Единоверие и его значение

Единоверцами называются старообрядцы, воссоединившиеся с православной Церковью при условии соблюдения староцерковных чинопоследований. Отсюда, единоверие – это православное старообрядчество, воссоединенное от раскола на известных правилах, вошедших в силу и действие в 1800-м году.

Правила единоверия следующие:

1) Старообрядцы, воссоединяющиеся с православной Церковью на началах единоверия, разрешаются Св. Синодом от клятв Большого Московского Собора 1667 г., положенных на раскольников за самовольное и незаконное отделение от православной грекороссийской Церкви.

2) Священники и диаконы для единоверцев назначаются местным архиереем из наличных православных священнослужителей, или хиротонисуются кандидаты на священные степени или по желанию прихожан, или по избранию архиерея.

3) Единоверческие священники совершают божественную службу, таинства и обряды по старопечатанным книгам.

4) По тем же книгам совершается и освящение единоверческих церквей и антиминсов для них с изображением согласно старопечатанным потребникам.

5) Единоверческие священники не требуются в православную церковь к соборным молениям, а отправляют оные с благословения архиерея в своих церквах.

6) Единоверцы, по желанию своего настоятеля, не принуждаются допускать на общие моления троеперстников, а также брадобрийцев и вообще не согласных с древними обычаями, исключая Высочайших особ.

7) Единоверческое духовенство и единоверцы по духовным делам подлежат суду и полному ведению Епархиального архиерея, минуя консисторию.

8) Святым миром единоверческие священники снабжаются местным архиереем.

9) Духовниками своими имеют священников единоверческих же.

10) Православный епископ хиротонисует и благословляет единоверческое духовенство по старопечатанным книгам и с соблюдением древних обрядов.

11) Единоверцам не возбраняется приобщаться св. тайн у священника православного, а православным – у единоверческого.

12) О делах своего прихода единоверческие священники доносят своему епископу чрез особого письмоводителя, содержащегося на иждивении прихожан.

13) Смешанные браки единоверцев с православными венчаются по желанию брачующихся или в православном храме, или – в единоверческом; там же крещаются и дети от таковых браков.

14) Во всех служениях единоверческие священники молятся о здравии и долгоденствии Государя Императора, Его Супруги и Наследника, и всей Высочайшей фамилии, а равно и прочих, коих положено по данной от Св. Синода форме.

15) Раздоры и хуления между православными и единоверцами из-за обрядовых разностей возбраняются.

Рассматривая вышеозначенные правила, мы видим, что сущность их сводится исключительно к одному, именно, к разрешению старообрядцам по воссоединении их с православной Церковью молиться по старопечатанным книгам и совершать богослужения по староцерковному обычаю, с соблюдением староцерковных чинопоследований. А если так, то применение и соблюдение данных правил не могло и не может служить препятствием к пребыванию единоверцев в ограде святой православной Церкви.

В самом деле, единоверцы в своем догматическом вероучении решительно ни в чем не разнятся от прочих последователей святой православной Церкви. Они признают Богоустановленную православную иерархию, верят в ее вечное непрерывное существование, верят в Единого Бога, во святей Троице славимого, веруют в Спасителя Мира Христа, в священное Евангелие и святые Вселенские и поместные Соборы, ожидают воскресения мертвых, содержат учение о том, что имеет быть награждение благим и наказание злым, веруют в обетованную Богом неодоленность св. Церкви и ее значение для спасения людей, причем веруют не на словах только, а на деле, подтверждая последнее своим присоединением к св. православной Церкви.

Все отличие единоверцев от прочих последователей св. православной Церкви заключается лишь в соблюдении ими староцерковных чинопоследований; но эта разность, как разность обрядовая, разность обычаев, не может служить препятствием к пребыванию единоверцев в св. православной Церкви. «Безумно было бы, – пишет древний историк Созомен, – христианам, согласным в главных пунктах верования, разделяться из-за обычаев» (Церк. Ист. стр. 517-я, Кн. о Вере, л. 80). «В единой вере, – пишет св. Григорий Двоеслов, – ничесоже вредит разнообразность обыкновений, если в ней сохраняются без нарушена ее существенные свойства»¹.

Действительно, на протяжении многовековой Церковной Истории мы можем указать немало примеров, когда христиане, чада одной и той же Соборной Церкви, имея некую разность в обычаях и обрядах, пребывали в то же время в полном братском единении между собою. Так известно, до IV-го века христиане праздновали Пасху не все в одно и тоже время. Восточные христиане праздновали Пасху вместе с евреями, т. е. 14-го числа месяца нисана, в какой бы день эти число ни случилось; а западные – в первый воскресный день после Пасхи еврейской.

Таковая разность в обычае празднования Пасхи была, конечно, несравненно важнее той разности в обрядах, какая существует в настоящее время у православных и единоверцев; и однако между христианами не было разделения, и было полное единение Церквей – восточной и западной. Когда же римский папа, Виктор, вздумал осудить за эту разность восточную Церковь, то другие епископы, и в том числе св. Ириней Лионский решительно восстали против этого осуждения². И еще. Известно, что при первых пяти уважаемых старообрядцами русских патриархах греческая Церковь содержала те самые чинопоследования, какие в настоящее время существуют в православной Церкви, в том числе троеперстие; однако между русскими и греками существовало полное единение, и греческая Церковь – ее пастыри и пасомые признавались на Руси православными. Так, при патриархе Иосифе прибыл в Москву Иерусалимский патриарх Паисий, заведомо державшийся троеперстия. И что же? Патриарх Иосиф оказал ему великие почести: во время литургии два иподиакона ввели Паисия под руки в алтарь чрез царские двери, где он все время стоял на патриаршем орлеце. (Макар. Митр. Церк. ист. II т.). Вот какое единение было между патриархами Иосифом и Паисием, хотя один из них держался одних чинопоследований, а другой – других. Свое уважение к православию греческой Церкви, хотя она и отличалась от русской в чинопоследованиях, и свое единение с нею русские патриархи заявили тем, что благословили к напечатанию и употреблению, так называемую, Книгу о Вере (в 1649 г.). В этой же книге содержится немало свидетельств, говорящих о православии греческой Церкви и необходимости следовать восточным патриархам. «Якоже древле, тако и ныне Церковь Иерусалимская источник есть учению христианскому, и мати всех Церквей» (л. 12). И в другом месте: «святая Церковь восточная... и по се время на востоце благодатию Его непорочно и нерушимо пребывающая» (л 18). И еще: «святая восточная во грецех обретенная Церковь правым, царским путем, аще и вельми тесным, но обаче от Иисуса Христа, Бога и Спаса нашего, и истинных Его наследников утлаченным, ни на право, ни на лево с пути не совращаяся, к горнему Иерусалиму сыны своя препровождает» (л. 27 об. и 28).

