Толкование на Евангелие от Иоанна в неделю Святой Пятидесятницы (Ин.7:37–52, 8:12)

Пятидесятницу ныне празднуем, братие, и сошествие Всесвятого Духа и исполнение обета Иисус Христова, и совершение надежды, которую имели Божественные Апостолы. Велия есть тайна, святая и для человеческого естества спасительнейшая! Сей день прообразовал древле Бог, повелев Евреям праздновать пятьдесят дней по празднице Пасхи. «И сочтите себе от наутрия суббот, от дне, в онь аще принесете снопы возложения, седмь седмиц целых, даже до наутрия последней седмицы, да сочтете пятьдесят дней, и да принесете жертву нову Господу» (Лев.23:15–16) Но Евреи праздновали Пятидесятницу в воспоминание вшествия в землю обетованную; почему в тот день приносили Богу жертву нову, то есть хлебы, из новой муки испеченные. Ибо вшедши в землю обетованную, питались хлебом уже, прежде в пустыни чрез сорок лет питавшись манною. Мы же, христиане, празднуем Пятидесятницу потому, что в пятидесятый день по воскресении Христовом сошел Святой Дух в виде огненных языков на учеников Его (Деян.2:4); ибо все они, исполнившись Его благодати, начали говорить странными языки величия Божия. Приносим же Богу, празднуя, небесный и животворящий хлеб – бескровную и чистую Жертву, воспевая, славословя и благодаря Ему за толикое благодеяние. Оное сошествие Святого Духа обещал Господь наш святым своим ученикам, глаголя: «и Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век. Утешитель же Дух Святый, егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему, и воспомянет вся вам, яже рех вам» (Ин.14:16, 26). И воистину, когда сошел Святой Дух, то соделал премудрыми святых учеников, исполнил их просвещения, силы, ревности и всех Божественных дарований. Сего ради разыдошася после во всю вселенную, творя великие чудеса, обращая от заблуждения идолопоклоннического, насевая повсюду догматы благочестия, покоряя царей, мудрецов и обладателей истинной во Христа вере. О сем великом празднике возвещает ныне чтенное Евангелие, повествуя о дарах, каковых удостоились, чрез сошествие Святого Духа, верующие во Христа, и о раздоре слышавших учение о дарах Святого Духа; ибо иные из них веровали, а иные неверием ослепившись, искали убить Учителя и Спасителя. Начинается же священное Евангелие следующим образом:

Ин.7:37. В последний же день великий праздника стояше Иисус, и зваше глаголя: аще кто жаждет, да приидет ко Мне, и пиет.

Сенопотчения совершался тогда праздник, как выше тойже свидетельствует Евангелист, говоря: «бе же близ праздник Иудейский потчение сени» (Ин.7:2, 10). И далее: тогда «Сам взыде в праздник». Последний же день праздника был осмый, поколику восемь дней праздновали сей праздник Иудеи. «В пятыйнадесять день месяца седмаго сего праздник сеней седмь дней Господу, и день первый наречен свят будет: всякаго дела работня не сотворите, седмь дней да принесете всесожжения Господу: и день осмый наречен свят будет вам» (Лев.23:34–36). Великим же последний день праздника назвал Евангелист, пoелику и закон нареченным святым называл, и Иудеи таким же его называли. В сей убо осмый и последний день праздника сенопочтения стоял Иисус. Где же стоял? Без сомнения, в церкви: ибо в церкви собирался народ. Притом и выше сказал Евангелист, что «взыде Иисус в церковь, и учаше» (Ин.7:14). Написал же так, – «зваше», – для того, чтобы показать, что Он свободно и велегласно пред народом проповедывал, говоря: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет». Сими же словами показал Богочеловек, что как жаждущий скоро поспешает на источник воды: так прилично и просвещающемуся верою поспешно приходить к училищу оной. И как жаждущий, когда приидет к источнику, пиет воду, и прохлаждает свое тело: так и уверовавший, когда приходит к учителю благочестия, пиет струи веры и прохлаждает душу свою. Сие же сказав, Спаситель вскоре объявил и дары верующих в Него, говоря:

Ин.7:38. Веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живыя.

