Часть пятая. Учение об отношениях между церковью и государством

При изучении отношений между церковью и государством необходимо знать, что, по современным понятиям, основная проблема государства заключается в его содействии развитию и сохранению прав и благосостояния граждан, живущих на его территории. Современное государство называется правовым и культурным. Как таковое, оно стремится к созданию такого порядка общежития, которое бы вело население к благосостоянию, к достижению многоразличных видов благополучия.

Для достижения своей цели, правовое государство устанавливает нормы порядка и поддерживает их при помощи власти, которой оно обладает более, чем какое-либо общество, а кроме того имеет возможность для приведения в исполнение своих целей употребить в действие физическую силу. Таким образом государство, обладая этими двумя средствами, естественно в состоянии поддержать необходимый для блага своего народа порядок общежития. Граждане, живущие в государстве, поставляют своё благосостояние не только в правовой жизни, но и в достижении разнообразных интересов и целей: напр. экономических, нравственных, эстетических, просветительных, религиозных и др.

Совокупность интересов, в достижении которых граждане поставляют своё благополучие, и составляет их культуру. Но и в данном случае государство является не охранителем только разнообразных культурных целей, но и прокладывает и дорогу к их достижению,– однако не в интересах отдельных лиц, а всех граждан; вот за осуществление подобных функций народной жизни государству и присваивается название – Cultur-Sthaat.

Граждане, для достижения своих культурных целей, образуют общества или союзы, которые могут составляться по самым разнообразным интересам. Совокупность всякого рода союзов и составляет весь народ известной территории или определённого государства, которое все общества объединяет, а потому оно представляет или заключает в себе народную силу. Деятельность же этого объединителя всех союзов состоит не в том, чтобы каждому отдельному человеку содействовать в достижении благополучия, но в устранении такого порядка, при каком отдельные лица своими силами могли бы достигать своих разнообразных целей, а вследствие этого составлять себе благосостояние. Вот в этом то установлении государственных норм, ведущих к осуществлению благосостояния подданных, и заключается назначение правового и культурного государства.

Религия имеет значение культурной силы. Цель её – нравственное воспитание и образование человека. Для достижения религиозных целей и для удовлетворения религиозных потребностей исповедники одного и того де вероисповедания составляют из себя своеобразные вероисповедные общества и религиозные союзы. К вероисповедным обществам относятся и христианские церкви. Все вероисповедные общества и христианские церкви, находящиеся в пределах территории известного государства, входят в состав государства. Поэтому возникает вопрос, какие отношения были в истории и существуют в настоящее время между государством и церковью?

Отношения между религиозными обществами и государством не только в разных государствах издревле менялись и разнообразились, но даже в одном и том же государстве отношения их были различны. Раздичие это зависит от разнообразия причин, и, между прочим, от различия понятий о природе государства, о природе религии и религиозных обществ, от исторических, национальных условий в данной стране и т. п.

Учение об отношениях между государством и церковью, сообразно существу исследуемого предмета, мы разделяем на 3 отдела: в I-м изложим очерк теорий и систем отношений между государством и церковью, во II-м – исторический очерк отношений между государством и церковью в христианском мире и в III-м – очерк отношений между государством и церковью в истории и по действующему праву России.

Религия понимается в субъективном и объективном смысле. В субъективном смысле религия есть личное отношение человека к Верховному существу, выражаемое в его личной жизни и религиозном настроении. Религия в объективном смысле есть совокупность истин, учений, которые исповедниками их считаются откровенным от Бога учением. Вероисповедное общество есть союз людей одинакового вероисповедания, и церковь есть общество верующих в Христа.

Ввиду того, что в области религиозной жизни людей проявляются: религия в объективном смысле или вероисповедание, религия в смысле субъективном и религиозное общество и церковь,– т. е. три предмета, подлежащие выяснению с точки зрения права – мы находим целесообразным разделить этот отдел в нашей системе на три главы: 1) учение о свободе религий в смысле положительных учений или вероисповедания; 2) о свободе религиозной совести отдельных лиц и 3) о свободе церкви и религиозных обществ и учение об отношении к ним государства.

Свобода вероисповеданий в государствах, по определению учёных теоретиков и по положительным законодательствам, выражается в нескольких видах:

1) Государство, даже правомерное, не допускает на своей территории существования таких религий, учение которых противоречит общепризнанным началам нравственности и несомненным законам человеческой природы. Государством не допускается существование таких вероисповеданий, как положительных учений, с привлечением к ним членов из подданных этого государства, которые признаются в государстве вредными, опасными для государства и для народа, противными началам государственной и народной власти. Принадлежность подданного к подобному вероисповеданию считается уголовным преступлением, сопровождающимся или лишением места жительства в определённых местностях. Иногда государство принимает известные меры к уничтожению подобного религиозного общества, если оно образовалось.

2) Низший вид свободы вероисповедания состоит в том, что государство признаёт известное вероисповедание дозволенной или терпимой религией³⁵.

Терпимость – это только низшая степень свободы, действительно представляемой государством, допускаемой государством, в предположении, что данная религия не может причинить какого-либо вреда. Свобода религии терпимой не разрушается в том случае, если со стороны государства религиозные мнения и убеждения отдельных лиц, исповедующих эту религию, не подвергаются преследованию и допускаются при встрече их с государственными установлениями³⁶.

Исповедникам терпимой религии дозволяется иметь по своему обряду домашнее богослужение (deotio domestica), но без права организовать общество.

Домашнее богослужение терпимого в государстве вероисповедания может быть или простым (simplex), т. е. ьез права иметь духовных лиц, без права иметь особенное здание для богослужения, отличающееся по каким-либо внешним признакам, или qualificata devotio domestica, т. е. с правом иметь особых служителей религии и особенные молельни и т. п.

В простом домашнем богослужении могут участвовать лишь только лица, принадлежащие к семье, к дому, родные, близкие, а в более свободном виде терпимости дозволяется и посторонним лицам приходить в молитвенные собрания. Если терпится организация лиц, принадлежащих к той или другой религии, то уже такая религия является с значением учреждения, но не общественного, а домашнего, принадлежащего частным лицам.

Все вещи, которые находятся в таком случае при богослужении, принадлежат не обществу, как совокупности лиц, а определённым лицам; следовательно, отыскивать право собственности в таких вещах все эти лица,в качестве общества, не могут.

3) Третий вид, высший, сравнительно с предшествующими, свободы религии состоит в том, что государством дозволяет лицам, принадлежащим к известной религии, образовать частное общество, частный союз (societas privata), но не признанный со стороны государства в значении общественной корпорации. Организация этого союза, управление его делами, порядок отправления религиозной жизни игнорируется государством, если этот союз только каким-нибудь иным образом не соприкасается с интересами общественной, гражданской и государственной жизни лиц. Societas privata получает право юридического лица в отношении имущественном, но не имеет права корпорации. Представители этого общества принимаются в государстве только как представители, уполномоченные по частным делам общества. Подобное религиозное общество, которое пользуется такими частными правами, может иметь свои соображения, которые уже не ограничиваются лицами, принадлежащими только к известной семье, но эти собрания составляются с ведома власти. Это общество может иметь свои места собрания, совершать по своему обряду богослужение и вообще совершать «богослужебные действия» своей религии. Выражение «богослужебные действия» – exercitium religionis, может иметь двоякое значение: или privatum или publicum. Exercitium religionis privatum состоит в том, что это общество может совершать богослужебные действия по своим обрядам в собрании, но не иметь права обнаруживать своего вероисповедания вне здания, назначенных для их богослужения, напр., не имеют права совершать процессию на улице, не имеют права держать колокола, делать какие-нибудь отличительные знаки на наружных стенах здания, где совершается богослужение, строить эти здания по особой архитектуре и т. п.

Духовне чины такого общества не имеют права носить в публичных местах одежды, отличающие их. Общество, пользующееся правом иметь exercitium religionis publicum пользуется возможностью допускать некоторые внешние знаки их вероисповедания – иметь колокола, свои кладбища и т. п.

4) Четвёртый вид положения вероисповеданий в государстве состоит в том, что государство допускает то или другое вероисповедное общество в пределах своих в значении открытого и общественного союза для целей религии, оно не препятствует ему заботиться о своём благоустройства, допускает его иметь свой устав, однако, не придавая этому уставу силы государственных законов. Так, государство не сообщает правилам этого устава юридической силы, не гарантирует общества по отношению к членам этого союза соблюдения всех их обязанностей. Затем государство принимает в своих установлениях уполномоченных этого общества в значении лиц доверенных от общества, сообщает этому обществу имущественную правоспособность, как юридическому лицу, но не освобождает его от обязанности по отношению к государству касательно податей. Но государство не вмешивается во внутренние дела этого общества, сохраняя за собой только право надзора за обществом в своих интересах.

5) Пятый вид положения религии в государстве или свободы вероисповедания состоит в том, что государство, давая определённым религиозным обществам право общественных открытых союзов, может принять то или другое из них под своё особенное покровительство и может проявиться в чрезвычайно разнообразных видах, а потому и степени protectionis – покровительства, крайне разнообразны. Государство может покровительствовать одному религиозному обществу в большей степени, с более разнообразных сторон, а другому обществу менее. Покровительствуемым вероисповеданиям государство создаёт особые права и в отношении организации отдельных общин, и в отношении судоустройства и судопроизводства, и в отношении имущества. В имущественном отношении, признавая религиозное общество юридическим лицом, государство сопровождает его от повинностей и податей государственных и земских, предоставляя этому обществу право назначать в свою пользу различные сборы, предоставляя, как самому этому обществу, так и духовным его лицам, различные привилегии, и не только признавая духовных лиц этого общества, но и обеспечивая их содержание и т. п. Иногда случается, что, покровительствуя одному вероисповеданию, правительство даёт ему более привилегий, чем другому. Религии, образующиеся в определённом государстве равным положением, называются равноправными, паритетными как католическая, лютеранская и реформатская (по Вестфальскому миру) – в Германии.

6) Шестой вид положения религиозных обществ в государстве является тогда, когда государство, увеличивая своё покровительство известной религии, вводит общество покровительствуемой религии в состав государственного строя, как часть государственного организма. На основании такой формы отношения государства к данной религии, это общество является «Sthaats-Kirche», «государственной церковью», «народной религией» или «духовным ведомством», как это называется у нас. Главная отличительная особенность такой формы отношений государства к религии следующая. Религия признаётся в государстве не только общественным, но и государственным установлением. Государство принимает участие в делах такой религии не только в видах установления определённого положения лиц этой религии в государстве, но и во внутреннем управлении такого религиозного общества; оно принимает даже участие в управлении различных частей, напр., при назначении на должности, при заведывании церковными имуществами и т. п. Церковь, установленная таким образом, считается государственным установлением, в котором должностные лица являются в своём ведомстве должностными лицами государства. Имущественное право таких обществ государство обставляет привилегиями от государственной казны. Подробности всех отношений государства к религии в этой форме отношений определяются обыкновенно положительным законодательством, в котором замечается разнообразие в частности и в формах покровительства.

Противоположную крайность составляет в такой системе отношений совершенно отдельное положение государства и церкви, вследствие которого церковь, одарённая в государстве особыми правами, является как status in statu или политической партией в государстве, которая на основании прав, приобретённых исторически, восстаёт иногда против самого государства. Между этими двумя крайностями есть ещё и среднее положение отношений государства к церкви, при котором разделяют все права, какие может иметь власть в делах религии на jura circa sacra и на jura in sacris, т. е. права, касающиеся священных предметов, и права, стоящие вне их. Покровительство государства церкви достигает иногда до такой степени, на которой оно признаёт определённую религию большинства подданных, религией господствующей, исключительно покровительствуемой государством. И в этом положении религии в государстве многие порядки в государственном строе, в общественной жизни народа, соображаясь с религиозными убеждениями, обрядами и понятиями большинства, допускается пропаганда, устанавливается второстепенная свобода других вероисповеданий, сравнительно с господствующей и т. п.

