Обожение. Основы и перспективы православной антропологии

Содержание

Предисловие Каллиста, епископа Диоклийского, к английскому изданию

Часть 1. «Образ Божий» и «кожаные ризы» Глава первая. «Образ Божий» 1. Человек – образ Первообраза 1. Первообраз человека: воплощенное Слово Глава вторая. «Кожаные ризы» 1. Основное антропологическое содержание 2. Преображение созданных по образу Божию сил в «кожаные ризы» 3. Двусторонний характер «кожаных риз» 4. Антропологическое и космологическое измерение двусторонней реальности «кожаных риз» Глава третья. Церковь и мир Следствия святоотеческого учения об «образе Божием» и «кожаных ризах» 1. Церковь судит мир 2. Церковь приемлет и утверждает мир 3. Задача современного богословия Часть 2. Духовная жизнь во Христе Глава первая. Предпосылки духовной жизни: спасение во Христе Глава вторая. Природа духовной жизни: жизнь во Христе Глава третья. Осуществление духовной жизни 1. Становление во Христе человеческого бытия 2. Становление во Христе движения 3. Становление во Христе жизни 4. Становление во Христе ума 5. Становление во Христе воли Глава четвертая. Плоды духовной жизни 1. Преображение твари в церковное единство 2. Теоцентричный гуманизм 3. Единство и устроение Церкви Глава пятая. Конечное преображение Вселенной. «И будет Христос всяческая во всех» Часть 3. Антропологический и космологический контекст единения с Богом на примере текстов службы великого канона 1. Космологический контекст 2. Антропология первозданного 3. Контекст раскаяния 4. Контекст возвращения 5. Развязка драмы Часть 4. Тексты отцов Св. Ириней Лионский Против ересей 438.1–3, PG7, 1105А-1108С Св. Григорий Богослов Слово 45.7–9, На святую Пасху, PG36, 632А–636А Св. Григорий Нисский О девстве 12–13, PG 46, 369–376С Прп. Максим исповедник 1. Амбигвы, PG 91, 1304D–1312В 2. Амбигвы, PG91, 1248А-1249С 3. Амбигвы, PG 91, 1345С-1349В Св. Николай Кавасила Семь слов о жизни во Христе 6, PG, 150, 680А-684В Прп. Никодим Святогорец Апология сказанного о Госпоже нашей Богородице в книге «Невидимая брань», из книги «Назидательное руководство, или О хранении пяти чувств»

Рекомендовано к публикации

Издательским советом Русской Православной Церкви ИС 10–19–2028

 

 

Предисловие Каллиста, епископа Диоклийского, к английскому изданию

«Познай самого себя» – было начертано еще на стенах Дельфийского храма. А св. Климент Александрийский называет самопознание величайшей из наук. Однако не легко дается подлинное самопознание. Каково мое подлинное самостояние? Кто я и что я? Ответы вовсе не очевидны. Границы личности бесконечно широки, они взаимодействуют со множеством других, перемещаются во времени и пространстве и превосходят их, простираясь из времени в вечность, из пространственности – в бесконечность. Нам явно не хватает чего-то существенного в понимании того, что же именно значит быть личностью, в чем подлинное исполнение нашего личностного начала, каковы его пока еще сокровенные возможности. Есть – утверждает Панайотис Неллас в самом начале своей книги – конкретная причина этому таинственному, ускользающему от определений свойству личности. Она – в том, что человеческое существо устроено по образу и подобию Бога; как непостижим Он, так и отпечаток Его в человечестве также ускользает от четких определений. Момент апофатичности, отказа от позитивных формулировок неизбежно присущ размышлениям о человеке, как и рассуждениям о Всевышнем. Отрицательное богословие необходимо дополняется апофатичной, «отрицательной» антропологией.

Человеческая личность – свободная, непредсказуемая, превосходящая самое себя – обретает все более центральное место в современном богословии, как в православии, так и вне его. Данная книга – серьезный вклад в эту бурно развивающуюся проблематику. Ее автор скончался внезапно от сердечного приступа 6 апреля 1986 г., в расцвете творческих сил. Это печальная утрата для греческого богословия, ведь Панайотис Неллас, как и его друг со студенческих лет Христос Яннарас, был на редкость ярким религиозным мыслителем «среднего» поколения Греции 1980–х гг.