Многие, видя чудеса, веровали, что Христос есть Пророк и святой муж; иные называли Его Иоанном Крестителем, другие Илиею, иные Иеремиею, или единым от пророков (Мф.16:14): но не верили, что Он есть Сын Божий, от Девы рожденный, как о Нем засвидетельствовало Божественное Писание: «се Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил: еже есть сказаемо с нами Бог» (Ис.7:14). Для сего убо и сказал Христос: «веруяй в Мя, якоже рече Писание», то есть, веруяй в Мя не так, как хочет, и мыслит, но так как передало Писание, которое показало, что Я есмь Сын Божий (Злат. и Феоф.). Какие же суть реки живой воды, текущие от чрева верующего во Христа? Чрево есть сердце, как и Пророк сказал: «и закон Твой посреде чрева моего» (Пс.39:9), – вместо сего: посреде сердца моего. Вода же живая – благочестивое учение, животворящее умерщвленные нечестием души и орошающее страстьми попаленные чувства. Реками же живой воды называл для того, да покажет богатство, обилие и неистощимость Божественного благовестия. Истину сих Господних слов доказали Богодухоносные Апостолы, кои, будучи рыбарями и непросвещенными, с толикою проповедали духовною мудростию, что самые мудрые и ученые не могли противостоять силе их слов. «И не можаху, свидетельствует Богоглаголивый Лука о Стефане, противустати премудрости и Духу, имже глаголаше» (Деян.6:10). Толь же обильная и богатая проповедания их была река, что всю вселенную напоила. И сим словам научал Спаситель наш; Божественный же Евангелист изъясняет оные следующими, говоря:

Ин.7:39. Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующие во имя Его; не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен.

Сие же, то есть, «реки от чрева его истекут воды живы», сказал Господь к тому, что в день Пятидесятницы верующие в Него имели прияти Духа Святого, Который и соделал их всемудрыми: Он и даровал им животворные источники духовной премудрости; посему соделались они реками Божественных догматов веры, и источниками небесной проповеди благочестия. Почему же сказал: «не у бо бе Дух Святый»? Дух Святой был всегда, и присно современен и совечен Отцу и Сыну. Якоже солнце не бывает без луча и света: тако и Отец николиже был без Сына и Духа Святого. Не токмо же был всегда со Отцем и Сыном, яко им соестественный и единосущный, но и в самых Ветхого Закона мужах действовал. Дух Господень сходил на Саула (1Цар.10:6). Духом Святым вразумлен Давид. Духом Святым глаголали Пророки. Почему же написал Евангелист: «не у бе Дух Святый»? Потому, что никогда еще так видимо не являлся Дух Святой, ниже дарствовал человекам толикие дарования, каковые в день Пятидесятницы. Тогда слышан был «шум с небесе, яко носиму дыханию бурну: и явися Дух Святый в виде огненных языков, и почи на людях» (Деян.2:2). Николиже толико, как в день Пятидесятницы, исполнишася благодати Его. «Исполнишася, – уверяет священный Лука, – вси Духа Свята» (Деян.2:4). И поистине, тогда Божественные Апостолы прияли дар языков, соделались премудрыми чудотворцами, предвидцами, душою крепкими, славными по всей вселенной. Тогда прияли исполнение благодати Всесвятого Духа. И о сем исполнении благодати Святого Духа говорит так Евангелист: «не у бо бе Дух Святый», – не у: то есть, еще не было дано человекам исполнение благодати Святого Духа. А сие бысть потому, говорит, что «Иисус не у бе прославлен», то есть, понеже тогда плоть Его еще не принимала той славы, о которой молился во время страдания Своего, говоря: «и ныне прослави Мя Ты, Отче, у тебе Самаго славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть» (Ин.17:5). Получил же оную по страдании и по воскресении. Прежде страдания и воскресения плоть Его не была нетленна, или страданий и смерти невместительна: но по страдании и воскресении стала быть нетленною и бессмертною. «Седе одесную престола величествия на небесех» (Евр.8:1). Достойно же было и праведно, чтобы прежде Сам, яко человек, взошел на преславную высоту безначальной Божия славы, потом бы послал ученикам Своим Всесвятого Своего Духа, так как Сам им обещал: «уне есть вам, да Аз иду. Аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду, послю Его к вам» (Ин.16:7). Сего убо для Евангелист написал: «не у бо бе Дух Святый, яко не у бе прославлен Иисус». Что ж сказали слышащие сие Спасителево небесное учение?

Ин.7:40–42. Мнози же от народа, слышавше слово, глаголаху: Сей есть воистинну Пророк. Друзии глаголаху: Сей есть Христос. Овии же глаголаху: еда от Галилеи Христос приходит? Не Писание ли рече: яко от семени Давидова, и от Вифлеемския веси, идеже бе Давид, Христос приидет?

