и сто ен употребили на ремонт дома о. Алексея и церковной ограды. Собираются дальше не пожалеть денег и на ремонт храма. Только на катехизаторов своих жаловался о. Алексей. Наиболее способный из них, Павел Аоки, нанялся в газетные репортеры и бегает по городу за сведениями для газет; другие – кто молчалив, кто слишком застенчив. «Вместо всех их иметь бы одного диакона, самое лучшее было бы», – говорит о. Алексей.

– Зачем же вы отстаивали их на Соборе?

– Да они сами не хотят из Токио.

– К следующему Собору наметьте кого-нибудь достойного в диаконы для Церкви в Коодзимаци…

18/31 октября 1909. Воскресенье.

Пред Литургией было крещение.

После Литургии зашел ко мне о. Иоанн Катакура, заштатный, по болезни, священник, переселившийся из Сендая сюда к сыну, служащему чиновником. Жалуется на болезнь головы, но, по-видимому, непрочь опять присоседиться к миссийской кассе. Нет уж, пусть так. И здоровым-то плохо служил. А содержать его есть кому: два сына кончили Университет и ныне служат. Да и от Миссии еще получает ежемесячно 5 ен.

От Министра иностранных дел графа Комура пришло извещение, что бал, предложенный 3 числа ноября, в день рождения Микадо, отменяется. Значит, по случаю траура по князю Ито.

Так как я был знаком с Ито 36 лет, хотя и мало встречался с ним, то счел нужным послать вчера соболезновательное письмо к его домашним в Ооисо. Старик Алексей Оогое свез это письмо, и оно весьма ласково было принято; Оогое угощен императорскими конфектами, присылаемыми в дом покойного князя, и сегодня рассказал об этом, вернувшись вчера поздно.

19 октября/1 ноября 1909. Понедельник.

Написал к редактору «Московских Ведомостей», Л. А. Тихомирову, просил указать, у кого бы мне просить 5000 рублей, недостающих на постройку храма в Оосака, также колоколов, облачений и утвари? Но в газете просил не писать о сей нужде; все равно ничего не было бы; как вот и теперь: какую горячую статью написал он о том, что надо помогать Японской Миссии! А откликнулся один Преосвященный Никон, старый благотворитель Миссии; больше ни от кого ничего.

20 октября/2 ноября 1909. Вторник.

Написал к Преосвященному Никону, Епископу Вологодскому, поблагодарил за 333 рубля, пожертвованных им на нужды Миссии и просил прислать монаха для основания здесь монастыря, если он имеет на примете способного к тому; довольно подробно изобразил, каков должен быть этот монах. Здесь японцы для монастыря найдутся, место для монастыря есть в Тоносава.

С 1886 года, когда о. Владимир (ныне Епископ Екатеринбургский), уезжая, оставил это место Миссии, оно бережется именно для монастыря; несмотря на то, что ежегодно мне лично (не Миссии) стоит почти 200 ен держать там семейство крестьянина – Михея, чтоб он хранил и содержал в порядке место и здание на нем.

С 6-ти часов всенощная, за которой были все учащиеся и пели семинаристы. Мы с Накаем читали корректуру Октоиха.

Перед всенощной был посол Николай Андреевич с русским туристом – Сенатором, Тайным Советником Григорием Александровичем Евреиновым, который много интересного говорил о Думе и нынешнем состоянии России – в минорном тоне.

21 октября/3 ноября 1909. Среда.

Восшествие на престол нашего Государя Императора

и день рождения Японского Императора.

С 7 часов Литургия. Служили 5 иереев, пели оба хора. Я служил с ними благодарственный молебен. В 10 часов поехал в Посольство и по окончании там Литургии служил Царский молебен, после которого посол пригласил выпить бокал шампанского за здоровье Государя Императора. Все русские были в сборе, выпили по чашке чая и по бокалу шампанского с троекратным ура в честь Государя, после чего послу надо было отправляться во Дворец к Императору Японскому на завтрак, и мы простились с ним, получив приглашение на завтрак в следующее воскресенье.

Погода прекрасная; по улицам множество народа, а на Дворцовой площади толпа несметная, смотрящая на поездку знати в золотых мундирах и щегольских экипажах во дворец.

Вернувшись домой я занялся прозаическим делом перевода расписок, тогда как толпа учениц, явившихся поздравить с праздником, в соседней комнате щебетала и пила чай.

Ученики пришли просить на «симбокквай», который сегодня у них будет скромный, по случаю погребения Ито; дал 3 1/2 ены.

По пути из Посольства я заехал в Министерство иностранных Дел и оставил карточку графу Комура, которого дома не застал. Вечернее собрание у него сегодня отменено, о чем разослано было оповещение несколько дней тому назад; в нем сказано, что по обстоятельствам (цугоо- ни ётте) с сожалением (икан-нагара) отменяется; очевидно, по случаю траура по князе Ито.

В Хибия-парке готовится место для завтрашней погребальной церемонии. Похороны будут от государства.

22 октября/4 ноября 1909. Четверг.

Были похороны князя Ито Хиробуми. Я отправился к четверти 10 часа в «Хибия парк», на «дзинрикися» с орденами и лентами (не высшими) на шее под верхней рясой и с клобуком (с бриллиантовым крестом) в жестяной коробке. По улицам народа тьма тьмущая. При въезде в «Хибия» надел клобук, положив шляпу в коробку, сдал «курумая» верхнюю рясу и отправился в указанный дом, где собирались иностранные члены Посольств. Застал уже там всех наших членов Посольства, кроме посла, прибывшего после, и множество иностранцев. В 10 часов стала слышна музыка приближающейся процессии из официального помещения Ито на «Рейнанзака». Впереди шли войска, и пока гроб дошел до палатки, где должна быть похоронная служба, было уже близко к 11 часам. Когда установлен был гроб и расселись по местам в длинных палатках – налево японская знать, начиная с Великих Князей вверху, направо – иностранцы, члены Посольств – вверху, начался погребальный обряд. Послышалась тихая, жалостливая музыка (древнекитайского происхождения) – точно душа покойника, плача, жаловалась, что перешла в тот мир слепою, неспособною зреть свет истинного Бога и согреться любовию Отца Небесного, которого не хотела познать в этом мире. Каннуси расставили жертвенные приношения; главный из них прочитал синтуисский «хорай», потом длинный свиток – издали не было слышно, должно быть, похвальное слово, в котором, однако, часто слышалось «тасукетамае» – вероятно, и у мертвого просили помощи в государственных заботах. Затем начались обычные приношения веточек. Прежде всего сделали это послы, бывшие представителями своих монархов, потом японские Принцы, корейский Принц, японские Министры. Потом пошли толпою с той и другой стороны японцы и иностранцы. Я в это время оставил свое место в палатке и отправился домой. У ворот мой возница увидел меня, привел к тележке, где я клобук сложил в коробку, надел шляпу, и так как пошел дождь, в закрытой тележке уехал на Суругадай. Народ густыми толпами стоял еще и глазел на разъезжавшихся или тоже расходился по домам. Вернулся я в половине 1-го часа. Похоронят Ито в его загородном месте, подаренном ему от Императора, в Оомори, недалеко от Токио.

О. Павел Морита, священник в Маебаси, страдающий глазною болезнию, просит 23 ены на лекарства. Послал половину сего, а другую половину прошу у его христиан, которым послал убедительное письмо; прошу также ежемесячно давать ему денежную помощь, кроме того весьма немногого, что теперь дают.

23 октября/5 ноября 1901. Пятница.

Подали карточку: «Доктор Владимир Александрович Сибата». Оказывается практиковавший в Хабаровске и крестившийся там со своим семейством врач, родом из Нагасаки, молодой, умный и бойкий господин. Выпроводило его оттуда русское начальство, о чем и в здешних газетах недавно было. Подозрение будто бы пало на него, что он – один из японских шпионов; а настоящая причина – чуть ли не зависть русских врачей, что он отбивает практику у них. Говорит по-русски порядочно и скоро опять отправится в русские владения.

Пишет Усуи из Нагоя, что Павел Ханда желает выписать для него из России «Странник», и 5 ен к письму приложено; остальное пришлется после. Ханда получает в месяц жалованье не больше 30 ен, значит, это для него немалая жертва, и видно, что он благочестивый человек и от души хочет помочь катехизатору. «Странник» для Пимена будет выписан. А как он обрадовался посланным отсюда русским книгам! Пишет, что «решил каждое утро учить наизусть Жития Святых». Видно, что будет добрый служитель Церкви. Жаль, что хромота его помешает ему быть священником.

24 октября/6 ноября 1901. Суббота.

Бывают и такие знакомства. Сижу я и пишу к о. Ф. Быстрову – стук в дверь.

– Войдите.

Входит господин в очках.

– Вы Никорай?

– Николай.

Кладет визитную карточку на стол и говорит:

– Пожалуйте мне ваше карточку.

– Вы откуда же?

– Из города Мацуе, провинция Симане.

– Знаю; у нас там есть христиане.

– Ямада и прочие – знаком.

– А по близости, в Монако, есть катехизатор. Так вот и вы сделайтесь христианином. А для этого вам полезей христианские книжки, а не карточка.

Отобрал я три христианские книжки и даю.

– Читайте; а катехизатор вам яснее расскажет.

– Благодарю, но карточку дайте.

– Извольте; да к чему она вам?

– Хочу сделаться членом общества союза Японии и России (Ници- Ро доомей квай).

– Прощайте. (Как будто я значу что в сем союзе! Да и союз значит ли что?)

25 октября/7 ноября 1909. Воскресенье.

До Литургии крещение нескольких, между прочим, 8-летней внучки Павла и Варвары Окамура, отец которой язычник.

В 3 часа венчанье в Соборе Елены Янсен, воспитанницы Женской школы, с доктором-японцем. Дочь умершего в Йокохаме финляндца-капитана и японки, законной жены его.

26 октября/8 ноября 1909. Понедельник.

От Преосвященного Сергия из Асахикава прекрасное письмо, в котором он, между прочим, сравнивая свою службу в Петербурге с здешнею настоящею службою, отдает предпочтение последней и пишет: «Как мило, чисто, идейно то великое дело проповеди, которое выпало на мою долю! Счастлив я! И за что Господь послал мне счастье это? Владыка, помолитесь, чтобы я по гроб чувствовал себя так полно, содержательно, мирно, удовлетворенно, как чувствую сейчас!» Дай, Господи, чтоб он навсегда удержался в таком настроении! Это, должно быть, его последнее письмо из настоящего путешествия, потому что в следующую субботу (13 ноября нового стиля) в 3 часа 15 минут Р. М. надеется прибыть в Токио. Я ему тоже сегодня послал последнее письмо, адресуя в Саппоро.

27 октября/9 ноября 1909. Вторник.

Написал письмо к Анастасии Петровне Синельниковой в Петербург, которая в 1905 году, в марте, прислала 5000 рублей на пасхальные свечи военнопленным. Преосвященный Сергий во вчерашнем письме просил послать ей 3 экземпляра его книжки «Месяц по Японии» и мою фотографическую карточку, которую она пожелала иметь, как писал Преосвященному его знакомый, о. Николай Птицын. Преосвященный советовал мне написать ей «теплое письмо» и прибавил, что она «крупная землевладелица в СПб. и большая жертвовательница». При чтении сего у меня мелькнула мысль просить ее построить храм в Хакодате. Об этом я написал ей сегодня; известил, что на постройку нужно не менее 22 тысяч рублей и, кроме того, на ограду вокруг большого церковного места. Просил взять ктиторство на себя.

Был и долго беседовал симпатичный русский, Николай Николаевич Тихонович, геолог, исследующий Японию по своей части. Жена его с ним здесь, любительница живописи. Уезжает в Петербург, но в будущем году опять приедет для продолжения ученых изысканий.

28 октября/10 ноября 1909. Среда.

О. Фома Такеока извещает об успехе проповеди его в Уцико; слушателей много, и из них некоторые будут на днях крещены, после чего о. Фома останется еще там некоторое время для укрепления их в вере и для проповеди другим. Пишет, что нужно там поместить постоянного проповедника; но где же взять его?

29 октября/11 ноября 1909. Четверг.

Моисей Кавамура пишет из Оосака, что уже поставлено дерево для колокольни, уже высится она и спрашивает: «Ужели никто в России не жертвует колоколов для нее?» Отвечено, что сколько ни просил я, до сих пор никто не отозвался на просьбу. Пусть христиане Оосака сами позаботятся о колоколах, чтоб избежать позора иметь колокольню без колоколов.

30 октября/12 ноября 1901. Пятница.

Жил в Токио почти 30 лет американец Фенолосса, нанятый Японским Правительством для преподавания философии в Университете, но особенно сделавшийся знаменитым как живописец и знаток и любитель-коллектор японских живописных произведений. Знаменит еще тем, что обратился в буддизм. В прошлом году он умер в Англии, но завещал похоронить себя в излюбленной им кумирне в провинции Ооми. Теперь его друзья – здешние ученые и усердные буддисты – получили его пепел из Англии и собираются похоронить в завещанной им кумирне. Так вот и я сегодня получил от их общества письменное приглашение и билет на похороны. Как это в духе повального индефферентизма здешней интеллигенции! Несчастный ренегат!… Впрочем, не одни японцы- язычники отличаются индефферентизмом; протестантские миссионеры от них не отстают. На днях напечатано было в «Japan Mail» письмо знаменитого в Китае английского миссионера и ученого Тимофея Ричарда, в котором он проливал свои слезы о смерти князя Ито и воскликнул: «На небе теперь одною великою душою больше, а на земле – меньше», значит, прямо в рай отправил Ито, душа которого перешла в тот мир слепою, ни во что не верующею.

31 октября/13 ноября 1909. Суббота.

Преосвященный Сергий в 3 часа Р. М. вернулся из своего путешествия по северным Церквам. В Уено его встретило большое общество христиан, и даже фотографическою группою там все снялись. Прибыл вполне здоровым и жизнерадостным и готовым, отдохнувши несколько дней, отправиться по Церквам Тоокайдо. Слава Богу, кажется, надежный миссионер – вспять не смотрит!

Из редакции «Московских Ведомостей» получено 200 рублей, пожертвованных разными лицами на труды Миссии.

1/14 ноября 1909. Воскресенье.

Служил Литургию Преосвященный Сергий. Потом у него было много гостей – все рады, что он вернулся, – успели полюбить его, что также весьма приятно видеть. В свободные часы рассказывает мне о посещенных им Церквах. Больше ста мест на Хоккайдо, где рассеяны наши христиане. Много хвалит усердие и благочестие христиан. Весной собирается опять на Хоккайдо докончить посещение мест, где не успел побыть.

В 3 часа было в Соборе браковенчание приемной дочери о. Симеона Юкава, Меланьи, с фотографом.

2/15 ноября 1909. Понедельник.

Преосвященный Сергий с утра до 11 часов рассказывал мне о своем путешествии по Церквам Хоккайдо. Непременно там надо три священника и надо увеличить число катехизаторов, взяв их из тех мест на Ниппоне, где они живут бесплодно, за ненахождением слушателей учения – а такие места есть. На Хоккайдо же, говорит Преосвященный Сергий, везде в изобилии будут желающие слушать проповедь, был бы проповедник. Это – дело будущего Собора, которому Преосвященный Сергий представит дело ясно и убедительно.

В 5-м часу Преосвященный Сергий отправился па проповедь в Синагава, где у молодого проповедника Григория Найто, только что выпущенного из Семинарии, нашлись слушатели и есть уже приготовленные к крещению, из которых одна крестилась вчера, трое или четверо будут креститься в будущее воскресенье, тогда как несколько лет там жил совсем бесплодно обленившийся и сделавшийся ни к чему негодным старый катехизатор Василий Ямада, ныне отставленный от службы злослов и клеветник.

Катехизатор в Кагосима Самуил Акуцу прислал прошение – просится в учителя церковного пения, а катехизатором, видимо, не нравится ему быть. Жаль! Порядочно кончил курс Семинарии два года тому назад. И помещен был на проповедь сначала под руководство о. Иоанна Оно в Такасаки, теперь – о. Якова Тоохей, в Кагосима; мог бы навыкнуть уже к делу проповеди. Написал ему, что не могу уволить его – катехизаторы более нужны, чему учителя пения и так далее. Но едва ли удержится. Ничем катехизаторы не связаны в служении, кроме своей доброй воли; а коль скоро воля пошатнулась, или расстроилась, то чем удержишь? Увещания тогда малоубедительны. У Акуцу же, должно быть, немалое расстройство в душе: увлекся в Такасаки привязанностью к одной христианке, а за него не хотят отдать.

3/16 ноября 1909. Вторник.

Получил от о. Якова Тоохей из Кагосима письмо – просит денег на дорогу по Церквам – дело обычное; но, между прочим, очень хвалит Самуила Акуцу, что он «прилежно посещает христиан, занимается проповедью, учит пению». Весьма приятно! Написал вновь ободрительное письмо Самуилу, а также о. Иакову, чтоб он продолжал хорошо руководить его.

4/17 ноября 1909. Среда.

Письмо от Преосвященного Никона, Епископа Вологодского, в котором извещает, что обратился он к своей пастве за пожертвованием на Миссию и 200 рублей собрал, так что вместе с его собственным пожертвованием, 500 рублей послал сюда чрез о. Феодора Быстрова. Спаси его, Господи, за любовь его к Миссии! Но дальше письмо его наполнено таким отчаянным пессимизмом касательно религиозного положения в России, что сердце надрывается, читая! Свинцом налегли на Россию безверие и нравственное расстройство и до смерти давит эта тяжелая удушающая атмосфера лучших людей ее. Но все же таки неправда, что «близок конец мира». Временное это.

5/18 ноября 1909. Четверг.

Безымянное письмо из Фурукава, поносящее катехизатора Николая Ока – что ленив и неблаговидно ведет себя, в чем – не сказано. По обычному в таких случаях, послал письмо к его священнику о. Петру Сасагава, чтоб он расследовал, насколько правды.

Кончено чтение корректуры Октоиха. Осталось дочитать проверку отпечатанного.

6/19 ноября 1909. Пятница.

Из книжной лавки принесли продавать множество книг, половина которых бывшая собственность Миссии: книги, моим именем (хотя без моего ведома) напрошенные бывшим секретарем «Общества духовного утешения русских военнопленных», Василием Ямада, у военнопленных, в пользу общества православных юношей; и все были проданы им в книжные лавки; другая половина – с плененных броненосцев «Николай первый» и «Синявин». Выбрал и купил 45 книг за 6 1/2 ен.

7/20 ноября 1909. Суббота.

Из Святейшего Синода получено 4000 на отпечатание и переплет 600 экземпляров Октоиха. Из конторы «Московских Ведомостей» – «250 рублей, пожертвованные разными лицами на нужды Японской Миссии». Благодарение Господу, являющему знаки Своего промыслительного попечения о Миссии!

8/21 ноября 1909. Воскресенье.

Преосвященный Сергий служил Литургию и на Часах рукоположил катехизатора Николая Иосида в иподиакона. Дай Бог, что это первое его рукоположение было началом великого множества последующих и в более важные степени!

Когда он после Литургии давал крест целовать, я облачился в мантию и отслужил панихиду по просьбе А. A. Лебедевой, жены Консула в Йокохаме; певчие пели по-русски, с управлением Д. К. Львовского.

Из Церкви в Катаока письмо от христианина, поносящее катехизатора Илью Хонда; пишет он, что вместе с ним еще два христианина и не покажутся в Церковь, пока там Хонда. Передал письмо Преосвященному Сергию, который скоро посетит эту Церковь, чтобы исправил расстройство там.

Вечером, с 6-ти часов, Преосвященный Сергий заседал в собрании «Сейнен-квай», чтоб объявить новый Устав сему собранию, написанный им с тем, чтобы, кто хочет беспрекословно подчиниться сему уставу – остался членом общества, кто не хочет – вышел из Собрания. По прочтении Устава и объяснений его пунктов, юношей 9 встали и заявили свое желание принадлежать обновленному обществу; большинство же выразило желание рассуждать о предложенных пунктах. Но Преосвященный Сергий, не дозволяя сего, предложил им выйти из собрания, что они и сделали. Затем Преосвященный Сергий объявил, что назначает председателем собрания о. Петра Булгакова, который был здесь же и охотно принял это звание; наконец, большинством голосов избрали распорядителей (кандзи) и эконома. «Кандзи» избраны из юношей, и первым из них – 16-летний Иосиф Сато, гимназист, сын параличного о. Павла Сато, являющийся благочестивым, но невольно внушающий сомнение: с возрастом не сделается ли и он таким же безрелигиозным, каковы теперь его два старшие брата?

9/22 ноября 1909. Понедельник.

В 7 часов утра Преосвященный Сергий отправился в новое путешествие по Церквам. Посетит приходы священников: Романа Циба – Йокохаму и прочие, Тита Накасима – Одавара и много других мест, Матфея Катета – Сидзуока и проч. до Хамамацу, где ему надо исправить расстройство Церкви, происшедшее отчасти по вине д-ра Моисея Оота, отчасти по неразумению катехизатора Матфея Мацунага.

10/23 ноября 1909. Вторник.

В 7-м часу утра заявилась христианка из Оцу (Мито провинции), Нина С[?]аенуса, с внуком 16-ти лет, прибывшая только для того, чтоб повидаться со мною и отслужить молебен в Соборе; ночь ехала и прямо со станции сюда, 2 ены на Церковь привезла. О. Феодор Мидзуно отслужил для нее молебен, а я угостил чаем и завтраком.

Бывшие «кандзи» в прежнем «Сейненквай» Тит Косияма, Иоанн Ока и Павел Аоки, катехизаторы, приходили объяснять, что они не виноваты расстройству его; также, что к новому «Сейненквай» мало присоединилось юношей потому, что большинство бывших на собрании не вполне поняли Преосвященного Сергия и прочее. Я советовал им убеждать их войти в общество, что они и обещались делать. Аоки плакал, объясняя, что не он писал в газете о распадении «Сейненквай», что будто бы особенно оскорбило Преосвященного Сергия.

Получил открытку от Марии Сибаяма уже из Харбина. 1 (14) ноября она уехала из Владивостока с какой-то вдовою, направлявшеюся в Петербург. Должно быть, хорошая попутчица, потому что Высокопреосвященный Евсевий и протоиерей заботились об отправлении Марии.

11/24 ноября 1909. Среда.

Совсем кончено с Октоихом; сегодня считаны и проверены последние листы, вышедшие из печати. Остается переплести его.

Принялись мы с Накаем за проверку перевода Праздничной Минеи. Но, кажется, дело это не пойдет так скоро, как мы надеялись; перевод, конченный лет 6 тому назад; с тех пор мы усовершились, и многое теперь не нравится, придется переделывать.

О. Роман Циба вернулся из Йокохамы и рассказал про посещение тамошней Церкви Преосвященным Сергием. Домов 20 христиан он посетил, везде назидая. Вечером вчера человек 60 собралось в церковном доме, и Преосвященный Сергий сказал отличную проповедь.

12/25 ноября 1909. Четверг.

Самуил Узава, бывший катехизатор, отслужил свой срок в Гвардии, дослужился до унтер-офицера, ныне уволен от службы и пришел заявить, что вновь желает быть катехизатором. Я сказал ему, чтоб отправился домой (в Симооса, к отцу, тоже катехизатору), отдохнул там и прибыл потом сюда после нового года, или же ко времени Собора; я его испытаю, не забыл ли учение; и, если все исправно, он будет назначен на проповедь.

13/26 ноября 1909. Пятница.

Заплатил 2433 ены в типографию за напечатание Октоиха 600 экземпляров двумя красками.

Был посол, привез 3 листа фотографии, снятой с памятника и могилы наших воинов в Нагасаки во время служения панихиды и проч., и пригласил на завтра в Посольство для служения молебна по случаю дня рождения Государыни Марии Феодоровны.

О. Симеон Мии описывает посещение своих Церквей, хвалит катехизатора в Миядзу, Петра Ямада, и его жену, помогающую ему по проповеди, и просит несколько увеличить их содержание; четверо детей у них – очень бедствуют. Прибавил я по 2 ены в месяц.

14/27 ноября 1909. Суббота.

Трудность исправления Праздничной Минеи все больше и больше обнаруживается.

В 11 часов отправился в Посольство служить молебен, после которого был завтрак у посла. Советует Николай Андреевич просить недостающее на постройку Церкви в Оосака у Великой Княгини Ольги Александровны, сестры Государя, председательницы Комитета увековечения памяти наших воинов, погибших в войне с Японией, а не у самого Государя, как я замышлял было, под влиянием советов о. протоиерея Восторгова.

Вечером прекрасно было видно затмение луны.

15/28 ноября 1909. Воскресенье.

Днем одно, вечером другое – письма от Преосвященного Сергия из Одавара. Описывает свое пребывание в Йокохаме и посещение части Церквей о. Тита Накасима. Пишет с одушевлением. Видно, что совершаемое им служение по душе ему. Все больше и больше заставляет верить, что он есть вымоленный у Бога миссионер, столь необходимый для Японии.

Хорошее письмо от о. Иоанна Оно из Такасаки. Есть успех проповеди. Просит дорожных по другим Церквам его; если можно, и на М. Кагета, которого хочет взять с собою. Послал на обоих.

16/29 ноября 1909. Понедельник.

Послал письмо Преосвященному Сергию в Сюзендзи, где он располагает быть числа 1–2 декабря. Послал и накопившуюся за неделю почту ему. Писал, чтобы он епископски властно наставлял, вразумлял, укорял, где нужно, иереев и катехизаторов, особенно молодых, которых нетрудно приучить к достижимой аккуратности в исполнении их обязанностей – крестить детей, следить за отлучающимися на сторону и подобному.

О. Тит Накасима пишет, что ему не достает 15 ен на путешествие вместе с Преосвященным Сергием, просит еще 10 ен прислать ему в Сюзендзи. Послал 5 ен и написал, чтоб был экономнее в расходах – подражал бы Преосвященному Сергию, который, уезжая отсюда, взял у меня 30 ен на все путешествие от Йокохамы до Хамамацу – на обзор всех Церквей трех священников; а у него одного требуется будто бы 25 ен!

Приходили трое вновь избранные «кандзи» Сейненквай’я, Иосиф Сато, Куриягава и прочие, объяснять, что большинство недавно бывших на собрании членов нехорошо поняли речь Преосвященного Сергия и оттого будто бы вышли из Собрания. Внушал им, чтоб уясняли мысли Преосвященного Сергия и расширяли число членов.

17/30 ноября 1909. Вторник.

4-е письмо от Преосвященного Сергия, описание Церкви в Одавара. В ответе ему советовал писать так, чтоб я мог его письма посылать, по прочтении, в редакцию «Православного Благовестника» для напечатания, для этого избегать юмористических и других неудобных междустрочий, для которых при написании письма можно иметь под рукою особый листок. Просил его дать наставление о. Титу Накасима: где близко, ходить пешком, не тратить деньги на курума.

Прибавил о. Василию Усуи содержания 5 ен в месяц; детей у него множество, а прихода нет – ни копейки со стороны; жаль бедняка.

При счетах рассердился на И. А. Сенума за расход на лекарства семинаристам почти 60 ен в месяц; наверное, многие без нужды пьют лекарства.

18 ноября/1 декабря 1909. Среда.

Катехизатор Георгий Абе просил 15 ен на помощь матери; не дал: брат у него есть – позаботиться о матери есть кому.

Господин Мендрин, вернувшись из Владивостока, говорил, что Мария Сибаяма была отправлена оттуда в Петербург со вдовою д-ра Корсак. Жила до отправления у протоиерея о. Чистякова, жена которого очень заботилась о ней, надарила ей платья.

19 ноября/2 декабря 1909. Четверг.

Старшины «Сейненквай"’я принесли вновь отпечатанные правила своего общества, составленные Преосвященным Сергием.

Послал почту Преосвященному Сергию в Сюзендзи.

20 ноября/3 декабря 1909. Пятница.

Дал наставление подрегенту Петру Тоокайрин не махать безобразно руками без всякой нужды при пении хора. К счастию, он послушал, и на всенощной не видно было взмахов рук выше головы даже при пении простого «Сю-аваремеё».

21 ноября/4 декабря 1909. Суббота.

Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Богослужение в пределе Введения. Несколько причастников.

После обедни у меня гостьи из Владивостока – жены священника и офицера.

22 ноября/5 декабря 1909. Воскресенье.

До Литургии крещение первого, обращенного в Синагава катехизатором Григорием Найто, только что кончившим курс Семинарии. И как же рад он был! А после Литургии был у меня и другой такой же молодой катехизатор, товарищ его по Семинарии, Матфей Кагета, служащий в Такасаки и путешествующий по приходу вместе с своим священником о. Иоанном Оно. Говорил, что его зовут «акамбо-денкёося» (младенец- катехизатор), но что он, тем не менее, смело проповедует и его слушают старухи.

23 ноября/6 декабря 1909. Понедельник.

Два письма, полученные от Преосвященного Сергия, вчера из Касивакубо, сегодня из Сюзендзи, послал в Москву к редактору «Православного Благовестника» г. Комарову с обещанием и еще присылать, если будут печатаемы.

Преосвященному Сергию послал русские газеты и мой ответ на его письмо.

На дворе пробовали наши пожарные трубы и учились действовать ими здесь и в Семинарии. Водопроводному Обществу платится при этом за воду 1 ена.

24 ноября/7 декабря 1909. Вторник.

Был молодой врач из Аомори, Иоанн, на пути из Хамамацу в Аомори, – методист, просивший присоединить его к Православной Церкви. По испытании найден был достаточно знающим вероучение, и потому о. Роман Циба преподал ему св. миропомазание и присоединил. Женат на воспитаннице нашей Женской школы, сестре благочестивого доктора из провинции Аомори, Пантелеймона Бан, который теперь служит в Хамамацу и у которого гостит сестра его, ныне больная. Муж посещал ее в Хамамацу.

Письмо из Казани от Николая Константиновича Горталова со вложением 150 рублей на Миссию от казанского богача и благотворителя Павла Васильевича Щетинкина и приятным известием еще, что Павел Васильевич жертвует на Церковь в Оосака священную утварь и облачения для священника и диакона.

От Преосвященного Сергия телеграмма, что он кончил обзор Церквей о. Тита Накасима и перешел в приход о. Матфея Кагета, отправился в Сидзуока.

25 ноября/8 декабря 1909. Среда.

Из Москвы от «Братства Воскресения Христова» уведомление, что оно жертвует на постройку Церкви в Оосака 1000 рублей. И тут же просьба – собрать рассеянно погребенных в разных местах Японии русских воинов в несколько могил. А это давно сделано собранием всех таких в братскую могилу в Нагасаки, и этого не знают! За одно – великое спасибо, другое – смешно.

О. Тит Накасима, между прочим, извещает, что у Преосвященного Сергия открылся ревматизм в ноге. Значит, не остерегся и простудился. А ведь как наказывал я быть осторожным! Молодая самонадеянность, которая потом горько пеняет на себя.

26 ноября/9 декабря 1909. Четверг.

Похоронили мать бывшего академиста, покойника Климента Намеда, и были у меня с подарком сын ее Тихон Намеда и мужья дочерей – Павел Хосои и другой. Хосои – бывший катехизатор – замечателен тем, что теперь, кажется, еще усерднее занимается проповедию, чем когда служил катехизатором, – помогает в Синагава проповеднику Григорию Найто. С катехизаторами, оставляющими службу, это редкость.

27 ноября/10 декабря 1909. Пятница.

Елисавета Котама уже принесла расписание экзаменов, имеющих быть в Женской школе.

В Оосака послано 3775 ен на постройку, которая дошла до постановки дерева Церкви.

28 ноября/11 декабря 1909. Суббота.

О. Борис Ямамура описывает поездку по своим Церквам. И у него крещений очень мало. Но замечателен он своим усердием – служит Литургию по Церквам и приобщает исповедников за Литургиею, а не запасными св. дарами, что почти зауряд делают все прочие священники, отчасти по невозможности иметь просфоры, но главное – по небрежению и лености, несмотря на внушения, делаемые им во время Собора и при случаях.

29 ноября/12 декабря 1909. Воскресенье.

Посылка из Москвы от Ксении Феодоровны Колесниковой; в ней оказались письмо ее ко мне, и другое – к христианину в Уцико, Иоакиму Окада, фотографии: мне – ее и мужа ее, Ивана Андреевича, и Окада – ее, образок Божией Матери отрады – мне. В письме весьма радостное уведомление, что колокола для Церкви в Оосака пожертвует Ивaн Андреевич. Письмо к Окада просит перевести и с ее фото послать ему.

Господь, видимо, промышляет о постройке Церкви в Оосака – слава Господу!

После Литургии был у меня благочестивый Павел Хаттори с женой; Хаттори служил когда-то катехизатором и был не особенно благочестив, оттого и службу оставил. Теперь – совсем другой, отчего? Жена весьма усердная христианка – претворила и мужа. Пример, как благотворно может жена действовать на мужа. Оба они уже старики; он служит чиновником; детей у них нет; единственное утешение находят в молитве и усердном посещении храма Божия – у себя, в Коодзици.

Принесен первый переплетенный экземпляр Октоиха, в двух книгах, довольно увесистых и почтенно высматривающих. Слава Богу! Это дело приведено к доброму концу.

От Марии Сибаяма получено уведомление уже из Москвы.

30 ноября/13 декабря 1909. Понедельник.

О. Петр Булгаков прислал гадкое письмо для помещения в «Сейкёо- Симпо». Оскорбился заметкой Петра Исикава при помещении в переводе его извлечений из сочинений Московского Митрополита Филарета об Англиканской церкви. В заметке сказано было только, что со времени Митрополита Филарета прошло уже 50 лет, и теперь англикане несколько не те; но и мнение Филарета нисколько не опровергалось; а об о. Петре ни слова, обидного ему. И вот буря с его стороны: «Ему-де перечат, Филарета не уважают; и так как заметка не подписана, то это значит, дело всей редакции, и за нею дело всей Православной Церкви в Японии!» Какая-то болезненная раздражительность у него.

1/14 декабря 1909. Вторник.

Призвал о. Петра Булгакова и ласково говорил с ним о статье его. Согласился выпустить все бранчливое из нее, а остальное перевести и прислать для напечатания в «Сейкёо-Симпо».

2/15 декабря 1909. Среда.

Написал в Казань Николаю Константиновичу Горталову и Павлу Васильевичу Щетинкину. Первого благодарил за хлопоты и просил похлопотать еще, не найдутся ли там жертвователи на 4400 рублей, недостающих теперь для постройки в Оосака? Второго благодарил за пожертвования: 150 рублей на Миссию, священных сосудов и облачений для священника и диакона в Оосакскую Церковь; и просил дополнить облачения на престол, жертвенник, аналои и столики.

От Ал. Гр. Елисеева из Петербурга получено письмо с приложением плана иконостаса для Церкви в Оосака и извещением, что этот иконостас в 4-х ящиках и иконы к нему, всех 34, в одном ящике отправлены из Петербурга в Одессу для следования сюда. Слава тебе, Господи! Весьма приятное известие.

Из письма жены Д. К. Львовского к нему видно, что Мария Сибаяма уже в Петербурге, у о. Феодора Быстрова.

Преосвященный Сергий вернулся из путешествия по Церквам; последняя Церковь была в Хамамацу, откуда и вернулся. Нисколько не устал, по-видимому. Очень одушевленные рассказы о посещенных местах. Даст Бог, приживется он совсем в Японии. Ни мысли не мелькает в его разговорах о возвращении в Россию; напротив, уверяет, что служба здесь все больше и больше привязывает его к себе.

3/16 декабря 1909. Четверг.

Написал к Ксении Феодоровне Колесниковой и ее мужу Ивану Андреевичу; благодарил за изъявленное Иваном Андреевичем желание пожертвовать колокола для Церкви в Оосака и уведомил, что большой колокол должен быть в диаметре нижнего края не больше 1 аршина 13 вершков (япон. 4 фута 3 д.), чтоб пройти в окно колокольни; прочие колокола должны быть соответственны сему большому; всех колоколов желательно 6.

Петр Исикава и Алексей Оогой приходили сказать, что христианки намерены подарить мне тележку (дзинрикися); в наемной-де ездить неприлично. Я стал было отказываться; но они заявили, что тележка уже сделана и лакируется. Я согласился принять не иначе, как если она будет подарена нам двоим – и прежде всего Преосвященному Сергию, которого они должны стараться всячески привязывать к Японии, и потом уже мне, которому недолго и пользоваться их подарком.

Сегодня начались экзамены в Семинарии; а в Женской школе начались еще 14 числа. Я предоставил ходить на экзамены Преосвященному Сергию; самому не хочется отрываться от исправления Праздничной Минеи.

4/17 декабря 1909. Пятница.

Послал расписание экзаменов послу, который хотел побыть на них, особенно, чтобы видеть, как успевают в Семинарии русские мальчики; а Женской школы расписание препроводил дочери посла, которая обещалась быть на них вместе с своей воспитательницей Над. Влад. Мухановой. Послал ей также в подарок несколько курьезных померанцев «буссикан», коробку которых привез из Хамамацу мне Преосвященный Сергий.

5/18 декабря 1909. Суббота.

Утром написал в Москву Преосвященному Василию, Епископу Можайскому, моему племяннику, в ответ на его известие, полученное на днях, что «Общество Воскресения Христова», которого он состоит председателем, пожертвовало на Церковь в Оосака 1600 рублей. Это был долгожданный ответ его на мою просьбу найти жертвователей в Москве. Я поблагодарил его, но просил опять похлопотать о пожертвованиях или уведомить меня, у кого просить; не достает еще 4,400 рублей на постройку.

Получено письмо из Петербурга от о. Феодора Быстрова, что Мария Сибаяма благополучно приехала туда, живет пока у него; в школе Штиглица уже была и получила билет на занятия в вечерних классах для испытания ее способностей. От нее также есть письмо, и большое, но ничего нельзя понять; ни Д. Фудзисава, ни Накай не могли взять в толк, что она пишет.

Из города Белый, где когда-то учился в Духовном училище, получил бумагу, что я избран «почетным членом Общества вспомоществования нуждающимся учащимся Бельского Духовного училища Смоленской губернии, при открытии сего училища 14 сентября 1909». Значит, нужно послать сколько-нибудь в помощь нуждающимся.

После всенощной Акила Кадзима сказал в Соборе проповедь, видимо, направленную против строгости правил, составленных Преосвященным Сергием для «Сейненквай"’я. «Нельзя-де очень строго требовать хождения в Церковь». Я вышел из Церкви при начале проповеди; Преосвященный Сергий всю ее слушал, понял и в волнении пришел ко мне. Позван был Акила Кадзима и получил строгий выговор, хотя и сильно отрицал неблагонамеренность своей проповеди; сказано ему, чтоб вперед всегда проповедь писал и приносил ко мне для прочтения: таково и есть правило, почти всеми и соблюдаемое.

6/19 декабря 1909. Воскресенье.

Тезоименитство Государя Императора.

Служил Преосвященный Сергий. Я до окончания Литургии, в 11 часов, отправился из Собора в Посольство, куда Николай Андреевич приглашал на молебен и завтрак после него. Приглашенный на завтрак Преосвященный Сергий прибыл в Посольскую Церковь к концу службы там. Дочь посла и М-le Муханова просили прислать им список учащихся в Женской школе и Семинарии, чтобы заготовить подарки для них к Елке, которую, как и в прошлом году, хотят устроить на праздниках.

Вернувшись из Посольства, я сказал Елисавете Котама и И. А. Сенума, чтобы написали, каких лет учащиеся и сколько их, а также учащих с их семьями.

7/20 декабря 1909. Понедельник.

Утром написал о. Феодору Быстрову, в Петербург, чтоб передал от меня 100 рублей в юбилейный фонд СПб Духовной Академии напечатание ученых сочинений; оттуда недавно получено было приглашение на это. Просил его также послать моим родным обычное на следующий год.

Приходил о. Павел Морита, священник из Маебаси, снабдиться св. миром, крестиками, образками. Дал ему и экстренной помощи 10 ен – глаза у него болят. Посещает ныне свои Церкви и не хвалится успехами нигде; только в Татебаяси трое взрослых крестились, и это – благодаря усердию тамошнего благочестивого врача Секигуци. Так-то: где благочестие – там и успех, а не то, что: где катехизатор, там успех. Сколько у нас обленившихся катехизаторов, и нет там успеха безжизненной проповеди!

Прибыл из Оосака подрядчик на постройку Церкви, Фома Обаяси, по своему частному делу – женить сына, еще язычника; говорил, что все по постройке идет успешно; дерево Церкви поставлено и укреплено; надо крышу крыть.

Письмо, третьего дня полученное от Марии Сибаяма, я отдал Елисавете Котама: «Посмотри, как пишут кончившие курс в Женской школе – ничего нельзя понять; писать не умеют; надо лучше и больше упражняться в сочинениях» – и прочее, словом, дал сильный выговор начальнице школы за письмо Сибаяма. Приходит сегодня Елисавета, смеется и говорит: «Написано письмо очень складно и последовательно, только читать его надо с конца, а не с начала; посмотрите, на последней, по-японски, странице в начале стоит маленький крестик, – письмо начато отсюда, – читайте». Прочитали, и впрямь, письмо очень хорошо написано и заключается там, где прежде начинали читать, и читали, значит, с конца вверх; натурально, что ничего не могли понять. И пришла же фантазия Марии писать шиворот навыворот – слева направо, а не наоборот, как всегда пишется по-японски и по-китайски!

8/21 декабря 1909. Вторник.

Генерал Н. М. Чичагов из Харбина пишет, что хотел бы порадовать своих мальчиков (9 чел.), учащихся здесь в Семинарии, подарками в наступающие Рождественские праздники, спрашивает, сообразно ли будет это с распорядками школы и что бы сделать для них? Я ответил благодарностью за мальчиков, и что подарки будут сообразны с суммою, которую он пожалует на это; она будет разделена им поровну, и каждый пусть употребит свою часть как пожелает; будет наблюдено, чтобы все послужило им на пользу и невинное удовольствие.

Написал о. Ф. Быстрову, что не следует помещать Марию Сибаяма на житие у М-me Львовской, которая тяжела характером, скупа, не любит японцев – не полезно ей будет у такой особы.

9/22 декабря 1909. Среда.

Из Оосака прибыл иподиакон Моисей Кавамура, заведующий там постройкой Церкви, и дал отчет о работах; по привезенной им фотографии видно, что поставлен остов Церкви и колокольни и установлен, кажется, твердо.

Когда в Посольстве, в воскресенье, спросили о числе учащихся, чтобы устроить им Елку, – в ответ на это послал дочери посла сведения: в Семинарии учащихся японцев и русских 65, в Женском училище – 61 ученица. Присоединил и число преподающих, которых в Семинарии 16, в том числе 13 семейных, в Женском училище 14 учительниц и 3 учителя. Сенума и Котама написали было и детей всех учащих; но эти сведения не посланы – слишком много, совестно посылать – так сделано по совету с Преосвященным Сергием.

10/23 декабря 1909. Четверг.

Ученый Хата, бывший здесь в Семинарии преподавателем японского языка, автор грамматики японского языка, основал Общество для воспитания даровитых, но бедных юношей, которых у него теперь трое на воспитании (один в Университете, питавшийся прежде разносом газет и вечером тасканием дзинрикися). Приходил пригласить в члены Общества. Я ему сказал, что могу только предложить преподавание его молодым людям христианского вероучения, усвоение которого было бы для них прочным фундаментом их развития и крепкого стояния в жизни. Без сего труды Хата, наверное, будут наполовину пропащие: половина его даровитых людей или собьется с прямого пути, или с отчаяния бросится в водопад, как теперь, по-видимому, мода у многих даровитых юношей в Японии. Ушел Хата с раздумьем в лице; но едва ли пригласит учителя – слишком уж у таких людей атрофировано чувство веры.

11/24 декабря 1909. Пятница.

Был на экзамене в Женской школе по Закону Божию, потом в Семинарии испытал вновь поступивших с каникул 13 мальчиков, составляющих первый класс, по Священной Истории Ветхого Завета; изрядно отвечали. С ними учили историю на японском языке и сегодня отвечали по-японски 5 русских учеников; говорили правильным японским наречием, хотя не совсем свободно.

Был репортер газеты в Кёото и предложил вопрос:

– Как располагаете вести проповедь с нового года?

– Так же, как доселе.

А как доселе ведется, коротко рассказал ему и для сведения о Православной Церкви подарил ему Соборные протоколы нынешнего года (гидзироку).

Вечером мы с Накаем закончили наше переводческое занятие на этот год. Закончили сегодня исправлением Службы на Воздвиженье в Праздничной Минее.

12/25 декабря 1909. Суббота.

С 8-ми часов на экзамене в Семинарии вместе с Преосвященным Сергием. В 10-м часу приехал посол Николай Андреевич и экзаменовал русских учеников по русскому языку и японскому: плохо отвечали. В половине 11-го часа посол уехал, спеша к себе по делам. Мы с Преосвященным Сергием перешли в Женскую школу, где было чтение списков – обыкновенный маленький акт послеэкзаменный. Дочь посла не была ни на экзаменах, ни на акте, по болезни простудой.

Остальное время дня прошло в обычном в это время деле, переводе расписок для отчетов.

13/26 декабря 1909. Воскресенье.

До Литургии крестилось 6 младших учеников Семинарии, поступившими в школу некрещенными.

За Литургией, которую я служил, было 70 причастников. Между ними один русский офицер, лейтенант Николай Владимирович Роне, родом из Смоленской губернии, вчера исповедовавшийся у Преосвященного Сергия; едет в Америку для изучения электрического дела. Завтракал у меня и в разговорах оказался большим пессимистом касательно военных и политических дел в России.

Преосвященнный Сергий завтракал в Посольстве по вчерашнему приглашению посла, чтоб условиться там насчет Елки, которую посол и его дочь хотят сделать для Женской школы и Семинарии.

14/27 декабря 1909. Понедельник.

С 9-ти часов в Семинарии акт, после которого Преосвященный Сергий пошел пить чай с учителями, а я вернулся домой переводить и упорядочивать расписки.

Учащиеся исповедались, чтоб в среду приобщиться.

15/28 декабря 1909. Вторник.

То же занятие с расписками. Из Оосака от священника Сергия Судзуки получено 475 ен. По известию о. Сергия, пришедшему после, эти деньги, плюс 25 ен, удержанных им для уплаты за церковный дом, всего 500 ен – составляют пожертвование оосакских христиан на постройку оосакской Церкви. Всего они жертвуют тысячу ен; но половина ее еще не собрана.

Вечером была всенощная для учащихся-исповедников.

16/29 декабря 1909. Среда.

С 7-ми часов учащиеся, по звону, собрались в Собор к предпричастному Правилу. С половины 8-го началась Литургия, которую служил Преосвященный Сергий с двумя иереями. Вместо причастна я сказал поучение причастникам – о важности таинства приобщения Св. Тайн, о воспитании им людей для неба, рожденных от нового Адама в св. крещении.

По выходе из Церкви – месячные расплаты, которых половина произведена сегодня.

Из России письмо от о. Феодора Быстрова с известием об устройстве там на квартире Марии Сибаяма и с ее письмом на большом листе, мелко обписанном. Помещена она там на квартире вместе с г-жей Смарковой, пишущей в «Колоколе» и «Паломнике». Г-жа Елисеева нашла ей это помещение.

17/30 декабря 1909. Четверг.

Оосакские построечные счеты вместе с Моисеем Кавамура.

Здешние месячные расплаты.

18/31 декабря 1909. Пятница.

С 7 до 12 продолжение оосакских счетов и заключение их. Кавамура отдал ясный отчет о всех издержанных суммах до мелочей, с расписками получателей денег. Сделано соображение, сколько еще надо на постройку, имея в виду медную крышу. Не достает – и Бог знает, откуда добыть, – больше 5 тысяч рублей. Надеясь на помощь Божию, тем не менее, будем продолжать постройку.

Христианки подарили мне и Преосвященному Сергию «дзинрикися», которую и доставили сегодня вполне отделанную. Поделка очень изящная. Снабжена всем, до платья для двух возниц, которых надо будет нанимать, выезжая.

Всенощную пели ученицы, стоя на правом клиросе.

Кончился японский год. Вместе с разным дурным он понесет на суд Божий и нечто хорошее. Особенно то хорошее, что Преосвященный Сергий приживается в Японии. Нисколько не скучает. В живое миссийское дело втягивается все больше и больше. Уже составил план на новое путешествие по Церквам, которое и начнет в течение января. Видимо, Господь послал его для оживления и воспитания юных японских Церквей. Помоги ему в этом, Господи!

19 декабря 1909/1 января 1910. Суббота.

Японский новый год.

С 8-ми часов Литургия. Служили иереи. На молебен и я с ними выходил.

Обычные поздравления и раздачи певчим и другим на кваси.

С поздравлениями не ездил, а разослал карточки.

Вечером обычная всенощная.

20 декабря 1909/2 января 1910. Воскресенье.

До Литургии я сходил к о. Павлу Сато поисповедать его. Литургию я служил с двумя иереями; по окончании ее о. Роман со св. чашею, предшествуемый диаконом и священноносцем, сходил приобщить о. Павла.

В 3 часа И. А. Сенума с семейством пил у меня чай.

21 декабря 1909/3 января 1910. Понедельник.

Утром Преосвященный Сергий принес прочитать написанную им для «Московских Ведомостей» статью о разном добром, виденном им у христиан во время путешествия по Церквам Хоккайдо. Мастерски написано; в иных местах трогательно. Полезно для ознакомления русских с японскими христианами. В 4-м часу Преосвященный Сергий принес и другое письмо в том же духе к Л. А. Тихомирову для напечатания в «Московских Ведомостях». Удивительно легко пишет!

22 декабря 1909/4 января 1910. Вторник.

Перевод и приведение в порядок расписок.

После полудня с визитом был Rev. King с товарищем, англиканским миссионером из Кобе. Оба попросили благословения на наступивший год и, ставши на колена, приняли его. King спрашивал, есть ли у нас особое моление для нового года; я дал ему напечатанный по-японски наш молебен на новый год.

С сегодняшней почтой получена из Москвы книжка об о. Иоанне Кронштадском. Как трогательна и как поучительна она! Вот кто стяжал дар молитвы!

23 декабря 1909/5 января 1910. Среда.

Целый день занимался сведением счетов по распискам, и в день кончил это дело.

Вечером из Нагасаки телеграмма: «Просят оставить для Рождественского богослужения прибывшего хоронить Демби священника Кавано, так как о. А. Такай болен». Подписано: Попов, Напалков, Анкундинов и другие. Тотчас же ответил: «Нагасаки. Русское Консульство. Валериану Попову. Пусть о. Кавано в Рождество служит там».

С 6 часов была всенощная. Пели хоры; служил о. Петр Кано.

24 декабря 1909/6 января 1910. Четверг.

Утром переписка Отчета. С 10-ти часов Богослужение, продолжавшееся до 1 часу пополудни, закончившись величанием пред св. иконой Рождества Христова, причем мы с Преосвященным Сергием в мантиях и клобуках стояли на облачальном месте, а оба хора, соединившись, пропели тропарь и кондак праздника. Литургию Св. Василия Великого служил о. Петр Кано.

С 6-ти часов вечера праздничная всенощная, начатая повечерием. На литию выходил я, на величание – я и Преосвященный Сергий, который после Евангелия помазал освященным елеем хоры и христиан. Как всегда, много было иностранцев.

25 декабря 1909/7 января 1910. Пятница.

Праздник Рождества Христова.

С 9-ти часов Литургия, которую служили мы с Преосвященным Сергием и 4-мя иереями. На малом входе я возложил наперсный крест на о. Феодора Мидзуно, серебряный позолоченный, сделанный для него христианами его Церквей здесь – в Фунагава, Симооса и Коофу. Церковь была полна христиан. По окончании Литургии обычные поздравления хоров, церковнослужащих и разных христиан и христианок. Из русских были Мендрины – казацкий офицер с женой, Елисеев – студент и еще кто-то. Все пили чай вместе с иереями, профессорами и прочими. Поздравлял Сиротский приют, поздравляли дети Воскресной школы, и все получили на кваси. Во 2-м часу, в большой комнате малого дома, началось собрание детской школы, на котором много было рассказано детьми священных историй и представлено милых сцен; комната была битком набита детьми.

В 3-м часу стали приезжать с поздравлениями русские из Посольства. Но посол будет завтра – сегодня получены им телеграммы, удержавшие его за делами.

С 6-ти часов была всенощная, пропетая хорами.

26 декабря 1909/8 января 1910. Суббота.

С 8-ми часов Литургия, отслуженная иереем при пении хоров.

Церковь Коодзимаци была с поздравлением. Но хор был малый: Воскресная школа не пела; угощались, впрочем, все по обычаю; о. Ал. Савабе с катехизаторами, совсем бесплодными со времени Собора, певчие, которым дано на «кваси», дети, христиане.

В 4-м часу был посол Н. А. Малевский, рассказавший про свою семейную тревогу: в доме Павлова, где жил его сын, лицеист Петр Николаевич, убил себя 16-летний юноша, младший товарищ Петра Николаевича по лицею (из-за того, вероятно, что мать его, разведенная с мужем, вышла замуж за другого), и Николай Андреевич в затруднении, где поместить ныне своего сына; думает, впрочем, в семье лицейского воспитателя.

В 5-м часу были мы с Преосвященным Сергием у Василия Мелентьевича Мендрина – сделать праздничный визит и осведомиться о болезни глаз его. Испугал он сегодня нас с Преосвященным Сергием, пришедши неожиданно во время нашего завтрака с восклицанием: «Я в крайнем горе – слепну!» Утомил, как видно, глаза свои беспрерывным натружением при занятии японским языком и произошел пароксизм. Серьезной опасности, однако, нет, кажется, если будет благоразумен беречь зрение свое мерами гигиеническими.

Был с визитом Лин Сато с женою и дочерью – бывший катехизатор, потом клеветник и хулитель Миссии и Церкви в газетах; не принял я, а с порога раскланялся.

С 6 часов всенощная, плохо петая утомленными певчими.

Из писем, полученных сегодня, самое важное – Настасьи Петровны Синельниковой. На постройку всей Церкви в Хакодате не обещает, но пожертвование на это, несомненно, думает сделать. По отпуске отчетов отвечу ей.

27 декабря 1909/9 января 1910. Воскресенье.

После Литургии, отслуженной Преосвященным Сергием, угощены церковные старосты.

Был в Церкви и потом у меня с подарком Павел Хаттори с своей женой, бывший катехизатор, теперь чиновник, и под влиянием своей почтенной супруги, благочестивый христианин.

В 3 часа были у меня и угощены чаем, в большой комнате внизу, христианки, презентовавшие мне тележку. Участвовали в складчине многие христианки; сегодня только были главные из них, как Варвара Окамура, Елисавета Котама, Евфимия Ито и подобные.

Вечером, с половины 6-го часа, в Женской школе была Елка, устроенная Евгенией Николаевной, дочерью посла, с отличными подарками всем ученицам и учащим. Был на ней и посол Николай Андреевич с некоторыми другими из Посольства. Ученицы пели и представляли разное очень мило. Все с большим удовольствием провели время. Вернулся домой в 10 часу.

28 декабря 1909/10 января 1910. Понедельник.

Переписка отчетов.

Д. М. Позднеев принес в подарок 3 книжки своего сочинения: «Материалы по описанию северной части Японии» и пр. Капитальный труд, показывающий и большую даровитость, и великую трудоспособность автора.

Августа Фурукава, бывшая воспитанница Женской школы, теперь жена инженера, язычника, замечательно сохранившая благочестивое настроение, полученное ею в школе, принесла в подарок чудовищной величины морского рака.

Вечером Елка в Семинарии, тоже устроенная Евгенией Николаевной, с подарками всем учащимся и учащим. Был посол и немало других гостей. Пели читали и представляли, причем русские ученики не отличились. Весело было и здесь.

29 декабря 1909/11 января 1910. Вторник.

Тоже писание отчетов. Снег.

Письмо от протоиерея И. И. Восторгова с проектами росписанья Собора, неудобоисполнимыми. Денег тысяч десять надо бы – а где их взять?

Письмо от Архиепископа Тихона из Иркутска: Миссионерский съезд будет в августе; спрашивается, кто отсюда поедет? и проч. Отвечено будет, что поедет Преосвященный Сергий; а делами никакими Миссия не затруднит съезд, у которого и без Японской Миссии бездна дела. Уведомляет еще Высокопреосвященный Тихон, что ящики с Новыми Заветами отсюда получены им, наконец; до Министра финансов доходило дело, и он разрешил таможне выдать. Это приятно.

Из Пекинской Миссии получен настольный календарь.

30 декабря 1909/12 января 1910. Среда.

Была Надежда Такахаси, начальница Женской школы в Кёото, приезжавшая оттуда, пользуясь праздничными днями, по своим семейным делам. Дал ей 10 ен на дорогу, хотя она и не просила. Хорошо служит она Церкви. Школа там в полном порядке.

31 декабря 1909/13 января 1910. Четверг.

Отчет готов.

Утром сделал Преосвященному Сергию осторожное замечание, чтоб поменьше принимал у себя учениц Женской школы, которые повадились ходить к нему. Нужно всячески избегать того, что дурным людям может давать повод к дурным толкам.

На всенощной мы с Преосвященным Сергием вместе выходили на величание. Литию служил я с иереями.

 
 

1/14 января 1910. Пятница.

Обрезание Господне. Новый год.

Служили Литургию мы с Преосвященным Сергием вместе. Чтоб мне не опоздать в Посольство на молебен, на который был приглашен послом, Литургию начали в половине 9-го часа.

По выходе из Церкви я поспешил принять поздравления от собравшихся наставников и прочих и отправился в Посольство, в первый раз на подаренной христианами тележке. Преосвященный Сергий тоже потом приехал в Посольство. После богослужения и завтрака у посла мы с Преосвященным Сергием, сделавши визит остальным в Посольстве, отправились с визитами: к о. Петру Булгакову; к Морскому агенту Воскресенскому, которого не застали; к учителю русского языка Тодоровичу, жена которого, Екатерина Яковлевна, превосходная пьянистка, сыгравшая нам несколько вещей; от них опять к о. Петру на званый обед. Вернулся домой в 10 часу с расстроенным желудком и очень усталый.

 

2/15 января 1910. Суббота.

Сонное утро. Снег идет и холодит.

Перечитал с секретарем деловые письма и накопившиеся поздравительные, которых было: телеграмм 27, хагаки 90, писем 87. Это с Рождеством и с Новым годом. На телеграммы отвечается тотчас же телеграммой, на открытки и письма – на все разом в следующем № «Сейкёо-Симпо» общею благодарностию и взаимным поздравлением.

О. Петр Сибаяма, из Нагоя, пишет, что его дочь Марию нашел в Петербурге офицер Василий Николаевич Николаев, бывший пленный офицер Нагоя, сын московского протоиерея, человек, по-видимому, очень порядочный.

 

3/16 января 1910. Воскресенье.

Я служил. Из Церкви были у меня Софья Матвеевна Булгакова и ее дети, которым я подарил 27 новогодних японских картинок, изображающих в разных смешных видах собаку, считающуюся хозяином нынешнего года.

 

4/17 января 1910. Понедельник.

Преосвященный Сергий ездил в Йокохаму с новогодними визитами к русским. Я переписывал приготовленный отчет. Вечером мне немало помешал в этом Т. Федоров, агент Добровольного Флота в Цуруга, отчасти литератор, наскучавшийся в Цуруга без бесед с русскими.

 

5/18 января 1910. Вторник.

Всенощную служили вместе с Преосвященным Сергием. После Евангелия он остался посреди Церкви и помазывал св. елеем.

 

6/19 января 1910. Среда.

Богоявление Господне.

Литургию совершали мы вместе с Преосвященным Сергием и 5 иереями. Водосвятье я читал.

В одном из номеров полученного сегодня «Нового Времени» фельетон Меньшикова: «Пир во время чумы» – описывается юбилей 100-летия СПб. Духовной Академии; забрасывается грязью Духовная Академия; бросается камень и в нашу Миссию. Преосвященный Сергий очень возмущен этим издевательством, но ведь с больной головы на здоровую; светская литература именно больше всего виновата в развращении русского общества.

 

7/20 января 1910. Четверг.

Из Ханькоу от коммерсанта Сергея Васильевича Унженина получено 3000 ен на постройку храма в Оосака. Слава Богу, и благодарение Сергею Васильевичу!

 

8/21 января 1910. Пятница.

Отчет переписан. Расписки запечатаны.

 

9/22 января 1910. Суббота.

Составление донесения Святейшему Синоду и Совету Миссионерского Общества.

Из Москвы от «Братства Воскресения Христова» получено 1600 рублей на храм в Оосака. Слава Богу! Теперь уж не более 2500 рублей не достает на постройку.

Из Петербурга сотрудник Миссии о. И. Демкин пишет. Тоже возмущен фельетоном Меньшикова об юбилее Академии и спрашивает моего мнения о сем фельетоне. Очень нужно! Впрочем, отвечу. В «Московских Ведомостях» наш товарищ по Академии, Ельпидафор Васильевич Барсов, уже дал отповедь Меньшикову.

 

10/23 января 1910. Воскресенье.

Преосвященный Сергий совершал Литургию.

Пред богослужением явился английский Bishop Cecil и просил показать ему, как у нас совершается Божественная Литургия. Я взял его в Собор, причем он надел свое фиолетовое платье, поставил его сначала на клиросе, чтоб он видел все, от входа Епископа в Церковь до перехода его в алтарь; потом перевел Bishop’a в алтарь, и, по возможности, насколько это прилично было во время богослужения, объяснял ему порядок службы; он при этом имел у себя служебник Литургий Златоуста на греческом языке. По окончании службы он зашел ко мне, убрал свое фиолетовое платье под верхнее и, весьма довольный, что удовлетворил свое любопытство, ушел.

 

11/24 января 1910. Понедельник.

Преосвященный Сергий вновь отправился в путешествие по Церквам. Заедет в Хамамацу, чтоб, по возможности, исправить тамошнее расстройство; оттуда направится в Мацуяма, затем в Циугоку.

 

12/25 января 1910. Вторник.

Отослал Донесение и Отчет в Синод и Миссионерское Общество.

Написал благодарность Сергею Васильевичу Унженину за пожертвование.

Написал в Корею о. Архимандриту Павлу – просил его напутствовать больного благочестивого христианина нашего Петра Кондо, живущего там и просящего напутствия.

Консул в Нагасаки, Николай Александрович Распопов, пишет отчаянное письмо по поводу замедления дела о разводе его с женой; пишет, что лишит себя жизни и подобный вздор. Советовал ему просить Государя об ускорении; больше формальную процедуру дела ничем нельзя изменить.

 

13/26 января 1910. Среда.

Ответил о. Восторгову, что если можно собрать достаточную сумму, конечно, я буду весьма счастлив позвать из Москвы иконописцев для росписания Собора. Отца же Серафима, которого он рекомендовал сюда для заведения монашества, посоветовал направить к Преосвященному Никону, Епископу Вологодскому, которого я просил о добром монахе для сего, – чтоб объединены были хлопоты о сем предмете.

Получил от Преосвященного Василия, из Москвы, его краткую церковную историю и катехизис без вопросов, который надо перевести на японский – будет немало полезен.

Получил от Павла Васильевича Щетинкина, из Казани, письмо, его фотографию и брошюру о праздновании его торгового юбилея. Пишет, что обещанные для Оосака церковные вещи приобретет в Москве и немедленно вышлет. Я просил у него преимущественно облачений.

