Толкование на Евангелие от Иоанна в неделю Святых Отец (Ин.17:1–13)

Арий богохульный ересеначальник, родом из Ливии и Александрийской церкве протопресвитер, после триста двадцать первого года от Рождества Христова, начал насеивать на сердцах верующих губительные и смертоносные плевелы еретических и богохульных своих догматов. Тварию, а не истинным Богом единосущным Отцу, богоненавистный, называл он единородного Сына Божия и Слово, Спасителя и Владыку. Пoелику же сие Арианское заблуждение и сия тлетворная ересь распространялась и возрастала: то первый христианский царь, равноапостольный Константин, ревностию Божиею движимый, от всея вселенной созвал пастырей Христовой церкви и учителей к защищению бедствующих благочестивых догматов и к утверждению истинной и православной веры. Собрались убо они в знатном граде Никее, числом триста осмьнадесять, кои были архиереи и иереи, и диаконы и монахи. Из архиереев иные были исповедники веры такие, кои носили язвы Господа, то есть раны, напечатленные на теле их от мучителей, как-то: Ираклий Потамский, Пафнутий Фивейский, Павел Неокесарийский и Евстафий Антиохийский; другие же были чудотворцы и знаменоносцы, как-то: Спиридон Тримифунтский и Иаков Нисивийский. Прочие мужи были боголюбивые и честные, учители Божественного Писания и в догматах православных искусные. Сии, составя собор, все единоустно и единогласно Сына и Слово Божие единосущным Отцу и Богом истинным от Бога истинна исповедали, написав святой веры Символ, зловерного же и злочестивого Ария низложили, предав его анафеме с его богохульными умствованиями. Сих Божественных отец православная Христова Церковь признав вторыми по Богоглаголивых Апостолах проповедниками веры, учителями истинных догматов и благотворителями и спасителями душ наших, учредила, да каждое лето память их Собора, называемого первым вселенским, благоговейно празднуем в славу и благодарение Богу, в похвалу и честь их и во утверждение истинной веры, которую сии Богодухновенные, основываясь на Священном Писании, проповедали и научили. На сей конец и нынешнее Евангелие чтено, понеже заключает в себе прошение и молитву Господа нашего Иисуса Христа к Богу и Отцу. Мир узнал, что сия молитва услышана есть, во первых видя, после Апостольского жития, пример сих Божественных отец: понеже и они, став учениками Христовыми, соблюли слово Божие. Приняли и они словеса Божии, и познали и уверовали, что от Отца рожден Сын, и послан в мир. Имея и они после Апостолов едино сердце и едину душу, проповедали Иисуса Христа быти Сына Божия по естеству, и единоустно научили велией благочестия тайне. Молитва Господа Иисуса исполнена есть Богословия, есть правило и образ истинной и благоприятной Богу молитвы. Послушайте убо толкования оной, да стяжете небесное добродетели сокровище.

Ин.17:1. Во время оно, возведе Иисус очи Свои на небо, и рече: Отче, прииде час, прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя.

Не яко Бог, но яко человек, яко Архиерей и Ходатай за нас, пролил сию молитву пред Богом Господь наш Иисус Христос. Почему и Апостол Павел, сказав: Христос яко человек есть Архиерей наш, тут же придает: «Иже во днех плоти Своея, моления же и молитвы к могущему спасти Его от смерти, с воплем крепким и со слезами принес, и услышан был от благоговеинства, аще и Сын бяше, обаче навыче от сих, яже пострада, послушанию» (Евр.5:7–8). Почему ж Господь Иисус в сей молитве возвел очи Свои на небо, так как и тогда, когда воскресил Лазаря, а иногда «поклонь колена моляшеся»? (Лк.22:41) Подобающим в молитве телесным видам чрез сие научил нас Божественный Искупитель наш и Учитель, кои знаменуют вещи Божественные и духовные. Возвел Он очи на небо, показуя нам, что когда и мы молимся, и нам надобно возводить очи наши на небо, никакого земного и мирского не имея помышления, но и ум и сердце наше посвящая на попечение и созерцание небесного и выше мира сущего; преклонил же колена, да и мы во время нашей молитвы преклоняем оные, смиряясь и показывая чрез коленопреклонение себя падшими в грех. Возвед убо Иисус очи Свои на небо, рече: «Отче, прииде час». Какой? Час Его страдания. Почему ж просит, да прославится в сие время страдания? Страдание Иисуса Христа соблазняло и зрящих на оное, и слышащих о Нем, как Сам предсказал: «вси вы соблазнитеся о Мне в нощь сию» (Мф.26:31). Кто ж бы признал Богом Того, Коего видел презираема, хулима, распинаема и посреде двух разбойников висяща? Крест соблазнял, и распятый почитался безумием: «мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие» (1Кор.1:23): да упразднит убо соблазн сей, и да все уверуют, что Он самый, страждущий и на кресте висимый, есть Сын Божий, молил Он, яко человек, Бога и Отца Своего, да прославит Его в тот час, в который страдал. Молитва Его и была услышана. Ибо тогда, когда страдал, раздрася церковная завеса, солнце померкло, земля потрясеся, камение распадошася, гроби отверзошася, мертвые восташа. Все сие погасило соблазн страдания и креста. Почему «вси, видяще бывающая, биюще перси своя возвращахуся», и велегласно вопиюще: «воистинну Божий Сын бе Сей»! (Лк.23:48; Мф.27:54) Богоглаголивый же Павел так о сем проповедывал: «видим Иисуса за приятие смерти славою и честию венчанна» (Евр.2:9). Сей же славы просил Богочеловек не точию да Он един прославится, но да сопрославится с Ним Отец Его. Ибо сказал: «прослави Сына Твоего», тут же прилагает и сие: «да и Сын Твой прославит Тя». Прославляется же Отец, когда прославляет Сына; ибо едино есть естество и существо Отца и Сына и Святого Духа. Почему едина и слава, и сила, и поклонение, и служение Божества их. Кто с истинною верою прославляет едино лице Святой Троицы, спрославляет купно и прочие два лица, по причине единства и нераздельности их Божества. Слава Отца есть Сын: ибо есть «сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр.1:3). Якоже бо от солнца рождаемый света луч есть сияние светлости солнечной и образ просветительного его свойства: тако от Отца рождаемый Сын есть сияние славы Отчей, и образ Отеческой Его ипостаси. Когда веруешь в Сына Божия, непременно веруешь и в Бога Отца. Понеже как Отец не есть без Сына, тако и Сын не есть без Отца. По превосходству же славы Божия есть, едва ведаем и веруем, яко Он есть Отец по естеству Сына. Творцом, Создателем, всесильным, всемудрым, проповедают Его все твари: Отцем же – един Сын. Веруя мы, что Иисус Христос есть по естеству Сын Божий, и прославляя и поклоняясь Ему яко Сыну, веруем купно, спрославляем и споклоняемся рождшему Его Отцу. Сего-то убо ради сказал Христос: «прослави Сына Твоего», то есть, яви Мене незнающим Меня: покажи, что есмь Сын Твой единородный, «да и Сын Твой прославит Тя». Ибо если мир уверует, что Ты имеешь Сына единосущного, прославит Тя не токмо яко Создателя, но и яко Отца Сына по естеству. Сию же мысль, то есть, что прославляемому Сыну спрославляется и Отец, объясняют и нижеследующие слова Владычней молитвы:

Ин.17:2. Якоже дал еси Ему власть всякия плоти, да всяко еже дал еси Ему, даст им живот вечный.

Куда относится сие слово: «якоже», или где его соответствие? Слово «якоже» никакого не имеет соответствия по грамматическому сочинению: ибо соответствующая ему частица «тако» умолчана здесь. Однако относится она к преждереченным словам, и хотя опущена, подразумевается. Смотри же, каким образом, сказав выше: «прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя», присовокупил тут же слово «якоже», то есть: тако прославль и прославлься, якоже прославил еси Его, и прославился от Него, егда дал еси Ему власть, да дарствует всему еже дал еси Ему, то есть, всем верующим в Него, живот вечный. А что Отец прославил Сына, «дав вся во власть Его», по слову: «вся Мне предана суть Отцем Моим» (Мф.11:27), сие явно есть и исповедуемо: ибо полновластие Сына над всеми что другое есть, как разве слава Его? Что же данною от Отца Сыну властию прославился и Отец, то и сие видно: ибо таковою властию совершив Сын великие и поразительнейшие чудеса, даровал верующим жизнь вечную, то есть, убедил их веровать, что Он есть единородный Сын Божий, посланный от Бога Отца и от Него власть приявший. Се же есть слава Отча, что имеет Сына всевластительного, якоже есть и Сам Он; се же есть и жизнь вечная, юже дал есть верующим в Него, так как следующие показывают слова:

Ин.17:3. Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа.

Знание истинного Бога, то есть вера, не есть жизнь вечная, но виновно и руководительно к жизни вечной. Вместо убо сего: познание истинного Бога бывает виною и руководством к жизни вечной, – сказал Богочеловек переносно, что знание Бога есть жизнь вечная. Таким же образом переносно и на других местах говорил Господь: «глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и живот суть» (Ин.6:63), – вместо сего: глаголы, яже Аз глаголю, подают вам Духа Божия и живот. «Аз есмь воскрешение и живот» (Ин.11:25), – вместо того: Я даю воскресение и жизнь; «заповедь Его живот вечный есть» (Ин.12:50), – вместо сего: заповедь Его ведет в жизнь вечную. «Аз есмь путь, и истина и живот» (Ин.14:6) – вместо сего: Я наставляю на путь спасения, истинной веры и жизни вечной. Пoелику же те наследуют жизнь вечную, кои знают единого точию истинного Бога, и егоже Он послал Иисус Христа: то явствует, что чрез спасение верующих прославляется и Отец, и Сын. Итак вся связь в смысле слов Господних есть сия: «прослави Сына Твоего, да и Сын Твой Тя прославит, якоже прославил еси Его», и Им прославился, «егда дал еси Ему власть всякия плоти» (Ин.17:1–2), а Он дал верующим жизнь вечную. Виждь же, како и единству Божества научил, сказав: «да знают Тебе единаго истинного Бога». К сему ж еще предал и догмат спасительного Своего воплощения: «и егоже послал еси Иисус Христа». Не сказал: еже послал еси Слово, – дабы кто-нибудь, отсюда взяв повод, не подумал, что разлучает и разделяет Божество Свое от Божества Отча; но сказал: «Егоже послал еси Иисус Христа», да всяк уразумеет, что Он говорит о Своем вочеловечении, откуда отделяет Он едино токмо Божество от Своего человечества, многобожие всеконечно исторгая. Да знают, говорит, и веруют в единого токмо истинного Бога, и воплощенного Христа. Не в двух богов, но во единое точию Божество Отца и Сына и Святого Духа, хотя Сын воплотивыйся бысть и человеком. О чем же молясь глаголал, то самое паки в нижеследующих объясняет словах, говоря:

Ин.17:4. Аз прославих Тя на земли: дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю.