Многие из простого народа, слыша выразительность словес Господних и свободность, с которою Он говорил, и Владычние Его словеса: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне, и пиет» (Ин.7:37), верили, что Он есть Пророк, сообразуясь пророчеству Моисея, предсказавшего: «Пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Господь твой» (Втор.18:18). Посему один говорил другому: Сей есть воистину Пророк; другие же по непросвещению думая, что иной есть Пророк, Моисеем упомянутый, а иной Христос, утверждали: Сей есть Христос. И неудивительно, что таковые мнения о Христе были между простым, неученым народом. Ибо самые Фарисеи законоучители так думали, как видно из слов, которые они говорили Иоанну Крестителю: «что убо крещаеши, говорили ему, аще ты неси Христос, ни Илиа, ни Пророк?» (Ин.1:25) Иные из слышавших, ведая, что Иисус Христос есть Галилеянин, не верили, что Он есть чаемый Христос: почему говорили: «еда от Галилеи Христос» приходит? Священное Писание уверяет, что Христос от семене Давидова, и от Вифлеемской веси приидет. «Клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле Твоем» (Пс.131:11). Также: «И ты Вифлееме, доме Евфрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе бо Мне изыдет старейшина, еже быти в князя во Израили» (Мих.5:2). Что было о роде и отечестве Иисуса Христа предсказано, то и событие получило. Ибо Иисус Христос в самом деле произошел от поколения Иудина и семене Давидова, рожденный от Приснодевы Марии, бывшей от колена Иудова во граде Вифлееме, как Евангелист утверждает: «Иисусу рождшуся в Вифлееме Иудейстем» (Мф.2:1). Пoелику же Христос прешел во един из градов Галилейских, называемый Назарет, как свидетельствует Богоглаголивый Лука, повествуя: «и прииде в Назарет, идеже бе воспитан» (Лк.4:16): чего для несчастливые, погрешая, почитали Его Галилеянином. Что ж последовало за сим разногласием и разномнением о Иисусе Христе?

Ин.7:43. Распря же бысть в народе Его ради.

Раздор и несогласие произошло между ними о том, кто есть Христос. Но если бы разобрали Божественное Писание по надлежащему, и тщательно рассмотрели дело, не было бы таковой распри: ибо знали они, что Пророк и Христос, по Писанию, есть один и тот же, и не не ведали, что Христос произошел от колена Давидова и родился во граде Вифлееме. Почему все бы единогласно признали, что Он есть истинный Мессия, Сын Божий и Богочеловек. Что же за сею распрею?

Ин.7:44. Нецыи же от них хотяху яти Его: но никтоже нань возложи руце.

Архиереи и Фарисеи видя, что многие уверовали в Господа нашего Иисуса Христа, завистию воспаленные, послали, как видно из последующих Евангельских слов, своих слуг, да имут Его и приведут к ним, чтобы умертвить Его. Сии-то суть, о коих говорит Евангелист: «нецыи же от них», от слушающих учение Его, – то есть, слуги Архиерейские и Фарисейские «хотяху яти» или поймать Иисуса Христа. Однако никто же дерзнул возложить на Него руце свои. Почему же? Ибо удивлены и изумлены были, слыша Его небесное учение, как сами они объяснялись Фарисеям: «николиже тако есть глаголал человек, яко Сей человек» (Ин.7:46). То же самое случилось и тогда, когда спира и слуги Архиерейские и Фарисейские со светилы и свещами пришли поймать Иисуса; ибо и сии, когда услышали от Него: «Аз есмь, – идоша вспять, и падоша на земли» (Ин.18:6). Все же сие было потому, что тогда еще не был тот час, в который Богочеловек имел пострадать. «Искаху убо, пишет сей Евангелист выше, да имут Его: и никтоже возложи нань руки, яко не у бе пришел час Его» (Ин.7:30).

Ин.7:45. Приидоша же слуги ко Архиереом и Фарисеом и реша им тии: почто не преведосте Его?

Видя Архиереи и Фарисеи, что их слуги возвратились праздными и не привели с собою Иисуса Христа, изумились и вопрошали их, говоря: почто не приведосте Его, так как мы вам приказывали?

Ин.7:46. Отвещаша слуги: николиже тако есть глаголал человек, яко Сей человек.

