Глава 11
Получение Господом известия о болезни Лазаря и смерть Лазаря (1–16). Воскрешение Лазаря (17–45). Собрание Синедриона и его определение придать смерти Господа (46–53). Господь в Ефраиме, речи о Нём в Иерусалиме пред Пасхою и приказание Синедриона (54–57).
1. Ин. 11:1.
Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её.
Лк. 10 д.
Во время пребывания Господа в Перее получено было Им известие о болезни любимого им Вифанского друга Лазаря. – Лазарь: о нём в Евангелиях нигде не упоминается, кроме этого сказания Иоаннова. – Из Вифании: о Вифании см. прим. к Мф. 26:6. – Где жили Мария и Марфа: в Евангелии Иоанновом об этих двух сестрах не упоминается, но Иоанн, без сомнения, предполагал, что они известны читателям его из общего евангельского предания (ср. Лк. 10:38–42). Имя Марии стоит впереди Марфы, вероятно, потому, что вследствие события, указываемого во 2-м стихе, имя её в предании было более известно.
2. Ин. 11:2.
Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отёрла ноги Его волосами своими.
Ин. 12 д.
Мария же была та и пр.: указывается на событие, которое случилось несколько после и описано самим же Иоанном (12 и далее), Иоанн указывает теперь на это событие как на такое, которое особенно прославило Марию после, указывает, вероятно, для того, чтобы яснее характеризовать отношения Господа к этому семейству.
3. Ин. 11:3.
Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.
4. Ин. 11:4.
Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через неё Сын Божий.
Ин. 11:14; 1Ин. 5:16; Ин. 11:15, 40, 42, 9:13, 2:11.
5. Ин. 11:5.
Иисус же любил Марфу и сестру её и Лазаря.
Сестры послали сказать и пр.: вероятно, узнав, что Господь не слишком далеко от них, не в Галилее, а в Перее, Марфа и Мария послали известить Его о болезни любимого Им брата их. Мысль их, выражающаяся отчасти и в словах, – которого Ты любишь, без сомнения, была та, что Господь – чудотворец, узнав о болезни друга, исцелит его. Они не приглашают Господа прийти к ним, конечно, зная, какой опасности подвергался Он недавно в Иерусалиме и мог, по их мнению, подвергнуться опять, если бы показался вблизи Иерусалима, и, будучи уверены, что Он издали может даровать исцеление брату их, как это случалось (ср. 4 и далее). – Услышав то, сказал: в присутствии учеников Своих и тех, которые принесли известие о болезни Лазаря, чтобы сии последние могли уведомить об ответе Его сестёр больного. – Сия болезнь не к смерти и пр.: Лазарь умер, следовательно, болезнь была к смерти; но Господь тогда же знал, что последует за этой смертью и потому совершенно мог сказать, что болезнь не к смерти, что она не окончится смертью его, а воскресением (ср. Феофил.). Это ясно видно из дальнейших слов Господа, что эта болезнь – к славе Божией, да прославится через неё Сын Божий. Конечно, и чрез чудесное заочное исцеление Христом друга Своего прославился бы Сын Божий, но самая торжественность выражения свидетельствует, что Господь имел в виду нечто большее, чем чудесное исцеление друга Своего. – Сын Божий: пред верующими в Него Господь открыто называет Себя Сыном Божиим в смысле Мессии, не оправдываясь в сем, как недавно в Иерусалиме (10 и далее). – Да прославится: прославление Сына Божия есть вместе и слава Бога Отца, поскольку чрез Сына действует Бог Отец (Ин. 10:30, 38). «Видишь ли, у Отца и у Сына – одна слава? Ибо сказав: к славе Божией, прибавил: да прославится Сын Божий. Ибо слава Бога, т. е. Отца, ничем не разнится от славы Сына. Следовательно, и есть собственно и истинно Бог, также как и Отец» (Феофил.). «А частица – да означает здесь не причину, но событие. Болезнь случилась по иной причине, но Христос обратил её к славе Божией» (Злат.).
6. Ин. 11:6.
Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.
7. Ин. 11:7.
После этого сказал ученикам: пойдём опять в Иудею.
Пробыл два дня на том месте: почему не поспешил к болящему другу? Единственная причина – та, что имел в виду воскресить его из мёртвых ради славы Божией и Своей. Значит, Он тогда же знал, что Лазарь умрёт, а затем воскреснет по Его слову. Путешествие с того места, где Он находился (10:42), до Вифании требовало 10–12 часов, и Господь скоро мог бы прибыть к больному, но не то было в намерении Отца и Сына. «Пробыл два дня – для того, чтобы Лазарь умер, чтобы никто не мог сказать, что с ним был крепкий сон, изнеможение и исступление, а не смерть» (Феофил., ср. Злат.). – В Иудею: Господь указывает не на Вифанию, как ближайшую цель путешествия, а на Иудею – с целью вызвать наружу ведомую Ему и гнездившуюся в сердце учеников мысль об опасности, угрожающей Ему там. Чтобы победить в них этот страх пред наступающей опасностью, чтобы более укоренить мысль о необходимости страданий и смерти их Учителя, которая так трудно вмещалась в них даже в это время (ср. Лк. 18:31–34 и парал.).
8. Ин. 11:8.
Ученики сказали Ему: Равви́! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идёшь туда?
9. Ин. 11:9.
Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днём, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;
Ин. 9 д.
10. Ин. 11:10.
а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.
