Рецензия на книгу А. В. Карташёва

«На путях к вселенскому собору»

(Париж: YMCA-Press, 1932) ¹⁴⁵

В настоящее время слово «кризис» настолько часто повторяется, что оно утратило свое истинное содержание. Все же о церковной жизни нашего времени приходится сказать, что она находится на переломе. Мы живем в переходное время: старая жизнь как-то ускользает от нас, а новая рисуется неясно и, надо сказать, тревожно. Одним из признаков нарождающегося будущего является попытка созыва нового вселенского собора. По опыту ранее бывших соборов мы знаем, что объявление вселенского собора вызывало чувство крайней напряженности и тревоги в церковных кругах. Никто не знал, чем и как обернется собор. При всей определенности задач, которые ставились собору, он тем не менее оставался некоторым «скачком в неизвестность». Тревога переживалась всем церковным организмом, а вместе с тем и каждый член Церкви чувствовал, что ответственность за собор ложится и на него. За долгий период отсутствия вселенской соборной деятельности мы настолько отвыкли от соборов, что созыв нового вселенского собора уже не вызывает этой тревоги. Мы в лучшем случае готовы рассматривать себя как учителей, а не как участников собора – не догматических, конечно, но моральных. Мы не всегда отдаем себе отчет в том, какие трудности предстоит преодолеть, прежде чем вселенский собор из области благих намерений станет реальным фактором нашей церковной жизни. Эту задачу взял на себя А. В. Карташёв в своей новой книге «На путях к вселенскому собору». Она содержит три очерка, посвященных будущему собору: «Вселенский или всеправославный?», «Без русской церкви» и «Вселенские соборы и соборность», и одну большую статью о первом Ефесском соборе 431 г. по поводу недавно исполнившегося его 1500-летия. То, что происходит сейчас, и то, что было 1500 лет тому назад, необычайно удачно сближается и сопоставляется автором, а потому такое соединение только с первого взгляда может показаться механическим; в действительности весь сборник внутренне объединен. «Время антиохийствует», – утверждает А. В. Карташёв. Нужно прибавить, что в то же самое время оно и «александрийствует». Это означает, что мы вновь в области тех богословских проблем, которые волновали церковных деятелей V века. Если это так, то не должен ли I Ефесский собор быть для нас грозным предостережением, чтобы новый собор не повторил печальную картину прошлого? Можно действительно опасаться, что «новый Кирилл снова собирается поторопиться открыть собор, не выждав четырех дней до подъезда Иоанна Антиохийского».

Нельзя не согласиться с автором в его основном отношении к будущему вселенскому собору: намерение собрать вселенский собор является положительным фактом и само по себе свидетельствует о возрождении соборности в церкви, но поспешный его созыв в настоящее время вселяет тревогу и ставит вопрос о том, будет ли собор «во благовремение». Вселенский собор нельзя рассматривать как учреждение, которое в силу разных причин прекратило свою деятельность и может быть вновь вызвано к жизни. Вселенский собор есть высшее выражение соборности в церкви, следовательно, он предполагает наличие соборной деятельности поместных церквей. Между тем эта последняя весьма слабо развита в православной церкви. При таких обстоятельствах, по правильному замечанию А. В. Карташёва, «вселенский собор без опоры на поместную соборность повис бы в воздухе, как вершина пирамиды без основания». Автору кажется, что, прежде чем приступить к вселенскому собору, необходим созыв «всеправославного собора». «Нам нужен прежде всего и раньше всего Всеправославный собор». Без него нам стыдно и прямо невозможно сунуться во вселенское плавание». Вот это различение «вселенского собора» и «всеправославного собора» в настоящих условиях кажется несколько искусственным. Сам автор не указывает, в чем заключается это различие. В нынешних условиях, при разделении церквей, всякий собор, созванный православной церковью как вселенский, будет, однако, только всеправославным, т. е. собором всех православных церквей. Конечно, и при отсутствии всех формальных признаков такой собор впоследствии может оказаться вселенским, так же как и любой собор поместной церкви, но это происходит в совершенно ином порядке, а именно в порядке рецепции церковью соборных постановлений. Ссылка автора на практику католической церкви, которая свои соборы продолжает именовать concilia universalia, не вполне убедительна. Какое – то внутреннее чувство подсказывает нам, православным, что надо отказаться от вступления на этот путь. В конце концов, дело совсем не в названии, которое даст себе собор, и только будущее «принятие» («рецепция») постановлений собора всей православной церковью определит его место.