Вот как отзывается Книга о Вере о восточной Церкви; между тем последняя в то время содержала богослужебные чины, во всем согласные с нынешними Великороссийскими, в том числе и троеперстие. Последнее подтверждаешь иподиакон Дамаскин – студит, впоследствии епископ Солунский, живший за 80 лет до патриарха Никона. В своей книге «Сокровище» (напеч. в 1556 г. Венеция) он говорит, что «каждый христианин должен совокупить три персты за святую Троицу, великий и другие два, сущие близ его> (Скрижаль, стр. 773-я).

Таким образом, ясно, как Божий день, что разность во внешних действиях христиан, при согласии догматических верований, никогда не считалась препятствием церковному их единению. Понятно отсюда, что и разность богослужебных чинопоследований у единоверцев и православных не препятствует их церковному единению, так как вера одна у тех и других, по слову св. апостола: «Едино тело, едим дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего, един Господь, едина вера» (Еф.4:4–5). Отсюда и название – единоверие.

Посмотрим теперь, что возражают противники единоверия из старообрядцев?

Первое возражение противников единоверия состоит в том, что, по их мнению, единоверцы воссоединяются с православной Церковью не на основании якобы учения Слова Божия и святоотеческого писания, а на основании договора, заключающаяся в известных правилах единоверия. Договоров же у людей, воссоединяющихся с Церковью, толкуют противники единоверия, не может и не должно быть.

Ошибочность этого возражения более чем очевидна. Прежде чем были выработаны известные правила единоверия, старообрядцы, пожелавшие войти в единение с православной Церковью, пришли к сознанию необходимости пребывания в Церкви для спасения человека, так как вне Церкви не может быть спасения, нет плодотворной молитвы, нет и спасительных дел. Одновременно с этим они убедились, что этой св. Соборной Церковью является не их старообрядческое общество, а православная грекороссийская Церковь. Не будь у будущих единоверцев этого сознания и убеждения, их не привлекли бы к соединению с православной Церковью никакие правила единоверия, как не привлекают эти правила тех из старообрядцев, которые сомневаются в православии грекороссийской Церкви. А так как истинная Церковь познается только от Писания, то естественно, что не правила единоверия, а именно Писание приводит единоверцев к соединению с православной Церковью. Основанием для нас является Книга о Вере, которая гласит: «хотяше познати, кто кая бяше истинная Христова Церковь; откуду познати ю имать в таковем подобенства мешании, разве точно от Писаний» и далее: «кто же хощет познать, кая бяше Христова Церковь, откуду ю познати имамы, не ежели от Св. Писания» (л. 219). Значит, воссоединение единоверцев с православной Церковью происходило и происходит не на основании договора, якобы заключающегося в известных правилах единоверия, как неправильно утверждают противники единоверия, а на основании Писания, обличающего неправоту старообрядческих самочинных обществ и освещающего истину в св. грекороссийской Церкви. Правда, при воссоединении с Церковью единоверцы пользуются известными правилами единоверия, утвержденными Св. Всероссийским Синодом; тем не менее правила эти не договор православной Церкви с раскольниками, а только милостивое разрешение ее своим пасомым из старообрядцев пользоваться старопечатанными книгами и совершать Богослужения с соблюдением староцерковных чинопоследований. Разрешение же и договор далеко не одно и тоже.

Но если даже согласиться с противниками единоверия и посмотреть на правила единоверия, как на договор православной Церкви с воссоединяющимися с нею старообрядцами, то и тогда правила эти не могут служить осуждением единоверия. Договор договору рознь. И Господь заключал договор с людьми, когда, явившись Аврааму, сказал ему: «и поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя, в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя» (Быт.17:7).

Отсюда понятно, что дело не в договоре, а в том, что положено в основу договора. В основу же договора, по которому (согласимся с противниками единоверия) происходит воссоединение единоверцев с православной Церковью, положено не иное что, как разрешение единоверцам держаться старинных чинопоследований и по воссоединении с православной Церковью. Что же в этом предосудительного, особенно с точки зрения старообрядцев?

Другое дело, например, договор, который был заключен в 1846-м году между Белокриницкими старообрядцами и беглым греческим митрополитом Амвросием. Достаточно только ознакомиться с ним, чтобы увидеть, что в основу его был положен самый обыкновенный материальный подкуп. По этому договору старообрядцы обязались давать «Его Высокопреосвященству каждый год 500 червонцев австрийского золота, пока он будег жив, с тем, чтобы ему исполнять все по правилам св. отец, согласно монастырского устава, без нарушения» (С. Введенский, стр. 23).

Из этого договора ясно видно, что Амвросий перешел в общество старообрядцев не по убеждению, а исключительно ради корысти, что подтвердил и один из старообрядческих лже-епископов, Конон Новозыбковский, когда писал: «жалованье ему (Амвросию) производилось от монастыря по пятисот золотых, и без сего он не согласился быть у нас святителем» («Достоверное сведение о Белокриницкой митрополии» Братск. Слово, 1892 г. ч. 2, стр. 311-я).

Но кто же решится утверждать, будто единоверцы воссоединяются с православной Церковью не по убеждению, а только потому, что известными правилами они выговаривают себе право держаться старых чинопоследований? И кто только на основании вышеозначенных правил станет считать подобное воссоединение незаконным?

Значит, если даже согласиться с противниками единоверия и признать правила единоверия договором, на основании которого происходит воссоединение единоверцев с православной Церковью, то и тогда это воссоединение нужно считать правильным и законным.

Рассмотрим теперь второе возражение против единоверия.

Единоверие, толкуют его противники, это – уния православной Церкви с старообрядцами, подобная унии, которую не раз пыталась заключить и заключала римская Церковь с последователями Церкви восточной. А так как означенная уния святыми отцами осуждена, то, естественно, мудрствуют противники единоверия, и единоверие заслуживает осуждения.

И это возражение не выдерживает критики. Единоверие и уния далеко не одно и то же.