Ученики сказали и пр.: ученики действительно по этому поводу высказали страх за своего Учителя при этом предполагаемом путешествии и, напоминая, что ещё недавно хотели в Иерусалиме побить Его камнями (10:32, 39), усиленно отговаривают Его от этого путешествия. Господь пользуется этим выражением их страшливости, чтобы указать им неизбежность того, что следовать должно по высшему определению. – Ответ Господа (9–10) имеет, очевидно, двоякий смысл. Образ, которым Он пользуется для выражения Своего ответа, заимствован от обстоятельств, в которых Он находился в это время. Это было, вероятно, ранним утром, когда только что восходило солнце; они имели, следовательно, 12 дневных часов для своего путешествия. В продолжение всего этого времени (так можно перефразировать речь Господа) мы можем идти – совершать своё путешествие без малейшей опасности; опасно могло бы быть для нас путешествие только тогда, если бы мы продлили оное долее 12 дневных часов, когда настанет ночь, когда не будет дневного светила на горизонте. Но этого не нужно будет, потому что – если они захотят – могут дойти до цели своего путешествия – Вифании – ещё до заката солнца (см. прим. к ст. 6–7). В духовном смысле ответ Господа значит: время нашей земной жизни определено высшею божественною волею. Доколе это определённое время продолжается, мы можем без страха идти определённым нам путём, т. е. исполнять дела, к которым мы призваны. Мы безопасны, ибо божественная воля охраняет нас от всяких опасностей, как свет солнца ходящих днём. Опасностей бояться следовало бы нам только тогда, когда в нашем деле застала бы нас ночь, когда мы произвольно или самовольно, вопреки воле Божией, вздумали бы долее продолжать нашу деятельность; тогда мы споткнулись бы, как спотыкаются ночью, не видя света дневного. Приложение этого ответа к настоящим обстоятельствам ясно: иудеи не могут отнять у Меня ни одной минуты из времени, предопределённого Мне для исполнения Моего дела, следовательно, страшиться нечего; Я делаю ещё днём – во время Мне предопределённое. Вот было бы не время Мне действовать, если бы Я, как вы Мне советуете, не исполнил определённого Мне, не пошёл бы теперь в Иудею, избегая опасности, и не принял бы того, что должен принять по определению Божию. Итак, будем действовать, пока день наш, пойдём в Иудею. По внешней форме и содержанию всё это изречение походит на то, каким Господь предварил исцеление слепорождённого (9:4), с тем различием, что там – вечером – Он говорит, что не до́лжно терять времени для действования, а здесь – утром, что не до́лжно самовольно, вопреки Божией воле, усиливаться действовать не во время предопределённое (ср. у Феофил. – иные).
11. Ин. 11:11.
Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.
Ин. 11:14; Мф. 9 п.; 1Кор. 15:20; 1Сол. 4:13.
12. Ин. 11:12.
Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.
13. Ин. 11:13.
Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
Сказав сие: т. е. объяснив так им Своё намерение, для укрепления их колеблющихся мыслей, и тем приготовив их более следовать теперь за Ним, Господь указывает на ближайшую цель путешествия в Иудею ради Лазаря. – Лазарь – уснул: сном Господь называет смерть Лазаря (ст. 13), как и в других случаях называл так (Мф. 9:24; Мк. 5:39). Для Лазаря смерть его была действительно как бы сном по её кратковременности. Когда умер Лазарь, – в то ли время, когда Господь объявил о ней ученикам теперь, или ранее, из евангельского рассказа не видно; видно только, что когда Господь пришёл к гробу его, он уже четыре дня был мёртв. Из сличения евангельских сказаний видно, что Господь неторопливо совершил этот путь, и, кажется вероятнее полагать, что Лазарь умер в то время, когда Господь предложил ученикам идти в Иудею после двухдневного пребывания на месте по получении известия о болезни Лазаря. – Разбудить его: т. е. воскресить из мёртвых, как бы возбудить от сна. – Если уснул, то выздоровеет: ответ, взятый из практического наблюдения, что в известных болезнях сон составляет признак поворота болезни к лучшему. Странным представляется, что ученики не поняли речи Господа о смерти Лазаря, но надобно при сем принять во внимание, во-первых, то, что слова Господа о болезни Лазаря – сия болезнь не к смерти они понимали не в смысле предстоящего чудесного воскрешения его, а по аналогии с Ин. 9:3, что Господь придёт и чудесно исцелит его. Во-вторых, то, что, несмотря на ободрение их Господом (ст. 9–10), им не хотелось идти в Иудею (ст. 8), и они воспользовались буквальным смыслом слов Его, чтобы ещё раз попытаться отклонить Его от этого путешествия, представляя, что ежели болезнь Лазаря приняла благоприятный оборот, то и причины нет теперь идти в Иудею (ср. Феофил.).
14. Ин. 11:14.
Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;
15. Ин. 11:15.
и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдём к нему.
Сказал прямо: без иносказания (ср. Ин. 10:24, 16:25), выставляя то решительным побуждением к путешествию и отстраняя всякое прекословие, так как теперь для учеников должны были быть вполне понятны слова – Я иду, чтобы разбудить его понятны из прежних опытов подобного возбуждения, т. е. воскрешения (Мф. 9:24 и далее; Мк. 5 и далее). – Но эту же мысль – идти разбудить Лазаря – Господь выражает теперь иначе, с особой торжественностью. – Радуюсь за вас и пр.: если бы Господь был в Вифании в то время, как Лазарь был болен, то, видя скорбь и слёзы друзей, по просьбе их Он исцелил бы больного от болезни, и не последовало бы того большего и высшего проявления славы Его и Божией, какая явилась в чуде воскрешения Лазаря. И ещё: «радуюсь, говорит, за вас, что вы можете отселе более увериться в божеском достоинстве Моём из того, что Я не был там и нахожусь далеко оттуда, однако вперёд говорю вам, что в Вифании последовала смерть, и говорю так, не на слухе основываясь, но как Бог Сам прозревая случившееся в далёком расстоянии» (Феофил.). – Дабы вы уверовали: ученики веровали в Господа как Мессию Сына Божия и не раз уже исповедовали пред Ним сие, и потому здесь говорится только об усилении сей веры, так как вера имеет разные степени силы и живости и может возрастать более и более в бесконечность (Рим. 1:17). Нежелание учеников, чтобы Учитель их шёл теперь в Иудею (ст. 8), доказывало, что вера их нуждается теперь в укреплении, ввиду того, что предстояло их Учителю. Господь укрепил её (ст. 9–10), но ослабление её ещё продолжалось (ст. 12), чудо воскрешения Лазаря должно было сильно подкрепить её. – Пойдём к нему: решительным словом Господь как бы насильственно хочет победить нерешительность учеников и не оставляет им более повода отговаривать Его вновь от этого путешествия. Нерешительность была побеждена, но опасения учеников не рассеялись, и один из них выразил их весьма трогательным образом.
16. Ин. 11:16.
Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдём и мы умрём с Ним.