Вот какое действие проповеди Господней! Пришли слуги Архиерейские и Фарисейские, посланные с тем, чтоб связанного привесть к ним Владыку Христа: но они сами остались связанными от изумления и удивления к небесному Его учению. Послушай же, како они превозносят Спасителевы слова: «николиже тако, свидетельствуют, – то есть, с такою премудростию, силою и благодатию, – глаголал человек, якоже Сей человек», то есть, Христос. Приметь же и плод простоты и чистосердечия. Учение Спасителево часто слышали Архиереи, книжники и Фарисеи, но никогда оным не пользовались, пoелику сердце их было исполнено зависти и всякой злобы; но слуги их, имея душу чуждую зависти и всякой злобы, пришли хотя не для того, чтобы послушать учения Христова, но чтобы поймать Его, повинуясь яко рабы своим владыкам, однако Божественная благодать просветила их, и были проповедниками истины. Достоприметно их дерзновение, с каковым они ответствовали. Ибо хотя они и рабы были, да еще и виноватые (потому что не исполнили повеления своих господей), однако, отвергнув рабский страх, с величайшею свободностию ответствуют и проповедуют истину: «николиже тако глаголал есть человек, яко Сей человек».

Ин.7:47. Отвещаша убо им Фарисее: еда и вы прельщени бысте?

Вот какая злоба Фарисейская! Зная Фарисеи, что учение Господа Иисуса Христа воистину было мед небесный, услаждающий и привлекающий сердца слушающих, не спрашивают у слуг своих, что сказал и чему учил Иисус Христос, каким образом привел их в толикое изумление и склонил на похвалу Своего имени; но во ответ поносили их, говоря: неужели и вы, всегда слыша учение наше, прельщаетесь, так как и другие непросвещенные и ненаученные? Сие же говоря, старались убедить их, чтобы не верили Ему.

Ин.7:48–49. Еда кто от князь верова в Онь, или от Фарисей? Но народ сей, иже не весть закона, прокляти суть.

Князи Иудейские были начальники их и в сонме и сенате их первоседатели; Фарисеи же назывались законоучители и законохранители, люди Боголюбивые и добродетельные. Пoелику же над сердцами человеческими много действует пример почтенных, ученых и благочестивых, того для сие и предлагали Фарисеи своим слугам, желая убедить их, да не верят, но да возненавидят Иисуса Христа, говоря: «еда кто от князь или от Фарисей верова в Него?» Одни только простаки и народ неученый, закона Божия неведущий, кои прокляты суть, поверили Ему. Сии слова были Фарисейские к своим слугам. Заметь же во первых, что проклятие сие обратилось на главу самих проклинавших Фарисеев; ибо закон проклинает тех, кои ниже пребыли тверды в писанных Его, ниже исполнили, что он повелевал. «Проклят всяк человек, иже не пребудет во всех словесех закона сего, еже творити я» (Втор.27:26). Они же, ведая, чему учил закон о Мессии и видя исполнение того на Иисусе Христе, завистию снедаемые, не пребыли в словесех закона и не уверовали во Иисуса Христа. Еще же заметь, что они ложно говорили, будто никто из князей и из Фарисей не уверовал во Христа; ибо многие и князи уверовали, как свидетельствует самовидец Евангелист, говоря: «обаче убо и от князь мнози вероваша в Него» (Ин.12:42). Да и из Фарисеев некоторые: ибо, по свидетельству того же Евангелиста, Никодим был един из них, который, услышав сказываемое от них к своим рабам, ответствовал им следующим образом:

Ин.7:50–51. Глагола Никодим к ним, иже пришедый к Нему нощию, един сый от них: Егда закон наш судит человеку, аще не слышит от него прежде, и разумеет, что творит?

Никодим был не токмо один из них, то есть, один из Фарисеев (Ин.3:1), но и князь и учитель Иудейский; притом человек богатый, как видно из того, что на погребение Иисуса Христа «приносил смешение смирнено и алойно, яко литр сто» (Ин.19:39). Он, узнав из чудодеяний, что Иисус Христос был послан от Бога, приходил к Нему в ночи страха ради Иудейска и, беседовав с Ним, уверовал в Него. Сей убо, видя, что Фарисеи старались отвратить слуг своих от веры во Христа и поймав Иисуса осудить Его, также зная, что во Второзаконии законом определено, чтобы судящие о осуждаемом и исследовав доподлинно дело его, давали суд и решение (Втор.17 и 9), говорит им: не наш ли закон определяет, чтобы мы осуждали человека не прежде, как разве услышав оправдания его и исследовав доподлинно дела его? А следовательно, как бы так говорит: для чего вы, Фарисеи, нарушаете закон, осуждая Христа, не слышав о Нем и не исследовав, какие суть дела Его? Но так прямо не говорит Никодим для того, чтобы, обличая Фарисеев, не воспалит в них сильнейшего гнева. Что же на сие неоспориваемое Никодима настояние ответствуют Фарисеи?

