Святого Максима различные вопросы и выборки из различных глав недоумений
I, 1. Каковы добродетели у души, а каковы – у тела?
Добродетели души суть следующие: любовь, смирение, кротость, великодушие, долготерпение, незлопамятность, незлобивость, несклонность к гневу, зависти, осуждению и тщеславию, милосердие, целомудрие, несребролюбие, сострадание, отсутствие гордости и высокомерия, сокрушенность сердца. А добродетели тела суть следующие: пост, спание на земле, бдение, воздержание, нестяжание и сосредоточенность.889
I, 2. Что означает речение Апостола: Буду петь духом, буду петь и умом (1Кор. 14, 15)?
Если кто-либо только языком произносит [слова] песнопения, то он поет духом, а если [кто-либо], зная смысл песнопения, наслаждается созерцанием, то он поет умом.890
I, 3. Что означают слова: В беззакониях я зачат, и во грехах зачала891меня мать моя (Пс. 50, 7: LXX )?
Поскольку первоначальная цель Бога была в том, чтобы мы рождались без брака и истления, а брак был введен по причине преступления заповеди, ибо Адам совершил беззаконие, то есть отверг Закон, данный ему Богом, – поэтому все, кто ведет род от Адама, зачинаются в беззакониях, подпадая под осуждение праотца. [Слова] же и во грехах зачала меня мать моя означают, что Ева, мать нас всех, первой зачала грех, пылая страстью к наслаждению.892 Потому и мы, подпадая под осуждение [пра]- матери, говорим, что [мать] зачинает нас во грехах.893
I, 4. Что означают слова Апостола: быть отлученным от Христа за... родных моих (Рим. 9, 3)?
Я молился,894 говорит Апостол, от Христа быть преданным диаволу, так чтобы быть подвергнутым бичеванию и за израильтян вынести наказания – которых они по справедливости заслужили за свое неверие в Бога, – только чтобы они были спасены.895 [Ведь] таким же образом и Господь предал Себя (Еф. 5, 2) и сделался за нас клятвою (Гал. 3,13).896
I, 5. Сколько [существует] способов, [которыми] человек грешит?
Я полагаю, что человек грешит четырьмя способами: по [внезапному неразумному] увлечению,897 по обольщению [чувств], по незнанию и по расположению [воли].898 Те, кто грешат первыми тремя способами, легко приходят к осознанию и покаянию, тот же, кто грешит по расположению [воли] и не приходит к покаянию ни с опытом, ни со временем, – тот терпит бесконечную муку.
I, 6. На что указывает Господь, говоря в Евангелии, что две малые птицы899 продаются за ассарий (Мф. 10, 29)?
Говорят, что ассарий – это десять нуммов, число десять означает букву йота, а эта буква – первая в имени Господа нашего Иисуса Христа. Следовательно, именем Господа искупается и ветхий, и новый народ, и внутренний, и внешний человек.900
I, 7. Что означают слова Елисея, когда Илия вознесся: Где Бог... аффό (4Цар. 2, 14: LXX )?
Существуют три понимания [этих слов]: Где Бог отца моего?; Где Бог великого моего?; Где Бог сокрытого?901
I, 8. Какими способами осуществляется аллегория, и какими – тропология?
Аллегория относится к неодушевленному – скажем, горам, холмам, деревьям и прочему. Тропология же относится к нашим членам – скажем, голове, глазам и прочему; ведь она именуется «тропологией», [ибо происходит] от [слова] «обращаться».902
I, 9. Что означают слова псалма: Ты сидел и говорил против брата твоего, и против сына матери твоей полагал соблазн (Пс. 49, 20: LXX )?
О том, кто поносит дела единоверца и непрестанно бранит [его], справедливо полагают, что он говорит против своего брата. А кто, побуждаемый завистью, клевещет на сына мудрости, украшенного [ею], и всех соблазняет, тот есть полагающий соблазн против сына матери.903
I, 10. У святого Диадоха в сотой главе написано, что некие люди будут подвергнуты суду посредством огня и в грядущем веке будут очищены.904 Я прошу ясно истолковать мне, что имел в виду отец.
Те, кто приобрели полноту любви к Богу и при помощи добродетелей подняли крыло души, – те, согласно Апостолу, восхищаются на облаках (1Фес. 4, 17) и на суд не приходят (Ин. 5, 24). Те же, кто полнотой [любви] не овладели, но совершили и грехи, и добрые дела, – те приходят на место суда. Там, [когда совершается] сопоставление их добрых и злых дел, они подвергаются будто испытанию огнем, и если перевешивает чаша добра, они очищаются, [освобождаясь] от кары.905
I, 11. О различных [видах] справедливости.
Люди, умудренные в [делах] Божиих, говорят,906 что есть три вида справедливости: человеческая, ангельская и Божественная. Человеческой справедливостью называют равное распределение чувственных благ мира сего и благожелательность,907 ангельской [именуют] независтное одарение Божественным знанием, Божественную же справедливость определяют как страдание за согрешающих.908
I, 12. Отчего Господь, укорив Петра, назвал его сатаной?909
Господь называет Петра сатаной не для того – как некоторые думают, – чтобы побранить его.910 Поскольку бывшее для Господа лишением911 для нас стало обретением,912 как, например, Его смерть стала для нас жизнью, а Его бесчестье стало для нас славой; а апостол Петр, когда Господь говорил, что Ему предстоит страдать, подумал, исходя из естественного [порядка] вещей, что невозможно [допустить], чтобы жизнь была погублена, а слава обесчещена, – поэтому Господь, отвергая эту мысль, ибо в сверхъестественном не должно искать естественную последовательность (ведь совершая это посредством противоположностей, Он замыслил [даровать нам] жизнь через смерть и славу через бесчестье), [так вот, Господь, имея в виду,] что эта мысль Ему противоположна, сказал: Иди позади Меня,913 как если бы сказал: Следуй Моему замыслу и не пытайся искать естественную последовательность вещей. Имя же Сатана, как говорят, переводится как противник. Господь произнес это слово не как бранное, но так, как если бы сказал: Противник моей цели.
I, 25. Как нам, согласно благочестию, понимать слова Евангелия: Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5, 22)? И почему в другом месте Господь говорит: Я не сужу никого (Ин. 8, 15), но слово, которое Я говорил, оно будет судить его (Ин. 12, 48)?
Будучи Богом, ни Отец, ни Сын никого судить не будет – ведь и человек становится судьей для людей, а не для животных. Отец отдал суд Сыну не потому, что Сын есть Бог, а потому, что Он стал человеком. Он будет судить всех, сравнивая Свою человеческую жизнь с нашей.914 А также будет судить и Его слово, то есть учение, которое Он явил посредством дел, согласно написанному: что Иисус делал и чему учил от начала (Деян. 1, 1).
I, 27. Что означает загадочное речение из Притчей: Если голоден враг твой, накорми его, если жаждет, напои его. Ведь, делая это, ты соберешь горящие угли на голову его (Притч. 25, 21–22: LXX)?915
Врагом нашей души является наше тело, которое всегда сражается с нами, поднимая мятеж страстей. Если мудрование плоти,916 мучимое совестью, голодает, то есть простирается к спасению, или жаждет Божественного знания,917 то должно накормить его посредством воздержания и трудов и напоить изучением Божественных речений. Таким образом на его голову, то есть на ум, собираются горящие угли – Божественные и духовные помышления.
I, 28. Что означают слова сто первого псалма: Я уподобился пеликану в пустыне (Пс. 101, 7)?
Этот пеликан – птица, и змей питает к его птенцам великую вражду. Что измышляет пеликан? Вьет гнездо на высоте и со всех сторон ограждает его от змея. Что же делает коварный змей? Замечает, откуда дует ветер, с той стороны плюет в птенцов ядом, и они гибнут. Прилетает пеликан, видит, что его птенцы погибли, находит облако, высоко взлетает, бьет себя крыльями по бокам, вытекает кровь, через облако окропляет птенцов, и они оживают. Пеликан понимается как Господь, его птенцы – как Адам и Ева, то есть наше естество, его гнездо – как рай, а змей – как отступник-диавол. Так вот, началоположник зла змей плюнул [ядом] в первотварных, [внушив им] ослушание, и они стали мертвыми от греха.918 А Господь наш и Бог от любви к нам воздвигается на честном кресте и, когда Ему пронзают бок, то чрез облако Святого Духа дарует нам жизнь вечную.919
I, 29. Что означают [слова]: [малые] птицы920 совьют там гнезда (Пс. 103, 17: LXX )?
[Малыми] птицами [псалмопевец] называет либо души, либо различные добродетели.921
I, 30. Что означают [слова]: Предводительствует над ними жилище эродия (Пс 103,17: LXX ).
Говорят, что эродий922 – это птица, и живет она столь целомудренно, что, когда ей предстоит совершить совокупление, она скорбит сорок дней, а потом, после совокупления, еще сорок.923 Гнезда же она вьет на деревьях, где над ней открытое небо и ничто не отбрасывает тени.924 По причине этих его качеств эродий означает целомудрие, ибо оно предводительствует над всеми добродетелями и отстраняется от всего чувственного, [так что] на него не падает тень ни от чего преходящего – ведь число сорок содержит завершение каждой из четырех стихий.
