Глава 1

1–6. Введение в книгу: писатель ее; цель, общее содержание и основной характер книги. 7. Основное начало мудрости благочестия. 8–9. Об авторитете родителей в научении благочестию – мудрости. 10–19. Предостережение от соблазнов со стороны нечестивцев. 20–23. Увещательная и обличительная проповедь премудрости

Притч.1:1. Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского,

Стих первый и последующие, по 6-й ст. включительно, образуют надписание книги Притчей. Имя Соломона, стоящее в ст. 1, обозначает ближе всего составителя первых девяти глав книги, но, как уже говорили мы, метонимически и вся книга может быть названа произведением Соломона. Мидраш jalkut к Притч. (§929) обращает внимание на прописное начертание первой буквы стиха (мем), и, основываясь на числовом значении этой буквы – 40, видит здесь указание на то, что Соломон, испрашивая у Бога мудрости (3Цар 3.9), постился, подобно Моисею на горе законодательства (Исх 34.28), сорок дней (Midrasch Mischle ubertr v. A. Wunsche. S. 1); здесь выражается взгляд иудейской традиции на мудрость и вообще все содержание книги Притчей как на истолкование Торы или Закона Моисеева. – Касательно словопроизводства и значения славяно-русского названия «Притча» нужно заметить, что оно обычно производится от корня течь (идти) или ткнуть (встретиться) в том и другом случае оно, по выражению Св. Василия Великого, означает припутное (соотв. греч. παροιμὶα παρά οῖμος) изречение, т. е. такое, которое служит указателем пути, руководствует человека на путях жизни, давая ему средства к благополучному течению по этим путям. Подобным образом объясняют смысл названия «Притча» Свв. Афанасий Великий и Иоанн: название «Притчи» (παρᾶμοι) произошло от того, что подобные изречения писались на всяком пути для вразумления и назидания проходящих по пути, писались же при пути для того, чтобы люди, не могущие заниматься словом истины, по крайней мере, мимоходом, замечали написанное, вникали в него, получали наставления. Посему некоторые и определяют их так: Притчи есть придорожное (παρόδιον) изречение, переносящее мысль от чего-нибудь одного ко многому. В последних словах указана одна из основных особенностей притчи: приложимость высказываемой в притче мысли ко многим (аналогичным) случаям, типичность этой мысли. По другому мнению, русско-славянское «притча» происходит от гл. «притыкать», «притачивать» (напр., при тканье – на конце полосы разными по цвету нитями), – в таком случае название это будет указывать на украшающий, образный внешний способ выражения мысли в притчах. Внутренний и внешний характер притчей, составляющих содержание книги этого имени, уясняется в следующих стихах, ст. 2–6, уясняющих смысл и значение притчей, а вместе и цель и назначение самой книги.

Притч.1:2. чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума;

Притч.1:3. усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты;

Притч.1:4. простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность;

Притч.1:5. послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы;

Притч.1:6. чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их.

Указывается как цель настоящего собрания притчей, – книги Притчей, так и свойство разных видов притчей, чем вместе сжато определяется целое содержание всей книги. И прежде всего притчи дают познание премудрости и учения (ст. 2а). «Так как язычники (еллины) утверждают, что они имеют мудрость, и еретики думают, что они имеют знание, то Соломон показывает в чем состоит истинная мудрость и истинное знание, чтобы кто-нибудь, увлекшись сходным названием мудрости, не впал в мудрования язычников и еретиков». Услышав его божественные изречения, всякий мудрый будет еще премудрее (Свв. Афан. Вел. и Иоанн Злат.). Мудрость, евр хокма (LXX: σοφία, Vulg.: sapientia), по филологическому составу еврейского слова, означает (по Schultens'y): soliditas, твердость, основательность (собств. сгущенность, πυκνοτης), затем высшее разумение жизни и вещей в их существе, наконец, умение располагать жизнь свою сообразно с этим знанием, нормально определять отношения к Богу и ближнему и через то получить счастье жизни. Очевидно, «мудрость» шире всех следующих понятий и включает их в свой объем. Практическую сторону «мудрости» представляет «учение» или «наставление», слав. – наказание, евр. – мусар, LXX: παιδεία, Vulg.: disciplina – вся система воспитательных мер, не исключая и карательных.