Кем должен быть созван собор, кто определит его состав и кем будет выработана его программа? Мы не можем оглядываться всегда на практику древних вселенских соборов, так как мы живем в совершенно иных исторических условиях. Что было раньше, то в настоящее время неповторимо, и нам надо вырабатывать новую практику применительно к новым условиям жизни. Автор склоняется к мысли, что следует предоставить особое положение и особые полномочия среди православных иерархов константинопольскому патриарху. Возможно, что это было бы наиболее легким выходом, но практически он как раз наименее осуществим: вряд ли на это пойдут в настоящих условиях поместные церкви. Кажется, что правильнее тот путь, на который вступил сам константинопольский патриарх: предварительные совещания глав отдельных поместных церквей. На этих совещаниях (просинодах) главные иерархи должны уже сами прийти к соглашению, кому из них будет поручено созвать собор и выработать программу. Возможно, что созыв собора будет поручен константинопольскому патриарху, но не исключена возможность, что такое совещание облечет этим правом какое – нибудь другое лицо или изберет специальный орган.

Древние вселенские соборы были главным образом епископскими. Только на VII вселенском соборе получили окончательно право представительства монахи. Если не считать участия императорской власти (а оно происходило в ином совершенно порядке), то нужно признать, что миряне на соборах не были представлены. Каков же должен быть состав будущего вселенского собора и, особенно, какова должна быть роль мирян на соборе? Ссылаясь на ряд фактов церковной истории и на примере московского собора 1917–1918 гг. автор приходит к заключению, что мирянам должно быть отведено соответствующее место на соборе. Можно ли согласиться с этим заключением? Мне кажется, что необходимо различать временное решение вопроса об участии мирян от чисто принципиального. Двойное представительство на соборе знаменует разъединение церковного общества, в котором проявляются разные группы с разными интересами. Такая дифференциация есть довольно поздний факт церковной истории. Впервые она намечается только в Константиновскую эпоху. В свете учения о церкви и о епископате как представителе церковных общин это отделение мирян и клира не может рассматриваться иначе, как нарушение мистического единства всех во Христе. Естественным представителем общины является епископ. Одновременное представительство от разных групп церковной общины указывало бы, что епископ перестал выявлять все интересы и желания своей церкви. Из этого принципиального решения, конечно, не следует еще, что будущий собор должен иметь чисто епископальный характер. Такой собор не сможет преодолеть то разъединение, которое произошло в церковном обществе, а скорее еще усилит его. Современные условия церковной жизни требуют временного отказа от принципиального решения. Не следует только временное решение возводить в принцип.

А. В. Карташёв посвятил в своей книге ценный очерк вопросу об участии русской церкви в будущем соборе под названием «Без русской церкви». Может ли новый вселенский собор после более чем 1000-летнего перерыва вновь собраться, как раз в то время, когда русская церковь не может иметь нормального представительства? Если время действительно «не терпит», то как и кем она будет представлена? Читатель найдет ответы на все эти вопросы в указанной статье А. В. Карташёва. Здесь я имею возможность привести только заключение автора: «Итак, summa sumarum наших рассуждений по данному вопросу сводится к тому, что нормальное представительство русской церкви и на предсобории и на соборе исключено... Все же русская церковь в целом должна остаться не связанной постановлениями собора до дней ее освобождения и свободного волеизъявления».

Таковы трудности, которые стоят на пути к вселенскому собору. Как они будут преодолены, покажет будущее. Во всяком случае, это преодоление требует общего усилия всех сынов церкви, иначе оно не будет действительным. Русская богословская мысль уже начала выполнять свой долг: таким первым ее усилием является талантливая книга А. В. Карташёва. Ее ценность не исчерпывается только научными достоинствами, она, кроме того, способна пробудить в церковных кругах интерес ко всем вопросам, связанным с созывом вселенского собора, а вместе с тем и волю к их решению.