I, 31. Что означают [слова]: Воздающий ненавидящим Меня, [наказывая] за грехи родителей детей до третьего и четвертого поколения (Втор. 5, 9: LXX )?925
Мы предположили, что первое поколение – это посев зла, то есть приражение,926 второе – это вожделение,927 третье – это склонение ко злу,928 то есть сосложение [с ним],929 четвертое – это осуществление, то есть деяние.930 Так вот, нам воздается до третьего и четвертого поколения, то есть за сосложение [с ним] и действие – ведь прилог и вожделение не подлежат наказанию, ибо [здесь] зло завершения не достигает.
I, 33. Что означают [слова]: За три или четыре нечестия Тира не пощажу931 его (Амос. 1, 9: LXX )?
Я полагаю, что, [говоря] о четырех нечестиях, пророческое слово намеком указывает на следующие: приражение,932 вожделение, склонение ко злу933 и действие.934 В случае первого и второго, то есть приражения и вожделения, Бог проявляет терпение, ибо [здесь] зло не достигает завершения. В случае же третьего и четвертого I , 6. нечестия, то есть склонения и действия или сосложения и поступка,935 слово [пророка] по справедливости являет угрозу.
I, 34. О том, что нельзя сказать: Христос Духа, так же, как об Отце и Сыне, хотя говорится без различения: Дух Бога936 и Дух Христа.937
Как ум является причиной слова, так он является также и причиной дыхания,938 через посредство слова. Как мы не можем сказать, что слово голоса, так не можем сказать, что Сын Духа.939
I, 35. Что означают [слова], сказанные Господом: Если глаз, рука или нога соблазняет тебя, вырви их и брось от себя (ср. Мф. 5, 29–30; Мк. 9, 43, 45)?
Мы можем предположить, что согласно простому [толкованию]940 притча намеком указывает на друзей, [которые] подобны глазам, на домашних, которые необходимы нам как руки, и на товарищей, которые служат нам будто ноги. Их-то Слово [и] повелевает вырывать, если они соблазняют [нас] и вредят душе. Однако предписание можно истолковать и иначе, анагогическим способом: если ты владеешь созерцательным знанием, будто глазом, но оно возносит тебя к гордости и высокомерию – то вырви его. Если ты [имеешь] делание утонченное, и оно становится для тебя причиной надменности, то вырви его. Таким же образом, если ты владеешь способностью к служению, которое есть нога, и от этого превозносишься, то отвергни ее. Ведь тебе полезно отказаться от этих мнимых добродетелей, но при этом не дойти до совершенной гибели по причине гордости и высокомерия.
I, 36. Что означают [слова]: Поднялось солнце и луна встала на месте своем (Лев. 3, 11: LXX )?
Всякий раз, когда в нас, вследствие добрых дел и истинного знания, восходит Солнце справедливости941 – тогда луна встает на месте своем, то есть наше естество, подверженное изменению и искажению, обретает устойчивыи порядок.942
I, 37. Что означают [слова], написанные в Соборном послании Петра: Чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом (1Пет. 4, 6)?
Эти слова сказаны о людях времен потопа, которые пребывали в совершенном незнании Бога и коснели в дурных нравах. Так вот, то, в чем они грешили по отношению к самим себе, посредством тех испытаний, войн, набегов и разнообразных событий, которые между ними происходили, – это Он им простил.943 Грехи же, связанные с незнанием Его и нечестием, Он не простил им, дабы за веру в Него, когда Он по человеколюбию низойдет в области ада, грех нечестия простился тем, кто в Него уверует, и они жили бы по Богу духом, разумеется, подвергнутые суду, как сказано, плотию за прегрешения по отношению к людям.944
I, 45. Что означают [слова], сказанные в [книге] псалмов: Упразднитесь945 и познайте, что Я – Бог (Пс. 45, 11946)?
Существует шесть видов упразднения, достигая которых, мы можем познать Бога. Первое есть упразднение от осуществления греха, второе – от разжигающей пищи,947 третье – от места средоточия живущих в беспечности, четвертое – от поведения, не подобающего для богоугодной жизни, пятое – от жизни [полной] ссор и пересуд и влекущей ум ко множеству предметов, шестое – совершенное отсутствие собственной воли.948 И это есть истинное и богоугодное отречение и повиновение.949
I, 67. Как нам следует понимать неведение Сына [Божия] относительно завершения?950
Существует два [вида] неведения – укоризненное и неукоризненное;951 и одно из них зависит от нас, а другое не зависит от нас.
То, что укоризненное и зависит от нас, касается добродетели и благочестия. То же, что неукоризненно и не зависит от нас, касается вещей, о которых мы, хотя и хотим знать, не знаем, ибо они происходят далеко или произойдут в будущем.
Итак, если [в случае] со святыми пророками они по благодати распознавали далекое и не зависящее от нас, не в несравненно ли большей степени Сын Божий знал все [вещи], и по этой причине [Его] человечество, не по природе, но по единению с Логосом [знало их]? Ибо подобно тому как раскаленное в огне железо имеет все свойства огня – ибо горит и жжет, – хотя по природе не огонь, но железо, так и человечество Господа, по единению с Логосом все знало, и все, что подобает Божеству, в нем было явлено.952 По [самой] же человеческой природе, соединенной с Ним [то есть, Логосом], говорится, что Он не знал.953
I, 68. Что означает монашеская схима,954 и – прежде этого – что есть острижение волос?
Подобно тому как над всеми частями тела первенствует голова, так в душе образом головы выступает ум, и с него следует состричь все мирские помышления.955
Коловий956 же, поскольку все тело покрывает, но только руки оставляет открытыми,957 означает, что должно, совлекшись совершения греха на деле, облечься нравственной философией – ведь руки, по общему мнению, являются символом делания и действия.
Пояс – поскольку делается из кожи мертвых [животных] и сжимает чресла и пуп – означает [, во-первых,] умерщвление посредством воздержания, а [во-вторых,] что это умерщвление всегда должно налагать на силу и действие зла.958 Ведь сила [бого] противного владычества лукавого, согласно Иову, в пупе чрева (Иов. 40, 16: LXX), а чресла, по [словам] блаженного Давида, исполнены бесовских глумлений (Пс. 37, 8: LXX); глумления же – это различные действия блуда.
Аналав же, поскольку сзади и спереди имеет [вид] креста, означает [следующее]: согласно Апостолу, следует, чтобы не только мы были распяты для мира, но и мир для нас (Гал. 6, 14)959 – дабы, когда мы бежим от мира, перед нами не было бы никаких препятствий, и связь с миром не удерживала бы нас посредством явных обольщений, и еще когда мирское, будучи позади, преследует нас, мы по причине невольных искушений не ослабили бы натяжение благочестия, но оставались бы бесчувственными и мертвыми по отношению к невольным и вольным страстям.960
Куколь же означает благодать Божию, которая охраняет и покрывает наш ум. Ведь тот, кто остриг мирские помышления, обретает шлем спасения (Еф. 6, 17).961
Сандалии же имеют такое значение: поскольку они сделаны из кожи мертвых животных962 и подлежат малым частям тела, то, следовательно, таким же образом, как все тело относится к стопам сандалии, так и душе подобает относиться ко всему телу,963 и при этом мертвому для противоестественных страстей.
Мантия же – поскольку она четырехугольная, но также и мир [слагается] из четырех первоначал – означает, что нам должно облечься естественным созерцанием, так чтобы видеть зримые [предметы] не к пробуждению чувства и страстей, но, [созерцая заключенный] в них логос, возводить себя к их Творцу.964 То же, что остается открытой левая рука, означает, что добрые дела у нас должны быть явными, согласно слову Спасителя, чтобы люди видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 16).965
То же, что одежды черные, означает, что для мира мы должны быть незаметны, ибо наше жительство на небесах (Фил. 3, 20). Если же кто-либо воспримет паллий966 как знак четырех родовых добродетелей, тот не погрешит.967
I, 69. [«Иерей с высоты кафедры изрекает Церкви „мир“, подражая в этом Господу, Который, принимая кафедру Свою, дает и оставляет Свой мир. А то, что отвечает народ: „и Духови Твоему“, означает следующее: Ты, Господи, даровал нам мир, единомыслие друг с другом, даруй же нам мир, неразрывное единение с Тобою, чтобы умиряемые Духом Твоим, Которого вложил Ты в нас в начале создания, пребывали мы неотлучными от любви Твоей»].968
I, 70. Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых? – сказал божественный Апостол (1Кор. 15, 29).
Если наши тела, – говорит он, – совсем не восстают, то почему мы верим, что при крещении они обретают нетленность?969
I, 71. [Если домогаешься разъяснить себе понятие об упоминаемой в Писании музыке, то должно разуметь о ней так. Хвалите Господа во гласе трубном – то есть в памятовании о воскресении, которое, как написано, будет по звуку трубному (см. 1Кор. 15, 52). Хвалите Его во псалтире и гуслях, то есть языком и устами, когда, словно бы в бряцало какое, ударяет в нас Дух. Хвалите Его в тимпане и лице, – то есть во плоти и в душе, от которой, подобно ликам, восходят прошения к Богу. Хвалите Его во струнах и органе, то есть в сердце и во внутренности, что Пророк и назвал органом. Хвалите Его в кимвалех доброгласных, то есть – устами, которыми псалмопение приводится в стройное сладкозвучие].970
I, 72. Поскольку в одних списках Апостола содержатся [слова] все мы уснем, но не все изменимся, а в других – не все мы уснем, но все изменимся (1Кор. 15, 51),971 то я прошу объяснить, какое из чтений следует считать верным, и что эти [слова] означают?