Все указанные виды и степени свободы ыероисповеданий допускадись и продолжают допускаться в христианском мире; их можно ещё встретить в различных странах и в настоящее время.

Переход из одной степени свободы на другую, более высшую, зависит от политики государства, от юридического сознания народа и от степени энергии самих последователей религии. Все эти виды свободы относятся к религиям, которые существуют уже в государстве и, которые уже явились независимо от государства; но теперь необходимо ещё рассмотреть, как государство должно относиться к религиям, которые вновь, впервые возникают и образуются в государстве?

ДО последнего времени существовало мнение, что в интересах государства следует покровительствовать одной или нескольким религиям, стесняя или совершенно запрещая появление других религий или сект. Но в последнее десятилетие укрепился сперва в теории, а потом и в законодательстве (в Германии) принцип, в силу которого предоставляется подданным свобода создавать новые религии и образовать новые религиозные обществаЭтот новый принцип покоится на следующих положениях:

1) Для основания нового вероисповедания не требуется дозволения государственной власти, и основание такого вероисповедания не составляет преступления. Если новое вероисповедание нарушает права и законы, охраняемые государством, то нарушители этих законов и прав подвергаются уголовному преследованию, но не как религиозные проповедники или приверженцы определённого религиозного воззрения, а как обыкновенные виновники нарушения законов.

2) Последователи нового вероучения могут домогаться от законодательной власти того, чтобы посредством издания специального о них закона, им предоставлены были права юридического лица или корпорации. Дляы приобретения такого положения в государстве, приверженцы нового учения должны выяснить перед правительством цель их религии, сущность её учения и устройства, сообщить сведения о их членах, имуществах и т. под.

3) Законодательство стремится к освобождению из под влияния существующих вероисповеданий гражданской и политической жизни подданных и самого государства, т. е. стремится к тому, чтобы религия не имела никакого влияния на гражданские и политические права отдельных лиц, а тем более на общее направление государственной жизни, а потому всякую деятельность религиозных общин, имеющих значение в гражданской и юридической жизни народа, государство отнимает от религиозных общин (напр., ведение метрических книг, заключение браков и т. п.) и делает политические права подданных независимыми от их вероисповедания.

Наконец, 4) при предоставлении свободы вероисповеданиям, как положительным религиям, законодательство заботится от охранении религиозной свободы совести отдельных лиц.

Прежде чем приступить к рассмотрению учения о свободе совести с юридической точки зрения, необходимо сперва указать основные начала христианского вероучения о свободе совести, потому что принцип свободы религиозных убеждений явился совместно с христианством и выработан им.

Христианская вера, будучи принесена её основателем на землю для спасения людей, имеет дело с внутренним существом человека, она по христианскому вероучению есть нравственное возрождение человека. Природа человека в своём развитии подчинена известным нравственным законам, которые служат выражением воли Божьей и точное соблюдение которых делает жизнь правильной и блаженной. Но люди не следовали в точности установленным законам своего нравственного развития и тем самым испортили свою природу, сделав её неспособной собственными силами возвратиться на путь истинного совершенствования. Для этой цели необходимо возрождение природы человека через действие силы Божьей. Это возрождение совершилось действием благодати через веру человека в своего Восстановителя и через жизнь согласную с верой. Вера же или религия в собственном смысле есть внутреннее. сердечное и живое убеждение человека в истине откровенного учения.

Необходимо должно быть и внешнее выражение или исполнение веры, которое проявляется в отношении к другим людям любовью, и эта последняя есть основание христианской жизни. Любовь христианская, любовь к Богу и в отношении друг друга, как основной закон для нравственной жизни христианина, состоит по содержанию из справедливости и милости. Справедливость есть уважение к правам другого, уважение к жизни, личности, чести, собственности и т. под., а милость есть готовность со стороны христианина оказать помощь другому, нуждающемуся в поддержании его прав.

И так, возрождение человека происходит через его веру в Восстановителя И. Христа. Христос восстановил человека, т. е. поставил его в такое положение, что он может сделаться добрым и нравственным. Вера выражается в христианской любви, но вера и любовь тогда только имеет цену, когда они обнаруживаются, как плод нравственной свободы, и сопровождаются одобрительным свидетельством со стороны совести. Всякое доброе дело любви христианской теряет свою цену, если действует внешним образом, по внешнему побуждению, а не по свободному внутреннему сознанию. Только такое доброе действие христианина и можно назвать по истине христианским, которое совершается исключительно по внушению совести, по сознании долга. С другой стороны личная вера каждого человека непременно предполагает предмет верования.

Для того, чтобы явилась в человеке вера в истину, необходимо, чтобы эта истина была засвидетельствована, определена, т. е. необходимо объективное учение веры. В нём только человек и может искать истину, оно для него должно составлять необходимую пищу его души, а для этого он должен слушать слово Божье, поучаться разъяснению истины. Но отношение к этому разъяснению со стороны других людей только тогда принесёт пользу его спасению, когда он совершенно свободно, по совести будет пользоваться им, свободно усвоять или отвергать предлагаемое учение. Но, помимо этого, вера влечёт христианина к сообщению с другими верующими, она вводит его в союз с церковью. Церковь есть общество верующих и в то же время есть Божественное учреждение. В этом обществе должен быть свой порядок, оно должно действовать по чину. Порядок этот должен быть общественным. Члены общества должны быть послушны законам Евангельским, но это послушание только тогда имеет цену для нравственной жизни человека, когда он добровольно по совести подчиняется этим законам и правилам, и когда послушание это есть плод веры и любви. Церковь, состоящая из лиц, по совести добровольно ищущих спасения своего в вере и в справедливости, не может ничего сделать с теми членами, которые не желают по убеждению своей совести подчиняться её порядкам,– она только предоставляет их своим собственным силам, т. е. лишает их своего общения. Стало быть, в самом существе учения христианской веры коренится принцип, что вера должна быть свободна, и этому нисколько не противоречит то, что верой даются человеку известные истины, которые он должен признать,– не противоречит потому, что человек добровольно их признаёт, добровольно верует, добровольно живёт по христиански.

И так, религиозная совесть христианина, по самым основным принципам христианского учения, должна быть совершенно свободна. Она определяется с его стороны верой и любовью, со стороны откровения – предметом откровения, со стороны других лиц – добровольным уважением и участием в общении с ним. Затем, по воззрению православной церкви, в частности, совесть человека есть святилище внутренней жизни его, недоступное для стороннего лица; оно доступно лишь для самого человека и для Бога.

Христианин может и обязан открывать свою совесть только перед Богом и совершенно добровольно, при чём печать тайны исповеди считается нерушимой. Вторгаться в дела совести по христианским понятиям значит оскорблять самое святое чувство человека. Поэтому, всякое внешнее принуждение совести человека в деле его спасения, стеснение его религиозной свободы – оскорбительно для священных чувств лица, и является, по меньшей мере, несправедливым насилием нравственной свободы человека. Личная религиозная совесть должна быть вне области права. Но как же другие должны смотреть на религиозные убеждения людей? Дело в том, что для христианина все люди одинаково ближни; христианин должен любить ближних, как самого себя, и потому должен столько же уважать религиозную совесть стороннего лица, как святилище и своей собственности. По Евангельскому изречению, чего христианин не желает себе, того не должен желать и другим людям. Не уважает свободу религиозной совести сторонних людей только тот, кто сам не уважает никаких своих убеждений.

Из всего сказанного следует, что каждый человек по учению христианскому имеет право на свободу религиозной совести в психологическом смысле, и никто не в состоянии ограничивать психологическую религиозную свободу другого лица. Но от свободы личной религиозной совести в психологическом смысле отличается личная свобода религиозной совести в области права. Религиозная свобода каждого отдельного человека в области права должна быть совместна с религиозной свободой других людей и обществ. Приведённым принципом определяется область религиозной свободы отдельных лиц и указывается граница свободы одного лица в отношении к другим лицам в области права. Проведение этой границы не может зависит от каждого лица, действующего под влиянием религиозным убеждений, во-1-х, потому, что одно лицо не может посягать на свободу других лиц и создать правового порядка для целого общества, и во-2-х, потому, что человек, действующий под влиянием религиозных убеждений, стремится к привлечению к своим религиозным убеждениям других лиц и способен нарушить при этом привлечении свободу других лиц.

Не может также провести такой границы и какое-нибудь религиозное общество, действующее под влиянием своих определённых верований? Каждое религиозное общество с одной стороны не имеет права действовать вне своего круга, или в круге тех людей, которые не принадлежат к нему в качестве членов, потому что в этом отношении у него нет авторитета, а с другой стороны, история и учения разных религий указывают, что религиозное общество неспособно равномерно распределять религиозную свободу между своими членами и лицами, принадлежащими к другим религиям, потому что обыкновенно каждое религиозное общество стремится к полной свободе, стараясь в то же время ограничить свободу верований других обществ.

Если, таким образом, ни отдельные лица, ни целые религиозные общества не могут провести границы, определяющей отношение религиозное свободы одного лица ко всем другим лицам, то остаётся, что проведение границы между религиозной свободой одного лица и такой же свободой других лиц принадлежит законодательной власти государства. Законодательство государства должно ограничить свободу личности, а следовательно, и религиозную свободу, и устранять нарушение этой свободы действиями отдельных лиц или целых обществ.

Из этого основного начала вытекает следующие положения: 1) верховной власти государства принадлежит право издавать законы, определяющие религиозную свободу отдельных граждан; 2) законы, устраняющие возможность нарушения этой свободы. В государственных законодательствах неодинаково определяются границы свободы религиозной совести. Общий принцип, которым ограничивается свобода каждого человека в деле религии и устраняется нарушение религиозной свободы одного лица другими, развивается обыкновенно в законодательствах в подобных применениях к отдельным моментам и проявлением религиозной жизни отдельных лиц. Подобные законы имеют в виду ограничить в положительном смысле свободу отдельных лиц, или в отрицательном смысле – оградить религиозную свободу известных лиц от действий других лиц, совершающих под влиянием религиозных убеждений.

Религиозная свободы отдельных лиц предполагает следующие отдельные права:

1) Право принадлежности лица к известной религии, т. е. право иметь религию и выражать исповедование своей религии в слове, письме и т. п. внешних проявлениях. Все граждане каждой страны значатся принадлежащими к той или другой религии с самых первых моментов жизни. Принадлежность новорождённых лиц к вероисповеданию по общим началам определяется во всех законодательствах религией их родителей, если оба они исповедуют одну и ту же религию. Вопрос о принадлежности к той или другой религии детей, происходящих от смешанных браков, обыкновенно разрешается однообразно, но принято в общее правило, что дети до 14 лет не имеют права избирать религии, а остаются при религии родителей.

2) Право религиозного образования. Все законодательства признают, что дети не должны быть лишаемы религии в период образования. Некоторые законодательства считают религиозное образование одним из важных факторов нравственного воспитания, и потому преподавание религии относят к учебным предметам в начальных и среднеучебных заведениях, за исключением Северо-Американских Штатов, где религиозное образование исключается из учебных предметов и предоставляется семье.

3) Право выбора религии. Это право государственным законодательством предоставляется лишь возрастным лицам. Возраст, в котором отдельные лица могут распоряжаться собой в отношении вероисповедания, некоторые законодательства определяют в 14 лет, а другие – в 20 лет. Свобода в перемене религииузаконена опять неодинаково в различных государствах. В новое время (в 60-х годах) большая часть западных государств предоставляет возрастным лицам право переходить из одного вероисповедания в другое, с соблюдением определённых в законе формальностей. Современные законодательства предоставляют каждому лицу не только свободу выбора известной религии, не только право переменять религию, но и предоставляет право вырабатывать или составлять религиозные личные воззрения или верования. Составление религиозных верований личных самостоятельных, независимых есть внутренняя деятельность человеческой мысли и чувства; следовательно, составление религиозных верований должно быть также свободно, как и развитие мысли, убеждений в человеке. Поэтому, свобода образования личных религиозных верований должна быть также широка, как и свобода мысли вообще.