 

14/27 января 1910. Четверг.

Написал Анастасии Петровне Синельниковой, в Петербург, – просил пожертвовать, сколько может, на построение храма в Хакодате.

От Преосвященного Сергия телеграмма из Мацуяма, что он прибыл туда.

 

15/28 января 1910. Пятница.

Послал почту из России к Преосвященному Сергию в Мацуяма.

Написал к о. Демкину мое мнение о фельетоне Меньшикова касательно академического юбилея; а главное – просил его добыть 2500 рублей, недостающих еще на постройку в Оосака. О том же просил и Преосвященного Василия Московского, благодаря его за книги, а больше за 1600 рублей, полученные на Оосака от «Братства Воскресения Христова», которого он председатель.

Послал переведенный Октоих в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества. Книги до того тяжелы, что их нельзя было послать книжной посылкой, а упакованы 2 экземпляра (4 книжки) в 4 ящика и так отправлены.

 

16/29 января 1910. Суббота.

Написал в Иркутск Архиепископу Тихону, что Миссия не утрудит Миссионерский съезд никакими здешними просьбами и делами – у него и без того будет много забот; а Преосвященному Иоанну, Епископу Киренскому, ответил, что отсюда Преосвященный Сергий прибудет на съезд, на поездку ему просил 200 рублей, если можно их выхлопотать.

У Высокопреосвященного Макария, Архиепископа Томского, спросил, получил ли он ящики с Евангелием? Министр финансов велел не брать с них пошлины.

 

17/30 января 1910. Воскресенье.

Поблагодарил А. В. Круглова за присланную им книжку: «Великий священник земли Русской» (памяти о. Иоанна Кронштадтского) и выписал издающийся им журнал «Светоч с дневником писателя» за 6 рублей 50 копеек, которые просил о. Феодор Быстров переслать ему в Москву.

 

18/31 января 1910. Понедельник.

От Преосвященного Сергия первое письмо из Мацуяма. Описывает пребывание в Хамамацу и Оосака, все хорошо там.

Старику Алексею Оогое, каллиграфу, поручено написать крупными иероглифами напрестольное Евангелие с последнего, совершенно исправленного напрестольного Евангелия некрупной печати.

 

19 января/1 февраля 1910. Вторник.

Написал ответное письмо Преосвященному Андронику, бывшему Кёотскому, теперь Тихвинскому Епископу в Новгороде. Просил ко всему собранному им на Оосакский храм добыть еще недостающих ныне 2500 р.

 

20 января/2 февраля 1910. Среда.

Поблагодарил Павла Васильевича Щетинкина, в Казани, за обещание скоро прислать облачения и прочее для Оосака, также за его фотографию и брошюру о его юбилее.

 

21 января/3 февраля 1910. Четверг.

Нечего записывать. Занимаемся с Накаем все дни исправлением Праздничной Минеи для печати – вот в чем теперь вся душа.

 

22 января/4 февраля 1910. Пятница.

Послал Преосвященному Сергию его почту уже в Окаяма.

 

23 января/5 февраля 1910. Суббота.

Из конторы «Московских ведомостей» получены 309 рублей, пожертвованные разными лицами на Миссию.

Был о. Иоанн Оно из Такасаки; о. Моисей Касай, в Нагано, просит у него катехизатора, так как его катехизатор Фаддей Сакураи заболел и уехал к отцу; но о. Оно не может отпустить ни одного из своих – у него заняты теперь. Положили мы с ним направить в Нагано, на помощь о. Моисею, Зилота Моки, бывшего катехизатора, теперь проживающего в приходе о. Оно и просящегося опять на службу. Но так как Зилот был прежде ленивым и бесплодным катехизатором, го прямо в число катехизаторов он не может быть принят; а пусть до времени Собора окажет свое прилежание и свою добрую способность служить – пусть несколько человек, не менее 5–6, приготовит к крещению: слушатели учения там есть; это даст о. Моисею право на Соборе просить о восстановлении его в звании катехизатора. Теперь же я буду по 8 ен в месяц посылать о. Моисею на его помощника; но Зилота Моки лично я пока не знаю и с ним дела не имею. Если до Собора он окажется таким же недеятельным и бесплодным, как прежде, то на службу принят не будет.

Был из Симооса катехизатор Исидор Масуда с ребенком. Вот тоже совсем бесполезный человек – больной, похож на мертвеца, вечно с головными болями, служить не может; а как его оставить? Тоже в своем захолустье центр, около которого ютятся христиане, и он по праздникам, по крайней мере, отправляет службу для них. Человек хороший, и катехизатор был бы исправный, если бы здоровье.

Иоанн Сасаки, старый христианин, из Исиномаки, всегда отличавшийся благочестием, принес 100 ен и просил включить в «Кихонкин» – «основной капитал Японской Церкви». Если бы много было таких усердных, то Японская Церковь стояла бы уже на своих ногах.

Помер в Кокура Николай Мацуи, старый инженер, много лет страдавший таким ревматизмом, что двигаться не мог. При всем том до конца сохранил живое благочестие и усердие к Церкви. Царство ему Небесное!

 

24 января/6 февраля 1910. Воскресенье.

Из Оосака один подрядчик-меднокровелыцик жалуется, что ему не дали подряда на церковную крышу. Не дали потому, что его смета была дороже; а дороже потому, что один христианин, рекомендовавший его, подговорил его 400 ен выхлопотать на взятку ему. Хороши оба, особенно христианин!

 

25 января/7 февраля 1910. Понедельник.

26 января/8 февраля 1910. Вторник.

Кончили мы с Накаем исправление текста Праздничной Минеи; принялись за Марковы главы и разные примечания.

27 января/9 февраля 1910. Среда.

Послал письмо Преосвященного Сергия о Церкви в Мацуяма в Москву, Н. П. Комарову для напечатания в «Православном Благовестнике».

Получен из Петербурга от Жевержеева ящик со стихарями и покровами – исполнение заказа отсюда.

 

28 января/10 февраля 1910. Четверг.

Читал полученную от Архиепископа Волынского Антония книжку: «Отчет о Высочайше назначенной ревизии Киевской Духовной Академии в марте и апреле 1908 года». В пух и прах раскритиковал Академию! Впрочем, начал за упокой, а кончил за здравие: в конце книжки всех профессоров расхвалил.

 

29 января/11 февраля 1910. Пятница.

Японский гражданский праздник.

Богослужение было вчера вечером и сегодня; но я был болен, в Церковь не ходил; впрочем, вчера вечер мы с Накаем переводили. Ученики на симбокквай сегодня выпросили 5 ен.

От Преосвященного Сергия очень хорошее письмо о его знакомом в Петербурге купце Иване Ивановиче Рубахине: жертвует подсвечники, паникадило и прочее для Церкви в Оосака. Преосвященный Сергий просил его об этом, и просьба не тщетна. Спаси его, Господи!

 

30 января/12 февраля 1910. Суббота.

От о. Феодора Быстрова письмо с известием об юбилее Петербургской Духовной Академии. Пишет еще о Марии Сибаяма; отлично заявила себя в школе рисования: за рисунок поставили ей балл 10 – больше ни у кого из русских не было – и приняли в центральный класс, а не в начальный, как прежде хотели.

 

31 января/13 февраля 1910. Воскресенье.

Я оправился от болезни и служил Литургию. Вечером перевод указаний к службе Нового года и прочее.

 

1/14 февраля 1910. Понедельник.

Поблагодарил И. И. Рубахина за обещание пожертвовать и яснее написал, что именно надо пожертвовать: всего 11 предметов, начиная с 6 подсвечников пред иконостасом и кончая кадилом; написал также, каким путем и по какому адресу отправить сюда вещи.

Преосвященному Сергию уже третью почту послал в Окаяма.

 

2/15 февраля 1910. Вторник. Сретение Господне.

После богослужения были у меня и пили чай два курильца с острова Сикотан, Евтихий Причин и Максим Сторожев, вместе с товарищем, японцем Лазарем. С выбритыми лицами, кроме усов, одетые в пиджаки – совсем и не похожи на курильцев. Нанял их японец, владелец судна, имеющего отправиться бить котиков, бобров и проч.; ждут изготовления судна. По-русски говорить не умеют, но веру держат крепко.

 

3/16 февраля 1910. Среда.

Отпели в Соборе и похоронили Хакугоку, престарелую учительницу Женской школы, много лет служившую.

И. А. Сенума читал мне свое сочинение, написанное в опровержение Rev. Sweet’a, англиканца, защищающего Filioque и говорящего немало других неосновательных вещей. Обстоятельно написал. Напечатаем и разошлем по Церквам, в предостережение, чтобы епископалы не смущали наших: у нас с вами, мол, совсем одно и тоже учение.

Мы с Накаем стали переводить службу Св. Иннокентию Иркутскому для включения ее в Праздничную Минею вместо оставленной без перевода службы Св. Александру Невскому, слишком уж специально относящейся к русским.

Христианин из селения Маока, на Сахалине, принес мне в подарок двух чудовищно больших раков оттуда. Он их ловит в большом количестве и делает консервы из мяса, вырезаемого из ног; консервы эти ценятся гораздо дороже консервов из рыбы, которые он тоже готовит.

 

4/17 февраля 1910. Четверг.

Послал Ксении Феодоровне Колесниковой письмо Иоакима Окада из Уцико с переводом его, также ящик зеленого чаю и барашка, вырезанного из тутовицы, времен Императрицы Суико (593–562 г. до Р. Хр.) – подарок Окада ей, и в письме объяснил все это о барашке и о том, как надо японский зеленый чай пить.

 

5/18 февраля 1910. Пятница.

Преосвященный Сергий пишет, что его опечалило кое-что из русской корреспонденции ему. По-видимому, это то, что он невыгодно, хотя и безыменно, задет в брошюре «О ревизии Киевской Академии» Преосвященным Антонием Волынским, на которого Преосвященный Сергий намекает в своем письме. Поэтому-то я и не отослал эту брошюру ему для прочтения. Я написал ему, чтоб не обращал он внимания ни на что подобное из России и не тревожился ничем; не до того ему теперь здесь, при совершаемом им служении.

 

6/19 февраля 1910. Суббота.

Глаза начинают болеть. Впрочем, даст Бог, хватит на перевод богослужения, а быть может, и Ветхого Завета.

 

7/20 февраля 1910. Воскресенье.

Крещено несколько детей; между ними трое благочестивой Августы, бывшей Фурукава, которая весьма счастлива, что муж ее, еще язычник, – инженер – позволил ей крестить детей и учить их христианской вере.

 

8/21 февраля 1910. Понедельник.

Кончили перевод службы Святителю Иннокентию. Теперь надо еще раз прочитать всю Праздничную Минею, чтобы уж окончательно убедиться в ее исправности и отдать в печать.

Написал письмо Дмитрию Матвеевичу Позднееву с добрым отзывом об его последнем сочинении о Северной Японии, 3 книжки. Уезжая в Петербург, он просил сделать. Послал письмо к его жене, в Йокохаму, для отсылки ему.

 

9/22 февраля 1910. Вторник.

До 12/25 февраля 1910. Пятница.

Проверка перевода Минеи и обычные дела: ответы в провинциальные Церкви, также Преосвященному Сергию и прочее подобное – ничего замечательного. Можно отметить разве следующее. Один из 15 учащихся здесь русских воспитанников, из которых 13 воспитываются на казенный счет, присланные сюда военными начальствами из Харбина и Хабаровска для образования из них переводчиков японского языка, – один из хабаровских, Иван Попов, сын чиновника, учившийся вот уже два с половиною года, всегда прилежно и ведший себя исправно, вдруг на днях, без всякой посторонней причины, молвил: «Не хочу учиться, надоело жить в рамках» – и бросил все. Сколько ни уговаривали его все мы одуматься и оставить свою затею, – ничто не помогает. Точно как с боровом: стал и ни с места, что ни делай с ним. Приходится выключить его из Семинарии и отправить домой, отписав начальству о сем казусе и неудачном выборе учеников сюда, потому что другой, по болезни, тоже отправится; несколько недель уже лежит и не учится: головокружения, мол, у меня, не могу учиться.

 

13/26 февраля 1910. Суббота.

Преосвященный Сергий, из Оосака, отлично пишет о посещениях им Церквах в Химедзи и Какогава, хвалит усердие катехизаторов и христиан. В Химедзи при нем крещено 5, в Какогава 7.

О. Феодор Мидзуно вернулся из Церквей Симооса и хвалит оживление там. Много и успешно трудится для проповеди там, без имени катехизатора, расстриженный Павел Ниицума. В Асахимаци было 8 крещений, преимущественно благодаря проповеди Ниицума.

Из Мацуяма пишет о. Фома Такеока, что не может отправиться на обычную проповедь в Уцико – жена родила 5-го ребенка и лежит еще в постели. Ответил ему, чтоб послал на этот раз в Уцико катехизатора Акилу Сиина.

 

14/27 февраля 1910. Воскресенье.

В ответ на просьбу Преосвященного Сергия послал ему 280 иконок и 25 серебряных крестиков. Пишет, что взятый им отсюда запас истощился: благословениями очень дорожат. В добрый час! Сколько угодно пошлем. Запас у нас из Троицко-Сергиевой Лавры большой.

 

15/28 февраля 1910. Понедельник.

6 февраля/1 марта 1910. Вторник.

17 февраля/2 марта 1910. Среда.

Последнее чтение и некоторые поправки Праздничной Минеи. Перевод нам с Накаем нравится. Еще бы и не нравиться! Ржаная каша сама себя хвалит. Но нельзя сказать, чтобы все было понято всем. Во многих местах знающий иероглифы посмотрит на них и поймет; а по слуху и ученый не везде схватит смысл; неученому же будет многое так не понятно, как не понятен во многом славянский текст русскому простолюдину. А что же делать? Где взять понятные для всех японские слова? Никак не обойтись без китайского чтения иероглифов. Но у нас зато для чтущего все ясно; мысль прозрачна, как хрусталь, и все можно изъяснить и истолковать.

 

18 февраля/3 марта 1910. Четверг.

Решили печатать Минею тем же форматом, как Октоих, и в той же типографии, с которою и начали переговоры.

Преосвященный Сергий хотел было отправиться на Сикоку для посещения Церквей о. Фомы Маки, но отложил, за болезнию о. Фомы, которому трудно было бы сопутствовать ему. Посетит Преосвященный Сергий приход о. Симеона Мии, начиная с Кёото, и потом Церкви Тоокайдо.

Зилот Моки служит у о. Моисея Касаи, в Нагано; и потому на него отослано 8 ен в месяц, но без означения его имени, а о. Моисею для его «помощника».

 

19 февраля/4 марта 1910. Пятница.

Протестанты, по обычаю, просят миссийских статистических сведений за прошедший год для включения в издаваемый ими ежегодник. Пошлются.

 

20 февраля/5 марта 1910. Суббота.

Павел Ниицума был, спрашивая совета, не продать ли ему нынешнюю свою землю, чтоб купить затем небольшой участок в Асахимаци и заняться на нем разведением курей. Я отсоветовал. Это был бы для него прямой путь к нищенству. Он говорит, что тогда было бы ему свободнее проповедывать. Но пусть проповедует, когда у него есть время от земледельческих работ – а этого времени много; только пусть разумно распоряжается им.

 

21 февраля/6 марта 1910. Воскресенье.

Явился русский «синематографер» – на карточке: «Пантелеймон Васильевич Кобцев. Синематограф» – просил позволения снять для кинематографа наше богослужение. Как же можно! Для представления, точно в театре, – нельзя! Зато он установил свой аппарат против Собора и ловил всех выходящих по окончании Богослужения. Поймался и я, совсем неожиданно; на крыльце ветер рвет полы платья и крест, я обертываюсь туда и сюда, защищаясь от ветра, кругом копошатся дети, а ручка аппарата бешено крутится – слишком поздно уж я это заметил – хороша картина выйдет, нечего сказать!

Небольшая часть вечера у нас с Накаем отнята была на участие в общем собрании членов «Сайдан» (имущественного церковного общества). Объявлено было, какие Церкви внесли свое имущество вкладами в Сайдан. Положено написать священникам, чтобы они побудили свои подведомые Церкви, где уже есть недвижимое имущество, перевести его на Сайдан, в обеспечение сохранности этого имущества.

 

22 февраля/7 марта 1910. Понедельник.

Вечером занятия переводом не было – у Накая разболелись зубы.

Двое русских учеников: Иван Попов, исключенный, и Павел Кузнецов, больной, отправлены во Владивосток и дальше в их дома. На дорогу дано по 20 ен, которые они обещались возвратить из домов.

 

23 февраля/8 марта 1910. Вторник.

Целый день перевода не было по болезни Накая. Зато я исправил залежавшуюся корреспонденцию. Написал, между прочим, в Edinburgh и выписал за посланные 15 шиллингов 9 томов «Reports of Commissions», в которых будет описано все, что сделает «World Missionary Conference», имеющая состояться в Эдинбурге 14–23 июля нового стиля сего года. «Reports» обещают выпустить в сентябре. Чтение будет, должно быть, интересное и поучительное.

 

24 февраля/9 марта 1910. Среда.

Вчера вечером получил письмо из Эдинбурга от «Sir А. Н. L. Fraser, Chairman of Commission № VIII of the World Missionary Conference». Назначение этой Комиссии – рассуждать об объединении всех христиан и указать средства к тому. Фрэзер спрашивает моего мнения по сему предмету. Кстати, не было занятия с Накаем по болезни его, и я ответил Фрэзеру до обеда. Смотри копию.

 

25 февраля/10 марта 1910. Четверг.

Накай полубольной приходил заниматься, и мы сегодня отдали в печать начало Праздничной Минеи. К началу 6-го месяца крепко обещают напечатать всю. В 6-м месяце мне нужно быть в Оосака устанавливать иконостас и прочее.

Написал письмо в ответ Глебу Михайловичу Ванновскому, бывшему здесь до войны нашим военным агентом, теперь командующему Кавалерийской бригадой в Варшаве – просил 2500 рублей, недостающих на постройку в Оосака.

Положили мы с И. А. Сенума прежде, чтобы не гуляли учащиеся половину Масленой недели, а занимались всю – и без того у них много гулевых дней. Но он не объявил об этом заранее в Семинарии; в Женской школе также не было сказано это. Так и вышло, что семинаристы и ученицы и ныне с сегодня гуляют конец этой Масленицы, поздно уже теперь остановить это. Но с будущего года непременно будет это прекращено.

 

26 февраля/11 марта 1910. Пятница.

Продолжали готовить дальнейшие тетради Праздничной Минеи к печати.

Катехизатор Матфей Кагета, что ныне в Такасаки, просится в монахи, но куда еще такому юному! Если лет десять выдержит это настроение, тогда можно. Быть может, Господь и судил ему. Недаром он, и в Семинарии учась, все твердил, что будет монахом. Дай Бог ему!

 

27 февраля/12 марта 1910. Суббота.

За ночь и утром снега выпало на фут.

 

28 февраля/13 марта 1910. Воскресенье.

Неделя Сыропустная.

До обедни было крещенье.

С 6 часов вечера вечерня, после которой обычное прощанье, пред которым я сказал небольшое поучение. После вечерни мы с Накаем занимались переводом.

В «Московских Ведомостях», сегодня полученных, напечатано воззвание Преосвященного Андроника о пожертвовании 2500 рублей, недостающих на храм в Оосака, – вследствие моего письма к нему добыть эту сумму.

 

1/14 марта 1910. Понедельник.

Начало Великого Поста.

Службы: в 6 часов утреня – шла полтора часа, в 10 часов – Часы – тоже полтора часа, с 6-ти вечера Великое повечерье, на котором канон Святого Андрея Критского я читал, в мантии и клобуке; продолжалось повечерие 1 час 40 минут.

 

2/15 марта 1910. Вторник

1-й недели Великого Поста.

Службы как вчера; так будет и в прочие дни. К сожалению, кроме учащихся на них почти никто не бывает.

Преосвященный Никон, Епископ Вологодский, отвечает мне, что не нашел монаха для заведения здесь монашества. По-видимому, отсюда должен отправиться в Россию человек для изучения там монашеской жизни и водворения потом монашества здесь. Пошли, Боже, такого человека!

Уши так разболелись, что опять должен был позвать ушного врача.

 

3/16 марта 1910. Среда

1-й недели Великого Поста.

С 10 часов преждеосвященная Литургия, кончившаяся в начале 1-го часа. «Да исправится» пели трио: о. Петр Булгаков, Львовский и Кису – регент; художественно, но годится для комнаты, а не для Церкви. Избегать вперед такого пения.

Преосвященный Сергий из Оосака пишет, что он по метрике исследовал Оосакскую Церковь, и сказалось – неизвестно куда выбывших христиан 150 человек, кроме сего есть охладевшие и не являющиеся в Церковь, есть отпадшие. Плох оосакский священник Сергий Судзуки, совсем плох!

 

4/17 марта 1910. Четверг

1-й недели Великого Поста.

После утрени прочитал для учащихся молитвы к исповеди.

5 ящиков с иконостасом и иконами от Ал. Гр. Елисеева из Петербурга получены уже через Нагасаки, в Кобе, и потому я послал консулу в Кобе, Александру Сергеевичу Максимову, «permission», данный из Нагасакской таможни и присланный мне Нагасакским консулом для получения сих ящиков с парохода.

Ответил Преосвященному Сергию на его письмо из Оосака. Советовал при посещении Церквей узнавать и состояние проповеди у инославных, а для сего бывать у протестантских миссионеров, которые охотно сообщают сведения о своих Церквах.

 

5/18 марта 1910. Пятница.

1-й недели Великого Поста.

Некоторые матери в России до сих пор не могут помириться с потерею своих сыновей в минувшей войне. Генеральша Головидина из Санкт-Петербурга пишет мне, просит разыскать ее сына, лейтенанта, здесь будто бы почему-то скрывающегося; обещает хранить в секрете мой ответ. По письму не видно, чтобы она не была в здравом уме. Бедная! Значит, все еще не теряет надежду. Постарался возможно успокоить ее, хотя не мог не сказать, что здесь нельзя найти ее сына, а покоится он на дне морском, как герой, положивший жизнь за Отечество.

 

6/19 марта 1910. Суббота

1-й недели Великого Поста.

С 7 часов позвонили к предпричастному Правилу, по прочтении которого был трезвон к Литургии. Приобщались все учащиеся. Вместо причастна я сказал поучение «Об усердии в вере и распространении ее в Японии».

Преосвященный Сергий пишет, что хочется ему устроить свое жилище в Кёото, на окраине города; «там бы-де собрал детей на воспитание в духе Христовой веры» и прочее. Мечты! Купить землю нет денег; собрать будет некого – ныне все японские дети воспитываются в отлично устроенных своих японских школах. А резон ему поселиться на нынешнем церковном месте в Кёото и завести там небольшую Катехизаторскую школу, переселив нынешнюю Женскую в Токио.

 

7/20 марта 1910. Воскресенье. Торжество Православия.

После Литургии из Собора зашла ко мне Мария Кавай из Хамамацу и говорила, что Моисей Оота никак не хочет опять сходиться с христианами, сколько они ни стараются о том. Прежде они обидели его; теперь он уже чересчур гневается. Написал я Преосвященному Сергию, чтобы он заехал в Хамамацу и непременно водворил мир и единение между христианами.

Вечером мы с Накаем опять стали заниматься исправлением Праздничной Минеи для печати.

 

8/21 марта 1910. Понедельник.

Ректор И. А. Сенума сказал про одного из старших учеников, Манабе, из Сикоку, что он потерял веру – не исповедался и не причащался, притворившись больным. Призвал его и долго говорил с ним, по-видимому, ободрил. Языческое море кругом; вся атеистическая европейская литература широкой волной вливается сюда, все ученые – атеисты, – как не смущаться молодым людям, еще не окрепшим в вере! И легко ли уберечь их от колебаний и падений!

 

9/22 марта 1910. Вторник.

Испрошенный чрез нашего доброго посла Николая Андреевича Малевского-Малевича в японском Министерстве иностранных дел «permission» на беспошлинный пропуск 5 ящиков с иконостасом для Оосака отправлен был из Министерства прямо в таможню в Кобе, и ящики переправлены в Оосака. Я написал Моисею Кавамура получить ящики, растратившись к перевозу их из Нагасаки, для чего послал деньги.

Для исправления опечаток в Октоихе и отыскания ошибок переплетчика (а есть очень нелепые) я пригласил оо. Петра Кано и Василия Усуи и диакона Стефана Кугимия, и они с этого дня будут работать в библиотеке.

 

10/23 марта 1910. Среда.

Слушал рассказ про себя Семена Савельева, бывшего каторжника, сахалинца, ныне безобиднейшего и богомольнейшего человека. Приютился он здесь; но надо помочь ему добраться до Владивостока.

 

11/24 марта 1910. Четверг.

Иван Акимович Сенума прочитал окончание своего сочинения в отповедь Rev. Sweet’y об отношении протестантства к православию; брошюра уже печатается.

А затем Иван Акимович поразил меня откровенным рассказом о своем семейном горе – жена его Елена уже два года как в связи с русским студентом Андреевым, учащимся медицине в здешнем Университете. И связь эта так крепка и бесстыдна, что и пять человек своих детей, мал мала меньше, забросила. Просил меня Иван Акимович поговорить с нею и убедить образумиться.

 

12/25 марта 1910. Пятница.

Говорил я с Еленой Лукичной Сенума и убедился, что коли бес овладеет сердцем женщины, то человек бессилен выгнать его оттуда – разве Бог поможет. На все мои убеждения оставить Андреева один ответ: «Не могу».

– Да ведь и птица не бросит своих неоперившихся птенцов, и сука не покинет своих щенят – как же вы бросаете своих пять малых детей для любовника?

– Знаю, что это дурно, но не могу расстаться с ним, он мне милее всех.

– Каким позором покроется ваше имя, когда это откроется для всех! Какая тяжесть, какая боль будет для ваших детей на всю их жизнь иметь такую опозоренную мать!

– Что делать! Но я не могу оставить его.

Едва убедил ее месяц не видеться с Андреевым. Обещание дала, но предупредила, что едва ли его выдержит, и несколько раз повторила, что обещает только не видеться, а не разойтись с ним. Для мужа какое несчастье! Но о муже у нее и помышления нет – только и пристает к нему, чтобы дал развод ей; надеется, что Андреев женится на ней. Да, разумеется, женится тем браком, как развратники женятся, берущие себе жен из непотребного дома по контракту на определенное время; бросит ее, когда каприз пройдет, и этого, вероятно, недолго ждать, потому что она уже почти старуха, а он на 10 лет моложе ее.

 

13/26 марта 1910. Суббота.

Со вчерашнего вечера в Семинарии введено электрическое освещение вместо керосинных ламп, по всем ученическим занятным и другим комнатам и по коридорам. Для стола на 4 ученика лампа в 8 свечей; для коридоров в 5 свечей. По предварительному расчету, должно бы выходить дешевле керосинного освещения; увидим, так ли будет.

После Литургии я отслужил вместе с учениками панихиду по одному ученику Семинарии, умершем дома у родителей, куда послан был больным.

В Санума в большом пожаре сгорела наша Церковь и погорело 26 христианских домов. Послал на погорелье катехизатору 7 ен и христианам 26 ен, по 1 ене на дом; небольшая помощь, но таков японский обычай. Иконы и книги также надо будет послать.

О. Фома Такеока из Мацуяма пишет, что в Сисака успешно проповедывал и 9 человек крестил.

 

14/27 марта 1910. Воскресенье.

Петр Исикава принес номер «Нового Времени», где письмо графа Л. Толстого, показывающее, что он как будто направляется на путь истинный… Дай ему, Господи, умереть истинным православным христианином! Много зла он Церкви сделал, но милосердию Божию нет границ!

 

15/28 марта 1910. Понедельник.

Преосвященный Сергий теперь в Нагоя, где, между прочим, осмотрит выставку, только что открытую, на 70 000 экспонентов предоставили 800000 экспонатов – по газетам.

 

16/29 марта 1910. Вторник.

По распоряжению Ивана Андреевича Колесникова пишет Михаил Константинович Красовский, что колокола для Оосакской Церкви отправлены из Москвы в Одессу и на судне Добровольного Флота в апреле придут в Нагасаки. Накладная из Одессы приложена. Слава Богу! Эта нужда исполнена!

А вот и половина другой – тоже. Княгиня Александра Николаевна Голицына из Новгорода пишет, что 1200 рублей уже собраны, вследствие моего письма Преосвященному Андронику, живущему в Новгороде, о том, что 2500 рублей не хватает на постройку в Оосака. Этот сбор, кажется, вполне дело доброй Александры Николаевны. Спаси Бог ее с милыми ее детьми, в числе которых есть мой крестник, маленький Николай, приложивший свое детское писание к письму мамаши.

 

17/30 марта 1910. Среда.

Семен Савельев, богомолец, русский хлебник, служивший здесь у японца, а прежде того сахалинец из Московских извозчиков, чем-то провинившийся, отправлен во Владивосток; посол дал ему полные средства на то.

 

18/31 марта 1910, Четверг.

В первый раз принесли из типографии корректуру Праздничной Минеи. Месячный расчетный день: 3000 ен из банка взято и почти все разошлось.

 

19 марта/1 апреля 1910. Пятница.

Говорил со студентом Андреевым, которого вчера письмом вызвал. Твердит то же, что Елена Сенума: «Не могу ее бросить, люблю».

– Оставьте это нехорошее дело, – говорю.

– Это дело хорошее, – отвечает он. Но чрез несколько слов сам же сознается:

– Знаю, что весьма дурно делаю, но не могу бросить ее.

Уверяет, что возьмет ее в Россию и женится на ней.

– Как это может состояться? Вам 25 лет, ей за 35, – говорю.

– Вижу, что дело совсем не сообразное, что дело совсем так, как в русской пословице, довольно грубой, – и замялся.

– Какой? Говорите откровенно.

– Полюбится сатана пуще ясного сокола, но что же делать, коли я так люблю ее? Я страдаю без нее.

Полтора часа продолжался разговор в этом роде. Наконец, по-видимому, он стал несколько сдаваться, когда я сильно стал укорять его бесчеловечным его эгоизмом: пять малых детей лишает матери. Несколько призадумался он; но не мог я добиться от него обещания оставить ее в покое, не видаться с нею. Три способа я предложил ему расстаться с нею: написать теперь же несколько слов, что он «дает ей свободу», и потом не добиваться свиданий с нею, или перейти в Кёотский университет, или уехать в Россию. Ни на что не согласился; с тем и ушел, прося, однако, позволения еще прийти поговорить со мною.

 

20 марта/2 апреля 1910. Суббота.

Раздосадовал о. Николай Сакураи из Саппоро: просит 40 ен 50 сен на посещение только части своих Церквей. Да столько и Епископу не понадобилось бы. Куда! Преосвященный Сергий, уезжая в январе на Сикоку, взял у меня 100 ен дорожных и до сих пор довольствуется ими; два раза спрашивал его, не нужно ли еще дорожных, – «есть еще», отвечает. На Хоккайдо уже много железных дорог, которые удешевляют путь; останавливаться можно в церковных домах, или у христиан, и при всем том 40,5 ен требует! Послал, но вместе написал и выговор.

 

21 марта/3 апреля 1910. Воскресенье Крестопоклонное.

Японский национальный праздник.

Вчера на всенощной я совершил вынос Креста. Сегодня после Литургии прикладывались к кресту, лежащему на столике в цветах.

Бедный И. А. Сенума говорил, что жена нисколько не смягчается, а пристает к нему с требованием нанять ей отдельную квартиру, чтоб ей удобнее было видеться с Андреевым; здесь же, в Семинарии, выходит скандально: он часто бродит около Семинарии и передает ей записки, ибо пока что она держит обещание, данное мне, не видится с ним. Хорошо, что Иван Акимович добрый христианин; побледнел, похудел, но терпит; в храме, на Литургии, очень усердно молится.

Утром сегодня, после причастного Правила, у меня образовалось самое ясное представление, что Патриаршество должно быть восстановлено в России. Единоличие, ответственное пред Богом и совестью, единоличие должно управлять. Разом возникла в уме вся схема церковного управления. Тема богатая для будущих размышлений.

 

22 марта/4 апреля 1910. Понедельник.

Поблагодарил Ивана Андреевича Колесникова за колокола для Оосака, которые уже посланы из Одессы, о чем получено от него известие. А Павлу Васильевичу Щетинкину в Казань написал, что жду от него накладной на священную утварь и облачения, о которых он писал, что посылает из Москвы, – писал давно уже.

Из Наканиеда уездный христианин Василий Кооно был, говорил о добром состоянии Церкви там, хвалил и Церковь в Фурукава, где ныне катехизатором Николай Ока. О бывшем катехизаторе когда-то, теперь окружном начальнике, Петре Оодадзума, говорил, что совсем он потерял веру и сделался атеистом, толкует, что «в химию и физику только надо верить». И всегда он был глуп, а теперь, кажется, совсем с ума спятил от гордости, что «гунчёо».

Когда Кооно ушел, стал я говорить с пришедшим при нем студентом Андреевым, которого вчера позвал запиской; позвал, чтобы убедить его не бродить около ворот Семинарии и не передавать записки Елене Сенума. Блуждающий мутный взор его, без всякого выражения, испугал меня; подумал я, что он близок к сумасшествию, или к самоубийству, на которое уже покушался, и стал я говорить с ним осторожно и ласково, убеждая, однако, оставить в покое Елену Сенума. Два раза доводил его до решимости написать ей записку, что даст ей свободу; и два раза он разорвал записку со словами: все равно не выдержу. Говорил, что не может жить без Елены, что она удерживает его от пьянства и прочее; затыкал уши, когда я упоминал, в какую срамоту он повергает Елену и ее детей. Ушел, обещаясь не ходить около Семинарии, чтоб подстерегать Елену. По уходе его, я позвал Ивана Акимовича Сенума и передал ему разговор, указав на клочки разорванных записок. Насчет его полупомешанного вида Иван Акимович успокоил меня, сообщив, что он пил последние два дня и что после пьянства он всегда такой. Об Елене сказал, что улучшения в ее состоянии нет – все так же стремится к своему возлюбленному, с которым и виделась уже, несмотря на обещание, данное мне не видеться месяц. У бедного Ивана Акимовича явилась мысль в избежание скандала отпустить ее в Петербург, в магазин японских вещей, продавщица для которого отыскивается живущим в Йокохаме агентом сего магазина Гусевым. Елене тоже нравится эта мысль. Пусть сделают хоть это, пока не поздно прикрыть от света их семейную драму такого компрометирующего свойства.

 

23 марта/5 апреля 1910. Вторник.

Известил Александра Григорьевича Елисеева, что иконостас и иконы получены в Оосака, благодарил его и попросил 400 рублей на доплату за перевозку из Одессы и Нагасаки (67 рублей 72 копеек), на расплаты за доставку из Нагасаки в Оосака (155 рублей 52 копеек) и на установку иконостаса в Церкви (176 рублей 76 копеек). Не знаю, даст ли. А мне-то где же взять на все это?

 

24 марта/6 апреля 1910. Среда.

Преосвященный Сергий ныне в Тоёхаси. Получил от него писанное в Оказаки описание его путешествия и послал к Н. П. Комарову для напечатания.

О. Феодор Быстров пишет, поздравляет с 30-летием епископства. Спасибо! К письму его приложена газетная вырезка с изложением взгляда Архиепископа Волынского Антония (Храповицкого) на архиерейские юбилеи. Хотят праздновать 25-летие его служения Церкви; так он строго-настрого запретил это. Я с ним вполне согласен.

Из Архангельска учитель монастырского Соловецкого училища, иеродиакон Вениамин просится сюда учителем в нашу Семинарию. Пишет про себя, что его исключили из Киевской Академии, несмотря на то, что он был уже монахом, что перебывал потом во всех Лаврах и всех замечательных монастырях, что ныне разошелся с настоятелем Соловецкого монастыря и потому уходит оттуда. Какое-то перекати-поле. Как же можно такого сюда!

 

25 марта/7 апреля 1910. Четверг.

Благовещение Пресвятой Богородицы.

За Литургией слово сказал Иван Акимович Сенума. Бог дает ему силы: несмотря на его семейное горе, служит без ущерба для своих обязанностей.

После обедни был у меня из Мито одноногий Иосиф Канеко, прибывши в Токио по делам своего сына здесь. Говорил, что Церковь в Мито ныне очень оживлена; катехизатор Георгий Абе с большим одушевлением трудится; надеется скоро приобрести для Церкви дом иностранной постройки с участком земли под ним.

Была из Йокохамы протестантка, старуха Ватанабе, иногда посещающая меня, очень расположенная к России, говорящая, что все молится о тесном союзе Японии с Россией.

 

26 марта/8 апреля 1910. Пятница.

Вторично исправлена (окончательно) Праздничная Минея. Сегодня мы с Накаем закончили это. Остается только читать корректуру, что уже и делали сегодня.

Были с визитом Rev. King, недавно сделавшийся archdeacon’oм, и Rev. Bickersteth, родственник умершего бывшего здесь Bishop’a Bickersteth’a, приехавший из Англии сказать здесь несколько проповедей английскому обществу. Показал им Собор.

 

27 марта/9 апреля 1910. Суббота.

Написал Ивану Ивановичу Рубахину в Петербург, поблагодарил его и брата его Феодора Ивановича Рубахина за пожертвование для храма в Оосака паникадила, подсвечников и прочего, что все выбрано ими при покупке лучшее и изящное, судя по письмам Ивана Ивановича ко мне, Феодора Ивановича к Преосвященному Сергию.

К И. П. Комарову еще и еще послал письма Преосвященного Сергия с описанием его путешествия по Церквам. Всего послано доселе 10 номеров писем – довольно ясное описание всех Церквей, посещенных Преосвященным Сергием в этот раз.

 

28 марта/10 апреля 1910. Воскресенье.

До Литургии было крещение детей и подростков. За Литургией было человек 30 взрослых причастников.

В 6 часов вечера Преосвященный Сергий возвратился из путешествия по Церквам Сикоку, Циукоку и Тоокайдо, возвратился вполне здоровый и благодушный.

 

29 марта/11 апреля 1910. Понедельник.

Утром и после полудня Преосвященный Сергий рассказывал мне про свое путешествие. Много доброго, но немало и дурного. Порядочный материал для рассуждений на Соборе и для перемен в распределении катехизаторов. Как нужен еще один миссионер для путешествия по Церквам! Один скоро ли обозрит и направит все Церкви, а они так нуждаются в частом надзоре, возбуждении, одушевлении! Пошли, Боже, еще хоть одного делателя на Свою ниву!

Исправили мы с Накаем перевод молитв в Помяннике, приготовленном к печати иподиаконом Николаем Ёсида.

 

30 марта/12 апреля 1910. Вторник.

Петербургская Духовная Академия телеграммой поздравляет с 30-летием епископства. Отвечено телеграммою, что сердечно благодарен; стоило 14 ен. Получено еще письмо с таким же поздравлением от Николая Константиновича Горталова из Казани. В 30 лет едва 30 священников рукоположено. Достойно ли поздравлений? Не лучше ли было умолчать, как и сделано здесь?

 

31 марта/13 апреля 1910. Среда.

Два ученика Семинарии отправились отбывать воинскую повинность, и, конечно, после двух лет службы не вернутся кончить курс – где им сохранить религиозный дух среди моря язычества и военщины! Приходится переделать семинарскую программу так, чтобы кончали курс до 21 года, и в Семинарию принимать никак не более 14-летнего возраста.

От Александра Васильевича Круглова, редактора «Светоча», любезное письмо и три книжки о трех вселенских святителях его сочинения.

 

1/14 апреля 1910. Четверг.

Жена Дмитрия Матвеевича Позднеева, Алиса Антоновна, лютеранка, пришла проситься в православие; с детьми хочет молиться и участвовать в святых таинствах Церкви. Учение достаточно знает.

Поэтому я обещал в будущее Вербное воскресенье принять ее в лоно Православной Церкви.

В Соборе отпета дочь диакона Павла Такахаси, Иоанна, бывшая за чиновником; от родов померла.

 

2/15 апреля 1910. Пятница.

Уволил из Семинарии и отправил в Харбин одного из русских учеников Емельяна Родионова. Упорно не желает учиться и просится вон. Без должного выбора дрянных казачат понаслали.

Вечером Преосвященный Сергий говорил проповедь в Церкви Хондзё, которая оживает, благодаря усердному катехизатору, иподиакону Николаю Ёсида. Всех ораторов на проповеди было до семи.

 

3/16 апреля 1910. Суббота.

Николай Ёсида настаивает, чтобы начат был здесь, в Соборе, обычай ходить с кружкой для сбора пожертвований во время богослужения. Решили делать это, и путь Ёсида будет сборщиком. Я нашел готовую кружку, велел ее вычистить и вручить ему.

 

4/17 апреля 1910. Воскресенье.

Служил Литургию Преосвященный Сергий. После обычной проповеди вместо причастна выступил на амвон иподиакон Николай Ёсида и объявил христианам, что со следующей Литургии начнется в Соборе кружечный сбор, чтобы готовились жертвовать по силам; и много говорил в пояснение сего благочестивого обычая, всегда наблюдавшегося и в Ветхозаветной, и в Христианской Церкви.

После обеда Преосвященный Сергий уехал с о. Романом Циба посетить Церковь в Ёкосука.

 

5/18 апреля 1910. Понедельник.

Иподиакон Моисей Кавамура, заведующий постройкою Церкви в Оосака, прибыл оттуда на праздники здесь и рассказывал о состоянии постройки, которая благополучно близится к концу.

Иконостас, окна и все прочее в Соборе стали чистить и готовить к Пасхе.

Из Мацуяма о. Феодор Такеока запросил дорожных, несообразно с действительною нуждою. Хорошо, что Преосвященный Сергий, путешествуя по Церквам, ведет подробную запись всем дорожным расходам; послано ныне в Мацуяма сообразно с его расчетом.

 

6/19 апреля 1910. Вторник.

Осмотрел изъян циновок в училищных комнатах, чтобы решить, какой должен быть произведен ремонт к Пасхе.

Прочитал прекрасные книжки о трех вселенских святителях, присланные Василием Алексеевичем Кругловым. Хорошо бы перевести их на японский.

 

7/20 апреля 1910. Среда.

Поблагодарил письмом В. А. Круглова за его журнал и разные книжки, весьма полезные, присланные им пожертвованием в Миссию.

Послал консулу в Нагасаки коносаменты на три места колоколов, идущих от Ивана Андреевича Колесникова для Оосакской Церкви, и предупредил, что будут еще коносаменты, так как пришлось выпрашивать для Оосака церковные вещи из разных мест, не то, что для Мацуяма получено было все от одной жертвовательницы, Ксении Феодоровны Колесниковой.

 

8/21 апреля 1910. Четверг.

Был посол Николай Андреевич Малевский сказать, что на Пасхальную заутреню приедет сюда, в Собор, вместе с дочерью, а прежде того, в среду или в пятницу приедет исповедаться у меня.

Сказал я протоиерею Булгакову, чтоб он выхлопотал для русских мальчиков и девочек, учащихся в католических училищах в Йокохаме позволение им приехать сюда в четверг, чтоб исповедаться и причаститься здесь и потом встретить праздник Пасхи, как это делалось и прежде доселе.

 

9/22 апреля 1910. Пятница.

Ушам все хуже и хуже. Опять пришлось звать ушного врача.

На всенощной были все учащиеся. Пели на клиросе ученицы в два голоса, и так правильно и хорошо всю службу, что о. протоиерей Булгаков, знаток пения, расхвалил их. Слава Богу, двухголосное пение начинает входить.

 

10/23 апреля 1910. Суббота Лазарева.

Письма из России: Архиепископа Финляндского Сергия – печальное, о церковных неустройствах; Ивана Ивановича Рубахина – приятное – он отправил сюда паникадила, подсвечников и прочее для Церкви в Оосака; князя Александра Николаевича Мещерского – приводящее в изумление – жалуется на безделье в России, а сам ничего не делает, при своей фамильной силе.

На всенощной литию совершал я, на величание выходили мы вдвоем с Преосвященным Сергием, и после он помазывал святым елеем подходивших с вербой. Собор блистал огнями свечей при вербах.

 

11/24 апреля 1910. Воскресенье Вербное.

До Литургии, в Крестовой Церкви, я присоединил из лютеранства к православной Церкви Алису Антоновну, жену Дмитрия Матвеевича Позднеева, нарекли ее Александрою, Разумная христианка; будет благочестивая мать; в вере и благочестии воспитает своих детей, даст Бог. Чтобы вместе с ними молиться и приобщаться Святых Тайн, она и православие приняла. Младший из детей ее, Димитрий, сегодня воцерковлен был мною.

В Соборе 15 взрослых и детей крещены до Литургии. Я служил Литургию. Причастников было 120. На отпусте с крестом в руках я сказал несколько слов о начинающемся сегодня здесь обычае собирать в кружку пожертвования, и первым положил в поднесенную кружку 1 ену. Все ученицы, заранее снабженные из своих сбережений 1 сеном, положили; почти все ученики тоже; затем и городские христиане, поцеловав крест, подходили к кружке в руке Николая Есиды и опускали свои жертвы. Всего из кружки высыпано 14 ен 57 сен.

Запричастную проповедь сегодня сказал один из лучших наших ораторов Петр Уцияма. Я ему внушил, чтоб непременно ввел в проповедь наставление ходить на службы Страстной Седмицы, и он очень сильно сказал об этом, уподобив уклоняющихся от служб Страстной Седмицы Иуде Предателю, ушедшему с Тайной Вечери. Вероятно, слово не останется без действия, а народа в Церкви сегодня было очень много.

В 6 часов была вечерня с повечерием.

 

12/25 апреля 1910. Великий Понедельник.

Службы: с 6 часов утреня; шла 1 час 25 минут.

С 10 часов преждеосвященная Литургия; кончалась в половине 1-го часа.

С 6 часов повечерие Великое; шло 45 минут.

Принесли первые набело отпечатанные листы Праздничной Минеи.

Позвал Елену Сенума поговорить с нею – не образумится ли и не бросит ли беззаконную любовь к Андрееву, и не пожалеет ли своих детей и мужа. То же заклятое упорство. Бесплодный разговор. Позвал потом ее мужа Ивана Акимовича и утешил его, в чем он, однако, имеет мало нужды: с христианским геройством переносит свое несчастие. Укрепи его Бог и вперед!

 

13/26 апреля 1910. Великий Вторник.

Преосвященный Андроник, из Новгорода, пишет, что сбор на Церковь в Оосака, о котором я просил его, идет успешно; надеется собрать все 2500 рублей, и даже больше. Дай Бог!

Из Йокохамы Консул Лебедев по телефону извещает, что 15 русских мальчиков и 5 девочек из католической школы отпущены – будут сюда в четверг.

 

14/27 апреля 1910. Великая Среда.

Литургия кончилась в три четверти 1-го часа.

Днем и вечером я исповедовал 5 иереев, 2 диаконов, госпожу Булгакову с детьми, М-me Мендрину.

Письмо от Павла Васильевича Щетинкина, из Казани, к изумлению извещающее, что он послал сюда для Оосакской Церкви только одно шелковое облачение на престол и жертвенник, между тем как самое первое намерение его было пожертвовать на 3 священнических и на 3 диаконских облачения, и я, благодаря его за это, только просил его дополнить облачением на престол и прочее. Итак, священнических и диаконских облачений для Оосака нужно еще просить у кого-нибудь! Немалое затруднение! Но у Щетинкина уже просить нельзя, его надо поблагодарить только за то недостаточное, что он жертвует. Преосвященный Сергий взялся выхлопотать облачения чрез своего друга, Преосвященного Нижегородского ныне. Дай Бог, чтобы это удалось!

 

15/28 апреля 1910. Великий Четверток.

Преосвященный Сергий служил Литургию. Я сказал запричастное слово – продолжение сказанного на Первой неделе – о необходимости воспитывать усердие к служению Церкви. «Нравственность в Японии хороша. Если люди только высшие животные, то догматическое учение, пожалуй, и не нужно. Но люди высшие, чем обезьяны, существа, потому Божье учение нужно, ныне приходящее извне; при нем и нравственность будет спасительна».

Приобщались все учащиеся и кое-кто из города.

Вечером из 12 Евангелий я читал 1-е и 12-е. Преосвященный Сергий 2-е и 11-е и читал превосходно, к удивлению всех, знающих его недавнее прибытие в Японию.

Из Москвы от Ксении Феодоровны Колесниковой получены весьма изящной поделки пасхальные яйца: мне, Преосвященному Сергию и Иоакиму Окада, которому тотчас и отослано яйцо вместе с приветливыми слезами ему в моем письме от Ксении Феодоровны. Послано ему прямо в Уцико. Ксения Феодоровна благодарит его за его подарки – чай, барашка и за фотографию.

 

16/29 апреля 1910. Великая Пятница.

С 10-ти часов – Часы. С 3-х – Вечерня. По выносе плащаницы, я сказал небольшую речь, начав с только что чтенных в Евангелии слов: «Или?! Или! Лама савахфани» – и до конца оставил Бог страдальца! Вот Он, уже умерший пред нами. Но Он есть исполнение всех пророчеств, начиная с Эдемского «Сотрет главу змия». Он здесь тихо покоится, но Он ныне разрушает ад и освобождает узников. И как властно и быстро это исполняется! Едва душа Его предана была в руце Божьи, как гробы отверзлись, праведники воскресли и по пути в Царство Небесное явились многим. Видно, там скорее производит свое действие, чем здесь, – и так далее, ныне в первый раз при выносе плащаницы сказано было слово. С сего времени ежегодно нужно делать это. Ныне меня вызвало на слово внезапно то, что я увидел много собравшихся христиан. Вчера на 12-ти Евангелиях также было много в Церкви. Должно быть, это действие отчасти оживления Церкви, произведенного Преосвященным Сергием, отчасти слова Петра Уцияма в Вербное воскресенье. Вероятно, в будущем много христиан будут собираться на Страстные богослужения.

На всенощной также много христиан было в Церкви. Я читал стихи величания вместе с о. Петром Кано; потом священники читали. Исповедались у меня сегодня: с 3-х часов посол Николай Андреевич Малевский, потом русские девицы, с матерью приехавшие из Петербурга жить здесь, после всенощной о. диакон Павел Такахаси, которого несчастным делает его сын, неисправимый хулиган.

Прибывшие из Йокохамы русские ученики и ученицы исповедались у о. Петра Булгакова. Помещаются здесь в Семинарии и Женском училище.

 

17/30 апреля 1910. Великая Суббота.

С 10 часов Литургия, и было немало причастников, в том числе и русские.

С 3-х часов у меня исповедались о. Петр Булгаков и Преосвященный Сергий, а потом я исповедался у Преосвященного Сергия.

Вечером до 9-ти часов чтение корректуры с Накаем. Потом обычное приготовление к Пасхальному богослужению. В половине 12-го часа ночи приехал посол Н. А. Малевский с дочерью и несколько других из Посольства. Я провел Николая Андреевича по всем комнатам, полным христианами, ожидающими богослужения; приготовленные куличи и яйца с разными украшениями в Крестовой Церкви особенно возбудили любопытство посла. Потом я провел его в Собор и поставил на правом клиросе, где свободнее, так как певчие по множеству не могут помещаться на нем и стоят внизу. Не понравилось мне, что Николай Андреевич настоятельно попросил стул для своей дочери («Евгения Николаевна устанет!» – говорит); 16-летняя-то девица, совсем здоровая, устанет на богослужении! Вот подобными-то нежностями родители портят детей! Поставил я табурет. Но, к похвале Евгении Николаевны надо сказать, что она потом во все богослужение ни разу не присела на него – что было бы очень некрасиво и соблазнительно, на возвышении, в виду всех в Соборе.

 

18 апреля/1 мая 1910.

Пасха. Светлое Христово Воскресенье.

С 12-ти часов ночи Пасхальное богослужение. Совершилось весьма же радостно и торжественно. Погода была тихая, прекрасная; при обходе вокруг Собора свечи не гасли. Собор блистал освещением и был полон молящимися. Было немало русских, были и иноверцы. После Христованья, причем поцеловались с нами посол и его дочь, посол и много русских уехали – посол в свою Церковь, чтобы застать там Литургию и разговеться вместе с членами посольства и другими молившимися в Посольской Церкви.

У нас богослужение окончилось в начале 4-го часа, после чего я освятил приготовленное разговленье у себя и предоставил Преосвященному Сергию быть хозяином (разговелись у меня 41 человек, в том числе 8 русских), потом в Крестовой Церкви у всех христиан, и, спустившись к себе в комнату, открыл ее, чтоб принимать христиан и христосоваться с ними на словах, вручая каждому яйцо. Около 600 яиц раздал. Это продолжалось за 5 часов.

С 6-ти до 7-ми часов заснул. Потом приходили христоваться школы, дети Воскресной школы. С 3-х часов – члены посольства. Много разных других поздравителей. Весь день в праздничной суете.

С 5-ти часов Пасхальная вечерня. Службу совершали мы с Преосвященным Сергием вместе.

 

19 апреля/2 мая 1910.

Понедельник Светлой Седмицы.

С 7-ми Пасхальное богослужение – полунощница, утреня, обедня.

Служили мы тоже вместе с Преосвященным Сергием. Много приобщалось детей. По выходе из Церкви – поздравления здешних хоров совместно, потом священники; хор и христиане Церкви в Коодзимаци.

К часу пополудни мы с преосвященным Сергием прибыли в Посольство, по приглашению посла на завтрак. После завтрака сделали праздничные визиты членам Посольства, живущим там, потом о. Петру Булгакову, по возвращении от которого читал корректуру с Накаем.

Из Такасаки прибыли 15 христиан, чтобы помолиться завтра в Соборе на Пасхальном богослужении. О. Иоанн и катехизаторы сопровождали их.

 

20 апреля/3 мая 1910.

Вторник Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальное богослужение. Сначала были на нем только такасакские христиане, потом собралось и несколько здешних христиан.

Служили мы с Преосвященным Сергием и 4-мя иереями, из которых один был такасакский, о. Иоанн Оно.

С половины 2-го часа в Женской школе, где дано было помещение такасакским христианкам, устроено было приветственное собрание в честь их, на котором просили и меня сказать речь, что я и сделал, указав, что это – начало благочестивого путешествия по святым местам в Японии; привел исторические примеры Святой Елены, Святой Ольги, Святой Мелании и прочих; объяснил пользу сего обычая для развития и укрепления благочестия; пожелал, чтоб он распространялся между христианами.

Поспешил вернуться из Женской школы, чтобы читать корректуру и объяснения Праздничной Минеи вместе с Накаем.

 

21 апреля/4 мая 1910.

Среда Светлой Седмицы.

Целый день чтение накопившихся деловых и поздравительных писем и корректуры. На деловые отвечено. Поздравительных пока собралось: телеграмм 36, открыток 27, писем 50. Преосвященный Сергий ездил с визитами к тем русским, которым мы не успели отдать визитов третьего дня, делая то и за себя, и за меня.

Из России и газеты, и письма, но и прочитать некогда было. Между прочим, из Казанской Академии поздравление с 30-летием, но тоже лежит непрочитанное; да и не интересно: вероятно, идеализация, порядочно надоевшая, и к которой я считаю себя чистосердечнейше непричастным. Нравится людям сочинять для себя идеально хороших людей – ну и пусть! Мне-то какое дело, когда я, в сущности, самая ничтожная личность, искренно и от души осознающая себя таковою.

 

22 апреля/5 мая 1910.

Четверг Светлой Седмицы.

Принял от Моисея Кэвамура счеты по оосакской постройке, с января по сие время. Все правильно.

Выбрал вместе с ним облачения для отсылки во Владивосток 11-му Стрелковому Восточно-Сибирскому полку. Полк, оставляя Порт-Артур для военных действий, оставил свою Церковь и теперь ищет ее: командир прислал огромный список церковных вещей, спрашивая не здесь ли они. Половина из них серебряные: священные сосуды (три полных Литургийных прибора), кресты, Евангелия в серебряных окладах, лампадки – ничего этого, конечно, нет – все заграблено японцами. Но недорогое – многое находится здесь, и отошлется: облачения, поломанные подсвечники, иконы.

Преосвященный Сергий ездил с пасхальными визитами к русским в Йокохаму, за себя и за меня, взяв мои карточки.

 

23 апреля/6 мая 1910.

Пятница Светлой Седмицы. Великомученика Георгия.

Праздник в моем родном селе Березе. Родные, должно быть, и обо мне вспоминают. Ярмарки там, много народа и очень весело.

А я большую часть дня занят был корректурой; остальную употребил на выбор вещей для отсылки 11-му Стрелковому полку, и на чистку иконной, в ризнице, от насекомых, грызущих дерево, и от пыли.

 

24 апреля/7 мая 1910.

Суббота Светлой Седмицы.

Последнюю Пасхальную службу, с 7-ми часов утра до 10-ти, служили 4 иерея. Роздан артос. К сожалению, мало было из города молящихся. Потом убрано все пасхальное украшение Церкви, за исключением плащаницы на престоле.

После всенощной благословил молящихся Преосвященный Сергий, готовящийся завтра служить, пред большим путешествием по Церквам Хоккайдо, куда во вторник отправляется.

 

25 апреля/8 мая 1910. Воскресенье Фомино.

После Литургии опять был кружечный сбор; я первым опустил 50 сен; собрано больше 6 ен. Из Церкви у меня между гостями был Влад. Ив. Оловянников, московский фабрикант церковных вещей; находит, что из Японии может заимствовать кое-что для введения в фасоны своих произведений; от здешней эмали в восхищении.

Были из Кагосима два начальника тамошних школ; один из них женат на сестре иподиакона Николая Есида и уже крестил своего сына; сам слушает христианские уроки у о. Якова Тоохей.

Отправил во Владивосток 4 ящика церковных вещей, из полученных после войны из Порт-Артура, командиру 11-го Восточно-Сибирского Стрелкового полка, полковнику Тарасенко.

На всенощной были все учащиеся. Пели семинаристы на клиросе.

 

26 апреля/9 мая 1910. Понедельник.

С 7-ми часов Литургия; пели хоры. Потом отслужена всеобщая панихида соборне мною с иереями. Христиан была почти полна Церковь.

Преосвященный Сергий насчитал кутьи 105 чашек. По окончании священники разошлись по кладбищам служить литии на могилах христиан.

О. Денисий с Афона прислал в письме пасхальные поздравления: мне и Павлу Накаи – икону Воскресения, и Павлу Ниицума – картинку с наклеенными иерусалимскими цветками.

 

27 апреля/10 мая 1910. Вторник.

Утром ответил благодарственным письмом Совету Казанской Духовной Академии, от которой в Пасхальную неделю получил великолепный адрес – поздравительный по случаю 30-летия моего епископства.

Преосвященный Сергий в полдень уехал на Хоккайдо посещать Церкви, оставшиеся непосещенными в прошедшем году. Имеет намерение заехать и на Сахалин, чтобы посетить всех русских, которых может в японских селениях найти.

Вечером Моисей Кавамура отправился в Оосака доканчивать постройку Церкви.

 

28 апреля/11 мая 1910. Среда.

Христиане Церквей о. Бориса Ямамура справляют юбилей 25-летия его священства. Для подарка ему выписали из Миссии священническое новое облачение за 40 ен. А я сегодня от себя послал ему Икону Спасителя в серебряном окладе и поздравительное письмо вместе с фото. Это лучший из наших священников по усердию к исполнению своего долга.

Приходил из Церкви Маебаси о. Павел Морита вместе с катехизатором Александром Мурокоси, женатым на сестре о. Игнатия Мукояма, просить за о. Мукояма: «Болен он, так уволить от службы его на два года, но давать ему то же, что ныне, содержание, потому что у него 7 человек семьи; по прошествии двух лет, поправившись, он снова будет служить». Я ответил им: «Вы знаете сами – и между нами скрывать нечего, хотя о. Игнатию можно это и не говорить – что о. Игнатию не поправиться; организм его совсем ослабел, жизненные силы истощены. Так о новом поступлении на службу после отдыха нечего и думать. А уволить его совсем в заштат следует. На следующем Соборе это и будет сделано. Но полного содержания тогда я дать ему не могу: средства Миссии не позволяют; а дано будет ему половинное, 15 ен в месяц. Семью из 7 человек на это содержать нельзя, правда; но, во-первых, детей его, по мере подрастания их, Миссия будет воспитывать в своих училищах; во-вторых, у о. Игнатия много родных, и между ними есть небедные; пусть они помогут; вот об этом-то вы похлопочите; родные его еще почти все язычники; но по крови они не менее близки к о. Игнатию, чем мы по вере близки к нему; итак, они не менее нас обязаны позаботиться о нем» – и прочее.

Кроме того, я толковал с ними, что на следующем Соборе непременно надо позаботиться об учреждении «эмеритальной кассы»; я наперед обещаюсь вносить в эту кассу ежемесячно 3 ены.

 

29 апреля/12 мая 1910. Четверг.

Ночью разбудили, чтоб подать телеграмму от Преосвященного Сергия: «Благополучно прибыл в Хакодате».

Из Нагасаки извещают, что колокола для Оосакской Церкви пришли. Написал, чтобы выслали их в Оосака, а к послу написал просьбу исходатайствовать в Министерстве иностранных дел беспошлинный пропуск для них в оосакской таможне. Не то, что для Мацуямской Церкви: там разом все получено было от Ксении Феодоровны Колесниковой и раз надо было попросить пропуск; здесь все по частям – из разных мест – много пропусков надо просить, что неприятно.

Преосвященного Андроника поблагодарил за его усердный сбор денег на окончание постройки храма и дал ему все сведения, интересовавшие его касательно сей постройки.

 

30 апреля/13 мая 1910. Пятница.

Оказывается, что не все погребенные наши воины собраны из мест в прошедшем году в общую могилу в Нагасаки. О. Симеон Мии из Кёото пишет следующее. К нему приходила одна протестантка-конгрегационалистка и рассказала следующее: в селе Цикумимура, в 4-х ри от порта Сакаи, провинция Симане, погребен один русский офицер; признаком того, что это офицер, у нее, М-me Такеда (жены врача) имеется часть золотого галуна с его платья. Она на свой счет поставила ему памятник из камня в 6 футов высоты. Когда она делала это, соседние жители неблагоприятно относились к сему: насмешливо или презрительно. Но теперь это совсем переменилось: погребенному приносят цветы, конфеты и другие жертвы, как это делается на синтуистских кладбищах. Что за причина? Страдающие зубною болью нашли, что русский покойник излечивает эту болезнь – за то и чтут его. М-me Такеда говорит, что недалеко оттуда, в деревне Нои-мура, погребены еще два русских, в Нонами-мура – еще один. Она хочет и им поставить памятники, если они не будут перевезены в Нагасаки. Говорит, что и еще можно найти могилы две-три. М-me Такеда выражает готовность руководить всякого русского, кто пожелал бы видеть эти могилы. Таковы сведения, сообщаемые о. Симеоном. Я послал его письмо в подлиннике нашему военному агенту, Генералу Самойлову. Он в прошлом году собирал покойников; он может и кости этих приобщить к погребенным в Нагасаки.

 

1/14 мая 1910. Суббота.

Ровно год минул с основания «имущественного церковного общества (Идзи-Сайдан)». Было собрание членов, на которое и меня оторвали от чтения корректуры Праздничной Минеи. Я сказал речь, чтоб убедили все Церкви, у которых есть недвижимое имущество, перевести его в «Сайдан» – так оно будет сохранно; а также, чтобы заботились о доходности сих имуществ.