По мидрашу, «мудрость» (хокма) и «учение» (мусар) неразрывно связаны друг с другом, причем второе является следствием первой. В книге Притчей, далее, заключается разумение словес или изречений мудрости евр. бина, LXX: δρόνησις, Vulg.: prudentia (евр. бина по коренному значению своему включает в себе момент различения – напр., между добром и злом (3Цар 3.9), мудростью и глупостью, высшим и низшим, полезным и вредным), т. е. (по свв. Афан. Вел. и Ин Злат.) «приобретение познания о едином истинном Боге». Что касается язычников, то одни из них богом называли вещество, а другие уподобили его идолам; находятся, также, в заблуждении и еретики касательно истинного Бога. Против них-то Соломон и излагает истинное понятие о Боге, говорит о Его неизреченности (Притч 25.2); о промысле (Притч 15.3–21, 22.2, 23.13); о правосудии (Притч 15.8–25), о миротворении говорит не просто, но утверждает, что Господь все сотворил Словом Своим и премудростью (Притч 3.19, 8.26–27, 30), так как свойство истинного Бога составляет то наипаче, что Он есть Отец Сына. В ст. 3 указываются первые плоды «мудрости» и «учения»: то и другое содействуют усвоению «правил благоразумия» (евр. мусар гаскел), правосудия (точнее – правды, цедек), суда (мишпат) и правоты (честности, мешарим), Vulg.: ad suscipiendam eruditionem doctrinae, justitiam et judicium et aequitatem. LXX иначе передают первую половину ст. 3-го: δἐξαθσαι στροφάς λόγων, а по другим спискам (кодд. 68, 109, 147, 157, 161, 248) у Гольмеса, Комплют. Альд, еще: καί λὐσεις αίνιγμάτων. В слав. Острожской и Елисаветинской Библии, соответственно последней прибавке вся первая половина 3 ст. читается: прияти же извитие словес и разрешение гаданий. Извитие словес, поясняют свв. Афан. Вел. и И. Злат., суть «такие изречения, в которых открываем сокрытый в них смысл, вращая умом, или исследуя их размышлением (напр. Притч 10.5; Притч 27.25)». Таким образом, притчи изощряют ум человека, делают его находчивым, способным к отгадыванию смысла загадочных речей.

Притч.1:4. простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность;

Притч.1:5. послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы;

Указанное в ст. 3 значение притчи имеют прежде всего для юношества, но затем и для людей взрослых, опытных и мудрых. Первым притчи дают «смышленность», евр. орма, собст. лукавство (Быт 3.1), как и греч. πανουργὶα, лат. astutia; здесь в добром смысле (ср. Притч 8.5, 12, 13.16, 14.15, 22.3) – благоразумия или предусмотрительности, для избежания от сетей хитрых и злонамеренных (ср. Мф 10.16), – а также вообще знание и рассудительность (евр. даат узимма, LXX: αιόθησιν κ. ἔνγοιαν, Vulg.: scientiam el intellectum). Но притчи, как готовые правила житейской и духовной мудрости, полезны и для людей зрелых и мудрых: мудрый слушая эти притчи становится еще мудрее, и разумный приобретет «искусство управлять» (особ. государством, сн. Притч 11.14), евр. тахбулот. LXX: κυβέυγησις (управление кораблем). Vulg.: gubernacula, слав.: строительство, т. е. вообще искусство или навык к благоустроению жизни (сн. Притч 20:18, 24:6). В ст. 6 говорится, что разумный при помощи притчей не только сумеет благоустроить жизнь свою (религиозную, нравственную семейную и общественную), но еще навыкнет понимать замысловатые и загадочные речи, евр. мелица вехидот, LXX: σκοτεινόν λογον κ. αἱνίγματα. По-видимому, здесь разумеются такие специальные притчи загадочного свойства, какие особенно имеют место в Притч 30. Древние, особенно жители Востока, высоко ценили искусство предлагать и отгадывать загадки (ср. Суд.14:12–19). Царица Савская приходила в Иерусалим, из дальней страны чтобы испытать Соломона загадками и поучиться заключенной в них мудрости Соломона (3Цар 10.1). Впрочем, ввиду того, что в рассматриваемом ст. 6 выражении «замысловатая речь» (мелица) и «загадка» (хида) сопоставляются с более общими выражениями «притча» (машал) и «слова мудрых» (дибре хакамим), можно думать (свв. Афан. Вел. и И.Злат.), что в ст. 6 имеются в виду «не хитросплетенные слова, обольщающие видом правдоподобия, но точные, как бы познанные самими говорящими и выражающие как бы приговоры, произносимые ими» (напр., Притч 15.13–14). Обыкновенно люди определяют дела по последствиям, премудрый же открывает причины действий, чтобы человек, зная причины зол, остерегался их, и представляет как бы краткий очерк движения души (напр., Притч 10.12, 13.4, 14.11) «...Если ты исследуешь каждое изречение книги, ты найдешь, что оно сказано и написано для того чтобы слушающие познавая причины зол и благ, избегали худого, и творили доброе». Мидраш в целом стихе видит указание на Тору.