Поскольку оба [чтения] содержатся уже в древних списках, то я полагаю, что, следуя и тому и другому чтению, понимающий текст согласно благочестию не отдалится от апостольской цели.972 Слова все мы уснем, но не все изменимся следует понимать так: мы все подвергнемся сну смерти, но не все получим взамен славу и дерзновение. В другом [месте] тот же апостол утверждает это яснее, говоря: только бы нам и одетым не оказаться нагими (2Кор. 5, 3). А слова не все мы уснем, но все изменимся следует воспринимать так: не все мы уснем сном длительным, так чтобы была необходимость в погребении и распаде, [ведущем] к тлению, но те, кто будут жить в то [время], перенесут краткую смерть, и долго спать им будет не нужно, ибо тотчас же произойдет воскресение, [и тогда] все изменятся, то есть облекутся нетлением.
Однако существует и другое созерцательное толкование этого [места]: не все мы уснем, то есть достигнем упокоения и бездействия грехов, и не все усыпим наши страсти, согласно [сказанному]: я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5, 2). Ведь написавший Песни Божественной любви имеет в виду, что тот, кто стал совершенно бездейственным по отношению ко всему чувственному и умственному, – тот бодрствует одним лишь сердцем, наслаждаясь одним лишь созерцанием Бога. Слова же все изменимся указывают на всеобщее изменение [в состояние] нетления.
I, 77. Что означают [слова], сказанные в Апостоле: О, если бы отсечены были (иначе: стали сокрушаться – ἀηοκόψονται ) [возмущающие вас] (Гал. 5, 12)?
Эти [слова] сказаны вместо [слов]: о если бы стали плакать и сокрушаться (κόψονται), приходя к раскаянию в том, что они согрешили, возмущая верных.973
I, 78. Отчего моавитянам и аммонитянам запрещается войти в храм Господень до третьего, четвертого и десятого поколения, и во веки?974
Поскольку моавитянин переводится как «чрево отца»,975 а аммонитянин – как «отец матери»,976 то эти [слова] означают [следующее]: всякий, кто перенял у другого пример зла, тот явил чрево отца; тот же, кто от себя произвел грех – тот есть отец матери, то есть собственного греха. Такие люди не войдут в дом Господень до третьего, четвертого и десятого поколения и вовеки, то есть тот, кто не приобщает себя к Богу ни навыком к добру и деланием (ведь это третье и четвертое поколения добродетелей), ни именем Господа Иисуса и верой в Него, ни [исполнением] десяти заповедей Закона, ни предстоящим в грядущем веке возрождением – тот не войдет в дом Божий, то есть в Небесный град, в котором обитель всех радующихся (Пс. 86, 7: LXX).
I, 79. Отчего прокаженный частично, согласно Закону, нечист, а прокаженный полностью – чист?977
У того, кто прокажен в какой-либо части, пораженная проказой часть мертва, ибо животворная кровь уходит и создается полость;978 и всякий раз как от прикосновения священника прокаженная полость поддавалась, он объявлял [имеющего такую проказу] нечистым. Так и тот, кто прокажен в какой-либо части души, становится нечистым, [ибо] душа образовала полость, то есть была унижена по причине ухода животворной силы добродетели. Тот же, кто прокажен весь, имеет проказу [лишь] на коже [, то есть внутри он не поражен], и животворная кровь распространяется по поверхности всего тела. Это означает [следующее]: кто достиг крайнего предела зла, а затем покаялся – тот восстанавливает животворную силу добродетели, и только совесть его [еще] окрашена прежними предвкушениями979, ибо он не может не осознавать, что он сделал, будто он [этого] не делал. Поэтому Закон и объявляет такого [человека] чистым.980
I, 81. Отчего так случилось, что согрешил Хам, а проклят был Ханаан?981 И если кто-либо воспримет смысл Писания буквально, то окажется, что справедливый Ной здесь несправедлив, ибо один согрешил, а Ной проклял другого. Или, с другой стороны: если Ханаан был проклят, то точно следовало бы, чтобы и весь его род был проклят. Мы же, напротив, находим, что его род скорее других перешел в Христову веру.982
Мы везде находим, что Бог и все святые сражаются со злом и проклинают его. Поскольку же зло сперва рождается в соответствии с состоянием [души],983 а от [греховного] состояния [души] происходит и грех на деле, то Ханаан, отображающий грех на деле, естественно, получил проклятие.
Если же ты хочешь это проследить только применительно к движению души, которое реализуется посредством [взаимодействия] двух, говорю о душе и теле, [то греховное] состояние [души] до конца не доходящее, это и есть действие [остающееся только] в душе.
I, 82. Промысел есть забота, которую Бог проявляет о сущем.984 Промысел есть воля Бога, согласно которой все сущее получает подобающее устроение.985
I, 83. [Бог] явился Аврааму посредством ангела,986 Моисею – посредством огня в терновом кусте,987 Исайе – посредством серафима,988 Иезекиилю – посредством херувима.989 Все они засвидетельствовали, что видели Его в различных образах.990
* * *
Или: «неразвлеченность», «нерассеянность» (τὸ ἀπερίσπαστον). В Главах о любви прп. Максим приводит несколько иной список добродетелей телесных и добродетелей души и говорит о том, насколько те или иные из них являются обязательными: «Из добродетелей иные суть телесные, а иные душевные. Телесные суть: пост, бдение, спанье на голой земле, служение, рукоделие, чтобы не быть в тягость другим, или для подаяний и проч. А душевные суть: любовь, великодушие, кротость, воздержание, молитва и прочее. Итак если случится, что по какой-либо нужде или состоянию телесному, например по болезни или по другой подобной причине, мы не сможем исполнить выше показанных телесных добродетелей, то имеем снисходительное прощение от Господа, ведающего и причины тому; не исполняя же добродетелей душевных, никакого не будем иметь извинения, ибо они не подлежат таковым препятствиям» (carit. 2. 57, рус. пер. по изд.: Добротолюбие, т. 3, с. 189–190).
Интересно, что прп. Максим здесь говорит о созерцании, а не просто о даре истолкования, полезном для всех, что непосредственно вытекает из контекста.
ἐκισσησέν. Глагол κισσάω имеет первоначальное значение «страстно желать» (хотя в Септуагинте используется в значении «зачинать», см. Быт. 30, 38), не исключено, что прп. Максим имеет в виду оба значения (см. следующее примечание).
Таким образом, не само зачатие является грехом, а страстное желание чувственного наслаждения. В то же время, под последствия грехопадения Адама подпадает всякий человек, рожденный «от семени мужа», и именно это соответствует словам: «в беззакониях зачат».
Прп. Максим в своем учении о разделении полов следует за св. Григорием Нисским, см. Greg. Nyss. hom. opif. 17: PG 44, 188A-C; 189A-B. Как пишет Шервуд: «Брак и плотское рождение (с тлением) не были ведущим Божественным намерением в творении человека, как и разделение на мужчину и женщину (см. amb. 41: PG 91, 1305В-С). Но человек был на деле сотворен как мужчина и женщина. Если бы он не согрешил, Бог обеспечил бы его умножение без тления. Это предположение (см. amb. 41: PG 91, 1321А), но оно берется как доказанное (см. amb. 42: PG 91, 1341С). Подразумеваемые аргументы, имеющие место помимо влияния св. Григория, состоят в том, что человек в раю был наделен даром нетления, а зачатие и рождение детей подразумевают тление; это тление происходит от проклятия Божия за непослушание Евы (ср. amb. 42: PG 91, 1321А). Более того, согласно ап. Павлу (Гал. 3, 28), во Христе нет ни мужеского пола, ни женского. Если это так в Царствии Небесном, то могло быть также и в начале (amb. 41: PG 91, 1309А)» (Максим Исповедник 2007а, с. 514–515, прим. 71). См. также amb. 42: PG 91, 1317А; 1309А.
Ср. Max. carit. 1. 74.
Ср. «Божественную же справедливость определяют как страдание за согрешающих» (qu dub. 1.11).
κατὰ συναρπαγήν. Ср. в Главах о любви: «не одна и та же причина, по которой грешники на деле совершают одинаковый грех, но [причины эти] различны. Например, одно дело грешить по навыку, а другое – по [неразумному] увлечению (κατὰ συναρπαγήν). В последнем случае [человек] ни до, ни после греха не думал о нем, но весьма сокрушался о случившемся. Совсем противоположное происходит с согрешившим по навыку: он и до греха не переставал мысленно грешить, и после него сохраняет такое же расположение» (carit. 3. 74, рус. пер. А. И. Сидорова, цит. по изд.: Максим Исповедник 1993, кн. I, с. 130, см. там же прим. 171, с. 289–290. Сидоров, ссылаясь на словарь Лэмпа и одно из мест у прп. Диадоха Фотикийского, считает, что в данном случае речь идет о внутреннем неразумном импульсе, хотя отмечает, что в других контекстах это выражение может означать похищение [души диаволом]).