Ученик второго класса Семинарии Павел Макисима принес написанное им на полотне масляными красками «Моление о Чаше», да так хорошо, что я отдал икону для хранения в ризнице, чтобы послать в Церковь, куда попросят такую икону. И рисует самоучкой; да и не очень дорожит своим талантом.

 

2/15 мая 1910.

Воскресенье Святых Жен Мироносиц.

До Литургии было крещение младенцев.

В три часа – бракосочетание Павла Мацудаири, чиновника в банке на Формозе, сына бывшего катехизатора Якова Нива, с Ириной Акаси, дочерью тоже бывшего катехизатора Иоанна Акаси, мать которой – учительница вышиванья в нашей Женской школе.

 

3/16 мая 1910. Понедельник.

В Соборе и сегодня в 3 часа было бракосочетание – Павла Яхаги, приемыша церковного старосты Иова Яхаги, с Анной Накацука, внучкой другого церковного старосты и хранителя Собора, Иова Накацука.

 

4/17 мая 1910. Вторник.

Ученики Семинарии отправились в двухдневную рекреацию в Мисаки; только день выбрали неудачный – пасмурно и холодно. На кваси дал 5 ен.

 

5/18 мая 1910. Среда.

После Пасхальной недели все дни время делится между чтением корректур или проверкой отпечатанного набело и писаньем ответов на накопившиеся письма из России. Сегодня написано: к князю Александру Николаевичу Мещерскому – благодарил за пожертвования на окончание постройки храма. (Пожертвовала 500 рублей, собственно, его жена, Мария Валериановна, урожденная Ширкова, в разгар минувшей войны искавшая своего брата, которого чаяла неубитым, и в поисках пробравшаяся чрез два воюющие войска и достигшая до Токио); написано еще о. Феодору Быстрову и о. Иоанну Демкину.

Женская школа справляла свою рекреацию: отправлялась, в сопровождении учительниц и учителя гимнастики (для соблюдения порядка), в Камакура; было и гулянье, и исторически наглядный урок; одна из учительниц во всех замечательных местностях Камакура (первоначальной столицы Сёогунов) рассказала все историческое о них. На кваси дал им 5 ен.

 

6/19 мая 1910. Четверг.

Рождение Государя Императора.

Так как я не был приглашен на молебен в Посольство, то письмом поздравил посла, Николая Андреевича Малевского, с Царским Праздником, на что он любезно ответил письмом.

В 6 часов утра семинаристы прибыли с рекреации – ночью приехали на пароходе. Боялся я, что попростудятся, но все выглядят здоровыми и бодрыми и хвалятся, что весело провели два дня.

 

7/20 мая 1910. Пятница.

В 10 часов отправился на «Memorial Service of the late King Eduard of Great Britain (died May 6), at Trinity Cathedral Tsukiji». Поехал в полной форме, с 3-мя звездами, 2-мя лентами, мантиею и с крестом на клобуке; к счастью, в тележке, подаренной христианами, верх так высок, что и сидел точно в клобуке. В Соборе больше всего понравилось выражение печали по королю, олицетворенное в живых статуях: по обе стороны алтаря сверху вниз стояли по 12 матросов, опираясь на ружья, опущенные дулом вниз, с склоненными вниз взорами и головами, стояли все время совершенно неподвижно; трогательно было смотреть на это. Затем все в Соборе, конечно, было великолепно; Собор украшен цветами и залит золотом мундиров. Был Наследник Японского Престола; был Индийский Магараджа со своими адъютантами и вся знать японская и иностранная. Печальное гуденье органа и безжизненное богослужение. Встанут – попоют скучно и однообразно, сядут – послушают чтение Апостольского Послания о Воскресении или молитвы. И все с полным безучастием к покойнику; о нем ни молитвы и почти ни единого упоминания. Какая бедность в сравнении с нашим отпеванием, нашими трогательными молитвами об умершем, нашими до слез умиляющими напевами! Служили два епископа: Cecil и McKim и множество причетников.

 

8/21 мая 1910. Суббота.

За всенощной были лития и величание, по случаю завтрашнего праздника Святителя Николая Чудотворца; я выходил с иереями. После всенощной сказал свою очередную проповедь диакон Фома Яно, но так много говорил в ней по филологии, описывая премудрость Творца в создании человека, что я после проповеди сильно выбранил его, и велел вперед представлять мне конспект проповеди. Выговор был при всех собиравшихся завтра служить, пред чтением Причастного канона. После канона я попросил у Яно извинения за слово «бака», употребленное в горячем выговоре, все прочее сказанное оставив в силе и к исполнению.

 

9/22 мая 1910. Воскресенье.

Праздник Святителя Николая Чудотворца.

День моих именин. Я служил с 5 иереями. Почти в начале Литургии прибыл в Церковь посол Николай Андреевич Малевский с дочерью и ее гувернанткой и простоял все время, до окончания молебна, только во время проповеди выходил погулять в саду, хотя ему и компании поставлены были стулья присесть. По выходе из Церкви, я нашел Николая Андреевича с дочерью у себя и угостил их чаем; Евгения Николаевна, дочь посла, привезла мне сладкий пирог. Для поздравителей приготовлен был чай в большой полукруглой комнате, куда я и приглашал их. Священнослужителей же пригласил на обед в 7 часов, а кандидатов – профессоров Семинарии – и прочих с ними на завтрак в 12 часов завтра, в понедельник.

Новое против прежних лет в нынешнем году было то, что иподиакон Николай Есида с некоторыми другими затеяли устроить музыкально-вокальный концерт. Оный и был с половины 3 часа до 5-ти. И концерт вышел хоть куда. Прекрасно пели ученики и ученицы; отлично играли на скрипке и пьянино Д. К. Львовский и учащийся быть регентом Савва Сайто. Во время концерта приехали Евгения Николаевна, дочь посла, со своей воспитательницей Надеждой Владимировной Мухановой, и по просьбе распорядителей концерта тоже сыграла на фортепьяно. Были на концерте и другие русские. Между ними Сергей Григорьевич Елисеев, студент здешнего Университета, которого я поздравил здесь же с возведением его отца (за коммерческие заслуги) в потомственное дворянство, о чем я прочитал в полученном вчера номере «Московских Ведомостей», и чего еще не знал Елисеев. Главное же, концертная зала (бывшая спальня учеников в малом доме) была наполнена церковными старшинами (ги-юу) всех приходов в Токио и нашими учащимися. По окончании концерта я сказал речь о необходимости всем праздновать день своего Ангела, что еще мало исполняется в Японской Церкви по незнанию и невведению в употребление еще сего обычая. Затем все певшие на концерте – 40 учеников и учащихся и 5 регентов и подрегентов – приглашены были мною на чай с печеньем (в ящичках приготовленных для каждого, за 10 сен) в редакцию. А христиане и христианки, бывшие на концерте, угощались в соседних двух больших комнатах японским чаем и «кваси», на которые от меня распределители концерта попросили 5 ен, в добавление к собранному от христиан на сей предмет.

Обедом на 16 священнослужителей и русских с 7 часов закончился день. Вин за обедом, конечно, никаких не было, а были лимонад и минеральная вода.

Преосвященный Сергий телеграммою известил, что закончил посещение Хакодатской Церкви и отправляется в Отару, куда и просил послать ему, что имеется с почты. И посланы накопившихся для него 18 писем и связка газет.

 

10/23 мая 1910. Понедельник.

В Токио и на пути в Оосака.

С 12-ти часов был завтрак для позванных вчера кандидатов и прочих, всего 12 лиц, а в 6 часов вечера я отправился (во 2-м классе) в Оосака, чтоб открыть ящики с пожертвованными Александром Григорьевичем Елисеевым иконостасом и иконами и распорядиться установкой иконостаса в Церкви, уже готовой принять его. Отправление было по возможности секретным, чтоб не узнала типография, где печатается Праздничная Минея и не замедлила печатание; условие было, что я не отправлюсь в Оосака раньше 1-го числа следующего месяца, но зато к этому числу Минея должна быть отпечатана.

 

11/24 мая 1910. Вторник.

В Оосака и на пути в Токио.

В 9 часов утра был уже на нашем месте в Оосака. Нашел постройку в добром порядке. До полудня открыты были 5 ящиков с иконостасом и иконами. Все найдено пришедшим в совершенной целости. Дубовый иконостас прост и изящен; иконы, писанные художником Андрееем Петровичем Розановым, одобренным о. Иоанном Кронштадтским, который ему заказывал написать иконы для своего Иоанновского монастыря в Петербурге, – весьма красивые, хотя я ожидал их в более строгом византийском стиле. После полудня мы разложили части иконостаса на полу храма, и без труда все приладили одно к другому, смотря на присланный прежде рисунок иконостаса; места икон также тотчас были определены. Поговорено было о том, как нужно установить иконостас; рассчитано, что все по постройке окончено будет в продолжении месяца; сообразно с этим, здесь же решено и объявлено, что Собор в этом году будет созван в Оосака, чтобы вместе с этим возможно торжественно и освятить храм. Затем мне не осталось что делать в Оосака, и я отправился обратно в Токио, с поездом в 7 часов 23 минуты.

 

12/25 мая 1910. Среда. В Токио.

В половине 10 часов утра я был дома, на Суругадае, и чрез полчаса читал с Павлом Накаем накопившуюся корректуру Праздничной Минеи. А после обеда написал к Александру Григорьевичу Елисееву о состоянии иконостаса и икон в Оосака, как я нашел их по открытии, а так же благодарность за пожертвование 400 рублей на установку иконостаса и прочее, о чем я просил его в последнее время и что он исполнил; письмо его с векселем на сию сумму было первое, что я увидел на своем столе по возвращении из Оосака.

 

13/26 мая 1910. Четверг.

Написал к А. В. Круглову, по поводу статьи его в своем журнале: «Светоч и Дневник писателя» за апрель – в исправление неправды, что консул «держал меня в передней» и прочее. Вечером много корректуры читал с Накаем.

Иван Акимович Сенума приходил сказать, что о приеме в Семинарию в нынешнем году объявлено по Церквам, а также о том, что программа Семинарии будет изменена на 6-летний курс вместо 7-летнего, чтоб кончали до срока приема в военную службу. Спрашивают из Церквей: можно ли присылать в Семинарию 13-летних? Разрешено и это.

 

14/27 мая 1910. Пятница.

Коронование нашего Государя Императора.

Согласно приглашению посла Николая Андреевича, в 11 часов уехал в Посольство на молебен и следующий за ним завтрак у посла.

Николай Андреевич обещает быть у нас на освящении Церкви в Оосака; освящение совершим в Праздник Святых Апостолов Петра и Павла, после чего там же будет у нас Собор.

Николай Андреевич любезно добыл беспошлинный пропуск для ящиков с иконостасом в Оосака и недавно – такой же пропуск на три места колоколов из Москвы. Но на этот раз его известили из Министерства иностранных дел, что это дан последний пропуск. Значит, на паникадило, подсвечники и прочее, что ожидается на днях из Петербурга, а равно и на следующие присылки церковных вещей в Оосака, нам нужно искать таможенного пропуска иным путем, не чрез Посольство. Дай Бог, чтоб это устроилось, иначе откуда же нам взять денег на пошлину?

 

15/28 мая 1910. Суббота.

Корректура Праздничной Минеи берет времени большую половину, зато дня чрез два-три кончится; останется проверить отпечатанное.

В Женской школе было обычное годовое Собрание кончивших в ней курс. Я не имел времени пойти, а иподиакон Николай Есида рассказывал, что было и людно, и оживленно; между прочим, и он говорил речь о вере, вызвавшую слезы у некоторых. Одна из кончивших курс здесь и прошедшая потом медицинскую школу, ныне с успехом занимающаяся врачебной практикой, рассказала, какие надо иметь предосторожности против распространенного теперь в городе тифа. Сделан сбор в фонд Женской школы, на ее последующие нужды, причем Варвара Окамура пожертвовала 20 ен; жертвовали и другие, хотя не столь много.

 

16/29 мая 1910. Воскресенье.

Неделя о Самаряныне.

Вчера приходили ко мне две барышни-подростки, Мария и Варвара Владимировны Репинские, недавно с матерью, Екатериной Владимировной, приехавшие из Петербурга и живущие в Токио; принесли банку варенья от матери и говорят:

– Мамаша просит завтра исповедать и приобщить ее Святых Тайн.

– А ко всенощной сегодня приедет?

– Она не может, больна, но она целую неделю постилась.

Они всегда говорили про мать, что она больна; и я не имел о ней другого понятия, как – что она больная женщина, приехала, вероятно, для поправления в здешнем климате; думал также, что она благочестивая, потому что присылала дочерей своих на Страстной неделе исповедаться, причащаться, отпускала и к другим богослужениям, так что я их часто видел и знал; расспрашивать же о матери и об их обстоятельствах считал неловким; имел еще понятие об этом семействе, как о богатом, так как слышал, что знакомый им Артур Карлович Вильм нанял дом для житья им за две тысячи рублей в год.

Я послал барышень с их банкой варенья в Женскую школу на бывшее там Собрание, а матери велел сказать:

– Пусть придет завтра в 8 часов; я, как больную, исповедаю ее, прочитаю для нее несколько предпричастных молитв и за Литургией приобщу Святых Тайн; в Церкви она может сидеть, за невозможностию стоять.

– Она и простоит, – промолвили они и ушли.

Сегодня в 8 часов приезжают все три. Я принимаю их и не верю глазам: со своими девочками мать, но не слабая и больная, а краснощёкая здоровая дама лет сорока.

– Слава Богу, вы не так здоровьем слабы, как я думал. Но так как вы постились и готовились к принятию святых таинств, то пойдемте в Церковь – я исповедаю вас.

Девочки убежали в Собор, а я с матерью поднялся в Крестовую Церковь. Прочитал несколько утренних молитв, потом молитвы к исповеди. Дама стоит на коленях и плачет. К исповеди я пригласил ее стать пред крестом на аналое. Она стала и молча плачет.

– У вас, кажется, горе. Если в нем ваша вина, то вот откройте все перед Богом, раскайтесь в своем проступке и получите отпущение и успокоение.

И открылась дама. Не многих слов это стоило. Разошлась она с мужем и приехала сюда жить с любовником, который никто иной, как драгоман Посольства Вильм. «С двух лет своего возраста любила его», говорит. И он любил ее и любит, но что-то теперь меняется, что, по-видимому, очень огорчает ее.

– Вы в незаконной связи с человеком. Вы находите это грешным? И раскаиваетесь в этом? – спрашиваю.

– Я не вижу в этом ничего дурного. Что же делать, если я люблю его?

– Вам следовало бы в таком случае развестись с мужем и повенчаться законным браком с любимым человеком.

– Я и хлопочу о разводе, но муж не соглашается, чтоб постоянно вымогать от меня деньги.

– Пока получите развод и повенчаетесь с Вильмом, прекратите незаконное сожительство с ним. Сознайте, что вы грешны прелюбодеянием и каетесь в сем. Иначе я не могу разрешить вашего греха и приобщить вас Святых Тайн.

– Но меня в Петербурге приобщали.

– Тогда вы не были повинны в теперешнем грехе, а были только в разладе с мужем, и причиною разлада, быть может, не столько вы, как муж виноват.

Тут она стала отчитывать своего мужа – что он живет с другими женщинами, имеет от них детей и прочее. Мне некогда было долго слушать, и я спросил ее окончательно:

– Сознаете ли вы свой грех незаконного сожительства?

– Нет! Я ничего дурного не делаю! – был ее решительный ответ.

Я сказал, что «не могу исповедать ее, потому что нечего и отпустить ей, коли она не грешна, не могу и причастить ее Святых Тайн». Она просила, по крайней мере, не говорить об этом Вильму (который живет с нею в доме на правах мужа, не стесняясь детей ее, отлично знающих их отношения, как она сказала). Снявши омофор и епитрахиль и унесши в алтарь крест и Евангелие, я попросил ее сойти вниз, и здесь, в моей комнате, она еще долго мне доказывала, что я должен был причастить ее, что это «успокоило бы ее», что «все говорили, что я добрый человек и пойму ее, но, оказывается, что я не могу ее понять» и так далее. Приглашал ее, по крайней мере, помолиться у нас за Литургией; не захотела, уехала и увела своих дочек. Собачья философия брака ныне, по-видимому, в моде: сегодня с одним, завтра с другим, и ничего тут дурного! За то же и платят вот такими душевными терзаниями, какие и сегодня видел я.

 

17/30 мая 1910. Понедельник.

С письмом от протоиерея Александра Васильева из Петербурга явился студент Петербургского Университета Валентин Константинович При[?], приехавший сюда продолжать начатое там изучение японского языка. О. протоиерей в письме напоминает о себе, как он 30 лет тому назад, в школе Сергея Александровича Рачинского в Татеве, получил от меня благословение. Сергей Александрович тогда готовил его к поступлению в Духовное училище, из которого он потом прошел Семинарию, Академию, сделался священником Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, протоиереем. С января же нынешнего года он состоит законоучителем Августейших детей Государя Императора. Письмом рекомендует студента как благочестиво воспитанного и просит поберечь его здесь, что я охотно сделаю, если студент будет держаться ближе ко мне.

Закончено чтение корректуры Праздничной Минеи, кончают печатание ее.

 

18/31 мая 1910. Вторник.

Утром получил ящик от Высокопреосвященного Евсевия из Владивостока, и по открытии его нашел, что это чрез него посылка от о. Денисия с Афона. Прислал множество икон на атласе и на бумаге, четки для меня и Преосвященного Сергия, пояски, колечки и прочее, также несколько книг. Тотчас написал ему благодарное письмо. Трогательна заботливость его о Миссии. В ней сказывается благоволение Святой Горы Афонской к Миссии и промышление Божие о Миссии и Церкви Японской.

 

19 мая/1 июня 1910. Среда.

Преосвященный Сергий телеграфировал из Отару, что отправляется на Сахалин посетить японских и русских христиан там; почту ему посылать в Отару. Поэтому сегодня уже во второй раз почта ему послана в Отару. Написал Преосвященному Сергию, что Церковь в Оосака несомненно будет готова к освящению ко времени Собора; поэтому Собор нынешнего года созовем в Оосака; об этом пусть и по Церквам объявляет.

 

20 мая/2 июня 1910. Четверг.

О. Яков Тоохей, из Кагосима, описывает свою поездку по Церквам; не хвалится успехами своих проповедников; впрочем, несколько крещений было.

О. Павел Морита пишет, что посетил о. Игнатия Мукояма в Мито и передал ему то, что я советовал насчет его выхода в заштат, по болезненному состоянию. О. Игнатий двоих дочек отдаст в Женскую школу, сына, охочего до рисованья, будет учить рисованью здесь, в Токио, определив куда-то, а сам с женою и тремя малыми детьми удалится к родным в деревню. Я, как обещал давать ему половину содержания, то есть 15 ен в месяц, так и буду; больше не могу; да не знаю, долго ли Миссия будет в состоянии давать и это.

 

21 мая/3 июня 1910. Пятница.

Написал в Харбин к Генералу Чичагову и во Владивосток к есаулу Ефимьеву, что учащиеся здесь русские из Харбина 8 и из Хабаровска 2 просятся на каникулы и просят денег на дорогу, первые по 30 рублей, вторые по 20 рублей, как было в прошлом году. Похвалил их поведение и прилежание и просил исполнить их просьбу. Но умолчал, что успехи их в изучении японского языка – для чего и живут здесь – не блестящи: и способностями они не отличаются, и вечно болтают между собою по-русски, что значительно мешает усвоению японского языка.

 

22 мая/4 июня 1910. Суббота.

Праздничная Минея – «Сайдзицукёо» – окончена печатанием и проверкою отпечатанного. Слава Богу! Теперь надо приняться за исправление перевода Постной Триоди.

 

23 мая/5 июня 1910. Воскресенье.

Преосвященный Сергий телеграфирует, что благополучно прибыл в Маука, на Сахалине.

У Мендрина виделся со студентом Елисеевым, племянником А. Гр. Елисеева, пожертвовавшего иконостас для Церкви в Оосака, и пригласил его на освящение Церкви, которое совершится в Праздник Святых Апостолов Петра и Павла.

От кого-то получил в конверте из России листок, на котором напечатано: «Молитва: Господи Иисусе Христе Тебе молимся Святый Боже Святый Крепкий Святый Бессмертный помилуй нас грешных всех людей твоих, Спаси нас от грехов наших ради Честной Твоей Крови и ныне и присно и во веки веков. Аминь». Дальше еще две строчки такой же безграмотности и еретического смешения лиц Святой Троицы. Затем следует: «в Иерусалиме был слышен голос говорящий на Литургии эту молитву, и она была послана Епископу, чтобы он разослал девяти знакомым. Молитву эту и вы разошлите девяти знакомым вашим и на девятый день получите большую радость». Надпись на конверте являет не природного русского суевера.

 

24 мая/6 июня 1910. Понедельник.

Послал к Архиепископу Евсевию, во Владивосток, 3 больших ящика с Евангелиями (из них 560 печатанных здесь, для военнопленных), Новых Заветов и молитвенников – все оставшееся от наших военнопленных и присланное сюда из Оосака. Преосвященный Евсевий разошлет это поселенцам, или передаст в военные команды во Владивостоке.

Из Оосака известили, что пришли туда два ящика с вещами для Церкви; это из Казани, от Щетинкина, священная утварь. Надо таможенный беспошлинный пропуск. Так как послу из Гваймусё недавно, посылая пропуск на колокола, дали знать, что это последний раз дается пропуск, то я сегодня послал к товарищу Министра финансов, господину Вакацуки, спросить, когда могу видеться с ним, намереваясь просить у него разрешение на беспошлинный пропуск и этих церковных вещей, а также имеющих прийти и еще (паникадила, подсвечников и прочее от господина Рубахина из Санкт-Петербурга); но он, узнавши от посланца о предмете моей просьбы, прямо дал разрешение, только сказал, чтоб официальным путем, чрез посла и Гваймусё, испрошено было оно. Я об этом написал послу.

 

25 мая/7 июня 1910. Вторник.

Получил из Петербурга от Ивана Ивановича Рубахина коносамент на отправление сюда из Одессы, на пароходе Добровольного Флота, 11-ти ящиков с церковными вещами, жертвуемыми им для Церкви в Оосака, и препроводил его к Консулу в Нагасаки, чтоб ящики по прибытии посланы были в Оосака. Таким образом, Церковь в Оосака будет снабжена всем, кроме новых священнических и диаконских облачений. Не сдержал своего слова Павел Васильевич Щетинкин. Спасибо ему за то, что пожертвовал. Но больше всего ожидались от него именно те облачения, и он же сам прежде всего обещал пожертвовать их; так писал Горталов, но без слова от Павла Васильевича, он писать не стал бы. Придется Церковь освящать в старых облачениях.

 

26 мая/8 июня 1910. Среда.

Разослано к священникам оповещение, что в нынешнем году Собор будет в Оосака, в обычное время, по случаю освящения Церкви там, которое предположено совершить в Праздник Святых Апостолов Петра и Павла. Но все приготовления к Собору будут сделаны мною здесь, в Токио; поэтому пусть заранее присылают сюда статистические отчеты, письма, прошения и предложения, назначенные для Собора.

 

27 мая/9 июня 1910. Четверг.

Вознесение Господне.

После Литургии были у меня студенты Петербургского Университета Шаталов и Малинин, присланные сюда для практики в японском языке, имеющие писать также сочинения о Японии на назначенные им темы. Я предложил им пользоваться миссийской библиотекой, если понадобится.

Потом был врач Александр Розенберг, из Владивостока, морфинист, помешанный на преследовании. Всюду ему грезятся двое, которые следуют за ним, с намерением убить его. Ко мне он явился, чтоб я защитил его от них. На мои уговоры успокоиться, не бояться, растревожился еще больше, расплакался, разлился в жалобах: «Чем он согрешил, что так мучается страхами?» Написал я письмо консулу в Йокохаму, г-ну Гроссе, прося его отправить больного с надежным человеком в Цуруга, для переезда во Владивосток, где у него мать и братья, дал ему в проводники моего слугу Никанора, как человека весьма верного, который защитит его от всякой опасности, и отправил в Йокохаму; но дорогой он заподозрил и Никанора и прогнал его от себя; начальник станции Симбаси, впрочем, успел отправить его с поездом в Йокохаму. Какое зло этот морфинизм!

 

28 мая/10 июня 1910. Пятница.

Был катехизатор из Мито, Георгий Абе, с христианином, фотографом по профессии, очень усердным к Церкви, по словам Абе. Хвалится Абе оживлением Церкви в Мито; слушатели учения есть; христиане к Церкви усердны; о. Игнатий Мукояма, хотя и больной, по праздникам всегда служит, и певчих при сем человек до 20, даже в четыре голоса собираются петь.

Вечером телеграмма от Преосвященного Сергия из Наяси; извещает, что в Наяси (на Сахалине) дело кончил и возвращается в Отару; «будзи» (благополучен).

 

29 мая/11 июня 1910. Суббота.

Подают карточку: Rev. J. A. Vankirk, U. S. Am., on a tour around the world in the interest of the brotherhood of mankind.

Принимаю.

– Чем могу вам служить?

– А вот впишите ваше имя в эту книжку.

И показывает книжку со множеством имен.

– Вот тут у меня есть и Президент Тафт (и указывает его подпись), и барон Розен (показывает его). Сейчас я от графа Оокума, и вот его имя, а дальше подпишитесь вы.

Я исполнил его желание. Он дал мне листок со своим портретом и с программой братства человечества и раскланялся. Видно, что человек свободный и состоятельный – может свои фантазии исполнять.

И. А. Сенума, по приглашению профессора Университета, господина Дзинбоо, водил русских учеников в университетский музей, где профессор, сам говорящий по-русски, очень любезно показал им минералогическую и геологическую коллекции.

 

30 мая/12 июня 1910. Воскресенье.

Был после обедни болгар Николов, путешествующий по порученью Болгарского Географического Общества и имеющий назначением в продолжение 15 лет обойти все государства мира. Пари 200 тысяч франков. В Японии уже во второй раз. Некогда было послушать его; успел только рассказать он, что в Персии его схватили, били и выдрали бороду, которая, однако, у него и теперь на диво густая, широкая и длинная. Просил подписаться в его книжке и помочь деньгами; я мог дать ему только 5 ен.

И тут же пришлось дать еще 10 ен Георгию Абе для о. Игнатия Мукояма. Долга у о. Игнатия 300 ен, так Абе собирает на уплату его; попросил у меня подписать.

 

31 мая/13 июня 1910. Понедельник.

Был в Йокохаме, между прочим, для того, чтобы заказать в магазине Lane and Crawford ковер для Церкви в Оосака. Нужно на всю Церковь 374 ярда; в готовности такого количества в магазине, конечно, не оказалось; потому будет выписан из Европы, по цвету и рисунку, назначенным мною; ковер такого же высокого качества, как в Церквах в Кёото и Мацуяма, по 4 ены за ярд, всего за 1496 ен. Оосакские христиане собрали от себя и пожертвовали на построение оосакской Церкви всего на все 757 ен. Положил я употребить эти деньги на ковер. Но и тут приходится приплатить 739 ен из русских.

 

1/14 июня 1910. Вторник.

Начали мы с Накаем исправлять переводы Постной Триоди, которую помоги, Боже, отпечатать в этом году.

 

2/15 июня 1910. Среда.

Утром получил из Хакодате от христианки Миура цветы – ландыши, в ящике пришедшие совсем свежими. Часть послал дочери посла, Евгении Николаевне.

От Преосвященного Сергия с Сахалина разом 3 письма, всего 18 листов. По прочтении послал их Н. П. Комарову, для напечатания в «Православном Благовестнике».

В 4 часу был посол, с сыном, лицеистом, приехавшим на каникулы.

 

3/16 июня 1910. Четверг.

От His Imp. Jap. Minister Resident General of Korea получил по почте иллюстрированную книгу: «Second Annual Report on Reforms and Progress in Korea (1908–9)», и письмом на английском поблагодарил за эту любезность.

От посла получил уведомление, что из Министерства финансов послано в Оосакскую таможню разрешение беспошлинно пропустить посылки церковных вещей для Церкви в Оосака.

Преосвященный Сергий телеграммой попросил послать ему 50 ен в Саппоро, что и сделано.

 

4/17 июня 1910. Пятница.

Приходил о. Игнатий Мукояма. Жаль стало его. Пусть состоит на службе до конца года и живет в Мито; только Литургии он не может служить; опасно, может уронить Святую Чашу; а небольшие службы для христиан совершать может, и учение приходящим может говорить. Теперь выйти ему в заштат – жить негде; есть у него в родном селе дом, но до конца года он отдан в наем под сельское правление.

 

5/18 июня 1910. Суббота.

Катехизатор иподиакон Николай Иосида приходит и говорит:

– Мы, катехизаторы, вчера делали собрание, положили с этого времени трудиться усерднее и решили непременно в течение года обратить 150 человек в христианство. Завтра мы соберем церковных старшин; пожалуйста, скажите им, чтоб они помогли нам привести это в исполнение.

– Охотно скажу старшинам, чтоб они помогали вам, искали для вас слушателей учения и прочее. Но число 150 санкционировать отказываюсь. Употребляйте все ваше усердие к проповеди, но определять число обращенных предоставьте Богу.

 

6/19 июня 1910. Воскресенье.

Праздник Святой Троицы.

До Литургии было крещение взрослых и детей.

В Церкви в Коодзимаци крещены 18 детей Сиротского приюта.

В Женской школе померла 13-летняя ученица Юлия, дочь катехизатора Павла Судзуки, от порока сердца, по-видимому, природного.

Из Оосака прибыл подрядчик Фома Обаяси: иконостас в Церкви поставлен, все работы по постройке кончены.

Из Владивостока военное начальство просит принять в Семинарию еще 4 ученика. Нельзя, некому учить новых; будут приняты, когда ныне здесь учащиеся русские кончат курс.

От А. В. Круглова, из Москвы, его фото и любезное письмо.

 

7/20 июня 1910. Понедельник.

День Святого Духа.

С 8 часов Литургия. Служили 4 иерея. Гроб с покойницей Юлией Судзуки стоял налево за клиросом. После Литургии его переставили на средину Церкви. Пред отпеваньем я сказал поучение, после чего с иереями совершил отпевание. На кладбище понесли в исходе 3-го часа.

Вечером получено письмо от Преосвященного Сергия, что он 29 числа нового стиля вернется в Токио.

 

8/21 июня 1910. Вторник.

От Санкт-Петербургской Духовной Академии пришел великолепный адрес-приветствие, с 50-летием моего служения.

От председателя «Императорского Общества Востоковедения», Генерал-лейтенанта Николая Константиновича Шведова, из Петербурга, получено уведомление об избрании меня Почетным членом сего Общества.

Настоятель Посольской Церкви, протоиерей о. Петр Булгаков прислал письменное поздравление с 50-летием.

Вечером телеграмма из Йокохамы, извещающая, что вернулся из Петербурга Дмитрий Матвеевич Позднеев, и в ней от него поздравление с 50-летием. Скопилось же в один день столько поздравлений!

В училищах прекратились классы: готовятся к экзаменам.

Из Оосака требуют звонаря учить трезвону – колокола подвешены.

 

9/22 июня 1910. Среда.

Из Харбина прибыли знакомиться с Японией русские экскурсанты, 43 человека, в том числе 21 женщина; почти все учащиеся и учащие.

Сегодня они посетили Миссию. Прежде всего попросили отслужить молебен, который я и отслужил для них по-японски; пели оба наши хора. Потом показаны им Семинария и Женское училище, причем они угощены чаем – мужская часть в Семинарии, женская – в Женском училище. После чая в Женской школе смотрели класс гимнастики, потом слушали игру на «кото», фортепьяно и фисгармонике и пение, причем наши ученицы отлично пропели «Боже, Царя храни».

 

10/23 июня 1910. Четверг.

Мы с Накаем утренним занятием кончили наше доканикульное занятие переводом богослужения; дошли в исправлении Триоди до 1-й недели Великого Поста, понедельника.

Был посол Николай Андреевич Малевский поговорить о просьбе Распопова (Николай Александрович – Генеральный консул в Нагасаки) подписать духовное завещание его в пользу невесты его Марии Александровны, которую привез с собою из России, но с которой повенчаться не может, так как по бракоразводному решению ему назначено 7 лет епитимии до вступления в новый брак. Николай Андреевич по разным соображениям не хочет подписать. Я, значит, тоже не подпишу, так как писал Роспопову, что подпишусь вслед за послом.

Православное общество юношей (сейненквай) сегодня вечером устроило здесь (в большой комнате малого дома) угощение для русских экскурсантов. Их сначала пришло мало, потом подошли больше; всего было человек за 20. Обильно угощались они и все в зале чаем с печеньем и плодами. Было много пения, так как все большие певчие семинаристы и ученицы наши позваны были. Говорили речи; и меня заставили сказать небольшую. Пели и по-русски – сами экскурсанты, но далеко не так хорошо, как наши; особенно портил пение их бас с декадентским дрожанием голоса. Было весело. Все остались очень довольны.

 

11/24 июня 1910. Пятница.

Поблагодарил письмами Санкт-Петербургскую Духовную Академию за адрес, и Генерала Шведова с Обществом Востоковедения за Почетного члена. Обещал Обществу высылать книги, печатаемые Миссиею, если им надо.

Отказал Распопову на его просьбу повенчать его, и послал копию предписания из Петербургской Консистории протоиерею Булгакову наблюсти за исполнением наложенной на него 7-летней епитимии.

О. Феодора Быстрова поздравил с наградою его митрою. Просил наставить, как и у кого ходатайствовать Роспопову об уменьшении 7-летней епитимии на 2-летнюю.

Иван Накасима, регент хора в Коодзимаци, приходил жаловаться на о. Алексея Савабе и жену его, будто они мешают ему развивать хор; оправдывал катехизаторов (ничего не делающих) и винил о. Алексея в безуспешности проповеди в его приходе. Видно, что в приходе еще не прекратилась неурядица, первою виною которой, правда, бездеятельность Алексея Савабе.

 

12/25 июня 1910. Суббота.

Христианин из Уцуномия приходил жаловаться, что о. Тит Комацу, обязанный жить в Уцуномия, никогда почти там и не бывает, а живет на своей родине в Аяси; и просят христиане Уцуномия, чтоб хотя изредка о. Тит останавливался на некоторое время у них. Старику о. Титу тоже следовало бы в заштат: ослабел и физически, и нравственно; ничего с ним не поделаешь. Сказал я христианину, чтоб написал прошение Собору.

Препроводил послу Николаю Андреевичу расписание экзаменов в Семинарии и Женской школе с приглашением пожаловать, когда ему угодно.

Послал Ксении Феодоровне Колесниковой, в Москву, фотографию Церкви в Мацуяма, по новой покраске крыши Церкви в зеленый цвет опытным маляром из Токио, знающим как прикрепить покраску к цинку, чтобы она не лупилась и не падала, как прежде.

 

13/26 июня 1910. Воскресенье.

До Литургии крещены 10 больших и детей.

Из Оосака прибыл заведовавший постройкой Церкви иподиакон Моисей Кавамура, чтоб здесь переделать облачения и жертвенник, которые малы. От Павла Васильевича Щетинкина, из Казани, к немалой радости моей, получены и по 3 облачения для священников и диакона, которых почему-то в списке показано не было, но которые он прежде обещал.

Посол доверительно спрашивает мое мнение касательно просьбы Распопова о повенчании его. Я послал ему копию моей последней переписки с Распоповым.

 

14/27 июня 1910. Понедельник.

Был на экзамене в 5 классе Семинарии по Нравственному Богословию. Отлично отвечали. Класс этот дает хорошие надежды.

 

15/28 июня 1910. Вторник.

Утром получена телеграмма от Преосвященного Сергия из Аомори, что он завтра в 7 часов 50 минут утра прибудет в Токио.

Был на экзамене во 2 классе Семинарии по Священной Истории Нового Завета. Плохо отвечали, и состав класса – не внушающий большой надежды.

Вчера и сегодня писал Синодик русских воинов, погребенных в Японии, для возложения на жертвенник при освящении Церкви в Оосака.

 

16/29 июня 1910. Среда.

Преосвященный Сергий вернулся из путешествия по Церквам Хоккайдо. Посему экзамен в Семинарии начался в половине 9-го часа, так как его встречали на станции. Я оставил его успокоиться и отправился на экзамен. Вернувшись, наслушался от него интересных рассказов.

О. Алексей Савабе приходил просить дать ему Иоанна Ока диаконом и взять от него всех трех катехизаторов, на которых жалуется, что ничего не делают. Пусть просит Собор об этом.

Еще он жаловался на регента Ивана Накасима, что грубит, ленится и прочее. Я советовал ему обращаться скромней и разумней с ним.

Матфей Катета, катехизатор в Такасаки, приходил проситься в монахи. Слишком молод для того. Пусть попросится лет чрез 10.

 

17/30 июня 1910. Четверг.

На экзамене в 1 классе Семинарии по Катехизису; плоховато отвечали.

Распопов, взбешенный 7-летнею епитимиею, пишет, что «бросает Церковь и уходит в протестантство; лишил бы себя жизни, да жаль 80-летней матери». Ни капли религиозности, полный атеист. Написал ему успокоительное письмо, но едва ли полезно.

 

18 июня/1 июля 1910. Пятница.

Катехизатор в Ямада, Яков Канамори, сошел с ума, о. Игнатий Като пишет. Жаль бедного! Отправили его на родину в Мидзусава.

Прочитал статистические листы (кейкёохёо), направленные к Собору, прошения и разные предложения Собору. Все пойдет в Оосака.

 

19 июня/2 июля 1910. Суббота.

Когда я был на экзамене в Женской школе, по телефону из Посольства известили, что в половине 11-го часа приедет посол на экзамен. И приехал Николай Андреевич вместе с сыном, лицеистом; экзаменовал в Семинарии русских по Японской Географии и хвалил ответы, потом отвечали два ученика 5-го класса, японцы, по Ветхому Завету.

Затем перешел в Женскую школу, где проэкзаменовал один класс по Закону Божию. Осмотрел рисованье, рукоделье, все расхвалил и уехал.

 

20 июня/3 июля 1910. Воскресенье.

До Литургии было крещение. Литургию служил Преосвященный Сергий.

Из Коодзимаци приходили три катехизатора: Павел Аоки, Марк Бан и Никон Мацуда, вместе с регентом Иваном Накасима, жаловаться на священника Алексея Савабе, что он сам ничего не делает для Церкви и им будто бы мешает дело делать. «Хотим-де служить Церкви, но не у этого священника». Я молча долго слушал и сказал, чтоб они заявили свое желание Собору. В дальнейшем разговоре, на грубость Аоки, я рассердился и, в пылу гнева, резко укорил их, что они еще больше виноваты, чем о. Алексей. Целый год ровно ничего не делали по проповеди, в чем сами же сознаются. Аоки служит репортером в газете, Бан учится по-английски, Мацуда просто ничего не делает. И погнал их от себя. Настойчиво Накасима пытался оправдывать их, но и прогнал и его. Гнев на этот раз принес пользу. Когда мы с Преосвященным Сергием в 6-ом часу прогуливались у дома, трое катехизаторов в слезах подошли и стали просить прощения. Я благословил их и попросил Преосвященного Сергия поговорить с ними. С его обычною мягкостию он толковал с ними полтора часа; они все время плакали; служить Церкви все желают, но в других местах, а не в Коодзимаци. Недаром с о. Алексеем не уживаются катехизаторы; все доселе бегали и бегут от него; ленив, горд и груб, примера не подает, а только оскорбляет. Давно следовало бы убрать Алексея Савабе из Церкви Коодзимаци, да старик Павел Савабе, живущий при Церкви, мешает; при жизни его неловко.

Христиане, узнавши, что Преосвященный Сергий после Собора отправится в Иркутск на Миссионерский съезд, хотят непременно устроить ему проводы. Просили у меня денег 100 ен, чтоб подарить ему (по японскому обычаю) на дорогу, из тех 700 ен, что собраны со всей Церкви о. Симеону Мии на предполагаемую поездку на Собор в Россию; «мы-де потом соберем с себя и возместим». Но я решительно отказал. Назначение денег другое, а что возместят, это сомнительно. Решили угостить завтра Преосвященного Сергия ужином (бан-сан).

Я разослал пригласительные письма к освящению Церкви в Оосака военным и морским нашим агентам и консулу в Кобе.

 

21 июня/4 июля 1910. Понедельник.

Утром на экзамене в Женской школе по Закону Божию. Сегодня и кончились здесь экзамены.

Сбор облачений и всего прочего, что нужно для освящения Церкви Оосака, и отсылка ящиков с сим.

Вечером, с 7 часов, устроенный христианами для Преосвященного Сергия прощальный «бансан» (ужин). Гостей было человек 40; яства откуда-то из ресторана; лимонад, кофе. Речей множество. Преосвященный Сергий удивил всех своим весьма хорошим японским языком. Собрание вполне выразило свою любовь к Преосвященному Сергию и отчасти опасение, как бы он не уехал из Японии навсегда, на что Преосвященный Сергий отвечал изъявлением своей любви к Японской Церкви и твердым желанием всю жизнь посвятить на служение ей.

 

22 июня/5 июля 1910. Вторник.

Целый день составление приходо-расходных отчетов о содержании русских учеников здесь и отправление сих отчетов в Харбин, Владивосток и на Сахалин.

Отправились и русские ученики на каникулы по домам. Утром неожиданно прибыл ученик Павел Кузнецов, уехавший в марте домой по болезни и которого я считал выключенным из Семинарии. Но вечером должен был отправиться обратно вместе с другими. Порядочная обуза эти русские ученики. И хоть бы выбирали хороших; почти все малоспособные, иные (как Михаил Сокольский) с дурными наклонностями.

 

23 июня/6 июля 1910. Среда.

В 9 часов выпускной акт в Женской школе. Кончили 14. По обычаю, дано все много книг, в том числе Библия на японском. Речи, пение, игра на кото, фисгармонии и пьяно. Моя речь, чтоб сохранили душу в таком состоянии, в каком она у них теперь – мирною, чистою, любезною Богу и Ангелу-Хранителю. Угощение от выпускных, их собственной стряпни желе и прочее.

В конце 11-го часа перешли в Семинарию, где выпуска в этом году не было, а объявлены баллы по успехам и поведению. Речь моя – о том, чтоб воспитывали ревность в душе к служению, на которое готовятся; а служение их – привести свой народ проповедью своею к Богу, которого он еще не знает. Не знают хозяина мира, и мир для них пребывает мертвый…

В 2 часа снялась группою Женская школа, попросив меня и Преосвященного Сергия сесть среди нее.

В 3 часа выпускные ученицы пришли проститься со мною, по обычаю, и снабжены иконами, крестиками, образками; получили все и по камертону, чтоб учить в местной Церкви пению.

 

24 июня/7 июля 1910. Четверг.

Целый день готовился к отъезду в Оосака, вперемежку с приемами гостей (Лебедев, Самойлов), отпуском учеников и другими делами.

В 6 часов 30 минут вечера уехал в Оосака освящать Храм и на Собор, для которого взял с собою все материалы.

 

25 июня/8 июля 1910. Пятница. В Оосака.

В 9 часов 8 минут утра прибыл в Оосака. Осмотр зданий и приготовление к освящению храма.

Вечером беседовал с больной от влюбленности дочерью о. Сергия Судзуки и потом убеждал о. Сергия и его жену написать Имада, в которого влюблена, что они позволяют ей выйти за него; но под разными предлогами о. Сергий не согласился. Бедная, на смерть обречена, по глупости и упорству родителей.

 

26 июня/9 июля 1910. Суббота. В Оосака.

В сопровождении о. Сергия Судзуки сделал визиты главным властям Оосака: Губернатору, городскому голове, полицмейстеру, начальнику дивизии и прочим, всего 8-ми лицам, и пригласил их на освящение храма и потом на завтрак в Osaka Hotel. Все очень любезно приняли и обещались быть.

В 6 часов была всенощная, последний раз в Молитвенной комнате. Служил о. Сергий с диаконом Уцида. Пели прекрасно, с участием Д. К. Львовского, прибывшего, чтобы приготовить оосакских певчих к освящению Храма; хор довольно большой и с хорошими голосами, мужскими и женскими.

После всенощной я сказал поучение.

 

27 июня/10 июля 1910. Воскресенье. В Оосака.

С 9-ти часов Литургия, последняя в Молитвенном доме. Служили те же. Поучение сказал катехизатор Иоанн Нисидате, и сказал дельно. С 1 часу пополудни было Женское собрание. Говорили христианки приготовленные ими речи, все весьма поучительные. Я потом суммировал эти речи и продолжил поучение. За мной говорили некоторые из священников. Собрание было весьма оживленное, с угощением в конце чаем и печеньем.

Заказаны завтраки надень освящения. Мы с Преосвященным Сергием разделили хозяйские обязанности: я буду угощать в Osaka Hotel главных гостей: посла, властей города и прочих; тут же будут и имеющие прямое отношение к освящению Храма: оосакский священник о. Сергий Судзуки, диакон П. Уцида и катехизатор Иоанн Нисидате. Завтрак заказан на 22 персоны, с винами, даже и шампанским. Преосвященный Сергий будет хозяином другого общества гостей: священников, прибывших на Собор, и катехизаторов ближайших Церквей, также главных людей по построению Храма. Завтрак также из иностранных блюд, но без вин, а только с минеральными водами, заказан в другой гостинице на 65 лиц. Христиан, собравшихся из разных Церквей к освящению, будут угощать христиане оосакские на церковном месте и на свой счет.

 

28 июня/11 июля 1910. Понедельник. В Оосака.

С 7 часов утра в храме о. Сергий Судзуки совершил водоосвящение. После сего я облачился в мантию, и совершено было положение в престол частицы Святых Мощей Святого Мученика Мардария. Престол гранитный. Верхняя плита весьма тяжелая; ее укладка на замазке из цемента требовала работы каменщиков в алтаре, что совсем неудобно было бы завтра, потому эта важная часть освящения Храма совершена сегодня, при пении положенных псалмов хором певчих.

С 6-ти часов вечера среди Храма совершена была Праздничная всенощная. Я выходил с иереями на литию и на величание.

После всенощной я рассказал историю построения храма – пожертвования на него деньгами и церковными вещами и прочего, с применением к назиданию слушателей – японских христиан.

 

29 июня/12 июля 1910. Вторник.

Праздник Святых Апостолов Петра и Павла.

Освящение Оосакского Храма.

В 9 часов утра раздался первый православный звон и потом трезвон в Оосака. По трезвону я вошел в храм, и, облачившись, начал освящение Храма, в сослужении 6 иереев, первым из которых был о. Петр Булгаков, настоятель Посольской Церкви. В полном порядке и со всею торжественностию совершены были: освящение Храма, Литургия и благодарный молебен, последний с некоторым сокращением. Кончилось все богослужение в половине 1-го часа. Преосвященный Сергий сказал слово вместо причастна. Певчие пели прекрасно, под управлением Д. К. Львовского. Церковь была полна христиан до солеи. За правым клиросом стояли нехристиане – Губернатор, Генерал Цуция – начальник дивизии и прочие, на клиросе – наш посол Николай Андреевич Малевский, его сын, лицеист; были также два англиканских миссионера и прочие.

Переодевшись после богослужения, я поспешил в Osaka Hotel, куда собрались приглашенные гости. Генерал Самойлов, наш военный агент, помог распределить места гостей сообразно рангам. Первый тост я предложил за Японского Императора, потом за представителя нашего Государя – посла, за главных японских гостей и прочих. Завтрак прошел оживленно и весело. После него посол отправил телеграмму придворному Государыни Императрицы Александры Феодоровны, чтобы доложили ей об освящении Храма (на который она – главная жертвовательница – прислала 5000 рублей).

В то же время Преосвященный Сергий в другом отеле угощал священников, катехизаторов и других своих гостей.

А оосакские христиане в церковных домах угощали христиан из других Церквей; до 500 ящиков с обедами (бенто) куплено и израсходовано ими для сего.

С 6-ти часов была всенощная в новоосвященном Храме; а после нее завтра имеющие служить Литургию иереи исповедались у меня.

Согласно православному благочестивому обычаю, в новоосвященном храме ежедневно в продолжении недели должна совершаться Литургия. Поэтому собравшиеся на Собор священники распределены были так, чтоб в продолжении недели каждый из них один раз участвовал в совершении Литургии, предварительно, после всенощной, поисповедавшись у меня.

После всенощной в храме была проповедь, о которой наперед объявлено было в газетах. Нехристиан собралось больше ста; христиан было также немало. Окончив исповедь священников, и я пришел слушать. Несколько ораторов один за другим говорили, последним был Преосвященный Сергий. Не понравились мне речи; много водоизлияния было, мало существенного. И Преосвященный Сергий тоже – слишком долго останавливался на описаниях; ждал, ждал, пока выскажет главную мысль. Сказал ему потом, хоть и к неудовольствию его, чтобы удерживался от подобного утомляющего красноречия. Хоть в программе обо мне ничего не было, но я не выдержал, в заключение сказал язычникам небольшую проповедь о Боге Едином, но Троичном в Лицах.

 

30 июня/13 июля 1910. Среда. В Оосака.

С 8 часов утра начата Литургия – заупокойная, о воинах, для поминовения которых построен Храм. Пред проскомидией возложен был на жертвенник Синодик с именами, прежде всего – погребенных на кладбище Хамадера наших воинов, потом, постепенно, всех других, погребенных в разных местах Японии умерших здесь наших военнопленных. На проскомидии ныне помянуты все 375 имен. На будущее время дан священнику завет: разделить это количество имен на четыре части, и на каждой проскомидии поминать одну часть по очереди. Литургию служил Преосвященный Сергий с 6-ю иереями. На заупокойной ектении также помянуты были все имена воинов. Проповедь (вместо причастна) сказана мною. По окончании Литургии была панихида, на которую выходил и я вместе с Преосвященным Сергием и иереями; на ектении также все имена покойников наших были прочитаны.

С 6-ти часов всенощная. После нее опять проповедь для язычников, которых и сегодня собралось человек сто. Говорили сегодня лучше, чем вчера, содержательнее. И Преосвященный Сергий сказал свое слово прекрасно.

 

1/14 июля 1910. Четверг. В Оосака.

С 7 часов Литургия. В 9 часов уехали на кладбище военнопленных в Хамадера, чтоб отслужить панихиду. Утром отправлен был туда большой великолепный венок «Российского Императорского Посольства». Другой венок возложили на могилы православные христианки города Оосака. Собрались на кладбище все наши священники и много оосакских христиан и христианок; был полный хор певчих. Мы с Преосвященным Сергием, облачившись в епитрахили и малые омофоры отслужили панихиду по нашим бедным покойникам, заброшенным в такую даль от родины. От дивизионного Генерала Цуция прислан был адъютант отдать честь им.

Вернувшись с кладбища, я нашел у себя присланные в письме из Токио телеграммы, поздравлявшие меня с 50-летием служения, от обер- прокурора С. М. Лукьянова и от Казанского Миссионерского Съезда. Ответил им благодарностию, что стоило мне 48 ен.

После всенощной проповедь в Церкви для язычников.

 

2/15 июля 1910. Пятница. В Оосава.

С 7 часов Литургия. С 9-ти началось в Храме заседание нашего Собора. Обычная молитва. Моя речь о том, что мы должны ревностно исполнять три служения, завещанные нам Господом в преемство Ему: пророческое – неустанною проповедию, преосвященническое – усердным преподаванием благодати нашим пасомым, царское – добрым начальствованием над порученным нам. Уяснение состояния Церкви; всех служащих Церкви оказывается ныне 162, всех христиан 31984. Земными поклонами воздано Господу благодарение за сие. Потом читались прошения и слушались речи о священниках, по окончании сего – о катехизаторах. С перерывом для обеда, Собор продолжался до 4-х часов. Так рано надо было закончить заседание, чтоб предоставить Церковь мастерам, которые должны были повесить паникадило, установить хоругви, расставить подсвечники и прочее. Все это, пожертвованное из Петербурга братьями Иваном Ивановичем и Феодором Ивановичем Рубахиными, только вчера получено было из таможни, в 11-ти ящиках, и сим надо было завершить благоукрашение новопостроенного Храма.

Получил еще телеграммы, поздравляющие с 50-летием. Из них одна от Генерала Данилова, командира Гвардейского корпуса в Петербурге, после войны принимавшего здесь военнопленных. Ответил ему благодарностию.

 

3/16 июля 1910. Суббота. В Оосака.

С 7 часов Литургия. Потом заседание Собора до полудня, после чего также надо было оставить Церковь для того, чтоб кончено было убранство ее пришедшими от Рубахиных церковными вещами; когда кончено было это, Преосвященный Сергий, выпросивший это пожертвование от Рубахиных, его добрых знакомых, облачился в епитрахиль и малый омофор и освятил все положенными молитвами и окроплением святою водою.

С 6-ти часов всенощная, и после нее исповедь священников.

 

4/17 июля 1910. Воскресенье. В Оосака.

С 9 часов Литургия. Служили мы вместе с Преосвященным Сергием, в сослужении шести иереев. Во время самой Литургии, узнав, что для проповеди сегодня никто не назначен, по оплошности местного священника о. Сергия Судзуки, я призвал в алтарь о. Петра Сибаяма и велел ему сказать проповедь вместо причастника, что он и исполнил.

После Литургии был отслужен молебен Святым Апостолам Петру и Павлу.

С половины 2-го часа началось в Храме чтение поздравительных адресов, писем и телеграмм от разных Церквей, обществ и лиц японским христианам с построением и освящением Церкви. По окончании сего японские христиане пригласили всех из Церкви в сборную залу во 2-м этаже церковного дома, где приготовлено было угощение для всех: каждому гостю бутылка лимонада и печенье. Было множество тостов и пения «Многая лета» и «Банзай».

В 5 часов мы с Преосвященным Сергием и с оо. Мии и Циба, по предварительному приглашению, полученному от доктора Сасаки и жены его Марфы, внучки покойной начальницы Женской школы Анны Кванно, уехали в сопровождении Марфы в ресторан, в Кавагуци; и обед из иностранных блюд был прекрасный, с винами; цветы под колпаками изо льда украшали стол.

 

5/18 июля 1910. Понедельник. В Оосака.

С 7 часов Литургия. Потом целый день – распределение катехизаторов (как всегда, самая трудная работа Собора) – в зале, во 2-м этаже дома. Давид Асано и Самуил Акуцу, согласно просьбам их, уволены из катехизаторов в певчие. Иоанн Катаока по закоренелой лености исключен из катехизаторов, так как никто из священников не захотел взять его себе, и оставлен мною чтецом при Соборе. В заключение заседания Преосвященный Сергий указал некоторым священникам на беспорядочное ведение ими Исповедных записей.

 

6/19 июля 1910. Вторник. В Оосака.

С 8-ми часов заседание Собора в Храме. Прочитано вчера составленное распределение катехизаторов и общим согласием утверждено. Читаны были разные предложения Собору и кое-что принято к исполнению, например, ежегодное представление в Миссию, для хранения, метрических записей из всех Церквей. Преосвященный Сергий, на основании подробно рассмотренных им исповедных, укорял священников, особенно некоторых, что мало заботятся об исповеди и причащении своих пасомых, и убеждал их прилежать к сему. К 12-ти часам все, подлежащее Собору, было сделано, и потому после молитвы и краткой речи Собор закрыт.

После полудня до вечера многие священники приходили прощаться.

В 7-м часу вечера Преосвященный Сергий уехал в Токио, чтоб готовиться к отправлению в Иркутск на Миссионерский съезд. В 9 часов было собрание христиан в сборной зале для назидательной беседы, позвали и меня туда. Говорили поучения диакон Уцида и о. Сергий Судзуки. В заключение я сказал на тему, начатую о. Сергием, о нетлении Святых Мощей, и в частности, о мощах Святой Княжны Евфросинии и перенесении их из Киева в Полоцк.

 

7/20 июля 1910. Среда.

В Оосака и на пути в Токио.

Отпуск оставшихся иереев, разные мелкие церковные дела и распоряжения, что все к вечеру было кончено, и в половине 7-го часа я отправился на станцию железной дороги, чтоб с поездом в 7 часов 20 минут уехать в Токио. На станцию собралось немало провожавших; в числе их были дочери умершего катехизатора Павла Окамура, из которых Акилина в следующее воскресенье имеет повенчаться в новом Храме с молодым катехизатором Павлом Осозава; дал ее старшей сестре Елене 3 ены на устройство цветочных венков на головы жениху и невесте во время венчания. Есть у них в Церкви и металлические венцы, но самодельные, из жести; советовал лучше украсить головы цветочными.

 

8/21 июля 1910. Четверг. В Токио.

В 9 часов утра вернулся в Токио, к себе на Суругадай.

Перечитал письма. Кое-кому – спешное – написал.

 

9/22 июля 1910. Пятница.

Написал послу Николаю Андреевичу Малевскому и, согласно данному в Оосака обещанию, послал ему наскоро составленный список всех пожертвований из России на Оосакский Храм, для его представления о сем в Петербург.

Написал также в Иркутск Архиепископу Тихону и Епископу Киренскому Иоанну и во Владивосток Архиепископу Евсевию – всем о том, что Преосвященный Сергий командируется Миссиею на Миссионерский съезд в Иркутске. Письма эти возьмет с собою Преосвященный Сергий. Преосвященного Иоанна я, между прочим, поблагодарил за 100 рублей, пожертвованные им на Миссию, и посылаю с Преосвященным Сергием ему японские: Ирмологий, Октоих и Праздничную Минею, для библиотеки Вознесенского монастыря, которого он настоятель и в котором покоятся мощи Святителя Иннокентия Иркутского.

Написал о. Феодору Быстрову и послал список учебников для Семинарии, которые должны выслать возможно скоро из Петербурга.

 

10/23 июля 1910. Суббота.

Рассылка писем по Церквам о соборных определениях касательно перемен катехизаторов и отчасти священников: приход о. Игнатия Мукояма, выходящего в заштат по болезни, поручен о. Павлу Морита; о. Якову Мацуда, тоже болезненному, дан малый приход, только Церковь в Коци, а на его место, в Циукоку, переведен о. Василий Усуи, доселе бесприходный.

В 5 с половиною часов Преосвященный Сергий отправился на станцию железной дороги, чтоб уехать в Цуруга, оттуда – во Владивосток, в Иркутск, в Петербург и так далее. Я с ним послал письменное приветствие съезду. Из Владивостока он поедет вместе с Высокопреосвященным Евсевием, который любезно пригласил его в свой специальный вагон, что сократит и расходы Преосвященного Сергия на дорогу.

Из Иркутской Консистории я получил уведомление, что командируемому отсюда на съезд выдано от Священного Синода дорожных 200 рублей, каковые деньги могут получены по приезде в Иркутск. Я написал в Консисторию, что они должны быть вручены Преосвященному Сергию.

Из Иркутска, по окончании съезда, Преосвященный Сергий отпущен мною в Россию: 1) искать двух или, по крайней мере, одного миссионера для здешней Миссии, 2) искать жертвователей на построение Храма в Хакодате, 3) повидаться с родными и знакомыми его, что, по моему мнению, еще более закрепит его за Японской Миссией.

 

11/24 июля 1910. Воскресенье.

Как обычно, я служил Литургию с двумя иереями; прочие еще не вернулись с Собора. Пели причетники и некоторые из оставшихся учеников, очень стройно. Молящихся было много.

Целый день потом читал книжку: «Правда о Киевской Духовной Академии», присланную профессором Владимиром Петровичем Рыбинским. Как же компрометировал себя Волынский Архиепископ Антоний своею удивительно опрометчивою критикою Академии! И как прискорбно это! Рушится надежда, что он будет Митрополитом и весьма полезным для Церкви деятелем, преобразователем пришедших в расстройство церковных порядков. Из дворян, как видно, не следует ждать добрых церковных деятелей. Не родной он духовной среде – оттого и не жаль ему оплевывать зря все, что попадется под руку.

 

12/25 июля 1910. Понедельник.

О. Бориса Ямамура благословил употреблять набедренник при облачении; стоит этой награды, лучший из наших старших иереев.

О. Василия Усуи снабдил антиминсом, священной утварью и облачением и отпустил в Окаяма заведовать Церквами в Циугоку, доселе бывшими в ведении о. Якова Мацуда, и дал наставление управлять Церквами разумно, чтоб его полюбили и просили быть там, а не наоборот, как случилось с ним в Одавара. Отправится он завтра один, оставив жену и 8 малых детей с нею здесь; и будет жена получать на содержание полное его теперешнее жалование 45 ен, а я ему буду высылать отселе другие 15 ен и дорожные по Церквам.

Разослал по Церквам соборные определения.

 

13/26 июля 1910. Вторник.

Написал благодарность Святейшему Синоду за приветствие мне с 50-летием служения.

Были из Хамамацу доктор Пантелеймон Бан и студент Кавай; говорили, что надо сносить церковный дом с земли, проданной доктором Моисеем Оота, на окраину города, на дешевую землю, ибо за 60 цубо, на которых ныне стоит дом, просят тысячу ен, что христиане не в состоянии заплатить. Я убеждал всячески постараться сделать это; и это не невозможно: Кавай – богач там. В пример им я обещал от себя дать 100 ен; пусть только известят, что 900 ен собрали, – тотчас вышлю недостающие 100 ен – и земля будет куплена, и церковный дом на прекрасном месте в городе навсегда будет обеспечен для христиан.

 

14/27 июля 1910. Среда.

Написал благодарности за приветствия с 50-летием: Преосвященному Стефану, Епископу Могилевскому, академическим товарищам: Демкину, Горчаку, Ставровскому (протоиереям), В. Я. Костылеву, господину Арефьеву – профессору Семинарии в Иркутске.

 

15/28 июля 1910. Четверг.

Поблагодарил профессора Киевской Духовной Академии Владимира Петровича Рыбинского за книжку: «Правда о Киевской Духовной Академии»; Александра Петровича Вырубова – за книгу: «10 лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою», его сына П. А. Вырубова; члена Государственного Совета, Сенатора А. Ф. Кони за книжку: «Феодор Петрович Гааз».

 

16/29 июля 1910. Пятница.

Послал донесения в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества о том, что Преосвященный Сергий командирован Миссиею на Миссионерский съезд в Иркутск и отпущен затем мною в Петербург и другие академические города искать двух миссионеров, необходимых для здешней Миссии; имеет назначением также поискать жертвователей на построение Храма в Хакодате; свидание с родными и друзьями в России еще более закрепит этого прекрасного миссионера за Миссией.

Копию сего донесения послал Преосвященному Сергию в Иркутск, с наказом в письме всячески постараться найти миссионеров или, по крайней мере, миссионера для Японии. Но пожелавшие сюда непременно должны иметь качества, указанные в донесении и в письме; если не таких, то лучше никаких.

 

17/30 июля 1910. Суббота.

Принял от Моисея Кавамура, заведовавшего постройкой в Оосака, последние расчеты и расписки и переводил их, готовя к Отчету в Россию.

 

18/31 июля 1910. Воскресенье.

После Литургии зашли проститься едущие в Россию: жена Д. М. Позднеева, Александра Антоновна, возвращающаяся с мужем, и сын о. Петра Булгакова Константин, отправляющийся докончить гимназический курс в Киевской гимназии.

От Учебного комитета при Святейшем Синоде получено приветствие с 50-летием.