Притч.1:7. Начало мудрости – страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу – начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление.

Не относится к надписанию (как думали Эвальд, Филиппсон, Берто, Кейль и др.), а начинает собой уже первую часть книги по девятую главу включительно. В слав. русск. Библии средина стиха (в русск. синод. перев. заключенная в скобки) читается только у LXX и представляет заимствование из Пс 110.10, хотя это добавление и хорошо подходит к содержанию стиха по текстам евр. и Вульг., служа пояснением его смысла.

Первые слова ст. 7 имеют значение эпиграфа или темы всей книги, преимущественно первой ее части (Притч 1–9). Страх Божий, благоговейный трепет пред Богом неразлучен с самым понятием Богопочтения и благочестия; именно страх Божий положен был в основание Завета Иеговы с Израилем (Втор 4.10). Страх Божий есть, вместе с тем, и начало истинного ведения и истинной премудрости – в том смысле, что в цепи знаний, нужных для приобретения премудрости, Богопочтение должно занимать первое начальное место, что оно должно быть главным и преимущественным предметом знания, равно как и в том отношении, что благочестие – постоянное благоговейное настроение в отношении к Богу – должно быть господствующим духовным настроением в искателе мудрости. В своем стремлении к приобретению мудрости он должен быть проникнут убеждением, что премудрость в строгом смысле принадлежит единому Богу, что Он есть источник премудрости (Притч 2.6 сн. Иак 1.5 сл.), что без света Его откровения ум человеческий вечно блуждал бы во мраке невежества и заблуждений относительно главнейших истин (ср. 1Кор 1.20). Из этого убеждения проистекает для искателя мудрости обязанность искать благословения Божия на труды свои для приобретения знаний, служить этими трудами славе Божией и пользе ближних, совершать это служение с благоговейным опасением прогневать Господа ложной мудростью, и благодарить за успехи в мудрости (еп. Виссариона. Толкование на Паримии II, с. 9–10). И мудрость и благочестие отвергают, к своей погибели, нечестивые люди у которых нечестие помрачает здравый смысл (ср. Иер 4.22). Книга Притчей предназначена отнюдь не для них, и если о нечестии – безумии таких людей в ней весьма часто говорится, то это делается с целью вразумления разумных и благочестивых, так как страх Божий (и премудрость) с обратной своей стороны есть ненависть к неправде и греху (ср. Притч 8.13).

Притч.1:8. Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей,

Притч.1:9. потому что это – прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей.