Ин.7:52. Отвещаша и рекоша ему: еда и ты от Галилеи еси? Испытай и виждь, яко пророк от Галилеи не приходит.

Приметь, во-первых, Фарисейское буйство. Иное предлагает Никодим, а иное ответствуют они. Никодим сказал, что закон повелевает без исследования дела не судить людям; они ему ответствуют: «еда и ты от Галилеи еси?» Потом виждь и злобу их. Они предовольно знали Никодима, пoелику един был от них; но, как бы притворяясь в знании его, спрашивают, говоря: «еда и ты от Галилеи еси?» Сим же вопросом уничижают Никодима неправосудным и неистинолюбивым, но лицеприятным и защищающим Христа, яко своего согражданина. Потом и обличают его, яко неведущего Писания: «испытай, говорят ему, и виждь, яко Пророк от Галилеи не приходит», то есть, ни един Пророк в Галилее не родился. Но и здесь преявная есть ложь; ибо и Пророк Иона родом был от Гефаховера, града наследия Завулонова, который был в Галилее, и Пророк Наум Елкесеев от града Хелкав, племени Асирова, сущего равно в стране Галилейской (4Цар.14:25; Нав.19:13, 25). Почему, таким образом утверждая, Фарисеи бесстыдно ложь говорили, или завистию и злобою подстрекаемые, или от невежества заблуждающие, хотя и назывались учеными и сведущими Божественное Писание. Но хотя бы и уступили мы, что от них сказанное есть истина, то паки нимало не сильно против Христа; ибо Он, как выше сказали, родился в Вифлееме Иудейском, а не в Галилее.

Ин.8:12. Паки же им Иисус рече, глаголя: Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный.

«Паки убо»: то есть, утром следующего дня, понеже, как говорит Евангелист, «тогда иде кийждо в дом свой» (Ин.7:53). «Иисус же иде на гору Елеонску: заутра же паки прииде в церковь» (Ин.8:1, 2). Пoелику же в прошлый день иные говорили, что Богочеловек есть Пророк, а иные – Христос, и сделалась распря между ними: того для в следующий день показал Господь, кто Он есть, глаголя: «Аз есмь свет миру». Но почему ж не сказал: Аз есмь Мессия, или Аз есмь Сын Божий? Во-первых для того, чтобы сие услышав, Фарисеи не рассвирепели и не вознеистовствовали против Него. Во-вторых же, для того, чтобы поведать таким же образом и таким же выражением, каковым о Нем провещали Пророки. «Светися, светися, предрек велегласный Исаия, Иерусалиме, приидет бо твой свет» (Ис.60:1); и на другом месте: «се дах Тя в завет рода, во свет языком» (Ис.49:6). Также: «людие ходящии во тьме видеша свет велий: живущии во стране и сени смертней, свет возсияет на вы» (Ис.9:2). Сии же Спасителевы слова то же самое изъявляют, то есть что Он есть истинный Бог; ибо кто другой быть может светом миру, кроме Бога? Кто, кроме Бога, просвещает всякого человека грядущего в мир, подая ему свет ума, рассудка и разума? И кто бы от века когда из святых так о себе сказал: «аз есмь свет миру»? Присовокупил же Господь, для изъяснения сказанного, и следующие слова: «ходяй по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный»; то есть, кто верует в Мя и хранит повеления Моя, тот избегает тьмы и осуждения греховного и преходит в невечерний свет живота и царствия.

Злобные покушения Фарисеев противу Спасителя нашего Иисуса Христа представляют истину, достойную любопытства и исследования. Они, хотя лицемеры и лжецы, однако были сколько-нибудь разумнее других: поучались в Божественном Писании и Божеские законы в руках своих держали; посему совершеннейшее имели сведение о том, что и Моисей и все Пророки предсказали и возвестили о пришествии Мессии, почему и с вящим упованием и твердостию пред простым народом ожидали Мессию. Чего ж убо для, слыша Иисуса Христа проповедующего, что Он есть послан от Бога, и видя жизнь Его святейшую и небесную, чудеса же Его великие, многие, и разнообразные, еще же и предсказания пророческие на Нем исполняющиеся, не уверовали, что Он есть чаемый? Зависть ослепила их. Но неужели зависть против Того, Которого ожидали, да избавит их от грехов своих и да подаст им свободу вечную? Неужели зависть такую имела силу, что отъяла рассудок их и растлила силу ума так, что совсем они не могли познать, что Он есть Мессия? Пусть так будет. Зависть помрачила их душевные очи; кто же телесные умертвил их чувствования? Кто соделал их слепыми и глухими? Ум, помраченный завистию, не познал Христа; но очи ужели не видели чудес, удивления достойных? Слух их како не слышал небесного Его учения? Не верили они, что Христос есть чаемый Мессия; но почто искали они убить Его, Человека свята, чудотворца и их благотворителя? Страсти, братия моя, толь великую имеют силу над человеком, а паче когда восгосподствуют над ним, что не токмо душевный рассудок растлевают и расслабляют умственную способность, но и самые наши телесные чувствования умерщвляют.