Праведно говорит, «на земли»: понеже на небеси Бог Отец Его всегда препрославлен был с Самим Своим Сыном, и с Пресвятым Своим Духом, имея по естеству бесконечную славу, и святыми Ангелами непрестанно славословимый. Прославил же Его «на земли», яко человек, совершением того дела, еже предал есть Ему. Какое же есть сие дело? То не есть дело, но дела, якоже инде и Сам изъявил, сказав: «дела, яже даде Мне Отец, да совершу я» (Ин.5:36). Дело есть проповедание спасительной веры «благовестити Ми подобает царствие Божие, яко на се послан есмь» (Лк.4:43). Дело – обращение грешников: «не приидох бо призвати праведники, но грешники на покаяние» (Мф.9:13). Дело – примирение и соединение человека с Богом, по слову: «аще бо, врази бывше, примирихомся Богу смертию Сына Его, множае паче примирившеся спасемся в живот Его: не точию же, но и хвалимся о Бозе Господем нашим Иисус Христом, Имже ныне примирение прияхом» (Рим.5:10–11). «Той бо есть мир наш, сотворивый обоя едино, и средостение ограды разоривый» (Еф.2:14). Дело – возведение человеческого естества в первое достоинство, и прославление человечества, и усыновление человеков: «Аз приидох, да живот имут, и лишше имут» (Ин.10:10). Сии-то суть дела, яже даде Отец Сыну Своему. Назвал же вся сия одним делом, пoелику к одному концу, спасению и прославлению человека, клонятся. Почему же Господь прежде страдания, креста, смерти и воскресения, сказал: «дело соверших»? Око Божие видит будущее так, как мы зрим настоящее. Определение Иисусу креста и смерти от века предназначено было, на которое согласилась и человеческая Его воля. «Отче мой, сказал, – аще не может сия чаша мимоити от Мене, аще не пию ея, буди воля Твоя» (Мф.26:42). Почему и страдание, и распятие, и смерть, и погребение, и воскресение – яко совершенные уже пред очами Божиими вменились. «Аз прославих Тя на земли», сказал; потом прибавил:

Ин.17:5. И ныне прослави Мя Ты, Отче, у тебе Самаго славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть.

Выше сказал: «прослави Сына Твоего»; паки то же говорит: «прослави Мя Ты, Отче, у тебе Самаго», но и объясняет, какой славы от Отца Своего просит, глаголя: «славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть». Какую же славу имел Сын прежде создания мира? Бесконечную, естественную славу Божества, славу яко единородный от Отца, яко Бог истинный, – славу Божию, яко Бог. Сею-то славою, молил Иисус яко человек, да прославится человеческое Его естество. Но виждь, что Он просил сей славы, яко возмездия за дело, которое совершив, прославил Бога. «Аз, говорит, прославих Тя на земли; даждь убо мзду Мою: и ныне прослави Мя Ты, Отче, у тебе Самаго». Просив же, и получил; ибо по страдании и воскресении, человеческое Его естество стало нетленным, получило Божеские преимущества, и превознесеся паче всякой твари: «седе одесную престола величествия на небесех» (Евр.8:1). «Толико лучший быв Ангелов, елико преславне паче их наследствова имя» (Евр.1:4). Чем и самые Ариане, слыша: «славою, юже Аз имех у тебе прежде мир не бысть», посрамляются. Понеже какую другую славу имел Сын Божий, сопребывая с Божеством прежде создания мира, кроме Божественной, прославляемый яко Бог, единосущный Отцу? Мы же, слыша сие: «Аз прославих Тя, и ныне прослави Мя», – научаемся из сего, что те токмо достойны суть Божественной славы, которые добрыми делами прославляли Бога: «никакоже Мне, зане токмо прославляющия Мя прославляю» (1Цар.2:30). Показав же Спаситель наш, какой Он просил славы у Отца Своего, показывает потом и образ, как Он прославил Бога и Отца Своего, говоря:

Ин.17:6. Явих имя Твое человеком.

Знаем был Бог во всем Иудейском роде: «ведом во Иудеи Бог» (Пс.75:2); почему же Богочеловек говорит: «явих имя Твое человеком»? Язычникам ли, поклоняющимся твари паче Создавшего, и неведущим истинного твари Создателя? Поистине язычникам. Однако и самим Израильтянам: ибо хотя знали они Бога, но точию яко Творца, а не яко Отца и Сына. Посему-то Спаситель наш не сказал: явих Тебе, но: «явих имя Твое». Какое имя? Отеческое. Моисей темно показал три лица Божества, говоря: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт.1:26); также: «Аз есмь Бог отца Твоего, Бог Авраамов, Бог Исааков, Бог Иаковль» (Исх.3:6). Но Господь наш Иисус Христос прямо возвестил имя Отца, Сына и Святого Духа. «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30). «Видевый Мене, виде Отца. Аз во Отце, и Отец во Мне есть» (Ин.14:9–10). «Дух истины, Иже от Отца исходит» (Ин.15:26). «Крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф.28:19). Чего для Иудеи паче соблазнялись: «искаху Его убити, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равен Ся творя Богу» (Ин.5:18). А пoелику сие имя, Отец, вящая есть слава Божия, нежели оное имя, Бог (Бог бо значит достоинство, а Отец – существенное свойство; имя Бога показывает Его Творцом и Господом ограниченной твари, а имя Отца – родителем беспредельной ипостаси Его Сына): то посему более прославляется Бог, называемый и веруемый Отцем Сына и источником Святого Духа, нежели Богом токмо называемый и Создателем веруемый. Закон писанный (Моисеев) несовершен сый, и пестун, и имущий цель, да отвлечет людей от многобожия идольского, научает явно – что Бог есть един, но прикровенно – что Он есть Отец и Сын и Святой Дух. Почему и Апостол говорил: «ничтоже совершил закон, привведение же есть лучшему упованию, имже приближаемся к Богу» (Евр.7:19). Евангельская же Христова проповедь, будучи совершенно Владычняя и клонящаяся к возведению человеков в совершенство веры, откровенно научила и единству Божества, и тройчеству Божиих лиц (ипостасей). Почему справедливо сказал Богочеловек: «явих имя Твое человеком», то есть, показал человекам, что Ты еси по естеству Отец Сына и источник Святого Духа. Окончив же молитву о Самом Себе, начинает и о учениках Своих молиться, говоря:

Ин.17:6. Ихже дал еси Мне от мира, Твои беша, и Мне их дал еси, и слово Твое сохраниша.

Ученики, говорит, коих дал Ты Мне, не беша небесные Ангелы, но люди, в мире от людей родившиеся. Дал же еси Мне, говорит, потому что Отец Его просветил их, да веруют в Него, по словам: «никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его» (Ин.6:44). «Твои же беша», сказал или потому, что и все люди, как Божие творение, суть Божии; или потому, что они ради своей добродетели ближайшими были к Богу. «И Мне их дал», – сотворив, то есть, Моими учениками, предал их Мне, да научу их тайнам благочестия. «И слово Твое сохраниша»: они же, слышав Твое учение от Мене, ниже так, яко Иуда, оное отметнули, и ниже, яко Иудеи, презрели, но приняв оное вся, имже научишася, тщательно сохранили.

Ин.17:7–8. Ныне разумеша, яко вся, елика дал еси Мне, дах им. И тии прияша, и разумеша воистинну, яко от Тебе изыдох, и вероваша, яко Ты Мя послал еси.

Они разумели, что вся, – то есть, владычество над стихиями, господство над нечистыми духами, целительную силу над немощствующими, власть воскрешать мертвых, свидетельства на реце Иордане и горе Фаворе, что «Аз есмь Сын Твой возлюбленный» (Мф.3:17); Духа Святого, нисшедшего и пребывшего во Мне, проповедь небесного учения Твоего, – вся, елика дал еси Мне, – разумеша, яко от Тебе Бога Отца сия Мне дана суть. Откуда же сия разумеша? «Слова, яже дал еси Мне, им дал есмь» (Ин.17:8). Разумеша сия, понеже предал есмь им слова, кои от Тебе приях. Научил Я их, что «вся Мне предана суть Тобою, Отцем» (Мф.11:27). И тии прияли учение Твое, и разумели, и уверовали не притворно, но истинно, что Я «от Тебе изыдох», то есть, что от Тебе Отца рожден, и возсиях из Твоего существа; и они удостоверились, «что Ты Мя послал еси», то есть, что по Твоему благоволению, прияв плоть и быв человеком, явился Я миру.

Ин.17:9. Аз о сих молю: не о всем мире молю, но о тех, ихже дал еси Мне, яко Твои суть.

О Своих учениках молит; повторяет же сие: «дал еси Мне», также – «Твои суть», желая показать и уверить, что ученики Его Богом даны Ему суть, и что ближайшие были они к Богу по добродетели их. Сим же показывает Себя Самого согласным Отцу, а учеников Своих – сосудами избрания. Почему ж Он говорит: не молю о мире? Он есть Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин.1:29); Он есть очищение всего мира; Он и за распинающих Его молился, говоря: «Отче, остави им, не ведят бо, что творят» (Лк.23:34). Какой же убо есть тот мир, о коем не молит Спаситель? Две приличные мысли кажутся к решению сего недоумения. Во-первых, молитва сия особенно касается до учеников Его, и о сих единых молится, яко вящую имеющих пред другими нужду в благодати Божией и силе к великому и всемирному делу Евангельской проповеди. Сего для убо сказал: «не о мире молю», аки бы так сказал: некогда Я о всем мире молил, и после буду молить; но ныне о сих Моих единых учениках, а не о мире молю. Что же собственно об одних Апостолах молился, подтверждают сие самые слова Иисуса Христа; ибо молясь о них прежде, придал потом и сие: «не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя» (Ин.17:20). Второе, имя мира берется часто за нечестивых людей, никогда не хотящих раскаяться, но всегда служащих диаволу, по словам: «грядет бо сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже» (Ин.14:30). О сем убо мире или о таковых отчаянных и нераскаянных злочестивцах – сказал – не молю; ибо сии, как Пророк свидетельствует, «отчуждишася от ложесн, заблудиша от чрева, глаголаша лжу. Ярость их по подобию змиину, яко аспида глуха и затыкающаго уши свои: иже не услышит гласа обавающих» (Пс.57:4–5). Сказав же Спаситель «о тех, ихже дал еси Мне, и яко Твои суть», приводит тут же и причину, но глаголя не яко человек, а яко Бог.

Ин.17:10. И Моя вся, Твоя суть, и Твоя Моя: и прославихся в них.