Фома – Дидим, т. е. близнец. Вероятно, под этим последним именем он был известен в преданиях христиан, для которых первоначально писано Евангелие от Иоанна, и этим изъясняется прибавление этого названия в его Евангелии при упоминании имени Фомы (ср. 20:24 и 21:2). Вероятно, прозвание это получил он потому, что был действительно близнец, а не в каком-либо иносказательном смысле. – Пойдём и мы умрём с Ним: несмотря на успокоительное и ободрительное изречение Господа (ст. 9–10), в решимости Его идти в Иудею Фома видел путь к смерти своего Учителя и живо выражает своё опасение, с желанием положить жизнь свою вместе с Ним: если Он идёт на явную смерть, то неужели мы оставим Его? Пойдём и мы на смерть с Ним. Это восклицание Фомы выражает, конечно, более личную преданность и любовь к Учителю, чем уверенность в мудрости Его решения снова идти в Иудею, хотя бы и ради друга их Лазаря. Но какая мудрость, какая любовь Господа к Своим ученикам проявляется в том способе, каким Он препобедил их опасения и нежелание снова идти в Иудею!
17. Ин. 11:17.
Иисус, придя, нашёл, что он уже четыре дня в гробе.
18. Ин. 11:18.
Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати;
Придя: к селению, но, не входя ещё в самое селение (ст. 30), вероятно недалеко от места, где была гробница Лазаря (ст. 34). – Нашёл и пр.: общее замечание евангелиста, что прошло четыре дня со времени погребения Лазаря (см. прим. к ст. 11–13). – Вифания же была и пр.: замечание, служащее объяснением дальнейшего сказания, что много иудеев было в то время в доме Марфы и Марии в немноголюдном селении. Селение было близко от Иерусалима, и из этого последнего пришло много иудеев (ср. Злат., и Феофил.). – Стадиях в пятнадцати: на полчаса ходу, т. е. вёрст около двух с половиною. – Была: выражение можно считать указанием, что Евангелие было писано после разрушения Иерусалима и опустошения его окрестностей, когда селения уже не было, а были одни развалины его. Впрочем, это – не решительное указание, ибо прошедшее время могло быть употреблено просто потому, что повествуется о прошедшем времени.
19. Ин. 11:19.
и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.
Из иудеев: вероятно, родственники и знакомые семейства. Из множества пришедших надобно заключить, что фамилия Лазаря была очень известна, имела большое родство и обширные связи. Именем иудеев в этом Евангелии по большей части называются люди нерасположенные, или мало расположенные, или хотя расположенные, но нерешительно, к Господу. Из дальнейшего рассказа видно, что и в числе тех, которые теперь пришли в дом Лазаря, были люди нерасположенные, даже враждебно расположенные к Господу (ст. 36–37, 46 и прим.). Может быть, то были дальние родственники и знакомые, которые пришли вследствие обычая, и расположенные к семейству умершего, но нерасположенные к Господу, и пришли, может быть, зная, что Того, к Кому они не расположены, там теперь нет. Впрочем, многие из них и уверовали в это время в Господа, и «значит были люди, не принадлежавшие к числу злых» (Злат., ср. Феофил.) – Утешать их в печали: семь дней продолжались обыкновенно печальные поминки по умершему (1Цар. 31:13; 1Пар. 10:12), в продолжение которых родные и знакомые навещали дом покойного для утешения понёсших утрату.
20. Ин. 11:20.
Марфа, услышав, что идёт Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.
21. Ин. 11:21.
Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
22. Ин. 11:22.
Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
Марфа, услышав и пр.: Марфа, в немногих сказаниях евангельских об этом семействе, представляется хозяйкой дома и распоряжающейся в доме (Лк. 10:40; Ин. 12:2). Она первая из сестёр услышала, что Господь подходит к селению, услышала, может быть, потому, что по хозяйству имела более сношений с окружающими, чем тихая, погруженная в свою глубокую скорбь, во внутренних комнатах, Мария. – Пошла навстречу Ему: не сказав даже сестре своей, – так обрадовалась она прибытию Господа. Или же она не хотела сказать сестре потому, что хотела наедине увидеться с Ним и рассказать Ему о случившемся, чтобы скрыть это от бывших с нею (Злат., и Феофил.) – Мария сидела дома: во внутренних комнатах дома, в глубокой горести, принимая утешения пришедших утешать. О различных характерах обеих сестёр см. Лк. 10 и далее – Если бы Ты был здесь и пр.: не упрёк Господу выражается в сих словах за то, что Он не поспешил на помощь к больному другу, а сожаление, что это так должно было случиться, полное веры в Господа как великого Чудотворца, Который, если бы был здесь, то чудесно исцелил бы брата её, и он не умер бы. Эта вера в Господа поселяет в ней уверенное (знаю), что Господь силен сделать и теперь чудо, если обстоятельства не позволили Ему сделать его ранее, в каковой уверенности крылась и надежда, и желание видеть чудо. Такая уверенность, надежда и желание основываться могли в данном случае и на ответе Господа на извещение о болезни Лазаря (ст. 4), и на известных, конечно, ей опытах воскрешения Им умерших в Галилее. Но это желаемое, что было в мыслях Марфы, было так велико, что она не смеет выговорить слова и употребляет неопределённое – всё; эта же великость заставляет её с усилением указывать, что Бог исполнит всякую Его просьбу. Ты Мессия – возлюбленный Божий (ст. 27), Бог даст Тебе и жизнь брата моего, если Ты попросишь, – таков частный смысл выраженной в общих словах надежды Марфы.
23. Ин. 11:23.
Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.
24. Ин. 11:24.
Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
Ин. 5:29; Лк. 14:14; Деян. 24:15.
Воскреснет брат твой: в выражении Марфою веры её в Господа было более силы, чем света; в ней замечалось более личной привязанности к брату. Господь хочет возвысить её веру, освободив её от неумеренности этой чувственной привязанности, перенесши предмет её в область единого на потребу и сосредоточив её на величии Своего лица. Воскреснет брат твой, говорит Господь. Он, без сомнения, имеет в виду имеющее теперь же совершиться чудо воскресения (ст. 4 и 11), но выражение так обще и неопределённо в этом отношении (в третьем лице и без обозначения времени), что его можно было понять, как обычное общее утешение о воскресении умершего при всеобщем воскресении при конце мира, в каковое воскресение верили все правоверующие иудеи. Ожидание Марфы от Господа было велико и правильно, и смысл слов Господа она, если не понимала ясно, то чувствовала, и вот надежда её выражается ещё порывистее и, так сказать, нетерпеливее; она сама хочет вызвать Господа яснее выразить то, что́ Он хочет делать, о чём говорил им прежде (ст. 4) и что теперь выражает общим понятием – воскреснет. Пользуясь двоемыслием слова, она указывает на тот его смысл, что воскреснет брат её при всеобщем воскресении и выражает свою уверенность, что это так будет (знаю), и тем как бы вызывает Господа показать ей, что она ошибается, что Он имеет в виду другое воскресение, а не то всеобщее, что Он подтвердит ожидание ею чуда воскресения теперь.