И действительно, личная религиозная свобода в образовании религиозных убеждений есть то же, что и свобода мысли, только относительно предметов религии; в этом вся разница. Образование религиозных верований лица не входит и не должно входить в область права,– это область чисто внутренней самодеятельности человека. Дотрагиваться до неё, насиловать её никто не может и не должен. Но, затем человек, проникнутый религиозными верованиями, имеет потребность выражать свои верования словом, письмом, в печати, личной жизнью и отношением к другим лицам. Отсюда возникает право выражать или исповедовать свои религиозные верования устно и в печати. Человек может выражать свои верования устно и в печати и перед другими лицами; насколько человек может пользоваться правом свободно выражать свои верования совершенно самостоятельно, независимо от других религиозных верований, относительно этого законодательства дают разнообразные постановления. Новейшие законодательства допускают свободу религиозного преподавания и свободу печатного слова относительно религии в тех же размерах, в каком вообще допускается свобода публичной речи и свобода печати. Это общее начало, но относительно религиозной устной проповеди замечается ещё в законодательстве некоторая особенность, которая основывается не довольно справедливых основаниях: человек, желающий быть учителем религии, сообщать религиозное воззрение другим лицам, является учителем публичным, а от преподавателей всякого предмета государство требует на право преподавания определённых условий и в частности – образовательного ценза; а потому свобода публичной религиозной проповеди допускается лишь по отношению к таким лицам, которые получили определённое научное богословское образование. С другой стороны, относительно лиц, проповедывающих новую религию, новое религиозное общество или новую секту, государство руководствуется обыкновенно тем правилом, по которому допускается религиозная проповедь до тех пор, пока она не придёт к каким-нибудь явлениям, противным общественному порядку ,или нарушающим права отдельных лиц или государства.

В теории и законодательствах существует множество теорий и систем отношений между церковью, как религиозным обществом, и государством. разнообразие этих систем можно подвести под некоторые категории, т. е. можно указать несколько видов такого рода отношений или систем. Нельзя сказать, чтобы каждый отдельный вид, или каждая отдельная система отношений между церковью, как религиозным обществом, и государством непременно логически развивалась в самой жизни или в современном законодательстве, в современной жизни. В теоретических сочинениях действительно иногда некоторые отдельные системы проводятся с чрезвычайной последовательностью, но это не значит, чтобы теоретическое исследование непременно целиком прилагалось к жизни,– напротив, каждая система теоретически правильно конструированная постоянно встречала в жизни ограничения и стеснения, она теряла ту ценность и последовательность, которые были ей присущи в теории. Тем не менее теоретическое знание этих систем в высшей степени необходимо, как для понимания свободы церкви с общей точки зрения, так и для понимания законодательств по этому предмету. Поэтому необходимо перечислить эти системы и указать их отличительные особенности.

I. Системы смешения церкви и государства. Религия, как известно, служит одним из средств взаимного общения людей, а следовательно, образования общества. Сама церковь, как религиозное общество, необходимо слагается вследствие стремления людей к взаимному общению со стороны религии. Выходя за пределы тесного религиозного кружка, этот принцип может служить основанием для образования обширных человеческих общений и для образования даже государств. Как церковь, так и государство имеет одну и ту же основу в потребности людей ко взаимному общению. Когда государство будет принимать образование религиозных общин или религий своих подданных, как одно из проявлений общественной жизни, то может произойти слитие организма религиозных обществ с государственным общественным организмом. Таким образом может произойти полное единение церкви и государства или смешение религиозного общества с государством. Такая система отношений между государством и церковью существовала в истории в разнообразных видах и существует теперь. Чтобы различить отдельные виды такой системы, нужно иметь в виду, что при смешении религиозного общества с государством в строе может произойти то, что или религиозный элемент получит перевес в устройстве самого государства, или представители политического элемента будут воплощать в себе идею религиозного общества. В первом случае является иерократическое государство ити теократия, а во втором – территориальная система отношений между государством и церковью.

1) Территориальная система отношений между государством и церковью состоит в том, что религия становится государственным делом,– представители религиозного общества в то же время являются и представителями государства. От государственной власти зависит установление религиозных обществ и самой религии в государстве. Самым лучшим образом принципа территориальных отношений между государством и церковью выразился во время реформации cuius regio, ejus religio.

Территориальную систему выставил и защищал Гоббес XVII в., когда происходила борьба за господство церкви и государства. Гоббес в своём сочинении» «Левиафан» доказывал, что религия может быть введена исключительно государственной властью, что религиозное общество не может существовать само по себе, что все подданные должны исповедовать ту религию, на которую укажет государство.

Государство есть организация общественной нравственной жизни людей, самостоятельно воплощающейся в определённой форме. Она есть единственная связь всех членов, находящихся в его пределах, во всех отношениях. Религия христианская имеет целью воспитывать нравственность в людях. Следовательно, содержание религии и деятельность государства одно и то же. Если существует теперь разделение между церковной и государственной жизнью, то это происходит от того, что государство ещё не отыскало формы для совершенного слития своей деятельности с деятельностью религиозных обществ. Когда будет отыскана эта форма общей деятельности, религиозной и государственной, то произойдёт полное слитие религиозного общества с государственным. К этому слитию и стремится человеческая жизнь.

2) Теократическая система. Совершенно противоположное отношение между государством и церковью представляет теократическая система. Теократическая система по существу состоит в том, что представителем религиозного элемента предоставляется вся совокупность прав верховных прав не только в одном государстве, но даже и во многих государствах. Основная мысль теократической системы та, что на земле должно существовать единое всемирное государство. Эта система получила своё начало в Римско-Католической церкви. По взгляду этой церкви папа есть наместник Божий на земле, глава христианского мира. Назначение его состоит, между прочим, в том, чтобы распространить христианскую религию во всем мире. Следовательно, папа имеет в себе все верховные права во всём мире. Он передаёт свои права в отдельных государствах королям или монархам. Последние должны быть послушными папе и учреждать свою власть соответственно его указаниям к распоряжению и утверждению на земле христианского царства. Словом, религия или церковь, по воззрению католиков, должна поглощать в себе все стороны жизни народа и государства.

Что касается оценки обеих этих систем, отношения между государством и церковью, то обе эти смешанные системы, теократическая и территориальная, представляют в высшей степени много слабых и неудобных сторон. При полном единении церкви с государством является чрезвычайная трудность разграничения отношений между двумя различными организмами, между их разнообразными отправлениями и задачами. При существовании смешанной системы отношений между государством и церковью, политические деятели находят всегда значительную поддержку в религии, а религия опирается на внешнюю принудительность силы государства. Не говоря уже о том, что последнее условие в самом конце подрывает религию в истинном смысле слова, которая, как явление чисто нравственное, не может терпеть насилий в своей области,– эта система иметь крайне пагубное влияние на все стороны народной общественной и государственной жизни. Эта система служит причиной принудительного существования в народе, в котором она допускается не только внешних форм устройства народной, государственной, общественной и частной жизни, но обычаев народа, потребностей его и самых воззрений на жизнь. По видимому, в подобных государствах может царствовать покой, тишина, тем более, что они обыкновенно замыкаются в своих пределах; но эти выгоды приобретаются обыкновенно дорогой ценой. Для государства связь с религиозной догмой иметь своим последствием неизменяемость и неподвижность форм его, а эта неподвижность противоречит потребности и задаче человека и человеческого общества – постепенно развиваться и усовершенствоваться. Вследствие этой неподвижности государство вынуждено бывает или учреждать насильственные меры для удержания порядка жизни по установившейся системе, или должно отвергнуть в самой основе те начала, на которых установилась эта система. Если государство употребит усилия для удержания установившегося порядка по этой системе, то в жизнь народа внесётся непримиримый разлад между стремлениями и потребностями и между существующим положением вещей в государстве, потому что во всяком случае в народе могут появиться новые потребности, новые понятия. Если государство будет мешать развитию этих потребностей, и понятию, и проявлению их в какой0нибудь определённой форме, то эти движения могут грозить решительным разорением и разложением самого государства. Религия при этом смешении превращается во что-то внешнее, в одну обрядность или даже исключительно в политическое учреждение.

Христианская вера при таком смешении церкви с государством теряет свойственный ей характер – возбуждает внутренние силы человека к осуществлению нравственных идеалов, к достижению нравственных целей в новой форме, и становится, наконец, уже не верой в вечное спасение человека, а явлением внешним, навязываемым со стороны государства каждому отдельному члену. Каждое отдельное лицо при такой системе испытывает тяжёлое рабство во всех сторонах и отношениях, начиная с самых внутренних чувств и кончая принуждением со стороны государства и других граждан. Стремлением отдельного человека к улучшению государственных и гражданских отношений противоставляется в таком случае божественный авторитет существующего порядка. Личность, таким образом, в самых лучших своих стремлением исчезает, и весь народ в таких государствах теряет возможность развивать свои силы и потребности. Система смешения государства и церкви (территориальная или теократическая) не терпит различных вероисповеданий, и если государство вынуждено бывает допустить какое-нибудь другое религиозное общество в своих пределах, то члены нового религиозного общества обыкновенно не пользуются не только равноправностью, но лишаются ограждения самых существенных прав гражданских и политических.

II. Господство церкви в государстве или Иерократическая система. Иначе эта система называется теорией «государство в церкви». Она является видоизменением теократической системы. По этой теории власть духовных лиц преобладает. Государственная власть должна руководствоваться теми принципами, которые указаны духовным лицам церкви. Иезуиты XVI и XVII вв. в сочинениях «De potestate summi pontificis» развили мысль, что церковь в лице пап должна обладать indirecta potestate im temporalibus rebus. Представители государственной власти должны руководствоваться указаниями главы церкви. Узаконения государственные должны согласоваться с узаконениями каноническими. Папа имеет даже право контроля над политикой государей. Эта система существовала в Черногории с 1516 – 1852 гг. Владыка сосредотачивал в своих руках все отрасли управления, действуя через губернатора. Но с 1852 года иерократическое правление в Черногории прекратилось. Главным образом эта теория подчинённости государства церкви развивалась на западе в пределах Римско-Католической церкви в XV – XVII вв. и в значительной степени осуществилась в истории Франции и Германии. Она была причиной жестокого гонения в средние века против еретиков во Франции, Испании и германии и ей же обязана своим происхождением инквизиция.

Остатки этой теории можно заметить в некоторых современных государствах и защиту её в некоторой степени лицами, имеющими участие в государственной деятельности. Сюда, например, принадлежит партия центра в Прусском парламенте и клерикальная или ультрамонтанская партия во Франции. Эти партии держатся того мнения, что государство должно быть христианских принципов.

Известно, что ультрамонтанская партия, или клерикальная во Франции, слилась с партией роялисткой и до последнего времени представляла сильный отпор к проведению новых законодательств и установлению правильно-республиканских порядков. Ложность этой теории обнаруживается её последствиями. Свобода совести едва-ли возможна при такой системе отношения государства к церкви. Церковь при этой системе стремится наложить на государственные законы печать освящения и неизменяемости и стесняет свободу государства в области важнейших его отравлений. Логическая необходимость, соединяемая в этой односторонней системой, проявляется, между прочим, в том, что в системе воспитания детей руководствуются исключительно религиозными воззрениями в ущерб другим потребностям жизни, от чего происходят важные недостатки в образовании народа, затем самостоятельные исследования человеческого ума в различных областях знания встречают враждебный приём со стороны государства и церкви. Самое государство при этой системе теряет свободу своих отправлений. При ограничении самостоятельного развития мысли в данном государстве под влиянием религиозных воззрений, при меньшей и односторонней образованности, и при меньшем распространении знаний непременно наступает упадок благосостояния и сил народа. Каждая новая живая сила в народе подавляется и убивается, но с течением времени эти силы пробиваются вновь и происходит, таким образом, антагонизм между церковью и государством.