Уже в этом отделе предложены как положительные, так и отрицательные побуждения к мудрости – благочестию. Сказав о страхе Божием (Притч.1:7), как начале или основе истинной премудрости, Премудрый на втором месте, согласно последовательности заповедей в десятословии Моисеевом (Исх 20.12; Втор 5.16, ср. Еф 6.1–3), поставляет учительный авторитет родителей – отца и матери (Талмуд понимает аб «отец», и эм «мать» в переносном смысле, разумея под отцом Бога, а под матерью общество Израилево, или, по другому мнению, мудрость, но это – уже перетолкование грамматико-исторического смысла обоих понятий в данном тексте), причем отцу усвояется наставление (слав.: наказание, греч. – παιδεία, лат. – discipline, евр. – мусар), – иногда соединявшееся с мерами и физического воздействия отца на сына (Притч 23.13–14, сн. Притч 22.15), – матери же – только завет (русск.) или заветы (греч. – θεσμοί, лат. – Иex, евр. – тора). Того, к кому Соломон обращается (здесь как и в Притч 1.10, 2.1, 3.1) с наставлениями, он называет сыном, – отчасти прежде всего в физическом смысле (он мог иметь в виду Ровоама), а затем вообще юношество, по праву учительства, в знак отеческого участия и доброжелательства; о возрасте слушателей отсюда ничего нельзя заключать, во всяком случае, указанное интимное обращение не есть только литературный прием, хотя и не заключает еще в себе новозаветного представления о рождении в духовную жизнь, как у Апостола (1Кор 4.15; Флм 1.10; Гал 4.19). Мидраш понимает ст. 8 в смысле увещания соблюдать все заповеданное на горе Синай относительно почтения к родителям. – Послушание родителям, их советам и заветам, служит лучшим украшением юноши – в роде прелестного венка на голове (ср. Притч 4.9) и ожерелья на шее (Притч 3.3, 6.21).

Притч.1:10. Сын мой! если будут склонять тебя грешники, не соглашайся;

Притч.1:11. если будут говорить: «иди с нами, сделаем засаду для убийства, подстережем непорочного без вины,

Притч.1:12. живых проглотим их, как преисподняя, и – целых, как нисходящих в могилу;

Притч.1:13. наберем всякого драгоценного имущества, наполним домы наши добычею;

Притч.1:14. жребий твой ты будешь бросать вместе с нами, склад один будет у всех нас», –:

Притч.1:15. сын мой! не ходи в путь с ними, удержи ногу твою от стези их,

Притч.1:16. потому что ноги их бегут ко злу и спешат на пролитие крови.

Притч.1:17. В глазах всех птиц напрасно расставляется сеть,

Притч.1:18. а делают засаду для их крови и подстерегают их души.

Притч.1:19. Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им.

После общего обращения и увещания к ученику (ст. 8–9), Соломон предлагает ему частное увещание, конкретное предостережение от увлечений на зло со стороны «грешников» (ст. 10), евр. хаттаим, Vulg.: peccalores, LXX: ἄνδρες ἀσεβεὶς, слав. – мужие нечестивии – злодеи, для которых преступление сделалось обычаем (ср. Пс 1.1; Притч 16.29). Предостерегая ученика своего от гибельного влияния со стороны подобных злодеев, Соломон раскрывает подлинную суть и истинные мотивы их злодейских замыслов (11–14): посягая на собственность и жизнь ближнего, без всякой вины с его стороны, с величайшею наглостью и жестокостью злодеи пытались прельстить приглашаемого в сообщничество юношу мыслью о безнаказанности преступления (ст. 12) и о большой доле в предполагаемой добыче (13–14). Изобразив обольстительные и преступные намерения злодеев, Премудрый со ст. 15 (понижение периода) в положительной категорической форме предостерегает своего слушателя от следования по их «пути»; предостережение это и по содержанию и по форме речи напоминает начальные слова Псалтири: «блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста» (Пс 1.1). Ст. 16, повторяемый пророком Исаиею (Ис 59.7) и Ап. Павлом (Рим 3.15), не имеется у LXX-ти: однако, считать этот стих в евр. Вульг. слав. русск., заимствованным у пророка Исаии, нет основания; скорее у пророка Исаии цитаты из более древних библейских книг не представляют чего-либо необычного; притом во многих кодд. LXX (23, 68, 157, 252, 254, 295, 296, 161, 248 и др. у Гольмеса, Комплют. Альд.) имеют в себе ст. 16. В ст. 17–19 слушатель ограждается от влияния обольстительных речей злодеев – указанием на ожидающее их наказание – конечную гибель, вопреки той безнаказанности на какую они рассчитывали.

Притч.1:20. Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой,

Притч.1:21. в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою:

Притч.1:22. «доколе, невежды, будете любить невежество? доколе буйные будут услаждаться буйством? доколе глупцы будут ненавидеть знание?

Притч.1:23. Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои.

