Иероним Евсевий Софроний, блаженный
Иероним, Евсевий Софроний, блаженный, – знаменитый учитель западной церкви, занимающий там почетное место наряду с такими столпами святоотеческой письменности, как Амвросий Медиоланский, Августин иппонский и Григорий великий. Родился Иероним в Стридоне, – городке, находящемся на границе Далмации и Паннонии, в 331 г. (по определению Проспера аквитанского: Migne Р. С. С. ser. I. t. LI, col. 576), но вероятнее всего в 340–342 г. (согласно изысканиям Барония, Дюпэня, Цэкклера, Тилльмона), а, может быть, даже и в 346 г. (по мнению Коломбэ, Тьери, Валларси, Фаррара), в благочестивом христианском семействе благородного происхождения. Школьное образование получил в Риме, где изучал обычные науки тогдашнего учебного курса – риторику и диалектику (под руководством Викторина), грамматику и классическую литературу (под руководством Доната). Одновременно с этим Иероним проходил в Риме и обычную для тогдашней молодежи школу легкомысленной и разнузданной жизни. Впрочем, нравственные устои, заложенные еще в семье, скоро взяли верх над низменными порывами и увлечениями его молодой натуры. С момента крещения (около 360 г.) Иероним твердою ногой стал на путь аскетизма. С этих пор он любил посещать катакомбы и пещеры подвижников. После путешествия по некоторым странам Европы (Галлии, Британии и прирейнским областям, куда он ездил с образовательною целью) он вместе со своими друзьями – Руфином, Хромацием, Евсевием, Иовином, Илиодором, Никеасом, Иннокентием, Геласием, Бонозом и др. – поселяется в Аквилее, родине Руфина, и здесь устраивает особую общину друзей-отшельников. К этому времени относится первое знакомство Иеронима с сочинениями Тертуллиана и Киприана, под влиянием которых он еще более утвердился в аскетическом образе жизни. В 370 г., после написания своего первого сочинения, где изображается казнь одной женщины, осужденной по приказанию аквилейского консулярия и оставшейся невредимой от ударов палача, Иероним покидает Аквилею и вместе со своими друзьями – Иннокентием, Илиодором, Никеасом и Геласием – отправляется в Палестину для поклонения св. местам Но смерть двоих друзей (Иннокентия и Геласия) и его собственная болезнь надолго приковали его к Антиохии, – тут он прожил целых два года для поправления здоровья. К этому периоду относится его знакомство с Аполлинарием лаодикийским, который посвятил его в тайны своих истолковательных трудов (письмо 84 к Паммах, гл. 4). В 474 г., вероятно, под влиянием старца Евагрия, с которым он точно также познакомился в Антиохии, Иероним переселяется в халкидскую пустыню, центр сирийского подвижничества, где он и провел целых 5 лет (374–379 г.) среди самых тяжелых условий отшельнической жизни и беспрерывных ученых занятий. В Халкиде Иероним начал изучение еврейского языка, занимался списыванием книг и составлением библиотеки; здесь же он сделал и первые литературные опыты: перевел на греч. и лат. языки интерполированное Евангелие от Матфея (Катал. гл. 2–3), написал «Жизнь Павла отшельника» и знаменитое письмо к своему другу Илиодору, особенно интересное для характеристики аскетических подвигов Иеронима за время пребывания в Халкиде. Волнения, начавшиеся среди халкидских монахов по случаю антиохийского раскола, заставили Иеронима покинуть «сирийскую Фиваиду» и снова поселиться в Антиохии. Находясь здесь, под покровительством православного епископа Павлина, Иероним принял от него посвящение в сан пресвитера и в то же время продолжал свои ученые занятия. Для пополнения богословских знаний Иероним предпринял отсюда поездку в Константинополь, где слушал знаменитого богослова-проповедника Григория Богослова и вел ученые беседы с другим христианским богословом-философом Григорием нисским, который читал ему только что написанные книги свои «Против Евномия». Общению с этими богословами, почитателями Оригена, Иероним, вероятно, и был обязан своим знакомством, с этим знаменитым александрийцем. Именно в Константинополе Иероним становится ревностным почитателем Оригена и популяризатором его экзегетических творений. В бытность еще в Константинополе Иероним перевел на латинский яз. его 14 бесед на книгу пр. Иезекииля и 14 же бесед на книгу пророка Иеремии; под влиянием экзегетики Оригена составил для папы Дамаса и свое собственное толкование на видения ор. Исаии. В Константинополе Иероним занимался также переводом и продолжением «Хроники» Евсевия кесарийского.