III. Система подчинённости церкви государству. Противоположность рассмотренной системе представляет система подчин1нности церкви государству, или теория церкви в государстве. По этой теории признаётся – государство считает образование и развитие религии одной из самых важных задач государственной жизни и потому принимает в свою организацию, в своё устройство церковь, как составную часть. Верховное руководительство и законодательная власть по всем предметам религии принадлежит монарху или представителю государственной власти³⁷; церковной же власти предоставляется лишь ведать исключительно догматические дела, и дела, касающиеся совести отдельных лиц, и также дела, касающиеся богослужения в некоторых отношениях. Иными словами: по системе подчинённости церкви государственной власти право на учительство, право на отправления богослужения принадлежит духовенству, но под руководством государства, а управление всеми сторонами церкви – государственным властям.

Теория церкви в государстве является как бы продолжением территориальной системы отношений между церковью и государством. Получивши своё начало во времена реформации, она развивалась в последующее время в разных странах, принимая несколько различные виды, но преимущественно разработку получила в Германии в XVII и XVIII вв. под именем Sthaats Kirche. По теории Sthaats Kirche в состав верховных прав государства по отношению к церкви входили: 1) jus inspectionis supremum, т. е. верховное право надзора государства за церковью, которое подразделялось на jura circa и jura in sacris.К первому относилось jus inspectionis seculare, слагавшееся из прав visum и sthaat. В силу этих прав государство могло следить за всеми действиями церкви и давать на них своё одобрение или надзор, за сношениями церковных властей с представителями церквей, находящихся в пределах территории государства и вне её; государство следило за всем отправлением церкви, за её устройством, за распоряжениями местных церковных властей, санкционировало папские буллы и декреты и т. п.; 2) jus cavendi – право светской власти предпринимать меры против действий церковной власти, вредящих интересам государства и подданных. Сюда же относится: 3) jus apellationis ad principem, jus ex abusu, которым предоставляется всякому потерпевшему от распоряжения церковных властей приносить жалобу государственной власти – даже самому монарху; 4) jus protectionis vel advokatiae, в силу которого государство брало на себя покровительство и защиту церкви в её управлении и устройстве. Что касается теоретических оснований, на которых построена теория подчинённости государству церкви, то они следующие:

Во-первых, говорят, что религия с одной стороны есть дело чувства, в с другой она проявляется во вне – в форме общественного устройства. Насколько религия является делом чувства, настолько она и может иметь самостоятельность, но как скоро она становится внешним учреждением,– тем самым она вступает в общественный строй и делается предметом государственных забот. Таким образом, человек чувствующий и верующий принадлежит церкви, а человек, действующий во вне, хотя бы в религиозном учреждении или под влиянием религиозных учреждений, является подданным государства. такой вывод держится на неверном основании. В самом деле, религия не есть только дело чувства, но она проявляется и в уме человека, и в тоже время она есть живое начало, которое проявляется во всех сторонах человеческой жизни. Церковь является не только таким обществом, которое может выражать одни чувства, обнаруживать своё существование в богослужении и в учении, но, как общество, она имеет своё устройство, которое должно вполне служить внешним выражением религиозных её понятий. Таким образом религиозная сторона и отдельных лиц и целых обществ, имеющих какую-нибудь религию, не ограничивается одним лишь чувством, но проявляется и в умственной и нравственной деятельности. По этой теории государство имеет право остановить даже всякое религиозное движение чувств, если оно выразилось во вне, и если это внешнее обнаружение государства находит почему-либо неудобным.

Второе основание, на котором строится эта теория, следующее: государство обнимает все стороны и отношения жизни; и так как всё должно подлежать законам и попечительству государства, то государство должно пользоваться религиозными явлениями и направлять их к своей цели. Может ли государство, говорят защитники этой теории, выпустить из своих рук такие силы, которые могли бы составлять могущественной орудие для достижения его целей. С этой точки зрения представители этой системы, действительно, установляли государственное законодательство в течение всего прошлого столетия, когда на государство смотрели, как на учреждение, имеющее полицейский характер, и когда старались сделать религию и церковь орудием для государственных целей. С этой же точки зрения утверждали, что в государстве не может и не должно быть никакого общественного союза независимого от государства. Поэтому, церковь, преследующая цели особые и своеобразные, при достижении которых она сможет иногда вредить и государству, должна быть введена в строй государственный в качестве государственного учреждения. Если же церковь имеет самостоятельность, то она является государством в государстве, что положительно противоречит государственному строю, а, следовательно, церковь должна быть учреждением в государстве, духовным ведомством. Понятно, что все эти доводы стоят на тех же ложных основаниях, на которых было построено и полицейское государство. Защитниками этой теории являются Томазий, Лейбниц и Пуффендорф.

IV. Координационная система отношений между церковью и государством. В противодействие указанным теориям в XVIII в. и под влиянием учения об общественном договоре получила теоретическое развитие координационная система отношений между государством и церковью. Эта теория разрабатывалась и проводилась в жизнь Римско-Католической церковью с самого начала реформации. Когда государство приняло под своё непосредственное покровительство протестантское вероисповедание, то Римско-Католическая церковь стала отрицать права государства по отношению к церкви по теории Sthaats Kirche и в противоположность этому стала проводить мысль, что церковь и государство суть два разнличные по своему существу и назначению организма: церковь есть учреждение, установленное непосредственно Богом, государство же установлено людьми; вот почему государств много, а церковь одна. Церковь создана для нравственного возрождения людей, а государство стремится к доставлению людям возможного земного благополучия. Ввиду указанных различий церковь и государство могут развиваться совершенно самостоятельно и находится между собой в определённых отношениях, устанавливаемых путём договоров между государем и папой, по аналогии с международными договорами.

Так постепенно сложилась теория координационной системы отношений между государством и церковью, т. е. теория совместного равноправного существования государства и церкви и в первой половине XIX ст. стала проводится в жизнь и законодательство. Договоры между государством и церковью под именем конкордатов действительно стали устанавливаться, и церковь в некоторых государствах заняла особое положение. Существо этой теории заключается в том, что государтсво и церковь должны существовать, как равноправные организмы. Из этого главного принципа вытекают следующие положения: 1) государство не имеет над церковью верховных прав, которые государство присвоило себе под влиянием территориальной системы и теории Sthaats Kirche; 2) церковь не должна иметь средневековых притязаний на верховное руководство государства; 3) допускалось, что государственная власть может иметь влияние только в отношении уголовной и гражданской юрисдикции государства, касательно духовенства; 4) всякая перемена в положении церкви должна быть проводима по соглашению власти церковной и государственной.

Коорлинационная теория имеет довольно много невыгодных сторон. Приверженцы этой системы имеют в виду Римско-Католическую церковь. Если применить её к другим религиям, то в каждом государстве должно явиться столько же верховных властей, сколько в нём имеется вероисповедных обществ, чем сильно бы нарушилось единство в государстве. Но и для Римско-Католической церкви система эта сопряжена с большими неудобствами. Так, например, при заключении конкордатов, в которых определялось положение церкви в государстве, всегда происхоодили дипломатические замешательства между договаривающимися правительствами и римской курией, и часто не было никакой возможности придти к соглашению. Правительства вступали в переговоры с папской курией, но часто эти переговоры не приводили к результату. При заключении конкордата конституционным государством, он представляется на рассмотрение законодательных палат, где возбуждают горячие споры, которые не ограничиваются одними лишь стенами парламента,а переходят в печать, в народ и возбуждают религиозные неудовольствия между различными партиями, преимущественно партиями протестантов и католиков. Вследствие этих споров стеснялась государственная деятельность, причём это стеснение вело к тому, что государство как бы отказывалось от своих верховных прав в законодательстве и поневоле должно было стесняться теми положениями, которые излагались в конкордате. При перемене отношений, установленных конкордатом, происходили те же затруднения и замешательства, квообще отличали заключения конкордатов. Представители Римско-Католической церкви при заключении конкордатов и при проведении их в жизнь старались опереться на принцип свободы церкви в пределах, которые они выставляли. Эта свобода представителями церкви понималась в значительной степени под влиянием средневековых воззрений на отношения церкви к государству. Но затем представители Римской Курии заметили, что с развитием конституционализма развивается особенное понятие о политической свободе граждан вообще. Этим понятием они спешили воспользоваться в свою пользу, но это понятие о свободе они расширили по отношению к себе и стесняли по отношению к другим. Затем церковь старалась расширить пределы своей свободы при заключении конкордатов во время прений в парламенте, для чего образовала политическую партию в парламенте и в народе, и таким образом являлась не в качестве религиозного общества в государстве, а в качестве определённой политической партии.

V. Теория свободной церкви в свободном государстве. Эта теория имеет два вида: Европейский и Северо-Американский; их весьма часто смешивают, но они весьма различны, почему и необходимо их рассмотреть отдельно.

1) Северо-Американская теория свободной церкви и свободном государстве. В основных законах Соединённых Штатов находятся лишь два положения, касающиеся религии: 1) не требуется принадлежности к какому-нибудь вероисповеданию в Соединённых Штатах со стороны лиц, желающих занимать государственные должности и 2) конгресс не должен издавать никаких законов относительно оснований религии и относительно стеснения свободы какой-нибудь религии. Несмотря на свою краткость и видимую незначительность, этими двумя положениями провозглашается в самом обширном смысле свобода религии, как основное право всякого гражданина, допускается совершенная свобода всяких религиозных мнений, всякого богослужения и образования всевозможных религиозных общин. Помимо общего определения относительно положения церкви в Америке, в законодательствах Соединённых Штатов, заключается не мало положений по этому предмету более частного характера. В истории отдельных государств Северной Америки развилось много самых разнообразных систем отношения между государством и церковью, начиная с системы полного смешения религии и государственной жизни и кончая совершенным игнорированием со стороны государства каких бы то ни было религиозных мнений. Но развитие этого предмета в разных государствах привело мало-по-малу к однообразию и теперь во всех отдельных государствах установлено общее начало в системе отношений государства к церкви. Эти общие начала следующие: 1) ни одно государство не может издать закона о признании какой-нибудь религии государственной; 2) закон государства не может принуждать граждан к платежу податей на религиозные учреждения; 3) не может принимать по отношению к гражданам каких-нибудь принудительных мер, которые бы заставляли их участвовать в каких-нибудь религиозных учреждениях, в богослужении и т. под.; 4) ни одно государство не может издавать законов, ограничивающих свободу религиозных мнений и богослужения. Этими общими отрицательными положениями вполне обеспечивается личная религиозная свобода или свобода религиозной совести отдельных граждан, свобода культа вероисповедания и свобода церкви, как общества. Точно также свободно в Северной Америке допускается и образование новых религиозных сект или обществ каких бы то ни было вероисповеданий. В отдельных государствах издано довольно много частных узаконений, определяющих, при каких условиях, и в каких формах могут образоваться отдельные религиозные общины; но в этих частных узаконениях можно заметить и общее положение, которое выражается в следующем. Для образования каких-нибудь религиозных общин в пределах городских и сельских общин требуется, чтобы образовавшаяся религиозная община избрала уполномоченных представителей для подачи к местной гражданской власти просьбы о дозволении учредить религиозную общину и об утверждении за ней имущественной правоспособности и права иметь своих представителей перед государством по делам своей общины. Государство не признаёт за представителями особенных прав по сану или званию, но они лишь признаются уполномоченными от общин, действующими по их поручению, т. е. государственная власть не знает различия между духовными лицами и мирянами. Представители гражданской власти разрешают учреждение общины, не входя вовсе в рассмотрение учения, богослужения и других сторон деятельности предполагаемой общины.

С получением такого разрешения открывается религиозная община и существует в государстве в качестве юридического лица. Споры, могущие возникнуть в среде религиозной общины об учении, о круге деятельности должностных лиц и т. п., вовсе не принимаются судом в рассмотрение; но споры об имущественных правах , возникающие в среде общин. разрешаются обыкновенно гражданским судом.

