Благовещение

Благовещение – так христианская церковь называет один из великих Богородичных праздников, падающий на 25-ое марта и посвященный воспоминанию и возвещению архангелом Гавриилом Деве Марии тайны воплощения от нее Бога Слова. О самом событии повествуется в одном только евангелии от Луки, но подробно (Лк.1:26–38), что вполне соответствует важности его как «главизны нашего спасения». Тут совершилась великая тайна боговоплощения: «Слово стало плотию, и обитало с нами» (Ин.1:14). Событие совершилось «в шестый месяц», т. е. не в 6-й иудейский месяц, а в шестой месяц после зачатия Иоанна Крестителя. По времени установления праздник Б. является одним из древнейших богородичных праздников. Некоторые, как напр. братья Болландисты и прот. Дебольский, возводят его даже к апостолам; но подобное мнение не имеет за себя исторических данных. Свидетельства о праздновании дня Б. начинают появляться только в IV в. Первым по времени является свидетельство Афанасия Великого, называющего его в беседе о Богоматери «первым и всечестным» днем благовестия Божия о снисхождении Сына Божия с неба, а затем Иоанна Златоуста, выражающегося подобным же образом. О чествовании же дня Б. в последующий период, – в V в. говорят сохранившиеся от этого времени изображения Благовещения. Таковы, напр., изображения на равенском саркофаге С. Франческо и в мозайках триумфальной арки в церкви Марии Великой в Риме, исполненных при папе Сиксте III (432–445). Ввиду этого, лишено всякого основания мнение Иосифа Бингама, будто бы празднование Б. началось только в VI-VII в. Данный взгляд основан на том, что Лаодикийский собор, говоря в 51 пр. о непраздновании в великий пост дней мучеников, ничего не говорит о несовместимости с днями поста праздника Б., между тем, как Трулльский собор, повторяя правило Лаодикийского, дополняет его указанием на данный праздник. Но, если его действительно еще не было, во времена местного собора, то, во всяком случае, приведенные свидетельства ясно говорят за то, что он установлен гораздо раньше второго. Будучи известен в IV в., праздник Б. не был, однако, общераспространенным даже и в следующем V ст. О нем не упоминает напр. календарь Карфагенской церкви, причисляющий к лику святых блаж. Августина (ум. 430). Причина подобного явления заключается, как думают, в том, что установление праздника принадлежит какой-либо поместной церкви, – Константинопольской или же одной из малоазиатских. С течением времени праздник Б. начинает восхваляться в поучениях и песнопениях. Древнейшие из бесед принадлежат Андрею Критскому, Софронию Иерусалимскому и Беде Достопочтенному, а песнопения – Иоанну Дамаскину и Косьме Маюмскому (все VIII в.).

Насколько древен обычай праздновать Б., настолько же древне и приурочение его к 25 марта. Указание на это число, как на дату Б., находим в мартирологе бл. Иеронима и у Германа патриарха Константинопольского. Подобное определение времени зависело, по всей вероятности, от празднования Рождества Христова. Раз последнее является, по словам Иоанна Златоуста, причиною всех других праздников, то вполне естественно, что, как скоро было принято и введено в общецерковное употребление 25 декабря, в качестве традиционной даты и праздника Р. Хр., 25 марта само собою явилось днем Зачатия, Благовещения, ибо от него до дня рождения ровно 9 месяцев. Правильность подобного понимания подтверждается тем, что время зачатия Спасителя определялось и вычислялось по дню Его рождения еще в тот период, когда Р. Хр. праздновалось 6 января. Указания этого рода находим в 29 гл. II кн. сочинения Епифания Кипрского «Против ересей». «Я уже замечал, говорит он, что те, которые хотят определить день Зачатия, в который Гавриил принес небесную весть Деве, держатся мнения, будто Христос пришел в мир в седьмой месяц». Впрочем, некоторые древние писатели ставят время празднования Б. в связь с временем восстания человека. «Сотворение человека, говорит напр. антиохийский епископ Анастасий (VI в.), было в 25-й день марта, а посему и Гавриил в этот день послан был благовестить Деве нетленное от Нее воплощение Спасителя и предвозвестить Ей имеющее совершиться чрез Нее спасение человеков. Ибо прилично, чтобы согрешивший и воссоздан был в такое же время, в какое создан». Сообразно с воспоминаемым 25-го марта событием в церковной службе этого дня изображаются разные обстоятельства Архангельского благовестия. Так, тропари канона представляют как бы беседу архангела Гавриила с Пресвятою Девою, а тропарь праздника: «днесь спасения нашего главизна», содержит ту мысль, что со времени бессеменного зачатия Сына Божия положено начало спасения рода человеческого. Крайние термины, с которыми совпадает Б., – четверг третьей недели великого поста и среда Светлой Седмицы, а продолжительность празднования зависит от времени, в которое случится данный праздник. Если он случится раньше Лазаревой субботы, то продолжается три дня; если в эту субботу – два; если в Страстную или Светлую седмицы, один. Но по своему величию он не отменяется даже в Пасху, и пост ради него ослабляется. Поэтому еще шестой Вселенский собор 52 пр. постановил совершать в день Б. литургию Иоанна Златоуста, а не преждеосвященных даров. Подобное предписание не отменяется даже в тех случаях, когда Б. случится в великую пятницу. Но этот обычай установлен не шестым Вселенским собором, а, по замечанию Никона Черногорца, практикой Великой Церкви, т. е. св. Софии в Константинополе. Особенности службы праздника Б. в случае его совпадения с выдающимися днями поста, напр. Лазаревой субботой, неделей Ваий и т. п. указаны в Марковых главах. Христианское искусство с любовью останавливалось на изображении Б. Уже в катакомбах мы встречаем такое изображение, которое сделалось потом прототипом для знаменитых картин. Проповедники также – от Златоуста до Филарета Московского – с любовью разрабатывали этот предмет, находя в нем неиссякаемый источник назидания.

А. Петровский