Таким образом, по прп. Максиму, мы согрешаем либо под воздействием иррациональных импульсов, или из-за обольщения чувственным, очевидно, по причине приражения к чувственному восприятию стремления к чувственным удовольствиям, или по неведению. Эти три способа, какими мы можем согрешать, могут быть осознаны, и в таких грехах мы можем покаяться. (В самом деле, иррациональный импульс может быть осознан как чуждый нашей сознательной воле, обольщение чувств может рассеяться, когда на смену наслаждению придет страдание, а неведение может быть просвещено опытом и обучением.) А вот грех, вошедший в навык из-за расположения воли (см. предыдущее примечание), не поддается осознанию или раскаянию ни с опытом, ни со временем.
Или: «два воробья».
Ср. Рим. 7, 22; Еф. 3, 16; 2Кор. 4, 16.
Как отмечает Д. Прассас (Prassas 2003, р. 385), слово ἀφφώ толкуется в тексте, приписываемом Афанасию Великому как ἄμφω («оба») (см. Ath. (?) test, е script, de comm, essent. patr. et fil. et spirit.: PG 28, 37A), а Феодоритом как «сокрытый», или «сокровенный» (Theod. quaest. in libr. Regn. et Paralip.: PG 80, 749C).
Как пишет Блауерс в своей книге об экзегезе Максима в главке, посвященной типологии, аллегории и тропологии: «Несомненно, Максим не был несведущ относительно более субъективных форм символической экзегезы, вроде аллегории и тропологии как отличных от типологии в собственном смысле. В Quaestiones et dubia он предлагает курьезное определение „аллегории“ как истолкования (interpretation) неодушевленных вещей (гор, холмов, деревьев и т. п.), а „тропологии“ как истолкования частей нашего тела (головы, глаз и так далее). Эта краткая заметка, однако, выглядит как определение из какого-то руководства, которое Максим, вероятно, воспроизвел, и в Вопросоответах к Фалассию нет признаков того, чтобы Максим связывал себя этим определением» (Blowers 1991, p. 197). Определение прп. Максима из qu. dub. I, 8. один к одному встречается у Георгия Кедрина (XI-XII вв.) (Georg. Cedr. compend. historiar. 1. 97.18–21, ed. Bekker). Конечно, можно предположить, что Георгий позаимствовал этот текст у прп. Максима. Однако у самого Георгия он является частью пространного пассажа относительно различных типов тропов, иносказаний и т. п. Так что не исключено, что у прп. Максима и Георгия Кедрина был один и тот же источник, из которого Максим выписал лишь отрывок, а Кедрин весь кусок. О смысле отрывка, приведенного прп. Максимом, остается только догадываться. Но, видимо, можно согласиться с Блауерсом, что это различение аллегории и тропологии на экзегезу самого прп. Максима не повлияло. С другой стороны, А. Г. Дунаев, разбирая толкование «горы» в святоотеческой экзегезе и ссылаясь на этот вопросоответ, пишет, что прп. Максим «прямо указывает на горы как на наиболее подходящий пример при определении аллегории Священного Писания в отличие от тропологии» (Дунаев 2006, с. 119). Не вполне понятно, однако, почему меньше подходят для аллегории голова, глаза и другие члены человеческого тела, которые прп. Максим в данном вопросоответе соотносит с тропологией. А. Г. Дунаев этот вопрос не ставит. Между тем, в Qu. dub. мы встречаем немало примеров аллегорического толкования частей тела (см., напр., qu. dub. I, 35).
Ср. в qu. dub. 35 в толковании чуда в Кане Галлилейской: «А просящая мать – это вера, или смирение, или [основанная на] познании мудрость».
Diad. Phot. cap. cent, de perf. spir. 100: p. 163, ed. des Places.
Приведем отрывок из толкуемого места прп. Диадоха по русскому переводу Добротолюбия: «Если же мы не будем достодолжно и об этих (невольных и неведомых) грехах исповедоваться, то во время исхода нашего страх некий неопределенный найдем в себе. А нам, любящим Господа, надлежит желать и молиться, чтобы в то время оказаться непричастными никакому страху: ибо кто тогда будет находиться в страхе, тот не пройдет свободно мимо князей адских, потому что эту боязливость души они считают за признак соучастия ее в их зле, как это в них самих есть. Обрадоваемая же любовью Божией душа в час разрешения от тела, с ангелами мира несется выше всех темных полчищ, потому что такая душа некако окрылена бывает духовной любовью, имея в сей любви полное без всякого недостатка исполнение закона. Почему исходящие из сей жизни с таким дерзновением и во второе пришествие Господне восхищены будут со всеми Святыми. Те же которые во время смерти хотя мало поражаемы бывают страхом, будут оставлены тогда в толпе всех других людей, как состоящие под судом, чтоб, испытаны быв огнем суда, должный им по делам их удел получили они от благого Бога нашего, и Царя Иисуса Христа. Ибо Он есть Бог правды, и Его есть на нас, любящих Его, богатство благ Царствия Его, в век и во все веки веков. Аминь» (Добротолюбие, т. 3, с. 74). К этому слову прп. Диадоха прибавлен комментарий, представляющий собой не что иное, как ответ прп. Максима из qu. dub. I, 10. Приведем этот комментарий по Добротолюбию: «Св. Максима истолкование, по вопросу неких, следующих слов настоящей сотой главы: „чтоб испытаны быв огнем суда...“ и проч. „Стяжавшие совершенную любовь к Богу и крылья души чрез добродетели сделавшие легко парительными, восхищаемы бывают, по Апостолу, на облаках, и на суд не приходят; не достигшие же такого совершенства, и при делах добрых не чуждые и грехов, – эти приходят в судилище суда, и там чрез исследование их добрых и худых дел как бы огнем испытуются; если чаша добрых дел перетянет, они избавляются от наказания“» (Добротолюбие, там же). Очевидно, что ответ прп. Максима направлен против оригенистического учения о всеобщем спасении. В этом ответе он, вероятно, имеет в виду слова ап. Павла: «каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть» (1Кор. 3, 13). Ср. у прп. Максима параллельные места в qu.-еs: 99; 159, где трактуется тема испытывающего и очистительного огня Божия.
Источник этой мысли прп. Максима нам найти не удалось, не исключено, что она принадлежит ему самому.
Или: «доброта» (εύγνωμοσύνην). Ср. у Диогена Лаэртского в изложении учения Хрисиппа: «за справедливостью (δικαιοσύνη) [следует] – ровность (ίσότης) и доброта (εύγνωμοσύνη)» (Diog. Laert. vit. philos.: 7. 126.11, ed. Long).
Прп. Максим преодолевает «дихотомию» любви и справедливости, противопоставление которых в Боге, таким образом, снимается. Ср. 1Пет. 3, 18: «потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник (δίκαιος) за неправедных...». Слово δίκαιος означает также и «справедливый», a δικαιοσύνη – как «праведность», так и «справедливость ». Интересно, что в Ареопагитиках Божественная справедливость понимается как сохранение и поддержание Богом всей твари в рамках Божественного замысла о ней, в котором каждой природе соответствуют свои свойства и свое движение (см. Ps.-Dion. d. п. 8, 7). Прп. Максим же понимает Божественную справедливость в христологической перспективе – как жертвенную любовь и страдание за грешников (ср. qu. dub. I, 4). С. Л. Епифанович (см. Максим Исповедник 2008, с. 28) усматривает продолжение разработки идеи данного вопросоответа в учении о «правдах по трем законам» в Thal. 66: PG 90, 728А.
См. Мф. 16, 23; Мк. 8, 33.
Речь, вероятно, о том, что некоторые в этих словах Христа видят, что Он осуждал Петра, а это очевидным образом противоречит тому, что Сам Христос учил никого не осуждать (Лк. 6, 37). Не исключено, что прп. Максим строит свой ответ, отталкиваясь от трактовки этого места Златоустом: «Христос, желая показать, что Он ни мало не против собственной воли идет на страдание, даже обличил Петра и назвал сатаной... Если слышит такой упрек названный блаженным и исповедавший божество Христово, то подумай, чему подвергнутся те, которые и ныне отвергают таинство креста? Христос не сказал: сатана говорит твоими устами; но: „отойди от Меня, сатана!“ потому что противник именно желал того, чтобы Христос не страдал. Вот причина, почему Он с такой силой обличил Петра; Он видел, что и Петр, и другие всего более боялись страданий Его и не могли спокойно слышать [о них]. По той причине Он обнаруживает и тайные его мысли, говоря: „думаешь не о том, что Божье, но что человеческое“. Что значит: „думаешь не о том, что Божье, но что человеческое“ (Мф. 16, 23)? Петр, заключая о деле по человеческому и плотскому рассуждению, думал, что страдание для Христа позорно и несвойственно. Итак, проникая в его мысли, Христос говорит: нимало не несвойственны Мне страдания, но ты так судишь по плотскому разуму; напротив, если бы ты в божественном Духе, освободившись от плотских помыслов, высказал сказанное Мной, то понял бы, что это Мне весьма прилично. Ты думаешь, что страдать для Меня низко, а Я тебе говорю, что эта мысль – не страдать Мне – от диавола. Так Он страхом противного рассеивает боязнь Петра» (Joan. Chrys. in Matth.: PG 58, 536–537, рус. пер. по изд.: Иоанн Златоуст, Толкование на Матфея 1993, т. 2, с. 557–558).