Таким образом в Северной Америке перед лицом государственной власти существуют лишь религиозные общины, а не религиозные общества или церкви, объединяющие собой множество религиозных общин. Государственная власть знает отдельные религиозные общины только через их уполномоченных представителей. Но нельзя сказать, чтобы в Северной Америке не существовало обширных религиозных союзов. Некоторые вероисповедания имеют там своих последователей во многих штатах. Эти последователи организовались в одно целое, имеют своё объединительное устройство, но таковое устройство совершенно игнорируется со стороны государства. Такое объединительное обширное устройство имеют: епископальная, пресвитерианская церковь, методисты и Римско-Католическая церковь. Последняя, желая согласить требования законодательства С. Американских Штатов относительно представительства религиозных общин с своим воззрением на общину, по которому община должна быть самоуправлением епископа или его уполномоченного ксендза, поступает таким образом: в каждом приходе в список избираемых представителей вносится ксендз или епископ, и он обыкновенно избирается прихожанами в требуемые представители. Подобным образом епископальная церковь имеет влияние на приходы других церквей. Кроме того составляются соборы, съезды епископов католической церкви, методистов, пресвитериан; но эти соборы, имеющие нравственное значение в среде общин, государством игнорируются. В Европе Американская система свободной церкви подвергается критике; для правильной оценки этой теории необходимо рассмотреть её достоинства и недостатки. С.-Американская система выгодна и для государства и для церкви в следующих отношениях. Государство слагает с себя покровительство и надзор по отношению к церкви, так что нет повода для пререкания между государством и церковью; верховные права государства со стороны религиозной общины не подвергаются никакому сомнению и религиозные споры не подлежат разбору государства, вследствие чего нет тех затруднений в развитии государственного законодательства, какие встречаются в тех государствах Европы, которые стесняют одно вероисповедание в пользу другого. Церкви предоставляется полная свобода в её внутренних делах, согласно с её целью, свобода совести, так что религиозное стремление каждого лица не встречает никаких ограничений, все религиозные вероисповедания стоят рядом, и не имеют повода соперничать между собой.

Против этой теории делают следующие возражения: 1) по системе свободной церкви государство отказывается от своих прав по отношению к церкви и религиозным общинам, и потому она открывает религиозным общинам возможность иметь совершенно не стеснённое значение в жизни народа и даже государства, открывает возможность некоторым религиозным обществам подчинять жизнь народа таким влиянием, которые со стороны государства должны быть устраняемы. Возражение это имеет в виду по преимуществу Римско-Католическую церковь, которая в Соединённых Штатах, будучи постановлена вне всякого стеснения со стороны государства, приобретает себе последователей, во всех штатах, даёт строгую организацию своему вероисповеданию и подготовляет для себя почву в будущем иметь обширное влияние в государстве.

2) Говорят, что по этой системе государство является не только не христианским, но иррелигиозным. Это уже положительно неосновательно. Государство можно было бы назвать иррелигиозным, если бы оно отрицало какую бы то ни было религию, а в С.-Американских Штатах признаются религии.

3) Вследствие обширной религиозной свободы при этой системе обнаруживается, что число церковных обществ в С.-Америке разрастается до громадных размеров, образуется масса разнообразных сект, из которых иные не имеют достаточного внутреннего содержания и оправдания для самостоятельного существования. Одни секты удовлетворяют разумным человеческим целям, другие не содержат в себе разумного обнаружения религиозных потребностей и потому появляются даже вредные и безнравственные секты, не соответствующие своему положению в государстве.

Наконец, 4) представление права образования всяких религиозных обществ сопровождается бесполезной тратой духовных и вещественных средств народа. Возражения эти имеют некоторое справедливое основание, но все эти невыгоды полной свободы образования религиозных обществ могут быть устранены. Так: 1) образование сект, не оправдывающихся внутренним содержанием, может замедлиться и даже совершенно ослабиться с течением времени, с развитием народного образования, где общее образование поднимается всё выше и выше, так и образование религиозных сект вредного направления делается всё реже и реже. Собственно говоря, образование сект с большей силой обнаруживается там, где религия наиболее стеснена, примером чему может служить Россия. Образование религиозных сект доказывает жизненность религиозных потребностей, которые ищут себе удовлетворения, а если внешние условия не благоприятствуют удовлетворению этих потребностей, вследствие стеснения их обнаружения, то они должны находить себе исход в образовании тех или других сект. Говорят ещё, что та система отношения между государством и церковью, которая существует в С.-Америке, не утверждается на историческом основании. В С.-Америке государственные и общественные отношения вовсе не имеют исторической связи с давним временем. Само основание С.-Американских Штатов вызвано было стремлением переселенцев из Европы противопоставить Европейскому Государственному обществу, тесно слитому с церковными строениями, полную религиозную свободу. Но эта полная религиозная свобода не представляется и в самой С.-Америке, так что и там не допускаются общины, исповедующие фетишизм, мормонство, буддизм и магометанство, и кроме того не дано свободы образования национальной церкви, общей для всех штатов. При всём том для Европейца Северо-Америк. система представляется загадочным явлением, она есть особенность Американской жизни, неприложимая в Европе, по крайней мере в настоящее время, при настоящем состоянии общества и его понятий.

2) Европейская теория свободной церкви в свободном государстве. Совершенно иначе, чем в С.-Американских Штатах, понимается свободная церковь в свободном государстве в Европе.

Европейская теория свободной церкви провозглашена в 1840 г. в немецких государствах. Замечательным представителем этой теории был Сардинский министр Кавур. Его теория была проведена не только в законодательстве Сардинии, но и в законодательстве Итальянского королевства. После 48 г. она была принята в Пруссии, где продолжалась до 73 г., но теперь найдена несовместимой с современными понятиями о правомерности государства.

В Бельгии она удерживается до сих пор. Во Франции она имеет много приверженцев и в настоящее время.

По Европейской теории свободной церкви всякая религиозная община имеет право на существование не в силу признания её со стороны государства, как это бывает в Америке, а в силу самого факта существования. Раз религиозная община существует, то дело государства признать и обеспечить её права. Права и круг деятельности общины определяется историей её существования, а не законодательством. Точно также не определяется законодательством сам путь образования и средства развития религиозных общин, их имущественная правоспособность и т. п. Поэтому по Европейской теории каждое религиозное общество, объединяя в своём строе бесчисленное множество общин, может приобрести громадное политическое влияние, может получить значение национальной церкви и в этом отношении Европейская теория свободной церкви представляет различие с Американской системой.

Римско-Католическая церковь, под влиянием которой эта теория развивалась, чрезвычайно разнообразно понимала свободу церкви в свободном государстве. Она требовала признания полной свободы со стороны государства в своей деятельности, но понимала эту свободу в размерах, которые указываются ею началами канонического права средних веков. Либеральными понятиями о свободе она прикрывала свои претензии, свои тенденции .Пользуясь свободой при том устройстве, которое сложилось исторически, и которое она крепко старается удержать, католическая церковь расширяет своё влияние на все стороны гражданского быта и государственной жизни. Она стремится создать партию и через неё приобрести не только политическое значение в государстве, но и достигнуть в нём преобладание. В этой своей деятельности она мало-по-малу действительно подчиняет себе государство, а в свою очередь и сама подчиняется влиянию курии. такие стремления Римско-Католической церкви под прикрытием теории свободной церкви в свободном государстве обнаружились в новейшее время в Пруссии, в Бельгии и Франции образованием сильной клерикальной партии и в высшей степени развившейся организацией этой партии.

VI. Система правомерного отношения государства к церкви название своё заимствовала от современного понятия государства, называемого правовым или правомерным.

Общие начала и содержание правомерной теории могут быть представлены в следующих положениях. Церковь и государство различаются между собой по своим задачам и целям. Содержание отношений, из которых состоит порядок жизни в церкви и в государстве, неодинаково. Если цель церкви и государства различны, то понятно, что и средства, которыми достигаются они, должны быть различны.

Церковь существует для религиозно-нравственного образования человечества, почему она и должна обращаться к нравственной свободе людей. Христианская вера обращается к свободной совести человека и по своему существу и учению должна устранять всякое принуждение. Свободное усвоение каждым членом средств церкви к усовершенствованию своей нравственной природы на пути стремления к вечной истине, к благу и счастью, должна составлять отличительную черту каждого последователя христианской религии. Напротив, задачи государства – установлять и поддерживать правовой порядок. Правовое государство не может и не должно стеснять личной самодеятельности человека, с тем лишь, чтобы этот простор не служил ущербом для других лиц. Люди в государстве соединяются в различные общины. Правовое государство регулирует положение этих общин, союзов, как в государстве, так и по отношению к другим союзам; оно указывает каждому такому союзу пределы его деятельности, а также границы права, требуемого другими союзами. Эти общества или союзы подразделяются на несколько категорий по различию их отношений к государству. В последнее время жизнь выдвинула чрезвычайно разнообразные союзы, корпорации и общества, которые разделяются на терпимые, допускаемые государством, на общества, признаваемые государством, покровительствуемые и, наконец, общества, которые преследуют цели, признаваемые государством, и служат интересам не одним только собственным, но и государственным (amtiliche genossenschaften), и потому состоят под особым покровительством государства. В Германии все эти общества имеют различные термины, но у нас этого нет. Есть соединения и других родов, допускаемые и дозволяемые государством. Сама связь членов этих обществ устанавливается личным соглашением их, а иногда не основании правил, которые в форме устава могут быть признаны государством, и тогда получают силу закона.

Что касается до религиозных обществ, то государство должно относится к ним совершенно аналогично с тем, как оно относится ко всяким обществам, ассоциациям и союзам, преследующим какие-либо другие жизненные цели и допускаемым в государстве. существование многих религий и религиозных обществ вполне совместимо в правовом государстве.

Государству нет возможности иметь на своей территории одну религию. Обилие религий в государстве не есть недостаток; оно скорее свидетельствует о богатстве духовных сил государства. Для удовлетворения своих религиозных потребностей, люди, имеющие одну религию, соединяются в общество. Государство не должно стеснять самодеятельности этих обществ, оно должно установить положение общества в государстве и следить за тем, чтобы не нарушало интересов и прав других обществ и самого государства. Конечно, государство не может предоставить одинаковые нормы для всех религиозных обществ, но оно должно исходить из принципа, что всем религиозным обществам можно предоставить одинаковые права, хотя и с некоторыми ограничениями. Правовое государство установляет для религиозных обществ правовые нормы согласно значению каждого из них.

Итак, по теории правомерного отношения между государством и церковью, вытекающего из понятия о правовом государстве, главные отличительные признаки отношения государства к церкви состоят в следующем: 1) государству неотъемлемо принадлежит в его пределах верховенство прав в установлении юридических норм, определяющих положение религиозных обществ в государстве и всяких общественных союзов; 2) государственное законодательство указывает степень свободы, пространство деятельности каждому религиозному обществу в пределах государства. Церковь же должна своей деятельностью и учением в области религиозно-нравственной жизни народа доказать полезность её учения без нарушения прав государства и других обществ, и через то приобрести себе от государства права на расширение самостоятельности в своём устройстве и в управлении и во всех отношениях. Но правовое государство нарушило бы справедливые пределы своего назначения, изменило бы характер церкви и нарушило бы свободу развития правосознания в народе, если бы оно предоставило принудительную силу церкви или стеснило бы её в области нравственной жизни её членов, деятельности её в области вероучения, богослужения и внутреннего отношения между членами церкви; 3) правовое государство должно стремится к обособлению церкви от государственной жизни, от государственного устройства, т. е. к выделению из ведения церкви тех предметов и дел, которые имеют значение в гражданской и политической жизни. Через это выделение церковь остаётся с тем назначением, которое по существу религии ей принадлежит и через это получает большую самостоятельности по отношению к государству.