 

19 июля/1 августа 1910. Понедельник.

Утром приводил в порядок оосакские счета.

Потом с Петром Исикава проверял его черновую для «кооквай гидзи- року».

Из Владивостока письмо от Преосвященного Сергия о благополучном прибытии его туда и любезном приеме Высокопреосвященным Евсевием.

 

20 июля/2 августа 1910. Вторник.

Получил из Киева письмо от Елены Густавовны Булдескул (сестры здешнего профессора философии Кёбера), в котором она описывает живущего в Михайловском монастыре, в Киеве, архимандрита Адриана, 38 лет, с высшим образованием, в таких светлых чертах и так желающим приехать сюда и основать здесь монастырь, что я тотчас отписал о нем Преосвященному Сергию в Иркутск, прося непременно познакомиться с ним, и если он, действительно, таков, как изображается в письме, то звать его сюда выполнить его намерение. Но советовал прежде поговорить о сем с Преосвященным Никоном, Епископом Вологодским, которого я просил найти сюда водворителя монашеской жизни.

 

21 июля/3 августа 1910. Среда.

Составил расходную статью оосакского построечного Отчета.

Разослал свидетельства об успехах и прилежании русских учеников в Харбин, Владивосток и на Сахалин.

 

22 июля/4 августа 1910. Четверг.

Упорядочил приходную статью оосакского Отчета, что составило кропотливую работу.

 

23 июля/5 августа 1910. Пятница.

Писал необыкновенно большую приходную часть оосакского Отчета. До вкладов немногими копейками и почтовыми марками, поступавших к о. Феодору Быстрову, все выписал.

Английский пастор-путешественник посетил. Жил он некоторое время в Батуме и заучил несколько русских фраз, которыми щеголял, видимо, стараясь доставить мне удовольствие; был и в Иерусалиме, где получил фотографическую карточку Патриарха, которою тоже занимал меня. Прескучные иногда бывают посетители.

 

24 июля/6 августа 1910. Суббота.

Переписка Отчета для Совета Миссионерского Общества, далеко не конченная.

 

25 июля/7 августа 1910. Воскресенье.

Обычная служба, а потом переписка Отчета. Устаешь очень от работы; видимо, старость дает себя чувствовать.

 

26 июля/8 августа 1910. Понедельник.

Все та же работа – переписка оосакского Отчета с нескончаемой приходной статьей. И в Синод надо представить; только сюда «Приход» я сокращу, выписав лишь общие итоги поступлений чрез разные лица и места.

От о. Петра Сибаяма из Нагоя письмо с приложением письма его дочери Марии из Петербурга. Смущают ее там разными советами по живописи. О. Петр спрашивает: чему следовать? На ее горизонте там появились эти враги России, клеветники и поносители ее, тем не менее старающиеся по-прежнему, как клопы, сосать из нее кровь, Сергей Сёодзи и Даниил Кониси; первый будто бы уполномочен на советы ей самим Министром Гото, пославшим ее в Россию. Ну, с ними я состязаться не буду. Ответил о. Петру, чтобы он отнес письмо к самому Гото и следовал его указаниям.

 

27 июля/9 августа 1910. Вторник.

От Высокопреосвященного Никанора, Архиепископа Казанского, получен приветственный адрес мне Казанского Миссионерского Съезда. Наружное великолепие изумило меня: в отличнейшей папке, написан на большом листе золотыми буквами, подписан семью Архиереями, а к папке внутри приклеена фотографическая группа членов Съезда. Читая же адрес, я в ужас пришел: такие высокие черты, такие выспренные выражения, словом, такая идеализация, что прими я хоть малость ее на свой счет, самомнение сделало бы из меня надутый пузырь, на что, однако, я не согласен, и потому, полюбовавшись адресом, как вещию, мало меня касающеюся, спокойно отложил его в сторону и принялся за переписку Отчета.

 

28 июля/10 августа 1910. Среда.

Кончивши с Отчетом, составил Донесение в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества, в котором, представляя отчет о денежных пожертвованиях на постройку Храма, перечислил и пожертвования церковными предметами: от Александра Григорьевича Елисеева иконостас, от братьев Ивана и Феодора Ивановичей Рубахиных, в Санкт- Петербурге, паникадило, подсвечники, хоругви и прочее, от Ивана Андреевича Колесникова, в Москве, колокола, от Павла Васильевича Щетинкина, в Казани, священная утварь и облачения. Описал вкоротке освящение Храма, после которого на другой день была заупокойная Литургия и панихида о наших воинах, в память которых и Храм построен, на третий день была панихида на кладбище в Хамадера, где погребено 89 порт-артурцев. С 4-го дня начались в Храме заседания Собора, который в этом году был в Оосака.

 

29 июля/11 августа 1910. Четверг.

Отчет и Донесение совсем готовы к отсылке, но нет фотографий из Оосака, которые надо приложить; а им давно был следовало быть. Что фотограф благочестивый христианин и прекрасный чтец в Церкви – это хорошо; но что он свои занятия по Церкви не может совместить с своевременным исполнением своих обязанностей по ремеслу, это не совсем выгодно.

Бывший эти дни ливень, причинивший большие наводнения в городе и окрестностях, и нам наделал беды: напором воды, падавшей с Семинарского места, поврежден каменный вал, ограждающий Семинарию с юга, и ремонт требует около 200 ен расхода.

 

30 июля/12 августа 1910. Пятница.

Послал два благодарственные письма за поздравления с 50-летием служения: одно – Высокопреосвященному Никанору, в Казань, приславшему адрес Миссионерского Съезда; другое – Духовному Учебному Комитету при Святейшем Синоде. В первом отказался принять идеализацию, выраженную в адресе, на свой счет, но порадовался высокому идеальному настроению членов Съезда.

 

31 июля/13 августа 1910. Суббота.

Целый день в библиотеке вводил книги в каталог.

Весь день рубил дождь.

 

1/14 августа 1910. Воскресенье.

Служил Литургию только с о. Романом Циба. В Церкви было совсем мало, ибо в городе, в кварталах Асакуса, Хондзё, Хонго, Уаноме – поток; в лодках по улицам плавают. Одни спасаются, другие спасают.

После обеда та же работа в библиотеке.

 

2/15 августа 1910. Понедельник.

Весь день работа в библиотеке – внесение книг в каталог.

 

3/16 августа 1910. Вторник.

Уборка 2-го этажа библиотеки, где запасные.

Письмо от о. Феодора Быстрова, и в нем письмо к нему Преосвященного Андроника, со списком новых собранных им пожертвований на Храм в Оосака: 2816 рублей 17 копеек, и сетованием, что в телеграмме, явившейся в русских газетах об освящении Храма, ошибочно сказано, что Храм построен на пожертвования Государыни Императрицы и Великой Княгини Елисаветы Феодоровны; «значит-де все прочие пожертвования пошли в карман архиерея», подумают усердствовавшие жертвователи, – сетует Преосвященный Андроник. Правда! Надо будет в несколько газет написать краткий отчет о постройке.

О. Феодор извещает еще, что получил 300 рублей на Храм в Оосака от Императрицы Марии Феодоровны, чрез посредство княгини Александры Николаевны Голицыной; письмо княгини к о. Феодору о сем также приложено.

Высокопреосвященный Макарий, Архиепископ Томский, письмом поздравляет с 50-летием.

Такое же поздравление получил от Дмитрия Григорьевича Янчевецкого, из Баку, который пишет, что пробыл полтора года в Персии и опишет это в книге, которую потом пришлет мне.

 

4/17 августа 1910. Среда.

Жара делает и то, что простужаемся; встал с простуженным желудком. Впрочем, до полудня занимался в библиотеке упорядочением журналов для переплета. После обеда рассылка содержания дальним служащим Церкви за 9-й и 10-й месяцы.

 

5/18 августа 1910. Четверг.

Полученный от Преосвященного Андроника список жертвователей вносил в приходо-расходный построечный Отчет, который, к счастию, не отослан еще.

 

6/19 августа 1910. Пятница.

Праздник Преображения Господня.

В Церкви совсем мало молящихся. Все еще наводнение мешает.

После Литургии освятил виноград и плоды, свои и принесенные христианами.

 

7/20 августа 1910. Суббота.

Дополнение построечного Отчета списком жертвователей, который немал. Видно, что Преосвященный Андроник усердно потрудился для Церкви в Оосака, в память своего пребывания там.

Катехизатор Павел Кубота с семейством прибыл, по пути из Фукурою, где служил, в Хацинохе, куда назначен Собором. Один из самых старых катехизаторов, но заматеревший в бездеятельности; оттого и не избирают его в иереи, ни даже в диаконы. Вот и теперь: давно бы уже надо ему отправиться на место службы, а он только что притащился под предлогом наводнения.

 

8/21 августа 1910. Воскресенье.

До Литургии было крещение.

Для служения в приходе Канда прибыл катехизатор (и вместе переводчик) Игнатий Мацумото из Цуруга, оказавшегося бесплодным для проповеди; почему Собором и переведен оттуда Мацумото, принявший это назначение весьма неохотно.

 

9/22 августа 1910. Понедельник.

Послал Донесения и приходо-расходные Отчеты о постройке Храма в Оосака в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества в Москве.

Наплыв просьб русских о принятии учеников в Семинарию. Из Харбинского уезда вчера было одно, сегодня пришли четыре, с метрическими свидетельствами и прочими документами учеников. Приходится отказывать. Кому же учить? И где жить им?

 

10/23 августа 1910. Вторник.

Писал в газеты краткий отчет о постройке в Оосака.

Иов Яхаги, староста прихода в Канда, доселе казавшийся таким усердным христианином, вдруг оказывается совсем чуждым закону Христа.

Несколько дней всего, как женил своего приемыша, и уже прогнал жену его из дома и учиняет развод, даже вопреки желанию ее мужа. Показалось ему, что она не совсем здорова грудью, – вот и причина развода. О. Роман Циба рассказал мне это. Я выписал из Евангелий и из Апостольских Посланий все места, запрещающие развод и являющие святость брака, а также из Канонических Правил подобное и послал Иову, чтоб он перечитал все эти места и размыслил о них. Если не убедится словом Божиим, то придется подвергнуть его отлучению.

 

11/24 августа 1910. Среда.

Послал краткий построечный отчет с просьбою напечатать в «Московские Ведомости», «Новое Время», газету «Россия» и «Петербургский Листок», чрез которые много поступало пожертвований. Всюду приложил фотографии внешнего и внутреннего вида Оосакской Церкви и группу, снятую на кладбище в Хамадера после панихиды.

Корея не существует более как самостоятельное государство. Япония присоединила ее к своим владениям, и будет она управляться японским Генерал-губернатором. Не раз уже было это с Кореей. Теперь надолго ли?

 

12/25 августа 1910. Четверг.

Послал благодарственные письма за пожертвования: Александру Григорьевичу Елисееву – за иконостас, Ивану и Феодору Ивановичам Рубахиным – за паникадило, подсвечники, хоругви и прочее, Ивану Андреевичу Колесникову – за колокола, Павлу Васильевичу Щетинкину, в Казань, – за священную утварь и облачения. Также Преосвященному Андронику – за его труды по сбору пожертвований. Всем приложил фотографии Храма: вне и внутри и группу, снятую на кладбище. А Преосвященному Андронику – еще копию краткого отчета в газеты.

 

13/26 августа 1910. Пятница.

Послал письма о постройке с приложением фотографий о. Феодору Быстрову и чрез него Преосвященному Сергию для передачи, когда он прибудет в Петербург.

 

14/27 августа 1910. Суббота.

Написал письма с благодарностию за пожертвования: Сергею Васильевичу Унженину, в Харьков, – за 2000 рублей, княгине Александре Николаевне Голицыной – за ее жертву и за хлопоты о сборе от других, ее брату князю Александру Николаевичу Мещерскому, в Валки, Харьковской губернии, – давшему 500 рублей. Всем посланы и фотографии Храма вне и внутри, вместе с группой на кладбище. У всех вообще: и сегодня, и в прежние рассылки писем и отчетов, прошено извинение за такую запоздалость писем; причиною была запоздалая присылка фотографий из Оосака. Все фотографии только что (в прошлую субботу) получены.

«Океанскому Вестнику» во Владивосток послал благодарность за поздравление с 50-летием, да, кстати, приложил и краткий построечный отчет с фотографиями и просил напечатать.

 

14/27 августа 1910. Суббота.

Священник Флоренсов из Иркутска прислал номер «Иркутских Епархиальных Ведомостей», где описано открытие Миссионерского съезда. С интересом прочитал прекрасные речи Преосвященного Иоанна, Епископа Киренского и протоиерея Восторгова. Между посторонними приветствиями съезду помещено и мое, с корректурными ошибками, довольно важными.

 

15/28 августа 1910. Воскресенье.

В Церкви молящихся было много.

Перебрался во 2-й этаж, в комнату Преосвященного Сергия, чтобы отдать свою покрасить и обновить.

 

16/29 августа 1910. Понедельник.

Написал о. Денисию на Афон, чтоб поблагодарить его за икону Пресвятой Богородицы «Избавительницы», помещенную в Оосакском Храме на правой стене; приложил фотографии Храма (вне и внутри) и икон. Спросил, кому писать, чтобы просить пожертвований на построение Храма в Хакодате?

 

17/30 августа 1910. Вторник.

Написал о. Иоанну Демкину, сотруднику Миссии, послал фотографии Храма. Писал о крайней необходимости озаботиться постройкой Храма в Хакодате, где на церковном месте доселе безобразное пожарище после пожара 1907 года. У кого просить пожертвований?

 

18/31 августа 1910. Среда.

Уборка своей комнаты после покраски ее и месячные расчеты и расплаты.

 

19 августа/1 сентября 1910. Четверг.

Ровно в 7 с половиной часов утра мы с Накаем начали наше дело перевода: с понедельника 1-й недели Великого Поста.

Учащиеся собираются.

 

20 августа/2 сентября 1910. Пятница.

В 9 часов отслужили в Соборе молебен пред началом учения. На новый курс собралось 24 ученика, но такие все малыши – с 13 летнего возраста, чтоб кончать курс до поступления на военную службу для отбытия своей очереди.

Посол Николай Андреевич Малевский прислал со своей дачи в Циузендзи 100 ен пострадавшим от наводнения православным. Отдал я о. Симеону Юкава, чтоб он вместе с катехизаторами и церковными старостами пострадавших приходов разделил это пособие семьям, где есть дети, – таково указание посла.

 

21 августа/3 сентября 1910. Суббота.

«Православное Благотворительное Общество ревнителей веры и милосердия. Ставропигиальная Сергиевская Пустынь. Правление. Санкт- Петербург, Садовая, 40. Поздравляет с 50-летием служения и просит о согласии на принятие звания Почетного члена Общества». Прислан и отчет о деятельности Общества за 1909 год. Нужно ответить двойною благодарностию. Хорошо бы и жертву послать, несмотря на то, что сам только и думаешь о сборе жертв.

 

22 августа/4 сентября 1910. Воскресенье.

Получено письмо от Миссионерского съезда в Иркутске, за подписью Томского Архиепископа Макария, слишком уж лестное – больно читать такие письма.

В «Светоче и Дневнике Писателя», полученном сегодня, напечатано мое письмо о том, как я сделался монахом и уехал в Японию и прочее.

В Церкви сегодня пели уже оба хора. Вечером в Семинарии был энзецуквай, на который у меня выпросили 5 ен.

 

23 августа/5 сентября 1910. Понедельник.

В Семинарии начались классы. В Женскую школу еще далеко не все собрались – наводнения, испортившие пути сообщения, мешают.

 

24 августа/6 сентября 1910. Вторник.

Обычный перевод. Чтение накопившихся газет из России.

В Семинарии кончили постройку каменной стенки, обрушенной дождями.

 

25 августа/7 сентября 1910. Среда.

От о. Василия Усуи печальное письмо о том, в какой упадок привел Церковь наполовину больной, наполовину ленивый о. Яков Мацуда, ныне перемещенный в Коци. И катехизаторы там совсем опустились, особенно плох Лука Ватанабе в Янайбара.

Из России для о. Василия Усуи получен наперсный крест, который выписали для него христиане его прежнего прихода в провинции Идзу. Г-н Жевержеев, от которого крест выписан в Петербурге, сам пожелал присоединиться к подписке на крест и внес о. Феодору Быстрову 10 рублей. Замечательно!

 

26 августа/8 сентября 1910. Четверг.

Написал товарищу обер-прокурора Роговичу о согласии моем на награждение Напалкова в Нагасаки золотою медалью на Станиславовой ленте, в ответ на запрос его о сем, и присоединил свое ходатайство о награждении. Напалков оказывает услуги Миссии пересылкою ей вещей, следующих из России.

Был Павел Аоки, назначенный катехизатором в Кёото; плачет, но не идет в Кёото; здесь служит репортером в одной газете и получает в месяц 27 ен. Просит оставить его катехизатором здесь, но это невозможно; он потому и назначен в другое место, что здесь ничего не делал для Церкви да еще немирно жил со священником. И сам же согласен был на перевод, а теперь вот отказывается. Нечего делать!

 

27 августа/9 сентября 1910. Пятница.

Катехизатора Алексея Сайто христиане в Тасино не желают принять; как видно, за грубость и самовольность его, хотя он предоставляет другие причины: «христиане-де хотят накопить денег на постройку церковного дома» и прочее. Это будет ему уроком. О. Иоанн Оно переводит его в Оомия.

 

28 августа/10 сентября 1910. Суббота.

Послал о. Иоанну Карповичу Лабутину, священнику Успенской, на Сенной, Церкви в Санкт-Петербурге, председателю «Общества ревнителей веры и милосердия», благодарность за поздравление с 50-летием и за намерение избрать в Почетные члены.

Утром обедню ученицы пропели прекрасно. Вечером всенощную хоры пели превосходно – и дискантов всегда неистощимое богатство, несмотря на то, что каждый год из школы выходят кончающие.

От газеты «Иомиури» приходил писатель просить «сюкуген» (поздравительные слова) имеющему выйти 12 000 номеру газеты. Дал.

 

29 августа/11 сентября 1910. Воскресенье.

После обедни был у меня катехизатор из Никко, Павел Осозава, которого прислал о. Тит Комацу с просьбами: 1) дать 30 ен на отпечатание на русском, французском и английском языках воззвание к посетителям Никко жертвовать на построение Церкви у христиан Никко. Отказал: неблаговидно относиться с такою просьбою к инославным; да и христиан там еще почти нет. 2) Дать для катехизатора стихарь. Пусть выпишут на свой счет, как то делают другие Церкви. 3) Купить фисгармонику для обучения там пению. Пусть сами купят; я со своей стороны дам 5 ен на это. 4) Написать похвальное письмо ревнителю Церкви там, Петру Секи. Вчера письмо уже послано ему.

Бывший катехизатор, теперь фотограф Иоанн Сиоми, из Хитоёси, приходил просить катехизатора для Церкви в Хитоёси. Что же делать, когда нет! Пусть о. Яков Тоохей пока лично заведует этою Церковию.

 

30 августа/12 сентября 1910. Понедельник.

Поблагодарил Генерала Павла Николаевича Воронова, редактора «Русской Старины», за поздравление с 50-летием, и на его предложение писать для его журнала обещал, когда кончу перевод богослужения.

 

31 августа/13 сентября 1910. Вторник.

Редактору Петру Исикава, сказавшему, что в будущем году Японская Церковь будет справлять пятидесятилетие начала своего существования, я дал сильный завет постараться в память сего поставить Японскую Церковь на свои ноги в материальном отношении. Зараз нельзя этого сделать, но пусть будет положено прочное начало сего. Несомненно, многие Церкви могут содержать своего священника и катехизатора – почему же не делают этого? Пусть будет разбито это всегдашнее нищенское упование на Русскую Церковь…

 

1/14 сентября 1910. Среда.

Написал благодарность Высокопреосвященному Макарию, Архиепископу Томскому, за приветствие с 50-летием от Миссионерского съезда в Иркутске.

От обер-прокурора Святейшего Синода С. М. Лукьянова получена книга с изложением японской азбуки, изобретенной каким-то Еизо Ямада. Книга издана роскошно; текст напечатан новой азбукой, обычным японским письмом и английским переводом; новая азбука напропалую восхваляет себя этими тремя столбцами. Но, в сущности, все – хитро придуманная шарлатанская проделка – залезть в карманы высокопоставленных людей в Европе. В бумаге на английском, при которой книга представлена обер-прокурору, говорится, что Япония, закоренелая в предрассудке, согласится переменить нынешнее свое письмо на новоизобретенное только тогда, когда иностранцы своим влиянием побудят ее к тому; а это и сделается, если иностранцы дадут денег новооснованному обществу, имеющему эксплуатировать азбуку, то есть напечатать ею множество книг, перевести главную японскую литературу на азбучное письмо и прочее. Сергей Михайлович просит дать отзыв об этой книге. Я прочитал ее и написал коротко, почему в Японии, принявшей в состав своего языка весь китайский язык, состоящий почти сплошь из односложных слов, невозможно азбучное письмо, а необходимы иероглифы, и в конце отзыва назвал новоизобретенную азбуку «мыльным пузырем», таким же, какие и прежде появлялись здесь.

 

2/15 сентября 1910. Четверг.

Послал обер-прокурору обратно книгу с японской азбукой и свой отзыв о ней.

Разом заболели два священника, состоящие здесь при Соборе: о. Петр Кано – сильнейшей головною болью, о. Феодор Мидзуно, видимо, чахоткой, от которой, дай Бог, чтобы поправился, хотя опасности своей он не сознает, как обыкновенно чахоточные.

Катехизатор из Хитака самопроизвольно бросил Церковь и ушел в Хоккайдо; значит, выбыл из катехизаторов; впрочем, не жаль – плохим был.

О. Матфей Кагета хочет из Сидзуока переселиться в Хитоёси, а о. Акилу Хирота, своего помощника, поселить в Оказаки. Но едва ли христиане Сидзуока выпустят о. Матфея; он жалуется, что церковный дом там слишком мал и плох; они постараются о лучшем доме.

 

3/16 сентября 1910. Пятница.

Попросил Преосвященного Никона, Епископа Вологодского, помочь Преосвященному Сергию найти монаха для водворения монашества в Японии. Имеется в виду архимандрит Адриан, в Киеве; быть может, Преосвященный Никон знает его.

 

4/17 сентября 1910. Суббота.

О. Василий Усуи пишет о Церкви в Хиросима; совсем в расстройстве она после о. Якова Мацуда; о. Василий, быть может, поправит ее. Написал ему, чтоб он неустанно посещал Церкви и старался оживить их – дорожные буду высылать ему, сколько потребуется.

 

5/18 сентября 1910. Воскресенье.

Погода прекрасная, и в Церкви было много молящихся. Из Коодзимаци были в Церкви и потом у меня, с подарком – корзиной винограда, бывший катехизатор старик Павел Хаттори и его жена, преблагочестивые люди; хвалили водворившийся теперь мир в своей Церкви, с выбытием немирных и ничего не делавших по своей службе катехизаторов. Дай Бог, чтоб Церковь оживилась!

 

6/19 сентября 1910. Понедельник.

Просил о. Феодора Быстрова послать в газеты опровержение слуха, что я оставляю службу и ухожу на покой; приложил составленное мною этого опровержение. Неприятно, что спрашивают, выражают неодобрение и подобное. Спросил у него: к кому обратиться с просьбою денег на Храм в Хакодате? Не поможет ли советом Варвара Александровна Иордан, так расположенная к Миссии?

 

7/20 сентября 1910. Вторник.

Выдал в Собор переведенную и отпечатанную Японскую Праздничную Минею. По ней за всенощной читали сегодня в первый раз. Дай Бог поскорей все Богослужебные книги на японском усвоить Японской Церкви! Перевод звучит ясно и понятно; имей только открытыми ухо и сердце – будешь и умилен, и научен догматам веры.

 

8/21 сентября 1910. Среда.

Рождество Пресвятой Богородицы.

К сожалению, в Церкви мало было молящихся. Особенно неприятно, что детей в такие праздники, среди недели, совсем нет в Церкви – все в школах. Не убедить японцев, что храм надо предпочитать школе.

Тит Косияма, катехизатор в квартале Хонго, приходил похвалиться оживлением своего прихода, знаком чего служит, что христиане положили ежемесячно прибавлять к его содержанию от Миссии 2 ены, из которых одну ену он тут же пожертвовал на Церковь.

 

9/22 сентября 1910. Четверг.

Посол Николай Андреевич Малевский был. Только что вернулся из Хакодате; говорил: «больно и обидно видеть запустение миссийского места после пожара; все уже обстроились; у католиков кирпичный большой храм выстроен, у протестантов школа; только у нас еще пустое пожарище». И дал на Храм в Хакодате 100 ен. Что делать, когда нет средств? Но будем стараться собрать.

 

10/23 сентября 1910. Пятница.

В прошедших «Московских Ведомостях» видел напечатанным мой краткий отчет о постройке Храма в Оосака. Вероятно, и в «Новом Времени», и в других газетах, куда послал, напечатали. Значит, это дело совсем кончено. Теперь надо мысли и старания сосредоточить на постройке Храма в Хакодате. Будем надеяться, что Господь поможет найти средства.

 

11/24 сентября 1910. Суббота.

Японский праздник.

Перевода не было, и я, пользуясь этим, написал письма: княгине Голицыной в Новгород – благодарил за штофную материю на облачение в Оосака; Синельникову в Петербург – просил на Храм в Хакодате; Красовскому в Москву – благодарил за прибор Литургийных сосудов; и прочим.

 

12/25 сентября 1910. Воскресенье.

Были катехизаторы из Такасаки Матфей Кагета и Алексей Сайто, по пути в Оомия, где Сайто будет водворен. Квартирных я обещал половину – другую пусть дадут христиане.

Посетил в «Мейдзи бёоин» умирающего катехизатора прихода Асакуса Матфея Юкава, одного из старейших катехизаторов. Страдает очень, но смиренно сознает себя грешником и говорит, что за грехи это. Несомненно – сын Царствия Божия. За ним усердно ухаживают жена, сын- доктор и христианки его прихода.

 

13/26 сентября 1910. Понедельник.

Беспрерывный дождь целый день; оттого, должно быть, за всенощной богомольцев было немного. Служба обычная, с литией, величанием, выносом креста.

 

14/27 сентября 1910. Вторник.

Воздвижение Креста Господня.

Служил только с о. Симеоном Юкава. О. Роман Циба хоронил умершего в Урава, оо. Кано и Мидзуно больны.

Только что издано Министерством народного просвещения новое правило, которым курс низшей школы расширен на 6 лет вместо прежних 4-х и строго предписано – ни в какие другие школы не принимать не окончивших курса низшей школы (дзиндзёо-гакко). Вследствие сего нам пришлось из только что набранных новых учащихся: из Женской школы 7 девочек, из Семинарии 1 ученика – возвратить по домам, так как они прибыли сюда не кончившими курса дзиндзёо-гакко.

 

15/28 сентября 1910. Среда.

Кончены исправление службы 1-й недели Великого Поста и переписка исправленного текста. Перевод был давний, и несколько поправок нельзя было не внести; дальше пойдет скорей, так как перевод новый, и лучше сделанного едва ли можно что придумать.

 

16/29 сентября 1910. Пятница.

Был офицер Акила Сугияма, сын бывшего катехизатора Тахока. В минувшую войну ранен в голову; теперь вышел в отставку и бранит свое войско и воинские порядки; видно, что разочарован в своих надеждах идти выше и получать жалование больше. Не знаю, было ли бы лучше, если бы он пошел по духовной части, как сначала отец предполагал.

 

17/30 сентября 1910. Пятница.

От Александра Григорьевича Елисеева, в ответ на мое письмо с благодарностию за иконостас и на фотографии Оосакского Храма с извещением об освящении Храма, получил письмо, поздравляющее с окончанием постройки и освящением Храма и с похвалою виду Храма.

От прапорщика И. Ямченко, бывшего здесь в плену, ныне стенографа в Государственной Думе, получил «Справочник Государственной Думы», с портретами всех нынешних членов ее. Интересная и полезная книжка.

 

18 сентября/1 октября 1910. Суббота.

Помер катехизатор Матфей Юкава в госпитале «Мейдзи бёоин». Жаль очень! Церковь потеряла одного из самых благочестивых своих служащих.

За час до всенощной пришел английский епископ Cecil с одним из своих молодых миссионеров, только неделю тому назад прибывшим в Японию.

– Я к вам с разными вопросами.

Вынимает из кармана записную книжку и задает:

– Каких цветов облачения должны быть у священников?

– Каких угодно, только приличных; Церковь в этом отношении правилами не стесняет.

– Миссия ли снабжает священников облачениями или христиане?

– До сих пор почти всех Миссия снабжала, но уже некоторые Церкви выписывают и сами из России.

– Когда у вас Воскресная школа?

– В воскресенье пред обедней, с 8-ми до 9-ти часов.

– Я слышал, что у вас составлен учебник (токухон) для Воскресной школы. Можно купить?

Я велел сейчас же принести 6 книжек токухона и предложил ему в подарок, но он хотел непременно купить их и заплатил 68 сен.

– Можно прийти посмотреть вашу Воскресную школу?

– Милости просим.

– На конфирмации надевают ли у вас белые платья?

– У нас нет конфирмации, а есть таинство миропомазания, совершающееся непосредственно после крещения.

– Во время бракосочетания одевают ли у вас вуаль? Японцы находят неприличным употреблять вуаль. Как по-вашему?

– У нас она не употребляется; о ней и речи никогда не было.

– Ежедневно ли у вас богослужение, хоть и нет конгрегации?

– Ежедневного богослужения еще не успели завести. Но когда служим, тогда служим, хотя и нет молящихся в Церкви. Литургия совершается не только для молящихся, но и как жертва Богу за весь мир.

– Усердны ли ваши христиане к Церкви?

– К сожалению, не могу сказать это о всех христианах, но везде есть и усердные.

– Что вы делаете с теми, которые год или несколько лет не были в Церкви и вдруг приходят и подходят к причащению?

– У нас этого не может быть, так как к причастию никто не может подойти предварительно не исповедавшись. А во время исповеди священник узнает, почему он долго не ходил в Церковь, и, если видит его искреннее раскаяние в сем и если нет других причин, запрещающих приступать к причащению, то и допускает его к Святой Чаше.

– Дается ли у вас пенсия престарелым церковнослужащим?

– Дается заштатным, уже не могущим служить по болезни пособие; содержатся вдовы и дети умерших, если нет у них достаточных родных. Но правил, определяющих пенсию, еще нет; ее должна давать Японская Церковь, а она еще не в состоянии; Миссия же связать себя правилами не может.

Кстати, Cecil сообщил, что у них пасторы-японцы получают в месяц от 40 до 50 ен; но из сего только 20–25 дается Миссией, прочее от местных христиан. Катехизаторы у них получают 18–22 ены. Все это больше, чем у нас.

Прощаясь, Cecil просил благословить его молодого сотрудника, и оба преклонились у стола для краткой молитвы. Видно, что это английский епископ поведет свою Церковь дальше, чем его предшественники, – молод и энергичен больше, чем прежние, недаром целибат.

 

19 сентября/2 октября 1910. Воскресенье.

После обедни зашел ко мне бывший катехизатор Тихон Сугияма, плохо служивший катехизатором и потому отставленный от службы. Теперь занимается разносом материй для продажи. Но сын может содержать его – офицер в отставке, получает 19 ен пенсии; есть у него и еще два сына; значит, может не бедствовать.

 

20 сентября/3 октября 1910. Понедельник.

В 3 часа назначено было отпеванье в Соборе катехизатора Матфея Юкава. К этому времени его принесли из церковного дома в Асакуса. Шли настоящей церковной процессией – священнослужащие в ризах, певчие впереди с пением. На полдороге стал накрапывать дождь, и они простодушно остановились на дороге, разоблачились, сложили ризы на дзинрикися и продолжали идти просто, но певчие пели. В Церковь собралось народа очень много, потому что его любили. Перед отпеванием я сказал несколько слов в похвалу его усердному служению Церкви и его доброму, мирному характеру. Оба хора прекрасно пропели отпевание, но на кладбище понесли без пения – сильный дождь рубил, когда унесли. Упокой, Господи, его душу в Царстве Небесном, где, вероятно, есть и плоды его проповеднического служения!

 

21 сентября/4 октября 1910. Вторник.

Катехизатор в Кусиро Яков Ино просит на сапоги и прочее, но его священник о. Роман Фукуи не советует давать – плох катехизатор, не заслуживает поощрения, а сапоги может и на свое жалованье купить.

 

22 сентября/5 октября 1910. Среда.

Встал с головною болью от дрянной погоды, предвещающей еще худшую.

 

23 сентября/6 октября 1910. Четверг.

Путешествующий Генерал-майор Генерального штаба Данилов был, с военным агентом Генерал-майором Самойловым. Хотели посмотреть школы наши; показал Женскую школу и Семинарию, в которой ученики показали ему борьбу «дзюдзюцу»; время было после классов: больше видеть было нечего.

Посол Николай Андреевич Малевский с сыном приезжал проститься: едет с сыном и дочерью во Владивосток; сына, лицеиста, провожает в Петербург, а дочь будет в Женской гимназии держать экзамен, какой бывает выпускным воспитанницам.

 

24 сентября/7 октября 1910. Пятница.

Репортер из газеты «Хооци-симбун» приходил спросить:

– Как я нахожу Японию 50 лет назад сравнительно с теперешним ее состоянием?

Так как время было свободное, то я больше часа проговорил с ним, и с удовольствием вспоминал первые впечатления в Японии и последующую жизнь в ней. Вероятно, накропает статью, в которой, по обычаю, будет переврано многое.

 

25 сентября/8 октября 1910. Суббота.

После ранней обедни, отслужили Преподобному Сергию Радонежскому молебен о здравии сегодняшнего именинника Преосвященного Сергия, ныне находящегося в России; все учащиеся были в Церкви.

Алексей Оогое кончил переписку большого напрестольного Евангелия, с указателем чтений и прочим, как в славянском напрестольном. Труд большой. Я предложил ему по 10 сен за лист, что составило бы порядочную сумму, или же – на последнем листе написать о себе: кто и когда написал это Евангелие и пожертвовал свой труд, во славу Божию, Соборному здешнему Храму, прося молитв о себе, – как это на древних рукописных Евангелиях в России. Оогое не захотел взять денег, а пожелал последнее. Теперь Ирина Ямасита рисует Евангелистов; когда это будет кончено, тогда Хрисанф переплетет Евангелие, и оно поступит в ризницу, чтоб употребляться только в самые большие праздники.

 

26 сентября/9 октября 1910. Воскресенье.

После обедни в алтаре сказал священникам, чтобы внушили христианам хорошенько изукрасить Евангелие, переписанное Алексеем Оогое: сложиться и заказать серебряные наружные доски и выгравировать на них Евангелистов и орнамент, который должен быть в японском стиле.

От обедни были у меня благочестивая жена доктора Найто, внучка о. Павла Сато, Настасия, с младенцем, который сегодня крещен, и доктор из Оказаки, откуда и Настасия родом; очень сетовали о том, что Церковь в Оказаки застыла и не рождает новых членов оттого, что катехизатор Василий Таде обленился, а заменить его некем.

В 3 часа был катехизатор Игнатий Такаку, возвращающийся с похорон своего отца из Мацусиро на место своей службы в Отару. Одно только путешествие его туда и обратно стоило 23 ены; дал эти деньги ему, на погребение отца тоже посылал. Вот тоже ленивый катехизатор, а мог бы отлично служить, и давно уже пора бы быть ему диаконом или даже священником, но не избирают за малодеятельность. Сделал ему строгое внушение.

 

27 сентября/10 октября 1910. Понедельник.

Посетил Миссию Вал. Федос. Нагорский, начальник Ветеринарного управления Министерства внутренних дел с двумя спутниками и предложил на училища 50 ен, а спутники приложили 8 ен.

Русский студент здешнего Университета медицинского факультета Андреев, все еще не бросающий связи с Еленой Сенума, после попойки у нее (в Оомори) с товарищами, хотел учинить самоубийство, и, вышедши на железную дорогу, стал пред поездом, но поезд успели остановить.

Из Одессы издатель альманаха «Родник» капитан Пилипенко, просит фотографии Оосакского Храма для помещения в альманахе. Послал 3 вида оосакского и 3 – Мацуямского Храма.

 

28 сентября/11 октября 1910. Вторник.

Из Харбина военное начальство спрашивает: когда их стипендиаты закончат здесь курс? Отвечено, что поступившие в 1906 году просят оставить их здесь еще на два года, чтоб достаточно для переводчиков изучить и письменный японский язык.

 

29 сентября/12 октября 1910. Среда.

Целые дни не переставая рубит дождь. Поразительна в этом году дождливость. Должно быть, и в самом деле «куросио» – теплое течение – переменило направление прямо на Японию.

Некто Померанцев из Екатеринбургской губернии просится сюда в регенты – отказано.

 

30 сентября/13 октября 1910. Четверг.

Во время всенощной на литию и величание и я выходил.

Молящихся было немало.

 

1/14 октября 1910. Пятница.

Покров Пресвятой Богородицы.

После Литургии отслужен молебен Преподобному Роману Сладкопевцу, так как один из Соборных священников, о. Роман Циба – именинник. Пред молебном я сказал краткое поучение о том, что нужно праздновать своему святому, как особенному молитвеннику и покровителю, и рассказал житие Святого Романа, творца канонов.

От Леонида Ковалевского, сына умершего о. Константина, священника города Пскова, которому, по его просьбе, в 1908 году я два раза посылал лекарство от рака в желудке, получено 100 рублей на помощь пострадавшим от наводнения. Передал иереям, чтоб они, по совету с катехизаторами и старостами Церквей, разделили особенно нуждающимся.

Иоанн Катаока, на Соборе выключенный из катехизаторов, так как его за бездеятельность никуда никто не желает, и чтецом оказывается плохим, неисправным. Обещал я ему содержание до конца года, а потом пусть его дети содержат – уже трое из них добывают деньги своей службой.

 

2/15 октября 1910. Суббота.

Петр Исикава приходил с проектом «кёоквай-докурицу» (самостоятельности – в денежном отношении – Церкви). Но разбросанность нецелесообразна. Я советовал: употребить все усилия, чтобы прежде всего священника «канда-кёоквай», о. Романа Циба, поставить на содержание своей Церкви; христиане его прихода, дающие ему теперь в месяц 5 ен, без сомнения, могут давать и все 30, то есть снять с Миссии 25 ен, ежемесячно идущих от Миссии о. Роману. Когда это будет устроено, тогда то же сделать относительно о. Симеона Юкава – убедить его христиан содержать самим его. Когда и это удастся – о. Алексея Савабе уже легче будет предоставить попечению Церкви Коодзимаци. А затем перейти в провинциальные Церкви для осуществления проекта.

 

3/16 октября 1910. Воскресенье.

О. Феодор Быстров пишет, что Преосвященный Сергий был у него. Это первое известие о Преосвященном Сергии из России; от него до сих пор ни слова; значит, ни миссионера в сотрудники себе, ни денег для Храма в Хакодате не добыл, ибо договор с ним – тотчас известить, если успех в том или другом. О. Феодор прибавляет, что он «в следующий понедельник отправляется в Японию» – значит, скоро возвратится. Но весьма жаль, если совсем безуспешна для Миссии будет его поездка; я немало рассчитывал на нее, особенно относительно сотрудника.

 

4/17 октября 1910. Понедельник.

Японский гражданский праздник.

В школах, по обычаю, отдыхали, но мы с Накаем переводили, так как ему скоро надо будет по семейным делам отлучиться на несколько дней в Оосака, и время для перевода будет потеряно.

Кончили мы исправление Триоди до Страстной недели; отсюда начнется исправление печатного, и труд будет немалый, ибо перевод уже старый, в котором, вероятно, найдем много неудовлетворительного.

 

5/18 октября 1910. Вторник.

Письмо от одного офицера из Троицка, Оренбургской губернии; просит выслать ему для коллекции 100 фотографий, выписав их из Ямагуци от фотографа Асо, у которого он «снимался вместе с девочками», когда был в плену там; выслать также для коллекции японских бумажных и золотых денег на 50 рублей. О плате за все это ни слова. Какие иногда бесцеремонные просьбы! Ответил ему, что сам может выписать от Асо фотографии. Довольно того, что во время плена я почти два года служил военнопленным, теряя это дорогое время для перевода богослужений.

 

6/19 октября 1910. Среда.

Наконец, день прекрасной погоды; и состояние духа бодрей, и работается веселей.

 

7/20 октября 1910. Четверг.

В 12-м часу ночи подают телеграмму: «Очень прошу Вас, Владыко, сообщить мне возможно скорее список морских офицеров и матросов, умерших в Японии от ран, полученных в боях, для помещения их имен и фамилий на стенах Храма-памятника. Константин».

Очевидно, Великий Князь Константин Константинович.

Дело легкое: стоит только выбрать имена моряков из имеющегося у меня списка умерших здесь наших воинов.

 

8/21 октября 1910. Пятница.

Приготовил список и препроводительное письмо Великому Князю. В списке помещено 4 офицера и 79 низших чинов моряков. Имена других моряков, погребенных в Японии, неизвестны; их тела выбрасывало на берег, и японцы, находя их, погребали.

 

9/22 октября 1910. Суббота.

В 10-м часу утра отправил пакет со списком моряков Великому Князю Константину Константиновичу и телеграмму ему, что список послан.

В 2 часа было отпевание сына церковного старосты Павла Ито, Иоанна, капитана погибшего парохода «Тецураймару». Много собралось в Церковь христиан и нехристиан. Принесено было несколько прекрасных венков, которые поставлены были около столика с панихидной чашей; на столике положены были два ордена его. Пред отпеванием я сказал речь о счастье умереть христианскою смертию, на службе Отечеству и в то же время Богу, так как у христиан эти службы сливаются, ибо все добрые службы людей назначены им от Творца, и так далее.

После отпевания в крещальне была церемония отдания почтения умершему; пред его портретом, украшенным цветами, читали похвальные речи ему: одна – нехристианская, краткая, о его службе, другая – от христиан (читал иподиакон Николай Иосида), похожая на христианскую проповедь.

 

10/23 октября 1910. Воскресенье.

После Литургии у меня собралась разнохарактерная толпа гостей, угощавшихся чаем; между прочим, один благочестивый железнодорожник из Хитоёси с семьей. Был и офицер Акила Сугияма, оставшийся дольше всех и много говоривший о себе и о военном обществе в пессимистическом тоне; кажется, что рана в голову несколько расстроила его голову; говорит, что он принадлежит к тайному обществу, что полиция за ним следит и прочее.

Письмо от Преосвященного Никона, Епископа Вологодского. Отвечает на мой вопрос об о. Адриане – что в Киевском Софийском монастыре – в таком тоне, что о. Адриана никак нельзя приглашать сюда: отличается странностями; например, когда все печалились о расстроенном состоянии России, он радовался; когда ему поручили Бабаевский монастырь, он в 3 месяца крайне расстроил хозяйство его – и все это не по злой воле, а по оригинальничании.

 

11/24 октября 1910. Понедельник.

Жена покойного английского епископа Awdry, бывшего здесь начальником английской Миссии, моего доброго знакомого, прислала брошюрку «On Suffering», его последнее сочинение, продиктованное им, когда он лежал на смертном одре. Много весьма трогательных строк. Спаси его, Господи!

 

12/25 октября 1910. Вторник.

Пишет Усуи, катехизатор в Нагоя, – прислал на прочтение свою проповедь, сказанную им своим христианам в воскресенье. Прекрасная проповедь; отдал ее в «Сенкёо Иова» для напечатания, а ему написал одобрение по-русски – он сам очень складно пишет русские письма. Видно, что его там любят; христианин Павел Ханда и на следующий год выписывает ему «Странник» на свой счет; деньги для того сегодня получены мною от Пимена.

 

13/26 октября 1910. Среда.

Земляк мой в Лондоне, Николай Васильевич Орлов, не забывает Миссию своими пожертвованиями; сегодня получил из почтовой конторы от него 51 ену 41 сен. Деньги пришли еще в июле, но так как посланы были безыменно, и я не мог сказать, от кого, то выдали только теперь, сказав, что от «Орлова из Лондона».

 

14/27 октября 1910. Четверг.

В 11 часов подают карточку: подполковник Горбачевский с женой. Принимаю.

– Мы приехали в Церковь. Разве нет службы? Сегодня большой праздник, – изъясняется супруга.

– Какой? – спрашиваю.

– Воздвиженье. Ведь оно всегда бывает 14 числа.

– Правда, но только сентября, а сегодня 14-е октября.

– Ах, извините! В путешествии все перезабудешь, – оправдывается несколько сконфуженная подполковница. А из Владивостока всего три- четыре дня; значит, и в России про праздник перезабыто было. О, благочестивая русская интеллигенция!

Профессор англиканской Семинарии Мотода прислал в подарок отпечатанную им свою книгу: «История Англиканской Церкви в Японии». В самом начале портреты 6-ти епископов, между которыми разделена Япония. У них в подчинении ныне 65 миссионеров и 104 миссионерки из Англии и Америки. Христиан к концу 1908 года состояло у всех: 13384; в это число не входят неизвестно где находящиеся и три года не бывшие в Церкви. Жатва, во всяком случае, не богатая для такого количества жателей, одних только иностранных, при большом числе еще японских.

Иоанн Усуи, катехизатор в Оосака, прекрасное письмо по-русски прислал; пишет, что с любовию трудится и много слушателей учения имеет в Оосака и окрестности.

 

15/28 октября 1910. Пятница.

О. Феодор Быстров пишет, что Преосвященный Сергий 22 сентября (5 октября) в 12 часов ночи выехал из Петербурга, направляясь в Японию. Говорил там, что едет на всю жизнь в Японию – так служба здесь пришлась ему по сердцу. Дай Бог, чтоб так и было, как он говорит!

О. Роман Фукуи пишет, что посылает на Сикотан, к курильским христианам, из Кусиро Павла Огава; иеродиакон Серафим Минато стар для службы там – зимою холодно ему там. А катехизатора непременно надо там; дрянных японцев там много набралось – развращают наших христиан и христианок.

 

16/29 октября 1910. Суббота.

Написал к Преосвященному Никону, Епископу Вологодскому. Опять прошу у него монаха для водворения здесь монашества. Преосвященный Сергий, как видно, не успел никого найти – ни слова от него известий, иначе написал бы.

 

17/30 октября 1910. Воскресенье.

Из родного села Березы получил фотографию Церкви и другую – училища, названного от Сергея Александра Рачинского моим именем, потому что посылаю на него 200 рублей в год. Группа из 50 мальчиков и девочек с о. Петром Соколовым в средине, очень симпатичная: лица осмысленные, одеты прилично, хотя разнообразно.

 

18/31 октября 1910. Понедельник.

День расчетный, и печаль немалая: цена на пищевые продукты возвысилась, и расходы увеличились. Взял в банке на расплаты за все 3200 ен – и недостало. Здесь за месяц содержание всех служащих Церкви в Токио и всех учащихся.

 

19 октября/1 ноября 1910. Вторник.

Пребывание Преосвященного Сергия в России – не без пользы для Миссии: сведения о состоянии ее и нуждах ее распространяет и о помощи взывает.

В полученном сегодня 229 номере «Московских Ведомостей», 6-го октября, передовая статья «Православие Дальнего Востока» – вся о нашей Миссии с указанием ее нужд: еще в двух миссионерах, в монахе для заведения здесь монастыря и в средствах на построение Храма в Хакодате. Все это из сведений, сообщенных Преосвященным Сергием накануне в чтении его, бывшем на собрании в Епархиальном доме. Спаси, Боже, Льва Александровича Тихомирова, при каждом случае заявляющего свое сочувствие Миссии и много этим помогающего ей!

Послал в Святейший Синод прошение Нагасакского Генерального консула Николая Александровича Распопова о замене ему 7-летней епитимии не вступления в брак другою; присоединил и свое ходатайство об этом; написал также Митрополиту Антонию, с приложением письма Распопова ко мне и тем же ходатайством о нем.

 

20 октября/2 ноября 1910. Среда.

Был Посол Николай Андреевич Малевский, вернувшийся из Владивостока; рассказал о том, как его дочь, Евгения Николаевна, держала экзамен в гимназии, для чего именно он и ездил с нею туда, – и блистательно выдержала; рассказал о роскошном жилище Преосвященного Евсевия на Седанке, и о своем визите ему; пригласил меня на Царский молебен завтра в Посольскую Церковь.

Вечером была всенощная, на которой были учащиеся; мы с Накаем переводили.

 

21 октября/3 ноября 1910. Четверг.

Наш праздник Восшествия на Престол Государя Императора,

Японский – Рождение Императора.

С 7-ми часов Литургия, отслуженная иереями; на Молебен и я выходил. Кроме учащихся, было мало в Церкви.

В 10 часов я поехал в Посольство и застал уже конец Литургии. После молебна все собравшиеся служащие русские выпили у Посла по бокалу шампанского с ура за Государя и простились с Послом, который должен был ехать во дворец. Молодая хозяйка Евгения Николаевна угостила чашкой чая, после чего я, отправившись домой, заехал в Министерство иностранных дел оставить у Министра карточку, за приглашение на вечер сегодня к нему в 9 часов.

Анастасия Петровна Синельникова прислала 1000 рублей (1025 ен), о чем получил сегодня уведомление от Русско-Китайского банка. Это, значит, на Храм в Хакодате, вследствие моего письма к ней в августе. Имел некоторую надежду, что она будет вполне ктиторшей, но да благословит ее Бог и за эту немалую жертву!

 

22 октября/4 ноября 1910. Пятница.

О. Матфей Кагета, из Сидзуока, пишет, что христиане там собрали между собою 600 ен, но это достанет только на покупку земли под Церковь, а Церковь строить не на что; просит помощи. Ответил, что могу пожертвовать ен 50 – больше не в силах; миссийских денег тоже нет на это. Придется им подождать, пока сами соберутся с силами. А между тем, католические и протестантские храмы, отлично и давно уже выстроенные там, высятся над городом. Очень это прибедняет наших христиан.

Был катехизатор из Каннари, Павел Оокава, с дочерью Дарией, которую он с двумя малыми детьми провожает к ее мужу, катехизатору Никону Мацуда, в Оосака. По дороге посетит своего сына, катехизатора в Тоёхаси. Дал ему на дорогу для этого 10 ен, хотя он не просил; старый катехизатор он – не жаль для такого.

 

23 октября/5 ноября 1910. Суббота.

Читал 2-й пункт резолюции и деловых бумаг Митрополита Филарета, издания Преосвященного Саввы; между прочим, ревизию его Московской Академии. Какая разница в рапортовке и отзывах с тем же у Архиепископа Антония (Храповицкого), ревизовавшего Киевскую Академию! Там разумные указания и деликатность, здесь жестокие поносительные отзывы. Да, видно, что Антонию-баричу Академия не родная и не жаль ему ее забросать грязью. Много он навредил своей репутации отчетом о ревизии.

 

24 октября/6 ноября 1910. Воскресенье.

После обедни своей в Посольстве приехали в шарабане ко мне дочь посла Евгения Николаевна с компаньонкой (не гувернанткой уже теперь) Надеждой Владимировной Мухановой. В разговоре я стал сетовать, что не знаю, у кого просить денег на храм в Хакодате.

– Не укажете ли вы, к кому написать? – спрашиваю у Мухановой.

– Напишите к княгине Анне Сергеевне Салтыковой (Петербург, Миллионная, 3). Скупая очень – ходит пешком, чтоб не платить извозчику, а благотворить любит; смотря по настроению – бросает десятки тысяч, например, своей дочери, тоже богачке, вдруг делает подарок в 40 тысяч рублей; миллионы имеет. Если напишите, то я тоже напишу ей о вашей нужде.

– Завтра же пошлю письмо ей.

 

25 октября/7 ноября 1910. Понедельник.

Послал письмо княгине Салтыковой с просьбой помочь на построение Храма в Хакодате.

Получил письмо из Сергиевского посада, адресованное на мое имя; но когда раскрыл и стал читать, оказалось, что письмо Преосвященному Сергию. Студент Георгий Аврамович Чайкин, сын священника Бахмутского из Екатеринославской губернии, у которого 9 февраля 1907 года разбойники убили мать, просится в Миссию. Письмо являет крайне чувствительного, нервного молодого человека, весьма религиозно настроенного. Быть может, Господь даст в нем доброго помощника Преосвященному Сергию. Во всяком случае, раньше окончания курса он не может быть приглашен сюда.

Был морской агент, лейтенант Воскресенский, переговорить, от лица посла, касательно постройки Церкви в Нагасаки, на которую собрано 12 тысяч, также участка земли там, занимаемого нашим морским ведомством, и зданий на нем, составляющих два госпиталя для офицеров и низших чинов. Я сказал, что не имею до сих пор никакого отношения, ко всем этим предметам; но если все будет официально передано мне, то я должен буду принять и постараться построить там Церковь.

Преосвященный Никон, Епископ Вологодский, прислал свой журнал «Троицкое Слово», номера 1–37, редактируемый им в Вологде, но печатающийся в Троицко-Сергиевской Лавре. Кажется, весьма назидательное чтение. Неустающий он боец за родное православие и за монашество в его идеальном виде.

 

26 октября/8 ноября 1910. Вторник.

Получено прошение принять сюда на службу: «Студента Казанской Духовной Академии, IV-го курса, иеродиакона Алексия (Тарасенко)». Тоже кипит молодостию и высокопарностию, но несколько спокойнее, чем письмо Чайкина. Этого, кажется, хорошо прямо позвать сюда. Посмотрим, что скажет Преосвященный Сергий, на знакомство с которым он ссылается, как учившийся прежде в Петербургской Академии (и почему-то ныне оказавшийся в Казанской – что не особенно рекомендательно).

Отставной офицер Акила Сугияма привел своего товарища, поручика, который просит наставления в христианской вере; охотно обещал ему и дал Катехизис Преосвященного Василия, по которому и буду толковать ему вероучение; может приходить ко мне только раз в неделю; я назначил в 3 часа Р. М. Он ныне специально занят изучением монгольского языка.

Петр Исикава и Савва Хорие пришли сказать о результате вчерашнего церковного собрания, продолжавшегося до 11 часов ночи. Выработали программу празднования 50-летия Церкви, имеющего быть 15 июля нового стиля 1911 года. Начнется богослужением и так далее. Обещают обделать в серебряные доски Евангелие, написанное Алексеем Оогое для Престола в Соборе. Я на все согласился. Господь с ними – пусть празднуют, если хочется. И некоторая польза Церкви, несомненно, будет от временного подъема духа. Но польза могла бы быть и весьма большая и прочная…

– А что же то, что я прежде внушал вам? О «докурицу Церкви» была ли речь на собрании, и забота об этом есть ли? Вот это-то непременно надо бы устроить к 50– летию, хоть две Церкви здесь, в Токио, сделать в содержании священника и катехизатора независимыми от иностранной помощи.

– Совещались и об этом, но еще ничего не решили.

– Непременно решите и сделайте. Тогда и я порадуюсь празднованию. Без того же буду говорить: «очень рад; благодарю и подобное», но это будут только слова, без внутреннего смысла…

Петр Исикава обещал постараться, чтобы Церковь Канда стала содержать о. Романа Циба и катехизатора. Я настаивал, чтоб то же сделали Асакуса, Ситая и Хонго относительно о. Симеона Юкава и одного из катехизаторов. Когда Тоокейские Церкви начнут делать это, тогда с большим настоянием можно будет требовать то же от Церквей провинциальных. И помоги, Боже, устроенью сего! Иначе великая беда грозит Церкви Японской.

 

27 октября/9 ноября 1910. Среда.

Чиновник из Миязаки, нехристианин, попросил свидания и рассказал о тамошнем религиозном состоянии: «Народ холоден к вере, потому успеха у христианских проповедников нет; у нашего катехизатора Симеона Такаока тоже – никакого; он от праздности стал издавать газету». Неутешительное известие, о котором сам катехизатор и его священник мне ни слова. Снабдил чиновника христианскими книгами и убеждал познать и принять Христа.

При нем же были христианин и христианка из Токонабе, очень благочестивые. Жаль, что катехизатора нет для этого места; из Ханда Петр Моцидзуки редко может посещать их.

 

28 сентября/10 ноября 1910. Четверг.

У Тита Айзава в Ямагата было несколько крещений; весьма редкий успех у этого малодеятельного катехизатора. О. Моисей Сираива, извещая об этом, просит прибавить ему дорожных на посещение Атеразава и прочих; он уже получает 2 ены; о. Моисей просит ему еще 3; послал, но на два месяца, с тем, что если эти два месяца окажутся бесплодны по проповеди, то на дальнейшие прибавки не будет. Ленивые катехизаторы дорожные выпрашивают и потом с места не двигаются.

 

29 октября/11 ноября 1910. Пятница.

Пришли принять благословение 3 христианки из Уено, что близ города Сано, и говорили, что христиане там держат веру крепко, к богослужению собираются усердно. Там одна из первых по времени Церквей. Оттуда родом, между прочим, о. Симеон Юкава, благочестивый тоокейский священник.

Закончено исправление перевода Постной Триоди. Остается переписать приложения и перевести Марковы главы. Потом еще раз прочитаем, и что неудачно – исправим, и – в печать.

 

30 октября/12 ноября 1910. Суббота.

Иереям беспрекословно рассылаются дорожные по Церквам, кто сколько требует, и требуют почти все – время посещения ими своих Церквей.

 

31 октября/13 ноября 1910. Воскресенье.

До Литургии – крещенье возрастных и младенцев.

О. Симеон Юкава приходил сказать, что христиане его взялись содержать одного катехизатора – безымянно.

Отпустил Моисея Кавамура в Оосака разостлать ковер в Церкви, посланный туда из магазина Lane and Crawford.

О. Игнатий Мукояма был; довольно бодро ходит; лечится воздухом, по методе, данной ему одним доктором, поклонником этого рода лечения.

 

1/14 ноября 1910. Понедельник.

О. Василий Усуи нашел хороший дом для церковного помещения и просит 15 ен в месяц платы за наем. Дано 10, прочее пусть добудет от христиан. Такой большой домовой платы до сих пор не идет от Миссии ни в одну Церковь.

Служил он Литургию в Цуяма, в доме Иоанна Фукасе, и очень хвалит благочестие его и домашних.

Для катехизатора Луки Ватанабе просит 10 ен на лечение. Послано.

 

2/15 ноября 1910. Вторник.

Пишут в японских газетах, что граф Л. Толстой скрылся из дома, и что жена его из-за этого покушалась на самоубийство.

 

3/16 ноября 1910. Среда.

Прочел в русско-американской газете «Свет», что на собрании, где было 106 американских епископов и были наши православные, я объявлен был «первым в свете миссионером». Сильно сказано! Тоже идеализация, не неполезная, впрочем, для нашей Церкви.

Был из Симооса катехизатор Павел Канасуги с христианами: прибыли посетить своего больного священника о. Феодора Мидзуно. Канасуги не хвалится успехами проповеди у себя.

 

4/17 ноября 1910. Четверг.

Был из Мориока христианин Яйгаси; просил, «чтобы о. Борис Яма- мура посещал их Церковь и преподавал святые таинства желающим». Как же можно! У них есть свой священник – о. Петр Ямагаки; почему Яйгаси и некоторые другие не любят его, они и сами не знают; конечно, о. Петр вял, недеятелен – таков его характер, но положительных пороков у него нет, и он имеет право на уважение и любовь христиан не менее других иереев. Отказано Яйгаси в его просьбе, с убеждением крепко держаться своего отца духовного.

 

5/18 ноября 1910. Пятница.

Опоздал принять обычную меру – закрывать ноги во время сиденья теплым одеялом: надуло спину – ревматизм в левой ноге и боль в коленке, разбитой 45–46 лет тому назад в Хакодате, во время падения с обрыва в темень при возвращении из деревни верхом на лошади.

 

6/19 ноября 1910. Суббота.

Страшная боль в коленке. Впрочем, занятия по переводу с Накаем не прекращали. Так как ко всенощной я не мог идти, то и во время всенощной занимались.

Дней 10 тому назад английский епископ Cecil писал мне, что ожидает к себе Bishopa Montgomery, который был прежде епископом Тасмании, а ныне состоит главным секретарем одного из их Миссионерских Обществ, и спрашивал у меня, может ли он вместе с ним посетить меня в субботу, 19 числа, около 5-ти часов, чтобы иметь время побеседовать и потом побыть несколько за нашей всенощной. Я, конечно, не имел ничего против этого. И вот они в назначенное время пришли. Я с большим трудом принял их, потому что встать и сесть для меня было невыразимо больно. Седой, почтенного вида Bishop Montgomery немедля начал спрашивать:

– В наших провинциальных Церквах здесь в проповеди застой. Как у вас?

– Тоже особенного оживления проповеди не видно. Похвалиться пред вами не можем.

– Ваши воспитанники, которых вы принимаете в Семинарию, все ли кончают курс и выходят на церковную службу?

– Если половина из них дойдет до окончания курса и выйдет на службу, то мы и за это благодарим Бога.

– Совершенно так же, как у нас: едва 50% выходят на службу. А бывают ли у вас такие, которые, будучи воспитаны церковию и уже достигшие священнического сана, охладевают в вере и бросают службу?

– Слава Богу, до сих пор таких у нас не было. Я полагаю, это потому, что у нас строгий выбор во священники. Избираются они из диаконов или долго служивших катехизаторов и избираются Собором, который у нас бывает ежегодно в июле. Случается, что священник очень нужен, но год или два не находят никого достойным избрания, и священник не поставляется.

– Скольких лет вы поставляете в священный сан?

– Канонические лета: для диакона – 25 лет, для иерея – 30 лет, и раньше сих лет у нас никто не поставлялся.

Bishop Montgomery при сем ответе обратился к Сесилю с замечанием: «Смотрите, вот у них как».

– Много ли у вас японских священников?

– 32.

– А диаконов?

– 6, в том числе один иеродиакон.

– Русских миссионеров у вас никого нет?

– Ни одного, кроме недавно назначенного сюда моего помощника, Епископа Сергия.

– Знаю, «great missionary». Но почему же вам не присылают еще из России?

– Потому что не находится желающих служить здесь. Приезжали сюда немало, и люди хорошие; но скоро же приставала к ним известная болезнь «home sickness», и они возвращались. Такова уж, как видно, воля Божия – образовать здесь Православную Церковь японскими проповедническими силами.

– Если вы вернетесь в Россию, Епископ Сергий будет ли иметь все ваши полномочия здесь?

– Несомненно; он будет тогда для Церкви то же, что я ныне.

– На каком положении у вас заштатные, престарелые священнослужители?

– Мы помогаем им в содержании, хотя весьма скудно. Но определенного устава на этот предмет у нас нет; его должна выработать сама Японская Церковь.

Немало было и других вопросов, пока зазвонили ко всенощной. Тогда я – так как сам не мог идти в Церковь и сопровождать их туда – представил гостям о. Романа Циба и поручил их его попечению. Он повел их в Собор, где они простояли часть всенощной и вернулись домой. Видно, что Bishop Montgomery ревизует свои Миссии и миссионеров; да так об нем и в «Japan Mail» было сказано.

Вот такие бы ревизоры нужны и нашим Миссиям.

 

7/20 ноября 1910. Воскресенье.

До Литургии было крещение.