25. Ин. 11:25.
Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт.
Ин. 5 д.; Ин. 6:40, 54; Деян. 26:23.
26. Ин. 11:26.
И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек. Веришь ли сему?
Иисус сказал и пр.: Господь открывает теперь Марфе то, что Он имел в виду, т. е. сосредоточивает веру её на Своём лице, как источнике жизни и бессмертия. – Я воскресение и жизнь: т. е. имеющий в Себе Самом власть и силу воскрешать и даровать жизнь, воскреситель и оживитель. Слово жизнь, стоящее после слова воскресение, указывает на жизнь как продолжение воскресения, т. е. жизнь вечную по воскресению, жизнь вечную в том же смысле, как 5:24 и далее и парал. Во Мне источник оживотворения и жизни; следовательно, Я могу, если хочу, воскресить брата твоего и теперь, ранее всеобщего воскресения. Эту мысль, заключающуюся в рассматриваемых и дальнейших словах Господа, Он облекает в форму общего положения: всякий верующий и пр. Одни и те же слова и выражения берутся здесь и в буквальном и в духовном смысле, отчего происходит некоторая темнота и прикровенность речи, которую для ясности можно перефразировать так: верующий в Меня как Мессию – источника всякой жизни и бессмертия, если и умрёт телом, оживёт, если Я захочу, и телом на время, т. е. воскреснет ещё для этой жизни на земле, и будет жить вечно после всеобщего воскресения в новой жизни; и всякий живущий ещё в этой временной жизни на земле и верующий в Меня не умрёт духовно вовек или не увидит смерти вовек (8:51), что, конечно, не исключает смерти телесной временной (ср. Злат., и Феофил.). – Веришь ли сему, спрашивает Господь, возводя таким образом веру Марфы выше той степени, на которой была она ещё недавно (ст. 21–22)?
27. Ин. 11:27.
Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
Она говорит и пр.: слова Марфы содержат утвердительный ответ на вопрос Господа и вместе основание такого утвердительного ответа; основание – то, что Он истинный Мессия и, следовательно, имеет власть совершить всё то, о чём сейчас сказал. – Так, Господи: т. е. всё, что Ты сказал, несомненно, истинно. Ты властен над жизнью и смертью (следовательно, подразумевается, Ты, несомненно, воскресишь и брата моего). – Я верую: точнее с подлинника – уверовала, ещё прежде была убеждена (6:69) и теперь выражаю пред Тобой эту веру и исповедание. – Христос, т. е. Мессия, Сын Божий: см. Мф. 16 и прим.; Ин. 1:49; 6 и прим. – Грядущий в мир: см. Ин. 6 ср. Мф. 11 и прим. Этим ясным и твёрдым исповеданием веры Марфы в Господа как Мессию евангелист оканчивает беседу Его с нею.
28. Ин. 11:28.
Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовёт тебя.
Зовёт тебя: это указывает, что Мария позвана сестрою к Господу по Его повелению. Может быть, по Его же повелению Марфа позвала сестру тайно, так, чтобы бывшие в доме иудеи не слышали, что она сказала ей. Он знал (может быть, от Марфы), кто у них в доме, и не хотел, чтобы люди, к Нему нерасположенные, услышав о Нём, смутили сердце Марии какими-либо толками или поселили какое-либо сомнение в ней относительно намерений Господа.
29. Ин. 11:29.
Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.
30. Ин. 11:30.
Иисус ещё не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.
Поспешно встала и пошла: чувство глубокой скорби вдруг на мгновение осветилось чувством живой радости и надежды, и это выразилось в поспешности, с какой Мария пошла к своему Учителю, и выразила эти чувства с силой и живостью (ст. 32). – Не входил в селение и пр.: может быть, потому же, почему и Мария приглашена была тайно, из опасения, чтобы не расположенные к Нему иудеи не смутили там тех, кои имели нужду укреплении веры и утешении.
31. Ин. 11:31.
Иудеи, которые были с нею в доме и утешали её, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там.
Пошли за нею и пр.: таков был обычай – сопровождать родственников на гроб, утешать не только в доме, но и на могиле.
32. Ин. 11:32.
Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Пала к ногам Его: более сильное выражение волновавших Марию чувств, чем у Марфы, о которой сего не повествуется (ср. Лк. 10:39; Ин. 12:3). Падая к ногам, нередко обнимали и целовали их; вероятно, и Мария в силе чувства своего поступила так. – Если бы Ты был здесь и пр.: те же самые слова, какие произнесла Марфа. Вероятно, в скорби сердца своего они говаривали между собой и повторяли часто эту надежду, что не умер брат их, если бы Господь и Учитель их был с ними во время болезни, и – вот они, не сговариваясь между собою, обе одинаково выражают пред Господом эту надежду свою. Евангелист не говорит, чтобы был ещё разговор между Господом и Марией и, вероятно, такового не было, может быть, потому, что Господь, так глубоко видящий сердца, видел, что с Марией нужно не говорить и поучать, а сочувствовать ей и действовать. А может быть, и потому, что подошли иудеи и вызвали на время в Господе совершенно иное чувство (ст.33). Ср. Феофил.
33. Ин. 11:33.
Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился
Ин. 11:38, 13:21; Мк. 8:12, 3:5.
34. Ин. 11:34.
и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.
35. Ин. 11:35.
Иисус прослезился.