VII. Французская по закону 1907 г. система отделения церкви от государства. Теоретические начатки этой системы выражены были в первой четверти XIX в. в Германии Шлейермахером, в Швейцарии Александром Вине, Во Франции Лакордером и Монталамбером. Развиваясь в публицистической литературе и проникая в частностях в законодательства некоторых государств Западной Европы, система эта проведена в полноте и последовательно во французском законе 2 Января 1907 г. По этому закону, государственная власть, без всяких сношений с представителями церковной власти, отменила конкордат с папским престолом, заключённый Наполеоном в 1801 г.; отказалась от общения и союза с Римско-Католической церковью, как и с прочими религиозными обществами, существующими во Франции; не признаёт за ними общественно-правового значения, в смысле учреждения публичного права; игнорирует их строй; не допускает никаких проявлений и признаков религии в государственных учреждениях; отменила в государственных и общественных учебных заведениях преподавание религии; учреждение вероисповедных училищ не допускается; должностные лица государства, как таковые не участвуют в религиозных собраниях; а военные же подвергаются за такое участие дисциплинарным взысканиям своего начальства; представительство духовных лиц от своих вероисповедных обществ не принимается.– Законодательства Франции, отказавшись от ассигнования пособий казны на поддержание религиозных учреждений, признало все имущества, скопленные в течение веков и приобретённые отдельными церковными установлениями, движимые (церковные сосуды, одеяния и т. п.) и недвижимые (храмы, здания для духовных лиц, земли), собственностью нации,– народа, т. е. государства. Право пользования и распоряжения ими предоставлено гражданским установлениям – местным управлениям (муниципалитетам и департаментским советам), но исключительно для целей культа, т. е. для богослужения и вероисповедных интересов. Закон разрешает учреждать союзы или ассоциации культа, которые могут составить статуты, определяющие их организацию и формы управления; эти ассоциации значения общественных правовых установлений не имеют, а пользуются гражданскими правами наравне со всеми ассоциациями, существующими для достижения дозволенных в государстве целей. Изложенная система, в том виде, в каком она проводится принудительными мерами правительства, предлагает и охраняет не свободу религиозной совести отдельных лиц, вероисповеданий и религиозных обществ, а принуждает граждан к отказу от свободы религиозной совести и является системой борьбы правительственной партии с религией и гонения религии и религиозных обществ,– и в особенности Римско-Католической церкви.

В первые века христианство было в Риме nova religio. В то время политеизм считался благополучием и залогом счастья для государства; языческая религия была учреждением государственным. Когда христианство одержало победу, государство не изменило своего взгляда на государственное значение религии.

В 313 году появился знаменитый Эдикт Миланский, провозгласивший свободу не только христианской, но и всех других религий.

В Эдикте 313 года был формулирован принцип полной свободы религии, который защищали и развивали христианские писатели того времени, когда христианская религия была преследуемой. Но Константин Великий в дальнейшем своём законодательстве не выдержал принципа свободы вероисповеданий. Христианская религия была объявлена не только религией терпимой, но и государственной, господствующей (323 г.),а церковь христианская была признана учреждением, относящимся к jus publicum. Христианство приняло то положение, которое занимала языческая религия до признания христианства со стороны государства.

Император, бывший по отношению к языческой религии pontifex maximus, по признании церкви христианской общественным и государственным учреждением, принял на себя заботу об устроении её, об утверждении и обеспечении за ней различных прав,– в качестве «внешнего епископа».

Начала, положенные Константином Великим в отношении государства к церкви, развивались потом в законодательстве последующих императоров, в особенности Юстиниана, и создали систему отношений государства к церкви, которая впоследствии была названа Византийской или Цезаре-папистской системой отношений. Правильно она должна называться Греко-Римской.

По этой системе обязан перед Богом заботиться об утверждении и устроении веры и церкви в государстве, устранять разногласия в церкви, созывать соборы, утверждать правила соборов; он сам издаёт законы относительно разных сторон церкви в согласии с правилами и учением самой церкви; он требует от должностных лиц церковных исполнения ими обязанностей согласно с правилами церкви; император назначает от себя на высшие иерархические должности, предоставляет разные привилегии церковным учреждением.

Император Греко-Римской империи осуществляет свои верховные права по отношению к церкви, не передавая этих прав чиновникам государственным; некоторые права он передаёт лишь уполномоченным от него на время. Но император не имеет прав относительно установления учения, богослужения и в отправлении церковного правосудия. Ввиду тех прав, которые осуществлял император, Греко-Римскую систему и стали называть в последнее время Цезаре-папизмом. Это название ей дали приверженцы папы и протестанты. Приверженцы папы всегда находили, что папа есть владыка всего христианского мира; в нём средоточие всей власти на земле: духовной и государственной; он выше соборов вселенских; он наместник Сына Божия. По мнению папистов, Греко-Римский император присваивал себе такую же власть в Восточной церкви, какую имеет папа в Западной. Но это неверно, император никогда не присваивает себе такой власти; он не ставил себя выше соборов в делах церкви, не считал себя наместником Сына Божия. Церковь Восточная никогда не ставила императора в такое положение, в каком Западная церковь признаёт папу.

Протестанты отчасти в подражание папистам, отчасти ввиду их системы тоже неправильно Греко-Римскую систему. Протестанты установили у себя территориальную систему отношений, девизом которой было: cujus est regio, ejus est religio.– По этой теории государь в то же время есть представитель религии; но император Греко-Римской империи не имел того значения в церкви, какое он должен был бы иметь по взгляду территориальной системы. Греко-Римская система, говорят протестанты, требует преследования еретиков и раскольников. При Константине Великом, однако, не еретиков, ни раскольников не преследовали; позднейшие императоры действительно практиковали эту меру, но принципа такого Греко-Римская система не знала. Ещё указывают, что по Византийской системе император устанавливал догматы веры. И это неверно: император лишь созывал соборы, и, конечно, покровительствовал таким соборам, которые были на их стороне. Если же императоры сами издавали некоторые постановления догматов. то это лишь уклонение от порядка, начертанного Греко-Римской системой.

В Западной Европе на началах, положенных Римскими императорами в основании отношений между церковью и государством, создалась система преобладания церкви над государством. С падением Западной Римской империи церковь прежде всего оказалась вне государства и сделалась свободной от абсолютной власти империи и приобрела для себя полную свободу развития своего устройства, своей власти и деятельности. Обладая полномочием императорских привилегий и правом принудительной силы, Западная церковь пришла к убеждению, что она имеет своей миссией утвердить господство веры в народах государственными средствами. которые она и должна приобресть в полное своё ведение и распоряжение. В сознании о своём всемирном назначении она постаралась отыскать центр для своей власти и создать представителей власти. Центром власти на Западе был избран Рим, а представителем – Римский епископ. Многие исторические обстоятельства содействовали созданию главы церковной власти в Риме, а именно: широкая гражданская власть, предоставленная Римским епископам законодательством Юстиниана I, большие богатства, приобретённые епископами Рима, политические предания о значении Рима, как всемирной столицы, независимое положение Римского епископа, национальное нерасположение Римлян к Грекам, раздробление империи и т. п. Благодаря указанным обстоятельствам, положение Римского епископа уже в первой половине VIII века было весьма близко к положению совершенной независимости от государства. Со второй половины VIII века Римские епископы старались поставить себя на степень, равную с монархами, стремились составить себе полную независимость и приобрести первенство над государственной властью, пользуясь для этой цели особенностью отношений в то время Италии к Франкскому королевству. Известно, что папа Стефан III в 754 году возложил на голову Пипина королевскую корону, вопреки государственному праву Франков, миропомазал его и повелел именем церкви признавать его королём под страхом отлучения от церкви, взяв при этом с Пипина обязательство защищать церковь, а следовательно и папу, а в 755 году приобрёл через него в обладание целую страну в полную собственность (patrimonium). Так возникла папская область. Затем сын Пипина Карл Великий после признания его королём Франков наследовал обязанности своего отца по отношению к Римскому епископу. В 800 году папа Лев III короновал Карла в Риме и назначил его блюстителем прав и мира в христианстве. С этого времени установилась новая система отношений между государством и церковью, именно система двух мечей. Сущность этой системы заключается в следующем: во всём мире должна быть одна империя; эта империя должна держаться двух порядков: государственного и церковного. Все власти должны относиться или к церкви или к государству. Император – верховный правитель империи,– рядом с ним Римский первосвященник – верховный правитель церкви. Обе власти существуют для водворения божественного порядка; водворение невозможно одной только духовной властью, необходимо содействие государственной власти. Император охраняет церковь и внутри и вне, как церковь, так и папу. Он должен водворить послушание всех подданных папе. Император не охранитель Св. Римской империи, но распространитель её во всей Европе. Меч духовный должен опираться на меч светский. Император может передавать часть власти и иерархом. Эта идея осуществилась не только при Карле Великом, но и при его преемниках. В результате получилось полное смешение духовной и светской власти.

Такова сложная система отношений государства к церкви в Св. Римской империи. После Карла Великого Франкская монархия распалась, единство Св. Римской империи, как государства, рушилось; на развалинах её образовалось несколько государства, рушилось; на развалинах её образовалось несколько государств. Римский епископ уже утвердился в своём сознании, что он – единственный представитель власти; он стал поэтому стремиться к тому, чтобы на него перешло то значение, которое имел в Св. Римской империи Карл Великий. Таким образом развивалась и образовывалась утверждённая папой иерархическая монархия (папская теория). По этой теории существует универсальная монархия; государства являются частями её; монархи получают свою власть от папы.

В дальнейшем развитии эта теории явилась в IX, XII и XIII веках. Верховная власть папы выше всякой на земле. Подобно тому, как Бог, творец вселенной, поставил два светила на тверди небесной: одно большое, да властвует днём, другое меньшее, да царит ночью,– и на тверди вселенской церкви поставил Он два великие чины: один высший, да господствует над душами, другой меньший, да управляет телами.

Первый чин – папа, второй – царская власть. Как луна, меньшая по величине и качеству, низшая по положению и силе, заимствует свой свет от солнца, так и царская власть получает блеск своей короны, от первоверховной власти папы. Это и есть теория двух светил, благодаря которой папы довели преобладание церкви над государством до таких пределов, далее которых уже невозможно было идти.

В XII веке началась реакция владычества пап. Итальянский монах Арнольд Брещинский первый восстал против этих начал, доказывая, что папская власть в своём притязании на первенство противоречит Св. Писанию. В 1152 году Фридрих Барбарусса, самый знаменитый из Германских императоров после Карла Великого, объявил свои права на императорскую корону в Риме, чем и начал борьбу с папами императоров, продолжавшуюся 2 столетия. В первой половине XIV столетия наука, общество и государственная власть устремилась разъяснить, что императорская власть не нуждается в папском утверждении, и может быть самостоятельной сама по себе. Папы со своей стороны стремилась поддержать свои принципы, т. е. принуждение и силу в церкви. Прошло ещё около 2-х столетий, XIV и XV, когда отношения между церковью и государством на началах Римско-Католической церкви могли ещё держаться в сознании значительной части Германского народа; но реформация XVI века изменила основные принципы отношений между государством и церковью в теории, в жизни и законодательствах, последствием чего было образование новых церковных обществ и освобождение некоторых церквей от папского верховенства.

Во Франции протест усиления папской власти выразился в признании принципа, вольности и свободы церкви Галликанской (liberteé de l’eglise Gallicane). При Меровингах король имел верховные права и по отношению к церкви. Каролинги тоже признавали за собой это право. Карл Великий считал себя не ниже папы. Мало-по-молу епископы составили теорию свободы автокефальной церкви. Короли независимы от папы. На злоупотреблении церковных властей приносится апелляция королю, а не папе (droit d’appel connus d’abus). Короли имеют право замещать главные церковные должности (droit de regales), короли требуют назначения епископов из французов; епископы обязаны присягать королю. Все эти вольности слагались постепенно. Во Франции пап никогда не считали такими лицами, которые бы имели всю верховную власть.