Неллас родился в 1936 г.; он изучал богословие в Афинском университете, по окончании которого два года стажировался во Франции – в Лилле и Париже, а затем полгода в Риме. С 1968 г. и до самой смерти Неллас преподавал богословие в Афинах. Как и многие его современники, с тех пор занявшие ведущее положение в жизни элладской Церкви, Панайотис Неллас в юности был участником религиозного движения «Зо» (Жизнь), но в начале 60–х отделился от него и избрал несколько иную стезю. Большое влияние оказал на него Димитрий Кутрубис (1921–1983) из Вульягмени, «старец в миру», которому дано было в 1960–1970–е гг. сокровенно и ненарочито преобразить все течение греческой богословской мысли.

Неженатый и не принимавший сана Панайотис принадлежал к плеяде творческих богословов Эллады, где богословие преподается чаще мирянами, нежели клириками. Глубокая любовь к монашеству часто надолго приводила его на Афонскую гору, где в обители Ставроникиты была написана большая часть настоящей работы. Игумен обители, отец Василий, автор Песни Входа, был его искренним другом.

Большую часть трудов Панайотиса Нелласа составляют исследования византийского мистика XIV столетия Николая Кавасилы, недавно канонизированного греческой Церковью. В 1969 г. появились его работа «Введение в изучение Николая Кавасилы», предварившая докторскую диссертацию в Афинском университете – «Учение Николая Кавасилы об оправдании. Вклад в христианскую сотериологию» (1974). Вторая часть настоящей работы посвящена, выражаясь словами автора, «христоцентричной антропологии» Кавасилы, а незадолго до смерти он завершил еще один труд об этом богослове, пока не опубликованный.

В 1968 г. Панайотис положил начало серии изданий «Ері tas Pigas», то есть «К истокам», – греческий вариант собрания христианских источников, подобный французскому «Sources chr tiennes», хотя и гораздо более скромный. Первый том, содержавший три омилии Кавасилы в похвалу Божией Матери, он редактировал сам. Последующие выпуски включали Богородичные омилии св. Иоанна Дамаскина под редакцией сербского богослова о. Афанасия Йевтича и два тома работ преподобного Максима Исповедника под редакцией румынского богослова о. Думитру Станилоаэ. Панайотиса отличало глубокое чувство вселенского характера святоотеческого христианства, которое побуждало его привлекать авторов как из грекоязычной, так и иноязычных культур. Каждый том серии представляет собой параллельные тексты: оригинал и его перевод на новогреческий язык, сопровождаемый научным вступлением и комментарием. В этом, как почти во всей своей богословской работе, Неллас стремился соотнести святоотеческую мысль с современностью, раскрыть Отцов Церкви для нынешних христиан-небогословов, желающих осмыслить и осознать свою веру, «перевести» для них Отцов в план современности. Я не припомню, пользовался ли сам Панайотис выражением о. Георгия Флоровского «неопатристический синтез», но это, думается, примерно то, что он старался делать всю свою жизнь.

Непосредственно в последние месяцы жизни Неллас работал над книгой о преподобном Максиме Исповеднике. Однако в основном, начиная с 1982 г., его силы были поглощены обозрением «Synaxi», которое он задумал, создал и бессменно сам редактировал. Номера, примерно по 112 страниц, выходили ежеквартально, и к моменту своей кончины он готовил восемнадцатый выпуск. И здесь, так же как в серии «К истокам», Панайотис старался соотнести традиционное православное богословие с реальной жизнью. Название сборника можно перевести как «встреча», «собрание», «собор» (как, скажем, ради литургической молитвы): страницы «Synaxi» были задуманы как место собирания воедино ныне живущих – для творческого диалога и встречи с собою, друг с другом и с прошлым.

Сейчас в Греции имеется масса научной периодики, выдержанной университетскими профессорами богословия в строго академическом тоне, а также несчетное количество популярных религиозных журналов. Однако явно не хватает богословских изданий, обращенных к «средней аудитории», к интеллектуалам-небогословам, и открытых для благожелательного обсуждения на достойном уровне христианских аспектов литературы, искусства, политики и культуры, а не только сугубо церковных вопросов. В продолжение традиций более раннего обозрения «Synoro», прекратившего свое существование в 1967 г., «Synaxi» во многом восполнило этот пробел. Авторы привлекались из самой разной среды – университетских преподавателей, афонских монахов, марксистов, значительных литературных фигур, причем живших и далеко за пределами Греции. Отдельные номера посвящались соотношению веры и знания, или экуменическому движению, или же образованию, экологии, телесности человека, миссии Греции и Европы. К началу 1986 г. тираж обозрения вырос до 4000 экз. – выразительная цифра для подобного издания в Греции. Неустанные заботы о мельчайших тонкостях текстов «Synaxi», несомненно, внесли свою лепту в столь преждевременный уход Панайотиса из земной жизни.