Под именем унии разумеется искусственное воссоединение двух христианских обществ, не согласных не только в своих богослужебных обрядах, но даже в некоторых догматических воззрениях. Такова была уния римской Церкви с последователями Церкви восточной. Естественно, что, заключая унию с западной Церковью, восточные христиане должны были усваивать и все догматические воззрения католиков. А так как некоторые из этих воззрений являются ересью, то и униаты, усваивавшие и принимавшее эти воззрения, становились еретиками. Вот почему уния восточных христиан с Церковью западной и была осуждена св. отцами (Кн. о Bеp. л. 168). Что же касается воссоединения единоверцев с православной Церковью, то здесь о каком-либо различии в догматических воззрениях не может быть и речи, так как эти воззрения одни и те же и у православных и у единоверцев. Если же догматические воззрения у единоверцев с православными одинаковы, иначе сказать, вера одна, то что же препятствует их воссоединению? Разность в чинопоследованиях? Но мы уже показали, что разность во внешних действиях, разность церковных обычаев, как не относящаяся к существу веры, никогда не препятствовала единению христиан между собою.

Отсюда понятно, что сравнивать единоверие с унией могут лишь те, которые не имеют никакого представления об унии л не знают, что такое единоверие.

Теперь перейдем к самому важному возражению против единоверия, именно к вопросу о так называемых клятвах.

Грекороссийская Церковь, говорят противники единоверия, в лице некоторых своих представителей и соборов наложила клятвы на тех, кто держится староцерковных чинопоследований. Эти клятвы не сняты до сих пор, значит – единоверцы находятся под клятвой, а грекороссийская Церковь, допустив в общение с собою тех, кого прежде проклинала, впала в противоречие.

Рассмотрим эти клятвы каждую в отдельности, а после сделаем общий вывод.

Первая клятва, которая была положена на тех, кто, по мнению противников единоверия, держится старинных чинопоследований, принадлежит антиохийскому патриарху Макарию, в его ответе на запрос патриарха Никона.

В этом запросе Никон спрашивал восточных святителей, как должно поступать с теми, которые из-за двуперстного сложения «воздвизали с треперстниками прю» и в своем двуперстном сложении «о святей Троице образ имущ не приличен» и «четвертое лицо в составех имели» ? Следовательно, патриарх Никон запрашивал не о всех тех, которые держались двуперстного сложения, а о некоторых, именно таких, которые соединяли с двуперстным сложением неправославное учение о св. Троице и заводили с троеперстниками распри и раздоры.

Как же должны были поступить с указанными патриархом Никоном лицами восточные святители и в частности патриарх Макарий? Конечно, так, как заповедует слово Божие; а последнее повелевает предавать анафеме людей, держащихся неправославного учения и прекословящих Церкви. (Гал.1:8–9; Мф.18:17). Так восточные святители и отнеслись к указанным патриархом Никоном лицам, почему в ответе патриарха Макария Никону и было сказано: «Предание прияхом сначала веры от св. апостол, и св. отец, и св. седми соборов, творити знамение честного креста с тремя первыми персты десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточныя Церкви, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик, и подражатель арменам. И сего ради имамы его отлучена от Отца, Сына и св. Духа и проклята» (Скрижаль, изд. патриархом Никоном).

В этом ответе даже не сказано, что проклятию предаются именно крестящиеся двуперстно; выражение же «есть еретик и подражатель арменам» прямо указывает, что провлятие положено на тех, которые в сложении перстов заключали еретические мысли, подобно армянам.

Что же? Неужели кто либо решится утверждать, что люди, соединяющие с сложением перстов еретические мысли, не достойны проклятия?

Что же касается тех, которые, подобно единоверцам, не соединяют с двуперстием никаких еретических мыслей, не воздвизают с троеперстниками прю, не прекословят Церкви; то на них клятва патриарха Макария не лежит и лежать не может. Что это именно так, а не иначе, покажем на историческом примере. Ответ патриарха Макария был получен Никоном в 1655-м году, а ровно через год Никон разрешил Ивану Неронову молиться и отправлять службу по старым книгам, в которых, между прочим, содержится и наставление о двуперстии, говоря: «обои де добры (т. е. старые и новые книги), все де равно, по коим хощешь, по тем и служишь». И он сказал: «я старых де добрых и держусь и взем благословение и отиде» (Матер. для истор. раск. т. I, стр. 157-я; в житии Неронова).

Отсюда понятно, что сам патриарх Никон признавал клятву патриарха Макария положенной не на всех вообще старообрядцев, а только на тех, кто прекословил Церкви и в сложении перстов заключал еретическую мысль о св. Троице.

Когда же старообрядцы не прекословили Церкви, как например Неронов, а желали только сохранить старые чинопоследования, то Никон сам, как видим, давал на это благословение.

Рассмотрим следующее возражение против единоверия.

Собор 1656 года, толкуют противники единоверия, предал проклятию молящихся двуперстно, а собор 1666 – 67 года отлучил и проклял всех, держащихся старинных чинопоследований, определив: «Сие наше соборное повеление и завещание ко всем вышереченным чином... предаем и повелеваем всем несумненно хранити и покорятися святой восточной Церкви. Аще ли кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной Церкви и всему освященному собору, или начнет прекословити и противлятися нам: и мы такового противника, данною нам властью от Всесвятого и Животворящего Духа, аще ли будет от священного чина, извергаем и обнажаем его всякого священнодействия и проклятию предаем. Аще же от мирского чина будет, отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и святого Духа: и проклятию, и анафеме предаем, яко еретика и непокорника; и от православного всесочленения, и стада, и от Церкви Божия отсекаем, дóндеже уразумятся и возвратятся в правду покаянием» (Соб. деян. л. 6–об. и 7-й).

На основании этого противники единоверия делают вывод, будто бы единоверцы находятся под клятвами соборов 1656, 1666–67 г. г.

Ответим на это возражение.

Прежде всего относительно клятвы на двуперстников собора 1656-го года заметим, что она положена под влиянием отвита Никону восточных святителей, в том числе и патриарха Макария, поэтому об этой клятве должно сказать то же, что и о клятве патриарха Макария.