В Церкви я не мог быть – колено страшно болело. Призвал доктора Ясосима (который во время войны утешал меня подарками). Он налепил лекарство, дал микстуру, велел не двигаться, делать припарки, и обещал недели чрез три выздоровление.

Вечером получено письмо Преосвященного Сергия из Владивостока, извещающее, что он 12 (25) ноября, в пятницу, прибудет в Миссию.

 

8/21 ноября 1910. Понедельник.

Невыносимая боль коленки. Но обычные занятия целый день шли безостановочно.

 

9/22 ноября 1910. Вторник.

То же, что вчера. Припарки укрощают боль.

 

10/23 ноября 1910. Среда.

Японский гражданский праздник.

Мы с Накаем работали, так как скоро будет большая потеря времени от его поездки в Оосака.

Сегодня закончили перевод Марковых глав в Постной Триоди, так что она вполне закончена переводом и первым исправлением.

 

11/24 ноября 1910. Четверг.

За ковер в Оосакскую Церковь послал Messrs. Lane and Crawford 1482 ены, а в Оосака за сшивку его, за занавеси и прочее – 85 ен, по письму Кавамура.

 

12/25 ноября 1910. Пятница.

Вечером в 9 с четвертью часа Преосвященный Сергий вернулся из России на Суругадай. Несмотря на поздний час его прибытия, до 250 человек христиан собралось встретить его на вокзале, со священниками, катехизаторами и наставниками во главе; так полюбили его христиане! Слава Богу за это и за то, что он благополучно возвратился! Я приветствовал его сидя, с опухшею ногою без движения.

Накая сегодня, позанимавшись с ним до полудня, отпустил в Оосака, дав 15 ен на дорогу. Поехал перенести останки своих предков из одних могил на кладбище в другие, так как чрез прежние могилы пройдет проектированная городская железная дорога.

 

13/26 ноября 1910. Суббота.

Рассказы Преосвященного Сергия про съезд в Иркутске и разное другое и получение чрез него подарков и посылок из России.

Высокопреосвященный Евсевий, Архиепископ Владивостокский, прислал письмо об избрании меня Почетным Попечителем новооснованного Православного Камчатского Братства и Крест Братства 1-й степени для ношения на груди. Высокопреосвященный Никанор, Архиепископ Казанский, прислал Миссии 10 томов своих сочинений и много религиозных брошюр. Преосвященный Иоанн, Епископ Киренский, – образок на шею, с изображением Святителей Николая и Иннокентия, и разные другие подарки и книги.

 

14/27 ноября 1910. Воскресенье.

Преосвященный Сергий служил Литургию, потом благодарственный молебен о своем благополучном возвращении. Затем угощал у себя чаем посетителей и поздравителей. По окончании всего, мы пообедали с ним вместе, причем я с трудом сидел на стуле. Его интересные рассказы о России.

 

15/28 ноября 1910. Понедельник.

Из конторы «Московских Ведомостей» получено 300 рублей, пожертвованных разными лицами на Миссию, на Храм в Хакодате и на устройство монастыря в Японии. Видно, что вследствие чтения Преосвященного Сергия в Москве о Миссии.

Весь день лежал и читал вновь полученные книги.

 

16/29 ноября 1910. Вторник.

Утром Преосвященный Сергий рассказал о Новгороде, своем чтении там и прочее.

Доктор уже позволил сидеть, но никак не ходить. Потому вечером я 4 часа проработал, сидя за столом, – переводил расписки.

 

17/30 ноября 1910. Среда.

Расчетный суетливый день. По комнате уже свободно ходить можно. Вечером беседа с Преосвященным Сергием об Иркутском съезде, где он много потрудился. Жаль, что съезд слишком много запросил денег и людей; просьба теряет вес; если бы запросили половину, наверное, Святейший Синод и исполнил бы; теперь же сомнительно. Мнения об этом у нас с Преосвященным Сергием разошлись: он идеалист.

 

18 ноября/1 декабря 1910. Четверг.

Целый день перевод и приведение в порядок расписок к отчетам. Рассказы Преосвященного Сергия про путешествие его.

 

19 ноября/2 декабря 1910. Пятница.

О. Симеон Юкава и церковные старосты: из Асакуса двое и из Ситая двое – пришли и заявили следующее: приходы Асакуса и Ситая соединенными силами принимают с нового года на свое содержание одного катехизатора: будут давать ему ежемесячно по 15 ен; а в обеспечение верности сего сложились и собрали 270 ен, из которых, в случае воспрещения выдачи ему содержания, или недодачи его, может быть заимствуемо то, что следует. Эти 270 ен здесь же выдали мне для хранения; дали и 15 ен заранее собранных на январское содержание катехизатора. Я весьма порадовался этому делу. 270 ен завтра будут положены в банк на хранение; 15 же ен передал секретарю, чтоб он выдал их на январь катехизатору Титу Косияма, вместо шедших ему доселе миссийских. Благослови, Господи, доброе начало, и дай ему скорое подражанье и продвижение в других Церквах!

Преосвященный Сергий передал мне 1500 ен, собранных им в России на построение Храма в Хакодате.

Из конторы «Московских Ведомостей» еще получены 300 рублей, пожертвованные на нужды Миссии.

 

20 ноября/3 декабря 1910. Суббота.

Вчера полученные от Преосвященного Сергия 1500 ен и присланные конторою «Московских Ведомостей» 360 ен – всего 1860 ен положил в банк, как сумму на построение Хакодатского Храма. Положил на хранение в банк и 118 ен, пожертвованных с указанием – «на основание монастыря в Японии»; Бог весть, когда понадобится на дело эта сумма!

Из Москвы от Преосвященного Василия, Епископа Можайского, получил сегодня письмо с извещением, что госпожа Евдокия Гартунг посылает сюда 1000 рублей в мое распоряжение. Слава тебе, Господи! Пусть будет и это на Храм в Хакодате.

Доктор Ясосима позволил мне сегодня уже ходить 10 минут; завтра – гулять 15 минут, послезавтра – 20. Сказал доктор, что уже больше не придет, но мазь велел с неделю еще употреблять. Недаром славится Ясосима по наружным болезням. Действительно, умный и опытный врач, и какой деликатный!

 

21 ноября/4 декабря 1910. Воскресенье.

Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Служил в приделе Введения Преосвященный Сергий. Я был во время Литургии в алтаре, но возвратился во время проповеди из алтарной двери – нога еще не совсем поправилась.

С 1-го часа было в Женской школе приветственное собрание Преосвященному Сергию: много собралось христиан и христианок поздравить его с возвращением. Было много речей; два раза он говорил – о своем путешествии и о том, что Японская Церковь должна становиться на свои ноги в материальном отношении. Пели, играли на инструментах, угощались. Корзину фруктов и мне принесли оттуда. В 4 часа уже вернулся Преосвященный Сергий собрания.

А у меня в это время сидел посол Николай Андреевич Малевский. После разных посторонних разговоров (о графе Толстом и подобном) вдруг спрашивает:

– Преосвященный Сергий на суд ездил в Петербург?

– На какой суд? – спрашиваю я с изумлением.

Он вынимает из кармана вырезку из «Нового Времени» – пасквиль Меньшикова под заглавием: «Монако у монахов», и читает, как в Невской Лавре монахи играют в карты и кутят; между прочим описано, как академический эконом Успенский четыре года тому назад проиграл в Лавре 9000 рублей казенных денег.

– Ведь это было в ректорство Преосвященного Сергия в Академии, – говорит посол и продолжает, – о нем была дурная молва в Петербурге, когда я еще был там. И я говорил Извольскому: зачем допущено было, чтоб такого человека послали в Японию? Но он ответил: там под строгим надзором Преосвященного Николая он будет исправлен.

– В Академии, действительно, произошла какая-то растрата в ректорство Преосвященного Сергия, и за нее, кажется, он платится до сих пор, получая лишь половину жалования, а другую оставляя в Петербурге на уплату чего-то. Но уж, конечно, эта растрата сделана не им лично, а разве по его слабости и недосмотру. На низкий и позорный поступок он решительно не способен – за это я могу поручиться. Он человек сердца, привязывает к себе всех окружающих; его любили и любят в Петербурге, любят ныне и здесь; этого не могло бы быть с человеком дурных склонностей и так далее. Что до нынешней его поездки в Петербург, то она сделана по моей инициативе: я сказал ему, чтоб он, по окончании Иркутского Миссионерского съезда, на который официально был отправлен отсюда, поехал в Россию повидаться с родными и друзьями, и я известил Святейший Синод, что уволил его для этого на месяц; мне хотелось, чтоб эта поездка закрепила его больше за Японией. В Петербурге он был весьма недолго…

Как раз на этом месте моей защитительной речи отворилась дверь, и вошел Преосвященный Сергий, вернувшийся из Женской школы. Когда он поздравствовался с послом, с которым еще не видался по возвращении, натурально зашла речь о его путешествии. И я ввернул вопрос:

– Да долго ли вы были в Петербурге?

– Только неделю.

– Что делали там? Ведь вы мне еще про Петербург не рассказывали. В своих рассказах вы дошли только до выезда из Сибири в Россию.

– В Петербурге я сделал визиты Епископам, повидался с академическими и городскими друзьями, послужил в Академической Церкви…

– Кажется, было чтение ваше о Миссии в одной из городских зал?

– Да, и после чтения даже денежный сбор на Храм в Хакодате, собрано 170 рублей.

После нескольких фраз еще Преосвященный Сергий ушел к себе, а посол, видимо, был успокоен, убедился, что он не на суд ездил, что его имени не место среди Григория Петрова и Михаила Семенова, как он поставлен в пасквиле. – Прощаясь, посол пригласил меня и его на молебен в Посольскую Церковь в Царские именины, 6 (нового стиля) декабря.

 

22 ноября/5 декабря 1910. Понедельник.

В газете «Ямато-симбун», 16 ноября, изображалось следующее: в Хоккайдо, провинции Оосима, округе Камесава, деревне Кикёо, в 4-х ри от Хакодате, за обрывистой горой стоит одинокая русская хижина, и живут здесь русские сектанты – молчальники, со старцем во главе, по фамилии Смоленский. Их 20 человек, и живут здесь уже 17 лет. Утром старец письменно раздает приказания на день; все, получивши их, идут на работы; вернувшись поздно вечером, молятся, ужинают и спят. Все делается без единого слова. «Подвиг этот труднее, чем 9-тилетнее уединение Дарма, или жизнь в лесу Сяка», удивляется автор изложенного. Послал я вырезку из газеты в Хакодате о. Андрею Метоки узнать, нет ли чего хоть чуть похожего на истину. Отвечает он сегодня: ничего, касающегося русского имени. Извращенное изобретение известного положения французских траппистов. Их два заведения: мужское (в 8-ми ри от Хакодате) и женское (в 2-х ри). В мужском начальствует французский патер, ныне японец Окада, по принятии японского подданства; с ним человек 15 иностранцев разных наций и человек 15 японцев, кроме того, сирот 7–8. Земли у них, отпущенной им Правительством, 150 ман цубо, которую они и возделывают; кроме того, занимаются скотоводством и выпускают в продажу молочные продукты. Они, действительно, молчальники, и уже лет 17 в Японии. В женском заведении француженка – начальница – тоже принявшая японское подданство, и у нее под началом до 30 иностранок и японок.

«Japan Mail» извещает о смерти в Виргинии Bishop’a Williams’a, престарелого пионера христианской проповеди в Японии. Мы были с ним в дружеских отношениях. Святой человек по жизни, всецело посвятивший себя Христу; был целибат (хотя и твердил мне: «Я могу жениться, могу жениться»).

 

23 ноября/6 декабря 1910. Вторник.

Был христианин из Сидзуока, Петр Кондо, богатый сапожник. Обещал купить участок земли и построить небольшую Церковь; просил денежной помощи на это, но я обещал лишь не отнимать ежемесячной денежной платы той, которая теперь идет от Миссии на наем церковного дома; кроме того, обещал иконы и прочее внутреннее церковное снабжение на Церковь. Говорил Кондо, что не пожалеет собственных средств, но их не достанет, и потому придется сделать заем, который надо будет постепенно уплачивать.

Был катехизатор Павел Оокава, направлявшийся к себе домой. Посетил он Нобеока (где у него дочь за бывшим катехизатором), Оосака (где другая дочь за катехизатором), Тоёхаси (где сын катехизатором); рассказывал про эти Церкви – впрочем, все прежде известное.

Чрез немецкий банк в Йокохама получено из Москвы 1024 ен 84 сен; очевидно, пожертвование госпожи Гартунг, о которой мне писал Преосвященный Василий. Деньги положены в Specie Bank на хранение, пока накопится сумма, достаточная для постройки храма в Хакодате.

 

24 ноября/7 декабря 1910. Среда.

Павел Накаи вчера вернулся из Оосака; поэтому сегодня с 7-ми с половиной часов утра мы стали продолжать наше дело по Постной Триоди.

В церковном доме Ситая было собрание христиан, на которое пригласили Преосвященного Сергия. Отслужили благодарственный молебен за то, что Бог помог им – ренгооквай Асакуса и Ситая – начать «докурицу»: устроить содержание одного катехизатора с будущего января.

Было потом много одушевленных речей на ту же тему – о «докурицу»; ожидается, что и Конда, и Коодзимаци устроят у себя то же. Преосвященный Сергий со своей стороны сильно внушал им это. Помоги Бог! Это главная теперь наша забота.

 

25 ноября/8 декабря 1910. Четверг.

Моисей Кавамура вернулся из Оосака и привез порядочный кусок оставшегося ковра; неточный размер Церкви дан был при заказе. Остаток послужит здесь на дорожку в Соборе от кафедры на амвон.

 

26 ноября/9 декабря 1910. Пятница.

Моисей Оота, врач из Хамамацу, просил в долг 1000 ен. Как же можно давать церковные деньги в долг! А своих у меня нет. Отказал. Если бы давать в долг всем, кто просит, то в полгода не стало бы чем содержать служащих Церкви и учащихся.

 

27 ноября/10 декабря 1910. Суббота.

О. Роман Циба вернулся с посещения Церквей в Симооса, вместо больного о. Феодора Мидзуно. Было несколько крещений у Филиппа Узава; в прочих местах только христиане исповедались и приобщались.

 

28 ноября/11 декабря 1910. Воскресенье.

Я служил Литургию, хотя в землю кланяться довольно трудно. Впрочем, и вперед едва ли легче будет, уже не болезнь, а старость начинает одолевать.

 

29 ноября/12 декабря 1910. Понедельник.

Как ни стерегся, опять простудился: кашель, катар горла – значит, немало дней надо сидеть в комнате. Предосадно!

 

30 ноября/13 декабря 1910. Вторник.

Кончили с Постною Триодью. Остается еще раз набело прочитать, не смотря на русский текст, – все ли ясно и понятно. Но это надо сделать не прерывая, поэтому – отложить до января, когда кончены и отосланы будут отчеты. Теперь пока – дела посторонние: корреспонденция, перевод остальных этого года расписок, составление Отчета и лечение горла.

 

1/14 декабря 1910. Среда.

2/15 декабря 1910. Четверг.

3/16 декабря 1910. Пятница.

Лечение горла и письма в Россию, с благодарностию за пожертвования на Храм в Хакодате, за книги и прочие подарки – все привезенное Преосвященным Сергием.

Ирина Ямасита принесла написанные ею для напрестольного Евангелия, переписанного Алексеем Оогое, 4 Евангелиста. Прекрасно написала. Мы с Павлом Накаи, подробно рассмотревши и чуть-чуть поправить сказавши, одобрили для вклада в текст и переплет.

 

4/17 декабря 1910. Суббота.

О. Феодор Быстров прислал мне свой обычный денежный миссийский отчет за этот год. Спаси его, Господи! Бескорыстно и со всем усердием и аккуратностию трудится для Миссии.

Ко всенощной боль горла меня не пустила.

 

5/18 декабря 1910. Воскресенье.

Преосвященный Сергий служил в розовом облачении, подаренном ему Высокопреосвященным Никанором, Архиепископом Казанским, о смерти которого, к нашей искренней печали, мы сегодня же получили известие. Я был в Церкви и вернулся во время проповеди чрез алтарную дверь.

В 10 часов 25 минут вечера получил телеграмму: «Государю Императору благоугодно пожаловать Вас орденом Владимира первой степени, при рескрипте. Приветствую вас с сим знаком монаршего благоволения. Рескрипт и знаки почтою. Обер-прокурор Лукьянов».

Тягостно получать награды, не сознавая себя заслуживающим их. Вероятно, за 50-летие в Японии – какая же заслуга в этом?

 

6/19 декабря 1910. Понедельник.

Тезоименитство Государя Императора.

В половине 11-го часа поехали мы с Преосвященным Сергием в Посольство на Царский молебен. Я, по случаю болезни горла, в закрытой дзинрикися. Приехали в 11 часов, когда Львовский еще читал Часы, и в Церкви никого не было. Литургия и молебен кончились во второй половине 1-го часа. В Церкви, кроме членов Посольства, был лейтенант барон Шиллинг, служивший на одном из погибших в Цусимском бою судов, но в плен не попавший; а его брат, офицер с «Рюрика», был в плену здесь. На завтраке обычные тосты, за Императора и за посла, тоже именинника сегодня. После, в разговоре со мной по поводу отлучения Толстого, посол поносил Синод и Церковь за это отлучение – ему приписывал демонстрации после смерти Толстого и предрекал много зол, имеющих произойти будто бы от этого акта Синода. Я с ним не согласился, но разошлись мы мирно.

Передал дочери посла, Евгении Николаевне, расписание экзаменов в Семинарии и Женской школе с приглашением ей и отцу пожаловать на них, когда угодно.

 

7/20 декабря 1910. Вторник.

От провинциальных иереев письма с описанием их путешествий по своим Церквам: весьма мало крещений, и ничего нового и интересного.

Прочитал весьма интересную книгу, присланную Павлом Васильевичем Щетинкиным, как его издание: «Желтоводский монастырь».

 

8/21 декабря 1910. Среда.

Был на экзамене в Семинарии в младшем классе, где 24 учащихся, по Священной Истории Ветхого Завета. Отвечали хорошо. Из русских младшие 5 учились с ними; отвечали плоховато, кроме младшего Плешакова.

Согласно запросу, послал Евгении Николаевне и ее компаньонке Надежде Владимировне Мухановой списки учащихся в Семинарии и Женской школе для приготовления им подарков на Елку. В нынешнем году даже и имена всех прописаны: в Семинарии 80 (из них русских 18), в Женской школе 47 учащихся. Означено и число всех учащих, а в Семинарии даже с их женами и детьми, которых почти больше числа учащихся, что потом привело в конфуз господ наставников Семинарии, и Иван Акимович Сенума приходил ко мне просить вернуть листок, на котором прописано число детей; но уже поздно было – я отослал с припискою: «Посылаю, как получил, на всякий случай».

Был репортер из «Дзидзи Симпо»: «Вы здесь 50 лет. Как вам представилась тогда Япония?» и прочее. Надоели с этими вопросами. Впрочем, болтал ему с час; да, по-стариковски, и вспоминать было не неприятно.

 

9/22 декабря 1910. Четверг.

На экзамене в Семинарии в 3 классе. Потом экзаменовались русские по японской физической географии. Прекрасно отвечали; видно, что взяли силу в японском языке.

 

10/23 декабря 1910. Пятница.

С Накаем считывали переписку перевода Марковых глав к Постной Триоди.

Читал сатиру на Россию Сементковского, под именем «записок японца»; Преосвященный Сергий дорогой сюда где-то в витрине купил. Утрировано.

 

11/24 декабря 1910. Суббота.

Был на экзамене по Закону Божию в Женской школе, где ныне сокращенные экзамены, так как полные будут в 3 месяце, когда будет и выпуск кончающих и набор нового курса. В это время в японских школах экзамены и начало новых курсов. Нам неудобно делать иначе, ибо иначе кончившие там и имеющие поступить в нашу школу, должны ждать до 8-го месяца, живя дома и ничего не делая. Едва вернулся с экзамена, как приехал посол – на экзамены. Повел его в Женскую школу, где повторен был тот же экзамен, что я только что произвел. Потом – в Семинарию, где Преосвященный Сергий тоже кончил экзаменовать. Вызваны были русские ученики, чтоб посмотреть их успехи в японском языке; отвечали хорошо; потом из японского класса один спрошен был по классу Священного Писания. Посол похвалил все и уехал ровно в полдень.

Получил Указ от Святейшего Синода, в котором говорится, что Святейший Синод повелел отпустить 2000 рублей на построение Храма в Хакодате. Неожиданное благодеяние, тем более радостное; явный знак, что Господь благоволит делу построения Храма в Хакодате.

Пошел на всенощную в Собор; за то ночь не спал от кашля.

 

12/25 декабря 1910. Воскресенье.

Утром Василий Мелентьевич Мендрин явился поздравить с орденом и подарить свою книгу: «Нихон Мукаси Банаси. Сказания древней Японии».

Опять усиливающаяся болезнь горла заставила позвать доктора Ясосима, который, выслушивая грудь мою, неожиданно заявил: «Да у вас сердце расстроено; надо принимать меры». Что сердце у меня в последний год не в порядке, это я знаю давно. Но теперь не до того, а хоть бы кашель поскорей остановить: надоело – смерть.

В Церкви не был, чтоб не выходить на холод, С часу был в нижней большой комнате экзамен малышей Воскресной школы. Первый раз ныне. Собралось 37 мальчиков и девочек. Экзаменовал Преосвященный Сергий и некоторые учителя и отцы. Отвечали хорошо по всем отзывам.

 

13/26 декабря 1910. Понедельник.

Послал жене о. Василия Усуи 15 ен – на бабку, ибо только что родила ему еще сына, и на моци к Новому году; дал 10 ен на платье бедной Вере Ногуци, когда-то богатой, и ее сыну, о котором только сегодня узнал, что он к своей голой бедности еще морфинист – дня не может пробыть без укола спринцовки.

 

14/27 декабря 1910. Вторник.

Наставники Семинарии, академисты и другие задумывают издавать религиозный журнал, чтоб отвечать на возникающие ныне в обществе религиозные вопросы. Я обещал средства на издание. Если журнал будет окупаться, то излишек от затраты на издание пусть делится между сотрудниками – писателями.

О. Петр Кавано пишет, что спас двух православных от совращения в протестантство – епископальный катехизатор чуть не совратил их, толкуя, что православие и его вера совсем одно и то же. О. Петр объяснил, что далеко не одно и то же.

 

15/28 декабря 1910. Среда.

Кашель еще, но делом заниматься не мешает.

Доктор Ясосима привел с собою грудного доктора, который внимательно [обследовал] мою грудь и сказал, что сердце далеко не в порядке; надо не ходить скоро, не брать горячей ванны, не употреблять ничего горячительного – перца, горчицы, вина (что я и без того не делаю) и прочее. Буду все соблюдать, по возможности. Ужели от сердца придется умереть? Я все думал, что у меня в желудке враг. Впрочем, меня на том свете давно ищут, и от какой бы ни было причины, а скоро придется отправиться.

 

16/29 декабря 1910. Четверг.

Расчетный конца месяца день.

Учащиеся исповедуются, чтобы в субботу приобщиться, и с чистою совестью встретить Новый год.

Послал гонорар доктору Ясосима 36 ен и, в ответ на любезный подарок «дзябока», банку меда и банку варенья (что Преосвященный Сергий привез), а Киуно – грудному доктору – за визит 5 ен.

 

17/30 декабря 1910. Пятница.

Перевод расписок к отчету.

Вечером всенощная, за которой были все учащиеся.

 

18/31 декабря 1910. Суббота.

С половины 8-го часа Литургия. Служил Преосвященный Сергий и приобщал Святых Тайн всех учащихся.

Днем перевод расписок к Отчету.

С 6-ти часов вечера всенощная, за которой и я готовился к завтрашнему служению Литургии.

Но кашель все еще силен. В старости организм слабо реагирует на болезнь.

 

19 декабря 1910/1 января 1911. Воскресенье.

Японский Новый год.

С 9 часов Литургия. Я служил с иереями. Потом молебен, затем обычные поздравления. Певчие пропели «Икутоси мо».

Раздача на «кваси».

 

20 декабря 1910/2 января 1911. Понедельник.

Прием нескольких поздравителей. Приведение в порядок расписок.

 

21 декабря 1910/3 января 1911. Вторник.

В 1 час отпели Елену Канда, жену типографа Матфея Канда, помершую после краткой болезни. На отпевание собралось много знакомых его, нехристиан. Петр Исикава, после Евангелия, сказал благочестивую речь в назидание нехристианам, не знающим воскресения.

Посол Николай Андреевич Малевский был. Первое слово его поразило меня:

– Нужно спасать нам Епископа Сергия.

– От чего спасать?

– Он в Иркутске сказал речь противоправительственную.

И прочитал мне письмо к нему Министра иностранных дел Сазонова и речь, будто бы сказанную Преосвященным Сергием.

– Это, конечно, извращено. Преосвященный Сергий не сказал такой речи. В этом можно убедиться сейчас же, позвав сюда Преосвященного Сергия и спросив, какую речь он произнес в Иркутске.'

Это и было сделано. Преосвященный Сергий, позванный мною, узнав от Николая Андреевича о происшедшей по поводу его тревоги, повторил речь, сказанную им в Иркутске, и изъявил желание написать ее и доставить послу для отсылки к Министру иностранных дел.

Николай Андреевич был успокоен этим и отбыл, выразив желание иметь список речи Преосвященного Сергия.

 

22 декабря 1910/4 января 1911. Среда.

Преосвященный Сергий написал прекрасное письмо послу с отрицанием нелепостей, взведенных на него, а также прекрасную речь, сказанную им в Иркутске, и тем совершенно успокоил посла, который в сем же духе отпишет в Петербург, и тем сей инцидент будет исчерпан.

Репортер газеты «Дзидзи Симпо» написал мой разговор с ним и почти все переврал. Опасаться репортеров надо.

 

23 декабря 1910/5 января 1911. Четверг.

Сведение счетов по распискам к Отчету.

С 6-ти часов всенощная.

После всенощной Иван Акимович Сенума пришел сказать мне, что жена его родила ребенка – дочь – от Андреева. Положили мы написать матери Андреева в Петербург, чтоб она приехала за ним и увезла его навсегда из Японии. Единственное средство избавиться от этого негодяя. Напишу я. Все это несчастие Ивана Акимовича пока в секрете. Но ужели в секрете? Мне кажется, только из уважения к нему его товарищи и все другие являют вид, будто не знают об этом несчастий его и о преступности его бессовестной жены. Во всяком случае, он заслуживает глубокое сострадание и искреннее уважение к себе своим глубоко христианским поведением.

 

24 декабря 1910/6 января 1911. Пятница.

С 10-ти часов Часы, вечерня и Литургия Святого Василия Великого. Кончилась в четверть 2-го часа. На величание пред иконой Рождества Христова вышли мы с Преосвященным Сергием и иереями в мантиях и клобуках. Соединенные хоры торжественно пропели Тропарь и Кондак. В Церкви, кроме учащихся, почти никого не было.

Я написал письмо Андреевой в Санкт-Петербург, как вчера положено было.

Во время праздничной всенощной, на литию выходил я, на величание мы оба с Преосвященным Сергием; после Евангелия он помазывал. Пели, кроме начала, все отлично. Иностранцев обе скамейки было; но это вовсе не радует; они ходят, точно в концерт, только пение слушают, как объясняли послу и его дочери.

Из Женской школы дочери посла – имениннице – снесли в подарок вышиванье. Я послал ей Афонскую иконку с поздравительным письмом.

 

25 декабря 1910/7 января 1911. Суббота.

Праздник Рождества Христова.

Служили Литургию мы вместе с Преосвященным Сергием. Потом обычные поздравления церковно-служащих, хоров, христиан, Воскресной школы, Сиротского приюта. Угощение чаем в большой комнате внизу – Преосвященный Сергий угощал; было несколько русских – студент Елисеев, Мендрин, Тодоровичи всей семьей. С 1 часу собрание в большой комнате наверху детей Воскресной школы, общества юношей и вообще христиан. Раздача подарков детям, их речи, пение и прочее. Все было весьма мило и весело. В 3 часа стали приезжать поздравители из Посольства; был и посол Николай Андреевич Малевский.

С 6-ти часов всенощная.

 

26 декабря 1910/8 января 1911. Воскресенье.

Служил Литургию Преосвященный Сергий. Обычное христославление прихода из Коодзимаци и угощение всех. С 2-х часов мы с Преосвященным Сергием отправились отдать праздничные визиты послу и посольским. Посол вышел с номером «Нового Времени», где напечатан Рескрипт Государя на мое имя, но я уже прочитал его дома. Вне Посольства были у советника Броневского, который показал огромный сад своего дома, и у о. Булгакова, после чего Преосвященный Сергий отправился на Елку к капитану Осипову, а я поспешил домой и, к счастию, застал окончание молебна в Крестовой Церкви, где собрались все члены «Айайся» и служили благодарственный молебен по случаю 30-летия службы начальника Айайся Саввы Хорие и вместе 30 летие журнала «Сейкёо Симпо». Я поднес господину Хорие, по желанию членов общества и равно и собственному, небольшую икону Спасителя в серебряном окладе. Потом отправился ко всенощной, за которой были одни учащиеся.

 

27 декабря 1910/9 января 1911. Понедельник.

С 8-ми часов Литургия. Служил о. Петр Кано. В Церкви только учащиеся.

Был христианин из Какута, на Хоккайдо, отправляющийся к своей матери в Нигата, плакал все, рассказывая о том, как сделался христианином, и что теперь едет обратить свою 80-летнюю мать в веру Христову и тем обеспечить для нее вечное спасение. Помоги ему Бог. Снабдил его книжками.

В 11 часов я отправился в Йокохаму сделать визит консулу Гроссе и купить в лавках письменных материалов.

 

28 декабря 1910/10 января 1911. Вторник.

С 5-ти часов вечера Елка в Женской школе. Дочь посла Евгения Николаевна прислала изукрашенное дерево и отличные подарки для всех учениц и даже для всех учащих. По раздаче ею подарков, ученицы пели, говорили речи, представляли разное. Все было очень мило и весело. Посол Николай Андреевич Малевский также был здесь, и все, видимо, нравилось ему.

 

29 декабря 1910/11 января 1911. Среда.

С 5 с половиною часов Елка в Семинарии. Семинаристы красиво убрали свою обширную столовую для того. Евгения Николаевна и здесь раздала всем подарки: ученикам, учителям и их детям. Из учеников старший Кагета сказал по-русски прекрасную благодарственную речь послу. Было немало пения, чтения стихов, представлений, музыки. Самая лучшая музыка и в Женской школе вчера, и здесь была, впрочем, самой Евгении Николаевны – в четыре руки с ее воспитательницей Н. Вл. Мухановой. Посол и здесь, видимо, был доволен всем и искренно хвалил.

Преосвященный Сергий с поездом в 6 часов вечера отправился в миссионерское путешествие: в Оосака, в Вакаяма, где надо решить вопрос о покупке земли под Церковь, потом во все Церкви на Сикоку и Киусиу. Благослови его Бог оживить Церкви!

 

30 декабря 1910/12 января 1911. Четверг.

Доктор один русский приехал лечиться от грудной жабы у японских докторов. Немножко нерекомендательно для русской науки. Дал ему из русских учеников переводчика свести его в университетский госпиталь, где он может познакомиться с японскими докторами, с которыми сам может объясняться на немецком и английском языках.

 

31 декабря 1910/13 января 1911. Пятница.

Начал переписку приходо-расходного миссийского Отчета. Из-за болезни запоздал с этим делом в нынешнем году. Немалая потеря времени выйдет для главного дела приготовления к печати Постной Триоди.

Получил сегодня из Единбурга 9 книг: «Official Report of the World Missionary Conference», бывшей в июне сего года в Единбурге, в Шотландии; летом я послал 15 шиллингов на это издание. Книги полны миссионерского опыта и большого интереса, сколько я успел заглянуть в них. Между делом будет интересное и полезное чтение, с уколами по временам, вроде встреченного мною сегодня же на 9 странице 1-й книги: «Магометане Турецкой Империи никогда не имели благоприятного случая узнать и принять чистое (риге) христианство». Значит, у греков и у славян христианство «не чистое»?! На весь мир накидывает свои сети протестантство. Но вот беда: сети гнилые; поймается рыба, а потом – вон; в Японии это очень сказывается.

На всенощной я выходил с иереями на литию и величание.

Итак, еще один год канул в вечность. Холодно душа провожает его и холодно готовится встретить новый. Замерло одушевление: знать, с летами выгорело оно. Что ж, дотянем лямку: недалеко пристань. Дай Бог только не упасть в грязь и не ушибиться на смерть! Без Божией охраны на каждом шагу можно споткнуться. Ангел-Хранитель, не оставь без руководства!

И просвети, Господи, сию страну светом истинного Твоего Евангелия! Дай, Боже, и Православной Твоей Церкви родить чадо!

 
 

 
 

1/14 января 1911. Суббота.

Новый год. Обрезание Господне. День Святого Василия Великого.

С 9 часов Литургия, отслуженная мною с тремя иереями. Из города христиан было очень много. Поздравления с Новым годом от церковнослужащих, и чай для всех. В 12 часов – в закрытой тележке, так как еще не совсем выздоровел, – я отправился, согласно приглашению посла Николая Андреевича, к нему на завтрак. При встрече там с военным агентом, Генералом Самойловым, первое о чем заговорил Генерал:

– С Новым годом и с просьбой к вам.

– К вашим услугам; какая просьба?

– Возьмите в Женскую школу на воспитание русскую девочку. Это круглая сирота. Отец ее – русский офицер, служивший в Благовещенске, мать – названа в бумаге нехорошим именем, но я в переводе на русский употребил слово девица. Отец уехал в Россию, мать померла; девочка осталась на руках няньки-японки, которая скоро тоже умерла, и девочка с рук на руки переходила между призревшими ее японками и японцами в Манчжурии, в Корее и Японии, пока не сдана была на воспитание в Сиротский приют в Окаяма, где ныне и находится; ей уже 10 лет; говорит только по-японски; помнит только свое имя Таня, узнанное от японок; о родителях ничего не помнит и не знает; девочка здоровая, симпатичная, характера доброго, как о ней отзываются в приюте. Там ей дали имя Тамия Тосико. Жаль, что она будет воспитана в чужой среде, сделается протестанткой. (Тут подошел к нам Николай Андреевич и продолжал: «Да, жаль!») Там воспитанниц, когда они достигнут 14–15 лет, отдают желающим в прислуги; отдадут и ее, и погибнет она нравственно, что хуже всего. Потому-то нам нужно позаботиться о ней.

– Но в нашей школе она должна будет сделаться тоже японкой. Воспитание мы ей дадим, но блестящей будущности дать не можем; по окончании курса она может выйти замуж за одного из наших учителей или катехизаторов. Если вы, Генерал, не имеете в виду для нее ничего более привлекательного, то переведите ее из Окаяма в нашу школу.

Так как Генерал Самойлов ничего другого не имеет в виду для нее, то положили, чтоб я снесся с приютом в Окаяма и попросил прислать Таню в Токио, в наше духовное Женское училище. При сем Николай Андреевич сказал, что если мое обращение к начальству приюта почему- либо окажется неуспешным, то он сам выхлопочет перевод сюда этой сироты.

Я получил от Генерала Самойлова выданное ему в приюте (где он был и видел Таню) сведение о ней, написанное по-японски и переведенное по-русски, и по возвращении домой призвал секретаря, чтоб продиктовать ему письмо к начальнику Окаямского Сиротского приюта. Но подают карточку: «Репортер газеты ,,Асахи-симбун“».

– Скажите ему, что я очень занят.

– Просит принять не больше, как на одну или две минуты.

Так обыкновенно говорят все репортеры. Но я положил на этот раз исполнить его просьбу – дать не больше двух минут.

– Вам что-нибудь очень нужное узнать? Извольте спросить.

– Вопроса у меня собственно нет никакого. Но я прочитал брошюру о вас и пришел поговорить. Вы в Японии так долго живете, как же вы об Отечестве промышляете?

– Промышлять о моем Отечестве есть кому там в Отечестве. Я же должен промышлять о деле здесь, на которое послало меня Отечество. Вот и теперь я должен позаботиться о неотложном деле, которое у меня в той комнате на столе. И потому извините, что вас оставлю. Прошу в другое время, когда я более свободен.

Только что вернулся к секретарю, чтоб продолжить письмо в Окаяма, как опять помеха: телеграфный агент Назаров с женой – поздравители с Новым годом. Угостил их чаем и, опустивши, кончил письмо в Окаяма.

Выхода от меня секретаря Фудзисава ждал Исайя Мидзусима – катехизатор и писатель, чтоб рассказать о своем путешествии на родину в Цуяма, где у него 80-летняя мать с двумя малолетними внучками. Проезжая Окаяма, был у о. Василия Усуи и привез самые нехорошие вести о катехизаторе Акиле Сиина: кроме того, что ровно ничего не делает, спит до часу пополудни, возвращаясь всегда откуда-то за полночь домой, как писал недавно о нем о. Василий, связался с женщинами и пустился во все тяжкое; все христиане возмущены. После таких свидетельств я не мог ничего сделать, как призвать секретаря и велеть написать немедленно вывоз Сиина сюда. Здесь поручу его о. Симеону Юкава и пусть послужит на глазах. Быть может, и исправится; семинарский курс прошел: жаль и человека, и средств, потраченных на него. Все товарищи его уже хорошо служат.

 

2/15 января 1911. Воскресенье.

Литургию служил с 3-мя иереями. Во время ее пошел снег, и из Церкви выходили уже по белому полю.

Как жаль, что на Формозе мы не можем поместить ни священника, ни даже катехизатора, по недостатку. Сейчас прочитал трогательное письмо от тамошнего христианина Якова Мацудаира – описывает смерть и погребение благочестивой христианки Анны, отпетой и похороненной им; приложил и 2 ены на молитву за упокой ее здесь. Каждый год письмами к Собору умоляют прислать туда священника или по крайней мере катехизатора, дают и пособие на содержание их, и всегда мы принуждены отказывать за невозможностию и здесь удовлетворить все просьбы в катехизаторах. А теперь, с присоединением Кореи и Японии, открылась нужда послать церковнослужителей и туда для немалого числа переселившихся туда христиан. Не знаю, как будущий Собор устроит это.

Преосвященный Сергий еще вчера прислал телеграфное поздравление с Новым годом уже из Коци, на Сикоку.

Сегодня получено письмо от о. Сергия Судзуки из Оосака; пишет, что Преосвященный Сергий и при нем о. Судзуки съездили в Вакаяма и там с христианами решили купить участок земли для Церкви в 500 цубо, по 5 ен за цубо. Деньги у них есть, так как им Железнодорожное общество дает хорошие деньги за нынешнее церковное место, покупаемое под железную дорогу; это место, кстати, было и весьма мало, и неудобно для Церкви.

 

3/16 января 1911. Понедельник.

Переписка Отчета.

Было отпевание (без меня) благочестивой христианки Анны Киносита, три года страдавшей болезнию. Муж, язычник и доселе, сам посоветовал ей искать утешения в христианстве, и она сначала слушала протестанство, но не понравилось ей, послушала православную проповедь и прилепилась душою ко Христу, сделалась усердною молитвенницею; напутствованная Святыми Тайнами, с молитвою на устах и скончалась. Муж – чиновник банка; на отпевание в Собор наехало множество его знакомых. Отпел о. Симеон Юкава с хором певчих.

О. Матфей Кагета написал о Василии Таде, катехизаторе в Оказаки, что он совсем опустился, обленился, ничего не делает и нет никакой надежды, чтоб он воспрянул духом, что самое лучшее уволить его от службы; он не стар еще – может применять себя к какому-нибудь другому делу. Письмо о. Матфея написано в мирных и умеренных выражениях; я и послал его Василию Таде с советом от себя: если и в самом деле потерял всякую наклонность к своей теперешней службе, то пусть увольняется. Жаль! Один из самых давних и опытных катехизаторов; когда- то все дорожили им. Давным-давно ему следовало бы быть священником, и тогда бы он, конечно, не опустился. Но – споткнулся в молодости – и это стало ему непреодолимой преградой к иерейству; новые христиане тщательно блюдут канонические правила.

 

4/17 января 1911. Вторник.

Письмо от Преосвященного Сергия уже из Коци, на Сикоку. Послал ему в Вакамацу груду писем, насланных ему из России.

В 11 часу посол Николай Андреевич Малевский официально посетил меня; как предварительно говорил – чтобы доставить Рескрипт Государя Императора и орден Владимира 1-й степени. Младший секретарь Заневский нес за ним пакет и ящичек. Я встретил также официально; в орденах и клобуке с крестом, из почтения к высокому дару Государя Императора. Но так как искренно считаю себя не стоящими никаких наград и принимаю их не на свой счет, а насчет Миссии, то остался совершенно равнодушен. Да благословит Господь Государя Императора за его необыкновенно милостивое расположение к Миссии! Первая молитва пред Престолом Божиим всегда за Царя и его Наследника.

 

5/18 января 1911. Среда.

Американец Gilbert Bossies, «representing the Japan Peace Society», как на карточке надписано, приходил просить от лица этого «Общества мира», которого, впрочем, и я числюсь членом, хотя не знаю, как и чрез кого это сделалось, сказать несколько слов на имеющем быть на днях Генеральном собрании этого общества. Стал было отказываться по недосугу, но он упросил, и я обещал быть на собрании и сказать с христианской точки зрения несколько слов.

Сегодня экстренным известием (го-гвай) по городу объявлен приговор суда 26-ти судившимся анархистам: 24-ем, начиная с главного, Котоку, – смертная казнь, 2-м – каторга. Но ужели учинят эту бойню? Вероятно, Император помилует, хотя они и замышляли на его жизнь. Ученики нашего Кропоткина, которого некоторые газеты переделали в Куропаткина.

 

6/19 января 1911. Четверг.

Праздник Богоявления Господня.

Литургию и Водоосвящение я совершил с 3 иереями. К сожалению, молящихся из города было мало, а детей совсем не было – все в школах. Печально это в такие большие праздники; христиане еще полуязычники.

 

7/20 января 1911. Пятница.

Переписка Отчета.

Целый день снег шел.

 

8/21 января 1911. Суббота.

Получен Указ Святейшего Синода.

 

9/22 января 1911. Воскресенье.

Лентяй катехизатор Акила Сиина прибыл из Окаяма. Поручил его о. Симеону Юкава; пусть даст ему слушателей учения и неопустительно присматривает, чтоб он исполнял назначенное ему дело.

Советовался со священниками касательно бывшего катехизатора Иоанна Катаока – нельзя ли к чему-нибудь пристроить его, или не найдут ли ему какого места в городе, не по церковной службе. Решительно отказались, находят его неисправимым в своих недостатках, мешающих всякой его службе; недостатки же эти: пьет, у всех просит денег, и неопрятен, и грязен. Пусть дети питают его, а их у него уже трое добывающих деньги своим трудом.

Матфей Канда, типограф, с своим родственником из селения Немото в Кадзуса, язычником, приходил и долго сидел у меня. Я говорил родственнику о Христовой вере и снабдил его книжками и молитвенником, пообещав прислать катехизатора туда, если он соберет соседей слушать проповедь; от Токио недалеко; один из здешних катехизаторов может посещать.

 

10/23 января 1911. Понедельник.

У многосемейного о. Василия Усуи, у которого до сих пор все дети были живы, помер малютка, недавно родившийся; по-видимому, от недостатка ухода, так как матери трудно управиться со всеми детьми, а служанки нет. Если бы был здесь сам о. Василий, вероятно, этого не случилось бы, но он на службе в Окаяма. Пришли утром сегодня сказать о смерти братишки два его старшие брата, семинаристы, из которых малый, Дмитрий, сильно плакал. Дал денег на похороны и послал подризничего И. Судзуки похлопотать обо всем, а о. Петру Кано поручил отпеть маленького Спиридона, так названного матерью, потому что его пред смертью окрестила.

 

11/24 января 1911. Вторник.

Отправил чрез Посольство уведомление обер-прокурору Сергею Михайловичу Лукьянову о получении Высочайшего Рескрипта и знаков ордена Владимира 1-й степени. Просил его повергнуть пред Государем Императором мою благодарность за необыкновенно милостивые слова Рескрипта и необыкновенно высокий Орден, сверх мер превышающий мои слабые труды для Церкви и Отечества. Поблагодарил и Сергея Михайловича за поздравление с сим особливым знаком Монаршего благоволения.

Преосвященный Сергий из Токусима прислал описание посещенной им Церкви в Коци. Очень печальное описание. О. Яков Мацуда там ничего не делает для Церкви, и оная прозябает в самом жалком виде.

 

12/25 января 1911. Среда.

Сын о. Василия Усуи, катехизатор в Нагоя, Пимен Усуи, прибыл на погребение своего брата-малютки, согласно телеграмме ему от отца из Окаяма, и ныне, будучи у меня, очень просил перевести его в Окаяма, в помощь отцу, а на место его послать в Нагоя Акилу Сиина. Действительно, о. Василию одному в Окаяма очень неудобно, даже и обедни не может отслужить – некому петь и помочь; и я вполне согласился на просьбу Пимена. Но пусть он попросит о. Петра Сибаяма принять Акилу Сиина вместо него. Если о. Петр согласится, то Пимен выбудет из Нагоя добрым порядком, не нарушив доброго и мирного расположения ни о. Петра, ни христиан.

Катехизатор Тит Косияма с христианами и христианками «ренго- кёоквай» опять сегодня принесли деньги, собранные в обеспечение содержания катехизатра: 41 ену 50 сен положить в банк на хранение и 15 ен – содержание Титу Косияма на 2-й месяц. Усердие в «ренго-кёоквай», видимо, разгорелось. Дай Бог не угаснуть, а сообщиться и другим приходам!

 

13/26 января 1911. Четверг.

Еще письмо от Преосвященного Сергия. Церковь в Токусима и других местах прихода о. Фомы Маки ободрила его; пишет с обычным своим оптимизмом, хотя немало и здесь найдено им нехорошего: большое количество охладевших и, особенно, неизвестно где находящихся христиан очень не радует.

 

14/27 января 1911. Пятница.

Отчеты готовы, идущий в Святейший Синод послан к Николаю Андреевичу – послу, отправить в Петербург с его почтою, идущею сегодня. Пакет в Москву, в Совет Миссионерского Общества, а также книги, напечатанные за прошедший год, и журналы все запечатаны, и завтра утром сдается на почту. Устал я порядочно за этой работой.

 

15/28 января 1911. Суббота.

Катехизатор в Сендае, Акила Сасаки, пишет, что посватал за себя Надежду Мори, дочь умершего о. Никиты Мори, сестру учителя Семинарии Кирилла, что в феврале намерен повенчаться; просит благословения. Бог да благословит! Послал ему 15 ен пособия на свадьбу.

Чрез несколько времени пришел иподиакон Николай Ёсида и говорит, что певчий Самуил Акуцу высватал Веру Мори, старшую сестру Надежды, и просит благословения повенчаться с нею, тоже в следующем феврале. Очень рад! Две сироты пристроились, и с брата их Кирилла Мори и матери забота снята. Дал и Акуцу 15 ен на свадьбу, а двум сестрам по 25 ен на подвенечное платье. Кирилл чрезвычайно рад, что обе сестры выходят за служащих Церкви; говорит, что сватали и посторонние, но он отказывал, ибо большею частию не является благословение Божие на семейную жизнь выходящих из Женской школы за посторонних.

Во 2-м часу отправился на собрание «Общества мира (Хейва кёо- квай)» в доме «Общества молодых людей (Сейнен-квай)». Говорили речи о мире Ебара, Терао – профессор, потом я коротко сказал «о мире христианской точки зрения», что он еще пророками предвозвещался, и непременно будет, только человечество еще не доросло до него. За мной говорил представитель общества граф Оокума, что народы содержат сотни миллионов войск, на них тратятся тысячи миллионов денег, что весьма тяжело и прочее. Так как других обещанных ораторов не оказалось налицо, то вместо них выступил с речью член Парламента Хаттори и горячо доказывал, что напрасно казнили недавно 12 анархистов, что это были сумасшедшие, а не преступники – с ними следовало и обратиться, как с больными. Хотел стереть пятно с Японии, ибо в ней, также как и в Европе, оказались анархисты, замышлявшие убить Императора при его поездке куда-то.

 

16/29 января 1911. Воскресенье.

О. Василий Усуи из Окаяма пишет – просит перевести к нему из Токио семейство его – пишет огорченный, что недавно здесь без него помер новорожденный сын, на которого ему и взглянуть не пришлось. Но я ответил ему, что когда приедет сюда на Собор, тогда, возвращаясь, возьмет с собою и семейство свое. Но едва ли и это состоится; вероятнее всего, что он и сам останется по-прежнему служить в Токио. Его-то в Окаяма любят; и в других Церквах его прихода полюбили его; но крайне христианам Окаяма не хочется, чтоб у них поселился священник с большим семейством. Неудобство сего они испытали при о. Якове Мацуда, а у о. Василия семья еще больше: семь человек малых детей; удобно ли при такой семье в церковном доме служить Литургию, принимать христиан, беседовать с ними? Итак, самое лучшее будущему Собору оставить о. Василия в Токио, где есть Церкви для богослужений и удобные места для бесед с христианами и для проповеди нехристианам, а для Окаяма и других Церквей в Циукоку назначить священника, не обремененного таким семейством, если Бог поможет сделать это.

Приходит христианин из Коодзимаци Иоанн Эндо, сын бывшего катехизатора, потом чиновника Петра Секи, теперь помершего, прошедший Семинарию, потом отслуживший свой термин в мартос, теперь служащий писцом в городском правлении на жалованье 15 ен.

– К вам с просьбой, – говорит, – назначьте меня катехизатором для Коодзимаци.

– Катехизаторы назначаются Собором. Если хотите служить Церкви – а вам следует, вы для того воспитаны Церковью, – то вот вам путь: подайте прошение Собору, да не назначая себя для Коодзимаци – Собор не может стеснить себя этим условием. Принявши прошение, Собор назначит трех священников испытать вас, не забыли ли вы Догматику и прочее, потому что давно уже вышли из Семинарии. Если успешно выдержите испытание, то Собор и внесет ваше имя в список катехизаторов, и при распределении назначит вас туда, куда заблагорассудит.

Эндо молчит, потому что, видимо, ему хочется не катехизаторской службы, а катехизаторского жалованья только.

– Что Церковь в Коодзимаци? – спрашиваю. – В добром ли порядке? Много ли собирается к богослужениям?

– Никто не ходит.

– Много ли поющих?

– Никого нет.

– Мирны ли христиане между собою?

– Все в разладе.

– Трудится ли теперь о. Алексей Савабе?

– Ничего не делает.

Так же, как отец его, бывало, слова доброго не молвит о Церкви. Начинает сетовать и о себе; вынувши из-за пазухи фотографическую группу, говорит:

– Вот какая большая семья (7 человек); мать всякий день плачет – кормить нечем; не знаю, что делать.

Жаль мне стало бедного и сказал я ему, что могу помочь только принятьем одной из его малых сестер в Женскую школу – в память катехизаторской службы его отца; ибо посторонние в школу принимаются не иначе, как на своем содержании; прочие дети не подходят к нашим школам. Больше, к сожалению, ничем не могу пособить.

 

17/30 января 1911. Понедельник.

Японский гражданский праздник.

В школах занятий не было.

Утром я написал Преосвященному Сергию в Мацуяма; не собрать ли нам в нынешнем году Общий Собор на остаток (3064 ены) по отчету! Хорошо бы всех служащих представить Преосвященному Сергию, а его им, и пусть бы они полюбили взаимно.

Зашли христиане из Коодзимаци: Павел Хаттори, старик, бывший катехизатор, теперь чиновник, и жена его – оба преблагочестивые. Передаю им вчерашний разговор с Эндо и его отзывы о Церкви. Смеются, говорят, все наоборот: между христианами полный мир, в Церковь хорошо ходят, о. Савабе не ленится и прочее.

 

18/31 января 1911. Вторник.

Мы с Накаем принялись за окончательную проверку перевода «Постной Триоди». С русским текстом было тщательно проверено прежде; поэтому теперь мы читаем прямо японский текст; смотрим, чтобы все было ясно и прозрачно, как кристалл; и так на самом деле есть: самые незначительные поправки кое-где приходится делать.

 

19 января/1 февраля 1911. Среда.

Оосакское место Миссии куплено было о. Анатолием на имя тогдашнего священника в Оосака, Якова Такая. Много лет уже, как он помер, но и до сих пор официально числится владельцем этого места. Наследствует ему сын его Григорий, служащий полицейским в Миязаки на Киу- сиу. По смерти о. Якова, наше место должно было зачислиться за Григорием, но этого сделано не было. А это сделать неизбежно – и вот тут предстоит Миссии огромный расход. Когда участок и здания будут переведены на Григория, тогда он должен будет передать все вкладом в Имущественное Церковное Общество. Устроить все это отправились сегодня иподиаконы Моисей Кавамура и Николай Ёсида, женатый на сестре Григория Такая. Им надо побыть в Миязаки, чтоб сделаться с Григорием, потом в Оосака переменить документы на церковное место. Дал им на дорогу 90 ен.

 

20 января/2 февраля 1911. Четверг.

Где женщина вмешается в дело, ей не подлежащее, там выходит плохо. Мать катехизатора Пимена Усуи, когда он был здесь для погребения своего брата-младенца, натолковала ему, что он отправится в Окаяма помогать в службе своему отцу, о. Василию, и он, вернувшись на место своего служения в Нагоя, разладил с о. Петром Сибаяма, который, как видно, его не хочет отпустить, и намеревается выключиться с катехизаторской службы, как пишет о. Петр; очевидно, для того, чтоб ехать к отцу. Из катехизаторов его я не уволю – дело не зайдет так далеко; но жаль, что он портит свою репутацию.

 

21 января/3 февраля 1911. Пятница.

Павел Огава, катехизатор острова Сикотана, пишет о курильских христианах, что они хранят благочестие: вставая в 6 часов, прежде всего идут в Церковь на молитву и потом уже завтракают и принимаются за дела. Одно нехорошо у них – пьянство развелось, которое он и старается обуздывать. Сам он, как видно, не скучает там, чего я опасался.

 

22 января/4 февраля 1911. Суббота.

Хорошее письмо от Симеона Мацубара, катехизатора в Аомори; пишет, что один протестант, не удовлетворенный своим учением, наставлен им в православии и переходит со своим семейством в нашу Церковь; есть и еще 3–4 слушателя учения, близкие к крещению.

С Афона, от о. Денисия, чрез Архиепископа Евсевия, во Владивостоке, получены иконы и книги для о. Симеона Мии, книги для Преосвященного Сергия, прекрасная икона для Павла Ниицума и четки для меня.

После всенощной зашел Иван Акимович Сенума поговорить о своем семейном деле и горе. Андреев, любовник его жены, уехал в Россию; но можно опасаться, что приедет опять – дочь его осталась здесь на руках любовницы. Что за несчастная и вместе отвратительная по своему поведению эта Елена Сенума! А Иван Акимович достоин всякого уважения – так христиански он ведет себя!

 

23 января/5 февраля 1911. Воскресенье.

Воскресная школа у нас начинает процветать; из города большое количество мальчиков и девочек собирается, и первых учат до обедни Петр Каминага, один из членов Общества переводчиков, большой хлопотун по этой части, и катехизатор Игнатий Мацумото, вторых – молодые учительницы Женской школы. Просили купить новые фисгармонии для обучения пению, так как старые школьные очень испортились; в этом отказал; а дал подписной лист собрать нужную сумму (48 ен на две) от родителей, подписав сам первым 5 ен.

 

24 января/6 февраля 1911. Понедельник.

О. Петр Сибаяма, из Нагоя, пишет, что отпускает Пимена Усуи к отцу в Окаяма. Поэтому я послал ему дорожные для Пимена туда. А Нагоя опять остается без катехизатора; о. Петр Акилу Сиина принять не хочет.

 

25 января/7 февраля 1911. Вторник.

Христиане города Вакаяма в затруднении касательно церковной земли. Молитвенный дом свой они должны перенести в другое место, так как он стоит на линии, где должен пройти общественный трамвай. Город им платит за место, и они ищут для покупки другое. Нашли несколько мест, но какое купить? О. Сергий Судзуки, их священник, просит совета. Так как не видя нельзя ничего посоветовать, то я просил Преосвященного Сергия, отправлявшегося на Сикоку, заехать в Вакаяма, посмотреть места и выбрать удобное для Церкви. Он это сделал. А теперь христиане жалуются, что чрез это разом возвысилась цена всех мест: увидели, что иностранец осматривает, – подумали, что он и покупать будет. Миссия, конечно, не причастна к этому делу, потому что не имеет денег для Вакаяма. Вероятно, не замедлят убедиться в этом, и дело войдет в обычную колею. Небольшой урок для будущего: надо наблюдать осторожность и в подобных случаях; у японца всегда две мерки: одна – для своих, другая – для чужих.

Из Какогава жена катехизатора Иоанна Исохиса привезла дочь для бракосочетания с подрегентом Саввою Сайто. Говорила, что Церковь там оживлена, есть слушатели учения в городе и в окрестности.

 

26 января/8 февраля 1911. Среда.

Так как по отчету за прошлый год оказался остаток 3064 ены, то крайне захотелось на эту сумму созвать в этом году Общий Собор, еще ни разу не бывший при Преосвященном Сергии. Письменно посоветовался с ним; он, конечно, рад этому. Поэтому я написал ему, чтоб он всем объявлял, что будет Общий Собор; здесь также сказал окружающим, а Петру Исикава сказал написать об этом в ближайшем номере «Сейкёо Симпо» во всеобщее сведение. Это оживит и деятельность катехизаторов – всякому приятно будет явиться в круг сослуживцев не бесплодным.

Из Совета Миссионерского общества получен вексель на 2160 фунтов стерлингов 11 шиллингов 6 пенсов при отношении от 11 января, в котором говорится: «Совет Православного Миссионерского Общества» признал возможным в текущем 1910–1911 году ассигновать из своих средств на содержание Миссии всю ту сумму, которую Миссия получила до сокращения сметы по Обществу, то есть 20000 рублей, и надеется, что и на будущее время, если Бог благословит, возможно будет, оказывать пособие Миссии в том же размере и прочее. Слава Тебе, Господи! Значит, тоже, если Бог благословит, можно расширить деятельность Миссии.

 

27 января/9 февраля 1911. Четверг.

Дай Бог вновь открыть Катехизаторскую школу! Говорил Преосвященному Сергию по Церквам высматривать молодых людей, способных для Катехизаторской школы, не объявляя, однако, что будет Катехизаторская школа. Сегодня же призвал Ивана Акимовича Сенума и прямо сказал, что непременно надо опять Катехизаторскую школу – пусть он об этом посоветуется с наставниками и составит оповещение для напечатания. Трудно только собрать хороших людей. Положиться на рекомендацию священников, как показал долголетний опыт, почти совсем нельзя – суют в школу всех, кто просится; и в последнее время существования ее добрых учеников почти не было; соберутся много, а оканчивают курс немногие, и из этих часть оказывается потом негодною.

Усердные и самоотверженные люди нужны, а где их взять? Материализм одолел Японию; прежних идеалистов, из которых вышли первые наши проповедники и священники, совсем не видно. Впрочем, будем надеяться, что Бог пошлет нужных Ему людей.

 

28 января/10 февраля 1911. Пятница.

О. Симеон Мии из Кёото пишет, что там принимаются строгие гигиенические предосторожности против чумы, угрожающей зайти в Японию, и что чиновники гигиенического отделения осматривали миссийские здания и нашли нужным сделать небольшие переделки в кухнях его, Мии и диакона, чтоб впустить в них больше света и воздуха. Переделки, по присланной смете, на 15 ен 33 сен, каковая сумма и послана о. Симеону.

Из Уцуномия прибыл старик Акуцу, учитель школы, на свадьбу своего сына Самуила Акуцу, готовящегося здесь в учителя церковного пения.

– Христиане теперь мирны ли между собою? – спрашиваю.

– Нет, по-прежнему в разделении.

– О. Тит Комацу часто ли бывает у них?

– Тоже, как прежде, два раза в год.

– К богослужениям много ль собирается?

– Человек 27–28; меньше 20 не бывает.

– И пение порядочное?

– Поют хорошо.

Значит, усердные христиане есть. А о. Тит устарел, ослабел. Другого бы надо.

 

29 января/11 февраля 1911. Суббота.

Японский гражданский праздник.

С 8-ми часов Литургия; после нее благодарственный молебен, на который и я выходил с иереями.

Третьего дня попросили в Сидзуока книгу планов Церквей; думал я, что станут строить Храм, выбравши подходящий чертеж; богач Петр Кондо, сапожник там, мог бы это сделать. Но совсем другое. О. Матфей Кагета прислал ко мне своего помощника, о. Акилу Хирота, спросить: «Можно ли алтарь сделать не на восток, при большом неудобстве поступить иначе?» И развернул о. Акила лист с чертежами: оказывается, не новую Церковь они хотят строить, а купили кирпичное длинное зданьице, бывшее, кажется, кладовою, и в нем собираются устроить алтарь; вход на место с востока, и с того конца здание двухэтажное; алтарь здесь, действительно, совсем не у места. Я сказал о. Акиле, что в древности случалось, что христиане обращали языческий храм в христианский, и тогда алтарь устраивали, сообразуясь с удобством, хотя бы и не на восток; стало быть, и им можно приспособить купленное здание к отправлению богослужений с алтарем на запад. Обещал недостающие иконы к иконостасу, который они устроят; но решительно отказал в денежной помощи, которую они просят, – не совсем, впрочем, настоятельно; больше тысячи ен им недостает на расплату за землю и дом, но, как видно, сами надеются справиться; я обещал помочь только 50 енами.

25 октября прошлого года я писал в Петербург княгине Анне Сергеевне Салтыковой, просил пожертвования на Храм в Хакодате; сегодня получил от нее ответ с личным ее пожертвованием 801 франк 70 сантимов и известием, что это она выхлопотала «благодаря счастливой случайности» у Святейшего Синода 2000 рублей на Хакодатский Храм. Из Святейшего Синода я получил уведомление о сей его жертве 24 ноября 1910 года и недоумевал, как Святейшему Синоду пришло на мысль это пособие. Должно быть, княгиня знакома с обер-прокурором С. М. Лукьяновым и его убедила сделать представление Святейшему Синоду. Сегодня же пришли сюда и эти две тысячи векселем на 211 фунтов стерлингов 3 шиллинга 10 пенсов. От дальнейших хлопот княгиня отказывается. Спаси Бог ее и за то, что сделала!

 

30 января/12 февраля 1911. Воскресенье.

В Соборе сегодня два бракосочетания было: в 2 часа певца Самуила Акуцу с Верой Мори, дочерью умершего о. Никиты Мори, в 3 часа подрегента Саввы Сайто с Любовью Исохиса, дочерью катехизатора Иоанна Исохиса. Обе воспитанницы здешней Женской школы, потому обеим дал на подвенечное платье по 25 ен, а женихам пособие на брак по 15 ен. Скудно, но Миссия больше не может. Пение в Церкви было превосходное; народа собралось пол-Собора. Вечером обе пары новобрачных угощали в городской гостинице родных и друзей. Семинаристы производили сегодня вечером вместо вчерашнего свой симбокквай с речами, на что, по обычаю, выпросили у меня 5 ен.