В 1438 году сложилась знаменитая в истории приматическая санкция Карла VII, в которой исчислены все права и отношения церкви и государства. Французское духовенство содействовало государству в установлении его отношений, к папе, дорожило вольностями своей церкви и охраняло её от вторжения иноземных иерархов. В XV веке Французское духовенство приняло принцип Базельского собора и на основании их формулировано было отношение государства к Церкви. В 1682 году значительная часть французского духовенства (37 прелатов) представили королю декларацию, где указывалось разграничение или предел папской и королевской власти, указывалась степень влияния на церковь. Декларация эта стала потом законодательным памятником, которым и определялось положение церкви в государстве до времён революции.

Религиозная реформация XVI века внесла в историю отношений между церковью и государством новые принципы и новые формы. В государствах Западной Европы, кроме Римско-Католической церкви, возникли протестантские религиозные общества. В государствах признало было право их на существование, правители государств приняли их потом под своё покровительство, благодаря которому приобрели право не только существовать, но выражать своё существование во внешней форме. С течением времени права новых религиозных обществ более и более усиливались, с увеличением числа членов они получали общинное устройство, и наконец, в некоторых государствах протестантские общины приобрели все права, какими пользовалась Римско-Католическая церковь. Таким образом явились государственные церкви. Существование и организация этих церквей обуславливались волей монарха, которому было предоставлено право объявлять в своём государстве, какая религия должна быть в нём исповедываема. Монарх выбирал религию: cujus regio, ejus religio.

После продолжительной борьбы Римско-Католической церкви с реформацией, после борьбы, в которой религиозные вопросы разрешались средствами государственными, на Вестфальском мире 1648 года установлена была равноправность трёх вероисповеданий на всём католическом западе. В протестантских странах церковная власть по отношению к новым религиозным обществам перенесена была от епископов и папы на владетелей страны; поэтому, владетель каждой страны, в которой возникала протестантская церковь, приобретал в ней право верховного епископа (summus episcopus) и главы церкви (caput ecclesiae).

Отношения протестантских государей к протестантским церквям изменили прежние отношения монархов и к Римско-Католической церкви, находившейся в пределах их территории: сложилось разделение церковных прав монарха от прав епископов в церкви, монархам присвоена jura sacra, а епископам и папе jura in sacris. Таковые отношения протестантских монархов к Римско-Католической церкви постепенно усвоены были и католическими монархами. затем, так как устройство церкви в протестантских государствах, в силу предшествовавших исторических обстоятельств, было преимущественно под влиянием монархов (по jus reformandi), то церковь со временем признала монарха или обладателя страной высшим епископов или главой церкви; сама же церковь по своей организации стала входить в строй государственной, как часть. Такое устройство прежде всего оправдывалось исторически, а потом стало подкрепляться теорией. Так философы преимущественно XVII века стали доказывать, что церковь должна являться ничем иным, как частью государства и т. д., и должна по своему устройству входить в состав его.

Наилучше была выражена эта теория Томазием, Пуффендорфом и Лейбницем. На основании теории о разделении прав церкви, монарха и епископа из jura circa sacra, во времена господства в XVII столетии теории абсолютизма государства и в течение XVIII века теории о полицейском значении государства, развивалась и проводилась в жизнь во второй половине XVIII века теория о праве государства и проводились реформы в церкви исключительно ввиду целей и интересов государства. теория эта, изложенная в первый раз в письменной форме Фебронием, викарием епископа Майнского, известна под именем Жезефинизма, названная по имени Иосифа II, Императора Австрийского.

Теория абсолютного отношения церкви и государства во времена французской революции закончила своё развитие провозглашением религии разума и учреждением праздненств в честь новой богини. Римско-Католическая церковь, как государственное установлением, была упразднена. Новая религия провозглашена общей, обязательной религией. Но эти крайности абсолютизма государства в отношении к церкви не могли долго удержаться в жизни. Во время директории предоставлена всем вероисповеданиям свобода богослужения и всем религиозным обществам право существования в качестве частных союзов. Отношения же Франции к Римско-Католической церкви определились по стараниям первого консула, конкордатом 1801 года, т. е. на основании соглашения между главой государственной власти и главой церкви. Со времени этого конкордата господство теории об абсолютной власти государства устраивать церковь, помимо всякого с её стороны участия, заменилось теорией о совместном устроении церкви силами государства и церковной власти путём соглашения.

Примеру Франции последовали в нынешнем столетии все, за исключением Англии. государства Европы и Америки, которые путём заключения с папой конкордатов предоставляли Римско-Католической церкви в их пределах права государственной церкви. Но так как при заключении конкордатов возникали обыкновенно споры о пределах государственной и церковной власти, то, во избежание этих споров, явилась мысль предоставить церкви полную самостоятельность при свободной жизни в свободном государстве. Теория нашла себе защитников в Бельгии и Германии: в 1848 году провозглашена в заседаниях Немецкого парламента, как единственно верная и соответствующая существу предмета, и проведена в законодательствах Бельгии и отчасти Пруссии. Но теория свободной церкви предоставляла для государства большие неудобства, потому что по понятиям римской курии свобода церкви состоит в преобладании церкви над правительством. Римское духовенство стало основывать монастыри, приобретать недвижимое имущество и подчинять школьное воспитание своему влиянию. Правительства встревожились и, ввиду угрожающей им опасности. стали изыскивать меры к ограничению Римско-Католической церкви. В результате явилось новое Прусское законодательство 1872 года, которое выставило следующие положения: 1) Церковь и религия не должны иметь никакого влияния на гражданское и политическое положение подданных государства. 2) Только государство имеет право издавать законы помимо церковной власти. 3) Все действия церкви лишаются формального юридического характера – ведение актов состояния, надзор за школами – и передаются гражданской власти. Церковь состоит под надзором и контролем государства. 4) Превышение власти духовных лиц подвергает их уголовной ответственности. Всё это законодательство известно под названием «Майских Законов». Они послужили образцом и для других частей Германии и даже для Австрии, которая отменила всё прежнее законодательство по этому вопросу.

Майские законы открыли чрезвычайно широкий путь вмешательства государства во внутренние дела, напр., назначение священников.

Исторический очерк отношений государства к церкви в России

Здесь различаются два периода. В первом периоде, простирающемся до Петра Великого, отношения утверждались на греко-римской системе, а после, во 2-м периоде, установилась система территориальная с примесью прежней.

До Петра Россия не знала определённых законов отношений, да и вполне эти отношения к церкви не были формулированы в законах; это сделано, и то отчасти, в новое время, общего начала, впрочем, не имеется.

В древней России государство смотрело не православную церковь, как на необходимую опору для развития народных сил; поэтому государство постоянно покровительствовало церкви. Это покровительство выражалось в назначении иерархов, в сознании соборов, в представлении церкви обширной юрисдикции, в предоставлении средств к жизни и т. д. Само государство руководилось правилами церкви, напр., в Уложении Алексея Михайловича есть много таких положений. Между государственной верховной властью и верховной властью церкви не было посредствующей власти; иерархи приглашались к участию в земских соборах.

Великие князья и государи не полно понимали существо церкви: они смотрели на неё как на божественное учреждение и упускали из виду её общественное значение. Правда, в древнее время в делах церкви принимал участие и народ, но права давались не церкви, а иерархам, как представителям её перед государями. Государство не входило в организацию монастырей и приходов и вообще церкви, предоставляя это церковной иерархии, и не вносило в эту область юридического порядка с санкцией закона.

По отношению к неправославным и нехристианским вероисповеданиям государство руководилось следующими положениями: 1) оно допускало существование язычества; принудительного обращения язычников в православие не было, но православной церкви предоставлено право пропаганды среди язычников; 2) дозволяло татарам держаться Ислама; 3) запрещало ереси и раскол и предоставило церкви судить еретиков и раскольников. Преследование еретиков со стороны государств в XVI веке не было одобрено некоторыми членами православной церкви; другие, напротив, доказывали, что государство должно преследовать еретиков; первые не одобряли даже тех иерархов, которые дозволяли государству преследование еретиков. Государство руководилось решительными запрещениями еретиков и раскольников и преследовало их; 4) государство 2-й четверти XVI века предоставляло переселившимся и призванным из-за границы протестантам разных вероисповеданий свободу вероисповедания и богослужения с правом устроения храмов, вызова пасторов из-за границы. В XVII веке протестантские общества были дозволены в Москве, Архангельске и Астрахани; 5) государство дозволяло последователям Армяно-Грегорианской религии иметь храмы с свободным отправлением богослужения в Астрахани; 6) Государство недоверчиво и колебательно относилось к духовным лицам Римско-Католического вероисповедания; оно дозволяло в некоторых местах лицам Римско-Католического вероисповедания иметь храмы; 7) государство решительно запрещало пропаганду в России между населением и преследовало как распространение, так и уклоняющихся в иную веру.

В Новой России отношения видоизменились под влиянием территориальной системы германской и шведской. Эта система сделалась известной в России через сочинения Томазия, Пуффендорфа и Лейбница, через законодательные акты Швеции.

Пётр I признал за собой право и даже обязанность вводить реформу в устройство церкви и издавать законодательные акты о церкви частью самостоятельно, а частью с согласия церковной власти, или поручал Сенату, но при своём соучастии. В единственном случае в учреждении Синода взамен патриаршества, Пётр решил войти в соглашение в патриархами Восточной церкви, желая их согласия, хотя он всё раньше сам составил; ясно, что он хотел этим придать большее значение новому учреждению. Он приказал в регламенте Синоду рассмотреть все высшие интересы церкви, предоставил право дополнять регламент новыми правилами, но с его согласия; учредил постоянный надзор за Синодом в лице должности обер-прокурора Синода, как стряпчего дел государя. Св. Синод введён был в состав строя государства и уравнён в правах с властью и правами Сената, все подведомственные ему учреждения получили значение государственных установлений.

Начало, на котором Пётр определил отношения государства к церкви, удержано всеми преемниками Петра и до нашего времени.

И в древней России были армянские, католические и протестантские общества, которые управлялись совершенно самостоятельно; государство не вмешивалось в дела этих общин. Все эти отдельные общества одного и того же вероисповедания не имели ни общего устройства, ни общей власти. Они ведались разными коллегиями: в Нельском приказе, в Стрелецком приказе.

При Петре завоёвана была и присоединена к России часть Финляндии, а затем и Лифляндия и Эстляндия. В новозавоёванных местностях господствующей верой была лютеранская. Пётр при капитуляции некоторых городов обещал манифестом 30 Сентября 1710 года сохранить лютеранскую церковь в том самом положении и правах, в которых она находилась при Шведах. Главой этой церкви считался король. Монарх русский по завоевании Эстляндии и Лифляндии должен был заменить в этом отношении шведского короля. Все права, принадлежащие королю, перешли к русскому государю. Но Пётр не осуществил своих прав непосредственно законом и при нём не было указано, под ведением кого должна состоять лютеранская церковь. В 1743 году поручено ведение духовных дел лютеран Юстиц-коллегии Лифляндских и Эстляндских дел под высшим надзором Сената.