στερήσεις. Категория Аристотеля (см. следующее примечание).
Или: «обладанием» (ἕξεις). Здесь прп. Максим излагает сотериологическое учение с использованием категорий Аристотеля: «лишение» (στέρησις) – «обладание» (ἕξις) (см. Arist. cat. 1.10, 11b2o, ed. Bekker). Эти категории весьма широко используются прп. Максимом в Трудностях к Иоанну, главным образом в контексте разработки апофатического богословия.
В Синодальном переводе иначе.
Ср. у св. Григория Богослова: «[Хритос] подвергает испытанию наше послушание и все измеряет Своими страданиями, водясь искусством Своего человеколюбия, дабы собственным опытом дознать, что для нас возможно, и сколько должно с нас взыскивать, и нам извинять, если при страданиях принята будет во внимание и немощь» (Greg. Naz. or. 30.6: PG 36, 109C, рус. пер. цит. по изд.: Григорий Богослов 1994, т. 1, с. 432). Данное место станет предметом толкования прп. Максима в Трудностях к Фоме (4).
Параллельное место: Рим. 12, 20. Очевидно, что «загадочным» данное речение является, если понимать его применительно к отношениям с ближними, точнее, не столько «загадочным», сколько противоречащим заповеди любви, так как получается, что, питая ближнего, пусть и «врага», мы навлекаем на него проклятье, что не вяжется с заповедью любви к врагам. Прп. Максим уходит от такого буквального понимания, переходя к анагогическому. Данный вопросоответ подробно разбирается нами в предисловии к настоящему изданию.
См. Рим. 8, 6. Говоря о «мудровании плоти» (σαρκὸς φρόνημα), прп. Максим использует здесь это выражение ап. Павла в нейтральном смысле, поскольку далее он говорит, что это «мудрование» может тянуться к спасению и жаждать Божественного знания. Речь, очевидно, о нашем душевно-телесном существовании, в котором мы имеем внутреннюю потребность в жизни в соответствии с логосом нашей природы, то есть замыслом о ней Бога, потребность, которая не исчезла и с грехопадением и ощущается нами благодаря мукам совести. Эта потребность, как видно из дальнейшего, удовлетворяется через аскезу (спасающую нас от страстей) и учение (просвещающее нас ведением Бога).
Прп. Максим неоднократно говорит в Qu. dub. о голоде, «но не хлеба и воды, а слышания слова Господня» (Амос. 8, 11) (см. qu.-es: 145; 161; 185).
Как отмечает Д. Прассас: «вопросоответ о пеликане можно также найти в Физиологе, 4 (Physiologus 4. 28–31, ed. Offermans). Деклерк написал статью, сравнивая текст из qu. dub. I, 28 с текстом из Физиолога и сделал заключение, что переписчик Физиолога исходил из текста qu. dub. I, 28 (см. Declerck 1981, p. 148–158). ...Евсевий дает то же толкование, что и Максим» (Prassas 2003, р. 386). Последнее высказывание следует исправить: это прп. Максим дает толкование, пересказывая, а в ряде мест точно цитируя Евсевия Кесарийского (см. Euseb. comm, in Ps.: PG 23, 1253, 50–1256.19). Что касается истории про пеликана в Физиологе, то в ней полностью отсутствует тема вражды змея и пеликана (вместо змея птенцов убивает самка пеликана), хотя сравнение Христа с пеликаном там есть. Считается ошибочным мнение, что птицы-родители разрывают себе грудь, чтобы напитать птенцов своей кровью. Подобное мнение возникло из-за того, что гнездящиеся взрослые птицы наклоняют клюв к груди и кормят птенцов принесенной в горловом мешке рыбой (см. Библейская энциклопедия 1891, с. 557).
στρουθία. Д. Прассас пишет (Prassas 2003, р. 386), что здесь говорится о воробьях.
Душа сравнивается с птицей в Пс. 123, 7: «Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих». Ср. у Афанасия (?) в толковании Пс. 83, 4 («птичка находит себе жилье, и ласточка гнездо себе»): «под образом птицы разумеет душу человеческую, уловляемую мысленным ловцом, ...а под образом горлицы – душу, которая живет в чистоте целомудрия» (Ps.-Athan. expos, in Psal.: PG 27, 368, 49–50, рус. пер. по изд.: Афанасий Великий 1994, т. 4, с. 277; текст, вероятно, принадлежит Евагрию).
Цапля.
В точности такого мнения до прп. Максима найти не удалось. Ср., однако, у Порфирия (Porphyr, quaest. Homeric. ad Iliadem.: 10. 274. 45, ed. Schrader).
Ср. у Афанасия (?): «пророк говорит, что гнездо эродия (цапли) предводительствует самыми птицами, потому что эродии, выбрав самые высокие дерева, гнездятся всего чаще на елях или: „соснах“ (ἐλάταις), как на деревах, которые выше всех других» (Ps.-Athan. in Ps.: PG 27, 440.16–20, рус. пер. по изд.: Афанасий Великий 1994, Τ. IV, с. ЗЗЗ-ЗЗ4; текст, вероятно, принадлежит Евагрию).
Прп. Максим уходит от буквального понимания этих слов в смысле наказания Богом детей за вину родителей, каковое понимание, очевидно, и стало для него поводом истолковать эти слова анагогически.
Или: «нападение», «прилог» (προσβολήν).
ἐπιθυμίαν.
Или: «состояние зла» (ἕξιν τοῦ κακοῦ). Как пишет С. Л. Епифанович: «Страсть становится грехом лишь на з-й и 4-й стадии, когда страстный помысл, укрепляясь в душе, переходит сперва в склонность, соизволение (ἕξις, συγκατάθεσις), а потом и в грех делом» (Епифанович 2003, с. 104). Возможно, εξιν τού κακού можно перевести и как «обладание злом».
συγκατάθεσιν.
Или: «действие, то есть поступок» (ἐνέργειαν, τουτέστιν τὴν πρᾶξιν). Прп. Максим пользуется одной из схем развития греха (см. эту проблематику в: Зарин 1996, с. 248–258). Более подробную схему и определения ее стадий можно найти в Лествице прп. Иоанна Синайского, впрочем, здесь речь идет не о переходе греховного помысла в действие, а об укоренении греха в душе: «По определению рассудительных отцов, иное есть прилог, иное – сочетание, иное – сосложение, иное – пленениеу иное – борьба, и иное – так называемая страсть в душе. Блаженные сии определяют, что прилог есть простое слово или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце; а сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно; сосложение же есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением, пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца или продолжительное мысленное совокупление с предметом, разоряющее наше доброе устроение; борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани, где последний произвольно или побеждает или бывает побеждаем; страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится. Из всех сих первое безгрешно; второе же не совсем без греха; а третье судится по устроению подвизающегося; борьба бывает причиною венцов или мучений; пленение же иначе судится во время молитвы, иначе в другое время, иначе в отношении предметов безразличных, то есть ни худых, ни добрых, и иначе в худых помышлениях. Страсть же без сомнения подлежит во всех, или соразмерному покаянию, или будущей муке; но кто первое (то есть прилог в мысли) помышляет бесстрастно, тот одним разом отсекает все последнее» (Joan. Clim. scala 8, 73, рус. пер. цит. по изд.: Лествица 1908, с. 125). Можно найти и нечто среднее между схемой прп. Максима и схемой прп. Иоанна, в частности такую схему: «иное – прилог (προσβολή), иное – сочетание (συνδυασμός), а иное – страсть (πάθος), и иное – борьба (πάλη), и иное – сосложение (συγκατάθεσις), а иное – действие (ἐνέργεια)» (Athan. (?) synt. ad quend. politic.: PG 28, 1400, 3). У «греческого» Ефрема Сирина находим еще одну стадию развития греха, следующую за действием, – пленение (αἰχμαλωσία) (см. Ephr. Syr. de uirtutib. et passionib.: 401. 7, ed. Phrantzoles). Таким образом «схема» прп. Максима оказывается относительно упрощенной по сравнению с другими схемами, в том числе и по сравнению с теми, что уже существовали до него. Почему он прибегает – не только в данном толковании, но и в целом в Qu. dub., – именно к такой, упрощенной схеме, еще следует понять. Четырехчастную схему, помимо прп. Максима и несколько отличную от его схемы, находим, например, у Исихия Синайского (в его сочинении, приписывавшемся св. Исихию Иерусалимскому): «первое есть прилог, второе – сцепление (или: „сочетание“, „спаривание“ – συνδυασμός), то есть смешение наших помыслов и помыслов лукавых демонов, третье – сосложение, когда оба помысла сговорятся на зло и порешат между собою, как ему быть; четвертое же есть чувственное деяние, то есть грех» (ad Theodul. 46, PG 91, 1496В-С, рус. пер. цит. по изд.: Отцы Церкви о молитве и трезвении 2001, с. 185, с уточнением). У самого прп. Максима ступени развития греха рассматриваются также в carit. 1. 83–84.
Букв: «не отвращуся» (οὐκ ἀποστραφήσομαι).
Или: «прилог».
Или: «состояние порочности».
См. предыдущий вопросоответ и предыдущее примечание.