Преосвященному Сергию написал сегодня в Кокура, что имеется в виду непременно вновь открыть ныне Катехизаторскую школу – пусть ищет по Церквам достойных молодых людей для нее.

 

31 января/13 февраля 1911. Понедельник.

От княгини Александры Николаевны Голицыной (урожденной Мещерской) из Новгорода очень хорошее письмо. Спрашивает, как принять участие в 50-летнем юбилее, который будет в нынешнем году праздноваться здесь? Слышала от Преосвященного Андроника. Как же принять? Довольно этого участливого письма с ее стороны. К ее письму приложено первое письмо ко мне крестника Коли, ее маленького сына; преуморительные каракули, и в конце удостоверенье, что «сам писал это письмо». Послать нужно ему в ответ картинки Священной Истории Ветхого и Нового Завета.

 

1/14 февраля 1911. Вторник.

Получен [ящик] из Петербурга с заказанными у Жевержеева церковными облачениями. В нем была упакована и икона Спасителя, которую обучающаяся живописи в Петербурге Мария Сибаяма прислала мне в подарок, как первый опыт ее иконописи. Произведение изумило меня и других быстротою успехов Марии Петровны. Видно, что трудится, да видно, что и талант у нее к живописи немалый.

 

2/15 февраля 1911. Среда.

Праздник Сретения Господня.

Икону работы Марии Сибаяма до обедни поставил в крещальне, что учащиеся и городские христиане, выходя из Церкви, могли посмотреть и оценить. После слышал, что все восхищались живописью и изумлялись успехам Марии.

От товарища обер-прокурора Святейшего Синода, Алексея Петровича Роговича получено отношение с приложением письма к нему протоиерея Восторгова. Излагает Восторгов, что в японской части Сахалина много русских христиан, а на Сикотане, Етурупе и Кунашире много христиан-курильцев, говорящих по-русски. Нужен для них русский священник; нужны также учитель и катехизатор; для содержания и разъездов их нужны 3 тысячи рублей. Просит о. протоирей отпустить эту сумму и дать священника и прочих. А Рогович спрашивает у меня, нужно ли все это? Если нужно, то найдется и сумма, и так далее. Едва ли нужно. Русских всех, рассеянных по японскому Сахалину наберется, думаю, не больше ста человек, а курильцы по-русски не понимают, да их и очень малое количество и только на Сикотане – на других островах совсем нет. Тотчас же я написал о. Роману Фукуи, чтоб он прислал точную справку, сколько всех курильских христиан. А у Преосвященного Сергия завтра письмом запрошу, сколько он считает русских христиан на Сахалине? Самое же главное: добуду из Сахалинского управления внутренних дел точные официальные сведения о месте жительства, числе и всем прочем русских в японской части Сахалина.

Иван Акимович Сенума принес мне memorandum Совета наставников Семинарии касательно задуманного мною открытия вновь Катехизаторской школы. Увы! Положительно не советуют этого делать; ничего- де не выйдет из этой школы, как в последние годы ее существования почти ничего не выходило. Хорошие люди не идут в школу – катехизаторское жалованье слишком скудно. Если будут находиться по Церквам люди, усердные к проповедничеству, то их можно воспитывать под руководством священников. Теперь же, если мало катехизаторов, то можно нынешний 5-й курс Семинарии годом раньше выпустить на проповедь. Так рассудили наставники, и с ними касательно Катехизаторской школы нельзя не согласиться.

3/16 февраля 1911. Четверг.

Послал письмо Роговича с приложением и «memo» наставников Преосвященному Сергию в Нагасаки, куда он на днях прибудет. Пусть рассудит о том и другом и даст свое мнение. Во всяком случае, русский священник для Сахалина едва ли окажется нужным. Но теперь отличный случай попросить еще миссионера из России. Собравши данные, об этом и буду писать Роговичу.

 

4/17 февраля 1911. Пятница.

Редактор Петр Исикава был в Сахалинском управлении за сведениями о русских христианах. Чиновники со всею готовностию показали все официальные бумаги, из которых можно заимствовать сведения о русских. На днях он отправится туда сделать все нужные выписки. К сожалению, сведения не совсем свежие, собранные 4 года назад; их надо будет потом послать в главную контору управления на Сахалине, чтобы проверить. По поверхностному сведению, русских там несколько более ста человек; занимаются почти все земледелием; все до сих пор состоят в русском подданстве.

 

5/18 февраля 1911. Суббота.

Кончили мы с Накаем новую поверку перевода Постной Триоди. Текст везде, по возможности, верен подлинному, прост и понятен. Остается надписать стихи паримий, упорядочить заглавия и прочие мелочи.

 

6/19 февраля 1911. Воскресенье.

Поблагодарил письмом княгиню Анну Сергеевну Салтыкову за пожертвование на Храм в Хакодате и попросил, по совету Ф. И. Быстрова, у Марии Трофимовны Козьминой, в Петербурге, на Храм в Хакодате. Когда-то Бог поможет собрать? Набралось вследствие моих писем доселе и сбора Преосвященного Сергия в России до 6 тысяч рублей; а нужно не менее 30 тысяч.

 

7/20 февраля 1911. Понедельник.

Вернулись иподиаконы Моисей Кавамура и Николай Ёсида, ездившие в Оосака, чтоб перевести церковную землю там, доселе значившуюся на имя о. Якова Такая, который давно помер, с его имени на его наследника Григория Такая, а с его имени на «Кёоквай Идзи Сайдан» (Церковное Имущественное Общество). Григорий Такая служит полицейским в Миязаки, на Киусиу, поэтому они были там, чтобы сделаться с ним. Он без всякого противоречия приложил печати к изготовленным наперед документам, для чего именно и ездил туда Николай Есида, женатый на его сестре. Потом они в Оосака очень успешно сделали все; чиновники городского управления сделали всевозможные снисхождения, так что на переводные пошлины, записи и все прочее израсходовано немногим больше 200 ен, дорожные иподиаконов в том числе. Кстати, побыли и в Кагосима и Хитоёси, чтоб побудить и там церковное имущество передать в Сайдан.

 

8/21 февраля 1911. Вторник.

Учительница русской школы в Назарете, Татьяна Кулжинская, прислала прошение принять ее на службу в одну из миссийских Женских школ. Спасибо! Здесь достаточно и своих учительниц. Послал отказ.

 

9/22 февраля 1911. Среда.

Послал Высокопреосвященному Макарию, Архиепископу Томскому, приветствие с 50-летним юбилеем его служения в священном сане. Один из достойнейших архиеерев. Дай Бог ему еще много лет служить!

Послал «Благотворительному обществу ревнителей веры и милосердия» в Петербурге благодарность за избрание меня в Почетные члены и за великолепный, очень изящный диплом на это. Послал также, чрез о. Феодора Быстрова, 100 рублей на дела благотворения.

 

10/23 февраля 1911. Четверг.

Из Оодате прибыла Сира Кагета, вдова о. Павла Кагета, дети которого: один, кончивший Семинарию, катехизатором в Такасаки и просится в монахи, два учатся в Семинарии и старший подает большие надежды на доброе служение Церкви. В Оодате катехизатора нет; в доме Сиры собираются на молитву тамошние немногие христиане, и она между язычниками ведет посильную проповедь.

 

11/24 февраля 1911. Пятница.

Приводил в порядок миссийских и разных провинциальных Церквей документы на вклады церковных имуществ в «Идзи Сайдан» – «Церковное Имущественное Общество», имеющее права юридического лица.

 

12/25 февраля 1911. Суббота.

Составил новую клировую ведомость.

От Преосвященного Сергия письмо о Катехизаторской школе – неудачное: по воздуху плавает он.

 

13/26 февраля 1911. Воскресенье.

До Литургии было крещение трех возрастных и троих детей: проповеднический плод Тита Косияма, катехизатора усердного.

Вчера Косияма был у меня с церковными старостами передать несколько церковных денег на хранение и сказать, что четыре прихода: Ситая, Асакуса, Хонго и Хондзё – окончательно сговорились взять на полное содержание одного катехизатора и одного священника; то весьма приятно; будет хорошим примером на будущем Соборе для провинциальных Церквей. Но при этом сообщили, что церковный дом в Ситая, стоящий рублей 600, положили подарить о. Симеону Юкава. Этого я не одобрил. Церковный дом не им только – нынешним христианам – принадлежит, он куплен на средства и других, из которых некоторые переселились, а иные и померли, и не имеют права нынешние обитатели квартала Ситая располагать по своему произволу церковною собственностию, без особенно настоятельной нужды. Что они любят своего священника до готовности подарить ему дом, я очень рад; но пусть изберут другой способ выражения ему своей любви; дом же пусть остается на потребности Церкви, то есть для обитания в нем служащих Церкви, как было доселе.

 

14/27 февраля 1911. Понедельник.

У заштатного, по болезни, священника Игнатия Мукояма померла дочь Фива в нынешнем, то есть последнем, выпуске кончившая курс в здешней Женской школе. Бедная, по выходе из школы почти все время страдала мучительными геморроидальными болями. Больше всего жаль видеть, как безвинные дети страдают наследственными от родителей болезнями.

 

15/28 февраля 1911. Вторник.

Получил письмо от Леонида Дмитриевича Кавказова, мужа племянницы Марии Васильевны – дочери брата Василия, протоирея Женского Сретенского монастыря в Сызрани; описывает болезнь брата, не скрывает, что он при смерти. Лишь только дочитал письмо, как подают телеграмму: «Брат помер». Весьма прискорбно! Единственный брат, на три года моложе меня. Хорошо, что дошло до него и утешило его мое последнее письмо, которым я отвечал на его убеждение – не ехать в Россию на покой, а оставаться навсегда в Японии; он встревожен был кем-то пущенной в газете выдумкой, что я прошусь на покой в Смоленском Авраамиевском монастыре. Царство тебе Небесное, дорогой брат! Тотчас же написал соболезнование и утешение вдове.

 

16 февраля/1 марта 1911. Среда.

На письмо Преосвященного Сергия, в котором, между прочим, вопрошалось: «Как сделать, чтоб священники не наемничали, а пастырствовали?», отвечал, что это же и есть его дело – наставлять их, убеждать, строго настаивать; для того он и путешествует по Церквам и прочее.

Н. П. Комарову, в Москву, послал два письма Преосвященного Сергия для напечатания в «Православном Благовестнике».

 

17 февраля/2 марта 1911. Четверг.

Набрал и послал Архиепископу Евсевию, во Владивосток, 7 ящиков религиозных и светских книг для передачи им в воинские команды или же переселенцам. В ящике № 1-й подлинно хорошие и почти все новые: 230 Четвероевангелий, 710 молитвенников и 632 азбуки – все напечатанное здесь для военнопленных и оставшееся от них, по избытку. В прочих ящиках религиозные и светские книги, журналы, брошюры – почти все старые, многие весьма растрепанные; но однако все такое, что с пользою или с интересом может быть читаемо. Все наслано было в Миссию отъезжавшими в Россию военнопленными, и я удосужился прошлым летом и осенью все разобрать и привести в некоторый порядок. Если Преосвященный Евсевий примет хорошо, то и еще пошлю несколько ящиков – запасец еще есть и дефектных изданий разных авторов и журналов.

 

18 февраля/3 марта 1911. Пятница.

Приступаем к печатанию Постной Триоди. Взяли смету в типографии «Тооёодо», той же, что печатала Октоих и Праздничную Минею. Христианин Павел Окамура также хотел бы напечатать в своей типографии за ту же цену, как в «Тооёодо». Но изменить типографии, которой мы довольны, нет причин.

 

19 февраля/4 марта 1911. Суббота.

Заключен контракт на напечатание Постной Триоди в «Тооёодо»; обещают напечатать к концу 5-го месяца; но могут начать дело только в конце этого месяца, так как теперь очень заняты печатанием школьных учебников, и нужно кончить это к началу новых курсов в 4-м месяце.

Из Сиротского приюта в Окаяма доставили нам русскую девочку Таню (очевидно, крещена Татьяной), которую открыл там военный агент, Генерал Владимир Константинович Самойлов и которую он и посол Н. А. Малевский пожелали воспитать в нашей миссийской школе, чтобы она осталась православною. Младенцем она осталась сиротою в Манчжурии; призрели и воспитали ее до нынешнего, 11-летнего, возраста японцы, от которых она переходила из рук в руки, пока передали ее в Сиротский приют в Окаяма. Видела она, по-видимому, только доброе попечение о себе и любовь. Горько плакала, когда ее привели сюда. Впрочем, к вечеру же утешилась и успокоилась, попав в среду ласковых товарок в нашей школе.

 

20 февраля/5 марта 1911.

Воскресенье Сыропустное.

После вечерни на обычном прощанье рассказал жизнь преподобной Марии Египетской в пример спасительного покаяния.

 

21 февраля/6 марта 1911. Понедельник

1-й недели Великого Поста.

Обычные великопостные службы: с 6-ти утреня, продолжается обыкновенно полтора часа; с 10-ти часов Часы и вечерня – более полутора часа. С 6-ти часов вечера Великое повечерие. Канон Андрея Критского я читал, продолжалось 1 час 40 минут.

По выходе из Церкви в 12 часов встретил у двери своей квартиры путника – серба Стефана Стеменковича; имеет он задачей посетить все государства мира, и большую часть уже и посетил, о чем свидетельствует его большая записная книга, которую он настоятельно предложил мне рассмотреть, а потом и расписаться в ней с приложением миссийской печати, в чем я не отказал ему. Он – гражданин Америки и человек, как уверяет, не бедный; но положил обойти весь свет без копейки запаса, и притом пешком, не пользуясь железными дорогами.

– Как же вы питаетесь? – спрашиваю.

– Свои карточки продаю. – И предложил мне одну, напечатанную в виде открытки.

– Сколько стоит?

– Сколько дадите.

Я дал 5 ен, чем он остался весьма доволен, и, напившись чаю, ушел.

 

22 февраля/7 марта 1911. Вторник

1-й недели Великого Поста.

Обычные службы. К великому сожалению, почти одни только учащиеся бывают на них; из городских христиан почти никого. Каждый год приходится сетовать на это.

 

23 февраля/8 марта 1911. Среда

1-й недели Великого Поста.

Желания некоторых христиан побудили съездить к фотографу Модзутани, христианину, и сняться, для чего вчера и ленты прилажены были к орденам.

П. М. Исикава добыл из Сахалинского управления министерства внутренних дел сведения о наших русских христианах на южной части Сахалина – сведения нужные мне для ответа товарищу обер-прокурора Святейшего Синода Роговичу на запрос: «Нужен ли причт для тех христиан?» Протоирей Восторгов представил обер-прокурору записку, что нужны: священник, псаломщик и учитель – и на содержание их 3 тысячи рублей.

 

24 февраля/9 марта 1911. Четверг

1-й недели Великого Поста.

Преосвященный Сергий жалуется на леность и нерадение священника Петра Кавано о христианах. Одно из показаний его такое: в Кумамото у бедного христианина Иова Уеда трое детей не были крещены в 1909 году, когда Преосвященный Сергий был в Кумамото; причем Уеда просил крестить его детей, и Преосвященный Сергий велел о. Петру непременно сделать это. Но ныне, прибывши в Кумамото, нашел, что и по сие время дети не крещены. Я счел нужным наказать о. Петра за такое удивительное нерадение и написал ему, что содержание его за 5-й месяц, 25 ен, будет удержано Миссиею за некрещение детей Иова Уеда.

 

25 февраля/10 марта 1911. Пятница

1-й недели Великого Поста.

Был у меня Стефан Оогое, когда-то служивший катехизатором и оставивший службу, развратившийся потом: будучи женат, завел любовницу и за неверность ее убил ее. Назначено было ему 12 лет каторги; но за доброе поведение помилован после 6 лет. Видно, что настрадался; несколько параличен – несвободно говорит, хотя на вид здоров. Просит допустить его до таинства покаяния и причащения Святых Тайн и обнаруживает истинное раскаяние в своих преступлениях и истинную веру и желание удостоиться святых таинств. Наказан он за преступление. Нельзя не пожалеть его и не оказать ему снисхождения. Сказал я ему, чтоб говел в Страстную неделю, когда тоже ежедневно будут службы и будет исповедан и удостоен причастия Святых Тайн.

 

26 февраля/11 марта 1911. Суббота

1-й недели Великого Поста.

Ночь не спал и мог лежать ни на одном, ни на другом боку, задыхался, воздуха не доставало дышать; все время сидел или ходил; когда казалось, что в комнате нечем дышать, выходил наружу, где дышать легче. Очень удивила эта неиспытанная доселе болезнь, почему утром послал за доктором; он, по исследовании, сказал, что – астма и не опасно для жизни; прописал лекарство.

С 8-ми часов Литургия, за которой приобщились Святых Тайн все учащиеся: Вместо причастна я сказал поучение, в котором рассказал житие мученика Тирона, чудесным явлением которого христиане избавлены были от осквернения идоложертвенною кровию, замышленного Юлианом Богоотступником.

 

27 февраля/12 марта 1911. Воскресенье.

Торжество Православия.

Обычное богослужение.

Писал письмо к Алексею Петровичу Роговичу о христианах русских на южном Сахалине.

 

28 февраля/13 марта 1911. Понедельник.

Прошлую ночь опять не спал от астмы.

В Канагаве померла замечательно благочестивая христианка Анна Асаока, жена доктора, щедрая жертвовательница на Церковь. Как она старалась все время обратить своего мужа в Христову веру и тщетно! Если у человека атрофировано чувство веры – нет возможности обратить его, хотя бы он был человек весьма добрый, как этот доктор Асаока.

Был Петр Кондо, благочестивый часовщик из Оцу, переселившийся в Корею и там промышляющий своим ремеслом. Говорил, что в Корею непременно надо послать катехизатора: и наших христиан там немало, и добрый успех между нехристианами-японцами общается. Но где взять катехизатора?

 

1/14 марта 1911. Вторник.

Недомоганье и нерасположение к работе целый день.

 

2/15 марта 1911. Среда.

Писанье писем в Россию.

 

3/16 марта. 1911. Четверг.

То же. Дмитрий Константинович Львовский заболел так сильно желудком, что должен был слечь в городской госпиталь доктора Сато.

 

4/17 марта 1911. Пятница.

Послал письма к товарищу обер-прокурора А. П. Роговичу и протоиерею Восторгову о русских христианах в японских владениях на Сахалине. Согласно желанию Преосвященного Сергия и Восторгова, прошу причта для них; но едва ли это состоится.

Преосвященный Сергий просит за о. Петра Кавано – снять с него штраф. Подождем, что напишет сам о. Кавано по сему предмету.

 

5/18 марта 1911. Суббота.

Начали с Накаем перечитывать большое напрестольное Евангелие, переписанное стариком Алексеем Оогое; ошибок немало.

 

6/19 марта 1911. Воскресенье.

До Литургии крещен один юноша, племянник катехизатора Григория Найто. За Литургией было причастников человек 10. После службы приходила просить напутственного благословения чиновница из прихода Асакуса, Анна Такахаси, с 12-летним сыном Андреем; муж еще не христианин – назначен полицмейстером в город Такемацу, на Сикоку, в приход о. Фомы Такеока, которого надо и известить о сем.

 

7/20 марта 1911. Понедельник.

О. Петр Кавано прислал длиннейшее оправдательное письмо: не виноват в некрещении детей Иова Уеда – отец не хотел их крестить. Послал письмо его к Преосвященному Сергию: пусть решит, насколько правда в письме и пусть сообразно с этим поступит с о. Кавано; если найдет резонным простить ему штраф, пусть и простит.

Померла Матрёна Кимура, жена переводчика и учителя Исаака Кимура, дочь давно умершего почтенного нашего иерея о. Иоанна Сакаи; куча детей осиротела.

 

8/21 марта 1911. Вторник.

Преосвященный Сергий известил телеграммой, что прибыл в Миязаки, на Киусиу.

Приходит ученик Семинарии, Семен Такахаси, сын диакона, и просит:

– Постригите меня в монахи.

– Что за причина?

– У меня нет больше мужских желаний.

– Тебе всего 20 лет – рано в монахи. Сохрани теперешнее настроение до 30-летнего возраста, тогда и просись.

Расплакался, кланяется и не перестает просить.

– Да скажи мне настоящую причину твоей просьбы.

– Я полюбил одну женщину, а она и смотреть на меня не хочет.

– Кто это?

– Ученица Женской школы Вера Уино.

– Глупость! Перестань думать о ней и прилежно учись. Кончишь курс, поступишь на службу, тогда и выберешь себе невесту по своим мыслям.

– Если не на ней, то ни на ком не женюсь и пойду в монахи, и так далее.

Насилу прогнал этого дурака.

 

9/22 марта 1911. Среда.

Японский гражданский праздник.

С часу было в Соборе отпеванье Матрёны Кимура. Так как она умерла от заразительного тифа, то ее, согласно городским гигиеническим правилам, из госпиталя отправили для сожжения, после которого кости и пепел уложены были в небольшой ящик, и он стоял среди Собора, покрытый пеленой и иконой для отпевания. Оное было совершено соборне мною и четырьмя иереями при пении обоих хоров певчих. На кладбище снесли гробик – священнослужащие в облачениях, учащиеся впереди, с пением. Много молящихся было в Церкви; любили ее и любят Исаака Кимура и жалеют осиротевшую семью.

 

10/23 марта 1911. Четверг.

Русских учеников ныне в Семинарии 13; и все ведут себя добропорядочно и учатся хорошо, кроме одного, Михаила Сокольского, с которым нет средств сладить: ничего не делает и постоянно нарушает школьные правила; а назначат наказанье – не обращает на это внимания; сколько не уговаривай – к стене горох; над всем смеется, в глаза лжет; называет школу адом, клянет своего дядю, ротмистра, который четыре года назад определил его сюда. Как ни жаль его и его матери и бабки, но, кажется, придется послушаться Ивана Акимовича Сенума, который больше всех терпит от него, и отослать его в Харбин.

 

11/24 марта 1911. Пятница.

Из Посольства получил ящик с иконою при письме посла Николая Андреевича Малевского: «На мое имя прибыл из России ящик с иконою – даром отечественных ревнителей возводимому в Мацуяма православному Храму» и прочее. На ящике, на холсте, также написано, что «икона жертвуется в Храм, который будет возводиться на могилах русских военнопленных в Мацуяма; посылает, по поручению жертвователей, из города Владивостока, подполковник К. В. Урядов». А Храм в Мацуяма построен и освящен три года тому назад! И об этом не знают не только жертвователи, но и живущий в Японии посол Николай Андреевич! Так- то мимо внимания и душ людей идет все, касающееся Церкви. По открытии ящика, оказалась прекраснейшая икона святого мученика Димитрия Солунского и святого Афонасия Великого в резном дубовом киоте.

Она опять тотчас же заколочена и сдана для пересылки в Мацуяма, где будет помещена в Храме.

 

12/25 марта 1911. Суббота.

В 3 часа позвали меня на собрание старост прихода о. Симеона Юкава и объявили, что 6 Церквей сего прихода (Ситая, Асакуса, Хонго, Хондзё, Воодзи, Хориноуци) решили взять на полное свое содержание о. Симеона Юкава и катехизатора Тита Косияма – давать им ежемесячно: первому 23 ены, второму 15 ен. Вследствие состоявшегося такого единодушного решения просили отслужить для них благодарственный молебен в Соборе. Я выразил им свою радость и угостил чаем. Касательно же молебна сказал, что хорошо бы, чтобы он был общим для всех молящихся в Соборе. В приходе о. Романа Циба тоже идут совещания о содержании священника; вероятно, решение будет в таком же благоприятном смысле; если это последует, то молебен может быть общим. Все и решили подождать до Вербного воскресенья, и тогда отслужить после Литургии.

 

13/26 марта 1911. Воскресенье.

После Литургии отслужил панихиду по Анне Асаока и сделал внушение мужу ее – отставному военному врачу – последовать примеру жены, сделаться христианином, чтоб умереть с надеждою вечного спасения; предобрый человек, но с атрофированным чувством веры.

 

14/27 марта 1911. Понедельник.

За отсутствием иереев, я отслужил молебен для Моисея и Нины Сайгуса из Исохара. Там недавно крещен 21 человек. Николай Такаги, катехизатор, каждую субботу приезжает туда из Оцу и учит в субботу и воскресенье.

 

15/28 марта 1911. Вторник.

Утром на экзамене в Женской школе по Закону Божию. Всего 45 учениц ныне в ней.

Визит репортера из редакции журнала «Сейко».

– О чем желаете спросить?

– О христианской вере.

Я ему и сделал первоначальную катехизаторскую о вере, начиная с учения о Едином Боге в трех Лицах, о творении и прочем. Не знаю, на пользу ли. Слушал, не прерывая.

 

16/29 марта 1911. Среда.

Утром экзамен в Женской школе – и этим кончился курс. Ныне первый раз оканчивается курс в Женской школе в марте; и это потому, что в правительственных школах так; кончившие там и имеющие поступить в нашу школу тотчас же могут это сделать; иначе им нужно ждать до сентября, праздно живя дома в ожидании сего.

С часа пополудни было отпевание в Соборе рабы Божией Таисии, жены звонаря Марка Иосида, оставившей сиротами семь детей.

Вечером мы с Павлом Накаем начали исправленье Пентикостария для печати. Но это – дело между прочим; главное же ныне – корректура печатаемой Постной Триоди.

 

17/30 марта 1911. Четверг.

Испытание пахучих веществ, присланных на 2 ены для жаровен в Пасхальное богослужение среди Собора и в алтаре. Лучшее избрано; купим ен на 5.

Христианин из Сакари Иоанн Циба привез дочку Фиву в Женскую школу, и на вопрос о Церкви там и служащих ей, очень хвалил о. Игнатия Кано и катехизатора Самуила Узава.

 

18/31 марта 1911. Пятница.

Послал Высокопреосвященному Евсевию, во Владивосток, письмо о 7 ящиках с книгами, отправленными к нему, и коносамент на получение ящиков.

 

19 марта/1 апреля 1911. Суббота.

С двух часов выпускной акт в Женской школе. Кончили курс ныне 10 учениц; из них одна оставлена учительницей при школе (дочь катехизатора Петра Такахаси). Приглашены были на акт посол, дочь его и ее компаньонка. Первый отказался по недосугу, Евгения Николаевна и Надежда Владимировна Муханова были; был также протоиерей о. Петр Булгаков. Все было в порядке: говорили речи и пели прекрасно. Рукоделье и рисованье – весьма красивы. Начальница школы предложила Евгении Николаевне и Надежде Владимировне взять на память что-либо из рукоделья, и они взяли по платочку. Потом выпускные угощали всех чаем с печеньем и фруктами; закончилось снятием фотографии с группы гостей, учащих и выпускных.

 

20 марта/2 апреля 1911. Воскресенье.

Когда после Литургии я вернулся к себе и отпустил уже посетителей-японцев, угощенных чаем, сказали мне, что 7 русских пришли в Собор и желают отслужить молебен. Вышел к ним. Люди простые; едут в Америку на заработки – 6 мужчин и одна женщина. Говорю им:

– Я отслужу для вас молебен – путешественный, морской. Но петь по-русски здесь некому. Пойте сами.

– Мы не умеем.

– Хоть «Господи, помилуй».

– Это можем.

– И действительно, это только и пели – все прочее я один пел. Апостол, однако, нашелся прочитать между ними один, но точно брёл по вспаханному полю, поминутно спотыкаясь.

По окончании, спрашивают прямо, по русскому обычаю:

– Батюшка, сколько следует заплатить?

– Господь с вами! Ничего не нужно. Берегите себе на дорогу.

Бедные! Наверное, горько раскаются в своем предприятии!

 

21 марта/3 апреля 1911. Понедельник.

Японский праздник.

До обеда мы с Накаем не занимались. Я написал письмо А. В. Круглову, в ответ на его печальное о печальных обстоятельствах в России и его личных.

Приходила взять благословение домой, в Кагосима, девица Ицидзи, кончившая здесь курс в учительском институте, очень благочестивая; снабдил ее книгами.

 

22 марта/4 апреля 1911. Вторник.

Начали мы с Накаем читать корректуру Постной Триоди.

Написал к о. Петру Кавано, что наложенный на него штраф, по представлению Преосвященного Сергия прощается, но с тем, чтобы он посетил все одиннадцать мест, где есть христиане; список сих мест выписан из письма Преосвященного Сергия и препровожден ему.

Между письмами из России к Преосвященному Сергию, посланными сегодня мною ему, одно должно быть очень неприятное ему: торговец фруктами Елкин, в Петербурге, требует с него уплаты ему 100 рублей, которые Преосвященный Сергий остался должным ему. Написал Преосвященному Сергию, что если он признает этот счет и если желает, я напишу о. Феодору Быстрову расплатиться, а он из жалованья здесь выплатит Миссии.

 

23 марта/5 апреля 1911. Среда.

Выпускные 10 учениц приходили прощаться. Благословил их иконами, большими и малыми, крестиками и внутренним видом Собора, где они в хорах так прекрасно пели, и угостил чаем с печеньем.

Христиане из Такасаки и Аннака были – привезли своих дочек в Женскую школу.

 

24 марта/6 апреля 1911. Четверг.

Получены 3 ящика с церковными свечами, выписанными из СвятоТроицкого монастыря, близ Шмаковки, Владивостокской епархии, и 1 ящик с иконами от о. Денисия с Афона; две прекрасно написанные иконы «Казанской Божией Матери» и «Достойно есть».

Были с визитом три американских епископальных миссионера: Bishop McKim, Rev. Parker и прочие. McKim говорил, что военный класс особенно противится христианству, и рассказал Паркеру и Snively, что во время минувшей войны, когда протестанты предприняли снабдить Священным Писанием воевавших – их обыкновенно любезно принимали, офицеры ставили в шеренгу свои команды; все солдаты принимали из рук раздававших книжки Священного Писания, по окончании чего офицеры благодарили радовавших, а когда сии уходили, то книжки у получавших отбирали и бросали в огонь под предлогом: «Нет, мол, им места в ранцах».

Павел Ниицума и в этом году прибыл поговеть и приобщиться здесь и попросил на эти дни места в Миссии. Видно, что благодать Божия не оставляет его – благочестив, как и прежде.

 

25 марта/7 апреля 1911. Пятница. Благовещение Пресвятой Богородицы.

В Церкви между молящимися были: дочь посла с Мухановой и две дочери Коростовцева, нашего посланника в Пекине, приехавшие погостить у посла.

Военный агент, Генерал Самойлов, приезжал сказать, что японское военное начальство предлагает перенести две могилы военнопленных, оставленных на общем кладбище в Тоёхаси, на военное кладбище, где будут они в порядке храниться, тогда как теперь они уже приходят в запустение. Самойлов и посол находят, что лучше всего перенести и эти две могилы в Нагасаки, куда свезены останки военнопленных из всех других мест. Я вполне согласен с этим.

 

26 марта/8 апреля 1911. Суббота.

Катехизатор в Никко, Павел Осозава, просит на болезненную жену по 6 ен 50 сен в продолжении 4-х месяцев. Дал по 5 ен в месяц. Вероятно, так и продолжится. Жаль, что женился на такой слабой (Акилине, дочери умершего катехизатора).

 

27 марта/9 апреля 1911. Воскресенье.

После Литургии между гостями, пившими чай, была начальница Сиротского приюта Софья Китагава, принесшая в платке пару зорей и предложившая глупый проект: «Посетителям Собора – нехристианам предлагать надевать при входе в Собор зори на время осмотра и брать за это по 1 сену с человека; так-де в месяц получится 300 ен на содержание служащих, ибо посетителей бывает 30 тысяч в месяц». Я показал ей листки ежемесячного отчета, приносимые мне каждое последнее число месяца Иовом Накацука, из которых явствует, что не 30 тысяч, а разве круглым числом 3 тысячи в месяц бывает посетителей. Но если бы даже и 30 тысяч, то брать деньги за посещение Собора – было бы унизительно для Собора; нельзя это допустить.

По представлению о. Романа Циба, дал в благословение небольшую икону в серебряном окладе Павлу Хосои, бывшему катехизатору, а теперь ревностно помогающему по проповеди катехизатору в Синагава, Григорию Найто.

 

28 марта/10 апреля 1911. Понедельник.

Написал к Ксении Федоровне Колесниковой в Москву – просил на Храм в Хакодате; к о. Денисию на Афон – благодарил за присланные иконы и просил прислать те 50 икон Божией Матери, которые он уже заказал написать для Миссии, по 4 рубля за пересылку их охотно дам.

Был Григорий Тимофеевич Назаров, агент телеграфного общества, живущий в Йокохаме, – просил поговорить с его женою и дочерью, ссорющимися между собою, – убедить их жить в мире и согласии.

 

29 марта/11 апреля 1911. Вторник.

Была Марья Васильевна Назарова; говорил с нею; обещалась ласково обращаться с дочерью.

Написал о. Феодору Быстрову и заказал Жевержееву 6 пар облачения для соборного воскресного богослужения здесь.

 

30 марта/12 апреля 1911. Среда.

Двое церковных старост приходили сказать, что три соединенные Церкви (ренгоо-кёоквай) Сиба, Нихонбаси и Кёобаси избрали во священника для себя теперешнего их катехизатора Фому Оно, положили давать ему содержание ежемесячно 30 ен и просили рукоположить его.

Я одобрил все это, но советовал подождать до Собора; пусть приготовит прошение к Собору, заручное свидетельство, что дают содержание от себя 30 ен, письменно выраженное согласие Фомы Оно и подадут все это Собору; так их избрание будет почтеннее и тверже. До сих пор все иереи наши избирались Собором; пусть и теперь будет так. Старосты охотно согласились.

 

31 марта/13 апреля 1911. Четверг.

Написал в Москву Преосвященному Василию, Епископу Можайскому: «У кого просить на Храм в Хакодате? Посоветуйте». Еще просил прислать хорошие хромолитографии четырех знаменитых религиозных картин Васнецова, бывших на выставке: Страшный Суд, Распятие и прочие.

До после Пасхи кончили сегодня мы с Накаем занятия по Пентикостарию. Надо теперь только читать корректуру Постной Триоди во всякое время, когда принесут.

 

1/14 апреля 1911. Пятница.

Просил на Храм в Хакодате в письмах Анастасии Петровне Синельниковой, Матрене Тимофеевне Козьминой (по совету о. Федора Быстрова) в Санкт-Петербург, и Павлу Васильевичу Щетинкину в Казань.

Побочный сын бывшего консула в Шанхае Шуйского, по фамилии Араки, студент Университета Васеда, обучающийся христианству у иподиакона Николая Есида, был, чтоб проэкзаменоваться, достаточно ли усвоил Христово учение, чтобы быть допущенным к крещению, которого просит. Я испытал его и нашел, что может быть удостоен крещения.

В школах сегодня послеобеденными занятиями закончено до после Пасхи. На всенощной были все учащиеся. Пели (плоховато) семинаристы на клиросе.

 

2/15 апреля 1911. Суббота Лазарева.

С 6 часов Литургия, за которой были все учащиеся; пели тоже на клиросе семинаристы. Было из города довольно много причастников.

За всенощной с вербами было много молящихся и было бы больше, если бы не дождь.

 

3/16 апреля 1911. Воскресенье.

Страстная неделя.

До Литургии было крещение 10-ти человек, возрастных и младенцев. Крестился и Араки, во святом крещении названный Иоанном (по родному отцу Иван Николаевич Шуйский, но по матери – японский подданный).

В 8 часов я сходил поисповедовать параличного о. Павла Сато, к которому после Литургии священник сносил святую чашу приобщить его.

Причастников за Литургией было больше 100 человек из города, кроме детей.

По окончании Литургии я сказал о причине, по которой сейчас будет служиться благодарственный молебен. «Причина эта следующая: приход о. Симеона Юкава уже несколько месяцев содержит своего священника и одного катехизатора; недавно три Церкви прихода о. Романа Циба положили иметь своего священника и определили ему полное содержание от себя; Церковь Канда также положила содержать своими средствами о. Романа Циба. Таким образом, Японская Церковь являет себя уже не младенцем, ходящим на помочах, а становящегося на свои собственные ноги, чтоб идти без иностранной поддержки. Когда на Соборе будет объявлено это, тогда, без сомнения, многие провинциальные Церкви последуют примеру тоокейских Церквей. И Заповедь Спасителя о том, чтобы христиане содержали своих священно-церковнослужителей начнет исполняться Японскою Церковью. Великое благо отсюда последует: христиане и служащие Церкви почувствуют взаимно связанными узами благодарности – отсюда усердие, распространение Церкви и так далее. Видимо, благодать Божия действует в Японской Церкви, оживляет и возращает ее. Как не радоваться о сем и не благодарить Бога! Принесем же из радостных сердец благодарное моление Господу!». И соборне отслужен был молебен.

По окончании службы о. Роман Циба с певчими Петр Тоокайрин и Савва Сайто поспешил в Йокохаму освятить памятник и отслужить панихиду на могиле русского, Сергея Бащерского, по просьбе его сестры, госпожи О. Бащерской, приехавшей из России в Йокохаму нарочно для этого.

Сегодня из типографии 4 листа набело отпечатанные Постной Триоди. Мы с Накаем прочитали – ни одной ошибки не нашли.

С 6 часов отслужены вечерня и повечерие. Говеют все учащиеся.

 

4/17 апреля 1911. Великий Понедельник.

Обычные службы: в 6 часов утреня, шла 1 час 30 минут, в 10 часов преждеосвященная Литургия, кончилась в половине 1-го часа, в 6 часов вечера Великое повечерие, шло 45 минут.

Прибыл из Окаяма о. Василий Усуи, вызванный мною телеграммою. В доме его лежит второй покойник без него – младенец Фома, умерший от скарлатины, и еще двое детей больны. Нельзя оставлять одну мать с таким количеством детей; пусть будут с этого времени неразлучны отец и мать, здесь ли ему служить или в Окаяма.

 

5/18 апреля 1911. Великий Вторник.

Из Йокохамы дали знать, что 13 русских мальчиков и 7 или 9 девочек будут в четверг отпущены сюда из католической школы, поговеть здесь и встретить Пасху; но в воскресенье должны быть отправлены туда обратно.

За поздравление Высокопреосвященного Макария, Архиепископа Томского, вчера получил от него прекрасное, задушевное письмо, а сегодня – две великолепно изданные юбилейные книги: большой том, в прекрасном переплете, с портретом его, «Полное собрание проповеднических трудов, 1884–1910 г»., и «На служении Алтаю. Биографическая повесть; с 87 портретами, видами и виньетками». Автор А. И. Макарова-Мирская. Третья книга, «Апостолы Алтая», тоже иллюстрированная, и сочинение то же, надписана Преосвященному Сергию.

А три дня тому назад получил из Петербурга от графини Елисаветы Владимировны Шуваловой «Жизнь и труды Погодина, 22 книги, сочин. Барсукова». Поблагодарил ее письмом и попросил помощи на построение Храма в Хакодате.

 

6/19 апреля 1911. Великая Среда.

Преждеосвященная Литургия шла 2 часа 45 минут.

В 3 с половиной часа Р. М. исповедалось у меня семейство о. Булгакова.

В 5 часов исповедался посол Николай Андреевич Малевский; а после исповеди, в комнате, рассказал, что за его дочь Евгению сватается секретарь немецкого Посольства, юноша 25 лет, очень хорошей фамилии.

Повечерие, Утреня и Правило для приобщающихся завтра продолжались 2 часа.

Преосвященный Сергий извещает, что прибыл в Оосака.

От Высокопреосвященного Евсевия, из Владивостока, получено 103 ены на Миссию; в письме благодарит за книги, посланные недавно в 7 ящиках и просит еще.

Макарова-Мирская прислала в подарок свою красивую книжку «На служении Алтаю».

Подрегента Савву Сайто попросили в Сендай приготовить хор к Пасхальному богослужению; отпущен и охотно отправился.

 

7/20 апреля 1911. Великий Четверг.

С половины 8-го часа звон, на который собрались учащиеся, и было прочитано Правило ко причащению. С 8-ми часов Литургия. Вместо запричастного я сказал поучение, и потом все учащиеся приобщились Святых Тайн; было несколько причастников и из города.

От Анастасии Петровны Синельниковой получено 105 ен на Храм в Хакодате при письме, являющем какое-то угнетенное состояние ее духа.

На 12 Евангелиях из города было очень мало людей, почему я после службы дал выговор иереям, незаботящимся внушать христианам о важности таких богослужений.

 

8/21 апреля 1911. Великая Пятница.

С 8-ми часов утра исповедовались у о. Петра Булгакова 13 мальчиков и 5 девочек, русских, прибывших вчера из Иокохамского католического пансиона и помещенных – первые в Семинарии, вторые в Женской школе. Отпущены они до после обеда Пасхального воскресенья. Дал молитвенники и Евангелия тем, кто в прошлом году не получил от меня сих книг.

С 9-ти часов Часы в Соборе.

В 10 часов приехал из путешествия по Церквам Преосвященный Сергий.

В 3 часа вечерня и вынос плащаницы. Я сказал небольшое слово.

Содержание его: «Адаму сказано было: вражду положу между семенем змия и жены. Первый – ужалит в пяту, но будет раздавлен. Вот он – ужалил, но и был тотчас же раздавлен: ад разрушен, о чем засвидетельствовало Воскресение; сотник при кресте исповедал Сына Божия; кричавшие „распни”, бия себя в грудь возвращались с Голгофы, и скоро 3000 и потом 5000 уверовали и составили первую Церковь. Гонение 300 лет – это жалили, но и раздавлен – кончилось торжеством веры в Христа. Здесь, в Японии, тоже жалит; Христа здесь ныне не на древе, а на земле распинают: равняют с земными мудрецами Сократом, Конфуцием, Ся- кьямуни, то есть Солнце сравнивают с лампами… Но это только – из тьмы прямо не могут смотреть на свет, а смежают очи и потому мало света видят, а откроют очи и увидят, и здесь будет раздавлен змий"…

После вечерни исповедовались у меня о. Петр Булгаков и наши иереи и диаконы.

С 6-ти часов всенощная, после которой обнесение Плащаницы вокруг Собора. Погода была тихая. Из города ныне при богослужениях было довольно много христиан.

 

9/22 апреля 1911. Великая Суббота.

С 9-ти часов Литургия. Служил о. Роман Циба. Между причастниками был Стефан Оогое, выпущенный из тюрьмы, отчасти уже параличный, видимо переродившийся душою после своего преступления и тюрьмы. Господь да удержит его навсегда в нынешнем его благочестивом настроении!

После службы исповедались у меня оставшиеся вчера неисповеданными наши священнослужащие и Преосвященный Сергий; а затем я исповедовался у него. День прошел в приготовлении к празднику, а вечером было много чтения корректуры Постной Минеи под шум собравшихся в доме к Пасхальному богослужению и украшавших в Крестовой Церкви приборы с куличами и яйцами. В 5-м часу вечера я благословил в Соборе чтение Деяний пред плащаницею.

Из Оомия катехизатор Судзуки привел 24 христианки, которые до богослужения поместились в комнате против меня. Были христиане и из других провинциальных Церквей.

 

10/23 апреля 1911.

Пасха. Светлое Христово Воскресенье.

Служили мы с Преосвященным Сергием и 3-мя иереями. Все было радостно и торжественно. Претихо было, когда обходили вокруг Собора. Собор блистал освещением и был полон молящимися. Пение было вполне исправное. По окончании богослужения обычное освящение стола у меня. Разговлялись русские и японцы, человек 40, с Преосвященным Сергием за хозяина. А я освятил куличи и яйца у христиан в Крестовой и у себя в комнате, христовался яйцами с христианами; больше 600 яиц раздал при сем.

Небольшой отдых; поздравления учащихся. Потом стали приезжать русские поздравители: посол с дочерью, привезшею огромный кулич, пасху и яйцо с конфетами внутри, и другие русские. В 5 часов была Пасхальная вечерня. Во время вечерни прибыл в Собор английский Bishop Cecil поздравить с праздником и предложить несколько вопросов. Выходя, я поздравствовался с ним, но прошел в крещальню, где всегда у нас читается предпричастный канон и молитвы на сон грядущий; а он остался с Преосвященным Сергием, который завтра не имел служить Литургии, и передал ему печатный листок с вопросами, из которых существенный: «Как выбирать учеников-подростков для воспитания к церковнослужению – так, чтоб, по возможности, не ошибиться в них, чтоб они, воспитавшись, не ушли с церковной службы на другие поприща?» Трудный вопрос! Если бы мы знали, как удачно решить его, то прежде всего воспользовались бы сами этою мудростию.

 

11/24 апреля 1911.

Понедельник Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальное богослужение я служил. В начале 11-го часа кончилось. Потом поздравление наших хоров, поздравление священника, хора и христиан из Коодзимаци. В половине 1-го часа мы с Преосвященным Сергием отправились к послу на званный завтрак. Оттуда ходили и ездили поздравлять других русских, а с 6-го часа вечера – у о. Петра Булгакова на званом обеде. В 10-м часу вернулся домой и нашел письмо секретаря Совета Миссионерского общества Н. П. Комарова о том, что «госпожа Скворцова, в Москве, чрез о. протоиерея Восторгова, пожертвовала 3000 рублей на расписание стен нашего Собора иконами; спрашивается, какие сюжеты желательны и какая форма и размер мест, где будут помещены иконы?» Весьма приятная новость. Постараемся ответить скоро и точно.

 

12/25 апреля 1911.

Вторник Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальное богослужение. Тоже я служил с 2 иереями.

После – угощение церковных старост. Чтение корректуры. Визит Василия Мелентьевича Мендрина. С 4-х часов крещение младенца у офицера Николая Владимировича Осипова и жены его Глафиры и обед у них, с которого вернулся домой в 9 часов.

 

13/26 апреля 1911.

Среда Светлой Седмицы.

Утром чтение корректуры. В 11 часов с Преосвященным Сергием – в Йокохаму, сделать ответные пасхальные визиты тамошним русским. Со станции – к Григорию Тимофеевичу Назарову, агенту телеграфного общества, на занятом им автомобиле – первый раз в жизни – весьма приятная езда, без тени мысли, что мучаешь кого-нибудь. Завтрак у Назаровых. Визиты – к военному агенту Генералу Самойлову, которого не нашли дома, и к консулу Артуру Карловичу Вильму.

В 7-м часу вернувшись домой, нашел у себя подарок из Петербурга от Марии Андреевны Елисеевой: коробку икры, коробку сельдей и большую коробку яблочной пастилы; прислала через сына своего, студента здешнего Университета Сергея Григорьевича Елисеева, прилежно занимающегося и безукоризненно ведущего себя; скоро и сам он заявился, когда я сидел у Преосвященного Сергия за чаем, и рассказывал про свои занятия, про Университет, профессоров и прочее.

Но главный сегодняшний интерес составило письмо Алексея Федоровича Ункрина, студента Житомирского училища пастырства. Он немец, 27 лет, принял православие, убедившись в правоте его вопреки воле своих родителей, лютеран; еще доныне германский подданный. Просится сюда миссионером. Пишет к Преосвященному Сергию. Я взялся ответить ему.

 

14/27 апреля 1911. Четверг Светлой Седмицы.

Большая корректура. Потом перечитал накопившиеся письма и пересмотрел поздравительные: 44 телеграммы, 35 хагаки и 72 письма из разных Церквей.

15 старших учеников попросились на день прогуляться в город Циба, отпустил и дал 10 ен на дорогу: все они в Страстную неделю были хорошими чтецами в Соборе и пономарями.

По настоянию Преосвященного Сергия, объявлен набор в Семинарию к новому курсу после каникул. Уверяет он, что найдется достаточно желающих; но едва ли, в прошлом году был набор – накопиться не успело. Хорошо, если наберется до 20; если меньше объявится, принять нельзя: к концу курса и 2-х не останется.

 

15/28 апреля 1911.

Пятница Светлой Седмицы.

Написал к А. Ф. Ункрину: пусть поступит в Духовную Академию и пройдет курс; этим он сроднится с Православием и будет потом надежным священнослужителем и на миссионерском поприще. Теперешнего его среднего образования недостаточно здесь. Если согласен на это, пусть даст мне телеграмму: «Согласен», и я немедленно попрошу Святейший Синод допустить его в Академию. О. Феодору Быстрову написал, чтоб он послал ему на телеграмму, если попросит.

 

16/29 апреля 1911.

Суббота Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальная служба. Служил о. Петр Кано. О. Василий Усуи оправился от болезни и уехал в свой приход в Окаяма.

Недавно крестившийся побочный сын бывшего Шанхайского консула Шуйского, Иван Николаевич Араки, горит ревностию к распространению веры и вместе с катехизатором Николаем Есида почти уже приготовил к крещению одного из своих товарищей-студентов в Васеда Университете.

 

17/30 апреля 1911.

Воскресенье Фомино.

Служил Преосвященный Сергий. После Литургии было собрание молодых людей (Сейненквай) для избрания президента, делопроизводителя и казначея. Был на собрании и я, и предложил давать уроки Догматики молодым людям по воскресеньям, с 3-х с половиной часов, если будут собираться для сего человек по десяти; но буду в следующее воскресенье спрашивать и повторение прежде сказанного; учебником пусть будет безвопросный, повторительный катехизис Преосвященного Василия.

Корректуры так много, что я вечером не пошел ко всенощной и читал оную с Накаем.

 

18 апреля/1 мая 1911. Понедельник.

С 7-ми часов Литургия, потом панихида, которую служил я с иереями; поминалось имен бесчисленное множество; чашек с кутьею было далеко за сто. Потом отправились на кладбище служить литии на могилах. При каждом иерее несколько певчих из учеников Семинарии. Погода превосходная.

Из конторы «Московских Ведомостей» получено сборных 270 рублей; написал их на Храм в Хакодате, а «Московские Ведомости» известил о получении.

 

19 апреля/2 мая 1911. Вторник.

В школах начались уроки.

Мы с Накаем начали обычные занятия исправлением перевода Пентикостария, в свободное от корректуры время.

Написал к Преосвященному Алексию, ректору Казанской Духовной Академии, попросил его принять в академию Михея Накамура; известил и Михея о сем. Кажется, неложное у него желание служить Церкви и непритворное благочестие. Ни одного дня он там, на миссионерских курсах в Казани, не пропускает, чтоб не побыть у ранней Литургии, как свидетельствует о нем Преосвященный Сергий, бывший в Казани.

 

20 апреля/3 мая 1911. Среда.

Утром Преосвященный Сергий уехал посетить Церкви, подведомые о. Моисею Касаи, в Синано и Эцинго, по настоятельной просьбе о. Моисея.

Поблагодарил письмом Высокопреосвященного Тихона, Архиепископа Ярославского, за 100 рублей, присланные им на Миссию от кого- то; записал их на Храм в Хакодате; деньги присланы чрез о. Петра Булгакова, товарища по Академии Высокопреосвященного Тихона.

 

21 апреля/4 мая 1911. Четверг.

Сняли в Соборе размеры и формы мест, где желательно написание икон. Размер и форма самых высоких мест, к счастью, предусмотрительно были сняты при постройке Собора и сохранились до сих пор.

 

22 апреля/5 мая 1911. Пятница.

Японский военный праздник «Сёоконся»; ученики гуляли. Целый день хлопали выстрелы. Мы с Накаем работали. Никанор, мой повар и слуга, так захворал, что пришлось нанять для него «кангофу» (сиделку); пластом лежит, бедный.

 

23 апреля/6 мая 1911. Суббота.

Написал я Анастасии Петровне Синельниковой, в Санкт-Петербург. «Если ее беспокоит то, что она не может удовлетворить моей просьбы о дальнейшем пожертвовании на Хакодатский Храм, то пусть и не думает о ней – я беру просьбу назад».

 

24 апреля/7 мая 1911.

Воскресенье Жен Мироносиц.

Приготовил сегодня лекцию из Догматического Богословия членам «Сейненквай», но пришли сказать после Литургии, что они еще не приготовились слушать – не определились, кто и сколько человек будет слушать.

В 2 часа в Соборе бракосочетание доктора и докторши: кончившая курс у нас в Женской школе девица Курибара поступила в Медицинскую школу, практики между больными и вот теперь вышла замуж за врача, тоже нашего христианина.

 

25 апреля/8 мая 1911. Понедельник.

Поблагодарил письмом «Government General of Chosen» за присланную книгу «The Third Annual Reports of Reforms and Progress in Korea». Книга написана мастерски и снабжена иллюстрациями, но не показная ли только это сторона?

Призвал архитектора Кондера, заведывавшего постройкою нашего Собора, посоветоваться касательно расписания стен его. Он готов дать рисунки для орнаментной росписи, которая связывала бы роспись иконами, обещанную из Москвы. Но расписать таким образом весь Собор иконами и орнаментами было бы весьма дорого, далеко свыше пожертвованной в Москве суммы.

Петр Исикава вернулся из поездки, которую недавно предпринял в Тоёхаси, Оказаки, Оосака, чтоб убеждать христиан содержать своих священников и катехизаторов. Успех не блестящий, особенно в Тоёхаси – совсем отказались: Храм-де надо строить, прочее не можем; между тем в Тоёхаси самая богатая Церковь.

 

26 апреля/9 мая 1911. Вторник.

Утром ученики Семинарии отправились на двухдневную рекреацию; в Камакура ушли. Дал 5 ен вчера им на это; прочие расходы своими крохами возмещают.

Завтра будет рекреация Женской школы; на это тоже выпросили 5 ен.

Из Русско-Азиатского банка получено 100 ен «от В. В. Иванова»; очевидно, от Генерала Василия Васильевича Иванова и жены его Александры Сергеевны, пожертвовавших сюда в Собор прежде дорогую митру, панагию и прочее. Записал эти 100 ен на Храм в Хакодате, а его поблагодарил.

 

27 апреля/10 мая 1911. Среда.

Вечером ученики благополучно вернулись из Камакура, где отлично провели рекреакцию.

Из Пскова Леонид Константинович Ковалевский, сын умершего священника, которому я когда-то посылал лекарства отсюда, прислал «100 рублей на помощь пострадавшим от пожара», но каким – не указал; да и я не знаю, кому бы из таковых, хотя пожаров было немало в Японии в последнее время; потому записал я эти деньги на Храм в Хакодате, в возобновление сгоревшего в 1907 году, а господина Ковалевского поблагодарил письмом и известил, на что определено его пожертвование.

 

28 апреля/11 мая 1911. Четверг.

Необыкновенно трудно перевести богослужение в четверток и пяток Светлой Седмицы «О источници Пресвятыя Богородицы». Прежде мы оставили это непреведенным. Теперь приходится возобновить опущенное. Что за убийственный перевод с греческого на славянский! Да и греческий текст уж слишком вычурен.

 

29 апреля/12 мая 1911. Пятница.

Третьего дня Петр Исикава приходил советоваться: «Чем Собору наградить церковных старост, прослуживших в сем звании 25 лет?» Иконами или образками, или крестиками – больше чем же? И дал ему образчики, имеющихся у меня иконок и образков. Он вернул их мне назавтра, сказав, что решили наградить крестиками, отлитыми специально для сего. А сегодня тот же Петр Моисеевич Исикава пришел спросить: «А чем наградить священников и катехизаторов, прослуживших 25 лет Церкви?» Я на первый раз просто рассердился. Зачем не предоставить Богу награждать тех, кто искренно от сердца служит Церкви? И зачем завлекать внешними знаками неискренних? Мне самому всегда совестно получать награды, и я охотно отказался бы от получения их; в душе не придаю им цены и пред японцами не выставлю их. Сужу по себе – что и другим искренно служащим искания награды не нужды. Но уже коли подняли об этом, то придется и награждать. Священникам, прослужившим более 25 лет, я дам во время Собора набедренники; больше не в силах ничем наградить. Катехизаторам пусть дадут тоже крестики – больше как же их наградить? По желанию Исикава дал ему клировую ведомость выписать прослуживших 25 и больше лет. Пусть Собор награждает.

 

30 апреля/13 мая 1911. Суббота.

Отправил в Совет Миссионерского Общества письмо о росписи Собора с 7-ю фотографиями, где желательны иконы, и с надписями размеров; в другом пакете пошли 4 больших листа – подлинных размеров и форм мест для икон. В письме написал список святых, иконы которых желательно иметь.

 

1/14 мая 1911. Воскресенье.

До Литургии крещены 7 человек, в том числе студент Университета Васеда, которого Араки-Шуйский привлек ко Христу.

Я и в это воскресенье готов был дать урок по Догматике членам «Сейненквай», но они еще не приготовились слушать и просили отложить до следующего воскресенья.

 

2/15 мая 1911. Понедельник.

Написал к Преосвященному Андронику в Новгород в ответ на его письмо и просил посодействовать сбору на Храм в Хакодате.

Все дни – регулярно – корректура Постной Триоди; и долго еще это будет: печатание едва дошло до половины.

 

3/16 мая 1911. Вторник.

Вечером Преосвященный Сергий вернулся с обзора Церквей в Сино и Эцинго, ведения о. Моисея Касай, и очень хвалил усердие о. Моисея и благочестие многих христиан в его Церквах. Буддизм секты Монтосиу в этих местах еще очень силен; но зато и обратившиеся в христианство весьма сильны в вере. По представлению Преосвященного Сергия, дозволено приехать из особенно благочестивых, но бедных семейств в обозренных им Церквах трем девочкам в здешнюю Женскую школу на миссийское содержание. Воспитанники и воспитанницы миссийских школ, несомненно, очень способствуют усилению благочестия в домах и местностях, откуда они.

 

4/17 мая 1911. Среда.

Поблагодарил письмом Высокопреосвященного Макария, Архиепископа Томского, за его письмо, в котором он рассказал о чудном сне, бывшем ему в молодости, зовущем в след Спасителя и за две книги – юбилейное издание его проповедей и «На службе Алтаю» Макаровой- Мирской. Поблагодарил и Макарову-Мирскую за ее книгу, присланную мне ею.

 

5/18 мая 1911. Четверг.

Особенно много корректуры сегодня.

О. Петр Булгаков принес мне приглашение Посла завтра на молебен в Посольскую Церковь. Еще принес номер «Нового Времени», где Позднеев в фельетоне между прочим хвалит богослужение в нашем Соборе.

 

6/19 мая 1911. Пятница.

Рождение нашего Государя Императора.

В 11 часов отправился в Посольство на молебен, после которого был завтраку посла, не забывшего заказать для меня постное.

Был у меня Оно Тасабуро, знаменитый благотворитель в городе Каназава; теперь ему 72 года, и он едва ходит и говорит, но все еще продолжает дело благотворения; теперь заведение его полно всякими калеками, и он принес мне книжку с описанием заведения. В прошлом году заведение его посетил Императорский Наследник, бывший в Каназава. Убеждал я Оно, так любящего ближних, познать Отца Небесного, но тщетно; такие люди, добрые в одну сторону, горды в другую до неисправимости.

Из Оренбурга, от А. И. Саранкина, бывшего военнопленного, хорошее письмо, касающееся сбора на Храм в Хакодате. Знает купцов, которые охотно пожертвуют, если пообещать выхлопотать для сих орден Анны 3-ей степени. Преосвященный Сергий объясняет, что на такое желание украситься орденом нельзя смотреть как на нечто непременно несогласное с нравственными началами; тут просто желание улучшить положение своего дома и рода, потому что с получением ордена Анны сопряжено потомственное почетное гражданство.

 

7/20 мая 1911. Суббота.

Корректура, проверка напечатанного, разная корреспонденция.

 

8/21 мая 1911. Воскресенье.

Служил Литургию Преосвященный Сергий, а мне совершенно неожиданно пришлось в Крестовой Церкви окрестить одного русского младенца. Пред самой обедней заявляется в Собор двое русских с младенцем и просят крестить его. Сказали мне, и я велел позвать их. Молодые, порядочно одетые.

– Чей младенец? – спрашиваю.

– Русской женщины, едущей к мужу, работающему в Америке; она теперь в Йокохаме и лежит больная.

– А вы кто будете?

– Мы служим в цирке, который теперь дает представления в Йокохаме; он – акробатом, я – пляшу, – заявляет девица, оказывающаяся гораздо бойчее, чем ее товарищ. Оба -возраста 17 лет, и они вместе с материю здесь.

– Отправьтесь к настоятелю Посольской Церкви и попросите его крестить; он запишет потом в метрику Посольской Церкви, а здесь, в Миссии, и метрики для русских нет.

– Да мы ничего не знаем – как и куда, к кому. Притом же у нас и времени нет; в половине 12-го мы должны быть в Йокохаме по своей службе.

– Как же вы взялись за такое дело?

– Попросила нас бедная женщина, мы и не могли отказать. Мы ее тоже не знаем хорошо, но вот ее паспорт.

Паспорт в порядке, показали и свои паспорта – тоже в порядке. Доброта этих бедных тружеников, добывателей насущного хлеба, тронула меня, и я тотчас же велел приготовить купель в Крестовой Церкви, облачился и совершил крещение. При сем оказалось, что девица и порядочно образована и благочестива: молилась усердно, прочитала на память Символ веры, прочитала по-славянски и Апостол, тогда как молодой человек не мог этого сделать. Когда кончилось крещение, девица протянула руку, давая мне какую-то плату, от которой я, конечно, отказался. После зашли они в Собор, причастили младенца и с миром отправились домой.

Для составления и выдачи метрического свидетельства я сказал, чтоб мать младенца, выздоровевши, побыла у меня.

В 3 часа была моя первая лекция по Догматике в «Сейненквай»; собралось слушать много, в том числе несколько седых стариков.

Вечером всенощная с величанием Святителю Николаю и с литиею.

 

9/22 мая 1911. Понедельник.

День Святителя Николая Чудотворца.

Я служил Литургию, а на молебен выходил со мною и Преосвященный Сергий. Посол приехал во время богослужения, а потом был у меня – поздравить с Ангелом, и пил чай. Обычные поздравления и угощение всех чаем в комнате «Сейненквай». В 12 часов завтрак с священнослужителями и прочими. В 7 часов обед с русскими гостями и японскими профессорами Семинарии и другими.

 

10/23 мая 1911. Вторник.

Утром до 12-ти и весь вечер чтение корректуры.

С 12-ти часов завтрак с Преосвященным Сергием и гостями из Йокохамы – Назаровыми – которых вчера неудобно было угостить ни завтраком, ни обедом.

В 3 с половиною часа Преосвященный Сергий вновь отправился в путешествие по Церквам, начиная с прихода о. Тита Комацу, с которым ныне в Уцуномия встретится.

 

11/24 мая 1911. Среда.

Написал в Оренбург Саранкину с указанием, полученным от посла, «18-го параграфа 459-й статьи Учреждения Орденов (том 1, часть II, Свод Законов издания 1892 года), в каковом параграфе изложено: Право на получение 3 степени Ордена Святой Анны приобретает тот, кто собственным иждивением соорудит Церковь там, где по местным обстоятельствам настояла в оной особенная надобность». Упомянул, что на построение Церкви с иконостасом и прочим снабжением потребно не менее 30 тысяч рублей. Хорошо, если бы Бог послал единоличного ктитора. Орден потом выхлопотать ему, согласно статуту, было бы легко.

 

12/25 мая 1911. Четверг.

Преосвященный Сергий пишет из Уцуномия, как по совету с о. Титом Комацу расположил посещение Церквей его прихода. Между прочим, в Уцуномия в следующее воскресенье предположена проповедь для нехристиан, на которую по телефону приглашен уже и Петр Михайлович Исикава, по телефону же ответивший согласием приехать. Проповедь будет в 2 часа; Исикава отправится отсюда утром в воскресенье.