В 381 г., по приглашению папы Дамаса, Иероним должен был отправиться в Рим для участия в деяниях римского собора, который должен был рассмотреть вопрос об антиохийском мелетианском расколе и об ереси Аполлинария. На этом соборе, составившемся в 382 г., Иероним официально исполнял обязанности секретаря и, как человек лично знакомый с обстоятельствами антиохийского раскола и с заблуждениями Аполлинария, несомненно имел важное значение в соборных деяниях, а может быть, принимал также ближайшее участие и в составлении самых вероопределений собора (письмо 123 к Агерух. гл. 10:: «in chartis ecclesiasticis adjuvare»). После собора Иероним остался в Риме и в звании библиотекаря, а затем личного секретаря папы Дамаса сделался участником и выполнителем его просветительных предначинаний. Так, исполняя поручение Дамаса, Иероним занялся пересмотром и исправлением общепринятого в то время латинского перевода Библии. Продолжал здесь Иероним популяризировать и творения Оригена, из коих перевел толкование на книгу Песнь песней. Переводил также книгу Дидима-слепца «О Св. Духе». Написал и собственное полемическое произведение «Против Гельвидия», – еретика, который искажал христианское учение о приснодевстве Марии и унижал вообще христианское девство. Особенно же много за то время Иероним написал нравственно-назидательных писем, в которых он восхвалял величие христианского девства и призывал своих духовных братьев и сестер к высшему нравственно религиозному совершенству. Иероним достиг тогда, можно сказать, вершины своей литературной славы. К нему нарочно посылали писцов снимать копии с его произведений. Его считали даже кандидатом на римскую кафедру. Но одновременно с этим росло против него и озлобление со стороны римского общества. Народная молва ему ставила в вину: и его собственную подвижническую жизнь, которая имела импонирующее воздействие на общество, особенно на женское население Рима, – и его обличительную характеристику нравов развращенной столицы и империи, – и резкость выражений, с которыми он обращался по адресу многих представителей общества, – и увлечение Оригеном, запретною личностью в данное время, – и даже самый перевод и исправлению св. текста Библии, что по тому времени представлялось чуть ли не святотатством. Впрочем, при жизни Дамаса Иероним был вне опасности. Когда же папский престол занял Сириций (в 384 г.), человек не столь просвещенный и неблагосклонно настроенный по отношению к деятельности Иеронима, последний должен был оставить Рим и удалиться из этого «нового Вавилона». Иероним опять отправился в Палестину вместе со своими друзьями – братом Павлинианом, пресв. Викентием, Павлой и ее спутницами. Он был намерен на этот раз окончательно поселиться в Вифлееме. Но предварительно совершил путешествие по св. местам Палестины, Сирии и Египта. Только по возвращении из Нитрйской пустыни, этой колыбели хр. подвижничества, где он виделся с Исидором Пелусиотом, Иероним наконец в 387 г. водворился в Вифлееме, обосновав тут свое постоянное жительство в особо учрежденном им же самим монастыре, возле которого мирно приютилась женская обитель, под управлением Павлы. «В этом самом лучшем месте во всем мире», как он называл Вифлеем (письмо 58, гл. 3), и протекли последние 33 года его жизни, – эти годы сосредоточенной ученой деятельности. Иероним продолжал изучать здесь еврейский язык, собирал свою богатую библиотеку, в которой можно было найти творения Оригена, Дидима, Ипполита, Иринея, Евсевия кес. и др., писал свои послания духовным братьям и сестрам. Здесь же создались его важнейшие работы по библиологии, экзегетике, исправлению библейского текста. Может быть, литературное достояние Иеронима в вифлеемский период было бы еще значительнее по объему, если бы мирный покой его жизни не нарушался за это время различными тревожными событиями тогдашней истории. Нашествие гуннов и др. варварских племен отражалось и на жизни вифлеемского отшельника. Его тревожили и исаврийские разбойники. Одно время Иероним был вовлечен в жаркие оригенистические споры, в течение коих он, под влиянием Артебия, из прежнего почитателя знаменитого александрийца превратился в ярого обличителя его заблуждений. По этому поводу он вел переписку с иерусалимским еп. Иоанном и своим другом Руфином – защитниками Оригена. Экзегетические и библиологические труды Иеронима точно также послужили поводом к довольно продолжительной переписке его с Августином иппонским. Не мало доставляли Иерониму беспокойства и пелагиане со своими происками среди вифлеемских монахов. Против пелагиан Иерониму тоже пришлось выступить с литературною отповедью. Среди самой кипучей литературной деятельности Иероним скончался в 420 г. (по свидетельству Проспера аквитанского), на 91 году от рождения.