Читаем вместо: εἴρξεως – πράξεως, как в одной из рукописей (см. Declerck 1982, р. 150).
См. Быт. 1, 2; Быт. 41, 38; Числ. 23, 7; Числ. 24, 2; Суд. 6, 34; 1Цар. 10, 10; 1Цар. 19, 9; 1Цар. 19, 20; 1Цар. 19. 23; 2Пар. 24, 20; Дан. 4, 5 – 6; Дан. 4, 15; 5, 14, Рим. 8, 9; 1Кор. 7, 40.
См. 1Пет. 1, 11; Рим. 8, 9.
Или: «духа» (πνεύματος). В греческом πνεύμα означает как дух (или: Дух), так и дыхание; этим прп. Максим и пользуется в своей аналогии.
Проблема, которую в данном вопросоответе разрешает прп. Максим, касается «несимметрии» или «неравночестности» существующих в Писании формул. В самом деле, если Лица Троицы равночестны и если говорят: «Дух Бога», очевидно, имея в виду Бога Отца, и «Дух Христа», то почему нельзя сказать: «Христос Духа». Ответ прп. Максима на этот вопрос имеет значение для будущей полемики вокруг проблемы Filioque, и именно в этом контексте он комментируется Ж.-К. Ларше: «Вторая часть этого отрывка указывает в соответствии с формулировкой вопроса, что прп. Максим имел в виду не отношения происхождения, но отношения „принадлежности“: Дух есть „Дух Сына“ или „Дух Христа“, выражения, которые мы находим в Священном Писании (ср. 1Кор. 2, 16; 2Кор. 3, 17–18; Рим. 8–9) и которые не означают, что Дух получает от Сына Свое личное существование или даже Свою Божественную природу, но что Дух есть Дух Сына, Который Он получил от Отца, чтобы Его являть, Его посылать и Его давать людям. Как происшедший от Отца и как явленный, посланный и преподанный через Сына, Дух может быть сочтен в качестве „причиненного“ при посредстве Сына. Именно в этом смысле используемое прп. Максимом сравнение указывает, что Отец есть Причина Духа при посредничестве Сына, так же, как ум есть причина дыхания или голоса при посредстве слова. Сама природа используемого символа ясно указывает, что прп. Максим имеет здесь в виду проявление Святого Духа» (Ларше 2004, с. 91–92). Толкование Ларше очевидным образом опирается на то разрешение проблемы отношения Сына и Духа, которое было дано Влахернским собором 1285 г. и в богословии Григория Кипрского, а также у следующих ему православных полемистов против латинского учения Filioque, в этой перспективе он прочитывает и прп. Максима.
Или: «доступному, прямому [толкованию]» (κατὰ τὸ πρόχειρον). Выражение часто встречается в экзегезе Оригена, св. Григория Нисского и Дидима Слепца и означает прямой, доступный смысл в отличие от духовного и глубокого. У прп. Максима, впрочем, как мы видим по данному вопросоответу, как и по qu. dub. 112, где употребляется вариация этого выражения: о πρόχειρος νους – даже такое «доступное толкование» не столь уж и очевидно. Факт тот, что другой способ толкования, который отличается от толкования κατὰ τὸ πρόχειρον, всегда духовно более высокий, то есть соответствует более высокому уровню духовной жизни и ее понимания. Интересно и то, что «прямое толкование» в qu. dub. I, 35 является аллегорическим. Таким образом, аллегория (или: тропология?) для прп. Максима вовсе не обязательно соответствует анагогическому толкованию. Анагогическое же толкование отличается как от исторического, так и от любого другого «доступного» толкования, своей монашеско-гностической направленностью, отличной от внешне-моралистической (см. подробнее в предисловии к настоящему изданию).
Или: «место». Место и порядок – по-гречески одно слово: τάζις. Экумений в Толковании на Апокалипсис (Откр. 12, 1: «жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна») ссылается на Авв. 3, и толкует солнце как Солнце праведности – Христа, а луну как закон Моисея (см. Оесum. comm, in Apocal.: 136.15, ed. Hoskier).
Ср. мысль о прощении грехов против других людей через очищение несчастиями в qu. dub. 189.
Более пространное толкование 1Пет. 4, 6, которое включается в себя идеи qu. dub. I, 37, находим в Thal. 7: PG 90, 284В.
σχολάσατε.
В Синодальном переводе иначе.
Букв.: «диеты».
ἴδιον θέλημα.
В оригинале однокоренные слова: ἀποταγὴ καὶ ύποταγή, происходящие от одного слова – ταγή, что значит – «боевой порядок». То есть речь идет об уходе (увольнении) из одного «боевого порядка» (подчинения миру) и переход в другой «боевой порядок» – подчинения Богу; άποταγή имеет, в частности, значение отречения от диавола во время крещения (см. словарь Лэмпа), а также отречение от мира в аскетической жизни.
См. Мф. 24, 36; ср. Мк. 13, 32.
Платон говорит о двух видах неведения (или «невежества»): «не будет ошибкой в качестве третьей причины проступков указать невежество. Со стороны законодателя было бы лучше разделить это невежество на два вида: просто невежество, которое можно считать причиной легких проступков, и двойное. Когда невежда одержим не только неведением, но и мнимой мудростью, – точно он вполне сведущ в том, что ему неведомо» (Plat. Leges. 863c, ed. Stephanus, рус. пер. по изд.: Платон 2007, т. 3, с. 376). Это место и сходное место в Софисте (229С-230С) широко обсуждалось и комментировалось в античной и неоплатонической философии. У прп. Максима, однако, вопрос о неведении поставлен несколько в иной плоскости, в той же самой, в какой говорят об укоризненных и неукоризненных страстях. Связано это, очевидно, с тем, что агноиты приписывали Христу по человечеству неведение в качестве неукоризненной страсти (подробнее см. прим. 821).
Прп. Максим в своих сочинениях неоднократно использует для описания ипостасного соединения Божества и человечества образ раскаленного меча (или железа). В данном случае он служит ему для объяснения того, что во Христе не было неведения, тот же образ послужит ему в будущем для иллюстрации того, что при соединении двух природ во Христе они сохраняют свои действия, как сохраняет их раскаленный меч, «резание которым, как мы знаем, жжет, а жжение, как ведаем, режет. Ибо огня и железа состоялось ипостасное схождение, причем ни один, ни другое из-за соединения с иным не потеряло своей природной способности и после соединения содержит ее неотлучно и без отделения от сопряженного и сосуществующего» (Мах. ер. 19: PG 91, 593В-С, цит. по рус. пер. Е. Начинкина: Максим Исповедник 2007b, с. 207, ср. Max. disp.: PG 91, 340А и 341В). Этот же образ раскаленного меча служит в amb. 7 иллюстрацией того, что во святых (разумеется, и во Христе) твар- ное всецело определяется нетварным (см. amb. 7: PG 91, 1076А).
Вопрос о «ведении» и «неведении» Христа, кратко обсуждаемый в данном вопросоответе, имеет отношение к полемике с агноитами – одной из ересей VI в., возникшей в стане монофизитов. Родоначальник агноитов Фемистий учил об одной γνώμη (сознании) Христа, полагая при этом, что неведение по человечеству было у Него такой же неукоризненной страстью, как тление тела (см.: Hovorun 2008, р. 32–33)· Весьма сложный вопрос об усвоении Христом по Его человеческой природе нашего неведения в контексте богословия прп. Максима рассмотрен в статье Сидоров 2005–2006, с. 229–272. Разумеется, никакого укоризненного, греховного неведения у Христа и по человеческой природе не было, а усвоение Им такого неведения, которое обнаруживает, например, Гефсиманская молитва (то есть неведения неукоризненного), согласно прп. Максиму, было, как показывает Сидоров, только «относительным». О таком же понимании свидетельствует и данный вопросоответ.
Или: «образ» (σχῆμα).
Архим. Евлогий (Смирнов) пишет об истории обряда пострижения волос при монашеском постриге так: «Интересна традиция пострижения волос. По обычаю египетских подвижников волосы остригались совсем. В уставе святого Пахомия были специальные о том правила. Однако когда монашество пришло из Египта в Грецию, там оказался совершенно иной обычай: греки не постригали волос. В первое время существования монашества острижению волос или ношению их не придавалось значения. Только с появлением общежительных уставов, вносивших единообразие и во внешнюю жизнь подвижника, вопрос пострижения волос был решен в определенном смысле. Под пострижением не мыслилось совершенное острижение волос, но пострижение приобрело значение символа посвящения подвижника Богу, возведения на определенную степень жизни и деятельности в Христовой Церкви, подобно посвящению клириков. По пострижении инок облачался в особые, составляющие исключительную принадлежность монашества одежды. Они были или белые (символ ангельской чистоты), или черные (знак сетования о бывших прежде грехах», цит. по: http://portal-credo.ru/site/index.php?actlib&idi787). Д. Прассас (Prassas 2003, p. 390) указывает, что трактовка пострижения волос у прп. Максима сходна с трактовкой Ареопагитик: «пострижение волос означает чистую и безобразную (ἀσχημάτιστον) жизнь, [никакими] искусственными образами безвидность ума не приукрашивающую, но саму по себе – не человеческими, а едиными и монашескими красотами – к богообразнейшему возводящуюся» (Ps.-Dion. с. h. 6. 3. 3: PG 3, 356А, рус. пер. Г. М. Прохорова с изменениями, цит. по изд.: Дионисий Ареопагиту Максим Исповедник 2002, с. 701; в переводе Прохорова допущена нелепая ошибка: вместо «пострижение волос» (τριχών άπόκαρσις) написано: «тройное отречение»!). П. К. Доброцветов (см. Максим Исповедник 2008, с. 255, прим. 1) указывает на другую параллель с Климентом Александрийским (Clem. Alex. Paed. 1, 2).