Союз «и» кажется, что здесь то же значит, что ибо. Хотя, говорит, Ты дал Мне Моих учеников, однако Твои суть: ибо «вся Моя Твоя суть, якоже и Твоя суть Моя». Сии слова показывают Его единосущным и соестественным Отцу; ибо что не имеет общего естества и существа, то не имеет всего общего. А понеже говорит: «вся Моя Твоя суть, и Твоя Моя»: убо и существо, и естество, и воля, и хотение, и власть, и царствие, и сила, и премудрость, и благость, и правосудие, и вся прочая Божественная общая суть Отцу, Сыну и Святому Духу: паче же суть таяжде. Но ипостасные и личные свойства не суть общие: ибо Отец рождает и исходотворит, Сам же ни рождается, ниже исходит; Сын же рождается от Отца, но не рождает, ниже исходотворит. Такожде Дух исходит от Отца, но не рождает, ниже исходотворит. Почему Отец есть виновник и начало Сына и Духа: Сын же и Дух оного суть виновные, то есть, от оного виновника, сиречь, Отца, зависящие, или сущие. Посему, когда услышишь: «вся Моя Твоя суть, и Твоя Моя»: то разумей вся, но кроме личных свойств. Ибо ежели истолкуешь сие «вся» без сего изъятия, то есть, ежели поймешь, что и самые личные свойства суть общие: то отпадешь от православной веры, сливая три лица Пресвятой Троицы и воедино оные соединяя, якоже еретик и богохульник Савеллий. Присоединяет же Спаситель сие: «прославихся в них», яко четвертую причину, ради которой ходатайствует о учениках Своих. Молю, говорит, о них: первое, потому что «слово Твое сохраниша»; второе, что уверовали, что «Я от Тебе изыдох», что «Ты мя послал еси»; третье, что Твои суть: четвертое, что «прославихся в них». Как же прославился Иисус во учениках? Чрез веру их: ибо уверовали, что Он есть Сын Божий. Чрез добрые их дела: ибо вся оставиша, и по Нем идоша. Чрез Апостольскую проповедь, которую они имели распростерть во всю вселенную спасительный свет Богопознания. А сие хотя было еще и будущее, однако всевидящее око Иисусово видело сие яко исполненное. Присовокупляет же еще и другую причину молитвы Своей, говоря:

Ин.17:11. И ктому несмь в мире, и сии в мире суть, и Аз к Тебе гряду. Отче святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино якоже и Мы.

Вот и пятая причина моления Его. Молю, говорит, о учениках Моих, ибо «ктому несмь в мире». Я, яко человек, отхожу от сего мира, и гряду к Тебе; сии же остаются среди смятения и бури сего мира, лишившись Моего телесного с ними присутствия. «Убо, Отче Святый, соблюди их во имя Твое», то есть, Твоею помощию и силою: тех, Отче Святый, «ихже дал еси Мне, то есть учеников Моих, сохрани, да будут едино якоже и Мы». Якоже Аз, яко Сын и Бог, и Ты, яко Отец и Бог, едино есма по существу и естеству: тако и они едино да будут верою и сердцем. Якоже Мы едино по воле и хотению нашему: тако и они да будут едино душою и изволением. Едино да будут: едино и тожде да мудрствуют во исповедании веры, единому и томужде и да веруют, и да научают, и да живут в согласии и любви. Мы видим, что молитва сия услышана бысть, и исполнися на первых учениках Христовых: ибо у множества верующих «бе сердце и душа едина» (Деян.4:32). Слышим еще, что и Божественный Апостол томужде поучает: «тщащеся, говорит, блюсти единение духа в союзе мира. Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего» (Еф.4:3–4).

Ин.17:12. Егда бех с ними с мире, Аз соблюдах их во имя Твое. ихже дал еси Мне, сохраних, и никтоже от них погибе, токмо сын погибельный, да сбудется Писание.

Когда телесно сообщался Я с Моими учениками в мире, то Твоею помощию хранил их в вере и единодушии. Всех Моих учеников сохранил, никто из них не отверг веры, ниже преступил Божественных заповедей и погиб, разве «сын погибельный», то есть, Иуда. Разумеется же чрез сына погибельного достойный погибели, так как и сын геенны – достойный мучения, и сын смерти – достойный смертоносной казни. Сей убо погиб, «да сбудется Писание». Но ужели Иуда потому сделался предателем Христа, и погиб, чтобы исполнилось Писание? Да не будет! Но ради злого своего намерения и неистового сребролюбия Иуда имел предать на смерть Спасителя мира, Бог же, ведый вся и прежде события, предвозвестил чрез Священное Писание его погибель, глаголя о нем: «да будут дние его мали, и епископство его да приимет ин» (Пс.108:8) – и прочее, что о нем во псалме говорится. Таковый образ изъяснения, то есть представлять, яко вину, по событии дел случающиеся происшествия, есть свойственен Святому Писанию, по свидетельству Божественного Златоуста. «Сей образ, говорит он, свойственен есть Священному Писанию, яко винословие полагать последствия за событием» (Злат. в толк. на Иоан.). Сказал – «да сбудется Писание», вместо того: когда погибнет Иуда, то сбудется тогда Писание, предсказавшее его погибель.

Ин.17:13. Ныне же к Тебе гряду, и сия глаголю в мире, да имут радость Мою исполнену в себе.