На юге, в Астрахани оказались некоторые церкви католические. К ним отправлялись ксендзы из Рима; последние отказывались быть в ведении архиереев. В 1744 году правительство обратило внимание на устройство своих отношений к Римско-Католической церкви. Когда католики и униаты оказались в значительном количестве в пределах России, явилась необходимость в установлении отношений государства к Римско-Католической церкви. Эта необходимость сделалась настоятельной при присоединении Литвы, Курляндии и части Польши. Екатерина при присоединении Белоруссии руководилась началами веротерпимости, а с другой стороны принципами самодержавия верховной власти; обеспечила своим новым подданным свободу вероисповедания, неприкосновенность их обрядов, устройства церкви и иерархии и объявила, что никакая иностранная власть не может иметь силы для её подданных; никакая папская булла не может быть обнародована без соизволения императора. Иерархи, не принявшие подданства русского и удалившиеся в Варшаву, были устранены от всякого распоряжения в России. Вместо них по воле императрицы были назначены иерархами русские подданные, несмотря на протест папы. Эти иерархи должны жить в России, в подчинении у них должны быть монашествующие и белое духовенство. Императрица без сношения с папой произвела перемену в границах епархии, назначив епископом знаменитого Сестерженцевича Богуша, который впоследствии был митрополитом всех церквей. При Юстиц-коллегии был учреждён департамент Римско-Католического вероисповедания под председательством митрополита. Департаменнту принадлежал суд в высшей инстанции. Из департамента через Юстиц-коллегию и Сенат дела могли переходить на Высочайшее учреждение. В 1798 году был утверждён регламент о Римско-Католической церкви. Церковь Римско-Католическая была поставлена законодательством под верховной властью государя рескриптом Александра I – 1802 года, так что не нуждался ни в папе, ни в нунции и признавала только духовную власть митрополита, который действовал вместе с департаментом, переименованным в 1800 году в Коллегию духовных дел Римско-Католического исповедания; в 1802 году Коллегия перешла в Министерство юстиции, а в 1810 году в Главное Управление по делам иностранных исповеданий, но судные дела, принадлежащие Коллегии, были переданы Сенату. До присоединения Белоруссии иудеи считались чужеземцами. Вскоре появилась ересь жидовская; государство отнеслось к этой ереси чрезвычайно сурово; для подавления её были приняты крупные меры. Против этой ереси выступил знаменитый Иосиф Волоколамский: он предлагал принять против еретиков чрезвычайные репрессии, при этом он указывал на ауто-дафе в Испании. В Белоруссии оказалось очень много иудеев. Государство большей частью их игнорировало. Но с XIX века дела относительно их устройства и управления были переданы Главному Управлению. Это Главное Управление существовало до 1817 года, когда оно перешло в состав Министерства Народного Просвещения в качестве Департамента Духовных дел с четырьмя отделениями. В этом департаменте сосредоточены были все дела относительно всех церквей. В 1824 г. Отделение дел Греко-Российского вероисповедания было выделено и передано ведению обер-прокурора Св. Синода. Департамент переименован в Главное Управление дел иностранных вероисповеданий. В 1832 года Главное Управление перешло в Министерство Внутренних Дел под названием Департамента Духовных дел иностранных вероисповеданий, который существует и до сих пор. В этом Департамента, как центральном учреждении государства, сосредоточены дела всех вероисповеданий, существующих в России, кроме православного и за исключением так называемых раскольничьих дел (они ведаются в Департаменте общих дел). В производстве этих дел выражается отношение государства к этим церквям. В Департаменте Духовных дел производятся дела об устройстве исповедных обществ в России, дела по сношению с властями религиозных обществ; в нём же составляются различные проекты. Трудами этого Департамента составлены: устав Ев.-Лютеранской церкви, положение об Управлении Духовных дел Армяно-Грегорианской церкви. Высочайше утверждённое в 1836 году Положение о Духовных делах евреев в 1837 году, а в 1831 году об Управлении дел магометанского исповедания в таврической губернии, а затем и в Оренбургской, в 1847 году об Управлении ламаитских калмыков. Необходимые перемены в сих уставах проектируются также в этом департаменте на общем основании. Всем этим уставам сделан в 1863 году Свод Уставов исповеданий иноверческих и православного. Этим Сводом регулируются отношения государства к церкви.

Общее начало, выражающее отношение государства к религиозным обществам, вероисповедным по действующему Русскому праву, изображено в следующем законе: все подданные государства и иностранцы, как в Российской Империи, так и в царстве Польском и Великом Княжестве Финляндском, пользуются каждый повсеместным свободным отправлением своеф веры и богосулжения (осн. зак. 40, 44 и 48 ст.), и никто не подвергается преследованию за мнения о вере (устав о пред. и пресеч. прест. Св. зак. т. XIV ст. 60). Наше законодательство, допуская свободу веры, религии и богослужения лицам всех религиозных обществ, разделяет религии на следующие группы: 1) господствующую, 2) покровительствуемые, 3) дозволенные, 4) терпимые и 5) недозволенные. Это различие в юридическом положении религий основано: 1) на различной исторической связи религии с государством, 2) на различии принципов, 3) на различии отношения религиозных обществ к католической свободе государства. Господствующая религия – Православная, Восточно-Католическая церковь. Покровительствуемые: Римско-Католическая, Евангелическо-Лютеранская, Реформатская, Армяно-Грегорианская и исповедания нехристианские: еврейское, магометанское и лимаитское.

Дозволенные или признаваемые – раскольничьи секты на основании закона 1883 года: Анабаптисты (с 1876 года), Менониты, Генгутеры. Терпимые – раскольничьи секты, менее вредные, секты выделившиеся без дозволения государственной власти из протестантской и еврейской религий, языческая религия. Нетерпимыми признаются особенно вредные секты, исповедующие такие принципы, которые признаны государственной властью преступными, а именно: скопцы, иуддействующие (c XVI века) молокане, беспоповцы, секты, не признающие брака и отказывающиеся молиться за царя.

Рассмотрим теперь отношения государства к религии отдельно.

1. Православная религия признана господствующей и первенствующей; господство её состоит в том, что она занимает в ряду других вероисповеданий первое место: 1) она может везде открыто совершать богослужение и религиозные процессии; 2) ей исключительно дозволяется убеждать лиц, принадлежащих к другим вероисповеданиям,– принять её, но без принудительных мер; всякие принудительные меры строго запрещаются; 3) православная вера охраняется и защищается верховной властью; 4) к календарю её применяются все табельные дни и праздники; 5) по её обрядам совершается богослужение по случаю государственных событий.

Господство православной веры понимается в смысле преобладания её над другими религиями, но выражается в том, что: 1) православная вера есть лишь религия большинства подданных государства; 2) она не может служить причиной ограничения гражданских и политических прав; 3) венчание смешанных браков и крещение детей, происходящих о таких браков, совершается по её обрядам, преимущество её состоит в особых отношениях государя к ней: а) Император Всероссийский не может исповедовать иной веры, кроме православной; б) государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующего вероисповедания, блюститель правоверия и всякого в церкви благочиния; в) при вступлении императора на престол коронование и миропомазание совершается по чину православной церкви; по чину же православной церкви подданные разных христианских вероисповеданий могут приводиться к присяге на верность службы государю; православная церковь устанавливает особое моление о здравии и спасении государя, празднует дни их тезоименитства и др., г) верховная власть в управлении Православной церкви действует по основным законам Российской империи через посредство Св. Синода, а в отношении к другим вероисповеданиям по началам территориальной системы. Устройство каждого вероисповедания основано на началах государственных законов, во главе неправославных исповеданий стоят особенные правительственные лица и учреждения (коллегии, консистории). Стало быть, верховная власть в России по отношению к православной церкви, в её управлении, действует непосредственно, а в других вероисповеданиях через предназначенных духовных властей и особенных правительств. Но так как непосредственное отношение верховной власти в Св. Синоду, а через него и ко всей церкви, во многих случаях невозможно и неудобно, то верховная власть переносит часть своих прав на своего представителя в Синоде, на обер-прокурора, который получает особое значение в ведомстве православного вероисповедания.

2. Отношения государства к покровительствуемым религиям выражаются в следующем: покровительствуемые религии находятся под покровительством и охраной государственных законов, имеют устройство, соответствующее принципам вероисповедания и государственной жизни; никакой новый закон, относящийся к одной из покровительствуемых религий, не вводится без предварительного истребования мнения от её правительства – русского, а иногда и иностранного.

Распоряжения и действия религиозных правительств, лиц и учреждений имеют силу и поддерживаются мерами государственными на общем основании. Духовные лица сих исповеданий пользуются правами лиц, на государственной службе находящихся. Духовные дела ведаются особыми установлениями, Высочайшей властью учреждёнными: для Римско-Католической церкви – Духовная коллегия в Петербурге, митрополиты, епископы с состоящими при них консисториями и т. д.; Евангелической – Генеральная консистория, супер-интендент, главное церковное попечительство и т. д. и Армяно-Грегорианской церкви – Патриарх, Эчмиадзинский, Грегорианский Синод с состоящим при нём обер-прокурором. еврейские духовные дела ведаются – Раввинскими комиссиями при Министерстве Внутренних Дел; Магометанские – Духовными правлениями, не везде, впрочем, организованными и муфтиями; Ламаитское вероисповедание управляется своим духовенством. Все эти учреждения должны действовать согласно законам и должны охранять священные права Монарха. Они состоят в ведомстве Министерства Внутренних Дел, в Департаменте Духовных дел иностранных исповеданий. Изменения и дополнения в законах, касающиеся сих религий, делаются на общем основании. Высшие духовные лица назначаются верховной властью или. по её уполномочию, Министром Внутренних Дел. При всех учреждениях имеются органы правительственного надзора. Покровительствуемые религиозные общества пользуются полной религиозной свободой. Они могут иметь храмы особой архитектуры, могут созывать народ к богослужению колокольным звоном, или иным способом, совершать публичные богослужения, на площадях совершать крестные ходы, но только в тех местах, где исповедники сих религий составляют большинство населения, могут обладать недвижимым имуществом на правах коренных учреждений. Содержание религиозных правительств происходит или за счёт казны. или указаны законом источники. Последователи покровительствуемых религий могут дать своим детям воспитание, согласно в правилами своего вероучения, если они не состоят в браке с православными. Они могут свободно участвовать в богослужении своей религии и не могут быть принуждаемы к участию в богослужении господствующей церкви. Брак и погребение, совершённые по обрядам сих религий, считаются законными. Присягу на верность престолу и государству и свидетельскую могут принимать по обрядам своей религии.

3. Исповедникам дозволенных религий разрешено отправлять своё богослужение в частных домах, не имеющих внешних признаков храма (кроме креста над входными дверями), но внутреннее устройство молитвенных домов законом не определено. Ни строить вновь, ни ремонтировать старых молелен без надлежащего разрешения не могут. (Это правило относится ко всем религиям, не исключая и православной). Здание этих молелен и сами молельни не пользуются правом священного места. Они не могут совершать публичных богослужений, крестных ходов и т. п. обрядов на улицах и площадях городов и селений. Воспитание детей, брак и погребение усопших могут быть совершены по обрядам сих религий. Духовные лица сих исповеданий не имеют никаких отличий от мирян перед лицом государства и содержание их последним не обеспечено.

4. Терпимые – это те религии, которые не дозволены ещё правительством, но и не запрещены. Они состоят под надзором местной полиции. Они пользуются охраной закона, но и не преследуются, если не обнаруживают вредного влияния на исповедующее их население. Относительно последователей терпимых религий наше законодательство держится следующего начала: не делая им никакого насилия совести, терпит их, но не дозволяет им «оказательства», т. е. совершения каких-либо религиозных обрядов под открытым небом и публично.

5. Наконец, некоторые секты признаются вредными и потому нетерпимыми, запрещёнными. За личные мнения последователи этих сект не преследуются, но религиозные убеждения не освобождают их от ответственности за поступки, предусмотренные уголовными законами. (С целью предупредить распространение этих сект, их последователям запрещено принимать христианских детей на воспитание, иметь православную прислугу и т. п.; особенно это относится к скопцам).

В дополнение к стр. 206-ой (здесь стр. 154).

Процесс государственного законодательства о церкви, или церковно-политических законов,– подвергся в России с учреждением в 1906 году Государственной Думы и Государственного совета некоторой перемене. Составляемый в центральном или высшем церковном установлении (относительно православной церкви – в Св. Синоде) проект, через представителя государственной власти, в ведении которого состоит вероисповедное общество, вносится (Министром Внутренних Дел, Обер Прокурором Св. Синода) в Совет Министров и, в его согласия, в Государственную Думу, переходит затем в Государственный Совет, восходит на утверждение Государя и обнародывается наравне с государственными узаконениями о всех других предметах.