Что же касается отлучения и проклятия, положенного собором 1667-го года, то, несмотря на свою видимую резкость, оно также не может относиться к современным единоверцам. В самом деле, вчитаемся внимательнее в соборное определение и посмотрим, на кого положено соборное отлучение? Если бы оно было положено на людей, содержащих только старинные чинопоследования, то в определении было бы сказано: если кто будет содержать старые чинопоследования и т. д. Между тем в определении собора о старинных чинопоследованиях нет ни слова, а говорится лишь о непослушании и прекословии церковной власти. Это раз. Самое простое рассуждение далее подсказывает, что если бы отцы собора 1667-го года хотели своим определением предать проклятию людей, только за то, что они содержат старинные чинопоследования, то в изложенном соборном деянии они должны были осудить эти чинопоследования и показать, что в них есть нехорошего на взгляд собора. Однако и этого нет: во всем соборном деянии нет ни одного определения, которым бы осуждались старинные чинопоследования; мало того, собор даже разрешил «непрекословящим» старообрядческое чтение молитвы Иисусовой. Это – два. В-третьих, собор утвердил послание константинопольского патриарха Паисия «ответы по вопросам патриарха Никона». А в означенном послании проводилась мысль о возможности обрядовых разностей, и хотя в нем троеперстие утверждалось, но и двуперстное сложение не осуждалось и проклятию не предавалось. Относительно же сложения перстов на благословение прямо замечено, что как бы кто ни слагал персты, только бы из сложения их обозначались буквы имени Христа Спасителя» (Н. И. Ивановский. «Руководство по обличение раскола» стр. 155-я). Что собор не осудил старинных чинопоследований видно, в-четвертых, из самого выражения его о своих определениях. «Церковь имеет многие указания от древности преуспевать на лучшее; это видно из того, что и в прежнее время соборы без всякого зазора обличали и добре исправляли несовершенне изложенные правила от прежде бывших соборов, исправляли на лучшее даже апостольские узаконения. И святая Церковь не стужает о сем, паче же похваляет и на будущее время образ подает исправлять друг друга»... «да никто же и ныне стужает о сем настоящем соборе».

Где же здесь осуждение и проклятие старинных чинопоследований? Уж не в том ли, что собор приравнял их к древним апостольским узаконениям? Теперь спросим у противников единоверия: «как же мог собор проклясть людей за содержание тех чинопоследований, которых он сам не осуждал»?

Нет, не за содержание старинных чинопоследований предал собор проклятию старообрядцев., а за другое нечто, более важное – за похуление Церкви в прекословие церковной власти; он осудил тех людей, которые, по выражению собора, восстали «буйством своим, глаголюще: церкви быти не церкви, архиереи не архиереи, священники не священники» (л. 1 об.).

Этих-то хулителей и имели в виду отцы собора 1667-го года, когда постановили: «Аще ли кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится св. восточной Церкви и всему освященному собору, или начнет прекословити и противлятися нам... и т. д.».

Так именно и смотрит на это отлучение наша грекороссийская Церковь, которая в лице всероссийского Св. Синода дала о клятвах собора 1667-го года такое разъяснение: «Клятвы ...положены не на обряды, содержимые приемлющими единоверие. а на тех, которые, по неразумному пристрастию к сим обрядам, вопреки любви христианской и послушанию, отделялись и отделяются от православной Церкви, почитая оную еретичествующей» (Церк. Вестн. 1881 г. № 37-й).

Следовательно, клятва собора 1667-го года лежит на тех из старообрядцев, которые отделяются от господствующей Церкви и похуляют ее. Что же касается единоверцев, то на них клятва собора 1667-го года не лежит: они разрешаются от нее с того времени, как воссоединяются со св. православной Церковью. Разрешение это дается единоверцам российским Св. Синодом. а официальным выражением этого разрешения является первое правило единоверия, которое гласит: «Старообрядцы, воссоединяющиеся с православной Церковью на началах единоверия, разрешаются Св. Синодом от клятв большого московского собора 1667-го года, положенных на раскольников за самовольное и незаконное отделение от православной грекороссийской Церкви».

После всего вышесказанного не может быть никакого сомнения, что единоверцы, воссоединившись с православной Церковью, не находятся под клятвой собора 1667 года. Но, быть может, спросят: имеет ли право Святейший Синод разрешать клятву, положенную большим московским собором? Ведь клятва московского собора подтверждена восточными патриархами, а какой патриарх подтвердил первое правило единоверия?

В ответь скажем, что единоверие и его правила подтвердил патриарх константинопольский. Подтверждение это выразилось в том, что константинопольский патриарх сам разрешил единоверие для старообрядцев, проживающих в пределах Турции (сел. Майнос). Голос вселенского патриарха значить много, так как ему принадлежит суд над всеми патриархами и прочими духовными властями.

После рассмотрения вопроса о клятвах перейдем к вопросу о так называемых порицательных выражениях. Сущность этого вопроса сводится к тому, что некоторые из писателей великороссийской Церкви позволяли себе в своих сочинениях делать резкие отзывы, как об именуемых старинных чинопоследованиях, так и о людях, держащихся этих чинопоследований. В виду этого противники единоверия делают вывод, что единоверцам нельзя быть в единении с православной Церковью, пока она не осудила этих порицательных выражений. Рассмотрим эти выражения, а потом, как и в вопросе о клятвах, сделаем общий вывод.

Первое место в этом случае принадлежите св. Димитрию Ростовскому, который, по словам противников единоверия, якобы назвал в своем «Розыске» двуперстие демоносидением, когда сказал: «приличнее им, раскольникам, написать на двух перстах: де-мон». Но, обвиняя св. Димитрия, противники единоверия совершенно умалчивают о том, по какому поводу святитель принужден был употребить вышеозначенное выражение. А повод был такой: похуляя троеперстие, раскольники изобразили на трех перстах, слагаемых православными в честь св. Троицы, сатану. Отвечая на такую нестерпимую хулу, глубоко возмущенный святитель выразился: «приличнее им, раскольникам, написать на двух перстах: де-мон».

Кто же смеет осудить святителя, допустившего такое выражение под влиянием глубокого негодования? Уж не старообрядцы ли, сами посадившие сатану на православном троеперстии?

Вообще же двуперстия св. Димитрий не укорял и, говоря вообще о перстосложении, писал в другом месте своего сочинения: «честны суть персты, ко изображению креста, коим-либо образом слагающееся, но не суть бози, а понеже не бози, убо не вера. А раскольники веруют в перстосложение по их нраву перстов, убо вера их не есть правая вера, но кривая» (Розыск ч. 1-я, гл. 4). Значить, святитель обвинял старообрядцев не за двуперстие. а за то, что они обряду сложения перстов придали несвойственное им догматическое значение, иначе сказать обвинял достойно и праведно. Так же должно смотреть и на другие «порицания» св. Димитрия Ростовского.