В противовес соблазнительным речам преступных людей (Притч.1 11–19), ищущих себе единомышленников, здесь выводится Премудрость также призывающая к себе учеников и побуждающая их к покаянию; но тогда как преступные речи злодеев ведутся под покровом глубокой тайны, вещания и облачения Премудрости раздаются во всеуслышание – «на улицах, на площадях, ... в главных местах собраний» (20–21). Эта премудрость, судя по свойству Ее наставлений и вразумлений, как и по всему образу Ее выступления, не есть ограниченная сила человеческая, а всемощная сила Божия, которая одна может говорить с таким авторитетом, сила, в повиновении которой для людей заключено всякое благо и счастье, а в противлении – гибель. Совершенно произвольно и ошибочно мнение некоторых западных, усматривающих в изображении Премудрости в Притч 1.20 сл., Притч 8.22 сл. влияние парсизма на библейскую письменность. В действительности понятие «Премудрости» выросло на чисто библейской, самобытной почве. В книге Иова (Иов 15.7–8, 28.12 сл.) Премудрость изображается весьма сходно с книгой Притчей. Самый образ выступления Премудрости (20–21 сл.) вполне напоминает проповедническую или учительную деятельность народных законоучителей (ср. 2Пар 17.7–9), а также пророков и – позже – апостолов (Мф 10.27; Лк 14.21), всех посланников той же Премудрости (Лк 11.49). Далее, со ст. 22, излагается самое содержание проповеди Премудрости.

Первую половину ст. 22 LXX и слав. («елико убо время незлобивии держатся правды, не постыдятся») передают не в обличительном смысле, как в евр. Вульг. русск., а в положительном – в смысле похвалы «незлобивым». Но с контекстом речи ст. 22 более согласуется обличительный смысл (подобно как в Пс 4.3): обличаются люди трех категорий: 1) невежды (простаки, евр. петаим), 2) буйные осмеятели кощунники, презрители всего святого (евр. лецим) и 3) глупцы – люди чуждые ведения тупые и всегда готовые духовно пасть (евр. кесилим), словом, все, с намерением или по неведению противящиеся истине. И в ст. 23 Премудрость от полноты своего духовного богатства желает пролить духа мудрости (ср. Притч 18.4) всем без различия, нуждающимся в ней; мудрость и благочестие, по взгляду Премудрого, как и по учению всей Библии, не есть достояние лишь избранных натур, но обильно изливаются во всякий ум, душу и сердце, раз они открыты для воздействия свыше (ср. Ин 7.37–39).

Притч.1:24. Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего;

Притч.1:25. и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли.

Но так как столь внушительные, трогательные и многократные вещания Премудрости успеха не имели, то речь ее меняет тон и характер: после продолжительных, но бесплодных, призывов к покаянию Божественная Премудрость грозно возвещает гибель всем упорно коснеющим во зле.

Притч.1:26. За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас;

Притч.1:27. когда придет на вас ужас, как буря, и беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.

Притч.1:28. Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня.

Притч.1:29. За то, что они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня,

Притч.1:30. не приняли совета моего, презрели все обличения мои;

Притч.1:31. за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их.

Со всею наглядностью и полнотой изображается жалкое, отчаянное состояние людей, упорно презиравших веление Премудрости: внезапность гибели (ст. 27, сн. 1Фес 5.7), отсутствие сочувствия со стороны (ст. 26), бесплодность раскаяния (ст. 28) во всем этом нечестивые лишь пожнут естественные и неизбежные плоды своего нечестия (ст. 31, сн. Гал 6.7).

Притч.1:32. Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их,

Притч.1:33. а слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла».

В ст. 32–33 заключается выразительное противоположение гибельности состояния презрителей Премудрости и прочности счастья послушных гласу Ее. Последние всегда остаются спокойны потому что внешним успехам и лишениям, как и всей земной, временной жизни, не предают того исключительно важного значения, какое все это имеет в очах нечестивых. Воззрение же благочестивых на жизнь и ее блага, у Премудрого, как и у Апостола, определяют ее правилом: «благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1Тим 4.8). В первой половине ст. 32 чтение русск. перев. «упорство... (у архим. Макария – непокорность) убьет их», точно передающее евр. чтение и соотв. – Вульгаты, следует предпочесть греч. и слав. «зане обидеша младенцев, убиени будут».