Иероним был по преимуществу человек науки. Практика жизни его занимала очень мало. Этим обстоятельством и объясняется тот факт, что его обширная литературная деятельность носит характер по преимуществу отвлеченно-научных трудов. Его сравнительно мало занимали даже догматико-полемические споры современной ему религиозной жизни. На бурные волнения, возникшие по поводу пелагианской ереси, он откликнулся одним специальным трактатом: «Разговор против пелагиан» (напис. в конце 415 г.) и небольшим письмом «к Ктезифону». По поводу ереси Гельвидия, Вигилянция и Иовиниана Иероним написал три небольшие произведения: а) «Книга против Гельвидия о приснодевстве блаж. Марии» (в Риме 383 г.), б) «Против Иовиниана» (в Вифлееме 392 г.), в) «Против Вигилянция» (в Вифлееме 406 г.); в этих произведениях он представил критику ложного отрицательного взгляда еретиков на приснодевство Богоматери, на почитание святых и мощей, на брак и девство. Оригенистическое движение, начавшееся в значительной степени под влиянием Иеронима, нашло отзвук в его произведениях: а) «Послание к Феофилу александрийскому», б) «Против иерусалимского епископа Иоанна» (398–399 г.), в) «Две книги апологии против книг Руфина» (402 г.) и г) «Третья книга, или последний ответ на писания Руфина» (402 г.); эти сочинения носят личный характер, но важны в то же время и для истории оригенистических споров, – для характеристики богословско-философских взглядов Оригена. По поводу антиохийского раскола и возбужденных им споров Иероним написал сочинение: «Спор православного с люциферианином» (379 г. в Антиохии). В этом трактате он проводит взгляды на церковное предание и практику церкви по вопросу о принятии еретиков. Не лишено интереса и «Письмо (15) к папе Дамасу» (378 г.), где Иероним обсуждает вопрос о смысле терминов: οὐыcι’αи ὑπ’cταcη_c и о способе передачи их на латинский язык. Касается Иероннм в своих отдельных письмах также вопроса о монтанистах (ппсьмо 48 к Паммахию, письмо 133 к Ктезифону, письмо 31 к Марцелле). новацианах (письмо 42 к Марцелле) и хнлиастах (в коммент. на Иса., Иез., Захар.). Из переводных догматических трудов Иеронима замечательны: перевод сочинения Оригена «О началах» (399 г.), от которого осталось, впрочем, только несколько отдельных фрагментов в «Письме (124) к Акиту» (см. у Н. В. Петрова, «О началах», сочинение Оригена, уч. александр., в русском переводе, Казань 1899. стр. XI-XVI), и перевод сочинения Дидима «О Св. Духе». Так назыв. Indiculns de haeresibus (в изд. Oeler’a Corpus haereseol. I, 1856, 281–300), несомненно, подложное сочинение Иеронима.
Нравственно-аскетическая деятельность Иеронима, как христианского аскета, нашла очень широкое выражение главным образом в его многочисленных письмах. Всех писем Иеронима, несомненно подлинных, сохранилось 120 (из 150. по изданию Миня. некоторые неподлинны), и большинство из них имеет нравоучительно-аскетический характер. Из них особенно интересны: 14-е к Илиодору – с восхвалением жизни отшельнической, 22-е к Евстохии – о сохранении обета девственности, 52-е к Непоциану – о добродетелях монашества в.связи с изображением идеалов пастырского служения, выясняемого на основах аскетизма, 58-е к Павлину с наставлениями монаху. Как опыты живого воспроизведения возвышенно подвижнической жизни, из-под пера Иеронима вышли три в высшей степени поучительные жизнеописания подвижников – Павла фивейского (376 г.), Малха монаха и св. Илариона (оба написаны около 391 г.). Наряду с действительно историческими сказаниями здесь внесено, однако, много легендарного. «Письмо 103-е к Евстохии» представляет биографию Павлы, вифлеемский сподвижницы Иеронима. В «Жизни Малха» (гл. 1) в предисловии мы находим указание на намерение Иеронима написать в форме биографий историю христ. подвижничества; но это намерение его осталось невыполненным. Так назыв. «Магtyrologium Hieronymianum», по мнению ученых (.Alzog, Patr., S. 30. 7), Иерoниму не принадлежит. Многие письма содержат красноречивую характеристику нравов современного общества.