Второе место принадлежит епископу Питириму. который в своей «Пращице» писал: «Иже ныне, по приложении соборном и по исправлении властью церковною, противящеся соборному повелению, и не покоряющиеся власти церковной, еже креститися двема персты, или другим повелевати, и учити тако креститися, есть весьма неправославно, и соборне за таковое Церкви святей непокорство прокляти. И аще ли таковии не покаются в таковом непокорстве, и ко святей Церкви в соединение не придут, во веки погибнут» (л. 88 об.) (ответ 27-й).

Отсюда противники единоверия делают вывод, что клятва епископа Питирима лежит на единоверцах, так как последние крестятся двуперстно.

Но клятва епископа Питирима, подобно клятве большого московского собора, положена не на всех старообрядцев–двуперстников, а только на тех, которые после соборного определения позволяли и позволяют отделяться и прекословить церковной власти. Что же касается единоверцев, то на них, как находящихся в общении с Церковью, клятва Питирима не лежит и лежать не может. Последнее открывается из слов самого Питирима, помещенных в той же «Пращице» несколько выше слов, приводимых противниками единоверия. Вот эти слова:

«Иная многая святии отцы друг по друзе, и собор по соборе, исправляху и прелагаху властью церковною, и таковое преложение и исправление верным христианом не бяху в погубление, и веры в нарушение не бе, и прежним святым отцем, и всем христианом, тако держащим прежде преложения и исправления, не 6е в поругание, ниже во укоризну, и тем по истине, иже крестишася двема персты, и прочим повелеша тако креститися прежде соборнаго преложения и исправления. Исправление же и преложение двоеперстнаго знамения несть им в поругание, ниже в укоризну, и ныне в православии пребывающим не в погибель, но во спасение, и вере святей не в нарушение, ниже прочим догматом и таинством в повреждение: но вся таковая суть и пребывает всецела и неповреждена всячески».

Из приведенных слов епископа Питирима ясно открывается, что для пребывающих в православии двуперстие – не в погибель и поругание, а во спасение. Как же решаются противники единоверия, исказив смысл писания епископа Питирима, утверждать, будто означенный епископ предает в своей «Пращице» проклятию единоверцев? Нет, не единоверцев предает проклятию Питирим, а тех, иже... противящеся соборному повелению, и не покарящеся власти церковной, не каются в своем непокорстве и в покаяние не приходят. Следовательно,, клятва епископа Питирима, положенная на противников Церкви – раскольников,– единоверцев совсем не касается.

Не имея возможности опровергнуть приведенные нами свидетельства, противники единоверия указывают на книгу «Жезл», из которой прочитывают следующие слова: «Подобает убо, о православии люди, оставивши душевредное лестных проповедников сих учение, последовати древнему всея церкви обычаю, апостольскому преданию), всех православных родов согласно еже есть треми персты первыми крестное творити воображение. Тако учим, тако повелеваем, а противно упорно мудрствующия предаем анафеме» (ч. 1, л. 49 й).

Из этих слов, как и в предыдущих случаях, противники единоверия делают вывод, будто бы единоверцы находятся под анафемой.

Ошибочность этого возражения доказывается самой же книгой «Жезл», в которой на листе 77 м говорится: «Всяк бо по своея страны и обычаю, и по служебником, от архиерея своего врученным, творити долженствует».

Значит, по учению данной книги, каждый священник совершает богослужение по обычаю своей страны и по служебнику, полученному от архиерея. Так и поступают единоверческие священники, совершая, с благословения епископа, богослужение по старопечатанным служебникам с соблюдением древнецерковных обычаев. Отсюда понятно, что, предавая анафеме «противно-мудрствующих», «Жезл» имеет в виду не единоверцев, находящихся в общении с Церковью, а противящихся ей раскольников.

Противники единоверия ссылаются далее на книгу «Обличение неправды раскольническия», в который будто бы названо двуперстие «смертоносным ядом».

Но составитель этой книги, Феофилакт Лопатинский, говорит, что молящиеся двуперстно, укоряются не за двуперстное сложение, а потому, что двуперстие раскольники считают догматом веры, и из за него Церковь православную похуляют. Это похуление, а не двуперстие, как толкуют противники единоверия, он и называет смертоносным ядом, и замечает, что если бы они только от простоты и невежества знаменовались двуперстно, то и имени раскольнического не были бы достойны (г. 1, раз. 6). (H. И. Ивановский, «Обличение раскола» стр. 162).

«Защитник великороссийской Церкви, толкуют, наконец, противники единоверия, схимонах Оптиной Введенской пустыни, Иоанн Грешный, решительно утверждает, что хотя Синод и дозволил единоверцам молиться двуперстно, но сделал это с надеждой, что они со временем оставят двуперстие и будут молиться троеперстие. А если этого не сделают, «то таковых непростительных упрямцев они (пастыри) оставляют страшному суду Божию. Почему не точию пастыри, но и всякий православный христианин весьма соболезнует об участи таковых упрямцев, потому что при содержании сего раскола все добродетели цену свою теряют» («Мис. обозр.» 1902 г. июль, стр. 153-я). Подобное этому противники единоверия находят и в книге о. Симеона Никольского. Отсюда противники единоверия делают вывод, что православная Церковь терпит единоверцев только из снисхождения. В подтверждение ссылаются на слова преподобного Серафима Саровского, который считал троеперстие правильнее двуперстия и убеждал старообрядцев креститься троеперстно.

В ответ на эти возражения ответим, что мнения Ивана Грешного, Симеона Никольского и даже Серафима Саровского -- это мнения частных лиц. которые не могут свидетельствовать о голосе всей русской Церкви. Мнения же частных лиц следует принимать лишь в том случае, если они согласны с голосом всей Церкви, хотя бы эти мнения и высказывались людьми святыми. Последнему нас научает преподобный Викентий Лиринский, который в своих памятных записках на стр. 135–136 говорит: «Верить (отцам) должно по такому правилу, что только они, или большинство их единомысленно принимали, содержали, передавали открыто, часто непоколебимо, как будто по какому предварительному согласию между собою учителей, то почитать несомненным, верным и непререкаемым; а о чем мыслил кто, святой ли он, или ученый, или исповедник, или мученик, несогласно со всеми, или даже противореча всем, то относить к мнениям личным, сокровенным, частным и отличить от авторитета общего, дабы, оставив древнюю истину всеобщего учения, по нечестивому обычаю еретиков и раскольников. с величайшею опасностью относительно вечного спасения, не последовать нам новому заблуждению одного человека».