Восскорбел духом и возмутился: греческое слово, переведённое словом восскорбел, заключает в себе понятие негодования, гнева и отвращения, причиняемого возмутительным поступком, а слово, переведённое словом – возмутился, заключает понятие содрогания, потрясения; значит, всё выражение точнее будет перевести: возмутился и содрогнулся. – Чем же так возмущена была душа Господа в эту минуту? Несколько после, когда иудеи, бывшие тут, выразили довольно ясно враждебное отношение к Нему, Он опять возмутился (ст. 38; то же греческое слово); это даёт основание предполагать, что Господь и в эту минуту возмутился тем же, т. е. иудеями, их поведением в это время. Евангелист говорит, что Господь возмутился так, когда увидел Марию плачущую и пришедших с ней иудеев плачущих, т. е. когда увидел, с одной стороны, искренние слезы глубоко скорбящей сестры умершего. А с другой стороны, рядом с нею, плач этих людей (или некоторых из них), которых слёзы, казалось, были также искренни, как и слезы Марии, но которые питали злую вражду (ср. ст. 37 и прим.) против Него, возлюбленного друга скорбящих сестёр. Крокодиловыми слезами врагов Его – иудеев Господь возмущён был до глубины души. К тому же Господь видел, что эта вражда к Нему доведёт Его до смерти, и вот органы этой вражды к Нему здесь, при величайшем имеющем сейчас совершиться чуде. Это чудо будет величайшим знамением и доказательством Его мессианского достоинства и должно бы потушить эту вражду; но вместо сего оно будет, Он знал это, решительным поводом к приговору о Его смерти (ст. 47–53). Величайшее Его чудо сатана сделает сигналом к роковому решению о Его смерти, и вот некоторые из органов этой темной силы тут и – плачут крокодиловыми слезами: Господь возмутился духом. Это возмущение было так сильно, что произвело внешнее телесное потрясение, но это потрясение, по смыслу греческого слова, не было вполне невольным потрясением, а выражало некоторое усилие Самого Господа подавить это духовное возмущение. Это возмущение сопровождаемо было минутою душевной борьбы, выражением которой было телесное потрясение, но оно же было выражением победы над этим движением при этой борьбе. «Господь подавляет потрясение в духе, т. е. духом обуздывает смущение и удерживает оное» (Феофил.). Внешним выражением этой быстрой и решительной победы над возмущением духа был краткий и быстрый вопрос: где вы положили его? «Богочеловек знал, где погребён Лазарь, но, обращаясь с людьми, поступал по-человечески» (Август., tract. 49 in Ioh.). Вопрос обращён, без сомнения, к сёстрам умершего, и они же, конечно, отвечали Ему: пойди и посмотри. – Иисус прослезился: возмущение духа побеждено и разрешилось слезами Господа – дань человеческой природы Его (ср. Злат. и Феофил.), которая способна сострадать страданию, сорадоваться радостию и искушаться во всём, кроме греха (Евр. 4:15, 5:7). Слёзы сестёр и им сочувствующих вызвали, по утишению возмущения духа, слёзы у Господа. Греческое слово означает тихие слёзы, а не плач или рыдание. О чём плакал Господь, намереваясь вызвать из гроба умершего?.. Кто проникнет в тайну мысли Богочеловека и сможет анализировать её?
36. Ин. 11:36.
Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.
37. Ин. 11:37.
А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
Ин. 9 д. Ин. 32 д.; Ин. 10:21.
Иудеи говорили, – а некоторые сказали и пр.: и здесь выразилось то же разделение в сердечных настроениях иудеев в отношении к Господу, какое постоянно указывает евангелист между иудеями, окружавшими Его в Иерусалиме; у одних выразилось некоторое доброе чувство в отношении к Нему, у других нерасположение, даже злоба. Первые в слезах Господа видели знак искренней и глубокой любви Его к Лазарю при жизни его; но последние, перетолковывая слёзы эти, силились извлечь из этого обстоятельства новое доказательство против чистоты характера, намерений и действий Господа. Смысл слов их таков: что же Он плачет? Если Он в самом деле отверз очи слепорождённому, то разве не мог исцелить и Лазаря, когда он был ещё болен и не умер? (Предполагается, что они знали, что сёстры посылали сказать Господу о болезни их брата). Отчего Он тогда, вовремя, не пришёл и не исцелил, если мог, а теперь плачет? Или эти слёзы не искренни, если Он мог прийти к больному и исцелить его, но не хотел. Или Он и не пришёл к Нему вовремя потому, что не мог исцелить его (с чем вместе подвергалась сомнению действительность исцеления Им и слепорождённого; ср. Злат.); в том и другом случае они силились представить образ действий Господа весьма подозрительным. Они указывают на исцеление слепорождённого, а не на чудесные воскрешения, совершенные Господом в Галилее (о которых, конечно, знали), потому что исцеление слепого было ближайшее по времени чудо Господа в Иерусалиме. И потому ещё, что, как кажется, не думали теперь о воскрешении Лазаря и говорили только, что Он мог исцелить больного Лазаря; по крайней мере, евангельский текст не даёт основания думать, чтобы они теперь имели в мысли воскрешение Господом Лазаря; пункт сравнения со слепым – исцеление, а не воскрешение.
38. Ин. 11:38.
Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.
Опять скорбя внутренне: это выражение злобной подозрительности против Него со стороны некоторых иудеев, которое Господь мог Сам слышать, снова возмутило Его душу (то же греческое слово, что и в ст. 33); но это возмущение, как видно, было легче, чем прежде, и скоро было побеждено. – То была пещера: см. прим. к Мф. 8:28. – И камень лежал: см. прим. к Мф. 28 и парал.
39. Ин. 11:39.
Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
40. Ин. 11:40.
Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
Отнимите камень и пр.: повеление необычайное, ибо отнимали камень и входили в пещеру только в особенных чрезвычайных случаях, например, когда по какому-либо случаю не успевали при погребении намастить тело, приходили потом для сего, но в скором времени; теперь же от трупа уже смердело. Необычайность повеления могла указывать на необычайность дела, какое намерен совершить Господь; но Марфу поразила и, кажется, испугала эта необычайность. (Мария оставалась в безмолвии, может быть, несомненно ожидая чуда). Иудеи прикоснувшегося к мёртвому считали нечистым, теперь же чрез самый запах от трупа должно было произойти как бы прикосновение; притом запах этот, конечно, больно поразил родное чувство любящей сестры и – вот, в смятении чувств от необычайного повеления и запаха от любимого трупа, она говорит Господу, что уже смердит. Нельзя, впрочем, в этом выражении не видеть некоторого упадка веры Марфы с той высоты, на которую возвёл её Господь (ст. 23–27); она «считала уже невозможным воскресение брата своего, по прошествии стольких дней после смерти его» (Феофил., ср. Злат.). Своим ответом (ст. 40) Господь снова возводит её на ту же высоту. Упоминание Марфой, что Лазарь уже четыре дня в гробе, ни в каком случае нельзя признать за косвенный упрёк Господу, что Он так долго не приходил к ним (не таково было настроение в эту минуту Марфы), а было только объяснением того, почему смердит уже. Тела мёртвых погребались у иудеев с благовониями, каковыми и намащивались (Ин. 19:39–40 и парал.); но и при этих благовониях запах трупный был слышен, когда труп сильно уже разлагался. – Для возвышения упадавшей несколько веры Марфы Господь напоминает ей сказанное прежде о силе веры: не сказал ли Я тебе и пр. Разумеется сказанное ей и чрез того, с кем послано было Ему известие о болезни Лазаря (ст. 3–4), и сказанное лично ей (ст. 25–26). Это было почти ясное указание для Марфы на то, что её вера и упование, выраженные прежде относительно брата (ст. 22), осуществятся, и до́лжно было подкрепить упадавшую веру её.
41. Ин. 11:41.
Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвёл очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
42. Ин. 11:42.
Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
Возвёл очи к небу: положение молящегося. – Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня: чудо представляется духовному взору Господа уже совершившимся; уже благодарит Бога за то, что Он услышал уже Его молитву, тайно от других вознесённую Ему прежде, и обещал по слову Его возвратить Лазаря к жизни (вследствие чего Он был уверен в воскресении его ещё при первом известии о его болезни). – Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня: «это Он сказал не потому, чтобы Сам не мог воскресить Лазаря, но потому, что у Них одна воля» (Злат.). – Для народа, здесь стоящего: цель этой благодарственной, уже прежде воскрешения Лазаря, молитвы о воскресении его – та, чтобы народ веровал в Него как Мессию – посланника Божия, «чтобы не считали Меня противником Богу, чтобы не говорили, что Я не от Бога, чтобы доказать им, что дело это совершено Мною по Твоей воле» (Феофил., ср. Злат.). Положение Господа было решительное: останься Лазарь во гробе при Его зове, Его признали бы как обольстителя народного и все Его чудеса прежние приписали бы вельзевулу; чудо же теперешнее должно было решительно подействовать на тех из народа, кто ещё не окончательно ослеп духовно, и уверить в мессианском Его достоинстве. Эта уверенность в величайшем чуде, только ещё имеющем совершиться, как уже в совершившемся – сильнейшее доказательство божественности Господа Иисуса.
43. Ин. 11:43.
Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
44. Ин. 11:44.
И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идёт.
Громким голосом: громкий голос – выражение решительной воли, которая уверена в беспрекословном повиновении; здесь это ещё – как бы возбуждение глубоко спящего, для возбуждения которого нужен голос громкий. Простота и краткость изречения – иди вон представляет величественный контраст с изумительным действием слова. – И вышел обвитый и пр.: «почудись чуду в чуде» (Вас. В., ср. Злат.), – обвязанный и ещё не разрешённый от пелен сам выходит из гробной пещеры. «Связанному выйти казалось не менее чудно, как и воскреснуть. Итак, к чуду воскресения присоединилось ещё чудо, – то, что совершенно связанный двигался» (Феофил.). У некоторых из древних народов был обычай (например, у египтян) обвивать погребальными пеленами каждую часть тела отдельно, но у евреев не видим этого обычая; у них обвивали одним цельным полотном всё тело от шеи до пальцев ног и только голову повязывали особенным платком (Ин. 20:5–7). – Развяжите его: изумление и ужас должны были объять всех предстоявших при виде этого чуда; но Господь совершенно спокойно, как будто ничего особенного не случилось, напоминает, что надобно воскресшего освободить от погребальных пелен, а то ему неудобно идти. «Видишь ли, как далёк Он от тщеславия? Не изводит его, не повелевает ходить с Собою, чтобы не показаться кому-нибудь тщеславящимся; так Он был скромен» (Злат., ср. Феофил.).
45. Ин. 11:45.
Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
46. Ин. 11:46.
А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.
Многие – уверовали, – а некоторые пошли к фарисеям и пр.: опять обычное разделение между иудеями, на каковое обыкновенно указывает Иоанн, и разделение теперь более глубокое, чем прежде. Менее ослеплённые, поражённые величием совершившегося пред их глазами несомненного чуда, уверовали в чудотворца как Мессию, но более ослеплённые окончательно, так сказать, ослепли и ожесточились в неверии (ср. ст. 36–37). – Они пошли к злейшим врагам Господа – фарисеям и сказали им, что сделал Иисус: судя по тому, что по их доносу тотчас же собран был совет Синедриона, на котором положено убить Господа (ст. 47, 53), несомненно, нужно полагать, что донос их был злой, со злобной целью. «Объявили фарисеям, без сомнения, с целью опорочить Его, как бы совершившего нечто неправедное, так как Он повелел раскопать погребённого» (Феофил.). Удивительно такое злобное неверие и ослепление ввиду величайшего несомненного чуда, и сам евангелист удивляется такому неверию и ослеплению (12 и далее). Вероятно, они перетолковали как-нибудь и это чудо, как перетолковывали другие чудеса, объясняя или тем, что Он творил чудеса силою нечистою, или подозревая тут какую-либо хитрость и т. п. До чего не может дойти ослепление человека, сердце которого наполнено злобою, завистью и предрассудками?..
47. Ин. 11:47.
Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит.
48. Ин. 11:48.
Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.