Сие, «ныне же к Тебе гряду», говорит потому, что приближалось время, к которое, яко человек, имел отлучиться от мира сего и прейти на небо. В последующих же словах изъясняет конец и цель Своей молитвы. Он, яко истинный Бог, мог, якоже и Отец Его, сохранить всегда Своих учеников, и ни малой не имел нужды о сем просить Отца Своего; но пoелику по причине телесного Его отлучения скорбели ученики, того для, им предстоящим и слушающим, молил о сем. «Сия, говорит, глаголю в мире, да имут Мои ученики радость Мою исполнену в себе». Какая же есть таковая радость? Та, о которой инде говорил: «да радость Моя в вас будет» (Ин.15:11), то есть, радость, которой удостаивались чрез присутствие, учение и чудодеяние Его; радость, которую приняли, разумев и уверовав, что Он есть «Сын Бога живаго» (Мф.16:16). Сего убо для, говорит, молился Я, да имеют Мои ученицы совершенную радость, услышав, что и по Моем от мира отшествии будут они Тобою, Богом и Отцем, защищаемы и хранимы.

Понеже Господь наш Иисус Христос все, что содеял, содеял на тот конец, чтобы мы, имея образом и правилом каждое из Его действий, последовали стопам Его (1Пет.2:21): посему и молитва Его, ныне чтенная, есть образ моления нашего, и правило, и совершенный и святой пример. Если вникнешь в сию Его молитву, которую Он, яко человек, воссылал к Богу и Отцу Своему, то узришь три вещи: славословие, благодарение, прошение. Начинает славословием: «да, говорит, и Сын Твой прославит Тя» (Ин.17:1) потом, исчисляя Божии к себе благодеяния, приносит благодарность, говоря: «дал еси Ему власть всякия плоти» (Ин.17:2). Посем присовокупляет моление не только о Себе, – «и ныне прослави Мя Ты, Отче» (Ин.17:5), – но и о учениках Своих: «Аз о сих молю» (Ин.17:9); также и о всех верующих в Него: «не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя» (Ин.17:20). Таковые же образы моления видим мы и во псалмах Порфироносца; ибо и тот инде, воспевая, славословит: «хвалите имя Господне» (Пс.134:1), а инде благодарит: «вознесу Тя, Господи, яко подъял мя еси» (Пс.29:2); инде же молит: «помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей» (Пс.50:3). По примеру же Пророческого псалмопения и молитвы Господней и Церковь православная составила все молитвы свои.

И так, славословие и благодарение суть долг неотрицаемый, а молитва есть пренужная и необходимая. Когда же мы и славословие, и благодарение, и прошения наши воссылаем к Богу, то есть, когда молимся, тогда не токмо душевное спасение, но и другую всякую пользу приобретаем.

«Кто поставил небо яко камару над главою твоею, и землю яко подошву под ногами твоими, и море яко мост» (Ис.40:22) для удобнейшего твоего с края в край прехождения? Кто определил солнце для освящения дни, а луну и звезды в свет ночи (Быт.1:14), яко светильники, необходимо нужные к делам рук твоих? Кто излил воздух для твоего дыхания, огнь для твоего согреяния, воду для твоего орошения? Кто сотворил толико животных для службы твоей, толико плодов для пропитания твоего, толико цветов для услаждения твоего? Кто сотворил твое тело и сообразил душу твою, и поставил тебя разумным животным, честнейшим паче всех на земли животных? Кто даровал тебе очи, да видишь; слух, да слышишь; уста, да беседуешь; руце, да работаешь; нозе, да ходишь? Кто даровал тебе ум, да умствуешь; рассудок, да рассуждаешь; мудрость, да благомудрствуешь? «Кто покорил под нозе твои овцы и волы вся, еще же и скоты польския, птицы небесныя, и рыбы морския?» (Пс.8:6–8) Откуда заемлешь пищу, одеяние, здравие, движение, жизнь, дыхание? Кто, будучи Бог, соделался человеком, да соделает тебя богом; пострадал на земли, да возведет тебя на небо; умер на кресте, да тебя оживотворит и сподобит царствия небесного? Кто? Никто ин, токмо единой Бог. Когда о сем рассудим, то невозможно, хотя бы не имели и самомалейшего чувствия, не признать, что неисчетный имеем мы долг непрестанно, как говорит Божественный Павел, молиться, славословить и о всем приносить благодарственные песни ко всеблагому Подателю толиких благ (1Сол.5:18).

Знали таковую обязанность все от века праведные; первее бывшие прежде закона: почему Авель первый славит и благодарит Бога, жертвуя первородными «от овец своих, и от туков их» (Быт.4:4). По Авеле Енос, исполнь упования, «призывая имя Господне» (Быт.4:26), славит и благодарит Ему. По Енохе Ной славословит и благодарит, принося Ему жертву «от всех скотов чистых, и от всех птиц чистых» (Быт.8:20). Такожде Авраам, в славословие и благодарение Богу создав жертвенник, молился и призывал имя Господне; подобным образом, Исаак, сын его; патриарх же Иаков «поставил столп, и возлиял елей, и творил молитву» (Быт.28:18).

Когда же потом люди стали нерадеть о таковом деле: Бог, сошед на гору Синайскую, дал скрижали закона; тогда разные узаконил жертвоприношения, всесожжения, жертву о спасении, о очищении грехов, о здравии, о невольных, о зависти, о субботе, о новомесячии; еще же повелел, да приносят Ему дары, приношения, новоплодия. И иные из сих жертв приносили в славу Божию, чрез иные же просили и молились о отпущении своих грехов; дары же, приношения и плоды в благодарение за Его благотворения: а чрез вся сия возбуждал Бог людей, да молятся непрестанно. Прежде закона едино чувствие, представляя человеку Божия благодеяния, убеждало его творить моление: по законе же не токмо чувствие, но и самый закон поощрял его исполнять сей долг. Посему по законе обязанность молиться еще паче возросла: ибо когда чувствие засыпало, тогда пробуждал оное глас закона.