И действительно, из церковной истории мы знаем, что даже святые люди могут высказывать ошибочный суждения.– «Так в древности Дионисий александрийский в борьбе с еретиком Савеллием, сливавшим лица Святой Троицы, увлекшись полемикой, сам допустил ошибочное выражение о различии в самом существе между лицами Св. Троицы.

Но за это никто не дерзал обвинять Церковь, и самого Дионисия не исключили из числа церковных учителей. Подобно Дионисию и блаженный Феодорит кирский также допускал ошибочные мысли, который были осуждены на 5-м вселенском соборе; сам же он из числа церковных учителей исключен не был. Наконец. Амвросий, Августин Иероним высказывали мысли об исхождении Духа Святого и от Сына» (Н. И. Ивановский, «Обличение раскола», стр. 160–161-я).

Отсюда понятно, что мнения схимонаха Ивана Грешного, Симеона Никольского и препод. Серафима не могут идти в помощь противникам единоверия, так как с этими мнениями не согласна российская Церковь. Из чего это видно? Это видно из того, что Церковь благословила и разрешила единоверие, разрешила от клятв большого московского собора и смотрит на единоверцев, как на своих верных и возлюбленных чад. Последнее открывается хотя бы из послания к единоверцам Св. Синода по случаю столетии единоверия.

Вот это послание:

«Божией милостью Святейший Правительствующий Синод чадом православной грекороссийской Церкви, содержащим глаголемые старые обряды. Сто лет тону назад предки ваши, пребывавшие вне единения с православной Церковью, сознали неправоту своего от нее отделения ради исправления ею богослужебных книг и некоторых обрядов, употреблявшихся по местам до лет патриарха Никона. Движимые сознанием неполноты своего церковного устройства и скорбью о таковом бедственном своем положении они решились просить о принятии их в единение с Церковью, даровать им законное священство и благословить их содержать глаголемые старые обряды. Святейший Синод с отеческою любовью принял их просьбу, дал им законопоставленных священников и благословил их отправлять богослужения по старопечатанным книгам, поставив их в каноническую зависимость от местных епископов. Такое решение Святейшего Синода вошло в силу и действие в 27-й день октября 1800 года.

Так совершилось единение с Церковью глаголемых старообрядцев. И благодарение Богу! Путем сим вошли в ограду православной Церкви многие, находившиеся вне ее, стали возлюбленными чадами ее о Господе, сынами света и послушания, открыв себе чрез единение с Церковью и принятие благодатных ее таинств, наипаче же святейшего таинства Тела и Крови Христовых, путь к наследию жизни вечной во Христе Иисусе, Господе нашем. Благословен Бог, положивший в сердца избранных своих благое и спасительное помышление прийти в соединение веры и в разум истины. Превожделенно нам такое единение ваше со всеми чадами православной Церкви, яже есть Тело Христово. Воздав за сие хвалу и благодарение Богу, мы не можем не скорбеть о пребывающих доселе вне спасительной ограды святой Церкви, и молим Господа Бога, да призовет Он и их в святое единство веры. Да подаст Господь и им внити во дворы Господни. Врата Церкви отверсты для них, она готова принять их, как любящая, милующая и прощающая матерь. Благодать Господа нашего, Иисуса Христа, и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами».

Вот, каким образом смотрел и смотрит на единоверие русский Св. Синод, а следовательно, и русская Церковь. Как же решаются противники единоверия намеренно искажать истину и на основании неясных слов преподобного Серафима и личных ошибочных мнений некоторых частных лиц – утверждать, будто русская Церковь в сущности не признает единоверия и терпит единоверцев только из снисхождения?

То, что сказано сейчас о мнении относительно единоверия некоторых частных лиц, следует заметить и о всех порицательных выражениях, встречающихся в сочинениях некоторых писателей русской Церкви. Как бы ни были эти выражены резки и беспощадны, чего и кого ни касались бы они, старинных ли обрядов, или людей, содержащих их (чего, однако, как мы показали, нет); они не могут поколебать единоверия, так как принадлежат к частным мнениям, несогласным с голосом всей русской Церкви. А что русская Церковь не разделяет и не подтверждает этих отзывов и порицательных выражений, это видно из особого «Изъяснения» русского Святейшего Синода, изданного в 1886м году. «Не подлежит никакому сомнению, – говорится в «Изъяснении», – что встречаемые в сочинениях православных пастырей порицательные выражения о именуемых старых обрядах были вызваны с одной стороны именно нестерпимыми хулами на православную Церковь и православные обряды от проповедников раскола, на которых собственно и падает вина в сем случае³, а с другой стороны – горячей и достойной уважения ревностью помянутых пастырей о Церкви Божией, хотя и простертою за пределы христианского снисхождения к неразумным хульникам ее. Православная Церковь отличала и отличает именуемые старые обряды по существу и смыслу их от того, в каком значении и в каких отношениях к Церкви употребляются они... Строго осуждая таких ревнителей мнимо-старого обряда, которые в его употреблении являют знамения ереси и раздора, Церковь не предает осуждению самые обряды... И Святейший Синод Церкви Российской дает знать всем, что православная Церковь признает содержащиеся в полемических против раскола сочинениях прежнего времени порицательные отзывы и выражения об именуемых старых обрядах принадлежащими лично писателям сих сочинений..., сама же не разделяет и не подтверждает сих отзывов и выражений».

Естественно, что после вышеозначенного Синодального «Изъяснения» о каких бы то ни было «порицательных отзывах и выражениях» не может быть и речи.

Желая доказать, что и русский Св. Синод налагал и налагает проклятие на старообрядцев именно за содержание ими старинных чинопоследований, противники единоверия ссылаются на изданный Св. Синодом чиноприем. «Чин како приимати от раскольников, и отступников к православной вере приходящих» (изд. 1720 г.). По этому чину старообрядцы, переходящее к Церкви, должны говорить: «проклинаю всех, иже не крестятся тремя персты, но крестятся двема персты, указательными и средним... да будут они прокляты». И далее: «проклинаю всех таковых, иже ныне глаголют по псалмех аллилуйа по дважды, а не по трижды... и прочих учат творити тако, да будут прокляти и анафема».

По поводу этих проклятий Тертий Иванович Филиппов говорит: сомнений нет: новопечатною присягою 1720 го года требовалось произнесете клятвы на всех тех, которые крестились двуперстно и сугубили аллилуйя, и учили так поступать других, т. е. на всех тех, которые были бы уличены в действиях, ныне, с благословения Св. Синода, разрешенных каждому единоверцу» («Соврем. церк. Вопр.» стр. 392 – 393-я).