Невысокий, слегка полноватый, с усиками и вьющимися волосами Неллас обладал живым, дружелюбным и сердечным характером. Он был щедр на похвалу и всегда готов ободрить и выслушать с неподдельным вниманием и интересом. Церковь он любил и участие в ее Таинствах было для него неотъемлемой частью жизни; не случайно его особое внимание было приковано к св. Николаю Кавасиле – богослову по преимуществу литургии и Таинств. Для Панайотиса богословие было неотделимо от молитвы и требовало не одного лишь мышления, но всего человека в целом.

Его живость и любовь к Церкви очевидны в работе, перевод которой предлагается вашему вниманию. Название оригинала – Ζῶον Θεούμενον – позаимствовано у Григория Богослова, из Слова 38:11¹, на Рождество, и буквально переводится как «обоживаемое живое существо». Для Нелласа, как и для великого каппадокийского святителя, человек – не просто разумное или социальное животное и не просто животное, способное смеяться, но прежде всего существо, призванное к сознательному причастию жизни и славе Бога. Греческий текст книги был впервые издан в Афинах издательством «Epopteia» в 1979 г.; второе издание последовало в 1982 г.

Ζῶον Θεούμενον – плод глубокого синтеза, свободный в то же время от сухой систематизации. Отказ от строгой систематичности – сознательный выбор автора, как он сам пояснил мне это в нашу последнюю встречу в Афинах, за обедом, в декабре 1985 г. Самый аргументированный и аналитический раздел книги – часть первая, рассматривающая идею образа Божия в человеке и уделяющая особое внимание «кожаным ризам» (Быт.3:21) – ключевому символу святоотеческого понимания грехопадения. Понятие кожаных риз часто упоминается в современных научных работах, однако никто до сих пор, кажется, не потрудился раскрыть все многообразие его конкретных приложений со вниманием, которое уделил ему Неллас. Именно в этом он сам видел интереснейшую часть своего исследования. Но она же и самая сложная, почему некоторые читатели, возможно, предпочтут начать первое знакомство с книгой со второй части, полностью посвященной одному единственному выразителю церковной традиции – Николаю Кавасиле. У этого мыслителя постоянно подчеркивается мысль, обозначенная Нелласом в первой части его книги, согласно которой учение о человеке неразрывно и целостно связано с учением о Христе. Иисус Христос – это собственно человек, образец того, какой на самом деле должна быть человеческая природа, зеркало, в котором вполне отражен наш неискаженный образ. Все богословие человеческой личности неизбежно христоцентрично, и антропология, в конце концов, оказывается составной частью христологии.

В третьей части книги Неллас избрал для анализа богослужебный текст – Великий канон преподобного Андрея Критского (VІІ-VІІІ вв.), весьма характерный для великопостных служб. Перед нами предстает литургический аспект богословия человеческой персоны – в ясно ощутимых, данных в переживании понятиях.

В четвертой части представлен ряд убедительных свидетельств, начиная от святого Иринея Лионского во II в., и до Никодима Святогорца в XVIII в. Неллас мог бы не разделять вторую, третью и четвертую части, приведя весь материал в более цельную и жесткую систему, но он не стал этого делать. Не случайно в заглавии книги идет речь о «перспективах» святоотеческой антропологии во множественном числе – предполагая живое многообразие открывающихся возможностей. Вместо того чтобы встраивать материал в единую и стройную – свою собственную – понятийную схему, Неллас предпочел дать возможность Преданию прямо говорить за себя, во всем его подлинном многообразии.

Мне довелось участвовать в подготовке нового английского перевода «Добротолюбия» – и вот тогда я ощутил, как трудно подобрать соответствия греческим понятиям, относящимся к человеческой личности. И это не только языковая задача. Подходящие слова трудно найти потому, что современный взгляд на личность очень тонко, но весьма существенно отличается от видения христианских писателей прошлого. Тогда я увидел, насколько вопрос человеческой персональности, во-первых, сложен, а во-вторых, централен для всего богословия в целом. И вот что нужно сказать: ни одно исследование мне не дало столько пищи для размышлений в этой области, как работа Панайотиса Нелласа; и ни одна другая книга не помогла мне так ясно почувствовать святоотеческий подход к этой теме, а точнее – святоотеческие подходы, ибо он не один. Я радуюсь, что настолько тонкий и точный взгляд станет теперь доступным и на других языках, хотя и печалюсь, что до этого не довелось дожить автору.

Каллист, епископ Диоклийский