Всякая страсть есть стремление и необыкновенное волнование крови. Мы сие видим ясно на тех, коими обладает гнев или страх, или печаль, или радость. Багровеет лице ярящегося, бледнеет – робкого, желтеет – печалящегося, белорумянеет радующегося. Таковое движение крови не только на лице бывает, но и во всех членах и частях телесных, то есть, и в самой даже внутренности. От такового движения все чувственные возмущаются органы. Почему плененный какою-либо сильною страстию или совсем не видит, или хотя и видит, но не так, как должно; или совсем не слышит, или хотя и слышит, но кое-как. Ест он, но качества пищи не чувствует. Таковое непорядочное движение, касаясь даже самых мозговых частей, кружит и возмущает те органы, кои душа наша употребляет для составления своих размышлений, от чего происходит помрачение ума, безрассудство и ложные представления. Ибо душа наша, которая есть дух невещественный, различает добро от зла, полезное от вредного, и естественно имеет в самой себе способность умственную и различительную: но доколе соединена есть с телом, дотоле действует чрез мозговые члены в составлении своих помыслов, подобно как пильщик чрез пилу, домостроитель чрез молоток в создании дома. Доказывает сие частый опыт. Отягощение или боль чувствуем мы в голове, если чрез несколько часов углубим ум наш в умосозерцательное вещей рассмотрение. Когда же огневица или другая какая болезнь займет голову, тогда не токмо не можем углубить ума своего в рассматривание и суждение о вещах, но еще часто бредим и явно сумасбродствуем. Убо когда сильная страсть овладеет человеком, то разум и тогда, хотя и хочет справедливо судить, но не может: пoелику служащие для сего члены расстроены бывают и превращены. А следовательно, как художник, когда художественные орудия бывают несовершенны, несовершенным делает и художество свое: так и душа, когда расстроены бывают головные части, непорядочно умствует, колобродит и обезумляется.

Страсти, воюющие на человека, суть многие, паче же и бесчисленные: гордость, славолюбие, зависть, сребролюбие, ненависть, жестокосердие, чревослужение, ярость, студодеяния, пьянство, леность и другие премногие. Всяк человек всем подвергается страстям: иногда пленяет его сия, а иногда другая, или иная. Но иного человека паче всего покоряет сластолюбие, как то Исава, ради чего и назван Эдомом; иного же гордость, как то Навуходоносора; другого жестокосердие, как то Фараона; иного сребролюбие, как то Иуду; и другой другою бывает заражен страстию. Преклоняется же человек в ту или другую страсть или по естественному расположению, или по привычке от юности и чрез худые советы и примеры, каковых наслышался от юного возраста, и видел, и навык им, сообращаясь с развращенными людьми. Часто же все сии причины соединясь, связуют человека неразрешимыми узами одной какой-либо страсти. Когда же человек поработился одной какой страсти, то она берет такую силу и власть над ним, и толико повреждает ум и рассудок и самые телесные его чувствования, что ни совета слушает, ни на вред смотрит, ни свою пользу видит: но как слепой, глухой и бессмысленный, часто сам себе причиняет то, чего бы не мог ему причинить и самый непримиримый его неприятель.