Но в 1720-м году, когда издан был вышеозначенный чин неприсоединения раскольников, о единоверцах еще не было и помину, значит, о них в данном случае не может быть и речи. Вышеозначенный чиноприем имел в виду таких раскольников. которые считали православную Церковь еретическою и в частности троеперстное сложение считали печатью антихриста. Поэтому присоединяемый от раскола должен был говорить: «Проклинаю сложение трех первых перстов в знамении крестном ересью и печатию антихристовой нарицающих и не знаменающихся тремя персты, но двема, указательным и средним». «Проклинаю всех, иже не крестятся тремя персты, но крестятся двема персты, указательным и средним, и прочих учат творити тако, да будут прокляти и анафема». Отсюда понятно, что проклятию предавались те из раскольников, которые, считая троеперстие печатью антихриста, учили, что креститься можно только двуперстно. Иными словами, проклятию предавались дерзкие хулители Церкви, что достойно и праведно. Относиться же к единоверцам этот чипоприем не может, так как, во-первых, его в настоящее время совсем нет в употреблении, а, во-вторых, единоверцы никогда не похуляли троеперстия, не считали его печатью антихриста и никогда не учили всех креститься двуперстно.

Что же касается мнения г. Филиппова, то оно в данном случав значит столько же, сколько и мнения прочих противников единоверия, т е. ровно ничего.

Противники единоверия снова ссылаются на «Пращицу» епископа Питирима и вычитывают из нем следующие слова: «Вопрос 212 й: аще который иерей ныне во святей церкви отслужит святую литургию по старопечатным служебникам, на седьми просфорах, с воображением честнаго креста с подножием, и с прочею обычною подписью... будет ли пречистое тело и Кровь Христова, или ни? Ответ: аще котории попы, невежди суще, вами прельщении, и весьма развращении, ныне дерзнут тако служити, противящесе восточней и великороссийсгей Церкви, и вышепомяненной соборной клятве, таковии суть прокляти, и отлучени, и извержени, и весьма священнослужения обнажени. И от таковых собором проклятых, и изверженных,. и священства обнаженных, не может быти сущее свято Тело Христово, и Кровь Христова весьма».

Из этих слов епископа Питирима противники единоверия заключают, что единоверческие священники, как совершающие литургию на семи просфорах по старопечатанным служебникам, находятся под клятвой.

Приведенное противниками единоверия возражение представляет лишь плод простого недоразумения. Спрашивается, о каких попах говорил в своем ответе старообрядцам епископ Питирим? Он говорил о так называемых «беглых попах», которые бежали из православной Церкви к старообрядцам. Об этих то попах и спрашивали старообрядцы епископа Питирила, говоря: аще который иерей ныне во святей церкви... и так дальше. Употребленное старообрядцами в вопросе выражение «во свягей церкви» указывает на то, что они имели ввиду именно свое старообрядческое общество, так как Церковь великороссийскую ни один старообрядец-раскольник не назовет «святою». О беглых попах отвечал и Питирим, когда писал: «аще котории попы, вами прельщении.. ныне дерзнут тако служити, противящесе восточней и великороссийсгей Церкви… таковии суть проклятии и т.д. Что же касается тех священников, которые совершают богослужения по старопечатнным книгам, не противясь св. великороссийской Церкви, то таковых епископ Питирим не похуляет. Последнее открывается из слов самого Питирима, находящихся в той же «Пращице». Вот эти слова: «аще кто по оным (старопечатанным) книгам отправляет церковное служение, не противяся святей, восточней и великороссийской Церкви, ниже укоряя ю в чем, ниже не покаряяся ей в чесом, таковый имеет надежду своего спасения, при правой вере, и при добром житии по заповедям Божиим» (Ответь на 201-й вопрос).

Следовательно, ссылка противников единоверия на епископа Питирима ни в коем случае не может служить оружием против единоверия.

В числе возражений против единоверия противники его указывают также на осуждающий старообрядцев указ Св. Синода от 15 мая 1722 года.

Но этот указ не имел даже в виду всех раскольников, а касался лишь тех, которые как например спасовцы, принимают некоторые таинства в православной Церкви, и в то же время считают ее еретическою. Что же касается единоверцев, то их, как истинных сынов Церкви, Св. Синод не осуждает, и, как мы видели, не запрещает им употребление старых чинопоследований.

Противники единоверия возражают на это, что считать единоверцев истинными сынами великороссийской Церкви нельзя, так как они будто бы не почитают новоявленных святых этой Церкви.

Вышеозначенное возражение мы рассмотрим с двух сторон. Во-первых, если бы единоверцы действительно не почитали новоявленных угодников русской Церкви, то последнее обстоятельство все таки не могло бы служить препятствием церковному единению православных и единоверцев. Известно, что до 16 века на Руси не было общей канонизации русских святых, и случалось, что угодник, почитаемый в одном уделе. не признавался в другом. Тем не менее нарушения церковного единения от этого не происходило, и была одна русская Церковь, а не нисколько. Это раз. С другой стороны, нельзя утверждать, будто единоверцы не признают новоявленных угодников русских. Большинство единоверцев признают их, почитают и молятся им; если же последнего не делают некоторые неразумные ревнители, то это свидетельствует лишь о том, что между единоверцами есть еще нетвердые и колеблющиеся, чего мы и не защищаем. Что же из этого? Нетвердые сыны в Церкви были и будут всегда, так как в великом доме, по словам апостола, есть сосуды не только золотые и серебряные, но и глиняные.

Этим мы закончим разбор возражений против единоверия и перейдем к рассмотрению некоторых побочных вопросов.

Выше мы сказали, что во всем соборном деянии 1666 – 1667 г. нет ни одного осуждения на старые обряды. Так говорим мы, но не так думают противники единоверия. По их мнению, в соборном деянии двуперстие применено к ереси арианской. несторианской и духоборской (л. 31 – 32) и повелевается искоренять двуперстие, как происшедшее якобы от еретика армянской ереси (22 прав. соб. 1667 г.).