Далее дается символическое толкование частей монашеского одеяния, приведем для справки общее его описание П. С. Казанским, выделяя курсивом название отдельных частей: «во второй половине IV в. монахи как общежительных, так и пустынных монастырей носили следующее: 1) куколь, то есть монашескую шапочку, покрывавшую голову только до шеи; 2) нижняя одежда монахов была коловий или левитон с короткими рукавами, едва достигающими до локтей, так что руки оставались голыми; 3) кожаный пояс, которым препоясывались чресла в знак телесной чистоты; 4) аналав, который состоял из двойных перевязей, сплетенных из шерстяных ниток. Спускаясь с шеи, он крестовидно обнимал плечи и под мышками препоясывал одежду; 5) Кассиан причисляет к монашеской одежде мафорий – короткий узкий капюшон, покрывающий шею и плечи инока. О мафории как особой отличительной одежде иноков не упоминают другие писатели; 6) верхней одеждой была милоть, сделанная из овечьей или козлиной кожи, по уставу Пахомия. Она должна быть белою. Эта милоть в V в., кажется, заменена была мантиею или паллием, застегивающимся на левом плече; 7) когда инок шел куда-либо из своей келии, в его руках был посох; 8) обувью служили сандалии – собственно толстая подошва, ремнями привязанная к ноге» (П. С. Казанский, Общий очерк жизни иноков египетских в IV и V веках, цит. с сокращениями по изд.: А. И. Сидоров, Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества, 1998, с. 411–415). Д. Прассас (Prassas 2003, р. 390) указывает на параллели в трактовке монашеского облачения у аввы Евагрия, а П. К. Доброцветов (см. Максим Исповедник 2008, с. 257–260) указывает на параллельные места из аввы Дорофея (VI в.) (см. следующие примечания). Интересно сравнить толкование прп. Максима с тем и другим.
Ср. у аввы Евагрия: «Обнаженность рук являет нелице- мерность жития. Ибо тщеславие – ужасно; оно скрывает и покрывает тенью добродетели, всегда преследуя славу человеческую и изгоняя веру» (Evagr. capit. pract. ad Anat.: PG 40,1220C, рус. пер. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 94). Авва Дорофей говорит об обнаженности рук, трактуя символический смысл мантии: «для чего мы носим мантию, не имеющую рукавов? Между тем как все другие имеют рукава, мы почему не имеем их? Рукава суть подобие рук, а руки принимаются для обозначения действия. Итак, когда приходит нам помысел сделать что-либо руками ветхого нашего человека, как например: украсть или ударить и вообще сделать руками нашими какой-либо грех, то мы должны обратить внимание на одеяние наше и вспомнить, что не имеем рукавов, то есть не имеем рук, чтобы сделать какое-либо дело ветхого человека» (Doroth. doctrina 1, 15» рус. пер. цит. по изд.: Авва Дорофей 1999, с. 39). Трактовка прп. Максима, хотя она ближе к авве Дорофею, чем к ав- ве Евагрию, все же вполне самостоятельная, признаком чего является использование им характерной для него терминологии («нравственная философия» и проч.).
Ср. у аввы Евагрия: «Пояс, сжимающий их чресла, отражает всякую нечистоту, о чем и возвещается [Апостолом]: хорошо человеку не касаться женщины (1Кор. 7, 1)» (Evagr. capit. pract. ad Anat.: PG 40, 1220C, рус. nep. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 95). Ср. у аввы Дорофея: «Пояс, который мы носим, есть символ, во- первых, того, что мы готовы на дело: ибо каждый, желающий что-либо делать, сперва опоясывается и потом начинает дело, как и Господь говорит: да будут чресла ваша препоясана (Лк. 12, 35); во-вторых, для того, что как пояс взят от мертвого тела, так и мы должны умертвить похоть нашу: ибо пояс носится на чреслах наших, где находятся и почки, в которых, как говорят, заключается похотная часть души, и сие то есть сказанное Апостолом: умертвите... уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту и проч. (Кол. 3, 5)» (Doroth. doctrina 1, 16, рус. пер. цит. по изд.: Авва Дорофей 1999, с. 40).
Как отмечает П. К. Доброцветов (Максим Исповедник 2008, с. 258–259), авва Дорофей дает толкование Гал. 6, 14 несколько иное, чем мы встречаем у прп. Максима (см. Doroth. doctrina 1, 13 рус. пер. цит. по изд.: Авва Дорофей 1999, с. 37). Интересно отметить и то, что толкование аввы Дорофея никак не связано с толкованием символизма монашеских одеяний, а прп. Максим эту связь проводит.
У аввы Евагрия иное символическое толкование аналава: «Опять же аналав, крестообразно переплетающий их плечи, есть символ веры во Христа, поддерживающей кротких, сдерживающей всегда то, что мешает им, и позволяющей им действовать беспрепятственно» (Evagr. capit. pract. ad Anat.: PG 40, 1220D, рус. пер. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 95). Авва Дорофей дает следующую символическую трактовку аналава: «Имеем также и аналав, который полагается на плечах наших крестообразно. А сие значит, что мы носим на раменах наших знамение креста, как говорит Господь: возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк. 8, 34). Что же есть крест? Не что иное, как совершенное умерщвление, которое совершается в нас верою во Христа. Ибо вера, как сказано в Отечнике, устраняет всегда препятствия и делает для нас удобным тот подвиг, который ведет нас к таковому совершенному умерщвлению, то есть чтобы человек умер для всего мирского. И если он оставил родителей, то пусть подвизается и против пристрастия к ним; также, если кто отрекся от имений и приобретений и вообще от какой-либо вещи, то он должен отречься от самого пристрастия своего к ней, как мы уже сказали; в сем-то и состоит совершенное отречение» (Doroth. doctrina 1, 17, рус. пер. цит. по изд.: Авва Дорофей 1999, с. 40).
Д. Прассас (Prassas 2003, р. 390) указывает на параллель из Евагрия: «Куколь есть символ благодати Спасителя и Бога нашего, лелеющей их младенчество во Христе и защищающей владычественное начало [души] монахов [от бесов], всегда старающихся нанести удары и раны [им]» (Evagr. capit pract ad Anat: PG 40, 1220C, рус. nep. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 94). Авва Евагрий дает следующее символическое толкование куколя: «Надеваем мы и куколь, который есть символ смирения. Куколи носят малые и незлобивые младенцы, а человек совершеннолетний куколи не носит: мы же носим оный для того, чтобы младенчествовать злобою, как сказал Апостол: не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте (1Кор. 14, 20). Что же значит младенчествовать злобою? Незлобивый младенец, если будет обесчещен, не гневается, и если почтен будет, не тщеславится. Если кто возьмет принадлежащее ему, он не печалится: ибо младенчествует злобою и не мстит за оскорбления, и не ищет славы. Куколь есть также подобие благодати Божией, потому что как куколь покрывает и греет главу младенца, так и благодать Божия покрывает ум наш, как сказано в Отечнике: „куколь есть символ благодати Бога, Спасителя нашего, покрывающей наше владычественное (ум) и охраняющей наше о Христе младенчество от демонов, старающихся всегда противиться нам и низвергать нас“» (Doroth. doctrina 1, 18, рус. пер. цит. по изд.: Авва Дорофей 1999, с. 41). Как мы видим, прп. Максим, скорее, ближе к трактовке аввы Евагрия, чем аввы Дорофея; хотя последний тоже, ссылаясь на Отенник, трактует куколь как символ благодати, но у прп. Максима не упоминается сравнение с куколем младенцев.
Букв.: «из мертвых кож».
Ср. в qu. dub. 149: «Так вот, [его] слово увещевает промышлять о теле не тщательно, а только лишь стопой души», и примечание к этому месту.
Трактовка мантии в связи с естественным созерцанием и восхождением от материальных вещей к их логосам не встречается ни у аввы Евагрия, ни у аввы Дорофея и является характерной чертой толкования прп. Максима, как и упомянутая выше в связи с толкованием образа хитона «нравственная философия».
У Евагрия находим трактовку не мантии, а милоти (милоть выделывалась из шкуры): «Они имеют и милоть, поскольку всегда носят в теле мертвость Господа Иисуса (2Кор. 4, 10), заставляя умолкнуть все неразумные страсти тела и пресекая сопричастным к добру [все] пороки души. И, возлюбив нищету, они избегают корыстолюбия, как матери идолослужения» (Evagr. capit. pract. ad Anat.: PG 40, 1221A, рус. пер. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 94). Не исключено, что трактовка прп. Максимом обнаженности левой руки отчасти отталкивается от трактовки обнаженности рук у Евагрия: «Обнаженность рук являет нелицемерность жития. Ибо тщеславие – ужасно; оно скрывает и покрывает тенью добродетели, всегда преследуя славу человеческую и изгоняя веру» (Evagr. capit. pract. ad Anat.: PG 40, 1220C, рус. пер. A. И. Сидорова цит. по изд.: Евагрий 1994, с. 94). Прп. Максим, впрочем, говорит об обнаженности лишь одной руки – левой.