Давил Саула дух лукавый, от всего гоним был, угнетаем, страдал до изумления и смерти, ниже врачи могли его исцелить, ни трава облегчительная обретена против сей болезни: одно только было утешение его – пение Давидово и гусли. Когда лукавый дух терзал и давил Саула, Давид тогда бряцал в гусли и воспевал: злой же дух отбегал от него, и Саул отдыхал. Убо Давид есть один врач Саулов, прогонитель и изженитель демонской его страсти, податель здравия и благодетель и избавитель его. Посему Саул бесподобно прежде любил Давида, и хранил его яко зеницу ока; но наконец совсем противное тому воспоследовало. Саул толико возненавидел Давида, что всячески покушался на жизнь его. Давид, поя, утоляет болезнь его, но Саул ищет убить его за его благодеяние. Несчастливейший Сауле! Что если б ты умертвил Давида, кто бы облегчил болезнь твою? Кто бы прогнал духа давящего и мучащего тебя? Ты уверен, что одно пение Давидово дает тебе ослабу в несносном бедствии твоем и в смертоносных терзаниях членов твоих; для чего ж устремляешь копие твое, да умертвишь Давида, яко единого врача и спасителя твоего? Откуда тебе такое бесчувствие и слепота? Откуда? Сие очевидно. Зависть помрачила ум его и изгладила память о благотворении. Зависть злее лукавого духа; ибо дух преодолеваем был псалмопением Давидовым, но зависть ниже самая крайная Саулова нужда исцелила. Страсть завистливая толико ослепила Саула, что ни пользы, ни выгоды, ни нужды мог видеть. Колико же и ныне находятся завистию обладаемых, кои, забывая благодеяния и мало предвидя собственную выгоду, также нимало не рассуждая о своей нужде, не только нападают на своих благодетелей, но и творят пакости тем, от коих сами же ожидают заступления и помощи!

Не думай же, аки бы страсть, покорив под власть свою неученых и непросвещенных людей, в них токмо и производила жалостные и гнусные следствия; ибо сила оной столько преодолевает самых мудрых и благодатных, что ввергает их в ров гнуснейших пороков. Соломон был премудр и исполнен дарований: но только был и любоженец. Сия плотская страсть обладала им; сия со временем так его во власть себе покорила, что и свет Богоизлиянной мудрости погасила, и до такого жалостного довела его состояния, что в угодность чуждым женам создал высокое (капище) Хамосу, идолу Моавлю, и царю их, идолу сынов Аммоних, и Астарте, мерзости Сидонстей. Плотская страсть отвратила сердце Соломоново от Господа Бога, и понудила его возвысить идолов. Какие же тайные злодеяния, о коих и упомянуть гнусно, коль страшные беззакония содеваются и доныне между теми, которые раболепствуют гнусной сей страсти? С течением времени умножается каждой страсти сила. Чем больше времени ко греху продолжается, тем паче привычка к оному усугубляется. Число оных возрастает вдвое или втрое с продолжением времени; ибо сперва падение в грех наносит великую печаль, рождает тяжкое и несносное совести угрызение и производит частые убеждения воздержаться; чем же более время продолжается и осквернения приумножаются, тем более скорбь отдаляется, совесть хладеет и мысль раскаяния исчезает, заступает же место отчаяние в исправлении, и хотя плоть дебелеет и изнемогает, но страсть молодеет и расцветает. Удобное осквернений приращение делает привычку ко греху. Привычка рождает навык, навык же делается другою природою. Из сего видим, какую трудность заключает в себе воздержание от возобладавшей нами страсти и исправление. Согрешивши раз, два или три, удобно исправишься, и многие находятся для сего врачевства; но возобладавшую тобою страсть трудно прогнать, трудно обресть целительное для ней зелие.

Весьма вероятным кажется, что Иуда Искариотский пришел к Иисусу Христу и был учеником Его с тем намерением, чтобы исправить нрав свой и освободиться от страсти сребролюбия, которая обладала его душою; ибо что бы другое входило, или что бы другое влекло и побуждало его придти и причислиться в число убогих учеников Иисуса Христа? Чего он здесь другого искал, разве своего душевного исправления? Пришед во училище Иисус Христово, ежедневно слушает поучение о несребролюбии и о нестяжании, и о стократных воздаяниях, также о царствии небесном, которое наследуют презревшие имение и богатство; видит в сем училище примеры нестяжания, как то Его учеников, оставивших вся своя и охотно в след пошедших за своим Учителем; видит ежедневно великие чудеса, совершеннейшую добродетель, святые нравы, святость небесную. Учитель его, хотя, яко сердцеведец, и предвидел его измену; ища однако спасения, не лишал его никакого же дара, возвел его на сан Апостольский, дал ему власть над духами нечистыми, умыл ноги его, сподобил приятия Божественных таин, и самый ковчежец дал ему в его руки для укрощения сребролюбивой страсти. Однако все сие ни язвы сребролюбия исцелило, ни пламени оного укротило. Предал он Учителя, Благодетеля, Спасителя своего, и продал Его за тридесять серебреников, то есть, за шесть почти нынешних золотых монет (или червонцев). Великая воистину страстей сила, когда ни живые и видимые добродетели и святости примеры, ни дары и почести Божественные, ни чудеса, ни обращение с Господом нашим Иисус Христом, ни повседневное устное Его увещание, учение и наставление не могли страсть сребролюбия уврачевать, но в толикую пришла силу, что породила грех, какового более и мир не открывал. Какая убо нам надежда, во страстях погруженным, нам, страстями плененным? Какое есть оружие, чрез которое мы могли бы преодолеть неукротимых плотяных зверей, ищущих всегда растерзать душу нашу?