Но прейде сень законная, и прииде истина благодатная: упразднишася все животных приношения, едина токмо жертва узаконися бескровная, жертва хваления, благодарения, прошения, – жертва, говорю, тела и крове Спасителя нашего Иисуса Христа. Сего поем, благословим, поклоняемся, славословим, благодарим, служим и молимся Богу нашему. Прииде благодать, прииде Спаситель мира, долг моления, во-первых, словом узаконивший: «бдите и молитеся» (Мф.26:41), показав купно и образы моления: «ты же, егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему в тайне» (Мф.6:6); еще же и самые слова молитвы: «Отче наш, Иже еси на небесех» (Мф.6:9). Потом, да более побудит, Сам молился примерно, хотя яко Бог не имел нужды в молитве: иногда один восходя «на гору и моляся», иногда на каком либо месте, иногда в Вифании, иногда преходя мало и падая на лице Свое, а иногда преклонив колена (Лк.11:1, 6:12; Ин.11:41). И в самое время страдания Своего, возвед очи Свои на небо молился (Мф.26:39; Лк.22:41). Подобным образом, когда висел на древе крестном, говорил: «Отче! остави им». И даже до самого последнего издыхания Своего творил молитвы, так что с самою молитвою в устах: «Отче, в руце Твои предаю Дух Мой!» издше (Лк.23:34, 45–46). Сие же все столько увеличило долг молитвы, что праведно оный нарицаем всякий иной долг Христианский превосходящим.

Многие презирают сей долг; однако самая нужда молитвы заставляет оный исполнять. Во всякой скорби и беде, куда возведем руце наши? На небо. Куда обратим очи в немощи и несчастии? На небо. Среди опасностей кого призовем? Бога. Что возопием? Не сей ли токмо возвысим глас: помилуй нас, Господи? Если ты творишь добродетель: то, пoелику ни единого доброго дела не можешь сотворить без помощи Божией, но Он есть укрепляяй твою волю, и деяние твое направляяй, должен ты непременно призывать Его, да утвердит нозе твои на камени добродетели, и да направит стопы твоя на путь добродеяния. Если же погряз ты в греховной пучине: то, пoелику кроме единого Бога никто другой не может тебя восставить, подобает тебе к Нему притещи и просить Его помилования. Без молитвы ни грехов отпущение получаем, ниже таинства совершаем, ниже помощи и дара Божия сподобляемся.

Но посмотрим, колико молитва наша, воссылаемая Богу, от тех молений, каковые творим пред человеки, отличается? К вельможам не каждый вход имеет: токмо богатый, славный, чиновный и мудростию пресловутый приходит к нему, и утруждает его просьбою, да и сие не тогда, когда просителю нужно и желательно, но когда сам вельможа изволит и прикажет. Но к Богу – всякому равно вход не возбраняется, как богатому, так и убогому, как славному, так и бесславному, и чиновному и простому, и ученому и неученому. Каждый приближается, во всякое время и во всякий час; приближается, когда б ни захотел, и предстоя пред Богом, просит, о чем хочет. Вельможа, сколько может, убегает от твоей просьбы, а наипаче если случится быть суров и жестосерд, даже и не хочет слушать твоей просьбы: но Бог Сам повелевает, да просим от Него, и обещается дать просимая: «просите, говорит, и дастся вам, ищите, и обрящете: толцыте и отверзется вам» (Мф.7:7). Просишь ты милости от вельможи, но часто получаешь вредное тебе; понеже не знаем мы, несчастные, сами, чего просим, и часто неполезного ищем. Просишь у Бога, что хочешь: но получаешь всегда только то, что тебе полезно.

«Вся, глаголет Бог, елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете, и будет вам» (Мк.11:24). Аще имаши веру, чего бы ни просил от Бога, получишь. Анна молилась Господу, и плачущи плакала, прося у Бога, да разрешит бесплодие ее: почему и дал Бог ей чадо, Пророка Самуила (1Цар.1:10). Илия молитвою помолился, да не будет дождь: «и не одожди по земли лета три и месяц шесть». И паки помолился – «и небо дождь даде и земля прозябе плод свой» (Иак.5:17–18). Елисей молитвою воскресил сына Суманитяныни; Даниил заградил уста львов; трие отроки угасиша силу огненную.

Но сии, скажешь ты, были святые, и потому Бог их услышал. Бог слушает и грешников, если они с верою и покаянием молят Его. «Согреших», исповедует Давид ко Господу; тогда же Бог чрез Нафана и ответствует ему: «и Господь отъя согрешение твое, не умреши» (2Цар.12:13). Молился Богу грешный и беззаконный Манассия, Бог же услышал и возвратил паки на царство его: «и послуша его, и услыша вопль его, и возврати его во Иерусалим на царство его» (2Пар.33:12–13). Едино было краткое слово: «Боже, милостив буди ми грешнику», – и оправда мытаря; и единый глас только просительный: «помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии Твоем» (Лк.23:42) – и введе разбойника в рай.