Катехизатор в Хамамацу Марк Бан пишет, что там покупка земли под церковным домом состоится; христиане собрали с себя до 500 ен; я обещал им на это 100 ен; значит 600 ен есть, а недостающие 400 ен думают занять под залог опять той же земли, чтоб дальнейшим сбором с себя выплатить эту сумму. Моисей Оота теперь, по-видимому, там опять в ладу со всеми.

О. Фома Маки пишет, что опять захворал, на этот раз головными болями; просит на лечение 30 ен; слишком много: откуда же мне взять денег на такие экстренные расходы? Послал 15 ен.

О. Моисей Касай пишет, что Стефан Тадзима, катехизатор в Касивазаки, неизлечимо больной, по-видимому; просит уволить его от службы теперь же, не дожидаясь Собора, и просит содержание себе по 7 ен. Послано увольнение ему и дорожные до Токио, где у него жена живет у матери. Дано по 5 ен в месяц ровно на один год; дальнейшим обещанием я связывать себя не могу.

 

13/26 мая 1911. Пятница.

Оставивший прежде катехизаторскую службу Варнава Осозава, недавно письмом просившийся опять на службу, пришел, чтоб на словах просить о том же. Говорит, что мать и все родные рады, что он решился опять служить Церкви. И я рад сему. Человек он хороший, только непостоянен. Хотел в монахи, потом женился; служил катехизатором, и усердно, потом сделался аптекарем, но не повезло ему в сем качестве; отчасти, может быть, и поэтому теперь опять в катехизаторы. Все это я поставил ему на вид в наставлении. Обещается вперед все жизнь не изменять церковной службе. Дай Бог! На будущем Соборе он будет вновь принят в число катехизаторов.

Иподиакон Николай Есида отправился в Нагано, чтоб помочь там о. Моисею Касаи по проповеди в местах, где это надо, до Собора. Это по представлению Преосвященного Сергия, который говорит, что там в разных местах есть добрые слушатели, которым некому проповедовать.

 

14/27 мая 1911. Суббота.

Коронация нашего Государя Императора.

В Посольство на молебен приглашен не был, поэтому и не был там, а занимался в Соборе составлением подробной описи церковных вещей, делом, вчера начатым.

Из Нагаока и Симоямада прибыли две девочки в Женскую школу на миссийское содержание. Преосвященный Сергий просил принять их, так как из тех мест еще не было детей в наших школах; а таковые очень оживляют местные Церкви.

 

15/28 мая 1911. Воскресенье..

Ночью у диакона Стефана Кугимия сделалось кровоизлияние в мозгу, и он лежит все время без сознания и без движения; хлопоты врачей не помогают. Жена просила совершить над ним таинство елеосвящения, но этого нельзя до тех пор, пока он хоть малейшим признаком обнаружит свое собственное желание того.

 

16/29 мая 1911. Понедельник.

Стефан Кугимия по-прежнему лежит все время в бесчувствии; отвлекали кровь пиявками, не снимают лед с головы – ничто не помогает.

Преосвященный Сергий пишет из Никко, что в Церкви там, только что родившейся, видимо дышит Дух Божий; без благодати Божией невозможно такое одушевление всех и такие успехи. Но есть и весьма прискорбное: жена катехизатора Павла Осозава, Акилина, весьма больна и, кажется, чахоткой; почему люди избегают его дома, боясь заразиться, и на молитвы собираются весьма мало. Лучший христианин там Петр Секи, почти единолично построивший домик для помещения катехизатора и молитвенных собраний; плату за землю под дом он вносит; разные церковные расходы также на нем лежат. Ярким признаком христианского одушевления в Никко служит, например, следующее: 16-ти- летняя девица ходит с проповедию по домам, и что не праздно, об этом свидетельством служат отзывы, сделанные Преосвященному Сергию несколькими пожилыми христианами: «Мы учение ясно узнали, конечно, благодаря катехизатору, но верою мы обязаны этой девице, в чем не стыдимся сознаться».

 

17/30 мая 1911. Вторник.

Диакон Кугимия обнаружил признаки самосознания и желания таинства елеосвящения, почему оное и совершено над ним оо. Кано и Циба.

Послал редактору «Московских Ведомостей», Льву Александровичу Тихомирову, превосходную статью Преосвященного Сергия «Два дня в Никко», написанную им специально для Московских Ведомостей.

Петр Исикава прибыл из Уцуномия и Никко, где говорил проповеди вместе с Преосвященным Сергием, и подробно рассказал о религиозном состоянии сих мест. В Никко там много желающих слушать учение, что одному катехизатору не управиться, особенно при больной жене. И потому положили мы послать в помощь ему его брата, Варнаву Осозава, просящегося опять в катехизаторы. Церковь в Уцуномия ныне в полном порядке – все христиане живут в единодушии.

 

18/31 мая 1911. Среда.

Письма в Россию. Месячные расчеты. Вечером корректура, а потом праздничная всенощная.

 

19 мая/1 июня 1911. Четверг. Вознесение Господне.

Утром, лишь только приготовился к священнослужению, являются из Йокохамы жена телеграфного агента, Марья Васильевна Назарова, и дочь ее, и первая просит исповедовать и приобщить ее сегодня. Я было затруднился так внезапно допустить ее к святым таинствам; но она продолжала просить и уверяла, что дома вчера и сегодня утром приготовилась посильной молитвой. Взял я во внимание ее искренне благочестие: сам видел в ее доме моленную комнату, увешанную иконами с лампадками; недаром и о. Иоанн Кронштадский с любовию принимал ее, а она так чтит его. Оставался час до Литургии. Я исповедовал ее, прочитал для нее Правило ко причащению, а за Литургиею приобщил Святых Тайн. После богослужения она и дочь позавтракали со мной.

 

20 мая/2 июня 1911. Пятница.

Утром о. Роман Циба прочитал отходную диакону Стефану Кугимия, который все время лежит в бесчувствии и едва дышит.

Послал в «Православный благовестник» письмо Преосвященного Сергия с описанием Церкви в Уцуномия.

Из Петербурга от о. Феодора Быстрова разом два письма, в которых он извещает, что пожертвовали сюда: госпожа Ко[?]зьмина (у которой я письмом просил на Храм в Хакодате) 200 рублей и неизменный благотворитель Миссии Преосвященный Никон, Епископ Вологодский, 515 рублей. Слава Богу! То и другое записал на постройку Храма в Хакодате.

Из Владивостока пишет «преподаватель Коммерческого училища и Казенной женской гимназии Емельянов», что сюда собирается экскурсия учащихся и просит «помещения в Миссии для остановки хотя бы части экскурсантов». Ответил, что для 12–15 человек будет дана комната с кроватями; больше поместить в Миссии нельзя, а школы полны своими учащимися.

 

21 мая/3 июня 1911. Суббота.

Все эти дни, в Часы, свободные от корректуры и других настоятельных дел, занимался описью церковных вещей в ризнице и от беганья по лестницам и поднятия нелегких вещей, наконец, спина разболелась так, что ходить и стоять трудно. Утром сегодня обедню едва простоял; а к вечеру поясница разболелась до того, что ко всенощной не мог идти, и завтра служить Литургию не в состоянии. Хорошо еще, что сидеть и читать корректуру можно, чем и занимались мы с Накаем весь вечер.

 

22 мая/4 июня 1911. Воскресенье.

В 7-м часу утра о. Роман Циба пришел сказать, что диакон Стефан Кугимия скончался. Царство ему Небесное! Больше 30 лет служит Церкви, сначала секретарем Миссии, потом катехизатором, и, наконец, диаконом; и был кроткий, смиренный и мирный человек, всеми любимый.

К обедне идти не мог по болезни поясницы. Зато во время обедни начал писать беловую опись в книгу: «Главная Церковная и Ризничная Опись Собора Воскресения Христова при Российской Духовной Миссии в Токио, в Японии». Много лет уже, как я выписал две таких великолепных книги из Петербурга, и до сих пор они лежат праздными. Сегодня вписал Евангелия, и теперь дело пойдет безостановочно, думаю. Начерно опись давно составлена, и теперь только поверяется и вносится новое.

Сегодня получен мною из Святейшего Синода Указ, которым учреждается причт и церковная школа для русских, оставшихся в японской части Сахалина, и ассигнуется на это из сумм Святейшего Синода 3000 рублей, из них: священнику 1200 рублей, псаломщику 600 рублей, учителю 600 рублей и на содержание школы и разъезды причта 600 рублей. Указ от 25 мая 1911 года. Сообщается он мне «для соответствующих распоряжений». То есть я должен найти людей для означенных должностей. Едва ли найдутся! Все, что я могу сделать, это просить протоиерея Восторгова дать людей из своих Пастырских курсов; сделаю это. И пошли Бог успеха!

 

23 мая/5 июня 1911. Понедельник.

Вчерашним покоем и ввечеру ванной порядочно вылечил поясницу, так что сегодня мог служить, хотя с немалым трудом. В час пополудни началось отпеванье диакона Стефана Кугимия; служили со мною четыре иерея; пред началом отпеванья я сказал небольшое слово о покойнике и в назидание живым. Собравшихся помолиться о покойнике не было весьма много. На кладбище проводили полным церковным порядком: в облачениях, с преднесением креста и с хором певчих из всех учащихся. Упокой его, Господи, в селении праведных!

 

24 мая/6 июня 1911. Вторник.

Отправил Варнаву Осозава в Никко помочь Павлу Осозава в проповеди. С ним отправился туда опять редактор Петр Исикава поговорить с главным христианином, весьма усердным, Петром Секи, нельзя ли теперь купить участок земли для Церкви? Теперь можно дешево, по 2 ены за цубо; но земля несомненно вздорожает; в будущем году им уже нельзя будет купить. Я дал бы из миссийских в помощь им 250 рублей – пусть бы только от себя собрали столько же, и для постройки небольшой Церкви участок имелся бы.

От посла Н. А. Малевского официальное письмо, в котором изъясняется, что «известный знаток Японии, В. Я. Костылев, составил русскояпонский словарь и просит Министерство иностранных дел оказать ему денежную помощь на издание. Министерство иностранных дел, прежде чем принять какое-либо решение, признало желательным узнать мое мнение, в какой мере может быть оправдана затрата Государственного казначейства на удовлетворение ходатайства господина Костылева. Так просит мой отзыв о словаре», и оный препровождается ко мне вместе с письмом. Огромная связка тетрадей, и по первому взгляду – сырье, в таком виде печати не заслуживающее. Но придется вникнуть и разобрать поподробнее.

 

25 мая/7 июня 1911. Среда.

Половина дня опять за работой в ризнице, другая половина за корректурой. И каким богатством нас Бог благословил в ризнице! Сегодня пересмотрел и вновь, подробнее, описал митры, а их 21 номер! В 1870 и 1880 годах, будучи в России, не отказывался от того, что давали, – и вот столько набралось. Конечно, новых и вполне годных немного, но и самые старые – такие, что в случае нужды можно надеть. Дай Бог поскорее столько голов для ношения митр!

 

26 мая/8 июня 1911. Четверг.

Кончено чтение корректуры «Постной Триоди». Остается теперь проверять отпечатанное.

Продолжается опись в ризнице.

 

27 мая/9 июня 1911. Пятница.

Петр Исикава вернулся из Никко. Есть надежда купить участок земли под Церковь; Петр Секи взялся хлопотать об этом. Дай Бог!

Чтение отпечатанного Постной Триоди.

 

28 мая/10 июня 1911. Суббота.

Всенощная в Церкви, убранной цветами. Больно было в митре: маленький карбункул среди лба, который надо было залепить пластырем. А внутри какая-то непонятная боль – что такое?

 

29 мая/11 июня 1911. Воскресенье.

Неделя Пятидесятницы. День Святой Троицы.

До Литургии крещены 10 взрослых и детей.

За Литургией Фома Оно рукоположен во диакона.

Служил с пластырем на лбу и с болью в груди, но и с праздничным одушевлением; молитвы за вечерней читал возможно громко.

Преосвященный Сергий прекрасные письма пишет из обозреваемых Церквей. По прочтении посылаю их в Москву для напечатания в «Православном Благовестнике».

 

30 мая/12 июня 1911. Понедельник.

День Святого Духа.

Литургия была с 8-ми часов; служили три иерея.

О. Николай Сакураи пишет, что в Асахикава у катехизатора Поликарпа Исии крещено им разом 26 человек, в Ивамизава у Исайи Мураки – 16 человек. Давно в этих местах не было крещений, и потому можно надеяться, что новокрещенные предварительно довольно научены и допущены к таинству по должном удостоверении, что хорошо знают учение и искренно уверовали.

О. Антоний Такай из Нагасаки пишет, что перевезенные туда останки наших военнопленных: из Тоёхаси двоих нижних чинов и из Сидзуока одного офицера – со всеми почестями погребены в могиле близ большого памятника. Итак, ныне все наши военнопленные, умершие в Японии, покоятся в трех местах: в Нагасаки, в Мацуяма и в Хамадера, близ Оосака. Упокой их, Господи, в Царстве Небесном!

 

31 мая/13 июня 1911. Вторник.

Письма в Россию. Чтение отпечатанной Постной Триоди.

 

1/14 июня 1911. Среда.

О. протоиерей Восторгов пишет, что он выбрал для Сахалина на своих Пастырских курсах о. Николая Кузьмина, женатого, но бездетного, и что он уже едет сюда. Чтобы ему поскорее получить пособие на дорогу, о. Восторгов выхлопотал для него номинальное назначение в селение Грингмутовку, Владивостокской епархии; и я должен просить Преосвященного Евсевия, Архиепископа Владивостокского, прислать сюда о. Кузьмина; Преосвященный Евсевий предупрежден о сем и не замедлит уволить его, – пишет мне о. Восторгов. Я тотчас написал Высокопреосвященному Евсевию просьбу прислать сюда о. Кузьмина для отправления его на Сахалин. Написал и о. Восторгову во Владивосток, где он скоро будет и куда указал адресовать ему. Пишет он еще, что жена о. Кузьмина может быть учительницей, а псаломщика о. Кузьмин сам найдет во Владивостоке. Значит, весь штат, Указом Святейшего Синода определенный для Сахалина, будет скоро здесь налицо. Пошли Бог людей хороших!

 

2/15 июня 1911. Четверг.

Уведомил Преосвященного Сергия о назначении на Сахалин о. Николая Кузьмина и проч. Отослал в Харбин русского ученика оттуда, Михаила Сокольского, неисправимого лентяя и нарушителя школьной инструкции. Ректор и наставники потеряли терпение с ним и настояли, чтоб исключить из Семинарии. Впрочем, разговорный японский язык усвоил за 4 года настолько, что толмачом в штабе может служить, о чем я и написал начальнику штаба, Генералу Володченко.

 

3/16 июня 1911. Пятница.

Разбирал словарь Костылева. Много труда он положил, но далеко не довел словарь до такого состояния, чтоб он мог быть напечатан.

 

4/17 июня 1911. Суббота.

Христиане из Какогава, плод катехизаторства Павла Накаи, просили чрез него отслужить панихиду по их родным, и отслужил после обедни.

Преосвященный Сергий, при всем своем оптимизме, весьма дурно пишет о Церкви Санума: Церковь точно замерла, оттого, что катехизатор изленившийся – Петр Бан; на молитву не собираются, детей молитвам не учат, крещений никогда нет. Печально!

 

5/18 июня 1911. Воскресенье.

До Литургии крещение троих. За Литургией между молящимися были русские, из коих одна дама – путешественница – очень восхищались нашим хором.

В 4-м часу – моя лекция по Догматике в Сейнен-квай. Во время ее пришли сказать, что двое русских очень нуждаются в свидании со мною.

Вышел. Два очень приличных господина просят поговорить о деле. Пригласил в комнату и посадил.

– Нельзя ли бракосочетанье совершить сегодня? – начинает один, не объявивши ни имен своих и не сказав ничего другого.

– И где же брачующиеся?

– Они тут.

– И документы есть?

– Есть.

– Так вы отправьтесь к посольскому священнику, расскажите дело, покажите документы.

– А здесь разве нельзя?

– Вы русские; брак должен быть записан в русскую метрику, а таковая при Посольской Церкви; здесь же нет русской, а только японская метрика для японцев. Впрочем, хотя бы все у вас было в исправности, сегодня едва ли можно: до вечера не поспеть, а завтра начинается пост, когда браков не совершают. Здесь ведь все церковные правила пред лицом новых христиан еще строже соблюдаются, чем в России. Но зачем вы так торопитесь?

– Нам нужно возвращаться во Владивосток.

– Но вы откуда же приехали?

– Из Владивостока.

– Так, вернувшись туда, и перевенчайтесь.

Старший джентльмен на это улыбнулся, младший, заика, которому, должно быть, и нужно венчаться, поникнул головой. Попросили адрес посольского священника и с ним ушли, а я отправился докончить лекцию. Видно, что брак в России почему-то невозможный, а заграницей-де все можно! Но можно и ошибиться в этом расчете.

 

6/19 июня 1911. Понедельник.

Послал к Николаю Андреевичу, послу, мой отзыв о словаре Костылева для отправления в Азиатский Департамент вместе с словарем. В настоящем виде словарь нельзя рекомендовать к печатанию. Нужно: 1) подставить китайские знаки, особенно к словам китайского происхождения, которые совсем не понятны без того; 2) исправить ошибки в переводе; 3) установить правильное произношение японских слов и прочее.

Получил от духовенства и граждан города Белого, моих земляков, по случаю 50-летия (1861–1911) прекраснейшую икону Пресвятой Богородицы, весьма лестный адрес за подписью 33 лиц и великолепный бювар. Ящик с этими вещами послан был в январе и едва теперь достиг своего назначения.

 

1/20 июня 1911. Вторник.

Написал благодарность землякам в Белый за их любовь и подарки; послал 33 моих фото всем, подписавшимся под адресом. Особым письмом, кроме того, поблагодарил инициатора всего дела, протоиерея Соборной Церкви города Белого, Петра Андреевича Синявского, и за его статейку обо мне в «Страннике», хотя в ней много неверного; например, написано, что я похоронил и оплакал о. Павла Савабе, тогда как он и до сих пор жив.

Написал послу, прося его исходатайствовать у Японского Правительства выдачу Миссии Церквей на Сахалине в деревне Наяси и в городе Тоёхара (Владимировке) и колоколов, принадлежавших Церкви во Владимировке, так как на Сахалин скоро прибудет причт и нужно будет совершать богослужения.

Преосвященный Сергий о Церкви в Сендае дурно отзывается; устарелый и опустившийся там священник Петр Сасагава держит Церковь в застое. Жалуется на него и катехизатор Акила Сасаки в письме к Преосвященному Сергию, приславшему это письмо ко мне. Церковь в Ициносеки и Яманоме (Ивайквай) Преосвященный Сергий, напротив, очень хвалит; прислал прекрасное описанье сей Церкви, которое я тотчас отправил для напечатания в «Православном Благовестнике».

 

8/21 июня 1911. Среда.

Вписывал в книгу ризничную опись. Писал кое-кому в Россию.

 

9/22 июня 1911. Четверг.

Читал с Накаем корректуру испорченного в типографии листа «Постной».

Сегодня коронация Английского Короля Георга. Празднуют и японцы это счастливое событие своего союзника; у домов флаги вывешены, хотя не везде.

 

10/23 июня 1911. Пятница.

Поблагодарил Преосвященного Никона, Епископа Вологодского, за 515 рублей, присланные им на нужды Миссии, и уведомил, что записал эти деньги на постройку Храма в Хакодате – ныне весьма существенную нужду Миссии. Писал о дневниках его, помещаемых в «Троицком Слове», советуя растворять его иеремиады некоторым утешением, как то делали ветхозаветные пророки, бичуя современное им нечестие.

Написал Ал. Феод. Ункрину в ответ на его письмо, чтоб просился в Академию в нынешнем году, не откладывая поступление еще на год, если нет особенных причин к тому. Так как он начал изучать японский язык и просит книг, то послал ему Новый Завет, Часослов и Псалтырь, также словарь Гошкевича. Советовал устраняться немецких и английских учебников японского языка, ибо произношение у них неверное: джинрикишя, шинбаши, ёроши и подобное вместо дзинрикися. синбаси, ёроси.

 

11/24 июня 1911. Суббота.

Вполне законченная печатанием «Постная Триодь» сдана в переплете с тем, чтобы 300 экземпляров непременно были готовы к Собору, остальные 300 – после.

Катехизатор Николай Такаги из Исихара пишет, что 26 человек крещено у него разом; из них только один ребенок, прочие все возрастные, и люди среднего и выше состояний. Боюсь, не было бы очень скороспелы; хорошо ли испытал их священник пред крещением? Не усвоившие хорошо вероучение скоро охладевают.

 

12/25 июня 1911. Воскресенье.

Во время Литургии прибыл в Церковь посол Николай Андреевич Малевский с дочерью, женихом ее, секретарем Немецкого Посольства, и компаньонкой Надеждой Владимировной Мухановой. Оказалось, что приехали проститься пред отъездом в Россию в отпуск до ноября. Жениха-немца привели познакомиться со мною. Жаль, что уходит из Отечества Евгения Николаевна, весьма симпатичная русская девица. Я на днях отослал Николаю Андреевичу для прочтения ей фельетон «Московских Ведомостей» с заглавием «Скажите ей», скажите русской девушке, чтоб не выходила замуж за иностранца, – скорбный голос одной русской, вышедшей за англичанина, весьма счастливой в супружестве, но не перестающей грустить, что разлучена с Отечеством и родною Церковью. Не убедились ни Николай Андреевич, ни она. «В Баден-Бадене есть Церковь и в Берлине есть», – говорит отец, а она, смотря на жениха, улыбается. Как бы тоже не пожалела потом!

Ужаснулся Николай Андреевич, что причт назначен на Сахалин без сношения с Японским Правительством. «Примут священника за шпиона» и прочее. Робость пред японцами. Я старался уверить его, что дурного не выйдет.

Студент здешнего Университета, Сергей Григорьевич Елисеев, выдержав экзамены, также едет в Россию на каникулы, до октября; приходил прощаться.

Приход Сиба уже принял Фому Оно, диакона, будущего своего священника, на свое содержание: сегодня староста оттуда принес мне 30 ен на его содержание в июле.

 

13/26 июня 1911. Понедельник.

Целый день писал беловую опись соборной ризницы.

 

14/27 июня 1911. Вторник.

Утром на экзамене в Семинарии. 6-й класс, 15 человек, отвечал по Догматике очень исправно.

В 4-м часу был репортер из «Japan Times» спрашивать о 50-летии. Случившийся здесь же наш редактор Петр Исикава ответил за меня: «Теперь еще ничего не определено, придите после 2 числа следующего месяца ко мне, я вам сообщу все сведения». После этого репортер еще долго оставался, и толковали мы с ним о вере; он оказался баптистом и нового фасона: в Троицу не верит, в Божество Спасителя тоже. Сбивает с толку японцев это разлагающееся протестантство. Навести на путь таких помутившихся гораздо труднее, чем просто язычников.

В 7 с половиною часов вечера отбыли в Россию в отпуск посол Николай Андреевич Малевский-Малевич с дочерью. На вокзал и я ездил проводить; были также из Женской школы с начальницей несколько старших воспитанниц проводить Евгению Николаевну, устраивавшую такие великолепные Елки в школе; был и ректор Семинарии Иван Акимович Сенума. Множество провожающей знати было, японской и иностранной. Посол и дочь очень любезно прощались с нашими и со всеми. Японцы дали ему отдельный вагон. До Цуруга провожает жених Евгении Николаевны, немец. В ноябре вернется посол сюда.

 

15/28 июня 1911. Среда.

Утром экзаменовал 2-й класс Семинарии, 12 человек, по Священной Истории; все отвечали хорошо. Экзаменовались с ними и двое русских, из которых Скажутин так хорошо и таким правильным языком отвечал по-японски, что если не смотреть на него, а только слушать – не узнаешь, что говорит не японец. По просьбе о. Петра Булгакова я проэкзаменовал и сына его, лет 12, Николая, из Священной Истории и Русской Истории; оказался хорошо знающим ту и другую. Отвечал по-русски; отец хотел, чтоб он отвечал на мои вопросы также по-японски и по-английски, ибо учится в английской школе, но мальчик не решился.

Часу в 4-м приехал Аркадий Николаевич Броневский, оставшийся вместо посла «charge d’affaires de Russe» поговорить о причте, назначенном на Сахалин. Я показал ему Указ Святейшего Синода и прочие бумаги, относящиеся к сему. «Только что положены и закончены в чистую все требования и все дела, оставшиеся результатом войны, и вдруг новое требование – возвратить Церкви и колокола на Сахалине!» Посол и Броневский находят это неудобным. Впрочем, посол в последнее свидание с здешним Министром иностранных дел уже говорил ему об этом; Броневский также будет говорить и надеется, что передача состоится.

 

16/29 июня 1911. Четверг.

На экзамене в Семинарии 3 класс по Церковной Истории преплохо отвечал; а русские ученики, трое, вместе с ними экзаменовавшиеся, совсем плохо. Жаль, что таких малоспособных присылает Харбинский военный штаб, если желает иметь хороших переводчиков; следовало бы выбрать таких, как вчера отвечавший Скажутин, из Хабаровска присланный.

Господин Емельянов, предводитель владивостокских экскурсантов, телеграммой из Цуруга спрашивает: «Может ли Миссия поместить 35 человек? Ответить в Нагоя». Тотчас отвечено, что «комната с койками приготовлена на 18 учеников».

 

17/30 июня 1911. Пятница.

На экзамене в Семинарии 1-й класс по Священной Истории отвечал хорошо; и русские ученики, проходившие с ними тоже по японскому учебнику, отвечали порядочно.

Вернувшись к себе по окончании экзамена, нашел в доме экскурсантов – учениц Владивостокской гимназии, а не учеников. Предводители общества их Василий Прохорович Емельянов, учитель, и Серафима Прокофьевна, учительница, ждали меня с извинениями, что доставили не учеников, а учениц; всего 17. Не совсем удобно им, конечно, но – чем богаты, тем и рады. В 3 часа они угощены чаем с булкой; в 5 часов их взяли в город на приготовленный им обед. В неудобное время приехали. Здесь еще «ньюубай»; вчера и третьего дня была буря с дождем; сегодня целый день дождь, и они отдыхали день с дороги.

 

18 июня/1 июля 1911. Суббота.

Утром Преосвященный Сергий вернулся из путешествия по Церквам, когда я был в Семинарии на экзамене, где старший курс по Сравнительному Богословию отвечал весьма порядочно. Рассказы Преосвященного Сергия о посещенных Церквах заняли остальное время до полудня и потом до вечера. Много затруднений предстоит касательно перемещений служащих Церкви, а инде и переместить нельзя – так в Сендае как снять о. Петра Сасагава? А пока он там, Церковь не оживится. Куда деваться с Симеоном Мацубара, которого в Аомори не терпят и которого нигде не полюбят? И прочее, и прочее.

 

19 июня/2 июля 1911. Воскресенье.

Литургию служил Преосвященный Сергий, а по окончании ее я отслужил в правом приделе молебен для русских экскурсантов, по просьбе их. Служение было по-русски; пели они сами и пели хорошо. Потом в Церкви же снялись фотографической группой; меня и Преосвященного Сергия попросили сняться с ними. По выходе из Церкви, экскурсанты осмотрели наши Семинарию и Женское училище. Затем все 80 экскурсантов обедали в Миссии; принесена пища из города; угощало городское общество. Вечером в Женском училище устроено было собрание и угощение для женской половины экскурсантов. Ученицы пели, играли на кото и других инструментах. Взаимно говорили речи, которые я переводил.

 

20 июня/3 июля 1911. Понедельник.

Получено уведомление, что внезапно помер Павел Цуда, самый старый из катехизаторов и один из самых первых христиан, в 1872–73 годах сидевший в тюрьме в Хакодате за исповедание Христовой веры. Теперь направлялся он сюда на Собор; прибыл из Исиномаки, где был катехизатором, в Сендай, и во время беседы с о. Петром Сасагава у него сделалось кровоизлияние в мозгу, и он скончался. Царство ему Небесное!

 

21 июня/4 июля 1911. Вторник.

Написал благодарность светлейшей княгине Салтыковой и ее зятю князю Оболенскому (бывшему обер-прокурору) благодарность за препровождение сюда пожертвования графа Стенбока, 300 рублей, на Храм в Хакодате, и у них самих просил пожертвования на то же.

Михей Накамура, о принятии которого в Казанскую Духовную Академию я просил, просит теперь денег на репетитора для него по русскому языку. Отказал. Если до сих пор не научился хорошо по-русски, то какой же репетитор ему поможет!

 

22 июня/5 июля 1911. Среда.

Утвердил списки учеников Семинарии, составленные наставниками, и выдал наградные книги каждому первому в своем классе; книги русские и религиозного содержания.

 

23 июня/6 июля 1911. Четверг.

С 10-ти часов акт в Семинарии. Прочитаны списки, даны награды, и Семинария отпущена на каникулы. Впрочем, ученики должны остаться на время как певчие для имеющих быть Праздничных богослужений.

Отправил к Архиепископу Евсевию во Владивосток ящик с книгами, всеми новыми: Напрестольными Евангелиями, Четвероевангелиями, здесь печатанными, азбуками и прочими; и послал ему письмо о сем.

С секретарем пересматривал статистические листы (кейкёо-хёо), насланные из Церквей, и делал из них извлечения.

Владивостокские экскурсанты уехали осматривать Никко.

 

24 июня/7 июля 1911. Пятница.

На экзамене по Закону Божию в Женской школе.

Перечитал прошение к Собору от Церквей и от катехизаторов, а также разные предложения Собору (гиан’ы); последних ныне очень много, но дельных из них мало.

Осмотрел гостиницу близ Миссии, нанятую для священников и катехизаторов на время Собора. Катехизаторы уже начинают и собираться.

 

25 июня/8 июля 1911. Суббота.

На экзамене в Женской школе, и этим кончились там занятия. Акта не было; он с нынешнего года перенесен на весну, когда бывает выпуск учениц и принятие новых.

Выслушивал отчеты собирающихся на Собор катехизаторов.

Петр Исикава принес сложнейшую программу празднования 50-летия. Пусть делают, что хотят; виден у всех душевный подъем – значит, польза для Церкви. И отлично!

Вечером экскурсанты уехали в Кёото и Оосака, оттуда во Владивосток.

 

26 июня/9 июля 1911. Воскресенье.

Утром крещены 4 студента.

Литургию служил Преосвященный Сергий. После нее много гостей русских и японских.

С 2-х часов до половины 9-го выслушивание отчетов и рассказов о своих Церквах священников и катехизаторов.

 

27 июня/10 июля 1911. Понедельник.

Целый день выслушивание иереев и катехизаторов, также некоторых депутатов от Церквей.

 

28 июня/11 июля 1911. Вторник.

Целый день занятие то же.

Всенощная в сослужении 8 иереев.

На величание выходил со мною и Преосвященный Сергий и после Евангелия помазывал елеем молящихся.

После всенощной 5 иереев исповедались у меня в Крестовой Церкви.

Во время всенощной я увидел в алтаре русского незнакомого иерея; оказался – протоиерей Иоанн Коноплев, из Владивостока; приехал с сыном, гимназистом, посмотреть Токио и Миссию.

 

29 июня/12 июля 1911. Среда..

Праздник Святых Апостолов Петра и Павла.

Служили мы с Преосвященным Сергием и 8 иереев.

На Часах я возложил набедренники, предварив приличною речью, на оо. Тита Комацу и Петра Кано, служивших иереями 29 лет, и Романа Циба, прослужившего в иерействе 25 лет. Во время Малого выхода благословил протоиерейство о. Петра Булгакова, настоятеля Посольской Церкви, по его просьбе.

С 2-х часов принятие отчетов иереев и катехизаторов об их Церквах. Кстати, у каждого спрашивал про число детей и выправлял клировую ведомость.

Выслушал и оказавшуюся проповедницею Ирину Суда, кончившую курс в здешней школе год тому назад. Ныне она школьной учительницей на своей родине в Канума, и тогда как проповедник там, Василий Окуяма, оказывается совсем бесплодным – ни крещений, ни слушателей у него, Ирина Суда имеет слушателей вероучения и есть уже доведенные ею до крещения, а некоторых охладевших христианок она согрела и вновь сделала ревностными христианками. Все это я узнал от ее священника, а она ныне лишь просила хорошего проповедника для Канума.

 

30 июня/13 июля 1911. Четверг.

С 8-ми часов утра был в Крестовой Церкви «Найквай» – приготовительное к Собору совещание, и председателем его (гичёо) был Преосвященный Сергий. Совещание это делается для того, чтоб облегчить Собору его дело и сократить время его. Переданы были мною в Найквай все поступившие предложения Собору для того, чтоб из них выбраны серьезные, имеющие подлежать обсуждению Собора, а несерьезные и неполезные отброшены. Найквай тотчас сделал это разделение предложений (гиан’ов) и для некоторых из них, чтоб основательно обсудить, назначил комиссию. Особенное внимание было обращено на Семинарию, которой преобразования требуют многие. Сделано будет, что можно и должно.

Найквай продолжался целый день. Я у себя в комнате выслушивал отчеты иереев и катехизаторов, приходивших по одному.

Из Кёото прибыли к празднованию 50-летия начальница Женской школы Надежда Такахаси и учительницы Христина Хасуике и Ольга Ябе.

 

1/14 июля 1911. Пятница.

С 8-ми часов тоже был «Най-квай» под председательством Преосвященного Сергия и продолжался до 1 часу пополудни. А я выслушивал отчеты.

Принимал христиан, издалека прибывших на праздник 50-летия, как- то: старуху Сусанну Оокубо из Яхикока, Марию Харада из-под Коофу. Принимал также депутатов разных Церквей.

Вечером был ужасный гром; кажется, молния упала на громоотвод нашего Собора.

 

2/15 июля 1911. Суббота.

После Литургии была панихида об успокоении всех служивших Японской Церкви. Служили мы с Преосвященным Сергием и с многими иереями.

В продолжении дня я принял много деревенских гостей, собравшихся на праздник, и выслушал отчеты некоторых иереев и катехизаторов.

Двор Миссии покрыт красивыми тентами для завтрашнего концерта и для общей трапезы христиан завтра и послезавтра.

После всенощной 8 иереев исповедались у меня.

 

3/16 июля 1911. Воскресенье.

Празднование 50-летия.

Богослужение началось с 7 с половиною часов. Служили Литургию мы с Преосвященным Сергием и 10 иереев. Пред началом самой Литургии христиане поднесли устроенное ими Евангелие, обделка которого в серебряно-позолоченные доски стоила больше 600 ен. Я принял, благословил им с амвона народ, возложил на Престол и поблагодарил речью жертвователей. На благодарственный молебен облачились все священники. Когда прошли они на средину Церкви, я остановился на амвоне, пред которым выступили о. Павел Савабе и Савва Хорие, и последний прочитал приветствие от христиан. Выслушавши, я ответил на него речью; после сего у амвона соединились оба хора и пропели гимн, составленный Павлом Накаи из псалма, а Иннокентием Кису положенный на ноты. По окончании сего отслужен был благодарственный молебен. Собор был полон народа. Были члены нашего Посольства, американский епископ McKim, а вместо отлучившегося в Лондон английского епископа был его представитель, и прочие. В Уено христианами устроен был обед для почетных гостей, между которыми были Министр путей сообщения барон Гото, товарищ Министра иностранных дел барон Исии, главные члены нашего Посольства и другие. Часов с 4-х был концерт под тентом на дворе Миссии; слушателей был полный тент. Вечером меня позвали на женское собрание в Женской школе, где я должен был сказать поучение. А в Соборе с 7-ми часов вечера была проповедь, на которую собралось много язычников; ораторов было несколько, во главе с Преосвященным Сергием. В 8-м часу вечера я получил поздравительную телеграмму от Святейшего Синода. А во время обеда в Уено получена приветственная телеграмма от нашего Министра иностранных дел из Петербурга.

 

4/17 июля 1911. Понедельник.

С 8 часов утра до половины 1-го часа было в Соборе чтение приветственных писем и телеграмм. Лучшее из приветствий от нехристиан – приветствие от господина Абе, Губернатора Токио. Я показал всем и телеграмму Святейшего Синода, а также икону Божией Матери, бювар и адрес, полученные от моих земляков из города Белого.

С 5 часов был под тентом, на дворе, обед на 350 или несколько более лиц. И какая прелесть! Заходящее солнце красило палатку, и без того изукрашенную. Хотелось бы иметь картину этого прелестного вида. Все было в совершенном порядке и к полному удовольствию всех. Японцы – мастера устраивать подобные празднества. Составлена подробная и ясная программа, назначены расторопные распорядители. Оттого в продолжении двух дней праздника нигде и ни в чем ни малейшего беспорядка или замешательства; все шло чинно, спокойно, красиво.

Илью Чёого, когда-то потрудившегося над постройкой нашего Собора, сегодня отпели, для чего отправлялись наши певчие.

 

5/18 июля 1911. Вторник.

1-й день Собора. Заседание началось в Храме с 8 часов. Заседали священнослужители, катехизаторы и представители Церквей. Избраны во иереи: Николай Есида для Сендая, Акила Сасаки – туда же диаконом; Петр Уцида – для Окаяма (о. Василий Усуи опять переведен в Токио, в помощь больному о. Феодору Мидзуно); Тит Косияма для Формозы.

На послеобеденном заседании присутствовал архимандрит Павел из Кореи.

 

6/19 июля 1911. Среда.

2-й день заседаний Собора. С 8-ми часов утра до 6-ти часов вечера с перерывом с 12-ти до 2-х часов. Распределены катехизаторы по Церквам.

На Соборе из любопытства были: протоиерей Коноплев из Владивостока и три профессора Благовещенской Семинарии.

 

7/20 июля 1911. Четверг.

3-й и последний день Собора. Читаны были разные предложения, из которых почти ничто не оказалось годным к осуществлению. Только насчет Семинарии – общее требование, чтобы ректор Иван Акимович Сенума выведен был из нее. Против него лично никто не имеет ни слова дурного – все уважают его. Но это ужасное несчастие его, что жена у него оказалась такою безнравственною: бросила мужа и 5 детей для русского студента-негодяя, проповедника собачьей философии; повезла к нему в Петербург прижитого от него ребенка, а теперь другого, должно быть, творит с ним. Конечно, такой женщине нельзя жить в учебном заведении, а она, наверное, вернется, когда тот прогонит ее; Иван же Акимович, с чисто мученическим терпением переносящий свое несчастие, не имеет в виду лишить своих детей матери. После каникул он будет жить уже на квартире, хотя останется ректором – заменить его некем; в Семинарии будет поселен его помощник.

 

8/21 июля 1911. Пятница.

С 8-ми часов до 12-ти сделал визиты наиболее важным лицам из нехристиан, почтившим наш праздник своим присутствием или приветственными письмами, чтоб поблагодарить их. Прочее время, с утра до 8-ми и с 1-го часу до 7-ми вечера, принимал прощавшихся служащих Церкви и, по возможности, удовлетворял их просьбы и нужды.

Ученики на каникулы отпущены по деревням.

 

9/22 июля 1911. Суббота.

Целый день отпуск по домам иереев и катехизаторов с удовлетворением их просьб, с наставлениями всем, выговорами некоторым.

Всенощную пели псаломщики. После нее пять иереев исповедались у меня.

Преосвященный Сергий в 2 часа уехал писать письма и отдохнуть в Тоносава.

 

10/23 июля 1911. Воскресенье.

Служили со мной 8 иереев, первым из коих был о. Петр Булгаков, посольский протоиерей. Рукоположены: Тит Косияма во иподиакона, Николай Есида во диакона, Фома Оно во иерея. После Литургии о. Булгаков отслужил напутственный молебен по-русски, ибо едет сегодня вечером с семьей в Россию.

Посол Николай Андреевич, теперь гостящий в России, прислал поздравительную с 50-летием телеграмму.

 

11/24 июля 1911. Понедельник.

Прощался с катехизаторами и иереями и отпускал их.

В 4 часа в Соборе было бракосочетание дочери Иоанна Аракава, бывшего катехизатора, ныне зубного врача в Фукусима, с одним христианином.

 

12/25 июля 1911. Вторник.

Отпускал остальных иереев и катехизаторов. Готовил формы записей в книге.

От Н. П. Комарова, из Москвы, письмо о росписи Собора Ухановым. Послал для прочтения Преосвященному Сергию в Тоносава.

 

13/26 июля 1911. Среда.

Ночью страшная буря с дождем. Утром много деревьев оказались вырванными с корнем. В Соборе, Крестовой Церкви, библиотеке – внутри потоки воды, налитой ливнем чрез окна или сквозь крыши. Утром все смотрел и распорядился работами. В Женской школе надо строить новую ограду на место поваленной и разметанной прежней.

 

14/27 июля 1911. Четверг.

Прохворал весь день и почти ничего доброго не сделал. Доктор осмотрел и дал два лекарства от простуды и астмы.

 

15/28 июля 1911. Пятница.

Был болен и ленив весь день. Читал «Труды и жизнь Погодина» – больше ни к чему не мог принудить себя.

 

16/29 июля 1911. Суббота.

Тоже целый день был болен и ленился. Читал «Погодина», которого уже добрался до пятой книжки.

 

17/30 июля 1911. Воскресенье.

Едва отслужил обедню – ослабел. Поставлены: иподиаконом Акила Сасаки, диаконом Тит Косияма, иереем Николай Есида. Участвовал в служении владивостокский протоиерей о. Иоанн Коноплев. После Литургии обедали у меня этот Коноплев с сыном и Назаровы из Йокохамы.

 

18/31 июля 1911. Понедельник.

Расчетный за месяц день. Тоже болен и слаб.

Писал Н. П. Комарову.

 

19 июля/1 августа 1911. Вторник.

Послал письмо Н. П. Комарову о росписи Собора.

Доктор Курода, дантист, где-то встречавшийся со мною, но которого я не помню, прислал мне коробку прекраснейших живых цветов из Йокохамы. Поблагодарил его и послал фотографическую карточку.

 

20 июля/2 августа 1911. Среда.

Написал о. Феодору Быстрову выслать сюда учебники для Семинарии, послать 200 рублей на построение Храма у школы моего имени на родине, послать для сей школы просимые книги, также волшебный фонарь и фисгармонию недорогой цены.

 

21 июля/3 августа 1911. Четверг.

Работал в библиотеке; поставил на полки переплетенную Постную Триодь и прочее.

 

22 июля/4 августа 1911. Пятница.

Написал обер-прокурору святейшего Синода Владимиру Карловичу Саблеру и просил его представить Государыням Императрицам Александре Феодоровне и Марии Феодоровне по экземпляру иллюстрированного описания Оосакского храма, на построение которого первая пожертвовала 5000 рублей, вторая в прошлом году прислала 300 рублей. Послал ему для сего только что отпечатанную книжку в трех экземплярах – два для Государынь, один для него. Просил его, между прочим, принять участие в построении Храма в Хакодате, на что в настоящее время собираются пожертвования.

Графиня Елисавета Владимировна Шувалова прислала чрез своего управляющего 3045 ен на Храм в Хакодате. Спаси ее, Господи!

 

23 июля/5 августа 1911. Суббота.

Составлял приходно-расходный отчет о русских учениках для отсылки в Харбин.

Преосвященный Сергий вернулся из Тоносава.

 

24 июля/6 августа 1911. Воскресенье.

До Литургии было крещение.

Служил Преосвященный Сергий и рукоположил диакона Петра Уцида во иерея, иподиакона Акилу Сасаки во диакона. Это первое его рукоположение здесь.

Состояние отчета о русских учениках из Владивостока.

Была несчастная русская молодая женщина Елена Павловна Сиратори, родом из Одессы. Японец Сиратори, принявший крещение в России, женился там на ней законным браком; но привез ее сюда и бросил, и она не знает, что ей с собой делать.

 

25 июля/7 августа 1911. Понедельник.

Послал отчет и свидетельства об успехах русских учеников в Харбин и Владивосток к начальствам их и на Сахалин к отцу одного.

Переводил дорожные расписки приходивших на Собор.

 

26 июля/8 августа 1911. Вторник.

Переводил дорожные и другие расписки и выяснил, сколько стоил нынешний церковный Собор; оказалось: 2428 ен 64 сен 3 рин.

 

27 июля/9 августа 1911. Среда.

Приводил в порядок расписки и сводил миссийские счета.

 

28 июля/10 августа 1911. Четверг.

Послал препроводительное письмо и Оосакской Церкви альбом Великой Княгине Елисавете Феодоровне, пожертвовавшей на построение 1286 рублей; также – Александру Григорьевичу Елисееву, пожертвовавшему иконостас с иконами.

 

29 июля/11 августа 1911. Пятница.

Разослал Оосакский альбом с препроводительными письмами разным крупным жертвователям для Оосакского храма.

От о. Денисия с Афона получено плачевное письмо, что его выгнали из монастыря за его письмо и посылку иконы Первому Министру Столыпину. Столыпин вопросил: кто этот Денисий? Саблер о сем – в Обитель Святого Пантелеймона. Совет старцев испугался и присудили изгнать о. Денисия, который теперь блуждает по горам и долам Афона без пристанища. Бедный! Надо защитить нашего благотворителя, так обильно снабжающего Миссию святыми иконами. ,

 

30 июля/12 августа 1911. Суббота.

Написал Владимиру Карловичу Саблеру письмо об о. Денисии. Описал, как многолетне и как много он благотворит Миссии иконами, книгами, разными афонскими святынями, и просил пощадить его, избавить его от теперешнего наказания, наложенного на него, возвратить его в обитель, которой он уже 30 лет принадлежит.

 

31 июля/13 августа 1911. Воскресенье.

Служил Преосвященный Сергий и рукоположил Тита Косияма во иерея.

Написал защитительное письмо об о. Денисии архимандриту Мисаилу, о. игумену обители Святого Пантелеймона на Афоне; просил извинить его и возвратить в обитель, приложил копию моего письма к Саблеру; послал и альбом Оосакского Храма, где на стене в одной фотографии видна большая Афонская икона Божией Матери, пожертвованная о. Денисием.

 

1/14 августа 1911. Понедельник.

Поблагодарил графиню Елисавету Владимировну Шувалову за ее дар 3045 ен на Храм в Хакодате и послал ей альбом Оосакского Храма.

Диакон Акила Сасаки отправился на место своего служения в Сендай, а иерей Петр Уцида – в Оосака, чтоб оттуда с семейством переехать в Окаяма.

Все вновь рукоположенные по неделе учатся здесь служить, ежедневно в Крестовой Церкви совершая всенощную и Литургию под руководством здешних иереев и диаконов. Достаточно обучившись, и отправляются на свои места.

 

2/15 августа 1911. Вторник.

Был Very Rev. Harris, американский методистский епископ, мой давний приятель. Прежде поздравил меня с 50-летием письмом, сегодня лично сделал это. Трудится ныне по преимуществу в Корее и чудеса рассказывал про христианство там. «Ныне всех христиан в Корее 200 тысяч; из них в его ведении, то есть методистов, 50 тысяч, детей корейских у него на воспитании 5 тысяч. Корейцы – идеальные христиане; усердные до крайности; уже собираются сами (корейцы) миссионерствовать в Японии и Китае. „Почему я не вижу христианских Церквей в Оосака?” – вопрошал недавно на одном митинге в Оосака кореец-христианин Оо- сакского Губернатора». И так далее рассказывал с пафосом Гаррис. Но не вдался ли и он сам в идеализацию по примеру корейцев?

Посетил я параличного о. Павла Сато. Едва дышит. Доктор говорит, что больше недели не проживет. Поскорее разрешил бы Господь этого страдальца!

 

3/16 августа 1911. Среда.

От о. Сергия Судзуки из Оосака нехорошее письмо. Опять начинает ссориться с церковными старостами. Сколько лет уже ежегодно уговариваю его жить мирно, быть разумным в управлении Церковью. Дурака и злобного, знать, нельзя исправить. Выбранил его и пригрозил, что если и в этом году будет ссориться с своими христианами, то будет выведен куда-нибудь в маленькую Церковь. Ежегодно оосакские христиане просят переменить его, ежегодно я уговариваю их не просить об этом, а иерея исправиться от враждебности и неразумия, и всегда одна и та же неудача.

 

4/17 августа 1911. Четверг.

В библиотеке набравшиеся новые книги в каталог вписывал.

 

5/18 августа 1911. Пятница.

Одна американская миссионерка пожелала перевести из японской газеты «Дзидзи» мои воспоминания (которых я и сам не читал; написаны каким-то репортером) для одной газеты на английском и перевела, но, не довольствуясь этим, раскрасила так, что вышло совсем поэтическое произведение – только рифм не достает. Принесла прочитать мне. Я выслушал, едва удерживаясь от смеха; там и мать моя (умершая, когда мне было 5 лет) плакала, расставаясь со мною, когда я отправлялся в Японию и прочее подобное. Я, чтоб не мешать общности картины, все это без возражений одобрил – пусть печатает: в поэмах вольности допускаются.

 

6/19 августа 1911. Суббота.

Преображение Господне.

Я служил. После второго «Буди имя Господне» вышел освятить плоды чтением двух кратких молитв и водокроплением.

Снабдил антиминсом и всеми церковными вещами о. Тита Косияма, отправляющегося на Формозу, а также разными наставлениями.

 

7/20 августа 1911. Воскресенье.

Тоже я служил. Пред Литургией было крещение младенцев.

Диакон Димитрий Константинович Львовский уехал в Россию в отпуск.

Иван Акимович Сенума из деревни, где проводит каникулы, прислал мне письмо к нему Rev. Sweet’a – продолжение спора об англиканском священстве и о том, что «39 членов не надо принимать серьезно – они составлены не совсем удачно, но тому виновны исторические обстоятельства и прочее». Так пусть Англиканская Церковь открыто скажет это; а то, что он пишет – его частное мнение, нисколько не отнимающее авторитетности у 39 членов.

 

8/21 августа 1911. Понедельник.

Весь день работал в библиотеке.

Из России хорошее письмо от графини Елисаветы Владимировны Шуваловой. Пишет, что принимает душевное участие в деле построения Храма в Хакодате, и вот послала на это 3045 ен, а в ответ на мою просьбу указать лиц, к кому я могу обратиться с просьбой о пожертвовании, прилагает список 11 лиц богачей и аристократов, к которым и советует написать.

О. Павел Морита от своего знакомого с Сахалина, переводчика Акимото, получил уведомление, что Губернатор Сахалина господин Хираока велел передать нам Церкви и все, какое найдется, церковное имущество. Значит, надо быть там кому-нибудь для принятия. Кому же? О назначенном туда священнике Николае Кузьмине ни слуху, ни духу. Подождем немного еще, если не явится, то придется опять Преосвященному Сергию ехать на Сахалин.

 

9/22 августа 1911. Вторник.

Преосвященный Сергий побыл в Посольстве у управляющего делами Аркадия Николаевича Броневского, сказал ему, что просьба Посольства о передаче Церквей и имущества (собственно, колоколов – больше, кажется, нет ничего) на Сахалине Православной Церкви исполняется – Губернатор велел все передать. Положено, чтоб я письмом поблагодарил его, как и Акимото советует в письме к о. Морита.

От о. Феодора Быстрова письмо с приложением письма ко мне княгини Александры Николаевны Голицыной, что она шлет мне судок своей работы и прочее.

 

10/23 августа 1911. Среда.

Послал Архиепископу Евсевию, во Владивосток, три ящика с книгами, оставшимися от военнопленных, и этим библиотека очищена от этого разрозненного материала.

В 12-м часу Преосвященный Сергий уехал в путешествие по Церквам на север от Токио, в приход о. Моисея Сиракава и проч.

 

11/24 августа 1911. Четверг.

7-ми лицам, рекомендованным графиней Шуваловой, послал письма с просьбою о пожертвовании на Храм в Хакодате.

 

12/25 августа 1911. Пятница.

Послал письма остальным лицам, указанным графиней Шуваловой. Написал и ей, поблагодарил и приложил мою карточку (большую), которую она пожелала иметь.

Написал еще Преосвященному Андронику в Новгород; послал ему альбом Оосакского Храма, для которого он столько потрудился сбором, приложил и альбомчик 50-летия, которое здесь праздновалось недавно.

 

13/26 августа 1911. Суббота.

Написал княгине Александре Николаевне Голицыной и послал ей альбом Оосакского Храма, на построение которого она немало дала от себя и еще больше собрала от родных; послал и альбомчик 50-летия.

 

14/27 августа 1911. Воскресенье.

Служил и очень устал от жары. Потом в библиотеке занимался.

 

15/28 августа 1911. Понедельник.

Успение Пресвятой Богородицы.

Служил с собором иереев. Молящихся было очень мало.

Лоб в болячках от жары, митру почти не надевал, больно было.

Позвал Акилу Кадзима и велел ему показывать свои переводы для поверки, сколько сделал, Савве Хорие, как другие переводчики делают. Дрянной характер у этого Кадзима, кастривый, заносчивый; но обещался подчиняться Хорие с этого времени. За бездеятельность для Церкви следовало бы совсем отставить от службы, да жаль, может и пригодиться – не без способностей.

 

16/29 августа 1911. Вторник.

О. Николай Есида попрощался, завтра едет в Сендай. Помоги ему Бог оживить Церковь, совсем опустившуюся от бездеятельности о. Петра Сасагава, который точно мертвец, которого забыли похоронить, – ничем не проявляет жизни.

Ученики и ученицы вернулись с дач, где проводили каникулы. Другие возвращаются из своих домов.

 

17/30 августа 1911. Среда.

Надписал и послал альбомы Оосакского Храма и 50-летия: о. Феодору Быстрову, о. Иоанну Демкину, живописцу Андрею Петровичу Розанову и Марии Петровне Сибаяма.

 

18/31 августа 1911. Четверг.

У Архиепископа Евсевия спросил об о. Николае Кузьмине, обещанном для Южного Сахалина, но о котором после того ни слуха, ни духа. Приедет ли? Преосвященному Сергию очень надо знать это, чтоб так или иначе располагать свои путешествия по Церквам; ему придется отвезти о. Николая на Сахалин и водворить его там, если он приедет.

Уведомил Преосвященного Сергия, что послал ему 3 ящика книг.

 

19 августа/1 сентября 1911. Пятница.

Мы с Павлом Накаи начали обычное наше занятие переводом. Ныне исправляем Пентикостарий. Учащиеся собираются. Врач сегодня осматривал вновь поступающих в Семинарию: нашел всех здоровыми. Поступает 26 мальчиков. Всех учеников в Семинарии ровно 100.

Ректор Иван Акимович Сенума перешел на квартиру, откуда будет заведывать Семинариею. Помощник его Кирилл Мори вместо него водворился в Семинарии со своей семьею.

 

20 августа/2 сентября 1911. Суббота.

Читал «Троицкое Слово», полученное от Преосвященного Никона, Епископа Вологодского, № 38–80. Дневники его какую мрачную картину религиозного состояния России рисуют! Одно уныние! Не дай, Господи, чтоб все было так плохо!

Всенощную пел уже 4-х-голосный хор, хотя неполный, и один.

 

21 августа/3 сентября 1911. Воскресенье.

Утром приехал о. Николай Кузьмин и тотчас же пожелал участвовать в служении Литургии; Правило ко причастию он в вагоне прочитал, для прочтения вечерни и утрени времени здесь достаточно было; потому я и позволил, поставив его после о. Петра Кано пред о. Романом Циба.

Пел Литургию 4-хголосный хор, один.

За обедом и после несколько познакомился с о. Николаем. Он 31 года, из светских, сын чиновника в Пензе; отец помер, мать еще жива. Кончил реальную гимназию и по наклонности к духовному служению хотел поступить в Академию, но вступительного экзамена не выдержал и потому был в Московской Академии только вольнослушателем; слушал лекции три года. Женился, еще учась в Академии. В иереи рукоположен полгода тому назад и служил в Москве в Епархиальном Доме, откуда и назначен о. протоиереем Восторговым (заведующим в Москве Пастырскими курсами) сюда. Для незамедления в получении прогонов, назначен был собственно в селение Грингмутовку, Владивостокской епархии, с тем, чтобы Архиепископ Евсевий, по первому моему требованию, отпустил его в Миссию. Ныне он и отпущен. Замедлил приездом, дожидаясь во Владивостоке протоиерея Восторгова, который с Архиепископом Евсевием ездил на Северный Сахалин. О. Николай везет с собою походную Церковь, которую вынул из чемоданов и установил в Крестовой Церкви, чтоб показать ее. Приехал о. Николай один; жену оставил в Москве, где, она, кажется, классной дамой.

 

22 августа/4 сентября 1911. Понедельник.

В 9 часов был молебен пред началом учения; по окончании я сказал поучение о воспитании ума наукой, сердца – взаимною любовию, воли – точным исполнением инструкции.

В 6 часов вечера в Семинарии начался «энзецуквай», на который у меня выпросили 6 ен. Я занимался дома, а о. Николай сходил на собрание и сказал поучение там.

 

23 августа/5 сентября 1911. Вторник.

Утром в 7-м часу о. Роман пришел сказать, что о. Павел Сато скончался ночью в 1 час 15 минут. Упокой, Господи, страдальца, так долго томившегося в параличе! Душа его, несомненно, очистилась как в горниле: страдания он переносил с молитвою.

Похоронить себя завещал в своем священническом облачении, которое полное хранилось у него; только воздух для покрытия лица дан из ризницы.

Позвал я священников и регента хора, и приготовили мы отпеванье, которое будет завтра в час пополудни.

Об отправлении на Сахалин к русским о. Николая Кузьмина в сопровождении Преосвященного Сергия я написал письмо Губернатору южной части Сахалина, Хираока Садатаро; благодарил его за распоряжение передать 4 Церкви и все, какое найдется, церковное имущество русским; уведомил, что Преосвященный Сергий и священник Кузьмин уполномочены мною принять Церкви и имущество; просил покровительства для о. Кузьмина к неукоснительному исполнению им священнических обязанностей.

В 11 часов поехал с о. Николаем в Посольство, представить его заместителю посла, Аркадию Николаевичу Броневскому; прочитал Броневскому и мое письмо к Хираока; он вполне одобрил его.

Я написал письмо и к переводчику русского языка при Губернаторе, Акимото, от которого мы и получили известие о вышеозначенном распоряжении Губернатора – получили чрез о. Павла Морита, с которым Акимото знаком по совместной службе у русских военнопленных в Химедзи и которого он теперь уведомил о распоряжении Хираока.

Преосвященный Сергий телеграммою из Хиросаки известил, что он будет ждать о. Николая в Аомори в следующее воскресенье, утром в 9 часов; о. Николай должен выехать из Токио в субботу в 12 часов 30 минут дня.

 

24 августа/6 сентября 1911. Среда.

Отпевание о. Павла Сато продолжалось с 1 часа до 3-х. При начале я сказал речь о его службе Церкви и его добродетелях. Народа был почти полон Собор. Проводы – торжественные с хором певчих впереди и священнослужителями в облачениях, хоть улицы были не совсем чисты по причине утреннего дождя. Погребение совершено в полном порядке.

Павел Накаи попросил увольнения от занятия переводом и уволен до 20 числа 10-го месяца. Очень занят печатанием толкования своего дела на классиков и нужно кончить прежде 5 числа 10-го месяца, когда в Оосака состоится чествование его фамилии, составляющей честь Оосака, имевшей там знаменитую школу китайской литературы и классицизма. Губернатор Оосака и множество важных лиц там принимают участие в чествовании предков Павла Накаи. От себя он повезет туда, между прочим, и сделанные нами переводы Нового Завета и Богослужебных книг. Похищенное теперь время у нашего перевода мы после возместим занятиями после обеда от 1 часу до 5-ти.

 

25 августа/7 сентября 1911. Четверг.

О. Николай Кузьмин каждый день служит Литургию в Крестовой. В 6 часов утра начинает проскомидию и вынимает частицы до 8-ми, потом Литургия, которую поют ему по-японски наши псаломщики. Остальное время дня тоже больше молится у себя в комнате. Ничем другим не интересуется. Новый тип миссионера. Не знаю, долго ли пробудет в таком набожном настроении. А хорошо, если бы навсегда остался таким.

Преосвященный Сергий прислал подробный маршрут своего предлагаемого вместе с о. Николаем путешествия из Аомори до мест его служения на Сахалине. Письмо весьма обстоятельное.

 

26 августа/8 сентября 1911. Пятница.

Письмо от товарища обер-прокурора Алексея Петровича Роговича: просит пробудить Преосвященного Сергия сделать взнос в Капитул Орденов за Орден Святого Владимира 4 степени, данный ему 6 мая 1905! Мера аккуратности Преосвященного Сергия в делах, когда он был в России! К счастью, здесь он совсем исправился; в денежных делах особенно аккуратен. Послал ему письмо Роговича и посоветовал уплатить в Капитул чрез о. Феодора Быстрова, что он, вероятно, и сделает.

Выдал жалованье о. Николаю за август, сентябрь и октябрь, по 100 рублей в месяц; дал еще разъездных 100 рублей. Делал ему разные наставления, которыми едва ли воспользуется; рассеянность в нем заметна, торопливости очень много. Дал он мне прочитать свою повесть «Живая зыбь», напечатанную в журнале «Звонарь». Описывает идеальных священника и учителя. Написано порядочно, особенно описания природы хороши.

 

27 августа/9 сентября 1911. Суббота.

В 12 часов о. Николай Кузьмин уехал в Аомори.

Учителям Семинарии, у которых прибавилось уроков, прибавлено жалованье. Учителю пения и регенту Петру Тоокайрин прибавлено 5 ен с тем, чтобы он перестал ходить петь Литургии в Посольстве, причем здешний хор оставляется с плохим подрегентом. В Посольстве и без того большой хор из учеников Семинарии с Д. К. Львовским во главе.

 

28 августа/10 сентября 1911. Воскресенье.

Литургию, как и вчера всенощную, пели оба хора превосходно; и молящихся было много.

Японцы начинают мало-помалу жертвовать на Церковь. Недавно одна христианка, Анастасия Абе, принесла 100 ен, а сегодня Павел Ито – тоже 100 ен на Церковь. «Мне сегодня исполнилось 61 год, так в благодарность Богу», – говорит. Жертвуют обыкновенно на свои местные Церкви; меня просят только хранить эти деньги, положивши в банк.

Всенощную пред завтрашним праздником пели причетники (тут же и учителя пения, и регенты) очень стройно. Учащихся не было в Церкви, а занимались дома уроками.

 

29 августа/11 сентября 1911. Понедельник.

Усекновение главы Святого Иоанна Предтечи.

С 6-ти часов Литургия, и были все учащиеся; пели причетники.

Христиане прихода о. Иова Мидзуяма празднуют 25-летие его священства, и просили меня чем-нибудь почтить его. Послал ему набедренник, хотя, правду сказать, священник он не особенно усердный.

 

30 августа/12 сентября 1911. Вторник.

Написал Роговичу, что сотрудник Миссии о. Феодор Быстров внесет в Капитул Орденов 40 рублей за Преосвященного Сергия. А о. Быстрову, что Преосвященный Сергий просит его сделать это; здесь же Преосвященный Сергий внесет 40 рублей в кассу Миссии.

Написал в Москву А. В. Круглову. Просил он предисловия для задумываемого им издания «Четьи Минеи юного христианина»; написал; послал также альбом Оосакской Церкви и альбомчик 50-летия, потому что он просил фотографии для его журнала «Светоч».

 

31 августа/13 сентября 1911. Среда.