Но самую важную часть литературной производительности Иеронима составляют бесспорно его библиологические и исторические труды. Иероним был по преимуществу ученым библеистом и историком. В этом отношении – его главная заслуга в истории христ. просвещения. Библиологические труды его можно разделить на а) исагогические, б) специально-филологические и в) экзегетические.
а) К исагогпческим относится прежде всего его сочинение (от 390 г.) «Об еврейских именах» (Migne t. XXIII, col. 771–858). Это труд собственно неоригинальный, составлен под сильным влиянием И. Флавия, Филона и Оригена, а содержанием его служит объяснение в алфавитном порядке различных собственных имен, встречающихся в В. и Н. Заветах; объяснение ведется в крайнем мистико-аллегорическом духе. Как опыт филологического объяснения имен мест, встречающихся в В. и Н. Заветах, Иероним написал (в 380 г.) еще особое сочинение, под заглавием: «Книга о положении и именах еврейских мест» (Migne t. XXIII, 859–928); это сочинение представляет собственно переработку соч. Евсевии «Ономастикон» (лучший текст у P. de Lagarde, Onomastica sacra, 2 изд. G$#246tting. 1887) и весьма важно при изучении топографии и археологии Палестины. Труд Иеронима, – более самостоятельный, – под заглавием: «Еврейские вопросы на книгу Бытия» (Mignet. XXIII, 937–1010) представляет критические замечания на труднейшие места книги Бытия, на основании сравнительного изучения текстов «италийского», еврейского и греч. LXX-ти.
б) Филологические работы Иеронима по библиологии касаются или простого критического исправления библейского текста по существующим в его время редакциям перевода LXX-ти толковников, или же совершенно самостоятельного перевода св. книг с подлинного евр. яз. на язык латинский. К числу первых относятся его исправления так назыв. «италийского» латинского текста Библии, который в его время был в большом распространении в латинской церкви, но заключал массу филологических и др. погрешностей, вследствие тех бесчисленных редакций, которым он постепенно подвергался. К этой работе Иероним приступил в 383 г., по поручению папы Дамаса, и прежде всего занялся исправлением 4 Евангелий и остальных книг Н. Зав., а из ветхозаветных книг – исправлением Псалтири. Исправленный («только отчасти, бегло и не в полном составе»: предисл. к комм, на 1-й псал.) Псалтырь, по распоряжению Дамаса, был тотчас же введен в богослужебную практику римской церкви и стал называться «Римским Псалтырем» (в отличие от «Древнего Псалтыря», т.е. древнеиталийского). Впрочем «Рим. Псалтырь» употреблялся в римской церкви только до ХVІ-го столетия. Новый же Завет, исправленный Иеронимом, и до настоящая времени входит в состав Библии, употребляемой во всей западной католической церкви. – Уже в вифлеемский период Иероним докончил исправление латинского «италийского» текста и для остальных книг В. Зав. В этом случае исправления велись главным образом на основании и под руководством экзапл Оригена, найденных Иеронимом в кесарийской Памфиловой библиотеке. Свою работу по исправлению ветхозаветного текста Иероним начал опять с Псалтири, которую он вновь справил по Оригеновским экзаплам. Этот Псалтырь прежде всего вошел в употребление в галльской церкви и стал известен под названием «Галльского Псалтыря»; только потом уже он был принят во всей западной церкви, как составная часть Вульгаты. Тем же порядком Иероним исправил затем и все остальные книги В. Зав.: но этот труд, еще при жизни Иеронима, «по лукавству одного человека», как он выражается (письмо 134 к Август.), пропал бесследно, за исключением только книги Иова. Наряду с этою справочною работой Иероним задался целью сделать еще самостоятельный лат. перевод всего В. Зав. с оригинального языка, чтобы так. обр. сразу уничтожить все недостатки «италийского» текста и перевода LXX-ти. Для выполнения этого грандиозного предприятия, он имел все необходимые средства, будучи хорошим знатоком еврейского, «халдейского», латинского и греческого языков и имея под руками такие важные пособия, как