Но, – скажешь, – я, часто с верою и умилением молясь и прося от Бога, ничего не получил: убо напрасно молюсь. Так. Но ведь ни веры твоей никто не поверял, ни слез твоих измерял, ни молитву твою исследовал, чтобы можно было утвердить, были ли те совершенные и Богоугодные и приятные. Но пусть так будет, не сомневаюсь о совершенстве их; но если бы прошение твое вместо пользы ко вреду тебе служило: восхотел ли убо ты когда, чтобы Бог услышал твою молитву? Мы только видим настоящее, а о будущем слепотствуем: но пред очами Божиими равно открыто и настоящее и будущее. Ты чаешь, что если желаемое получишь, полезно будет тебе, ибо смотришь только на настоящее; но Бог, ведый все будущее, усматривает, что то, что тебе кажется полезным, есть превредное. Почему и не слышит прошения твоего, ниже исполняет желание твое. Младенец часто в руки свои требует ножа для увеселения и забавы: кричит, плачет, просит оного; однако воплю его не внемлешь, и на слезы его не смотришь, ибо опасаешься, чтобы он не порезался и не заколол самого себя. То же убо самое и Бог творит с тобою, когда просишь от Него вредного тебе. Не боится Он, но видит и совершенно знает, что то самое, чего ты от Него просишь, повредит или душу твою, или живот твой, или и то и другое купно. Посему, хотя бы просил ты, вопил и плакал, не внемлет молению твоему. Так для чего ты говоришь, будто напрасно молишься? для чего пренебрегаешь молитву? Для чего забываешь о необходимонужном твоем долге?

Христиане! самая тварь, самое чувствование, обычай от начала мира, закон письменный, закон Евангельский, примеры святых, моления Иисуса Христа, разум, необходимость, польза понуждают нас к делу молитвы.

Молитву же разумею не лицемерную, но истинную; не таковую, которую болтает язык, а сердце не слышит, но которая прежде в уме рождается и согревается, потом или там остается, или преходит в уста и произносится языком. «Помолюся духом, помолюся же и умом: воспою духом, воспою же и умом» (1Кор.14:15). Весьма часто молитвы наши не сходствуют с молитвою истинною.

Многие приходят в церковь молиться: но тело вносят в церковь, а ум оставляют дома, или на торжищах, или при других каких мирских делах. Многие молятся и устами произносят: «остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф.6:12): но умственно заботятся, как бы силою принудить должника, или как бы отмстить врагу своему. Язык просит и говорит: «но избави нас от лукаваго»; но духом мыслят, каким бы образом успеть в злых диавольских предприятиях. «Сердце чисто созижди во мне, Боже», вопиет язык: но сердце отрыгает нечистоты греховные. Таковая молитва не есть молитва, но смрад зловонный и отвратительный. Таковая молитва есть та самая, о которой святой Божий Пророк говорит: «и молитва его да будет в грех» (Пс.108:7).

Послушайте, возлюбленная моя братия, гласа Господа Бога нашего, показующего нам образ истинной молитвы. «Ты же, говорит, егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, Иже в тайне»; чем научает нас тайной молитве. Но тайная молитва не тогда бывает, когда внидешь в вещественную клеть дому твоего, или когда затворишь вещественные его двери, ибо и тогда тебя приметят люди: но когда, затворив дверь плотских твоих развлечений и забот, весь твой ум водрузишь в Бога. Но кто может, скажешь, исполнить таковое дело? Хочу и силюсь, чтобы мысль моя во время молитвы пребывала непоколебимою и к Богу пригвожденною: но она имеет крыле, она непрестанно движется, с трудностию на одну минуту останавливается, потом внезапно и туда и сюда летает: то горе восходит, то низу нисходит, – бегает, течет, достигает всякого места, устремляется часто во злые помышления. – Но дело сие не столь трудно, сколько кажется. Подает в сем совет премудрый Сирах, которому если кто повинется, без сомнения будет молиться молитвою приятною Богу и благоугодною. «Не повтори, говорит, слово в молитве твоей» (Сир.7:14). Но чтобы яснее узнать, чему учит сей святой учитель, послушаем. Всякий человек имеет два слова: мысленное и произносимое. Мысленного виною бывает ум наш, произносимое изображает язык; мысленное есть тайное, не могущее быть слышимым; произносимое есть явное и слышимое. Когда мысленное согласно с произносимым, то есть, когда то, что воображает ум, и язык твой изображает: тогда есть одно токмо слово твое. Когда ж иное бывает умственное, а иное – произносимое, то есть, когда другое мыслишь, и другое говоришь: тогда два имеешь ты слова. Если убо, когда молишься, слово, которое произносит язык твой, то ж и мысль твоя воображает, то не повторяешь слова твоего: ибо едино имеешь слово и в уме, и в устах. Если же во время молитвы будет иное говорить язык твой, и иное представлять мысль твоя; то повторяешь тогда слово твое: пoелику два имеешь слова, одно в устах, а другое в уме. Когда убо молишься, внемли и всячески постарайся, да слышат уши твои, еже глаголют уста твои; да чувствует сердце твое, яже глаголет язык твой: да мыслит мысль твоя, яже возвещает гортань твой. Тогда-то не повторяешь слова твоего, но одно и то же слово есть во устах, которое и в уме. Тогда по справедливости внидешь в клеть твою и затворишь двери твои. Тогда-то без сомнения молитва твоя яко кадило благовонное взыдет пред Господом, и ниспослет тебе от небес отпущение твоих грехов и великие человеколюбивого Бога щедроты, во Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава и держава во веки веков. Аминь.