Послал донесения в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества об о. Николае Кузьмине, что он прибыл и что отправился на Сахалин вместе с Преосвященным Сергием, и прочее. Директору Хозяйственного управления П. Степ. Даманскому написал, что выдал о. Николаю жалованье за август, сентябрь и октябрь, и спросил, с какого собственно числа ему следует жалованье? 14 июня он Указом Преосвященного Евсевия уволен из Владивостока сюда, а прибыл 21 августа. Написал также протоиерею И. И. Восторгову о прибытии о. Кузьмина и прочее.

 

1/14 сентября 1911. Четверг.

Написал находящемуся теперь в Петербурге послу Николаю Андреевичу Малевскому об отправлении о. Кузьмина на Сахалин, о том, что там Губернатор Хираока весьма любезно распорядился о возвращении русским Церквей и церковного имущества, и прочее. Посол несколько беспокоился о том, что «Русский» Святейший Синод назначил священника на «Японский» Сахалин, так для успокоения его: Святейший Синод назначил – в ведение Миссии, для Сахалина.

Из учеников Семинарии двое уже заболели дизентерией, и их надо было отправить в городской госпиталь. Непредвиденный весьма большой расход. И другие хворают желудком; даже сам ректор Сенума слег. При переходе погоды с тепла на холод всегда так; большая осторожность нужна, чтоб не простудить желудок – об этом твердится ученикам и принимаются меры – но где же уберечь всех!

 

2/15 сентября 1911. Пятница.

О. Петр Сибаяма, из Нагоя, пишет, что катехизатор Лин Кадзима ничего не делает, потому не нужен ему. Написал я старшему брату Лина, Акиле Кадзима, что может взять брата с церковной службы и употребить на какую-нибудь другую; вот уж третий год и у третьего священника Лин оказывается совсем бесполезным для Церкви.

 

3/16 сентября 1911. Суббота.

Акила Кадзима ответил, что возьмет брата с церковной службы; но упоминает, что и о. Петр Сибаяма не совсем прав – слишком сурово обращается с братом его. К Лину приехала мать жить с ним; о. Петру не нравится; ему хочется, чтоб катехизатор был одинок – двоих-де негде поместить. Пришло мне на мысль – потерпеть Лина на службе: быть может, он направится. Доселе был он помещаем у священников – дать ему самостоятельное катехизаторское место; быть может, он станет трудиться, видя, что вся ответственность лежит на нем. А такое место теперь есть – в Канума, откуда недавно был церковный старшина просить катехизатора; и дом церковный там есть, но жить там некому. Написал об этом Акиле Кадзима.

 

4/17 сентября 1911. Воскресенье.

Сегодня день канонизации Преподобного Отца нашего Иоасафа, Епископа Белградского и чудотворца. После обедни я сказал о нем и о решении Святейшего Синода канонизировать его. Потом отслужен был молебен Святому Иоасафу. По окончании его положен был на столик крест и около него изображение Святого Иоасафа, приложенное к Церковным Ведомостям; все лобызали крест и изображение.

Акила Кадзима обрадовался моему решению послать Лина самостоятельным катехизатором. Явился из Нагоя и сам Лин Кадзима; он тоже был рад сему. Почему и назначен катехизатором в Канума, о чем оповещено о. Титу Комацу и христианам в Канума.

 

5/18 сентября 1911. Понедельник.

Письмо от Преосвященного Сергия из Тоёхара (бывшей Владимировки) на Сахалине, что он с о. Николаем Кузьминым благополучно прибыл туда и что японские власти там очень любезно обращаются с ними; 4 Церкви и колокола приготовлены к сдаче им, но распоряжение о сдаче еще ожидается из Токио, куда недавно отправился Губернатор Сахалина господин Хираока.

 

6/19 сентября 1911. Вторник.

Премьера нашего П. А. Столыпина в Киеве, в театре, смертельно ранил еврей, и он умер. Какая жалость! И что за несчастная судьбина России! Но, знать, того заслуживает русский народ. Правительство слабо, не обуздывает революционеров и террористов. А народ разве не слаб? Москва, сама Москва посылает мерзавцев жидов и социалистов заседать в Государственной Думе; Петербург, живущий Царем, – поголовный враг Царя и негодяев Милюковых садит в Думу. И выходит по афоризму: «Народ имеет такую голову (Правительство и Правление), какой заслуживает». Горестно это, а что поделаешь?

Великая Княгиня Елисавета Феодоровна любезным письмом благодарит за посланный мною ей альбом Оосакского Храма.

 

7/20 сентября 1911. Среда.

О. Петр Сибаяма из Нагоя приехал, чтоб поговорить о своей поездке в Корею – преподать духовное утешение рассеянным там японским христианам, как назначено было ему Собором. По объявлению в главных корейских газетах о том, что посетит Корею православный священник, заявилось больше ста христиан, живущих в разных местах. Снабдил я о. Петра всем нужным, дал дорожных 60 ен и благословил на путешествие.

 

8/21 сентября 1911. Четверг.

Рождество Пресвятой Богородицы.

Праздничная Литургия с малым числом богомольцев, кроме учащихся.

Написал письмо архимандриту Павлу, начальнику Миссии в Корее, чтоб дозволил в своей Церкви отслужить Литургию о. Петру Сибаяма для приобщения Святых Тайн живущих в Сеуле японских христиан.

 

9/22 сентября 1911. Пятница.

Письмо от священника Петра Торопова (Пермской губернии, Ирбитского уезда село Байкаловское), уведомляющее, что он отправил чрез графа Оокума к Микадо свое послание, убеждающее принять Православную веру. Это самое письмо он в 1906 году прислал ко мне для доставления Микадо, как теперь сам объясняет. Не видя никакого успеха, он переписал его и теперь другим путем направил, а меня просит уведомить его о результате. Письмо к Микадо написано так витиевато и так глупо, и притом такое пространное, что я, и зная по-русски, едва мог понимать его, а до конца, кажется, и не смог вычитать. Граф Оокума, конечно, не обратит на него внимания; а если бы и обратил, то, как атеист, не дал бы ему ходу. Бывают же такие беспокойные головы!

 

10/23 сентября 1911. Суббота.

Письмо от Преосвященного Сергия из Тоёхара. Пишет, что о. Николаю следует поселиться в Тоёхара, как центральном городе на Сахалине, а не в селении Наяси на крайнем севере; что храм в Тоёхара старый и почти негодный к употреблению, потому следует перенести храм, еще крепкий, из селения Кресты и из двух построить один, и прочее. Я ответной телеграммой утвердил его представления.

 

11/24 сентября 1911. Воскресенье.

Утром послал большую почту Преосвященному Сергию в Аомори, куда он назначил посылать.

Письмо из Петербурга от о. Феодора Быстрова, в котором он, между прочим, пишет: «Старинная почитательница твоя, Варвара Александровна Иордан, с трепетом пишет мне о полученном ею от кого-то сведении, будто бы Преосвященный Сергий покидает Японию по неудовольствию». Я тотчас же отписал о. Феодору, что это совершенная неправда, что Преосвященный Сергий, напротив, все более и более прирастает к Японии душою. В наглядное доказательство сего, я вырезал и послал из последнего письма ко мне Преосвященного Сергия подпись его с словами «до гроба верный (Японии)». Все это просил его сообщить Варваре Александровне Иордан.

 

12/25 сентября 1911. Понедельник.

Соборную и миссийских зданий опись делал, как и все эти дни. Собственно, составляю по документам и излагаю сведения, когда и как приобретены земельные участки и построены здания.

 

13/26 сентября 1911. Вторник.

Был морской агент, лейтенант Воскресенский, поговорить о нагасакских земельных участках и зданиях, которые Морское Министерство передает Миссии. За участки платится рента 260 ен в год, сторожу зданий дается жалованье 9 ен в месяц. Откуда же Миссия будет брать эти деньги? Указывает он, что можно брать из процентов на 15000 ен, собранных на постройку Храма там и лежащих в банке. Если так, то можно принять. А потом построить Храм, который богомольцами, вероятно, будет оплачивать ренту.

 

14/27 сентября 1911. Среда.

Воздвижение Креста Господня.

Письмо от обер-прокурора Владимира Карловича Саблера, что Государь Император благодарит меня за поднесение альбома Оосакской Церкви. Я просил Владимира Карловича представить по альбому двум Императрицам как жертвовательницам. Почему так вышло, что Государь вместо них принял и благодарит, не знаю. Во всяком случае, это лестно.

 

15/28 сентября 1911. Четверг.

Целый день занимался соборною описью.

 

16/29 сентября 1911. Пятница.

Письмо Преосвященного Сергия о Церкви в Аомори. По приезде его туда все христиане собрались к нему и жаловались на катехизатора Симеона Мацубара. «Пока он-де здесь, в Церковь ходить не будем».

– Что за причина?

– Он деньги отдает на проценты; он сводничает – и браки, им устроенные, бывают несчастные.

Других причин не указали. Жаловались в присутствии Мацубара, который сам просил говорить при нем. Потом он целый час говорил оправдательную речь, но Преосвященный Сергий не совсем его понял, а разъяснять некогда было – настал час всенощной. На завтра же он с о. Николаем уехал в Хакодате. На обратном пути с Сахалина докончит разбор этого дела. Если не успеет помирить христиан с Мацубара, то придется его вывести оттуда.

 

17/30 сентября 1911. Суббота.

Преосвященный Сергий из Оотомари пишет, очень хвалит любезность и предупредительность японских властей. Но остановки по гостиницам много денег потребляют; дорожных недостаточно у него, просит 50 ен послать о. Никону, у которого он занял эту сумму; просит послать еще свечей, ладану и азбук, которых везде желают. Все будет немедленно исполнено. Преосвященный Сергий оказывается очень распорядительным человеком.

У Италии с Турцией началась война из-за Триполи. Дай Бог, чтоб локализовалась, а не разгорелась на всю Европу!

 

18 сентября/1 октября 1911. Воскресенье.

До Литургии было крещение детей.

Служить трудно. Поясница болит, слабость, усталость. Не дай Бог, чтоб сделалось хуже.

В Семинарии было обычное ежемесячное собрание. Ученики ораторствовали без устали с 2-х часов до половины 6-го. Иван Акимович Сенума пришел рассказать мне и с восхищением говорил, как все ученики теперь благонастроены.

 

19 сентября/2 октября 1911. Понедельник.

Был заменяющий посла Аркадий Николаевич Броневский сказать, что «на Сахалине Церкви и церковное еще не могут быть переданы нам, так как касательно этого составляются какие-то правила здесь в Токио, но что он надеется на передачу». Я ответил, что «знаю ясно обо всем этом из писем Преосвященного Сергия, что там неофициально уже и передают». И прочитал из писем Преосвященного Сергия места, касающиеся этого предмета, а также его похвалы любезности японских властей.

Говорил еще Броневский о земельном участке и зданиях Морского ведомства в Нагасаки; его мысль та, что всего лучше морскому ведомству передать это в ведение Нагасакского Консульства. Я совершенно согласен с этим; пусть Консульство заведует, пока настанет время там строить Церковь.

 

20 сентября/3 октября 1911. Вторник.

Из Коодзимаци известие, что в минувшее воскресенье было там общее церковное собрание, и церковное место, где теперь храм, решили продать. Больно уж выгодную цену дают; японская душа прельстилась на это: как не продать? А там можно купить другое место и построить храм, да еще деньги останутся, на которые можно построить дома и пускать жильцов в них, – и огребай золото лопатой – вот и «докурицу»! И все эти советы и решения помимо Епископа, как будто и не касаются Епископа церковные дела!

Написал письмо к о. Алексею Савабе, чтоб он пожаловал ко мне по церковному делу.

 

21 сентября/4 октября 1911. Среда.

Прибыл о. Алексей Савабе и больше часа говорил, излагая дело, а я молча слушал. Но заключил он таким известием, что меня точно по лбу хватило: они не только решили, но уже пошли к покупателям и заключили с ними письменные условия, а чтоб не отступились, те вручили им задаток в две тысячи с половиной ен. Продали они место за двадцать шесть с половиною тысяч ен. Действительно, за такую сумму нетрудно сделаться Иудой. Этого укора, впрочем, о. Алексею я не сказал, а спокойно и ясно сказал следующее: церковное дело не может решаться без Епископа. Напрасно вы раньше не пришли посоветоваться со мной; тогда бы затруднения не вышло. Теперь же я этой продажи не благословляю и не разрешаю. Поэтому отправьтесь к покупателям и скажите: «Мы поторопились, заключили условие, не спросивши нашего Епископа; он не благословляет нас на эту продажу, поэтому мы от договора с вами отказываемся и вам задаток возвращаем». Если они пожелают переговорить со мною, то пусть явятся ко мне.

О. Алексей, по природе упорный, гордый и глупый, ушел с таким лицом, что можно сомневаться в его повиновении.

По уходе о. Алексея я письмом позвал Павла Хаттори, одного из влиятельных старост Церкви в Коодзимаци. Он недавно был у меня и первый сообщил, что церковное место у них хотят купить и дают большую цену. Когда он явился сегодня, я спросил у него:

– Правда ли, что вы сказали о. Алексею, будто я согласен на продажу церковного места?

– Неправда; я ему говорил только, что был у вас, сообщил, что торгуют церковное место и дают столько-то, что вы похвалили цену: «Хорошие деньги!» Но о продаже вы ни словом не выразились, и я не мог сказать о. Алексею, что вы согласны (сансей су).

Я рассказал Хаттори, что говорил о. Алексею, и просил его также постараться, чтоб контракт был разорван и задаток возвращен.

Вечером получено письмо от о. Алексея Савабе, в котором он извиняется в своем проступке, но просит благословения на продажу места. Я тотчас же ответил, что благословления не даю – пусть исполнит то, что я ему сегодня говорил.

 

22 сентября/5 октября 1911. Четверг.

Целый день приводил в порядок архив.

Из Пекина уже прислали напечатанный на 1912 год Календарь. Исправно!

В Оосака сегодня чествуют торжественным собранием, речами и прочим историческую фамилию ученых города Оосака Накаи, предков моего сопереводчика Павла Накаи. На днях он отправился в Оосака и повез для музея все реликвии предков. Я советовал ему взять для музея все наши с ним переводы Священного Писания и богослужебных книг. Это было бы достойным завершением ученых трудов его предков. Но он не решился взять – не испросил прежде разрешения устроителей праздника. Разрешения, как видно, не дали, книг он отсюда не попросил. А я еще вызывался вместе с книгами послать туда редактора Петра Исикава, чтоб сказал о нем заключительную речь после всех восхвалений другими ораторами его предков. Значит, не уважили живущего представителя фамилии Накаи, должно быть, потому, что трудится в другом направлении, христианском, а не языческом.

 

23 сентября/6 октября 1911. Пятница.

О. Алексей Савабе пришел, и опять я молча целый час слушал все то же, что он прежде говорил о продаже места храма. Когда я, наконец, потерял терпение и попросил сказать покороче сущность того, что он хочет сказать, он вытащил из-за пазухи бумагу на японском языке и прочитал. Что же? Уверение покупателей, что «они не католичество проповедывать собираются, не протестантство или что-либо религиозное, а науку, только науку водворять; для этого и прислан Гофман», и так далее.

– Да к чему вы читаете мне это? Кто бы и для чего бы ни желал купить место, я разрешения дать не могу, потому что это было бы несколько похоже на поступок Иуды Искариотского: святыню продать за сребреники.

– Но ведь мы другое место приобретем.

– Иуда тоже за сребреники хотел купить землю.

Советовал опять о. Алексею то же, что прежде: вернуть задаток покупателям и отказаться от продажи, сославшись на мое запрещение. Пусть покупатели, если хотят, сами придут поговорить со мною. Покупатели эти, очевидно, иезуиты; я прежде мельком слышал об этом, чтенье же ихней бумаги сегодня убедило меня в этом: и здесь змеей на все лады извиваются в этом пространном объяснении, хоть совсем без нужды.

В 3 часа толпа христианок из Коодзимаци пришла просить о разрешении на продажу церковного места: жены священника и старост. Старуха, жена Хаттори, о которой муж третьего дня говорил, что она плачет, что продается место и разрушается Церковь, первая заговорила с плачем ныне совсем обратное; но говорила так непонятно и таким дряблым языком, что я попросил более складной и вразумительной речи. Говорили то же, что о. Алексей Савабе – что это счастие к ним привалило, что за такую сумму, какую дают, они и новую Церковь построят и церковно-служащих содержанием обеспечат. Я им отвечал тем же, что говорил о. Алексею. Объяснив все, я отказался более слушать их, так как они и до ночи не кончили бы щебетать одно и тоже. Хотел угостить их чаем – отказались; я раскланялся с ними и оставил их.

 

24 сентября/7 октября 1911. Суббота.

От Преосвященного Сергия два письма и телеграмма из Оотомари. О. Николай Кузьмин не заявляет себя надежным для Сахалина.

Написал к Преосвященному Сергию; между прочим, и о деле в Коодзимаци.

 

25 сентября/8 октября 1911. Воскресенье.

До Литургии крещены 10 человек взрослых и детей; первые у о. Симеона Юкава научены катехизаторами Игнатием Ивама и Акилою Сиина. Последний, совсем изленившийся было в провинциальных Церквах, начинает трудиться.

После Литургии отслужен был молебен Преподобному Сергию: помолились за именинника – нашего Преосвященного Сергия.

В 3 часа из Коодзимаци пришли 4 церковных старосты – Стефан Ооцука и прочие настаивать на разрешении продать церковную землю. Я разрешил, наконец. Главным побуждением для меня было то, что нынешнее место действительно очень мало и храма на нем обширнее, чем настоящий, построить нельзя; а в нынешнем не помещается и половина наличных теперь христиан прихода о. Савабе. Давая разрешение, я поставил три условия: 1) чтоб деньги, которые получатся за место, хранились у меня и были расходуемы не иначе, как с моего ведома и разрешения; 2) чтоб место, которое найдут под храм, было показано мне и куплено не иначе, как с моего одобрения; 3) чтоб план храма, имеющего строиться, был утвержден мною. Старосты беспрекословно согласились на все это, и тотчас же это оформлено было записью и приложением их печатей.

 

26 сентября/9 октября 1911. Понедельник.

Был Николай Хирума, сын Павла Хирума, пожертвовавшего 32 года тому назад в Коодзимаци место под храм, которое ныне продается. Он рассказал о своем участии в нынешнем деле продажи; не противоречит ей; но опасается за доброе употребление денег, которые получатся. Я в успокоение его показал ему документ с условиями, при которых согласился дать разрешение на продажу. Сказал, что поставил о. Алексею Савабе и старостам и еще одно условие: «чтоб при построении храма у алтаря был поставлен памятник его отцу, как жертвователю прежнего церковного места». О. Савабе и старосты весьма охотно согласились на это.

 

27 сентября/10 октября 1911. Вторник.

Из Коодзимаци пришли о. Алексей Савабе и семь церковных старост и представили форменное прошение разрешить продажу церковного места. Я насчитал под прошением 93 подписи с печатями, значит, во всяком случае, весьма значительное большинство прихожан просит. Я подписал на прошении, что «разрешается»: 1) продать нынешнее церковное место за 27 тысяч ен, 2) купить более удобное место, 3) построить храм по одному из планов, утвержденных Святейшим Синодом. А они все, начиная с о. Савабе, подписали и печатями утвердили вышеозначенный (третьего дня) документ с тремя условиями.

Преосвященный Сергий на пути с Сахалина из Аомори прислал телеграмму, что завтра в 3 с половиною часа прибудет в Токио.

 

28 сентября/11 октября 1911. Среда.

Преосвященный Сергий в 3 с половиною часа приехал и много интересного рассказал о Сахалине. Как необыкновенно любезны были там японские власти с ним! О. Николая Кузьмина он водворил пока в Наяси, где небольшая колония русских христиан и есть дети, которым нужна школа.

 

29 сентября/12 октября 1911. Четверг.

Преосвященному Сергию на Сахалине в Тоёхара японскими властями сказано было, что земли под Церковь нам дастся столько, сколько мы пожелаем. Сегодня оттуда пришел официальный запрос мне: сколько желаем земли? Я ответил – тем количеством, которое наперед Преосвященный Сергий облюбовал там.

Рассказы Преосвященного Сергия о Сахалине и о своих действиях там. Административные способности у него есть.

 

30 сентября/13 октября 1911. Пятница.

Написал Высокопреосвященному Макарию в Томск и Макаровой- Мирской там же и послал им по альбомчику 50-летия.

Был Николай Хирума, рассказывал про церковное собрание в Коодзимаци; не хотят соединить свое церковное имущество с общим – вложить в «Сейкёоквай идзи сайдан», а замышляют приобрести исключительно для своей Церкви права «юридического лица»; призвали на совет Павла Ойкентаро, старого законоведа и мутителя; он уверяет, что «можно», но устарел он: ошибутся.

За всенощной я выходил на литию и величание.

 

1/14 октября 1911. Суббота.

Покров Пресвятой Богородицы.

Полночи не спал – астма мучила; и потому с трудом служил Литургию, ослабел. Был молебен преподобному Роману.

Из Семинарии исключен Роман Кикуци, старшего курса, за дурное поведение: видимо, в разврат пустился – ночи отсутствовал.

 

2/15 октября 1911. Воскресенье.

Преосвященный Сергий служил Литургию.

О. Николай Кузьмин с Сахалина пишет, что нашел себе причетника и просит дать ему жалованье. Но Преосвященный Сергий говорит, что это, наверное, тот русский, которого он видел там на судне, где видел и бежавшего из Китайской Миссии и запрещенного иеромонаха Сергия; лицо не внушающее доверия; потому не советовал делать его причетником. Я так и написал о. Николаю и в жаловании отказал.

Вечером пригласили Преосвященного Сергия в Семинарию рассказать о Сахалине и о христианах там; и он два часа рассказывал.

 

3/16 октября 1911. Понедельник.

Целый день страдал астмой и ничего серьезного не мог делать. Только рассылку содержания на 11 и 12 месяцы дальним Церквам подписал; всего 3142 ены разослано сегодня.

 

4/17 октября 1911. Вторник.

Письмо с Афона от игумена монастыря Святого Пантелеймона о самочинствах о. Денисия. Самого первого обета – послушания, для него в иных случаях, кажется, совсем не существует. Совсем я не знал этого. Нужно будет ответить, что вперед от о. Денисия не примется здесь никакое пожертвование, если не будет удостоверено, что оно посылается с благословения о. игумена.

 

5/18 октября 1911. Среда.

Написал и отправил о. игумену Пантелеймонова монастыря, архимандриту Мисаилу, письмо в вышеозначенном смысле. Просил твердо сказать о. Денисию, что ничего здесь не примется от него, если он на посылку пожертвования не получил предварительно разрешения и благословения о. игумена.

 

6/19 октября 1911. Четверг.

Преосвященный Сергий в полдень уехал посещать Церкви. Отправился в Мориока к о. Петру Ямагаки, чтоб с ним обозреть его приход.

 

7/20 октября 1911. Пятница.

Павел Накаи вернулся из Оосака и рассказал о празднике чествования городом его предков. Многочисленные собрания, великолепные речи, китайские представления и музыка. Чествовались предки Накая как насадители добродетели в Оосака своею китайскою школою и своими сочинениями.

Отправил Моисея Кавамура в Хакодате сообразить приблизительно, сколько может стоить возобновление каменной ограды вокруг нашего церковного места, также постройка Церкви и помещений для церковнослужащих. Тамошние цены нужно узнать на все.

 

8/21 октября 1911. Суббота.

Утром мы с Накаем начали обычные занятия переводом. Продолжается исправление Пентикостария.

После обеда продолжал уборку и разборку архива, истребляя все ненужное.

 

9/22 октября 1911. Воскресенье.

С трудом служил Литургию. Ослабел; астма мешает спать.

От Министра иностранных дел виконта Уцида обычное приглашение на вечер в день рождения Императора, 3 ноября. Надо будет карточку завезти.

Вечером занимался с Накаем, как обычно.

 

10/23 октября 1911. Понедельник.

В Йокохаму пришли два ящика с заказанными из Петербурга церковными облачениями и, вероятно, новгородскими подарками Японской Церкви от новгородских семинаристов и других жертвователей. Попросил исполняющего должность посла добыть из Министерства иностранных дел беспошлинный пропуск для них чрез таможню.

Письмо из Петербурга от находящегося в отпуску посла Николая Андреевича Малевского. Пишет, между прочим, что вместо отдыха попал на труд там: поручили ему улаживать дела с китайскими посланцами там.

 

11/24 октября 1911. Вторник.

Разослал 2-ю половину содержания служащим на 11 и 12 месяцы. Написал к Преосвященному Сергию в Мориока и послал ему почту из России.

 

12/25 октября 1911. Среда.

Астма задавила; спать нисколько не мог, ослабел. Впрочем, по переводу обычные занятия.

 

13/26 октября 1911. Четверг 14/27 октября 1911. Пятница.

То же. Был доктор Ясосима и дал лекарство, но плохо помогает.

 

15/28 октября 1911. Суббота.

Послал о. Николаю Кузьмину в Наяси на Сахалин жалованье 100 ен на ноябрь (по старому стилю).

На днях я получил из Министерства иностранных дел таможенный пропуск (по-видимому – запечатанный) и отослал к консулу Вильму в Йокохаму, прося его получить ящики и переслать сюда. Но он сегодня пишет, что это совсем не пропуск, а лишь письмо, в котором рекомендуется обратиться с посылкой снисходительно. Поэтому ящики вскрыли, вещи освидетельствовали и пошлину на них наложили. Но, действительно, очень снисходительно обошлись: оценили все присланное в двух ящиках в 70 ен, тогда как там одних облачений, по счету Жевержеева, на 1100 рублей и есть еще из Новгорода прекрасная икона и дорогой напрестольный крест. Вещи приняты за предметы роскоши и потому наложено на них 50% стоимости. Итак, 35 ен Миссии пришлось уплатить.

Прошлую ночь страдал, как никогда; и сидя ни минуты не мог заснуть.

С половины всенощной вызвал доктора Ясосима, который осмотрел и запретил завтра служить и даже говорить, чтоб успокоить горло.

 

16/29 октября 1911. Воскресенье.

Не служил и в Церкви не был, а лежал и не говорил весь день, оттого астма успокоилась. Вечером с Накаем занимался.

Преосвященный Сергий сетует на недостаток проповеди в Санбонги и советует написать катехизатору Павлу Кубота в Хацинохе, чтоб он каждый месяц 9 дней проводил в Санбонги и учил желающих слушать учение; на дорогу и прожитие там просит посылать 5 ен в месяц. Исполнено все по его письму.

 

17/30 октября 1911. Понедельник.

Ночь проспал спокойно, астмы не было; но слабость, едва хожу.

Павлу Накаи выдал книги, переведенные нами вместе, для отсылки подарком в городскую библиотеку в Оосака. К ним присоединены и другие наши религиозные книги, наиболее важные.

 

18/31 октября 1911. Вторник.

Написал к Преосвященному Никону, Епископу Вологодскому, и просил его выслать сюда из Троицко-Сергиевой Лавры множество икон, так как прежний запас домовых икон Спасителя и Божией Матери и других, от него же из Лавры полученных в 1896–98 годах, истощается. В уплату за иконы пусть поступят 500 рублей, имеющихся у него пожертвований на Миссию; недостающее вышлет по его указанию о. Феодор Быстров, которого я попрошу о сем.

Был Аркадий Николаевич Броневский, заместитель посла, просил отслужить в Посольской Церкви молебен в день восшествия на престол Государя Императора, 21 октября. Конечно, будет исполнено. Пропоют русские ученики, находящиеся в Семинарии; облачение и прочее нужное отсюда будет взято, так как там все уложено и затворено, по случаю отсутствия уехавших в отпуск настоятеля протоиерея Булгакова и псаломщика Львовского.

 

19 октября/1 ноября 1911. Среда.

Получены из Йокохамы два ящика с облачениями и новгородскими подарками. Облачения мы выписывали для воскресной соборной службы; но на этот раз господин Жевержеев особенно постарался и прислал такие хорошие, что мы их обратили в великопраздничные, а нынешние праздничные сделали воскресными. Новгородские подарки состоят из превосходнейшей иконы «Собор новгородских угодников Божиих» с серебряною изящною лампадкою – дар Японской Церкви от Новгородских семинаристов, и изящнейшей работы серебряного позолоченного напрестольного креста от других жертвователей Японской Церкви. Икона с лампадкою и крест оставлены в крещальне, чтоб все учащиеся и другие христиане, приходя в Церковь, видели их.

Был английский епископ Cecil с одним из своих миссионеров спросить о моей болезни, о которой узнал вчера от о. Романа Циба, бывшего на погребении ученого Rev. Lloyd’а и отвезшего мою карточку; предлагал тоже несколько церковных вопросов. Например:

– Покланяются ли наши ученики городских и деревенских школ, когда их водят со всею школою в кумирни для поклонения богам, которые суть души предков?

– Делают поклон такой, какой мы делает могилам наших родителей, но не складывают рук и не молятся.

 

20 октября/2 ноября 1911. Четверг.

Слабость от астмы и малоспанья; впрочем, работе не мешает.

 

21 октября/3 ноября 1911. Пятница.

Восшествие на престол нашего Государя Императора и день рождения Японского Императора.

Вчера была всенощная, сегодня с 7 часов обедня. Служили японские иереи, пели семинаристы. На молебен выходил и я, и пели певчие. По выходе из Церкви ученики выпросили на симбокквай 5 ен.

В половине 11-го часа я поехал в Посольство, и с 11-ти часов был молебен. Пели 12 русских учеников очень стройно. После молебна бывшие в Церкви в кабинете у Аркадия Николаевича Броневского выпили за здоровье Государя по бокалу шампанского. Я по пути из Посольства заехал в Министерство иностранных дел и в доме Министра, отсутствовавшего, оставил карточку. Вернувшись домой, застал у себя телеграфного агента Григория Тимофеевича Назарова с женой и дочерью и одного чиновника из банка в Йокохаме. Обедали впятером, после чего Назаровы остались здесь до вечера, так как приглашены были на бал к Министру иностранных дел, куда надо было явиться в 9 часов вечера; ехать домой в Йокохаму, чтоб к балу опять приехать сюда совсем неудобно было им.

 

22 октября/4 ноября 1911. Суббота.

Страдал астмой весь день; но весь день работал и в Церкви был.

 

23 октября/5 ноября 1911. Воскресенье.

Служил, но едва отслужил: и голос слаб, и ходить несвободно.

Вечером особенно трудно было, но перевод шел своим чередом.

 

24 октября/6 ноября 1911. Понедельник.

Астма лучше. Написал благодарность за пожертвования на Миссию: протоиерею Васильковскому, Бессарабия, местечко Секуряны, приславшему 300 рублей; протоирею Семенову, Область Войска Донского, станица Каменская, давшему чрез Преосвященного Никона, Епископа Вологодского, 300 рублей; также Сергию Васильевичу Унженину, в Ханькоу, приславшему ящик чая – 8 боксов мне, 2 бокса Преосвященному Сергию.

 

25 октября/7 ноября 1911. Вторник.

Иван Акимович Сенума приходил рассказать, что, согласно наставлению Преосвященного Сергия, сделали сегодня в Семинарии проповедническое собрание; старшие ученики все написали проповеди, но сегодня успели произнести только четверо пред всеми собранными учениками; потом ученики других классов были высланы, остались только старшие, и наставники делали свои замечания на проповеди и произнесение их, поправляли недостатки и ошибки.

 

26 октября/8 ноября 1911. Среда.

Написал и послал благодарственные письма за дары Японской Церкви новгородским семинаристам и другим (неизвестным) жертвователям. Адресовал инспектору Новгородской Семинарии Михаилу Антоновичу Кедринскому.

 

27 октября/9 ноября 1911. Четверг.

Из Камчатки прибыл лечиться почти совсем слепой священник о. Петр Михайлов с женою и 9-летнею дочерью. Человек малосостоятельный. Дал ему помещение здесь в доме, в квартире находящегося в отпуску в России Дмитрия Константиновича Львовского.

 

28 октября/10 ноября 1911. Пятница.

О. Феодор Быстров пишет о Марии Сибаяма, обучающейся там живописи, что она в какой-то страшной беде, выражается о себе, что «ей так тяжело, что и Бог не поможет». Уехала в Выборг и там живет.

Пишет еще, что ее посещали (когда она жила у Розанова, учителя живописи) какие-то молодые японцы, и что она также бывала у них. Напрасно пренебрегла она заветом барона Гото, отправившего ее в Россию и говорившего ей: «С японцами там не водитесь, а водитесь только с русскими». Должно быть, японцы мерзко поступили с ней. Крайне жаль!

 

29 октября/11 ноября 1911. Суббота.

Написал о. Феодору, чтобы он, если может, помог Марии Сибаяма в ее беде, ободрил ее и сделал, чтоб она продолжала свое ученье там.

Сделал также ему много заказов: икон в серебряных окладах, эмалевых крестиков, книг, журналов на будущий год и прочее.

 

30 октября/12 ноября 1911. Воскресенье.

Литургию отслужил бодрее, чем в прошлое воскресенье, так как астма не помешала спать ночью. Но потом слабость целый день – ходить нелегко.

Пред Литургией было крещение нескольких взрослых и детей.

Преосвященный Сергий прислал телеграмму из Сакари, что он ныне обозревает приход о. Игнатия Като.

 

31 октября/13 ноября 1911. Понедельник.

Посетители из провинциальной Церкви (Мито); хвалили нынешнего катехизатора Василия Таде, что он улучшил состояние Церкви. Но это обычные речи.

 

1/14 ноября 1911. Вторник.

24 ноября старого стиля в Петербурге, в Благовещенском, на Васильевском острове, приходе будет праздноваться 50-летний юбилей священнослужения настоятеля о. протоиерея Иоанна Иоанновича Демкина, старшего по времени сотрудника Миссии, много потрудившегося для Японской Церкви. Я послал ему сегодня приветственное письмо.

 

2/15 ноября 1911. Среда.

Преосвященный Сергий радует своими письмами из Церквей. Везде он видит и рисует только доброе. Конечно, он видит христиан во время их духовного подъема, по случаю его же посещения. Во всяком случае, запас идеализма у него огромный; дай Бог, чтоб не изжился до конца жизни!

 

3/16 ноября 1911. Четверг.

В половине 3-го часа ночи астма разбудила и не дала больше спать; встал и занимался делами. Освоившись с этой болезнью, жить можно; дал бы Бог подольше прожить, чтоб побольше перевести!

 

4/17 ноября 1911. Пятница.

Преосвященный Сергий плодовит на письма; в последнее время каждый день по письму с надписью: «Для Православного Благовестника». Я, прочитавши, тотчас и отсылаю редактору Николаю Павловичу Комарову.

 

5/18 ноября 1911. Суббота.

Преосвященный Сергий пишет, что в Кесеннума непременно нужен катехизатор. В Камаиси – тоже; катехизатор Петр Такахаси слаб ногами: из Ооцуцу не посещает Камаиси. Пишет еще, что в Ямада – образцовые христиане, испытанные несчастием (цунами).

Был Rev. Sweet; хочет продолжать собрания, но я отсоветовал: некогда ни ему, ни Сенума. Жалуется, что мы не признаем их священства, между тем, как и у них священство – таинство. Так пусть же Англиканская Церковь выскажется об этом. А частные мнения ничего не значат.

 

6/19 ноября 1911. Воскресенье.

Служил Литургию с трудом. После целый день был болен.

 

7/20 ноября 1911. Понедельник.

Удушье мучило весь день, и, кроме обычного по переводу, ничего не сделал.

 

8/21 ноября 1911. Вторник.

Из Посольства получена пришедшая в вализе посылка из Петербурга: оказался, по распечатании, гостинец мне от посла Николая Андреевича Малевского: шоколадный пирог – превкусный; при нем письмо Николая Андреевича, весьма любезное. Половину пирога оставлю Преосвященному Сергию, а Николая Андреевича поблагодарю письмом.

Был о. Алексей Савабе; нашли они место для постройки Церкви, но и сами находят его никуда не годным: скат, закрытый зданиями, которых купить нельзя; точно клетка, запертая со всех сторон. А просят за него 21200 ен. Конечно, не будет куплено.

Говорил еще о. Алексей, что дочку свою Екатерину, 23 лет, выдает за христианина 38 лет. Пора.

Написал Преосвященному Сергию, чтоб он постарался сделать своего брата, ныне священника Благовещенской на Васильевском Острове Церкви, сотрудником Миссии, помогающим ему точно также, как нынешние сотрудники, оо. Демкин и Быстров, помогают мне. Его принципал, о. протоиерей И. И. Демкин, может поруководить его в сем деле.

 

9/22 ноября 1911. Среда.

Написал Николаю Андреевичу Малевичу, поблагодарил; также – о сыне его Андрее; переданном ему материю, с несколько запущенным воспитанием.

Преосвященный Сергий пишет о «летучей библиотеке», действующей среди катехизаторов; тревожится, не вредно ли. Я позвал катехизатора Иоанна Ока, заведующего покупкою книг: куплены и обращаются среди катехизаторов, подписавшихся на библиотеку, философы Платон, Декарт, роман Сенкевича «Камо грядеши», и прочее. Вред едва ли будет, тем более, что почти никто из них не поймет Платона и прочих философов. Но весьма дурно то, что катехизаторы делают подобные вещи не испросив благословения Епископа, даже не сказавши ему. Нужно наставлять, чтоб не делали этого.

Прибыл о. Петр Сибаяма и давал отчет о своей поездке в Корею посетить наших христиан-японцев там и преподать им духовное утешение. Христиане, конечно, были весьма обрадованы этим, и о. Петр, отыскивая их в разных местах, исповедал и приобщил их Святых Тайн, крестил младенцев. В Сеуле служил Литургию в нашей миссийской Церкви для японских и корейских христиан; говорит, что к кресту подошли 90 корейцев; пели корейские ученики очень стройно. Дорожные о. Петру в Корею составили 98 ен. Советует просить у «Соотоку» даровых билетов для разъезда нашим иерею и катехизаторам. Едва ли дадут, но попытаться следует.

 

10/23 ноября 1911. Четверг.

Японский праздник жатвы. Утром мы не переводили, а написал и послал я в Россию 6 писем. Между прочим, послал Карпецкому 100 ен на постройку Храма: недавно просил он, и просьба была подкреплена местным благочинным, наблюдающим за постройкою.

От о. Николая Кузьмина из Сахалина – Тоёхара – два письма. Бедный, мерзнет он там; теплая одежда еще не пришла к нему из Владивостока.

 

11/24 ноября 1911. Пятница.

Опять астма. Письмо к Преосвященному Сергию о «летучей библиотеке» и об о. Николае Кузьмине с приложением его писем. Насчет библиотеки успокоил Преосвященного Сергия: вреда едва ли можно ожидать.

 

12/25 ноября 1911. Суббота.

Нисколько не заснул ночью, оттого слабость.

Был Rev. King и с ним миссионер из Сидзуока. Спрашивали о переводе песни трех отроков из Даниила; я показал им паремию на Великую субботу.

 

13/26 ноября 1911. Воскресенье.

Ночь не спал. Литургию не служил и в Церкви не был. Целый день страдал удушьем. Вечером работал.

 

14/27 ноября 1911. Понедельник.

Опять ночь не спал и весь день страдал. Впрочем, переводом занимался. От о. Кузьмина из Тоёхара письмо. Боюсь, чтоб не впал в уныние.

 

15/28 ноября 1911. Вторник.

Послал утешительное и ободрительное письмо о. Николаю Кузьмину.

 

16/29 ноября 1911. Среда.

Письмо от «Mr. W. A. de Hawiland, Patent Agent for Japan and Korea» такого содержания: «Одно торговое медикаментами общество здесь, в Токио, приняло знаком своей торговли распятие с надписью посредине распятой фигуры, сверху вниз, катаканой „кирисуто” (приложен листок этой ,,trade-mark“). Это компрометация христианства, так как торговый знак может быть брошенным на панели и попираемым ногами прохожего. Секретарь Английского Консульства в Йокохаме обратил его внимание на этот знак и советует требовать уничтожения его; адвокат N. N. согласен вести тяжбу с обществом, если оно не согласится на требование уничтожить знак. Просит Хавиланд позволения присоединить мое имя к числу требующих; тяжба для всех сих будет gratis».

Я ответил, что с своей стороны тоже протестую против марки и охотно присоединяюсь к требующим уничтожения ее.

 

17/30 ноября 1911. Четверг.

Ночью 4 часа спал сидя, оттого день был сносный.

Писал к Преосвященному Сергию в Вакуя, где так понравились ему о. Борис Ямамура и его Церковь. О. Борис, действительно, лучший из наших старых иереев.

 

18 ноября/1 декабря 1911. Пятница.

Астма слабее. После ванной ночь проспал.

 

19 ноября/2 декабря 1911. Суббота.

Вялость от астмы; письма писать не мог.

За всенощной был и к службе готовился.

 

20 ноября/3 декабря 1911. Воскресенье.

Служить Литургию не мог; целый день астма ужасно мучила.

Приехал из отпуска в Россию о. Петр Булгаков, настоятель Посольской Церкви, с семьей и остановился здесь, в помещении Львовского, пока найдет квартиру. Привез от посла Николая Андреевича Малевского в гостинец мне сладкий пирог и коробку бисквитов из магазина Эйнем в Москве.

 

21 ноября/4 декабря 1911. Понедельник.

Введение во Храм Пресвятыя Богородицы.

С трудом отслужил Литургию.

В 11 с половиною часов телеграмма от барона Розена из Петербурга, что «в первом заседании Русско-Японского общества, ныне основанного, я избран в Почетные члены». Телеграммою тотчас поблагодарил, что стоило 26,60 ен, о каковом расходе очень пожалел потом – письмом следовало ответить.

Вечером написал о. Денисию на Афон, что все посланное им с сего времени в Миссию без благословения о. игумена, а самочинно, не будет принимаемо от него. Пусть не нарушает самого первого обета монашества – послушания.

 

22 ноября/5 декабря 1911. Вторник.

Письмо от Кудряшова из Новочеркасска – просится в Миссию священником. Нельзя – недостаточно образование.

Из конторы «Московских Ведомостей» получено 244 рубля 30 копеек на труды Миссии – пожертвования разных лиц чрез «Московские Ведомости».

 

23 ноября/6 декабря 1911. Среда.

Написал в Новочеркасск Кудряшову – зову сюда псаломщиком на Сахалин, где со временем может быть и священником. Написал и о. Феодору Быстрову, чтоб, если согласится, дал ему 100 рублей на дорогу до Токио.

С Формозы прибыл о. Тит Косияма несмотря на то, что я письмом удерживал его от сего, так как посоветоваться можно в переписке. Я терпеливо слушал его более часа, и он, разложивши пред собою тетрадь, тыкал пальцем то в одно имя, то в другое – этот обещался давать полторы ены, а дает только ену, этот совсем отказался давать и так далее; истощивши материал, начал повторяться, повторивши в третий раз одно и то же. Видя, что сказка про белого бычка неистощима, я остановил его и говорю:

– Вы принимаете меня за эконома, а я главное – Епископ. Отчего вы ни слова о деле проповеди там? Есть ли у вас слушатели вероучения?

– Есть: три человека.

– Ну вот, в четыре месяца нашли только троих, да и те только слушатели и неизвестно, будут ли христианами. А вы посланы Собором на Формозу не столько для христиан, которых там мало, сколько именно для проповеди язычникам. Но вы забыли об этом, считая только ены и сены, получаемые или неполучаемые от христиан, между тем как вам об этом решительно не следовало заботиться. Когда вы написали мне, что у Якова Мацубара не можете жить – к нему в дом никто из христиан не идет – что вам нужна отдельная квартира, а на нее 15 ен в месяц, что я вам ответил? «Не заботьтесь – вот вам 15 ен, и ежемесячно будет высылаться столько же». Когда вы недавно написали, что некоторые христиане уклоняются от платы вам прежде ими обещанного, – опять что я ответил? Ответил: «Да думайте о проповеди и не заботьтесь о неплатах – я вышлю вам столько, сколько не доплатят они». А вы вместо того, чтобы послушаться меня, бросили все и уехали сюда. Для чего же вы приехали, говорите?

– Чтобы рассказать то, что я говорил.

– Как будто не могли это написать. Дальше, какая цель вашего приезда сюда?

– Мне нужно 75 ен в месяц, чтоб жить там, и я приехал просить этой суммы.

– Вы имеете от Миссии 30 ен, положенные вам во время Собора; затем 15 ен квартирных, положенных после. 25 ен вы должны получать от тамошних христиан, но вы теперь не получаете этой суммы или получаете только небольшую часть ее. Вот это-то недополученное вами я обещался восполнять в моем последнем письме, лишь бы вы ревностно занимались вашим прямым делом – проповедью. Но вы, не обращая на это внимания, примчались сюда. Конечно, это обещанье мое само собою уничтожается, так как основание выбито из-под него: вы проповедью не занимаетесь. 45 ен от Миссии остаются за Вами; больше вы от меня ни одного сена не получите.

– Что же мне делать?

– Одно из двух: если вы надеетесь на успех проповеди там, поезжайте и проповедуйте. И на 45 ен можно жить и заниматься своим делом там; если бы вы были внутри Японии, то получали бы только 25 ен, как другие иереи. Если не надеетесь на успех, то оставайтесь здесь – место службы вам указано будет.

Ушел и будет думать, вероятно, с месяц.

 

24 ноября/7 декабря 1911. Четверг.

Подписал документ, принесенный Hawiland’oм – уполномочение на тяжбу, чтоб заставить уничтожить торговую марку с распятьем. Заставил он подписаться на оставленном месте первым. Другие епископы уже подписались.

 

25 ноября/8 декабря 1911. Пятница.

Астма хуже и хуже; ослабел, едва хожу.

 

26 ноября/9 декабря 1911. Суббота.

Послал Ксении Феодоровне Колесниковой альбом Мацуямского Храма и просил денег на построение Храма в Хакодате.

Усиление астмы заставило послать за доктором Ясосима.

– А что, доктор, не посоветуете ли написать завещание? – спрашиваю.

– От астмы редко кто помирает; ваша астма не опасна. Но завещание отчего не написать? Я моложе вас, но завещание и у меня написано.

 

27 ноября/10 декабря 1911. Воскресенье.

В Церкви не был. Целый день мучила астма.

В Дайрен (Дальний) послал о. Аарону (из Пекина), по его просьбе, 5 книг нашего церковного пения; там есть из учившихся в нашей Семинарии; хотят и могут петь при богослужениях.

К Комарову, в Москву, послал письмо Преосвященного Сергия для «Православного Благовестника».

 

28 ноября/11 декабря 1911. Понедельник.

Здоровье несколько лучше.

 

29 ноября/12 декабря 1911. Вторник.

Написал к графине Елисавете Владимировне Шуваловой, в Петербург, что никто из рекомендованных ею богачей-аристократов не отозвался на мое обращение к ним и не прислал ни копейки на Хакодатский Храм. Вновь просил ее участия к этой нужде Миссии.

 

30 ноября/13 декабря 1911. Среда.

Иподиакон Моисей Кавамура уехал в Сендай с архиерейским облачением для Преосвященного Сергия, который хочет там отслужить Литургию и просил прислать иподиакона и облачение.

 

1/14 декабря 1911. Четверг.

Переводили не доконченные прежде переводом Марковы главы, что помещены в конце Пентикостария.

 

2/15 декабря 1911. Пятница.

Письмо к о. Николаю Кузьмину на Сахалин с наставлением, что пьяницу корейца, пока не исправится и не усвоит хорошо вероучения, крестить не должно, католиков допустить к участию в наших таинствах исповеди и святого причастия нельзя.

 

3/16 декабря 1911. Суббота.

Был на всенощной и готовился к служению завтра. Болезнь лучше.

 

4/17 декабря 1911. Воскресенье.

Служил с трудом и ослабел. Целый день слабость. Газеты разглашают, что я болен и что доктор Ясосима лечит меня.

 

5/18 декабря 1911. Понедельник.

Моисей Кавамура вернулся из Сендая, где вчера Преосвященный Сергий отслужил Литургию архиерейским служением весьма торжественно; пение было 4-голосное и стройное. О Сендайской Церкви привез известия добрые – она оживилась и крещения есть. О. Петр Сасагава не успел совсем заморить ее; присланный ему в помощники о. Николай Есида и диакон Акила Сасаки несколько подняли ее.

Из Владивостока от Варл. Игнатиевича Лашева получено 100 рублей, из коих 50 – на поминовение здесь его сына, отрока Николая, а 50 – на церковное вино и муку для просфор о. Николаю Кузьмину, который жаловался ему, что ничего нет у него и достать на Сахалине не может. Тотчас же я распорядился на эту сумму снарядить ему посылку, прибавить и ладана, а также сухих дрожжей.

 

6/19 декабря 1911. Вторник. Тезоименитство Государя Императора.

Болезнь помешала поехать на Царский молебен в Посольскую Церковь, хотя Аркадий Николаевич Броневский обещался прислать карету; доктор велел всячески избегать холодного воздуха, который и составляет главную причину повторения припадков астмы.

 

7/20 декабря 1911. Среда.

Преосвященный Сергий вернулся из продолжительного обзора Церквей – ныне из Сендая приехал утром, в 6 с половиною часов. О Церкви Сендайской много приятного сказал: несомненно, оживляется Церковь с назначением туда священника Николая Есида.

Английский епископ Cecil письмом спрашивает, «как мы поступаем, когда японские христиане, не слушая церковного закона, разводятся самопроизвольно?» Ответил ему: «Сначала мы очень убеждаем не нарушать церковного канона. Если никакие убеждения не помогают, и они все-таки разводятся, то мы устанавливаем невинную сторону и виновную; первой позволяем вступить в новый брак, второй запрещаем. Нужно заметить, что они на это запрещение, обыкновенно, не обращают внимания и обязуются новым браком; тогда мы запрещаем участвовать в таинствах исповеди и святого причастия, хотя в Церковь могут ходить и молиться вместе с христианами. Такую епитимию виновные несут лет 10. Но случается, что они не выдерживают; вместе с нарушением церковного канона не искоренилось у них из сердца чувство живой христианской веры, и они усиленно просят разрешить им наравне с другими исповедаться и причаститься Святых Тайн. Тогда мы, чрез священника делаем дознание, безукоризненно ли было его поведение со времени второго брака? И если священник свидетельствует об его безукоризненности в семейном отношении, если он уже имеет детей и, стало быть, можно надеяться, что он не учинит прежнего проступка, то мы допускаем и сокращаем епитимии года на два или на три, смотря по тому, как просит об этом его духовный отец».

 

8/21 декабря 1911. Четверг.

Посланы письма о. Николаю Кузьмину на Сахалин и два ящика ему с церковным вином, мукою, ладаном, свечами, и к Варл. Игнатьевичу Лаптеву во Владивосток – поблагодарил его за пожертвование.

 

9/22 декабря 1911. Пятница.

Николай Александрович Распопов, из Нагасаки, убедительно просит разрешить ему брак несколько раньше назначенного Святейшим Синодом срока. Срок в будущем марте, но он переведен на место Генерального консула в Сингапур и должен скоро туда отправиться, а там нет православного священника и нигде поблизости нет, так что повенчать их будет некому. Обещается он после браковенчания тотчас же разъехаться: она – во Владивосток или останется в Нагасаки, он уедет в Сингапур.

 

10/23 декабря 1911. Суббота.

Распопову послал разрешение на брак, но чтоб повенчаться не иначе, как пред самым отъездом в Сингапур и не раньше 7 числа января старого стиля. Помнится были примеры, что чиновникам, немедленно отправлявшимся на службу в места, где нет священника, дозволялось повенчаться до отъезда, но с обязательством – до законного срока жить вне брачной связи.

Астма не мучает, зато из комнаты никуда не выхожу. На экзамены все время ходит Преосвященный Сергий. Сегодня в Женской школе уже кончились, в Семинарии еще продолжаются.

 

11/24 декабря 1911. Воскресенье.

Служил Преосвященный Сергий. Я был в Церкви; болезни почти не чувствовал.

Написал утешительное письмо Генералу Василью Васильевичу Иванову, ужасно опечаленному смертию своей жены, Александры Сергеевны. Оба усердные жертвователи на Собор: от них митра № 1, панагия № 1, пасхальные покровы на престол и жертвенник, предпрестольный ковер.

Не совсем приятное письмо от Ункрина; в Академию его в нынешнем году Преосвященный Антоний Волынский не допустил. Надо будет спросить о нем у Преосвященного Антония – надежный ли человек.

 

12/25 декабря 1911. Понедельник.

Из Посольства принесли 100 ен обычной годовой помощи семейству Григория Такахаси, за шпионство якобы в пользу русских заключенного на 7 лет в тюрьму. В будущем – 3-ем месяце кончится срок его заключения. Выпустят. А потом что? Остаться в Японии опасно: какой-нибудь шальной патриот убьет, как убит был Маеда – учитель Восточного Института в Владивостоке. Передал мне Васкевич, привезший 100 ен (для отсылки сестре Григория Надежде Такахаси, начальнице Женской школы в Кёото, а ею – семье Григория), что в Харбине соглашаются принять его на службу переводчиком, но жалованья дают только 50 ен в месяц; желают, чтобы это было сообщено ему. Будет он не в самом Харбине, где тоже опасно от японцев, а среди войска.

 

13/26 декабря 1911. Вторник.

Занятием до полудня мы с Накаем закончили ныне предпраздничные занятия. Пентикостарий готов к печати, кроме трех нечитанных тетрадей, которые запоздали переписать.

Послал за счетом к доктору Ясосима, но он отказывается брать плату, говорит: «Я с бонз ничего не беру». Однако он столько раз бывал у меня, столько заботился о моем здоровье, и я так много выпил его лекарства, что так оставить нельзя. Послал ему 40 ен и молодому грудному доктору, его родственнику, 10 ен. «Каетте окинодоку», – сказал и принял. Без этого было бы совестно часто обращаться к нему.

Из Новочеркасска Архиепископ Владимир прислал прошение некоего иерея Алексия, просящегося сюда, прибавив, что он с своей стороны не находит препятствий отпустить его сюда. Пожилой, не очень образованный, надежным не являющийся; потому послан отказ. Если любит миссионерствовать, пусть там делает это.

Написал ласковое письмо к о. Сергию Судзуки в Оосака: умолял помириться со всеми «гиюу» и христианами, если еще во вражде с кем.

 

14/27 декабря 1911. Среда.

Писал письма. Гулял на воздухе вместе с Преосвященным Сергием и опять, кажется, астму застудил, хотя и отличная погода была.

 

15/28 декабря 1911. Четверг.

Вялость ужасная от астмы.

О. Николай Кузьмин, из Тоёхара, требует разъездных (которых положено 600 рублей в год). Я ему прежде дал 100 рублей разъездных, теперь вновь послал 100 рублей, но написал, что разъездные именно на разъезды и должны быть употребляемы, ни на что другое, иначе будет неправда пред Святейшим Синодом и грех перед Богом. Просит он еще принять сюда на воспитание девочку 8 лет, Машу, которую пьяный отчим бьет, мать тоже бьет, и она привела ее к о. Николаю и бросила, так что он не знает, что с нею делать. Отвечено: это же и есть одна из его обязанностей – учить родителей хорошо обращаться с детьми, не тиранить их; пусть наставит отчима и мать, Степаниду, и передаст Машу им. Здесь куда же ее деть? Женская школа есть, но воспитывает японок, а она русская: в школе ни слова по-русски, а она ни слова по-японски. «Притом, – Преосвященный Сергий говорит, – если взять сюда эту Машу, то там найдется немало других Маш, которых тоже станут подкидывать сюда».

 

16/29 декабря 1911. Пятница.

Все учащиеся вчера и сегодня исповедались и сегодня были за всенощной.

Письмо о. Феодора Быстрова с приходо-расходным отчетом миссийских сумм, бывших у него на руках в продолжение года; отчет, как всегда, краткий, ясный и точный. Получен Календарь на 1912 год Суворина.

О. протоиерей Булгаков принес мне присланную автором чрез него Недачиным книжку «Православная Церковь в Японии». Не смотрел.

 

17/30 декабря 1911. Суббота.

С 8-ми часов Литургия; все учащиеся приобщились Святых Тайн.

С 1 часа пополудни отпевали в Соборе умершую в Токио у своей сестры жену катехизатора Георгия Оно. Она померла от «дзенсок» (удушья). Расчетный день. Перевод расписок для Отчета.

 

18/31 декабря 1911. Воскресенье.

Служил Преосвященный Сергий.

Я провел ночь в кресле и немного заснул.

Письмо от друга и сотрудника Миссии о. Иоанна Демкина. Прекрасно описывает отпразднованный им юбилей 50-тилетия служения при Благовещенской Церкви. Прихожане его взяли все расходы на себя; очевидно, они любят его, как нельзя более любить, да и достоин он их всецелой любви! Больше же всего, мне кажется, мой добрый друг Иван Иванович счастлив тем, что к 50-тилетию его служения по священству у него образовалось ровно 50 детей и внуков, которые теперь при нем празднуют вместе с ним. Благослови его Бог со всем его потомством! Достоин любви Божией.

Преосвященный Андроник пишет из Новгорода.

Михаил Кедринский, инспектор Новгородской Семинарии, пишет о принятии семинаристами моего письма к ним и говорит, что хорошо бы послать им фотографию нашей Семинарии и несколько видов Токио. Пусть Преосвященный Сергий сделает это для своего родного гнезда.

 

19 декабря 1911/1 января 1912. Понедельник.

Японский Новый год.

Литургию служили 4 иерея. На молебен выходил и Преосвященный Сергий. Я не мог, хотя в Церкви был; ослабел и прошлую ночь провел в кресле.

Обычные поздравления церковнослужащих. Певчие пропели «Икуто семо». И ныне в первый раз я не раздавал поручно на «кваси», а вчера сказал двум старшим семинаристам и двум молодым учительницам: представить мне, сколько поющих больше года (по 30 сен) и сколько меньше года (по 20 сен), сообразно с сим приготовил в мешочках наменянной мелочи и передал им раздать всем. Регентам же, учителям пения, иподиаконам и диаконам по-прежнему дал поручно. Поздравительных визитов никому не делал, да и не в состоянии, а вчера секретарь Давид надписал и разослал карточки.

 

20 декабря 1911/2 января 1912. Вторник.

Астма мучила, пил лекарство да от скуки читал Барсукова.

 

21 декабря 1911/3 января 1912. Среда.

Спал, насколько удалось, сидя.

Утром прочитал накопившиеся деловые японские письма.

Днем переводил расписки.

 

22 декабря 1911/4 января 1912. Четверг.

Для учащихся счастливый день: без Елки приуныли было, но сегодня от доброго посла Николая Андреевича Малевского-Малевича из Петербурга получено мною 200 рублей, чтоб на эти деньги устроена была и в нынешнем году Елка в Семинарии и Женском училище. Как обрадовались! Тотчас же стали совещаться, как устроить, как все украсить, какие представления и прочее.

Я послал 1000 рублей чрез Русско-Азиатский банк о. Феодору Быстрову в Петербург на расплаты с Жевержеевым, также на рассылки моим родным и школе. Комиссия Русско-Азиатского банка за перевод 1000 рублей составляет 10 ен.

 

23 декабря 1911/5 января 1912. Пятница.

От Н. П. Комарова, из Москвы, письмо с известием, что рисунки к росписи нашего Собора пишутся успешно и будут готовы в марте.

Царские Часы сегодня были с 8-ми часов и кончились в половине 10-го часа.

Всенощная с 6-ти часов вечера и продолжалась тоже полтора часа.

Прискорбно, что из города христиан почти не бывает на этих богослужениях.

 

24 декабря 1911/6 января 1912. Суббота.

Литургия с 8-ми часов, служил о. Петр Кано.

Утром получено известие, что в Сиракава внезапно в эту ночь скончался о. Тит Комацу. До обедни я отправил в Сиракава о. Симеона Юкава приготовить к погребению и отпеть о. Тита. Даны для облачения его риза и все прочее не новое; дано 15 ен денег. После обедни я с о. Петром Кано отслужил панихиду по нем, кстати, и по жене катехизатора Георгия Оно, которой сегодня 9-й день.

В 3 часа была в Соборе вечерня, после которой величание: мы с Преосвященным Сергием в мантиях и клобуках вышли на облачальное место, пред икону Рождества Спасителя. Певчие, ставши кругом, пропели Тропарь и Кондак Рождества.

В 6 часов Великим повечерием началась всенощная. На литию выходил Преосвященный Сергий, на величание же мы вдвоем; после Евангелия я оставил его помазывать елеем молящихся. Пение было очень стройное. Было много русских, немало иностранцев, а японских христиан гораздо меньше, чем желательно.

 

25 декабря 1911/7 января 1912. Воскресенье.

Рождество Господа нашего Иисуса Христа.

Служили с 9-ти часов Литургию: я, Преосвященный Сергий и иереи. Собор был полон молящихся. У меня силы были и голос громкий. После Литургии многочисленные поздравления христиан, церковнослужащих и певчих. Церковнослужащие приглашены на чай в клубную комнату, певчим, пропевшим тропарь и кондак, дано на «кваси» так же, как и в Новый год, всем вместе; учащимся – не певшим тоже – сами разделят. Дано и регентам, иподиаконам – всем по 2 ены (в Новый год было по 1 1/2 ены). Потом было поздравленье Воскресной школы; тоже пропели тропарь и кондак, хотя плохо; дано на кваси: сколько кому лет – столько сен и апельсин. Обедали у нас сегодня: камчатский иерей, слепец, с женой и дочкой, Назаровы – мать и дочь, студент Елисеев и Мадам Мендрина. Я до окончания обеда должен был встать, чтоб пойти на детское собрание, устроенное в большой комнате второго дома; битком набито было, и детям раздавали дешевенькие подарки и фрукты, а они, входя на сцену, то пели, то рассказывали, то представляли что-нибудь – все религиозное, относящееся к празднику. Так как хлопотуны просили сказать им наставление, то я сказал кое-что в назидание им, а главное – их родителям, чтоб они старались внедрять в своих детях учение веры сами и неопустительно посылали их в Воскресную школу.

По выходе от детей я нашел у себя о. Петра Булгакова и его певчих – русских учеников, пришедших пропеть Христославленье по-русски.

Потом приезжали члены Посольства поздравить с праздником.

С 6-ти часов всенощная. Служил о. Тит Косияма. Были только учащиеся.

Получено письмо от о. Феодора Быстрова, в котором печальное известие, что Преосвященный Никон, Епископ Вологодский, лежит в больнице. Спаси его, Господи! Святитель, весьма нужный для Русской Церкви. Он же великий благодетель Миссии.

 

26 декабря 1911/8 января 1912. Понедельник.

Служил Литургию с 8-ми часов о. Тит Косияма. Потом были у меня поздравители из Церкви в Коодзимаци: о. Алексей Савабе с певчими и христианами. Все угощены, по обычаю. А певчим также, как и своим, дано не поручно, а всем вместе.

В первом часу с Преосвященным Сергием отправились в нанятой карете отдать визиты членам Посольства и о. Петру Булгакову. Вперед в подобных случаях также пользоваться каретой: вдвое дешевле; за нее за полудня заплачено 5 ен; а если бы мы поехали на дзинрикися, то с каждого вышло бы по 5 ен, как было в прошлом году.

 

27 декабря 1911/9 января 1912. Вторник.

С 8-ми часов Литургия, которую тоже отслужил о. Тит Косияма.