Паллий – мантия или плащ, выше говорилось, что именно мантия четырехугольна.
Сравнение толкования символического смысла монашеских одеяний прп. Максима с толкованиями аввы Евагрия и аввы Дорофея свидетельствует, что у прп. Максима его толкование, хотя и перекликается в ряде моментов с имевшимися в традиции, но вполне самостоятельно и отмечено чертами его экзегезы, стремящейся «вчитать» в Писание и Предание понятия об основных составляющих подвижнической жизни. Особенно интересно как прп. Максим трактует значение сандалий (см. примечания: 830, 831 и текст к ним), упоминания о которых нет ни у аввы Евагрия, ни у аввы Дорофея.
Qu. dub. I, 69 не принадлежит прп. Максиму, а содержится в собрании писем прп. Исидора Пелусиота (Isid. Pel. ер. I. 122: PG 78, 264С, рус. пер. приводится по изд.: Исидор Пелусиот 2000у т. 1, с. 60–61). Деклерк считает этот текст интерполяцией (см. Declerck 1982, p. XV).
Qu. dub. I, 70 представляет собой сокращенный вариант (состоящий лишь из первого и последнего предложения) одного из пассажей св. Исидора Пелусиота (Isid. Pel. ер. I. 221: PG 78, 321В-С). Приведем здесь весь этот пассаж в старом русском переводе: «Что значит сие: „аще отнюдь мертви не возстанут, что и крещаются мертвых ради (1Кор. 15, 29)“. Аще отнюдь мертвии не возстанут,что и крещаются их ради, сказал божественный Апостол о естестве тел, так прекрасно сравнивая его с неизменным естеством душ, потому что душа не имеет конца и бессмертна, а естество тел подлежит тлению и изменению. Посему крестимся мертвых ради по естеству тел, веруя, что приведем их в нетление. Таково изъяснение сказанного Апостолом. Аще, – говорит он, – отнюдь тела наши не воскреснут, то для чего и веруем, что в Крещении претворяются они в нетление?» (Исидор Пелусиот 2000, т. 1, с. 102). Деклерк считает этот текст интерполяцией (см. Declerck 1982, p. XV), однако возникает вопрос, почему при этой интерполяции был выпущен кусок текста прп. Исидора? Не исключено, что «средняя» часть была опущена поскольку тот, кто ввел этот текст в Qu. dub., опасался, как бы эти слова о крещении ради мертвых по естеству тел, не были восприняты в том смысле, что крещение совершается только ради тел, а к душе отношения не имеет.
Весь отрывок – из св. Исидора Пелусиота (Isid. Pel. ер. I. 457: PG 78, 433В-С, рус. пер. по изд.: Исидор Пелусиот 2000, т. 1, с. 186). Деклерк считает этот текст интерполяцией (см. Declerck 1982, p. XV).
В Синодальном переводе иначе.
Интересно, что прп. Максим ссылается на древность обоих чтений, таким образом отдавая дань Преданию и на его основании отказывается ограничиться одним чтением. Таким образом, именно Предание у него является критерием апперцепции Писания. В то же время, последнее слово в понимании данного места все равно оказывается за толкователем, в данном случае прп. Максимом, который дает толкование тому и другому чтению.
Таким образом, прп. Максим дает толкование этого места исходя из своего понимания христианской любви, уклоняясь от его понимания в смысле «отсечения» от христианского сообщества тех, кто возмущает его спокойствие.
У целого ряда авторов, начиная с Филона, моавитянин переводится как «от отца» (см. Philo leg. alleg.: 3. 225. 4, ed. Cohn). Моав – Mo ab созвучно с me ab – «от отца». «От чрева» (mibbeten); здесь просто сложный предлог, синонимичный «от» (min).
Аммон – 'ammon. Научная этимология – от ‘am «отец» в более общем, чем ’ab, смысле: «предок», «род», «народ» † -on «little uncle» (какой-то эпитет божества). Возможно, и имеется в виду, что «отец матери» – «дедушка». Вариант: on в библейском означает порождающую силу. Но связано это скорее с мужской силой, чем с женской.
ср. Лев. 13, 10–13.
Источник сведений по медицине, которые излагает здесь прп. Максим, найти не удалось.
ταῖς προτέραις προλήψεσιν. «Предвкушение» у прп. Максима связано с памятью о чувственных наслаждениях, воспоминания о которых, всплывая в уме, склоняют его к тому, чтобы их пожелать. См. этот термин в qu.-es: 39, 46; 79; 85; 187.
Данное место из Лев. 13, 10–13 комментировалось многими авторами. Его духовное толкование находим уже у Филона (Philo quod deus sit immutab. 27: 124–130, ed. Wendland). Д. Прассас указывает на некоторые святоотеческие комментарии: Joan. Chrys. in ер . ad Tit.: PG 62, 681; Theod. quaest. in libr. Regnor. et Paralip.: PG 80, 605B; Cyr. Alex. comm. in xii proph.: 1.9.24, ed. Pusey; Cyr. Alex. de adorat. et cult, in spir. et verit.: PG 68, 245D. Ни с одним из них толкование прп. Максима не совпадает. Параллель с or. 44 Пс.-Макария, которую проводит Д. Прассас, нам не показалась убедительной, хотя и у Пс.-Макария, в самом деле, речь идет о прокаженном, но в ином контексте.
См. Быт. 9, 22–25.
Прп. Максим, вероятно, имеет в виду эпизод исцеления дочери хананеянки (см. Мф. 15, 22–28), который символически прочитывает как обращение ко Христу хананеян.
κατὰ τὴν ἕξιν. Выше, в qu. dub. I, 32 прп. Максим говорил о четырех этапах в развитии греха: приражение, вожделение, склонение ко злу (букв.: «состояние зла», ἑξιν τοῦ κακοῦ), то есть сосложение [с ним], и осуществление, то есть деяние. Очевидно, κατὰ τὴν ἑξιν в qu. dub. I, 81 соответствует ἑξιν τοῦ κακοῦ в qu. dub. I, 32. В качестве устойчивого «состояние зла», то есть нравственное принятие греха, становится, очевидно, греховным нравом (навыком), что тоже может быть выражено с помощью слова ἑξις и часто обозначается этим словом у прп. Максима.
Точная цитата из Немесия (Nemes. de nat. horn.: 41.168, ed. Einarson). Ср. Max. amb. 10: PG 91, 1189A-B. В этом фрагменте из Qu. dub. мы встречаем своего рода заготовку к теме, которую прп. Максим разовьет в Трудностях к Иоанну, где тема промысла – одна из самых важных. К ней прп. Максим обращается неоднократно в разных контекстах, в частности, доказывая существование промысла, познание которого является одним из существенных для него моментов в восхождении к Богу. В данном вопросе, как видно уже из настоящего отрывка из Qu. dub., прп. Максим в большой степени опирается на Немесия, хотя и не просто повторяет его, а в целом в своем учении о промысле Божием осуществляет своего рода синтез из учения Ареопагитик об промыслительных исхож- дениях Божиих и учения Немесия о промысле не только в отношении общего и родового, но и в отношении индивидуального (см. подробнее qu.-es: 121; 173, примечания к ним и Benevich 2009а).
Точная цитата из Немесия (Nemes. de nat. horn.: 41, 170, ed. Einarson); Ср. Max. amb. 10: PG 91, 1189A-B. Знаменательно, какие именно цитаты из Немесия выбрал прп. Максим в настоящем своем раннем произведении. Второе определение неявно связывает промысел Божий с учением о логосах (волениях Божиих), которыми устрояется многообразие тварного мира.
См. Быт. 22, 11–15.
См. Ис. 6, 1–6.
См. Иез. 10, 1–5.
Или: «[явленным] различными способами» (διαφόροις τρόποις). Qu. dub. I, 83 представляет собой точную цитату из св. Амфилохия Иконийского (Amph. in natal, dom. (or. 1): 1. 44–45, ed. Datema). Если этот текст не интерполяция, в чем уверенным быть нельзя, то эту запись можно рассматривать как «домашнюю заготовку» прп. Максима – свидетельство его размышлений над тем, каким образом единый, неизменный и невидимый Бог мог восприниматься пророками посредством различных образов. Прп. Максим обратится к рассмотрению сходного вопроса в Трудностях к Иоанну (amb. 19: PG 91, 1233С- 1236D), толкуя отрывок из св. Григория Богослова (Greg. Naz. or. 28.19: PG 36, 52В). Эта же проблема – несколько в ином контексте – обсуждалась позднее в ходе полемики вокруг паламизма (см. Gr. Pal. tr. 2.3.54–63). Характерно, что qu. dub. I, 82 и I, 83, которые по форме не представляют собой вопросоответов, как и qu. dub. I, 69 и I, 71, прп. Максиму изначально не принадлежат. Очевидно, отсутствие в том или ином qu. dub. вопроса является признаком заимствования. Хотя открытым остается вопрос, всегда ли заимствование является более поздней интерполяцией?