Собрали совет: см. прим. к Мф. 2 и Мф. 26:3–4 и парал. Донос о совершённом Господом чуде воскресения Лазаря показался членам верховного судилища иудейского так важным, что они собрали совет рассуждения о дальнейших мероприятиях против Чудотворца. – Что нам делать и пр.: ср. Деян. 4 и далее. В рассуждениях Синедриона просвечивает, по-видимому, искренность; верховное судилище, обязанное руководить не только религиозными, но и политическими делами нации, поставлено, по-видимому, действиями Господа в решительно критическое положение. Руководители религиозно-национальной политики сознают, что Этот Человек (презрительное выражение в отношении к ненавидимому человеку) много чудес творит и – это правда. Они признают действительность чудес Иисуса Христа и – с глазу на глаз, между собою, в тайном совещании Синедриона, не объясняют этих чудес как-либо подозрительно, как, например, пред народом объясняли действием нечистой силы или отвергали действительность самых чудес. Теперь между собою они признают действительность этих чудес и верят им. – Если оставим Его так, не противодействуя Ему, то все уверуют в Него: и это правда; влияние чудес Господа на народ было таково, что, не будь сильного противодействия враждебной Ему партии, число верующих в Него было бы гораздо более и было бы гораздо более открытых приверженцев Его (ср. Ин. 9:22, 7:13, 12:42–43). – И придут Римляне и пр.: с их точки зрения и в этом была правда, и страх пред римлянами был не неоснователен; восстание народное было бы для римлян предлогом уничтожить и ту тень самостоятельности, которая ещё оставалась у иудеев как нации. В случае сильного восстания народного римляне действительно овладели бы и местом сим, т. е. Иерусалимом, как столицей нации и средоточием всей жизни народа – религиозной и политической с его храмом, богослужением и пр., овладели бы и самым народом, т. е. уничтожили бы самое политическое бытие его как нации – отдельной политической единицы. Справедливость этого суждения показал после опыт, когда римляне разрушили Иерусалим и храм, разорили Палестину и вычеркнули иудеев как политическую нацию из списка народов. – Но роковая ложь в этом суждении руководителей народной жизни иудеев состояла в том, что они считали возможным такое народное восстание под водительством Иисуса Христа. Решительно не признавая в Господе Иисусе Мессии, потому что Он не подходил к их идеалу Мессии, составленному на основании извращённых и ложных понятий о том, каков должен быть Мессия, они полагали, что этот Чудотворец может встать во главе народного возмущения и навлечь беду на целую нацию. Эта роковая ложь в суждении о Господе повела к роковым ошибкам во всех дальнейших действиях Синедриона в отношении к Иисусу Христу, предусмотренных Богом и направленных к великому делу искупления всего человечества смертью не признанного, но истинного Мессии.
49. Ин. 11:49.
Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,
50. Ин. 11:50.
и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.
Один же из них: т. е. из членов Синедриона. Представляется, что Каиафа как первосвященник должен председательствовать в Синедрионе и потому к нему не идёт выражение – один из них; но надобно заметить, что не всегда председательствовал в собраниях этого совета первосвященник, в силу того правила, что собрание имело право само выбирать себе председателя. Не председательствовал ли в этом совете на сей раз старый, опытный хитрый тесть и один из предместников Каиафы первосвященник Анан, или Анна (18:13)? – Каиафа: см. прим. к Мф. 26:3; Лк. 3:2. – Будучи на тот год первосвященником: выражение не значит, что первосвященники поставлялись только на год; они избирались на неопределённое время, и смена их в это время (в древности первосвященство было пожизненное) зависела от римского правителя Иудеи, от его личного усмотрения; случалось, что бывали первосвященниками и меньше года, большей же частью долее. Так, по Флавию (Antt. XVIII, 2 2) «римский правитель Валерий Грат (предместник Пилата) отнял первосвященство у Анана и передал его Измаилу; по кратком времени сместил и этого и поставил Елеазара, сына Ананова; по прошествии года сместил и этого и поставил Симона; этот был первосвященником опять не более года, и Иосиф, называемый Каиафа (зять Анана) стал его преемником». Каиафа был в должности первосвященника лет около одиннадцати (с 25 по 36 год от Р. Хр.). Выражением: будучи в тот год первосвященником, которое евангелист повторяет несколько раз (ст. 49, 51; 18:13), он хочет указать только на особенную важность именно только этого года, единственного между другими годами, в который пострадал и умер истинный первосвященник Господь Иисус Христос; прежние и последующие за сим годы первосвященства Каиафы он не обозначает, имея в виду только этот единственный год. – Вы ничего не знаете: вы невеждами всего дела представляетесь, неразумными и непонимающими, если ещё раздумываете – что́ вам делать (ст. 47). – И не подумаете, не взвесите того, по его мнению, важнейшего и решительного обстоятельства, что лучше нам, т. е. всей нации иудейской и в частности представителям её, пожертвовать одним человеком, чтобы не погиб от римлян весь народ в случае предполагаемого возмущения из-за этого человека. Внешняя резкость речи Каиафы (вы ничего не знаете и не подумаете) совершенно естественна у него как саддукея, к секте которых он принадлежал. Фарисеи были мягче во взаимных отношениях и в отношении к другим по внешности (как вообще лицемеры и неискренние люди); саддукеи же отличались грубыми манерами, но этой грубостью иногда прикрывали более тонкую хитрость, чем фарисеи. В отношении к внутреннему характеру речь Каиафы переносила вопрос из области совести в область внешней политики и безапелляционно решала в пользу последней. «Что тут раздумывать о том – что делать? Кто бы Он ни был, из-за Него может погибнуть целая нация, – надобно пожертвовать Им. Что решать по совести? Надобно решать по внешним обстоятельствам». В основе решения лежит та же роковая ложь, как и у прочих членов Синедриона (ст. 47–48): Он не Мессия; но там – ещё раздумье, здесь – холодное, эгоистическое – принести Его в жертву, более не рассуждая, не колеблясь.
51. Ин. 11:51.
Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрёт за народ,
Исх. 4:15; Чис. 27:19; Притч. 16:1, 10.
52. Ин. 11:52.
и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.