Готовое есть, христиане, оружие, крепкое же и непобедимое. Оно есть внимание. Если себе внимаем, грех не силен возложить ига своего на выю нашу. Первое начало всякого греха весьма подобно есть младому лесному дереву. Грех с первого своего начала не другое что есть, разве единое голое размышление, единое слабое нападение на мысли. Лесное древо, когда сперва возникает, ничто другое есть, разве былие тончайшее, растение слабое и в земли нимало не утвердившееся. Убо как земледелец, когда остерегается и исторгает лесные древа прежде нежели возрастут, распустят корни свои и покроют землю, исторгает оные с великою удобностию, земля же его остается чиста от вреда тех лесных дерев: так и христианин, когда себе внимает и истребляет худые помыслы прежде, нежели увеличатся и взойдут в самую глубину души и возобладают сердцем его, весьма нетрудно искореняет оные, и душа его остается тогда невинною, непорочною и свободною от великого греха. В сем-то и состоит весь труд мой, труд легкий и удобный: во внимании, да не обладают мною греховные помышления; «аще не обладают мною, говорит пророк, тогда непорочен буду, и очищуся от греха велика. Вонми убо себе, и снабди душу твою» (Пс.18:14; Втор.4:9).

Но если чрез долгое время поползновения укоренится страсть в человеческом сердце, и человек сделается рабом греха: то весьма трудным уже является врачевание. Неудобно отвыкнуть от плотского удовольствия и воздержаться тому, кто от юности привык плотоугодствовать. Неуповательно милостыни подаяние бедным от богатого, состаревшегося в рабстве сребролюбия. Труден пост привыкшему с младых лет к объедению и многопитию. Неудобоизлечителен всякий состаревшийся грех. И если станешь увещевать страстных и советовать им воздержаться от греха, – хочу, ответствует каждый из них, но не могу. Однако таковый ответ есть неосновательный: иное «не могу», а иное – «трудно». Трудно вырвать дерево, когда глубоко вкоренится в землю; однако с течением времени искоренить не есть неудобно. Секира, мотыка, труд, так искореняют, что и знака оного более не остается. Если привыкнешь ко греху и несколько лет поработишься ему; трудно, поистине трудно исправление, но не есть неудобно. Твердая решительность, мужество духа и благодать Божия всеконечно упраздняет власть его.

Человек сотворен от Господа Бога свободным и вольным. Посему хотя грех и пленит его, имеет однако воля его всегда свободу и произволение. Имеет человек и благодать Божию, богато и обильно содействующую произволению его и исправлению. «Идеже бо умножися грех, свидетельствует Богоглаголивый Апостол, преизбыточествова благодать» (Рим.5:20). Раб был Закхей лихоимания и обид: но в скором времени пременив нрав свой, «раздал пол имения своего нищим, и аще кого чем обидел, воздал четверицею» (Лк.19:8). Порабощен был Матфей неправде и любостяжанию мытарей: но в одно мгновение свергнул с себя иго мытничества, «оставил вся, и последовал за Господем» (Мф.9:9). Несколько лет служила Самаряныня своей плотской похоти: но весьма удобно и скоро, оставивши вся, соделалась ученицею Иисуса Христа. Но если представим на среду те примеры, о каковых повествует Божественное Писание и исторические представляют книги, премногие и бесчисленные обрящем таковые перемены. Посему трудно исцелиться от страсти, когда человек сам не захочет: удобно же, если он истинно сам того поищет. Бог хотения требует: «хощеши ли здрав быти?» (Ин.5:6) таким образом говорит Богочеловек грешнику расслабленному. Если ты хочешь, Бог не только хочет, но и содействует и вспомогает, подая тебе силу, да приведешь к концу благого предприятия начинание. Паче же и самое хотение твое, когда Бог видит оное наклонным к покаянию, укрепляет и вспомоществует. «Бог бо есть действуяй в вас, и еже хотети, и еже деяти» (Флп.2:13).