И то и другое возражение несправедливо. В соборном деянии действительно есть рассуждение патриархов Макария и Паисия, что в двуперстном сложении по-видимому заключается ересь Ария, Нестория и духоборская, однако, этим рассуждением двуперстие не похуляется, а высказывается лишь подозрение патриархов, не скрывается ли в двуперстном сложении какая-либо ересь? Такое опасение патриархов и забота их об охранении православия только служит к их чести. А что раскольники, считавшие двуперстие догматом веры, легко могут придти к еретическому учению о Божественных Лицах Святой Троицы, пример тому налицо: Так один из основателей современной старообрядческой белокриницкой иерархии, инок Павел (Великодворский) учил, что до сотворения мира существовал один Бог-Отец, пребывавший в молчании, имея Сына – Слово Божие – только в уме Своем. Когда же изрек «да будут вецы» это Слово осуществилось во втором Лице св. Троицы, выйдя из ума Бога; в то же время Бог-Отец отрыгнул от сердца Своего Духа Святаго, и сбылось сказанное пророком «из чрева прежде денницы родих тя» (Устав. Истор. австр. свящ. Субботина стр. 112). Это нечестивое учение о св. Троице было повторено известным старообрядческим лжеучителем Швецовым. («Истинность...» ).

Несправедливо, как мы сказали, и второе возражение, будто соборным деянием повелевается искоренять двуперстие. Собор 1667-го года повелел искоренять не двуперстие, а писание о двуперстии, так называемое Феодоритово Слово, которое собор признал подложным и принадлежащим некоему еретику армянской ереси. Правильно ли рассуждал собор, или нег, в данном случай для дела безразлично. Важно то, что собор не осудил самого двуперстия. Что же касается Феодоритова Слова, то если бы собор признал его еретическим и неправильным, но и тогда за это не должно отделяться от Церкви (Потребник и. Иоасафа л. 301).

Но мы скажем больше. Если бы отцы соборов осудили даже самое двуперстие и вообще древние обряды, чего однако на самом деле нет, и тогда они поступили бы правильно и законно. Вот как рассуждает по этому поводу известный расколовед, профессор Н. И. Ивановский:

«Следует принять во внимание, что иногда и безвинная, даже Самим Богом установленная вещь делается как бы виновною от людей, которые оную употребляют. Случается, что люди придают известной вещи не подобающее значение, или делают ее знаменем раздора, или незаконно оную употребляют. В этих случаях запрещается и осуждается как бы самая вещь, которую злоупотребляют. Так бывает в жизни гражданской, когда по внешнему виду судят о направлении человека, по одежде, например, – о его убеждениях и потому запрещают самую одежду. Так случалось и в жизни церковной. В ветхозаветной церкви все обряды установлены были Самим Богом. Между тем пророк Исайя, от имени также Божия, резко говорить об этих обрядах: «кадило мерзость Ми есть, новомесячий и суббот ваших ненавидит душа Моя» (гл. 1-й). Так порицаются обряды богоустановленные, потому что евреи стали придавать им несвойственное значение, думая, что в одних обрядах вся вера и заключается. В толковом апостоле о благословении отбегших от Церкви иереев говорится: «Бог пророком рече... проклену благословение ваше и оклену е, сиречь положу клятву на благословение ваше» (л. 549). Здесь опять как бы проклинается благословенье, как бы оное ни совершалось, но понятно, что не самое благословение проклинается, а отбегшие от Церкви иереи за вину удаления от Церкви. («Руководство по облич. раскола» стр. 157–158-я).

Укажем еще пример. Во время странствования евреев по пустыне, когда народ сильно страдал от ядовитых змей, Бог повелел Моисею повесить медного змия в пустыне. И кто взирал на него с верою, тот получал исцеление. Медный змий быль святыней великой, так как, по объяснению Спасителя, преобразовал собою Сына Божия, распятого за грехи людей (Ин.3). И что же? Когда евреи стали придавать медному змею несвойственное ему значение и начали считать его за Бога, царь Езекия приказал уничтожить его. И Бог за это не осудил Езекию, ибо он действовал так, ревнуя о славе Бога Израилева.

Не то ли повторяется и на старообрядцах? Они придавали и придают обрядам значение догматов, т. е. приписывают обрядам несвойственное им значение, сделали обряды знаменем раздора и причиною отделения от Церкви. За все это старые обряды и могли быть порицаемы.

В заключение противники единоверия спрашивают: до скончания ли века пребудет единоверческая церковь, и если она будет существовать до скончания века, то как же митрополит Платон мог сказать, что единоверцы со временем просветятся и в неразнственное придут согласие с господствующей Церковью?

В ответ скажем следующее. Особой, отдельной единоверческой церкви нет. Единоверцы и православные – чада одной Матери, св. соборной, восточной Церкви. Эта же Церковь пребудет до скончания века. «И по Господню обетованию: се Аз с вам есмь во вся дни до скончания века», от онудуже едина есть святая кафолическая Церковь соборная и апостольская, Духом святым начата, и основана апостолы, бе. есть и будет» (Кн. о вер. л. 10).

Но, конечно, непогрешимая и неизменная в своих догматах св. соборная Церковь может с течением времени изменять свою обрядовую сторону, как изменяла она свои обряды и в предшествующие века, когда, по свидетельству толковника II-го правила лаодикийского собора, многие обычаи в ней «от времени забвени быша, инии же отнюдь престаша» (Кормч. л. 74 об., См. 29 и 59 пр. VI вс. соб., 21 пр. Антиох. соб., 52 ап., пр. Сард, 1-е, Карф. 3-е).

В этом случае вполне возможно, что изменит свою обрядовую сторону и единоверие, и единоверцы не только в догматах, по и в обрядах «в неразнственное придут согласие с господствующей Церковью».

Рассмотрев все возражения против единоверия, мы видим, что единоверие и православие –едино, и единоверцы – истинные чада св. православной Церкви. А если так, то они, естественно, пользуются всеми благами пребывания в св. соборной Церкви.

А «кая нам есть потреба, – говорится в большом катехизисе, – сего поучения о соборной церкви? Ответ: Сея ради, яко да известно ведуще ю, в ней пребываем и спасени будем; зане кроме церкви Божии нигде же несть спасение. Яко же бо при потопе вси, елицы с Ноем в ковчезе не бяху, истопоша, тако и в день судный вси, иже ныне в церкви святей не будут, тии в озеро оное огненное ввержени будут. Церковь же свою Сам Христос спасает, якоже нам святый апостол Павел возвещает, глаголяй: Христос есть глава Церкви, и Он есть Спаситель тела Своего» (Больш. Кат. л. 121 об. и 122-й).

Волынский Епарх. Миссионер Николай Абрамов.