Сказал он не от себя и пр.: замечание самого евангелиста о речи Каиафы как о речи пророческой. Не внешняя форма речи и не внутренний характер её имеются здесь в виду, а только основная мысль, что Господь умрёт за народ. Первосвященник в древности был непосредственным носителем божественного откровения, которое сообщаемо было ему чрез Урим и Туммим (Исх. 28:30; Чис. 27:21). После плена вавилонского этого уже не было, но, тем не менее, в самой идее первосвященничества лежало то, что он может быть органом непосредственного откровения Божия, хотя при упадке первосвященства этого на самом деле не было. Но и недостойного человека Бог может для Своих премудрых целей сделать органом Своего непосредственного откровения (ср. Мф. 7:23). «Из лукавого сердца произошли слова, заключающие чудесное пророчество... Он (Каиафа) сказал это со злобным помыслом, но благодать Духа уста его употребила для предсказания о будущем» (Феофил., ср. Злат.). Дьявол часто лживо извращает слово Божие и самосущую правду представляет ложью (Быт. 3:4–5). Бог иногда посмеивается над дьяволом, влагая в уста его – отца лжи и его органов – поразительную истину (ср. Мк. 5:7 и прим.). – Умрёт за народ: в смысле умилостивительной жертвы за грехи народа, чего, конечно, нельзя предполагать в словах Каиафы; он думал предать смерти одного за весь народ ради политического его благоденствия, а Дух Святой этими словами прорёк другую величайшую истину, что один умрёт для искупления народа от духовной смерти и для духовной вечной жизни (ср. 6:51). И не только за народ, восполняет евангелист невольное пророчество Каиафы, но и чтобы рассеянных чад Божиих собрать воедино. Под рассеянными чадами Божиими надобно разуметь в противоположность народу, как национальности иудейской, язычников (Лк. 2:32, 7:5; Ин. 18:35; ср. Злат., и Феофил.), а не рассеянных между язычниками иудеев (ср. прим. к 7:35). Господь принёс умилостивительную жертву за весь мир – иудеев и язычников; и те и другие по вере в Него делаются чадами Божиими. Образ речи пророчественный: «чадами Божиими наименовал их, как имеющих быть таковыми» (Евф. Зиг., ср. Рим. 9 и далее; Рим. 15:27, Гал. 3:14; Еф. 1 и далее; Рим. 8 и далее; Рим. 11:25 и далее; Рим. 16 и далее; Еф. 3 и далее). Под собранием воедино чад Божиих разумеется собрание не в одно место, но собрание рассеянных в разных местах в одно общество по вере во Христа (Церковь единая). Все верующие во Христа, всюду рассеянные между неверующими, составляют одно вообще христианское общество, одно духовное тело, коего глава Христос, а прочие – все члены его (1Кор. 12 и далее).
53. Ин. 11:53.
С этого дня положили убить Его.
54. Ин. 11:54.
Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошёл оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.
С этого дня положили убить Его: речь Каиафы имела решительное действие; Синедрион определил последовать решению первосвященника и – умертвить Господа. «Об убийстве замышляли они и прежде сего, но слабо, и дело было скорее вопросом, чем решением; а теперь состоялся окончательный суд и решительный приговор» (Феофил., ср. Злат.). Решение было, как видно из дальнейших повествований, непоколебимое, изыскивали и придумывали только, когда и как лучше привести это решение в исполнение; этого пока ещё не решили определительно (ср. Мф. 26 и далее и парал.). – Не ходил явно: Господу, без сомнения, известно было кровавое определение Синедриона; но ещё не настало предопределённое время смерти Его. Как истинный Агнец пасхальный, Он должен был умереть в Пасху (а до неё давалось ещё несколько времени), и притом торжественно, а не тайно, как, может быть, желал того Синедрион (Мф. 26:4). Потому Господь не ходил явно между иудеями, т. е. враждебно настроенной против Него партией иудеев в Иерусалиме и около, а удалился на время в уединение, именно в страну или местность (в противоположность городу – Иерусалиму) близ пустыни Иерихонской, в город, не большой и не важный, называемый Ефраим, недалеко от Вефиля (2Пар. 13:19; Флав. Bel. iud. IV, 9, 9) на северо-восток от Иерусалима, не в очень дальнем расстоянии от него. Эта местность была удобна для Господа в теперешнем Его положении. В уединении Он свободно мог предаться тому, к чему теперь влекло Его сердце, и окончательно приготовить Своих учеников к имеющим вскоре совершиться событиям. В случае поисков Его со стороны врагов Он мог удалиться в пустыню, но этого последнего не случилось, и Он оставался там с учениками Своими некоторое время.
55. Ин. 11:55.
Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься.
Ин. 6:4, 2:13; Притч. 30:17; Исх. 19:10.
56. Ин. 11:56.
Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придёт ли Он на праздник?
Приближалась Пасха: ср. 2:13; 6 и парал. – Многие из страны пришли и пр.: особых очищений пред Пасхою в законе не предписывалось иудеям; но во многих местах повелено очищаться пред особенно важными событиями (Исх. 19:10–11; Чис. 9:10). Обычай требовал сего и пред Пасхой (2Пар. 30:16–20). Фарисейская мелочность рекомендовала совершать эти очищения преимущественно в Иерусалиме; потому многие предпринимали путешествия в Иерусалим на праздник ранее праздника, чтобы здесь же совершать и очищения (омовения и т. п.).– Искали Иисуса и пр.: может быть, зная, что Он на последних пред Пасхою праздниках был в Иерусалиме. Но, не видя теперь Его, искали, и именно в храме, где обыкновенно Господь учил народ. Как видно из взаимных вопросов народа: как вы думаете, не придёт ли Он на праздник? – народ, кажется, сомневался в Его прибытии на этот праздник. Ни с кем из этих многих прибывших на праздник Он до Иерусалима не путешествовал, теперь Его тут нет, может быть, носился тёмный говор о решении Синедриона против Него, чему ясное подтверждение было в повелении донести, если кто узнает, где Он будет (ст. 57), – всё это заставляло народ сомневаться, чтобы Господь пришёл на этот праздник. Но сомнение такое не оправдалось: Господь пришёл, и пришёл торжественно, как царь (12 и далее), и как истинный агнец пасхальный принёс Себя в жертву.
57. Ин. 11:57.
Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
Дали приказание: т. е. от имени Синедриона; может быть, декрет. – Объявил бы: т. е. властям Синедриона. – Дабы взять Его, чтобы так или иначе исполнить решение, принятое в предшествующем заседании Синедриона – убить Господа. Но это определение народных властей – доносить о местопребывании Господа, очевидно, не исполнялось, да и сами они не смели взять Его открыто, пока лукавый ученик не предал Его им тайно. Господь, несмотря на это повеление властей, торжественно вошёл в Иерусалим, очистил храм, несколько дней торжественно учил там, посрамил разные секты, пристававшие к Нему с лукавыми вопросами, и – при всём том не осмелились взять Его открыто, только, когда пришёл час Его, тайно, ночью, по указанию изменника ученика, взяли Его.