экзаплы Оригена. В основу перевода был положен им еврейский подлинник для всех почти книг В. Зав.; только Товит и Иудифь были переведены с «халдейского» языка, да некоторые части книги Даниила и Есфирь – с греческого. К работе Иероним приступил около 390 г. и закончил ее в 405 г., когда в результате у него оказался переведенным весь В. Зав., за исключением некоторых неканонических книг – Варуха, 1 и 2 Маккавейских, Премудрости Иисуса с. Сирах. Переводил ветхозаветные книги Иероним в следующем порядке: книги Царств, Иова, все пророческие, Псалтирь, книги Соломоновы, Ездры, Неемии, Паралипоменон, Бытия и прочие книги Пятокнижия, И. Навина, Судей, Руфь, Есфирь, Товит и Иудифь. Н. Зав. совсем был оставлен без перевода. Переводческая работа для некоторых книг велась с удивительною поспешностью: книга Товит была переведена в один день, книга Иудифь – в одну ночь, книги Соломоновы – в 3 дня. Эта поспешность, конечно, отразилась на самом переводе. В некоторых местах он не лишен недостатков (см. у проф. П. А. Юнгерова, Общее историко-критич. введение в свящ. книги В. Зав., Казань 1902, стр. 481–497), но – в общем – красота, выразительность и ясность речи прекрасно сочетались в нем с точностью словесного выражения. Можно сказать, что Иероним до сих пор еще не имеет в данном отношении равного соперника. Правда, еще при жизни Иеронима его переводческий труд встретил целый ряд возражений, между прочим со стороны Августина и Руфина; однако, по строгом обсуждении, он был наконец одобрен, так что при Григории В. вошел, наконец, во всеобщее употребление в лат. церкви, а с ХIII в. сделался известным под общим названием «Вульгаты», т.е. перевода, распространенного среди всего народа. Древнейший (VII в.) манускрипт Иеронимова перевода Библии составляет Codex Amiatinus, теперь находящийся во Флоренции в Лаврентиевой библиотеке. Н. 3. по этому манускрипту был издан (в Лейпциге 1854 г.) Тишендорфом [а для Евангелий и книги Деяний – епископом Водсвортом в Оксфоде 1889–1898 и 1905 гг.], а В. Зав. Гейзе совместно с Тишендорфом же (в Лейпциге 1873 г.). По мнению Корнели (Cursus Script, sacraë Introductio gener., p. 157–159), однако, лучшим изданием перевода Иеронима является будто бы «Divina Bibliotheca» в XXИX т. патрологии Миня.
в) Переводческие работы Иеронима послужили ему основанием для целого ряда экзегетических произведений. Эти произведения частию составляют простую переработку или перевод произведений других авторов, частью же – его оригинальные труды. К первым относятся переводы целого ряда гомилий Оригена – 14-ть на пророка Иеремию, 14-ть на пр. Иезекииля, 2 на Песнь песней, 39-ть на Ев. Луки, а перевод 9-ти гомилий Оригена на пр. Исаию современною критикой не признается принадлежащим Иеронима. – Собственные экзегетические труды свои Иероним сам перечисляет в своем «Каталоге» (гл. 135). К ним относятся: толкования на Н. 3. – на Ев. Матфея (398 г.), послания Ап. Павла к Галатам, Ефесяиам, Титу и Филимону, а также на Апокалипсис (это последнее толкование считается потерянным; но Гауслейтер – Die Commentare d. Victorinus, Tichonius und Hieronymus zur Apocalypse в «Zeitschr. f. kirchl Wissenschaft und kirchl. Leben» 1886, S. 239–267 – на достаточных основаниях находит его существующим в «Suinma dicendorum», – сочинении, которое предпослано комментарию аббата Беата из Ливана на Апокалипсис, составленному в 784 г. и изданному в Мадрите в 1770 г. Флорецием); из ветхозаветных толкований – на книгу Бытия (см. выше), Псалмы (с 10 по 16), Екклезиаст и на все пророческие (толкование на Иеремию сохранилось, однако, в незаконченном виде). По А. Lutz «Wiener Studien» XXVI, 165–168 толкование на книгу Исаии составлено блаж. Иеронимом в промежуток времени от конца 408 до начала 420 года, и только книга 5-я (судя по прологу) написана несколькими годами ранее 409 года. Много отдельных толкований разбросано также в письмах Иеронима. Толкования (сокращенные) на Псалмы, на книги Царств, Паралипоменон, Иова, Евангелия и посыпания Ап. Павла неподлинны.
В толкованиях Иероним применял главным образом свои филологические познания. Филологические объяснения составляют существенную часть его экзегетики и в этом отношении Иероним в значительной степени приближается к Оригену. Но подобно знаменитому александрийцу, он и в самый метод толкований часто вносить приемы мистико-аллегорического понимания свящ. текста. Таким образом научные филологические объяснения у него часто обращаются в простыл нравоучительные беседы мистико-аллегорического характера. Толкования составлялись Иеронимом с большою поспешностью, которая естественно отразилась на внешней форме и содержании его экзегетических трудов. Последние в большинстве случаев представляют сборники часто различных до противоположности толкований, извлеченных из древних авторов. Впрочем, эта особенность имеет и свои достоинства. Благодаря именно этому объективизму Иеронима, в его трудах сохранилось много отдельных отрывков из утраченных теперь произведений Оригена, Аполлинария, Дидима и др.
В области истории Иероним оставил точно также весьма заметный след. Он был намерен написать собственно полную историю хр. Церкви от р. Хр. до событий современной ему жизни, но осуществил только сравнительно ничтожную часть этого грандиозного плана, ограничившись переводом на лат. яз. «Хроники» Евсевия, ее незначительною переработкой и продолжением до 378 г. Этот труд. при ограниченности историческая материала, сохраненного нам древностью, имеет немаловажное значение. К самым историческим датам «Хроники» нужно относиться критически, потому что Иероним внес в нее много непроверенного материала.
Не выполнивши своего намерения относительно целой истории хр. Церкви, Иероним осуществил по крайней мере ту часть этой истории, которая касается христианского просвещения. Он написал свой «Каталог о знаменитых мужах», в котором на основании исторических данных, главным же образом на основании Истории Евсевия, представил в последовательном изложении исторический обзор всей христианской литературы, закончивши последний 14-м годом правления Феодосия младшего. Наряду со сведениями о сочинениях помещаются и биографии писателей. Главное внимание автор уделяет экзегетическим трудам, в число которых включает и свои собственные. Этот труд Иеронима – апологетический. В противоположность языческим ученым, которые обвиняли христиан в невежестве, литературной отсталости, Иероним старается доказать, что христианство имеет свою культурную историю и может насчитать целый ряд деятелей в области литературы. В этом труде много исторических погрешностей, исправить которые и составляет задачу современной критики. У нас в России такую попытку представляет труд о. Ст. И. Остроумова.
Таким образом, Иероним представляется нашему взору, как плодовитый писатель, оставивший после себя целый ряд весьма ценных литературных произведений. Его заслуга в области церк. истории и библиологии громадна и составляет важный момент в истории хр. просвещения и науки. Его значение в области библиологии можно смело приблизить к значению Оригена, а в области истории – поставить на одной ступени с Евсевием кес. Его аскетика, нашедшая свое выражение в многочисленных письмах, красноречиво и с чувством написанных, составляет весьма ценный и плодоносный источник для уяснения принципов хр. нравственности. В догматическом отношении значение Иеронима много ниже. В его сочинениях мы не найдем развития дельного твердого богословского мировоззрения; он был выразителем – и то слабым – только чужих догматических взглядов, заимствованных главным образом у Григория Бог. и Григория нисского. Даже антропологические споры с пелагианами оставили очень слабый след в его догматических сочинениях. В общем он был несомненно многознающий ученый, искусный ритор, человек проникнутый глубоким христианским чувством и воодушевлением, хороший стилист, но не был глубоким мыслителем-богословом. В этом отношении он стоить неизмеримо ниже таких столпов хр. богословия, как Августин, Афанасий, Григорий Богослов, Григорий нисский, Василий великий, наряду с которыми обыкновенно ставится его имя западными католическими учеными.
Л. Писарев